И когда до цели было совсем близко, грохнул оглушительный взрыв. Мальчишка почувствовал, как что-то обожгло правую ногу. Закружились деревья. В глазах поплыли разноцветные круги...
Медленно приходил в сознание Миколка. А когда очнулся, то увидел вокруг себя людей в знакомых шапках с красными лентами. Слабая улыбка тронула обескровленные губы мальчика. Задание он выполнил.
Тринадцатилетнего пионера Колю Радзиевского командование представило к награждению орденом Славы 3-й степени.
В.Хорсун
С ГАЛСТУКОМ НА ГРУДИ
Дядя Коля
Торопливо шагает мужчина, держа за руку Лиду. Они идут по Советской улице Гродно, пересекают площадь. По городу шныряют фашисты с автоматами на груди. "Только бы не остановили, только бы пройти, - не выходит из детской головы тревожная мысль. - У дяди Коли в кармане наган, а в нагане - только один патрон".
Вот и поле раскинулось вдали, за ним кусты, а там - лес.
- Дядя Коля, а наган вы не забыли? - нарочно спросила Лида.
- Какой наган?
- А тот, что маме спрятать отдавали. Не прикидывайтесь. Я не маленькая, вот посмотрите. - Она быстро достала из-за пазухи пионерский галстук.
Он удивленно посмотрел на Лиду. Не знал, что эта худенькая девочка с коротенькими косичками со дня фашистской оккупации все время носила на груди пионерский галстук. И чем-то светлым, теплым, довоенным веяло от этого простенького красного треугольника. Николай Рачковский, партизанский связной, не удержался, обнял худенькие плечи и крепко поцеловал Лиду.
- Ну, бывай, Лидок, спасибо. Мы скоро еще увидимся.
И они увиделись. Через некоторое время утром к Вашкевичам снова зашел дядя Коля. Он, видимо, очень торопился, потому что быстро что-то прошептал матери, а затем обратился к Лиде.
- Нам, Лидок, нужна бумага, - доверчиво посмотрел ей в глаза дядя Коля. - Поможешь?
Несколько раз в день Лида заходила в магазин, покупала бумагу. Но достать 10-12 листов - мало. Партизанам нужно много бумаги. И Лида просила знакомого мальчишку или девчонку купить для нее несколько листов. Так листок к листку, десяток к десятку - и у Лиды собиралась порядочная стопка бумаги.
Вечером девочка несла ее в своей черной сумке за город в условленное место. В тот же вечер бумагу забирали партизаны.
А через три-четыре дня по всему городу висели листовки, которые были напечатаны на Лидиной бумаге.
"Овес есть у вас?"
Поезд ползет очень медленно. На каждой остановке в вагоны заходят и выходят эсэсовцы, проверяют документы, кого-то, видимо, ищут.
- Скидель, - сказал проводник, и Лида выпрыгнула из вагона.
Вскоре она была уже в городе. У старенькой бабушки доверчиво спросила, где находится базар, и быстро пошла туда.
На базаре было людно. Вокруг шныряли полицаи. Что-то непонятное мололи пьяные фашисты, приставая почти к каждому человеку. В самом конце базара девочка заметила мужчину в кожухе, подпоясанном веревкой. Он стоял около телеги и курил самокрутку. Но сразу подойти не осмелилась. Издалека оглядела телегу. Так и есть - он. На дуге колокольчик и рядом с ним - цветочек из обыкновенной красной бумаги. Лида обошла телегу и приблизилась к человеку.
- Овес есть у вас? - тихо спросила девочка.
Человек в кожухе удивленно посмотрел на незнакомую девочку-подростка в кожаной курточке и пуховой шапочке, помедлил, затем уже ответил:
- Нет, торгую только пшеницей.
Лида подошла к возу и, перебирая пальцами пшеницу в мешке, тихо сказала:
- Дядя Коля просил передать, чтобы скорее привезли муку и соль. У них сейчас трудно с продуктами.
Торговец сразу оживился: видимо, долго ждал связного.
- Во вторник пусть ждут там, где условились, - сказал незнакомец. Раньше не могли: фашисты охрану усилили.
Откуда эти продукты, кто должен привезти, куда - Лида не знала, да и знать ей было необязательно. Она сделала свое полезное дело и возвращалась назад в Гродно довольная - партизаны своевременно получат нужные им продукты.
Свет гаснет
Пробраться за Неман было нелегко. Мост контролировали немцы и полицаи. А пробраться нужно было обязательно. Сегодня, именно сегодня, необходимо принести в условленное место взрывчатку. Ее заберут потом партизаны-подпольщики и сегодня же выведут из строя трансформатор и тем самым лишат оккупированный фашистами город электроэнергии.
... Медленно идет Лида вдоль Немана, сгибается под тяжелой ношей. За спиной все та же большая черная сумка с углем, а под ним лежит взрывчатка. Вот и мост. По обеим сторонам стоят охранники. Когда Лида подошла ближе, полицай, казалось, ее не заметил. Может, удастся проскочить?
Но как только почувствовала под ногами настил из досок, ее окликнули:
- Куда спешишь, девочка?
- Домой, - не растерялась пионерка. - Вон там наша хата, у самого обрыва.
- А в сумке что?
- Угля насобирала в городе, - жалобным голоском протянула девочка. Дров нет, нужно хоть углем печь протопить. Вот посмотрите, - и она смело раскрыла сумку.
А сердце так и билось, как у пойманной птицы в клетке. Полицай посмотрел в сумку и сказал:
- Давай проваливай.
Лида быстро нашла условленное место. Сразу же за садом четвертый телеграфный столб, возле которого лежит небольшая кучка гнилой картофельной ботвы. Села будто отдохнуть, достала взрывчатку и быстро сунула ее под картофельную ботву.
Возвратилась Лида домой только к вечеру. Тут уже были дядя Коля и еще три молодых партизана. Все с нетерпением ждали ее.
А поздним вечером в городе погас свет, и в тот же момент мощный взрыв потряс окрестность.
Через некоторое время юная патриотка пионерка Лида была награждена медалью "Партизану Великой Отечественной войны" 1-й степени.
* * *
В Гродненском историко-краеведческом музее есть фотоснимок Лидии Вашкевич. Здесь же находится и ее пионерский галстук. С ним пионерка не расставалась даже и тогда, когда шла на боевое задание. Под стеклом - черная сумка, в которой Лида носила партизанам оружие, взрывчатку, бумагу для листовок. Рядом - справка, выданная комиссаром партизанского отряда имени Матросова тов. Писаревым на имя Лидии Вашкевич. В ней говорится, что эта мужественная и смелая девочка, рискуя жизнью, помогала партизанам.
М.Скрипка
ПОКУДА БЬЕТСЯ СЕРДЦЕ
Молодой партизан, стоявший в секрете, вдруг насторожился и, раздвинув густой кустарник, начал прислушиваться. Сомнений не оставалось: по болоту в сторону лагеря шел человек. Слышно было чавканье сапог в грязи. Оно то учащалось, то затихало. Видимо, человек торопился и время от времени останавливался, прислушивался или нащупывал более твердые места в трясине.
