Алексин Алексей. В стране вечных каникул

   Хоть я ехал в Страну Вечных Каникул не в быстроходном автомобиле и не на воздушном корабле, но зато бесплатно и один в целом троллейбусе! Я сел на заднее сиденье, поближе к дверям-гармошкам.
   - Тебя не трясет? - заботливо спросила кондукторша. - Ты ведь можешь сидеть где угодно: хоть впереди, хоть на моем кондукторском сиденье! Для этого тебе и подали отдельный троллейбус!
   - Я люблю немного потрястись, - ответил я. - Так приятно подскакивать на одном месте!..
   - Лишь бы тебе это доставляло удовольствие! - сказала кондукторша.
   И я остался на своем заднем сиденье: мне было как-то неловко разгуливать по троллейбусу и пересаживаться с места на место.
   - Первая остановка - твоя! - предупредила кондукторша.
   Пустой троллейбус по-стариковски дергался и трясся сильней, чем всегда, но мне казалось, однако, что все в нем было исправно, и непонятно было, зачем он катил "в ремонт". Вскоре он притормозил, остановился.
   - До свидания, милый! - сказала кондукторша.
   Я спрыгнул на тротуар. И увидел прямо перед собой Дом культуры медицинских работников. О чудо! На нем тоже висели дощечки со словом "Ремонт". Но не было ни строительных лесов, ни мусора, без которых не может быть никакого настоящего ремонта.
   "Должно быть, это просто такой пароль", - решил я.
   И, когда навстречу мне из дверей Дома культуры неожиданно выскочил массовик дядя Гоша, я коротко и таинственно произнес:
   - Ремонт!
   - Что, что? - переспросил дядя Гоша. - Не понимаю...
   Дядю Гошу я знал давно: он выступал на многих Елках.
   И мы с ребятами давно уже наградили его непривычным прозвищем из целых двух слов: "Давайте поприветствуем!" У него было вечно сияющее лицо, вечно радостный голос, и мне казалось, что в жизни у него вообще не может быть никаких горестей, печалей и бед.
   Хоть сейчас дядя Гоша появился на улице без пальто и шапки, голос его был все так же весел и бодр:
   - Пожалуйте в Страну Вечных Каникул!
   И я вошел в просторный вестибюль Дома культуры - туда, где еще накануне собирались сотни нарядных ребят, пришедших на Елку. Сейчас я был в сверкающем, обрамленном гирляндами и флажками вестибюле один-одинешенек. А на лестнице, как и вчера, стояли лисы, зайцы, медведи и целый духовой оркестр.
   - Давайте поприветствуем юного каникуляра! - воскликнул дядя Гоша.
   - Кого?! - не понял я.
   - Юные жители Страны Вечных Каникул называются каникулярами и каникулярками, - объяснил дядя Гоша.
   - А где же они - каникуляры и каникулярки?
   - Никого нет... Все население на данном этапе состоит из тебя одного!
   - А где просто эти... которые были вчера? Ну, юные зрители?
   Дядя Гоша виновато развел руками:
   - Все в школе. Учатся... - И он снова воскликнул: - Давайте поприветствуем нашего единственного юного каникуляра!
   И оркестр грянул торжественный марш, хоть я был одним-единственным зрителем, пришедшим на праздник. Марш гремел гораздо громче, чем накануне, потому что звуки его разносились по совершенно пустому вестибюлю.
   А потом с белокаменной лестницы навстречу мне ринулись переодетые зверями артисты...
   Я обомлел. Это было уже слишком. Это было чересчур даже для сказки.
   ЧЕМПИОН, РЕКОРДСМЕН, ПОБЕДИТЕЛЬ!
   Но, впрочем, я тут же оправился от смущения. В ту пору я вообще редко смущался и всегда очень быстро приходил в себя.
   Ликующий голос массовика дяди Гоши помог мне овладеть собой. Накануне я попросил Деда-Мороза: "Пусть всегда будет Елка!" - и массовик вел утренник по той же самой программе, что и вчера, не меняя ни одного слова. Поэтому ко мне он обращался во множественном числе: "Сейчас вы, друзья, подниметесь в большой зал!" И я поднимался. "Сейчас вы, друзья, посмотрите акробатический номер!" И я смотрел.
