Страница:
Стэн снова отпил из кружки и закурил.
Филипп слушал все очень внимательно, опустив голову и глядя перед собой куда-то в стол. Минуту он молчал.
– Здесь, Стэн, не пахнет, а воняет, – задумчиво ответил Курл. – А у тебя денежные затруднения? Почему ты мне ничего об этом не сказал?
– Не в этом дело. Давай о том, что я тебе рассказал и все по порядку.
– Хорошо, по порядку. А порядок такой: Джуранович, Мочиано с его людьми, Калоефф, ну, и ты с твоей группой. Ты, вероятно, удивишься, но я, по определенному стечению обстоятельств и по своей работе, в силу своего профессионального долга, что ли, знаю о некоторых лицах этой истории так много, что мое место не рядом с тобой, а на кладбище, причем уже давно.
Челюсть Стэна, которого редко чем можно было удивить, слегка отпала.
– Хотя Джуранович, да, именно Джуранович, является главной личностью во всей этой истории и цепочке последовательности, – продолжил Филипп, – я начну, чтобы все было яснее, с человека, назвавшегося Мочиано, и его окружения. Его настоящая фамилия Бэлламор. Янус Бэлламор. И имя подходящее – Янус. Двуликий. Впервые я узнал об этом типе почти двадцать пять лет назад, в начале своей журналистской карьеры, когда был убит один мой коллега, тоже журналист. Тогда я и начал собирать на Бэлламора материал, начал собственное расследование. Он был в то время членом одного из подразделений чикагской мафии. В то же самое время Бэлламор оказался причастным к делу о шантаже и вымогательстве, главными фигурами которого являлись Бобсон и его сыновья. Ты, скорее всего, об этом деле ничего не знаешь. Но это и не важно. Бобсона сделали крайним и посадили, а Бэлламор, как и другие более крупные фигуры, вышел сухим из воды. Его всегда и ни на чем не удавалось поймать, он чрезвычайно осторожен, изворотлив и скользок как угорь. Люди, которые желали узнать о его преступлениях, становились свидетелями их или хотели рассказать о преступных деяниях этого субъекта, исчезали. Более страшного и зловещего человека в жизни мне встречать не приходилось. Разве что в кино такие злодеи бывают. Вряд ли кто-нибудь в состоянии потягаться с этим мафиози по числу всевозможных грехов и преступлений. Бобсону вскоре из тюрьмы удалось бежать. Обстоятельства побега были более чем странными. Кто-то хорошо посодействовал. Причины были. Дело в том, что следственная группа накопала против него новые интересные материалы и все хотели начать сначала. А через три месяца после бегства этого Бобсона его труп нашли в выгребной яме на окраине города Дейтона. Короче говоря, убрали. Боялись, очевидно, что компаньон начнет болтать лишнее. Кто помог Бобсону совершить путешествие в один конец, на небеса, до сих пор не ясно. Можно только догадываться. Потом и все другие люди, причастные к этому делу куда-то сгинули. Бесследно исчезли. Интересно?
Стэн понимающе покачал головой.
– Я занимался тогда делом Бобсона и отослал в газету несколько репортажей с места событий. Все было очень умело запутано. Да, таковым в общем-то и сейчас остается. Практически ни одного даже несущественного факта выудить не удалось.
Стэн опять покачал головой.
– Бэлламор после всего этого надолго куда-то исчезает. Лет пятнадцать назад он снова всплывает, уже под другим именем, но не Мочиано. Неизвестные влиятельные люди, которых он чем-то очень устраивал, определили Бэлламора в службу безопасности одной фирмы, совместно с другими компаниями занимающейся производством вооружений, в частности новейших типов самолетов, в составе крупного концерна. Эта служба безопасности подразделяется на несколько отделов и следит за тем, чтобы не было утечки информации, а конкуренты не лезли со своими ногами в ее дела. Фирма является полностью засекреченной организацией, как и всякая другая военная структура. У нее даже названия нет. Одни только цифры вместо названия. Целый набор. Черт ногу сломит. Соответственно, и группа, занимающаяся охраной ее секретов, тоже. Естественно, все, что творит охранное бюро фирмы и ее люди, также недоступно для обычного человека. Для Бэлламора-Мочиано ничего лучшего, чем делать все что он хочет и о чем никто ничего и никогда не узнает, не было и не будет. Один сомнительный профсоюз он, действительно, возглавляет, но я думаю, что это просто липа, ну, ширма, понимаешь? Недавно упомянутая фирма и ее служба безопасности вошли в какое-то новое объединение оборонной промышленности и Бэлламор стал уже начальником целого отдела этой службы с подчиняющимися ему более мелкими подразделениями. Похоже, что в функции этого отдела входят разные грязные дела. Не случайно Бэлламор окружил себя всякой мразью, до удивления сомнительными помощниками, выходцами, очевидно, тоже из преступного мира. Одним из его подручных является Скотт, о котором ты рассказал. У него есть кличка – Скунс. Это полностью аномальная личность, больной маньяк. По моим данным, он со своими подонками занимается устранением неугодных его шефу лиц. Говорят, что на его совести несколько человеческих душ, которых он лично погубил, но сколько именно никто не знает. Очень темная личность. Это все, что я знаю об этом Скотте. В холуях у Бэлламора есть еще один очень неприятный тип. Его зовут Чунка.
Стэн внимательно посмотрел на Филиппа и чуть-чуть, как всегда, прищурил глаза.
– Чунка является чуть ли не правой рукой Бэлламора. Уже не молод. Далеко. Это крайне опасный человек, готовый на все, способный по приказу своего хозяина, как и Скотт, сделать любую подлость. Вся жизнь этого подонка подобна какому-то абсурду, в котором исключительно тупой посредственности, едва тянущему на идиота, всегда, везде и во всем, по каким-то дьявольским законам, безгранично везло. Обстоятельства способствовали, наверно, да и советчиков было достаточно.
– Чунка. А что это такое? Кличка, имя или фамилия? – спросил Стэн.
