–Вы слишком уверены в себе.
–Нет, я лишь сравнил наши системы, ваши сидят на халяве, которая им не принадлежит по праву, они просто оказались в нужное время в нужном месте, знали нужных людей, которые их туда поставили. Они не сильно смотрят в будущее, их будущее это надежда на вечное упоение вашими ресурсами. А наше будущее это надежда на новейшие технологии, с помощью которых можно обойтись без того, на чем вы сидите. И это произойдет, это лишь вопрос времени. Повторюсь, магнаты, которые сидели на угле, тоже утверждали, что их время будет вечным, оно так и было сто пятьдесят лет, а сейчас из них выжили только те, кто смог заранее предвидеть эту ситуацию и продав свой бизнес вложить деньги в другие более эффективные отрасли.
–Согласен.
–А возвращаясь к вашим богачам скажу, они не понимают одного, их не признают в другом месте. Мы можем их принять в наши клубы, с удовольствием попользуемся их ресурсами, но они всегда будут чужими для нас. Мы их не будем считать равными. Это ваш дом, вы должны построить его для себя и научиться жить не только самим, но и давать еще жить вашему народу, потому что это почва, на которой вы стоите. Если ваша элита это не поймет, вскоре найдется кучка специально отобранных шарлатанов, и народ пойдет за ними, как бы вы не пытались этому помешать. Тем более что проекты этого уже прорабатываются в деле, настанет час икс и все пойдет в нужном направлении…
–Этого уж мы точно не допустим.
–Насколько мне известно, все будет зависеть от тех, кто будет за всем этим стоять.
–Кто бы ни стоял, мы работаем над этим.
–Они тоже работают.
–Мне ли вам объяснять, господин Ролиньер, что не все так просто в управлении государством. Вам ли не знать, как все происходит?
–Но разве не в ваших интересах начать строить города, создавать заводы и фабрики, консолидируя их под мощную транснациональную компанию. Создавать наукоемкие производства, ориентированные не на одну отрасль, а на несколько, чтобы гибко и своевременно реагировать на изменяющуюся структуру рынка. Разве именно вашей группе не выгодно укрупнение капитала? У вас что мало талантливых людей, которые имеют колоссальные по своему значению технологические разработки? Все что вам надо, это запустить эту машину. Для вас созданы идеальные условия. А вы занимаетесь биржевыми сделками…
–А вы нет?
–Занимаемся, это приносит огромные деньги, но помимо виртуальных денег, у нас есть колоссальные вложения в действующих предприятиях и банках. Говоря стратегически, мы имеем страны-крепости, которые всегда примут наши усталые в битвах войска. Эти страны смогут сами по себе отразить любой удар по нам из вне. А у вас много найдется именно ваших крепостей-городов, которые смогли бы отбить неприятеля?
–Красивые слова, только где нам взять людей для этого? Где взять кадры, которые бы смогли это потянуть?
–Вы спрашиваете у меня?! Мы гоняемся за кадрами по всем странам, мы ловим их в университетах, создаем под них целые программы, мы лелеем их. Потому что кадры, это основа всего.
Я могу вам предложить наши кадры, но у вас есть свои, только вы не хотите их взрастить. Зачем? Все так отлично складывается, у вас такой подъем экономики! Это ваш миф, который вы трезвоните по всем каналам. Шанс начать экономический рост не дается дважды, пока ваши соседи слишком заняты своими проблемами, вы можете действовать. Произвести прорыв, сделать невозможное, а значит выжить. Это как битва, если вы упустили момент, пока ваш противник замешкался, и не ударили по его слабому крылу, вы упускаете победу, упускаете возможность выиграть этот бой. Потом может быть слишком поздно.
Моим словам вы верить можете, мне лично от вас ничего не надо, более того, геополитически, мои слова могут пойти во вред моему ордену.
–Вот об этом я и хотел вас спросить, зачем вы мне это говорите? Вы наоборот должны мне говорить ложь.
–А я этого делать не хочу.
–Давайте на чистоту, мы не решаем сами все вопросы, если вы здесь и мне это говорите, значит вам так сказали говорить. Следовательно вам все-таки что-то нужно.
–У нас есть избыток того, в чем у вас недостаток, и хотя у нас много совместных проектов, этот вам покажется не менее интересным, если вы заинтересованы.
–Возможно.
–Тогда стоит этот вопрос обсудить.
–Это ваше предложение?
–Скорее ваше.
Чжоу улыбнулся.
–Создать ситуацию, вовлечь в нее определенные силы, навязать нам игру, а потом еще нас склонить к тому, чтобы мы приняли ваше предложение, вроде как свое, да и сами вас упрашивали его принять. Тактика превосходная.
–Отработанная столетиями, знаете, в мире теневых игр ничего не меняется.
–Мы подумаем над этим, посмотрим что вы нам предложите. Не считайте что нам неизвестны ваши мотивы, мы внимательно следим за всем. Господин Ролиньер, вашу позицию к нам мы приветствуем, не знаю что вас ожидает дальше, но в данный момент не побоюсь этого слова, я считаю что вы нам друг.
–Это правильная позиция,- кивнул Ролиньер,- только не нужно ее афишировать, многим у нас она не понравится.
–Что ж, господин Ролиньер, сказал Чжоу,- пусть все идет, как и шло, а там будет видно.
–Оно уже не пойдет, как шло,- улыбнулся Ролиньер,- вы будете мыслями возвращаться к нашему разговору, вы уже не сможете работать как раньше. Вы повлияете на события, и результат не заставит себя долго ждать.
–Вы очень оптимистичны.
–Нет, очень реалистичен. Если вы захотите выжить, вам нужно будет срочно менять многие вещи.
–Вы рады своему положению, - сказал Ролиньер после небольшой паузы,- ведь это высшая точка, огромная власть, вы попали в историю, вас показывают по телеканалам. Даже знаю, какой в этом минус для вас.
–Какой?
–Скоро наступит конец, вам придется потесниться, а вы к почету привыкли, так трудно себя представлять не на пьедестале.
–Ваше положение в этом плане намного лучше, когда вы уходите на пенсию этого не замечают люди, и если вы допустите ошибку, все будут говорить что это другой ее допустил. Никто не укажет пальцем на вас, вас ни в чем не обвинят.
–Зато я, за свои ошибки, и ошибки моих подчиненных, отвечаю не так, как вы, поэтому сравнивать нас нельзя.
–Однако вы не станете отрицать, что позиция таких как вы беспроигрышна.
–До тех пор, пока вы не сорветесь с крючка, или произойдет форс-мажорное обстоятельство, которое мгновенно испортит идеальный план. На самом деле даже в нашей позиции не все так гладко.
–Мне это известно, особенно в последнее время.
