Альварес Альберто. Дикая роза

   Рикардо попытался объяснить ей, что ночью у нее был нервный срыв, что он прошел, и как это ни больно, но она должна примириться с тем, что ее ребенка не существует.
   Она опять заплакала, призналась брату, что слышит голоса, что сознает свое сумасшествие, и просит его только об одном — чтобы он не разрешал увозить ее из родного дома. При этом она судорожно обнимала его…
   Второй заботой Рикардо было устройство Розы на работу. Он спросил у Рохелио, как тот отнесется к мысли привлечь к этому делу Анхеля де ла Уэрта.
   Это был старый знакомый их семьи, содержащий в центре города магазин игрушек под названием «Добрая мама». Рохелио нашел, что обратиться к Анхелю — удачная идея.
   Рикардо давно не видел Анхеля. Прежде, чем пройти в его кабинет, обошел магазин, вызвав живой и игривый интерес трех молоденьких продавщиц.
   — Я бы его целиком слопала! — заявила самая яркая из них. Две другие прыснули.
   — Тише, Малена! — попытались угомонить ее две другие, которые и сами были явно не прочь привлечь к себе внимание красивого и, видно, богатого посетителя.
   Анхель, добродушного вида человек с курчавой седой головой и бесформенным носом, обрадовался Рикардо.
   — Кто пришел! Он женится, он разводится, он снова собирается жениться, а старый Анхель все должен узнавать от других!
   — Тем не менее ты все знаешь, — засмеялся Рикардо. Он объяснил хозяину магазина причину своего прихода.
   — Для кого нужна работа? — спросил Анхель.
   — Для Розы Гарсиа. С ней-то я и развожусь. Она бедная, зато с гонором. От денег отказалась. Возьми ее хоть продавщицей.
   Анхель вздохнул.
   — Дела у меня идут неважно.
   Тогда Рикардо предложил ему, что оклад Розе Анхель будет выплачивать из тех денег, что даст ему он, Рикардо Линарес. Пусть Анхель поместит объявление в газете. Рохелио сообщит Розе об этом объявлении.
   А тем, кто явится со стороны, можно будет сказать, что место уже занято.
   Разумеется, упаси Боже, чтобы об этом не узнала Роза.
   — Ах, Рикардо, на какие авантюры ты меня толкаешь, — засмеялся хозяин «Доброй мамы».
   Федерико Роблес все рассчитал. Он позвонил Ирме и сказал, что, роясь в документах, нашел кое-что такое, что вполне оправдывает его действия и защитит против любых наветов.
   Надо было понимать эти его слова так, что теперь жениться на Дульсине Линарес ему необязательно. Во всяком случае, Ирме хотелось их понимать именно так.
   Они договорились, что Федерико заедет за ней и они поедут куда-нибудь поужинать. Ее несколько удивило, что он позвонил в дверь, — ведь у него были ключи. Но он объяснил, что забыл их в кабинете.
   На ужин было заказано все, что любила Ирма. Это особенно растрогало ее. Они мило болтали. Он совсем немного, в меру, поиронизировал над нравами, царящими в доме Линаресов.
   В зале играл оркестр. Ирме захотелось потанцевать. Она бы с удовольствием прижалась сейчас к своему возлюбленному, по которому, несмотря на все ссоры, изрядно соскучилась. Но он озабоченно посмотрел на часы и сказал, что завтра ему рано вставать.
   Роблес отвез Ирму домой. Они поблагодарили друг друга за приятный вечер. Подниматься он не стал.
   В хорошем настроении Ирма отворила входную дверь. На скрип двери дремавший в глубоком кресле Куколка открыл глаза и приготовил пистолет. Ирма зажгла свет и, внезапно увидев неторопливо встающего из кресла человека с направленным на нее пистолетом, закричала:
   — Нет! Не надо!..
