Страница:
Он, с отвращением и ужасом глядя на окровавленное лицо Хари, решительно не представлял, что делать, не замечая костлявой руки скелета, заброшенной ему за плечи, и казалось, что обвисший скелет бережно обнимает Илью.
В комнату стремительно вошли двое мужчин. Один был тот самый в маске, вырубивший Харю и Чукчу, другой – крепкого телосложения в форме той же раскраски, но без маски, на лбу у него черной краской был нарисован крест.
– Ну, передрейфил? Что характерно, – радостно воскликнул человек, стаскивая с лица маску.
– Сергей, – прошептал Илья.
Они сбросили бессознательного Харю на пол, и прежде, чем отстегнуть Илью, Сергей снял с его плеча костлявую руку.
– Не время еще, – сказал он с улыбкой и бросил скелет на огромное тело Хари.
– Толстый и тонкий, – глядя на Харю со скелетом, сказал человек, пришедший с Сергеем. – Это ты их, командир?
Сергей улыбнулся.
Илья с трудом поднялся на ноги. За сутки сидения тело разучилось двигаться. Сергей поддержал готового упасть Илью.
– Где здесь туалет? – первым делом спросил Илья, озираясь.
– Не время. Потерпи, что характерно, еще немного. Уходим, Артем, – сказал он пришедшему с ним человеку.
– Есть, командир, – бросил тот и стремительно вышел из комнаты.
Илья, опираясь на плечо Сергея, вышел в коридор. Еще один человек в камуфляжной форме и тоже с черным крестом на лбу резал провода связи.
– Уходим, – сказал ему Сергей.
– Эх, взорвать бы эту хату, – мечтательно сказал он, подмигнув Илье.
Переступив через лежащего на полу человека, вышли на лестницу, сверху от чердака спускался Артем.
– Командир, там тетка какая-то хромоногая, по-моему, это их человек. Не догнал ее, темно на чердаке…
– Плевать, уходим. Сейчас они будут здесь.
Торопливо спустились по лестнице, сели в "Жигули" Сергея. Двое друзей Сергея сели в стоявшую тут же "девятку" и выехали со двора.
– Хорошо бы в туалет, – напомнил Илья.
– Сейчас, дружище, – и в туалет, и в столовую. Того и гляди, китайцы или милиция нагрянут,-говорил Сергей, переключаясь на четвертую скорость. – Постреляли они. Хорошо, ребят не задело. Они у меня тренированные – вместе в Афгане "духов" били. Надежные ребята.
"Девятка" с надежными ребятами шла за ними в затылок.
– Ну вот, кажется, можно расслабиться.-Сергей просигналил фарами, после чего "девятка" ушла в сторону. – А это что за бумажка? – Он поднял с пола клочок бумаги.
Второпях на нем было написано:
"Если есть проблемы, звоните". Внизу – номер телефона.
– Какой легкий телефон, такой и я бы запомнил, – сказал Илья.
– Странно, – задумчиво проговорил Сергей. – Когда я выходил из машины, его не было. – Он остановил машину. – Вон тот домик стеклянный видишь?
Илья вернулся в приподнятом расположении духа. Хотя ему еще хотелось пить и есть, но самое главное он уже сделал.
Сергей все еще держал бумажку с телефоном в руках.
– Не мешает запомнить этот телефончик,-сказал он. – И ты запомни, мало ли, пригодится. Его могли оставить друзья, или – враги Китайца.
Переодевшись прямо в машине в брюки и легкую куртку, Сергей оставил только десантные сапоги на ногах. Пояс с ножами под курткой был совсем не заметен.
Они сходили в столовую, после чего, сидя на лавке в каком-то дворике, Илья смог рассказать Сергею о том, что ему пришлось пережить. И сейчас Илье казалось, что было это не с ним, а будто пересказывает он зачем-то дурацкий фильм ужасов, в котором не было никакого смысла.
– Честно говоря, я уже думал, что мне конец, когда Чукча, гаденыш, в руки бурильный аппарат взял.
– А я думал, что мне конец, когда Харя меня креслом притиснул. И так, стервец, ловко… И что я сдуру в мышеловку кинулся?
Илья и Сергей рассмеялись. Сергей закурил сигарету и стал пускать кольца.
– А там стрельба-то вся из-за чего приключилась. Сначала, что характерно, все как по маслу. Я – в окно, ребята – в дверь. Хлопцы грамотные – сразу уложили двоих, которые в квартире были. Рассредоточились, как положено, по комнатам. Пока я с Харей возился, как назло, еще несколько человек вваливаются. Они ребят увидели и сразу сообразили что к чему. Пару раз стрельнуть один успел, пока его не вырубили, а остальные – когти рвать. Хотя у них у всех пушки – могли бы нас ухлопать элементарно. Почему они этого не сделали? Может быть, подумали, что мы из милиции. У нас-то оружия не было. Это я теперь Чукчин пистолет прихватил. – Сергей хлопнул себя по боку. – Ну, поехали. По кой-каким делам съездить нужно.
Они сели в машину.
– А как ты узнал, где меня искать нужно? Не ожидал я, что ты меня выручишь. Я уж думал, конец мне, не выкрутиться – "пойдут клочки по закоулочкам".
– Первым делом, как тебя выкрали, – начал свой рассказ Сергей, когда машина тронулась, – я позвонил ребятам. Ведь китайцы (скоты!) мне шины вспороли. Я без колес остался. Хорошо, у ребят две "девятки". Мою машину на станцию техобслуживания отогнали, дружок там у меня за два часа ее на колеса поставил. Куда тебя увезли – неизвестно. Зацепок никаких. Пришлось прижать санитаров с Галерной – выяснили, где они деньги получают. Поехали, взяли толстяка кассира, привезли на мясокомбинат. Там у Артема знакомый директор. Начали спрашивать. Он сначала ни в какую говорить не хотел. Повесили его к тушам, как мафиози в американских боевиках, поработали с ним как полагается – он нам все и рассказал. Даже то, чего не спрашивали. Представь себе, оказывается, твой Китаец – не китаец вовсе.
– Да, я знаю – он русский, кличка у него такая.