–Чем больше людей понимают, что на самом деле происходит, тем сложнее управлять ситуацией. Структура становится все массивнее, в нее входит все большее число членов. Давление внутри ее, и снаружи, становится все интенсивнее.
–А чем сложнее и больше структура, тем менее она управляема. Но это не касается ее ядра.
–Однако ядро не может всегда быть изолировано, если оно не прислушивается к тем, кто снизу, в один из дней это может привести к страшным последствиям. Всех держит жажда наживы и страх, который скрывают под чувством мнимой безопасности, но все это исчезает, когда появляется еще большая опасность, чем та, которую ты боишься.
–Вы хотите создать новую фазу развития?
–Скорее замедлить то, к чему мы идем.
–Зачем вы говорите это мне?
–Раньше были жрецы, которые убивали на алтарях жертвы, чтобы умилостивить своих богов, теперь жрецы поумнели и ушли со сцены. Этим ныне заняты политики, на виртуальный алтарь идут миллионы человек, погибающих от создаваемых войн, спровоцированного голода и попустительства тех, кто на этом делает деньги. Они хотят есть, они даже стали прожорливее за последнее время.
–Всем говорят, что главное в любом деле деньги, раздел сфер влияния, контроль над ресурсами, но дело ведь не только в них…
–Вот именно.
–Очень опасный разговор, господин Ролиньер, даже очень опасный…Вы проверяете, насколько я могу зайти в откровенности, с вами?
–Нет.
–Тогда зачем?
–Хотел узнать, известно ли вам это?
–Известно.
–Недавно я сидел перед телеэкраном и смотрел новости, события происходили в стране, на которую обрушился ураган, там погибли тысячи людей и показали группу туристов, которые срочно уезжали из страны и садились в микроавтобус, возле полуразрушенного отеля. Но камера остановилась на одном мужчине, и его спросили, вы тоже уезжаете? Он улыбнулся, ведь его снимало телевидение, и ответил: нет, за поездку я заплатил, и у меня есть еще неделя, думаю, будет интересно, и он рассмеялся, как будто речь шла о вечеринке, на которой его будут развлекать голые девочки. Простите, что я повторяюсь, но вы поняли к чему я это рассказал, не так ли?
Эта пауза длилась дольше остальных, президент сидел, глядя на пруд, в отблесках Луны на его лице ничего не отражалось.
–Вам не придется отвечать за этот разговор? - спросил, наконец, Чжоу.
–С этим я разберусь, главное, что вы вынесли из него, иначе вообще не имело смысла начинать.
–Время покажет. Я захотел спать, пойдемте в дом?
–Я почти не сплю по ночам,- ответил Ролиньер,- мой сон за день составляет четыре-пять часов, ложусь я не раньше трех часов ночи.
–Тогда я удаляюсь.
Президент поднялся со скамейки.
–Спасибо за разговор, господин Ролиньер.
Ролиньер молча кивнул.
–Спокойной ночи,- пожелал Чжоу и направился к выходу.
–Господин президент,- неожиданно окликнул Ролиньер.
–Да?
–Если бы к вам пришел ангел, или посланник, назовите как хотите, и спросил: ты скоро умрешь, но я могу дать тебе шанс еще пожить на этом свете, только надо ли это тебе? Чтобы вы ему ответили?
Президент явно растерялся, Ролиньер увидел даже при свете Луны, что лицо Чжоу стало бледным.
После небольшой паузы он ответил.
–Я хотел бы еще пожить, честно, не знаю что бы я делал, и как, но думаю, даже уверен, что все было бы по-другому. Вы правильно сказали, насильно меня на это место никто не ставил, но раз уж я здесь оказался, то должен сделать так, чтобы потом, мне не было горько за те возможности, которые я не реализовал, за те приказы, которые побоялся отдать.
–Проверьтесь в клинике господин президент,- посоветовал Ролиньер.
–Меня еженедельно осматривают наши врачи.
–А вы проверьтесь в клинике доктора Мейнферма, когда поедите на переговоры в Рундорф. Пусть они вас осмотрят, для вас это не займет много времени, не отнимет средств.
–Вы что-то знаете?
–Время покажет, - ответил Ролиньер, - спокойной ночи господин президент и прогнозируемой удачи вам.
–Спасибо, - сказал Чжоу.
Возвращаясь в дом, Чжоу решил побеседовать с Ролиньером завтра утром, до того, как он вылетит в столицу. Он бы продолжил разговор сегодня, но у него уже слипались глаза.
Президент устал и хотел спать, хотя мысль о клинике доктора Мейнферма не выходила из его головы. Что имел в виду Ролиньер? У нас врачи не хуже их, аппаратура современнейшая. Что это вообще за клиника?
Ролиньер просидел один около часа, наблюдая за спокойной гладью озера. Наконец он поднялся и пошел по направлению к дому.
Роман вышел из-за дерева, идя в метрах десяти от Артуа.
–Не спите, Альен? - спросил Ролиньер, не оборачиваясь.
–Выполняю свою работу.
Ролиньер повернулся к нему, и Роман подошел ближе.
–На меня сильно давят из-за тебя,- тихо сказал Ролиньер,- они считают, что тебя послали, чтобы ты вошел в мое доверие, а покушения были специально спровоцированы для этого.
–А вы что думаете?
–Я не даю им к тебе приблизиться, и так будет и дальше, продолжай делать свою работу.
–Они бояться не того, что я войду к вам в доверие, - ответил Роман,- а того, что я не человек вашего ордена, как вся ваша ближняя охрана. Они не имеют на меня влияния, понимая, что любые их приказы для меня ничего не значат.
–Ты не доверяешь Люсьену?
–Пока орден не отдаст ему иного приказа, преданней человека вы не найдете.
Ролиньер улыбнулся.
–А мои приказы для тебя значат что-нибудь?
–Сейчас значат все.
–А ты со мной сколько времени пробудешь? - вдруг спросил Ролиньер.
Роман ответил мгновенно, даже не секунду ни колеблясь.
–До тех пор, пока вы не прикажете мне уйти.
Он врал, но Роман помнил приказ своего агента, Ролиньер не должен знать ничего о дате его последнего дня.
Ролиньер улыбнулся.
–Пойдем в дом, вечером здесь прохладно.
–Зато безопасно.
–Конечно, я не президент и у меня нет столько охраны.
–Зато ваш статус пожизненный, а президент человек временный.
–Мой статус надо заслужить,- усмехнулся Ролиньер, - а потом суметь удержаться…
Они подошли к дому, их встретил Люсьен, который недовольно покосился на Романа, словно спрашивая: ну что, сдал меня шефу?
Роман зашел в комнату, которую ему, вместе с Люсьеном определили для ночлега. Он наскоро скинул с себя всю одежду и лег спать.
