Однако не успели бойцы обрадоваться, как из неповрежденных боевых шаров затрещали голубые молнии, подстрелив ближайшую «манту» и разрезав ее корпус.
   – Прямое попадание. Один из крейсеров поврежден, – Росси говорил, как спортивный комментатор древности, стараясь передать накал страстей на поле боя. – Это так же ужасно, как воспоминания Вселенского Леса о давней войне.
   Но подбитая «манта» продолжала идти вперед, расходуя последний боезапас.
   – Смотрите! Компи-солдаты могут управлять кораблем даже с такими ужасными повреждениями! – В голосе Ланьяна звучала гордость.
   Постоянный огонь вели главным образом роботизированные «манты» и реморы, стреляли, пока не истощились запасы. Тогда генерал сам вышел на связь и скомандовал запрограммированным компи-солдатам:
   – А теперь – подведем итоги игры! – он сел обратно и озорно улыбнулся. – Посмотрите – это то, чему нас научили илдиране! – сказал Ланьян командирам.
   Компи-пилоты реморов использовали оставшуюся мощность двигателей и устремились на вражеские корабли, подобно разъяренным быкам. Экраны мониторов освещались яркими вспышками взрывов.
   Опустошительные взрывы перемещались так быстро, что Тасия не могла обрисовать для себя полную картину битвы. Она нетерпеливо ждала своего вступления в игру, она жаждала мести – за Робба Бриндла, за своего брата Росса.
   Но боевые подразделения, в которые входили люди, еще не получили распоряжения атаковать.
   Получив приказ от генерала заканчивать наступление, три подбитые «манты» выпустили разом остаток боеприпасов и на максимальной скорости ринулись на врага. Неприятельские корабли не смогли вовремя убраться с дороги. Реакторы на «мантах» раскалились добела – и пылающие корабли врезались каждый в выбранный им боевой шар, прорывая оболочку звездолетов, взрываясь подобно маленьким солнцам.
   Все три цели были поражены, и осколки осыпались в глубину облаков.
   – Командирам платформ! Выстроиться во вторую и последнюю линию защиты! – голос генерала прозвучал угрожающе, словно тот хотел напугать подслушивающих врагов. – Развернуть ядерное оружие и уходить как можно быстрее.
   Командиры платформ отделили носители ядерных боеголовок, наводя их на поднимающиеся боевые сферы гидрогов. Когда взлетели атомные ракеты, громоздкие орудийные платформы ретировались на безопасное расстояние от взрывных волн и разрушительных электромагнитных импульсов.
   Волна ядерных взрывов была как от взрыва новорожденной звезды. Ослепительный свет и интенсивная радиация пронеслись сквозь инициированные бури. Ожидающие «манты» и «джаггернауты» с людскими экипажами притаились в районе полюсов Оскувеля, наблюдая за потрясающими разрушениями внизу.
   Бойцы EDF вопили, гикали, улюлюкали, увидев атомные вспышки.
   – О-хо-хо, хрустящие жареные гидроги!
   – А вот сварить бы их на обед!
   – Сидели бы дома и оставили нас в покое!
   – Так нет же, полезли прямо на вертел!
   Тасия сидела в командирском кресле неподвижно, как статуя, напряженно следя за артиллерийской атакой. Она не видела поводов для торжества. Это еще не конец. Но теперь последняя надежда была потеряна: если гидроги не сбили парламентерский корабль, то теперь Робб никак не мог выжить после атомных взрывов. Тасия чувствовала силу, накопленную ее «мантой», объединенные орудийные батареи и эскадрильи боевых реморов, собранных на нижних палубах и готовых к взлету. Настало время что-нибудь сделать.
   – Генерал, дайте нам свободу действий! – обратилась она к Ланьяну, беспокойно ерзая в кресле. – Я готова нанести реальный урон кому-нибудь прямо сейчас!
   – Проклятье! Даже после такой развернутой атаки они все еще наступают! – крикнул командир одного из «тандерхедов». – Смотрите!
   По крайней мере, Ланьяна это не удивило. Черт, как же от них можно избавиться?
   В мерцающем свечении, оставшемся от ядерных взрывов, Тасия увидела громадный рой вражеских кораблей, с каким люди никогда не сталкивались. Один за другим поднимались они из радиоактивных облаков, как пузырьки в кипящей воде.
   Ланьян направил оставшиеся роботизированные «манты» в авангард, где они могли первыми открыть огонь.
