— Сказать по правде, я не нахожу ее красивой.
— Да, она не блещет красотой, но тем не менее притягивает взгляд. Неужели ты этого не заметил?
— Конечно, она миловидна, но ведь она сущий ребенок…
— Должно быть, ей уже восемнадцать. Многие девушки в таком возрасте выходят замуж.
— Ей семнадцать, но у нее совсем нет житейского опыта.
— Себастьян, ты уклонился от ответа. Зачем ты привез их сюда?
— У меня не было выбора. Я не мог бросить их. Они впервые в этих краях.
— Дорогой мой мальчик, не пытайся сбить меня с толку. Я требую объяснений. Почему ты решил взвалить на себя бремя ответственности за этих детей?
Уэнтуорт начал вышагивать по комнате.
— Долго рассказывать, — наконец начал он. — Я привез их из Дербишира. — Услышав это, ее светлость нахмурилась: стало быть, дети провели с Себастьяном в дороге несколько ночей. — Они подкидыши, — продолжал он. — Вывернув из-за поворота, мои лошади чуть не затоптали мальчика насмерть. Он шалил на дороге.
Графиня побледнела.
— Ты не пострадал?
— Нет, и Дэн, к счастью, тоже! Он отделался шишкой на лбу, хотя и потерял сознание.
— Не лучше ли было оставить его там, среди друзей?
— У него нет друзей, кроме Пруденс.
— Разве служители приюта не могли позаботиться о них?
— Из приюта этих детей спровадили работать на прядильную фабрику. В девятилетнем возрасте их превратили в рабов.
— В рабов? Себастьян, ты преувеличиваешь. На дворе тысяча семьсот восемьдесят девятый год, мы живем в цивилизованной стране. Здесь нет рабов.
— Вы думаете? Тогда советую вам расспросить Пруденс и Дэна о том, как они жили. Признаюсь, мне и в голову не приходило…
— Но ведь их кормили, у них была крыша над головой. О детях заботились.
— Заботились так усердно, что они были вынуждены бежать.
— Дорогой мой, неужели? Но если они беглецы, значит, ты совершил преступление! Ты нарушил закон!
Лицо Уэнтуорта окаменело.
— Закон, обрекающий малышей на невыносимые муки! Я ни на минуту не пожалел о том, что нарушил его.
— Как же ты намерен поступить с детьми?
— Пока не знаю, но без меня они пропадут.
Ее светлость задумалась.
— Теперь я понимаю причины твоего поступка. Но стоило ли везти их в такую даль?
Внезапно Уэнтуорт усмехнулся.
— Так или иначе, они шли на юг — и добрались бы до цели, если бы по дороге не стали жертвами убийц.
— Но что им понадобилось в этих краях? Усевшись, Уэнтуорт взял мать за руки.
— Если хотите, обвините меня в чрезмерном любопытстве, но у Пруденс есть какая-то тайна. Ей принадлежит брошь, на которой изображен герб. С помощью этой броши она надеется отыскать своих родителей.
— Ты узнал герб? — встрепенулась леди Брэндон.
— Кажется, да. Я солгал девочке, пытаясь убедить ее, что все гербы похожи друг на друга, — правда, не знаю, поверила ли она мне. Но чей это герб, я вам пока не скажу. Это всего-навсего догадка… Вначале я должен убедиться, что мое предположение справедливо.
Вздохнув, леди Брэндон решила сменить тему, но напоследок с грустной улыбкой спросила сына:
— Никак не отвыкнешь приводить домой хромых собак?
— Скорее уж котенка и щенка! — парировал Себастьян. — Впрочем, кто бы говорил! Вы забыли, что я — ваш сын? Разве вам чуждо милосердие?
Обезоруженная справедливым упреком, леди Брэндон потрепала сына по руке.
— Когда же ты наконец научишься чтить престарелую мать?
— Ну, престарелой ее никак не назовешь!
— Льстец!
— Поверьте, я не исказил истину. Вы по-прежнему прекрасны, дорогая.
— Боюсь только, тревоги скоро меня состарят. Себастьян, вести, которые приходят из Франции, с каждым днем становятся все страшнее. Я так беспокоюсь за Софи и ее детей! — Она тяжело вздохнула. — Вот почему я встретила твоих подкидышей не так гостеприимно, как следовало бы.
Уэнтуорт обнял ее за плечи.
— Так я и понял. Скажите, Перри удалось повидаться с Софи?
— Он только что вернулся. Я пыталась отговорить его от поездки — ты же знаешь, как неприязненно французы относятся к англичанам. Но в конце концов я отпустила его: очень уж мне хотелось узнать, все ли хорошо у Софи. Перри говорит: Софи и Жиль уверены, что им ничто t не угрожает, но сам он иного мнения. Положение с каждым днем становится все более опасным. Жиль твердо верит в преданность своих слуг и не замечает, что волнения в стране нарастают.
— И неудивительно: веками крестьянам приходилось платить непомерные налоги, в то время как их хозяева и духовенство были освобождены от каких бы то ни было уплат в казну. Мало того: дворянство считало, что ему вовсе незачем повиноваться законам. Жиль — исключение, моя дорогая.
— Но это не спасет ни Жиля, ни Софи, ни детей. Не в обычае мятежников щадить господ, даже добрых.
— Значит, Перри разделяет ваши опасения?
На лице леди Брэндон отчетливее обозначились морщины.
— Он вернулся перепуганным и разъяренным. Софи с трудом сдержала Перри, когда в его присутствии кто-то назвал ее «гражданкой». В ярости Перри чуть не избил обидчика до полусмерти.
— Если бы этим исчерпывались все беды Софи! — заметил Уэнтуорт.
— О, если бы так! Но дело обстоит гораздо хуже. Фанатики путешествуют из города в город, подстрекая чернь к бунту. Переодевшись крестьянином, Перри побывал на одном из собраний простолюдинов, чтобы узнать их намерения. Ты же знаешь, его ничем не удивить, но услышанное потрясло даже его. Дорогой, только бы Софи удалось вернуться в Англию — по крайней мере до тех пор, пока волнения во Франции не утихнут!
Ее сын помрачнел.
— Возможно, ждать придется долго. Скажите, Жиль позволит ей взять с собой детей? Если да, то я намерен без промедления отправиться за ними.
— Пожалуйста, постарайся привезти их сюда, Себастьян! Я бы не стала просить тебя о такой услуге, но Перри больше не следует появляться во Франции. Ты же знаешь, он такой вспыльчивый. Он наверняка попадет под подозрение этих новоявленных… комитетов.
— Матушка, вам вовсе незачем уговаривать меня. Я твердо намерен в ближайшее время навестить сестру…
В комнату вошли Дэн и Пруденс, и он замолчал. Пруденс шагала, высоко вскинув голову, явно опасаясь за свое достоинство. Хозяйка дома протянула девушке руку.
