Страница:
Определение справедливой стоимости и объяснение значимости этой информации акционерам и кредиторам (не говоря уже о сотрудниках компании), по всей видимости, является первостепенной задачей для корпоративных финансовых руководителей. Как будет указано в главе 4 далее, в конце 1970-х – начале 1980-х гг. FASB и SEC ввели требование раскрывать информацию о текущей стоимости, хотя и только в приложениях к финансовой отчетности. Данная попытка по понятным причинам провалилась.
Волатильность
Концептуальное положение № 7 (CON 7)
Волатильность
Существует принципиальная разница во мнениях финансовых руководителей и членов FASB. Финансовые руководители стремятся к тому, чтобы доходы поступали равномерно, и негативно относятся к высокой волатильности объявленной прибыли, т. е. чистой прибыли, отраженной в отчетности. Напротив, FASB утверждает (и приводит соответствующие аргументы), что бизнес не может быть «ровным», что прибыль и убытки – нормальное явление и что компании просто должны показывать свое реальное финансовое состояние.
Многие финансовые скандалы последних лет были вызваны желанием выровнять объявленную прибыль. Катастрофа в Федеральной национальной ипотечной ассоциации (FNMA)[5] произошла вследствие нежелания руководства применять правила Положения о стандартах финансового учета 133 (SFAS 133) в отношении финансовых инструментов. Изменение процентной ставки, в частности ее рост, оказывает значительное влияние на стоимость облигаций. Если компания имеет высокую долю заемных средств, как в случае FNMA, то даже небольшое изменение процентной ставки существенно повлияет на текущую стоимость ценных бумаг. Чтобы не показывать подобные колебания в ежеквартальной финансовой отчетности, руководство FNMA попыталось хеджировать свои позиции. Однако в случае неэффективного хеджирования изменение стоимости базовых облигаций сразу же отразится на прибыли. Кроме того, могут наблюдаться последующие изменения стоимости производных финансовых инструментов (деривативов), которые были приобретены в целях сокращения этих колебаний. FNMA попала в эту ловушку, решив, что для выравнивания прибыли она вполне может проигнорировать правила FASB, которые являются частью общепринятых правил бухгалтерского учета (GAAP).
В настоящее время многие руководители хотели бы, чтобы применение GAAP приводило к другому результату, – они понимают, что объявленная прибыль и реальное состояние экономики могут противоречить друг другу. Однако только немногие группы руководителей приняли решение просто игнорировать существующие правила ведения бухгалтерского учета. FNMA выбрала именно этот путь и, так или иначе, убедила своих аудиторов ему следовать. Когда это открылось, высшее руководство FNMA было уволено, а аудиторы отстранены от работы. Но в конечном счете проблема заключается не в том, что правила GAAP некорректны, а в том, что соблюдение данных правил приводит к недопустимому уровню волатильности.
В качестве последствия перехода к составлению финансовой отчетности по справедливой стоимости очень часто наблюдается значительный рост волатильности объявленной прибыли. Причина проста: стоимость меняется довольно быстро, и небольшое (в процентном выражении) изменение стоимости активов обязательно приведет к намного более значительному (в процентном выражении) изменению прибыли. Если компания имеет прибыль до вычета налогов в размере 8 % от годового объема продаж в сумме $100 млн, то она должна отражать в отчетности по $2 млн ежеквартально. Если стоимость активов составляет те же $100 млн, и она снизилась за квартал на 1 % (это характерно для многих рынков), то квартальная прибыль может снизиться в два раза. По аналогии с вышесказанным, увеличение стоимости активов на 1 % может привести к росту квартальной прибыли на 50 %, и в следующем квартале будет очень сложно достичь такого же уровня прибыли только благодаря результатам операционной деятельности.
Корпоративные руководители выступают против составления отчетности по справедливой стоимости, в основном, из-за влияния стоимостных изменений на объявленную прибыль. FASB и другие сторонники составления отчетности по справедливой стоимости, в свою очередь, утверждают, что либо рынок никак не отреагирует на стоимостные изменения, либо, в случае если эти изменения значительны, их все равно придется раскрывать в отчетности. Но ни вместе, ни по отдельности эти аргументы не в состоянии убедить финансовых руководителей, которые постоянно общаются с финансовыми аналитиками.
Первостепенной задачей фондовых финансовых аналитиков является попытка предсказать величину прибыли в следующем квартале. Чем более точны они будут в своих прогнозах, тем более высокий рейтинг они будут иметь в ежегодных рейтингах аналитиков, публикуемых крупнейшим профессиональным изданием – журналом Institutional Investor. Высокий рейтинг повышает престиж аналитика, что, в свою очередь, приводит к увеличению его вознаграждения.
Таким образом, все, что мешает аналитику точно спрогнозировать будущую прибыль, следует считать факторами, оказывающими негативное влияние. Финансовые руководители, для которых общение с аналитиками – только повод для расстройства, полагают, что отклонения прибыли в результате временны́х стоимостных изменений попросту искажают долгосрочные результаты операционной деятельности. Руководители требуют от аналитика составить прогноз результатов операционной деятельности более чем за один квартал, а аналитик отвечает, что для составления прогноза на более длительный период необходимо предоставить показатели работы за следующий квартал. Обе стороны правы, и поэтому финансовые менеджеры опасаются новых проблем, которые могут на них свалиться в связи с изменением справедливой стоимости, что приведет к уничтожению фактических (реальных) результатов операционной деятельности.