– Ничего подобного. Кличка у него Малюта, и он самый настоящий самозванец. Он, что характерно, присвоил себе чужое имя. Оказывается, настоящий Китаец действительно очень авторитетный бандит: он весь город в страхе держит, обложил данью все самые доходные предприятия, владеет самыми шикарными казино и публичными заведениями. Только при одном упоминании его клички самые "крутые паханы" преступного мира мочат штаны. Короче, его авторитет в бандитской среде очень высок. У Китайца был помощник, он его любил… по кличке Малюта, обычная шестерка (типа завхоза) – занимался текущими делами. При таком громком имени дела шли хорошо. Китаец многое свалил на своего помощника. Если, конечно, требовалось сказать слово в большом собрании при встречах на высшем бандитском уровне, то Китаец говорил. Но со временем (ввиду слабости здоровья) он от дел отстранился, и всем занимался Малюта. Естественно, что денежки со всего большого хозяйства заместитель приносил Китайцу "на блюдечке с голубой каемочкой". И тут случилось, что Китаец заболел какой-то странной болезнью – медленным угасанием всего организма. Врачи не могли определить, что это за болезнь, поэтому, что характерно, лечили от всего подряд. Чтобы излишне не перевозбуждать бандитскую общественность, о болезни его умалчивали. А за это время все дела окончательно перешли к Малюте. Так и сам Китаец хотел, потому что знал – законы воровские жестокие. Узнай воровская братва, что Китаец занемог, – оторвет его кусок. Там больничный не оплачивают – болеть нельзя. Китаец болел год, а потом умер. Вернее, не умер, а постепенное угасание перешло в летаргический сон. В это время работая от имени хозяина, Малюта совсем обнаглел и, видя такой благоприятный для себя оборот, приказал увезти тело из апартаментов на природу, там умертвить спящего, а тело утопить в Финском заливе. С тех пор лжекитаец правит всей китайской империей. Людей Китайца он перевербовал, недовольных уничтожил и продолжает здравствовать и жировать под чужим именем. Вот такая сволочь!..
Теперь Илье становился понятным смысл разговора в пыточной комнате.
– Но лжекитаец сам живет как на вулкане,-продолжал Сергей, – потому что, если каким-то образом до других бандитских группировок города дойдет слух, что настоящий Китаец мертв, а мозги им пудрит и срывает самый большой куш с городского хозяйства самозванец, они из него шашлык сделают. Поэтому самозванец пуще глаза бережет эту тайну, зная волчьи законы их мастерской. Каждый в их мире сам хочет властвовать над городом.
– В таком случае нужно сообщить бандитам про самозванца, – пришел к заключению Илья.
– Да, если бы это было так просто – набрал 02 и сообщил. Ведь еще нужно иметь человека, и, что характерно, такого изверга и головореза, которому поверят. И хотя бы одно доказательство! Хоть в залив ныряй – ищи труп этого проклятого Китайца.
– Но для начала слух пустить. Они сами там дальше разберутся что к чему.
– Я так и хотел сделать, да сначала тебя вызволить решил, чтоб не обидели.
– Ты знаешь, я, когда в кресле сидел, из разговора их понял, что кто-то на них наехал. Китаец потерял публичный дом и дом в Озерках. Говорили, что большие убытки понес.
– Ну, может, без нас догадались. Все равно нужно бы им еще слушок подпустить. Пусть побыстрее с этим придурком разберутся.
– Да уж, это такой мерзавец! – подтвердил Илья, бледнея. – Еще и самозванец. Ты знаешь, я вот только сейчас понял, что они при мне слишком свободно разговаривали, как при неодушевленном предмете. Они меня уже за покойника считали. Какой ужас!
Илья, вспомнив, глубоко вздохнул и потер лоб.
– Сейчас мы с тобой поедем к одному человеку. Он имеет, что характерно, выход на преступный мир. Противно, конечно, со всякой мразью разбойничьей общаться. Ну да что поделаешь. Расскажем ему, попробуем убедить. Не знаю, поможет это или нет, но нужно рискнуть.
– Получается, – задумчиво проговорил Илья, – что лжекитаец охраняет легенду смерти Китайца. И пока жива легенда о Китайце – жив и самозванец.
Глава 3
Глава 4
В комнату стремительно вошли двое мужчин. Один был тот самый в маске, вырубивший Харю и Чукчу, другой – крепкого телосложения в форме той же раскраски, но без маски, на лбу у него черной краской был нарисован крест.
– Ну, передрейфил? Что характерно, – радостно воскликнул человек, стаскивая с лица маску.
– Сергей, – прошептал Илья.
Они сбросили бессознательного Харю на пол, и прежде, чем отстегнуть Илью, Сергей снял с его плеча костлявую руку.
– Не время еще, – сказал он с улыбкой и бросил скелет на огромное тело Хари.
– Толстый и тонкий, – глядя на Харю со скелетом, сказал человек, пришедший с Сергеем. – Это ты их, командир?
Сергей улыбнулся.
Илья с трудом поднялся на ноги. За сутки сидения тело разучилось двигаться. Сергей поддержал готового упасть Илью.
– Где здесь туалет? – первым делом спросил Илья, озираясь.
– Не время. Потерпи, что характерно, еще немного. Уходим, Артем, – сказал он пришедшему с ним человеку.
– Есть, командир, – бросил тот и стремительно вышел из комнаты.
Илья, опираясь на плечо Сергея, вышел в коридор. Еще один человек в камуфляжной форме и тоже с черным крестом на лбу резал провода связи.
– Уходим, – сказал ему Сергей.
– Эх, взорвать бы эту хату, – мечтательно сказал он, подмигнув Илье.
Переступив через лежащего на полу человека, вышли на лестницу, сверху от чердака спускался Артем.
– Командир, там тетка какая-то хромоногая, по-моему, это их человек. Не догнал ее, темно на чердаке…
– Плевать, уходим. Сейчас они будут здесь.
Торопливо спустились по лестнице, сели в "Жигули" Сергея. Двое друзей Сергея сели в стоявшую тут же "девятку" и выехали со двора.
– Хорошо бы в туалет, – напомнил Илья.
– Сейчас, дружище, – и в туалет, и в столовую. Того и гляди, китайцы или милиция нагрянут,-говорил Сергей, переключаясь на четвертую скорость. – Постреляли они. Хорошо, ребят не задело. Они у меня тренированные – вместе в Афгане "духов" били. Надежные ребята.
"Девятка" с надежными ребятами шла за ними в затылок.
– Ну вот, кажется, можно расслабиться.-Сергей просигналил фарами, после чего "девятка" ушла в сторону. – А это что за бумажка? – Он поднял с пола клочок бумаги.
Второпях на нем было написано:
"Если есть проблемы, звоните". Внизу – номер телефона.
– Какой легкий телефон, такой и я бы запомнил, – сказал Илья.
– Странно, – задумчиво проговорил Сергей. – Когда я выходил из машины, его не было. – Он остановил машину. – Вон тот домик стеклянный видишь?
Илья вернулся в приподнятом расположении духа. Хотя ему еще хотелось пить и есть, но самое главное он уже сделал.
Сергей все еще держал бумажку с телефоном в руках.