— Присаживайтесь, — приветливо предложила она гостям. — Себастьян рассказал мне о том, какое трудное путешествие вам пришлось проделать. Должно быть, вы очень устали. Вам понравились комнаты? Мы всегда держим их наготове для гостей.
Пруденс смущенно поблагодарила хозяйку, остро сознавая, что им с Дэном не место в этой роскошной гостиной. Но графиня словно не замечала этого.
— Сегодня вам следует лечь спать пораньше, — продолжала она. — Эллин принесет ужин в ваши комнаты. А пока не хотите ли выпить чаю?
У Дэна вспыхнули глаза, и Уэнтуорт рассмеялся.
— Мама, я должен предупредить: у этого мальчугана бездонный желудок…
Графиня укоризненно покачала головой, глядя на сына.
— Мальчики всегда голодны — кому это знать, как не тебе? Вместо того чтобы дразнить Дэна, вспомни, какой аппетит был у тебя в детстве
— Но я давно исправился, — возразил Уэнтуорт, подмигнул Пруденс и с радостью заметил, что она слегка расслабилась. Жестом безмолвной благодарности он пожал матери руку, а затем, делая вид, что проголодался, принялся за еду, приглашая гостей последовать его примеру.
Дэн не нуждался в особых приглашениях, но Пруденс, судя по всему, лишилась аппетита. Строгий взгляд матери помешал Себастьяну высказать свое мнение по этому поводу.
Леди Брэндон обернулась к Дэну, который без стеснения отдавал должное всем сладостям подряд. Услышав, что в конюшне поместья сегодня утром появился жеребенок, мальчик оживился:
— Можно посмотреть на него? Он уже встал на ноги? Какой он масти?
— Сколько вопросов! — улыбнулась графиня. — Буду отвечать по порядку: завтра утром ты увидишь жеребенка. Он встал на ноги через несколько минут после того, как появился на свет. Из него вырастет превосходный жеребец — гнедой.
Дэн потянулся за очередным миндальным пирожным, но, поймав недовольный взгляд Пруденс, отдернул руку.
— Не останавливай его, — посоветовала леди Брэндон. — Пирожные очень легкие, от них вреда не будет.
Обнаружив, что у него появилась союзница, мальчик просиял, а Пруденс с насмешливым упреком покачала головой.
— Дэн когда-нибудь лопнет! — заметила она.
Леди Брэндон дружески улыбнулась, понимая, что завоевать доверие этой девушки будет нелегко. Уэнтуорт тоже заметил напряжение, возникшее между двумя женщинами с первых же минут знакомства. Внезапно его осенило. Откинувшись на спинку кресла, он вытянул перед собой ноги и устало смежил веки.
— Слава Господу, нашим приключениям пришел конец! — пробормотал он. — Три дня назад мы попали в такую передрягу, словно ненароком очутились во Франции. Леса вдоль дорог кишат отпетыми мерзавцами…
— Мальчик мой, что с вами случилось? Ты не пострадал?
— На нас напала шайка нищих, а Пруденс, рискуя собственной жизнью, спасла меня.
Леди Брэндон побледнела и обернулась к гостье.
— Ты спасла моего сына?! Не знаю, как благодарить тебя, дорогая!
Пруденс покраснела.
— Это преувеличение, — возразила она. — Ведь конюх лорда был вооружен…
— Ошибаешься! — перебил Уэнтуорт. — Сэм не стал бы стрелять в ту толстуху — при этом он рисковал ранить кого-нибудь из нас. Если бы не твое проворство…
Графиня протянула Пруденс дрожащую руку.
— Мэм, я не сделала ничего особенного, просто подставила ногу, и разбойница споткнулась.
— Нет, Пруденс, не надо умалять свою заслугу. — Гибкой рукой леди Брэндон пригладила ей волосы. — Я высоко ценю ее. — Она поднялась. — Позволь, я провожу тебя в твою комнату. Завтра утром мы продолжим разговор.
Уэнтуорт спрятал улыбку: он все-таки нашел единственный способ расположить мать к незваным гостям. Вернувшись, леди Брэндон укоризненно заметила:
— Почему ты не предупредил, что Пруденс спасла тебе жизнь?
— Я не хотел понапрасну тревожить вас, да и опасался, что вы мне не поверите. Этот дом принадлежит вам, вы вправе сами решать, кого принимать здесь.
— Дорогой, мне так стыдно, что я была слишком резкой с этими детьми!
— Не надо винить себя. Понимаю, вы были шокированы, увидев в моем экипаже девушку. Итак, какого вы мнения о наших гостях?
— Мальчик очень славный, а Пруденс слишком замкнута.
— И только-то? Она не просто замкнута, а вспыльчива, упряма и горда, у нее крутой нрав. И тем не менее я восхищаюсь ею. Мало кто сумел бы вынести столько испытаний так же достойно, как Пруденс.
— Но что будет с ней дальше? Уэнтуорт задумался.
— Не знаю. Я надеялся, что вы мне что-нибудь посоветуете…
— Нелегкая задача. — Графиня пристально разглядывала собственные пальцы. — Знаю одно: тебе не хочется отпускать этих детей.
— Я просто не могу так поступить с ними. Они погибнут.
— И кроме того, ты в долгу перед Пруденс…
— Значит, вы позволите им остаться здесь?
— Такое решение кажется мне вполне разумным. Но по-моему, Пруденс не из тех людей, которые охотно принимают милостыню, пусть даже предложенную с благими намерениями. Она незаурядная натура. Возможно, насчет ее родителей ты прав. Ты заметил, какие у нее тонкие черты лица и изящные руки? Таких не бывает у крестьянок. Пруденс говорит правильно, у нее отличные манеры. Мне с трудом верится, что она всю жизнь проработала на прядильной фабрике.
— Мама, Пруденс не лжет, — решительно заявил Уэнтуорт. — А что касается манер и выговора… по-видимому, местный священник проявил к ней сочувствие и многому научил ее. Но что будет с ней дальше… — Некоторое время Уэнтуорт молчал. — Пруденс собирается поискать работу на ферме или каком-нибудь постоялом дворе, но вряд ли ей повезет на этом поприще. — Леди Брэндон кивнула, и сын взглянул на нее в упор: — Не хотите ли предложить ей место компаньонки?
— Мальчик мой! — Леди Брэндон изменилась в лице. — Ты думаешь, я нуждаюсь в услугах компаньонки? Нет, я еще не настолько стара!
— Знаю, знаю, — заулыбался Уэнтуорт. — Но вы всегда так заняты, мама. Пруденс могла бы выполнять ваши поручения. Она говорила, что знакома с домашней работой.
— А она умеет читать и писать? — (Уэнтуорт неопределенно пожал плечами.) — Ладно, я поговорю с ней утром, хотя сомневаюсь, что она согласится остаться здесь.
