Ардов Виктор. Так оно бывает (рассказы)

   - Нет, доченька, не пара он тебе, никак не пара! - подавал свистящим громким шепотом добросовестный мастер подсказа.
   - А? - переспрашивал Пыпин, приложив ладонь к уху и нагнувшись к будке.
   - Я говорю: "не пара он тебе, совсем не пара"!
   - Кто - не пара?
   - Он! - и суфлер тыкал пальцем в сторону кулис, желая тем показать, что личности, которая - не пара, в данный момент на сцене нет.
   Сережа озирался. И, не увидев там, куда направлен был перст указующий, ни одного из своих партнеров по сцене, снова допрашивал суфлера:
   - Да кто - "он-то"?! Кто кому - не пара? Мне - что ли?
   - Не тебе, а дочке. Вот ей! - надрывался человек из будки. И он снова тыкал пальцем - на сей раз в одну из артисток, присутствующих на сцене.
   - А-а... Вот оно что! - отзывался Пыпин-Михеич. - Теперь я понял. Да, дочка. Он тебе - не пара. - И тут же обращался к суфлеру со следующим вопросом: - Слушай, Андрей, а я ей - пара?
   - Ты же ей - отец! - рявкал суфлер. - Отец! Понимаешь?! Папа ты ей! Родитель, одним словом!
   - Да, ты мой горячо любимый папа, - вступала в диалог артистка, исполняющая роль дочки. - И ты считаешь, что он - Никодим, значит, он - мне не пара... Вот так!
   - Ффу! наконец разобрались! - радостно констатировал Пыпин. И, склонившись к будке, давал команду: - Толкай дальше! Что я тебе говорю?
   - Ты говоришь: "Вот помяни мое слово, он тебя не любит, ему нужны твои большие производственные премии и та новая квартира, которую тебе предоставляют за твой ударный труд..."
   - Чего, чего ему нужно?
   А тут уже из зала потерявшие терпение зрители кричали:
   - Квартира ему нужна! Деньги! Ну, кто этого не понимает? Играйте дальше!
   В задних рядах подхватывал кто-то:
   - Слушай, старик, если ты вообще такой тупой, то зачем ты вмешиваешься в дела дочери? Пускай они сами разберутся!..
   - Кхм, нда, - крякнул Пыпин, - Ну, я пойду на огород. А вы тут, действительно, разберитесь: что к чему?..
   Уход Михеича воспринимался с облегчением как артистами, так и публикой...
   И тем не менее, когда на следующий день Пыпин пришел к заведующему труппой, тот встретил его ласково:
   - Молодец! - начал он, раскрывая объятия. - Воистину: выручил родной коллектив. Правда, во втором акте паричок у тебя немножко отклеился и одного уса не было... потом, текст не очень твердо ты проговаривал. А все-таки - сыграл! И спектакль отменять не пришлось! Молодец! Мы тебе уже вывесили благодарность на доске. Поди почитай... Стой!.. Ты не сразу иди! У меня к тебе еще дельце накопилось...
   Сергей Пыпин вопросительно поднял брови. А завтруппой, стыдливо почесывая затылок, заметил:
   - Только ты пойми меня правильно, Пыпин. Родной коллектив - то есть наш же театр - просит тебя еще разок выручить его. Поскольку ты показал себя, так сказать, мастером создания блитц-образов, что ли, ты... Что ты качаешься, Пыпин? Уж не хватил ли ты на радостях тово - грамм полтораста-двести, а?
   - Ничего я не хватил, Палсаныч. И когда мне было "хватать"? Я же еще вчера играл, как вы знаете, совершенно новую для меня роль...
   - Правильно! И мы этой услуги родному коллективу не забудем. То есть сам коллектив не забудет. А теперь выручи нас еще раз. Сыграй ты в комедии "Большой недолив" роль веселой такой разбитной старухи Еремеевны...
   - Кого сыграть? - переспросил Пыпин и поковырял пальцем в обоих ушах, полагая, очевидно, что он плохо слышит: уши, мол, заложило...