   Я был горд тем, что меня называют так уважительно: "Вы, друзья!" Мне очень хотелось, чтобы рядом очутился Валерик и услышал, с каким почтением обращается ко мне сам главный помощник Деда-Мороза. Но потом я сообразил, что, если бы Валерик очутился рядом, тогда в обращении "Вы, друзья"! уже не было бы ничего удивительного: ведь нас и в самом деле было бы двое!
   Дядя Гоша был мастером своего дела: обращался ко мне в прозе и стихах, которые сочинял сам. Последнюю стихотворную строку он обычно не дочитывал до конца - он таинственно умолкал, чтобы рифму угадали сами юные зрители.
   В то утро дядя Гоша воскликнул: Ну, а сейчас с огромным чувством Мы познакомимся с...
   - Искусством! - угадал я.
   - Хорошо, хорошо! Тоже будешь поэтом! - похвалил меня дядя Гоша.
   И сразу начался концерт... Мне казалось, что песен и танцев в то утро было гораздо больше, чем накануне, потому что раньше они как бы распределялись на сотни юных зрителей, а в то утро доставались мне одному. И я был просто в восторге!
   "Все ребята сейчас сидят в классе, - радовался я, - зубрят, потеют у доски. А я - снова на Елочном празднике, как их полномочный представитель, или, сокращенно говоря, полпред!"
   Для меня одного пели певцы, и аккомпанировали аккомпаниаторы, и танцевали танцоры. Потом артисты кланялись (тоже мне одному!) и ждали, пока я аплодисментами попрошу их исполнить что-нибудь еще. Но я хлопать не торопился... Я на несколько мгновений задумывался, как бы размышляя над увиденным и услышанным, а затем уже аплодировал. Разным артистам я хлопал по-разному - одним погромче, другим потише, чтобы все видели, что у меня есть свой вкус и свои взгляды на искусство.
   Потом дядя Гоша вновь перешел на стихи:
   Ну, а сейчас с большим задором
   Все будем петь!
   Что значит...
   - Хором! - подхватил я.
   И мне действительно пришлось петь, потому что это входило в программу утренника. На несколько минут я даже пожалел, что со мной рядом не было, как вчера, других школьников и школьниц, потому что петь "хором" одному очень трудно. Особенно, если у человека такой ужасный слух, как у меня. Накануне голоса ребят как бы заслоняли собой мой голос, но в то утро заслонять было некому...
   И я запел. Песня была очень длинной, и я не мог остановиться посредине, потому что мне аккомпанировал целый оркестр. Все шло по вчерашней программе, и поэтому, когда я, наконец, закрыл рот, зайцы, медведи и лисы захлопали мне очень громко, как и полагалось.
   А сам массовик опять перешел на рифмы: Собирайся, весь народ, Собирайся в...
   - Хоровод! - угадал я.
   И один пошел "хороводом" вокруг елки. Это тоже было не очень приятно, но все же легче, чем петь.
   Зато потом грянул туш, и появился Дед-Мороз в окружении своей свиты. Впереди на легких серебристых роликах кружилась Снегурочка. Она подкатила прямо ко мне, и я взволнованно вскочил со своего места, потому что она была внучкой Деда-Мороза, а внучка волшебника, конечно, и сама тоже хоть немного волшебница.
   - Дедушка поручил мне оформлять прописку в Стране Вечных Каникул. Но до сих пор я была без всякой работы: прописывать было некого! - сказала она. - У тебя есть паспорт?
   Она спросила это так деловито, словно была паспортисткой из нашего домоуправления.
   - Пока еще нету... - ответил я.
   - Тогда мне некуда поставить штамп о прописке, - сказала она.
   - Меня при рождении, кажется, вписали в мамин паспорт, - тихо сообщил я.
