Страница:
– …у нас теперь будет такой козырь против Тель-Авива, что мало никому не покажется, – словно пропустив его замечание мимо ушей, продолжал Ахмед. – Держа палец на ядерной кнопке, мы заставим зарвавшихся евреев убраться из сектора Газа и Голанских высот. Расклад сил на всем Ближнем Востоке в корне изменится. «Непобедимый» Израиль не сможет больше игнорировать требования Организации освобождения Палестины…
– Да только ли Израиль?
На этот раз Ахмед услышал своего арабского сподвижника. Оскалившись в недоброй улыбке, он охотно кивнул ему:
– Ты прав, брат! Не только. Ведь одно дело, когда ядерное оружие находится в руках государственных трусов! И совсем другое – у воинов джихада! Весь мир может лечь к нашим ногам!
– Да поможет нам Аллах! – воскликнул Ибрагим, воодушевленный речью палестинца.
– Да поможет нам Аллах! – эхом откликнулись остальные.
Ахмед Эль-Айли перевел дух и глянул на Хакима, который широким платком отирал пот со лба и жилистой шеи. Жара давала о себе знать. Металлический корпус лодки чувствительно нагревался в это время года.
– Думаешь, сложно будет найти это место, Хаким? – спросил палестинец, постепенно переходя к более детальной разработке плана.
– Надо все продумать. Судя по координатам, место совсем рядом с территориальными водами Израиля. Это, конечно, плохо.
– Брат, ты меня удивляешь. Неужели даже на этой подлодке пробраться нельзя?
Хаким переступил с ноги на ногу:
– Просто в этом районе сейчас оживленное движение военных…
– Что так?
– Русская эскадра идет в Порт-Саид. Так, ничего особенного, дружеский визит. Но израильтяне, как всегда, перестраховываются. – Араб стал обмахиваться платком. – Здесь всегда так жарко, Ахмед-бей?
– Ты же сын пустыни, Хаким?! Или ты уже отвык от нашего климата и сроднился с русским холодом? – скрипучий смех палестинца гулко прокатился по рубке. – Пойдем вниз, там прохладнее…
Троица вслед за палестинцем двинулась вниз по трапу. Ибрагим с интересом оглядывался вокруг, присматриваясь не столько к техническим особенностям, сколько к путям отхода. Так, по въевшейся привычке, помогавшей ему до сих пор выжить. Протиснувшись в тесный люк, они оказались в кают-компании. Температура там и вправду была несколько ниже. За годы эксплуатации лодки в таком необычном режиме плавучего дворца ее хозяева постарались ее обустроить. Каким-то невероятным способом им удалось втиснуть мягкую мебель, укрыть металлический пол дорогими коврами. Стоял даже телевизор, наверняка с подключенной спутниковой антенной. Усевшись за столик, Ахмед налил себе в пиалу чай и стал мелкими глотками наслаждаться живительной влагой. Хаким с новоиспеченным героем дня последовали его примеру.
– Вай, хорошо! – отдышавшись, Ахмед с довольным видом откинулся в мягком кресле. – Надо было раньше сюда спуститься, а не стоять в рубке, как бродягам.
Араб только дипломатично улыбнулся такой самокритике хозяина подводного корабля. Здесь, в кают-компании, действительно легче дышалось. Незаметным жестом отслоив от взмокшей спины прилипшую рубашку, он шумно выдохнул, показав свою готовность к дальнейшей беседе. Ахмед его прекрасно понял. Ему и самому не терпелось побыстрее провернуть эту авантюру. Ведь не каждый день выпадает такая возможность – заполучить в свои руки ядерное оружие, и притом почти даром. Четки в его руках снова пришли в движение.
– Надо все сделать так, чтобы на нас – «злодеев и мировых террористов» – не подумали. По крайней мере, пока… – лидер палестинских фанатиков сделал рукой неопределенный жест: -…пока мы не установим бомбу, куда задумали, и не выдвинем требования.
Хаким принялся рыться в своем пиджаке, пытаясь найти внутренний карман.
– Я уже позаботился об этом, – сказал он. Достав оттуда сложенные листы бумаги, развернул их и протянул Ахмеду. Это были ксерокопии паспорта и еще каких-то бумаг с печатями и подписями. Взяв всю стопку, Эль-Айли неторопливо пролистал ее, откладывая на столик по одному листку. Дойдя до копии с фотографией, он остановился вглядываясь.
– Кто это? На правоверного не похож. Вы уверены, что он тот человек, который нам нужен? – Палестинец кинул скептический взгляд на обоих собеседников.
– Он считается одним из лучших в российском флоте боевых пловцов, большой знаток водолазного дела. – В руках Хакима Ассади появилось еще несколько бумаг, которые без промедления перекочевали к Ахмеду. – В свое время польская и немецкая пресса писала о нем. Я откопировал несколько статеек.
Лидер палестинских сепаратистов с тем же скептическим выражением лица пробежался по газетным вырезкам, запечатлевшим Полундру и российское гидрографическое судно. Бросив бумаги на стол, он сухо промолвил:
– История с подъемом иприта с затопленной в Балтике баржи? – Ахмед с удовлетворением отметил впечатление, которое он произвел своей осведомленностью на гостей. – Я бы не стал верить журналистам на слово.
– Я тоже, – ответил араб, прищурив глаза так, что его шрам стал еще более заметным. – Но после международного скандала несколько офицеров польской разведки были уволены, деньги довершили дело… Я навел кое-какие справки – все сходится. Знающие люди говорят: то, что удалось сделать этому неверному, мог сделать только отчаянный профессионал, лишенный чувства страха. Или безумец, которому несказанно везло. Но это менее вероятно.
– Тебя послушать, он просто морской дьявол какой-то! Как же тебе удалось тогда достать все это? – рука с сандаловыми четками обвела бумаги, разбросанные по столику.
– Он морской дьявол, а я – сухопутный, – рассмеялся Хаким, и его смех разнесся по узким переходам и отсекам подлодки…
Глава 4
Глава 5
– Да только ли Израиль?
На этот раз Ахмед услышал своего арабского сподвижника. Оскалившись в недоброй улыбке, он охотно кивнул ему:
– Ты прав, брат! Не только. Ведь одно дело, когда ядерное оружие находится в руках государственных трусов! И совсем другое – у воинов джихада! Весь мир может лечь к нашим ногам!
– Да поможет нам Аллах! – воскликнул Ибрагим, воодушевленный речью палестинца.