   – Время показать все, на что мы способны! – скомандовал генерал. – Вот это будет шоу! Поджарьте их, ребята! Помните, здесь наверняка найдутся те мерзавцы, что разгромили Перекресток Буна.
   – Как будто нам нужны какие-то особые причины, чтобы поджарить их! – пробормотала Тасия достаточно громко, чтобы ее могла услышать команда на мостике. Она сильно подалась вперед в своем кресле, и «манта» скакнула на линию огня. Из глубин поднимались сотни и сотни боевых шаров.
   – Они здесь, – тихо сказала Тасия.

87. ЗЕТТ КЕЛЛУМ

   Скитальцы теснились в тайном убежище в каменных кольцах Оскувеля и, замерев, смотрели на фантастические краски развернувшегося вокруг них Армагеддона.
   – Я чувствую себя кроликом в садке, – пробурчала Зетт Келлум, устраиваясь поудобнее. Ее левая нога сильно затекла даже при столь слабом тяготении.
   – Будь я проклят, эдди собираются испортить дело всем нам! – воскликнул Дел Келлум. – Смотрите! Идут гидроги. Чего еще ожидал генерал после такой бомбардировки? – он переключал мониторы на изображения с камер, скрытых в разных местах кольца. – Только радует, что мы не участвуем в этом спектакле!
   – Мы все являемся частью этого, пап! – возразила Зетт Келлум. – Эти боевые шары с равным удовольствием и поджарят Скитальцев, и испекут Большого Гусака.
   Большая часть оскувельских кораблестроителей сбежала из системы после размонтирования и рассредоточения оборудования. Маскировка стального снаряжения и построек должна была сработать, до сих пор боевая группа EDF не заметила производств Скитальцев. Теперь, с прибытием ужасных чужаков, эдди, очевидно, стало вовсе не до того.
   Внутри тесного убежища Зетт устроила шпионский радар, усиливающий главные частоты используемых командованием EDF каналов.
   Она пропускала их через декодирующую программу, которой Скитальцы якобы не обладали, и они слушали, как генерал Ланьян отдавал приказы, направляя компи-солдат на реморах-камикадзе.
   Зетт настроила обзорные экраны так, что присутствующим было видно, как сотни боевых шаров, словно изголодавшиеся шершни, поднимаются из атмосферы Оскувеля. Шипастые сферы наполняли ее сердце страхом. Хотя ни один Скиталец не питал к EDF особого расположения после тревожных слухов и откровенного пиратства, Зетт все же было жаль бойцов-землян. Было ясно, что им суждено погибнуть.
   – Посмотри на эти проклятые боевые шары! – послышался голос одного из офицеров. – Я никогда не видел столько.
   – Кончай считать и начинай стрелять! – грубо оборвал его другой. Зетт повернулась к отцу, и взгляд ее темных глаз был испуганным.
   Она видела, что ему тоже страшно, и они торопливо сжали руки друг у друга, делясь силой.
   – Мы здесь в безопасности, девочка моя! – тихо сказал Келлум.
   – Поверь, мне хотелось бы, чтобы это было единственное, о чем придется беспокоиться, пап.
   Голос генерала теперь звучал тревожно, словно он под конец начал впадать в панику.
   – Авангард «мант», займите позиции! Солдаты-компи, вы знаете, что делать! Нанесите врагу как можно больший урон!
   – За мной, мальчики и девочки, – скомандовал еще один голос. – Мы все ждали боя. Теперь мы его получили.
   – Надо быть осторожнее со своими желаниями! – проворчала Зетт.
   Они видели, как пять больших крейсеров «Манта» откололись от главной боевой группы и нырнули вниз – очевидно, ими управляли компи, как показали механическая четкость и уверенность в необходимости самоубийственного удара. Ее сердце замедлило бег, пока отданные на заклание «манты» расстреливали боезапас в ослепляющем огне атаки и на полной скорости устремлялись в лобовую атаку. Зетт видела, как пять боевых шаров, в которые врезались «манты», ушли вниз, только пять из сотни себе подобных – но алмазные сферы поднимались на смену им из глубин Оскувеля.
   – Мы все знаем, что мы смертники, – послышался чей-то голос по связи.
   – Я бы лучше остался дома, – подхватил другой.
   – Боже, я кажется промахнулся!
   – На, подавись, ты, вонючий ублюдок! А-а-а!