   - Но туда я не могу поставить свой штамп, - возразила Снегурочка, ведь твоя мама не выразила желания быть жительницей Страны Вечных Каникул. Ты - первый каникуляр в вашей семье, и во всей вашей школе, и во всем вашем городе...
   - А как же тогда быть? - пробормотал я.
   - Ничего! Считай, что ты все равно прописан. Мы отметим это в твоем пригласительном билете. Билет-то хоть у тебя есть?
   Я протянул свой измятый и замусоленный вчерашний билет, где был уже оторван корешок с заветным словом: "Подарок". Снегурочка повертела билет в руках, что-то пошептала, на миг крепко зажала его между ладонями и вернула мне. Я взглянул на билет - и увидел новое чудо: билет стал новеньким, даже вновь запах типографской краской. Корешок с "Подарком" опять был на своем месте, а наверху красовался прямоугольный штамп, на котором было написано: "Прописан постоянно. По адресу: Страна Вечных Каникул".
   - В конце утренника дай билет на подпись Деду-Морозу, - сказала Снегурочка. - Без его подписи недействительно.
   И Снегурочка-паспортистка умчалась на своих легких серебристых роликах.
   Дед-Мороз, как и накануне, встал в центре зала с секундомером в руке, будто судья на стадионе, и объявил соревнования "Кто всех быстрее? Кто всех ловчее? Кто всех умнее?"
   Снова ко мне подвели под уздцы "старого, но боевого коня" - облезлый зеленый велосипед (должно быть, дядя Гоша возил его с Елки на Елку), я опять взобрался на кожаное седло и нажал на педали. Но, на этот раз я не очень торопился - мне было ясно, что я все равно буду "всех быстрее", потому что соревновался я сам с собой.
   Я ехал счастливый, заранее видя себя двукратным велосипедным чемпионом медицинской Елки. "Как это здорово: быть абсолютно уверенным в своей победе! - думал я, от удовольствия совсем уже замедляя ход. - Никто не может меня догнать и обойти!"
   О спортсменах-гонщиках в газетах часто пишут примерно гак: "У них не оставалось времени ни для каких мыслей, кроме одной: "К финишу! Скорей к финишу!.." А у меня для мыслей времени было вполне достаточно. И я размышлял о том, какие призы вручит мне Дед-Мороз за то, что я бесспорно окажусь "всех быстрее, всех ловчее и всех умнее". И еще я думал: "Ведь праздник идет точно так, как вчера... Может, и подарков в конце принесут столько же? А получать их буду я один!"
   Размечтавшись, я подъехал к финишу на самой медленной скорости. Сразу же было объявлено, что я "быстрее всех", и мне был вручен победный приз. Конечно, не такой, как накануне. Самый необычайный приз может быть вручен только один раз, иначе он не был бы "самым необычайным".
   На этот раз Дед-Мороз вручил мне красивый бумажный пакет, раскрашенный в красный и зеленый цвета. Я заглянул внутрь и с радостью увидел, что в пакете мои любимые белые и розовые брусочки пастилы, шоколадная медаль в золотой обертке и мятные пряники.
   Я успел засунуть в рот одну конфету, откусить кусочек сладкой коричневой медали и ощутить во рту охлаждающий, словно зубной порошок, вкус мяты: в конце концов, спортсмен должен подкрепить свои силы после одного ответственного состязания и накануне другого!
   - Кто всех ловчее?! - провозгласил Дед-Мороз.
   И я вышел вперед, готовый вновь ринуться в соревнование с самим собой!
   Нужно было запомнить, где дядя Гоша расставил три металлических кольца, и потом с завязанными глазами пролезть или прыгнуть сквозь кольца, как через тоннель, не задев их и не стронув с места.
   Дядя Гоша вообще очень любил, чтобы юные зрители закрывали или завязывали глаза: в эти-то минуты он и совершал все самое загадочное и чудесное. "Вы видите: я - в черной куртке! - восклицал дядя Гоша. - Теперь закройте глаза! Откройте!.. Я - уже в красной!.. Закройте глаза! - командовал он. - Теперь быстро откройте! Вот и зажглась наша зеленая красавица!