– Не мешает запомнить этот телефончик,-сказал он. – И ты запомни, мало ли, пригодится. Его могли оставить друзья, или – враги Китайца.
Переодевшись прямо в машине в брюки и легкую куртку, Сергей оставил только десантные сапоги на ногах. Пояс с ножами под курткой был совсем не заметен.
Они сходили в столовую, после чего, сидя на лавке в каком-то дворике, Илья смог рассказать Сергею о том, что ему пришлось пережить. И сейчас Илье казалось, что было это не с ним, а будто пересказывает он зачем-то дурацкий фильм ужасов, в котором не было никакого смысла.
– Честно говоря, я уже думал, что мне конец, когда Чукча, гаденыш, в руки бурильный аппарат взял.
– А я думал, что мне конец, когда Харя меня креслом притиснул. И так, стервец, ловко… И что я сдуру в мышеловку кинулся?
Илья и Сергей рассмеялись. Сергей закурил сигарету и стал пускать кольца.
– А там стрельба-то вся из-за чего приключилась. Сначала, что характерно, все как по маслу. Я – в окно, ребята – в дверь. Хлопцы грамотные – сразу уложили двоих, которые в квартире были. Рассредоточились, как положено, по комнатам. Пока я с Харей возился, как назло, еще несколько человек вваливаются. Они ребят увидели и сразу сообразили что к чему. Пару раз стрельнуть один успел, пока его не вырубили, а остальные – когти рвать. Хотя у них у всех пушки – могли бы нас ухлопать элементарно. Почему они этого не сделали? Может быть, подумали, что мы из милиции. У нас-то оружия не было. Это я теперь Чукчин пистолет прихватил. – Сергей хлопнул себя по боку. – Ну, поехали. По кой-каким делам съездить нужно.
Они сели в машину.
– А как ты узнал, где меня искать нужно? Не ожидал я, что ты меня выручишь. Я уж думал, конец мне, не выкрутиться – "пойдут клочки по закоулочкам".
– Первым делом, как тебя выкрали, – начал свой рассказ Сергей, когда машина тронулась, – я позвонил ребятам. Ведь китайцы (скоты!) мне шины вспороли. Я без колес остался. Хорошо, у ребят две "девятки". Мою машину на станцию техобслуживания отогнали, дружок там у меня за два часа ее на колеса поставил. Куда тебя увезли – неизвестно. Зацепок никаких. Пришлось прижать санитаров с Галерной – выяснили, где они деньги получают. Поехали, взяли толстяка кассира, привезли на мясокомбинат. Там у Артема знакомый директор. Начали спрашивать. Он сначала ни в какую говорить не хотел. Повесили его к тушам, как мафиози в американских боевиках, поработали с ним как полагается – он нам все и рассказал. Даже то, чего не спрашивали. Представь себе, оказывается, твой Китаец – не китаец вовсе.
– Да, я знаю – он русский, кличка у него такая.
– Ничего подобного. Кличка у него Малюта, и он самый настоящий самозванец. Он, что характерно, присвоил себе чужое имя. Оказывается, настоящий Китаец действительно очень авторитетный бандит: он весь город в страхе держит, обложил данью все самые доходные предприятия, владеет самыми шикарными казино и публичными заведениями. Только при одном упоминании его клички самые "крутые паханы" преступного мира мочат штаны. Короче, его авторитет в бандитской среде очень высок. У Китайца был помощник, он его любил… по кличке Малюта, обычная шестерка (типа завхоза) – занимался текущими делами. При таком громком имени дела шли хорошо. Китаец многое свалил на своего помощника. Если, конечно, требовалось сказать слово в большом собрании при встречах на высшем бандитском уровне, то Китаец говорил. Но со временем (ввиду слабости здоровья) он от дел отстранился, и всем занимался Малюта. Естественно, что денежки со всего большого хозяйства заместитель приносил Китайцу "на блюдечке с голубой каемочкой". И тут случилось, что Китаец заболел какой-то странной болезнью – медленным угасанием всего организма. Врачи не могли определить, что это за болезнь, поэтому, что характерно, лечили от всего подряд. Чтобы излишне не перевозбуждать бандитскую общественность, о болезни его умалчивали. А за это время все дела окончательно перешли к Малюте. Так и сам Китаец хотел, потому что знал – законы воровские жестокие. Узнай воровская братва, что Китаец занемог, – оторвет его кусок. Там больничный не оплачивают – болеть нельзя. Китаец болел год, а потом умер. Вернее, не умер, а постепенное угасание перешло в летаргический сон. В это время работая от имени хозяина, Малюта совсем обнаглел и, видя такой благоприятный для себя оборот, приказал увезти тело из апартаментов на природу, там умертвить спящего, а тело утопить в Финском заливе. С тех пор лжекитаец правит всей китайской империей. Людей Китайца он перевербовал, недовольных уничтожил и продолжает здравствовать и жировать под чужим именем. Вот такая сволочь!..
Теперь Илье становился понятным смысл разговора в пыточной комнате.
– Но лжекитаец сам живет как на вулкане,-продолжал Сергей, – потому что, если каким-то образом до других бандитских группировок города дойдет слух, что настоящий Китаец мертв, а мозги им пудрит и срывает самый большой куш с городского хозяйства самозванец, они из него шашлык сделают. Поэтому самозванец пуще глаза бережет эту тайну, зная волчьи законы их мастерской. Каждый в их мире сам хочет властвовать над городом.
– В таком случае нужно сообщить бандитам про самозванца, – пришел к заключению Илья.
– Да, если бы это было так просто – набрал 02 и сообщил. Ведь еще нужно иметь человека, и, что характерно, такого изверга и головореза, которому поверят. И хотя бы одно доказательство! Хоть в залив ныряй – ищи труп этого проклятого Китайца.
– Но для начала слух пустить. Они сами там дальше разберутся что к чему.
– Я так и хотел сделать, да сначала тебя вызволить решил, чтоб не обидели.
– Ты знаешь, я, когда в кресле сидел, из разговора их понял, что кто-то на них наехал. Китаец потерял публичный дом и дом в Озерках. Говорили, что большие убытки понес.
– Ну, может, без нас догадались. Все равно нужно бы им еще слушок подпустить. Пусть побыстрее с этим придурком разберутся.
– Да уж, это такой мерзавец! – подтвердил Илья, бледнея. – Еще и самозванец. Ты знаешь, я вот только сейчас понял, что они при мне слишком свободно разговаривали, как при неодушевленном предмете. Они меня уже за покойника считали. Какой ужас!
Илья, вспомнив, глубоко вздохнул и потер лоб.