"Неужели немецкий разведчик? - мелькнула мысль. - Нет, ни один немец не рискнет идти по такому болоту. Пойти сюда может только свой человек..."
Вокруг снова все стихло. Партизан напряг слух. И неожиданно совсем рядом раздался голос филина: "Угу-гу-гу, гу-гу-гу!"
По лесу покатилось эхо: "гу-гу-гу". А где-то между секретом и заставой еще сильнее откликнулись: "Угу-гу-гу!"
Не успел партизан сообразить, что бы это значило, как чавканье послышалось совсем рядом и во мраке показалась невысокая фигура.
- Стой! Кто идет? - лязгнув замком автомата, окликнул партизан.
- Свои! - ответил мальчишеский голос.
- Пароль!
- Не знаю. Иду к командиру.
- Это свой, - услышал партизан голос прибежавшего с заставы товарища.
Несколько минут спустя мокрый до пояса мальчик едва успевал отвечать на вопросы партизан.
- Ты откуда?
- Из деревни Лютино.
- Как тебя зовут?
- Алеша. Голосевич.
- Куда идешь?
- К командиру отряда.
- А ты его знаешь?
- Это мой дядя.
- Ого! А как его зовут, твоего дядю?
- Изох Игнат.
В отряде парнишку встретили приветливо.
- Ну, рассказывай, Алеша, может, поиграть к нам пришел? - спросил, гладя по голове племянника, командир.
- Не играть, а фашистов бить! - ответил Алеша.
- Молодец! - похвалил пионера старый партизан. - Только мал ты еще, парень.
- Вы не смотрите на мой рост, я уже шесть классов окончил и три года как пионер. - И мальчик прижал к груди красный галстук.
- Ишь ты, галстук сохранил. Значит, настоящий пионер, - заметил кто-то.
- Все это хорошо, - сказал командир, - только придется тебе, Алеша, идти домой.
- А куда идти, когда, сами знаете, всю нашу деревню сожгли проклятые немцы, семьдесят пять мужчин расстреляли.
- Так, - задумчиво проговорил Изох. - А с кем же и как ты теперь живешь?
- У меня остался один четырехлетний братишка Коля. Так мы с ним в дядиной землянке живем, - тихо сказал Алеша и, подумав, добавил: - А кто же этим гадам отомстит за наше село?
- Мы, Алеша, отомстим. А ты лучше поешь и ложись спать. Ты не обижайся на нас, что не можем взять тебя в отряд. Права нет у нас такого. Мы не можем рисковать твоей жизнью. К тому же и Коле должен кто-то заботиться.
Хорошо подкрепившись и надев сухую одежду, Алеша улегся на нары. Но долго не мог уснуть. Мальчишке было обидно, что его не хотят считать взрослым.
Правда и то: кто же будет присматривать за Колей. А что, если не послушать их и идти искать другой отряд? Дядька Матвей говорил, что где-то есть храбрые парни отряда Ливенцева. Нет, он не имеет права это делать.
Алеша вспомнил слова Василия Ивановича, раненого командира, который ночевал две ночи у них в хате в первые дни войны. Он советовал мальчику во всем слушаться старших. Слушаться! А сам, поди, не послушался дядьки Ананича, который не пускал его, тяжелораненого, из деревни. "Я, - сказал Василий Иванович, - коммунист и, покуда бьется мое сердце, должен бить врага". И на третью ночь пошел лесными дорогами на восток, надеясь пробраться через фронт. На прощание он подарил Алеше автомат убитого в бою товарища и даже научил стрелять.
Как только стемнело и между высокими соснами показалась молодая луна, старый партизан проводил Алешу к самым землянкам.
- Смотри, сынок, галстук прячь, а то эти гады не посмотрят, что ты мал. А вот это вам с Колей, - и он передал мальчишке сверток с немецкими консервами и сахаром.
Поблагодарив партизана за подарок, Алеша сказал на прощание:
- А немцев я все же буду бить.
Алеша долгое время не мог смириться с тем, что его не приняли в отряд. Он ведь пионер. И опять припоминалось ему сказанное Василием Ивановичем:
- Теперь, Алеша, пришло такое время, что каждый куст должен стрелять по фашисту, каждое яблоко должно в руках немца разорваться бомбой.
Нет, он должен что-то предпринять!
Стоял знойный август. Алеша вместе с теткой и другими односельчанами убирал зерно, молол в жерновах жито на хлеб. Когда были совсем жаркие дни, брал удочки или сетку-топтуху и шел ловить рыбу в заводях Березы. Однажды он заметил группу немцев, беззаботно купающихся в реке. Назавтра Алеша был здесь уже с утра. С автоматом залез в густой ивняк на самом берегу и стал пристально вглядываться в тот берег реки. Немцев не было. Несколько раз, вздымая столбы пыли, проезжали на Бобруйск или на Елизово машины, но не останавливались, и никто купаться не выходил. Три дня подряд Алеша попусту сидел в прибрежных кустах. Трижды возвращался обратно. Недовольный и злой, он прятал в дупле толстой осины свой автомат.
"И отчего мне так не везет?" - с обидой думал Алеша, забираясь в четвертый раз в те же ивовые заросли, откуда и река, и тот берег ее видны как на ладони. Притаился. Порывом ветра донесло гул моторов. Вскоре на дороге показались столбы пыли, которые все приближались и приближались. Не успел Алеша поудобнее устроиться, как с высокого берега начали сбегать немцы. Они на ходу раздевались и бросались в воду. Немцы гоготали, как гуси во время драки, громко отфыркивались.
Алеша, приладив автомат, выбрал место, где собралось побольше немцев. Вдруг заметил, что из каждого грузовика в сторону левого берега нацелены пулеметы. Алеша невольно прижался к земле и снял со спускового крючка палец.
"Партизан должен быть смекалистым и не рисковать напрасно жизнью, он должен бить врага тогда, когда тот этого не ожидает", - говорил когда-то Василий Иванович. Значит, открывать пальбу против пулеметов сейчас не надо.
Через полчаса немцы, обгоняя друг друга, побежали к своим машинам. Только Алеша собрался выйти из засады, как на том берегу показался легковой автомобиль. Хлопнула дверца, вышло трое немцев, и все они спустились к реке.
"Офицеры! - обрадованно прошептал мальчик. - Ладно, мы вам покажем, как поганить нашу реку. Только раздевайтесь живее..."
Офицеры не торопились. Они медленно, как старики в бане, раздевались, переминались с ноги на ногу, говорили о чем-то, пока наконец самый долговязый, согнувшись, как цапля, дугой, не попробовал воду. Что-то прогоготал своим и полез глубже в реку.