– Понятия не имею. Это восточные штучки. Он сам происходит откуда-то с Дальнего Востока. А знаю я о нем чуть больше чем про других компаньонов Бэлламора потому, что он уж больно в любых делах приметен со своей монголоидностью. Себя эта особь называет представителем одного из самых малых и редких народов мира, выпячивая и возвеличивая свою национальную принадлежность, противопоставляя ее всем другим, считая себя, чуть ли не божеством в человеческом обличье. Однако он умышленно выдает себя не за того, кем является в действительности с целью получения от этого всевозможных выгод, продвижения по службе, получения материального вознаграждения и так далее. На самом деле Чунка относится, может быть, даже к самому большому народу земли, или, по крайней мере многомиллионному этносу. Китаец или кореец. Не говорю плохо про эти этносы, но ведь редкие негодяи у каждого народа встречаются.
– Оригинально. Но какие выгоды он может от этого получить и какое значение это имеет в Соединенных Штатах, где все являются равноценными ее гражданами? Если кто-то, из представителей каких-то редких народов будет имет преимущество в нашей стране, то другие будут в как бы в ущербном положении по сравнению с ними? Так что ли? Не очень хорошо это понимаю.
– Вроде считается, что большие народы, помогая малым этносам, таким образом должны спасти их от полного исчезновения. И в случае с Чункой приблизительно такая же ситуация. Но для него самым главным всегда оставалось отыскание для себя покровителей в любом лице, как можно больше. Потом он назвал себя представителем вымирающего народа, нуждающегося в помощи, и давил на это, даже если оказывалось, что он ни в чем не нуждается, даже если имел больше, чем все другие американцы. В Канаде и Америке к таким малочисленным народам отношение все же иногда бывает особое. Это уже политика. Кто-то умный посоветовал Чунке ухватиться за эту золотую жилу. Он ухватился, не отпускает ее и уже долго с успехом пользуется. Все дело в умении низко кланяться нужным людям, льстить и пресмыкаться перед ними, давать взятки когда это необходимо, в технике словоблудия и красноречии. Оказалось, и дураков, верящих вранью, довольно много.
– А определить истинный он представитель редкого вымирающего народа можно или нет?
– Конечно. Вымирающие народы долго не живут. Я несколько лет назад в одной книге вычитал, что генетическая программа аборигенов азиатского Севера исчерпывается приблизительно в пятьдесят – пятьдесят пять лет. Шестьдесят лет это почти предел. Впрочем и для многих европеоидов цивилизованных стран шестьдесят-шестьдесят пять лет вполне оказывается достаточным для существования в этом мире. Но китайцы и корейцы на Дальнем Востоке живут намного дольше, чем его малочисленные народы. Если это верно и Чунка доживет лет до восмидесяти или перевалит этот рубеж, как китайцы и корейцы, то значит очень велика вероятность, что он к этим вымирающим этносам никакого отношения не имеет. Ждать нужно. Можно, правда, померить его антропометрическими инструментами, чтобы антропологический тип определить. Такими специальными инструментами располагают ученые-антропологи. Это тоже надежный способ выявления расовой и этнической принадлежности. Но он же не даст себя измерять. Это не в его интересах, – Филипп улыбнулся. – Однако мы уже совсем отклонились от нашей темы.
– Ничего, ничего. Интересно. Даже очень.
– Слушай дальше. Другой особенностью этого проходимца является болезненная мания величия. Он всегда вынужден был перед всеми унижаться, чтобы выжить. Его часто пинали. Однако себя он считает исключительным индивидуумом, на редкость талантливым уникумом, а всех остальных кретинами, в том числе и своего патрона. У Чунки на это есть основание – университетское образование. Перед вышестоящими он, однако, свою «исключительность» не выпячивает, но тайно пакостить любит.
– Ничего удивительного, это защитная ответная реакция всех ущербных, пинаемых людей – гадить. Он не единственный. Его пожалеть надо.
– Согласен с тобой. Пусть его жалеет Бэлламор, которому он гадит. Теперь еще про него же. Считая себя выдающейся личностью, Чунка страстно мечтает занять какое-либо начальственное место соответствующее его «гениальности», на данном этапе хотя бы место начальника одного из отделов службы безопасности, того которое занимает Бэлламор. Эта страсть у него граничит с умопомрачением. Чунка постоянно подсиживает своего шефа и регулярно пишет на него кляузы, заявляя, что компания делает политическую ошибку, не назначая его главой внешней охраны. Однако все, что ни делает Чунка, остается без результата. Не успевает он выйти после очередного доноса из кабинета более высокого начальника всей этой конторы, Дэвида Брэвера, как тот сразу же звонит Бэлламору и обо всем ему рассказывает. Оба хохочут. Бэлламор начинает смеяться еще больше, когда к нему тут же приходит Чунка, ничего не знающий о истинной причине смеха своего непосредственного шефа. Теперь уже эти двое смеются в кабинете Бэлламора. Один от удовольствия, что накапал, другой от того, что все это было зря, и что он знает все тайны своего «доброжелателя». И так было уже много раз. Об этом, кажется, знают все, кроме Чунки. Чунка гадит и гадит, веруя в свою скорую победу. Бэлламор смеется и смеется, зная, что свалить его невозможно. Гниде вошь не победить.
Филипп остановился на несколько секунд.
– Да, этот Мочиано любит посмеяться, – заметил Стэн. Я свидетель.
– Слушай еще, – продолжил Филипп. – Прежде чем попасть под потное крыло Бэлламора, Чунка совершил массу преступных деяний, которые, благодаря его исключительной изворотливости, умению вылизывать то, что находится ниже спины, о чем я уже говорил, а также тому, что он все сваливал на свое редкое происхождение, легко сходили ему с рук. Примечательно, что помогали всегда Чунке выкручиваться из трудных положений именно его непосредственные шефы. Все они знали, что он ничтожество, и вся его жизнь представляет собой цепь мелких пакостей, афер и гнусных преступлений разного масштаба, но все равно помогали ему. Он ухитрялся устраивать всех своих прежних патронов, способствовавших ему, независимо от того, были они честными, относительно честными или нечестными людьми. Какую-то пользу, очевидно, от него они все получали.