   Куколка несколько раз нажал на курок. Она упала. Он выбежал на площадку, вскочил в лифт и ткнул пальцем в кнопку спуска…
   Карлос, второе после Анхеля лицо в магазине «Добрая мама», принимал близко к сердцу все, что касалось фирмы, в которой он работал. Поэтому, когда он прочел в газете объявление о том, что его магазину требуется продавщица, он глазам своим не поверил. Не таковы были дела «Доброй мамы», чтобы нанимать новых работников.
   На правах ветерана фирмы, не скрывая своего возмущения, он с газетой в руках явился в кабинет Анхеля.
   — Мы едва сводим концы с концами, а вы даете объявление о найме! Как это понимать?
   — Скажите, Карлос, кто хозяин магазина?.. Ах, все-таки я… Так вот, когда появятся претенденты на работу, скажете, что место уже занято… Но только в том случае, если имя претендентки не Роза Гарсиа. А как только придет эта Роза — проводите ее в мой кабинет.
   Пожав плечами, Карлос отправился в торговый зал.
   Когда Роза узнала, что место в магазине, куда она пришла по объявлению, уже занято, она повернулась, чтобы уйти. Но человек, сообщивший это, крикнул ей вслед:
   — Одну минутку. А как вас зовут?
   — Роза Гарсиа. А вам это зачем?
   Услышав ее имя, Карлос попросил Розу пройти за ним. На вопрос Анхеля, торговала ли она когда-нибудь, Роза ответила:
   — Жвачку толкала на перекрестках. Еще газеты, книжки и образки с Девой Гвадалупе.
   — Ах, на перекрестках? — удивился Анхель. — А в магазинах?
   — Нет, куда там… — ответила Роза, полагая, что разговор на этом закончится, и собиралась уходить.
   Однако, к большому ее удивлению, хозяин сказал:
   — Ладно, девушка, я тебя беру. Ничего, научишься. Здесь у тебя будут славные подруги — помогут.
   Роза явно замялась.
   — Не хочу вас надувать. Я вообще-то тупая… Прям совсем.
   И она улыбнулась своей замечательной улыбкой, простодушной, но никак не глупенькой, что исключало ее суровый вывод в свой адрес.
   Анхелю это понравилось.
   — Получи униформу. Работать будешь с девяти до полудня, а затем с двух до шести.
   — Я и до ночи могу.
   — Ночью игрушки никто не покупает, — улыбнулся директор. — Сколько бы ты хотела получать?
   — Это уж вы сами назначьте, — решительно сказала она,
   — Вот как ты мне доверяешь! — Анхель поймал себя на том, что с этой девушкой все время хочется шутить.
   Однако сначала надо было решить серьезный вопрос.
   — Двести пятьдесят тысяч песо тебя устроит? Роза замотала головой:
   — Нет, это не пойдет…
   — Ну, больше я не могу.
   — Да я к тому, что это много. Я ведь ничего не умею. Она все больше нравилась Анхелю.
   — В первый раз нанимаю служащего, требующего уменьшения зарплаты! — Он вдруг сделал свирепое лицо и прогремел: — И попрошу не обсуждать со мной объем вашего денежного вознаграждения! Двести пятьдесят тысяч плюс комиссионные от продажи! Все!
   Вошедший Карлос с изумлением слушал эти грозные вопли своего хозяина.
   Соседям Ирмы Дельгадо показалось, что они слышали у нее в квартире какой-то шум, похожий на выстрелы. Сначала они не придали этому значения, решив, что это скорей всего звуки какого-нибудь телебоевика. Однако позже, решив все-таки заглянуть к соседке, с удивлением обнаружили дверь квартиры открытой, а войдя, увидели распростертое на полу тело Ирмы. Под ним расплывалось кровавое пятно.
   Вызвали «скорую помощь» и полицию…
   Лиценциат Роблес узнал о покушении от своей секретарши, ворвавшейся утром в его кабинет с испуганным лицом. Она сообщила ему, что в сеньориту Ирму стреляли у нее на квартире, что соседи отвезли ее в больницу и что она находится в очень тяжелом состоянии.
   — В тяжелом состоянии? — ошеломленно переспросил лиценциат. — Я хочу немедленно ее видеть.
