Страница:
Право на возмещение вреда имеет также любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу, за исключением случаев: а) когда примененные в отношении лица меры процессуального принуждения или постановленный обвинительный приговор отменены или изменены ввиду издания акта об амнистии, истечения сроков давности, недостижения возраста уголовной ответственности, а также ввиду того, что несовершеннолетний, достигший возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом; б) принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния[75] .
Уголовно-процессуальный закон (ч. 2 ст. 133 УПК РФ) определяет круг лиц, имеющих право на реабилитацию:
1) подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор;
2) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения;
3) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по следующим основаниям: отсутствие события преступления (п. 1. ч. 1. ст. 24 УПК РФ); отсутствие в деянии состава преступления (п. 2. ч. 1. ст. 24 УПК РФ); отсутствие заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению, за исключением случаев, предусмотренных ч. 4 ст. 20 (п. 5. ч. 1. ст. 24 УПК РФ); отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в п. 1, 3–5, 9 и 10 ч. 1 ст. 448, либо отсутствие согласия соответственно Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда Российской Федерации, квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого одного из лиц, указанных в п. 1 и 3–5 ч. 1 ст. 448 (п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ); непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ); наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого вступившего в законную силу приговора по тому же обвинению либо определения суда или постановления судьи о прекращении уголовного дела по тому же обвинению (п. 4 ч. 1 ст. 27 УПК РФ); наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела, по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела (п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ); отказ Государственной Думы, Федерального Собрания Российской Федерации в даче согласия на лишение неприкосновенности Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение своих полномочий, и (или) отказ Совета Федерации в лишении неприкосновенности данного лица (п. 6 ч. 1 ст. 27 УПК РФ);
4) осужденный в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 1, 2 ч. 1 ст. 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (соответственно непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления; прекращение уголовного дела по основаниям, предусмотренным пп. 1–6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ);
5) лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры.
Таким образом, реабилитация гораздо шире институтов амнистии и помилования. Она включает в себя, помимо освобождения от наказания или его дальнейшего отбывания, право восстановления своего правового и гражданского статуса в полной мере, включая признание лица невиновным в совершении преступления, возмещение имущественного и иного вреда, восстановление в других правах[76]. Применением актов об амнистии или помиловании лица, совершившие преступления, освобождаются только от определенного воздействия уголовно-правового характера, но не от материальной ответственности. Освобождение по амнистии или помилованию, в отличие от реабилитации, не влечет восстановления в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.
§ 2. Место институтов амнистии и помилования в системе права
Уголовно-процессуальный закон (ч. 2 ст. 133 УПК РФ) определяет круг лиц, имеющих право на реабилитацию:
1) подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор;
2) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения;
3) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по следующим основаниям: отсутствие события преступления (п. 1. ч. 1. ст. 24 УПК РФ); отсутствие в деянии состава преступления (п. 2. ч. 1. ст. 24 УПК РФ); отсутствие заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению, за исключением случаев, предусмотренных ч. 4 ст. 20 (п. 5. ч. 1. ст. 24 УПК РФ); отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в п. 1, 3–5, 9 и 10 ч. 1 ст. 448, либо отсутствие согласия соответственно Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда Российской Федерации, квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого одного из лиц, указанных в п. 1 и 3–5 ч. 1 ст. 448 (п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ); непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ); наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого вступившего в законную силу приговора по тому же обвинению либо определения суда или постановления судьи о прекращении уголовного дела по тому же обвинению (п. 4 ч. 1 ст. 27 УПК РФ); наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела, по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела (п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ); отказ Государственной Думы, Федерального Собрания Российской Федерации в даче согласия на лишение неприкосновенности Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение своих полномочий, и (или) отказ Совета Федерации в лишении неприкосновенности данного лица (п. 6 ч. 1 ст. 27 УПК РФ);
4) осужденный в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 1, 2 ч. 1 ст. 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (соответственно непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления; прекращение уголовного дела по основаниям, предусмотренным пп. 1–6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ);
5) лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры.
Таким образом, реабилитация гораздо шире институтов амнистии и помилования. Она включает в себя, помимо освобождения от наказания или его дальнейшего отбывания, право восстановления своего правового и гражданского статуса в полной мере, включая признание лица невиновным в совершении преступления, возмещение имущественного и иного вреда, восстановление в других правах[76]. Применением актов об амнистии или помиловании лица, совершившие преступления, освобождаются только от определенного воздействия уголовно-правового характера, но не от материальной ответственности. Освобождение по амнистии или помилованию, в отличие от реабилитации, не влечет восстановления в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.
§ 2. Место институтов амнистии и помилования в системе права
Место амнистии и помилования как правовых институтов невозможно определить без рассмотрения исторической их ретроспективы. Без знания истории, без глубокого ретроспективного анализа любого правового, социального института невозможно представить себе пути его дальнейшего совершенствования.
В юридическом знании новое возникает лишь на основе старого как познавательно более глубокая, более содержательная и более адекватная норма постижения и понимания. Не является исключением и рассматриваемая в настоящей работе проблема.