Офицеры барахтались в реке, кувыркались, как утки, потом взапуски поплыли наискось к середине реки. Вот они уже так близко, что Алеша хорошо отличает одного от другого. Впереди плывет смуглый, похожий на цыгана, черноволосый, с крючковатым, как у попугая, носом; немного поодаль, вздымая снопы брызг, - рыжий и толстый. Далеко отстал от них "цапля".
- Цурик! - крикнул передним долговязый.
И в тот же миг Алеша нажал на спусковой крючок. Черноволосый взвизгнул истошным голосом, нырнул под воду, снова вынырнул - и на том месте, где он только что плыл, пробулькали пузыри.
- Есть один! - воскликнул Алеша.
Рыжий толстяк, вовсю махая руками, спешил добраться к своему берегу.
- Врешь, рыжий пес! - шептал Алеша. - Не уйдешь. Покормишь и ты раков в нашей Березе-реке...
Очередь из автомата хлестнула по воде, рыжий что-то выкрикнул и, захлебываясь, пошел ко дну. Тогда Алеша начал ловить на мушку долговязого. Но, нажав спусковой крючок, не услышал выстрела.
- Счастье твое, собака, что все патроны вышли. Да ладно, не я, так другие добьют...
Долговязый, доплыв до берега, торопливо пополз в кусты и не показывал оттуда носа...
Река плавно несла свои зеленоватые воды. Было тихо.
Добравшись до дома лесными тропками, Алеша никому не сказал про свою первую удачу: зачем хвастаться? Вечером, прижавшись к братишке, не удержался и прошептал:
- А я сегодня убил двух гадин.
- Это такие длинные и черные? - опершись на локоток, спросил Коля.
- Одна гадина попалась рыжая. Была еще третья, да та в кусты живой уползла.
- А почему ты третью не убил?
- Патроны как раз кончились в диске.
- И не ври, Алешка! Гадин палкой бьют, а ты - патроны, патроны...
- Ладно, спи. Мал ты еще все знать.
Время шло. Незаметно наступила осень. Над мокрым лугом высоко, как никогда, под самыми тучами летели к югу, тоскливо прощаясь с родными местами, потревоженные боями и пожарами гуси.
Холодным утром, когда речной туман окутал прибрежные кусты, Алеша присел в ивняке и, ожидая чего-то, стал поглядывать вниз по течению реки. Обычно в такое время из Бобруйска на Елизово проходил катер, на котором иной раз бывало полно немцев. А вот и он, тяжело пыхтя, показался из-за крутого поворота. У Алеши тревожно забилось сердце. Что-то произойдет нынче на Березе-реке? Удастся ли? Катер... Ведь это не беспомощные офицеры в воде...
Катер приближался. На палубе Алеша насчитал пятнадцать немцев. Один из них, в очках, сидел на бочке и на губной гармошке наигрывал мотив русской песни, а второй сипло подпевал: "Вольга, Вольга, мать родная..."
"У, собаки! - подумал Алеша. - Расплавались на нашей реке да еще и песни наши распевают. Ну, я вам сейчас покажу "Вольгу, Вольгу". - И, нажав спусковой крючок, давай поливать свинцом заметавшихся в панике немцев. Немцы падали друг на друга, как подкошенная трава, а кто уцелел, прыгал за борт, норовя спрятаться за катером, который почему-то стал кружиться на месте и, наконец, поплыл вниз.
Неожиданно со стороны Елизова застрочили пулеметы, в кустах засвистели пули. Провыла мина и, взметнув столб грязи, шмякнулась неподалеку от кустов, где укрывался Алеша. Из распахнувшихся на борту катера окошек высунулись и застрочили автоматы.
Алеша ловко сполз в лощину и во всю прыть помчался в рощицу, где паслась на привязи лошадь. Вскоре он мчался на буланом в глубь леса.
На следующий день люди рассказывали, что партизаны с берега убили шестерых немцев на катере. А немцы объявили населению, будто они уничтожили роту партизан, потеряв в этом бою только одного солдата.
Правду же знали в отряде, куда ночью опять пробрался Алеша с неразлучным автоматом.
- Ну, что ты с ним сделаешь! - не скрывал радости командир. - Как ты его не примешь, когда он уже давно лесной солдат и вступительный партизанский взнос уплатил...
Так пионер деревни Лютино Кличевского района Алексей Голосевич стал настоящим партизаном.
Отряд очистил почти весь район от немцев и восстановил в нем Советскую власть.
Алеша был отличным разведчиком. Он переправлялся через реку в места расположения полицейских гарнизонов, добывал нужные сведения, связывался с верными людьми, распространял листовки, иной раз приносил в отряд гранаты, винтовки, патроны, добытые во время вылазок. Пошла по деревням слава об отважном пионере-разведчике и мстителе. Немцы даже назначили высокое вознаграждение тому, кто поймает Алешу и доставит живым. Да не так легко было это сделать. Зато часто находили полицаи где-нибудь на стене казарм записку с коротким содержанием:
"Привет лопоухим немецким холуям-бобикам! Время вашей гибели не за горами, а за ближними кустами...
Димка-Невидимка".
В отряд доходили сведения, что обозленные полицаи угрожают повесить "лесного коршуна" на первой попавшейся осине. Да только поймать подходящего "кандидата" на эту осину не хватало у немецких прихвостней ни смекалки, ни отваги.
В 1943 году - летом, когда началась жатва, - карательный отряд полицаев перебрался ночью через реку и неожиданно окружил землянки деревни Лютино. Алеша в тот день, возвращаясь с задания, заглянул к дядьке, чтобы переодеться.
- Алешенька! - крикнула, вбежав в землянку, тетка. - Беги! Немцы в деревне.
Алеша схватил свой автомат, гранату и бросился на улицу.
- Стой, сдавайся! - закричали полицаи.
Алеша, ловко перескочив через забор, побежал огородами. Впереди были ольховые заросли - туда. Полицаи бежали следом и не стреляли: начальник приказал поймать партизана-разведчика во что бы то ни стало живым.
- Стой, стой! Сдавайся, ничего с тобой не сделают! - слышал отважный партизан громкие выкрики "бобиков".
Вдруг Алеша обернулся и, крикнув: "Партизаны не сдаются", выстрелил в ближайшего полицая. Тот споткнулся и рухнул в болотную трясину. Остальные в нерешительности остановились.
- Стреляй, а то убежит! - крикнул старший из "бобиков".
- Приказано живьем взять! - отозвался кто-то из них.
Алеша перебежал через небольшое болотце. Вдруг затрещал автомат - это дал очередь подоспевший офицер-немец. Тогда начали стрелять полицаи. Алеша пошатнулся, пробежал еще несколько шагов и упал в грязь. Тяжело поднял голову, обернулся и ослабевшим голосом крикнул то, что кричал красный командир в фильме "Чапаев":
- Врете, гады, живьем не возьмете!