— Объясните, что вам понадобится помощь, когда сюда приедет Софи с детьми, — посоветовал Уэнтуорт. — Пруденс умеет ладить с малышами. — Заметив озадаченный взгляд матери, он добавил: — И пусть ее иногда мрачное лицо не обманывает вас. Пруденс научилась скрывать чувства под маской равнодушия. Не так-то просто заставить ее сбросить эту маску.
— Этому я не удивляюсь. Тем, кто уязвим, опасно терять бдительность. — На несколько минут графиня погрузилась в молчание. — Хорошо, я скажу ей про Софи и детей, — наконец решила она. — Правда, не знаю, согласится ли Жиль отпустить Софи на родину. Я написала ему сразу же после возвращения Перри. Как только мы дождемся ответа, ты отправишься в путь. Не хочу, чтобы Жиль считал, будто я бесцеремонно вмешиваюсь в его семейные дела.
— Такое ему и в голову не придет! — Уэнтуорт ласково обнял мать за плечи. — Он понимает вашу тревогу. Когда вы рассчитываете получить ответ?
— Через день-другой. Я послала письмо с Толлардом, сыном адвоката. Ему можно доверять. Отправить Перри во Францию во второй раз я просто не решилась.
— И правильно! А теперь идите спать, дорогая. Вы сделали все, что могли, — остальное предоставьте мне.
Глава шестая
— Да, она не блещет красотой, но тем не менее притягивает взгляд. Неужели ты этого не заметил?
— Конечно, она миловидна, но ведь она сущий ребенок…
— Должно быть, ей уже восемнадцать. Многие девушки в таком возрасте выходят замуж.
— Ей семнадцать, но у нее совсем нет житейского опыта.
— Себастьян, ты уклонился от ответа. Зачем ты привез их сюда?
— У меня не было выбора. Я не мог бросить их. Они впервые в этих краях.
— Дорогой мой мальчик, не пытайся сбить меня с толку. Я требую объяснений. Почему ты решил взвалить на себя бремя ответственности за этих детей?
Уэнтуорт начал вышагивать по комнате.
— Долго рассказывать, — наконец начал он. — Я привез их из Дербишира. — Услышав это, ее светлость нахмурилась: стало быть, дети провели с Себастьяном в дороге несколько ночей. — Они подкидыши, — продолжал он. — Вывернув из-за поворота, мои лошади чуть не затоптали мальчика насмерть. Он шалил на дороге.
Графиня побледнела.
— Ты не пострадал?
— Нет, и Дэн, к счастью, тоже! Он отделался шишкой на лбу, хотя и потерял сознание.
— Не лучше ли было оставить его там, среди друзей?
— У него нет друзей, кроме Пруденс.
— Разве служители приюта не могли позаботиться о них?
— Из приюта этих детей спровадили работать на прядильную фабрику. В девятилетнем возрасте их превратили в рабов.
— В рабов? Себастьян, ты преувеличиваешь. На дворе тысяча семьсот восемьдесят девятый год, мы живем в цивилизованной стране. Здесь нет рабов.
— Вы думаете? Тогда советую вам расспросить Пруденс и Дэна о том, как они жили. Признаюсь, мне и в голову не приходило…
— Но ведь их кормили, у них была крыша над головой. О детях заботились.
— Заботились так усердно, что они были вынуждены бежать.
— Дорогой мой, неужели? Но если они беглецы, значит, ты совершил преступление! Ты нарушил закон!
Лицо Уэнтуорта окаменело.
— Закон, обрекающий малышей на невыносимые муки! Я ни на минуту не пожалел о том, что нарушил его.
— Как же ты намерен поступить с детьми?
— Пока не знаю, но без меня они пропадут.
Ее светлость задумалась.
— Теперь я понимаю причины твоего поступка. Но стоило ли везти их в такую даль?
Внезапно Уэнтуорт усмехнулся.
— Так или иначе, они шли на юг — и добрались бы до цели, если бы по дороге не стали жертвами убийц.
— Но что им понадобилось в этих краях? Усевшись, Уэнтуорт взял мать за руки.
— Если хотите, обвините меня в чрезмерном любопытстве, но у Пруденс есть какая-то тайна. Ей принадлежит брошь, на которой изображен герб. С помощью этой броши она надеется отыскать своих родителей.
— Ты узнал герб? — встрепенулась леди Брэндон.
— Кажется, да. Я солгал девочке, пытаясь убедить ее, что все гербы похожи друг на друга, — правда, не знаю, поверила ли она мне. Но чей это герб, я вам пока не скажу. Это всего-навсего догадка… Вначале я должен убедиться, что мое предположение справедливо.
Вздохнув, леди Брэндон решила сменить тему, но напоследок с грустной улыбкой спросила сына:
— Никак не отвыкнешь приводить домой хромых собак?
— Скорее уж котенка и щенка! — парировал Себастьян. — Впрочем, кто бы говорил! Вы забыли, что я — ваш сын? Разве вам чуждо милосердие?
Обезоруженная справедливым упреком, леди Брэндон потрепала сына по руке.
— Когда же ты наконец научишься чтить престарелую мать?
— Ну, престарелой ее никак не назовешь!
— Льстец!
— Поверьте, я не исказил истину. Вы по-прежнему прекрасны, дорогая.
— Боюсь только, тревоги скоро меня состарят. Себастьян, вести, которые приходят из Франции, с каждым днем становятся все страшнее. Я так беспокоюсь за Софи и ее детей! — Она тяжело вздохнула. — Вот почему я встретила твоих подкидышей не так гостеприимно, как следовало бы.
Уэнтуорт обнял ее за плечи.
— Так я и понял. Скажите, Перри удалось повидаться с Софи?
— Он только что вернулся. Я пыталась отговорить его от поездки — ты же знаешь, как неприязненно французы относятся к англичанам. Но в конце концов я отпустила его: очень уж мне хотелось узнать, все ли хорошо у Софи. Перри говорит: Софи и Жиль уверены, что им ничто t не угрожает, но сам он иного мнения. Положение с каждым днем становится все более опасным. Жиль твердо верит в преданность своих слуг и не замечает, что волнения в стране нарастают.
— И неудивительно: веками крестьянам приходилось платить непомерные налоги, в то время как их хозяева и духовенство были освобождены от каких бы то ни было уплат в казну. Мало того: дворянство считало, что ему вовсе незачем повиноваться законам. Жиль — исключение, моя дорогая.
— Но это не спасет ни Жиля, ни Софи, ни детей. Не в обычае мятежников щадить господ, даже добрых.
— Значит, Перри разделяет ваши опасения?
На лице леди Брэндон отчетливее обозначились морщины.
— Он вернулся перепуганным и разъяренным. Софи с трудом сдержала Перри, когда в его присутствии кто-то назвал ее «гражданкой». В ярости Перри чуть не избил обидчика до полусмерти.
— Если бы этим исчерпывались все беды Софи! — заметил Уэнтуорт.