Амнистия и помилование – старейшие правовые институты. Самое раннее упоминание о помиловании (амнистия в данный период выступала как синоним по отношению к помилованию) относится к XX в. до нашей эры и содержится в Египетских папирусах. В них, в частности, идет речь о египтянине Синухе, который служил в армии фараона и затем дезертировал. Он сбежал за границу, долго скитался, скрываясь в Сирии. Когда он захотел вернуться на родину, фараон не только разрешил беглому воину вернуться, но и простил его, хотя за подобный проступок полагалось суровое наказание[77].
В литературе встречаются указания на помилование, имевшее место во времена правления царя Вавилонии Хаммурапи, в эпоху Римской империи.
История амнистии и помилования в зарубежных странах и России до начала XIX в. достаточно подробно изложена в книге П.И. Люблинского «Право амнистии: историко-догматическое и политическое исследование» (1907); в постсоветское время – в работах других ученых, учитывая, что книга П.И. Люблинского написана давно и не переиздавалась, в целях доведения до широкой научной общественности истории вопроса автор монографии полагает необходимым кратко изложить ее содержание.
Указания на применение амнистии обнаруживаются в истории Древней Греции. Живое участие всех граждан в политической жизни, постоянная борьба партий, отражение политических страстей в отправлении правосудия – все это явилось благоприятной почвой для частого применения амнистий[78]. Впервые к амнистии прибегнул Тродибул, который после изгнания тридцати тиранов, не желая новыми репрессиями против их сторонников возбуждать прежнюю распрю, склонил народ к амнистии. Обращает на себя внимание способ предоставления амнистии – ее дает весь народ посредством плебисцита. Другой известный пример – амнистия жителей Самоса после восстания на острове. Немногочисленность граждан заставила дорожить каждым защитником города, и в момент опасности изгнанники обыкновенно возвращались, и права их восстанавливались коллективно.
Далее П.И. Люблинский излагает историю развития амнистии в различных странах. Наибольший интерес в этом плане представляют Италия и Франция.
Автор, в частности, предполагает, что в Италии первые годы республики если амнистия и применялась, то во всяком случае не иначе как по решению народа или через сенат.
Древнейшими амнистиями республиканской эпохи были: амнистия сторонников Тарквилия после изгнания его из Рима, дарованная по предложению консулов Брута и Валерия под условием возвращения в Рим в течение 20 дней; амнистия после удаления плебеев на Авестийский холм с целью вернуть их в город. После второй Пунической войны, для того чтобы предупредить волнения и изолировать Ганнибала, сенат предоставил амнистию народам Италии.
Органом, объявлявшим амнистию в этой стране, являлся сенат, постановления которого, по мнению П.И. Люблинского, выносились на голосование центуриантных комиссий. Такие амнистии были как бы гарантиями со стороны народа, охранявшими от дальнейшего преследования и наказания. Амнистии связывались со знаменательными событиями римского государственного развития.
Амнистия имела несколько форм: прекращение судебного производства (аболиция), освобождение осужденных (помилование).
При аболиции погашалось само преступление и все правоограничения, связанные с его совершением. Особенно частой стала аболиция по поводу Пасхи. Она трансформировалась в общее правило и проводилась сама собою, без какого-либо особого предписания.
Параллельно продолжала применяться преонтуция императорской властью (хотя иногда учитывалось мнение сената).
Однако указанные формы амнистии уступали праву помилования – индульгенции. Некоторые авторы усматривали первоначальный источник индульгенции в праве интерцессии, принадлежавшем народным трибунам. Отобрав у магистратов эту власть, императоры получили и право интерцессии – приостановки судебного производства. В то время как интерцессия трибунов распространялась лишь на год пребывания их в должности, интерцессия императоров была действительна на все время их царствования, тем самым окончательно погашала преследование. Индульгенция в противоположность интерцессии могла также смягчать или отменять наказание. По мнению П.И. Люблинского, если и нельзя установить непосредственной преемственной связи, то можно предположить, что подобное право помилования образовалось под влиянием права интерцессии. Между этими правами существовала тесная связь. По свидетельствам историков, императоры злоупотребляли правом интерцессии и приостанавливали уголовное преследование произвольно по самым различным причинам, иногда даже из-за соображений выгоды, чтобы побудить обвиняемых покупать от них помилование.
Индульгенция предоставлялась исключительно по поводу отдельных событий в жизни императора: при вступлении на престол, радостном событии в семье и пр. Она не погашала преступления, а только смягчала или отменяла наказание; позорящие последствия преступления, ограничения имущественных и личностных прав, как например конфискация, обычно оставались, хотя и последние могли быть сняты специальной оговоркой. Являясь милостью, даруемой добрым подданным, индульгенция не допускала помилования наиболее опасных преступников, в числе которых на первом месте стояли преступники политические (виновные в оскорблении Величества, измене, казнокрадстве и пр.) С течением времени изъятий становилось все больше и больше, так что общая индульгенция фактически сводилась к очень ограниченной милости для легчайших преступлений. При христианских императорах общее помилование стало весьма частым, проникнутые гуманным духом императоры освобождали от наказания при первом удобном случае. В эту эпоху политический характер амнистии как самостоятельного правового института исчез окончательно. Акты общего помилования стали носить названия «амнистия», «индульгенция» и др.