– Сейчас мы с тобой поедем к одному человеку. Он имеет, что характерно, выход на преступный мир. Противно, конечно, со всякой мразью разбойничьей общаться. Ну да что поделаешь. Расскажем ему, попробуем убедить. Не знаю, поможет это или нет, но нужно рискнуть.
– Получается, – задумчиво проговорил Илья, – что лжекитаец охраняет легенду смерти Китайца. И пока жива легенда о Китайце – жив и самозванец.
Глава 3
ПОТОМСТВЕННЫЙ ЛЮДОЕД
Человек, имевший отношение к уголовному миру, ютился в "сталинском" доме за противотанковой дверью. Но дома его не оказалось. Охранник поведал, что вернется этот замечательный человек только через три часа. Пока, чтобы не терять даром времени, решили проведать Егора Петровича, а заодно выяснить что-нибудь о саркофаге Гомера, который разыскивает лжекитаец.
Илья с Сергеем сначала побывали в Кунсткамере, но Егор Петрович оказался выходным. С большими предосторожностями, для начала поблуждав по улицам, добрались до дома легендолога.
Дверь на лестницу оказалась открытой, из квартиры слышался шум.
– Теперь тихо, – прошептал Сергей, отстраняя Илью в сторону. – Вперед меня не лезь.
А Илья и не собирался лезть.
Сергей расстегнул куртку – на поясе блеснули ножи, – достал из-за ремня нунчаку, медленно отворил дверь и бесшумно как тень проник в квартиру. Илья подождал несколько секунд и с опаской вошел вслед за товарищем.
Коридор был пуст. Так на первый взгляд показалось Илье. Он не сразу разглядел рядом с дверью Егора Петровича прильнувшего к стене Сергея. Он махнул Илье, чтобы тот подошел.
Подкравшись к двери Егора Петровича, Илья услышал доносившиеся из комнаты стоны и грубую речь. Говорил мужчина, но смысла слов Илья разобрать не сумел, а стонал, кажется, Егор Петрович. Сергей, неожиданно повеселев, подмигнул Илье и вдруг резко пнул ногой дверь, от удара широко растворившуюся, и ворвался в помещение. Вошедший чуть погодя Илья увидел следующую картину.
Здоровенный верзила сосед, приходивший в прошлый раз с топором, притиснув к стене, держал за грудки бледного Егора Петровича с вывороченными карманами.
– О! Вы чего, пить пришли? А мне кто нальет? – взрычал мужик, отпустил опустошенного Егора Петровича и двинулся к стоявшему у двери Сергею.
– Я тебе сейчас налью, что характерно,-ласковым голосом пообещал Сергей. – Пойдем, дружок, выйдем в кулуары. У меня там для тебя кое-что есть, тебе мало не покажется…
– О! – воскликнул сосед. – Хороший мальчик.
Он обнял Сергея за плечи, рядом с верзилой Сергей и впрямь выглядел мальчиком-подростком, и они вышли в коридор, закрыв за собой дверь.
Егор Петрович сидел на стуле возле окна, держась за сердце.
– Что с вами, Егор Петрович? – Илья подошел и склонился над бледным легендологом.
– Так, ерунда, – натужно улыбнулся Егор Петрович. – У него как похмелье – всегда приходит деньги занимать.
– Ничего себе занимать, – ухмыльнулся Илья. – Это больше на разбойное нападение походит.
– Это у него характер такой – манера общения. С похмела душу вытрясет. А долги отдает исправно.
Из коридора слышался незатихающий грохот и назидательный голос Сергея.
– Может быть, вам лекарство? – спросил Илья участливо.
– Нет, отпустило, – сказал Егор Петрович. – У меня после пыточной комнаты сердце шалит.
– Да, – тяжело вздохнул Илья, усаживаясь на продавленный диван, – у меня теперь, наверное, тоже шалить будет. Я у Китайца тоже побывал этой ночью. Не знаю, как только не поседел…
Дверь открылась, и в комнату вошел Сергей; куртка его была застегнута.
– Я, Егор Петрович, вашего соседа поучил хорошим манерам, что характерно. Но он, по лицу видно, мужчина забывчивый – нужно будет перед уходом память ему освежить.
– Зря вы его. Он мужик вообще-то неплохой. Бывает, конечно…
– А под глазом у вас что? Его работа? – спросил Сергей.
Илья тоже обратил внимание на синяк.
– Это случайно. – Егор Петрович поморщился.
Сергей уселся рядом с Ильей.
– Как же тебе удалось бежать? – с состраданием спросил Егор Петрович у Ильи.
Илья рассказал вкратце.
– Теперь они не отстанут, – вздохнул Егор Петрович.
– Ничего. Это уже мое дело. Вы, Егор Петрович, расскажите нам лучше, что это за саркофаг Гомера такой. Откуда он взялся и почему известно про него Китайцу?
– Насчет Китайца ничего сказать не могу,-махнул рукой Егор Петрович.
– Ну хорошо. У Китайца мы сами спросим, тогда расскажите хотя бы историю этого саркофага.
– Да уж, у Китайца сами спросите, сделайте милость. А о саркофаге известно мне вот что: Гомер – греческий поэт, которому приписывают эпопеи "Илиада" и "Одиссея", – личность сама по себе легендарная. До сих пор о его рождении, жизни и смерти существует множество предположений. И даже был ли он вообще, тоже ставится под большой вопрос. Во всяком случае, семь или даже восемь городов Эллады уже три тысячелетия оспаривают друг у друга право считаться родиной великого поэта. Кстати сказать, был ли Гомер слепцом или зрячим, тоже неизвестно. Но в самый разгар русско-турецкой войны в тысяча семьсот семидесятом году на одном из островов Средиземного моря был обнаружен чудом сохранившийся саркофаг Гомера. Офицер Домашнев, командовавший десантом, доставил эту гробницу в Петербург и подарил ее графу Строганову, который и установил ее в саду собственной дачи в Новой Деревне. Современники утверждали, что саркофаг был не только красивый, но и фантастически дорогой. Его охраняли денно и нощно. Но увы, удивительным, непостижимым образом саркофаг исчез со своего постамента. К счастью, сохранился эскиз Воронихина установки античного саркофага в саду строгановской дачи. Но нужно сказать, что это легенда, и был ли саркофаг гомеровским, неизвестно. Скорее всего, это выдумка.
– Так все-таки есть он или его нет?! – воскликнул Сергей.
Егор Петрович замялся и посмотрел через окно во двор.
Во дворе мужчина пенсионного возраста через окно первого этажа в возбуждении кричал вышедшей из парадной молодой женщине:
– Да, я инвалид! Но инвалид по общей группе! Не то, что ты думаешь! У меня общая группа!!
