– А вам не кажется, Мэр, что я успею уничтожить вас, как только почувствую первые признаки усталости, и тем самым спасу свой мир?
   – Вы этого не сделаете. Ваша главная цель – сохранить План Селдона. Уничтожив Мэра Терминуса, вы нанесете удар по престижу Первой Академии, всеобщей вере в нее. Ее могущество дрогнет, а это вызовет колоссальный прилив воодушевления ее врагов по всей Галактике. Следствием явится такой грандиозный разрыв в ткани Плана, что для вас это окажется не менее ужасно, чем уничтожение Трентора. Все равно вы должны будете сдаться.
   – Я могу вас уничтожить. Хотите поспорить?
   Бранно сделала глубокий вдох, грудь ее колыхнулась, и она медленно, с натугой выдохнула.
   – Да! – решительно проговорила она.
   Коделл мертвенно побледнел.
80
   Гендибаль разглядывал изображение Бранно, визуализированное им в воздухе неподалеку от стены отсека. Действие экрана сказывалось – изображение было зыбким, слегка подрагивало. Фигура мужчины, сидевшего рядом с Бранно, была почти не различима – Гендибаль на него свою энергию не тратил. Все его внимание, все силы были сконцентрированы на Мэре.
   Точности ради надо сказать, что она его изображения не видела и не могла знать, что он тоже не один, что у него есть спутница. Бранно не могла видеть выражения лица Гендибаля, его движений и делать какие-либо выводы на этом основании. В этом отношении преимущество было на его стороне.
   Он сказал ей чистую правду. Он действительно мог превратить ее в кусок мяса за счет колоссальных затрат ментальной силы, и при этом необратимо поразить ее сознание.
   Но не лгала и она. Уничтожить ее означало нанести сокрушительный удар по Плану – сродни удару Мула. Даже хуже: ведь теперь игра зашла слишком далеко, и оставалось гораздо меньше времени на обдумывание контратаки и последующих шагов для выправления ситуации.
   Хуже того: существовала Гея – таинственная, непознанная, испускавшая слабое, изматывающее ментальное излучение…
   На мгновение он коснулся сознания Нови, чтобы убедиться, что оно все еще светится. Да, оно светилось, и никаких перемен не произошло.
   Нови обернулась, хотя не могла ощутить прикосновения Гендибаля, и спросила:
   – Господин, вон там у стены какой-то бледный туман. Это с ним вы говорите?
   Вероятно, за счет контакта с его сознанием она увидела дымку. Гендибаль приложил палец к губам.
   – Не бойся, Нови. Закрой глаза, отдохни.
   Он сказал громче:
   – Предположим, Мэр, вы выиграете, и я сдамся. И что потом? В упоении самонадеянностью, напрасно положившись на ваш противоментальный экран, как на панацею, вы и ваши преемники предпримете губительно поспешные попытки распространить вашу власть на всю Галактику. Сделав так, вы на самом деле оттянете сроки создания Второй Империи, поскольку также нарушите План Селдона.
   Бранно сказала:
   – Я совсем не удивлена, что вы не осмеливаетесь немедленно обрушить на меня свой удар. Видимо, вы уже поняли, что вообще не решитесь этого сделать.
   – Не обольщайтесь, – ответил Гендибаль. – Слушайте меня. Большая часть Галактики все еще не принадлежит Академии, и население там настроено против нее. Даже внутри федерации есть области, где народ еще не позабыл дней своей независимости. Если Академия поспешит расправиться со мной, она избавит, излечит часть Галактики от пассивности, разъединения и слабости. Вы спровоцируете ваших противников на объединение, начнется мятеж внутри Федерации и за ее пределами.
   – Вы грозите мне пучком соломинок, – фыркнула Бранно. – У нас достаточно сил, чтобы поразить всех врагов, даже если бы против нас объединилась вся Галактика. Нет проблем.