– Да поможет нам Аллах! – эхом откликнулись остальные.
Ахмед Эль-Айли перевел дух и глянул на Хакима, который широким платком отирал пот со лба и жилистой шеи. Жара давала о себе знать. Металлический корпус лодки чувствительно нагревался в это время года.
– Думаешь, сложно будет найти это место, Хаким? – спросил палестинец, постепенно переходя к более детальной разработке плана.
– Надо все продумать. Судя по координатам, место совсем рядом с территориальными водами Израиля. Это, конечно, плохо.
– Брат, ты меня удивляешь. Неужели даже на этой подлодке пробраться нельзя?
Хаким переступил с ноги на ногу:
– Просто в этом районе сейчас оживленное движение военных…
– Что так?
– Русская эскадра идет в Порт-Саид. Так, ничего особенного, дружеский визит. Но израильтяне, как всегда, перестраховываются. – Араб стал обмахиваться платком. – Здесь всегда так жарко, Ахмед-бей?
– Ты же сын пустыни, Хаким?! Или ты уже отвык от нашего климата и сроднился с русским холодом? – скрипучий смех палестинца гулко прокатился по рубке. – Пойдем вниз, там прохладнее…
Троица вслед за палестинцем двинулась вниз по трапу. Ибрагим с интересом оглядывался вокруг, присматриваясь не столько к техническим особенностям, сколько к путям отхода. Так, по въевшейся привычке, помогавшей ему до сих пор выжить. Протиснувшись в тесный люк, они оказались в кают-компании. Температура там и вправду была несколько ниже. За годы эксплуатации лодки в таком необычном режиме плавучего дворца ее хозяева постарались ее обустроить. Каким-то невероятным способом им удалось втиснуть мягкую мебель, укрыть металлический пол дорогими коврами. Стоял даже телевизор, наверняка с подключенной спутниковой антенной. Усевшись за столик, Ахмед налил себе в пиалу чай и стал мелкими глотками наслаждаться живительной влагой. Хаким с новоиспеченным героем дня последовали его примеру.
– Вай, хорошо! – отдышавшись, Ахмед с довольным видом откинулся в мягком кресле. – Надо было раньше сюда спуститься, а не стоять в рубке, как бродягам.
Араб только дипломатично улыбнулся такой самокритике хозяина подводного корабля. Здесь, в кают-компании, действительно легче дышалось. Незаметным жестом отслоив от взмокшей спины прилипшую рубашку, он шумно выдохнул, показав свою готовность к дальнейшей беседе. Ахмед его прекрасно понял. Ему и самому не терпелось побыстрее провернуть эту авантюру. Ведь не каждый день выпадает такая возможность – заполучить в свои руки ядерное оружие, и притом почти даром. Четки в его руках снова пришли в движение.
– Надо все сделать так, чтобы на нас – «злодеев и мировых террористов» – не подумали. По крайней мере, пока… – лидер палестинских фанатиков сделал рукой неопределенный жест: -…пока мы не установим бомбу, куда задумали, и не выдвинем требования.
Хаким принялся рыться в своем пиджаке, пытаясь найти внутренний карман.
– Я уже позаботился об этом, – сказал он. Достав оттуда сложенные листы бумаги, развернул их и протянул Ахмеду. Это были ксерокопии паспорта и еще каких-то бумаг с печатями и подписями. Взяв всю стопку, Эль-Айли неторопливо пролистал ее, откладывая на столик по одному листку. Дойдя до копии с фотографией, он остановился вглядываясь.
– Кто это? На правоверного не похож. Вы уверены, что он тот человек, который нам нужен? – Палестинец кинул скептический взгляд на обоих собеседников.
– Он считается одним из лучших в российском флоте боевых пловцов, большой знаток водолазного дела. – В руках Хакима Ассади появилось еще несколько бумаг, которые без промедления перекочевали к Ахмеду. – В свое время польская и немецкая пресса писала о нем. Я откопировал несколько статеек.
Лидер палестинских сепаратистов с тем же скептическим выражением лица пробежался по газетным вырезкам, запечатлевшим Полундру и российское гидрографическое судно. Бросив бумаги на стол, он сухо промолвил:
– История с подъемом иприта с затопленной в Балтике баржи? – Ахмед с удовлетворением отметил впечатление, которое он произвел своей осведомленностью на гостей. – Я бы не стал верить журналистам на слово.
– Я тоже, – ответил араб, прищурив глаза так, что его шрам стал еще более заметным. – Но после международного скандала несколько офицеров польской разведки были уволены, деньги довершили дело… Я навел кое-какие справки – все сходится. Знающие люди говорят: то, что удалось сделать этому неверному, мог сделать только отчаянный профессионал, лишенный чувства страха. Или безумец, которому несказанно везло. Но это менее вероятно.
– Тебя послушать, он просто морской дьявол какой-то! Как же тебе удалось тогда достать все это? – рука с сандаловыми четками обвела бумаги, разбросанные по столику.
– Он морской дьявол, а я – сухопутный, – рассмеялся Хаким, и его смех разнесся по узким переходам и отсекам подлодки…
Глава 4
Израиль. Ашкелон. Один из центров радиоэлектронной разведки «Шин-Бет»
Добротные стены каменной постройки надежно скрывали комнату от внешнего мира. Не было ни одного окна, как не было и ни одного пустующего без дела уголка. Небольшое и совершенно неуютное помещение было доверху заставлено аппаратурой. Тускло мерцали мониторы, бесшумно вращались бобины длительной записи. Принудительная вентиляция постоянно подавала свежий воздух, унося наружу нагретые, пропахшие озоном потоки от десятков напряженно работающих приборов.
Приглушенный свет слабо освещал двоих обитателей этого царства электроники. Во вращающемся кресле, напоминающем офисное, сидел молодой человек с густыми и черными как смоль волосами. Судя по всему, он и являлся полновластным хозяином и повелителем этого маленького мира высоких технологий. Во всяком случае, лейтенанту Натаниелю Эдельштайну было довольно приятно так думать. Настроение у парня было одновременно и приподнятым, и обеспокоенным. И вызвано это было только что выуженными из бесконечного информационного мусора данными. Это была большая удача – сделать подобного рода запись. И, будь Натан карьеристом, он бы уже предвкушал, как минимум, благодарность со стороны своего начальства, а может быть, и очередное продвижение по службе. Но все беды этого парня были в том, что он все на свете подвергал, как он сам выражался, критическому анализу. Даже его дед, бывший морской офицер, эмигрировавший из России, не раз говаривал, что он слишком много думает, особенно когда дело касалось шахмат.