   И он помчался в больницу. Доктор, следивший за состоянием Ирмы Дельгадо, был мрачен и неразговорчив.
   — Как вы ее находите? — с искренней, пусть и бесчеловечной, тревогой спросил Роблес.
   — Надежды почти нет.
   В больничный коридор, где они разговаривали, выбежала медсестра:
   — Доктор, срочно в реанимацию!
   — Простите, лиценциат, я спешу — она умирает. Федерико вернулся к себе несколько успокоенный. Он тут же позвонил Дульсине и сказал, что у него серьезные новости и он хотел бы встретиться с ней. Едва он повесил трубку, как ему доложили о приходе посетителя, которым оказался Роман. Он пришел за оставшейся суммой.
   — Сожалею, но пока не могу отдать деньги. Она жива, — развел руками Роблес.
   — Как? — изумился Роман, и лицо его выразило не то смущение, не то недоверие. — Было целых три выстрела!
   — Тем не менее… Так что придется подождать. Роман стоял с растерянным и недовольным видом.
   Федерико Роблес взглянул на него с усмешкой и сказал успокаивающе:
   — Да ты не волнуйся. Она при смерти.
   От Леопольдины не ускользало ничего из происходившего в доме Линаресов. Вот и сейчас из беседы братьев, к разговорам которых она проявляла неустанное внимание, ей стало ясно, что они озабочены устройством «дикарки» на работу. И конечно же об этом тотчас узнали Леонела и Дульсина.
   Леонела проявила к этому известию такой неожиданный интерес, что даже удивила Дульсину.
   — Тебе разве не все равно, где работает дикарка?
   — А ты не хочешь отомстить ей за все, что ты из-за нее пережила?
   — Да я бы, откровенно говоря, с превеликим удовольствием.
   Глаза Леонелы были устремлены куда-то вдаль, как всегда, когда ей в голову приходила какая-нибудь хитрая идея.
   — Она ведь не знает, что ее туда Рикардо устроил. А узнает — тут же сбежит с этой работы. И снова окажется под забором…
   — Где ей и место! — подхватила Дульсина. Они снова понимали друг друга.
   Телефонный звонок лиценциата Роблеса отвлек Дульсину от дальнейшей беседы. А Леонела решила ковать железо, пока горячо. Она поднялась к Рохелио и без обиняков спросила его: не знает ли он, куда Рикардо собирался пристроить «дикарку»?
   Рохелио подозрительно посмотрел на нее и ответил, что не знает.
   — Разве он не говорил тебе об этом?
   — А почему тебя это интересует? Леонела возбужденно прошлась по комнате.
   — Я ведь знаю, что Рикардо сделал это за спиной у дикарки… Хорошо бы узнать, где она собирается работать.
   И, встретив вопросительный взгляд Рохелио, Леонела улыбнулась откровенно и беззастенчиво:
   — У меня с ней еще не все счеты сведены.
   Роке чувствовал себя вполне сносно и уговаривал Паулетту посвятить все силы поискам дочери. Но сейчас Паулетту волновала судьба еще одного человека — их сына.
   Норма все еще не выздоровела. И Пабло ни разу не навестил ее.
   — Отказываюсь думать, что мой сын такой трус! — в отчаянии говорил Роке.
   — Это не трусость. Это любовь к другой, — убеждала его Паулетта.
   — Да. Любовь к той, которую ему, быть может, никогда не суждено встретить, — махал рукой муж.
   …Пабло, однако, не считал Розу навсегда потерянной. Он упорно искал ее следы в еще не снесенных домишках «затерянного города».
   Последний визит туда кое-что ему дал. Узнав, что он ищет девушку с очень белой кожей и большими светлыми глазами, бывший сосед Томасы сразу догадался, что это Роза. Он предложил Пабло поискать на местном рынке торговку донью Филомену.
   Идея оказалась счастливой. Филомена была найдена и охотно объяснила симпатичному молодому человеку, как найти дочку ее ближайшей подруги.
   Манрике Карлос был слишком уверен в расположении хозяина и своем твердом положении на службе, чтобы промолчать, когда услышал, какие деньги собирается Анхель платить новенькой.
