Андерсон Кевин Дж.. В поисках силы (Звездные войны)

   Несколько человек из команды Виджа возились с тяжелой ржавой решеткой в дальнем углу комнаты, откуда сыпались сполохи лазерной сварки. Решетка была изогнута так, будто ее терзал кто-то неистовый и яростный, кого не могли сдержать никакие запоры.
   - Веселенькая выдалась ночка, - обронил Видж. Сварщики подняли глаза от своей работы, приветственно помахали Виджу и вновь вернулись к агрегатам.
   - Видно, дружок той самой крысы пробрался по подземному туннелю, обнаружил, что его товарка мертва, и устроил небольшой скандал. - Видж нахмурился: - Почти все уничтожено, однако кое-что нам удалось спасти. Император хранил это место в строгой секретности. Вероятно, нечто вроде сектора глубокого допроса.
   - Похоже на то, - донесся голос Акбара, пробиравшегося к ним по обломкам. Разбитые доски трещали под его широкими плоскими стопами. - Главное, чтобы все это не попало в чужие руки.
   Внимание Люка привлек какой-то моток проводов на полу и плоские кристаллы считывателей, сложенных на манер веера. Лоб его тут же прорезали морщины, что не укрылось от взгляда Леи:
   брат вошел в настороженно-сосредоточенное состояние. Люк нагнулся над предметами, которые целиком завладели его вниманием.
   - Неужели это оно и есть? - пробормотал он.
   - О чем ты, Люк? - спросила Лея, наклоняясь рядом.
   Не издав в ответ ни звука. Люк присел на корточки и стал копаться в проводах. Бормотание при этом продолжалось.
   - Похоже на три отдельных соединения. Наверное, уже оборваны... - Внутри он, однако, ощущал растущее возбуждение. Может, не все еще потеряно и удастся собрать?
   - Что это? - снова спросила Лея. Люк развернул один из кабелей и обнаружил на его конце исправный кристаллический считыватель. Он походил на зеркальную серебряную пластину - чуть длиннее его руки.
   - Мне приходилось читать о таких вещах во время архивных исследований о судьбе старых Рыцарей Джедаев. Императорские ищейки использовали их для обнаружения скрывающихся Джедаев, во время великой чистки.
   Он нашел второй считыватель, а затем и пульт управления, с виду пострадавший больше всего. Своей киборгорукой Люк стряхнул пыль, подсоединил кабели по обеим сторонам пульта, держа при этом в каждой руке по пластинке. Щелкнув переключателем, он с удовлетворением увидел теплую вспышку света: соединение работало.
   - Группы захвата использовали это приспособление в качестве детектора силы, для того чтобы прочитать ауру людей, в которых они подозревали дар Джедая. Согласно архивным записям, последние из уцелевших Рыцарей Джедаев панически боялись этой штуковины, нам же она, вероятно, пригодится для другого дела - воссоздания нового Ордена.
   Он усмехнулся и в этот миг вдруг почувствовал себя тем полным сил и молодого задора деревенским пареньком с планеты Таттуин.
   - Ну, Лея, держись. Сейчас мы испробуем его на тебе.
   Лея выпрямилась и невольно попятилась назад:
   - А как она работает?
   Видж и Акбар, наоборот, подошли поближе.
   - Верь мне, - авторитетно произнес Люк и, вытянув руку, прикоснулся к ней кристаллами контактов. Как только он щелкнул переключателем, тонкие лучики обежали тело Леи - от головы до ног. В воздухе над контрольным блоком одновременно стала вычерчиваться такими же лучиками уменьшенная копия ее силуэта, считывая данные и конструируя крошечную голограмму Леи.
   Здесь она выглядела совсем не так, как на той голограммке, которую снял Арту для Бена Кеноби. Это был стереометрический силуэт ее тела, с линиями цветовой кодировки, отсылающими к воздушной проекции цифровых таблиц. Очертания тела окружала мерцающая аура голубого света, слабая, но вполне отчетливая.
   - Люк, ты что-нибудь понимаешь в этом? - спросил адмирал Акбар, приблизив рачьи глаза.
   - Надо попробовать кого-нибудь другого. Для сравнения. - В этот раз он коснулся контактами Виджа, который невольно вздрогнул от прикосновения луча, скользнувшего по комбинезону. Когда его топографический силуэт вычертился рядом с фигурой Леи, большинство из цветовых обозначений в линиях совпало однако голубое сияние отсутствовало.