   Крики накладывались на белые вспышки взрывов, и Зетт сковал ужас. Голубые молнии, выпущенные вражескими кораблями, резали воздух, и каждая поражала один из кораблей EDF. Канал связи трещал от криков паники, криков приказов, грохота взрывов и силовых помех от бортовых систем.
   В открытом космосе творилось еще большее разрушение. Сейчас, с потерей кораблей, управляемых компи, даже некоторые пилотируемые людьми реморы и крейсеры шли на самоубийственный таран. Гидроги преследовали несколько самых больших кораблей EDF. Джаггернауты открыли огонь, но проку от этого было столько же, сколько от маленьких боевых кораблей. Некоторые, потеряв управление, рушились в хищные объятья колец. А там астероиды быстро перемалывали подбитые корабли.
   Меньше чем за час боевое соединение EDF потеряло треть своих кораблей.
   Зетт в ужасе наблюдала, как гидроги продолжают уничтожать Земные Оборонительные Силы.
   – Можем ли мы чем-нибудь помочь им, отец? – спросила она.
   Но Скитальцы не обладали военной мощью. Они выживали хитростью и за счет добычи сырья, а также благодаря скорости и умению не привлекать к себе внимания.
   – Мы ничего не можем, кроме как ждать исхода, – ответил Дел Келлум. – Ты знаешь это, моя хорошая!
   Рядом прогремел взрыв, свернув несколько астероидов с привычных орбит. Силовые генераторы убежища еще работали, но свет мигал. Зетт швырнуло к стене, и она едва сохранила равновесие. После мгновения темноты вновь засветились экраны, показывая еще более ужасные картины боевых действий.
   Тысяча новых звезд зажглась в кольцах Оскувеля: пылающие корпуса кораблей EDF и затухающие металлические вспышки при попаданиях.
   – Черт, это хуже, чем нам вломили на Юпитере! – прозвучал хорошо знакомый женский голос. Это была Тасия Тамблейн, женщина, которая предупредила гавани о подходе боевой группы EDF!
   – Объявляю отступление! – голос генерала Ланьяна дрожал от напряжения и ужаса. – Всем эскадрильям! Вернуться на несущие корабли! Всем командирам! Уводите корабли к черту от Оскувеля, любым способом!
   – Будь я проклят. Никогда не думал услышать такое от эдди! – сказал Дел Келлум.
   – Ты осуждаешь их?
   – Ничуть! – он покачал головой. – Ничуть. Какое несчастье!
   На экранах продолжалась перестрелка. Многие корабли EDF бросились в рассыпную, пытаясь оторваться от гибельной планеты, – хромая, ползком, но уйти. Как заметила Зетт, гидроги разрушили пять больших кораблей.
   – Оцените повреждения! – продолжил Ланьян. – Я хочу видеть отчет о потерях, как только получите ясность! Просто мотайте отсюда!
   – Что, если гидроги пойдут за нами? – пропищал тонким от страха голосом один из офицеров EDF. – Что, если они еще пожалуют? Отсюда нет выхода…
   – Вой потише, придурок! – проворчал другой.
   Зетт и Дел Келлум с ужасом смотрели, как разворачивалось паническое бегство. Шипели и дымились тлеющие корпуса кораблей.
   – Я скажу тебе одну вещь, дочка, – сказал ей отец. – Я сомневался до сего дня, но теперь принял решение. Клянусь Путеводной Звездой, ничто не сможет заставить меня вновь вернуться к работе шахтера в небесах.

88. ЭСТАРРА

   При такой суматохе, когда от цветных тканей рябило в глазах, а суматошное щебетание резало слух, Эстарра чувствовала, будто главное действо развернулось в ее покоях. Но это было лишь собрание королевских министров и светских должностных лиц. Сегодня демонстрировался свадебный наряд будущей королевы.
   Эстарра вернулась к роскошному креслу, не обретя покоя среди толпы. Через два месяца она войдет с Петером в королевские покои как его жена – но пока у Эстарры была ее собственная роскошная квартира из богато обставленных комнат, огромных уборных, ванн, полных душистой пены, и даже личная оранжерея.
   Королевские портные гордились своей работой, показывая единственное в своем роде платье и поясняя символику рисунка, на которую, разумеется, никто не обратит внимания. Несколькими неделями раньше портные сняли мерки с невесты и ошеломляюще доскональную, трехуровневую картину ее тела, чтобы можно было сконструировать голографическую модель и испытывать различные модели платья прежде, чем начать шить.