Нет никаких доказательств, что FASB и другие сторонники составления отчетности по справедливой стоимости могут изменить свое мнение, прислушавшись к сомнениям, которые высказывают лица, непосредственно составляющие финансовую отчетность. К сожалению, как показывает история последних 35 лет, практически все предложения FASB по изменениям в финансовой отчетности – особенно по тем, которые увеличивали объем раскрытия информации, – вызывали повсеместное недовольство. Считалось, что новые требования к отчетности будут иметь страшные последствия, если вообще не разрушат «американский образ жизни». Подобная паника поднималась по поводу бухгалтерского учета опционов на акции, пенсионных льгот, пенсий, финансовых инструментов и т. п. Практика показывает, что только немногие из предсказанных «страшных последствий» действительно имели место, поэтому FASB достаточно цинично относится к жалобам, поступающим от компаний.
Несмотря на то что FASB игнорирует недовольство компаний, вызванное повышенным уровнем волатильности в результате составления отчетности по справедливой стоимости, проблемы все же существуют. Фактически существует один вопрос, на который до сих пор нет ответа: согласны ли инвесторы на соответствующий уровень волатильности, для того чтобы получить представление о справедливой стоимости активов в собственности компаний, в которые они вложили средства? Таким образом, мы возвращаемся к тому же вопросу, который задавали ранее: зачем инвесторам нужна информация о справедливой стоимости? Если результатом этого будет принятие более правильных инвестиционных решений, то FASB придется действовать и потребовать от компаний предоставления подобной информации. Если, напротив, инвесторам не понадобится информация о справедливой стоимости, то FASB будет трудно заставить компании и их акционеров, абсолютно к этому не расположенных, раскрыть подобную информацию.
FASB по-прежнему недооценивает одно из возможных решений данной проблемы: можно ввести требование, в соответствии с которым компании будут раскрывать текущую справедливую стоимость активов, но при этом не будут обязаны отражать стоимостные изменения в отчете о прибылях и убытках. Данное решение имеет одновременно два преимущества: акционеры получают информацию о справедливой стоимости активов, однако изменения стоимости активов, имевшие место по внешним причинам, не смешиваются в отчете о прибылях и убытках с результатами деятельности компании. Мы снова вернулись к вопросу о раскрытии информации, который будет рассматриваться на протяжении всей книги.
Многие финансовые скандалы последних лет были вызваны желанием выровнять объявленную прибыль. Катастрофа в Федеральной национальной ипотечной ассоциации (FNMA)[5] произошла вследствие нежелания руководства применять правила Положения о стандартах финансового учета 133 (SFAS 133) в отношении финансовых инструментов. Изменение процентной ставки, в частности ее рост, оказывает значительное влияние на стоимость облигаций. Если компания имеет высокую долю заемных средств, как в случае FNMA, то даже небольшое изменение процентной ставки существенно повлияет на текущую стоимость ценных бумаг. Чтобы не показывать подобные колебания в ежеквартальной финансовой отчетности, руководство FNMA попыталось хеджировать свои позиции. Однако в случае неэффективного хеджирования изменение стоимости базовых облигаций сразу же отразится на прибыли. Кроме того, могут наблюдаться последующие изменения стоимости производных финансовых инструментов (деривативов), которые были приобретены в целях сокращения этих колебаний. FNMA попала в эту ловушку, решив, что для выравнивания прибыли она вполне может проигнорировать правила FASB, которые являются частью общепринятых правил бухгалтерского учета (GAAP).
В настоящее время многие руководители хотели бы, чтобы применение GAAP приводило к другому результату, – они понимают, что объявленная прибыль и реальное состояние экономики могут противоречить друг другу. Однако только немногие группы руководителей приняли решение просто игнорировать существующие правила ведения бухгалтерского учета. FNMA выбрала именно этот путь и, так или иначе, убедила своих аудиторов ему следовать. Когда это открылось, высшее руководство FNMA было уволено, а аудиторы отстранены от работы. Но в конечном счете проблема заключается не в том, что правила GAAP некорректны, а в том, что соблюдение данных правил приводит к недопустимому уровню волатильности.
В качестве последствия перехода к составлению финансовой отчетности по справедливой стоимости очень часто наблюдается значительный рост волатильности объявленной прибыли. Причина проста: стоимость меняется довольно быстро, и небольшое (в процентном выражении) изменение стоимости активов обязательно приведет к намного более значительному (в процентном выражении) изменению прибыли. Если компания имеет прибыль до вычета налогов в размере 8 % от годового объема продаж в сумме $100 млн, то она должна отражать в отчетности по $2 млн ежеквартально. Если стоимость активов составляет те же $100 млн, и она снизилась за квартал на 1 % (это характерно для многих рынков), то квартальная прибыль может снизиться в два раза. По аналогии с вышесказанным, увеличение стоимости активов на 1 % может привести к росту квартальной прибыли на 50 %, и в следующем квартале будет очень сложно достичь такого же уровня прибыли только благодаря результатам операционной деятельности.
Корпоративные руководители выступают против составления отчетности по справедливой стоимости, в основном, из-за влияния стоимостных изменений на объявленную прибыль. FASB и другие сторонники составления отчетности по справедливой стоимости, в свою очередь, утверждают, что либо рынок никак не отреагирует на стоимостные изменения, либо, в случае если эти изменения значительны, их все равно придется раскрывать в отчетности. Но ни вместе, ни по отдельности эти аргументы не в состоянии убедить финансовых руководителей, которые постоянно общаются с финансовыми аналитиками.
