Страница:
– Поезжай в деревню. Переоденься. Возьми все, что может понадобиться. В сундуке найдешь деньги. Не думай – бери все. Не задерживайся. Скачи как можно дальше. Не жалей коня. Сдохнет – подымайся и беги дальше! Они будут тебя искать…
– Кайра… а ты? – только и спросил Дамон.
– Я никогда не ездила верхом. Я тебя задержу только. И найти нас будет легче… прощай, Дами… будь осторожен!
Ведьма резко ударила коня по крупу.
Стоя на пригорке, Кайра видела, как он обернулся в последний раз, и слезы наконец нашли себе дорогу…
Алагерда, просто излучавшая всем своим обликом мудрое достоинство и величавое благонравие, явилась едва ли не на рассвете. Райнарт не смог удержаться, что бы не поддеть ее по этому поводу.
– Извини, если побеспокоила, – сладко отозвалась магесса, – Стареешь, Райнарт.
Помнится раньше ты бывал свеж в любое время суток.
– Лично я рад видеть тебя, будучи в любом состоянии и в любую часть суток на выбор, – подпустил ответную колкость тот, – Но вот боюсь, что Ее Высочество еще спит…
– Отнюдь! – Гейне подходила к ним: подтянутая, строгая, в той же дорожной одежде, только вычищенной, и при шпаге, – Не все принцессы любят нежиться на перинах до обеда.
Улыбка смягчила возможную резкость фразы.
– Позвольте представить вам леди Алагерду, – Райнарт поспешил исполнить требования приличий.
– Я польщена, – вместо реверанса волшебница отвесила легкий неглубокий поклон, – Увы, героям положено больше разбираться в чудовищах, чем в распорядке дня благородных дам.
От внимания Гейне, натренированной придворной жизнью, не ускользнул мимолетный взгляд, брошенный при этих словах магичкой в сторону героя, – уж слишком невинным он был. Как и непробиваемо-безмятежное выражение лица самого героя.
– Я рада видеть, что вы живы и здоровы, – продолжала между тем Алагерда, – Я не уполномочена представлять Светлый совет, но долг любого мага и просто честного человека помочь обнаружить негодяя, посмевшего применить против вас зловредные чары. Но дело осложняется тем…
– Что невозможно даже предположить, кто за этим стоял, – прервал ее Райнарт, – Я больше чем уверен, что убивать принцессу никто не собирался, намереваясь лишь подавить ее волю, сделать управляемой. Как и в лесу: ее убивать не собирались, – возможно, вы не плохо фехтуете, но на вас ни царапины, а вся охрана перебита…
Райнарт усмехнулся мрачной принцессе.
– Вы далеко от столицы, скорее всего укрывались в имении кого-то из ваших "верных людей". Но вам устроили засаду, а для этого надо знать, где и когда.
Вывод получался неутешительный.
– Что же мне теперь делать? – жалобно вырвалось у Гейне, осознающей понемногу, что доверять она не может никому.
Волшебница согласно кивала, даже не огрызнувшись на вмешательство, и разразилась пространной речью, общий смысл которой сводился к тому, что Ее Высочеству нужен защитник, и не только телохранитель лично для нее, но и внушительная фигура, которая сможет противостоять всем интригам и злоумышлениям. Сможет быть ее опорой на трудном поприще государственных забот. И не связанный ни с одним из кланов и группировок, что бы быть полностью объективным и беспристрастным…
Короче, супруг и герой в одном лице. Гейне слушала ее внимательно и напряженно.
– Одна вы не справитесь, – в тоне Алагерды было только сочувствие, – А это единственный совет, который я могу дать вам прямо сейчас.
В общих чертах, принцесса вынуждена была признать выгодность всех этих условий и надежность решения, возражение нашлось только одно.
– Любовь… – задумчиво улыбнулась магесса, – Любовь тонкая и непредсказуемая субстанция. По крайней мере вы будете уверены в том, что ваш муж будет молод, хорош собой, умел в бою, смел, решителен и умен. Кто знает, возможно, ваше сердце дрогнет, ведь вы будете уверены, что выбрали достойного.
Алагерда обворожительно и заговорщицки улыбалась. "Месяцок таких увещеваний, – думал Райнарт, – и принцесса Мелигейна сама потащит подставленного ей героя к венцу, без всякой магии свято веруя, что это ее искреннее желание". Грустно.
Однако теперь о ней позаботятся. Наверняка вскоре здесь объявится целая делегация и Гейне окажется в мягких, но цепких лапках Совета. И ведь они и правда желают добра…
Алагерда действовала просто виртуозно: тактично, в меру ненавязчиво, обсуждая с Мелигейной возможность возникновения здесь эпидемий, потихоньку воздействуя уже на ее чувство долга. Райнарт оставил их, присоединившись к раздосадованному задержкой Эледверу.
– Выезжаем, – кивнул он эльфу, вот только их обоих ждал сюрприз.
В лице раздраженной принцессы, уже избавившейся от общества магессы.
– Вы очень торопитесь, сударь Райнарт, – ледяным тоном произнесла она.
– Весьма, – отозвался он, поправляя седельные сумки.
– Куда же это? Вы едете с юга, но раз добрались до Дейла, то направляетесь не в горы и уж конечно не к эльфам, один из которых вас сопровождает, – они обменялись с Эледвером церемонными поклонами, – Какая-то миссия у вас уже есть.
Чрезвычайно важная и она почему-то находится в стороне ничейных земель… Это вы, – заключила она.
– Я, – согласился он, зная, что она имеет в виду: оказывается, он ее недооценил.
– Герой, – с горечью бросила Мелигейна.
– Герой, – опять согласился Райнарт.
– Истинный король, спаситель… Я даже не буду спрашивать вас о Роланде!
– И не надо.
Сказать было действительно нечего.
– Вот значит как.
Трудно расставаться с верой в добрые сказки. Утешение "так надо" – здесь не пройдет.
– Конечно! Вас, избавителя от зла будут носить на руках… Само собой, что и я должна пасть к вашим ногам… точнее в объятья! Приятным дополнением к чужому трону. Кто дал вам право распоряжаться чужими судьбами? Моей судьбой? – разъяренная Мелигейна подступала к герою, и в ясных серых глазах вспыхивали ледяные искры, – Моей страной, черный бы вас побрал!
– Никто ничего не решает без вашей воли.
– Я не настолько глупа, сударь Райнарт! И достаточно слышала за эти дни! Что остановит ваших приятелей магов, если они решат, что я – как вы вчера изящно выразились – буду через чур неуступчивой?! Что помешает им применить нечто подобное тому, что уже имело место?! Честь? Высшие идеалы? Да не смешите меня!