   Мальчишки редко подчинялись дяде Гоше или закрывали только один раз. Поэтому они видели, что массовик просто сбрасывал одну куртку, под которой была другая. Но зато они улавливали и тот в самом деле прекрасный миг, когда заливалась огнями елка, будто кто-то высыпал на нее сверху горсть драгоценных камней.
   А девочки, всегда более исполнительные, по команде дяди Гоши аккуратно моргали ресницами, словно куклы с закрывающимися и открывающимися глазами.
   Я пристально, чтобы хорошенько запомнить, посмотрел, где дядя Гоша расставлял металлические кольца. Мне завязали глаза носовым платком... Я стремительно прыгнул - и ничего не задел. Но оказалось, что я прыгнул мимо кольца. Второе кольцо повисло у меня на шее. А через третье я пролез как полагалось: не задев и не тронув с места. Таким образом, я набрал одно очко из трех возможных. И тут же на весь Дом медицинских работников торжественно объявили, что я "всех ловчее".
   Дед-Мороз вручил мне еще один приз: пергаментный конверт, раскрашенный в голубой и желтый цвета. Я заглянул внутрь и увидел, что там - белые и розовые прямоугольнички пастилы, шоколадная медаль в серебряной обертке и медовые пряники.
   Я еще немного закусил перед третьим, самым ответственным состязанием "Кто всех умнее?"
   Говорят: "Один ум хорошо, а два - лучше!" Но в то утро мне было очень приятно, что мой ум один-одинешенек участвовал в соревновании: победа ему, таким образом, была обеспечена!
   Нужно было отгадать три загадки... Дядя Гоша, обвязав свою блестящую лысину чалмой на манер восточного факира, скрестил руки на груди и произнес:
   - Два кольца, "два конца, а посредине - гвоздик!
   И, хотя разгадка была хорошо известна мне еще в детском саду, я ответил не сразу. Сперва я погрузился в глубокую задумчивость, потом потер немного ладонями виски - и, наконец, не вполне уверенно ответил:
   - Кажется, ножницы...
   Дядя Гоша вновь скрестил руки на груди и поднял глаза к потолку, увитому гирляндами и хвоей.
   - Без окон, без дверей - полна горница людей!
   Я снова наморщил лоб, опять потер ладонями виски и тем же неуверенным голосом сказал:
   - По-моему, огурец...
   Вообще-то говоря, первые две загадки дядя Гоша всегда задавал дошколятам. Но так как он не менял в своей вчерашней программе ни единого слова, а я как бы представлял в этот день в зале школьников всех возрастов, то мне за мои ответы были засчитаны сразу два очка.
   Третья загадка была потруднее и не такая известная - ее дядя Гоша обычно задавал ребятам постарше. Но тут уж мой ум жил, как говорится, "чужим умом": ответ я запомнил еще накануне. И повторил его...
   Но тоже, конечно, не сразу, а глубоко поразмыслив и потерев виски ладонями.
   Мне был вручен третий приз: целлофановый пакет, раскрашенный в коричневый и синий цвета. Я даже не стал заглядывать внутрь, я уже заранее знал, что там пастила, шоколадная медаль и пряники...
   Таким образом, я стал абсолютным чемпионом: победил во всех трех соревнованиях! Зайцы, лисы и медведи танцевали вокруг меня, воспевали мои достижения и протягивали свои лапы для крепкого дружеского "лапопожатия".
   Но потом все расступились: ко мне своей степенной дед-морозовской походкой подошел Дед-Мороз.
   В руках у него был мешок, из которого он всегда в конце праздника доставал самые желанные для ребят, самые заветные новогодние подарки. Мне только казалось немного странным, что он, волшебник и чародей, одновременно, как какой-нибудь контролер у входа, отрывал от билета корешок со словом "Подарок".
   "Отдал бы мне весь мешок сразу! - подумал я. - Ведь, кроме меня, дарить подарки здесь абсолютно некому".