   - А теперь попробуем вас, адмирал. - Люк направил пластины на мон-каламарианина, позволяя устройству соприкоснуться с полем чужеземной расы. На появившейся голограмме Акбара голубой ауры не было и в помине.
   - Лея, попробуй теперь на мне. Надо выяснить окончательно.
   Лея приняла прибор неохотно, как бы не решаясь прикоснуться к предмету, который успел побывать в руках людей, додумавшихся до изобретения пыточного дройда. Однако она на диво легко и сноровисто управилась со сканером.
   Силуэт Люка запылал ярким светом.
   - Весьма полезное изобретение, - заметил он, - Не требуется особых талантов в области Силы, чтобы им пользоваться. Мы сможем обнаруживать людей с потенциалом Джедаев простым сканированием, что существенно облегчит работу по комплектованию Школы Джедаев. Может быть, впервые это устройство найдет себе достойное применение.
   - Весьма достойное, Люк, - заметил Акбар. Люк задумчиво пожевал губами:
   - Видж, я хочу еще кое-что попробовать. Ты можешь на минутку расслабиться, чтобы я мог оказать на тебя ментальное влияние?
   - Хм, - выдавил Видж, но тут же заметил, что взгляды его команды сосредоточены на нем. Он выпрямился и отважно сказал: - Действуй!
   Не тратя даром времени. Люк вытянул руки перед собой, коснулся висков Виджа, пробежал кончиками пальцев по голове, снимая ментальную пробу поверхностного состояния его рассудка, забираясь постепенно все глубже, к той удивительной заветной шишке-фишке, расположенной на периферии мышления"
   Однако, когда Люк коснулся ее - с осторожностью и уважением, припоминая свой первый опыт, - ничего не произошло. Вероятно, Видж даже не почувствовал. Люк надавил посильнее, однако это было все равно что давить на спусковую кнопку незаряженного бластера.
   - Ну как? - осторожно спросил Видж, словно трезвый клиент под ножницами пьяного парикмахера. - Ты что там делаешь?
   Люк улыбнулся:
   - Совершенствую свою теорию. Мы совершили гигантский скачок в деле основания нового Ордена.
   ГЛАВА 4
   Хорошо, хоть корабль не взорвался.
   Эта мысль первой пришла в голову Хэну Соло, как только вместе с болью начало возвращаться сознание. Он заморгал, прислушиваясь к шипению атмосферы, уходящей сквозь повреждения в обшивке "Сокола". Непостижимым образом им удалось уцелеть после того, как корабль врезался в землю. Как же называется планета, на которую они совершили посадку? Кессел!
   Наконец с усилием открыв глаза, он увидел пятна на панели управления. Кровь. Нога ныла так, будто ее проткнули раскаленным вертелом; на языке ощущался острый вкус железа. Кашлянув, он обнаружил, что еще больше забрызгал кровью панель управления. Тут он вспомнил, что не успел пристегнуться перед падением. Впрочем, что там пристегнуться! - хорошо, хоть вовремя убрался с места стрелка.
   Оставалось только надеяться на то, что Чубакке удалось выйти из этой передряги с меньшими потерями. Поворачивая голову, Хэн почувствовал себя так, будто в спину ему всадили заряд стеклянной дроби. В кресле второго пилота лежал бездвижный вуки: шерсть на волосатом брюхе слиплась в крови.
   - Чуви, друг! - прохрипел он. - Как ты, в порядке?
   До слуха Хэна донесся звучный хлопок плазменного взрывателя; затем кто-то завозился по правому борту с лазерным резаком. Остатки воздуха в "Соколе" улетучились в разреженную атмосферу Кессела.
   - Здорово, - пробормотал Хэн. Мало того что у него переломаны ребра, теперь еще и дышать нечем.
   Тяжелые торопливые шаги раскатились по верхней палубе. Хэн попытался вытащить бластер, чтобы свалить напоследок хоть несколько противников, но смог лишь поднять глаза, ожидая увидеть перед собой стройную колонну гвардейцев в белых бронекостюмах. Именно так и должен был закончиться такой дрянной день.
   Оказалось, что у проникших на борт корабля в смысле экипировки полнейший винегрет вооружения: отчасти что-то в ней было позаимствовано из формы тюремных охранников, что-то из экипировки гвардейцев. Откуда могло взяться это разношерстное воинство? - озадаченно размышлял Хэн. Однако его разум уже свыкся с вещами, невозможными в природе. Чтобы "сид"-истребитель и крестокрыл летели борт о борт - да еще против него? Это ли не нонсенс?