— О, если бы так! Но дело обстоит гораздо хуже. Фанатики путешествуют из города в город, подстрекая чернь к бунту. Переодевшись крестьянином, Перри побывал на одном из собраний простолюдинов, чтобы узнать их намерения. Ты же знаешь, его ничем не удивить, но услышанное потрясло даже его. Дорогой, только бы Софи удалось вернуться в Англию — по крайней мере до тех пор, пока волнения во Франции не утихнут!
Ее сын помрачнел.
— Возможно, ждать придется долго. Скажите, Жиль позволит ей взять с собой детей? Если да, то я намерен без промедления отправиться за ними.
— Пожалуйста, постарайся привезти их сюда, Себастьян! Я бы не стала просить тебя о такой услуге, но Перри больше не следует появляться во Франции. Ты же знаешь, он такой вспыльчивый. Он наверняка попадет под подозрение этих новоявленных… комитетов.
— Матушка, вам вовсе незачем уговаривать меня. Я твердо намерен в ближайшее время навестить сестру…
В комнату вошли Дэн и Пруденс, и он замолчал. Пруденс шагала, высоко вскинув голову, явно опасаясь за свое достоинство. Хозяйка дома протянула девушке руку.
— Присаживайтесь, — приветливо предложила она гостям. — Себастьян рассказал мне о том, какое трудное путешествие вам пришлось проделать. Должно быть, вы очень устали. Вам понравились комнаты? Мы всегда держим их наготове для гостей.
Пруденс смущенно поблагодарила хозяйку, остро сознавая, что им с Дэном не место в этой роскошной гостиной. Но графиня словно не замечала этого.
— Сегодня вам следует лечь спать пораньше, — продолжала она. — Эллин принесет ужин в ваши комнаты. А пока не хотите ли выпить чаю?
У Дэна вспыхнули глаза, и Уэнтуорт рассмеялся.
— Мама, я должен предупредить: у этого мальчугана бездонный желудок…
Графиня укоризненно покачала головой, глядя на сына.
— Мальчики всегда голодны — кому это знать, как не тебе? Вместо того чтобы дразнить Дэна, вспомни, какой аппетит был у тебя в детстве
— Но я давно исправился, — возразил Уэнтуорт, подмигнул Пруденс и с радостью заметил, что она слегка расслабилась. Жестом безмолвной благодарности он пожал матери руку, а затем, делая вид, что проголодался, принялся за еду, приглашая гостей последовать его примеру.
Дэн не нуждался в особых приглашениях, но Пруденс, судя по всему, лишилась аппетита. Строгий взгляд матери помешал Себастьяну высказать свое мнение по этому поводу.
Леди Брэндон обернулась к Дэну, который без стеснения отдавал должное всем сладостям подряд. Услышав, что в конюшне поместья сегодня утром появился жеребенок, мальчик оживился:
— Можно посмотреть на него? Он уже встал на ноги? Какой он масти?
— Сколько вопросов! — улыбнулась графиня. — Буду отвечать по порядку: завтра утром ты увидишь жеребенка. Он встал на ноги через несколько минут после того, как появился на свет. Из него вырастет превосходный жеребец — гнедой.
Дэн потянулся за очередным миндальным пирожным, но, поймав недовольный взгляд Пруденс, отдернул руку.
— Не останавливай его, — посоветовала леди Брэндон. — Пирожные очень легкие, от них вреда не будет.
Обнаружив, что у него появилась союзница, мальчик просиял, а Пруденс с насмешливым упреком покачала головой.
— Дэн когда-нибудь лопнет! — заметила она.
Леди Брэндон дружески улыбнулась, понимая, что завоевать доверие этой девушки будет нелегко. Уэнтуорт тоже заметил напряжение, возникшее между двумя женщинами с первых же минут знакомства. Внезапно его осенило. Откинувшись на спинку кресла, он вытянул перед собой ноги и устало смежил веки.
— Слава Господу, нашим приключениям пришел конец! — пробормотал он. — Три дня назад мы попали в такую передрягу, словно ненароком очутились во Франции. Леса вдоль дорог кишат отпетыми мерзавцами…
— Мальчик мой, что с вами случилось? Ты не пострадал?
— На нас напала шайка нищих, а Пруденс, рискуя собственной жизнью, спасла меня.
Леди Брэндон побледнела и обернулась к гостье.
— Ты спасла моего сына?! Не знаю, как благодарить тебя, дорогая!
Пруденс покраснела.
— Это преувеличение, — возразила она. — Ведь конюх лорда был вооружен…
— Ошибаешься! — перебил Уэнтуорт. — Сэм не стал бы стрелять в ту толстуху — при этом он рисковал ранить кого-нибудь из нас. Если бы не твое проворство…
Графиня протянула Пруденс дрожащую руку.
— Мэм, я не сделала ничего особенного, просто подставила ногу, и разбойница споткнулась.
— Нет, Пруденс, не надо умалять свою заслугу. — Гибкой рукой леди Брэндон пригладила ей волосы. — Я высоко ценю ее. — Она поднялась. — Позволь, я провожу тебя в твою комнату. Завтра утром мы продолжим разговор.
Уэнтуорт спрятал улыбку: он все-таки нашел единственный способ расположить мать к незваным гостям. Вернувшись, леди Брэндон укоризненно заметила:
— Почему ты не предупредил, что Пруденс спасла тебе жизнь?
— Я не хотел понапрасну тревожить вас, да и опасался, что вы мне не поверите. Этот дом принадлежит вам, вы вправе сами решать, кого принимать здесь.
— Дорогой, мне так стыдно, что я была слишком резкой с этими детьми!
— Не надо винить себя. Понимаю, вы были шокированы, увидев в моем экипаже девушку. Итак, какого вы мнения о наших гостях?
— Мальчик очень славный, а Пруденс слишком замкнута.
— И только-то? Она не просто замкнута, а вспыльчива, упряма и горда, у нее крутой нрав. И тем не менее я восхищаюсь ею. Мало кто сумел бы вынести столько испытаний так же достойно, как Пруденс.
— Но что будет с ней дальше? Уэнтуорт задумался.
— Не знаю. Я надеялся, что вы мне что-нибудь посоветуете…
— Нелегкая задача. — Графиня пристально разглядывала собственные пальцы. — Знаю одно: тебе не хочется отпускать этих детей.
— Я просто не могу так поступить с ними. Они погибнут.
— И кроме того, ты в долгу перед Пруденс…
— Значит, вы позволите им остаться здесь?
— Такое решение кажется мне вполне разумным. Но по-моему, Пруденс не из тех людей, которые охотно принимают милостыню, пусть даже предложенную с благими намерениями. Она незаурядная натура. Возможно, насчет ее родителей ты прав. Ты заметил, какие у нее тонкие черты лица и изящные руки? Таких не бывает у крестьянок. Пруденс говорит правильно, у нее отличные манеры. Мне с трудом верится, что она всю жизнь проработала на прядильной фабрике.