Или хотя бы не считайте идиоткой! – Гейне развернулась на каблуках, – Сожалею, но вашим отлаженным планам не суждено сбыться! Я сама отправлюсь в Черную Башню, убью какое-нибудь чудовище… Если уж без этого нельзя! И пусть только ваш Совет попробует указывать мне, что делать!
– Ваше решение, по меньшей мере, безрассудно, – спокойно возразил Райнарт.
– Попробуйте меня остановить! Я отправлюсь туда с вами или без вас! Вы уверены, что я погибну, – Гейне подступила вплотную, – Вы хотите, что бы моя жизнь была на вашей совести?
– Моя совесть – гибкая вещь. Я не стану мешать вам покончить жизнь самоубийством.
Мне же это выгодно…
Гейне смерила его взглядом и вылетела вон. Райнарт покосился на молчаливого эльфа, но Фориан тоже смотрел на него, и взгляд у него был весьма кислым.
Райнарт вздохнул. Эледвер дернул губами, что должно было означать: выпутывайся сам.
Флешбэк Господин библиотекарь Фальк не любил работать ночью. Днем, впрочем, тоже – день был суетен, постоянно что-то или кто-то отвлекали его. Ночь выгодно отличалась своим покоем и тишиной, но ночью уходило много свечей, а напрасных трат господин Фальк не любил еще больше. И все же сегодня ему пришлось смириться, ибо послание Светлому совету необходимо было закончить.
– Барн, – обратился он к одному из служителей, будучи абсолютно уверенным, что тот находится рядом в ожидании его приказов, – принеси мне том седьмой летописи Аустинуса.
– Что же ты медлишь? – раздраженно поинтересовался господин Фальк, заметив, что служитель не торопится исполнять его распоряжение.
– Э-э… да неужели ваша милость никак без него не обойдетесь… вы ведь столько всего знаете?
– Вот уж это, голубчик, не твоего ума дело! Поспеши.
– Увольте, ваша милость. Я… боюсь.
Господин Фальк наконец поднял голову от бумаг и смерил служителя холодным взглядом.
– Чего же?
– Призраков… – шепнул Барн, сглатывая.
– Кого? – господин библиотекарь выглядел до крайности удивленным.
– Призраков, – подтвердил Барн.
– Что за вздор!
– Вовсе нет. В Синей зале кто-то шуршит страницами. Мы слышали шаги, стук. А Ори вчера видел свет…
– Вот как, – заключил господин Фальк, – Здесь никаких призраков нет и быть не может! Опять мыши появились… Завтра пойдешь и найдешь хорошего мага. А теперь ступай! Я все еще жду Хроники.
На этот раз Барн не посмел ослушаться.
На утро господин Фальк уж и думать забыл о ночном разговоре со служителем, и был немного удивлен визитом молодого мага.
– Чем могу быть полезен? Э…
– Рандольф. Что вы, господин библиотекарь, чем я могу быть вам полезен? – улыбнулся маг, – ваш слуга сообщил, что у вас какие-то проблемы.
– Ах, да-да-да, припоминаю. Но, право, дело пустяковое: мыши, – господин Фальк извиняюще развел руками, – я действительно приказал позвать толкового мага, но как этот остолоп посмел побеспокоить вас…
С первого взгляда было ясно, что перед ним не простой выпускник Академии.
– Ну что вы, – Рандольф все же был польщен, – мне не трудно. Я буду счастлив оказать услугу Великой Библиотеке!
"Услугу. Как же! – подумал господин библиотекарь, – посмотрим, сколько ты запросишь".
– Конечно, конечно… вам все покажут…
– Вы были правы, господин Фальк, – несколькими часами позже говорил маг, – проблема действительно не такая большая. Заклинание немного провисло, как и общее охранное. Я их подправил. Хотя… есть у вас что-то странное. Если желаете, я могу посмотреть подробнее…
– Нет, нет. Ваша работа меня вполне устраивает.
После взаимных раскланиваний и расчетов, Рандольф удалился.
– Барн! – возопил господин Фальк, едва за магом закрылась дверь, – ты что себе позволяешь?! Как ты смеешь вводить меня в такие расходы?! Учти, я вычту все из твоего жалования! Все! До последнего медного дирхема!
– Вычитайте! Вы платите мне такие гроши, что на это уйдет лет сто!
– Ах ты нахал! Ты уволен! Убирайся немедленно и не рассчитывай что-нибудь у меня получить.
– Да уж, такого скрягу еще поискать, за ломаный медяк удавитесь, – только что уволенный Барн с наслаждением хлопнул массивной дверью.
Нельзя сказать, что после ссоры со служителем господин библиотекарь пребывал в расстроенных чувствах. Отнюдь. Что его и взволновало, так это слова молодого мага. Раз дело не в мышах, то все подозрительные шорохи могли означать только одно, – что в Библиотеке роется кто-то, кому это не положено. Господин Фальк решил в этом разобраться.
Несколько ночей подряд он и двое служителей терпеливо сидели в засаде, и терпение их было вознаграждено. Раздался шорох, и неясная тень скользнула в сторону жилого флигеля. Господин Фальк сделал знак служителям взять нарушителя, но тот заметил их раньше, чем они смогли к нему приблизится на достаточное расстояние, и бросился бежать, только почему-то не в сторону выхода, а обратно – на второй ярус и выше. Незваному гостю почти удалось скрыться от азартно догоняющих его служителей, но господин библиотекарь раньше понял, куда именно тот бежит. Именно со второго яруса Синей залы можно было попасть в узкий коридорчик, где находилась обычно запертая дверца, ведущая на чердак. И когда преследуемый уже почитал себя в безопасности, он неожиданно для себя оказался в цепких руках господина главного библиотекаря. От удивления господин Фальк едва не выпустил яростно сопротивляющуюся добычу, и тут, наконец, подоспели служители.
– В мой кабинет, – отдал приказ господин библиотекарь.
В свете горевших светильников стало видно, что привело его в такое изумление.
Двое служителей крепко держали за локти отчаянно брыкающегося мальчишку.
Повинуясь жесту господина библиотекаря, служители поставили его перед массивным столом и вышли. Мальчик откинул с худого лица растрепанные волосы и зло сверкнул на сидящего за столом библиотекаря удивительно черными глазами.
– Ты кто? – спросил господин Фальк, сплетая сухие пальцы.
– Дамон, – мрачно ответил мальчик.
Господин Фальк рассмеялся.
