Андерсон Кевин Дж.. Скрытая Империя

   Виллис выглядела удрученной.
   – Что ж, мы убедились, что у нас недостаточно сил для защиты или нападения на гидрогов.
   Отключившись, Тасия вызвала собственный экипаж:
   – Доложите, как проходит операция. Есть еще кто-нибудь в поселке?
   – Осталось только несколько человек, командир.
   Городок на озере лежал в руинах. Маленькие огоньки разбежались от склада, сожженного Тасииной «мантой». На главном экране она могла видеть несколько тел задавленных людей.
   – Трубите сбор, мотаем отсюда! – распорядилась Тасия.
   Ближайшие за ними леса уже были раскрошены и повалены, алмазные сферы курсировали над кронами деревьев, подбираясь к деревне.
   – Внимание! Всем кораблям прекратить контратаку! – наконец приказала Виллис. – Рассредоточьтесь и собирайте колонистов. Начать полномасштабную эвакуацию Перекрестка Буна!
   – Командир Тамблейн, мы спасли около двух тысяч четырехсот поселенцев, – доложил сержант Зизу. – Точнее подсчитаем после, но это около половины всего населения Поселка Д.
   Екнуло сердце. Только половина …
   Увидев выражение ее лица, начальник охраны пояснил:
   – В нашем нынешнем положении это еще удачный исход. Большинство рабочих бригад в лесу, они не успели бы вовремя вернуться.
   Она взглянула на карту. Каким огромным был лесистый континент, обрывавшийся в океан. Она знала грузоподъемность «Юпитера» и остальных крейсеров и, быстро сосчитав, пришла к выводу: корабли EDF не смогут эвакуировать всех, нуждающихся в спасении людей.