Свои аферы он начал с того, что, не имея среднего образования, поступил в университет и, без каких-либо учебных способностей, каким-то образом ухитрился окончить его и получить диплом. В то же самое время Чунка был замечен в незаконных махинациях с золотом, привезенным с Амура. Впоследствии у него были неприятности с властями из-за вымогательства при использовании служебного положения и, в конце концов, занимая один начальственный пост, он совершил воровство – совершенно безболезненно, как всегда, ухитрился присвоить себе крупную сумму государстенных денег, предназначенных для учреждения, которым соуправлял. Подсудное дело. На несколько лет тюрьмы точно. Но у него все как с гуся вода. Сумел выкрутиться из-за отсутствия улик, хотя их можно было наковырять достаточно. Его опять покрыли. Короче, дело как-то замяли, да и его тогдашний непосредственный начальник хорошо помог.
На присвоенные деньги Чунка купил себе недвижимость – участок земли и дом, две квартиры, машины и прочее, обеспечил своих отпрысков, коих у него полно от разных браков и сожительниц, приличными средствами, которые вложил в их дела. С семейственностью у этого друга все впорядке. Следуя своим восточным традициям, он еще никого из своих детей без внимания не оставил. Больше всего получила от махинаций Чунки его последняя и любимая дочь. Причем от обилия денег она, похоже, потеряла разум. Ей очень их нравится тратить в больших размерах на любовников и увеселения. Об этом информация в полицейской сводке проскочила. Вот такие дела.
Но это лишь неполный список содеянного Чункой. А о том, что он совершил под тенью своего нынешнего «профсоюзного» босса, один только его дальневосточный шайтан знает. Сам этот босс, то есть Бэлламор, называющий Чунку прямо в глаза «уникальным животным» и ласково «мой любимый Чурка», всегда восхищающийся его проходимческими способностями, всегда целующий его в постоянно засаленное, вонючее лицо, затем сплевывая в сторону, однажды даже заявил в восторге: «Если бы вы знали, сколько всего в действительности за свою жизнь натворила эта скотина! Ну где я еще такого редкого негодяя найду!» Чтобы получить подобную оценку от столь махрового мерзавца как Бэлламор, нужно было сильно постараться. Ко всему прочему добавлю, что Чунка занимался ранее каким-то видом борьбы, ее боевым разделом. Для многих восточных людей это типично, что опасность, исходящую от него, увеличивает вдвое. Мстителен и при мести своим врагам фанатичен. Так вот.
– Подожди. Теперь я должен все это чуть-чуть переварить, – сказал Стэн, потирая лоб рукой.
– Жду, – Филипп помедлил полминуты. – Переварил?
– Да. Все, о чем ты рассказал, похоже, очень мне понадобится. Крайне важная и полезная информация. Кстати, Мочиано-Бэлламор предложил мне сделать этого Чунку своим заместителем. Так что в случае удачи операции в Африке, он точно наберет дополнительные очки в борьбе за начальственное место в охранном подразделении фирмы. А кто такой Жопэ? Мочиано все время смотрел на него, когда нужно было принимать решения, связанные с деньгами. Может быть, он русский?
– Почему ты так думаешь?
– Я помню, что моя мать в детстве часто произносила слово похожее на его фамилию.
– Это ни о чем не говорит. Думаю, что Жопэ один из финансистов компании и связан с денежным обеспечением ее охранной организации, – ответил Филипп. – Что касается Джанкинса, то это просто какая-то «шестерка», ничтожность. Кличка Гнилой.
– Теперь самое главное и интересное. Самое интересное – это Вук Джуранович, по прозвищу Мирко. О нем никто почти ничего не знает. Мне, тем не менее, некоторые сведения о этом человеке удалось добыть. Правда, почти все, что я узнал о нем требует уточнения и перепроверки. Я всегда стараюсь все перепроверить, желательно раза два-три. По национальности Джуранович серб. Ему сорок четыре или сорок пять лет. Родился в Югославии, в Белграде, в семье инженера. Холост. Сам он тоже инженер, очень способный ученый и конструктор, специалист по радиолокационным системам. Работал некоторое время в Чехословакии. В Белграде числился в оборонном конструкторском бюро. Обладает чрезвычайно взбалмошным и неординарным характером. Импульсивным характером, я бы сказал. Очень горяч и склонен к авантюрам, прямолинеен, недипломатичен и упрям, часто имеет мнения, которые у него меняются на прямо противоположные. Очень противоречивая натура. О себе высокого мнения. Таким людям в общепринятых рамках удержаться всегда бывает трудно. Короче, он талантливый сумасброд. Многими в своей организации Джуранович оказался не понят, перессорился с начальством КБ и почти со всеми своими коллегами по работе. На волне демократии конца восмидесятых годов эмигрирует из Югославии в Соединенные Штаты Америки.
Стэн прекратил курить, отодвинул от себя куружку с недопитым кофе и еще ближе придвинулся к Филиппу.
– В Америке сразу оценили способности и талант Джурановича. Он получил хорошую и высокооплачиваемую работу в крупной частной фирме, участвующей наряду с другими организациями в составе большого авиационного концерна в разработках новых типов «самолетов-невидимок», легко ускользающих от радара – «Стелс», и работающей на Министерство обороны США. Той самой, где в охранном отделе заправляет твой Мочиано. В фирме Джуранович проработал несколько лет без особых происшествий. Но во время одного из недавних заседаний руководителей и ведущих ученых-специалистов компании он неожиданно для всех в присущей ему бескомпромиссной манере высказался негативно относительно преувеличенных производителями возможностей новой модификации «самолета-невидимки», которую собирается разрабатывать концерн. Джуранович заявил, что в странах социалистического содружества уже относительно давно был создан радар, работающий в дремлющем режиме, способный без особого труда обнаруживать летящие объекты, называемые нашими военными «невидимками». В подкрепление высказанных доводов, Джуранович рассказал собравшимся на заседании о результатах своих собственных новейших исследований в области конструирования локаторов, о оригинальной модели радара, сочетающей в себе старый оригинал, работающий в низкочастотном радиодиапозоне, с более совершенным образцом локаторной техники. Эту модель он начал разрабатывать не так давно самостоятельно. Свои доводы Джуранович проиллюстрировал конкретными примерами из материалов исследований. Сообщение Джурановича произвело на присутствовавших ученых легкий шок, а у руководства фирмы вызвало на его заявление резко отрицательную реакцию в связи с тем, что оно в числе других организаций уже подписало с Пентагоном чрезвычайно выгодный, чуть ли ни миллиардный контракт на производство партии каких-то «сверхнеуловимых» самолетов. Подробности всего этого я еще выясню потом. Представляешь какие здесь крутятся деньги и что будет, если военные разуверятся в разрекламированных возможностях суперсамолетов? Так что твои полтора миллиона, оружие, снаряжение и вертолеты это просто мелочь.