   – Проблем нет пока, Мэр. Не заблуждайтесь, не делайте скоропалительных выводов, не полагайтесь на то, что лежит на поверхности. Вы можете провозгласить создание Второй Империи, но сохранить ее, удержать не сумеете. Каждые десять лет вам придется завоевывать ее заново.
   – Ну что ж, будем заниматься этим, пока наши противники не устанут, как устанете вы.
   – Не устанут они – и я не устану. Нет, такое не сможет продолжаться долго. Существует другая, более опасная угроза псевдо-Империи, которую вы собираетесь провозгласить. Такая Империя будет держаться только за счет превосходящей физической мощи, вам нужно будет постоянно поддерживать состояние боевой готовности, и генералы Академии впервые в истории обретут более высокое и важное положение, чем гражданские власти. Ваша псевдо-Империя распадется на милитаристские регионы, власть в которых возьмут в свои руки отдельные высокопоставленные военные. Наступит анархия, вы скатитесь к варварству, которое может продлиться долее тридцати тысячелетий, предсказанных Селдоном в случае незапуска его Плана в действие.
   – Детские угрозы. Математическая основа Плана Селдона всего лишь прогнозирует вероятности, но никак не неизбежность.
   – Мэр Бранно, – сурово проговорил Гендибаль, – забудьте о Плане Селдона. Вы не понимаете его математической стороны и не можете даже приблизительно представить, как это выглядит визуально. Вероятно, вам это и не нужно. Судя по тому, какой пост вы занимаете и удерживаете, вы – опытный и удачливый политик. Даже более того: вы отважный политик – решились на такое опасное пари! Послушайтесь своего опыта, своего политического чутья. Вспомните политическую и военную историю человечества, все то, что вам известно о людской природе, о том, как действуют, реагируют и взаимодействуют простые люди, политики и военные, и вы увидите – прав я или нет.
   – Даже если вы правы, человек из Второй Академии, мы должны рискнуть. Под мудрым руководством, при условии непрерывного развития и модернизации техники как в менталике, так и в физике, мы сумеем победить. Гэри Селдон не мог предвидеть такого прогресса. Никак не мог. Где в Плане учтено создание в Первой Академии против о ментального экрана? Да и вообще, зачем нам хотеть, чтобы План был? Мы рискнем основать Вторую Империю без него. Проиграть без него будет лучше, чем преуспеть при его наличии. Нам не нужна такая Империя, где мы будем марионетками в руках тайных кукловодов из Второй Академии.
   – Вы говорите так только потому, что не понимаете, что будет означать такой проигрыш для народа Галактики.
   – Может быть! – упрямо мотнула головой Бранно, – Вы начинаете уставать, человек из Второй Академии?
   – Вовсе нет. И позвольте поговорить с вами о той альтернативе, которой мы пока не касались. Может быть, никому из нас не стоит сдаваться? Мы находимся в окрестностях планеты под названием Гея.
   – Мне это известно.
   – А известно ли вам, что, вероятно, именно там родился Мул?
   – Попробуйте подтвердить ваше заявление.
   – Планета окружена ментальным полем. Она родина множества Мулов, Уничтожите Вторую Академию – станете рабами этой планеты Мулов. Что плохого сделала вам Вторая Академия, какой вред она вам причинила, помимо надуманного вами? А потом спросите себя, сколько горя вам принес Мул?
   – Пока, кроме необоснованных заявлений, я ничего от вас не слышу.
   – Пока мы остаемся здесь, я ничего другого не могу вам предложить. Я предлагаю перемирие. Держите свой экран включенным, если не доверяете мне, но будьте готовы действовать вместе со мной. Давайте вместе приблизимся к этой планете, и когда вы убедитесь, что она опасна, я уничтожу ее ментальное поле, а вы отдадите приказ вашим кораблям захватить ее.
   – А потом?
   – Потом? Потом будет Первая Академия против Второй, без постороннего вмешательства. Будет честная схватка – сейчас нам нет смысла драться: обе Академии в одинаковой опасности.
   – Почему вы не сказали об этом раньше?