Первостепенной задачей фондовых финансовых аналитиков является попытка предсказать величину прибыли в следующем квартале. Чем более точны они будут в своих прогнозах, тем более высокий рейтинг они будут иметь в ежегодных рейтингах аналитиков, публикуемых крупнейшим профессиональным изданием – журналом Institutional Investor. Высокий рейтинг повышает престиж аналитика, что, в свою очередь, приводит к увеличению его вознаграждения.
Таким образом, все, что мешает аналитику точно спрогнозировать будущую прибыль, следует считать факторами, оказывающими негативное влияние. Финансовые руководители, для которых общение с аналитиками – только повод для расстройства, полагают, что отклонения прибыли в результате временны́х стоимостных изменений попросту искажают долгосрочные результаты операционной деятельности. Руководители требуют от аналитика составить прогноз результатов операционной деятельности более чем за один квартал, а аналитик отвечает, что для составления прогноза на более длительный период необходимо предоставить показатели работы за следующий квартал. Обе стороны правы, и поэтому финансовые менеджеры опасаются новых проблем, которые могут на них свалиться в связи с изменением справедливой стоимости, что приведет к уничтожению фактических (реальных) результатов операционной деятельности.
Нет никаких доказательств, что FASB и другие сторонники составления отчетности по справедливой стоимости могут изменить свое мнение, прислушавшись к сомнениям, которые высказывают лица, непосредственно составляющие финансовую отчетность. К сожалению, как показывает история последних 35 лет, практически все предложения FASB по изменениям в финансовой отчетности – особенно по тем, которые увеличивали объем раскрытия информации, – вызывали повсеместное недовольство. Считалось, что новые требования к отчетности будут иметь страшные последствия, если вообще не разрушат «американский образ жизни». Подобная паника поднималась по поводу бухгалтерского учета опционов на акции, пенсионных льгот, пенсий, финансовых инструментов и т. п. Практика показывает, что только немногие из предсказанных «страшных последствий» действительно имели место, поэтому FASB достаточно цинично относится к жалобам, поступающим от компаний.
Несмотря на то что FASB игнорирует недовольство компаний, вызванное повышенным уровнем волатильности в результате составления отчетности по справедливой стоимости, проблемы все же существуют. Фактически существует один вопрос, на который до сих пор нет ответа: согласны ли инвесторы на соответствующий уровень волатильности, для того чтобы получить представление о справедливой стоимости активов в собственности компаний, в которые они вложили средства? Таким образом, мы возвращаемся к тому же вопросу, который задавали ранее: зачем инвесторам нужна информация о справедливой стоимости? Если результатом этого будет принятие более правильных инвестиционных решений, то FASB придется действовать и потребовать от компаний предоставления подобной информации. Если, напротив, инвесторам не понадобится информация о справедливой стоимости, то FASB будет трудно заставить компании и их акционеров, абсолютно к этому не расположенных, раскрыть подобную информацию.
FASB по-прежнему недооценивает одно из возможных решений данной проблемы: можно ввести требование, в соответствии с которым компании будут раскрывать текущую справедливую стоимость активов, но при этом не будут обязаны отражать стоимостные изменения в отчете о прибылях и убытках. Данное решение имеет одновременно два преимущества: акционеры получают информацию о справедливой стоимости активов, однако изменения стоимости активов, имевшие место по внешним причинам, не смешиваются в отчете о прибылях и убытках с результатами деятельности компании. Мы снова вернулись к вопросу о раскрытии информации, который будет рассматриваться на протяжении всей книги.
Концептуальное положение № 7 (CON 7)
Взгляды FASB на справедливую стоимость сформировались благодаря его пониманию «природы» финансовых инструментов. Итоговая стоимость финансовых инструментов, включающих акции, облигации и более сложные инструменты – опционы, фьючерсы и производные финансовые инструменты (деривативы), определяется на основе будущих денежных потоков, которые приносят эти инструменты.
Методы определения стоимости финансовых инструментов варьируются от простых до достаточно сложных. В одном конце этого диапазона – корпоративный холдинг, который имеет 1000 акций General Motors (GM) или векселя Казначейства США с 90-дневным сроком погашения на сумму $100 000, стоимость которых можно оценить, обратившись к сегодняшнему выпуску газеты The Wall Street Journal. В противоположном конце диапазона – сложные производные финансовые инструменты, сформированные для отдельных клиентов на основании ожидаемых изменений процентных ставок или валютных курсов; их может оценить, по сути, только та компания с Уолл-стрит, которая их создала и осуществила их первичную продажу.
В течение многих лет при обсуждении понятия «справедливая стоимость» члены и сотрудники FASB находились под значительным влиянием своего представления о характеристиках финансовых инструментов и, следовательно, уделяли меньше внимания двум другим важным аспектам оценочной практики. По нашему мнению, опыт работы с финансовыми инструментами не всегда следует переносить на другие аспекты оценки.
Как будет подробно рассмотрено в главе 4 далее, существует три (и только три) способа определить справедливую стоимость – так называемые доходный подход, затратный подход и сравнительный (рыночный) подход. Оценку финансовых инструментов можно произвести с помощью только двух из них. Текущую рыночную стоимость можно определить из источников рыночной информации, таких как, например, The Wall Street Journal. Данная газета предоставит информацию о том, сколько на данный момент стоят аналогичные ценные бумаги. Второй способ – применение метода дисконтированных денежных потоков (DCF), который оценщики относят к доходному подходу к оценке.
По существу, метод дисконтированных денежных потоков (МДДП) предполагает приведение ожидаемых будущих потоков денежных средств к текущей стоимости по соответствующей ставке дисконтирования. Расчет ставки дисконтирования является одной из двух проблем, возникающих при использовании МДДП. Вторая проблема заключается в составлении прогноза денежных потоков в будущем.