47. ЧЕСКА ПЕРОНИ

   Центральный комплекс Рандеву представлял собой пояс астероидов, сплоченных гравитацией и образовавших суперструктуру. Скрепы и кабели соединяли дрейфующие камни вокруг маленькой звезды гранатового цвета.
   За двести тридцать семь лет это место стало центром цивилизации Скитальцев. Здесь встречались кланы, шла торговля.
   Будучи Рупором, Ческа Перони поселилась на Рандеву, где она разбирала споры между семьями и конкурирующими фирмами. Ее отец, торговец Ден Перони, оставил девочку обучаться здесь политическому и дипломатическому искусству. Юхай Окиах была для нее как мать, и Ческа до сих пор ценила мнение своей предшественницы.
   После возвращения с Оскувеля Ческа отправилась поговорить с ней. С ее умом и сердцем лидера, у Чески не было другого выбора в этой сумятице, кроме как открыть свои чувства и сомнения старшему товарищу, в надежде, что Юхай Окиах сможет помочь.
   Уйдя на заслуженный отдых, бывшая Рупор, казалось, помолодела. Ее глаза стали ярче, и желтые с проседью волосы казались теперь пышней. Тяжкая миссия миротворца и провозвестника выжала ее досуха, но, после отказа от власти, старая женщина, похоже, снова расцвела. Она обняла Ческу, и лицо ее осветила искренняя улыбка, без малейшего намека на политическое притворство.
   – Добро пожаловать, дитя! – глаза Юхай, окруженные сетью морщинок, лучились радостью. – Или ты предпочитаешь, чтобы я была более сдержанной в разговоре с нашим уважаемым Рупором?
   – Ты можешь при мне не стараться сохранить официоз, – ответила Ческа. – У меня и без этих глупостей хватает забот.
   – Дипломатия – это не глупость! Или я допустила ошибку, выбирая преемницу?
   Ческа опустилась в плетеное кресло-качалку, украшенное традиционными узорами Скитальцев.
   – Если бы ты выбрала другого человека, Юхай Окиах, моя жизнь была бы намного проще.
   Старушка налила цветочный чай из маленького чайника.
   – Мы обе знаем, что у Скитальцев есть неплохой шанс выжить под твоим руководством, и – ни одного, если бы на твоем месте оказался кто-то другой. Я верю в твою Путеводную Звезду, – она задумчиво улыбнулась. – Однажды мой внук Берндт почему-то подумал, что он достоин быть правителем просто по праву крови. Он вел себя несдержанно, но в конце концов поумнел. И нашел себя как капитан Небесной шахты и занимался неблагодарной, но прекрасной работой – пока гидроги не убили его.
   Бывшая Рупор двигалась с таким изяществом и грацией, прямо порхала по квартире. Ческа маленькими глотками тянула пряный чай, вспоминая, что старый Брам Тамблейн был когда-то не дурак выпить. Сейчас вкус этого чая напомнил ей о Джессе, и на сердце вновь легла непереносимая тяжесть.
   Конечно, Юхай Окиах это заметила.
   – Так, дитя мое, одно из двух: либо твои обязанности Рупора легче, чем были у меня в свое время, и тебе нечего больше делать, кроме как болтать с одинокой старухой… либо у тебя проблемы, и ты думаешь, что я махну волшебной палочкой, и все твои трудности разрешатся.
   – Боюсь, все не так просто, – вздохнула Ческа.
   Старуха села в позу лотоса, что выглядело довольно странно со стороны, и приготовилась слушать. Вдохнув поглубже, чтобы взять себя в руки, Ческа рассказала все: как получила брачное предложение от Рейнальда, почему будущий правитель считает этот союз выгодным и для Терока, и для Скитальцев. Излагая свои мысли в политическом ключе, Ческа пыталась представить аргументы спокойно, без эмоций.
   Юхай Окиах прекрасно это понимала, когда-то она сама научила Ческу этой технике.
   – Отлично, ты ясно видишь разумность предложения Рейнальда. Ни с одним из кланов невозможно заключить подобный альянс, и Росс Тамблейн умер вот уже почти шесть лет. В чем проблема? У терокского правителя темное прошлое? Ты находишь его неподходящим по каким-либо причинам?
   Ческа уткнулась в чашку.
   – Нет-нет. Я уверена, что Рейнальд хороший человек, и он кажется очень легким в общении. По логике вещей выходит – он во всем прав. Но… – сейчас ей приходилось демонстрировать свои эмоции, что было непросто, удачнее выходило их скрывать – обязанность каждого хорошего дипломата. – Проблема существует. Мое сердце принадлежит кое-кому другому… и уже давно.
   Юхай Окиах кивнула, как будто все знала наперед.
   – И что Джесс Тамблейн думает об этом брачном предложении?
   – Как ты узнала? – поразилась Ческа. – У нас с Джессом…
   Старушка тихо посмеивалась, откинувшись в кресле-качалке.
   – Ческа Перони, я знаю о твоей любви все и, полагаю, не одна я. Мы находим вполне замечательной, хотя и немного сумасшедшей, вашу преданность своему долгу, в угоду которому вы демонстративно не замечаете друг друга. На самом деле, не думаешь же ты, что все вокруг слепые?
   Ческе понадобилось некоторое время, чтобы переварить эту информацию.
   – Так мы с Джессом могли просто перестать притворяться? Мы собирались объявить о нашей свадьбе через несколько месяцев, но…
   Теперь старушка смотрела на нее сурово.
   – Слишком поздно, дитя. Если бы ты сделала это много лет назад, я согласилась бы с твоим решением. Но теперь у тебя есть другие обязанности. Ситуация вокруг тебя изменилась, и мы все можем видеть в этом указание Путеводной Звезды.
   Ческа узнала этот грозный тон, не терпящий возражений. Спорить было бесполезно. Сердце ее упало.
   – Ты не похожа на других женщин, Рупор Перони, – собственный титул в устах предшественницы был как удар плети. – Ты не можешь выбирать, исходя из личных предпочтений. Не для тебя легкая прогулка по жизни со сверкающими от девичьего восторга глазами, раскрытым ртом и головой, забитой фантазиями. Рупор должен быть выше простых личных интересов. Это – дар, и это же – цена.
   – Джесс прыгнул на один из этих туманных скиммеров и отправился далеко в космос. Он сказал, он знает – я приму правильное решение, – призналась Ческа. – Очевидно, он более правильный человек, чем я.
   Юхай Окиах положила на ее руку свою морщинистую ладонь.
   – Он пытается помочь тебе. Он видит, что ты не могла… или не была готова увидеть.
   Ческа долго молчала. Она уже знала, каким должен быть ее ответ Рейнальду.
   – Тогда я расплачусь по счету и не постою за ценой.

48. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

   Словно удивительная бабочка, туманный скиммер развернул крылья и распустил сверхтонкую ткань на тысячи квадратных километров в пространстве. Горячие новые звезды в центре облака испускали множество фотонов в рассеянный газ, отрывая электроны от атомов и оставляя бледно-зеленый светящийся след и нежно-розовые и голубоватые вихри.
   Когда скиммер лавировал в тумане, огромный парус собирал горстки атомов из каждого кубометра квази-вакуума. Нейтральный или ионизированный водород был смешан с кислородом, гелием, неоном и азотом. Кривой парус втягивал захваченные молекулы как реактивный двигатель, конденсируя их в разреженный водород для переработки в экти, снимая сливки и разделяя прочие ценные продукты. Сырье было рассеянным, но его было море, огромное, как расстояния от одной звезды до другой.
   Маленький жилой отсек Джесса и производственные механизмы качались на гигантском прозрачном парусе, соединенные перемычками и тросами с паутиной собирающей пленки. Подвесные легкие конденсаторы, фильтры и эффективный маленький экти-реактор, разработанный Котто Окиахом, с тралом позади двигались силой фотонов, бьющихся об отражающую поверхность.
   Остальные скиммеры Скитальцев просеивали туман на громадной площади. Как парящие рыбацкие суденышки, дрейфующие в богатых водах, болтались вдалеке друг от друга эфирные корабли, оставаясь в радиоконтакте. По большей части пилоты вели долгие разговоры или играли в стратегические игры, сильно растянутые по времени, потому как сигнал на больших расстояниях передавался не быстро.
   Джесс, однако, предпочитал оставаться один, размышляя в тишине. Сердце его навсегда принадлежало Ческе, но в действительности они были обречены на разлуку.
   «Я мог бы давно на тебе жениться», – мысленно говорил он любимой.
   Они оба слишком беспокоились о воображаемых скандалах и сплетнях. С чего бы их свадьба могла обесчестить память Росса? И могло ли Ческу замужество отвлечь от обязанностей Рупора в чрезвычайных условиях войны с гидрогами? Он так не считал, но теперь было слишком поздно. В действительности, их запуганные отношения, возможно, отвлекали ее еще больше. Джесс недостаточно ясно видел указание Путеводной Звезды.
   Теперь, однако, Ческа обязана принять предложение Рейнальда. Скитальцы и терокцы могут объединить ресурсы к взаимной выгоде, встать вместе против враждебных сил, что грозят поглотить или уничтожить всех.
   Тем временем Джесс дрейфовал в море тончайшего газа. Даже самые неистовая плазменная рябь или ураганы ионов были так слабы, что он не мог ничего чувствовать.
 
   Джесс протиснулся в люк и спустился в производственный отсек под жилым модулем. Контроль за процессом сбора стал привычной ежедневной обязанностью.
   Главным компонентом тумана, особенно во внешних вихрях, был аллотропный водород, и скиммеры предназначались для закачивания всего собранного газа в высокоэффективный экти-реакгор.
   В зависимости от местоположения анализирующих пробников, он мог в течение дня пролетать мили относительно плотного парообразного материала, собирая не только водород, но также гидроксид и молекулы диоксида углерода, слабые следы моноксида углерода и дважды ионизированный кислород. Самым странным, в чем он с готовностью убедился, было то, что из соединений этого газа собиралась значительная концентрация чистых молекул воды, необычной для межзвездных облаков.
   Воспитанный на ледяных шахтах Плумаса, Джесс хорошо знал ценность воды для межзвездных колоний. Скитальцы всегда могли бы использовать ее для питья или в гидропонных системах; воду также можно было с помощью электролиза разделить на кислород и водород, затем собрать в пероксид, ракетное топливо и даже в смазочные вещества. Такой ресурс не стоило упускать.
   До сих пор у него было много времени для производства модификации. Джесс переконфигурировал молекулярные фильтрующие системы и оснастил вспомогательный отсек оборудованием для отделения воды из звездного облака. С присущей ему основательностью и целеустремленностью он построил цилиндр, вмещающий сотни литров полученной жидкости. Даже в такой плотной концентрации газов он, однако, мог бы выделить только молекулу или две из каждого кубометра тумана.
   Работа занимала все его время, отвлекая от мыслей об утрате.
   Корабль Джесса дрейфовал, окруженный невидимым паром, подсвеченным шальными фотонами от далеких звезд. Экти-реактор гудел, собирая тонкие потоки разреженного водорода; дистиллятор отделял космическую воду, литр за литром, капля за каплей.
 