   – Я думал, что и так сумею убедить вас в том, что мы не враги и могли бы сотрудничать. Поскольку это мне не удалось, я предлагаю хотя бы такое сотрудничество.
   Бранно задумалась, склонив голову. Потом сказала:
   – Вы хотите убаюкать меня колыбельной песенкой. Как вы, один-одинешенек, можете уничтожить ментальное поле целой планеты? Целой планеты Мулов? Это настолько нелепо, что я не могу поверить в искренность вашего предложения.
   – Я не один, – ответил Гендибаль. – За мной – все могущество Второй Академии. Силы, переданные через меня, возьмут под контроль Гею. Кстати, если понадобится, эти силы могут сделать так, что ваш пресловутый экран растает, как дым.
   – Если так, зачем вам моя помощь?
   – Во-первых, затем, что одной ликвидации поля недостаточно. Вторая Академия не может заниматься этим вечно, как и я не могу до конца своих дней танцевать с вами этот словесный менуэт. Нам нужно, чтобы в бой вступили ваши корабли… И потом, если я словами не могу убедить вас, что две Академии не должны видеть друг в друге противников, может быть, совместное деяние жизненной важности убедит вас в этом. Там, где слова бесполезны, дела убедительнее.
   После долгой паузы Бранно сказала:
   – Мне бы хотелось совместно с вами поближе подойти к Гее. Никаких гарантий я не даю.
   – Этого будет достаточно, – сказал Гендибаль, склонившись к компьютеру.
   – Нет, Господин, – раздался внезапно голос Нови. – До сих пор я молчала, но не надо ничего делать. Мы должны дождаться Советника Тревайза с Терминуса.

Глава девятнадцатая
Решение

81
   Джен Пелорат расстроенно, даже немного капризно проговорил:
   – Эх, Голан, ну никому нет дела до того, что я впервые за свою жизнь – не такую уж долгую, Блисс, – путешествую в космосе. Просто ужасно – стоит только попасть в какой-то мир, не успеешь оглянуться, а ты уже опять в космосе, так и не поняв ничего. Уже второй раз, между прочим.
   – Но если бы, – улыбнулась Блисс, – ты задержался в предыдущем мире, то не встретил бы меня еще кто знает как долго. Уверена, ты не сожалеешь о прежней поспешности?
   – Не жалею. Конечно, моя… моя милая, не жалею…
   – И хотя на этот раз тебе тоже пришлось покидать Гею, у тебя есть я, а я – это Гея, равноправная ее частица, можно сказать – вся Гея.
   Тревайз, хмуро слушавший их воркование, буркнул:
   – Не нравится мне все это… Почему Дом не полетел вместе с нами? Черт подери, никак не привыкну к вашим односложным именам! У него имя из двухсот пятидесяти слогов, а мы пользуемся только одним. Да. Так почему он не полетел с нами вместе со всеми этими двумястами пятьюдесятью слогами? Если все так важно, если от этого зависит существование Геи, почему он не полетел, чтобы руководить нами?
   – Но здесь я, Трев, – возразила Блисс, – а я – Гея ровно настолько же, насколько Дом.
   Поведя глазами в сторону и затем внимательно посмотрев на него, она спросила:
   – Значит, тебя тоже раздражает, когда я зову тебя Трев?
   – Да. Раздражает, представь себе. Я имею не меньше тебя права на собственные привычки. Меня зовут Тревайз. Два слога: Тре-вайз.
   – Прекрасно. Мне не хотелось бы сердить тебя, Тревайз.
   – Я не сержусь. Я взбешен.
   Он резко встал, прошел в другой конец каюты, переступив по дороге через вытянутые ноги Пелората, который испуганно подобрал их. Вернулся, остановился, развернулся и в упор уставился на Блисс.