Вот и сейчас, нет бы просто пропустить подслушанный посредством чудо-техники разговор на арабском языке мимо ушей (разумеется, предварительно записав его) и забыть о нем, как и предписано инструкцией. Так ведь нет, не получается. Слишком тревожно прозвучали слегка искаженные помехами слова араба, которого он никогда не видел. Настолько тревожно, что стоило Натану заикнуться о сделанном перехвате, как у него в каморке тут же появился представительный пожилой мужчина с недобрым лицом, покрытым мелкими оспинами. Натан видел его раньше.
Несмотря на то, что мужчина был одет в гражданскую одежду, а точнее, в обычный светло-серый костюм, он был офицером контрразведки. Причем не заурядным, а самым что ни на есть настоящим «ястребом». О профессиональном чутье и несгибаемом упорстве Шимона Зетлера чуть ли не легенды складывали. Натаниэль с интересом посматривал на своего «гостя», который сидел с прямой, как доска, спиной и, прищурившись, слушал запись, приложив к одному уху наушник.
Молодого мастера прослушки всегда раздражало такое неуважительное отношение к аппаратуре, но сейчас он даже не обратил на это внимания. Надев свою пару микродинамиков на голову, Натан ловкими, едва уловимыми движениями пальцев регулировал воспроизведение, стараясь сделать перехваченный разговор более понятным. В который раз за сегодня он слышал чуть хриплый голос: «…Тридцать два градуса три минуты и двадцать восемь секунд северной широты и тридцать три градуса и сорок пять минут ровно восточной долготы. Здесь и лежит американский бомбардировщик…»
Этой частью своего перехвата Натан мог гордиться больше всего – все цифры звучали отчетливо и разборчиво даже без компьютерного отсечения шумов. Он мельком взглянул на лицо оперативника, чтобы увидеть произведенное на него впечатление. И разочарованно отвел глаза – на лице старого «ястреба» не дрогнул ни один мускул. А в наушниках уже звучала вызывающая арабская фраза: «…Теперь все будет по-другому, понимаешь? Если у нас в руках будет ядерная бомба, то мы будем диктовать условия!..» И снова Эдельштайн глянул на контрразведчика, и снова не увидел в выражении его лица никаких изменений, хотя у самого по спине слегка пробежал холодок, несмотря на то, что он это слышал уже не в первый раз.
Запись закончилась удаляющимися голосами и топотом ног. Шимон Зетлер вопросительно приподнял седую импозантную бровь, продолжая прижимать к уху наушник.
– Они вышли из зоны досягаемости, – несколько смущенно сказал лейтенант, выключая запись. – Как только будет что-то еще, я постараюсь поймать.
– Да, конечно. – Зетлер растянул губы в подобие улыбки. – Поставь-ка еще разок с того момента, где они говорят о русской эскадре.
– Хорошо, это в самом конце… – Натан недоуменно пожал плечами, снова перематывая и включая записанный разговор. Речь идет о бомбе! Ядерной бомбе! А его интересует какая-то русская эскадра. Непонятный человек этот Шимон Зетлер. Может, он просто знает еще что-то? Ну, конечно, знает. Потому и был таким спокойным, когда слушал все эти ужасы.
– Сынок, сделай-ка мне распечатку этой записи. – Спокойный, но требовательный тон гостя прервал размышления Натаниэля, который молча принялся выполнять поручение. – Ты хорошо поработал, молодец. А куда дальше пойдет эта пленка?
«Ну начинается, – завертелось в голове молодого лейтенанта, – опять начнутся просьбы не вносить в отчет, изъять записи. Как будто инструкции никого не касаются!» Делая вид, что занят, он немного помедлил с ответом, а потом постарался придать своему голосу металлическую твердость:
– Как и положено – в архив. – Натан выжидательно посмотрел на Зетлера. – Простите, но мне надо знать степень секретности…
Тот, вопреки всем его ожиданиям, только согласно кивнул головой и потер квадратный подбородок.
– Конечно, сынок, – ответил он не раздумывая. – Работай с ней, как со спецсекретной. Это мое распоряжение, можешь отразить это в отчете. Все, что из этого вытекает, ты прекрасно знаешь, не мне тебя учить…
Через пару минут Зетлер взял поданную ему стопку особых бланков с расшифровкой записи и собственноручно завизировал каждый из них в уголке. Бережно положив свою ручку с золотым пером во внутренний карман пиджака, он легко поднялся и направился к выходу. У порога остановился:
– Хорошая работа, сынок, – сказал он и, не дожидаясь ответа, вышел.
Путь от отдела радиоэлектронной разведки до кабинета заместителя главы военной контрразведки «Шин-Бет» Абрахама Когена занял всего несколько минут. Нисколько не запыхавшись, что говорило о прекрасной физической форме, Шимон Зетлер взялся за дверную ручку приемной. Миловидная секретарша только захлопала длиннющими ресницами на ворвавшегося как вихрь мужчину. Старый «ястреб» изобразил самую очаровательную из своих улыбок и в два шага приблизился к ее столу.
– Я все еще надеюсь на вашу взаимность, прекраснейшая Саломея, – медовым голосом пафосно пропел он. – Не мучайте старика, не разбивайте мое истерзанное любовью сердце. Всего один ужин при свечах – и я буду счастлив навеки!
Девушка залилась румянцем и бросила на импозантного седовласого оперативника кокетливый взгляд.
– Господин Зетлер, вы ведь женаты! – укоризненно пропела она и наигранно-томно вздохнула. – Проходите, пожалуйста. Не заставляйте господина Когена ждать вас, он этого не любит.
– Я терпелив, учтите. И всегда добиваюсь своего… – в очередной раз пообещал Зетлер и вошел в кабинет к начальнику.
Абрахам Коген, лысоватый толстяк с выдающимся носом, сидел не за дубовым столом, а в одном из кожаных кресел рядом с окном, сложив руки на круглом животе. Поэтому Зетлер не сразу увидел его. Пристально рассматривая хитрым взглядом своего подчиненного, Коген, нараспев растягивая слова в своей манере и едва заметно картавя, произнес:
– Ах Шимон! Ну когда же ты прекратишь совращать моих девочек?
– Простите, генерал, старая привычка, – ничуть не смутившись, парировал тот. – У меня есть для вас кое-что интересное.