   Проникшая на борт "Сокола" компания была в кислородных масках, позволявших дышать в атмосфере Кессела. Придушенными голосами они выкрикивали друг другу приказания.
   Один из них, с виду сущее пугало, с немыслимо вытянутой шеей и невероятно длинными руками, вскарабкался на капитанский мостик. Хэн почувствовал, что определенно он уже где-то видел этого типа, не мог только припомнить его имени.
   Нарукавники у пугала были явно позаимствованы из Императорской. тюрьмы, меж тем, как на боку болтался модифицированный двуствольный бластер, ношение которого на большинстве планет системы считалось незаконным. Пугало остановило свои широко расставленные ледяные глаза на Хэне.
   - С-с-соло! - прошипело пугало. Несмотря на то что кислородная маска скрывала нижнюю часть лица, Хэн с уверенностью мог утверждать, что пугало ухмыльнулось во всю ширину пасти. - Теперь ты пожалеешь, что уцелел после посадки.
   И тут в проблеске памяти имя пугала открылось Хэну. Скинкснекс. Вот оно что! Но ведь этот Скинкснекс был приговорен к пожизненному заточению в Императорской Исправительной колонии, только чудом избежав смертного приговора. Вопрос уже готов был соскочить с языка, когда железный кулак Скинкснекса опустился на голову Хэна, отправляя его в продолжительное путешествие по мирам бессознательного
   Кессел. Спайсы. Сражаясь с кошмарами, он мало-помалу приходил в себя.
   Хэн никогда не скрывал своей гордости, говоря о том рекордно коротком сроке, в который "Соколу" удалось однажды достичь Кесселла. Однако он редко касался в своих рассказах того обстоятельства, что тайник под верхней палубой был битком набит специями и он, Хэн, удирал от патрульных кораблей Имперской таможни.
   Хэн получил груз, как обычно, от Моруса Дула, ящероподобного существа, снимавшего сливки с продажи специй на черном рынке, благополучно минуя имперскую систему налогообложения. Дул занимал какой-то чиновничий пост в гигантском тюремно-промышленном комплексе Империи, из которого вышел почти весь трудолюбивый и неугомонный класс контрабандистов. Империя держала строгий контроль над производством спайсов, однако Дулу удалось организовать собственную лавчонку для сбыта товара налево. Хэн Соло с Чубаккой работали у него в качестве бригады дальнобойщиков, пронося товар под бдительным недреманным оком патрульной службы и распределяя его по каналам, контролируемым гангстерами вроде Джаббы Хатта.
   Однако Морус Дул имел дурную привычку обдирать и всячески надувать своих сотрудников, пока в конце концов не решал, что срубит больший барыш, сдав их властям, Хэну, конечно, никогда бы не удалось этого доказать, но он сильно подозревал, что сам Дул и науськал патрульные корабли на "Сокола", едва успевшего взлететь с Кессела, так как только Дул располагал точными координатами того места, где Хэн планировал войти в гиперпространство.
   Хэн был вынужден сбросить груз глиттерстима в тот момент, когда таможенники уже собирались взять его на абордаж. Когда позднее он попытался вернуться за плывущим в космосе грузом, имперцы снова его засекли. Во время погони он каким-то чудом умудрился не стать жертвой гравитационного поля Черной Прорвы, хотя все навигационные карты показывали, что подойти так близко к этому скоплению черных дыр и уцелеть - вещь несбыточная. Один из таможенных кораблей так и пропал в водовороте раскаленных газов, навечно канув в бездонную зыбь. Однако "Соколу" удалось прорваться в гиперпространство и вылететь невредимым.
   Временно, впрочем. Груз специй, так и не доставленный по назначению, оценивался а 12400 имперок, и Джабба Хатт заплатил за него вперед чистоганом. Джаббу, естественно, не мог обрадовать такой поворот событий...
   Вспомнить только эти несколько месяцев, проведенных замороженным в углероде, в состоянии полной неподвижности, подвешенным на стенке у Джаббы, дрожь пробирала. Холод и слепота вновь начинали овладевать им при одной только мысли об этой пытке".
   - Прекратите тепловые конвульсии, - распорядился дребезжащий металлический голос. Похожие звуки издает плазменный резак, вклиниваясь в камень. Температура в медицинском центре была снижена в целях минимизации негативных последствий хирургического вмешательства в метаболические процессы вашего организма.