   И хоть я с трудом удерживал в руках три пакета со своими призами, но как-то, сам того не замечая, потянулся еще и к мешку.
   - Нет, - остановил меня Дед-Мороз, - призы ты уже получил... А подарок я могу дать тебе только один: бухгалтерия выписывает подарки по числу зрителей. И тут даже волшебная сила бессильна! В бухгалтерские дела и расчеты мы, честные волшебники, не вмешиваемся. Так что, хоть ты и заменял сегодня целый зрительный зал, получай всего-навсего одну коробку.
   Я взял жестяную коробку, мельком заглянул в нее. Так и есть: пастила, шоколадная медаль и тульские пряники. Сбывались мои самые заветные желания и мечты!
   Я протянул Деду-Морозу пригласительный билет, чтоб он, как всегда, оторвал корешок со словом "Подарок". Он оторвал. Потом положил билет на одну рукавицу, накрыл сверху другой, на миг крепко зажал его между рукавицами - и корешки со словами "Подарок" и "Контроль" снова оказались на своих местах, будто никто их и не отрывал.
   - Это чтобы ты завтра снова мог прийти сюда и опять получить свой подарок, - объяснил Дед-Мороз.
   - И сколько еще раз будут эта утренники? - спросил я.
   - О, сколько захочешь! Ведь ты прописан в Стране Вечных Каникул навечно! А если пожелаешь развлекаться как-нибудь еще - только обратись, только сообщи, и твое желание будет исполнено! Слово каникуляра для нас - закон!
   - Но куда же я обращусь?
   - В старых сказках обращались к разным неодушевленным предметам, которые назывались талисманами. Или, например, брали в руки зеркальце и просили его: "Ты мне, зеркальце, скажи да всю правду доложи!.." Этот способ давно устарел. Теперь для получения заявок на исполнение желаний мы, волшебники, используем новейшие средства связи. Лучше всего - телефон. Ты наберешь две двойки - и тебе сразу ответит "Стол заказов"...
   Я поморщится:
   - Странный немного... телефонный номер. Одна двойка - и то как-то неприятно, а тут целых две!
   - О, ты не прав! - воскликнул Дед-Мороз. - Мы специально подобрали именно такой номер: чтобы он был привычен и близок сердцу каникуляра. Наберешь - и сразу ответит "Стол заказов"!
   - Как в магазине?
   - О нет, это совсем другое дело. Там принимают заказы на продукты, а тут на исполнение желаний. Так что звони, не стесняйся! Но только по поводу развлечений! Других желаний мы выполнять не можем. А отвечать тебе будет Снегурочка. Она заведет этим "Столом".
   - Но ведь она - паспортистка...
   - А там работает по совместительству. Страна Вечных Каникул была в вынужденном простое... Из-за отсутствия каникуляров. И у нас произвели сокращение штатов. Теперь благодаря тебе мы опять заработали! Подавай заявки на любые развлечения... Будем удовлетворять!
   - А как же школа? - спросят я.
   - О, об этом ты не волнуйся, - авторитетно заверил меня Дед-Мороз. Учителя будут только довольны.
   - А папа с мамой?
   - И они тоже!
   Я, конечно, не мог усомниться в его словах: ведь он уже на деле доказал мне, что может запросто совершать чудеса!
   "Как это замечательно! - размышлял я. - Если пожелаю, каждый день буду веселиться, получать призы и подарки! Ходить куда захочу и смотреть что захочу!.."
   - Значит, Страна Вечных Каникул - не только здесь, не только в этом доме? - на всякий случай еще раз решил удостовериться я.
   - Нет, здесь только столица этого государства. Она называется Докмераб, что в расшифрованном виде обозначает: Дом культуры медицинских работников. Запомни на всякий случай: Докмераб! А сама Страна Вечных Каникул отныне будет для тебя всюду: и дома и на улице...
   - И во дворе?
   - Во дворе тоже!