Роман двигался по поляне, вокруг был виден лишь свет. Он заметил силуэт и приблизился к нему. Ему никто этого не говорил, но Роман знал, что перед ним его мама.
–Привет мама!- сказал Роман, приближаясь, он хотел броситься к ней, обнять ее, но что-то заставило его остановиться, словно от силуэта шло отчуждение.
–Здравствуй сынок,- ответила она,- как у тебя дела?
–У меня все отлично, как у вас?
–Отца уже выписали из больницы.
–А что с ним?
–Когда мы узнали, что случилось, то…вообщем он лег с сердцем, был инфаркт.
–Теперь все в порядке?
–В порядке уже не будет никогда, хотя батюшка сказал, что на все воля божья, это нужно принять, как одно из испытаний.
–Я не послушал вас тогда, не надо было лететь в Тунис, все складывалось не лучшим образом…
–Мы думали ты вырастешь и пойдешь работать на фирму юристом, а все так резко оборвалось. Ты сам виноват в том, что не слушал меня, я говорила тебе, что надо быть юристом.
–Мама, я не хотел им быть.
–А надо было.
–Кому надо?
–Нам, и тебе.
–Я пришел к тебе мама, чтобы сказать, что у меня все в порядке, чтобы вы не волновались, а ты меня, как и прежде, не можешь послушать…
–На все воля божья, сынок, нужно только принять ее. Мы с отцом ее приняли, я рада, что уговорила отца ходить со мной в церковь, мы молимся за тебя. Прихожане говорят, что это тебе пойдет на пользу, мне так жаль тебя, сынок…
–Мама, - вдруг сказал Роман, пораженный тому, что раньше он об этом никогда не задумывался,- мне это не пойдет на пользу, потому, что ты никогда не любила меня, я, был связующим мостом между тобой и отцом, кроме меня, у вас ничего общего не было. Тебе жалко не меня, а себя, ты горюешь не по мне, а по себе, по своим несбывшимся надеждам, по своим нереализованным планам. Ты всегда выбирала не то, что желал я, а то, что хотела ты, а у меня не хватало мужества, ответить тебе отказом.
–Ты не прав сынок! - воскликнул силуэт, - Как ты мог подумать об этом?!
Но Роман знал что это правда, осознала и его мать…
–Я никогда не думала об этом, - произнесла она, наконец,- прости меня, сынок…
–Не за что прощать мама, ты дала мне жизнь, а я ей бездарно распорядился, это тоже нужно признать. Ты не виновата в том, что я не смог сказать тебе нет, когда должен был. Ты считала, что для меня так будет лучше, но это мой путь и я должен был выбирать его сам. Мы любим винить всех в своих ошибках, а делаем их только мы, как бы нас к ним не подводили другие.
–Тяжело мне сынок, ничего не осталось, только память, жизнь не повернешь назад, начать сначала ее не хочется. Мы только и говорим о тебе, у нас действительно больше ничего не осталось, зачем жить дальше? Для кого?
–Для себя, жили же вы раньше, когда я был с вами.
–Раньше был ты, а сейчас нет.
–У тебя еще есть мой отец.
–Есть,- глухо сказала она.
–Ты главное знай, что мне здесь хорошо, я по возможности буду приходить…
–Приходи.
Силуэт начал исчезать, Роман прошел дальше и заметил своего отца. Он сидел на кресле и курил сигару.
–Привет Роман! - воскликнул он, вскакивая с кресла.
Роман приблизился к силуэту, пожимая протянутую руку.
–Привет отец, как поживаешь?
–Плохо, как же так вышло?
–Меня предупреждали, что уж теперь жалеть о том, чего не вернуть.
–Да-да, - силуэт повернулся и сел на кресло, продолжая держать сигару.
–Ты начал курить? - спросил Роман.
–Нет, мне понравилась эта сигара, вот и держу ее. Как у тебя дела?
–Отлично.
–Правда?
–Да, меня здесь хорошо принимают.
–Меня хотят уверить, что на все воля божья, что он дал, он взял. Только я не верю! Это равносильно тому, что директор завода, на котором работает сто тысяч человек, виноват в том, что уволили рабочего, директор причем? Нам так легче? Но ведь это ложь!
–Правильно, отец.
–Вот и я о том, же, - силуэт сделал жест рукой, хватая сигару и выкидывая ее, - больно мне сынок, здесь больно.
Силуэт показал на грудь, в районе сердца.
–Столько хотелось сказать тебе, столько дать, да все откладывал, думал потом, сейчас рано. А видишь как, страшное слово, не успел. Никогда не думал, что придется хоронить тебя, не помню, даже, как выдержал.
–Все в порядке, отец.
–Ничего не в порядке, мне одно приятно, даже боль на сердце отлегла, что у тебя все отлично.
–Это действительно так.
–Ты попрощаться пришел, сынок? - вдруг спросил отец, после небольшой паузы.
–Как получиться,- признался Роман,- что будет дальше, я не знаю.
–Прости меня за все, что я мог и не сделал, за то, что хотел, но не стал. Все оттягивал, понимаешь, мы думаем что жить будем вечно, поэтому многое упускаем, в надежде на потом, а потом, или не наступает вовсе, или идет не так, как нам хотелось бы.
–Мне не за что тебя прощать, ты дал мне пытливый ум, который заставлял меня во всем сомневаться. Это я тогда не мог должным образом им воспользоваться.
–Ты, правда, так думаешь?
–Да.
–Все же я мог быть по отношению к тебе другим. Я вот с матерью вспоминал ваши отношения с Мариной, не правы мы тогда были что вмешались. Послушал я, дурак старый, мать, а не нужно было нам вмешиваться. Все бы у тебя Ромка было по-другому. Она была хорошая девушка, пусть из небогатой семьи, но она любила тебя. А мы тогда полезли со своими советами, денег нет, зачем она нужна, она и такая, и сякая. Вот и сошелся ты, потом, с этой стервой богатой и что это дало тебе? Ничего. Вот и результат. Деньги Роман, это не главное, у нас с матерью тоже их не было, потом пришли, а главное пропало, любовь. Хотя, была ли и любовь? Не знаю…
–Не живи прошлым, оно должно умереть, каким бы оно не было. Главное, чтобы ты сейчас продолжал жить так, как и прежде.
–Как и прежде не получиться.
–Ты попробуй.
–Постараюсь, а ты приходи, если сможешь.
–Приду, если пообещаешь, что все будет в порядке.
–Будет,- проговорил силуэт,- теперь будет, у меня Ромка, словно камень с души свалился, спасибо что пришел…
Неожиданно Роман почувствовал, как его резко выбросило из светящейся поляны, он ощутил себя лежащим на кровати.
Роман услышал, как открылась дверь, он открыл глаза и увидел входившего Люсьена.
–Заспался ты,- недовольно сказал он,- через полчаса выезжаем.