   - Еремеевну будешь исполнять. Разбитная старуха - ее у нас вообще-то играет Спесивце-ва Анна Никандровна. Но Спесивцеву положили в больницу с подозрением на инсульт. А спектакль отменять управление культуры нам не разрешает. Вот и представился для тебя случай еще раз оказать услугу родному колл... Слушай, если тебя так заносит поминутно, ты лучше сядь! Сядь, Сереженька, посиди: в ногах правды нет. А тебе, как артисту, которому предстоит скоро дать на сцене иключительно правдивый образ нашей глубоко советской старушки...
   - Но почему же я должен играть еще и старушку?! - провыл Пыпин.
   - Ах, ты вот как ставишь вопрос? Хочешь отбрыкаться от почетной задачи, которая... при которой... в общем, не желаешь выручить родной колле...
   - Дайте я выручу родной коллектив в какой-нибудь мужской роли! Я ведь все-таки мужчина! И к вам поступал в труппу на роли только мужские, в крайнем случае - юношеские там... подростковые...
   - Видишь, Пыпин, какой ты мелкий эгоист. Скорее даже эгоцентрик. Все бы тебе выигрышные молодежные роли исполнять, выдрючиваться перед девчонками в зрительном зале и у выхода из театра... А когда тебе предлагают серьезную творческую работу...
   - Ну, какое ж это для меня творчество - играть старуху?! Палсаныч, вы только подумайте: что вы мне предлагаете?!
   - Предлагаю интересный комический или, скажем, так: характерный образ нашей родной советской старушки. И не я предлагаю, а родной коллектив предлагает играть родную старуш-ку... А что мы здесь с тобой дискутируем, Пыпин? Мы здесь дискутировать не будем. Ступай отсюда, Пыпин, к помрежу Шмакову, и пусть он тебе вручит роль Еремеевны. Времени у тебя для вхождения в образ, можно сказать, в обрез: послезавтра вечером ты уже натянешь на себя цветастую юбку Еремеевны и выйдешь к публике в ее забавном, но очень симпатичном образе. Вот так, Пыпин. Только так!
   Артист Пыпин опустил голову на бумаги, как всегда покрывавшие письменный стол заведующего труппой, и громко зарыдал. Обильные слезы смочили документы, и завтруппой поспешно стал убирать со стола свои ведомости и повестки, приговаривая:
   - Псих! Ну, чистый псих! Ему такие творческие горизонты раскрывают, а он здесь воет, как младенец перед ложкой с касторкой!.. Не капай слезами хотя бы на проекты приказов! Тут и про тебя сказано: получаешь роль первой категории, Еремеевну у нас всегда играют ведущие артистки! Ты меня слышишь?!
   Но артист завыл еще громче...
   ДЕЗДЕМОНА НА ТРИ ТОЧКИ
   Вопреки обычаю, директор драматического театра не пригласил к себе в большой кабинет - кого? - заместителя своего, а сам вошел в крохотную комнатку, которая была отведена оному заму.
   - Семен Адольфович, - начал директор, - вы продумали, что мы будем делать тридцать первого декабря? Учтите, это - последний день бюджетного года...
   - Что-то такое слышал о таком факте, - не без иронии отозвался зам.
   - Если мы тридцать первого не наверстаем хоть что-нибудь из недовыполнения плана, тогда - плохо дело... Ну, разумеется, тридцать первого дадим два спектакля у себя, в нашем здании...
   - В здании - три! - отозвался зам, придвигая к себе счеты и карандаш. - А может, даже четыре. Плюс - выездные...
   Директор поднял брови:
   - Ну, три - это понятно: "утренник", "обедник" и "вечерник"... сказал он. - А - четвертый куда вы воткнете?
   - А после вечернего представления. Сделаем новогодний бал с танцами и призами за лучшие костюмы. Теперь всюду так.
   - Но это же - не спектакль...
   - Хо-хо! Это, если хотите, - побольше спектакля: билетов мы продадим четыре полных комплекта...
   - А не тесновато получится?
   - Ну и что?.. Современные танцы - это тебе не мазурка и не падеспань, которые требова-ли чуть ли не циркового манежа для каждой пары. Сейчас все танцуется впритирочку, так сказать... Люди обнимаются и топчутся себе под музыку. А которые не танцуют - тем еще меньше места надо...
   - Но нельзя же все-таки, чтобы - как в трамвае...
   - Безусловно, нельзя... Хотя - почему нельзя? Вон в соседней области как сделали?..
   Директор прищурился и произнес не без величественности:
   - А вы забыли, что в соседней области именно за это сняли директора, и заместителя, и...