Ранее оценщики полагались на экспертное мнение при выборе ставки дисконтирования для МДДП. Выбор ставки дисконтирования основывается на текущих рыночных ставках плюс премия за размер компании, плюс премия за предполагаемый риск конкретной деятельности (конкретных денежных потоков). Итак, если будущие денежные потоки слишком неопределенные (рискованные), оценщик выбирает высокую ставку дисконтирования, которая снижает итоговую стоимость; достоверный будущий денежный поток можно дисконтировать по низкой ставке, которая повышает итоговую стоимость.
Откровенно говоря, эта система хорошо работает на практике, однако оценщикам всегда сложно обосновать, почему они выбрали ставку в 18 %, когда ставка, например, в 16 % может дать лучший результат. При использовании МДДП в рамках доходного подхода результат оценки зависит от выбора ставки дисконтирования. Более того, некоторые эксперты полагают, что использование единой ставки дисконтирования, например 16 или 18 %, дает ложное ощущение точности.
Точный результат, представленный в отчете об оценке, часто вызывает вопросы у пользователей. В реальном мире, как правило, существует примерный диапазон стоимости, по которой объект может быть продан. Тщательное изучение газетных объявлений с предложениями по продаже автомобилей позволяет выявить диапазон цен от $1000 до $1500 за подержанный Ford Escort 2006 г. выпуска. Если оценщик указывает точное значение стоимости, допустим, с округлением до сотен долларов, то это означает, что оценщик, по всей видимости, обладает необыкновенными способностями в области анализа и прогнозирования и может предсказать, что за данный автомобиль будет предложена точная сумма, указанная им в отчете. На самом деле пользователям отчета может быть более полезен диапазон стоимости. Тем не менее практически все оценщики указывают точные значения стоимости в отчетах об оценке, а не диапазон стоимости. Часто в тексте отчета оценщики сообщают, что был проведен анализ чувствительности, который показывает, насколько может измениться итоговая стоимость при разных прогнозах продаж и разных ставках дисконтирования.
Когда оценщиков спрашивают, почему они в своих отчетах указывают точечную стоимость актива вместо диапазона стоимости, они отвечают, что клиенты, как правило, желают видеть конкретный ответ. Точная стоимость актива необходима также для того, чтобы при распределении цены приобретения бухгалтерия могла сделать определенную проводку, дебетуя актив на надлежащую сумму в долларовом эквиваленте. Если в отчете об оценке говорится, что патент № ХХХ стоит от $250 000 до $300 000, тогда единственный вариант для бухгалтера – взять среднее значение (в данном случае – $275 000). Поэтому, зная, что клиентам часто необходимо использовать конкретную стоимость актива, оценщики на протяжении многих лет указывают в отчетах точное значение, а не диапазон стоимости.
На самом деле оценщики не имеют возможности определять справедливую стоимость актива до третьей или четвертой значащей цифры, и уж тем более – до шестой или седьмой, но, как известно, «от старой привычки трудно избавиться», и в отчетах об оценке по-прежнему указываются конкретные значения стоимости активов, подлежащих оценке. Уровень точности вызывает множество вопросов при обращении к какой-либо из ключевых переменных. В связи с этим FASB в своем CON 7 разработал совершенно иной подход к определению справедливой стоимости активов, который помогает решить целый ряд проблем в современной методологии оценки, но при этом приводит к появлению и совершенно новых проблем.
В настоящее время немногие способны оперировать понятием «ожидаемый денежный поток» в повседневном общении. Однако если FASB добьется желаемого, то особая концепция, лежащая в основе этого понятия, станет широко распространена. CON 7 определяет ожидаемый денежный поток как «сумму взвешенных по вероятности величин в диапазоне возможных оценочных значений, расчетное среднее значение». Суть этого определения нельзя назвать очевидной, поэтому приведем пояснения.
Предположим, против компании начат судебный процесс, убытки по которому могут составить $1 млн. Никто не может предсказать с уверенностью исход слушания дела в суде присяжных, но адвокаты компании сделали следующие предположения.
Данная таблица показывает, что ожидаемая сумма убытков находится в диапазоне от 0 до $1 млн, и что средневзвешенная величина ожидаемого результата, основанная на допущениях о вероятности каждого из результатов, – $177 500. Наиболее вероятный результат – 0, т. е. победа компании в судебном процессе. Вероятность наступления наихудшего сценария, т. е. максимальной величины потерь ($1 млн), составляет только 1 к 50.
Если бы слушание дела было завтра, то, согласно CON 7, компания должна была бы отразить в учете обязательство на сумму $177 500. Если бы судебное разбирательство состоялось, скажем, через три года, ожидаемый денежный поток в размере $177 500 следовало бы дисконтировать по трехлетней безрисковой ставке по казначейским облигациям (3 %). В этом случае текущая стоимость обязательства составила бы примерно $160 000. В соответствии с CON 7, к средневзвешенной величине ожидаемого результата применяется безрисковая ставка дисконтирования. Если бы истец рассматривал данное судебное разбирательство как актив, и его адвокат выполнил бы такую же оценку вероятности выигрыша, как ответчик в отношении проигрыша, тогда истец должен был бы отразить актив в размере $177 500 или $160 000 в зависимости от даты судебного разбирательства.