– Очень содержательно! Ты вор, Дамон?
– Вот еще, – Дамон гордо вскинул голову, – Я здесь… живу.
– Что же, по-твоему, это приют для нахальных мальчишек? Сие, – господин библиотекарь сделал многозначительный жест, – есть храм знаний!
– Я знаю. Здесь много всего интересного.
– О-о, – протянул господин Фальк, – ты читал наши книги?
– Они же от этого не испортятся! И я ставил их на место.
Дерзость – оружие слабых. Дамон старался держаться крайне независимо, не смотря на то, что ему было довольно страшно. Сидящий перед ним господин имел полное право сделать с ним все, что угодно, в том числе и выдать магам. Но чердак огромной библиотеки был идеальным местом, поскольку там в отличие от улицы, у него не находилось конкурентов. Вот только удержаться от искушения он не смог.
Господин Фальк особо не раздумывал, что ему делать с мальчишкой. Второй раз он уже не сможет пробраться в Библиотеку, ведь маг Рандольф исправил охранное заклятие. Но тут в голову ему пришла мысль, как можно сэкономить на жаловании нового служителя взамен уволенного Барна.
– Что ж, отрок. Раз уж ты так хорошо разбираешься в книгах, я позволю тебе остаться здесь. Ты явно смышленее многих моих работников и, надеюсь, будешь расторопнее их. Взамен, можешь брать любые книги.
Не верящий своему счастью Дамон и вовсе лишился дара речи.
Сказать что Райнарт был взбешен, значит – ничего не сказать. Он был просто в ярости! Ему навязали взбалмошную девчонку, как будто он собрался в гости к престарелой тетушке, и вся поездка не более чем неприятная обязанность, а единственная возможная угроза – вывихнуть челюсть от зевоты. Вместо того, что бы заниматься делом, ему придется заботиться о ее безопасности, и все только из тех соображений, что совместная борьба сближает, а романтический ореол лишь на пользу новой легенде. Сборище недоумков, никогда не отходивших от своих башен дальше пары лиг и только в книгах видевших то, с чем ему постоянно приходится иметь дело! Правда, сами они называют себя теоретиками. Он же был практиком, специалистом, равно приспособленным и к одиночным рейдам и к тактическому командованию, а не телохранителем для юных оскорбленных барышень.
Гейне ехала, уткнувшись взглядом в шею своей лошади, и тоже не выглядела довольной одержанной победой. Никогда она не смотрела на мир сквозь розовый флер, но все-таки было что-то незыблемое: мудрые наставники-маги, отважные герои, противостоящие злу во всех его лицах. Да разве она одна такая? Самый последний прощелыга все равно знает, что в мире есть добро, Свет, идеалы… Смешно и глупо!
Какие идеалы могут быть у такого вот наемника без имени, без судьбы, оценивающего подвиг с точки зрения цены и стоимости? И уж тем более у постановщиков этих блестящих мелодраматических спектаклей…
О чем думал невозмутимый эльф, как всегда сказать было невозможно.
– Ваша подруга просила кое-что передать, – спустя несколько часов нарушила молчание принцесса и протянула украшенную прихотливым рисунком флягу.
Райнарт открыл, принюхался и одобрительно усмехнулся: Алагерда всегда отличалась предусмотрительностью.
– Полезная вещь, – заметил он, убирая подарок, – Правда, ингредиенты нынче дороги.
– Это единственное, что вас заботит? – прошипела Гейне.
Райнарт не счел нужным ответить, но через некоторое время все же продолжил:
– Меня многое заботит. Например, ваше присутствие, которое может стать весьма обременительным.
Мелигейна вспыхнула.
– Я не кисейная барышня, сударь Райнарт! Вы сами изволили заметить, что я неплохо фехтую, и поверьте, рука у меня не дрогнет!
– Я не сомневаюсь в вашей смелости, Ваше Высочество, но меня беспокоит ваша склонность к ненужному риску. И еще, мне бы хотелось, что бы на время похода вы забыли о вашем титуле.
– По-моему, я вам о нем и не напоминала.
– Вот и отлично. Тогда расскажи, как давно начались проблемы на границе, и в чем они выражаются.
Ошеломленная таким резким переходом на "ты", Гейне покорно начала излагать известное. Еще при ее отце, короле Альберте на северной границе приходилось держать значительные силы, что бы сдерживать орков, – те перли напролом и даже в сторону эльфов, которые были вынуждены ставить магический барьер. При этих словах, Эледвер согласно кивнул. И все равно отдельным шайкам удавалось просачиваться сквозь заслоны. В серьез рассматривался вопрос строительства на месте засечной черты полноценной стены со сторожевыми башнями и постоянным гарнизоном. Увы, из-за отсутствия средств это пришлось отложить. Потом умер король, а принцессе пришлось решать еще и другие проблемы – приходило все больше и больше свидетельств о вампирах, плавунах, кикиморах и прочей нечисти, на дорогах опять стали встречаться призрачные гончие, на кладбищах неспокойно…
– В общем, слишком много всего и сразу, – вздохнула Гейне, – два года мы как-то справлялись, но это заклятие…
– Райнарт, – неожиданно прервал ее эльф, – кстати об орках: они близко.
– В какой стороне?
Эледвер бросил еще один взгляд на перстень, мерцающий голубоватым светом у него на руке, и махнул кнутовищем.
– Меньше лиги, как видишь.
Райнарт натянул поводья, сворачивая в сторону.
– Надо бы посмотреть. Ждите здесь, – он растворился в придорожных зарослях бесшумнее эльфа.
Как ни храбрилась Мелигейна, но настоящий бой у нее был только один, и закончился плачевно. Она напряженно прислушивалась, опасаясь услышать характерные звуки, говорившие о том, что герой сражается, но все было тихо.
Вернулся Райнарт так же бесшумно, ограничившись коротким:
– Стоит поторопиться.
– Мы могли бы устроить засаду, – предложила принцесса, все еще жаждавшая крови за виденную деревню.
Да и не могла она позволить, что бы всякая мерзость вот так спокойно разгуливала по ее земле, тогда как ей приходилось прятаться и скрываться.
– Это неразумно, – заметил эльф.
Райнарт прекрасно понимал, какие чувства движут принцессой, и при грамотно устроенной засаде, один Эледвер мог бы за несколько минут уполовинить ряды незваных зеленокожих гостей, но решительно покачал головой:
– Это не те.
– Какая разница те или не те? – взвилась Гейне.
– Эти не орда, – терпеливо пояснил Райнарт, – а кочевье. Они идут всем кланом, в том числе с женщинами и детьми. Там даже шаман. Они ищут место для стойбища и нападать не будут, пройдя мимо.