   Открыв глаза, Хэн увидел перед собой вытянутую, точно встречная пуля, металлическую физиономию медицинского дройда. Металл его корпуса изначально был главным образом зеленым, не считая черного козырька над оптическими сенсорами. Сегментированные металлические руки были вытянуты вперед - дройд перебирал на подносе допотопный хирургический инструментарий, весьма замысловатый и умело заточенный.
   - Я тюремный меддройд, - сообщило это существо. - Я не запрограммирован на анестетики и прочие приятные излишества. Оказывая сопротивление, вы только усугубите болезненность предстоящей операции.
   Хэн закатил глаза. Какое убожество! Куда он попал? Здесь не гуляло и эхо традиционных меддройдов, запрограммированных на то, чтобы создать пациенту максимальный комфорт.
   Хэн попытался оглядеться. Стены и потолок тюремного медизолятора были белыми к холодными, красовались на них одни только глянцево-тусклые гигиенические плакаты да порожняя посуда для анализов.
   Хэн с трудом различил у самых дверей силуэты охранников. На его виски легли холодные металлические руки и повернули ее в прежнее положение.
   - Не двигаться. Сейчас будет больно. Очень. Теперь расслабиться немедленно"!
   Где-то в другом углу комнаты невидимый Чубакка испустил звериный рык боли. Хэну стало легче от мысли, что вуки все еще рядом и жив. По крайней мере пока, до выздоровления.
   Хэн вздрогнул: меддройд склонился над ним и взялся за дело.
   Чубакка разбудил его, встряхнув, полным энтузиазма и симпатии объятием. Хэн со стоном выкатил глаза из-под век, но освещение было слабым, и ему потребовалось несколько минут, чтобы, что называется, собрать шары в кучу. Тело ныло так, словно его не лечили, а увечили все это время.
   Чубакка отозвался ответным стоном и снова сдавил его в объятиях.
   - Полегче, Чуви! Не то мне снова придется иметь дело с этим железным костоправом! - После этих здравомысленных слов вуки тут же оставил его в покое.
   Хэн прислушался к своему самочувствию. Он сел на койке, попробовал согнуть руки, затем ноги. Два, а вовсе не три его ребра ныли так, словно бы вместо них в его тело были всажены шипы ядовитого кактуса Мескалийских пустынь. Им в унисон подвывала и левая нога, указывая места залеченных переломов и сращения тканей. Хэн был еще слаб, но отчетливо сознавал, что коктейль возмещающих и питательных растворов мог бы поставить его на ноги в считанные минуты.
   Внешний вид Чубакки также оставлял желать лучшего. Шерсть местами свалялась клочьями, местами повыпадала, отчего на теле были заметны узловатые швы, наскоро наложенные неласковой рукой меддройда. Видимо, по окончании предписанного курса лечения их запихнули в какую-то сырую и темную дыру.
   Наконец Хэн отважился и глубоко, с присвистом втянул в легкие воздух, наполнявший незнакомое помещение.
   - Смердит, точно в мертвецкой. - И тут он внезапно осознал, что попал в точку.
   Чубакка словно бы в ответ на эту реплику показал на лежащую в соседнем углу тушу, которая занимала добрую треть их камеры. Хэн поморгал, убеждаясь, что зрение ему не изменяет.
   Туша была громадной и отвратительной, не то рако-, не то паукообразной и к тому же, судя по рядам кинжаловидных зубов, полностью и насквозь плотоядной. Клешни были размером со среднего человека, раздвинувшего ноги, тело покрыто панцирем, в струпьях и фурункулах. Все, что можно было хорошего сказать об этом существе, - это то, что оно мертво. Вдобавок оно источало смрад разложения.
   Первый раз Хэн повстречался с ранкором, когда, полуслепой, оттаивал после зимней спячки во дворце Джаббы. Гангстер подкармливал чудовище своими врагами и прочими несчастными, которые попадались под руку. Второй раз - в гораздо большем числе Хэну довелось познакомиться с этими хищниками на планете Датомир, где он охранял принцессу Лею. И вот один из них по причинам неизвестным загнулся в Императорской Исправительной колонии. Видимо, сперва ранкор разлагался, а затем, когда разлагаться уже было нечему, мумифицировался.
   Сама тюрьма, как хорошо было известно Хэну, представляла собой нечто среднее между зверинцем и исправительной колонией, поскольку в ней содержались существа, находившиеся на разных ступенях развития интеллекта. Единственное, что их всех объединяло, - это то, что они были опасными для общества. Хэн припомнил, как во время одной из своих отсидок в камере задержания ему приходилось разделять кров с весьма наглым паукораком, панцирь которого был отмечен несколькими татуировками вызывающего содержания.