Подводя итог рассмотрению истории амнистии в Риме, П.И. Люблинский констатирует, что развитие политической жизни привело к необходимости конструировать законодательный акт, в издании которого принимал участие народ посредством народных собраний. Аболиция, предоставлявшаяся через сенат, также в конечном счете опиралась на мнение народа, поскольку юридически устанавливала только отсрочку преследования, и лишь в том случае, если народ отказывался от осуждения, она превращалась в его погашение. Действие отдельных форм амнистии, в отличие от помилования, устраняло все правоограничения, являвшиеся последствиями совершенного деяния не только уголовного характера. Возникнув на религиозной почве, амнистия применялась позднее исключительно к политическим преступлениям. В императорскую эпоху амнистия смешивается с правом коллективного помилования, применение которого начинает служить целям укрепления императорской власти и подъема религиозных чувств как опоры теократического Византийского государства. Права помилования и амнистии переходят к императору как суверену.
Франция, с точки зрения П.И. Люблинского, явилась воскресительницею тех правовых начал амнистии, которые были выработаны в Риме.
Во франкийский период французской монархии в целях умиротворения отдельных местностей, городов, отрядов, отчасти под влиянием торжественных событий, отчасти по совету духовенства, французские короли иногда предоставляли коллективное помилование за политические преступления. Амнистии сохраняли характер коллективной милости.
С конца IX в. право помилования, не дифференцированное от амнистии, начинает осуществляться почти независимыми сеньорами. Это происходит до XIV в., пока королевская власть не сосредоточивает вновь в своих руках главнейшие судебные функции.
Основными формами отмены наказания в тот период были ремиссия и abolition generale. Общее отпущение наказаний предоставлялось провинции, коммуне или партии, в том числе какой-либо категории заключенных, после войны или восстания, по поводу отдельных событий в королевской семье, приезда короля в город, тех или иных праздников.
Указы об амнистии состояли из следующих частей: 1) перечисление преступлений против короля или его подданных; 2) мотивы, побудившие короля «предпочесть милосердие суровости правосудия»; 3) форма отпущения наказаний; 4) оговорка, сохранявшая за потерпевшими право взыскивать убытки; 5) перечень преступников, не подлежащих помилованию (амнистии); 6) приказ королевским чиновникам об обнародовании указа; 7) дата, печать и список советников. Наряду с общей ремиссией существовала и специальная, являвшаяся помилованием, или реституцией. Remission generale, подобно амнистии, устраняла все последствия предшествующих осуждений и препятствовала проведению новых расследований определенных категорий преступлений. Короли были склонны обращать эту привилегию в источник обогащения. Лица, получившие ремиссию, должны были требовать выдачи письма, предъявление которого обеспечивало за ними пользование милостью. Для получения этого письма нужно было внести известную сумму в пользу короля якобы в качестве оплаты за печать.
Старая форма ремиссии вскоре потеряла свое значение и в период перед революцией применялась лишь как акт освобождения от преследования невольных убийц или лиц, преступивших веления закона по крайней необходимости или при необходимой обороне. Общая ремиссия напоминала ту форму помилования, которая в Риме носила название indulgentia generalis. Из действия ее обычно исключались виновные «в убийстве, коварных и жестоких злодеяниях». Это создавало неудобство для королей, и они прибегали к другой форме, где их усмотрение было бы менее стеснено, – аболиции. Внешне различие состояло в замене слова «remissions» на «abolitions». Однако король мог предоставлять аболицию в любом объеме, вносил в нее исключения даже для отдельных лиц. Единственным ограничением этого права было ограждение прав третьих лиц на взыскание убытков.
В XV в. аболиция применялась исключительно по воле короля. С XVII в. акты общей аболиции получили название «амнистия».
Ордонанс 1670 г. упоминает только о letters de qarece – актах помилования. На практике амнистия продолжала применяться, однако действовала в узких рамках: отменяла только акты преследования и карательные последствия. В этот период к амнистии стали относить и погашение недоимок чиновников или частных лиц по долгам королю.
В заключение П.И. Люблинский делает вывод, что право амнистии в период, предшествовавший революции, являлось прерогативой монарха.
Доминантный ряд амнистий, дарованных народным представительством, начинается с 1789 г. В эту эпоху амнистии принимались скорее в интересах их авторов, чем лиц, им подлежащих. Характерной чертой амнистий являлась их тесная связь с правительственными переворотами. «Важно отметить, – заключает П.И. Люблинский, – что в руках сильного правительства само народное собрание легко могло быть послушным проводником его намерений».
Несмотря на то что право амнистии было закреплено за законодательной властью, законодатель строго подчинялся требованиям Наполеона и предоставлял амнистии по его первому желанию. Не довольствуясь этим, Наполеон в 1815 г. после возвращения с Эльбы внес дополнения в Конституцию, наделив себя правом амнистии.