Стэн слушал все внимательно и молчал.
– Ну, и самое последнее о сербе. 24 марта, ты знаешь, по команде генерального секретаря НАТО, без санкции Совета Безопасности ООН, защищая якобы албанцев в Косово, самолеты Североатлантического союза, в том числе и самолеты Соединенных Штатов, конечно, и со своими «Стелс», начали бомбардировки территории Югославии. И почти сразу же после начала войны то, о чем говорил не так давно Джуранович, сбывается. 27 марта югославы сбивают около своей деревни Будановцы с помощью зенитного ракетного комплекса С-125 американский ударный «самолет-невидимку» F-117А «Найт Хок», который засекает РЛС «Тамара». По некоторым данным есть у них такая, кажется. Что касается самолета, то он не такой уж и новый, чуть не двадцать лет эксплуатировавшийся. Но в войне 1991 года в Персидском заливе зарекомендовал себя прекрасно как самый эффективный вид американской боевой техники и именно основываясь на его технологии должна начаться разработка новейшей модели. Все это является крайне неприятным сюрпризом для производителей самолетов этого типа, наших военных и НАТО. Концерн, производящий самолеты «Стелс», обяъяснил это случайностью. Фирма, где работал серб, максимально засекретила прежние заявления Джурановича, а военные даже заявили, что самолет сам упал якобы из-за технических неполадок. Кстати, потом официальные лица из наших ВВС это заявление отозвали. Но не в том главное. Любая утечка информации, ты понимаешь, может повлиять на прекращение продолжения нового контракта и, соответственно, прибылей.
– Это понятно, – подтвердил Стэн.
– Однако, – продолжил Филипп, – дела производителей секретных самолетов осложнились еще одним заявлением упрямого серба на новом заседании. В ходе разгоревшейся дискуссии, когда один из руководителей фирмы назвал сказанное прежде югославом выдумками безответственного человека, Джуранович, в котором вдруг, очевидно, проснулись патриотические чувства, имел глупость заявить, что может свои доводы доказать практически, вернувшись на родину и конкретными усилиями помогая соотечественникам в борьбе с врагом в воздухе. Причем о своем решении вернуться в Белград и начать работу над новыми РЛС Джуранович сказал во всеуслышание, ни от кого это не скрывая. После его возвращения в Югославию, как он отметил, над ее территорией не пролетит больше ни одна «невидимка». Вот так! Если сбит один новейший самолет, это может быть случайностью. Еще одну потерю можно объяснить тем же. Но представь себе, если югослав приедет на родину и поможет своим гением противовоздушной обороне реально, если единичные случаи потерь превратятся в систему. Наладить, конечно, производство новых локаторов не просто, но кто знает?
– Все правильно. Нечто похожее было в шестидесятых годах во Вьетнаме, когда вьетнамцы неожиданно начали сбивать наши самолеты новейшими русскими ракетами. Все бомбардировки сразу же оказались под угрозой.
– Вот, вот. Что-то около того. Теперь дальше. В связи со всем этим руководство компании отдало приказ своей охранной организации любой ценой не допустить отъезда серба из США и его возвращения в Югославию. Судьба Джурановича была решена без его участия. Люди Бэлламора устроили на этого Вука настоящую охоту. Но смелому и авантюрному югославу все-таки удалось сбежать из Америки, правда, не прямо в Европу. Он удрал из Штатов на американском самолете с туристами и деловыми людьми, направлявшемся в Южную Африку, в ЮАР. Только такая, вероятно, возможность была. Попав в бурю в Атлантике, авиалайнер меняет курс и попадает вглубь Африканского континента на территорию, контролируемую ангольскими сепаратистами. Далее ты уже все знаешь сам.
– Не больше, чем все.
– Хорошо. Самолет подбивают и он совершает вынужденную посадку в районе, где хозяйничает самая неуправляемая и непредсказуемая по своим антиправительственным действиям группировка сепаратистов. Точно не знаю, но она, похоже, Национальному союзу за полную независимость Анголы, то есть УНИТА, не подчиняется. Но это под вопросом. Какие у них там отношения между собой нужно еще выяснить. Вообще-то раньше мы негласно сепаратистов поддерживали. ЮАР открыто им помогала до того времени, пока к власти у них в стране не пришел Африканский национальный конгресс. Русские оказывали помощь Народному движению за освобождение Анголы или МПЛА и на стороне правительства Народной Республики Ангола сражался кубинский интернационалистский воинский контингент. В Анголе сейчас, впрочем как и раньше, правительство делает попытки вести с раскольниками переговоры. Но с этой группой, кажется, никаких контактов нет ни у нас, ни у ангольского руководства. В начале девяностых, после того как советская поддержка МПЛА частично ослабла, руководство Анголы взяло курс на сближение с США. Возникла как бы коллизия. Проамериканская организация УНИТА столкнулась с переориентированной на Америку законной властью Анголы. Но не это важно. Основное у них межнациональные отношения и межнациональная грызня. Еще и криминал ввязался. В Западной Африке сейчас полно преступных группировок. Ну, что я тебе говорю. Это ты хорошо знаешь.
– Нет, нет, рассказывай. Всего знать невозможно.
– Хорошо я продолжаю. Тогда слушай. Джуранович и еще двадцать один человек, все граждане США, становятся заложниками полубандитских формирований, удерживающих их, но не предъявивших пока никаких внятных требований, политического или финансового характера.