– Еще того не хватало! Что бы они здесь плодились! Эту дрянь следует выводить!
Как крыс! Ты же герой…
– Герой! А не палач и не мясник!
Эледвер чуть дернул губами в мимолетной усмешке, но ни один из спорщиков не смотрел на него, поэтому не удивился ей.
– Я не хочу тратить время на пустые споры! – отрезал Райнарт, вскакивая в седло,
– Раз я сказал нет, значит, это не обсуждается! И если ты не забыла мы едем в Черную Башню, и я не собираюсь отвлекаться на каждый твой каприз. Разговор окончен.
– Какая необычайная щепетильность! – Гейне не оставалось ничего иного, чем последовать за героем и эльфом.
Флешбэк Положение служителя Библиотеки, пусть даже младшего, Дамон полагал для себя подарком судьбы. Ему не надо было заботиться о ночлеге и еде, в его распоряжении была величайшая библиотека мира, и он мог читать не только дамские романы и слезливые баллады. Разумеется, ему не приходилось сидеть сложа руки. В лучшие времена в Библиотеке работало около ста человек, теперь же их осталось 19, из которых лишь четверо не были заняты на переписке. Постепенно львиная доля обязанностей вовсе перекочевала на его плечи, но сам Дамон этого не замечал. Во-первых, для него было не внове вертеться, как белка в колесе, а во-вторых, так он чувствовал, что свой хлеб ест не зря, и даже книги воспринимались как заслуженная награда. Трудность была не в том, что бы выкроить в течение дня время на чтение, – об этом Дамон и не думал. Главная проблема была в том, что бы раздобыть свечи!
И даже бесконечные рассуждения господина библиотекаря, имевшего привычку разговаривать сам с собой, в отличие от остальных служителей не вызывали у него оскомины, поскольку содержали массу новых сведений.
– Флориан Леонийский утверждал, что судьба человека, согласовывается из трех составляющих: личности его, благосостояния и мнения остальных о нем, выражающегося вовне, в его почете, положении и славе. При этом первый компонент он полагал первичным, потому как он вложен в человека самой природой. Но можно ли согласиться с этим? Разве не бывало так, что бы человек, устав бороться против дурного мнения о нем в обществе, сам начинал бы думать о себе дурно, и переставал стремиться к добродетели… Можно ли назвать добродетельным человека, совершающего добрые деяния лишь в угоду сложившейся моральной традиции и боязни прослыть жестокосердным? Не будет ли более достойно быть честным с собою и людьми? Тиран, открыто творящий беззаконие в угоду собственному злому сердцу, имеет перед владыкой, прикрывающим преступные деяния маской всеобщей справедливости, уже то преимущество, что он честен…- вещал господин Фальк, в то время как обратившийся в слух Дамон выгребал камин и натирал полы.
Незаметно для себя и служителей Библиотеки черноволосый вихрастый паренек стал почти незаменимым, ибо только он зачастую мог сказать, что и где следует искать, быстро и точно исполнить поручение в городе, и при этом быть всегда под рукой господина библиотекаря, оставаясь невидимым и не слышимым. Поэтому его отсутствие господин Фальк заметил, только обнаружив на своем столе неубранный огарок и не найдя новых заточенных перьев, тогда как ему было необходимо занести в каталог новый эдикт королевы Ингеборги об отмене телесных наказаний.
– Нельзя не порицать правительство, потворствующее стремлениям отменить телесные наказания. Они думают при этом, что действуют в интересах гуманности; на самом же деле как раз наоборот: этим путем лишь утверждается противоестественное положение вещей. При всех проступках, за исключением тягчайших, прежде всего приходит в голову, а потому и естественнее всего – побить виновного. Разумно побить того, кого нельзя наказать ни лишением имущества, которого у него не имеется, ни лишением свободы – ибо нужна его работа – это и справедливо и естественно. Против этого можно возражать лишь пустыми фразами о человеческом достоинстве… Да что же это такое?! Где мои перья и где этот мальчишка? – господин Фальк в раздражении отшвырнул от себя испорченное перо и уже второй замаранный лист.
– Он болен, господин библиотекарь, – ответил ему Ори, принеся наконец заточенные перья.
– Вот как, – господин Фальк уже было хотел вернуться к своим размышлениям по поводу королевского эдикта, как вдруг какая-то новая мысль пришла ему в голову,
– И что же, он серьезно болен?
– Да, ваша милость.
Эта новость весьма встревожила господина библиотекаря, и он поспешил убедиться, на сколько верны слова служителя. Вид лежащего на узкой постели в забытьи мальчика не обнадежил его.
– Ах какая досада… какая досада… такой способный юноша… – забормотал господин Фальк, качая седой головой и прижимая платок к острому носу, – но больным место не в библиотеке, а в больнице… Да ведь он может заразить еще кого-нибудь… вынесите его, и известите, что бы больничные смотрители могли его забрать.
Удаляясь в сторону своего кабинета под озадаченными взглядами своих служителей, господин Фальк продолжал рассуждать вслух:
– Если бы у большинства людей добро преобладало над злом, тогда было бы разумнее полагаться на справедливость, честность, благородность, родство, верность, любовь или жалость, но так как на деле бывает обратное, то разумнее поступать наоборот…
Дамон очнулся от холода и понял, что лежит он не в своей постели, а на ступенях Библиотеки ставшей почти родной за три года жизни. Совершенно один, если не считать старого одеяла, на котором его собственно и выносили.
С трудом ему удалось встать, добраться до массивных медных дверей Великой Библиотеки Рои, хотя его шатало и вело от слабости, и постучать. Но двери не открылись. Дамон сполз вниз, скорчившись у порога. Ему не приходилось гадать, что это означает, – господин библиотекарь не хотел тратиться на докторов. Ему оставалось только лежать, надеясь, что смотрители городской больницы найдут его раньше, чем он замерзнет на промозглом сыром осеннем ветру. Как ни странно, Дамон не чувствовал ни гнева ни горечи, за то что господин библиотекарь вышвырнул его на улицу. Была только тоска…
В следующий раз открыть глаза, словно засыпанные песком, было еще труднее: даже чахлый больничный свет причинял невыносимую боль. Вместо воздуха в ноздри билась жуткая вонь. Рядом слышалось чье-то хриплое дыхание и стоны. С усилием повернув налитую свинцом голову, он увидел, что его соседом по широкой больничной койке был испитый до болотной зелени бродяга. С другой стороны лежало уже остывшее тело. Дамон задыхался от смрада, его тошнило не столько от сильного жара, сколько от отвращения, но встать или хотя бы отодвинуть мертвеца уже не было сил.
