Зверев Сергей Иванович. Жиган против террористов

   Посты наблюдения у дома, в котором жила любовница Панфилова, московская тележурналистка Наталья Сазонова, уже стояли. Шевчук с минуты на минуту ждал сообщения, что Панфилов выбрался, наконец, из своей берлоги и направился в родной город.
   В Запрудном уже работала опергруппа, выполняющая срочное задание по обнаружению чеченских террористов, готовящих теракт. Но ничего сделать пока не удалось. Городишко-то вроде небольшой, а вот поди ж ты, невозможным оказалось вычислить среди его жителей хотя бы нескольких подозрительных лиц, которых стоило бы серьезно разрабатывать. Проверены все вновь прибывшие за последние два месяца, ведется постоянный контроль за проживающими в гостиницах, с помощью местной милиции осмотрены все подвальные и чердачные помещения, проведена проверка всех зарегистрированных в Запрудном коммерческих фирм, – и никакого результата. Просто не за что зацепиться.
   Шевчук вспомнил, что с руководителем группы, который только вчера докладывал ему о ходе работы, он разговаривал примерно так же, как только что с ним говорил генерал. Шевчук тоже тогда поорал вдоволь. Было за что орать. Ведь, если теракт и в самом деле произойдет, первой полетит именно его голова, поскольку в его обязанности входит оперативный розыск и обезвреживание преступников подобного типа. Хорошо еще, если ограничатся разжалованием. А то и до трибунала дойти может.
   «Давай, Панфилов, двигай в свой Запрудный! – подумал Шевчук. – Надежды, конечно, мало, но чем черт не шутит, может, тебе повезет…»
 

* * *

 
   Константин и в самом деле торопился. Он прекрасно понимал, что времени на поиски террористов у него уже не осталось. Теракт мог произойти каждую минуту, а Иван привез из Чечни слишком неопределенную информацию.
   Правда, если речь идет о взрыве, – Иван, кажется, говорил, что подслушал разговор именно о взрыве, – так ведь он требует подготовки, особенно если потребуется большое количество взрывчатки. Ее нужно доставить в Запрудный, надо выбрать объект, на котором будет проведен теракт, надо, в конце концов, заложить взрывчатку, не привлекая ничьего внимания. На все это может уйти достаточно много времени. Но не стоит себя утешать подобными рассуждениями. Это только предположения. Надо ехать на место и искать ублюдков, посягнувших на его город.
   Константин понял, что город, в котором прошло его детство, в котором он вырос и стал тем, кем стал, в котором его признали сначала под кличкой Жиган, потом – как серьезного бизнесмена Константина Петровича Панфилова, этот город представляет для него особую ценность. И Константин чувствовал за него ответственность.
 

