Страница:
С утра, пристреляв орудия, оба треугольника вылетели в сторону Одессы, но машин губисков там уже не было. И Ростик приказал повернуть к Боловску - стало ясно, что перехватить пурпурных до соединения людям не удалось. Теперь, по всей видимости, им предстояло сражаться против противника, имеющего более чем трехкратное превосходство и несравненно больший опыт полета на этих машинах.
Это были неприятные новости, но Рост пока сохранял спокойствие. В нем, как в каждом командире, сознающем слабость своих сил, жила надежда, что все еще может обойтись, что черные треугольники губисков, как и тот крейсер, который удрал, не приняв боя, вдруг да уйдут. Вдруг решат, что прорыв людей к армаде транспортных и разведывательных лодчонок, по сути, беззащитных против этих черных мощных громадин, грозит большими потерями и бедами, чем почти неизбежный выигрыш в еще одном налете на Боловск. Он надеялся, потому что пурпурные еще ни разу не победили людей, а значит, должны были бояться и могли переоценивать их способности находить выход из тяжелых положений.
Да, это была бы большая удача, скорее всего, то самое военное счастье, о котором ему говорил раненный в Водном мире Квадратный...
А впрочем, люди и для этих оставшихся семи крейсеров пурпурных приготовили кое-что неожиданное. Основная идея пришла к Ростику еще во время доклада в подвале ДК, но потом, когда он потолковал о своей мыслишке с Перегудой, она не рассеялась, как ни странно, а только окрепла и обросла деталями. А идея-то была вполне тривиальная, к тому же не слишком надежная на первый взгляд. А именно - Рост предложил на крупные орудия на обоих треугольниках человечества установить оптические приборы наведения. Вот и все, не больше. Но и не меньше.
Перегуда, когда понял, какие выгоды это дает против врага, так чуть с ног не сбился, разыскивая по всему городу устройства, которые могли бы помочь в этой затее. Если бы у них не было машины с Чернобровом за баранкой, они бы никуда толком не успели - столько людей, как оказалось, требовалось объездить, у стольких выпросить приборы, которые могли сойти за прицелы.
- Эх, - стонал Перегуда во время этих поисков, - что же ты раньше не предложил! Я бы посадил своих людей за шлифовальные столы, мы бы тебе вручную такие визоры выточили!
Возражать, что чуть более суток назад никто, похоже даже начальство, не подозревал, что черные треугольники нападут на Боловск, было бессмысленно. Директор обсерватории это и сам прекрасно знал.
И все-таки они нашли, и не просто, а почти то, что было нужно. Один настоящий прицел с трехсотмиллиметровой гаубицы времен войны. Как оказалось, какой-то офицер снял прибор, когда его пушку разбило уже во время Померанской операции, да так и не сдал, решил оставить себе на память. Еще один полностью комплектный прицел Перегуда нашел в Музее боевой славы. Он остался от пушки, из которой хотели некогда устроить памятник в центре города. Памятник делать не стали, просто поставили Ленина, а вот оптика сохранилась.
На одноствольные орудия по бокам от основной башни нашли три оптических прицела от промысловых охотничьих ружей и одну подзорную трубу с рисками и перекрестием. Труба принадлежала самому Перегуде, и когда он ее отдавал, то у него едва ли не слезы стояли в глазах. К тому же прибор был действительно хорош. Когда Рост уже при установке на пушки распробовал его как следует, то хотел даже забрать себе, на свою двухорудийную установку, и лишь в последний момент отказался. Решил, что жадность - порок, и в данном случае за него придется платить кровью, причем чужой.
Потом они пристреливали пушки, распределялись по машинам согласно схеме, предложенной Кимом, летели к Одессе, а ближе к полдню - понеслись назад, опасаясь, что произошло что-то ужасное... Хотя самым страшным, конечно, оставались уже отнюдь не эти треугольники, которые и так расстреляли на земле и в городе почти все, что можно было, и на что не жаль было снарядов. Самым страшным был подход пехоты пурпурных, это было бы окончательное поражение человечества, но до этого момента оставалось еще около суток. Это Рост точно установил, приказав Еве подняться как можно выше и с помощью своего нового прицела высмотрев приближающуюся армаду мелких антигравов.
