Страница:
Сергей Зверев
Гроза северных морей
1
– …Проще говоря, наши дела катятся к черту? – Рональд Вайл, председатель совета директоров транснациональной фармацевтической корпорации, бесцеремонно перебил докладчика, который сразу съежился, словно на него вылили ушат холодной и не очень чистой воды. Обтекаемые формулировки и блестящее жонглирование экономическими терминами не помогли бедолаге скрыть от тертого жизнью дельца того катастрофического положения, в котором оказался российский филиал. Числа-то оставались все теми же. Беспристрастные и безжалостные, они чернели на экранах мониторов и на бумаге, словно название на корме тонущего корабля, и однозначно свидетельствовали о том, что совсем не за горами маячит уход корпорации с российского рынка.
– Не слышу ответа! – Глубокие складки недовольства над хищным, как у орлана, носом Вайла стали еще заметнее. Повисла пауза. Тяжелый взгляд тусклых от времени желто-карих глаз медленно перекатывался по головам подчиненных; сухие пальцы правой руки, лежащей на столе, сжались в кулак.
– Безусловно, у нас есть некоторые проблемы, – послышался голос докладчика – топ-менеджера филиала. Фраза прозвучала так неуверенно, что самому ему ужасно не понравилась. Чтобы справиться с волнением, он громко откашлялся. – Но все они вполне решаемы…
– «Некоторые проблемы», – с издевкой повторил босс, в очередной раз не дав оратору закончить мысль. – Из вас мог бы выйти недурной политик. Чтобы утихомирить своих избирателей, они говорят примерно то же самое, когда падают «Боинги», смывает ураганом полстраны к такой-то матери или маньяк расстреливает школу. Только вот меня успокаивать ни к чему. Я, к сожалению, давно вышел из того возраста, когда хочется верить в сказки… Чем вы объясните такую низкую капитализацию, такой обвал продаж?
Топ-менеджер неопределенно повел плечами:
– Это лет пять назад разметалось все, что ни выбросишь на рынок, – теперь здесь налажен выпуск лекарств, аналогичных нашим, но в несколько раз более дешевых. Да и конкуренция резко усилилась – Китай и Индия пичкают местный рынок своими препаратами, с ними невозможно договариваться. Плюс ко всему – нелегальные производства. Подделки наносят нам громаднейший урон!
Рональд Вайл откинулся в кожаном кресле и театрально воздел руки к небу.
– Я сейчас расплачусь от жалости! – воскликнул он, закатив глаза. – А как же наши европейские подразделения справляются? У них что, меньше трудностей? Столько же, но они работают!!!
– Мы тоже не сидим сложа руки, – замирая от собственной смелости, возразил докладчик. – Ищем новые ниши. Как вы знаете, нами разработана уникальная вакцина от так называемого «птичьего гриппа». Производство налажено, аналогов ей пока нет. Это настоящий прорыв, который принесет колоссальные прибыли! Золотое дно!
– Скорее лотерейный билет! – жестко оборвал его председатель. – В разработку вложены громадные средства, а за последние годы болезнь серьезно затронула лишь Китай, который отлично с нею справился, и еще несколько стран с низкой покупательной способностью населения. Если вакцина – это все, на что вы рассчитываете, настоятельно советую всем сотрудникам филиала подыскивать себе новую работу. Ваши аналитики ошиблись в расчетах, а вы выбрали неверную стратегию.
– Господин Вайл! – Скромно молчавший до этого долговязый мужчина с нездоровыми мешками нижних век вдруг встал со своего места. По его лицу, испещренному мелкими оспинами, блуждали багровые пятна волнения. Полные губы кривились в нервной улыбке. – Я, конечно, не пророк. Но смею заявить, что в самом ближайшем будущем на Россию обрушится жесточайшая эпидемия этого самого гриппа. «Птичьего» или «куриного» – называть можно по-разному, суть не в этом. Главное в том, что болезнь быстро примет масштабы национального бедствия, а это означает лишь одно – у нас появятся самые выгодные контракты! И не с мелкими распространителями, а с государством! Чтобы остановить беду, правительство будет готово закупать нашу вакцину по цене, как минимум троекратно превышающей себестоимость! А деньги сейчас в казне имеются – нефтедоллары продолжают литься рекой. Так вот, поскольку у нас монополия на производство…
Рональд Вайл внимательно смотрел на говорившего. «Кажется, этого нескладного парня зовут Сканкин… Нет, Сканков, – вспомнил он. – Да. Менеджер аналитического отдела Сканков, мне его представляли. Талантлив, тщеславен. Что еще? Кажется, недоволен своей должностью, ждет повышения… Хм, надо будет заглянуть в его личное дело…» Слушая неожиданное заявление, председатель все выше и выше поднимал свои неестественно черные брови. Наконец не выдержал:
– Складывается ощущение, господин Сканков, что вы получили телеграмму из небесной канцелярии. Откуда такая уверенность в грядущей эпидемии?
Аналитик смутился, но удержал себя в руках.
– Это… это мой собственный прогноз, основанный на точных расчетах, – ответил он и закусил нижнюю губу, понимая, что такое обоснование вряд ли устроит всемогущего шефа.
– Ясно, – подытожил Вайл, искусно, одной интонацией, поставив на место выскочку, который тут же осознал всю голословность своего предсказания. – Достаточно слов. У всех вас есть сутки, чтобы напрячь свои извилины и представить мне идеи выхода из кризиса. Подчеркиваю, реальные идеи! Все, совещание окончено!
Осторожно задвигались кресла, зашуршали ткани дорогих костюмов. Озадаченные сотрудники хмуро покидали зал заседаний.
– Господин Сканков! – вдруг сказал босс, провожая взглядом людей, торопливо стремящихся скрыться с глаз сурового начальника. – Вас я попрошу остаться…
– Не слышу ответа! – Глубокие складки недовольства над хищным, как у орлана, носом Вайла стали еще заметнее. Повисла пауза. Тяжелый взгляд тусклых от времени желто-карих глаз медленно перекатывался по головам подчиненных; сухие пальцы правой руки, лежащей на столе, сжались в кулак.