   — Простите, но мне эта зарплата кажется великоватой. В конце концов, он ратовал не за свои деньги. Новенькая неожиданно поддержала его:
   — Да я тоже это говорю. Анхель недовольно фыркнул:
   — Я собираюсь платить Розе Гарсиа столько, сколько зарабатывают другие наши продавщицы.
   — Но она только начинает, — возразил Карлос, — а они здесь уже не один год.
   Анхель начал закипать.
   — Это мой магазин, и порядки здесь устанавливаю я, — сказал он внушительно. И посмотрел на Карлоса. — Вам понятно, Манрике?
   — Понятно, понятно…
   Анхель остывал так же быстро, как начинал горячиться.
   — Тут, видишь ли, не все еще признают меня за хозяина, — объяснил он Розе уже вполне миролюбиво. И вдруг спросил: — Ты почему ревешь?
   — От радости, — всхлипнула она… Карлос спустился в торговый зал.
   — Что у тебя за выражение лица? — спросила его Малена.
   — Черт, ничего не понимаю, — ответил он. — Анхель взял эту новенькую, Розу Гарсиа, на оклад двести пятьдесят тысяч плюс комиссионные от продажи! Как тебе нравится?
   Теперь можно было спрашивать Малену, что у нее за выражение лица.
   — Да у Анхеля с ней шуры-муры. Вот и все, — вынесла она приговор.
   Дульсина и Федерико встретились в городском саду. Здесь было тихо, мало народу и можно было спокойно поговорить, сидя на скамейке в укромной боковой аллее.
   — Что случилось? — спросила Дульсина. Он не стал тянуть с подробностями.
   — Все трудности позади. Мы можем пожениться хоть завтра.
   Дульсина просто расцвела.
   — Если мы поженимся, ты будешь неуязвим для братьев и для их друзей-ревизоров, от этого Хорхе Энтуэсы с компанией.
   Федерико сказал, что предпочел бы простую свадьбу, без роскоши. И еще его очень смущало, как быть с Кандидой.
   Дульсина считала, что все это мелочи, что после свадебного путешествия все нынешние драмы будут легко забыты.
   — Все-таки ты должна была бы обсудить наши планы с братьями.
   — А при чем тут братья? Рохелио — глина в моих руках. Рикардо же придется подчиниться. Что касается Кандиды, то она вся в своем воображаемом ребеночке.
   Роблес озабоченно посмотрел на нее,
   — Как ты сказала?
   Дульсина попыталась кратко объяснить ему, что происходит с Кандидой. Все это было ей неинтересно. Она была благодарна ему. Она была счастлива. Ласково взяв его за руку, она наклонилась и поцеловала ее.
   …Вернувшись домой, Дульсина сообщила Рикардо, что приняла окончательное решение и выходит замуж за лиценциата Роблеса.
   Рикардо посмотрел на нее с ужасом:
   — Ты больна, Дульсина. Это патология!
   — Я свободна, и он свободен! — воинственно заявила она.
   — Он свободен очень ненадолго. Он вор. Ты хочешь, чтобы я привел ревизоров?
   Но разговаривать с ней о Роблесе было бесполезно.
   — Федерико был искренен со мной. Он мне все рассказал. Из желания увеличить наше состояние он действительно совершил некоторые неточности…
   — За которые я и отправлю его за решетку!
   — Он будет моим мужем, И ни один волос не упадет с его головы! Он меня любит!
   Рикардо отвернулся и, уже уходя, кинул ей:
   — Он не знает, что такое любовь. А тебя ждет судьба Кандиды.
   Томаса и Рохелио с улыбкой смотрели на Розу, вышагивающую перед ними с таинственным видом. Она заставляла их угадать, сколько она будет получать на новом месте, в магазине «Добрая мама».
   Какую бы сумму не называла Томаса, постепенно повышая предполагаемую зарплату, Роза с гордым видом отрицательно мотала головой.
