Страница:
Впрочем, была у Владимира одна задумка, для которой машина была бы кстати и о которой он пока никому не говорил. Чтобы не сорвалось. Хотелось ему вместе с матерью съездить к родственникам отца в Белоруссию. Сам он там побывал лишь однажды, да и то в двухлетнем возрасте. То есть ничего из той поездки не помнил. А потом отец погиб, а еще немного погодя нарисовались новые границы, и ездить в гости как-то сразу стало дорого и далеко. Так они с матерью больше и не собрались, несмотря на периодические приглашения от деда в открытках на Новый год и к дню рождения Вовки. Письма приходили еще реже – старик не любил их писать. Ему уже перевалило за семьдесят, и Владимир думал, что стоило бы проведать родню, не откладывая затею в долгий ящик – пока дед еще не жалуется на здоровье. Ему, пожалуй, тоже не стоит говорить, в каких войсках и кем на самом деле служит внук.
Хорошо, хоть не надо для малой сочинять сказки о том, где был, что делал. Они познакомились как раз во время первой его серьезной «командировки». В тот раз «Владимирская область» оказалась в горах Таджикистана… Плохо, что даже просто побыть вместе удается нечасто – общение сводится в основном к недолгим разговорам по мобильнику да эсэмэскам. Вот и теперь – перед «командировкой» дали три дня на отдых, а у Танюхи очередная запарка в учебном процессе, даром что отличница. Оставалось только догадываться, какой ценой она целый день смогла для него выкроить… И вчера у Татьяны был такой грустный голос, когда он позвонил ей и сказал, что уезжает на пару недель. Конечно, она сразу поняла, куда может отбыть контрактник на такой срок… Как долго она еще выдержит? Владимир вздохнул, повернул ключ в замке зажигания и плавно тронулся с места, выруливая из двора на шоссе Энтузиастов. Включил «дворники» – начинался дождь. В новостях вчера говорили, ТАМ тоже сейчас дожди. Локис усмехнулся. «А вот зонтик-то я и не взял…»
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Хорошо, хоть не надо для малой сочинять сказки о том, где был, что делал. Они познакомились как раз во время первой его серьезной «командировки». В тот раз «Владимирская область» оказалась в горах Таджикистана… Плохо, что даже просто побыть вместе удается нечасто – общение сводится в основном к недолгим разговорам по мобильнику да эсэмэскам. Вот и теперь – перед «командировкой» дали три дня на отдых, а у Танюхи очередная запарка в учебном процессе, даром что отличница. Оставалось только догадываться, какой ценой она целый день смогла для него выкроить… И вчера у Татьяны был такой грустный голос, когда он позвонил ей и сказал, что уезжает на пару недель. Конечно, она сразу поняла, куда может отбыть контрактник на такой срок… Как долго она еще выдержит? Владимир вздохнул, повернул ключ в замке зажигания и плавно тронулся с места, выруливая из двора на шоссе Энтузиастов. Включил «дворники» – начинался дождь. В новостях вчера говорили, ТАМ тоже сейчас дожди. Локис усмехнулся. «А вот зонтик-то я и не взял…»
Глава 5
В центре спрятавшегося в предгорьях небольшого городка Вауплайя сегодня было шумно. Как-никак, базарный день. На главной и единственной площади возвышалась католическая церковь времен испанского владычества, из нее неспешно выходили люди – служба только что закончилась. Среди благопристойных прихожан мелькали оборванцы в живописных лохмотьях. На противоположной от церкви стороне, точнее, на отсеченной главной улицей части площади, раскинулся небольшой, но воистину универсальный рынок. Там можно было найти все, что угодно: от местных фруктов до китайской электроники. Причем за очень небольшие деньги. Поскольку большие деньги у местных жителей не водились. На краю рынка прямо с машин крестьяне продавали плоды своего труда. С одного из грузовичков торговали двое: невысокий пожилой мужчина в сомбреро и девушка лет семнадцати, судя по всему, его дочь. Собственно, всей торговлей занималась девушка: зазывала покупателей, торговалась с ними, вручала купленные фрукты. Отец лишь иногда передавал товар из той части кузова, куда она не могла дотянуться. По большей части он с важным видом молча оглядывался по сторонам. Сегодня здесь было более шумно, чем обычно. Вокруг, не только на рынке, царило радостное возбуждение: бродивший по округе уже не первую неделю слух о том, что в Вауплайе открывается миссия Армии спасения, наконец подтвердился. Чумазые дети, бегавшие среди лотков, с неподдельным восторгом вопили: «Приехали! Приехали!» Уяснив, что за шум поднялся вокруг, дочь, быстро жестикулируя, принялась объяснять отцу, что случилось. Когда тот понял, в чем дело, то заулыбался – благотворительную халяву любят везде, не только в Латинской Америке. Они, как и многие соседи, свернули торговлю – все равно большую часть товара уже продали – и направились на окраину городка. Действительно, на пустыре, недалеко от переходящей в загородную дорогу главной улицы, стояло несколько больших грузовых «Мерседесов», имевших на тентах и дверцах кабин эмблему Армии спасения – ярко-красный геральдический щит с фигурными вырезами по бокам и белой надписью по диагонали. Из грузовиков уже разгружали какие-то коробки, ящики и тюки. Дымились армейские полевые кухни, готовилась благотворительная похлебка, за которой уже строились в очередь бедняки. Чуть в сторонке полным ходом шла такая же бесплатная раздача одежды секонд-хенд, презервативов, шоколадок и всякой мелочи. Всем этим занимались люди в джинсах и майках с той же эмблемой на груди. Все – гринго, большинство – женщины. Были среди них и мужчины, но они в основном занимались разгрузкой и установкой палаток. Похоже, миссия собиралась обосноваться здесь всерьез. Упорядочением всего этого дела верховодила поджарая, как гончая собака, строгая пожилая дама с некрасивым лицом, натуральная грымза. Выделялась она в толпе как своим высоким ростом, так и тем, что практически стояла на одном месте, в отличие от своих людей, сновавших туда-сюда. Тем не менее она успевала следить за всем этим безобразием и своевременно раздавать толковые указания, которые незамедлительно исполнялись. Похоже, грымза знала свое дело. Хаос на пустыре стремительно приобретал все более упорядоченный вид. При этом она успевала заниматься и другими делами. Например, разговаривать по спутниковому телефону или общаться с кем-нибудь из местных. Торговец в сомбреро и его дочь, оставив торговлю на потом, влились в толпу охотников за желанной халявой. Подкрепившись похлебкой, очень даже вкусной (по сравнению с приевшимися бобами почти без соли), они решили еще побродить среди людей, от одной очереди за чем-нибудь дармовым до другой. Вернее, решила дочь, отец лишь не возражал. Число полученных от миссионеров подарков в руках у девушки и старика постепенно росло, заполняя прочные пластиковые пакеты, которые здесь тоже раздавали бесплатно. Оба они довольно улыбались и возвращаться к своему грузовичку не спешили.