Людовик XVIII, издав новую Конституцию в 1814 г., оговорил королевскую прерогативу помилования. Об амнистии в ней не упоминалось. Однако на практике никто не оспаривал данного права короля. Амнистии этой эпохи издавались в форме ордонансов, только амнистия 1816 г. была издана в виде закона при участии парламента.
Февральская революция передала право амнистии в руки представителей народа. В ст. 55 Конституции Франции 1848 г. закреплялось, что «амнистии могут быть предоставлены только законом». Наполеон в 1852 г. определил, что «право помилования и амнистии принадлежит императору». На практике амнистия часто теряла характер политической меры, приближаясь к помилованию. П.И. Люблинский, подводя итоги рассмотрению истории амнистии и помилования во Франции, делает вывод, что только в руках народного представительства амнистия применялась в соответствии с действительными политическими потребностями страны, что не искание популярности, любви народа было мотивом предоставления амнистии, а стремление к водворению гражданского порядка и успокоению внутренних междоусобиц.
Французская система амнистии как законодательного акта нашла признание в ряде других стран. Система, господствовавшая во Франции, подверглась в них некоторым модификациям.
Так, в Бельгии амнистия, принятая парламентом, подлежала утверждению королем, которому принадлежало и право помилования. В Нидерландах амнистия также применялась на законодательном уровне. Помилование осуществлялось по заключению суда. По пути Франции следовали Болгария и Швейцария.
В Англии право помилования сохранялось за королем. При этом помилование могло быть осуществлено в течение всего уголовного процесса, т.е. включало в себя аболицию и помилование в нынешнем понимании. Из действия права помилования изымались преступления политического характера. Право помилования не могло осуществляться с причинением вреда третьим лицам. Из указанного положения вытекало следующее ограничение: помилование не могло быть применено к актам, приносящим общий вред, до тех пор, пока не будет представлено удовлетворение за этот вред, потому что оно может в данном случае повредить притязаниям частных лиц.
На протяжении истории развития помилования в Англии оно изменялось в объеме своего действия. Изначально оно освобождало только от наказания, но не снимало позора. Позднее от этого ограничения сохранилась лишь фикция крови, вследствие чего дети, родившиеся до помилования, теряли право на наследование; затем было признано, что помилование распространяется на всех.
Право амнистии в Англии принадлежало парламенту.
В США право помилования и аболиции принадлежало губернаторам. В целях ограничения власти губернаторов были учреждены особые Boards of pardon, в обязанности которых входило исполнение наказания и предоставление условного помилования. При применении помилования для губернатора было обязательно мнение Boards. Кроме того, в некоторых городах право помилования за полицейские нарушения принадлежало мэру.
Право Германии различало аболицию – прекращение начатого уголовного процесса и помилование – смягчение или отмену наказания. Амнистия по германскому праву не признавалась самостоятельным правовым институтом, а была соединением нескольких аболиций и помилований. Социальную сторону амнистии не затрагивали. Выделить отдельно историю амнистии в немецких государствах не представляется возможным. Ее, по мнению П.И. Люблинского, можно проследить в тесной связи с развитием общего права помилования и особенно аболиции.
В Италии ст. 8 Конституции 1818 г. устанавливала принадлежность права помилования королю. Уголовное законодательство распространяло это право на все известные в Италии виды помилования – grazia, amnistia, indulto. Grazia означало индивидуальное помилование осужденных преступников, indulto – коллективное помилование, относящееся к определенному классу преступлений, последствия grazia, indulto были одинаковыми. Амнистия погашала уголовное преследование и прекращала исполнение приговора и все уголовные последствия. На практике амнистия часто смешивалась с индульгенцией.
Близка к итальянской была система помилования в Испании. По испанской доктрине амнистия, по существу, есть законодательный акт; амнистия общая, помилование – частный вопрос. Амнистия погашает право преследования и исполнения наказания, а также все уголовные последствия преступления, помилование – только право исполнения наказания. Амнистия не столько милость, сколько забвение преступления, основанием ее служит coveniencia general, не требующая наказания вследствие изменения условий, которые обыкновенно оправдывают его применение. Помилование не притязает на общее значение оснований своего применения. Таким образом, испанское законодательство знало амнистию как самостоятельный правовой институт, сохраняя, однако, право издания ее за королем.
Право короля (императора, султана, шаха) на амнистию существовало в Португалии, Греции, Румынии, Сербии, Японии, Турции, Персии. Только в Швеции и Норвегии не было никаких законодательных указаний о применении амнистии. По ст. 25 шведской Конституции королю принадлежало только право миловать уголовных преступников, отменять смертную казнь, восстанавливать в правах и возвращать конфискованное имущество. Для ходатайства о помиловании устанавливался особый порядок. Оно предварительно рассматривалось Верховным судом, а затем – на заседании Государственного совета. В Норвегии по конституционному закону от 28 июня 1889 г. королю принадлежало только право помилования преступников после того, как приговор над ними будет произнесен.