–Понял,- Роман нехотя поднялся с кровати и, положив на пол часы, упал на пальцы рук, начав отжиматься на время. Сделав сто пятьдесят отжиманий, за сорок пять секунд, он развернулся и начал качать пресс, поднимая синхронно туловище и ноги.
После короткой разминки, Роман побежал в душ.
Президент Чжоу срочно вылетел по неотложному делу, утром ему не удалось встретиться с Ролиньером, как он планировал. Но Чжоу особенно и не расстраивался, он рассчитывал, что эта встреча может произойти и немного позже, было бы обоюдное желание.
Роман приблизился к дверям, за которыми находился Ролиньер с Люсьеном. Он был полностью подготовлен к выходу.
Насколько знал Роман, Чжоу позволил Ролиньеру находиться на вилле столько, сколько он пожелает, но Артуа решил ехать.
"Остались бы здесь на пару дней,- подумал Роман, - как раз бы закончилось мое задание, здесь бы на нас точно никто нападать не стал"
Люсьен вышел из комнаты и стал около дверей.
–Когда выезжаем? - спросил его Роман.
–Скоро.
–Обратно?
–Увидишь.
Роман направил своего двойника в комнату к Ролиньеру, он решил больше вообще не разговаривать с Люсьеном, если бы им пришлось работать долго, он бы нашел способ уладить возникшую проблему. Но учитывая, что ему осталось всего два дня до "увольнения" Роман решил на Люсьена не реагировать вовсе.
Ролиньер улыбался в трубку мобильного телефона.
–…слышал,- говорил он,- сегодня обязательно, я скажу чтобы охрана тебя пропустила. Рассчитывай часа на три…С кем? Писатель, что он пишет? Эзотерика, экстрасенсорика…Общий тираж триста тысяч экземпляров? Что ты ему пообещал? Ничего, это правильно. Не хочу…Ладно, сбрось мне на компьютер его книги, есть они у тебя? Все, в три жду.
Ролиньер выключил трубку, отпил стоящий на столе сок и, взяв свой ноутбук, направился к выходу.
Они сели в джип и выехали за территорию, там к ним присоединились еще две машины. Они поехали в сторону военного аэродрома, там Ролиньера пересадили в армейский вертолет созданный специально для командных генералов.
Помимо того, что вертолет был напичкан электроникой, выполняющей функцию передвижного штаба, он был еще повышенной комфортности.
В сопровождении двух дополнительных вертолетов прикрытия они долетели до виллы Ролиньера.
Уже когда Ролиньер входил в дом он повернулся к Юаню и сказал:
–В три часа ко мне приедет Адам, тот репортер, что брал у меня интервью, пожалуйста, пропустите его ко мне.
–Он будет один?
–Ах да, с ним будет писатель, его тоже.
–Сделаем,- кивнул Юань.
Ролиньер поднялся к себе в комнату.
Люсьен стал около его двери и процедил Роману сквозь зубы.
–Свободен на два часа, потом сменишь меня.
Роман молча пошел к себе в комнату, он не успел поесть с утра и поэтому скинув с себя амуницию, направился на кухню.
Повар, готовивший обед покосился на него.
–Есть пришел?
–Да.
–Час не подождешь?
–Только если съем что-нибудь.
–Дать яблоко?
–Нет, мясо хочу.
Повар ушел в холодильные отсеки и принес закрытый в вакуумную емкость шашлык.
–Если ждать не хочешь,- сказал он, открывая емкость и положив шашлык на тарелку, - тогда будешь есть вчерашнюю еду.
Он положил тарелку в микроволновую печь и, нажимая на кнопку пуска, добавил:
–Еду нужно есть, когда она приготовлена.
–Знаю.
–Чем дольше она храниться, тем меньше в ней питательных веществ, тем менее она пригодна для организма.
–Тоже знаю.
–Знал бы, перекусил фруктами, а потом поел нормальную пищу.
Микроволновая печь зазвенела, сообщая, что еда разогрета.
–Бери,- сказал повар, подавая ему тарелку, - может это и не мое дело, господин телохранитель. Но ваш шеф, в отличие от вас, толк в еде знает, и он мне говорил, что старается есть только ту пищу, которую сразу приготовили. Если же еда хранилась в холодильнике, или ее нужно разогревать, после хранения, то он от такой пищи отказывается.
–Когда я буду иметь такой же статус, как мой шеф, - ответил ему Роман,- тогда и я буду выбирать ту еду, которая мне нравится.
–Ваш статус особенно не измениться,- с улыбкой заметил повар, - а жить нужно сегодня.
–Если ты такой умный, почему работаешь поваром?
–Потому что я делаю дело, которое мне нравится.
Не найдя Ролиньера в доме, Роман вышел на улицу.
Роман подошел к Люсьену, сидевшему в нескольких метрах от беседки, облокотившись на ствол дерева.
–Опаздываешь,- недовольно проворчал Люсьен.
Роман молча сел на траву.
–Я с тобой разговариваю,- тихо сказал Люсьен.
–А я нет.
–Тогда выметайся отсюда, скажи Артуа, что ты не хочешь работать со мной.
–Ладно.
–Иди, скажи.
–Скажу.
–Если не скажешь, я сам ему скажу,- проговорил Люсьен и направился в сторону дома.
"Уж больно ты нервный стал,- подумал Роман,- дело только в ревности, или тут замешано еще кое-что?"
Роман уже пытался проникнуть в мозг Люсьена, но он сделал для себя открытие, это получалось не со всеми, к тому же, даже люди у которых он мог "вытащить" информацию, не всегда были готовы ее дать.
"В какой-то момент человек может раскрыться,- решил тогда Роман,- расслабиться, тогда он становиться очень уязвимым и именно в этот момент я могу что-то узнать"
Ролиньер сидел в беседке, глядя на красивый и ухоженный сад, где было сочетание искусственных ручейков, маленьких мостиков, со вкусом подобранной зелени и немного деревьев.
"Очень похоже на японский сад,- подумал Роман.
Неожиданно Роман развернулся, почувствовав, как к ним приближаются. Через мгновение он увидел Юаня, тот направлялся к беседке.
Юань прошел мимо Романа так, словно и не видел его, в войне Романа и Люсьена он занял позицию последнего.
–Господин Ролиньер,- сказал Юань,- к вам приехал Адам и писатель.
–Пусть проходят, - ответил Ролиньер, не оборачиваясь, - и Юань, скажи, пусть принесут нам чая.
–Скажу, - кивнул Юань и пошел обратно.
Ролиньер встал со своего места и повернулся в сторону Романа.
–Какие книги ты читаешь, Альен? - спросил Артуа.
–Я редко читаю,- признался Роман.
–Почему?
–Так мало действительно хороших книг, из которых можно что-то почерпнуть.