– Безусловно, у нас есть некоторые проблемы, – послышался голос докладчика – топ-менеджера филиала. Фраза прозвучала так неуверенно, что самому ему ужасно не понравилась. Чтобы справиться с волнением, он громко откашлялся. – Но все они вполне решаемы…
– «Некоторые проблемы», – с издевкой повторил босс, в очередной раз не дав оратору закончить мысль. – Из вас мог бы выйти недурной политик. Чтобы утихомирить своих избирателей, они говорят примерно то же самое, когда падают «Боинги», смывает ураганом полстраны к такой-то матери или маньяк расстреливает школу. Только вот меня успокаивать ни к чему. Я, к сожалению, давно вышел из того возраста, когда хочется верить в сказки… Чем вы объясните такую низкую капитализацию, такой обвал продаж?
Топ-менеджер неопределенно повел плечами:
– Это лет пять назад разметалось все, что ни выбросишь на рынок, – теперь здесь налажен выпуск лекарств, аналогичных нашим, но в несколько раз более дешевых. Да и конкуренция резко усилилась – Китай и Индия пичкают местный рынок своими препаратами, с ними невозможно договариваться. Плюс ко всему – нелегальные производства. Подделки наносят нам громаднейший урон!
Рональд Вайл откинулся в кожаном кресле и театрально воздел руки к небу.
– Я сейчас расплачусь от жалости! – воскликнул он, закатив глаза. – А как же наши европейские подразделения справляются? У них что, меньше трудностей? Столько же, но они работают!!!
– Мы тоже не сидим сложа руки, – замирая от собственной смелости, возразил докладчик. – Ищем новые ниши. Как вы знаете, нами разработана уникальная вакцина от так называемого «птичьего гриппа». Производство налажено, аналогов ей пока нет. Это настоящий прорыв, который принесет колоссальные прибыли! Золотое дно!
– Скорее лотерейный билет! – жестко оборвал его председатель. – В разработку вложены громадные средства, а за последние годы болезнь серьезно затронула лишь Китай, который отлично с нею справился, и еще несколько стран с низкой покупательной способностью населения. Если вакцина – это все, на что вы рассчитываете, настоятельно советую всем сотрудникам филиала подыскивать себе новую работу. Ваши аналитики ошиблись в расчетах, а вы выбрали неверную стратегию.
– Господин Вайл! – Скромно молчавший до этого долговязый мужчина с нездоровыми мешками нижних век вдруг встал со своего места. По его лицу, испещренному мелкими оспинами, блуждали багровые пятна волнения. Полные губы кривились в нервной улыбке. – Я, конечно, не пророк. Но смею заявить, что в самом ближайшем будущем на Россию обрушится жесточайшая эпидемия этого самого гриппа. «Птичьего» или «куриного» – называть можно по-разному, суть не в этом. Главное в том, что болезнь быстро примет масштабы национального бедствия, а это означает лишь одно – у нас появятся самые выгодные контракты! И не с мелкими распространителями, а с государством! Чтобы остановить беду, правительство будет готово закупать нашу вакцину по цене, как минимум троекратно превышающей себестоимость! А деньги сейчас в казне имеются – нефтедоллары продолжают литься рекой. Так вот, поскольку у нас монополия на производство…
Рональд Вайл внимательно смотрел на говорившего. «Кажется, этого нескладного парня зовут Сканкин… Нет, Сканков, – вспомнил он. – Да. Менеджер аналитического отдела Сканков, мне его представляли. Талантлив, тщеславен. Что еще? Кажется, недоволен своей должностью, ждет повышения… Хм, надо будет заглянуть в его личное дело…» Слушая неожиданное заявление, председатель все выше и выше поднимал свои неестественно черные брови. Наконец не выдержал:
– Складывается ощущение, господин Сканков, что вы получили телеграмму из небесной канцелярии. Откуда такая уверенность в грядущей эпидемии?
Аналитик смутился, но удержал себя в руках.
– Это… это мой собственный прогноз, основанный на точных расчетах, – ответил он и закусил нижнюю губу, понимая, что такое обоснование вряд ли устроит всемогущего шефа.
– Ясно, – подытожил Вайл, искусно, одной интонацией, поставив на место выскочку, который тут же осознал всю голословность своего предсказания. – Достаточно слов. У всех вас есть сутки, чтобы напрячь свои извилины и представить мне идеи выхода из кризиса. Подчеркиваю, реальные идеи! Все, совещание окончено!
Осторожно задвигались кресла, зашуршали ткани дорогих костюмов. Озадаченные сотрудники хмуро покидали зал заседаний.
– Господин Сканков! – вдруг сказал босс, провожая взглядом людей, торопливо стремящихся скрыться с глаз сурового начальника. – Вас я попрошу остаться…
2
Не без брезгливости накинув белый халат поверх шикарного твидового пиджака, Рональд Вайл опасливо покосился на броский знак «биологической опасности», ядовито желтевший на входных дверях лаборатории. Чувства его обуревали не самые радужные. С детства он терпеть не мог врачей и всего, что с ними связано, и ни за что не стал бы посвящать свою жизнь фармацевтическому производству, если бы оно не приносило фантастические прибыли. Но испытывать свою терпимость Вайл старался как можно реже, обычно доверяя инспектирование предприятий надежным людям.
К его огромному сожалению, на этот раз свалить данное мероприятие было не на кого: Вайлу во всем надо было убедиться лично – слишком уж высоки ставки. Еще раз подозрительно оглядевшись, он сунул ладони в карманы халата, твердо решив ни к чему здесь руками не прикасаться. Все-таки гулять по химическому заводу – это одно, а забираться в самое сердце вирусологической лаборатории – совершенно другое. Запросто подхватишь какую-нибудь заразу! Хотя заведующий лабораторией Лобастов и менеджер Сканков изо всех сил старались уверить своего босса в безопасности, американец пропускал их болтовню мимо ушей и оставался абсолютно убежденным, что в каждом углу этого заведения, насквозь пропахшего медикаментами и озоном, таится страшная и невидимая угроза.
– Показывайте, что там у вас, – процедил он сквозь стиснутые зубы, дабы не раскрывать подчиненным своих переживаний. – У меня мало времени.
– Конечно, конечно, мистер Вайл, – засуетился вирусолог. Пригладив выцветшие клоки рыжих волос, обрамляющих блестящую плешь, он распахнул перед высокими гостями двери своей лаборатории. Немного замялся, решая, пропускать ли начальство вперед или же идти первым – показывать дорогу. Нервно поправил очки. Волноваться ему было от чего: финансирование всех исследований напрямую зависело от результатов сегодняшнего визита.