Через открытую форточку его было слышно хорошо.
– Вы, Егор Петрович, лучше нам скажите, есть этот саркофаг хренов? Вы меня лучше не нервируйте, а то из вас все клещами тянуть нужно.
При этих словах Егор Петрович вздрогнул и побледнел.
– Ну есть, – согласился легендолог неохотно.
– У чуди? – давил Сергей.
– Да, – сознался Егор Петрович.
– Наконец-то. Что же вы сразу не говорите – все из вас вытягивать нужно.
– У чуди, – задумчиво проговорил Егор Петрович, глядя в одну точку. – Да не у той.
– Как это – не у той? – удивился Илья.
– Что же, еще какая-то чудь есть? – улыбнулся Сергей.
– В том-то и дело, что есть.
– Та-а-к. – Сергей развел руками. – Ну уж этого я никак предположить не мог.
– Есть, – не обращая внимания на его скептическую реплику, продолжал Егор Петрович. – Вы поймете, почему я не хотел рассказывать вам об отделившемся чудском племени. Ведь в моих жилах тоже течет их кровь. Видите ли, в старинных книгах о белоглазой чуди писали жуткие вещи: будто они людоеды и великаны. Отчасти так оно и есть. Насчет великанов сильно преувеличено, хотя люди этого народа отличаются большим ростом, а когда-то в старину он был просто исполинским. Да я и сам не маленький. А вот о людоедстве…-Егор Петрович замялся, окинул Сергея и Илью взглядом (не людоедским, а словно прикидывая, стоит ли говорить им) и продолжал: – Я специально изучал когда-то вопрос каннибализма. Первое упоминание о людоедстве относится к две тысячи двухсотому году до нашей эры. Тогда численность жителей Египта сильно сократилась из-за каннибализма. В том же Египте в тысяча шестьдесят пятом году страна пережила семь голодных лет. На улицах Каира его жители с наступлением ночи, затаившись на террасах, выбрасывали на улицу крюки на веревках и ждали неосторожного прохожего. И как только такой появлялся – его тут же забивали гарпуном и поднимали наверх. В Китае, например, в одной только провинции в семьсот пятьдесят седьмом году было съедено тридцать тысяч человек. А в IX-X веках в том же Китае царил разгул зверствований. В это время, когда сто тысяч восставших противостояли стотысячной императорской армии, была создана так называемая служба "Скотобойня и молотилка". Служба "скотобойни" занималась тем, что по приказу генералов отбирала детей у деревенских жителей, выкармливала кислым тестом, затем варила их, чтобы прокормить регулярную армию. А чтобы пополнить запасы и иметь их в нужном количестве впрок, существовала вторая служба, в обязанность которой входила сушка перемолотого мяса истребленных детей…
– Послушайте, Егор Петрович, – перебил Сергей, – для чего вы рассказываете нам эти "ужастики"? Хотите, чтобы мы плохо спали ночью?
– Да нет, – смутился Егор Петрович, – я просто хотел сказать о глубине корней каннибализма, порой носящего ритуальный характер. Часто это происходит не от голода, но передается из поколения в поколение как обычай. Так, совсем недавно были случаи человекоядства в Австралии. Но самое, может быть, ужасное, что людоедство передается по наследству, как заболевание.
– Что вы все о людоедах? Чудь тоже, что ли, людоеды?
– К сожалению, это так, – потупил взгляд Егор Петрович.
Илью замутило. Выходит, он три года назад ночевал у потомственного людоеда и не знал этого.
– Раньше такой обычай действительно у чуди был. В прошлый раз я рассказал вам не все. Когда Петр Первый строил Петербург, ушедшая под землю чудь отчаянно боролась за свою жизнь, не желая сдаваться и все еще рассчитывая на то, что удастся вынудить царя бросить затею со строительством города. Тогда племя было многочисленным и сильным. Умелые шаманы наводили порчу, заманивали людей в трясину, под землю… Часто случались факты ритуального людоедства. Оттого, возможно, власти особенно боялись и ненавидели этот народ. Но ведь, если взглянуть объективно, они пришли на землю чуди. Да, это была страшная затяжная война со множеством жертв. Но приблизительно в тысяча семьсот девяностых годах в племени чудь случился раскол. Одна часть племени, не желая больше войны с наземными жителями, хотела жить спокойно, а другая, настроенная воинственно, – продолжить борьбу. Хотя к тому времени исход многолетней войны был ясен. Чудь проиграла. – Егор Петрович вздохнул, словно сожалея о войне, проигранной много лет назад. И продолжал: – С тех пор племя разделилось. Одна его часть осталась под старым городом, а другая…
Дверь в коридор вдруг открылась, и сосед-верзила с виноватым видом кающегося двоечника сделал осторожный шажок в комнату.
– Ты извини, Петрович, – развел он руками. – Погорячился я сегодня. Не буду больше. Точно не буду.
– Ладно, – махнул рукой Егор Петрович.
Верзила опасливо покосился на Сергея.
– А деньги, что у тебя занимал, отдам скоро. Точно отдам.
Верзила вышел, аккуратненько, чтоб, не дай Бог, не зашуметь, прикрыл дверь.
– Надо же, первый раз в жизни, – сказал Егор Петрович, с уважением посмотрев на Сергея. – Первый раз дверью не хлопнул, – и в недоумении добавил: – Еще извинился.
– Теперь всегда будет извиняться. И куда же, Егор Петрович, неугомонная чудь переселилась?
– Под кладбище. – Егор Петрович развел руками. – Да, под городское кладбище.
– Ух ты! – вырвалось у Ильи.
– Стало быть, они под кладбищем и по сей день живут?.. – проговорил Сергей.
– Насколько мне известно, да. Между многими кладбищами города существуют подземные ходы. Там целые города. Но не это важно. Самое главное, что под кладбище ушли самые свирепые и беспощадные из этого народа. Некоторое время они еще вели войну с земной властью, потом перестали. Но все равно дикие и жуткие их обычаи сохранились. И по сей день, я знаю, они продолжают ужасные обычаи каннибализма, крадут земных женщин и, что самое ужасное, не дают спокойно жить городской чуди. Часто они нападают на них, выкрадывают их женщин, их реликвии… Так оказалось и с саркофагом Гомера. Лет тридцать назад кладбищенская чудь, перебив охранников, выкрала саркофаг Гомера.
– Значит, саркофаг действительно существует,-задумчиво проговорил Илья.