Торговец, который помнил о простоте здешних нравов и о том, что в кузове грузовичка еще остался нераспроданный товар, старался все же не терять из виду свою старушку «Тойоту» и не отходил от нее слишком далеко. И вдруг он, высматривая в толпе дочь, увидел грымзу. Что было немудрено, поскольку ее и старика разделяло не больше двадцати шагов. Грымза, повернув к торговцу свой суровый профиль, довольно учтиво беседовала с немолодым смуглым мужчиной в пончо и широкополой шляпе. Хотя мало-мальски внимательный зритель заметил бы, что предложенная собеседником тема даме не слишком интересна. Торговец замер, уставившись на грымзу широко раскрытыми от ужаса глазами. Дама, что-то почувствовав, скользнула по старику в сомбреро ничего не выражающим взглядом, но тот уже наклонился, спрятав лицо под широкими полями своей шляпы. Собеседник грымзы, проследив за ее взглядом, тоже посмотрел сквозь торговца и вернулся к разговору. Едва они отвернулись, старик в сомбреро схватил подошедшую к нему дочь за руку, жестами призывая ее немедленно уехать. Девушка начала возражать. Не для того она сюда пришла, чтобы сразу же возвращаться. Старик, еще ниже натянув сомбреро на глаза, попытался силой дотащить дочь до грузовичка. Но та выскользнула, твердо намереваясь остаться. На них уже начали оглядываться, и торговец вынужден был отступиться. Грымза еще раз взглянула в его сторону, на этот раз с гримасой недовольства. Дочь нырнула в толпу, а торговец, нервно озираясь, вернулся к своей древней «Тойоте». С третьей или четвертой попытки завел мотор и вырулил на дорогу, уходящую из города. Он уже не видел еще одного взгляда грымзы, брошенного вслед его машине. Взгляд был тревожно-озадаченный. Будто она пыталась вспомнить что-то важное и, скорее всего, неприятное, связанное с этим человеком.
Дребезжа и громыхая, грузовичок взбирался на подъем. Мотор надсадно завывал. Словно мечтал уже не о бесполезном ремонте, а о тихом местечке на свалке. Пустые ящики из-под фруктов бодро громыхали в кузове. Впереди уже показался мост, переброшенный через каньон в самом узком его месте. Старик бросил взгляд в сторону горы, зеленой до самой макушки, туда, где шумел невидимый пока водопад. У подножия горы возвышалось приметное двухэтажное здание с башней, окруженное высоким бетонным забором с колючей проволокой поверху. В заборе были видны проломы, как паутиной затянутые все той же колючкой, которая поблескивала на солнце. Рядом с воротами маячила ржавая железная вышка, по всей вероятности, предназначенная для часового, но на ней сейчас никого не было видно. Повинуясь какому-то импульсу, торговец притормозил, вышел из машины и долго смотрел на дом, опершись на теплый капот. В городе, да и окрестных поселках это место уже давно пользовалось дурной славой, и местные жители старались держаться от него подальше. Старик вздрогнул, неслышно шевеля губами, и обернулся назад. Отсюда еще был виден краешек пустыря, облюбованного миссией Армии спасения. Во взгляде его боролись любовь к дочери и плохо скрываемый ужас. Страх победил. Старик неожиданно легко, словно юноша, впрыгнул за руль, захлопнул дверь и нажал на газ. «Тойота» чихнула раз-другой, вздрогнула и, медленно набирая скорость, покатила к мосту.