Выручил Сканков. Втягивая голову в плечи и сутулясь, чтобы не очень превышать в росте своего босса, он предложил:
– Господин Лобастов, проводите нас прямо в виварий. У вас ведь все готово к демонстрации?
Ученый поспешно кивнул и снова поправил сползающие очки. Развернувшись на пятках, он стремительно ринулся в глубь своей конторы, тараня воздух лысиной, словно диковинная торпеда. Оба гостя двинулись за ним.
Вайл впервые оказался в лаборатории, где работают с биологическими препаратами первого класса опасности. Хмуро сдвинув брови, он шагал по светлым коридорам, стараясь не думать о том, как они напоминают больничные. Позади шелестел одноразовыми бахилами Сканков. Чтобы скоротать время, американец обратился к нему:
– Вы уверены в исполнимости вашего плана?
Менеджер кивнул, словно Вайл мог его видеть спиной:
– Я все рассчитал. Если не подведет наука, то все будет так, как я вам докладывал.
Мчащийся впереди заведующий лабораторией оглянулся, услышав упоминание о себе. Полы его халата распахнулись, выставив напоказ мятые брюки и потрепанную рубашку.
– Не беспокойтесь, пожалуйста. Мои ребята все сделали точно по заказу. Я сам все проверил и не один раз! Сейчас во всем убедитесь лично. Кстати, мы уже почти пришли!
– Что это за запах! – Внезапно Роналд Вайл нарушил данное себе обещание и резко выдернул руку из кармана, чтобы прикрыть нос платком. – Черт! У вас что, сантехника полетела?
– О, простите, мистер Вайл! – пробормотал Лобастов, озадаченно оглядывая клетки с повизгивающими обезьянами, стоящие вдоль стен вивария в несколько ярусов. – Совсем забыл предупредить, с непривычки может показаться, что мои «крошки» не очень хорошо пахнут…
Сканков приложил среднюю фалангу указательного пальца к ноздрям, стараясь ограничить поступление едких аммиачных паров в свои ноздри.
– Да уж, не фиалки здесь у вас растут, – заметил он. – Не думаю, что стоит здесь задерживаться.
Ученый правильно понял общее желание поскорее покинуть виварий, потому не мешкая зашагал вперед, то и дело пожимая плечами. Вайл на ходу приблизился к Сканкову и прошипел сквозь носовой платок:
– Эти макаки всего в паре футов от нас! Мы ведь рискуем жизнью из-за этого недотепы! Он что, не мог выбрать другого маршрута?!
То, что Вайл так доверительно обращается к Сканкову, было несколько неожиданно, но приятно. Для него это был хороший знак – доверие босса росло. Нужно было его всячески поддерживать. Менеджеру по аналитике пришлось еще больше склониться, чтобы отвечать в самое ухо американца, который не отличался высоким ростом.
– Абсолютно безопасное место. – Поддерживая шепот собеседника, он придал своему голосу самые успокаивающие интонации. – Эти животные еще не участвовали в экспериментах, но уже прошли карантин после отлова. Я специально уточнял. Нам ничего не угрожает! Разве что убийственные ароматы…
Вроде бы подействовало. Вайл успокоился и снова разорвал дистанцию, воспользовавшись тем, что они прошли через очередной шлюз в просторную комнату, где уже находилась пара человек в светло-синих комбинезонах, очках и с масками на лицах. Они сновали около здоровенного прозрачного куба, стоявшего в центре. Заведующий лабораторией остановился прямо напротив этого сооружения, сияя от гордости.
– Вот и цель нашего путешествия, – пафосно начал он, но, заметив колючий взгляд начальника, вонзившийся в ковырявшихся у бокса сотрудников, слегка поостыл. Потешно нахмурившись, он обратился к своим помощникам. – Ребята, погуляйте пока…
Дождавшись, пока в лаборатории останутся только посвященные, Сканков первым шагнул к герметичной переборке, отделявшей людей от сидящего внутри молодого шимпанзе.
Обвешанное датчиками животное преспокойно занималось своими делами, не обращая внимания на столпившихся за стеклом зевак. Лишь когда один из посетителей постучал в переборку костяшками пальцев, шимпанзе поднял на него флегматичный взгляд, каким взрослые обычно одаривают расшалившихся ребятишек.
– Это наш Микки, – представил своего подопытного завлаб. При этом слегка покосился на шефа – не обиделся ли тот на американское прозвище обезьяны? Видя, что тому все равно, Лобастов нехорошо усмехнулся, показав неровные зубы. – Больше всего любит макчикен из соседнего «Макдоналдса». Вчера мы приготовили ему угощение сами…
– И в чем фокус? – поинтересовался Вайл с явным неудовольствием в голосе. – На мой взгляд, самая обычная обезьяна, вполне здоровая и даже счастливая. Если вы меня этим хотели удивить, то надо было ехать в зоопарк. Там хоть воздух почище!
Сканков закусил нижнюю губу и вопросительно поглядел на вирусолога. «Не хватало еще, чтобы демонстрация провалилась! – думал он. – Вайл такого не простит. Ведь обещал же, старый пень, что все пройдет без сучка без задоринки!»
Вместо ответа Лобастов в очередной раз поправил окуляры у себя на носу и подошел к столику рядом с боксом. На жидкокристаллический монитор, установленный там, выводилась вся информация о состоянии подопытного животного. Мельком взглянув на бегущие по экрану графики и числа, вирусолог снова недобро усмехнулся. Крючковатые пальцы забегали по клавиатуре, вызывая из электронной памяти машины нужные данные. Получив их, Лобастов удовлетворенно кивнул и потер ладони:
– Есть! Начинается!
– Хотелось бы узнать, что именно? – Американец уже порядком устал от ожидания. Ему ужасно не терпелось поскорее вырваться из этого проклятого здания, так давившего на его психику.
– Обратите, пожалуйста, внимание на Микки, – пояснил ученый. Но и без этого все уже заметили, что с шимпанзе что-то происходит.
Животное стало беспокойно вертеться на месте, печальные ранее глаза теперь слезились и горели нездоровым блеском. Вскоре обезьяна, нахохлившись, забилась в угол. Тело ее мелко подрагивало, а грудная клетка ходила ходуном от частого дыхания.
– Что с ней? – озадаченно спросил Сканков.
– То, чего мы ждали. У Микки сейчас сильнейшая лихорадка. Температура тела уже сейчас почти сорок, а будет ползти еще выше. Посмотрите, какая тахикардия! В общем, жить ему осталось совсем недолго. Не больше суток.