   - А? Разве?.. Хотя - да... Что-то такое вспоминаю. Ну, что же, ограничимся тремя комплектами билетных книжек... Ну, тремя с половиной! И все!
   - Ой, Семен, Семен, не туда вы смотрите! Не подведите коллектив и... руководство: себя, меня и так далее... Лучше продумаем сейчас: какие будут у нас выездные спектакли?
   - Тут, в основном, все ясно. Тридцать первого числа три выездных "утренника" - это уж как пить дать: "Отелло", "Стряпуха" и "Девушка с веснушками".
   - Заказчики есть на эти спектакли?
   - Сделаем. Умрем, а сделаем! Уж кому-нибудь обязательно всучим все три выезда... То есть - не всучим, а уговорим... в общем, культурно обслужим. Хозяйственники там опомниться не успеют, а уж договора ими подписаны... Вы же знаете моих орлов-распространителей!
   - Потому и тревожусь, что знаю... Мне в обкоме два раза намекали, чтобы я их поунял...
   - Дайте перевалить в новый год, Пал Михалыч, дайте залатать убытки и недовыполнение, а там лично я переведу всех моих разъездных кассиров на культурные методы работы. Вот вам слово! Так. Значит, тридцать первого декабря "утренников" будет три. "Обедники" на выезд берут. Переходим, значит, к вечеру... Что ж, тут тоже мне мерещится что-то порядка четырех-пяти спектаклей...
   - Это как же?
   - Очень просто: "Девушку с веснушками" дадим у швейников; "Стряпуху" отправим к пищевикам; "Отелло" - в дом медиков...
   - А вот и не выйдет!
   - Почему "не выйдет"?
   - Канавцева играет стряпуху. И она же - в "Отелло" исполняет Дездемону - обе ведущие роли, не забудьте! Да!.. Она же еще и - девушка с веснушками!
   - Да.. верно... и все-таки что-нибудь придумать надо... Вон ведь в кино; из одногo театра возят на мотоцикле коробки с лентами в другой кинотеатр. В этом кино крутят первую часть, а подвезли вторую. А где-то пошла третья часть. И уже им везут четвертую. А первую часть - фррр! покатили на новую точку!
   - Но Канавцеву надо "крутить" единовременно на трех точках: и стряпуха все время на сцене, и Дездемона тоже поминутно вылезает к публике, и эти веснушки - тоже на глазах у зрителей...
   - Позвольте, позвольте, Дездемону в конце концов душат! Вот тут и надо ее перекинуть туда, где идет "Стряпуха"...
   - Так душат - именно "в конце концов": в самом последнем акте!
   - Ага. Так. Так. А почему нам не начать с этого? Задушили эту венецианку сразу в первой картине, и перекидываем ее на другую площадку изображать колхозную повариху!
   - Хорошо. Допустим. А кого тогда Отелло станет ревновать весь остальной спектакль? А как быть при этом с веснушками?
   - А?.. Да... это, - действительно, надо продумать... Вы не помните: девушку с веснушками в каком акте душат?
   - Кто ее душит?! В бодрой советской комедии, по-вашему, героиню убивают из низменных побуждений?!
   - Не убивают, значит?.. Жаль-жаль... А то бы, может, удалось развести все три спектакля. Ведь эти веснушки играет еще Гущенко. Ее можно бы выдать за Дездемону или - за стряпуху Павлину...
   - Как это - "выдать"? Ну, что вы говорите!
   - Выдать... подменить, значит. Если нам взять напрокат хотя бы два мотоцикла с "галошами" - то есть с колясками, мы бы сумели организовать темповую перекидку на все три площадки. При условии, конечно, взаимозаменяемости актрис: здесь, допустим, играла Канавцева; начался антракт... вы следите за ходом моих мыслей?
   - Ну?
   - Да... И сразу же - в тот момент, как закрыли занавес, ее увозят на другой спектакль.
   - Кого - "ее"?
   - А героиню. Дездемону. Или стряпуху Павлину. Или эту - как ее? - ну, Дездемону с веснушками... то есть девушку с мавром... тьфу! без мавра, конечно... Ну, вы меня поняли: сразу увозим...
   - Прямо в гриме?