   Как было в обычае у Скитальцев, Джесс украшал запутанным рисунком, индивидуальным для каждого клана, свою одежду, – объединенные вместе символы показывали разветвленное генеалогическое древо семьи. К его печали, сейчас знак клана Тамблейнов выглядел примитивным и неполным.
   Джесс часами сидел в одиночестве, выкладывая на ткани сложные символы, рожденные его фантазией. При другом раскладе ветвистое, могучее древо Тамблейнов могло бы соединиться с древом клана Перони и создать многоцветную радугу, тогда аппликация заполнила бы и рукава, и штанины комбинезона. Но рисунок, пока что, завершился на его имени.
   Ветви его дядьев продолжались только Тасииным именем. Возможно, она могла бы продлить рисунок. Кто угодно из молодых Скитальцев будет счастлив взять ее в жены, когда ее военная карьера достигнет предела, и Тасии наскучит эта адская карусель.
   Ах, как он ненавидел гидрогов! Росс… и Тасия… и Ческа… Когда-нибудь война закончится, но их жизнь никогда не станет прежней.
   Однажды он сможет взять новый старт, переиначить рисунок своей жизни, включив новый символ. Но не сегодня. И еще очень не скоро.

49. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

   Методично и неумолимо гидроги продолжали опустошать Перекресток Буна. Боевые шары беспрепятственно двигались над зеленым ландшафтом, уничтожая высокие сосны волнами льда. Они никуда не спешили.
   Тасия Тамблейн подняла свой перегруженный крейсер из Поселения Д за мгновение до начала атаки боевых сфер. Переполненная «манта» тяжело накренилась вперед. Тасия не была уверена, что они смогут развить достаточную скорость и оторваться от неприятельских кораблей. Совсем близко боевые шары расстреливали стволы черных сосен, магазины и дома, лесопилки и склады.
   Используя всю подъемную мощность двигателей, переполненный крейсер пополз прочь, как пьяный шмель, рывками набирая скорость. Ее едва хватило, чтобы оставаться впереди зоны разрушения, увеличивая отрыв с каждой секундой.
   Внутри манты, теснясь плечом к плечу на каждом участке пространства спасенные не отрывались от экранов и иллюминаторов, следя, как неприятель разрушает то, что было их домом, только что процветавшую лесную промышленность, общественные здания, – все.
   Ледяные волны ударили по озеру, превращая воду во вздыбленные пластины тонкого льда. Грунтовые воды ключом били вверх, деревья засыхали и падали. Постройки и дома разрушались мгновенно.
   Поселок Д был только началом. Тактические карты показывали множество других поселений, лежащих на пути разрушения. Экспедиционный флот Седьмого Сектора отчаянно спешил спасти как можно больше людей.
   – У нас здесь бунт, – передал Фицпатрик из Поселка Джей. – Если мы возьмем на борт слишком много людей, мой крейсер не сможет сдвинуться с места!
   Тасия гнала «манту» на восток вдоль линии берега и холодного серого океана. Командир крыла Робб Бриндл и полная эскадрилья реморов составляли эскорт.
   – Командир, могу я с двумя моими эскадрильями задержать гидрогов или навестить еще один поселок, помочь в эвакуации? – спросил Робб.
   Ни тот, ни другой вариант Тасию не устраивал.
   – Я уверена, невозможно взять еще большее число пассажиров, и у нас нет безопасного места, чтобы высадить тех, кого мы уже забрали, – она учитывала и то, мог ли каждый ремор взять одного или двух колонистов в командную рубку.
   По каналу общей связи раздался строгий голос адмирала Виллис:
   – «Юпитер» переполнен. Мы не сможем взять даже любимого хомячка, если его принесут на борт.
   Океан впереди не сулил спасения, и Тасия не знала, что делать, кроме как улепетывать подальше от врага.
   – Адмирал, мы могли бы эвакуировать еще одну или две деревни, если бы только у нас было место для выгрузки этих пассажиров, – передала она на командирской частоте.
   – Если ты найдешь где-нибудь на планете безопасное местечко, Тамблейн, скажи мне об этом, – ответила адмирал. – Мы все хотим туда.
   Тасия закусила губу, когда увидела продолжающих крушить деревья гидрогов. Как быстро враг промчался через континент неостановимой волной. Они прошли мимо самых больших внутренних морей и гигантских озер, концентрируясь только на лесе.
   В этот момент ее Путеводная Звезда сверкнула, хотя не так ярко, но она должна была использовать любой шанс.
   – Адмирал Виллис, на тактическом экране видно, что, похоже, враг интересуется только лесными районами, – сказала Тасия. – Насколько я могла заметить, они избегали крупных водных пространств. Возможно, нам удастся отвезти спасенных далеко в море. Гидроги, надеюсь, не будут преследовать нас над открытой водой.