— Мама, Пруденс не лжет, — решительно заявил Уэнтуорт. — А что касается манер и выговора… по-видимому, местный священник проявил к ней сочувствие и многому научил ее. Но что будет с ней дальше… — Некоторое время Уэнтуорт молчал. — Пруденс собирается поискать работу на ферме или каком-нибудь постоялом дворе, но вряд ли ей повезет на этом поприще. — Леди Брэндон кивнула, и сын взглянул на нее в упор: — Не хотите ли предложить ей место компаньонки?
— Мальчик мой! — Леди Брэндон изменилась в лице. — Ты думаешь, я нуждаюсь в услугах компаньонки? Нет, я еще не настолько стара!
— Знаю, знаю, — заулыбался Уэнтуорт. — Но вы всегда так заняты, мама. Пруденс могла бы выполнять ваши поручения. Она говорила, что знакома с домашней работой.
— А она умеет читать и писать? — (Уэнтуорт неопределенно пожал плечами.) — Ладно, я поговорю с ней утром, хотя сомневаюсь, что она согласится остаться здесь.
— Объясните, что вам понадобится помощь, когда сюда приедет Софи с детьми, — посоветовал Уэнтуорт. — Пруденс умеет ладить с малышами. — Заметив озадаченный взгляд матери, он добавил: — И пусть ее иногда мрачное лицо не обманывает вас. Пруденс научилась скрывать чувства под маской равнодушия. Не так-то просто заставить ее сбросить эту маску.
— Этому я не удивляюсь. Тем, кто уязвим, опасно терять бдительность. — На несколько минут графиня погрузилась в молчание. — Хорошо, я скажу ей про Софи и детей, — наконец решила она. — Правда, не знаю, согласится ли Жиль отпустить Софи на родину. Я написала ему сразу же после возвращения Перри. Как только мы дождемся ответа, ты отправишься в путь. Не хочу, чтобы Жиль считал, будто я бесцеремонно вмешиваюсь в его семейные дела.
— Такое ему и в голову не придет! — Уэнтуорт ласково обнял мать за плечи. — Он понимает вашу тревогу. Когда вы рассчитываете получить ответ?
— Через день-другой. Я послала письмо с Толлардом, сыном адвоката. Ему можно доверять. Отправить Перри во Францию во второй раз я просто не решилась.
— И правильно! А теперь идите спать, дорогая. Вы сделали все, что могли, — остальное предоставьте мне.
Глава шестая
Поднимаясь в спальню, леди Брэндон погрузилась в невеселые раздумья. Случившееся встревожило ее. Да, ее сын добр, но прежде Себастьяну и в голову не приходило преступить закон. Должно быть, прийти на помощь двум беглецам он решил под влиянием каких-то сильных чувств.
Его потрясла история двух сирот, но, судя по всему, Себастьян руководствовался не только жалостью и сочувствием. Леди Брэндон невольно задумалась о том, был ли сын на этот раз откровенным с ней. Она изумилась, увидев, с какой решимостью он встал на защиту Пруденс. Скорее всего, характер девушки произвел на него неизгладимое впечатление.
В конце концов, Пруденс спасла Себастьяну жизнь. Теперь он считает себя должником. Леди Брэндон твердо знала, что долг красен платежом, и вместе с тем понимала, как опасно оставлять девушку у себя. Правда, Себастьян относится к ней как к ребенку, но, к несчастью, дети неизбежно вырастают. Со временем в душе Пруденс могут вспыхнуть нежные чувства к благодетелю.
Как все это досадно, думала леди Брэндон. Но отказать сыну она не могла. Себастьян все равно нашел бы способ позаботиться о своих подопечных. Пусть уж лучше сиротка живет в Холвуде, под неусыпным материнским присмотром. Жаль, что Себастьян до сих пор не женат, несмотря на то, что немало достойных невест пыталось очаровать его, прельстившись обаянием, титулом и состоянием молодого лорда и поддавшись на уговоры тщеславных мамаш. Себастьян был неизменно любезен с дамами, но никому из них не отдавал предпочтения. Лишь сегодня он открыто выразил свои чувства по отношению к представительнице прекрасного пола.
Леди Брэндон вздохнула: если вдуматься, нет ничего странного в том, что Себастьян старательно избегает брачных уз. Страшно вспомнить, что произошло между ним и Амелией. А его привязанность к девушке-сироте не сулила ничего, кроме беды.
Раздеваясь с помощью горничной, леди Брэндон все никак не могла отделаться от тяжелых мыслей. Даже теперь, когда все ее дети выросли, она продолжала тревожиться за них. Надо что-то предпринять — пожалуй, следует уговорить Марию Селинкорт приехать с визитом и привезти с собой дочерей. Этих девушек Себастьян не видел с тех пор, как они были детьми. Если они унаследовали хотя бы частицу добродушного и веселого материнского нрава, он наверняка порадуется возобновлению знакомства. ЧС этой утешительной мыслью леди Брэндон уснула.
На следующее утро, войдя в гостиную, она застала Пруденс углубившейся в газету. Очевидно, девушка умела читать. Леди Брэндон с облегчением вздохнула, понимая, что заводить деликатные расспросы не потребуется.
— Ты уже завтракала? — спросила она.
— Да, благодарю вас, мэм. Сейчас я позову Дэна. Мы задержались только для того, чтобы поблагодарить вас и попрощаться.
— Присядь, Пруденс! Зачем так торопиться? В этом нет ни малейшей необходимости.
— Напротив, мадам. Возможно, лорд Уэнтуорт говорил вам… я должна как можно скорее найти работу. У нас с Дэном нет ни гроша.
— Вы можете остаться здесь, — предложила ее светлость.
— Нет, мэм, мы не станем злоупотреблять вашей добротой.
— Видишь ли, Пруденс, мне нужна помощница. Себастьян считает, что у меня слишком много обязанностей.
— Но я почти ничего не умею, ваша светлость, — ни причесывать дам, ни чинить кружева, ни готовить…
— А если я предложу тебе место моей компаньонки? Поверь, с такой работой ты справишься без труда.
Пруденс испытала мучительный приступ смущения.
— Но я никогда в жизни не видела компаньонок. Что им полагается делать?
— Например, ты могла бы помочь мне вести переписку. Вижу, ты умеешь читать. У тебя хороший почерк?
— Вполне, мадам. Меня учил священник. Он говорил… — Пруденс смущенно замолчала, — что ему больно видеть, как способности пропадают зря. Простите меня за такое хвастовство…
— В этом нет ничего дурного. Должно быть, священник был о тебе хорошего мнения.
— Он был добрым человеком, — просто ответила Пруденс. — Теперь я учу читать Дэна.
— Похвально! — Вдруг леди Брэндон осенило. — Кстати, в доме есть библиотека. С тех пор как умер мой муж, в ней царит беспорядок. Некоторые книги давно пора переплести. Ты могла бы отобрать их — самой мне некогда этим заняться. Кроме того, необходим каталог…
— Ваша светлость, я не знакома с такой работой. Хватит ли мне опыта и знаний?