Похоже, увиденное произвело впечатление. Вайл осторожно отшагнул подальше от прозрачного бокса с несчастной обезьяной.
– Вы заразили его китайским «куриным гриппом»? – спросил он.
– Не совсем, – с готовностью отозвался Лобастов. – Видите ли, работая над вакциной, нам пришлось модифицировать вирус. Нам повезло – мы натолкнулись на удачную мутацию, позволившую преодолеть резистентность организма приматов, а значит, и человека, к «птичьему гриппу». Другими словами, у этого вируса есть особый, коварный ген, который наделяет его страшными свойствами. Инкубационный период – минимальный, клиника стертая, а летальность ужасающая – почти сто процентов!
Вайл вздрогнул и посмотрел на Сканкова с нескрываемым уважением. Тот только довольно улыбнулся – мол, все, как я вам и обещал.
– …и остановить эпидемию можно будет только поголовной вакцинацией населения. По-го-лов-ной! – закончил свое повествование ученый, сорвал очки и принялся протирать запотевшие стекла.
…Уже направляясь к автомобилям, менеджер по аналитике и его босс вернулись к ранее начатому разговору.
– Я консультировался с орнитологами, – щурясь от яркого весеннего солнца, сообщил Сканков. – Многие перелетные птицы мигрируют из Китая в Восточную Европу через Россию, останавливаются на отдых в Нечерноземье, поэтому, в первую очередь, заподозрят китайцев.
– Отлично. Я все понял. Вы уже подобрали место?
– Да. Есть одно. Очень удобное.
Вайл на свежем воздухе почувствовал себя гораздо лучше, а потому и настроение у него стало необычно благодушным.
– Хорошо. В этом я полностью полагаюсь на вас, – сказал он. – Однако для нашего появления в Нечерноземье требуется уважительная причина. И сделать все надо чужими руками.
Сканков загадочно улыбнулся:
– Можете не беспокоиться. Сейчас крупные международные консорциумы часто спонсируют российскую науку – это не только престижно, но иногда и очень выгодно…
К его огромному сожалению, на этот раз свалить данное мероприятие было не на кого: Вайлу во всем надо было убедиться лично – слишком уж высоки ставки. Еще раз подозрительно оглядевшись, он сунул ладони в карманы халата, твердо решив ни к чему здесь руками не прикасаться. Все-таки гулять по химическому заводу – это одно, а забираться в самое сердце вирусологической лаборатории – совершенно другое. Запросто подхватишь какую-нибудь заразу! Хотя заведующий лабораторией Лобастов и менеджер Сканков изо всех сил старались уверить своего босса в безопасности, американец пропускал их болтовню мимо ушей и оставался абсолютно убежденным, что в каждом углу этого заведения, насквозь пропахшего медикаментами и озоном, таится страшная и невидимая угроза.
– Показывайте, что там у вас, – процедил он сквозь стиснутые зубы, дабы не раскрывать подчиненным своих переживаний. – У меня мало времени.
– Конечно, конечно, мистер Вайл, – засуетился вирусолог. Пригладив выцветшие клоки рыжих волос, обрамляющих блестящую плешь, он распахнул перед высокими гостями двери своей лаборатории. Немного замялся, решая, пропускать ли начальство вперед или же идти первым – показывать дорогу. Нервно поправил очки. Волноваться ему было от чего: финансирование всех исследований напрямую зависело от результатов сегодняшнего визита.
Выручил Сканков. Втягивая голову в плечи и сутулясь, чтобы не очень превышать в росте своего босса, он предложил:
– Господин Лобастов, проводите нас прямо в виварий. У вас ведь все готово к демонстрации?
Ученый поспешно кивнул и снова поправил сползающие очки. Развернувшись на пятках, он стремительно ринулся в глубь своей конторы, тараня воздух лысиной, словно диковинная торпеда. Оба гостя двинулись за ним.
Вайл впервые оказался в лаборатории, где работают с биологическими препаратами первого класса опасности. Хмуро сдвинув брови, он шагал по светлым коридорам, стараясь не думать о том, как они напоминают больничные. Позади шелестел одноразовыми бахилами Сканков. Чтобы скоротать время, американец обратился к нему:
– Вы уверены в исполнимости вашего плана?
Менеджер кивнул, словно Вайл мог его видеть спиной:
– Я все рассчитал. Если не подведет наука, то все будет так, как я вам докладывал.
Мчащийся впереди заведующий лабораторией оглянулся, услышав упоминание о себе. Полы его халата распахнулись, выставив напоказ мятые брюки и потрепанную рубашку.
– Не беспокойтесь, пожалуйста. Мои ребята все сделали точно по заказу. Я сам все проверил и не один раз! Сейчас во всем убедитесь лично. Кстати, мы уже почти пришли!
– Что это за запах! – Внезапно Роналд Вайл нарушил данное себе обещание и резко выдернул руку из кармана, чтобы прикрыть нос платком. – Черт! У вас что, сантехника полетела?
– О, простите, мистер Вайл! – пробормотал Лобастов, озадаченно оглядывая клетки с повизгивающими обезьянами, стоящие вдоль стен вивария в несколько ярусов. – Совсем забыл предупредить, с непривычки может показаться, что мои «крошки» не очень хорошо пахнут…
Сканков приложил среднюю фалангу указательного пальца к ноздрям, стараясь ограничить поступление едких аммиачных паров в свои ноздри.
– Да уж, не фиалки здесь у вас растут, – заметил он. – Не думаю, что стоит здесь задерживаться.
Ученый правильно понял общее желание поскорее покинуть виварий, потому не мешкая зашагал вперед, то и дело пожимая плечами. Вайл на ходу приблизился к Сканкову и прошипел сквозь носовой платок:
– Эти макаки всего в паре футов от нас! Мы ведь рискуем жизнью из-за этого недотепы! Он что, не мог выбрать другого маршрута?!
То, что Вайл так доверительно обращается к Сканкову, было несколько неожиданно, но приятно. Для него это был хороший знак – доверие босса росло. Нужно было его всячески поддерживать. Менеджеру по аналитике пришлось еще больше склониться, чтобы отвечать в самое ухо американца, который не отличался высоким ростом.