Отношения в крейсере сложились довольно скоро и почти разумно. Рост командовал основными перемещениями, Ева покрикивала на вспомогательных пилотов, Калита бегал, подбадривая подчиненных волосатиков, артиллеристы на крыльях ворочали свои стволы, выцеливая разные объекты, привыкая к работе на пару, а Рост то и дело дрессировал основного наводчика и своего заряжающего.
Наводчик, который должен был обеспечить повороты главными орудиями, то есть движения влево-вправо и вверх-вниз, довольно много ошибался, нервничал, злился на Ростика, хотя открыто возражать не решался. А Рост тоже не мог оставаться совсем бесстрастными, потому что этот тощий и какой-то недокормленный парень, отзывающийся на имя Леха, работал не слишком ловко.
Сложность их совместной работы заключалась в том, чтобы этот самый Леха выводил установку на направление огня, а вот тонкую наводку стволов, собственно прицеливание, осуществлял Рост. Так было задумано. Но Леха не просто выставлял стволы в указанном направлении, а пытался их еще и подкорректировать по своему разумению и сбивал Ростиковы усилия, а это было недопустимо, потому что приводило к потере времени.
Рост даже попытался сменить этого Леху на девушку, которую взяли заряжающей в его башню, но у той не хватало сил ворочать тяжеленные хоботы пушек. Подтаскивать легкие, как пластмассовые, снаряды в узких деревянных рамках, вставлять их в казенники она могла А вот крутить рычаги основного вращения и подъема башни - нет, не получалось. Пришлось вернуться к Лехе, заставляя его привыкнуть к тому, что его участие нужно не все время, а строго по команде.
Еще проблемы возникли при обслуживании котлов обеих машин. Когда стало известно, против кого они вылетают биться, на котлы отказались выходить почти все как один волосатики. То есть весь бакумурский персонал аэродрома, даже те, кто давно просился на котлы, потому что эта должностенка обеспечивала кормежку по полетной норме и, следовательно, назначенные на эту работу бакумуры могли обеспечивать свои семьи куда большим количеством продуктов.
Как бакумуры, почти не понимающие русского языка и едва общающиеся даже между собой, поняли эту опасность, Серегин не знал и не брался объяснить. Положение было нелегким и даже слегка критическим, но его спасла - кто бы мог подумать! - Дутил, та самая вождиха волосатиков, которую Рост помнил еще по торфоразработкам. Почему она оказалась в Боловске, когда он оставил ее в Перевальской крепости, Рост не понял. Но это было и не важно.
Вот эта самая Дутил, мощная, спокойная, очень уверенная в себе, с красной тряпкой вокруг чресел, которую стала носить еще в Водном мире, пробилась через внешнее оцепление, выставленное Председателем даже без согласования с Ростом, Кимом или Серегиным, появилась около черных треугольников и решила всю ситуацию разом. Она попросту походила среди своих, а через двадцать минут привела почти два десятка волосатых мужчин и трех очень сильных женщин. Этих гребцов, включая саму Дутил и, разумеется, Винторука, сразу хватило для всех крейсерских котлов.
Конечно, крутить экватор этим бакумурам, многие из которых не работали ни с чем сложнее тачки, было трудновато. Но уже через час дело пошло на лад, а когда треугольники людей повернули назад, на Боловск, пилоты и забыли, насколько, по сути, неквалифицированные ребята стоят у них на котлах. Потому что главной проблемой управления стала их собственная, пилотская несогласованность.
Конечно, Росту пришлось, как и многим другим, выслушать изрядное количество комментариев Бабурина по поводу всех решений, принятых в отношении этого боя, частных действий и общего стратегического положения человечества, но со временем Рост перестал обращать на него внимание - почему-то начинало казаться, что, несмотря на брюзгливость, этот носатый пухлячок все равно сделает все, что нужно, и честно, не сачкуя и не теряя голову от страха.