Разрывная пуля ударила ему в руку, и Алеша выронил автомат. Вокруг в кустах трещали разрывные пули. Алеша помутневшими глазами видел еще полицаев и немцев, которые, прячась за кустами, подбирались к нему. Он приподнялся и, собрав последние силы, втоптал автомат в грязь, чтобы не достался он врагам. Здоровой рукой отстегнул от пояса лимонку, поднес к губам чеку, чтобы взорвать себя. Горячая пуля рассекла ему щеку, и окровавленным лицом он уткнулся в мокрую болотную кочку.
Подбежавшие немцы и полицаи остервенело топтали его ногами и били прикладами. Прыщеватый немец отошел на два шага и выстрелил парню в голову.
Неожиданно где-то за кладбищем послышались выстрелы. С криком "Отрезают отход!" каратели бросились врассыпную...
Партизаны с трудом отыскали Алешу, втоптанного в трясину. Он едва дышал. На носилках отнесли в деревню, обмыли теплой водой и перевязали четыре раны. Последняя пуля немца прострелила мальчику ухо. "Голова уцелела", - обрадовался партизанский доктор.
Маленький Коля, протянув к доктору дрожащие ручонки, попросил внезапно охрипшим голосом:
- Дяденька, родненький, не дай умереть братишке. У меня ведь никого больше нет. Я же один, один останусь - ни матери, ни отца...
- Алеша будет жить.
И будто в подтверждение этих слов доктора, Алеша приоткрыл глаза и чуть слышно попросил:
- Пить.
Более двух месяцев лечили юного героя партизанские врачи в Заполье. Когда раны зажили, Алеша все еще немного прихрамывал. Однажды он появился в штабе.
- Жив-здоров, на любое задание готов! - шутя отрапортовал он.
- Нет, рановато тебе еще на задание, набирайся силы, - ответили ему.
- В отряде после блокады много раненых, вот я...
- Не лечить ли ты их собираешься? - перебил Алешу один из командиров.
- Для этого есть врачи. А я знаю, где можно раздобыть медикаменты.
Алеша настоял на своем, и его отпустили за реку. Там, возле одной деревни, была разбита в бою немецкая санитарная машина. Часть медикаментов забрали осиповичские партизаны, остальное было роздано крестьянам.
Через три дня Алеша должен был вернуться обратно. Прошла неделя, а про хлопца ничего не слышно.
- Бить нас некому, - упрекали друг друга в штабе. - И нужно же было отпустить его в волчье логово.
Как-то утром дежурный по лагерю увидел странную повозку: верхом на лошади ехал парнишка и весело насвистывал песенку.
На телеге лежало что-то, укрытое еловыми ветками и мхом.
- Алеша! - обрадовался дежурный.
Командир отряда босиком выскочил из шалаша навстречу парнишке. Алеша неторопливо сбросил ветки, мох.
На телеге были ящики: в одном - медикаменты, в другом - немецкие гранаты. Да еще два автомата и полная корзина патронов.
- Где же ты все это раздобыл? - удивился командир отряда.
- Там, - слезая с лошади, весело ответил Алеша и махнул рукой в сторону реки. - Там, в Столярах, подружился с хорошими дядьками. Жаль, одного немецкие овчарки разорвали. Зато добрые люди собрали за три дня для нас этот подарок. Если б не эта штука, давно бы в лагере был, - и Алеша бережно достал полную бутыль.
- Спирт! - обрадованно воскликнул врач.
- Для хирургических операций, - солидно пояснил Алеша.
Пришла весна сорок четвертого года. К Березинским лесам приближался фронт. Немцы угоняли в Германию мирное население. Детишек отвозили за несколько километров и сжигали в колхозных амбарах.
- Кто же моего Кольку защитит? - спрашивал Алеша у партизан. - Он ведь маленький, сам не убежит, в случае чего, в лес.
Командир отряда разрешил Алеше привести брата в лагерь.
И вот однажды ночью на Кличевский партизанский аэродром прилетел с Большой земли самолет за ранеными партизанами.
Алеша стал прощаться с Колей. Раненых уже разместили в самолете, а Коля повис у брата на шее и не мог оторваться.
- Ну, не плачь, братишка. Кончится война, увидимся. И перестань слезы лить, не маленький, через год в школу пойдешь, - говорил Алеша, а у самого мокрые от слез щеки. - До свидания, Коля, слушайся хороших людей...
Взмыл самолет в ночное небо и пропал в беззвездной темноте...
Кончилась война.
Бывший юный партизан писал всюду запросы, разыскивая брата, но так и не нашел его.
Сам же комсомолец Алеша Голосевич погиб случайно. Было это в ноябре 1945 года. Пошел он со своим дружком Мироном Ананичем к железнодорожному мосту рыбу ловить. Алеша уже разматывал удочки, а Мирон еще искал под камнем червей.
- Гляди, что я нашел, - услышал Алеша голос друга, повернулся и увидел в руках Мирона большой снаряд.
- Зачем он тебе? - спросил Алеша.
- Убрать нужно куда-нибудь, а то еще беды наделает.
Ступив несколько шагов, Мирон споткнулся, упал, и снаряд стукнулся о камень. Алеше показалось, будто что-то зашипело вдруг в снаряде. Он схватил его и швырнул в реку. Не долетев до воды, снаряд взорвался. Тяжелораненный Алеша, не приходя в сознание, вскоре умер.
Похоронен он на Лютинском кладбище рядом с героями-партизанами. И когда по весне приходят сюда пионеры, чтобы почтить память героев войны, вспоминается им отважный юный мститель Алеша Голосевич.
Н.Соколовский
ЮНЫЙ ПОЧТАЛЬОН
В мае 1942 года подпольщики города Минска выпустили первый номер газеты "Звязда". Я расскажу об одном из самых юных помощников отважных советских патриотов - о пионере Пете Калиновском. Ему еще не было и 14 лет, когда вместе с родителями и 12-летним братом Жорой он ушел в партизанский отряд.
За боевые заслуги перед Родиной братья Калиновские были награждены медалями "Партизану Отечественной войны" 1-й степени и "За победу над Германией".
* * *
Петька возвращался домой. Пропустив колонну автомашин с немецкими автоматчиками, он перебежал улицу, свернул за угол. И тут будто кто толкнул мальчишку. Он поднял голову и оцепенел: прямо перед ним на телеграфном столбе ветер медленно раскачивал три трупа. На черной фуфайке девушки белела доска с надписью: "Мы стреляли в немецких солдат!"
"Гады, повесили!" - шептали побелевшие губы мальчишки...
Когда он прибежал домой и, бросившись на шею отцу, стал рассказывать об увиденном, тот тихо перебил:
- Знаю, сынок, знаю. Хорошие это были люди... Они боролись с фашистами, чтобы ты снова ходил в школу, снова носил пионерский галстук, чтобы наш народ, как и раньше, был свободным и счастливым...
- Я тоже буду бороться!