CON 7 предлагает использовать конкретную ставку дисконтирования (например, ставку по казначейским облигациям) вместо субъективной, скорректированной на риск ставки дисконтирования, определенной оценщиком. Однако здесь приходится идти на уступки. Вместо того чтобы использовать наиболее вероятную оценку денежного потока, CON 7 требует составлять несколько вариантов прогнозов будущих денежных потоков. Составить разные прогнозы по каждому из возможных решений суда не очень сложно, однако, это требует бóльших усилий, чем прогнозирование одного, наиболее вероятного результата. Критический момент наступает при распределении вероятностей для каждого из трех, четырех, пяти, шести и более вариантов, которые может рассчитать аналитик. Вопрос, которого избегает FASB, звучит следующим образом: «Является ли выбор вероятностей менее обоснованным, чем выбор единой ставки дисконтирования, скорректированной на риск?» Многие эксперты, изучавшие данный вопрос, полагают, что применение подхода CON 7 требует больше усилий, но при этом не гарантирует более высокой достоверности.
Условные обязательства, появление которых связано с неопределенностью в отношении наступления того или иного события, представляют собой вечную проблему в бухгалтерском учете. Бухгалтеров учат быть осмотрительными, но можно ли назвать осмотрительным отражение обязательства в отношении события, которое, возможно, не наступит? Большинство проблем с неопределенностью наступления некоторых обстоятельств имеют отношение к обязательствам, но теоретически могут существовать и условные активы, например, возможность истца выиграть судебный процесс. С точки зрения справедливой стоимости для целей финансовой отчетности, основное внимание мы уделим условным обязательствам, так как именно они приводят к появлению противоречий. Если мы решим проблемы, связанные с обязательствами, то, скорее всего, тот же самый подход можно будет применить и к условным активам.
Относительно условных обязательств действующее правило SFAS 5 указывает, что компания признает условную сумму в балансе, если выполняются два условия.
В предыдущем примере с судебным процессом вероятность возникновения какого-либо значительного обязательства составляет менее 50 %. Если не применять подход CON 7, большинство бухгалтеров посчитают, что нет необходимости отражать обязательство на балансе, так как, даже если будет произведен какой-либо платеж, то он будет незначительным – $10 000. Однако в соответствии с CON 7 требуется отразить обязательство в сумме $177 500. Какое из двух значений верно: 0 или 177 500? Ни один ответ не может быть верным, до тех пор пока мы не осознаем, что GAAP представляют собой неоднозначный и очень гибкий стандарт с точки зрения лиц, составляющих финансовую отчетность.
В соответствии с текущей позицией FASB по данному вопросу, справедливая стоимость обязательств на основе указанных допущений составляет $177 500, если судебный процесс завершится в самое ближайшее время. Данная идея была представлена в качестве составной части GAAP в проекте документа SFAS 141R, поэтому очевидно, что FASB пошел именно по этому пути. Многие финансовые директоры считают подход CON 7 к признанию и измерению условных обязательств абсолютно неверным. По их мнению, более корректный подход к их отражению в финансовой отчетности представлен в SFAS 5, которое существует уже на протяжении более 30 лет.
Возражения против позиции FASB так или иначе связаны с главной задачей финансовой отчетности. Как неоднократно утверждал FASB, цель финансовой отчетности – оказание содействия инвесторам и кредиторам в изучении будущих денежных потоков. Здесь финансовые руководители задают вопрос: «Каким образом отраженное на балансе обязательство в сумме $177 500 поможет кредитору или аналитику в изучении будущих денежных потоков?» Совершенно точно можно сказать только одно: компания не заплатит $177 500! Она может заплатить $0, $10 000, $100 000, $400 000, $750 000 или даже $1 000 000, но только не $177 500.
Отражая в бухгалтерском балансе обязательство на сумму $177 500, мы снова поддаемся ложному ощущению точности и считаем, что обязательство возникнет именно в этом размере. И что еще более важно, это свидетельствует о том, что компания имеет обязательства на данную сумму, которые, скорее всего, никогда не будут погашены. Поэтому, исходя из данной логики, утверждение метода ожидаемой денежной стоимости и требование его применять, т. е. определять справедливую стоимость обязательства, может скорее дезориентировать пользователей финансовой отчетности в отношении будущих денежных потоков, чем помочь им.
Тем не менее, несмотря на жесткую критику со стороны финансовых руководителей и лишь при незначительной поддержке со стороны пользователей финансовой отчетности, FASB все равно отдает предпочтение определению справедливой стоимости условных обязательств. Интересно, что Совет по международным стандартам финансовой отчетности (IASB) пошел еще дальше и предложил оценивать все условные обязательства на основании ожидаемых денежных сумм. На практике это означает, что компания должна рассчитывать ожидаемую стоимость и предположительные выплаты по каждому судебному процессу, который был начат против нее.
Эта логика исходит из убеждения, что справедливая стоимость более точная, если была получена на основе рыночных сделок с привлечением участников рынка. Так как участники рынка и их действия рассматриваются по всему тексту книги, здесь мы более подробно остановимся на условных обязательствах. Как было сказано выше, изменения, предлагаемые FASB в части определения справедливой стоимости условных обязательств, повлекут за собой существенные изменения в составлении финансовой отчетности.
Идея FASB заключается в следующем. Если компания A приобретает компанию B и обнаруживает, что против компании B начат крупный судебный процесс, компания A должна произвести оценку вероятности исхода этого процесса и соответственно скорректировать цену приобретения. Предположим, компания B стоит $100 млн без учета судебного разбирательства. Если на компанию B подан иск на $10 млн, и ожидаемая денежная стоимость иска оценивается в 4 млн, компания A, скорее всего, предложит за компанию B $96 млн. Как будет рассмотрено в главе 5 далее, при распределении цены приобретения компания A, по существу, покупает (при прочих равных условиях) активы на сумму $100 млн и обязательство, сумма которого, по ее оценкам, составляет $4 млн. Другими словами, при определении цены сделки компания A учитывала диапазон вероятностей, что данное судебное разбирательство будет урегулировано по ожидаемой стоимости в размере $4 млн. Несмотря на небольшую вероятность, что эта цифра окажется точной суммой к выплате, она все равно должна быть отражена в отчетности.