   В связи со свадьбой Эстарра была в центре внимания. Ей не свойственно было тщеславие и дурнушкой она себя не считала, но Эстарру пугал тот факт, что ее хотят сделать самой красивой женщиной Рукава Спирали. Всего несколько лет назад она беспечно бегала по родной земле, лазала по деревьям и вообще делала что хотела.
   Стараясь вести себя по-королевски, Эстарра обернулась к энергичным портным:
   – Это самое потрясающее платье, которое я когда-либо видела. Я постараюсь соответствовать этой красоте.
   – Ваше изящество только увеличивает искусство исполнения, – любезно ответил главный портной.
   – Вы видите, миледи, мы приложили огромные усилия, чтобы подобрать безупречное сочетание тканей, – сказал другой портной, поднимая рукав невероятного платья. – Мы украсили традиционное белое атласное платье Земли этим прекрасным оттенком зеленого, каким обладает великолепный терокский шелк. Жемчужины из коралловых шахт Рейака, – он продемонстрировал другую часть ниспадающего платья. – Это кружево было сплетено вручную восьмью лучшими кружевницами Уска. Узор вдоль каймы – одна из патентованных моделей, разработанных на Рамахе. В общем, мы нашли ей способ представить каждый из колониальных миров Ганзы.
   – Терок – независимый мир, – уточнила Эстарра, – а не колония Ганзы.
   – Кроме того, создавая это совершенное платье, они были горды, что ты познакомишься с нашим наследием. Не будь занудой, Эстарра, – Сарайн шикнула на сестру и провела рукой по тканям платья, словно сама втайне желала его надеть. Эстарра знала, что ее сестра честолюбива и с радостью согласилась бы стать королевой – не потому, что сколько-нибудь любила Петера, но ради наслаждения могуществом и выгодой высокого положения. – Этот союз свяжет две наших культуры, приведя терокцев и Ганзу к сотрудничеству.
   Приготовления происходили в ураганном темпе. При несомненном закулисном одобрении со стороны официальной Ганзы средства массовой информации передавали захватывающую трогательную историю «дарящей надежды любви» между королем и избранной им королевой. Праздничные мероприятия были расписаны по минутам, танцоры репетировали специально по случаю придуманную программу, придворные музыканты сочиняли грандиозную свадебную симфонию – и все ради того, чтобы приободрить население.
   У двери показались охранники, сопровождающие короля Петера. Это вызвало переполох, модельеры вскочили, чтобы спрятать платье, и Эстарра обернулась одновременно с сестрой. В дверях, рядом с почетной охраной, несколькими зелеными священниками и собственно королем, стояли Идрисс и Алекса.
   Эстарра бросилась обнимать родителей, визжа от восторга.
   – Я ждала вас только на следующей неделе!
   Как обходительный хозяин, король Петер надел самый лучший наряд, чтобы сопроводить отставных терокских правителей в личные апартаменты Эстарры. Сарайн чинно поклонилась родителям.
   – Лучше прибыть раньше, чем опоздать на свадьбу моей дорогой дочери! – Идрисс ласково смотрел на Эстарру. На нем было разноцветное одеяние из лакированных лепестков и крыльев насекомых. – Должно было случиться нечто экстраординарное, чтобы мы решились связаться с имеющимся в распоряжении кораблем, и вот мы здесь.
   – Благодарю, что проводили нас, король Петер! – улыбнулась Петеру Алекса. – Вы такой прекрасный молодой человек! Вы с Эстаррой очень… подходите друг другу. – Алекса надела традиционный терокский костюм из сверкающих панцирей насекомых и мерцающего шелка. – Сарайн нам так много рассказывала о Дворце Шепота, мы думали, что она многое преувеличивает. Но это место действительно волшебное!
   – И очень отличается от терокских домов, – Идрисс огладил свою густую бороду; Эстарра не могла точно сказать, наслаждается ли отец окружающим богатством или напуган странностями. – Возможно, Рейнальд был прав, что посещал другие планеты. Я вижу, почему он так ценил то, что узнал во время путешествия. Разумеется, мы и не предполагали, что он встречал нечто особенное, пока шатался по Рукаву Спирали…
   – Мы так гордимся тобой и Рейнальдом! – прервала его Алекса. – Могут ли родители желать большего для своих детей? Две свадьбы в один год!
   – Могут ли родители пережить большее? – сказал Идрисс, тяжело вздохнув.
   – Две свадьбы? – спросила Сарайн. – Рейнальд наконец выбрал себе супругу? Какую из терокских девчушек он пригласил на капитанский мостик?