Торговец, который помнил о простоте здешних нравов и о том, что в кузове грузовичка еще остался нераспроданный товар, старался все же не терять из виду свою старушку «Тойоту» и не отходил от нее слишком далеко. И вдруг он, высматривая в толпе дочь, увидел грымзу. Что было немудрено, поскольку ее и старика разделяло не больше двадцати шагов. Грымза, повернув к торговцу свой суровый профиль, довольно учтиво беседовала с немолодым смуглым мужчиной в пончо и широкополой шляпе. Хотя мало-мальски внимательный зритель заметил бы, что предложенная собеседником тема даме не слишком интересна. Торговец замер, уставившись на грымзу широко раскрытыми от ужаса глазами. Дама, что-то почувствовав, скользнула по старику в сомбреро ничего не выражающим взглядом, но тот уже наклонился, спрятав лицо под широкими полями своей шляпы. Собеседник грымзы, проследив за ее взглядом, тоже посмотрел сквозь торговца и вернулся к разговору. Едва они отвернулись, старик в сомбреро схватил подошедшую к нему дочь за руку, жестами призывая ее немедленно уехать. Девушка начала возражать. Не для того она сюда пришла, чтобы сразу же возвращаться. Старик, еще ниже натянув сомбреро на глаза, попытался силой дотащить дочь до грузовичка. Но та выскользнула, твердо намереваясь остаться. На них уже начали оглядываться, и торговец вынужден был отступиться. Грымза еще раз взглянула в его сторону, на этот раз с гримасой недовольства. Дочь нырнула в толпу, а торговец, нервно озираясь, вернулся к своей древней «Тойоте». С третьей или четвертой попытки завел мотор и вырулил на дорогу, уходящую из города. Он уже не видел еще одного взгляда грымзы, брошенного вслед его машине. Взгляд был тревожно-озадаченный. Будто она пыталась вспомнить что-то важное и, скорее всего, неприятное, связанное с этим человеком.
Дребезжа и громыхая, грузовичок взбирался на подъем. Мотор надсадно завывал. Словно мечтал уже не о бесполезном ремонте, а о тихом местечке на свалке. Пустые ящики из-под фруктов бодро громыхали в кузове. Впереди уже показался мост, переброшенный через каньон в самом узком его месте. Старик бросил взгляд в сторону горы, зеленой до самой макушки, туда, где шумел невидимый пока водопад. У подножия горы возвышалось приметное двухэтажное здание с башней, окруженное высоким бетонным забором с колючей проволокой поверху. В заборе были видны проломы, как паутиной затянутые все той же колючкой, которая поблескивала на солнце. Рядом с воротами маячила ржавая железная вышка, по всей вероятности, предназначенная для часового, но на ней сейчас никого не было видно. Повинуясь какому-то импульсу, торговец притормозил, вышел из машины и долго смотрел на дом, опершись на теплый капот. В городе, да и окрестных поселках это место уже давно пользовалось дурной славой, и местные жители старались держаться от него подальше. Старик вздрогнул, неслышно шевеля губами, и обернулся назад. Отсюда еще был виден краешек пустыря, облюбованного миссией Армии спасения. Во взгляде его боролись любовь к дочери и плохо скрываемый ужас. Страх победил. Старик неожиданно легко, словно юноша, впрыгнул за руль, захлопнул дверь и нажал на газ. «Тойота» чихнула раз-другой, вздрогнула и, медленно набирая скорость, покатила к мосту.
Глава 6
Аэропорт в Манагуа и в лучшие свои времена, если таковые имелись в его довольно длинной истории, не относился к числу перегруженных воздушных портов. Да и сейчас на летном поле стояло лишь десятка полтора разнокалиберных самолетиков, в основном винтовых и не слишком современных. Среди них затесался даже легендарный «Дуглас-третий», правда, послевоенного выпуска. Еще выделялись изящная белая «Сессна» с красным крестом, местная «Скорая помощь», и видавший виды двухмоторный транспортник «Ан-26», когда-то доставшийся никарагуанским ВВС в порядке помощи от Советского Союза. Впрочем, сейчас он явно ни к каким ВВС не относился, поскольку был раскрашен в цвета какой-то частной авиакомпании. На краю поля стоял еще один ветеран военно-транспортной авиации, размалеванный похожим образом, американский «С-123» «Провайдер». История умалчивала, какими путями эта машина, разработанная полвека назад для ВВС США русским конструктором Михаилом Струковым, попала в Никарагуа. Но, скорее всего, не через третьи и даже не через четвертые руки.
Из-за старого здания аэропорта с неизменной диспетчерской вышкой неторопливо выкатился длинный автобус цвета хаки с большими буквами «Форд» на решетке радиатора – на таких, только желтых в черную полоску, в Штатах обычно возят школьников. Автобус проехал по краю поля и свернул к «Провайдеру». Подъехав вплотную к самолету, он остановился между транспортником и зданием аэропорта. Из автобуса быстро, но без лишней толкотни посыпались пассажиры. Издалека по одежде их можно было принять за туристов. Правда, при этом ни у кого из мужчин не было в руках фотоаппарата или видеокамеры. Случайного свидетеля смутило бы также отсутствие в этой «туристической группе» женщин, а также то, что большинству весьма спортивных на вид «туристов» было не больше тридцати. Да еще то, что раскраска автобуса и кое-какие надписи на борту выдавали его принадлежность к местным вооруженным силам. Но автобус надежно скрывал от возможных зевак выстроившихся перед самолетом десантников. Командир, опершись на косяк автобусной двери, говорил с кем-то по спутниковому телефону. «Наверное, с этим своим местным другом», – подумал Локис, уловив испанскую речь. Потом оглянулся на самолет и подивился, как переменчива судьба. В каком-то журнале ему довелось читать, что с помощью именно таких машин в восьмидесятые американцы снабжали по воздуху контрас, воевавших с сандинистами в Никарагуа. А теперь такой самолет забросит русских десантников по обратному маршруту из Никарагуа в Гондурас. Случается же такое… Наконец командир закончил разговор, спрятал спутниковый телефон и вышел из автобуса. Десантники напряглись – наступило время для последнего инструктажа. Их охватило легкое возбуждение. Им и так пришлось провести несколько дней на военной базе под Манагуа, чтобы привыкнуть к местному климату и девятичасовой разнице во времени с Москвой. И лишь там им сказали, в какой именно стране пройдет предстоящая операция. До этого они знали только, что промежуточной точкой маршрута станет Никарагуа. И гадали, куда двинутся дальше – Гондурас, Гватемала, Сальвадор, Белиз, Коста-Рика или Панама… Командир прошелся перед строем:
– Ставлю задачу. Первое. Десантируемся в заданном квадрате. Самолет подлетит на малой высоте, так, чтобы его не было видно со стороны объекта. Гора нас прикроет, к тому же к точке выброски подойдем уже в сумерках. Радаров там нет в радиусе полусотни километров. Второе – собраться в одном месте. Карту и фотографии видели все. Для тех, кто отстанет, место сбора – у водопада. Третье – взять штурмом объект. Четвертое – ожидать дальнейших приказов. Долго ждать не придется, можете не волноваться. Надеюсь, все выспались, потому что лететь не слишком далеко, в самолете надавить на массу не получится. На объекте тоже задерживаться не будем. В чем дело, капитан? – Туманов повернулся к пилоту, который с озабоченным видом высунулся из двери в борту самолета.