– Кайра… а ты? – только и спросил Дамон.
– Я никогда не ездила верхом. Я тебя задержу только. И найти нас будет легче… прощай, Дами… будь осторожен!
Ведьма резко ударила коня по крупу.
Стоя на пригорке, Кайра видела, как он обернулся в последний раз, и слезы наконец нашли себе дорогу…
***
Алагерда, просто излучавшая всем своим обликом мудрое достоинство и величавое благонравие, явилась едва ли не на рассвете. Райнарт не смог удержаться, что бы не поддеть ее по этому поводу.
– Извини, если побеспокоила, – сладко отозвалась магесса, – Стареешь, Райнарт.
Помнится раньше ты бывал свеж в любое время суток.
– Лично я рад видеть тебя, будучи в любом состоянии и в любую часть суток на выбор, – подпустил ответную колкость тот, – Но вот боюсь, что Ее Высочество еще спит…
– Отнюдь! – Гейне подходила к ним: подтянутая, строгая, в той же дорожной одежде, только вычищенной, и при шпаге, – Не все принцессы любят нежиться на перинах до обеда.
Улыбка смягчила возможную резкость фразы.
– Позвольте представить вам леди Алагерду, – Райнарт поспешил исполнить требования приличий.
– Я польщена, – вместо реверанса волшебница отвесила легкий неглубокий поклон, – Увы, героям положено больше разбираться в чудовищах, чем в распорядке дня благородных дам.
От внимания Гейне, натренированной придворной жизнью, не ускользнул мимолетный взгляд, брошенный при этих словах магичкой в сторону героя, – уж слишком невинным он был. Как и непробиваемо-безмятежное выражение лица самого героя.
– Я рада видеть, что вы живы и здоровы, – продолжала между тем Алагерда, – Я не уполномочена представлять Светлый совет, но долг любого мага и просто честного человека помочь обнаружить негодяя, посмевшего применить против вас зловредные чары. Но дело осложняется тем…
– Что невозможно даже предположить, кто за этим стоял, – прервал ее Райнарт, – Я больше чем уверен, что убивать принцессу никто не собирался, намереваясь лишь подавить ее волю, сделать управляемой. Как и в лесу: ее убивать не собирались, – возможно, вы не плохо фехтуете, но на вас ни царапины, а вся охрана перебита…
Райнарт усмехнулся мрачной принцессе.
– Вы далеко от столицы, скорее всего укрывались в имении кого-то из ваших "верных людей". Но вам устроили засаду, а для этого надо знать, где и когда.
Вывод получался неутешительный.
– Что же мне теперь делать? – жалобно вырвалось у Гейне, осознающей понемногу, что доверять она не может никому.
Волшебница согласно кивала, даже не огрызнувшись на вмешательство, и разразилась пространной речью, общий смысл которой сводился к тому, что Ее Высочеству нужен защитник, и не только телохранитель лично для нее, но и внушительная фигура, которая сможет противостоять всем интригам и злоумышлениям. Сможет быть ее опорой на трудном поприще государственных забот. И не связанный ни с одним из кланов и группировок, что бы быть полностью объективным и беспристрастным…
Короче, супруг и герой в одном лице. Гейне слушала ее внимательно и напряженно.
– Одна вы не справитесь, – в тоне Алагерды было только сочувствие, – А это единственный совет, который я могу дать вам прямо сейчас.
В общих чертах, принцесса вынуждена была признать выгодность всех этих условий и надежность решения, возражение нашлось только одно.
– Любовь… – задумчиво улыбнулась магесса, – Любовь тонкая и непредсказуемая субстанция. По крайней мере вы будете уверены в том, что ваш муж будет молод, хорош собой, умел в бою, смел, решителен и умен. Кто знает, возможно, ваше сердце дрогнет, ведь вы будете уверены, что выбрали достойного.
Алагерда обворожительно и заговорщицки улыбалась. "Месяцок таких увещеваний, – думал Райнарт, – и принцесса Мелигейна сама потащит подставленного ей героя к венцу, без всякой магии свято веруя, что это ее искреннее желание". Грустно.
Однако теперь о ней позаботятся. Наверняка вскоре здесь объявится целая делегация и Гейне окажется в мягких, но цепких лапках Совета. И ведь они и правда желают добра…
Алагерда действовала просто виртуозно: тактично, в меру ненавязчиво, обсуждая с Мелигейной возможность возникновения здесь эпидемий, потихоньку воздействуя уже на ее чувство долга. Райнарт оставил их, присоединившись к раздосадованному задержкой Эледверу.
– Выезжаем, – кивнул он эльфу, вот только их обоих ждал сюрприз.
В лице раздраженной принцессы, уже избавившейся от общества магессы.
– Вы очень торопитесь, сударь Райнарт, – ледяным тоном произнесла она.
– Весьма, – отозвался он, поправляя седельные сумки.
– Куда же это? Вы едете с юга, но раз добрались до Дейла, то направляетесь не в горы и уж конечно не к эльфам, один из которых вас сопровождает, – они обменялись с Эледвером церемонными поклонами, – Какая-то миссия у вас уже есть.
Чрезвычайно важная и она почему-то находится в стороне ничейных земель… Это вы, – заключила она.
– Я, – согласился он, зная, что она имеет в виду: оказывается, он ее недооценил.
– Герой, – с горечью бросила Мелигейна.
– Герой, – опять согласился Райнарт.
– Истинный король, спаситель… Я даже не буду спрашивать вас о Роланде!
– И не надо.
Сказать было действительно нечего.
– Вот значит как.
Трудно расставаться с верой в добрые сказки. Утешение "так надо" – здесь не пройдет.
– Конечно! Вас, избавителя от зла будут носить на руках… Само собой, что и я должна пасть к вашим ногам… точнее в объятья! Приятным дополнением к чужому трону. Кто дал вам право распоряжаться чужими судьбами? Моей судьбой? – разъяренная Мелигейна подступала к герою, и в ясных серых глазах вспыхивали ледяные искры, – Моей страной, черный бы вас побрал!
– Никто ничего не решает без вашей воли.
– Я не настолько глупа, сударь Райнарт! И достаточно слышала за эти дни! Что остановит ваших приятелей магов, если они решат, что я – как вы вчера изящно выразились – буду через чур неуступчивой?! Что помешает им применить нечто подобное тому, что уже имело место?! Честь? Высшие идеалы? Да не смешите меня!