– Да, но он не достижим ни для кого. Нужно сказать еще, что кладбищенская чудь (в отличие от городской) стала с годами более многочисленной. Не стану утверждать, что употребление в пищу мяса покойников улучшает здоровье и обеспечивает прирост населения, но городской чуди все труднее сдерживать натиск кладбищенской. Меня всегда предупреждали подземные жители, чтобы я при посещении кладбищ был очень осторожен. Не дай Бог попасть им в руки, – закончил свой рассказ Егор Петрович. – Так что Китайцу никогда не добраться до саркофага Гомера.
– Теперь многое стало понятным, – сказал Илья.
– Нам пора. – Сергей сделался отчего-то сумрачным. – Думаю, мы еще увидимся.
– Я тоже надеюсь.
Егор Петрович, припадая на искалеченную ногу, проводил их до двери.
– Кстати, – понизив голос, зашептал он. – Я уже наладил с ними связь, так что об опасности их уже предупредил. А вам, Сергей, спасибо за заботу о моем соседе. Приходите почаще.
– Приду еще, – пообещал Сергей,-освежу ему память.
Уже у двери взгляд Ильи задержался на банке с насекомыми и деревянном гробике. "Уж не саркофаг ли это греческого поэта в миниатюре? – мелькнула у Ильи мысль.-Странное же применение нашел для него потомственный людоед…"
– Это случайно не саркофаг Гомера? – улыбнулся Илья, кивнув на саркофажик.
И тут же пожалел об этом: легендолог зло сверкнул на него глазами, что-то жуткое было в его взгляде – от чего Илью внутренне передернуло.
Егор Петрович не ответил.
– Не знаю почему, но не доверяю я легендологу, – сказал задумчиво Сергей, уже сидя в машине. – Мне кажется, он чего-то не договаривает, может быть самого главного…
Илья пожал плечами, промолчав. Он тоже чувствовал какую-то фальшь в словах Егора Петровича.
– Ладно, поехали в гараж.
Сергей бросил недокуренную сигарету в окошко и включил магнитофон – по ушам шарахнуло Иоганном Себастьяном Бахом.
Илья с Сергеем сначала побывали в Кунсткамере, но Егор Петрович оказался выходным. С большими предосторожностями, для начала поблуждав по улицам, добрались до дома легендолога.
Дверь на лестницу оказалась открытой, из квартиры слышался шум.
– Теперь тихо, – прошептал Сергей, отстраняя Илью в сторону. – Вперед меня не лезь.
А Илья и не собирался лезть.
Сергей расстегнул куртку – на поясе блеснули ножи, – достал из-за ремня нунчаку, медленно отворил дверь и бесшумно как тень проник в квартиру. Илья подождал несколько секунд и с опаской вошел вслед за товарищем.
Коридор был пуст. Так на первый взгляд показалось Илье. Он не сразу разглядел рядом с дверью Егора Петровича прильнувшего к стене Сергея. Он махнул Илье, чтобы тот подошел.
Подкравшись к двери Егора Петровича, Илья услышал доносившиеся из комнаты стоны и грубую речь. Говорил мужчина, но смысла слов Илья разобрать не сумел, а стонал, кажется, Егор Петрович. Сергей, неожиданно повеселев, подмигнул Илье и вдруг резко пнул ногой дверь, от удара широко растворившуюся, и ворвался в помещение. Вошедший чуть погодя Илья увидел следующую картину.
Здоровенный верзила сосед, приходивший в прошлый раз с топором, притиснув к стене, держал за грудки бледного Егора Петровича с вывороченными карманами.
– О! Вы чего, пить пришли? А мне кто нальет? – взрычал мужик, отпустил опустошенного Егора Петровича и двинулся к стоявшему у двери Сергею.
– Я тебе сейчас налью, что характерно,-ласковым голосом пообещал Сергей. – Пойдем, дружок, выйдем в кулуары. У меня там для тебя кое-что есть, тебе мало не покажется…
– О! – воскликнул сосед. – Хороший мальчик.
Он обнял Сергея за плечи, рядом с верзилой Сергей и впрямь выглядел мальчиком-подростком, и они вышли в коридор, закрыв за собой дверь.
Егор Петрович сидел на стуле возле окна, держась за сердце.
– Что с вами, Егор Петрович? – Илья подошел и склонился над бледным легендологом.
– Так, ерунда, – натужно улыбнулся Егор Петрович. – У него как похмелье – всегда приходит деньги занимать.
– Ничего себе занимать, – ухмыльнулся Илья. – Это больше на разбойное нападение походит.
– Это у него характер такой – манера общения. С похмела душу вытрясет. А долги отдает исправно.
Из коридора слышался незатихающий грохот и назидательный голос Сергея.
– Может быть, вам лекарство? – спросил Илья участливо.
– Нет, отпустило, – сказал Егор Петрович. – У меня после пыточной комнаты сердце шалит.
– Да, – тяжело вздохнул Илья, усаживаясь на продавленный диван, – у меня теперь, наверное, тоже шалить будет. Я у Китайца тоже побывал этой ночью. Не знаю, как только не поседел…
Дверь открылась, и в комнату вошел Сергей; куртка его была застегнута.
– Я, Егор Петрович, вашего соседа поучил хорошим манерам, что характерно. Но он, по лицу видно, мужчина забывчивый – нужно будет перед уходом память ему освежить.
– Зря вы его. Он мужик вообще-то неплохой. Бывает, конечно…
– А под глазом у вас что? Его работа? – спросил Сергей.
Илья тоже обратил внимание на синяк.
– Это случайно. – Егор Петрович поморщился.
Сергей уселся рядом с Ильей.
– Как же тебе удалось бежать? – с состраданием спросил Егор Петрович у Ильи.
Илья рассказал вкратце.
– Теперь они не отстанут, – вздохнул Егор Петрович.
– Ничего. Это уже мое дело. Вы, Егор Петрович, расскажите нам лучше, что это за саркофаг Гомера такой. Откуда он взялся и почему известно про него Китайцу?
– Насчет Китайца ничего сказать не могу,-махнул рукой Егор Петрович.
– Ну хорошо. У Китайца мы сами спросим, тогда расскажите хотя бы историю этого саркофага.
– Да уж, у Китайца сами спросите, сделайте милость. А о саркофаге известно мне вот что: Гомер – греческий поэт, которому приписывают эпопеи "Илиада" и "Одиссея", – личность сама по себе легендарная. До сих пор о его рождении, жизни и смерти существует множество предположений. И даже был ли он вообще, тоже ставится под большой вопрос. Во всяком случае, семь или даже восемь городов Эллады уже три тысячелетия оспаривают друг у друга право считаться родиной великого поэта. Кстати сказать, был ли Гомер слепцом или зрячим, тоже неизвестно. Но в самый разгар русско-турецкой войны в тысяча семьсот семидесятом году на одном из островов Средиземного моря был обнаружен чудом сохранившийся саркофаг Гомера. Офицер Домашнев, командовавший десантом, доставил эту гробницу в Петербург и подарил ее графу Строганову, который и установил ее в саду собственной дачи в Новой Деревне. Современники утверждали, что саркофаг был не только красивый, но и фантастически дорогой. Его охраняли денно и нощно. Но увы, удивительным, непостижимым образом саркофаг исчез со своего постамента. К счастью, сохранился эскиз Воронихина установки античного саркофага в саду строгановской дачи. Но нужно сказать, что это легенда, и был ли саркофаг гомеровским, неизвестно. Скорее всего, это выдумка.