– Абсолютно безопасное место. – Поддерживая шепот собеседника, он придал своему голосу самые успокаивающие интонации. – Эти животные еще не участвовали в экспериментах, но уже прошли карантин после отлова. Я специально уточнял. Нам ничего не угрожает! Разве что убийственные ароматы…
Вроде бы подействовало. Вайл успокоился и снова разорвал дистанцию, воспользовавшись тем, что они прошли через очередной шлюз в просторную комнату, где уже находилась пара человек в светло-синих комбинезонах, очках и с масками на лицах. Они сновали около здоровенного прозрачного куба, стоявшего в центре. Заведующий лабораторией остановился прямо напротив этого сооружения, сияя от гордости.
– Вот и цель нашего путешествия, – пафосно начал он, но, заметив колючий взгляд начальника, вонзившийся в ковырявшихся у бокса сотрудников, слегка поостыл. Потешно нахмурившись, он обратился к своим помощникам. – Ребята, погуляйте пока…
Дождавшись, пока в лаборатории останутся только посвященные, Сканков первым шагнул к герметичной переборке, отделявшей людей от сидящего внутри молодого шимпанзе.
Обвешанное датчиками животное преспокойно занималось своими делами, не обращая внимания на столпившихся за стеклом зевак. Лишь когда один из посетителей постучал в переборку костяшками пальцев, шимпанзе поднял на него флегматичный взгляд, каким взрослые обычно одаривают расшалившихся ребятишек.
– Это наш Микки, – представил своего подопытного завлаб. При этом слегка покосился на шефа – не обиделся ли тот на американское прозвище обезьяны? Видя, что тому все равно, Лобастов нехорошо усмехнулся, показав неровные зубы. – Больше всего любит макчикен из соседнего «Макдоналдса». Вчера мы приготовили ему угощение сами…
– И в чем фокус? – поинтересовался Вайл с явным неудовольствием в голосе. – На мой взгляд, самая обычная обезьяна, вполне здоровая и даже счастливая. Если вы меня этим хотели удивить, то надо было ехать в зоопарк. Там хоть воздух почище!
Сканков закусил нижнюю губу и вопросительно поглядел на вирусолога. «Не хватало еще, чтобы демонстрация провалилась! – думал он. – Вайл такого не простит. Ведь обещал же, старый пень, что все пройдет без сучка без задоринки!»
Вместо ответа Лобастов в очередной раз поправил окуляры у себя на носу и подошел к столику рядом с боксом. На жидкокристаллический монитор, установленный там, выводилась вся информация о состоянии подопытного животного. Мельком взглянув на бегущие по экрану графики и числа, вирусолог снова недобро усмехнулся. Крючковатые пальцы забегали по клавиатуре, вызывая из электронной памяти машины нужные данные. Получив их, Лобастов удовлетворенно кивнул и потер ладони:
– Есть! Начинается!
– Хотелось бы узнать, что именно? – Американец уже порядком устал от ожидания. Ему ужасно не терпелось поскорее вырваться из этого проклятого здания, так давившего на его психику.
– Обратите, пожалуйста, внимание на Микки, – пояснил ученый. Но и без этого все уже заметили, что с шимпанзе что-то происходит.
Животное стало беспокойно вертеться на месте, печальные ранее глаза теперь слезились и горели нездоровым блеском. Вскоре обезьяна, нахохлившись, забилась в угол. Тело ее мелко подрагивало, а грудная клетка ходила ходуном от частого дыхания.
– Что с ней? – озадаченно спросил Сканков.
– То, чего мы ждали. У Микки сейчас сильнейшая лихорадка. Температура тела уже сейчас почти сорок, а будет ползти еще выше. Посмотрите, какая тахикардия! В общем, жить ему осталось совсем недолго. Не больше суток.
Похоже, увиденное произвело впечатление. Вайл осторожно отшагнул подальше от прозрачного бокса с несчастной обезьяной.
– Вы заразили его китайским «куриным гриппом»? – спросил он.
– Не совсем, – с готовностью отозвался Лобастов. – Видите ли, работая над вакциной, нам пришлось модифицировать вирус. Нам повезло – мы натолкнулись на удачную мутацию, позволившую преодолеть резистентность организма приматов, а значит, и человека, к «птичьему гриппу». Другими словами, у этого вируса есть особый, коварный ген, который наделяет его страшными свойствами. Инкубационный период – минимальный, клиника стертая, а летальность ужасающая – почти сто процентов!
Вайл вздрогнул и посмотрел на Сканкова с нескрываемым уважением. Тот только довольно улыбнулся – мол, все, как я вам и обещал.
– …и остановить эпидемию можно будет только поголовной вакцинацией населения. По-го-лов-ной! – закончил свое повествование ученый, сорвал очки и принялся протирать запотевшие стекла.
…Уже направляясь к автомобилям, менеджер по аналитике и его босс вернулись к ранее начатому разговору.
– Я консультировался с орнитологами, – щурясь от яркого весеннего солнца, сообщил Сканков. – Многие перелетные птицы мигрируют из Китая в Восточную Европу через Россию, останавливаются на отдых в Нечерноземье, поэтому, в первую очередь, заподозрят китайцев.
– Отлично. Я все понял. Вы уже подобрали место?
– Да. Есть одно. Очень удобное.
Вайл на свежем воздухе почувствовал себя гораздо лучше, а потому и настроение у него стало необычно благодушным.
– Хорошо. В этом я полностью полагаюсь на вас, – сказал он. – Однако для нашего появления в Нечерноземье требуется уважительная причина. И сделать все надо чужими руками.
Сканков загадочно улыбнулся:
– Можете не беспокоиться. Сейчас крупные международные консорциумы часто спонсируют российскую науку – это не только престижно, но иногда и очень выгодно…
3
– Ну и здорово же у тебя здесь, Саня! – с наслаждением вздохнул Павлов, насаживая на вилку кусок ветчины. – Тепло, солнце светит, воздух чистый – благодать!
– А ты, Серега, еще и ехать не хотел! – Бородатый крепыш с курчавой русой головой по-хозяйски выудил откуда-то бутылку и с хрустом скрутил крышку, перетянутую акцизом. – Когда меня доктора, будь они неладны, на берег по ранению списали, все вокруг только и твердили: «В город! В город!» А на кой, спрашивается, мне самому себя в «бетонный гроб» заколачивать? Пусть даже двухкомнатный и со всеми удобствами? По мне, частный домик в деревеньке – в самый раз.