- Хорошо! Ты ведь пионер. Значит, умеешь держать язык за зубами. Сбегай в сарай, возьми пилу и топор.
Медленно приходил в сознание Миколка. А когда очнулся, то увидел вокруг себя людей в знакомых шапках с красными лентами. Слабая улыбка тронула обескровленные губы мальчика. Задание он выполнил.
Тринадцатилетнего пионера Колю Радзиевского командование представило к награждению орденом Славы 3-й степени.
В.Хорсун
С ГАЛСТУКОМ НА ГРУДИ
Дядя Коля
Торопливо шагает мужчина, держа за руку Лиду. Они идут по Советской улице Гродно, пересекают площадь. По городу шныряют фашисты с автоматами на груди. "Только бы не остановили, только бы пройти, - не выходит из детской головы тревожная мысль. - У дяди Коли в кармане наган, а в нагане - только один патрон".
Вот и поле раскинулось вдали, за ним кусты, а там - лес.
- Дядя Коля, а наган вы не забыли? - нарочно спросила Лида.
- Какой наган?
- А тот, что маме спрятать отдавали. Не прикидывайтесь. Я не маленькая, вот посмотрите. - Она быстро достала из-за пазухи пионерский галстук.
Он удивленно посмотрел на Лиду. Не знал, что эта худенькая девочка с коротенькими косичками со дня фашистской оккупации все время носила на груди пионерский галстук. И чем-то светлым, теплым, довоенным веяло от этого простенького красного треугольника. Николай Рачковский, партизанский связной, не удержался, обнял худенькие плечи и крепко поцеловал Лиду.
- Ну, бывай, Лидок, спасибо. Мы скоро еще увидимся.
И они увиделись. Через некоторое время утром к Вашкевичам снова зашел дядя Коля. Он, видимо, очень торопился, потому что быстро что-то прошептал матери, а затем обратился к Лиде.
- Нам, Лидок, нужна бумага, - доверчиво посмотрел ей в глаза дядя Коля. - Поможешь?
Несколько раз в день Лида заходила в магазин, покупала бумагу. Но достать 10-12 листов - мало. Партизанам нужно много бумаги. И Лида просила знакомого мальчишку или девчонку купить для нее несколько листов. Так листок к листку, десяток к десятку - и у Лиды собиралась порядочная стопка бумаги.
Вечером девочка несла ее в своей черной сумке за город в условленное место. В тот же вечер бумагу забирали партизаны.
А через три-четыре дня по всему городу висели листовки, которые были напечатаны на Лидиной бумаге.
"Овес есть у вас?"
Поезд ползет очень медленно. На каждой остановке в вагоны заходят и выходят эсэсовцы, проверяют документы, кого-то, видимо, ищут.
- Скидель, - сказал проводник, и Лида выпрыгнула из вагона.
Вскоре она была уже в городе. У старенькой бабушки доверчиво спросила, где находится базар, и быстро пошла туда.
На базаре было людно. Вокруг шныряли полицаи. Что-то непонятное мололи пьяные фашисты, приставая почти к каждому человеку. В самом конце базара девочка заметила мужчину в кожухе, подпоясанном веревкой. Он стоял около телеги и курил самокрутку. Но сразу подойти не осмелилась. Издалека оглядела телегу. Так и есть - он. На дуге колокольчик и рядом с ним - цветочек из обыкновенной красной бумаги. Лида обошла телегу и приблизилась к человеку.
- Овес есть у вас? - тихо спросила девочка.
Человек в кожухе удивленно посмотрел на незнакомую девочку-подростка в кожаной курточке и пуховой шапочке, помедлил, затем уже ответил:
- Нет, торгую только пшеницей.
Лида подошла к возу и, перебирая пальцами пшеницу в мешке, тихо сказала:
- Дядя Коля просил передать, чтобы скорее привезли муку и соль. У них сейчас трудно с продуктами.
Торговец сразу оживился: видимо, долго ждал связного.
- Во вторник пусть ждут там, где условились, - сказал незнакомец. Раньше не могли: фашисты охрану усилили.
Откуда эти продукты, кто должен привезти, куда - Лида не знала, да и знать ей было необязательно. Она сделала свое полезное дело и возвращалась назад в Гродно довольная - партизаны своевременно получат нужные им продукты.
Свет гаснет
Пробраться за Неман было нелегко. Мост контролировали немцы и полицаи. А пробраться нужно было обязательно. Сегодня, именно сегодня, необходимо принести в условленное место взрывчатку. Ее заберут потом партизаны-подпольщики и сегодня же выведут из строя трансформатор и тем самым лишат оккупированный фашистами город электроэнергии.
... Медленно идет Лида вдоль Немана, сгибается под тяжелой ношей. За спиной все та же большая черная сумка с углем, а под ним лежит взрывчатка. Вот и мост. По обеим сторонам стоят охранники. Когда Лида подошла ближе, полицай, казалось, ее не заметил. Может, удастся проскочить?
Но как только почувствовала под ногами настил из досок, ее окликнули:
- Куда спешишь, девочка?
- Домой, - не растерялась пионерка. - Вон там наша хата, у самого обрыва.
- А в сумке что?
- Угля насобирала в городе, - жалобным голоском протянула девочка. Дров нет, нужно хоть углем печь протопить. Вот посмотрите, - и она смело раскрыла сумку.
А сердце так и билось, как у пойманной птицы в клетке. Полицай посмотрел в сумку и сказал:
- Давай проваливай.
Лида быстро нашла условленное место. Сразу же за садом четвертый телеграфный столб, возле которого лежит небольшая кучка гнилой картофельной ботвы. Села будто отдохнуть, достала взрывчатку и быстро сунула ее под картофельную ботву.
Возвратилась Лида домой только к вечеру. Тут уже были дядя Коля и еще три молодых партизана. Все с нетерпением ждали ее.
А поздним вечером в городе погас свет, и в тот же момент мощный взрыв потряс окрестность.
Через некоторое время юная патриотка пионерка Лида была награждена медалью "Партизану Великой Отечественной войны" 1-й степени.
* * *
В Гродненском историко-краеведческом музее есть фотоснимок Лидии Вашкевич. Здесь же находится и ее пионерский галстук. С ним пионерка не расставалась даже и тогда, когда шла на боевое задание. Под стеклом - черная сумка, в которой Лида носила партизанам оружие, взрывчатку, бумагу для листовок. Рядом - справка, выданная комиссаром партизанского отряда имени Матросова тов. Писаревым на имя Лидии Вашкевич. В ней говорится, что эта мужественная и смелая девочка, рискуя жизнью, помогала партизанам.
М.Скрипка
ПОКУДА БЬЕТСЯ СЕРДЦЕ
Молодой партизан, стоявший в секрете, вдруг насторожился и, раздвинув густой кустарник, начал прислушиваться. Сомнений не оставалось: по болоту в сторону лагеря шел человек. Слышно было чавканье сапог в грязи. Оно то учащалось, то затихало. Видимо, человек торопился и время от времени останавливался, прислушивался или нащупывал более твердые места в трясине.