– Вот за что ты мне нравишься, как сотрудник, разумеется, так за то, что всегда приносишь что-нибудь этакое… – генерал жестом пригласил присесть его в кресло напротив. – Давай выкладывай, что там у тебя. Знаю ведь, просто так ко мне в кабинет ты не ходишь.
Зетлер устроился на мягком кожаном сиденье и открыл принесенную с собой потертую коричневую папку.
– Судя по всему, у давней и всеми забытой истории появилось продолжение, – начал он и сделал многозначительную паузу. Генерал в ответ только подпер кулаком щеку, показывая готовность выслушать старого «ястреба».
– Помните инцидент шестьдесят седьмого года с американским бомбардировщиком? – продолжал Зетлер.
– Сбитым египтянами?
– Ну насчет египтян – спорный вопрос. Но не это важно. У наших заклятых «двоюродных братьев» – арабов, похоже, появилась та же информация.
– Это проверено?
Зетлер протянул Когену распечатку.
– Лучше просмотрите это сами. Приватная беседа Ахмеда Эль-Айли с некими Хакимом и Ибрагимом.
– Кто это? – живо поинтересовался генерал, бегло пробегая глазами по листкам с текстом.
– Эль-Айли – правая рука покойного Арафата…
– Не зазнавайся, Зетлер, не надо делать из меня склеротика, – посоветовал Коген. – Этого мерзавца я знаю. Остальные?
– Простите, генерал. Хаким – предположительно Хаким Ассади. Известная сволочь, профессиональный террорист. Нам он доставил немало хлопот, когда находился в составе боевых групп Организации освобождения Палестины, но в последнее время переключился на Россию. Периодически воюет на Северном Кавказе, готовит боевиков. В общем, переквалифицировался в высокооплачиваемого инструктора, хотя не брезгует и небольшими вылазками. Второй – у нас не засвечен. Боевик из Чечни. Судя по его заявлению, именно его отец сбил американский «Б-52». Вот откуда у них такие точные координаты.
Генерал отложил в сторону записи и пригладил блестящую прогалину на своей голове.
– А ведь я предлагал еще в шестьдесят седьмом поднять тихо эту чертову ракету. – Глаза Абрахама Когена превратились в две узенькие щелки. – Двух зайцев бы сразу убили: и бомбу бы имели, и спали спокойнее. Так нет же, боялись со Штатами отношения испортить…
– А теперь?
– А что изменилось? Ссориться с Америкой нам снова не с руки. – Генерал язвительно хмыкнул. – Ты мне лучше скажи, насколько реальны шансы арабов поднять со дна эту ерундовину, учитывая, что она не в наших территориальных водах?
– Шансы есть, принимая во внимание наличие подводной лодки, огромного желания и кучи денег. Но при одном условии… – Зетлер многозначительно замолк.
– И при каком же?
– Если мы не будем им мешать.
Коген пружинисто вскочил со своего места и принялся мерить шагами свой кабинет.
– Значит, говоришь, при условии, что мы не вмешаемся? – стал негромко рассуждать вслух генерал. – Тогда вопрос, а нам это выгодно?
– Что именно?
– Предположим, что мы ничего не предпринимаем, и арабам удается достать ядерную бомбу. – Оставив без внимания вопрос собеседника, глава контрразведки остановился напротив окна и заложил руки за спину. – Ты только представь, как это будет здорово!
– Представляю. Ядерный взрыв в Тель-Авиве будет смотреться очень красочно, – мрачно заметил Зетлер.
– Типун тебе на язык! – возмутился генерал. – Дело до этого не дойдет. А вот шум какой поднимется! Янки – по уши, простите, в дерьме. Их ведь бомба. Мировая общественность – в ужасе. Под это дело мы сможем не то что миллионы получить на борьбу с терроризмом. Тут миллиардами попахивает! Можно будет действовать в Палестине, Сирии, Ливане при полном одобрении цивилизованного мира, я уже не говорю про поддержку со стороны провинившихся Штатов. Как тебе такой вот вариант развития событий?
В кабинете повисла пауза. Оба напряженно думали. Первым прервал молчание Зетлер. Сосредоточенно глядя на своего руководителя, он спросил:
– Неужели мы позволим им заполучить ракету с ядерной боеголовкой?
Взгляд генерала приобрел лисье выражение. Переместившись за свой стол, он оперся двумя руками на его крышку и склонил круглую голову набок.
– Мы позволим им думать, что такая ракета у них есть… – был его ответ.
До прихода сменщика оставалось меньше четверти часа, а Натаниелю Эдельштайну все еще не удалось принять решение. Сегодняшние события выбили его из колеи. Он уже начал оформлять отчет, когда поступил этот странный приказ. Шутка ли – стереть все полученные записи, пусть даже с согласия самого генерала Когена. Останутся только те распечатки, которые он сделал сегодня. Но они у Зетлера. А пытаться разгадать его намерения все равно что играть в рулетку. В отчаянии Натаниэль замычал и встряхнул головой, ему больше всего было обидно, что он чего-то не понимает. Отложив наушники, он глубоко вздохнул несколько раз и попытался успокоиться. В конце концов какое дело ему, простому оператору, до планов руководства «Шин-Бет»? Наверху есть умные люди, они разберутся. Они не допустят катастрофы. Но почему-то эти мысли не приносили облегчения. А если эта информация не дойдет до тех самых умных людей?
Решившись, Натан достал из маленького тайника неучтенный мини-диск. Оглянулся на двери. Если его застукают за этим занятием – можно сразу идти на «суку…» – местный базар, торговать зеленью. Работы лишишься мигом. Если не хуже.
Но все было тихо.
Натан, уже ни о чем не думая и действуя, как автомат, записал на диск весь перехваченный разговор. Спроси его сейчас, для чего он это делает, он и сам вряд ли смог бы внятно объяснить. Но он это сделал. Отступать было некуда. Спрятав диск под подкладку своей форменной фуражки, Натан принялся выполнять распоряжение Зетлера, одновременно уничтожая все следы своего вмешательства. Вот и все. Странно, но, несмотря на новое чувство – боязнь быть пойманным, – он испытывал непонятное облегчение. И настроение улучшилось. Он сумел даже вполне непринужденно посмеяться над сальным анекдотом, который рассказал его сменщик, и приветливо улыбнулся охранникам на выходе из здания. Сам не ожидал, что все получится так просто и буднично. И только по пути домой, когда потихоньку прошел кураж, он начал постепенно осознавать серьезность своего поступка.