– Так уж и деревенька, – протянул Сергей, здоровенной ручищей придвигая к себе наполненную до краев стопку, которая в его пальцах сходила за наперсток. – Крупный поселок, у нас на Севере и за город сошел бы.
– Что правда, то правда. И до Калуги рукой подать, – не без гордости согласился хозяин. – А Малоярославец и того ближе. А леса здесь какие! А озера! Из-за одной охоты можно все бросить и остаться.
Павлов раскатисто засмеялся:
– Так ты из-за нее, родимой, и переехал сюда, охотничек!
– Не без этого, – упрямо мотнул головой Ерков. Лицо его приняло мечтательное выражение. – Вот сходим на уток, распробуешь, самого потом за уши не оттянешь! Представь: камыши, тишина, вдруг вж-ж-ж-ж – селезень идет. Низко так… А ты его с лету ба-бах!
Мирно дремавший у стола персиковый спаниель встрепенулся от громкого голоса и залаял.
– Фу, Цезарь! – поморщился хозяин. – Спокойно себя веди, не позорь меня перед боевым товарищем.
– Сходим, конечно, и на охоту – у меня весь отпуск впереди, сорок пять суток, – примирительно сказал Павлов, высматривая на обильно уставленном яствами столе подходящий для угощения кусочек. – Хорошая у тебя собака. Цезарь, колбаски хочешь?
– Отставить! – вдруг рыкнул бывший моряк. – Товарищ старший лейтенант, ты мне так собаку испортишь! Негоже чужому человеку, пусть даже он гроза северных морей, охотничьего пса с руки кормить! Да еще и от стола! А ты, Цезарь, если еще раз не от меня еду возьмешь – берегись! Запру в чулане, а сам уйду в поход!
Спаниель, поджав уши, отскочил от «коварного» гостя, пытавшегося выставить его в некрасивом свете перед хозяином, и преданно уставился в глаза Еркову.
«Гроза северных морей», он же командир знаменитого на весь флот отряда боевых пловцов, за способность приводить в состояние паники своих врагов прозванный товарищами Полундрой, согласно закивал и отправил приготовленный Цезарю кусок себе в рот.
– Прости, Саня, виноват, исправлюсь! – пробасил он, разводя могучими ручищами. – Я ж не знал, что все так строго. А что до твоего «обзывательства» в мой адрес, так, помнится мне, кто-то не меньше меня страху на супостата наводил. Сколько мы с тобой вместе «работали»? Всех погружений и не упомнишь…
– То-то и оно, – грустно вздохнул Саня Ерков, в бытность свою боевым пловцом по понятным причинам именовавшийся Ершом. – Осталось теперь только вспоминать. Не ходок я теперь под воду. Поковыряли меня в том бою знатно, да еще и хирурги потом дырок добавили. В общем, радость-то одна в жизни осталась – с ружьишком по лесам да болотам бродить.
– Что-то ты, брат, прибедняешься! – прищурил глаза Павлов. – Тебя же не в инвалиды списали, а так, на берег только. Сам же отказался тыловой крысой служить!
– Да, – нахмурился хозяин. – А чтоб я там делал, склады ГСМ охранял? Нет уж, увольте! Я лучше уж свое хозяйство вести буду.
Павлов широко улыбнулся и слегка стукнул кулаком по столу, отчего тот подпрыгнул и жалобно зазвенел посудой.
– Ты эти песни про израненного калеку для женского пола прибереги. А мы еще повоюем!
Ерков довольно ухмыльнулся себе в бороду:
– А я так и делаю периодически. С женским полом-то. Здорово выходит! А насчет «повоюем» – это ты точно сказал. У меня уже все готово: лицензию на отстрел уже выкупил, с друзьями из охотхозяйства договорился. Правда, погода немного шалит – жара стоит необычная. Но это нам на руку. Слушай, а чего тянуть? Давай прямо завтра и двинем на Кощеево озеро!
– Это еще что за водоем?
– Ба! Да ты не слышал про него? Это ж мое любимое место!
Павлов лишь вопросительно поднял брови – рот был занят ароматным пучком зелени.
– Такого озера нигде больше не найдешь, – воодушевился хозяин. – Сплошной лес, а посреди него вода. По берегам – ни одного населенного пункта. Дорог к нему почти никаких, потому и люди только изредка попадаются. Красиво там, аж дух захватывает!
– Ну, расписал, так расписал! Как купец на ярмарке. Уже хочу поглядеть.
Снова зазвенели стопки, покатилась по полу очередная порожняя бутылка.
– …а еще старожилы говорят, что в Кощеевом озере сам Наполеон награбленное в Москве добро утопил, когда от Кутузова драпал.
– Да ну? – Павлов наконец почувствовал, как хмель начал забираться в голову.
– Точно! Ходят слухи, что полтораста пудов серебра и золота французам пришлось здесь бросить после малоярославецкого сражения. Только вот до сих пор не нашли еще, как ни искали…
– А ты-то сам веришь в это? Есть в твоем Кощеевом озере клад или нет?
Ерков задумчиво почесал бороду:
– Вода там больно чистая и прозрачная, такое только от серебра бывает.
– Так уж только от него? – засомневался Сергей.
Хозяин наклонился над столом, словно их кто-то мог подслушать, и горячо зашептал:
– Так не я же это выдумал! Здесь и ученые разные крутились. Между прочим, пробы воды из озера брали. Так вот, содержание золота и серебра раз в десять выше, чем в других водоемах! А это уже не сказки, это – наука! – К потолку взметнулся его указательный палец, подтверждая достоверность сказанного. – Вот выведу тебя на охоту, сам поглядишь.
Павлов задумчиво подпер подбородок кулаком.
– А из чего я стрелять-то буду? Из рогатки, что ли?
Саня аж опешил.
– Ты меня что, обидеть норовишь, старлей? Ты хоть думай, что говоришь! У меня же арсенал целый. Одних гладких стволов – пять штук. Ты моего сейфа не видел! А ну-ка пойдем, я тебе хвалиться буду…
– А ты, Серега, еще и ехать не хотел! – Бородатый крепыш с курчавой русой головой по-хозяйски выудил откуда-то бутылку и с хрустом скрутил крышку, перетянутую акцизом. – Когда меня доктора, будь они неладны, на берег по ранению списали, все вокруг только и твердили: «В город! В город!» А на кой, спрашивается, мне самому себя в «бетонный гроб» заколачивать? Пусть даже двухкомнатный и со всеми удобствами? По мне, частный домик в деревеньке – в самый раз.