Филипп слушал все очень внимательно, опустив голову и глядя перед собой куда-то в стол. Минуту он молчал.
– Здесь, Стэн, не пахнет, а воняет, – задумчиво ответил Курл. – А у тебя денежные затруднения? Почему ты мне ничего об этом не сказал?
– Не в этом дело. Давай о том, что я тебе рассказал и все по порядку.
– Хорошо, по порядку. А порядок такой: Джуранович, Мочиано с его людьми, Калоефф, ну, и ты с твоей группой. Ты, вероятно, удивишься, но я, по определенному стечению обстоятельств и по своей работе, в силу своего профессионального долга, что ли, знаю о некоторых лицах этой истории так много, что мое место не рядом с тобой, а на кладбище, причем уже давно.
Челюсть Стэна, которого редко чем можно было удивить, слегка отпала.
– Хотя Джуранович, да, именно Джуранович, является главной личностью во всей этой истории и цепочке последовательности, – продолжил Филипп, – я начну, чтобы все было яснее, с человека, назвавшегося Мочиано, и его окружения. Его настоящая фамилия Бэлламор. Янус Бэлламор. И имя подходящее – Янус. Двуликий. Впервые я узнал об этом типе почти двадцать пять лет назад, в начале своей журналистской карьеры, когда был убит один мой коллега, тоже журналист. Тогда я и начал собирать на Бэлламора материал, начал собственное расследование. Он был в то время членом одного из подразделений чикагской мафии. В то же самое время Бэлламор оказался причастным к делу о шантаже и вымогательстве, главными фигурами которого являлись Бобсон и его сыновья. Ты, скорее всего, об этом деле ничего не знаешь. Но это и не важно. Бобсона сделали крайним и посадили, а Бэлламор, как и другие более крупные фигуры, вышел сухим из воды. Его всегда и ни на чем не удавалось поймать, он чрезвычайно осторожен, изворотлив и скользок как угорь. Люди, которые желали узнать о его преступлениях, становились свидетелями их или хотели рассказать о преступных деяниях этого субъекта, исчезали. Более страшного и зловещего человека в жизни мне встречать не приходилось. Разве что в кино такие злодеи бывают. Вряд ли кто-нибудь в состоянии потягаться с этим мафиози по числу всевозможных грехов и преступлений. Бобсону вскоре из тюрьмы удалось бежать. Обстоятельства побега были более чем странными. Кто-то хорошо посодействовал. Причины были. Дело в том, что следственная группа накопала против него новые интересные материалы и все хотели начать сначала. А через три месяца после бегства этого Бобсона его труп нашли в выгребной яме на окраине города Дейтона. Короче говоря, убрали. Боялись, очевидно, что компаньон начнет болтать лишнее. Кто помог Бобсону совершить путешествие в один конец, на небеса, до сих пор не ясно. Можно только догадываться. Потом и все другие люди, причастные к этому делу куда-то сгинули. Бесследно исчезли. Интересно?
Стэн понимающе покачал головой.
– Я занимался тогда делом Бобсона и отослал в газету несколько репортажей с места событий. Все было очень умело запутано. Да, таковым в общем-то и сейчас остается. Практически ни одного даже несущественного факта выудить не удалось.
Стэн опять покачал головой.
– Бэлламор после всего этого надолго куда-то исчезает. Лет пятнадцать назад он снова всплывает, уже под другим именем, но не Мочиано. Неизвестные влиятельные люди, которых он чем-то очень устраивал, определили Бэлламора в службу безопасности одной фирмы, совместно с другими компаниями занимающейся производством вооружений, в частности новейших типов самолетов, в составе крупного концерна. Эта служба безопасности подразделяется на несколько отделов и следит за тем, чтобы не было утечки информации, а конкуренты не лезли со своими ногами в ее дела. Фирма является полностью засекреченной организацией, как и всякая другая военная структура. У нее даже названия нет. Одни только цифры вместо названия. Целый набор. Черт ногу сломит. Соответственно, и группа, занимающаяся охраной ее секретов, тоже. Естественно, все, что творит охранное бюро фирмы и ее люди, также недоступно для обычного человека. Для Бэлламора-Мочиано ничего лучшего, чем делать все что он хочет и о чем никто ничего и никогда не узнает, не было и не будет. Один сомнительный профсоюз он, действительно, возглавляет, но я думаю, что это просто липа, ну, ширма, понимаешь? Недавно упомянутая фирма и ее служба безопасности вошли в какое-то новое объединение оборонной промышленности и Бэлламор стал уже начальником целого отдела этой службы с подчиняющимися ему более мелкими подразделениями. Похоже, что в функции этого отдела входят разные грязные дела. Не случайно Бэлламор окружил себя всякой мразью, до удивления сомнительными помощниками, выходцами, очевидно, тоже из преступного мира. Одним из его подручных является Скотт, о котором ты рассказал. У него есть кличка – Скунс. Это полностью аномальная личность, больной маньяк. По моим данным, он со своими подонками занимается устранением неугодных его шефу лиц. Говорят, что на его совести несколько человеческих душ, которых он лично погубил, но сколько именно никто не знает. Очень темная личность. Это все, что я знаю об этом Скотте. В холуях у Бэлламора есть еще один очень неприятный тип. Его зовут Чунка.
Стэн внимательно посмотрел на Филиппа и чуть-чуть, как всегда, прищурил глаза.
– Чунка является чуть ли не правой рукой Бэлламора. Уже не молод. Далеко. Это крайне опасный человек, готовый на все, способный по приказу своего хозяина, как и Скотт, сделать любую подлость. Вся жизнь этого подонка подобна какому-то абсурду, в котором исключительно тупой посредственности, едва тянущему на идиота, всегда, везде и во всем, по каким-то дьявольским законам, безгранично везло. Обстоятельства способствовали, наверно, да и советчиков было достаточно.
– Чунка. А что это такое? Кличка, имя или фамилия? – спросил Стэн.