Добротные стены каменной постройки надежно скрывали комнату от внешнего мира. Не было ни одного окна, как не было и ни одного пустующего без дела уголка. Небольшое и совершенно неуютное помещение было доверху заставлено аппаратурой. Тускло мерцали мониторы, бесшумно вращались бобины длительной записи. Принудительная вентиляция постоянно подавала свежий воздух, унося наружу нагретые, пропахшие озоном потоки от десятков напряженно работающих приборов.
Приглушенный свет слабо освещал двоих обитателей этого царства электроники. Во вращающемся кресле, напоминающем офисное, сидел молодой человек с густыми и черными как смоль волосами. Судя по всему, он и являлся полновластным хозяином и повелителем этого маленького мира высоких технологий. Во всяком случае, лейтенанту Натаниелю Эдельштайну было довольно приятно так думать. Настроение у парня было одновременно и приподнятым, и обеспокоенным. И вызвано это было только что выуженными из бесконечного информационного мусора данными. Это была большая удача – сделать подобного рода запись. И, будь Натан карьеристом, он бы уже предвкушал, как минимум, благодарность со стороны своего начальства, а может быть, и очередное продвижение по службе. Но все беды этого парня были в том, что он все на свете подвергал, как он сам выражался, критическому анализу. Даже его дед, бывший морской офицер, эмигрировавший из России, не раз говаривал, что он слишком много думает, особенно когда дело касалось шахмат.
Вот и сейчас, нет бы просто пропустить подслушанный посредством чудо-техники разговор на арабском языке мимо ушей (разумеется, предварительно записав его) и забыть о нем, как и предписано инструкцией. Так ведь нет, не получается. Слишком тревожно прозвучали слегка искаженные помехами слова араба, которого он никогда не видел. Настолько тревожно, что стоило Натану заикнуться о сделанном перехвате, как у него в каморке тут же появился представительный пожилой мужчина с недобрым лицом, покрытым мелкими оспинами. Натан видел его раньше.
Несмотря на то, что мужчина был одет в гражданскую одежду, а точнее, в обычный светло-серый костюм, он был офицером контрразведки. Причем не заурядным, а самым что ни на есть настоящим «ястребом». О профессиональном чутье и несгибаемом упорстве Шимона Зетлера чуть ли не легенды складывали. Натаниэль с интересом посматривал на своего «гостя», который сидел с прямой, как доска, спиной и, прищурившись, слушал запись, приложив к одному уху наушник.
Молодого мастера прослушки всегда раздражало такое неуважительное отношение к аппаратуре, но сейчас он даже не обратил на это внимания. Надев свою пару микродинамиков на голову, Натан ловкими, едва уловимыми движениями пальцев регулировал воспроизведение, стараясь сделать перехваченный разговор более понятным. В который раз за сегодня он слышал чуть хриплый голос: «…Тридцать два градуса три минуты и двадцать восемь секунд северной широты и тридцать три градуса и сорок пять минут ровно восточной долготы. Здесь и лежит американский бомбардировщик…»
Этой частью своего перехвата Натан мог гордиться больше всего – все цифры звучали отчетливо и разборчиво даже без компьютерного отсечения шумов. Он мельком взглянул на лицо оперативника, чтобы увидеть произведенное на него впечатление. И разочарованно отвел глаза – на лице старого «ястреба» не дрогнул ни один мускул. А в наушниках уже звучала вызывающая арабская фраза: «…Теперь все будет по-другому, понимаешь? Если у нас в руках будет ядерная бомба, то мы будем диктовать условия!..» И снова Эдельштайн глянул на контрразведчика, и снова не увидел в выражении его лица никаких изменений, хотя у самого по спине слегка пробежал холодок, несмотря на то, что он это слышал уже не в первый раз.
Запись закончилась удаляющимися голосами и топотом ног. Шимон Зетлер вопросительно приподнял седую импозантную бровь, продолжая прижимать к уху наушник.
– Они вышли из зоны досягаемости, – несколько смущенно сказал лейтенант, выключая запись. – Как только будет что-то еще, я постараюсь поймать.
– Да, конечно. – Зетлер растянул губы в подобие улыбки. – Поставь-ка еще разок с того момента, где они говорят о русской эскадре.
– Хорошо, это в самом конце… – Натан недоуменно пожал плечами, снова перематывая и включая записанный разговор. Речь идет о бомбе! Ядерной бомбе! А его интересует какая-то русская эскадра. Непонятный человек этот Шимон Зетлер. Может, он просто знает еще что-то? Ну, конечно, знает. Потому и был таким спокойным, когда слушал все эти ужасы.
– Сынок, сделай-ка мне распечатку этой записи. – Спокойный, но требовательный тон гостя прервал размышления Натаниэля, который молча принялся выполнять поручение. – Ты хорошо поработал, молодец. А куда дальше пойдет эта пленка?
«Ну начинается, – завертелось в голове молодого лейтенанта, – опять начнутся просьбы не вносить в отчет, изъять записи. Как будто инструкции никого не касаются!» Делая вид, что занят, он немного помедлил с ответом, а потом постарался придать своему голосу металлическую твердость:
– Как и положено – в архив. – Натан выжидательно посмотрел на Зетлера. – Простите, но мне надо знать степень секретности…
Тот, вопреки всем его ожиданиям, только согласно кивнул головой и потер квадратный подбородок.
– Конечно, сынок, – ответил он не раздумывая. – Работай с ней, как со спецсекретной. Это мое распоряжение, можешь отразить это в отчете. Все, что из этого вытекает, ты прекрасно знаешь, не мне тебя учить…
Через пару минут Зетлер взял поданную ему стопку особых бланков с расшифровкой записи и собственноручно завизировал каждый из них в уголке. Бережно положив свою ручку с золотым пером во внутренний карман пиджака, он легко поднялся и направился к выходу. У порога остановился:
– Хорошая работа, сынок, – сказал он и, не дожидаясь ответа, вышел.
* * *
Путь от отдела радиоэлектронной разведки до кабинета заместителя главы военной контрразведки «Шин-Бет» Абрахама Когена занял всего несколько минут. Нисколько не запыхавшись, что говорило о прекрасной физической форме, Шимон Зетлер взялся за дверную ручку приемной. Миловидная секретарша только захлопала длиннющими ресницами на ворвавшегося как вихрь мужчину. Старый «ястреб» изобразил самую очаровательную из своих улыбок и в два шага приблизился к ее столу.