– Метеосводка неблагоприятная, товарищ полковник.
– Что-то серьезное?
– Со стороны Карибского моря идет циклон. Можем не успеть.
Командир посмотрел на часы:
– Должны успеть… Откладывать нельзя. Нам и так наступают на пятки…
Полковник повернулся к остальным:
– Вопросы есть?
Владимир шагнул вперед:
– Так точно, есть. А как же ваш друг? Он не летит с нами?
– Нет. Мой друг уже на месте. Больше вопросов нет? Тогда все – в самолет. Переодеться в американскую форму и надеть парашюты…
Командир, уже в камуфляже, заглянул в пилотскую кабину:
– Давай, капитан, заводи.
Тот кивнул, длинные черные лопасти винтов начали раскручиваться, резво набирая обороты. Меньше чем через полминуты они слились в прозрачные круги. Когда моторы вышли на взлетный режим, разговаривать в грузовом отсеке стало трудно. Но Петренко все же подмигнул сидевшему напротив Локису:
– Смотри, Вовка, кольца не перепутай!
Снайпер, который возился со снаряжением, не дослышав и не уловив подвоха, переспросил:
– Что не перепутать? Какие кольца?
– Гранату с парашютом, – в отличие от снайпера остальные расслышали. Взрыв хохота на секунду заглушил рев двигателей.
– Ох, договоришься, – Володя беззлобно погрозил другу. А тот не унимался:
– Знаете анекдот про английского десантника? – и не дожидаясь ответа, начал рассказывать: – Значит, летит он первый раз на вертолете. Только взлетели, а он уже к пилотам стучится. Нельзя ли, говорит, выключить этот вентилятор наверху? А то, говорит, очень шумит, разговаривать невозможно. К тому же дует сильно, простудиться боюсь.
Последовал новый взрыв смеха. Пока Петренко вспоминал еще какой-нибудь анекдот «в тему», Локис повернулся к полковнику:
– Товарищ командир, вот вы знаете испанский… Может, скажете, почему эту страну назвали Гондурасом? Или это не переводится?
Туманов удивился вопросу, но все же ответил:
– Знаю, Локис, но за достоверность истории не ручаюсь. Как говорится, за сколько купил, за столько и продаю. Все слышали, кто такой Христофор Колумб? Правильно, тот самый мужик, который открыл Америку. После того как он ее открыл, он приплывал в Америку еще три раза. Так вот, есть легенда, что, когда в 1502 году Колумб плыл сюда в последний, четвертый раз, его корабль попал в очень сильную бурю. И когда он наконец оказался на берегу и поверил, что спасся, он сказал: «Грасиас а Диос ке эмос салидо де эстас гондурас», что по-русски означает: «Благодарю бога, что нам удалось выбраться из этих глубин». Мыс, возле которого высадился Колумб, потом так и назвали – Кабо-Грасиас-а-Диос. Мыс благодарения богу. Лет через сто, вспоминая эту фразу великого мореплавателя, местность на запад от этого мыса стали называть Гондурасом, а потом название дошло до Тихоокеанского побережья и целой стране впору пришлось. Так что последнее слово Колумбовой фразы тоже пригодилось, как видите. Конечно, странно, когда страну «глубинами» называют. Хотя, если честно, по меркам Америки Гондурас и есть глубинка. Вроде какого-нибудь нашего Урюпинска. Ничего особенного тут нет. Горы, леса, болота, два океана. Правда, места красивые. Промышленности практически нет. Так что государственный бюджет им туристы обеспечивают и рыбаки… – тут полковник понял, что ушел сильно в сторону от вопроса о названиях, и вернулся к прежней теме: – Ну, а потом по названию того мыса поименовали департамент – по-нашему, область, в Гондурасе. Между прочим, наш объект как раз в департаменте Грасиас-а-Диос. Ну что, Локис, я ответил на твой вопрос?
– Да, товарищ полковник, – на лице Владимира мелькнуло легкое удивление. Он ожидал всего лишь односложный ответ на такой же простой вопрос. Типа «Гондурас» переводится как «глубины». А получил небольшую, но интересную лекцию. Жалко, что записать не на чем.
– Ну, и слава богу.
Десантники устраивались поудобнее в просторной утробе транспортника, рассчитанной на вчетверо большее количество парашютистов. «Провайдер» лениво вырулил на полосу, дождался разрешения диспетчера на взлет и рванулся в начавшее уже темнеть небо.