Или хотя бы не считайте идиоткой! – Гейне развернулась на каблуках, – Сожалею, но вашим отлаженным планам не суждено сбыться! Я сама отправлюсь в Черную Башню, убью какое-нибудь чудовище… Если уж без этого нельзя! И пусть только ваш Совет попробует указывать мне, что делать!
– Ваше решение, по меньшей мере, безрассудно, – спокойно возразил Райнарт.
– Попробуйте меня остановить! Я отправлюсь туда с вами или без вас! Вы уверены, что я погибну, – Гейне подступила вплотную, – Вы хотите, что бы моя жизнь была на вашей совести?
– Моя совесть – гибкая вещь. Я не стану мешать вам покончить жизнь самоубийством.
Мне же это выгодно…
Гейне смерила его взглядом и вылетела вон. Райнарт покосился на молчаливого эльфа, но Фориан тоже смотрел на него, и взгляд у него был весьма кислым.
Райнарт вздохнул. Эледвер дернул губами, что должно было означать: выпутывайся сам.
Флешбэк Господин библиотекарь Фальк не любил работать ночью. Днем, впрочем, тоже – день был суетен, постоянно что-то или кто-то отвлекали его. Ночь выгодно отличалась своим покоем и тишиной, но ночью уходило много свечей, а напрасных трат господин Фальк не любил еще больше. И все же сегодня ему пришлось смириться, ибо послание Светлому совету необходимо было закончить.
– Барн, – обратился он к одному из служителей, будучи абсолютно уверенным, что тот находится рядом в ожидании его приказов, – принеси мне том седьмой летописи Аустинуса.
– Что же ты медлишь? – раздраженно поинтересовался господин Фальк, заметив, что служитель не торопится исполнять его распоряжение.
– Э-э… да неужели ваша милость никак без него не обойдетесь… вы ведь столько всего знаете?
– Вот уж это, голубчик, не твоего ума дело! Поспеши.
– Увольте, ваша милость. Я… боюсь.
Господин Фальк наконец поднял голову от бумаг и смерил служителя холодным взглядом.
– Чего же?
– Призраков… – шепнул Барн, сглатывая.
– Кого? – господин библиотекарь выглядел до крайности удивленным.
– Призраков, – подтвердил Барн.
– Что за вздор!
– Вовсе нет. В Синей зале кто-то шуршит страницами. Мы слышали шаги, стук. А Ори вчера видел свет…
– Вот как, – заключил господин Фальк, – Здесь никаких призраков нет и быть не может! Опять мыши появились… Завтра пойдешь и найдешь хорошего мага. А теперь ступай! Я все еще жду Хроники.
На этот раз Барн не посмел ослушаться.
На утро господин Фальк уж и думать забыл о ночном разговоре со служителем, и был немного удивлен визитом молодого мага.
– Чем могу быть полезен? Э…
– Рандольф. Что вы, господин библиотекарь, чем я могу быть вам полезен? – улыбнулся маг, – ваш слуга сообщил, что у вас какие-то проблемы.
– Ах, да-да-да, припоминаю. Но, право, дело пустяковое: мыши, – господин Фальк извиняюще развел руками, – я действительно приказал позвать толкового мага, но как этот остолоп посмел побеспокоить вас…
С первого взгляда было ясно, что перед ним не простой выпускник Академии.
– Ну что вы, – Рандольф все же был польщен, – мне не трудно. Я буду счастлив оказать услугу Великой Библиотеке!
"Услугу. Как же! – подумал господин библиотекарь, – посмотрим, сколько ты запросишь".
– Конечно, конечно… вам все покажут…
– Вы были правы, господин Фальк, – несколькими часами позже говорил маг, – проблема действительно не такая большая. Заклинание немного провисло, как и общее охранное. Я их подправил. Хотя… есть у вас что-то странное. Если желаете, я могу посмотреть подробнее…
– Нет, нет. Ваша работа меня вполне устраивает.
После взаимных раскланиваний и расчетов, Рандольф удалился.
– Барн! – возопил господин Фальк, едва за магом закрылась дверь, – ты что себе позволяешь?! Как ты смеешь вводить меня в такие расходы?! Учти, я вычту все из твоего жалования! Все! До последнего медного дирхема!
– Вычитайте! Вы платите мне такие гроши, что на это уйдет лет сто!
– Ах ты нахал! Ты уволен! Убирайся немедленно и не рассчитывай что-нибудь у меня получить.
– Да уж, такого скрягу еще поискать, за ломаный медяк удавитесь, – только что уволенный Барн с наслаждением хлопнул массивной дверью.
Нельзя сказать, что после ссоры со служителем господин библиотекарь пребывал в расстроенных чувствах. Отнюдь. Что его и взволновало, так это слова молодого мага. Раз дело не в мышах, то все подозрительные шорохи могли означать только одно, – что в Библиотеке роется кто-то, кому это не положено. Господин Фальк решил в этом разобраться.
Несколько ночей подряд он и двое служителей терпеливо сидели в засаде, и терпение их было вознаграждено. Раздался шорох, и неясная тень скользнула в сторону жилого флигеля. Господин Фальк сделал знак служителям взять нарушителя, но тот заметил их раньше, чем они смогли к нему приблизится на достаточное расстояние, и бросился бежать, только почему-то не в сторону выхода, а обратно – на второй ярус и выше. Незваному гостю почти удалось скрыться от азартно догоняющих его служителей, но господин библиотекарь раньше понял, куда именно тот бежит. Именно со второго яруса Синей залы можно было попасть в узкий коридорчик, где находилась обычно запертая дверца, ведущая на чердак. И когда преследуемый уже почитал себя в безопасности, он неожиданно для себя оказался в цепких руках господина главного библиотекаря. От удивления господин Фальк едва не выпустил яростно сопротивляющуюся добычу, и тут, наконец, подоспели служители.
– В мой кабинет, – отдал приказ господин библиотекарь.
В свете горевших светильников стало видно, что привело его в такое изумление.
Двое служителей крепко держали за локти отчаянно брыкающегося мальчишку.
Повинуясь жесту господина библиотекаря, служители поставили его перед массивным столом и вышли. Мальчик откинул с худого лица растрепанные волосы и зло сверкнул на сидящего за столом библиотекаря удивительно черными глазами.
– Ты кто? – спросил господин Фальк, сплетая сухие пальцы.
– Дамон, – мрачно ответил мальчик.
Господин Фальк рассмеялся.
– Очень содержательно! Ты вор, Дамон?
– Вот еще, – Дамон гордо вскинул голову, – Я здесь… живу.