Многие аналитики расходятся с FASB на следующем этапе. В соответствии с процедурой распределения цены приобретения, предложенной FASB, последующее урегулирование судебного разбирательства с компанией B приведет к появлению прибыли или убытков, которые должны быть отражены в отчете о прибылях и убытках. Поэтому если судебное разбирательство будет урегулировано в сумме $1 млн, компания A должна будет отразить доход за этот период в сумме $3 млн. Пока все более-менее нормально. Однако если судебное разбирательство будет урегулировано в сумме $15 млн, компании A придется принять на себя обязательства в размере $11 млн. Теоретически учет ожидаемой стоимости, который предлагает FASB, может, и имеет смысл. Но на практике ни одна компания не захочет добровольно принимать на себя расходы, которых можно избежать при более осмотрительном подходе к первоначальной оценке суммы урегулирования судебного разбирательства.
Методы определения стоимости финансовых инструментов варьируются от простых до достаточно сложных. В одном конце этого диапазона – корпоративный холдинг, который имеет 1000 акций General Motors (GM) или векселя Казначейства США с 90-дневным сроком погашения на сумму $100 000, стоимость которых можно оценить, обратившись к сегодняшнему выпуску газеты The Wall Street Journal. В противоположном конце диапазона – сложные производные финансовые инструменты, сформированные для отдельных клиентов на основании ожидаемых изменений процентных ставок или валютных курсов; их может оценить, по сути, только та компания с Уолл-стрит, которая их создала и осуществила их первичную продажу.
В течение многих лет при обсуждении понятия «справедливая стоимость» члены и сотрудники FASB находились под значительным влиянием своего представления о характеристиках финансовых инструментов и, следовательно, уделяли меньше внимания двум другим важным аспектам оценочной практики. По нашему мнению, опыт работы с финансовыми инструментами не всегда следует переносить на другие аспекты оценки.
Как будет подробно рассмотрено в главе 4 далее, существует три (и только три) способа определить справедливую стоимость – так называемые доходный подход, затратный подход и сравнительный (рыночный) подход. Оценку финансовых инструментов можно произвести с помощью только двух из них. Текущую рыночную стоимость можно определить из источников рыночной информации, таких как, например, The Wall Street Journal. Данная газета предоставит информацию о том, сколько на данный момент стоят аналогичные ценные бумаги. Второй способ – применение метода дисконтированных денежных потоков (DCF), который оценщики относят к доходному подходу к оценке.
По существу, метод дисконтированных денежных потоков (МДДП) предполагает приведение ожидаемых будущих потоков денежных средств к текущей стоимости по соответствующей ставке дисконтирования. Расчет ставки дисконтирования является одной из двух проблем, возникающих при использовании МДДП. Вторая проблема заключается в составлении прогноза денежных потоков в будущем.
Ранее оценщики полагались на экспертное мнение при выборе ставки дисконтирования для МДДП. Выбор ставки дисконтирования основывается на текущих рыночных ставках плюс премия за размер компании, плюс премия за предполагаемый риск конкретной деятельности (конкретных денежных потоков). Итак, если будущие денежные потоки слишком неопределенные (рискованные), оценщик выбирает высокую ставку дисконтирования, которая снижает итоговую стоимость; достоверный будущий денежный поток можно дисконтировать по низкой ставке, которая повышает итоговую стоимость.
Откровенно говоря, эта система хорошо работает на практике, однако оценщикам всегда сложно обосновать, почему они выбрали ставку в 18 %, когда ставка, например, в 16 % может дать лучший результат. При использовании МДДП в рамках доходного подхода результат оценки зависит от выбора ставки дисконтирования. Более того, некоторые эксперты полагают, что использование единой ставки дисконтирования, например 16 или 18 %, дает ложное ощущение точности.
Точный результат, представленный в отчете об оценке, часто вызывает вопросы у пользователей. В реальном мире, как правило, существует примерный диапазон стоимости, по которой объект может быть продан. Тщательное изучение газетных объявлений с предложениями по продаже автомобилей позволяет выявить диапазон цен от $1000 до $1500 за подержанный Ford Escort 2006 г. выпуска. Если оценщик указывает точное значение стоимости, допустим, с округлением до сотен долларов, то это означает, что оценщик, по всей видимости, обладает необыкновенными способностями в области анализа и прогнозирования и может предсказать, что за данный автомобиль будет предложена точная сумма, указанная им в отчете. На самом деле пользователям отчета может быть более полезен диапазон стоимости. Тем не менее практически все оценщики указывают точные значения стоимости в отчетах об оценке, а не диапазон стоимости. Часто в тексте отчета оценщики сообщают, что был проведен анализ чувствительности, который показывает, насколько может измениться итоговая стоимость при разных прогнозах продаж и разных ставках дисконтирования.