* * *

 
   На следующее утро после разговора с майором Тихоновым Наташина «девятка» уже сворачивала с Дмитровского шоссе на Запрудненское. Когда вокруг дороги замелькали знакомые кварталы, у Константина защемило сердце. Здесь он когда-то жил, любил, работал, дрался… Отсюда он ушел, поняв, что жизнь сложилась совсем не так, как он хотел бы ее прожить, и виноват в этом только он сам. Теперь возвращался и чувствовал, что он стал совсем другим. Да он и в самом деле стал совсем другим, даже внешне. Пластическая операция сделала его неузнаваемым. И это, пожалуй, к лучшему. Тот, кто ему нужен, узнает его в любом случае, а слишком большое внимание Константину ни к чему. Это может только повредить делу.
   Панфилов возвращался в Запрудный коммерсантом. В одной из контор, которых в Москве понатыкано, как в лесу поганок после дождя – «Регистрация фирм за один день», Константин зарегистрировал частное предприятие по оптовой торговле продуктами и бытовой техникой и теперь вправе был открыть в Запрудном свой, например, магазин. Впрочем, дело это достаточно хлопотное, да Константин и не собирался открывать магазин.
   Попав в Запрудный, он начал поиски помещения для склада, а не для магазина. Складское помещение оказалось найти гораздо легче. И ремонта в нем никакого не требовалось. Требовалось прикрытие для выполнения той задачи, которую он перед собой поставил. Склад и обеспечивал такое прикрытие. А что? Прибыл в город коммерсант, хочет обосноваться тут, открыть свой магазин, заняться бизнесом. А пока оформляет всякие бумажки, торговое оборудование покупает, товарами запасается. Ни у кого никаких подозрений в том, что он приехал совсем для других дел, возникнуть не должно.
   Помещение Константин снял в том самом пансионате, где когда-то произошла разборка у запрудненской братвы с фокинской. Обветшалый и дышащий на ладан пансионат выкупила у бывших хозяев фирма «Гермес», владеющая сетью магазинов в Подмосковье, отремонтировала для себя одно из зданий, выбросив из него все, что можно было, оставив только несущие стены, напичкала его современной складской техникой и устроила там свой кустовой склад. В остальных помещениях был проведен косметический ремонт, их привели в божеский вид и предложили желающим арендовать по не слишком дорогой цене.
   В сопровождении менеджера Константин походил по пансионату, посмотрел все, что ему предлагали, и выбрал объемистый пансионатский гараж, который по прямому назначению не использовался, поскольку находился слишком далеко, по мнению владельцев «Гермеса», от кустового склада и метрах в семистах от главного здания фирмы. Не пожалевшая средств фирма построила для своего склада современный терминал и часть помещения выделила под стоянку и техобслуживание собственных машин. Старый гараж оказался им не нужен. Его-то Константин и арендовал.
   У того же «Гермеса» Константин приобрел по оптовым ценам партию продуктов питания длительного хранения, дипломатично заявив, что в условиях жесткой конкуренции со столь серьезной фирмой, как «Гермес», предпочитает за лучшее заняться розничной торговлей, которую в Запрудном нельзя было назвать оживленной.
   Гермесовские грузчики за час перетащили коробки с консервами, сигаретами, конфетами, ящики с водкой и упаковки с кофе и чаем из кустового склада в бывший гараж, а Константин повесил на нем большой амбарный замок и облегченно вздохнул. Первый этап операции – обеспечение легенды, был фактически завершен.
   Константин получил возможность под вполне обоснованным предлогом ездить по городу, разговаривать с людьми, устанавливать контакты и собирать информацию. Все это выглядело как изучение рынка, определение преимущественного спроса и покупательской способности населения. В то же время у него была теперь возможность организовать на своем складе что-то вроде базы, где можно при необходимости хранить оружие, встречаться с людьми в конфиденциальной обстановке и вообще – расположиться.
   Наташу он сразу же отправил снимать квартиру в Запрудном, чтобы его образ жизни полностью соответствовал стандарту. Иван должен был действовать самостоятельно, никак не показывать своего знакомства с Константином, и выходить на контакт с ним только в крайних случаях – когда нужно срочно передать важную информацию.
   А сам Константин отправился навестить своих старых знакомых.
   Он хорошо помнил, что в те времена, когда его имя гремело в Запрудном, чеченская группировка была одной из самых сильных в городе. Чеченцы в Запрудном занимались официально бензином, неофициально – оружием и наркотиками. Они постоянно давили на конкурентов и пытались их вытеснить. Разборки возникали часто, порой переходили в откровенные военные действия, что создавало большие проблемы у запрудненской милиции и прокуратуры. Позже чеченцы поутихли, оставили бензиновый рынок и сосредоточились исключительно на наркоте и фальшивых долларах. Но с тех пор прошло немало времени, и Константин просто не знал теперь, есть ли вообще чеченцы в Запрудном.
   Прежде всего Константин отправился на базар. Он хорошо знал, что каждая группировка прикрывает своих земляков на запрудненском базаре, и если найдет там хоть одного чеченца, это значит, что группировка жива и продолжает действовать. Если уж начинать сбор информации о чеченских боевиках, так именно с этого конца.
   Базар мало изменился с тех пор, как Константин побывал на нем в последний раз. Та же бессмысленная на первый взгляд толкучка, те же покупатели, которые больше рассматривают и пробуют, чем покупают, те же вечно голодные глаза торговцев, которые считают, что день прошел неудачно, если у них не раскупили весь товар.
   – Эй, дорогой, подходи, что стоишь! – окликнул его смуглый небритый продавец, перед которым горками возвышались на прилавке апельсины, гранаты, груши и персики. – Купи своей дэвушке лакомство! Савсэм дешево отдаю, только для тебя.
   Константин подошел. Продавец не был похож на чеченца. Он скорее родом из Азербайджана.
   – Откуда персики-то? – спросил Константин. – Издалека привез?
   – Зачэм, слушай, издалека? – удивился продавец. – С родины! Попробуй, какой сладкий пэрсик! Пакупай, не пожалеешь!
   Константин взвесил на руке огромный, тяжелый, покрытый нежным, прозрачным пушком желто-розово-лиловый персик. Продавца, пожалуй, стоило расположить к себе. Да и Наташу порадовать надо, она из фруктов больше всего любит яблоки и персики.
   – Персики у тебя и в самом деле знатные! – искренне сказал Константин.
   – Э-э, слушай! Такой пэрсик нигдэ больше нэт! – расцвел продавец. – Сам бы кушал, но нэ могу – дэньги нада! Тебе продаю!
   – Взвесь-ка мне штук пятнадцать, – сказал Константин. – Но, смотри, брат, если не сладкие – назад принесу, сам есть будешь…
   – Зачэм обижаешь, слушай? – возмутился продавец. – Такой пэрсик мой отец растил! Такой пэрсик мой дед растил. У них сладкий был, да? Зачем у меня – не сладкий? Бери – пробуй любой – хоть один нэ сладкий найдешь, я брошу все, поеду домой – сад вырубать!
   – Ладно, не горячись! – усмехнулся Константин. – Какой вы народ нервный! Прямо не тронь! Старый Керим тоже такой горячий был – слово ему не скажи, сразу за кинжал хватался… Только что-то не вижу я его здесь. Давно в ваших краях не был. Домой, что ли, Керим уехал, в Ширванскую долину?
   – Ты Керим знал? – переспросил его удивленный продавец, выстраивая на весах пирамиду из персиков. – Аллах забрал старого Керима к себе. У него пэрсик лучше был, чем этот! А вот жизнь у Керима – плохой был. И смерть плохой. Пуля в живот попал. Здэсь и умер, прямо с пэрсиками. Хороший человек был Керим, а смерть у него плохой был!
   – Подожди-подожди, – перебил его Константин. – Так его убили? Прямо здесь, на базаре? Кто же на старика руку поднял?