— Простой список составить нетрудно. Вскоре ты всему научишься.
Пруденс затаила дыхание. О такой работе она не смела и мечтать. Внезапно она вспомнила о Дэне.
— Дэну мы тоже найдем занятие, — успокоила ее графиня. — Об этом позаботится Сэм — я слышала, они с Дэном подружились. Это само по себе отрадно.
— Леди Брэндон, позвольте задать вам один вопрос… — Дождавшись разрешения, Пруденс робко выговорила: — Вы предложили мне место только потому, что услышали от сына, что я спасла ему жизнь? Прошу вас, не считайте себя обязанной. Лорд Уэнтуорт преувеличивает мои заслуги: у него были с собой пистолеты, у Сэма — ружье.
— Вижу, ты решила быть откровенной со мной. Позволь ответить тебе тем же. Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Когда приедет Софи, мне понадобится помощь, а Себастьян уверяет, что ты умеешь ладить с детьми.
Пруденс сморгнула слезы. Голос графини звучал искренне и тепло. Узнав, что ей предложено остаться в Холвуде, Пруденс испытала ошеломляющее чувство облегчения. Спохватившись, она присела в поклоне.
— В таком случае я буду счастлива принять ваше предложение, мадам. Вы себе представить не можете, как я… — она осеклась и замолчала, опасаясь разрыдаться от радости.
— Значит, — решено? — Леди Брэндон протянула руку и помогла Пруденс подняться. — Тогда ступай разыщи Дэна и расскажи ему обо всем. Кажется, он в конюшне.
Онемев от счастья, Пруденс неровным шагом покинула комнату. Прежде всего ей требовалось свыкнуться с мыслью о том, как ей повезло. Выйдя из дома, она присела на каменную скамью и дала волю слезам. Она не сомневалась в том, что получила место только благодаря вмешательству Уэнтуорта. Прежнее недоверие к нему исчезло бесследно. Теперь Пруденс казалось, что лорд Уэнтуорт — самый добрый человек на свете.
Наконец она вытерла лицо и поспешила к конюшне, где нашла Дэна возле новорожденного жеребенка. Рядом с ним стоял Уэнтуорт.
— Нам пора? — грустно спросил Дэн, заметив вошедшую Пруденс.
— У меня есть для тебя сюрприз, — начала Пруденс и переглянулась с Уэнтуортом. — Мы останемся здесь — благодаря вам, милорд…
Дэн никак не мог поверить в удачу и засыпал девушку вопросами. Пруденс поспешила объяснить:
— Леди Брэндон предложила мне работу. Я буду помогать ей писать письма и приводить в порядок библиотеку.
— Какая удача! — воскликнул Уэнтуорт. — Мысль о библиотеке давно не давала мне покоя.
— Однако вы об этом умолчали, сэр, — улыбнулась Пруденс, всем видом давая понять: ей известны истинные причины решения хозяйки дома.
— Так уж вышло. — Себастьян положил руку на плечо Пруденс. — Я рад, что ты согласилась остаться здесь. Более разумного решения невозможно и представить. Надеюсь, ты будешь счастлива.
— Конечно, милорд, как же иначе? Теперь мы с Дэном заживем совсем по-другому. — Она повернулась к мальчику: — Что надо сказать, Дэн?
— Благодарю вас, сэр, — спохватился Дэн и протянул его светлости ладошку. — Можно я расскажу Сэму?
— Он будет рад узнать, что у него появится помощник, — заверил Себастьян, посмотрел на девушку и заметил, что у нее дрожат губы. — Выше нос, моя маленькая амазонка! С какой стати у тебя опять глаза на мокром месте? Куда девалась моя храбрая подруга? — Он ласково обнял ее. — Обещаю, я стану наказывать тебя не чаще одного раза в день!
— А вы часто наказываете своих служанок, сэр? — поддержала шутку Пруденс.
— По любому поводу! Знаешь поговорку? «Чем чаще колотишь женщину и собаку, тем больше от них проку».
Он по-прежнему держал Пруденс в объятиях, а ей вдруг стало неловко. Покраснев, девушка попыталась высвободиться. В кольце сильных рук Себастьяна она чувствовала себя так уютно, но прошлый опыт подсказывал ей, что даже самые невинные прикосновения могут обернуться бедой.
Несмотря на страх, Пруденс хотелось прильнуть к покровителю, ощутить биение его сердца, обвить руками шею… Она задрожала, охваченная непривычными чувствами, и Уэнтуорт немедленно заметил это, хотя и приписал иным причинам.
— Ты замерзла, — произнес он. — Напрасно ты вышла из дому в одном платье. Пойдем-ка разыщем маму. Она что-нибудь придумает.
Выслушав сына, леди Брэндон отослала его с каким-то поручением, а Пруденс пригласила в просторную спальню на втором этаже.
— Эту комнату занимала моя дочь, — объяснила она. — С тех пор как у нее появились дети, она немного располнела. Девичьи наряды ей больше не понадобятся. Видишь ли, я сентиментальна, потому и храню их. Попробуй-ка примерить вот это, — она вынула из шкафа зеленое платье с высоким воротом и манжетами, отделанными узкими оборками
Пруденс с сомнением покачала головой, считая предложенное платье слишком нарядным и дорогим.
— Тебе в нем будет тепло, — убеждала ее графиня. — Нельзя допустить, чтобы ты простудилась. Зимой никто не носит батистовые платья.
Что, если эта зима будет такой же суровой, как прошлая? Воспоминания заставили Пруденс поежиться.
Таких холодов, как прошлой зимой, не помнили даже старики из деревни возле прядильной фабрики. Чердачные окна покрыл толстый слой льда, снег занес тропинку к уборной. Для вечно голодных, измученных непосильным трудом детей холод стал тяжелым испытанием. Прежде чем наступила весна, на соседнем кладбище вырос целый ряд холмиков. Сама Пруденс сразу решила: она ни за что не станет жертвой мороза. Но что бы делал без нее Дэн? Вспоминая о фабричной жизни, она молча смотрела, как перед ней растет ворох разноцветных одежд.
Через несколько минут Пруденс стала счастливой обладательницей теплого плаща с капюшоном и нескольких платьев.
— Мэм, этого более чем достаточно, — наконец запротестовала она. — Мне незачем… я хотела сказать, что, притворяясь дамой, буду выглядеть нелепо.
— Отчего же? — Леди Брэндон вынула из шкафа несколько пар белья, ночную рубашку и даже очаровательный ночной чепчик, отделанный лентами. — Ты превосходно сложена. Если ты всерьез намерена стать моей компаньонкой… — Заметив на лице Пруденс улыбку, она удивленно спросила: — Что в этом забавного?