   - А что такое? Грим-то у них у всех - одинаковый: молодая героиня. Или там - инженю... Веснушки наляпать нетрудно и убрать ничего не стоит... И притом: почему Дездемона не может быть конопатой? Где это сказано? Нигде не сказано!
   - А костюм?
   - Что - костюм?.. Да, костюмы у них у всех трех действительно разные... Ну, и что ж? Пока будут ее везти, она переодевается. Подсадим к каждой в "галошу" мотоцикла портниху-одевальщицу...
   - Вы думаете, на ходу в мотоцикле артистка сумеет переодеться? А как вы ее с портнихой разместите в "галоше"?
   - Ну, не в мотоцикле: автомобиль возьмем. Та-ак. Привезли, значит, Дездемону на полевой стан колхоза... Она играет здесь...
   - А тем временем там антракт кончился.
   - Правильно: кончился. А мы уже везем ее обратно - в Венецию... или же прямо на ост-ров Крит, где Отелло ревнует во втором акте. Ну, может быть, немного потянули с антрактом... Вы следите?..
   - Что же у вас, антракты будут величиной с целое действие плюс - время на переезды?
   - А что такого? Если организовать приличный буфет... В общем, мне думается, можно устроить все так, что двух героинь хватит на три спектакля... Надо только продумать как следует. По-моему, тут - новый прогрессивный метод... ммм... метод интенсификации спектаклей... Вы следите?
   - Что - я!.. Если вы попробуете на деле такую "интенсификацию", тогда уже прокурор будет следить... то есть начнет следствие.
   - Вы думаете?.. Гмм... да... Пожалуй, это верно... Так что же делать?
   - Я думаю, надо как-то добиться, чтобы зрители посещали наши основные спектакли. Не четыре и не пять представлений в день, а - одно. От силы два. Но чтобы ходили бы, черт их возьми! Чтобы им интересно было!
   Замдиректора не слышал этих слов своего начальника. Он что-то прикидывал на счетах и писал цифры карандашом. Даже на прямое обращение замдиректора отозвался не сразу. A когда поднял голову от бумаги с цифрами, лицо его было печально и спокойно. Он сказал:
   - Да, вы правы, Павел Михайлович, не стоит нам так хлопотать и налаживать эти утренни-ки и вечерники... Сколько мы их ни сделаем, плана нам не дотянуть. Только испортим себе письмо в облисполком...
   - Какое письмо мы испортим? - переспросил директор.
   - Дотацию-то всё равно придется просить по тому случаю, что зритель к нам ходить, в общем и целом, избегает... Значит, чем хуже будет баланс, тем нам выгоднее: больше получим...
   - Значит, вы...
   - Угу. Это самое. Я лично - категорически против чрезмерной активности. Нам это уже не поможет! Нет, нет!.. Перевозить героинь на мотоциклах не будем. Не удивим мы театральный мир нашей Дездемоной на три точки!..
   МАЛАЯ, НО ДРАМАТУРГИЯ
   КРАСИВОЕ ЧУВСТВО
   СЦЕНКА ДЛЯ ДВУХ ИСПОЛНИТЕЛЬНИЦ
   ДЕЙСТВУЮТ:
   Ольга Ивановна - немолодая семейная женщина.
   Ирэна Павловна - женщина немного моложе и с претензиями.
   Место действия - квартира Ирэны. Время действия - наши дни.
   Когда открывается занавес, мы видим И р э н у в модном стеганом халате из розового синтетического шелка, в ярких туфлях. Волосы оранжево-морковного цвета увенчаны десятком металлических бигуди. Она говорит по телефону.
   И р э н а (в трубку). Позовите, пожалуйста, Сергея Васильевича... Да. Мерси... Серенький? Это - я... Котик, я уже соскучилась... Угу. А ты? Я так и думала. Скажи своей кошечке "мяу"!.. Ну и пусть - вокруг люди, а ты скажи! Скажи "мяу"!.. Значит, ты меня не любишь?.. Не верю! Котик, ну, скажи "мяу"! Или твоя кошечка будет плакать... Сейчас скажи! Не слышу! Громче! Громче говори! Еще!.. Ну, вот теперь я верю, что ты меня действительно любишь. И я. Я говорю: и я. И я тебя обожаю!.. Ты скоро вернешься в наше гнездышко? Нет, приходи скорее! А заседать будешь завтра! Ты слышишь?!