– Что же, по-твоему, это приют для нахальных мальчишек? Сие, – господин библиотекарь сделал многозначительный жест, – есть храм знаний!
– Я знаю. Здесь много всего интересного.
– О-о, – протянул господин Фальк, – ты читал наши книги?
– Они же от этого не испортятся! И я ставил их на место.
Дерзость – оружие слабых. Дамон старался держаться крайне независимо, не смотря на то, что ему было довольно страшно. Сидящий перед ним господин имел полное право сделать с ним все, что угодно, в том числе и выдать магам. Но чердак огромной библиотеки был идеальным местом, поскольку там в отличие от улицы, у него не находилось конкурентов. Вот только удержаться от искушения он не смог.
Господин Фальк особо не раздумывал, что ему делать с мальчишкой. Второй раз он уже не сможет пробраться в Библиотеку, ведь маг Рандольф исправил охранное заклятие. Но тут в голову ему пришла мысль, как можно сэкономить на жаловании нового служителя взамен уволенного Барна.
– Что ж, отрок. Раз уж ты так хорошо разбираешься в книгах, я позволю тебе остаться здесь. Ты явно смышленее многих моих работников и, надеюсь, будешь расторопнее их. Взамен, можешь брать любые книги.
Не верящий своему счастью Дамон и вовсе лишился дара речи.
***
Сказать что Райнарт был взбешен, значит – ничего не сказать. Он был просто в ярости! Ему навязали взбалмошную девчонку, как будто он собрался в гости к престарелой тетушке, и вся поездка не более чем неприятная обязанность, а единственная возможная угроза – вывихнуть челюсть от зевоты. Вместо того, что бы заниматься делом, ему придется заботиться о ее безопасности, и все только из тех соображений, что совместная борьба сближает, а романтический ореол лишь на пользу новой легенде. Сборище недоумков, никогда не отходивших от своих башен дальше пары лиг и только в книгах видевших то, с чем ему постоянно приходится иметь дело! Правда, сами они называют себя теоретиками. Он же был практиком, специалистом, равно приспособленным и к одиночным рейдам и к тактическому командованию, а не телохранителем для юных оскорбленных барышень.
Гейне ехала, уткнувшись взглядом в шею своей лошади, и тоже не выглядела довольной одержанной победой. Никогда она не смотрела на мир сквозь розовый флер, но все-таки было что-то незыблемое: мудрые наставники-маги, отважные герои, противостоящие злу во всех его лицах. Да разве она одна такая? Самый последний прощелыга все равно знает, что в мире есть добро, Свет, идеалы… Смешно и глупо!
Какие идеалы могут быть у такого вот наемника без имени, без судьбы, оценивающего подвиг с точки зрения цены и стоимости? И уж тем более у постановщиков этих блестящих мелодраматических спектаклей…
О чем думал невозмутимый эльф, как всегда сказать было невозможно.
– Ваша подруга просила кое-что передать, – спустя несколько часов нарушила молчание принцесса и протянула украшенную прихотливым рисунком флягу.
Райнарт открыл, принюхался и одобрительно усмехнулся: Алагерда всегда отличалась предусмотрительностью.
– Полезная вещь, – заметил он, убирая подарок, – Правда, ингредиенты нынче дороги.
– Это единственное, что вас заботит? – прошипела Гейне.
Райнарт не счел нужным ответить, но через некоторое время все же продолжил:
– Меня многое заботит. Например, ваше присутствие, которое может стать весьма обременительным.
Мелигейна вспыхнула.
– Я не кисейная барышня, сударь Райнарт! Вы сами изволили заметить, что я неплохо фехтую, и поверьте, рука у меня не дрогнет!
– Я не сомневаюсь в вашей смелости, Ваше Высочество, но меня беспокоит ваша склонность к ненужному риску. И еще, мне бы хотелось, что бы на время похода вы забыли о вашем титуле.
– По-моему, я вам о нем и не напоминала.
– Вот и отлично. Тогда расскажи, как давно начались проблемы на границе, и в чем они выражаются.
Ошеломленная таким резким переходом на "ты", Гейне покорно начала излагать известное. Еще при ее отце, короле Альберте на северной границе приходилось держать значительные силы, что бы сдерживать орков, – те перли напролом и даже в сторону эльфов, которые были вынуждены ставить магический барьер. При этих словах, Эледвер согласно кивнул. И все равно отдельным шайкам удавалось просачиваться сквозь заслоны. В серьез рассматривался вопрос строительства на месте засечной черты полноценной стены со сторожевыми башнями и постоянным гарнизоном. Увы, из-за отсутствия средств это пришлось отложить. Потом умер король, а принцессе пришлось решать еще и другие проблемы – приходило все больше и больше свидетельств о вампирах, плавунах, кикиморах и прочей нечисти, на дорогах опять стали встречаться призрачные гончие, на кладбищах неспокойно…
– В общем, слишком много всего и сразу, – вздохнула Гейне, – два года мы как-то справлялись, но это заклятие…
– Райнарт, – неожиданно прервал ее эльф, – кстати об орках: они близко.
– В какой стороне?
Эледвер бросил еще один взгляд на перстень, мерцающий голубоватым светом у него на руке, и махнул кнутовищем.
– Меньше лиги, как видишь.
Райнарт натянул поводья, сворачивая в сторону.
– Надо бы посмотреть. Ждите здесь, – он растворился в придорожных зарослях бесшумнее эльфа.
Как ни храбрилась Мелигейна, но настоящий бой у нее был только один, и закончился плачевно. Она напряженно прислушивалась, опасаясь услышать характерные звуки, говорившие о том, что герой сражается, но все было тихо.
Вернулся Райнарт так же бесшумно, ограничившись коротким:
– Стоит поторопиться.
– Мы могли бы устроить засаду, – предложила принцесса, все еще жаждавшая крови за виденную деревню.
Да и не могла она позволить, что бы всякая мерзость вот так спокойно разгуливала по ее земле, тогда как ей приходилось прятаться и скрываться.
– Это неразумно, – заметил эльф.
Райнарт прекрасно понимал, какие чувства движут принцессой, и при грамотно устроенной засаде, один Эледвер мог бы за несколько минут уполовинить ряды незваных зеленокожих гостей, но решительно покачал головой:
– Это не те.
– Какая разница те или не те? – взвилась Гейне.
– Эти не орда, – терпеливо пояснил Райнарт, – а кочевье. Они идут всем кланом, в том числе с женщинами и детьми. Там даже шаман. Они ищут место для стойбища и нападать не будут, пройдя мимо.
– Еще того не хватало! Что бы они здесь плодились! Эту дрянь следует выводить!