–Мало, значит есть?
–Нет, я лишь сравнил наши системы, ваши сидят на халяве, которая им не принадлежит по праву, они просто оказались в нужное время в нужном месте, знали нужных людей, которые их туда поставили. Они не сильно смотрят в будущее, их будущее это надежда на вечное упоение вашими ресурсами. А наше будущее это надежда на новейшие технологии, с помощью которых можно обойтись без того, на чем вы сидите. И это произойдет, это лишь вопрос времени. Повторюсь, магнаты, которые сидели на угле, тоже утверждали, что их время будет вечным, оно так и было сто пятьдесят лет, а сейчас из них выжили только те, кто смог заранее предвидеть эту ситуацию и продав свой бизнес вложить деньги в другие более эффективные отрасли.
–Согласен.
–А возвращаясь к вашим богачам скажу, они не понимают одного, их не признают в другом месте. Мы можем их принять в наши клубы, с удовольствием попользуемся их ресурсами, но они всегда будут чужими для нас. Мы их не будем считать равными. Это ваш дом, вы должны построить его для себя и научиться жить не только самим, но и давать еще жить вашему народу, потому что это почва, на которой вы стоите. Если ваша элита это не поймет, вскоре найдется кучка специально отобранных шарлатанов, и народ пойдет за ними, как бы вы не пытались этому помешать. Тем более что проекты этого уже прорабатываются в деле, настанет час икс и все пойдет в нужном направлении…
–Этого уж мы точно не допустим.
–Насколько мне известно, все будет зависеть от тех, кто будет за всем этим стоять.
–Кто бы ни стоял, мы работаем над этим.
–Они тоже работают.
–Мне ли вам объяснять, господин Ролиньер, что не все так просто в управлении государством. Вам ли не знать, как все происходит?
–Но разве не в ваших интересах начать строить города, создавать заводы и фабрики, консолидируя их под мощную транснациональную компанию. Создавать наукоемкие производства, ориентированные не на одну отрасль, а на несколько, чтобы гибко и своевременно реагировать на изменяющуюся структуру рынка. Разве именно вашей группе не выгодно укрупнение капитала? У вас что мало талантливых людей, которые имеют колоссальные по своему значению технологические разработки? Все что вам надо, это запустить эту машину. Для вас созданы идеальные условия. А вы занимаетесь биржевыми сделками…
–А вы нет?
–Занимаемся, это приносит огромные деньги, но помимо виртуальных денег, у нас есть колоссальные вложения в действующих предприятиях и банках. Говоря стратегически, мы имеем страны-крепости, которые всегда примут наши усталые в битвах войска. Эти страны смогут сами по себе отразить любой удар по нам из вне. А у вас много найдется именно ваших крепостей-городов, которые смогли бы отбить неприятеля?
–Красивые слова, только где нам взять людей для этого? Где взять кадры, которые бы смогли это потянуть?
–Вы спрашиваете у меня?! Мы гоняемся за кадрами по всем странам, мы ловим их в университетах, создаем под них целые программы, мы лелеем их. Потому что кадры, это основа всего.
Я могу вам предложить наши кадры, но у вас есть свои, только вы не хотите их взрастить. Зачем? Все так отлично складывается, у вас такой подъем экономики! Это ваш миф, который вы трезвоните по всем каналам. Шанс начать экономический рост не дается дважды, пока ваши соседи слишком заняты своими проблемами, вы можете действовать. Произвести прорыв, сделать невозможное, а значит выжить. Это как битва, если вы упустили момент, пока ваш противник замешкался, и не ударили по его слабому крылу, вы упускаете победу, упускаете возможность выиграть этот бой. Потом может быть слишком поздно.
Моим словам вы верить можете, мне лично от вас ничего не надо, более того, геополитически, мои слова могут пойти во вред моему ордену.
–Вот об этом я и хотел вас спросить, зачем вы мне это говорите? Вы наоборот должны мне говорить ложь.
–А я этого делать не хочу.
–Давайте на чистоту, мы не решаем сами все вопросы, если вы здесь и мне это говорите, значит вам так сказали говорить. Следовательно вам все-таки что-то нужно.
–У нас есть избыток того, в чем у вас недостаток, и хотя у нас много совместных проектов, этот вам покажется не менее интересным, если вы заинтересованы.
–Возможно.
–Тогда стоит этот вопрос обсудить.
–Это ваше предложение?
–Скорее ваше.
Чжоу улыбнулся.
–Создать ситуацию, вовлечь в нее определенные силы, навязать нам игру, а потом еще нас склонить к тому, чтобы мы приняли ваше предложение, вроде как свое, да и сами вас упрашивали его принять. Тактика превосходная.
–Отработанная столетиями, знаете, в мире теневых игр ничего не меняется.
–Мы подумаем над этим, посмотрим что вы нам предложите. Не считайте что нам неизвестны ваши мотивы, мы внимательно следим за всем. Господин Ролиньер, вашу позицию к нам мы приветствуем, не знаю что вас ожидает дальше, но в данный момент не побоюсь этого слова, я считаю что вы нам друг.
–Это правильная позиция,- кивнул Ролиньер,- только не нужно ее афишировать, многим у нас она не понравится.
–Что ж, господин Ролиньер, сказал Чжоу,- пусть все идет, как и шло, а там будет видно.
–Оно уже не пойдет, как шло,- улыбнулся Ролиньер,- вы будете мыслями возвращаться к нашему разговору, вы уже не сможете работать как раньше. Вы повлияете на события, и результат не заставит себя долго ждать.
–Вы очень оптимистичны.
–Нет, очень реалистичен. Если вы захотите выжить, вам нужно будет срочно менять многие вещи.
–Вы рады своему положению, - сказал Ролиньер после небольшой паузы,- ведь это высшая точка, огромная власть, вы попали в историю, вас показывают по телеканалам. Даже знаю, какой в этом минус для вас.
–Какой?
–Скоро наступит конец, вам придется потесниться, а вы к почету привыкли, так трудно себя представлять не на пьедестале.
–Ваше положение в этом плане намного лучше, когда вы уходите на пенсию этого не замечают люди, и если вы допустите ошибку, все будут говорить что это другой ее допустил. Никто не укажет пальцем на вас, вас ни в чем не обвинят.
–Зато я, за свои ошибки, и ошибки моих подчиненных, отвечаю не так, как вы, поэтому сравнивать нас нельзя.
–Однако вы не станете отрицать, что позиция таких как вы беспроигрышна.
–До тех пор, пока вы не сорветесь с крючка, или произойдет форс-мажорное обстоятельство, которое мгновенно испортит идеальный план. На самом деле даже в нашей позиции не все так гладко.
–Мне это известно, особенно в последнее время.