– Так все-таки есть он или его нет?! – воскликнул Сергей.
Егор Петрович замялся и посмотрел через окно во двор.
Во дворе мужчина пенсионного возраста через окно первого этажа в возбуждении кричал вышедшей из парадной молодой женщине:
– Да, я инвалид! Но инвалид по общей группе! Не то, что ты думаешь! У меня общая группа!!
Через открытую форточку его было слышно хорошо.
– Вы, Егор Петрович, лучше нам скажите, есть этот саркофаг хренов? Вы меня лучше не нервируйте, а то из вас все клещами тянуть нужно.
При этих словах Егор Петрович вздрогнул и побледнел.
– Ну есть, – согласился легендолог неохотно.
– У чуди? – давил Сергей.
– Да, – сознался Егор Петрович.
– Наконец-то. Что же вы сразу не говорите – все из вас вытягивать нужно.
– У чуди, – задумчиво проговорил Егор Петрович, глядя в одну точку. – Да не у той.
– Как это – не у той? – удивился Илья.
– Что же, еще какая-то чудь есть? – улыбнулся Сергей.
– В том-то и дело, что есть.
– Та-а-к. – Сергей развел руками. – Ну уж этого я никак предположить не мог.
– Есть, – не обращая внимания на его скептическую реплику, продолжал Егор Петрович. – Вы поймете, почему я не хотел рассказывать вам об отделившемся чудском племени. Ведь в моих жилах тоже течет их кровь. Видите ли, в старинных книгах о белоглазой чуди писали жуткие вещи: будто они людоеды и великаны. Отчасти так оно и есть. Насчет великанов сильно преувеличено, хотя люди этого народа отличаются большим ростом, а когда-то в старину он был просто исполинским. Да я и сам не маленький. А вот о людоедстве…-Егор Петрович замялся, окинул Сергея и Илью взглядом (не людоедским, а словно прикидывая, стоит ли говорить им) и продолжал: – Я специально изучал когда-то вопрос каннибализма. Первое упоминание о людоедстве относится к две тысячи двухсотому году до нашей эры. Тогда численность жителей Египта сильно сократилась из-за каннибализма. В том же Египте в тысяча шестьдесят пятом году страна пережила семь голодных лет. На улицах Каира его жители с наступлением ночи, затаившись на террасах, выбрасывали на улицу крюки на веревках и ждали неосторожного прохожего. И как только такой появлялся – его тут же забивали гарпуном и поднимали наверх. В Китае, например, в одной только провинции в семьсот пятьдесят седьмом году было съедено тридцать тысяч человек. А в IX-X веках в том же Китае царил разгул зверствований. В это время, когда сто тысяч восставших противостояли стотысячной императорской армии, была создана так называемая служба "Скотобойня и молотилка". Служба "скотобойни" занималась тем, что по приказу генералов отбирала детей у деревенских жителей, выкармливала кислым тестом, затем варила их, чтобы прокормить регулярную армию. А чтобы пополнить запасы и иметь их в нужном количестве впрок, существовала вторая служба, в обязанность которой входила сушка перемолотого мяса истребленных детей…
– Послушайте, Егор Петрович, – перебил Сергей, – для чего вы рассказываете нам эти "ужастики"? Хотите, чтобы мы плохо спали ночью?
– Да нет, – смутился Егор Петрович, – я просто хотел сказать о глубине корней каннибализма, порой носящего ритуальный характер. Часто это происходит не от голода, но передается из поколения в поколение как обычай. Так, совсем недавно были случаи человекоядства в Австралии. Но самое, может быть, ужасное, что людоедство передается по наследству, как заболевание.
– Что вы все о людоедах? Чудь тоже, что ли, людоеды?
– К сожалению, это так, – потупил взгляд Егор Петрович.
Илью замутило. Выходит, он три года назад ночевал у потомственного людоеда и не знал этого.
– Раньше такой обычай действительно у чуди был. В прошлый раз я рассказал вам не все. Когда Петр Первый строил Петербург, ушедшая под землю чудь отчаянно боролась за свою жизнь, не желая сдаваться и все еще рассчитывая на то, что удастся вынудить царя бросить затею со строительством города. Тогда племя было многочисленным и сильным. Умелые шаманы наводили порчу, заманивали людей в трясину, под землю… Часто случались факты ритуального людоедства. Оттого, возможно, власти особенно боялись и ненавидели этот народ. Но ведь, если взглянуть объективно, они пришли на землю чуди. Да, это была страшная затяжная война со множеством жертв. Но приблизительно в тысяча семьсот девяностых годах в племени чудь случился раскол. Одна часть племени, не желая больше войны с наземными жителями, хотела жить спокойно, а другая, настроенная воинственно, – продолжить борьбу. Хотя к тому времени исход многолетней войны был ясен. Чудь проиграла. – Егор Петрович вздохнул, словно сожалея о войне, проигранной много лет назад. И продолжал: – С тех пор племя разделилось. Одна его часть осталась под старым городом, а другая…
Дверь в коридор вдруг открылась, и сосед-верзила с виноватым видом кающегося двоечника сделал осторожный шажок в комнату.
– Ты извини, Петрович, – развел он руками. – Погорячился я сегодня. Не буду больше. Точно не буду.
– Ладно, – махнул рукой Егор Петрович.
Верзила опасливо покосился на Сергея.
– А деньги, что у тебя занимал, отдам скоро. Точно отдам.
Верзила вышел, аккуратненько, чтоб, не дай Бог, не зашуметь, прикрыл дверь.
– Надо же, первый раз в жизни, – сказал Егор Петрович, с уважением посмотрев на Сергея. – Первый раз дверью не хлопнул, – и в недоумении добавил: – Еще извинился.
– Теперь всегда будет извиняться. И куда же, Егор Петрович, неугомонная чудь переселилась?
– Под кладбище. – Егор Петрович развел руками. – Да, под городское кладбище.
– Ух ты! – вырвалось у Ильи.
– Стало быть, они под кладбищем и по сей день живут?.. – проговорил Сергей.