Поглядывая по сторонам то через смотровые щели башни, с сожалением вспоминая свой бинокль, разбитый на Бумажном, то через прицел своих пушек, Ростик начинал подозревать, что ошибся, - лучше всего было бы устроить бой прямо над Боловском. Тогда бы удалось получить еще какую-никакую поддержку с земли, да и подбитым крейсерам противника было бы труднее чиниться в случае вынужденной посадки...
Вот эту мысль следовало обсудить с Кимом, но тот находился на другом треугольнике, и, чтобы с ним связаться, необходимо было долго крутить динамку рации, да и то - без особой надежды на успех Этого никогда нельзя было предсказать - будет связь или нет. Иногда целый час связь была идеальной на расстоянии километров десяти, а потом на дистанции полукилометра ее не могли установить сутками. Следовало подумать о световом телеграфе, как на кораблях на Земле, но сейчас было не до того
- Смотрите, горбатые жирафы, - сказала заряжающая девушка.
Рост отвлекся от своих дум, которым вообще не следовало бы предаваться, и посмотрел на этих животных. Они в самом деле чуть сбоку, километрах в четырех, аккуратной, неторопливой цепочкой двигались на восток, в сторону Цветной реки. Чтобы не терять практики, Рост выискал их через свой гаубичный прицел. Животные сразу предстали как на ладони. Даже отдельные пятна на их шкурах сделались видны.
Прицелы на этих пушках были установлены неподвижно. Поскольку плазменный луч слегка искривлялся без всякой причины то в одну сторону, то в другую, пристрелка пушек прошла просто - чтобы центр кучности попаданий лежал около перекрестия - и без всяких сложностей вроде упреждений и компенсации падения снаряда при полете к цели... Рост пристрелял все орудия своего треугольника, использовав двадцать выстрелов. Старшина Квадратный, как человек военный, истратил почти в два раза больше выстрелов, но его попадания и ложились в итоге раза в два ближе к центру мишеней. Как он этого добился, Рост так и не понял, а попросить, чтобы старшина с загипсованной ногой и перевязанной правой ладонью проделал то же еще и на его крейсере, постеснялся. Такая вот несуразная стеснительность одолела его. А может, он посчитан, что эти метры в предстоящем бою будут не важны - главным фактором оставалась скорость огня и хоть какие-нибудь попадания на большой дистанции...
- Что-то странное на востоке! - прокричал стрелок с орудия на левом крыле. В обязанности этих ребят входило отслеживание своих секторов.
Рост повернул орудия, выискал край неба в прицеле, ничего не нашел.
- Доложить точнее, - попросил он, стараясь перекричать гул машины.
- Я и сам уже потерял, - отозвался стрелок.
Рост снова попытался выискать в прицел уходящих жирафов, они были уже километрах в шести сзади. Тогда Рост прицелил пушку перед вожаком стада, нашел местный витой тополек и плавно надавил на планку. Эти пушки, как и пушечки с малых антигравов, стреляли от нажатия планки...
Выстрел прогремел глухо и жестко, в прицеле было видно, как огненная волна накрыла дерево почти до трети высоты, а потом оно упало, полыхая огнем.
- А ведь мимо, - отозвался тот же самый стрелок. - Командир, ты бы проверил прицел.
Не меняя направления движения, Ева наклонила крейсер, повернула голову почти на тридцать градусов назад, потом спокойно ответила за Ростика:
- Дурачок ты, Самохин, он специально в дерево стрелял. Не хочет напрасно животных губить.
- А чего их жалеть? - ворчливо спросил Самохин, видимо обидевшись на "дурачка"
- Вот в том-то и разница между вами, - вздохнула Ева, словно знала Ростика и этого Самохина от рождения.
Уж очень она безапелляционна, подумал Рост.
- Вот они. - вдруг отчетливо и очень спокойно сказал командир пушки по правому крылу. - Два часа, почти двадцать километров.