— Прошу прощения, но лорд Уэнтуорт прибегает к тем же доводам. Когда мы познакомились, на мне были лохмотья, снятые с огородного пугала. Его светлость купил мне голубой батист, заявив, что, раз уж я угодила в его спутницы, мне не подобает носить… брюки.
— Не хочешь ли сразу переодеться? — предложила леди Брэндон.
— С удовольствием, мэм. Свое платье я ношу уже несколько дней, оно безнадежно измялось. Если вы не против, я хотела бы оставить его себе — как память о поездке.
— А может, лучше забыть о ней? Столько тягостных впечатлений!
— Поначалу так и было, но потом нас нашел его светлость… — Пруденс осеклась и отвернулась.
Леди Брэндон заволновалась: сама о том не подозревая, девушка не осталась равнодушной к чарам Себастьяна. Именно поэтому она стремилась сохранить платье, его подарок. Спустившись вниз, леди Брэндон нашла сына в наилучшем расположении духа.
— Пожалуй, я возьму с собой во Францию Сэма и вашего нового слугу, Джона, — заявил он. — Где вы раздобыли его, дорогая? Надо сильно постараться, чтобы сыскать такое страшилище — не говоря уж о том, что он изъясняется на каком-то невообразимом наречии. Дэну приходится переводить мне его слова.
— Джон родом из северной Англии. Пусть его внешность не обманывает тебя — душа у него добрейшая.
Его потрясла история двух сирот, но, судя по всему, Себастьян руководствовался не только жалостью и сочувствием. Леди Брэндон невольно задумалась о том, был ли сын на этот раз откровенным с ней. Она изумилась, увидев, с какой решимостью он встал на защиту Пруденс. Скорее всего, характер девушки произвел на него неизгладимое впечатление.
В конце концов, Пруденс спасла Себастьяну жизнь. Теперь он считает себя должником. Леди Брэндон твердо знала, что долг красен платежом, и вместе с тем понимала, как опасно оставлять девушку у себя. Правда, Себастьян относится к ней как к ребенку, но, к несчастью, дети неизбежно вырастают. Со временем в душе Пруденс могут вспыхнуть нежные чувства к благодетелю.
Как все это досадно, думала леди Брэндон. Но отказать сыну она не могла. Себастьян все равно нашел бы способ позаботиться о своих подопечных. Пусть уж лучше сиротка живет в Холвуде, под неусыпным материнским присмотром. Жаль, что Себастьян до сих пор не женат, несмотря на то, что немало достойных невест пыталось очаровать его, прельстившись обаянием, титулом и состоянием молодого лорда и поддавшись на уговоры тщеславных мамаш. Себастьян был неизменно любезен с дамами, но никому из них не отдавал предпочтения. Лишь сегодня он открыто выразил свои чувства по отношению к представительнице прекрасного пола.
Леди Брэндон вздохнула: если вдуматься, нет ничего странного в том, что Себастьян старательно избегает брачных уз. Страшно вспомнить, что произошло между ним и Амелией. А его привязанность к девушке-сироте не сулила ничего, кроме беды.
Раздеваясь с помощью горничной, леди Брэндон все никак не могла отделаться от тяжелых мыслей. Даже теперь, когда все ее дети выросли, она продолжала тревожиться за них. Надо что-то предпринять — пожалуй, следует уговорить Марию Селинкорт приехать с визитом и привезти с собой дочерей. Этих девушек Себастьян не видел с тех пор, как они были детьми. Если они унаследовали хотя бы частицу добродушного и веселого материнского нрава, он наверняка порадуется возобновлению знакомства. ЧС этой утешительной мыслью леди Брэндон уснула.
На следующее утро, войдя в гостиную, она застала Пруденс углубившейся в газету. Очевидно, девушка умела читать. Леди Брэндон с облегчением вздохнула, понимая, что заводить деликатные расспросы не потребуется.
— Ты уже завтракала? — спросила она.
— Да, благодарю вас, мэм. Сейчас я позову Дэна. Мы задержались только для того, чтобы поблагодарить вас и попрощаться.
— Присядь, Пруденс! Зачем так торопиться? В этом нет ни малейшей необходимости.
— Напротив, мадам. Возможно, лорд Уэнтуорт говорил вам… я должна как можно скорее найти работу. У нас с Дэном нет ни гроша.
— Вы можете остаться здесь, — предложила ее светлость.
— Нет, мэм, мы не станем злоупотреблять вашей добротой.
— Видишь ли, Пруденс, мне нужна помощница. Себастьян считает, что у меня слишком много обязанностей.
— Но я почти ничего не умею, ваша светлость, — ни причесывать дам, ни чинить кружева, ни готовить…
— А если я предложу тебе место моей компаньонки? Поверь, с такой работой ты справишься без труда.
Пруденс испытала мучительный приступ смущения.
— Но я никогда в жизни не видела компаньонок. Что им полагается делать?
— Например, ты могла бы помочь мне вести переписку. Вижу, ты умеешь читать. У тебя хороший почерк?
— Вполне, мадам. Меня учил священник. Он говорил… — Пруденс смущенно замолчала, — что ему больно видеть, как способности пропадают зря. Простите меня за такое хвастовство…
— В этом нет ничего дурного. Должно быть, священник был о тебе хорошего мнения.
— Он был добрым человеком, — просто ответила Пруденс. — Теперь я учу читать Дэна.
— Похвально! — Вдруг леди Брэндон осенило. — Кстати, в доме есть библиотека. С тех пор как умер мой муж, в ней царит беспорядок. Некоторые книги давно пора переплести. Ты могла бы отобрать их — самой мне некогда этим заняться. Кроме того, необходим каталог…
— Ваша светлость, я не знакома с такой работой. Хватит ли мне опыта и знаний?
— Простой список составить нетрудно. Вскоре ты всему научишься.
Пруденс затаила дыхание. О такой работе она не смела и мечтать. Внезапно она вспомнила о Дэне.
— Дэну мы тоже найдем занятие, — успокоила ее графиня. — Об этом позаботится Сэм — я слышала, они с Дэном подружились. Это само по себе отрадно.
— Леди Брэндон, позвольте задать вам один вопрос… — Дождавшись разрешения, Пруденс робко выговорила: — Вы предложили мне место только потому, что услышали от сына, что я спасла ему жизнь? Прошу вас, не считайте себя обязанной. Лорд Уэнтуорт преувеличивает мои заслуги: у него были с собой пистолеты, у Сэма — ружье.
— Вижу, ты решила быть откровенной со мной. Позволь ответить тебе тем же. Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Когда приедет Софи, мне понадобится помощь, а Себастьян уверяет, что ты умеешь ладить с детьми.
Пруденс сморгнула слезы. Голос графини звучал искренне и тепло. Узнав, что ей предложено остаться в Холвуде, Пруденс испытала ошеломляющее чувство облегчения. Спохватившись, она присела в поклоне.