–Чем больше людей понимают, что на самом деле происходит, тем сложнее управлять ситуацией. Структура становится все массивнее, в нее входит все большее число членов. Давление внутри ее, и снаружи, становится все интенсивнее.
–А чем сложнее и больше структура, тем менее она управляема. Но это не касается ее ядра.
–Однако ядро не может всегда быть изолировано, если оно не прислушивается к тем, кто снизу, в один из дней это может привести к страшным последствиям. Всех держит жажда наживы и страх, который скрывают под чувством мнимой безопасности, но все это исчезает, когда появляется еще большая опасность, чем та, которую ты боишься.
–Вы хотите создать новую фазу развития?
–Скорее замедлить то, к чему мы идем.
–Зачем вы говорите это мне?
–Раньше были жрецы, которые убивали на алтарях жертвы, чтобы умилостивить своих богов, теперь жрецы поумнели и ушли со сцены. Этим ныне заняты политики, на виртуальный алтарь идут миллионы человек, погибающих от создаваемых войн, спровоцированного голода и попустительства тех, кто на этом делает деньги. Они хотят есть, они даже стали прожорливее за последнее время.
–Всем говорят, что главное в любом деле деньги, раздел сфер влияния, контроль над ресурсами, но дело ведь не только в них…
–Вот именно.
–Очень опасный разговор, господин Ролиньер, даже очень опасный…Вы проверяете, насколько я могу зайти в откровенности, с вами?
–Нет.
–Тогда зачем?
–Хотел узнать, известно ли вам это?
–Известно.
–Недавно я сидел перед телеэкраном и смотрел новости, события происходили в стране, на которую обрушился ураган, там погибли тысячи людей и показали группу туристов, которые срочно уезжали из страны и садились в микроавтобус, возле полуразрушенного отеля. Но камера остановилась на одном мужчине, и его спросили, вы тоже уезжаете? Он улыбнулся, ведь его снимало телевидение, и ответил: нет, за поездку я заплатил, и у меня есть еще неделя, думаю, будет интересно, и он рассмеялся, как будто речь шла о вечеринке, на которой его будут развлекать голые девочки. Простите, что я повторяюсь, но вы поняли к чему я это рассказал, не так ли?
Эта пауза длилась дольше остальных, президент сидел, глядя на пруд, в отблесках Луны на его лице ничего не отражалось.
–Вам не придется отвечать за этот разговор? - спросил, наконец, Чжоу.
–С этим я разберусь, главное, что вы вынесли из него, иначе вообще не имело смысла начинать.
–Время покажет. Я захотел спать, пойдемте в дом?
–Я почти не сплю по ночам,- ответил Ролиньер,- мой сон за день составляет четыре-пять часов, ложусь я не раньше трех часов ночи.
–Тогда я удаляюсь.
Президент поднялся со скамейки.
–Спасибо за разговор, господин Ролиньер.
Ролиньер молча кивнул.
–Спокойной ночи,- пожелал Чжоу и направился к выходу.
–Господин президент,- неожиданно окликнул Ролиньер.
–Да?
–Если бы к вам пришел ангел, или посланник, назовите как хотите, и спросил: ты скоро умрешь, но я могу дать тебе шанс еще пожить на этом свете, только надо ли это тебе? Чтобы вы ему ответили?
Президент явно растерялся, Ролиньер увидел даже при свете Луны, что лицо Чжоу стало бледным.
После небольшой паузы он ответил.
–Я хотел бы еще пожить, честно, не знаю что бы я делал, и как, но думаю, даже уверен, что все было бы по-другому. Вы правильно сказали, насильно меня на это место никто не ставил, но раз уж я здесь оказался, то должен сделать так, чтобы потом, мне не было горько за те возможности, которые я не реализовал, за те приказы, которые побоялся отдать.
–Проверьтесь в клинике господин президент,- посоветовал Ролиньер.
–Меня еженедельно осматривают наши врачи.
–А вы проверьтесь в клинике доктора Мейнферма, когда поедите на переговоры в Рундорф. Пусть они вас осмотрят, для вас это не займет много времени, не отнимет средств.
–Вы что-то знаете?
–Время покажет, - ответил Ролиньер, - спокойной ночи господин президент и прогнозируемой удачи вам.
–Спасибо, - сказал Чжоу.
Возвращаясь в дом, Чжоу решил побеседовать с Ролиньером завтра утром, до того, как он вылетит в столицу. Он бы продолжил разговор сегодня, но у него уже слипались глаза.
Президент устал и хотел спать, хотя мысль о клинике доктора Мейнферма не выходила из его головы. Что имел в виду Ролиньер? У нас врачи не хуже их, аппаратура современнейшая. Что это вообще за клиника?
Ролиньер просидел один около часа, наблюдая за спокойной гладью озера. Наконец он поднялся и пошел по направлению к дому.
Роман вышел из-за дерева, идя в метрах десяти от Артуа.
–Не спите, Альен? - спросил Ролиньер, не оборачиваясь.
–Выполняю свою работу.
Ролиньер повернулся к нему, и Роман подошел ближе.
–На меня сильно давят из-за тебя,- тихо сказал Ролиньер,- они считают, что тебя послали, чтобы ты вошел в мое доверие, а покушения были специально спровоцированы для этого.
–А вы что думаете?
–Я не даю им к тебе приблизиться, и так будет и дальше, продолжай делать свою работу.
–Они бояться не того, что я войду к вам в доверие, - ответил Роман,- а того, что я не человек вашего ордена, как вся ваша ближняя охрана. Они не имеют на меня влияния, понимая, что любые их приказы для меня ничего не значат.
–Ты не доверяешь Люсьену?
–Пока орден не отдаст ему иного приказа, преданней человека вы не найдете.
Ролиньер улыбнулся.
–А мои приказы для тебя значат что-нибудь?
–Сейчас значат все.
–А ты со мной сколько времени пробудешь? - вдруг спросил Ролиньер.
Роман ответил мгновенно, даже не секунду ни колеблясь.
–До тех пор, пока вы не прикажете мне уйти.
Он врал, но Роман помнил приказ своего агента, Ролиньер не должен знать ничего о дате его последнего дня.
Ролиньер улыбнулся.
–Пойдем в дом, вечером здесь прохладно.
–Зато безопасно.
–Конечно, я не президент и у меня нет столько охраны.
–Зато ваш статус пожизненный, а президент человек временный.
–Мой статус надо заслужить,- усмехнулся Ролиньер, - а потом суметь удержаться…
Они подошли к дому, их встретил Люсьен, который недовольно покосился на Романа, словно спрашивая: ну что, сдал меня шефу?
Роман зашел в комнату, которую ему, вместе с Люсьеном определили для ночлега. Он наскоро скинул с себя всю одежду и лег спать.
Роман двигался по поляне, вокруг был виден лишь свет. Он заметил силуэт и приблизился к нему. Ему никто этого не говорил, но Роман знал, что перед ним его мама.