   – Послушай! Я сам себе не хозяин! Меня приволокли с Терминуса на Гею, и даже тогда, когда я начал подозревать, что меня сюда тащат, я ничего не мог поделать. Потом, когда я попал сюда, мне объявляют, что я обязан спасти Гею. Почему? С какой стати? Что мне Гея? Что я Гее? Почему это я должен спасать ее? Неужели из всех квинтиллионов людей в Галактике не нашлось больше никого, кто мог бы это сделать?
   – Пожалуйста, Тревайз, – умоляюще проговорила Блисс. Куда девалось ее кокетство? – Не злись. Вот видишь, я правильно произношу твое имя и буду говорить очень серьезно. Дом просил, чтобы ты был спокоен.
   – Клянусь всеми планетами в Галактике – обитаемыми и необитаемыми, не желаю я быть спокоен! Если я такая важная, такая незаменимая фигура, разве я не заслуживаю, чтобы мне все объяснили? Для начала спрашиваю еще раз; почему Дом не отправился с нами? Разве для него недостаточно важно быть здесь, на «Далекой Звезде», вместе с нами?
   – Но он здесь, Тревайз, – сказала Блисс. – Пока здесь я, и он здесь, и все, кто живет на Гее, тоже здесь.
   – Это тебе так кажется, это ты так думаешь, но я так думать не привык. Я не геянин. Мы не можем погрузить на наш корабль целую планету, можем взять только одного человека. Мы взяли тебя, а Дом – часть тебя. Отлично. Почему мы не могли взять Дома, а ты была бы его частью?
   – Во-первых, – ответила Блисс, – Пел…то есть – Пе-ло-рат, попросил, чтобы с вами полетела я. Я, а не Дом.
   – Он был галантен. Элементарная вежливость. Кому бы пришло в голову принимать это всерьез?
   – О нет, дружочек дорогой, – возразил Пелорат, поднявшись и густо краснея. – Я был совершенно серьезен. Я не хочу, чтобы ты понял меня неправильно. Я думаю, что совершенно неважно, какой именно компонент Геи будет вместе с нами на борту, и для меня приятнее, чтобы этим компонентом была Блисс, а не Дом, да и тебе это должно быть более приятно. Голан, ну что ты ведешь себя так… ребячески?
   – Я? Я?! – рявкнул Тревайз, грозно нахмурившись. – Ладно, пусть так. Все равно, – он ткнул пальцем в сторону Блисс, – чего бы от меня ни ожидали, уверяю тебя, и пальцем не пошевелю, пока со мной не будут обращаться как с человеком. Для начала два вопроса: что я должен делать? И почему – я?
   Блисс широко раскрыла глаза и отшатнулась.
   – Пожалуйста, – проговорила она, прижав руки к груди. – Сейчас я не могу тебе этого сказать. Вся Гея не может сказать тебе этого. Ты должен добраться до места, поначалу ничего не зная. Там ты должен все узнать. Потом должен будешь сделать то, что должен. Но спокойно, не поддаваясь эмоциям. Если ты будешь так же нервничать, как сейчас, все будет бессмысленно. Гея погибнет. Ты должен переменить настроение, а я не знаю, как этого добиться.
   – А Дом знал бы, если бы был здесь? – требовательно спросил Тревайз.
   – Дом здесь, – ответила Блисс. – Он / я / мы не знаем, как переменить твое настроение и успокоить тебя. Мы не знаем людей, которые не чувствуют своего места в схеме событий, не чувствуют себя частью огромного целого.
   – Нет, это не так, – упрямо проговорил Тревайз. – Вы смогли захватить наш корабль на дальнем расстоянии от Геи и заставили нас успокоиться, когда мы были беспомощны. Ну так успокой меня сейчас! И не притворяйся, будто не можешь.
   – Но мы не должны этого делать. Сейчас не должны. Если мы что-то изменим или настроим по-другому в тебе сейчас, пользы от тебя будет не больше, чем от любого другого человека в Галактике. На твою помощь мы можем положиться лишь потому, что ты – это ты и ты должен остаться самим собой. Если мы хоть как-то коснемся тебя сейчас, мы погибли. Прошу тебя. Ты должен успокоиться сам.