   Камера (или, точнее, клетка), в которой они находились, была, как и полагается, огромных размеров - здесь вполне хватало места всем троим:
   Хэну, Чубакке и мертвому монстру, так что еще оставалось пространство, в котором можно было двигаться.
   Пол был усеян раздробленными, растертыми в порошок обломками костей, похоже, ранкор умер голодной смертью, тщетно пытаясь разыскать в клетке что-нибудь съестное. Зеленая и голубая слизь струилась по стенам. Кроме стука капель этой отвратительной массы, больше до них не доносилось ни звука.
   - Давно мы здесь, Чуви? Не знаешь?
   Чубакка не знал.
   Хэн снова прокрутил в голове порядок событий:
   они шли к Кесселу на посадку, шли под флагом Новой Республики, затем их атаковал флот, состоящий из "сидов", перехватчиков и чертовой дюжины прочих кораблей. Очевидно, на Кесселе происходило что-то, что надо было утаить от Новой Республики.
   Затем он припомнил Скинкснекса, который с непонятной гоп-компанией орудовал на борту разбившегося "Сокола". Скинкснекс был профессиональным грабителем и убийцей, одно время контактировавшим с Морусом Дулом и контрабандистами. Затем ему удалось оттяпать себе место надзирателя в исправительной колонии, но теперь, оказывается, он снова переквалифицировался...
   Хэн услышал щелканье и гудение дезактивационного поля вокруг дверей камеры, затем послышался скрежет гидравлических подъемников. Из проема поднимающейся двери в камеру ударил яркий луч. Хэн прикрыл глаза ладонью. Он и не предполагал, что глаза его за это время так отвыкнут от света.
   - Будь наготове, Чуви, - шепнул он приятелю. Если охранников окажется немного, они могут рискнуть прорваться. Однако два сломанных ребра вновь напомнили о себе болью, отозвавшейся приступом тошноты. Чубакка вяло привалился к стенке камеры ранкора и глухо стонал.
   - А вот если там, допустим, всего один стражник, да еще с плохим зрением, да еще ослабевший после недельного приступа дизентерии..."
   - Не бери в голову, Чуви. Посмотрим, что они скажут.
   Тощая, точно скелет, фигура, появившаяся в освещенном проеме, была, очевидно, Скинкснексом. Как только глаза Хэна освоились со светом, он разглядел за спиной пугала еще четырех типов, чья форма не вполне соответствовала принятой у тюремных надзирателей. Их пестрая экипировка включала бронированные щитки и накладки на уязвимых местах, однако не включала ни одного опознавательного знака, нашивки или шеврона, по которым можно было догадаться об их звании и войсковой принадлежности.
   - Ну что, Хэн Соло, тебе пришлась по душе наша-, служба милосердия? поинтересовался Скинкснекс.
   Хмыкнув. Хэн оглянулся в сырую глубину камеры, туда, где валялся дохлый ранкор:
   - Да, твоим ребятам удалось превратить Кессел в настоящий курорт. Бойкое местечко. Похоже на планету Итор.
   Скинкснекс проследил за его взглядом, остановившимся на мумифицированном монстре:
   - Ах да, во время последнего бунта, когда мы захватили власть в тюрьме, кто-то забыл покормить ранкора. А жаль. Мы вспомнили о нем только через несколько месяцев. И жаль вдвойне, потому что к тому времени у нас накопилась уйма лишних имперских охранников. Могло получиться забавное зрелище. Вместо этого пришлось отправить их в спайсовые шахты.
   На краткий миг лицо Скинкснекса вновь посетила улыбка, затем его физиономия приняла обычное выражение, став плоской и безжизненной.
   - Надеюсь, наши механические костоправы помогли тебе прийти в чувство после аварии? Важно, чтобы вы оба были в хорошей форме, чтобы выдержать предстоящий допрос. Мы хотим досконально выяснить цели вашего шпионского визита на Кессел.
   Хэну тут же пришло в голову, что он может не скрывать своих намерений.
   - Всегда к твоим услугам, Скинкснекс. - Правда, он несколько сомневался, что искренность в данном случае ему зачтется.
   На лице главаря бандитов вновь сверкнула улыбка.
   - Так ты не забыл меня. Соло? Славно. Старина Дул не прочь перекинуться с тобой парой слов. Не будем откладывать встречу.