   Наконец она заявила:
   — Лучше уж не буду вас мучить. Итак, Роза Гарсиа будет получать жуткую сумму — двести пятьдесят тысяч песо!
   — Сколько-сколько? — ошеломленно переспросила Томаса.
   — Столько, сколько слышала! И еще процент от проданного. — Роза счастливо захохотала.
   Рохелио поздравил ее и ушел. Томаса вдруг спросила:
   — А тебе не кажется, что Рохелио Линарес неравнодушен к Розе Гарсиа?
   Но Роза с возмущением отвергла это предположение. Перекусив, она собралась повидаться с Эрнесто — ей хотелось рассказать ему о своей новой работе.
   Едва она ушла, как в дверь постучали.
   Хорошо одетый молодой человек осведомился у Томасы, не здесь ли живет Роза. Узнав, что она только что ушла и вернется поздно, он попросил передать ей, что заходил ее друг и что он зайдет завтра.
   Навязчивая идея не покидала Кандиду. Она стала совсем равнодушна ко всему на свете, кроме своего воображаемого ребенка. Ей было все равно, что есть и пить. Она вообще могла ничего не пить и ни есть, если бы за этим не следили.
   — Вы совсем осунулись, сеньорита Кандида, — сочувственно сказала ей Леопольдина после неудачной попытки предложить ей поесть. — Не мое, конечно, это дело, но хочу с вами поделиться: по-моему, сеньорита Дульсина делает ошибку, выходя замуж за лиценциата Роблеса…
   Кандида смотрела на нее совершенно полоумными глазами.
   …Дульсина, делавшая перед зеркалом макияж и напевавшая при этом легкомысленную песенку, осеклась на полтакте и с тревогой посмотрела на появившуюся в ее комнате сестру.
   — Что тебе?
   — Значит, ты выходишь замуж за отца моего сына? — спросила она ровным, безжизненным тоном.
   — Кандида, будь разумной.

НЕУДАВШЕЕСЯ ПОКУШЕНИЕ

   Жизнь Рикардо становилась все беспокойнее. Только что в его комнату вбежала испуганная Селия с известием об очередном исчезновении Кандиды.
   — Почему вы не удержали ее? — раздраженно спросил он. Селия ответила, что сеньора Кандида вырвалась, и еще счастье, что ее успел перехватить шофер Хаиме. Но куда он ее повез, Селия не знала.
   — Я догадываюсь куда, — пробормотал Рикардо, на ходу натягивая свитер.
   Догадка его была верной. Кандида в эту минуту стояла на пороге гостиной Федерико Роблеса. Она с ненавистью смотрела на хозяина, бормоча что-то про своего сына, который требует от нее убить Федерико.
   — Что за чушь ты несешь? — не на шутку испугался
   Роблес, следя за судорожными движениями ее руки, шарившей в кармане пальто. — У тебя нет никакого сына…
   Она медленно приближалась к нему, продолжая говорить что-то о колыбельке, которую ей не разрешают купить.
   — Мой сын велит мне убить тебя, — повторила она.
   Ей оставалось всего два шага до Роблеса, когда в дверь влетел Рикардо и окликнул ее. Она обернулась, и он, быстро подойдя к ней, разжал ее ладонь, в которой она держала ножницы, и облегченно вздохнул.
   — Слава Богу!
   Он спросил ее, может ли она идти одна, и велел спускаться к Хаиме. Кандида покорно направилась к выходу, но у самых дверей печально взглянула на брата и пожаловалась:
   — Знаешь, Рикардо, я до сих пор не знаю, как зовут моего сына…
   — Спасибо, Рикардо, — сказал лиценциат, все еще бледный от пережитого испуга.
   — Рано благодарите. Нам еще предстоит долгий и серьезный разговор. Вы обманули и доверие Линаресов, и доверие Леонелы Вильярреаль.
   — Ты говоришь так, потому что не знаешь некоторых фактов.
   — Мне достаточно тех фактов, которые я знаю. Вы женитесь на Дульсине не по любви. Это с вашей стороны подлый маневр. Думаете женитьба спасет вас от ревизоров?