   Входит Ольга Ивановна, неся огромный чемодан. Очевидно, ей трудно тащить такую тяжесть. Она опустила чемодан на пол.
   Ольга. Простите, это - шестнадцатая квартира?
   Ирэна (кивает головою Ольге и продолжает в трубку). Я не хочу, чтобы мой котик сегодня заседал! Я хочу с котиком пойти в кино... Ты слышишь? Твоя кошечка хочет в кино!
   Ольга (в сторону). Ну, если такая кошечка захотела в кино, то уж не вырвешься...
   Ирэна (поглядела и поспешно закончила). Ну, я потом позвоню. Тут пришли... (Опустила трубку на рычаг.) Вам кого?
   Ольга. Точно не знаю. Но кажется - вас. Да, да, именно вас! Мне так и описывали...
   Ирэна. Кто описывал? Ничего не понимаю... Что вам вообще нужно? Как вы сюда попали?
   Ольга. Дверь в квартиру была открыта. А ваш адрес мне дали на работе у Сергея...
   Ирэна. Значит, вы... (Умолкает.)
   Ольга. Угу. Именно. Я - жена вашего "котика". (Указала на телефон.)
   Ирэна (гордо и картинно вскинув голову). И что вам угодно от меня... от нас?
   Ольга. Мне угодно отдать вам вещи моего бывшего мужа. Вот! (Указала на чемодан.) После курорта Сергей домой не вернулся. Переехал прямо к вам... Ведь так?
   Ирэна. Да! Мы любим друг друга! И никто не смеет осуждать наше чувство! Что значат вообще человеческие законы по сравнению с дивным чувством, которое называется лю...
   Ольга. Ну, эту пластинку я знаю. Мне ее сам Сергей проигрывал не раз.
   Ирэна. О, вы можете обратиться к так называемой "общественности"! Не сомневаюсь: вы разошлете повсюду кучу этих... как их называют? заявлений... Но вам не удастся втоптать в грязь самые дорогие наши эмоции, которые трепещут в наших сердцах...
   Ольга. Да трепещите себе, сколько хотите. Я ведь - как раз наоборот: принесла вам все вещи Сергея, чтобы ему не надо было покупать себе новое белье или там одалживать ботинки у приятелей. Вот - все здесь!
   Ирэна. Это - точно, что все?
   Ольга. Поверьте: у меня ничего не осталось...
   Ирэна. Поверить - нет. Проверить надо.
   Ольга. Это - сколько хотите... (Села.)
   Ирэна. Вы - что же? Расписку ждете?
   Ольга. Зачем?.. Просто посижу немного: устала я все-таки, пока доперла к вам этакую махину... Разрешите закурить?
   Ирэна (пожав плечами). Пожалуйста... Вот - зажигалка...
   Ольга. Спасибо: у меня спички... Дайте я на вас посмотрю: все ж таки мой муж ушел к вам... (Закуривает и глядит на Ирэну.)
   Ирэна (ежится под этим взглядом, принимается снимать свои бигуди). Поверьте: я не виновата... Это нахлынуло на нас, как тайфун... как девятый вал любви, одним словом...
   Ольга. Ах, у вас это уже - в девятый раз?
   Ирэна. Вы меня не поняли! Не любовь, а вал - девятый... ну, как буря, шторм... Я говорю: в смысле тайфун...
   Ольга. У моего Сергея это тоже, выходит, третий... нет, все-таки пятый тайфун.
   Ирэна (поспешно). И все - на курортах?
   Ольга. На курортах - второй раз. Если считать с вами. А то - в одной командировке был "тайфун". Потом - с машинисткой у них на работе... Потом... в общем, я уже привыкла к этим "тайфунам"... Как вы-то будете переносить их?.. Впрочем, может, вы сами "затайфуните" раньше, чем Сергей?..
   Ирэна. Напрасно вы хотите омрачить наше красивое чувство. Вам не удастся! И потом: я слишком много о вас знаю. Угу. Мне Сергей рассказывал, кто вы и какая вы. Угу!
   Ольга. Это - насчот моей бесполетности?
   Ирэна. Точно! Для того, чтобы понять эту сложную натуру - я имею в виду моего Серенького... Сергея, я хочу сказать...