– Понятия не имею. Это восточные штучки. Он сам происходит откуда-то с Дальнего Востока. А знаю я о нем чуть больше чем про других компаньонов Бэлламора потому, что он уж больно в любых делах приметен со своей монголоидностью. Себя эта особь называет представителем одного из самых малых и редких народов мира, выпячивая и возвеличивая свою национальную принадлежность, противопоставляя ее всем другим, считая себя, чуть ли не божеством в человеческом обличье. Однако он умышленно выдает себя не за того, кем является в действительности с целью получения от этого всевозможных выгод, продвижения по службе, получения материального вознаграждения и так далее. На самом деле Чунка относится, может быть, даже к самому большому народу земли, или, по крайней мере многомиллионному этносу. Китаец или кореец. Не говорю плохо про эти этносы, но ведь редкие негодяи у каждого народа встречаются.
– Оригинально. Но какие выгоды он может от этого получить и какое значение это имеет в Соединенных Штатах, где все являются равноценными ее гражданами? Если кто-то, из представителей каких-то редких народов будет имет преимущество в нашей стране, то другие будут в как бы в ущербном положении по сравнению с ними? Так что ли? Не очень хорошо это понимаю.
– Вроде считается, что большие народы, помогая малым этносам, таким образом должны спасти их от полного исчезновения. И в случае с Чункой приблизительно такая же ситуация. Но для него самым главным всегда оставалось отыскание для себя покровителей в любом лице, как можно больше. Потом он назвал себя представителем вымирающего народа, нуждающегося в помощи, и давил на это, даже если оказывалось, что он ни в чем не нуждается, даже если имел больше, чем все другие американцы. В Канаде и Америке к таким малочисленным народам отношение все же иногда бывает особое. Это уже политика. Кто-то умный посоветовал Чунке ухватиться за эту золотую жилу. Он ухватился, не отпускает ее и уже долго с успехом пользуется. Все дело в умении низко кланяться нужным людям, льстить и пресмыкаться перед ними, давать взятки когда это необходимо, в технике словоблудия и красноречии. Оказалось, и дураков, верящих вранью, довольно много.
– А определить истинный он представитель редкого вымирающего народа можно или нет?
– Конечно. Вымирающие народы долго не живут. Я несколько лет назад в одной книге вычитал, что генетическая программа аборигенов азиатского Севера исчерпывается приблизительно в пятьдесят – пятьдесят пять лет. Шестьдесят лет это почти предел. Впрочем и для многих европеоидов цивилизованных стран шестьдесят-шестьдесят пять лет вполне оказывается достаточным для существования в этом мире. Но китайцы и корейцы на Дальнем Востоке живут намного дольше, чем его малочисленные народы. Если это верно и Чунка доживет лет до восмидесяти или перевалит этот рубеж, как китайцы и корейцы, то значит очень велика вероятность, что он к этим вымирающим этносам никакого отношения не имеет. Ждать нужно. Можно, правда, померить его антропометрическими инструментами, чтобы антропологический тип определить. Такими специальными инструментами располагают ученые-антропологи. Это тоже надежный способ выявления расовой и этнической принадлежности. Но он же не даст себя измерять. Это не в его интересах, – Филипп улыбнулся. – Однако мы уже совсем отклонились от нашей темы.
– Ничего, ничего. Интересно. Даже очень.
– Слушай дальше. Другой особенностью этого проходимца является болезненная мания величия. Он всегда вынужден был перед всеми унижаться, чтобы выжить. Его часто пинали. Однако себя он считает исключительным индивидуумом, на редкость талантливым уникумом, а всех остальных кретинами, в том числе и своего патрона. У Чунки на это есть основание – университетское образование. Перед вышестоящими он, однако, свою «исключительность» не выпячивает, но тайно пакостить любит.
– Ничего удивительного, это защитная ответная реакция всех ущербных, пинаемых людей – гадить. Он не единственный. Его пожалеть надо.
– Согласен с тобой. Пусть его жалеет Бэлламор, которому он гадит. Теперь еще про него же. Считая себя выдающейся личностью, Чунка страстно мечтает занять какое-либо начальственное место соответствующее его «гениальности», на данном этапе хотя бы место начальника одного из отделов службы безопасности, того которое занимает Бэлламор. Эта страсть у него граничит с умопомрачением. Чунка постоянно подсиживает своего шефа и регулярно пишет на него кляузы, заявляя, что компания делает политическую ошибку, не назначая его главой внешней охраны. Однако все, что ни делает Чунка, остается без результата. Не успевает он выйти после очередного доноса из кабинета более высокого начальника всей этой конторы, Дэвида Брэвера, как тот сразу же звонит Бэлламору и обо всем ему рассказывает. Оба хохочут. Бэлламор начинает смеяться еще больше, когда к нему тут же приходит Чунка, ничего не знающий о истинной причине смеха своего непосредственного шефа. Теперь уже эти двое смеются в кабинете Бэлламора. Один от удовольствия, что накапал, другой от того, что все это было зря, и что он знает все тайны своего «доброжелателя». И так было уже много раз. Об этом, кажется, знают все, кроме Чунки. Чунка гадит и гадит, веруя в свою скорую победу. Бэлламор смеется и смеется, зная, что свалить его невозможно. Гниде вошь не победить.
Филипп остановился на несколько секунд.
– Да, этот Мочиано любит посмеяться, – заметил Стэн. Я свидетель.
– Слушай еще, – продолжил Филипп. – Прежде чем попасть под потное крыло Бэлламора, Чунка совершил массу преступных деяний, которые, благодаря его исключительной изворотливости, умению вылизывать то, что находится ниже спины, о чем я уже говорил, а также тому, что он все сваливал на свое редкое происхождение, легко сходили ему с рук. Примечательно, что помогали всегда Чунке выкручиваться из трудных положений именно его непосредственные шефы. Все они знали, что он ничтожество, и вся его жизнь представляет собой цепь мелких пакостей, афер и гнусных преступлений разного масштаба, но все равно помогали ему. Он ухитрялся устраивать всех своих прежних патронов, способствовавших ему, независимо от того, были они честными, относительно честными или нечестными людьми. Какую-то пользу, очевидно, от него они все получали.