–Привет мама!- сказал Роман, приближаясь, он хотел броситься к ней, обнять ее, но что-то заставило его остановиться, словно от силуэта шло отчуждение.
–Здравствуй сынок,- ответила она,- как у тебя дела?
–У меня все отлично, как у вас?
–Отца уже выписали из больницы.
–А что с ним?
–Когда мы узнали, что случилось, то…вообщем он лег с сердцем, был инфаркт.
–Теперь все в порядке?
–В порядке уже не будет никогда, хотя батюшка сказал, что на все воля божья, это нужно принять, как одно из испытаний.
–Я не послушал вас тогда, не надо было лететь в Тунис, все складывалось не лучшим образом…
–Мы думали ты вырастешь и пойдешь работать на фирму юристом, а все так резко оборвалось. Ты сам виноват в том, что не слушал меня, я говорила тебе, что надо быть юристом.
–Мама, я не хотел им быть.
–А надо было.
–Кому надо?
–Нам, и тебе.
–Я пришел к тебе мама, чтобы сказать, что у меня все в порядке, чтобы вы не волновались, а ты меня, как и прежде, не можешь послушать…
–На все воля божья, сынок, нужно только принять ее. Мы с отцом ее приняли, я рада, что уговорила отца ходить со мной в церковь, мы молимся за тебя. Прихожане говорят, что это тебе пойдет на пользу, мне так жаль тебя, сынок…
–Мама, - вдруг сказал Роман, пораженный тому, что раньше он об этом никогда не задумывался,- мне это не пойдет на пользу, потому, что ты никогда не любила меня, я, был связующим мостом между тобой и отцом, кроме меня, у вас ничего общего не было. Тебе жалко не меня, а себя, ты горюешь не по мне, а по себе, по своим несбывшимся надеждам, по своим нереализованным планам. Ты всегда выбирала не то, что желал я, а то, что хотела ты, а у меня не хватало мужества, ответить тебе отказом.
–Ты не прав сынок! - воскликнул силуэт, - Как ты мог подумать об этом?!
Но Роман знал что это правда, осознала и его мать…
–Я никогда не думала об этом, - произнесла она, наконец,- прости меня, сынок…
–Не за что прощать мама, ты дала мне жизнь, а я ей бездарно распорядился, это тоже нужно признать. Ты не виновата в том, что я не смог сказать тебе нет, когда должен был. Ты считала, что для меня так будет лучше, но это мой путь и я должен был выбирать его сам. Мы любим винить всех в своих ошибках, а делаем их только мы, как бы нас к ним не подводили другие.
–Тяжело мне сынок, ничего не осталось, только память, жизнь не повернешь назад, начать сначала ее не хочется. Мы только и говорим о тебе, у нас действительно больше ничего не осталось, зачем жить дальше? Для кого?
–Для себя, жили же вы раньше, когда я был с вами.
–Раньше был ты, а сейчас нет.
–У тебя еще есть мой отец.
–Есть,- глухо сказала она.
–Ты главное знай, что мне здесь хорошо, я по возможности буду приходить…
–Приходи.
Силуэт начал исчезать, Роман прошел дальше и заметил своего отца. Он сидел на кресле и курил сигару.
–Привет Роман! - воскликнул он, вскакивая с кресла.
Роман приблизился к силуэту, пожимая протянутую руку.
–Привет отец, как поживаешь?
–Плохо, как же так вышло?
–Меня предупреждали, что уж теперь жалеть о том, чего не вернуть.
–Да-да, - силуэт повернулся и сел на кресло, продолжая держать сигару.
–Ты начал курить? - спросил Роман.
–Нет, мне понравилась эта сигара, вот и держу ее. Как у тебя дела?
–Отлично.
–Правда?
–Да, меня здесь хорошо принимают.
–Меня хотят уверить, что на все воля божья, что он дал, он взял. Только я не верю! Это равносильно тому, что директор завода, на котором работает сто тысяч человек, виноват в том, что уволили рабочего, директор причем? Нам так легче? Но ведь это ложь!
–Правильно, отец.
–Вот и я о том, же, - силуэт сделал жест рукой, хватая сигару и выкидывая ее, - больно мне сынок, здесь больно.
Силуэт показал на грудь, в районе сердца.
–Столько хотелось сказать тебе, столько дать, да все откладывал, думал потом, сейчас рано. А видишь как, страшное слово, не успел. Никогда не думал, что придется хоронить тебя, не помню, даже, как выдержал.
–Все в порядке, отец.
–Ничего не в порядке, мне одно приятно, даже боль на сердце отлегла, что у тебя все отлично.
–Это действительно так.
–Ты попрощаться пришел, сынок? - вдруг спросил отец, после небольшой паузы.
–Как получиться,- признался Роман,- что будет дальше, я не знаю.
–Прости меня за все, что я мог и не сделал, за то, что хотел, но не стал. Все оттягивал, понимаешь, мы думаем что жить будем вечно, поэтому многое упускаем, в надежде на потом, а потом, или не наступает вовсе, или идет не так, как нам хотелось бы.
–Мне не за что тебя прощать, ты дал мне пытливый ум, который заставлял меня во всем сомневаться. Это я тогда не мог должным образом им воспользоваться.
–Ты, правда, так думаешь?
–Да.
–Все же я мог быть по отношению к тебе другим. Я вот с матерью вспоминал ваши отношения с Мариной, не правы мы тогда были что вмешались. Послушал я, дурак старый, мать, а не нужно было нам вмешиваться. Все бы у тебя Ромка было по-другому. Она была хорошая девушка, пусть из небогатой семьи, но она любила тебя. А мы тогда полезли со своими советами, денег нет, зачем она нужна, она и такая, и сякая. Вот и сошелся ты, потом, с этой стервой богатой и что это дало тебе? Ничего. Вот и результат. Деньги Роман, это не главное, у нас с матерью тоже их не было, потом пришли, а главное пропало, любовь. Хотя, была ли и любовь? Не знаю…
–Не живи прошлым, оно должно умереть, каким бы оно не было. Главное, чтобы ты сейчас продолжал жить так, как и прежде.
–Как и прежде не получиться.
–Ты попробуй.
–Постараюсь, а ты приходи, если сможешь.
–Приду, если пообещаешь, что все будет в порядке.
–Будет,- проговорил силуэт,- теперь будет, у меня Ромка, словно камень с души свалился, спасибо что пришел…
Неожиданно Роман почувствовал, как его резко выбросило из светящейся поляны, он ощутил себя лежащим на кровати.
Роман услышал, как открылась дверь, он открыл глаза и увидел входившего Люсьена.
–Заспался ты,- недовольно сказал он,- через полчаса выезжаем.