   – Ни за какие коврижки, мисс, пока вы не скажете мне кое-чего, что мне нужно знать.
   – Блисс, можно я попробую? – вмещался Пелорат. – Голан, давай уйдем в другую каюту. Или ты, Блисс, пожалуйста, выйди.
   Блисс, медленно пятясь к двери, вышла. Пелорат закрыл за ней дверь.
   Тревайз сказал:
   – Она все видит, слышит и чувствует. Какая разница?
   – Для меня разница есть, – сказал Пелорат. – Я хотел остаться с тобой наедине, пускай даже это будет иллюзия… Голан, ты боишься.
   – Не дури.
   – Боишься, Голан. Ты не знаешь, куда мы летим, с чем ты встретишься, чего от тебя ждут. Имеешь полное право бояться.
   – Да не боюсь же я ничего!
   – Боишься, не спорь. Может быть, тебя не пугает физическая опасность, как меня, к примеру. Я боялся вылететь в космос, боялся каждого нового мира, каждой новой, незнакомой вещи. Но, в конце концов, я прожил полвека замкнутой, оторванной от мира жизнью отшельника, а ты служил во Флоте, занимался политикой, все время варился в самой гуще событий – и дома, и в Галактике. И все-таки я старался побороть страх, и ты мне в этом помог. За то время, что мы пробыли вместе, ты был терпелив, добр ко мне, ты все понимал и прощал, и благодаря тебе я перестал трусить и старался вести себя хорошо. Позволь же отплатить тебе благодарностью и помочь тебе, дружок.
   – Говорю тебе: я ничего не боюсь.
   – А я тебе еще раз повторяю: боишься. Если не чего-то еще, то как минимум возложенной на тебя ответственности. Совершенно очевидно: от тебя зависит судьба целого мира и, если у тебя не получится, тебе придется жить дальше с сознанием того, что ты повинен в его гибели. Ты думаешь примерно так: «какое право они имеют возлагать на меня такую ответственность? Ответственность за мир, который для меня ровным счетом ничего не значит?» Ты боишься не только неудачи, как любой на твоем месте, но тебя попросту бесит то, что тебя поставили в такое положение, когда ты вынужден бояться.
   – Все неправда, от начала до конца.
   – Не думаю. Позволь мне встать на твое место. Я все сделаю. Чего бы ни ждали от тебя, я добровольно согласен заменить тебя. Я думаю, большой физической силы не потребуется, иначе любое техническое устройство заменило бы тебя с успехом. Не думаю я также, что это нечто такое, чтобы потребовалась менталика – этим Гея располагает в достаточном количестве. Это что-то такое… ну, в общем, я не знаю, но если для этого не надо ни силы, ни менталики, то все остальное у меня точно такое же, как у тебя, и я готов принять ответственность на себя.
   Тревайз резко и подозрительно спросил:
   – С чего это вдруг ты так рвешься в бой?
   Пелорат стыдливо потупил взор.
   – Голан… – хрипло проговорил он. – У меня была жена. Я знал женщин. Но они никогда много не значили для меня. Было забавно. Иногда приятно. Но никогда ничего такого важного. Но она…
   – Кто? Блисс?!
   – Она другая… почему-то… для меня…
   – Клянусь Терминусом, Джен, ей известно каждое слово, которое ты произносишь.
   – Неважно. Она и так все знает… Мне хочется сделать ей приятное. Я готов взять на себя это дело, рискнуть как угодно, только для того, чтобы она… хорошо обо мне подумала.
   – Джен, она – ребенок!
   – Нет, не ребенок… впрочем, мне все равно, что ты о ней думаешь.
   – А тебе не приходит в голову, что она о тебе думает?
   – Что я старик? Какая разница? Она – часть великого целого, а я – нет. Одно это – непреодолимая стена между нами. Ты думаешь, я ослеп и не вижу этого? Но я ничего не прошу у нее. Ничего мне не надо, только, чтобы она…
   – Думала о тебе хорошо?