Свои аферы он начал с того, что, не имея среднего образования, поступил в университет и, без каких-либо учебных способностей, каким-то образом ухитрился окончить его и получить диплом. В то же самое время Чунка был замечен в незаконных махинациях с золотом, привезенным с Амура. Впоследствии у него были неприятности с властями из-за вымогательства при использовании служебного положения и, в конце концов, занимая один начальственный пост, он совершил воровство – совершенно безболезненно, как всегда, ухитрился присвоить себе крупную сумму государстенных денег, предназначенных для учреждения, которым соуправлял. Подсудное дело. На несколько лет тюрьмы точно. Но у него все как с гуся вода. Сумел выкрутиться из-за отсутствия улик, хотя их можно было наковырять достаточно. Его опять покрыли. Короче, дело как-то замяли, да и его тогдашний непосредственный начальник хорошо помог.
На присвоенные деньги Чунка купил себе недвижимость – участок земли и дом, две квартиры, машины и прочее, обеспечил своих отпрысков, коих у него полно от разных браков и сожительниц, приличными средствами, которые вложил в их дела. С семейственностью у этого друга все впорядке. Следуя своим восточным традициям, он еще никого из своих детей без внимания не оставил. Больше всего получила от махинаций Чунки его последняя и любимая дочь. Причем от обилия денег она, похоже, потеряла разум. Ей очень их нравится тратить в больших размерах на любовников и увеселения. Об этом информация в полицейской сводке проскочила. Вот такие дела.
Но это лишь неполный список содеянного Чункой. А о том, что он совершил под тенью своего нынешнего «профсоюзного» босса, один только его дальневосточный шайтан знает. Сам этот босс, то есть Бэлламор, называющий Чунку прямо в глаза «уникальным животным» и ласково «мой любимый Чурка», всегда восхищающийся его проходимческими способностями, всегда целующий его в постоянно засаленное, вонючее лицо, затем сплевывая в сторону, однажды даже заявил в восторге: «Если бы вы знали, сколько всего в действительности за свою жизнь натворила эта скотина! Ну где я еще такого редкого негодяя найду!» Чтобы получить подобную оценку от столь махрового мерзавца как Бэлламор, нужно было сильно постараться. Ко всему прочему добавлю, что Чунка занимался ранее каким-то видом борьбы, ее боевым разделом. Для многих восточных людей это типично, что опасность, исходящую от него, увеличивает вдвое. Мстителен и при мести своим врагам фанатичен. Так вот.
– Подожди. Теперь я должен все это чуть-чуть переварить, – сказал Стэн, потирая лоб рукой.
– Жду, – Филипп помедлил полминуты. – Переварил?
– Да. Все, о чем ты рассказал, похоже, очень мне понадобится. Крайне важная и полезная информация. Кстати, Мочиано-Бэлламор предложил мне сделать этого Чунку своим заместителем. Так что в случае удачи операции в Африке, он точно наберет дополнительные очки в борьбе за начальственное место в охранном подразделении фирмы. А кто такой Жопэ? Мочиано все время смотрел на него, когда нужно было принимать решения, связанные с деньгами. Может быть, он русский?
– Почему ты так думаешь?
– Я помню, что моя мать в детстве часто произносила слово похожее на его фамилию.
– Это ни о чем не говорит. Думаю, что Жопэ один из финансистов компании и связан с денежным обеспечением ее охранной организации, – ответил Филипп. – Что касается Джанкинса, то это просто какая-то «шестерка», ничтожность. Кличка Гнилой.
– Теперь самое главное и интересное. Самое интересное – это Вук Джуранович, по прозвищу Мирко. О нем никто почти ничего не знает. Мне, тем не менее, некоторые сведения о этом человеке удалось добыть. Правда, почти все, что я узнал о нем требует уточнения и перепроверки. Я всегда стараюсь все перепроверить, желательно раза два-три. По национальности Джуранович серб. Ему сорок четыре или сорок пять лет. Родился в Югославии, в Белграде, в семье инженера. Холост. Сам он тоже инженер, очень способный ученый и конструктор, специалист по радиолокационным системам. Работал некоторое время в Чехословакии. В Белграде числился в оборонном конструкторском бюро. Обладает чрезвычайно взбалмошным и неординарным характером. Импульсивным характером, я бы сказал. Очень горяч и склонен к авантюрам, прямолинеен, недипломатичен и упрям, часто имеет мнения, которые у него меняются на прямо противоположные. Очень противоречивая натура. О себе высокого мнения. Таким людям в общепринятых рамках удержаться всегда бывает трудно. Короче, он талантливый сумасброд. Многими в своей организации Джуранович оказался не понят, перессорился с начальством КБ и почти со всеми своими коллегами по работе. На волне демократии конца восмидесятых годов эмигрирует из Югославии в Соединенные Штаты Америки.
Стэн прекратил курить, отодвинул от себя куружку с недопитым кофе и еще ближе придвинулся к Филиппу.
– В Америке сразу оценили способности и талант Джурановича. Он получил хорошую и высокооплачиваемую работу в крупной частной фирме, участвующей наряду с другими организациями в составе большого авиационного концерна в разработках новых типов «самолетов-невидимок», легко ускользающих от радара – «Стелс», и работающей на Министерство обороны США. Той самой, где в охранном отделе заправляет твой Мочиано. В фирме Джуранович проработал несколько лет без особых происшествий. Но во время одного из недавних заседаний руководителей и ведущих ученых-специалистов компании он неожиданно для всех в присущей ему бескомпромиссной манере высказался негативно относительно преувеличенных производителями возможностей новой модификации «самолета-невидимки», которую собирается разрабатывать концерн. Джуранович заявил, что в странах социалистического содружества уже относительно давно был создан радар, работающий в дремлющем режиме, способный без особого труда обнаруживать летящие объекты, называемые нашими военными «невидимками». В подкрепление высказанных доводов, Джуранович рассказал собравшимся на заседании о результатах своих собственных новейших исследований в области конструирования локаторов, о оригинальной модели радара, сочетающей в себе старый оригинал, работающий в низкочастотном радиодиапозоне, с более совершенным образцом локаторной техники. Эту модель он начал разрабатывать не так давно самостоятельно. Свои доводы Джуранович проиллюстрировал конкретными примерами из материалов исследований. Сообщение Джурановича произвело на присутствовавших ученых легкий шок, а у руководства фирмы вызвало на его заявление резко отрицательную реакцию в связи с тем, что оно в числе других организаций уже подписало с Пентагоном чрезвычайно выгодный, чуть ли ни миллиардный контракт на производство партии каких-то «сверхнеуловимых» самолетов. Подробности всего этого я еще выясню потом. Представляешь какие здесь крутятся деньги и что будет, если военные разуверятся в разрекламированных возможностях суперсамолетов? Так что твои полтора миллиона, оружие, снаряжение и вертолеты это просто мелочь.