В России история рассматриваемых институтов берет начало с династии Рюриковичей в период, когда публичная власть была недостаточно централизованной. Каждый из князей мог осуществлять помилование в пределах своей территории.
Помилование применялось в Киевской Руси и царской России, в советское и постсоветское время. Российскому законодательству в большей степени знакомо понятие помилования и в меньшей – понятие амнистии, которое появилось значительно позже. В дореволюционном законодательстве вообще не существовало термина «амнистия», в нем употреблялись термины «помилование» и «прощение».
Помилование и прощение применялись не только в случаях освобождения от ответственности и наказания индивидуально определенных лиц, но и в отношении многих, персонально не установленных лиц, совершивших преступления. Помилование как форма монаршей милости использовалось самодержцами на протяжении всей истории Российского государства.
Из актов, приближающихся к амнистии, заслуживает внимания амнистия, дарованная новгородцам 27 июля 1471 г. Вот как она описывается Н.М. Карамзиным: «Через несколько дней Иоанн дозволил послам стать перед лицом своим. Феофил (митрополит Новгородский) вместе со многими духовными особами и знатнейшие чиновники новгородские, вступив в шатер великокняжеский, пали ниц, безмолвствовали, проливали слезы. Иоанн, окруженный сонмом бояр, имел вид грозный и суровый. „Господь князь великий, – сказал Феофил, – утоли гнев свой, утешь ярость, пощади нас, преступников, не для моленья нашего, но для своего милосердия угаси огонь, палящий страну новгородскую, удержи меч, льющий кровь ее жителей“. Иоанн взял с собой из Москвы одного ученого в летописях дьяка, именем Стефана Бородатого, коему надлежало исчислить пред новгородскими послами все древние их измены; но послы не хотели оправдываться и требовали единственного – милосердия. Тут братья и воеводы Иоанновы ударили челом за народ виновный, молили долго, неотступно. Наконец, государь изрек слово великодушного прощения, следуя, как уверяют летописцы, внушениям христианского человеколюбия и совету митрополита Феофила помиловать новгородцев, если они раскаются.
Мы видим здесь действия личного характера, осторожной политики сего властителя. Через несколько дней, 11 августа, после посвящения Феофила в Москве в архиепископы он на амвоне смиренно преклонил колено пред Иоанном и молил его умилосердиться над знатными новгородскими пленниками, Василием-Казимиром и другими, которые еще сидели в московских темницах, великий князь даровал им свободу, и они беспрепятственно вернулись в Новгород»[79].
В юридическом знании новое возникает лишь на основе старого как познавательно более глубокая, более содержательная и более адекватная норма постижения и понимания. Не является исключением и рассматриваемая в настоящей работе проблема.
Амнистия и помилование – старейшие правовые институты. Самое раннее упоминание о помиловании (амнистия в данный период выступала как синоним по отношению к помилованию) относится к XX в. до нашей эры и содержится в Египетских папирусах. В них, в частности, идет речь о египтянине Синухе, который служил в армии фараона и затем дезертировал. Он сбежал за границу, долго скитался, скрываясь в Сирии. Когда он захотел вернуться на родину, фараон не только разрешил беглому воину вернуться, но и простил его, хотя за подобный проступок полагалось суровое наказание[77].
В литературе встречаются указания на помилование, имевшее место во времена правления царя Вавилонии Хаммурапи, в эпоху Римской империи.
История амнистии и помилования в зарубежных странах и России до начала XIX в. достаточно подробно изложена в книге П.И. Люблинского «Право амнистии: историко-догматическое и политическое исследование» (1907); в постсоветское время – в работах других ученых, учитывая, что книга П.И. Люблинского написана давно и не переиздавалась, в целях доведения до широкой научной общественности истории вопроса автор монографии полагает необходимым кратко изложить ее содержание.
Указания на применение амнистии обнаруживаются в истории Древней Греции. Живое участие всех граждан в политической жизни, постоянная борьба партий, отражение политических страстей в отправлении правосудия – все это явилось благоприятной почвой для частого применения амнистий[78]. Впервые к амнистии прибегнул Тродибул, который после изгнания тридцати тиранов, не желая новыми репрессиями против их сторонников возбуждать прежнюю распрю, склонил народ к амнистии. Обращает на себя внимание способ предоставления амнистии – ее дает весь народ посредством плебисцита. Другой известный пример – амнистия жителей Самоса после восстания на острове. Немногочисленность граждан заставила дорожить каждым защитником города, и в момент опасности изгнанники обыкновенно возвращались, и права их восстанавливались коллективно.
Далее П.И. Люблинский излагает историю развития амнистии в различных странах. Наибольший интерес в этом плане представляют Италия и Франция.
Автор, в частности, предполагает, что в Италии первые годы республики если амнистия и применялась, то во всяком случае не иначе как по решению народа или через сенат.
Древнейшими амнистиями республиканской эпохи были: амнистия сторонников Тарквилия после изгнания его из Рима, дарованная по предложению консулов Брута и Валерия под условием возвращения в Рим в течение 20 дней; амнистия после удаления плебеев на Авестийский холм с целью вернуть их в город. После второй Пунической войны, для того чтобы предупредить волнения и изолировать Ганнибала, сенат предоставил амнистию народам Италии.