   Ольга. Да знаю я и эту пластинку: я - низменная душа, погрязшая в пошлостях быта. А он - весь устремленность ввысь, весь - в романтике, в цвету... На скупость мою жаловался?
   Ирэна. Конечно! А разве вы не скупая?
   Ольга. Будешь скупой, если зарплата не такая уж крупная, а он на своих баб норовит истратить...
   Ирэна (перебивая). Как это - "не крупная"?! Ведь Сергей Васильевич получает, как член-корреспондент, не меньше, чем...
   Ольга (засмеялась). Он и вам наврал про это членство-корреспондентство? Вот - ловкач!.. Это он еще двенадцать лет тому назад придумал, что женщину надо обольщать большими окладами. Смотрите: и вы клюнули!
   Ирэна. Ничего я не "клюнула"! Я его просто люблю! Вы такого не поймете!
   Ольга. Где уж нам... Но вы ему скажите: домой пришла повестка из суда. Институт керамики с него ищет восемьсот рублей за невыполненный проект...
   Ирэна (с интересом). Да?.. Имейте в виду: он здесь не прописан. И я своим имуществом за его долги не намерена...
   Ольга. Ну, факт. Описывать вещи будут у меня. Я знаю. А вы получше спрячьте вот это... (Указала на чемодан.)
   Ирэна. Думаете, ко мне все-таки придут?
   Ольга. Все может случиться... Так что вы говорили про любовь?
   Ирэна. Говорила и буду говорить. Он - такой не похожий ни на кого... такой какой-то особенный... Но врет он много. Это я тоже заметила. Они ведь все такие - мужики...
   Ольга. Это вам виднее. Я пойду, пожалуй... Да! Вот еще что я вам хотела сказать: здоровье у него вообще не очень... Колит в особенности мучает. Так вы там ему кашки сварите, яички всмятку... Суп лучше протертый...
   И р э н а. Этого еще не хватало! Что я - диетическая сестра?
   Ольга (вздохнула). Да... я вот всю жизнь была диетическая жена...
   Ирэна. Ну, если вы любите возиться с этими кашками и супчиками... Слушайте, а сколько он получает в месяц?
   Ольга. Рублей сто восемьдесят.
   И р э н а (всплеснула руками). И это - все?
   Ольга. Премии иногда бывают... потом, если закажут работу на стороне где-нибудь...
   Ирэна. ...и потом вчинят иск за невыполнение договора - да? Как вот этот институт, что вы назвали?
   Ольга. Институт керамики. Ну, это спорный иск. Сергей работу-то сделал. Думаю, обойдется...
   Ирэна. А если не обойдется?! Нет уж, знаете, не нужен мне ваш дорогой супруг!
   Ольга. Зачем же вы его забрали у меня?
   И р э н а. А теперь я передумала! Оставьте его дома: он у вас прописан, в конце концов!
   Ольга. Выписывать и его дока не собираюсь.
   Ирэна. "Пока"?! Я вам покажу "пока"!.. Я его с милицией выселю из моей квартиры! И чемодан попрошу унести сейчас же! Зачем вы его притащили?! (Пнула ногою по чемодану.) Какой-то облезлый пошлый баул... да еще за ним придут из суда, чтобы вместе с этим отнять и мои вещи... Это... это... хулиганство, и больше ничего! Я первая заявлю в милицию! Неет, вы вашего колитика получите обратно, как миленькая!
   Ольга. Котика - вы хотите сказать?
   И р э н а. Нет, колитика!
   Ольга. Я вас не узнаю... А где же красивое чувство? Тайфун где?
   Ирэна. Тайфун у меня будет, когда я начну вышибать вашего брехуна с моей жилплощади! Не на такую напали! Сейчас же вон отсюда вместе с чемоданом!
   Ольга. Я готова уйти. Но чемодан обратно не понесу.
   И р э н а. Понесешь. Еще как понесешь! (Пытается поднять чемодан.) Ну, берись за ручку... (Не может оторвать от полу.) Что вы туда, кирпичей наложили, что ли?
   Ольга. Тут и его бумаги: проекты, планы, чертежи...
   Ирэна. Уноси сейчас же, или я все сожгу!
   Ольга. Это - ваше дело. Прощайте. Привет тайфуну. (Идет к двери.)
   И р э н а (визжит). Стой. Я кому говорю: стой!