Как крыс! Ты же герой…
– Герой! А не палач и не мясник!
Эледвер чуть дернул губами в мимолетной усмешке, но ни один из спорщиков не смотрел на него, поэтому не удивился ей.
– Я не хочу тратить время на пустые споры! – отрезал Райнарт, вскакивая в седло,
– Раз я сказал нет, значит, это не обсуждается! И если ты не забыла мы едем в Черную Башню, и я не собираюсь отвлекаться на каждый твой каприз. Разговор окончен.
– Какая необычайная щепетильность! – Гейне не оставалось ничего иного, чем последовать за героем и эльфом.
Флешбэк Положение служителя Библиотеки, пусть даже младшего, Дамон полагал для себя подарком судьбы. Ему не надо было заботиться о ночлеге и еде, в его распоряжении была величайшая библиотека мира, и он мог читать не только дамские романы и слезливые баллады. Разумеется, ему не приходилось сидеть сложа руки. В лучшие времена в Библиотеке работало около ста человек, теперь же их осталось 19, из которых лишь четверо не были заняты на переписке. Постепенно львиная доля обязанностей вовсе перекочевала на его плечи, но сам Дамон этого не замечал. Во-первых, для него было не внове вертеться, как белка в колесе, а во-вторых, так он чувствовал, что свой хлеб ест не зря, и даже книги воспринимались как заслуженная награда. Трудность была не в том, что бы выкроить в течение дня время на чтение, – об этом Дамон и не думал. Главная проблема была в том, что бы раздобыть свечи!
И даже бесконечные рассуждения господина библиотекаря, имевшего привычку разговаривать сам с собой, в отличие от остальных служителей не вызывали у него оскомины, поскольку содержали массу новых сведений.
– Флориан Леонийский утверждал, что судьба человека, согласовывается из трех составляющих: личности его, благосостояния и мнения остальных о нем, выражающегося вовне, в его почете, положении и славе. При этом первый компонент он полагал первичным, потому как он вложен в человека самой природой. Но можно ли согласиться с этим? Разве не бывало так, что бы человек, устав бороться против дурного мнения о нем в обществе, сам начинал бы думать о себе дурно, и переставал стремиться к добродетели… Можно ли назвать добродетельным человека, совершающего добрые деяния лишь в угоду сложившейся моральной традиции и боязни прослыть жестокосердным? Не будет ли более достойно быть честным с собою и людьми? Тиран, открыто творящий беззаконие в угоду собственному злому сердцу, имеет перед владыкой, прикрывающим преступные деяния маской всеобщей справедливости, уже то преимущество, что он честен…- вещал господин Фальк, в то время как обратившийся в слух Дамон выгребал камин и натирал полы.
Незаметно для себя и служителей Библиотеки черноволосый вихрастый паренек стал почти незаменимым, ибо только он зачастую мог сказать, что и где следует искать, быстро и точно исполнить поручение в городе, и при этом быть всегда под рукой господина библиотекаря, оставаясь невидимым и не слышимым. Поэтому его отсутствие господин Фальк заметил, только обнаружив на своем столе неубранный огарок и не найдя новых заточенных перьев, тогда как ему было необходимо занести в каталог новый эдикт королевы Ингеборги об отмене телесных наказаний.
– Нельзя не порицать правительство, потворствующее стремлениям отменить телесные наказания. Они думают при этом, что действуют в интересах гуманности; на самом же деле как раз наоборот: этим путем лишь утверждается противоестественное положение вещей. При всех проступках, за исключением тягчайших, прежде всего приходит в голову, а потому и естественнее всего – побить виновного. Разумно побить того, кого нельзя наказать ни лишением имущества, которого у него не имеется, ни лишением свободы – ибо нужна его работа – это и справедливо и естественно. Против этого можно возражать лишь пустыми фразами о человеческом достоинстве… Да что же это такое?! Где мои перья и где этот мальчишка? – господин Фальк в раздражении отшвырнул от себя испорченное перо и уже второй замаранный лист.
– Он болен, господин библиотекарь, – ответил ему Ори, принеся наконец заточенные перья.
– Вот как, – господин Фальк уже было хотел вернуться к своим размышлениям по поводу королевского эдикта, как вдруг какая-то новая мысль пришла ему в голову,
– И что же, он серьезно болен?
– Да, ваша милость.
Эта новость весьма встревожила господина библиотекаря, и он поспешил убедиться, на сколько верны слова служителя. Вид лежащего на узкой постели в забытьи мальчика не обнадежил его.
– Ах какая досада… какая досада… такой способный юноша… – забормотал господин Фальк, качая седой головой и прижимая платок к острому носу, – но больным место не в библиотеке, а в больнице… Да ведь он может заразить еще кого-нибудь… вынесите его, и известите, что бы больничные смотрители могли его забрать.
Удаляясь в сторону своего кабинета под озадаченными взглядами своих служителей, господин Фальк продолжал рассуждать вслух:
– Если бы у большинства людей добро преобладало над злом, тогда было бы разумнее полагаться на справедливость, честность, благородность, родство, верность, любовь или жалость, но так как на деле бывает обратное, то разумнее поступать наоборот…
Дамон очнулся от холода и понял, что лежит он не в своей постели, а на ступенях Библиотеки ставшей почти родной за три года жизни. Совершенно один, если не считать старого одеяла, на котором его собственно и выносили.
С трудом ему удалось встать, добраться до массивных медных дверей Великой Библиотеки Рои, хотя его шатало и вело от слабости, и постучать. Но двери не открылись. Дамон сполз вниз, скорчившись у порога. Ему не приходилось гадать, что это означает, – господин библиотекарь не хотел тратиться на докторов. Ему оставалось только лежать, надеясь, что смотрители городской больницы найдут его раньше, чем он замерзнет на промозглом сыром осеннем ветру. Как ни странно, Дамон не чувствовал ни гнева ни горечи, за то что господин библиотекарь вышвырнул его на улицу. Была только тоска…
В следующий раз открыть глаза, словно засыпанные песком, было еще труднее: даже чахлый больничный свет причинял невыносимую боль. Вместо воздуха в ноздри билась жуткая вонь. Рядом слышалось чье-то хриплое дыхание и стоны. С усилием повернув налитую свинцом голову, он увидел, что его соседом по широкой больничной койке был испитый до болотной зелени бродяга. С другой стороны лежало уже остывшее тело. Дамон задыхался от смрада, его тошнило не столько от сильного жара, сколько от отвращения, но встать или хотя бы отодвинуть мертвеца уже не было сил.