   – Да. Нет. Мне все равно, как она ко мне относится. Лишь бы относилась… как-то.
   – И ради этого ты готов взять на себя мою работу? Но, Джен, разве ты не слышал? Ты им не нужен. По какой-то непонятной причине, космос их раздери, им нужен я.
   – Но если ты не можешь, значит, им кто-нибудь нужен, а я – все-таки лучше, чем ничего, правда же?
   Тревайз покачал головой:
   – Просто в голове не укладывается… Седина в бороду – бес в ребро. Джен, ты пытаешься корчить из себя героя, готового погибнуть за ее тело.
   – Не говори так, Голан. Сейчас не до шуток.
   Тревайз был готов рассмеяться, но встретился глазами с отчаянным взглядом Пелората, и вместо улыбки откашлялся.
   – Наверное, ты прав, Джен. Позови ее. Позови.
   Блисс вошла, слегка поеживаясь.
   – Мне очень жаль. Пел, – сказала она тихо. – Но ты не сможешь заменить его. Или Тревайз, или никто.
   – Отлично, – кивнул Тревайз. – Я буду спокоен. Что бы там ни было, постараюсь все сделать. Что угодно, лишь бы не заставлять Джена корчить из себя героя любовного романа – в его-то возрасте.
   – Да знаю я свой возраст… – промямлил Пелорат и махнул рукой.
   Блисс подошла к нему, нежно коснулась рукой его плеча.
   – Пел, – сказала она ласково, – я… я думаю о тебе хорошо.
   Пелорат отвернулся.
   – Все нормально, Блисс. Не надо меня утешать.
   – Я тебя не утешаю, Пел. Я очень, очень хорошо о тебе думаю.
82
   Вначале отдаленно, туманно, потом все сильнее и яснее Сура Нови стала ощущать, что она – Сурановирембластриан, вспомнила, что, когда была маленькая, родители звали ее «Су», а друзья – «Ви».
   На самом деле она никогда не забывала об этом, но все это таилось где-то очень глубоко в ней. И никогда ее воспоминания не были захоронены столь надежно, как в этот, последний месяц. Никогда раньше ей не доводилось находиться так близко к человеку, чье сознание было столь могущественно…
   Но теперь ее час пробил. Сама она не хотела этого, но сопротивляться не могла. Огромный океан ее внутреннего мира выталкивал на поверхность, уносил могучими волнами маленькую ее частичку ради великой цели.
   Творившиеся в ней перемены давались ей нелегко, но вскоре наступила радость – как у всякого, кто сбрасывает маску. Впервые за долгие годы она оказалась так близко от Геи.
   Она радостно вспомнила одно животное, форму жизни, которая так нравилась ей, когда она маленькой девочкой жила на Гее. Поняв чувства этого существа как свои собственные, она ощутила еще острее происходящие с ней метаморфозы. Она ощутила себя бабочкой, выходящей из кокона.
83
   Стор Гендибаль сурово, не отрываясь, смотрел в глаза Суры Нови. Он был настолько поражен, что на мгновение ослабил соединение с сознанием Мэра Бранно. Но ничего ужасного не случилось – он получил поддержку, на которую вовсе не рассчитывал.
   – Что тебе известно о Советнике Тревайзе, Нови?
   И тут же, потрясенный тем, как видоизменилось ее сознание, в ужасе прокричал:
   – Что ты такое?!
   Он попытался схватить и удержать ее сознание, но обнаружил, что это ему не под силу.
   Трагическая тень промелькнула по лицу Нови.
   – Господин, – начала она и тут же поправилась: – Оратор Гендибаль, мое настоящее имя – Сурановирембластриан, и я с Геи.
   Вот и все, что она сказала словами, а Гендибаль, охваченный дикой яростью, до предела усилил свое ментальное излучение и ударил по ее сознанию так, что ему показалось, будто кровь вскипела у него в сосудах! Ничего не вышло – она умело и решительно отвела его удар. Но сознание свое не закрыла. Не могла или не хотела?