   И я отправился во двор. Я шел по улице, жуя попеременно то пастилу, то шоколад, то пряник. Я был горд тем, что стал единственным в нашем городе каникуляром. И что теперь, если захочу, каждый день буду "всех быстрее" и "всех ловчее". Но главное - "всех умнее"! Хорошо было бы, конечно, чтобы это заметили мама и папа. И все мои приятели тоже. И Валерик... Ведь когда наших успехов никто не замечает, это очень обидно. Тем более, что самому рассказывать о них как-то неудобно.
   Я шел во двор, чувствуя себя чемпионом, рекордсменом и победителем!
   ПЕЧАЛИ И РАДОСТИ КАНИКУЛЯРА
   У нас был большой двор. Конечно, он остался таким и сейчас, но я теперь старше - и то, что в детстве казалось мне огромным, стало большим, а то, что казалось большим, стало просто немалым.
   В доме у нас, сколько я себя помню, всегда была "комиссия по работе среди детей". Председателем ее был сам управдом. Комиссия заботилась о нас: устраивала разные экскурсии и даже путешествия на пароходе. А еще она любила заседать и издавать распоряжения, которые тут же расклеивались на столбах: "Категорически запрещается звонить в чужие квартиры и убегать, не дождавшись, пока откроют!", "Запрещается становиться ногами на скамейки, где люди должны сидеть!", "Запрещается переговариваться друг с другом через двор в форме крика: это мешает жильцам отдыхать! "
   Валерик не входил в "комиссию по работе", по он придумал устроить во дворе крокетную площадку и футбольное поле, которое зимой становилось хоккейным.
   Валерки уже давно здесь нет... А то футбольное поле есть и сейчас. И крокетная площадка тоже. И в красном уголке по-прежнему показывает спектакли наш теневой театр, который открыл свой первый сезон еще тогда, много лет назад, пьесой Валерика "Ах вы, тени, мои тени!".
   Управдом называл Валерика "фантазером", и это слово звучало в его устах осуждающе. А он и правда был фантазером. В пионерлагере по вечерам, когда, согласно распорядку, уже должен был наступить глубокий сон, он рассказывал нам страшные истории "с продолжением". Это были сюжеты фильмов и книг, которых мы с ребятами не видели и не читали. Валерик всегда обрывал на самом интересном месте, и мы на следующий день просто не могли дождаться вечернего лагерного отбоя. От страха я с головой зарывался под одеяло и слушал оттуда, сквозь узкую щелочку.
   А потом как-то Валерик признался мне, что никаких таких фильмов он тоже не видел и книг не читал, а просто все придумывал сам, чтобы нам не было скучно.
   Помню, "комиссия по работе" приобрела для ребят бильярд, который установили в красном уголке, а рядом на стене повесили объявление: "Сукно не рвать! Киями не драться! Металлическими шарами друг в друга не кидать!" Все стали сражаться за звание лучшего бильярдисга. И тогда однажды Валерик сказал:
   - Знаете, как называют теннисиста-чемпиона? "Первой ракеткой"! А лучшего боксера? "Первой перчаткой". У нас во дворе теперь есть хоккей, футбол, бильярд и крокет... Давайте установим почетные звания: "Первая клюшка", "Первая бутса", "Первый кий", "Первый молоток"! И будем бороться за эти звания.
   Мы стали бороться!
   Я умел играть только в крокет. Так получилось, что на даче, где я несколько лет подряд жил летом, все очень увлекались крокетом. И я тоже, не разгибаясь по целым дням, гонял молотком большие деревянные шары. Ни у кого из моих соседей по дому не было такого богатого крокетного опыта, и я вскоре завоевал почетное звание "Первого молотка".
   Но мне, конечно, очень хотелось стать одновременно "Первой клюшкой", "Первой бутсой" и "Первым кием"! Я пытался участвовать во всех матчах и состязаниях, но меня не принимали.
   - Норовишь проскочить через все дужки сразу! Хватит с тебя одного крокета. Совершенствуйся! - говорил мне самый длинный парень во дворе Жора, у которого было целых два почетных звания: "Первая клюшка" и "Жора, достань воробушка!".