   — Каждый действует, как может…
   — Я уже как-то раз ударил вас. И еще вернусь, чтобы повторить это.
   Он вышел и сел в машину.
   Дома Рикардо обо всем рассказал Рохелио.
   — Пока мы были в пути, Кандида все время просила меня не отправлять ее в сумасшедший дом. При этом она не перестает бредить о сыне.
   — Что же нам с ней делать? — растерянно спросил Рохелио.
   — Мне очень жаль ее. Но я не вижу другого выхода… Рохелио в свою очередь рассказал брату, что видел Розу: она счастлива, что работает в магазине игрушек «Добрая мама» и зацеловала его от радости.
   Рикардо это сообщение почему-то не понравилось, и он зло взглянул на улыбнувшегося брата.
   По мнению Рохелио, Розе следовало бы не афишировать в магазине, что она была замужем, ибо иначе продавщицы тут же смекнут, что ее муж — друг Анхеля, и весь их прекрасный план рухнет.
   Рикардо согласился с ним и добавил, что Дульсина и Леонела очень интересуются, где именно работает Роза. Рохелио, впрочем, и сам имел возможность убедиться в этом.
   — Леонела из ревности не преминет ужалить соперницу, — сказал Рикардо.
   — И ты все еще хочешь взять Леонелу в спутницы жизни?
   — Она изменится. Рохелио покачал головой:
   — Ты не будешь счастлив с Леонелой. Рикардо горько усмехнулся:
   — А разве я был счастлив с Розой?
   Но и у остальных обитателей дома Линаресов не было покоя. Проверяя, как убирается гостиная, Леопольдина застала Селию в слезах. На вопрос, в чем дело, Селия и вовсе расплакалась.
   — Уж так мне жалко сеньориту Кандиду. Она все вяжет…
   — Ну и что? Все женщины вяжут.
   — Так она для сыночка своего вяжет, которого нет. Леопольдина отправилась в комнату Кандиды и застала ее разглядывающей вязаный детский башмачок, который та положила на подушку. Выражение лица у нее было такое печальное, что даже старшая служанка тяжело и непривычно вздохнула. Но при этом подумала о том, что все это нужно немедленно пересказать сеньорите Дульсине.
   …А Дульсина в это время торопилась через всю гостиную к разливающемуся соловьем телефону. Звонил лиценциат Роблес. Срывающимся голосом он потребовал, чтобы Дульсина немедленно приехала к нему в контору. Она нерешительно дала ему понять, что уже поздно и она собиралась лечь спать, но он так горячо и настойчиво просил о свидании, что она согласилась.
   …Как ни странно, но по-настоящему страшно Роблесу стало именно тогда, когда опасность уже миновала. Он так разнервничался, что почувствовал острую потребность в Дульсине. Ему хотелось, чтобы она успокоила его, как это делала все последнее время.
   Выслушав лиценциата, Дульсина вздохнула и сокрушенно покачала головой.
   — Плохо дело. Я полагала, что у нее легкое помешательство. Но ее сумасшествие набирает силу. Она становится опасной для всех нас.
   Она посмотрела на Федерико долгим задумчивым взглядом и наконец произнесла:
   — Еще до того, как мы поженимся, Кандида должна быть упрятана в сумасшедший дом.
   Очередная попытка Эрнесто поговорить с Розой о женитьбе не принесла ничего нового, хотя у него появился еще один аргумент: ему повысили оклад, и его средств теперь вполне могло бы хватить на двоих.
   — Я понимаю, что дело не в деньгах, а в том, что ты не любишь меня. Но если запастись некоторым количеством юмора, то… мы могли бы стать достаточно счастливой парой.
   Увы, на прощанье она поцеловала его подчеркнуто дружеским поцелуем…
   Роза соглашалась с Рохелио, что не стоит, чтобы в магазине знали о ее замужестве и разводе. Ей было хорошо здесь, и она дорожила отношением к ней хозяина и подруг. Сейчас она вертелась перед остальными продавщицами, показывая, как сидит на ней новая униформа. Они наперебой расхваливали ее.