– Я все еще надеюсь на вашу взаимность, прекраснейшая Саломея, – медовым голосом пафосно пропел он. – Не мучайте старика, не разбивайте мое истерзанное любовью сердце. Всего один ужин при свечах – и я буду счастлив навеки!
Девушка залилась румянцем и бросила на импозантного седовласого оперативника кокетливый взгляд.
– Господин Зетлер, вы ведь женаты! – укоризненно пропела она и наигранно-томно вздохнула. – Проходите, пожалуйста. Не заставляйте господина Когена ждать вас, он этого не любит.
– Я терпелив, учтите. И всегда добиваюсь своего… – в очередной раз пообещал Зетлер и вошел в кабинет к начальнику.
Абрахам Коген, лысоватый толстяк с выдающимся носом, сидел не за дубовым столом, а в одном из кожаных кресел рядом с окном, сложив руки на круглом животе. Поэтому Зетлер не сразу увидел его. Пристально рассматривая хитрым взглядом своего подчиненного, Коген, нараспев растягивая слова в своей манере и едва заметно картавя, произнес:
– Ах Шимон! Ну когда же ты прекратишь совращать моих девочек?
– Простите, генерал, старая привычка, – ничуть не смутившись, парировал тот. – У меня есть для вас кое-что интересное.
– Вот за что ты мне нравишься, как сотрудник, разумеется, так за то, что всегда приносишь что-нибудь этакое… – генерал жестом пригласил присесть его в кресло напротив. – Давай выкладывай, что там у тебя. Знаю ведь, просто так ко мне в кабинет ты не ходишь.
Зетлер устроился на мягком кожаном сиденье и открыл принесенную с собой потертую коричневую папку.
– Судя по всему, у давней и всеми забытой истории появилось продолжение, – начал он и сделал многозначительную паузу. Генерал в ответ только подпер кулаком щеку, показывая готовность выслушать старого «ястреба».
– Помните инцидент шестьдесят седьмого года с американским бомбардировщиком? – продолжал Зетлер.
– Сбитым египтянами?
– Ну насчет египтян – спорный вопрос. Но не это важно. У наших заклятых «двоюродных братьев» – арабов, похоже, появилась та же информация.
– Это проверено?
Зетлер протянул Когену распечатку.
– Лучше просмотрите это сами. Приватная беседа Ахмеда Эль-Айли с некими Хакимом и Ибрагимом.
– Кто это? – живо поинтересовался генерал, бегло пробегая глазами по листкам с текстом.
– Эль-Айли – правая рука покойного Арафата…
– Не зазнавайся, Зетлер, не надо делать из меня склеротика, – посоветовал Коген. – Этого мерзавца я знаю. Остальные?
– Простите, генерал. Хаким – предположительно Хаким Ассади. Известная сволочь, профессиональный террорист. Нам он доставил немало хлопот, когда находился в составе боевых групп Организации освобождения Палестины, но в последнее время переключился на Россию. Периодически воюет на Северном Кавказе, готовит боевиков. В общем, переквалифицировался в высокооплачиваемого инструктора, хотя не брезгует и небольшими вылазками. Второй – у нас не засвечен. Боевик из Чечни. Судя по его заявлению, именно его отец сбил американский «Б-52». Вот откуда у них такие точные координаты.
Генерал отложил в сторону записи и пригладил блестящую прогалину на своей голове.
– А ведь я предлагал еще в шестьдесят седьмом поднять тихо эту чертову ракету. – Глаза Абрахама Когена превратились в две узенькие щелки. – Двух зайцев бы сразу убили: и бомбу бы имели, и спали спокойнее. Так нет же, боялись со Штатами отношения испортить…
– А теперь?
– А что изменилось? Ссориться с Америкой нам снова не с руки. – Генерал язвительно хмыкнул. – Ты мне лучше скажи, насколько реальны шансы арабов поднять со дна эту ерундовину, учитывая, что она не в наших территориальных водах?
– Шансы есть, принимая во внимание наличие подводной лодки, огромного желания и кучи денег. Но при одном условии… – Зетлер многозначительно замолк.
– И при каком же?
– Если мы не будем им мешать.
Коген пружинисто вскочил со своего места и принялся мерить шагами свой кабинет.
– Значит, говоришь, при условии, что мы не вмешаемся? – стал негромко рассуждать вслух генерал. – Тогда вопрос, а нам это выгодно?
– Что именно?
– Предположим, что мы ничего не предпринимаем, и арабам удается достать ядерную бомбу. – Оставив без внимания вопрос собеседника, глава контрразведки остановился напротив окна и заложил руки за спину. – Ты только представь, как это будет здорово!
– Представляю. Ядерный взрыв в Тель-Авиве будет смотреться очень красочно, – мрачно заметил Зетлер.
– Типун тебе на язык! – возмутился генерал. – Дело до этого не дойдет. А вот шум какой поднимется! Янки – по уши, простите, в дерьме. Их ведь бомба. Мировая общественность – в ужасе. Под это дело мы сможем не то что миллионы получить на борьбу с терроризмом. Тут миллиардами попахивает! Можно будет действовать в Палестине, Сирии, Ливане при полном одобрении цивилизованного мира, я уже не говорю про поддержку со стороны провинившихся Штатов. Как тебе такой вот вариант развития событий?
В кабинете повисла пауза. Оба напряженно думали. Первым прервал молчание Зетлер. Сосредоточенно глядя на своего руководителя, он спросил:
– Неужели мы позволим им заполучить ракету с ядерной боеголовкой?
Взгляд генерала приобрел лисье выражение. Переместившись за свой стол, он оперся двумя руками на его крышку и склонил круглую голову набок.
– Мы позволим им думать, что такая ракета у них есть… – был его ответ.
До прихода сменщика оставалось меньше четверти часа, а Натаниелю Эдельштайну все еще не удалось принять решение. Сегодняшние события выбили его из колеи. Он уже начал оформлять отчет, когда поступил этот странный приказ. Шутка ли – стереть все полученные записи, пусть даже с согласия самого генерала Когена. Останутся только те распечатки, которые он сделал сегодня. Но они у Зетлера. А пытаться разгадать его намерения все равно что играть в рулетку. В отчаянии Натаниэль замычал и встряхнул головой, ему больше всего было обидно, что он чего-то не понимает. Отложив наушники, он глубоко вздохнул несколько раз и попытался успокоиться. В конце концов какое дело ему, простому оператору, до планов руководства «Шин-Бет»? Наверху есть умные люди, они разберутся. Они не допустят катастрофы. Но почему-то эти мысли не приносили облегчения. А если эта информация не дойдет до тех самых умных людей?