– Так уж и деревенька, – протянул Сергей, здоровенной ручищей придвигая к себе наполненную до краев стопку, которая в его пальцах сходила за наперсток. – Крупный поселок, у нас на Севере и за город сошел бы.
– Что правда, то правда. И до Калуги рукой подать, – не без гордости согласился хозяин. – А Малоярославец и того ближе. А леса здесь какие! А озера! Из-за одной охоты можно все бросить и остаться.
Павлов раскатисто засмеялся:
– Так ты из-за нее, родимой, и переехал сюда, охотничек!
– Не без этого, – упрямо мотнул головой Ерков. Лицо его приняло мечтательное выражение. – Вот сходим на уток, распробуешь, самого потом за уши не оттянешь! Представь: камыши, тишина, вдруг вж-ж-ж-ж – селезень идет. Низко так… А ты его с лету ба-бах!
Мирно дремавший у стола персиковый спаниель встрепенулся от громкого голоса и залаял.
– Фу, Цезарь! – поморщился хозяин. – Спокойно себя веди, не позорь меня перед боевым товарищем.
– Сходим, конечно, и на охоту – у меня весь отпуск впереди, сорок пять суток, – примирительно сказал Павлов, высматривая на обильно уставленном яствами столе подходящий для угощения кусочек. – Хорошая у тебя собака. Цезарь, колбаски хочешь?
– Отставить! – вдруг рыкнул бывший моряк. – Товарищ старший лейтенант, ты мне так собаку испортишь! Негоже чужому человеку, пусть даже он гроза северных морей, охотничьего пса с руки кормить! Да еще и от стола! А ты, Цезарь, если еще раз не от меня еду возьмешь – берегись! Запру в чулане, а сам уйду в поход!
Спаниель, поджав уши, отскочил от «коварного» гостя, пытавшегося выставить его в некрасивом свете перед хозяином, и преданно уставился в глаза Еркову.
«Гроза северных морей», он же командир знаменитого на весь флот отряда боевых пловцов, за способность приводить в состояние паники своих врагов прозванный товарищами Полундрой, согласно закивал и отправил приготовленный Цезарю кусок себе в рот.
– Прости, Саня, виноват, исправлюсь! – пробасил он, разводя могучими ручищами. – Я ж не знал, что все так строго. А что до твоего «обзывательства» в мой адрес, так, помнится мне, кто-то не меньше меня страху на супостата наводил. Сколько мы с тобой вместе «работали»? Всех погружений и не упомнишь…
– То-то и оно, – грустно вздохнул Саня Ерков, в бытность свою боевым пловцом по понятным причинам именовавшийся Ершом. – Осталось теперь только вспоминать. Не ходок я теперь под воду. Поковыряли меня в том бою знатно, да еще и хирурги потом дырок добавили. В общем, радость-то одна в жизни осталась – с ружьишком по лесам да болотам бродить.
– Что-то ты, брат, прибедняешься! – прищурил глаза Павлов. – Тебя же не в инвалиды списали, а так, на берег только. Сам же отказался тыловой крысой служить!
– Да, – нахмурился хозяин. – А чтоб я там делал, склады ГСМ охранял? Нет уж, увольте! Я лучше уж свое хозяйство вести буду.
Павлов широко улыбнулся и слегка стукнул кулаком по столу, отчего тот подпрыгнул и жалобно зазвенел посудой.
– Ты эти песни про израненного калеку для женского пола прибереги. А мы еще повоюем!
Ерков довольно ухмыльнулся себе в бороду:
– А я так и делаю периодически. С женским полом-то. Здорово выходит! А насчет «повоюем» – это ты точно сказал. У меня уже все готово: лицензию на отстрел уже выкупил, с друзьями из охотхозяйства договорился. Правда, погода немного шалит – жара стоит необычная. Но это нам на руку. Слушай, а чего тянуть? Давай прямо завтра и двинем на Кощеево озеро!
– Это еще что за водоем?
– Ба! Да ты не слышал про него? Это ж мое любимое место!
Павлов лишь вопросительно поднял брови – рот был занят ароматным пучком зелени.
– Такого озера нигде больше не найдешь, – воодушевился хозяин. – Сплошной лес, а посреди него вода. По берегам – ни одного населенного пункта. Дорог к нему почти никаких, потому и люди только изредка попадаются. Красиво там, аж дух захватывает!
– Ну, расписал, так расписал! Как купец на ярмарке. Уже хочу поглядеть.
Снова зазвенели стопки, покатилась по полу очередная порожняя бутылка.
– …а еще старожилы говорят, что в Кощеевом озере сам Наполеон награбленное в Москве добро утопил, когда от Кутузова драпал.
– Да ну? – Павлов наконец почувствовал, как хмель начал забираться в голову.
– Точно! Ходят слухи, что полтораста пудов серебра и золота французам пришлось здесь бросить после малоярославецкого сражения. Только вот до сих пор не нашли еще, как ни искали…
– А ты-то сам веришь в это? Есть в твоем Кощеевом озере клад или нет?
Ерков задумчиво почесал бороду:
– Вода там больно чистая и прозрачная, такое только от серебра бывает.
– Так уж только от него? – засомневался Сергей.
Хозяин наклонился над столом, словно их кто-то мог подслушать, и горячо зашептал:
– Так не я же это выдумал! Здесь и ученые разные крутились. Между прочим, пробы воды из озера брали. Так вот, содержание золота и серебра раз в десять выше, чем в других водоемах! А это уже не сказки, это – наука! – К потолку взметнулся его указательный палец, подтверждая достоверность сказанного. – Вот выведу тебя на охоту, сам поглядишь.
Павлов задумчиво подпер подбородок кулаком.
– А из чего я стрелять-то буду? Из рогатки, что ли?
Саня аж опешил.
– Ты меня что, обидеть норовишь, старлей? Ты хоть думай, что говоришь! У меня же арсенал целый. Одних гладких стволов – пять штук. Ты моего сейфа не видел! А ну-ка пойдем, я тебе хвалиться буду…
4
Искры костра с треском подскакивали на несколько метров и, подрагивая, растворялись в вечернем небе. Подвешенный под стальной треногой, на огне грелся походный котелок, аппетитно попыхивая паром. Над ним, с длинным половником в тонких руках, колдовала хрупкая блондинка, не без труда справлявшаяся с поварским инвентарем. Волосы ее, прихваченные в куцый хвостик на макушке, забавно мотались при каждом движении.