   – Ох, Сарайн, я и забыла – все свадебные корабли прибыли сразу же после вашего с Эстаррой отлета на Землю, – лукаво улыбнулась Алекса. – Полагаю, в суматохе мы просто забыли попросить Нахтона передать вам. Рейнальд просил Ческу Перони, Рупора кланов Скитальцев, стать его женой. Она очаровательная женщина и очень талантливая.
   – Она из… Скитальцев? – задохнулась от негодования Сарайн. – Но как он мог? Рейнальд только что согласился на союз с Ганзой и…
   – У Скитальцев созвучная нам культура и многое, что может нас заинтересовать! – резко оборвала ее Алекса. – Мы с твоим отцом одобрили этот брак! Фактически, это еще один шаг к тому, чтобы объединить все человечество вновь в одну большую семью.
   Она улыбнулась стоящему рядом мужу и взяла Идрисса за руку, очевидно, чтобы окинуть скептическим взглядом всех остальных в этой комнате. Эстарра, едва удерживаясь от смеха, надеялась, что ее брат будет очень счастлив с Ческой Перони.

89. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

   Во всех своих путешествиях от Плумаса до Рандеву, от горячего Испероса до облачного Голгена Джесс никогда не встречал ничего более странного и удивительного.
   Туманная вода была живая. Более чем живая – она обладала самосознанием.
   Пока его гигантский комбайн продолжал свой полет среди межзвездных молекул, Джесс успел очароваться странным существом. Он по старинке сидел на полу рабочей палубы, сосредоточив все внимание на прозрачном цилиндре, до краев полном жидкостью, выделенной из тумана.
   Она содержала неподдающуюся объяснению, неизмеримую энергию пульсирующую едва заметно где-то в глубине его глаз, словно человеческий зрительный аппарат не мог отделить ее источник от основного материала. Она была гораздо большим, чем просто водород и кислород. Она лежала за гранью любого известного природного вещества.
   Она была живой.
   Она была чувствующей.
   Она… общалась с ним.
   Джесс прикоснулся к гладкой стенке цилиндра. Энергия просачивалась сквозь нее, она излучала прохладу и тепло в одно и то же время, ощущалась маслянистой и скользкой и все-таки не прилипала к коже.
   Джесс слышал голос, словно его собственные воспоминания говорили с ним, это не были слова. Он думал о том, как зеленые священники связывались со вселенскими деревьями через телинк … но это был совершенно другой тип существа. Или ему так казалось?
   – Некогда нас исчисляли миллиардами, но я последний. И ты привел меня назад.
   – Кто ты?
   – Сущность жизни и жидкости; вода, текущая сквозь космос. Трудно найти подходящее сравнение в твоем уме. Мы называем себя венталами.
   – Но ты… ты последний в своем виде?
   – Теперь я первый.
   – Что случилось с другими венталами?
   – Мы не можем умереть, но нас можно… разъединить. Этот туман гигантское кладбище, поле боя давней войны, что некогда угрожала вдребезги разнести космос. Мы… проиграли эту битву.
   Джесс почувствовал, что теперь он может контролировать ситуацию. Если это существо как-то связалось с его разумом, вентал должен ощущать тысячи вопросов, нагроможденных, как тяжкий сугроб, в его сознании. Джесс боролся со всем, что хотел знать.
   – Как давно? Тысячи лет?
   – Неизмеримо долгое время.
   Джессу не приходило в голову, как давно это могло быть. Существовал ли вентал до того, как сам туман распространился по этой части Рукава Спирали?
   Теперь, когда его связь с венталом упрочилась, Джесс обнаружил, что не нуждается больше в прикосновении к цилиндру, а может ходить по палубе и общаться.
   – Расскажи мне об этой древней войне. С кем вы дрались? Что здесь произошло?
   – Последний из венталов стоял против наших врагов… гидрогов.
   Джесс остановился как вкопанный:
   – Гидроги? Как?
   – Я не могу описать причины конфликта в терминах, которые тебе знакомы, или детали нашей борьбы, но наша последняя битва была здесь. Гидроги и венталы столкнулись, разрушая, разъединяясь…
   Гидроги уничтожили вердани, разрушили их лесные миры. Остались только венталы.
   Мы были могучими, разрушая миллионы – миллиарды – гидрогов. Это была ужасная битва, с громадными потерями с обеих сторон. Нас разложили на части в потоки водорода и кислорода, нашу кровь рассеяли в широкой полосе пространства. В ответ мы почти уничтожили наших врагов.