"Неужели немецкий разведчик? - мелькнула мысль. - Нет, ни один немец не рискнет идти по такому болоту. Пойти сюда может только свой человек..."
Вокруг снова все стихло. Партизан напряг слух. И неожиданно совсем рядом раздался голос филина: "Угу-гу-гу, гу-гу-гу!"
По лесу покатилось эхо: "гу-гу-гу". А где-то между секретом и заставой еще сильнее откликнулись: "Угу-гу-гу!"
Не успел партизан сообразить, что бы это значило, как чавканье послышалось совсем рядом и во мраке показалась невысокая фигура.
- Стой! Кто идет? - лязгнув замком автомата, окликнул партизан.
- Свои! - ответил мальчишеский голос.
- Пароль!
- Не знаю. Иду к командиру.
- Это свой, - услышал партизан голос прибежавшего с заставы товарища.
Несколько минут спустя мокрый до пояса мальчик едва успевал отвечать на вопросы партизан.
- Ты откуда?
- Из деревни Лютино.
- Как тебя зовут?
- Алеша. Голосевич.
- Куда идешь?
- К командиру отряда.
- А ты его знаешь?
- Это мой дядя.
- Ого! А как его зовут, твоего дядю?
- Изох Игнат.
В отряде парнишку встретили приветливо.
- Ну, рассказывай, Алеша, может, поиграть к нам пришел? - спросил, гладя по голове племянника, командир.
- Не играть, а фашистов бить! - ответил Алеша.
- Молодец! - похвалил пионера старый партизан. - Только мал ты еще, парень.
- Вы не смотрите на мой рост, я уже шесть классов окончил и три года как пионер. - И мальчик прижал к груди красный галстук.
- Ишь ты, галстук сохранил. Значит, настоящий пионер, - заметил кто-то.
- Все это хорошо, - сказал командир, - только придется тебе, Алеша, идти домой.
- А куда идти, когда, сами знаете, всю нашу деревню сожгли проклятые немцы, семьдесят пять мужчин расстреляли.
- Так, - задумчиво проговорил Изох. - А с кем же и как ты теперь живешь?
- У меня остался один четырехлетний братишка Коля. Так мы с ним в дядиной землянке живем, - тихо сказал Алеша и, подумав, добавил: - А кто же этим гадам отомстит за наше село?
- Мы, Алеша, отомстим. А ты лучше поешь и ложись спать. Ты не обижайся на нас, что не можем взять тебя в отряд. Права нет у нас такого. Мы не можем рисковать твоей жизнью. К тому же и Коле должен кто-то заботиться.
Хорошо подкрепившись и надев сухую одежду, Алеша улегся на нары. Но долго не мог уснуть. Мальчишке было обидно, что его не хотят считать взрослым.
Правда и то: кто же будет присматривать за Колей. А что, если не послушать их и идти искать другой отряд? Дядька Матвей говорил, что где-то есть храбрые парни отряда Ливенцева. Нет, он не имеет права это делать.
Алеша вспомнил слова Василия Ивановича, раненого командира, который ночевал две ночи у них в хате в первые дни войны. Он советовал мальчику во всем слушаться старших. Слушаться! А сам, поди, не послушался дядьки Ананича, который не пускал его, тяжелораненого, из деревни. "Я, - сказал Василий Иванович, - коммунист и, покуда бьется мое сердце, должен бить врага". И на третью ночь пошел лесными дорогами на восток, надеясь пробраться через фронт. На прощание он подарил Алеше автомат убитого в бою товарища и даже научил стрелять.
Как только стемнело и между высокими соснами показалась молодая луна, старый партизан проводил Алешу к самым землянкам.
- Смотри, сынок, галстук прячь, а то эти гады не посмотрят, что ты мал. А вот это вам с Колей, - и он передал мальчишке сверток с немецкими консервами и сахаром.
Поблагодарив партизана за подарок, Алеша сказал на прощание:
- А немцев я все же буду бить.
Алеша долгое время не мог смириться с тем, что его не приняли в отряд. Он ведь пионер. И опять припоминалось ему сказанное Василием Ивановичем:
- Теперь, Алеша, пришло такое время, что каждый куст должен стрелять по фашисту, каждое яблоко должно в руках немца разорваться бомбой.
Нет, он должен что-то предпринять!
Стоял знойный август. Алеша вместе с теткой и другими односельчанами убирал зерно, молол в жерновах жито на хлеб. Когда были совсем жаркие дни, брал удочки или сетку-топтуху и шел ловить рыбу в заводях Березы. Однажды он заметил группу немцев, беззаботно купающихся в реке. Назавтра Алеша был здесь уже с утра. С автоматом залез в густой ивняк на самом берегу и стал пристально вглядываться в тот берег реки. Немцев не было. Несколько раз, вздымая столбы пыли, проезжали на Бобруйск или на Елизово машины, но не останавливались, и никто купаться не выходил. Три дня подряд Алеша попусту сидел в прибрежных кустах. Трижды возвращался обратно. Недовольный и злой, он прятал в дупле толстой осины свой автомат.
"И отчего мне так не везет?" - с обидой думал Алеша, забираясь в четвертый раз в те же ивовые заросли, откуда и река, и тот берег ее видны как на ладони. Притаился. Порывом ветра донесло гул моторов. Вскоре на дороге показались столбы пыли, которые все приближались и приближались. Не успел Алеша поудобнее устроиться, как с высокого берега начали сбегать немцы. Они на ходу раздевались и бросались в воду. Немцы гоготали, как гуси во время драки, громко отфыркивались.
Алеша, приладив автомат, выбрал место, где собралось побольше немцев. Вдруг заметил, что из каждого грузовика в сторону левого берега нацелены пулеметы. Алеша невольно прижался к земле и снял со спускового крючка палец.
"Партизан должен быть смекалистым и не рисковать напрасно жизнью, он должен бить врага тогда, когда тот этого не ожидает", - говорил когда-то Василий Иванович. Значит, открывать пальбу против пулеметов сейчас не надо.
Через полчаса немцы, обгоняя друг друга, побежали к своим машинам. Только Алеша собрался выйти из засады, как на том берегу показался легковой автомобиль. Хлопнула дверца, вышло трое немцев, и все они спустились к реке.
"Офицеры! - обрадованно прошептал мальчик. - Ладно, мы вам покажем, как поганить нашу реку. Только раздевайтесь живее..."
Офицеры не торопились. Они медленно, как старики в бане, раздевались, переминались с ноги на ногу, говорили о чем-то, пока наконец самый долговязый, согнувшись, как цапля, дугой, не попробовал воду. Что-то прогоготал своим и полез глубже в реку.