Еще пара студентов, одетых в джинсы и штормовки, сидели рядом и всячески помогали ей советами. Языки пламени мерцали на лицах молодых людей и отражались в близкой воде Кощеева озера, на берегу которого был разбит лагерь археологов.
Неподалеку темнели доисторические туши трейлеров с оборудованием. В быстро сгущающихся сумерках можно было еще разглядеть яркие фирменные логотипы на их боках. Водители нарочно расставили фургоны, как ковбои Дикого Запада, – полукругом. Только те от индейцев оборонялись, а эти от ветра. Парни в спецовках торопливо заканчивали выгружать из них диковинные предметы, во многих из которых опытный взгляд легко опознал бы водолазное снаряжение и оборудование для обеспечения водолазных работ. Малогабаритный компрессор для заполнения баллонов дыхательной смесью уже успели снять и установить, а от небольшого дизельного генератора ярко светились электрические лампочки в разбитых на пригорке палатках.
– Машенька! – послышалось со стороны припаркованных напротив бивуака микроавтобусов. – Ужин-то будет сегодня? Или нам снова обходиться консервами?
Девушка у костра испуганно оглянулась на голос и нечаянно дотронулась до котелка. Вскрикнув от боли, она отпрыгнула в сторону и принялась размахивать обожженной рукой. Парни повскакивали с мест и кинулись ей на помощь.
– Осторожнее! – сделал запоздалое предупреждение тот же голос. – Машенька, ну что же вы так! Беречь себя надо!
Блондинка перестала прыгать на месте и неожиданно зычно для своей комплекции ответила:
– Вениамин Михайлович! Снова вы меня напугали! Я из-за вас палец себе обожгла!.. Готово уже все, можно есть! – закончила она сердито после небольшой паузы.
Представительный мужчина с пышными, соломенного цвета усами, стоявший в тени возле «Газели», всплеснул руками.
– Всегда так с женщинами, – обратился он к своему собеседнику, который со скучающим видом наблюдал за происходящей сутолокой у костра. – Сами наделают беды, а обвиняют во всем мужчин! Ну, что, Марк Владленович, пойдемте отужинаем с нами? Чем, как говорится, богаты…
Сканков при этих словах встрепенулся и поспешно замотал головой:
– Нет, нет, спасибо. Я не голоден.
Доктор исторических наук Рубашников пригладил свои усы, которые, по-видимому, являлись предметом его тайной гордости.
– Зря, конечно, Марк Владленович. Машенька у нас знаете, какая мастерица? Буквально из топора может кашу сварить. Даже если бы совсем в науке не тянула, все равно с собой в экспедиции брал бы! Кстати, я ведь вас даже не успел поблагодарить…
– Не нужно, профессор. – Сканков натянуто улыбнулся начальнику поискового отряда.
– Помилуйте, Марк Владленович! Без вашей помощи мы не смогли бы снарядить такую масштабную экспедицию. Для полевых изысканий мы можем привлекать студентов и обходиться своими силами, но на оборудование для подводных исследований у Академии наук нет средств. А тут такое везение – встреча с вами!
Сканков пытался вяло возражать напористому историку, но остановить бывалого лектора было не так-то просто.
Еще пара студентов, одетых в джинсы и штормовки, сидели рядом и всячески помогали ей советами. Языки пламени мерцали на лицах молодых людей и отражались в близкой воде Кощеева озера, на берегу которого был разбит лагерь археологов.
Неподалеку темнели доисторические туши трейлеров с оборудованием. В быстро сгущающихся сумерках можно было еще разглядеть яркие фирменные логотипы на их боках. Водители нарочно расставили фургоны, как ковбои Дикого Запада, – полукругом. Только те от индейцев оборонялись, а эти от ветра. Парни в спецовках торопливо заканчивали выгружать из них диковинные предметы, во многих из которых опытный взгляд легко опознал бы водолазное снаряжение и оборудование для обеспечения водолазных работ. Малогабаритный компрессор для заполнения баллонов дыхательной смесью уже успели снять и установить, а от небольшого дизельного генератора ярко светились электрические лампочки в разбитых на пригорке палатках.
– Машенька! – послышалось со стороны припаркованных напротив бивуака микроавтобусов. – Ужин-то будет сегодня? Или нам снова обходиться консервами?
Девушка у костра испуганно оглянулась на голос и нечаянно дотронулась до котелка. Вскрикнув от боли, она отпрыгнула в сторону и принялась размахивать обожженной рукой. Парни повскакивали с мест и кинулись ей на помощь.
– Осторожнее! – сделал запоздалое предупреждение тот же голос. – Машенька, ну что же вы так! Беречь себя надо!
Блондинка перестала прыгать на месте и неожиданно зычно для своей комплекции ответила:
– Вениамин Михайлович! Снова вы меня напугали! Я из-за вас палец себе обожгла!.. Готово уже все, можно есть! – закончила она сердито после небольшой паузы.
Представительный мужчина с пышными, соломенного цвета усами, стоявший в тени возле «Газели», всплеснул руками.
– Всегда так с женщинами, – обратился он к своему собеседнику, который со скучающим видом наблюдал за происходящей сутолокой у костра. – Сами наделают беды, а обвиняют во всем мужчин! Ну, что, Марк Владленович, пойдемте отужинаем с нами? Чем, как говорится, богаты…
Сканков при этих словах встрепенулся и поспешно замотал головой:
– Нет, нет, спасибо. Я не голоден.
Доктор исторических наук Рубашников пригладил свои усы, которые, по-видимому, являлись предметом его тайной гордости.
– Зря, конечно, Марк Владленович. Машенька у нас знаете, какая мастерица? Буквально из топора может кашу сварить. Даже если бы совсем в науке не тянула, все равно с собой в экспедиции брал бы! Кстати, я ведь вас даже не успел поблагодарить…
– Не нужно, профессор. – Сканков натянуто улыбнулся начальнику поискового отряда.
– Помилуйте, Марк Владленович! Без вашей помощи мы не смогли бы снарядить такую масштабную экспедицию. Для полевых изысканий мы можем привлекать студентов и обходиться своими силами, но на оборудование для подводных исследований у Академии наук нет средств. А тут такое везение – встреча с вами!
Сканков пытался вяло возражать напористому историку, но остановить бывалого лектора было не так-то просто.