Из-за старого здания аэропорта с неизменной диспетчерской вышкой неторопливо выкатился длинный автобус цвета хаки с большими буквами «Форд» на решетке радиатора – на таких, только желтых в черную полоску, в Штатах обычно возят школьников. Автобус проехал по краю поля и свернул к «Провайдеру». Подъехав вплотную к самолету, он остановился между транспортником и зданием аэропорта. Из автобуса быстро, но без лишней толкотни посыпались пассажиры. Издалека по одежде их можно было принять за туристов. Правда, при этом ни у кого из мужчин не было в руках фотоаппарата или видеокамеры. Случайного свидетеля смутило бы также отсутствие в этой «туристической группе» женщин, а также то, что большинству весьма спортивных на вид «туристов» было не больше тридцати. Да еще то, что раскраска автобуса и кое-какие надписи на борту выдавали его принадлежность к местным вооруженным силам. Но автобус надежно скрывал от возможных зевак выстроившихся перед самолетом десантников. Командир, опершись на косяк автобусной двери, говорил с кем-то по спутниковому телефону. «Наверное, с этим своим местным другом», – подумал Локис, уловив испанскую речь. Потом оглянулся на самолет и подивился, как переменчива судьба. В каком-то журнале ему довелось читать, что с помощью именно таких машин в восьмидесятые американцы снабжали по воздуху контрас, воевавших с сандинистами в Никарагуа. А теперь такой самолет забросит русских десантников по обратному маршруту из Никарагуа в Гондурас. Случается же такое… Наконец командир закончил разговор, спрятал спутниковый телефон и вышел из автобуса. Десантники напряглись – наступило время для последнего инструктажа. Их охватило легкое возбуждение. Им и так пришлось провести несколько дней на военной базе под Манагуа, чтобы привыкнуть к местному климату и девятичасовой разнице во времени с Москвой. И лишь там им сказали, в какой именно стране пройдет предстоящая операция. До этого они знали только, что промежуточной точкой маршрута станет Никарагуа. И гадали, куда двинутся дальше – Гондурас, Гватемала, Сальвадор, Белиз, Коста-Рика или Панама… Командир прошелся перед строем:
– Ставлю задачу. Первое. Десантируемся в заданном квадрате. Самолет подлетит на малой высоте, так, чтобы его не было видно со стороны объекта. Гора нас прикроет, к тому же к точке выброски подойдем уже в сумерках. Радаров там нет в радиусе полусотни километров. Второе – собраться в одном месте. Карту и фотографии видели все. Для тех, кто отстанет, место сбора – у водопада. Третье – взять штурмом объект. Четвертое – ожидать дальнейших приказов. Долго ждать не придется, можете не волноваться. Надеюсь, все выспались, потому что лететь не слишком далеко, в самолете надавить на массу не получится. На объекте тоже задерживаться не будем. В чем дело, капитан? – Туманов повернулся к пилоту, который с озабоченным видом высунулся из двери в борту самолета.
– Метеосводка неблагоприятная, товарищ полковник.
– Что-то серьезное?
– Со стороны Карибского моря идет циклон. Можем не успеть.
Командир посмотрел на часы:
– Должны успеть… Откладывать нельзя. Нам и так наступают на пятки…
Полковник повернулся к остальным:
– Вопросы есть?
Владимир шагнул вперед:
– Так точно, есть. А как же ваш друг? Он не летит с нами?
– Нет. Мой друг уже на месте. Больше вопросов нет? Тогда все – в самолет. Переодеться в американскую форму и надеть парашюты…
Командир, уже в камуфляже, заглянул в пилотскую кабину:
– Давай, капитан, заводи.
Тот кивнул, длинные черные лопасти винтов начали раскручиваться, резво набирая обороты. Меньше чем через полминуты они слились в прозрачные круги. Когда моторы вышли на взлетный режим, разговаривать в грузовом отсеке стало трудно. Но Петренко все же подмигнул сидевшему напротив Локису:
– Смотри, Вовка, кольца не перепутай!
Снайпер, который возился со снаряжением, не дослышав и не уловив подвоха, переспросил:
– Что не перепутать? Какие кольца?
– Гранату с парашютом, – в отличие от снайпера остальные расслышали. Взрыв хохота на секунду заглушил рев двигателей.
– Ох, договоришься, – Володя беззлобно погрозил другу. А тот не унимался:
– Знаете анекдот про английского десантника? – и не дожидаясь ответа, начал рассказывать: – Значит, летит он первый раз на вертолете. Только взлетели, а он уже к пилотам стучится. Нельзя ли, говорит, выключить этот вентилятор наверху? А то, говорит, очень шумит, разговаривать невозможно. К тому же дует сильно, простудиться боюсь.
Последовал новый взрыв смеха. Пока Петренко вспоминал еще какой-нибудь анекдот «в тему», Локис повернулся к полковнику:
– Товарищ командир, вот вы знаете испанский… Может, скажете, почему эту страну назвали Гондурасом? Или это не переводится?
Туманов удивился вопросу, но все же ответил:
– Знаю, Локис, но за достоверность истории не ручаюсь. Как говорится, за сколько купил, за столько и продаю. Все слышали, кто такой Христофор Колумб? Правильно, тот самый мужик, который открыл Америку. После того как он ее открыл, он приплывал в Америку еще три раза. Так вот, есть легенда, что, когда в 1502 году Колумб плыл сюда в последний, четвертый раз, его корабль попал в очень сильную бурю. И когда он наконец оказался на берегу и поверил, что спасся, он сказал: «Грасиас а Диос ке эмос салидо де эстас гондурас», что по-русски означает: «Благодарю бога, что нам удалось выбраться из этих глубин». Мыс, возле которого высадился Колумб, потом так и назвали – Кабо-Грасиас-а-Диос. Мыс благодарения богу. Лет через сто, вспоминая эту фразу великого мореплавателя, местность на запад от этого мыса стали называть Гондурасом, а потом название дошло до Тихоокеанского побережья и целой стране впору пришлось. Так что последнее слово Колумбовой фразы тоже пригодилось, как видите. Конечно, странно, когда страну «глубинами» называют. Хотя, если честно, по меркам Америки Гондурас и есть глубинка. Вроде какого-нибудь нашего Урюпинска. Ничего особенного тут нет. Горы, леса, болота, два океана. Правда, места красивые. Промышленности практически нет. Так что государственный бюджет им туристы обеспечивают и рыбаки… – тут полковник понял, что ушел сильно в сторону от вопроса о названиях, и вернулся к прежней теме: – Ну, а потом по названию того мыса поименовали департамент – по-нашему, область, в Гондурасе. Между прочим, наш объект как раз в департаменте Грасиас-а-Диос. Ну что, Локис, я ответил на твой вопрос?