Рост перевел прицел в указанном направлении, а потом принялся им вертеть, потому что он давал слишком малое поле обзора, а хотелось посчитать противника.
- Один, два, четыре... Пять...
- Все семь, - подтвердила Ева. - Эх, раскудрить их через коромысло!
- Ничего, - успокоил ее Ростик. - Мы к этому все равно внутренне готовились. Итак, боевая тревога. Кто там на рации, сообщить на вторую машину, что видим противника. И мой приказ - отходим к Боловску, бой примем над городом, чтобы заручиться поддержкой с земли.
- Есть, - отозвалась Ева. - Бабурин, передать на "Адам", что противник обнаружен.
Бабурин принялся жужжать динамкой и что-то шептать в свой полетный шлем. Рост подумал и спросил:
- Кто тут "Адам"?
- Мы решили с Кимом, что если есть "Ева", то должен быть и "Адам". Вполне понятная ассоциация. Нас же двое, верно?
- Значит, "Ева" тоже есть. - Рост на миг пожалел, что не остановил эти игры, когда они только набирали ход, а теперь, кажется, опоздал.
А потом все посторонние мысли просто исчезли. Потому что все семь машин противника вышли на два треугольника человечества и явственно обозначили стремление с ними сблизиться - они подняли скорость, сошлись в одну угрожающую стаю, чтобы действовать в более тесном контакте, и, как показалось Ростику, стали очень активно шевелить стволами.
Но еще не стреляли, видимо, расстояние по их меркам было велико. Рост попытался определить его, потом спросил Бабурина:
- Связь с Кимом установлена?
- Прерывается, - отозвался носатый пилот. - Но он все понял и подтвердил прием.
- На этих машинах нужно будет сделать громкую связь, чтобы командир все слышал, а не только второй пилот, - отчетливо и отчего-то раздраженно проговорила Ева.
Видимо, она тоже нервничала перед боем. Ну, если немножко, решил Ростик, и если до сражения, а не во время, то можно. Бабурин уже работал на рычагах, помогал Еве, как и два других нилота. Рост решил их не отрывать от этого занятия. Хотя связь с Кимом была бы куда как полезной, наверное, придется обойтись без нее.
- Ева, - поинтересовался Рост. - сколько ты выжимаешь из своей машины?
- Думаю, от восьмидесяти до восьмидесяти пяти километров.
- А они идут быстрее. - процедил Рост, разглядывая противника в прицел. Почти километров на пятнадцать.
- Думаю, мы можем поднять еще на десяток, но... ненадолго.
- Пока не надо, оставим для боя. - Рост лихорадочно считал. Между ними и семью треугольниками пурпурных было километров пятнадцать, их противник должен был "съесть" за час, за этот час они неминуемо должны были оказаться между Чужим и Боловском. - Все хорошо, так держать, Ева. Попробуем пока просто убегать.
24
Но час они не продержались. Уже через сорок минут расстояние между ними уменьшилось километров до восьми, и Рост решил попробовать.
- Так, зачем-то предупредил он окружающих, - начинаю сражение.
Потом прицелился и впервые ударил из пушек по настоящей, а не тренировочной цели. За нее он принял очень мощный, чем-то неуловимым отличный от других треугольник, существенно вырвавшийся вперед. Его выстрел прошел очень близко, почти впритирку, но все-таки мимо... Значит, нужно прицеливаться на два деления правее и одно вниз. Он снова прицелился, заряжающая девушка хладнокровно, как автомат, заменила рамки в казенниках.
Тут же выстрелил Ким, вернее, конечно, Квадратный. И попал, сразу и очень умело, в голову той же машины, которую выцеливал Рост. Но попадание осталось размытым облаком дыма и желтых, горячих искр сзади, противник промчался сквозь него как ни в чем не бывало.