   Хэн удивленно приподнял брови. Значит, Дул еще жив и даже в деле - этот факт никак не укладывался в его планы.
   - Всегда рад поболтать со стариной Морусом. Давно мы не общались с ним, другом моим закадычным!
   Скинкснекс тихо заржал, откликаясь на эту реплику, однако тут же осекся. Охранники за его спиной еще продолжали хихикать.
   - Да, - зловеще произнес Скинкснекс. - Голову даю на отсечение, что он поминал тебя. И неоднократно.
   Подъемник вынес их из основного тюремного отсека к внешним помещениям исправительной колонии. Они поднимались все выше по металлической колее.
   Сквозь обшарпанные прозрачные стенки кабинки Хэн увидел, что тюрьма представляет собой массивное ржаво-серое сооружение из сталепластика и синтетического камня. Плоский фасад был отклонен примерно на сорок пять градусов назад;
   турели подъемников проходили по углам здания. В стеклянных и зеркальных пристройках, выпиравших из скошенной поверхности, располагались жилые помещения персонала и тюремная контора.
   Всю дорогу Скинкснекс поглядывал на них с нескрываемым любопытством, но с еще большим интересом пялилась на них в два дула его бластер-двустволка. Два вооруженных до зубов стражника тоже не дремали, готовые в любой момент продемонстрировать свое снайперское искусство. Глядя на все это, Хэн недоумевал, отчего он вызывает в них такой страх.
   Хэн с Чубаккой были закованы в стапер-браслеты - эти штуковины в случае сопротивления посылали непосредственно в нервную систему электрический разряд, сила которого была прямо пропорциональна строптивости заключенного. Хэн старательно держал себя в руках и заработал за все время лишь один легкий, но все равно очень неприятный щелчок в предплечье. Чубакка, как всегда, не мог сдержать своего темперамента и к окончанию поездки пребывал в состоянии близком к параличу.
   Как только двери подъемника открылись, Скинкснекс ткнул своих узников стволом в спину, указывая путь вперед. Хэн не стал артачится и, напустив на себя беззаботный вид, пошел вдоль коридора спокойно и уверенно. У него бывали нелады с Морусом Дулом, и - если начистоту - у него не было и намека на доверие к этому типу, однако, насколько Хэн мог помнить, черная кошка меж ними еще не пробегала, и, стало быть, особенно опасаться ему нечего.
   Скинкснекс со своим почетным эскортом провел их по административным помещениям тюремной конторы, хранившим следы пожара и разорения. Они прошли через широкий вестибюль в громадный кабинет, скорее похожий на зал, с высоченными окнами, выходившими на бесплодные пустоши Кессела. В отдалении маячили необъятные солончаки. Гигантские хоботы газообогатительных фабрик выбрасывали в разреженный воздух порции кислорода, азота, углекислого газа, питая бледно-розовое небо, с трудом хранившее жизнь или подобие жизни на этой планете. Мощные орбитальные экраны поглощали смертельно опасные дозы радиоактивного излучения и гамма-лучей, которыми выражала свои соседские чувства Черная Прорва. Если бы не драгоценные спайсы, никто бы не стал жить на этой чахлой планетке.
   В прошлом табличка на дверях извещала о том, что здесь находятся апартаменты начальника тюрьмы, однако теперь се заменил обрывок бумаги, на котором в ключе интерлингвы было начертано:
   ДУЛ. ПРИЕМНАЯ
   На правом дверном косяке был подвешен замороженный в углероде человек. Нет, не человек, а мучительная неподвижная конвульсия, немо кричащая боль. Дуя перенял эту привычку у Джаббы - выставлять заклятых врагов на всеобщее обозрение. Хэна пробрала дрожь при одном взгляде на этот трофей - слишком памятен был собственный опыт.
   У окна вырисовывался бочкообразный силуэт высвеченный ярким светом. Хэн мгновенно опознал в нем Моруса Дула.
   Дул был рибетом, приземистым голокожим существом. Его ярко-зеленая окраска и эффектные рыжие пятна напоминали кольца червяков, разбегающихся по его лицу, груди и рукам. Кожа его была сухой, однако настолько бархатистой и блестящей, что казалась покрытой слизью. Как обычно, Дул был облачен в наряд из шкур менее удачливых рептилий. Его жилет наводил на воспоминания о чем-то древнеисторическом. На фасаде у Дула красовался ярко-желтый галстук, сигналивший о периоде спаривания, хотя Хэн ума не мог приложить. на какой планете Дулу удалось отрыть готовую к случке самку своего вида.