– Да, товарищ полковник, – на лице Владимира мелькнуло легкое удивление. Он ожидал всего лишь односложный ответ на такой же простой вопрос. Типа «Гондурас» переводится как «глубины». А получил небольшую, но интересную лекцию. Жалко, что записать не на чем.
– Ну, и слава богу.
Десантники устраивались поудобнее в просторной утробе транспортника, рассчитанной на вчетверо большее количество парашютистов. «Провайдер» лениво вырулил на полосу, дождался разрешения диспетчера на взлет и рванулся в начавшее уже темнеть небо.
Глава 7
В конце концов все рано или поздно заканчивается. Спустя несколько часов радостный ажиотаж, связанный с появлением в городе волонтеров из Армии спасения, стал затихать. Все, кого сюда пригнало любопытство, начали расходиться. Дочь торговца тоже засобиралась домой, тем более что дело шло к вечеру, небо затянуло тучами и начал накрапывать дождь. А пластиковый пакет с изображением красного щита, в который она складывала свои сегодняшние приобретения, уже ощутимо оттягивал руку. Девушка с грустью взглянула на небо – похоже, солнца сегодня уже не будет. И завтра тоже. И хорошо, если все только дождем и ограничится. Утром, когда они ехали в город, синоптик из приемника в отцовском грузовичке что-то вещал о циклоне, идущем с Карибского моря. Если синоптик не ошибся, то ей предстояло изрядно вымокнуть. Впрочем, не впервой…
Марии сильно повезло – знакомый торговец из соседней деревни задержался сегодня в городе дольше нее, он и подвез девушку до развилки. Жаль, конечно, что не до самого поселка. Но и на том спасибо – иначе пешком пришлось бы идти не два, а все двенадцать километров. Если, конечно, местным километровым столбам можно верить. Когда Мария прошла половину пути от развилки до поселка, из-за поворота показался «Лендровер» с жестким верхом. На заляпанной грязью водительской дверце угадывалась эмблема Армии спасения. Но поскольку джип ехал из поселка, ехал к тому же медленно и довольно тихо, она, занятая своими мыслями, не обратила на него никакого внимания. Разве что запомнила сам факт того, что мимо проехала какая-то машина. Девушка очень надеялась, что отец уже успокоился и не будет ругать ее за то, что она так задержалась. Наконец из-за поворота показались первые хибары родного поселка. Дождь тем временем превратился в настоящий ливень. Когда промокшая насквозь Мария подошла ближе к своему дому, у нее отлегло от сердца – отцовский грузовичок стоял на своем обычном месте во дворе. Правда, подойдя ближе, она заметила, что ящики с так и не распроданными остатками товара почему-то все еще стоят в кузове, как и пустые ящики, пакет с подарками Армии спасения валяется в кабине. Это выглядело немного странно, учитывая, что прошло уже несколько часов, как отец уехал из города – обычно он сразу все тщательно убирал, даже если в этом не было большой необходимости. Так тщательно, что никаких следов не оставалось, даже можно было подумать, что ничего и не было вовсе. Хотя, по большому счету, это ничего не значило. Главное, что сам грузовик на месте. «Значит, отец наверняка дома», – подумала девушка. Мария толкнула дверь, которая оказалась не запертой, и вошла в дом. Внутри было темно и тихо. Наверное, отец спит. А может, возится с чем-нибудь в сарайчике позади дома или пошел к кому-нибудь. Хотя нет, тогда бы он закрыл дом. Увесистый пакет, уже отрывавший ей пальцы, она с облегчением поставила на пол сразу у двери и шагнула в сторону, протягивая руки вперед и вверх. Где-то там должна быть полка, а на ней обычно лежат свеча и спички. Или зажигалка. Шарить по стене в поисках выключателя не стоило – на улице, несмотря на дождь и тучи, было еще довольно светло, электрический свет в поселке должны дать лишь через час или полтора. Для точного ответа требовалось взглянуть на часы. Мария сделала еще шаг и чуть не со всего маху врезалась ботинком в опрокинутый стул.
Стул с грохотом отлетел, она отшатнулась, едва не упав. Тут же под ногами что-то хрустнуло. Девушка замерла, но ничто больше не нарушало тишину. Выждав еще немного, она двинулась к прежней цели. Нащупав на полке зажигалку, Мария чиркнула колесиком. Не бог весть какой светильник, но все же. К счастью, рядом на полке обнаружилась свеча, и девушка немедленно ее зажгла. Когда свет озарил комнату, она испуганно вскрикнула и едва не выронила зажженную свечу – в передней комнате, служившей им с отцом прихожей и кухней, ничего не осталось на своих местах – все было сдвинуто, перевернуто, а то и вовсе поломано. Здесь явно побывал кто-то чужой, и вряд ли это был друг. Пульс девушки резко участился.