   – Очень спорное предположение, Тамблейн.
   – Мадам, либо мы допустим, что невероятное возможно, и пойдем на риск, либо позволим оставшимся колонистам умереть. У кораблей есть только исходная грузоподъемность, и больше людей мы не сможем взять на борт.
   Виллис была в крайне отчаянном положении, чтобы дослушать до конца.
   – И что ты предлагаешь делать с пассажирами, когда мы выйдем в открытое море? Просто выбросить в море и надеяться, что они продержатся на воде, пока у нас не появится шанс подобрать их?
   У Тасии пересохло в горле, когда в голове блеснула совершенно абсурдная мысль.
   – Каждый корабль EDF несет существенные запасы тактической оружейной пены. При контакте с водой жидкий полимер отвердевает мгновенно. Если мы распылим ее на поверхности воды, получатся такие плавучие платформы. Можно использовать их как временные островки.
   – Это безумная идея… – вмешался Фицпатрик.
   Виллис прервала его коротким смешком.
   – Но чертовски изобретательная. Это сработает?
   – Мы можем попробовать. Начнем укладывать внизу пласты пены. Какое-то количество людей можно разместить на них. Я могу выгрузить своих спасенных, опустошить трюмы и оставить людей на плавучих платформах. Затем рвану назад и привезу еще один полный корабль. Все наши галеры могут сделать то же самое, адмирал.
   – Это полный бардак, но он все же может дать шанс уцелеть другим колонистам. Действуй, Тамблейн! – согласилась адмирал.
   Когда они летели низко над океанскими волнами, Робб Бриндл съязвил на персональной частоте:
   – Могла бы и помолчать!
   – Скажи это тем людям, которых мы пытаемся спасти, – Тасия надеялась лишь на свою интуицию. Это была смешная идея.
   Она опустила «манту» на поверхность спокойного неглубокого моря. Резким тоном, усиленным динамиками под потолком до оглушительного, Тасия объявила, что они собираются сделать.
   Жителей Перекрестка Буна не очень-то вдохновил такой план действий.
   Стрелки, прикрепленные ко дну крейсера, выпустили тактическую оружейную пену, распыляя гибкую субстанцию по волнам. Как блин по сковороде, она растеклась и затвердела. Тасии было неприятно слушать испуганные крики среди спасенных. Перед самым носом у неприятеля их неожиданно спасли и теперь выкидывали в воду. Здесь потерпевшие были уязвимы для гидрогских атак.
   Но другого выхода не было. В противном случае, девяносто процентов населения планеты будет обречено на верную гибель.
   Когда грузовые люки «манты» открылись, спасенные неохотно спрыгивали в воду и выбирались на мягкие неустойчивые островки. Кое-кто поначалу колебался, переминаясь с ноги на ногу у люка, боясь прыгать с нескольких метров вниз – платформы хлюпали, покачивались на волнах и выглядели не слишком гостеприимно. Но когда их просто столкнули, сотни спасенных колонистов, как мыши, посыпались из грузовых люков. Они боролись за каждый дюйм на искусственных островках и в ужасе отшатывались от края, когда очередной пассажир падал в воду.
   Голос Тасии ревел по интеркому:
   – Каждая задержка стоит жизни другим людям. Пошевеливайтесь! – Она отрядила сержанта Зизу и его вооруженную парализаторами охрану придать уверенности всем спасенным, по приказу покидающим корабль. Ее тон слегка смягчился. – Уважаемые пассажиры, без паники! Мы вытащили вас один раз… Мы сделаем это снова.
   Две больших «манты» EDF спустились к воде, поливая тактической пеной, образовывающей губчатые платформы. Каждый из разбросанных, пахнущих полимером островков мог вместить сотни эвакуированных. Операция велась с впечатляющей быстротой.
   Люди оступались и падали. Тасия не хотела думать о количестве переломов, которые спасенные перенесли – она только надеялась, что они доживут до того момента, когда смогут пожаловаться. Вода заливала края больших крутящихся на волнах платформ. Люди стояли и в страхе смотрели в сторону берега, где в дыму и тумане виднелись вражеские корабли, опустошающие континент.
   Под конец Тасииным охранникам пришлось оглушить несколько дюжин самых трусливых и вышвырнуть их вон. Она могла видеть по лицам на ее обзорном экране, что многие из жителей Перекрестка Буна перестали надеяться. Они просто по инерции продолжали цепляться за жизнь.
   Даже не закрыв грузовых люков, Тасия приказала взлетать, «манта» дала круг над платформами и на предельной скорости устремилась обратно на материк. На общей частоте она могла слышать призывы о помощи из Поселка Л – следующего городка на пути врага.
   – Будьте готовы, – передала она. – Мы идем к вам.
   Но туда шли и гидроги.

50. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х

   После нападения на Хириллку Первый Наследник Джора’х не чувствовал себя в безопасности даже во Дворце Призмы. Яркий солнечный свет проходил сквозь полупрозрачные окна и цветные панели, освещая каждый угол и прогоняя тени. Но боевые шары могут оказаться здесь, на Илдире, возможно, прямо сейчас…
   Солнечный Флот проиграл битву на Кронхе-3 и Хириллке. Если гидроги захотят напасть на Империю, на любой ее мир, даже на саму Миджистру – как могут илдиране выстоять против них?
   Отец призвал Джора’ха на срочное совещание, но у него не было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями. С трепетом в сердце он надел тунику терокского шелка со свободными рукавами, подаренную ему Нирой Кхали. Он надеялся, что это придаст ему сил и спокойствия.
   Вскоре он уже стоял перед хрустальным креслом правителя, сосредоточенный и готовый ко всему. На посеревшем лице Мудреца-Императора были отчетливо видны следы пережитого потрясения, и Первому Наследнику больно было смотреть на это. Сквозь выцветшую кожу правителя будто бы уже просвечивали кости. Здоровье его значительно ухудшилось в последние несколько недель, это было заметно. Длинные косы выглядели вяло и безжизненно, прежде блестящие, они совсем поникли.
   Через тизм правитель ощущал муки и страдания своего народа во время разгрома Хириллки.
   – Ты не ранен, сын мой? – Интерес правителя казался вызванным скорее политическими интересами, нежели собственным беспокойством за благополучие Джора’ха.
   – Нет, отец. Я спасся из-под огня гидрогов невредимым, как и Тхор’х. Мой брат Руса’х, однако, остается в тяжелом состоянии. Я опасаюсь за его жизнь.
   Мудрец-Император помрачнел, его лицо резко осунулось.
   – Я приставил к нему лучших медиков. Наместник Хириллки не будет страдать от недостатка заботы, но его выздоровление будет целиком зависеть от случая и сил его организма. Твой брат вел сытую и беззаботную жизнь. У него может не оказаться жизненных сил, достаточных для выздоровления.
   Джора’х был удивлен таким трезвым, холодным рассуждением отца о жизни собственного сына.
   – Отец, он все еще пребывает в суб-тизменном сне.
   Мудрец-Император еще больше насупился, и обычно спокойное лицо его исказила судорога.
   – Суб-тизменное состояние – то же самое что прятки, Джора’х. У меня нет терпения, чтобы возиться с этой проблемой, особенно сейчас. Мы должны обсудить, что случилось, и сделать выводы. Руса’х может следовать нитям своей души и отправиться в план Светлого Источника, когда пожелает.
   – Возможно, по большому счету, эта атака оказалась нам на пользу, – продолжал правитель.
   Распущенные волосы Джора’ха взволновались вокруг его головы, как наэлектризованные. Он попытался обуздать свое негодование.
   – На Хириллке погибли тысячи людей! Как ты можешь называть это полезным?!
   Мудрец-Император резко оборвал сына:
   – Я имею в виду, что узреть такое массовое разрушение послужило хорошим уроком для тебя. На Хириллке ты мельком увидел, как трудна доля Мудреца-Императора. Вскоре я встречусь с адаром Кори’нхом, чтобы обсудить следующие нелегкие шаги, которые вынуждена предпринять Империя.
   Взволнованный и опечаленный, Джора’х молчал. Он обещал себе, что когда станет Мудрецом-Императором – а это уже не за горами, – он будет более гуманным правителем. Он будет больше заботиться о своем народе, чем о политике.
   – Как можем мы воевать с врагом, о котором ничего не знаем? Гидроги приходят из ниоткуда. Мы ничего не можем противопоставить их агрессии.
   Цирок’х поднял на сына холодные глаза:
   – Мы знаем больше, чем ты думаешь, сын мой, – правитель внезапно откинулся назад, словно тяжелый молот ударил его в затылок, и вид у него был до того беспомощней и беззащитен, что вызывал серьезные опасения.