Офицеры барахтались в реке, кувыркались, как утки, потом взапуски поплыли наискось к середине реки. Вот они уже так близко, что Алеша хорошо отличает одного от другого. Впереди плывет смуглый, похожий на цыгана, черноволосый, с крючковатым, как у попугая, носом; немного поодаль, вздымая снопы брызг, - рыжий и толстый. Далеко отстал от них "цапля".
- Цурик! - крикнул передним долговязый.
И в тот же миг Алеша нажал на спусковой крючок. Черноволосый взвизгнул истошным голосом, нырнул под воду, снова вынырнул - и на том месте, где он только что плыл, пробулькали пузыри.
- Есть один! - воскликнул Алеша.
Рыжий толстяк, вовсю махая руками, спешил добраться к своему берегу.
- Врешь, рыжий пес! - шептал Алеша. - Не уйдешь. Покормишь и ты раков в нашей Березе-реке...
Очередь из автомата хлестнула по воде, рыжий что-то выкрикнул и, захлебываясь, пошел ко дну. Тогда Алеша начал ловить на мушку долговязого. Но, нажав спусковой крючок, не услышал выстрела.
- Счастье твое, собака, что все патроны вышли. Да ладно, не я, так другие добьют...
Долговязый, доплыв до берега, торопливо пополз в кусты и не показывал оттуда носа...
Река плавно несла свои зеленоватые воды. Было тихо.
Добравшись до дома лесными тропками, Алеша никому не сказал про свою первую удачу: зачем хвастаться? Вечером, прижавшись к братишке, не удержался и прошептал:
- А я сегодня убил двух гадин.
- Это такие длинные и черные? - опершись на локоток, спросил Коля.
- Одна гадина попалась рыжая. Была еще третья, да та в кусты живой уползла.
- А почему ты третью не убил?
- Патроны как раз кончились в диске.
- И не ври, Алешка! Гадин палкой бьют, а ты - патроны, патроны...
- Ладно, спи. Мал ты еще все знать.
Время шло. Незаметно наступила осень. Над мокрым лугом высоко, как никогда, под самыми тучами летели к югу, тоскливо прощаясь с родными местами, потревоженные боями и пожарами гуси.
Холодным утром, когда речной туман окутал прибрежные кусты, Алеша присел в ивняке и, ожидая чего-то, стал поглядывать вниз по течению реки. Обычно в такое время из Бобруйска на Елизово проходил катер, на котором иной раз бывало полно немцев. А вот и он, тяжело пыхтя, показался из-за крутого поворота. У Алеши тревожно забилось сердце. Что-то произойдет нынче на Березе-реке? Удастся ли? Катер... Ведь это не беспомощные офицеры в воде...
Катер приближался. На палубе Алеша насчитал пятнадцать немцев. Один из них, в очках, сидел на бочке и на губной гармошке наигрывал мотив русской песни, а второй сипло подпевал: "Вольга, Вольга, мать родная..."
"У, собаки! - подумал Алеша. - Расплавались на нашей реке да еще и песни наши распевают. Ну, я вам сейчас покажу "Вольгу, Вольгу". - И, нажав спусковой крючок, давай поливать свинцом заметавшихся в панике немцев. Немцы падали друг на друга, как подкошенная трава, а кто уцелел, прыгал за борт, норовя спрятаться за катером, который почему-то стал кружиться на месте и, наконец, поплыл вниз.
Неожиданно со стороны Елизова застрочили пулеметы, в кустах засвистели пули. Провыла мина и, взметнув столб грязи, шмякнулась неподалеку от кустов, где укрывался Алеша. Из распахнувшихся на борту катера окошек высунулись и застрочили автоматы.
Алеша ловко сполз в лощину и во всю прыть помчался в рощицу, где паслась на привязи лошадь. Вскоре он мчался на буланом в глубь леса.
На следующий день люди рассказывали, что партизаны с берега убили шестерых немцев на катере. А немцы объявили населению, будто они уничтожили роту партизан, потеряв в этом бою только одного солдата.
Правду же знали в отряде, куда ночью опять пробрался Алеша с неразлучным автоматом.
- Ну, что ты с ним сделаешь! - не скрывал радости командир. - Как ты его не примешь, когда он уже давно лесной солдат и вступительный партизанский взнос уплатил...
Так пионер деревни Лютино Кличевского района Алексей Голосевич стал настоящим партизаном.
Отряд очистил почти весь район от немцев и восстановил в нем Советскую власть.
Алеша был отличным разведчиком. Он переправлялся через реку в места расположения полицейских гарнизонов, добывал нужные сведения, связывался с верными людьми, распространял листовки, иной раз приносил в отряд гранаты, винтовки, патроны, добытые во время вылазок. Пошла по деревням слава об отважном пионере-разведчике и мстителе. Немцы даже назначили высокое вознаграждение тому, кто поймает Алешу и доставит живым. Да не так легко было это сделать. Зато часто находили полицаи где-нибудь на стене казарм записку с коротким содержанием:
"Привет лопоухим немецким холуям-бобикам! Время вашей гибели не за горами, а за ближними кустами...
Димка-Невидимка".
В отряд доходили сведения, что обозленные полицаи угрожают повесить "лесного коршуна" на первой попавшейся осине. Да только поймать подходящего "кандидата" на эту осину не хватало у немецких прихвостней ни смекалки, ни отваги.
В 1943 году - летом, когда началась жатва, - карательный отряд полицаев перебрался ночью через реку и неожиданно окружил землянки деревни Лютино. Алеша в тот день, возвращаясь с задания, заглянул к дядьке, чтобы переодеться.
- Алешенька! - крикнула, вбежав в землянку, тетка. - Беги! Немцы в деревне.
Алеша схватил свой автомат, гранату и бросился на улицу.
- Стой, сдавайся! - закричали полицаи.
Алеша, ловко перескочив через забор, побежал огородами. Впереди были ольховые заросли - туда. Полицаи бежали следом и не стреляли: начальник приказал поймать партизана-разведчика во что бы то ни стало живым.
- Стой, стой! Сдавайся, ничего с тобой не сделают! - слышал отважный партизан громкие выкрики "бобиков".
Вдруг Алеша обернулся и, крикнув: "Партизаны не сдаются", выстрелил в ближайшего полицая. Тот споткнулся и рухнул в болотную трясину. Остальные в нерешительности остановились.
- Стреляй, а то убежит! - крикнул старший из "бобиков".
- Приказано живьем взять! - отозвался кто-то из них.
Алеша перебежал через небольшое болотце. Вдруг затрещал автомат - это дал очередь подоспевший офицер-немец. Тогда начали стрелять полицаи. Алеша пошатнулся, пробежал еще несколько шагов и упал в грязь. Тяжело поднял голову, обернулся и ослабевшим голосом крикнул то, что кричал красный командир в фильме "Чапаев":
- Врете, гады, живьем не возьмете!