Решившись, Натан достал из маленького тайника неучтенный мини-диск. Оглянулся на двери. Если его застукают за этим занятием – можно сразу идти на «суку…» – местный базар, торговать зеленью. Работы лишишься мигом. Если не хуже.
Но все было тихо.
Натан, уже ни о чем не думая и действуя, как автомат, записал на диск весь перехваченный разговор. Спроси его сейчас, для чего он это делает, он и сам вряд ли смог бы внятно объяснить. Но он это сделал. Отступать было некуда. Спрятав диск под подкладку своей форменной фуражки, Натан принялся выполнять распоряжение Зетлера, одновременно уничтожая все следы своего вмешательства. Вот и все. Странно, но, несмотря на новое чувство – боязнь быть пойманным, – он испытывал непонятное облегчение. И настроение улучшилось. Он сумел даже вполне непринужденно посмеяться над сальным анекдотом, который рассказал его сменщик, и приветливо улыбнулся охранникам на выходе из здания. Сам не ожидал, что все получится так просто и буднично. И только по пути домой, когда потихоньку прошел кураж, он начал постепенно осознавать серьезность своего поступка.
Глава 5
Египет. Порт-Саид – северные «ворота» Суэцкого канала
Хищный профиль российского эсминца был отлично виден с мостика «Арктура», на котором стоял Сергей Павлов. Что ни говори – красивый корабль. Стройный, изящный и одновременно мощный. Не чета гражданским судам, во множестве разместившимся по соседству на рейде, пусть даже таким громадинам, как тот новый контейнеровоз-пятидесятитысячник, раскорячившийся поперек бухты Порт-Саид. Кстати, именно этого монстра сейчас пропускала российская эскадра. Встав на рейд еще несколько часов назад, командование сразу связалось с руководством порта, известив о своем намерении пройти через канал к Суэцу. Все как и полагается, Сергей сам при этом присутствовал – командир снова назначил его вахтенным офицером. Радушию египтян не было предела, видимо, крепки еще воспоминания о недавней дружбе и поддержке в нелегкие годы войны. Во всяком случае, Полундре так показалось.
С широченными улыбками на лицах, которые не исчезали даже тогда, когда их обладатели говорили или курили, египетские власти многократно заверили всех в своем почтении и расположении и обещали сразу же провести оба российских корабля через канал, как только подойдет их очередь. А очередь, разумеется, была не маленькая. Как-никак, желающих попасть из Атлантики в Индийский океан, не обходя при этом Африку, было предостаточно.
В ожидании же своего часа всем свободным от вахт было любезно предложено сойти на берег, где программа увеселений была отработана до мелочей за долгие годы существования судоходства по знаменитому каналу. Обычно моряки поступали именно так – отпрашивались в порт, где на центральной площади их ждали в ряд расставленные смышлеными хозяевами заведения с броскими вывесками вроде «BAR», «Restaurant» и даже «Saloon» и «Tavern». Понятное дело, что не только прохладительные напитки предлагались вырвавшимся на берег морским волкам, несмотря на то, что страна мусульманская и алкоголь там вне закона. Но не для туристов и моряков, конечно, которые щедро расплачиваются за возможность хорошо оттянуться на твердой земле.
В конце площади, после всех питейных точек, захмелевшие морячки передавались под опеку местным таксистам, которые с превеликим удовольствием развозили всех желающих: кого на «Lady-street», в объятия «жриц любви», а кого прямо в Каир и Гизу, к знаменитым казино под сенью тысячелетних пирамид. А уже оттуда мореманы триумфально (а когда и не очень, по причине полного истощения финансов) доставлялись в Суэц, где поднимались на борт своего корабля, к тому времени уже бережно проведенного через весь канал египетскими лоцманами. Такой вот «крюк» почета по древней земле для любителей острых ощущений.
Разумеется, командование российской эскадры поблагодарило египтян за столь радушный прием, но команду на берег отпускать не спешило. Сергей подозревал, что и его марсельское приключение сыграло в этом свою роль, но особых угрызений совести не испытывал – мало ли с кем могло такое случиться. Никто от такого не застрахован. Потому он так спокойно и наслаждался сейчас видами знаменитого порта, пока гидрографическое судно занимало свое положенное место параллельно эсминцу, уже бросившему якорь.
Монстр-пятидесятитысячник неуклюже, но упорно разворачивался ко входу в канал при помощи маленьких, но чрезвычайно сильных буксиров. Словно муравьи, облепившие громадного жука, они целенаправленно выводили его на нужный курс. То и дело раздавались предупредительные гудки, заставлявшие какое-либо судно отойти в сторону и расчистить проход.
Сергей глянул на часы – до окончания вахты оставалось чуть более получаса. Потом можно будет пойти вниз, окатить себя ледяной водой и завалиться на койку. Кстати, хорошо бы дописать письмо жене, а то совсем совесть заест…
Что-то выходящее за рамки обычного было в поведении промасленного старого буксира, как чертик из табакерки выскочившего из-за гигантской туши контейнеровоза. Без всяких гудков, которые он должен был издать, выходя из акватории порта, нарушая все правила судовождения, он несся прямо на «Арктура». Все мысли о доме мигом улетучились из головы Полундры. «Да что же он делает, сволочь!» – только и успел подумать Сергей, а ноги уже сами несли его к рулевому, где, на его удивление, уже стоял командир гидрографического судна.
– Буксир на траверзе! – только и успел крикнуть Сергей. Дальнейшие его слова потонули в реве тревожной сирены, которой «Арктур» пытался предупредить неосторожный буксир о возможности столкновения. Гудок, за ним еще и еще. Но на маленьком мазутно-черном буксире как будто все оглохли и ослепли одновременно. Не сбавляя хода, вспенивая буруны за своей кормой, он пер прямо на российские корабли.
Полундра краем глаза глянул на командира. Тот словно превратился в свою собственную мраморную статую – бледное лицо застыло в какой-то отрешенности. Только по едва шевельнувшимся стиснутым губам Сергей понял, что командир не впал в ступор, а все еще пытается спасти ситуацию. И тут же ощутил это. «Арктур» рывком стал разворачиваться, уходя от «атаки» нежданного гостя. А потом так же неожиданно остановился. Сергею уже некогда было оборачиваться на командира – до приближавшегося судна оставались считаные метры, и становилось все понятнее, что столкновения не избежать. Но в эти доли секунды он вдруг ясно и четко осознал причину их остановки. Уведи командир сейчас «Арктур» с пути свихнувшегося буксира, и тот с не меньшим успехом протаранит эсминец! Значит, быть аварии!