Стэн слушал все внимательно и молчал.
– Ну, и самое последнее о сербе. 24 марта, ты знаешь, по команде генерального секретаря НАТО, без санкции Совета Безопасности ООН, защищая якобы албанцев в Косово, самолеты Североатлантического союза, в том числе и самолеты Соединенных Штатов, конечно, и со своими «Стелс», начали бомбардировки территории Югославии. И почти сразу же после начала войны то, о чем говорил не так давно Джуранович, сбывается. 27 марта югославы сбивают около своей деревни Будановцы с помощью зенитного ракетного комплекса С-125 американский ударный «самолет-невидимку» F-117А «Найт Хок», который засекает РЛС «Тамара». По некоторым данным есть у них такая, кажется. Что касается самолета, то он не такой уж и новый, чуть не двадцать лет эксплуатировавшийся. Но в войне 1991 года в Персидском заливе зарекомендовал себя прекрасно как самый эффективный вид американской боевой техники и именно основываясь на его технологии должна начаться разработка новейшей модели. Все это является крайне неприятным сюрпризом для производителей самолетов этого типа, наших военных и НАТО. Концерн, производящий самолеты «Стелс», обяъяснил это случайностью. Фирма, где работал серб, максимально засекретила прежние заявления Джурановича, а военные даже заявили, что самолет сам упал якобы из-за технических неполадок. Кстати, потом официальные лица из наших ВВС это заявление отозвали. Но не в том главное. Любая утечка информации, ты понимаешь, может повлиять на прекращение продолжения нового контракта и, соответственно, прибылей.
– Это понятно, – подтвердил Стэн.
– Однако, – продолжил Филипп, – дела производителей секретных самолетов осложнились еще одним заявлением упрямого серба на новом заседании. В ходе разгоревшейся дискуссии, когда один из руководителей фирмы назвал сказанное прежде югославом выдумками безответственного человека, Джуранович, в котором вдруг, очевидно, проснулись патриотические чувства, имел глупость заявить, что может свои доводы доказать практически, вернувшись на родину и конкретными усилиями помогая соотечественникам в борьбе с врагом в воздухе. Причем о своем решении вернуться в Белград и начать работу над новыми РЛС Джуранович сказал во всеуслышание, ни от кого это не скрывая. После его возвращения в Югославию, как он отметил, над ее территорией не пролетит больше ни одна «невидимка». Вот так! Если сбит один новейший самолет, это может быть случайностью. Еще одну потерю можно объяснить тем же. Но представь себе, если югослав приедет на родину и поможет своим гением противовоздушной обороне реально, если единичные случаи потерь превратятся в систему. Наладить, конечно, производство новых локаторов не просто, но кто знает?
– Все правильно. Нечто похожее было в шестидесятых годах во Вьетнаме, когда вьетнамцы неожиданно начали сбивать наши самолеты новейшими русскими ракетами. Все бомбардировки сразу же оказались под угрозой.
– Вот, вот. Что-то около того. Теперь дальше. В связи со всем этим руководство компании отдало приказ своей охранной организации любой ценой не допустить отъезда серба из США и его возвращения в Югославию. Судьба Джурановича была решена без его участия. Люди Бэлламора устроили на этого Вука настоящую охоту. Но смелому и авантюрному югославу все-таки удалось сбежать из Америки, правда, не прямо в Европу. Он удрал из Штатов на американском самолете с туристами и деловыми людьми, направлявшемся в Южную Африку, в ЮАР. Только такая, вероятно, возможность была. Попав в бурю в Атлантике, авиалайнер меняет курс и попадает вглубь Африканского континента на территорию, контролируемую ангольскими сепаратистами. Далее ты уже все знаешь сам.
– Не больше, чем все.
– Хорошо. Самолет подбивают и он совершает вынужденную посадку в районе, где хозяйничает самая неуправляемая и непредсказуемая по своим антиправительственным действиям группировка сепаратистов. Точно не знаю, но она, похоже, Национальному союзу за полную независимость Анголы, то есть УНИТА, не подчиняется. Но это под вопросом. Какие у них там отношения между собой нужно еще выяснить. Вообще-то раньше мы негласно сепаратистов поддерживали. ЮАР открыто им помогала до того времени, пока к власти у них в стране не пришел Африканский национальный конгресс. Русские оказывали помощь Народному движению за освобождение Анголы или МПЛА и на стороне правительства Народной Республики Ангола сражался кубинский интернационалистский воинский контингент. В Анголе сейчас, впрочем как и раньше, правительство делает попытки вести с раскольниками переговоры. Но с этой группой, кажется, никаких контактов нет ни у нас, ни у ангольского руководства. В начале девяностых, после того как советская поддержка МПЛА частично ослабла, руководство Анголы взяло курс на сближение с США. Возникла как бы коллизия. Проамериканская организация УНИТА столкнулась с переориентированной на Америку законной властью Анголы. Но не это важно. Основное у них межнациональные отношения и межнациональная грызня. Еще и криминал ввязался. В Западной Африке сейчас полно преступных группировок. Ну, что я тебе говорю. Это ты хорошо знаешь.
– Нет, нет, рассказывай. Всего знать невозможно.
– Хорошо я продолжаю. Тогда слушай. Джуранович и еще двадцать один человек, все граждане США, становятся заложниками полубандитских формирований, удерживающих их, но не предъявивших пока никаких внятных требований, политического или финансового характера.