Органом, объявлявшим амнистию в этой стране, являлся сенат, постановления которого, по мнению П.И. Люблинского, выносились на голосование центуриантных комиссий. Такие амнистии были как бы гарантиями со стороны народа, охранявшими от дальнейшего преследования и наказания. Амнистии связывались со знаменательными событиями римского государственного развития.
Амнистия имела несколько форм: прекращение судебного производства (аболиция), освобождение осужденных (помилование).
При аболиции погашалось само преступление и все правоограничения, связанные с его совершением. Особенно частой стала аболиция по поводу Пасхи. Она трансформировалась в общее правило и проводилась сама собою, без какого-либо особого предписания.
Параллельно продолжала применяться преонтуция императорской властью (хотя иногда учитывалось мнение сената).
Однако указанные формы амнистии уступали праву помилования – индульгенции. Некоторые авторы усматривали первоначальный источник индульгенции в праве интерцессии, принадлежавшем народным трибунам. Отобрав у магистратов эту власть, императоры получили и право интерцессии – приостановки судебного производства. В то время как интерцессия трибунов распространялась лишь на год пребывания их в должности, интерцессия императоров была действительна на все время их царствования, тем самым окончательно погашала преследование. Индульгенция в противоположность интерцессии могла также смягчать или отменять наказание. По мнению П.И. Люблинского, если и нельзя установить непосредственной преемственной связи, то можно предположить, что подобное право помилования образовалось под влиянием права интерцессии. Между этими правами существовала тесная связь. По свидетельствам историков, императоры злоупотребляли правом интерцессии и приостанавливали уголовное преследование произвольно по самым различным причинам, иногда даже из-за соображений выгоды, чтобы побудить обвиняемых покупать от них помилование.
Индульгенция предоставлялась исключительно по поводу отдельных событий в жизни императора: при вступлении на престол, радостном событии в семье и пр. Она не погашала преступления, а только смягчала или отменяла наказание; позорящие последствия преступления, ограничения имущественных и личностных прав, как например конфискация, обычно оставались, хотя и последние могли быть сняты специальной оговоркой. Являясь милостью, даруемой добрым подданным, индульгенция не допускала помилования наиболее опасных преступников, в числе которых на первом месте стояли преступники политические (виновные в оскорблении Величества, измене, казнокрадстве и пр.) С течением времени изъятий становилось все больше и больше, так что общая индульгенция фактически сводилась к очень ограниченной милости для легчайших преступлений. При христианских императорах общее помилование стало весьма частым, проникнутые гуманным духом императоры освобождали от наказания при первом удобном случае. В эту эпоху политический характер амнистии как самостоятельного правового института исчез окончательно. Акты общего помилования стали носить названия «амнистия», «индульгенция» и др.
Подводя итог рассмотрению истории амнистии в Риме, П.И. Люблинский констатирует, что развитие политической жизни привело к необходимости конструировать законодательный акт, в издании которого принимал участие народ посредством народных собраний. Аболиция, предоставлявшаяся через сенат, также в конечном счете опиралась на мнение народа, поскольку юридически устанавливала только отсрочку преследования, и лишь в том случае, если народ отказывался от осуждения, она превращалась в его погашение. Действие отдельных форм амнистии, в отличие от помилования, устраняло все правоограничения, являвшиеся последствиями совершенного деяния не только уголовного характера. Возникнув на религиозной почве, амнистия применялась позднее исключительно к политическим преступлениям. В императорскую эпоху амнистия смешивается с правом коллективного помилования, применение которого начинает служить целям укрепления императорской власти и подъема религиозных чувств как опоры теократического Византийского государства. Права помилования и амнистии переходят к императору как суверену.
Франция, с точки зрения П.И. Люблинского, явилась воскресительницею тех правовых начал амнистии, которые были выработаны в Риме.
Во франкийский период французской монархии в целях умиротворения отдельных местностей, городов, отрядов, отчасти под влиянием торжественных событий, отчасти по совету духовенства, французские короли иногда предоставляли коллективное помилование за политические преступления. Амнистии сохраняли характер коллективной милости.
С конца IX в. право помилования, не дифференцированное от амнистии, начинает осуществляться почти независимыми сеньорами. Это происходит до XIV в., пока королевская власть не сосредоточивает вновь в своих руках главнейшие судебные функции.
Основными формами отмены наказания в тот период были ремиссия и abolition generale. Общее отпущение наказаний предоставлялось провинции, коммуне или партии, в том числе какой-либо категории заключенных, после войны или восстания, по поводу отдельных событий в королевской семье, приезда короля в город, тех или иных праздников.