Вовсю пыхтя выхлопной трубой своего дизеля, портовой «хулиган» с размаху врезался в борт гидрографического судна почти у самой кормы. Со страшным треском разрываемого металла обшивка российского корабля провалилась внутрь, образовав внушительную пробоину ниже ватерлинии чуть ближе к кормовой части, в которую мгновенно хлынули потоки воды. Только после этого на буксире взревела сирена, и он с такой же прытью дал задний ход.
Хищный профиль российского эсминца был отлично виден с мостика «Арктура», на котором стоял Сергей Павлов. Что ни говори – красивый корабль. Стройный, изящный и одновременно мощный. Не чета гражданским судам, во множестве разместившимся по соседству на рейде, пусть даже таким громадинам, как тот новый контейнеровоз-пятидесятитысячник, раскорячившийся поперек бухты Порт-Саид. Кстати, именно этого монстра сейчас пропускала российская эскадра. Встав на рейд еще несколько часов назад, командование сразу связалось с руководством порта, известив о своем намерении пройти через канал к Суэцу. Все как и полагается, Сергей сам при этом присутствовал – командир снова назначил его вахтенным офицером. Радушию египтян не было предела, видимо, крепки еще воспоминания о недавней дружбе и поддержке в нелегкие годы войны. Во всяком случае, Полундре так показалось.
С широченными улыбками на лицах, которые не исчезали даже тогда, когда их обладатели говорили или курили, египетские власти многократно заверили всех в своем почтении и расположении и обещали сразу же провести оба российских корабля через канал, как только подойдет их очередь. А очередь, разумеется, была не маленькая. Как-никак, желающих попасть из Атлантики в Индийский океан, не обходя при этом Африку, было предостаточно.
В ожидании же своего часа всем свободным от вахт было любезно предложено сойти на берег, где программа увеселений была отработана до мелочей за долгие годы существования судоходства по знаменитому каналу. Обычно моряки поступали именно так – отпрашивались в порт, где на центральной площади их ждали в ряд расставленные смышлеными хозяевами заведения с броскими вывесками вроде «BAR», «Restaurant» и даже «Saloon» и «Tavern». Понятное дело, что не только прохладительные напитки предлагались вырвавшимся на берег морским волкам, несмотря на то, что страна мусульманская и алкоголь там вне закона. Но не для туристов и моряков, конечно, которые щедро расплачиваются за возможность хорошо оттянуться на твердой земле.
В конце площади, после всех питейных точек, захмелевшие морячки передавались под опеку местным таксистам, которые с превеликим удовольствием развозили всех желающих: кого на «Lady-street», в объятия «жриц любви», а кого прямо в Каир и Гизу, к знаменитым казино под сенью тысячелетних пирамид. А уже оттуда мореманы триумфально (а когда и не очень, по причине полного истощения финансов) доставлялись в Суэц, где поднимались на борт своего корабля, к тому времени уже бережно проведенного через весь канал египетскими лоцманами. Такой вот «крюк» почета по древней земле для любителей острых ощущений.
Разумеется, командование российской эскадры поблагодарило египтян за столь радушный прием, но команду на берег отпускать не спешило. Сергей подозревал, что и его марсельское приключение сыграло в этом свою роль, но особых угрызений совести не испытывал – мало ли с кем могло такое случиться. Никто от такого не застрахован. Потому он так спокойно и наслаждался сейчас видами знаменитого порта, пока гидрографическое судно занимало свое положенное место параллельно эсминцу, уже бросившему якорь.
Монстр-пятидесятитысячник неуклюже, но упорно разворачивался ко входу в канал при помощи маленьких, но чрезвычайно сильных буксиров. Словно муравьи, облепившие громадного жука, они целенаправленно выводили его на нужный курс. То и дело раздавались предупредительные гудки, заставлявшие какое-либо судно отойти в сторону и расчистить проход.
Сергей глянул на часы – до окончания вахты оставалось чуть более получаса. Потом можно будет пойти вниз, окатить себя ледяной водой и завалиться на койку. Кстати, хорошо бы дописать письмо жене, а то совсем совесть заест…
Что-то выходящее за рамки обычного было в поведении промасленного старого буксира, как чертик из табакерки выскочившего из-за гигантской туши контейнеровоза. Без всяких гудков, которые он должен был издать, выходя из акватории порта, нарушая все правила судовождения, он несся прямо на «Арктура». Все мысли о доме мигом улетучились из головы Полундры. «Да что же он делает, сволочь!» – только и успел подумать Сергей, а ноги уже сами несли его к рулевому, где, на его удивление, уже стоял командир гидрографического судна.
– Буксир на траверзе! – только и успел крикнуть Сергей. Дальнейшие его слова потонули в реве тревожной сирены, которой «Арктур» пытался предупредить неосторожный буксир о возможности столкновения. Гудок, за ним еще и еще. Но на маленьком мазутно-черном буксире как будто все оглохли и ослепли одновременно. Не сбавляя хода, вспенивая буруны за своей кормой, он пер прямо на российские корабли.
Полундра краем глаза глянул на командира. Тот словно превратился в свою собственную мраморную статую – бледное лицо застыло в какой-то отрешенности. Только по едва шевельнувшимся стиснутым губам Сергей понял, что командир не впал в ступор, а все еще пытается спасти ситуацию. И тут же ощутил это. «Арктур» рывком стал разворачиваться, уходя от «атаки» нежданного гостя. А потом так же неожиданно остановился. Сергею уже некогда было оборачиваться на командира – до приближавшегося судна оставались считаные метры, и становилось все понятнее, что столкновения не избежать. Но в эти доли секунды он вдруг ясно и четко осознал причину их остановки. Уведи командир сейчас «Арктур» с пути свихнувшегося буксира, и тот с не меньшим успехом протаранит эсминец! Значит, быть аварии!
Вовсю пыхтя выхлопной трубой своего дизеля, портовой «хулиган» с размаху врезался в борт гидрографического судна почти у самой кормы. Со страшным треском разрываемого металла обшивка российского корабля провалилась внутрь, образовав внушительную пробоину ниже ватерлинии чуть ближе к кормовой части, в которую мгновенно хлынули потоки воды. Только после этого на буксире взревела сирена, и он с такой же прытью дал задний ход.