— В таком случае я буду счастлива принять ваше предложение, мадам. Вы себе представить не можете, как я… — она осеклась и замолчала, опасаясь разрыдаться от радости.
— Значит, — решено? — Леди Брэндон протянула руку и помогла Пруденс подняться. — Тогда ступай разыщи Дэна и расскажи ему обо всем. Кажется, он в конюшне.
Онемев от счастья, Пруденс неровным шагом покинула комнату. Прежде всего ей требовалось свыкнуться с мыслью о том, как ей повезло. Выйдя из дома, она присела на каменную скамью и дала волю слезам. Она не сомневалась в том, что получила место только благодаря вмешательству Уэнтуорта. Прежнее недоверие к нему исчезло бесследно. Теперь Пруденс казалось, что лорд Уэнтуорт — самый добрый человек на свете.
Наконец она вытерла лицо и поспешила к конюшне, где нашла Дэна возле новорожденного жеребенка. Рядом с ним стоял Уэнтуорт.
— Нам пора? — грустно спросил Дэн, заметив вошедшую Пруденс.
— У меня есть для тебя сюрприз, — начала Пруденс и переглянулась с Уэнтуортом. — Мы останемся здесь — благодаря вам, милорд…
Дэн никак не мог поверить в удачу и засыпал девушку вопросами. Пруденс поспешила объяснить:
— Леди Брэндон предложила мне работу. Я буду помогать ей писать письма и приводить в порядок библиотеку.
— Какая удача! — воскликнул Уэнтуорт. — Мысль о библиотеке давно не давала мне покоя.
— Однако вы об этом умолчали, сэр, — улыбнулась Пруденс, всем видом давая понять: ей известны истинные причины решения хозяйки дома.
— Так уж вышло. — Себастьян положил руку на плечо Пруденс. — Я рад, что ты согласилась остаться здесь. Более разумного решения невозможно и представить. Надеюсь, ты будешь счастлива.
— Конечно, милорд, как же иначе? Теперь мы с Дэном заживем совсем по-другому. — Она повернулась к мальчику: — Что надо сказать, Дэн?
— Благодарю вас, сэр, — спохватился Дэн и протянул его светлости ладошку. — Можно я расскажу Сэму?
— Он будет рад узнать, что у него появится помощник, — заверил Себастьян, посмотрел на девушку и заметил, что у нее дрожат губы. — Выше нос, моя маленькая амазонка! С какой стати у тебя опять глаза на мокром месте? Куда девалась моя храбрая подруга? — Он ласково обнял ее. — Обещаю, я стану наказывать тебя не чаще одного раза в день!
— А вы часто наказываете своих служанок, сэр? — поддержала шутку Пруденс.
— По любому поводу! Знаешь поговорку? «Чем чаще колотишь женщину и собаку, тем больше от них проку».
Он по-прежнему держал Пруденс в объятиях, а ей вдруг стало неловко. Покраснев, девушка попыталась высвободиться. В кольце сильных рук Себастьяна она чувствовала себя так уютно, но прошлый опыт подсказывал ей, что даже самые невинные прикосновения могут обернуться бедой.
Несмотря на страх, Пруденс хотелось прильнуть к покровителю, ощутить биение его сердца, обвить руками шею… Она задрожала, охваченная непривычными чувствами, и Уэнтуорт немедленно заметил это, хотя и приписал иным причинам.
— Ты замерзла, — произнес он. — Напрасно ты вышла из дому в одном платье. Пойдем-ка разыщем маму. Она что-нибудь придумает.
Выслушав сына, леди Брэндон отослала его с каким-то поручением, а Пруденс пригласила в просторную спальню на втором этаже.
— Эту комнату занимала моя дочь, — объяснила она. — С тех пор как у нее появились дети, она немного располнела. Девичьи наряды ей больше не понадобятся. Видишь ли, я сентиментальна, потому и храню их. Попробуй-ка примерить вот это, — она вынула из шкафа зеленое платье с высоким воротом и манжетами, отделанными узкими оборками
Пруденс с сомнением покачала головой, считая предложенное платье слишком нарядным и дорогим.
— Тебе в нем будет тепло, — убеждала ее графиня. — Нельзя допустить, чтобы ты простудилась. Зимой никто не носит батистовые платья.
Что, если эта зима будет такой же суровой, как прошлая? Воспоминания заставили Пруденс поежиться.
Таких холодов, как прошлой зимой, не помнили даже старики из деревни возле прядильной фабрики. Чердачные окна покрыл толстый слой льда, снег занес тропинку к уборной. Для вечно голодных, измученных непосильным трудом детей холод стал тяжелым испытанием. Прежде чем наступила весна, на соседнем кладбище вырос целый ряд холмиков. Сама Пруденс сразу решила: она ни за что не станет жертвой мороза. Но что бы делал без нее Дэн? Вспоминая о фабричной жизни, она молча смотрела, как перед ней растет ворох разноцветных одежд.
Через несколько минут Пруденс стала счастливой обладательницей теплого плаща с капюшоном и нескольких платьев.
— Мэм, этого более чем достаточно, — наконец запротестовала она. — Мне незачем… я хотела сказать, что, притворяясь дамой, буду выглядеть нелепо.
— Отчего же? — Леди Брэндон вынула из шкафа несколько пар белья, ночную рубашку и даже очаровательный ночной чепчик, отделанный лентами. — Ты превосходно сложена. Если ты всерьез намерена стать моей компаньонкой… — Заметив на лице Пруденс улыбку, она удивленно спросила: — Что в этом забавного?
— Прошу прощения, но лорд Уэнтуорт прибегает к тем же доводам. Когда мы познакомились, на мне были лохмотья, снятые с огородного пугала. Его светлость купил мне голубой батист, заявив, что, раз уж я угодила в его спутницы, мне не подобает носить… брюки.
— Не хочешь ли сразу переодеться? — предложила леди Брэндон.
— С удовольствием, мэм. Свое платье я ношу уже несколько дней, оно безнадежно измялось. Если вы не против, я хотела бы оставить его себе — как память о поездке.
— А может, лучше забыть о ней? Столько тягостных впечатлений!
— Поначалу так и было, но потом нас нашел его светлость… — Пруденс осеклась и отвернулась.
Леди Брэндон заволновалась: сама о том не подозревая, девушка не осталась равнодушной к чарам Себастьяна. Именно поэтому она стремилась сохранить платье, его подарок. Спустившись вниз, леди Брэндон нашла сына в наилучшем расположении духа.
— Пожалуй, я возьму с собой во Францию Сэма и вашего нового слугу, Джона, — заявил он. — Где вы раздобыли его, дорогая? Надо сильно постараться, чтобы сыскать такое страшилище — не говоря уж о том, что он изъясняется на каком-то невообразимом наречии. Дэну приходится переводить мне его слова.
— Джон родом из северной Англии. Пусть его внешность не обманывает тебя — душа у него добрейшая.