–Понял,- Роман нехотя поднялся с кровати и, положив на пол часы, упал на пальцы рук, начав отжиматься на время. Сделав сто пятьдесят отжиманий, за сорок пять секунд, он развернулся и начал качать пресс, поднимая синхронно туловище и ноги.
После короткой разминки, Роман побежал в душ.
Президент Чжоу срочно вылетел по неотложному делу, утром ему не удалось встретиться с Ролиньером, как он планировал. Но Чжоу особенно и не расстраивался, он рассчитывал, что эта встреча может произойти и немного позже, было бы обоюдное желание.
Роман приблизился к дверям, за которыми находился Ролиньер с Люсьеном. Он был полностью подготовлен к выходу.
Насколько знал Роман, Чжоу позволил Ролиньеру находиться на вилле столько, сколько он пожелает, но Артуа решил ехать.
"Остались бы здесь на пару дней,- подумал Роман, - как раз бы закончилось мое задание, здесь бы на нас точно никто нападать не стал"
Люсьен вышел из комнаты и стал около дверей.
–Когда выезжаем? - спросил его Роман.
–Скоро.
–Обратно?
–Увидишь.
Роман направил своего двойника в комнату к Ролиньеру, он решил больше вообще не разговаривать с Люсьеном, если бы им пришлось работать долго, он бы нашел способ уладить возникшую проблему. Но учитывая, что ему осталось всего два дня до "увольнения" Роман решил на Люсьена не реагировать вовсе.
Ролиньер улыбался в трубку мобильного телефона.
–…слышал,- говорил он,- сегодня обязательно, я скажу чтобы охрана тебя пропустила. Рассчитывай часа на три…С кем? Писатель, что он пишет? Эзотерика, экстрасенсорика…Общий тираж триста тысяч экземпляров? Что ты ему пообещал? Ничего, это правильно. Не хочу…Ладно, сбрось мне на компьютер его книги, есть они у тебя? Все, в три жду.
Ролиньер выключил трубку, отпил стоящий на столе сок и, взяв свой ноутбук, направился к выходу.
Они сели в джип и выехали за территорию, там к ним присоединились еще две машины. Они поехали в сторону военного аэродрома, там Ролиньера пересадили в армейский вертолет созданный специально для командных генералов.
Помимо того, что вертолет был напичкан электроникой, выполняющей функцию передвижного штаба, он был еще повышенной комфортности.
В сопровождении двух дополнительных вертолетов прикрытия они долетели до виллы Ролиньера.
Уже когда Ролиньер входил в дом он повернулся к Юаню и сказал:
–В три часа ко мне приедет Адам, тот репортер, что брал у меня интервью, пожалуйста, пропустите его ко мне.
–Он будет один?
–Ах да, с ним будет писатель, его тоже.
–Сделаем,- кивнул Юань.
Ролиньер поднялся к себе в комнату.
Люсьен стал около его двери и процедил Роману сквозь зубы.
–Свободен на два часа, потом сменишь меня.
Роман молча пошел к себе в комнату, он не успел поесть с утра и поэтому скинув с себя амуницию, направился на кухню.
Повар, готовивший обед покосился на него.
–Есть пришел?
–Да.
–Час не подождешь?
–Только если съем что-нибудь.
–Дать яблоко?
–Нет, мясо хочу.
Повар ушел в холодильные отсеки и принес закрытый в вакуумную емкость шашлык.
–Если ждать не хочешь,- сказал он, открывая емкость и положив шашлык на тарелку, - тогда будешь есть вчерашнюю еду.
Он положил тарелку в микроволновую печь и, нажимая на кнопку пуска, добавил:
–Еду нужно есть, когда она приготовлена.
–Знаю.
–Чем дольше она храниться, тем меньше в ней питательных веществ, тем менее она пригодна для организма.
–Тоже знаю.
–Знал бы, перекусил фруктами, а потом поел нормальную пищу.
Микроволновая печь зазвенела, сообщая, что еда разогрета.
–Бери,- сказал повар, подавая ему тарелку, - может это и не мое дело, господин телохранитель. Но ваш шеф, в отличие от вас, толк в еде знает, и он мне говорил, что старается есть только ту пищу, которую сразу приготовили. Если же еда хранилась в холодильнике, или ее нужно разогревать, после хранения, то он от такой пищи отказывается.
–Когда я буду иметь такой же статус, как мой шеф, - ответил ему Роман,- тогда и я буду выбирать ту еду, которая мне нравится.
–Ваш статус особенно не измениться,- с улыбкой заметил повар, - а жить нужно сегодня.
–Если ты такой умный, почему работаешь поваром?
–Потому что я делаю дело, которое мне нравится.
Не найдя Ролиньера в доме, Роман вышел на улицу.
Роман подошел к Люсьену, сидевшему в нескольких метрах от беседки, облокотившись на ствол дерева.
–Опаздываешь,- недовольно проворчал Люсьен.
Роман молча сел на траву.
–Я с тобой разговариваю,- тихо сказал Люсьен.
–А я нет.
–Тогда выметайся отсюда, скажи Артуа, что ты не хочешь работать со мной.
–Ладно.
–Иди, скажи.
–Скажу.
–Если не скажешь, я сам ему скажу,- проговорил Люсьен и направился в сторону дома.
"Уж больно ты нервный стал,- подумал Роман,- дело только в ревности, или тут замешано еще кое-что?"
Роман уже пытался проникнуть в мозг Люсьена, но он сделал для себя открытие, это получалось не со всеми, к тому же, даже люди у которых он мог "вытащить" информацию, не всегда были готовы ее дать.
"В какой-то момент человек может раскрыться,- решил тогда Роман,- расслабиться, тогда он становиться очень уязвимым и именно в этот момент я могу что-то узнать"
Ролиньер сидел в беседке, глядя на красивый и ухоженный сад, где было сочетание искусственных ручейков, маленьких мостиков, со вкусом подобранной зелени и немного деревьев.
"Очень похоже на японский сад,- подумал Роман.
Неожиданно Роман развернулся, почувствовав, как к ним приближаются. Через мгновение он увидел Юаня, тот направлялся к беседке.
Юань прошел мимо Романа так, словно и не видел его, в войне Романа и Люсьена он занял позицию последнего.
–Господин Ролиньер,- сказал Юань,- к вам приехал Адам и писатель.
–Пусть проходят, - ответил Ролиньер, не оборачиваясь, - и Юань, скажи, пусть принесут нам чая.
–Скажу, - кивнул Юань и пошел обратно.
Ролиньер встал со своего места и повернулся в сторону Романа.
–Какие книги ты читаешь, Альен? - спросил Артуа.
–Я редко читаю,- признался Роман.
–Почему?
–Так мало действительно хороших книг, из которых можно что-то почерпнуть.
–Мало, значит есть?