   Но там было много гидрогов. Слишком много. Враг подавил нас…
   Джесс ждал, ему было холодно и одиноко.
   Все сошлось воедино, появились странные возможности, о которых он никогда прежде не думал.
   – Мы, люди, придумали так мало, – сказал он себе. – Слишком мало.
   Гидроги были не новой всеобщей угрозой, но опасностью, что донеслась сквозь эпохи галактического времени.
   Он осознал, что это не просто грандиозный конфликт с чужаками из глубин. Ческа и все Скитальцы нуждались в этой информации, и Большой Гусак, и даже Илдиранская Империя.
   – Гидроги все еще здесь, – сказал Джесс. – Они напали на людей. Существует ли способ… противостоять им? Скажи, как защититься от гидрогов?
   – Люди не могут противостоять им…
   Когда Джесс размышлял о тумане, об огромном поле древней битвы, последствиях столкновения устрашающих сил, по его коже пробегали мурашки. Как могут военные силы людей или тех же илдиран тягаться с такой мощью? Ганза, Империя, Скитальцы?
   – Но ты дрался с ними прежде. Можешь ты помочь нам? – Через связь с венталом Джесс мог чувствовать, что эта странная сущность не стремится разрушать или мстить гидрогам. Это создание казалось открытым, искренним… честным. Он чувствовал настоящую надежду и доверие. – Есть ли какой-нибудь способ помочь вам вернуться? Что я могу сделать?
   Джессу показалось, что вода в цилиндре засияла, он ощутил покалывание в мозгу, взрыв бодрости, словно бы адреналина, вскипевшего в крови.
   – У тебя есть возможность путешествовать среди звезд и ты можешь помочь венталам размножиться. Тогда мы будем в силах сразиться с гидрогами еще раз.
   – Скажи мне, что делать, – отважился Джесс. Он вспомнил давнее выражение Скитальцев, когда-то штурмовавших бескрайние звездные просторы: «Враг моего врага – мой друг». А гидроги, без всякого сомнения, были для него врагами – персональными врагами.
   – Возьми меня в водяной мир! Найди океан и вылей жидкость, составляющую мое тело, в него. Этим способом я позволю себе распространиться и взрастить силу вновь. Тогда ты должен будешь взять побольше моей сущности и отправиться в другой мир, а оттуда – в третий…
   Глаза Джесса сияли. Со времен гибели брата, смерти отца и его вынужденного разрыва с Ческой он действовал механически, слепо, лениво. Но сейчас у него была цель. Джесс чувствовал, как сила жизни наполняет храбростью его сердце.
   Он не мог точно сказать, как именно это зыбкое существо может противостоять чужакам из глубин, но венталы сталкивались с гидрогами прежде. Смысл этого конфликта был за пределами его понимания.
   – Отлично, я выполню то, что ты просишь! – сказал Джесс. – Сейчас ты – первый вентал, но обещаю, последним не будешь!
 
   Поднявшись в главную кабину туманного скиммера, он перепрограммировал навигационные системы корабля, потом послал ошеломляющее известие другим разбросанным парусникам, хотя пройдет много времени, пока оно дойдет до адресатов.
   Все пути назад были отрезаны. Джесс оборвал кабели, отсоединил громадный черпак паруса от собственно корабля и обрезал пленочную сеть. У него было гораздо более важное дело, чем, бесцельно дрейфуя, прятаться от всех, кого он знал, в океане горя, час у него, наконец, появилось стоящее занятие.
   Маленький корабль отделился – мелкое пятнышко на фоне обширного полотна паруса. Наращивая скорость, Джесс направил скиммер к далекой границе туманности. Итак, он шел в одиночку, чтобы воскресить венталов и дать человечеству могучего союзника.

90. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

   Гидроги ударили снова, из пульта на мостике командира Тасии Тамблейн полетели искры. Она потеряла счет врагам, поднявшимся из толщи облаков, взбаламученных бомбардировкой EDF.
   Дерзкая операция EDF не только была плохой идеей, но и Робб погиб ни за что.
   Огненное шоу в виде ряда коротких замыканий взвихрилось и плюнуло пламенем, извергнутым из недр тактической станции слева от нее. Ее офицеры, взвинченные до предела безжалостным разрушением, запаниковали. Три зазубренных голубых молнии сверкнули через их отсек, но, по счастью, не причинили вреда.