Когда оценщиков спрашивают, почему они в своих отчетах указывают точечную стоимость актива вместо диапазона стоимости, они отвечают, что клиенты, как правило, желают видеть конкретный ответ. Точная стоимость актива необходима также для того, чтобы при распределении цены приобретения бухгалтерия могла сделать определенную проводку, дебетуя актив на надлежащую сумму в долларовом эквиваленте. Если в отчете об оценке говорится, что патент № ХХХ стоит от $250 000 до $300 000, тогда единственный вариант для бухгалтера – взять среднее значение (в данном случае – $275 000). Поэтому, зная, что клиентам часто необходимо использовать конкретную стоимость актива, оценщики на протяжении многих лет указывают в отчетах точное значение, а не диапазон стоимости.
На самом деле оценщики не имеют возможности определять справедливую стоимость актива до третьей или четвертой значащей цифры, и уж тем более – до шестой или седьмой, но, как известно, «от старой привычки трудно избавиться», и в отчетах об оценке по-прежнему указываются конкретные значения стоимости активов, подлежащих оценке. Уровень точности вызывает множество вопросов при обращении к какой-либо из ключевых переменных. В связи с этим FASB в своем CON 7 разработал совершенно иной подход к определению справедливой стоимости активов, который помогает решить целый ряд проблем в современной методологии оценки, но при этом приводит к появлению и совершенно новых проблем.
В настоящее время немногие способны оперировать понятием «ожидаемый денежный поток» в повседневном общении. Однако если FASB добьется желаемого, то особая концепция, лежащая в основе этого понятия, станет широко распространена. CON 7 определяет ожидаемый денежный поток как «сумму взвешенных по вероятности величин в диапазоне возможных оценочных значений, расчетное среднее значение». Суть этого определения нельзя назвать очевидной, поэтому приведем пояснения.
Предположим, против компании начат судебный процесс, убытки по которому могут составить $1 млн. Никто не может предсказать с уверенностью исход слушания дела в суде присяжных, но адвокаты компании сделали следующие предположения.
Данная таблица показывает, что ожидаемая сумма убытков находится в диапазоне от 0 до $1 млн, и что средневзвешенная величина ожидаемого результата, основанная на допущениях о вероятности каждого из результатов, – $177 500. Наиболее вероятный результат – 0, т. е. победа компании в судебном процессе. Вероятность наступления наихудшего сценария, т. е. максимальной величины потерь ($1 млн), составляет только 1 к 50.
Если бы слушание дела было завтра, то, согласно CON 7, компания должна была бы отразить в учете обязательство на сумму $177 500. Если бы судебное разбирательство состоялось, скажем, через три года, ожидаемый денежный поток в размере $177 500 следовало бы дисконтировать по трехлетней безрисковой ставке по казначейским облигациям (3 %). В этом случае текущая стоимость обязательства составила бы примерно $160 000. В соответствии с CON 7, к средневзвешенной величине ожидаемого результата применяется безрисковая ставка дисконтирования. Если бы истец рассматривал данное судебное разбирательство как актив, и его адвокат выполнил бы такую же оценку вероятности выигрыша, как ответчик в отношении проигрыша, тогда истец должен был бы отразить актив в размере $177 500 или $160 000 в зависимости от даты судебного разбирательства.
CON 7 предлагает использовать конкретную ставку дисконтирования (например, ставку по казначейским облигациям) вместо субъективной, скорректированной на риск ставки дисконтирования, определенной оценщиком. Однако здесь приходится идти на уступки. Вместо того чтобы использовать наиболее вероятную оценку денежного потока, CON 7 требует составлять несколько вариантов прогнозов будущих денежных потоков. Составить разные прогнозы по каждому из возможных решений суда не очень сложно, однако, это требует бóльших усилий, чем прогнозирование одного, наиболее вероятного результата. Критический момент наступает при распределении вероятностей для каждого из трех, четырех, пяти, шести и более вариантов, которые может рассчитать аналитик. Вопрос, которого избегает FASB, звучит следующим образом: «Является ли выбор вероятностей менее обоснованным, чем выбор единой ставки дисконтирования, скорректированной на риск?» Многие эксперты, изучавшие данный вопрос, полагают, что применение подхода CON 7 требует больше усилий, но при этом не гарантирует более высокой достоверности.
Примечание. Концепция прогнозного денежного потока была представлена и рекомендована в качестве аналитического инструмента еще в 1957 г., в первый год программы управления Гарвардской школы бизнеса. Поэтому FASB, выпуская CON 7, не может претендовать на авторство данной идеи.Против подхода CON 7 есть еще одно возражение, которое касается методов бухгалтерского учета условных обязательств в соответствии с SFAS 5.
Условные обязательства, появление которых связано с неопределенностью в отношении наступления того или иного события, представляют собой вечную проблему в бухгалтерском учете. Бухгалтеров учат быть осмотрительными, но можно ли назвать осмотрительным отражение обязательства в отношении события, которое, возможно, не наступит? Большинство проблем с неопределенностью наступления некоторых обстоятельств имеют отношение к обязательствам, но теоретически могут существовать и условные активы, например, возможность истца выиграть судебный процесс. С точки зрения справедливой стоимости для целей финансовой отчетности, основное внимание мы уделим условным обязательствам, так как именно они приводят к появлению противоречий. Если мы решим проблемы, связанные с обязательствами, то, скорее всего, тот же самый подход можно будет применить и к условным активам.
Относительно условных обязательств действующее правило SFAS 5 указывает, что компания признает условную сумму в балансе, если выполняются два условия.