   Ольга. А почему я должна у вас оставаться? Привет!
   Ольга ушла; И р э н а бежит за нею.
   Ирэна. Я тебе вслед этот чемодан с лестницы брошу!
   Голос Ольги. Не бросите: вы его поднять не можете!
   Голос Ирэны (с плачем). Я умоляю вас! Ну, сжальтесь надо мной! Ну, возьмите ваш чемоданчик!
   Короткая пауза. Ирэна вернулась в комнату. Она и плачет и рычит от ярости. Кинулась к телефону, рывками набрала номер.
   Ирэна (в трубку). Сергей Васильевич! Ты? Что, что? "Мяу"? Я тебе покажу "мяу"! Я тебе... ты у меня... Ты освободился? Очень хорошо! Никаких тут кошечек для тебя нет! Ясно?! Сейчас же придешь ко мне и вывезешь чемодан с твоим дурацким барахлом! Молчать! И прошу меня называть на "вы"! Никаких кошечек! Никаких тайфунов! Чтобы через полчаса и ты и твой дурацкий чемодан выкатились от меня! Всё! Клади трубку, болван!
   Опустила трубку на рычаг, отошла от телефона и злобно ударила чемодан ногою; сильно ушибла ногу, зашипела, запрыгала на одной ноге и так проковыляли за кулисы.
   Занавес
   ДВЕ МАСКИ
   Маленькая пьеса в 3-х картинах
   ДЕЙСТВУЮТ:
   Гранаткин - личность без определенных занятий.
   Районный архитектор.
   Заведующий райжилотделом.
   Сотрудник(ца) райисполкома.
   КАРТИНА ПЕРВАЯ
   Коридор учреждения. Двери, указатели, телефон-автомат, деревянный диван. (Лучше все это поместить перед вторым занавесом.)
   У телефона стоит Гранаткин. Он опустил в щель аппарата монету и набрал номер.
   Гранаткин (в трубку). Аким Иваныч? Я говорю... Ну да: Гранаткин говорит... Никуда я не пропал, а... Аким Иваныч! Аким Ива... Аким... Ак... А... (Видно, что ему не дают говорить.) Аким Иваныч, зачем же вы так выражаетесь: "Пропал, сбежал, верни деньги"... Да разве я... Если я обещал достать разрешение на застройку, значит: всё! Аптека! Камень! Гранаткин такой человек, что через него двадцать восемь зданиев воздвигались и по сей день стоят как вкопанные... то есть - не вкопанные, а - на фундаментах. И вам я представлю на ваш то есть личный письменный стол... Нету у вас письменного? Все равно: на столовый стол представлю. На самоварный... на подтелевизорную тумбочку, а положу это разрешение лично персонально вам на что? - на застройку в пределах намеченного вами участка. Всё! Отсюда же и говорю: из райисполкома. Сейчас пойду и получу разрешение. Есть! К вечеру ждите! Всё! Всё! (Вешает трубку.) Нервный старикан... Однако же надо действовать: и аванс надо оправдать, и выбить из него еще, так сказать, порцию деньжат... С чего начну?
   Проходит по коридору сотрудник (или сотрудница). Столкнулся с Гранаткиным.
   Сотрудник. Простите...
   Гранаткин. Нет, это вы меня простите... Вы здесь работаете?
   Сотрудник. Угу.
   Гранаткин. Тогда попрошу одну минуточку... (Вынул из кармана бумаги.) Видите ли: затеял один мой знакомый... то есть виноват: лично я затеял небольшую застройку в районе Кургускинской улицы. Но ни он, ни я совершенно не знаем: кто может дать разрешение на такую застройку?
   Сотрудник. Тут надо получить две подписи: районного архитектора и заведующего райжилотделом... (Хочет уйти).
   Гранаткин (задержал его). Как, как вы сказали?
   Сотрудник. Районный архитектор - комната восемнадцать. И заведующий райжил-отделом - второй этаж, комната тридцать девять. (Хочет уйти).
   Гранаткин (снова задержал). Благодетель, довершите вашу милость: расскажите мне - кто они такие? Как к ним подойти? С чем их кушают?
   Сотрудник (пожал плечами). Ну, я не знаю... Райархитектор - товарищ Слюсарев - человек скромный, тихий, интеллигентный, начитанный...1