– Отец! – Мария в страхе бросилась в другую комнату. Дверь с легким скрипом распахнулась, и дочь торговца замерла на пороге. Сочившийся из-за занавесок тусклый свет начинавшихся сумерек позволял и без свечи видеть, что и здесь царит такой же разгром и хаос.
Разбросанные вещи, перевернутая мебель… В центре комнаты на стуле сидел человек, запрокинув голову назад. Судя по всему, он был крепко привязан к стулу. Страшное предчувствие охватило девушку. Но она все же сделала несколько шагов вперед на деревенеющих от ужаса ногах. Несмотря на слабое освещение, Мария уже узнала одежду. Гардероб отца был не так уж богат. В этой светлой куртке с вышитыми узорами он всегда ездил на рынок. Но сейчас одежда оказалась разорвана и заляпана кровью. На полу тоже была кровь, и много. Мария, сделав над собой немалое усилие, сделала еще шаг и дрожащей рукой поднесла свечу к лицу человека на стуле. Она увидела застывшее лицо в шрамах и кровоподтеках, искаженное жуткой гримасой. Лицо отца. Девушка дрожащей рукой дотронулась до виска старика. Кожа на виске была липкой от крови и очень холодной. Дева Мария, он не шевелится. Отец умер? О, господи! Умер!
Осознание этого жуткого факта отняло у нее последние капли мужества. С диким криком «Убили!!!» она выронила свечу, по счастью упавшую в какую-то липкую лужицу на полу и тут же потухшую, и выбежала из дома. Ноги сами понесли ее к дому священника.
Отец Антонио не был человеком глупым или бездушным. Он, как мог, успокоил девушку. А когда понял, ЧТО она пытается ему сказать, вместе с ней пошел, точнее, почти побежал к старосте поселка, или, как здесь говорили, алькальду. Благо тот жил всего за три дома от церкви. Староста, в свою очередь, вызвал полицейского, жившего в поселке. По дороге к ним, несмотря на непрекращающийся дождь, присоединились несколько любопытных односельчан. Не прошло и пятнадцати минут, как встревоженная процессия во главе с алькальдом подошла к дому, где, по словам Марии, находился труп ее отца. У ворот полицейский, зябко поежившись, остановил процессию:
– Подождите здесь. Если там действительно произошло убийство, то туда нельзя всем заходить. Я пойду посмотрю, что там случилось… Хотя нет, сеньор алькальд, и вы, святой отец, давайте вместе. Лучше все же, когда со свидетелями.
Алькальд, придерживая капюшон дождевика, вошел в дом вслед за полицейским. Он, конечно, не горел желанием полюбоваться на мертвого старика, если тот и в самом деле умер, но и стоять под проливным дождем тоже не хотел. По-настоящему от дождя защищает только крыша. Священник нерешительно последовал за ними. Мария и остальные напряженно ждали их возвращения. Вдруг дверь распахнулась, и первым вышел полицейский. Он выключил фонарь и шагнул с невысокого крыльца в сторону, освобождая путь старосте и священнику. Лица всех троих были озадаченными.
– Там никого нет, – удивленно сказал страж порядка, – полный разгром, конечно, это правда. Кто-то от души покуролесил, наверное, что-то искали. И пятна крови на полу есть. Это кровь, я точно знаю. Там много крови. Но твоего отца, – он повернулся к Марии, – там нет.
– Как это нет?! – вскрикнула девушка, которая держалась из последних сил, чтобы не сорваться в истерику: – Я же сама видела! Он там был! Привязанный к стулу! В разорванной одежде! Весь в крови! Холодный! И не шевелился!
Алькальд пожал плечами, поправил капюшон дождевика и бросил полицейскому:
– Педро, поговори с соседями. Может, кто видел чего. Потом зайдешь ко мне, позвонишь в город.
Полицейский кивнул – единственный телефон в поселке был в доме старосты – и повернулся к не успевшим разбежаться зевакам. Он поговорил и с ними, и с теми соседями, кто так и не высунулся на улицу под дождь, несмотря на шум.
Марии сильно повезло – знакомый торговец из соседней деревни задержался сегодня в городе дольше нее, он и подвез девушку до развилки. Жаль, конечно, что не до самого поселка. Но и на том спасибо – иначе пешком пришлось бы идти не два, а все двенадцать километров. Если, конечно, местным километровым столбам можно верить. Когда Мария прошла половину пути от развилки до поселка, из-за поворота показался «Лендровер» с жестким верхом. На заляпанной грязью водительской дверце угадывалась эмблема Армии спасения. Но поскольку джип ехал из поселка, ехал к тому же медленно и довольно тихо, она, занятая своими мыслями, не обратила на него никакого внимания. Разве что запомнила сам факт того, что мимо проехала какая-то машина. Девушка очень надеялась, что отец уже успокоился и не будет ругать ее за то, что она так задержалась. Наконец из-за поворота показались первые хибары родного поселка. Дождь тем временем превратился в настоящий ливень. Когда промокшая насквозь Мария подошла ближе к своему дому, у нее отлегло от сердца – отцовский грузовичок стоял на своем обычном месте во дворе. Правда, подойдя ближе, она заметила, что ящики с так и не распроданными остатками товара почему-то все еще стоят в кузове, как и пустые ящики, пакет с подарками Армии спасения валяется в кабине. Это выглядело немного странно, учитывая, что прошло уже несколько часов, как отец уехал из города – обычно он сразу все тщательно убирал, даже если в этом не было большой необходимости. Так тщательно, что никаких следов не оставалось, даже можно было подумать, что ничего и не было вовсе. Хотя, по большому счету, это ничего не значило. Главное, что сам грузовик на месте. «Значит, отец наверняка дома», – подумала девушка. Мария толкнула дверь, которая оказалась не запертой, и вошла в дом. Внутри было темно и тихо. Наверное, отец спит. А может, возится с чем-нибудь в сарайчике позади дома или пошел к кому-нибудь. Хотя нет, тогда бы он закрыл дом. Увесистый пакет, уже отрывавший ей пальцы, она с облегчением поставила на пол сразу у двери и шагнула в сторону, протягивая руки вперед и вверх. Где-то там должна быть полка, а на ней обычно лежат свеча и спички. Или зажигалка. Шарить по стене в поисках выключателя не стоило – на улице, несмотря на дождь и тучи, было еще довольно светло, электрический свет в поселке должны дать лишь через час или полтора. Для точного ответа требовалось взглянуть на часы. Мария сделала еще шаг и чуть не со всего маху врезалась ботинком в опрокинутый стул.