Вероятно, что обязательство возникло в результате сделки или события, произошедших (1) на дату или до даты составления финансовой отчетности, причем (2) сумму обязательства можно обоснованно оценить[6].Так как понятие «вероятно» лежит далеко от понятия «точно», многие бухгалтеры предпочитают трактовать его как «скорее вероятно, чем невероятно». Это, в свою очередь, приводит нас к следующему рабочему определению: если вероятность события менее 50 %, то оно не отражается в бухгалтерском балансе как обязательство. Вне всякого сомнения, все обстоятельства подлежат раскрытию в примечании к финансовой отчетности, даже если есть большая вероятность, что данное событие не наступит.
В предыдущем примере с судебным процессом вероятность возникновения какого-либо значительного обязательства составляет менее 50 %. Если не применять подход CON 7, большинство бухгалтеров посчитают, что нет необходимости отражать обязательство на балансе, так как, даже если будет произведен какой-либо платеж, то он будет незначительным – $10 000. Однако в соответствии с CON 7 требуется отразить обязательство в сумме $177 500. Какое из двух значений верно: 0 или 177 500? Ни один ответ не может быть верным, до тех пор пока мы не осознаем, что GAAP представляют собой неоднозначный и очень гибкий стандарт с точки зрения лиц, составляющих финансовую отчетность.
В соответствии с текущей позицией FASB по данному вопросу, справедливая стоимость обязательств на основе указанных допущений составляет $177 500, если судебный процесс завершится в самое ближайшее время. Данная идея была представлена в качестве составной части GAAP в проекте документа SFAS 141R, поэтому очевидно, что FASB пошел именно по этому пути. Многие финансовые директоры считают подход CON 7 к признанию и измерению условных обязательств абсолютно неверным. По их мнению, более корректный подход к их отражению в финансовой отчетности представлен в SFAS 5, которое существует уже на протяжении более 30 лет.
Возражения против позиции FASB так или иначе связаны с главной задачей финансовой отчетности. Как неоднократно утверждал FASB, цель финансовой отчетности – оказание содействия инвесторам и кредиторам в изучении будущих денежных потоков. Здесь финансовые руководители задают вопрос: «Каким образом отраженное на балансе обязательство в сумме $177 500 поможет кредитору или аналитику в изучении будущих денежных потоков?» Совершенно точно можно сказать только одно: компания не заплатит $177 500! Она может заплатить $0, $10 000, $100 000, $400 000, $750 000 или даже $1 000 000, но только не $177 500.
Отражая в бухгалтерском балансе обязательство на сумму $177 500, мы снова поддаемся ложному ощущению точности и считаем, что обязательство возникнет именно в этом размере. И что еще более важно, это свидетельствует о том, что компания имеет обязательства на данную сумму, которые, скорее всего, никогда не будут погашены. Поэтому, исходя из данной логики, утверждение метода ожидаемой денежной стоимости и требование его применять, т. е. определять справедливую стоимость обязательства, может скорее дезориентировать пользователей финансовой отчетности в отношении будущих денежных потоков, чем помочь им.
Тем не менее, несмотря на жесткую критику со стороны финансовых руководителей и лишь при незначительной поддержке со стороны пользователей финансовой отчетности, FASB все равно отдает предпочтение определению справедливой стоимости условных обязательств. Интересно, что Совет по международным стандартам финансовой отчетности (IASB) пошел еще дальше и предложил оценивать все условные обязательства на основании ожидаемых денежных сумм. На практике это означает, что компания должна рассчитывать ожидаемую стоимость и предположительные выплаты по каждому судебному процессу, который был начат против нее.
Эта логика исходит из убеждения, что справедливая стоимость более точная, если была получена на основе рыночных сделок с привлечением участников рынка. Так как участники рынка и их действия рассматриваются по всему тексту книги, здесь мы более подробно остановимся на условных обязательствах. Как было сказано выше, изменения, предлагаемые FASB в части определения справедливой стоимости условных обязательств, повлекут за собой существенные изменения в составлении финансовой отчетности.
Идея FASB заключается в следующем. Если компания A приобретает компанию B и обнаруживает, что против компании B начат крупный судебный процесс, компания A должна произвести оценку вероятности исхода этого процесса и соответственно скорректировать цену приобретения. Предположим, компания B стоит $100 млн без учета судебного разбирательства. Если на компанию B подан иск на $10 млн, и ожидаемая денежная стоимость иска оценивается в 4 млн, компания A, скорее всего, предложит за компанию B $96 млн. Как будет рассмотрено в главе 5 далее, при распределении цены приобретения компания A, по существу, покупает (при прочих равных условиях) активы на сумму $100 млн и обязательство, сумма которого, по ее оценкам, составляет $4 млн. Другими словами, при определении цены сделки компания A учитывала диапазон вероятностей, что данное судебное разбирательство будет урегулировано по ожидаемой стоимости в размере $4 млн. Несмотря на небольшую вероятность, что эта цифра окажется точной суммой к выплате, она все равно должна быть отражена в отчетности.
Многие аналитики расходятся с FASB на следующем этапе. В соответствии с процедурой распределения цены приобретения, предложенной FASB, последующее урегулирование судебного разбирательства с компанией B приведет к появлению прибыли или убытков, которые должны быть отражены в отчете о прибылях и убытках. Поэтому если судебное разбирательство будет урегулировано в сумме $1 млн, компания A должна будет отразить доход за этот период в сумме $3 млн. Пока все более-менее нормально. Однако если судебное разбирательство будет урегулировано в сумме $15 млн, компании A придется принять на себя обязательства в размере $11 млн. Теоретически учет ожидаемой стоимости, который предлагает FASB, может, и имеет смысл. Но на практике ни одна компания не захочет добровольно принимать на себя расходы, которых можно избежать при более осмотрительном подходе к первоначальной оценке суммы урегулирования судебного разбирательства.