Разрывная пуля ударила ему в руку, и Алеша выронил автомат. Вокруг в кустах трещали разрывные пули. Алеша помутневшими глазами видел еще полицаев и немцев, которые, прячась за кустами, подбирались к нему. Он приподнялся и, собрав последние силы, втоптал автомат в грязь, чтобы не достался он врагам. Здоровой рукой отстегнул от пояса лимонку, поднес к губам чеку, чтобы взорвать себя. Горячая пуля рассекла ему щеку, и окровавленным лицом он уткнулся в мокрую болотную кочку.
Подбежавшие немцы и полицаи остервенело топтали его ногами и били прикладами. Прыщеватый немец отошел на два шага и выстрелил парню в голову.
Неожиданно где-то за кладбищем послышались выстрелы. С криком "Отрезают отход!" каратели бросились врассыпную...
Партизаны с трудом отыскали Алешу, втоптанного в трясину. Он едва дышал. На носилках отнесли в деревню, обмыли теплой водой и перевязали четыре раны. Последняя пуля немца прострелила мальчику ухо. "Голова уцелела", - обрадовался партизанский доктор.
Маленький Коля, протянув к доктору дрожащие ручонки, попросил внезапно охрипшим голосом:
- Дяденька, родненький, не дай умереть братишке. У меня ведь никого больше нет. Я же один, один останусь - ни матери, ни отца...
- Алеша будет жить.
И будто в подтверждение этих слов доктора, Алеша приоткрыл глаза и чуть слышно попросил:
- Пить.
Более двух месяцев лечили юного героя партизанские врачи в Заполье. Когда раны зажили, Алеша все еще немного прихрамывал. Однажды он появился в штабе.
- Жив-здоров, на любое задание готов! - шутя отрапортовал он.
- Нет, рановато тебе еще на задание, набирайся силы, - ответили ему.
- В отряде после блокады много раненых, вот я...
- Не лечить ли ты их собираешься? - перебил Алешу один из командиров.
- Для этого есть врачи. А я знаю, где можно раздобыть медикаменты.
Алеша настоял на своем, и его отпустили за реку. Там, возле одной деревни, была разбита в бою немецкая санитарная машина. Часть медикаментов забрали осиповичские партизаны, остальное было роздано крестьянам.
Через три дня Алеша должен был вернуться обратно. Прошла неделя, а про хлопца ничего не слышно.
- Бить нас некому, - упрекали друг друга в штабе. - И нужно же было отпустить его в волчье логово.
Как-то утром дежурный по лагерю увидел странную повозку: верхом на лошади ехал парнишка и весело насвистывал песенку.
На телеге лежало что-то, укрытое еловыми ветками и мхом.
- Алеша! - обрадовался дежурный.
Командир отряда босиком выскочил из шалаша навстречу парнишке. Алеша неторопливо сбросил ветки, мох.
На телеге были ящики: в одном - медикаменты, в другом - немецкие гранаты. Да еще два автомата и полная корзина патронов.
- Где же ты все это раздобыл? - удивился командир отряда.
- Там, - слезая с лошади, весело ответил Алеша и махнул рукой в сторону реки. - Там, в Столярах, подружился с хорошими дядьками. Жаль, одного немецкие овчарки разорвали. Зато добрые люди собрали за три дня для нас этот подарок. Если б не эта штука, давно бы в лагере был, - и Алеша бережно достал полную бутыль.
- Спирт! - обрадованно воскликнул врач.
- Для хирургических операций, - солидно пояснил Алеша.
Пришла весна сорок четвертого года. К Березинским лесам приближался фронт. Немцы угоняли в Германию мирное население. Детишек отвозили за несколько километров и сжигали в колхозных амбарах.
- Кто же моего Кольку защитит? - спрашивал Алеша у партизан. - Он ведь маленький, сам не убежит, в случае чего, в лес.
Командир отряда разрешил Алеше привести брата в лагерь.
И вот однажды ночью на Кличевский партизанский аэродром прилетел с Большой земли самолет за ранеными партизанами.
Алеша стал прощаться с Колей. Раненых уже разместили в самолете, а Коля повис у брата на шее и не мог оторваться.
- Ну, не плачь, братишка. Кончится война, увидимся. И перестань слезы лить, не маленький, через год в школу пойдешь, - говорил Алеша, а у самого мокрые от слез щеки. - До свидания, Коля, слушайся хороших людей...
Взмыл самолет в ночное небо и пропал в беззвездной темноте...
Кончилась война.
Бывший юный партизан писал всюду запросы, разыскивая брата, но так и не нашел его.
Сам же комсомолец Алеша Голосевич погиб случайно. Было это в ноябре 1945 года. Пошел он со своим дружком Мироном Ананичем к железнодорожному мосту рыбу ловить. Алеша уже разматывал удочки, а Мирон еще искал под камнем червей.
- Гляди, что я нашел, - услышал Алеша голос друга, повернулся и увидел в руках Мирона большой снаряд.
- Зачем он тебе? - спросил Алеша.
- Убрать нужно куда-нибудь, а то еще беды наделает.
Ступив несколько шагов, Мирон споткнулся, упал, и снаряд стукнулся о камень. Алеше показалось, будто что-то зашипело вдруг в снаряде. Он схватил его и швырнул в реку. Не долетев до воды, снаряд взорвался. Тяжелораненный Алеша, не приходя в сознание, вскоре умер.
Похоронен он на Лютинском кладбище рядом с героями-партизанами. И когда по весне приходят сюда пионеры, чтобы почтить память героев войны, вспоминается им отважный юный мститель Алеша Голосевич.
Н.Соколовский
ЮНЫЙ ПОЧТАЛЬОН
В мае 1942 года подпольщики города Минска выпустили первый номер газеты "Звязда". Я расскажу об одном из самых юных помощников отважных советских патриотов - о пионере Пете Калиновском. Ему еще не было и 14 лет, когда вместе с родителями и 12-летним братом Жорой он ушел в партизанский отряд.
За боевые заслуги перед Родиной братья Калиновские были награждены медалями "Партизану Отечественной войны" 1-й степени и "За победу над Германией".
* * *
Петька возвращался домой. Пропустив колонну автомашин с немецкими автоматчиками, он перебежал улицу, свернул за угол. И тут будто кто толкнул мальчишку. Он поднял голову и оцепенел: прямо перед ним на телеграфном столбе ветер медленно раскачивал три трупа. На черной фуфайке девушки белела доска с надписью: "Мы стреляли в немецких солдат!"
"Гады, повесили!" - шептали побелевшие губы мальчишки...
Когда он прибежал домой и, бросившись на шею отцу, стал рассказывать об увиденном, тот тихо перебил:
- Знаю, сынок, знаю. Хорошие это были люди... Они боролись с фашистами, чтобы ты снова ходил в школу, снова носил пионерский галстук, чтобы наш народ, как и раньше, был свободным и счастливым...
- Я тоже буду бороться!
- Хорошо! Ты ведь пионер. Значит, умеешь держать язык за зубами. Сбегай в сарай, возьми пилу и топор.