Указы об амнистии состояли из следующих частей: 1) перечисление преступлений против короля или его подданных; 2) мотивы, побудившие короля «предпочесть милосердие суровости правосудия»; 3) форма отпущения наказаний; 4) оговорка, сохранявшая за потерпевшими право взыскивать убытки; 5) перечень преступников, не подлежащих помилованию (амнистии); 6) приказ королевским чиновникам об обнародовании указа; 7) дата, печать и список советников. Наряду с общей ремиссией существовала и специальная, являвшаяся помилованием, или реституцией. Remission generale, подобно амнистии, устраняла все последствия предшествующих осуждений и препятствовала проведению новых расследований определенных категорий преступлений. Короли были склонны обращать эту привилегию в источник обогащения. Лица, получившие ремиссию, должны были требовать выдачи письма, предъявление которого обеспечивало за ними пользование милостью. Для получения этого письма нужно было внести известную сумму в пользу короля якобы в качестве оплаты за печать.
Старая форма ремиссии вскоре потеряла свое значение и в период перед революцией применялась лишь как акт освобождения от преследования невольных убийц или лиц, преступивших веления закона по крайней необходимости или при необходимой обороне. Общая ремиссия напоминала ту форму помилования, которая в Риме носила название indulgentia generalis. Из действия ее обычно исключались виновные «в убийстве, коварных и жестоких злодеяниях». Это создавало неудобство для королей, и они прибегали к другой форме, где их усмотрение было бы менее стеснено, – аболиции. Внешне различие состояло в замене слова «remissions» на «abolitions». Однако король мог предоставлять аболицию в любом объеме, вносил в нее исключения даже для отдельных лиц. Единственным ограничением этого права было ограждение прав третьих лиц на взыскание убытков.
В XV в. аболиция применялась исключительно по воле короля. С XVII в. акты общей аболиции получили название «амнистия».
Ордонанс 1670 г. упоминает только о letters de qarece – актах помилования. На практике амнистия продолжала применяться, однако действовала в узких рамках: отменяла только акты преследования и карательные последствия. В этот период к амнистии стали относить и погашение недоимок чиновников или частных лиц по долгам королю.
В заключение П.И. Люблинский делает вывод, что право амнистии в период, предшествовавший революции, являлось прерогативой монарха.
Доминантный ряд амнистий, дарованных народным представительством, начинается с 1789 г. В эту эпоху амнистии принимались скорее в интересах их авторов, чем лиц, им подлежащих. Характерной чертой амнистий являлась их тесная связь с правительственными переворотами. «Важно отметить, – заключает П.И. Люблинский, – что в руках сильного правительства само народное собрание легко могло быть послушным проводником его намерений».
Несмотря на то что право амнистии было закреплено за законодательной властью, законодатель строго подчинялся требованиям Наполеона и предоставлял амнистии по его первому желанию. Не довольствуясь этим, Наполеон в 1815 г. после возвращения с Эльбы внес дополнения в Конституцию, наделив себя правом амнистии.
Людовик XVIII, издав новую Конституцию в 1814 г., оговорил королевскую прерогативу помилования. Об амнистии в ней не упоминалось. Однако на практике никто не оспаривал данного права короля. Амнистии этой эпохи издавались в форме ордонансов, только амнистия 1816 г. была издана в виде закона при участии парламента.
Февральская революция передала право амнистии в руки представителей народа. В ст. 55 Конституции Франции 1848 г. закреплялось, что «амнистии могут быть предоставлены только законом». Наполеон в 1852 г. определил, что «право помилования и амнистии принадлежит императору». На практике амнистия часто теряла характер политической меры, приближаясь к помилованию. П.И. Люблинский, подводя итоги рассмотрению истории амнистии и помилования во Франции, делает вывод, что только в руках народного представительства амнистия применялась в соответствии с действительными политическими потребностями страны, что не искание популярности, любви народа было мотивом предоставления амнистии, а стремление к водворению гражданского порядка и успокоению внутренних междоусобиц.
Французская система амнистии как законодательного акта нашла признание в ряде других стран. Система, господствовавшая во Франции, подверглась в них некоторым модификациям.
Так, в Бельгии амнистия, принятая парламентом, подлежала утверждению королем, которому принадлежало и право помилования. В Нидерландах амнистия также применялась на законодательном уровне. Помилование осуществлялось по заключению суда. По пути Франции следовали Болгария и Швейцария.
В Англии право помилования сохранялось за королем. При этом помилование могло быть осуществлено в течение всего уголовного процесса, т.е. включало в себя аболицию и помилование в нынешнем понимании. Из действия права помилования изымались преступления политического характера. Право помилования не могло осуществляться с причинением вреда третьим лицам. Из указанного положения вытекало следующее ограничение: помилование не могло быть применено к актам, приносящим общий вред, до тех пор, пока не будет представлено удовлетворение за этот вред, потому что оно может в данном случае повредить притязаниям частных лиц.
На протяжении истории развития помилования в Англии оно изменялось в объеме своего действия. Изначально оно освобождало только от наказания, но не снимало позора. Позднее от этого ограничения сохранилась лишь фикция крови, вследствие чего дети, родившиеся до помилования, теряли право на наследование; затем было признано, что помилование распространяется на всех.
Право амнистии в Англии принадлежало парламенту.