Стул с грохотом отлетел, она отшатнулась, едва не упав. Тут же под ногами что-то хрустнуло. Девушка замерла, но ничто больше не нарушало тишину. Выждав еще немного, она двинулась к прежней цели. Нащупав на полке зажигалку, Мария чиркнула колесиком. Не бог весть какой светильник, но все же. К счастью, рядом на полке обнаружилась свеча, и девушка немедленно ее зажгла. Когда свет озарил комнату, она испуганно вскрикнула и едва не выронила зажженную свечу – в передней комнате, служившей им с отцом прихожей и кухней, ничего не осталось на своих местах – все было сдвинуто, перевернуто, а то и вовсе поломано. Здесь явно побывал кто-то чужой, и вряд ли это был друг. Пульс девушки резко участился.
– Отец! – Мария в страхе бросилась в другую комнату. Дверь с легким скрипом распахнулась, и дочь торговца замерла на пороге. Сочившийся из-за занавесок тусклый свет начинавшихся сумерек позволял и без свечи видеть, что и здесь царит такой же разгром и хаос.
Разбросанные вещи, перевернутая мебель… В центре комнаты на стуле сидел человек, запрокинув голову назад. Судя по всему, он был крепко привязан к стулу. Страшное предчувствие охватило девушку. Но она все же сделала несколько шагов вперед на деревенеющих от ужаса ногах. Несмотря на слабое освещение, Мария уже узнала одежду. Гардероб отца был не так уж богат. В этой светлой куртке с вышитыми узорами он всегда ездил на рынок. Но сейчас одежда оказалась разорвана и заляпана кровью. На полу тоже была кровь, и много. Мария, сделав над собой немалое усилие, сделала еще шаг и дрожащей рукой поднесла свечу к лицу человека на стуле. Она увидела застывшее лицо в шрамах и кровоподтеках, искаженное жуткой гримасой. Лицо отца. Девушка дрожащей рукой дотронулась до виска старика. Кожа на виске была липкой от крови и очень холодной. Дева Мария, он не шевелится. Отец умер? О, господи! Умер!
Осознание этого жуткого факта отняло у нее последние капли мужества. С диким криком «Убили!!!» она выронила свечу, по счастью упавшую в какую-то липкую лужицу на полу и тут же потухшую, и выбежала из дома. Ноги сами понесли ее к дому священника.
Отец Антонио не был человеком глупым или бездушным. Он, как мог, успокоил девушку. А когда понял, ЧТО она пытается ему сказать, вместе с ней пошел, точнее, почти побежал к старосте поселка, или, как здесь говорили, алькальду. Благо тот жил всего за три дома от церкви. Староста, в свою очередь, вызвал полицейского, жившего в поселке. По дороге к ним, несмотря на непрекращающийся дождь, присоединились несколько любопытных односельчан. Не прошло и пятнадцати минут, как встревоженная процессия во главе с алькальдом подошла к дому, где, по словам Марии, находился труп ее отца. У ворот полицейский, зябко поежившись, остановил процессию:
– Подождите здесь. Если там действительно произошло убийство, то туда нельзя всем заходить. Я пойду посмотрю, что там случилось… Хотя нет, сеньор алькальд, и вы, святой отец, давайте вместе. Лучше все же, когда со свидетелями.
Алькальд, придерживая капюшон дождевика, вошел в дом вслед за полицейским. Он, конечно, не горел желанием полюбоваться на мертвого старика, если тот и в самом деле умер, но и стоять под проливным дождем тоже не хотел. По-настоящему от дождя защищает только крыша. Священник нерешительно последовал за ними. Мария и остальные напряженно ждали их возвращения. Вдруг дверь распахнулась, и первым вышел полицейский. Он выключил фонарь и шагнул с невысокого крыльца в сторону, освобождая путь старосте и священнику. Лица всех троих были озадаченными.
– Там никого нет, – удивленно сказал страж порядка, – полный разгром, конечно, это правда. Кто-то от души покуролесил, наверное, что-то искали. И пятна крови на полу есть. Это кровь, я точно знаю. Там много крови. Но твоего отца, – он повернулся к Марии, – там нет.
– Как это нет?! – вскрикнула девушка, которая держалась из последних сил, чтобы не сорваться в истерику: – Я же сама видела! Он там был! Привязанный к стулу! В разорванной одежде! Весь в крови! Холодный! И не шевелился!
Алькальд пожал плечами, поправил капюшон дождевика и бросил полицейскому:
– Педро, поговори с соседями. Может, кто видел чего. Потом зайдешь ко мне, позвонишь в город.
Полицейский кивнул – единственный телефон в поселке был в доме старосты – и повернулся к не успевшим разбежаться зевакам. Он поговорил и с ними, и с теми соседями, кто так и не высунулся на улицу под дождь, несмотря на шум.