– Насколько мне известно, да. Между многими кладбищами города существуют подземные ходы. Там целые города. Но не это важно. Самое главное, что под кладбище ушли самые свирепые и беспощадные из этого народа. Некоторое время они еще вели войну с земной властью, потом перестали. Но все равно дикие и жуткие их обычаи сохранились. И по сей день, я знаю, они продолжают ужасные обычаи каннибализма, крадут земных женщин и, что самое ужасное, не дают спокойно жить городской чуди. Часто они нападают на них, выкрадывают их женщин, их реликвии… Так оказалось и с саркофагом Гомера. Лет тридцать назад кладбищенская чудь, перебив охранников, выкрала саркофаг Гомера.
– Значит, саркофаг действительно существует,-задумчиво проговорил Илья.
– Да, но он не достижим ни для кого. Нужно сказать еще, что кладбищенская чудь (в отличие от городской) стала с годами более многочисленной. Не стану утверждать, что употребление в пищу мяса покойников улучшает здоровье и обеспечивает прирост населения, но городской чуди все труднее сдерживать натиск кладбищенской. Меня всегда предупреждали подземные жители, чтобы я при посещении кладбищ был очень осторожен. Не дай Бог попасть им в руки, – закончил свой рассказ Егор Петрович. – Так что Китайцу никогда не добраться до саркофага Гомера.
– Теперь многое стало понятным, – сказал Илья.
– Нам пора. – Сергей сделался отчего-то сумрачным. – Думаю, мы еще увидимся.
– Я тоже надеюсь.
Егор Петрович, припадая на искалеченную ногу, проводил их до двери.
– Кстати, – понизив голос, зашептал он. – Я уже наладил с ними связь, так что об опасности их уже предупредил. А вам, Сергей, спасибо за заботу о моем соседе. Приходите почаще.
– Приду еще, – пообещал Сергей,-освежу ему память.
Уже у двери взгляд Ильи задержался на банке с насекомыми и деревянном гробике. "Уж не саркофаг ли это греческого поэта в миниатюре? – мелькнула у Ильи мысль.-Странное же применение нашел для него потомственный людоед…"
– Это случайно не саркофаг Гомера? – улыбнулся Илья, кивнув на саркофажик.
И тут же пожалел об этом: легендолог зло сверкнул на него глазами, что-то жуткое было в его взгляде – от чего Илью внутренне передернуло.
Егор Петрович не ответил.
– Не знаю почему, но не доверяю я легендологу, – сказал задумчиво Сергей, уже сидя в машине. – Мне кажется, он чего-то не договаривает, может быть самого главного…
Илья пожал плечами, промолчав. Он тоже чувствовал какую-то фальшь в словах Егора Петровича.
– Ладно, поехали в гараж.
Сергей бросил недокуренную сигарету в окошко и включил магнитофон – по ушам шарахнуло Иоганном Себастьяном Бахом.
Глава 4
ВЫШЕЛ МЕСЯЦ ИЗ ТУМАНА – ВЫНУЛ НОЖИК ИЗ КАРМАНА…
Перед тем как посетить человека, имевшего отношение к уголовному миру, чтобы наябедничать ему на Китайца, Сергей решил заехать в гараж.
Было одиннадцать часов утра. Светило солнце. Располагаясь во дворе ветхого дома, гараж и сам был старого довоенного образца, одной стеной примыкая к зданию котельной, другой – к такому же старому гаражу.
– Здесь еще мой отец машину держал. Ко мне вот по наследству перешел, – говорил Сергей, отворяя скрипучую, с облупившейся краской створку ворот.-Мой отец был послом.
Сергей зажег в гараже свет и, затворив ворота, закрыл их на засов.
Гараж был завален запчастями для автомобиля. Помещение было настолько обширным, что без труда вместило в себя старый корпус "Волги" без колес, и еще хватило бы места для двух, даже для трех автомобилей.
– Я тебя вот зачем сюда привез,-заговорщически сказал Сергей, заводя Илью за остов "Волги" в самый угол гаража.
Освободив часть пола от мелких запчастей, он отогнул край черного резинового коврика. Под ним оказался люк. Подняв его металлическую крышку, Сергей стал спускаться в подземную темноту. Илья подождал, когда внизу зажегся свет, и, увидев проржавевшие прутья лестницы, стал спускаться за Сергеем.
Илья оказался в небольшой, оборудованной под жилье комнате. Вдоль стены стояли кровать, бельевой шкаф, сервант с посудой… Но какое же все это было старое и ветхое, покрытое толстым слоем пыли.
– Здесь я играл в детстве, – ностальгически проговорил Сергей, озирая убогую обстановку. – А еще раньше, в сталинские времена, здесь прятался брат моей матери – чересчур ответственный работник, каких особенно любили расстреливать. Когда за ним пришли труженики НКВД, он через окно драпанул и прятался здесь под землей. Восемь лет в этой одиночке отсидел – здесь и умер.
Было одиннадцать часов утра. Светило солнце. Располагаясь во дворе ветхого дома, гараж и сам был старого довоенного образца, одной стеной примыкая к зданию котельной, другой – к такому же старому гаражу.
– Здесь еще мой отец машину держал. Ко мне вот по наследству перешел, – говорил Сергей, отворяя скрипучую, с облупившейся краской створку ворот.-Мой отец был послом.
Сергей зажег в гараже свет и, затворив ворота, закрыл их на засов.
Гараж был завален запчастями для автомобиля. Помещение было настолько обширным, что без труда вместило в себя старый корпус "Волги" без колес, и еще хватило бы места для двух, даже для трех автомобилей.
– Я тебя вот зачем сюда привез,-заговорщически сказал Сергей, заводя Илью за остов "Волги" в самый угол гаража.
Освободив часть пола от мелких запчастей, он отогнул край черного резинового коврика. Под ним оказался люк. Подняв его металлическую крышку, Сергей стал спускаться в подземную темноту. Илья подождал, когда внизу зажегся свет, и, увидев проржавевшие прутья лестницы, стал спускаться за Сергеем.
Илья оказался в небольшой, оборудованной под жилье комнате. Вдоль стены стояли кровать, бельевой шкаф, сервант с посудой… Но какое же все это было старое и ветхое, покрытое толстым слоем пыли.
– Здесь я играл в детстве, – ностальгически проговорил Сергей, озирая убогую обстановку. – А еще раньше, в сталинские времена, здесь прятался брат моей матери – чересчур ответственный работник, каких особенно любили расстреливать. Когда за ним пришли труженики НКВД, он через окно драпанул и прятался здесь под землей. Восемь лет в этой одиночке отсидел – здесь и умер.