   Жоре, единственному среди нас, беспрепятственно продавали билеты на любую кинокартину и на любой сеанс, даже на самый поздний. За это его потом стали звать "Жора, достань билетик!".
   Жора был лучшим спортсменом у нас во дворе: спорить с ним я не решался. Но в тот день и во дворе тоже произошло чудо!
   Когда я появился со своими пакетами и жестяной коробкой, все ребята бросились мне навстречу так, будто только меня и ждали.
   - Хотите? - протянул я им свои призы и подарок.
   - Что ты, Петенька? Что ты? - в ужасе шарахнулись от меня ребята. Все это должен съесть ты сам. Только ты! И больше никто! Вдруг тебе самому не хватит? Подумать страшно!
   Чтобы мои друзья-приятели отказывались от пряников и конфет? Такого еще не бывало! И почему они называют меня Петенькой? Всю жизнь звали Петькой, а тут... Конечно, все они были крепко-накрепко, просто наповал, заколдованы Дедом-Морозом.
   - Очень хорошо, что ты пришел, - ласково сказал Жора. В обычные дни он вообще не замечал, есть я во дворе или меня там нету. - Пойди в красный уголок и поскорей переоденься, - продолжал он. - Ты будешь у нас вратарем.
   Я? Вратарем? Да меня раньше и болельщиком-то не признавали - Жора говорил, что у меня нет еще ярко выраженных симпатий: то я болел за первый корпус нашего дома, то за второй, а чаще всего за тех, кто выигрывал. И вдруг: вратарем! Я вопросительно взглянул на Валерика: уж он-то не станет меня разыгрывать. Бледное лицо Валерика на холоде побелело еще сильнее.
   - Видишь, я совсем замерз, ожидая тебя...
   Тут уж я не мог сомневаться!
   "Ага! Узнали силу Деда-Мороза? - мысленно возликовал я. - Он вас еще и не то заставит сделать! Вы еще меня капитаном своим изберете, а может быть, и тренером!.."
   Я сделал вид, что ничуть не удивился Жориному решению: приглашение в команду мастеров первого корпуса я принял как должное. И не спеша отправился в красный уголок. Там меня поджидали самодельные наколенники из старой стеганки, которые Валерик и Жора смастерили для того, чтобы вратарь не расшибал себе коленки. На скамейке лежали клюшка и свитер с цифрой "1" на груди - это значило, что я буду защищать хоккейную честь первого корпуса.
   Потом профессиональной спортивной походочкой, которую я перенял у Жоры, я вышел во двор и встал у заветных ворот. Валерик, как самый справедливый во всех трех корпусах нашего дома, был судьей. Да, его все уважали... Жора мог "достать воробушка", а Валерик едва доставал Жоре до плеча, но, когда они разговаривали, Валерик не тянулся на цыпочках вверх, а, наоборот, длинный Жора всегда наклонялся, чтобы маленькому и худенькому Валерику было удобней его слушать.
   Валерик дал свисток - и игра началась.
   Я бы не сказал, что она, как пишут в спортивных обозрениях, "шла с переменным успехом. Нет, даже переменного успеха у нашей команды не было, потому что за два тайма я пропустил в ворота максимально возможное количество" шайб. И еще две шайбы загнал в свои ворота сам.
   Но моя команда меня не ругала. Наоборот, все старались доказать, что я ровным счетом ни в чем не виноват.
   И все меня успокаивали, словно я был каким-то нервнобольным.
   - Не расстраивайся! - говорил Жора. - Первый блин комом, а первый матч голом!
   Я представлял себе, что бы сказал мне Жора, если б за его спиной не маячила незримо борода моего покровителя Деда-Мороза.
   - Даже про иного гроссмейстера, знаешь ли, пишут:
   "Сыграл не лучшим образом!" - утешал меня Мишка Парфенов, который тоже жил в нашем доме. - Не огорчайся!
   Ну, что для тебя сделать? Хочешь, я скажу тебе, сколько сейчас времени?..
   Я подошел к Валерику и спросил:
   - Ужасно, да? Ты меня презираешь, да?