В США право помилования и аболиции принадлежало губернаторам. В целях ограничения власти губернаторов были учреждены особые Boards of pardon, в обязанности которых входило исполнение наказания и предоставление условного помилования. При применении помилования для губернатора было обязательно мнение Boards. Кроме того, в некоторых городах право помилования за полицейские нарушения принадлежало мэру.
Право Германии различало аболицию – прекращение начатого уголовного процесса и помилование – смягчение или отмену наказания. Амнистия по германскому праву не признавалась самостоятельным правовым институтом, а была соединением нескольких аболиций и помилований. Социальную сторону амнистии не затрагивали. Выделить отдельно историю амнистии в немецких государствах не представляется возможным. Ее, по мнению П.И. Люблинского, можно проследить в тесной связи с развитием общего права помилования и особенно аболиции.
В Италии ст. 8 Конституции 1818 г. устанавливала принадлежность права помилования королю. Уголовное законодательство распространяло это право на все известные в Италии виды помилования – grazia, amnistia, indulto. Grazia означало индивидуальное помилование осужденных преступников, indulto – коллективное помилование, относящееся к определенному классу преступлений, последствия grazia, indulto были одинаковыми. Амнистия погашала уголовное преследование и прекращала исполнение приговора и все уголовные последствия. На практике амнистия часто смешивалась с индульгенцией.
Близка к итальянской была система помилования в Испании. По испанской доктрине амнистия, по существу, есть законодательный акт; амнистия общая, помилование – частный вопрос. Амнистия погашает право преследования и исполнения наказания, а также все уголовные последствия преступления, помилование – только право исполнения наказания. Амнистия не столько милость, сколько забвение преступления, основанием ее служит coveniencia general, не требующая наказания вследствие изменения условий, которые обыкновенно оправдывают его применение. Помилование не притязает на общее значение оснований своего применения. Таким образом, испанское законодательство знало амнистию как самостоятельный правовой институт, сохраняя, однако, право издания ее за королем.
Право короля (императора, султана, шаха) на амнистию существовало в Португалии, Греции, Румынии, Сербии, Японии, Турции, Персии. Только в Швеции и Норвегии не было никаких законодательных указаний о применении амнистии. По ст. 25 шведской Конституции королю принадлежало только право миловать уголовных преступников, отменять смертную казнь, восстанавливать в правах и возвращать конфискованное имущество. Для ходатайства о помиловании устанавливался особый порядок. Оно предварительно рассматривалось Верховным судом, а затем – на заседании Государственного совета. В Норвегии по конституционному закону от 28 июня 1889 г. королю принадлежало только право помилования преступников после того, как приговор над ними будет произнесен.
В России история рассматриваемых институтов берет начало с династии Рюриковичей в период, когда публичная власть была недостаточно централизованной. Каждый из князей мог осуществлять помилование в пределах своей территории.
Помилование применялось в Киевской Руси и царской России, в советское и постсоветское время. Российскому законодательству в большей степени знакомо понятие помилования и в меньшей – понятие амнистии, которое появилось значительно позже. В дореволюционном законодательстве вообще не существовало термина «амнистия», в нем употреблялись термины «помилование» и «прощение».
Помилование и прощение применялись не только в случаях освобождения от ответственности и наказания индивидуально определенных лиц, но и в отношении многих, персонально не установленных лиц, совершивших преступления. Помилование как форма монаршей милости использовалось самодержцами на протяжении всей истории Российского государства.
Из актов, приближающихся к амнистии, заслуживает внимания амнистия, дарованная новгородцам 27 июля 1471 г. Вот как она описывается Н.М. Карамзиным: «Через несколько дней Иоанн дозволил послам стать перед лицом своим. Феофил (митрополит Новгородский) вместе со многими духовными особами и знатнейшие чиновники новгородские, вступив в шатер великокняжеский, пали ниц, безмолвствовали, проливали слезы. Иоанн, окруженный сонмом бояр, имел вид грозный и суровый. „Господь князь великий, – сказал Феофил, – утоли гнев свой, утешь ярость, пощади нас, преступников, не для моленья нашего, но для своего милосердия угаси огонь, палящий страну новгородскую, удержи меч, льющий кровь ее жителей“. Иоанн взял с собой из Москвы одного ученого в летописях дьяка, именем Стефана Бородатого, коему надлежало исчислить пред новгородскими послами все древние их измены; но послы не хотели оправдываться и требовали единственного – милосердия. Тут братья и воеводы Иоанновы ударили челом за народ виновный, молили долго, неотступно. Наконец, государь изрек слово великодушного прощения, следуя, как уверяют летописцы, внушениям христианского человеколюбия и совету митрополита Феофила помиловать новгородцев, если они раскаются.
Мы видим здесь действия личного характера, осторожной политики сего властителя. Через несколько дней, 11 августа, после посвящения Феофила в Москве в архиепископы он на амвоне смиренно преклонил колено пред Иоанном и молил его умилосердиться над знатными новгородскими пленниками, Василием-Казимиром и другими, которые еще сидели в московских темницах, великий князь даровал им свободу, и они беспрепятственно вернулись в Новгород»[79].