   — Мне бы такую талию, — вздохнула одна.
   — Есть надо поменьше, Эулалия! — съязвила другая, по прозвищу Америка.
   Роза решила, что униформу необходимо показать хозяину и помчалась по лестнице наверх. С улыбкой во все лицо она готова была влететь в кабинет Анхеля.
   Но у Анхеля в это время находился ее бывший муж, приехавший предупредить своего друга о том, чтобы он отрицал, что у него работает Роза Гарсиа, если этим будут интересоваться некоторые известные Анхелю дамы или вообще кто-либо, кому об этом знать вовсе необязательно.
   Услышав голос Розы, препиравшейся с Карлосом, не пускавшим ее в кабинет хозяина, Рикардо скорчил испуганную мину и жестом попросил Анхеля не дать Розе войти в кабинет.
   Но не пустить Розу куда-либо, куда она считала нужным попасть, было не так-то просто. И Рикардо едва успел спрятаться в туалет, когда Роза все-таки ворвалась в кабинет Анхеля и не покинула его, пока он не согласился с ней, что ее форма действительно хорошо сидит на ней.
   Между тем решительное вторжение Розы к Анхелю не осталось незамеченным продавщицами. И Америка предположила, что позволь себе такое она, ей бы не поздоровилось. А эта вошла, и хоть бы что!
   За обедом в доме Линаресов места Рикардо и Кандиды были пусты. Рохелио и Леонела не спеша смаковали кофе, слушая Дульсину, вставшую из-за стола раньше других и теперь расхаживавшую по столовой энергичной походкой.
   — Что касается Кандиды, нам пора принять решение. С каждым днем она становится невыносимее. Нам остается только изолировать ее.
   Рохелио посмотрел на сестру с изумлением.
   — Изолировать Канди?
   — Да. В больнице для душевнобольных. Она невменяема.
   К вашему сведению: вчера она напала на лиценциата Роблеса с ножницами в руке. Есть тихие и неопасные сумасшедшие. Но, увы, это не относится к моей сестре. Леонела поддержала Дульсину:
   — Да, Рохелио, присутствие Кандиды ставит семью в опасное положение.
   — Наша семья давно уже в опасном положении, — ответил Рохелио.
   …Когда об этом разговоре узнал Рикардо, он пришел в ярость. Забыв, что сам он недавно видел выход лишь в помещении сестры в больницу для душевнобольных, он набросился на Дульсину:
   — Как ты можешь направлять сестру в сумасшедший дом?
   — Она безумна. Ты хочешь, чтобы она нас зарезала? Рикардо схватил Дульсину и затряс ее, как куклу. Дульсина, задохнувшись от злости, стала кричать, что он заразился грубостью от своей дикарки. В ответ он сказал ей, что она позорит семью, связавшись с преступником.
   — Запомни, отныне Кандида находится под моим покровительством! — крикнул Рикардо уходя.
   Дульсина повалилась на постель и в ярости начала бить по стене кулаками. Ее сотрясали рыдания.
   Все в этом помещении было белоснежным: стены, потолок, простыни, халаты. Пожалуй, лишь лицо одного из двух врачей, сидевших около окна, казалось на этом фоне темным: таким оно выглядело усталым и невеселым. Второй доктор смотрел на него с восхищением.
   — Ты знаешь, я часто видел, как ты оперируешь. И всегда восторгался твоим умением и решительностью. Да и удачливостью тоже. Но то, что ты сделал на этот раз с несчастной сеньоритой Дельгадо — это уж просто фантастика какая-то! Спасти ее после такого ранения — чудо!
   Его собеседник кинул на постель, где лежала Ирма Дельгадо, озабоченный взгляд. Но лицо раненой не выражало ничего. Она была неподвижна. Вряд ли следовало ожидать, что она скоро придет в сознание.
   — Что толку, что она возвращена к жизни? — невесело сказал врач с усталым лицом. — Одна из пуль застряла в позвоночнике. Вряд ли эта сеньорита когда-нибудь будет ходить.