Рост прицелился и снова выстрелил в то же примерно место - в пилотский кокпит. И тоже попал, но только на этот раз в башню, торчащую над ним... Оказывается, не нужно было сносить одну риску вниз. За миг до попадания из пушек вражеской башни ударил ответный выстрел, он прошел почти в сорока метрах над машиной Ростика, и стало ясно, насколько эффективно позволяли эти прицелы вести огонь по противнику... Но лишь до той поры, пока они не сблизятся настолько, что стрельба по прицелам губисков и оптике людей практически сравняется. Тогда пойдет совсем другой бой, решил Ростик, тогда все будет решать огневая мощь, которая отнюдь не на нашей стороне.
Выстрелы других треугольников пурпурных вояк прошли еще дальше, чем первый ответ противника, но Ростик вдруг заметил, что они резко, на удивление заметно подняли скорость. Теперь они неслись, как всадники в атаку, как танки в прорыв, как штурмовики на штурмовку...
- Ева, выжимай все, что можешь! - проорал Рост. - Они атакуют!
- Вижу, - ответила рыжеволосая бойчиха ласковым, почти спокойным голоском и принялась советовать что-то Калите, от которого теперь зависело, сколько времени противник будет мазать мимо их машины. И когда начнет попадать.
А впрочем, мы и сами кое-что можем, решил Рост и принялся палить почти без передыху, только успевая переводить стволы с одной цели на другую. Кстати, оказалось, что треугольники пурпурных, получив несколько попаданий, теряли скорость, или нервы пилотов не выдерживали, и они сбрасывали ее, прячась за машины сослуживцев. И это было хорошо, потому что погоня за людскими треугольниками становилась менее интенсивной... Но вперед неизменно выходила другая машина, и приходилось снова отгонять ее прицельным огнем по кокпиту, по орудийной башне и вообще - куда придется, лишь бы попадать!
- До противника пять километров, - проговорила Ева. - Поднажмем, братишки!
Но поднажать не получилось, ребята и так работали в полную силу. Ростик, поливая противника огнем, краем глаза увидел, что они минуют Чужой. Значит, до Боловска осталось минут сорок лету... Или даже меньше.
За эти сорок минут они разделяющие нас километры сожрут без остатка, подумал Рост, и не поманеврируешь против врага, у которого такое численное превосходство. И снова принялся палить как сумасшедший.
Теперь попаданий людей в пурпурных было больше, каждый третий выстрел ложился почти точно туда, куда утыкалось перекрестие. Оно, как выяснилось, у Ростика тоже было довольно удачно выставлено, никакие поправки в виде рисок и сносок в сторону были уже не нужны, следовало только палить и палить.
Разрывы стали сильнее, и это было понятно расстояние уменьшалось, плазменный шнур долетал до пурпурных, растрачивая меньше энергии на ионизацию воздуха. Ростик надеялся, что и пробивная его сила стала больше, и повреждения противнику они наносят серьезнее...
Иногда он чувствовал, что стоит ему сосредоточить огонь на одном треугольнике, а не дергаться от одного черного силуэта к другому, он непременно собьет врага, непременно! Но вот пока не сбивал... А потом вдруг сбил! Да как! Треугольник пурпурных, получив удар из Ростиковых пушек в крыло между башней и консольной пушкой, вдруг подпрыгнул, встал на попа, словно собирался резко уйти вверх, получил тут же попадание от пушек Квадратного как старшина успел среагировать на это положение машины противника, так и осталось тайной - и взорвался, словно самая обыкновенная антигравитационная лодка, с рыжим пламенем, кучей обломков и ударной волной, заметно качнувшей все машины губисков.
По крейсеру пронеслось "ура", но... тоже ненадолго. Потому что не улеглось ликование по поводу первого успеха, как машина Евы получила первое попадание, к счастью, по касательной. Зато потом Ким получил два попадания подряд, и отнюдь не слабых. Второй разрыв на Кимовом крыле развернул "Еву" так, что она сразу потеряла скорость. А это значило, что расстояние до противника опять уменьшилось. И Рост заорал, чтобы Ева энергичнее разгонялась...