   Он заговорил с ней так, как говорил бы с другим Оратором:
   – Ты сыграла свою роль, затащила меня сюда, предала… Ты одна из тех, кто породил Мула.
   – Мул – предатель, Оратор. Я / мы – не Мулы. Я / мы – это Гея.
   Вся сущность Геи была передана ему кратко и полно – гораздо подробнее, чем можно было передать словами.
   – Целая живая планета… – пробормотал Гендибаль.
   – Да, и обладающая ментальным полем, которое гораздо сильнее вашего отдельного. Прошу вас, не сопротивляйтесь этой силе. Мне бы не хотелось, чтобы вам был причинен вред.
   – Даже как живая планета вы не сильнее, чем мои соратники с Трентора. Мы тоже живая планета, если на то пошло.
   – Вы всего-навсего ментальное сообщество, всего несколько тысяч людей, Оратор, и вы не можете рассчитывать на поддержку своих товарищей, я ее заблокировала. Проверьте – убедитесь сами.
   – Что ты собираешься делать, Гея?
   – Думаю, Оратор, вы можете по-прежнему называть меня Нови. Да, я сейчас действую от имени Геи, но для вас я – Нови.
   – Так что ты собираешься делать, Гея?
   Послышался ментальный эквивалент печального вздоха. Нови ответила:
   – Мы сохраним тройственное перемирие. Мы будем удерживать Мэра Бранно через ее экран, я помогу вам в этом, и мы не устанем. Вы, вероятно, будете удерживать мое сознание, а я – ваше, и оба мы не устанем от этого. Так все и останется.
   – И до каких пор?
   – Я вам объяснила: мы ожидаем Советника Тревайза с Терминуса. Только он разорвет эти цепи. Так, как он решит.
84
   Компьютер на борту «Далекой Звезды» обнаружил поблизости два корабля. Тревайз наблюдал за обоими на плоском экране.
   Оба корабля были производства Академии. Один был точной копией «Далекой Звезды» – корабль Компора, без сомнений. Другой – больше и мощнее.
   Тревайз обернулся к Блисс и спросил:
   – Ну что происходит? Теперь ты можешь меня просветить?
   – Да! Не волнуйся. Они не сделают тебе ничего плохого.
   – Вот интересно – почему это все так уверены, что я просто весь дрожу от страха? – ехидно поинтересовался Тревайз.
   – Пусть она говорит, Голан, – вмешался Пелорат. – Не кричи на нее.
   Тревайз шутливо поднял руки вверх.
   – Не буду кричать. Говорите, леди.
   Блисс сказала:
   – На большом корабле находится правительница вашей Академии. С ней…
   Тревайз удивился не на шутку.
   – Правительница? Что – старуха Бранно?
   – Уверена, ее титул звучит не так. Но она женщина, это верно.
   Блисс помолчала немного, как будто внимательно прислушивалась к голосу великого организма, частью которого была.
   – Ее имя Харлабранно. Немного странно – имя всего из четырех слогов, когда она занимает такой высокий пост в своей стране, но, вероятно, у негеян свои привычки.
   – Думаю, – сказал Тревайз, – тебе можно называть ее «Брани», если тебе так больше нравится. Но что она тут делает? Почему не сидит на… Все ясно. Гея и ее сюда приволокла. Зачем?
   На этот вопрос Блисс не ответила.
   – С ней, – продолжала она, – Лайонокоделл, пять слогов, хотя он ее подчиненный. Должное уважение явно отсутствует. Он важный чиновник в вашем мире. С ними еще четверо, они умеют владеть и управлять оружием. Сказать их имена?
   – Нет. Я так понимаю, что на втором корабле находится Мунн Ли Компор и представляет Вторую Академию. Так вы сюда обе Академии вытянули… Зачем?
   – Не совсем так, Трев… то есть Тревайз.