Теперь Рост бил, почти не целясь. И все равно попадал. Пот заливал глаза, от горячих стволов его пушек поднимался ток раскаленного воздуха, который ощущала сухая, подпаленная щека. Глаза слезились от закиси азота, который вырывался в их кабину при каждом открывании казенника, руки неловко подрагивали от ударов других, кормовых, слабых пушечек их крейсера.
Тогда-то Росту удалось сбить две лодки подряд. Вернее, первую он добил. Просто заметил, что этот треугольник дымит, но как-то чересчур уж неуверенно, хотя и теряет высоту, подставляя верхнюю плоскость, сосредоточился на нем и вколотил в него целых пять выстрелов. Причем последний раз шнуры его пушек слились, а это обещало отнюдь не арифметическое сложение их мощи. Этот совместный шнур воткнулся противнику сразу за башню, в еще не тронутую черную шкуру, и... Треугольник на всем ходу, потеряв почти двести метров высоты за считанные мгновения, по сути, свалился вниз, на землю. Взрыва Рост не заметил, но дыма и пыли при этом ударе поднялось много!
А со вторым Рост устроил просто артиллерийскую дуэль. Черный силуэт как-то очень незаметно подкрался на расстояние километров двух, не больше, и вдруг слитно, сосредоточенно принялся, по-видимому, обрабатывать башню Роста. Но его попадания пришлись по бакумурам, крутящим котел. Оттуда заголосили, кто-то завыл высоким, пронзительным, совсем не бакумурьим голосом... Заорал Калита, кажется, раздавая удары кулаком.
А Рост хладнокровно, как на стрельбище, выводил стволы на кабину пилота. Он так старательно прицеливался, что даже Леха прошептал горячим шепотом:
- Давай, командир, вмажь ему.
Рост попал, конечно, очень точно, но вместо того чтобы упасть или хотя бы потерять скорость, треугольник противника стал разворачиваться боком, не теряя направления полета, потом полетел чуть не боком вперед, и Рост еще пару раз в него попадал, хотя и в разные места, даже в крылья, в которых не было жизненно важных органов и по которым раньше он не стрелял... А это оказалось ошибкой. Потому что после еще одного попадания в крыло машина вдруг задрала второе крыло вверх, завертелась как юла и стремительно ушла вниз. Этот треугольник при ударе о землю взорвался, да так, что даже гул прокатился по корпусу человеческого летающего крейсера.
Потом Рост почему-то увидел, что они приближаются к Боловску. Как это ему удалось, когда он не выпускал из прицела силуэты противника, - он не мог бы объяснить даже на допросе. Ким как-то на редкость ловко отошел в сторону и увел за собой два треугольника. Один из них уже не очень стремился продолжать бой, он заметно дымил и делал повороты с очень сильным креном, а не так, как полагается - почти ровно, как автомобиль на шоссе.
Зато два треугольника, навалившиеся на Еву. действовали решительно. Один из них очень резко, как-то скачком сблизился до расстояния километра в полтора и, прежде чем Рост заставил его задымить, попал в их машину два раза, и оба выстрела пришлись как раз в правое крыло, в район давно уже помалкивающей боковой пушки. Оттуда потянуло дымом, кто-то внизу, под башней, забегал, откуда-то появились земные углекислотные огнетушители... Кто догадался их взять с собой и как такую светлую идею не потеряли в суете - можно было только удивиться, но эти огнетушители пригодились. Пламя сбили очень быстро. Но прежде чем крейсер выровнялся и стал набирать скорость, второй противник попал еще раз в корму, прямо по центру, в район кормовых пушек. Оттуда послышалась ругань, стоны и крики боли...
А Рост тем временем уже выискал этого стрелка. Как ни странно, им оказался не центральный, а боковой. Может, у пурпурных была такая схема маскировки садиться сбоку, чтобы выстрелы противника убрали подчиненного, а не самого опытного и меткого?.. В общем, Рост надавил на планку и еще прежде, чем увидел разрыв, понял, что с этим хитрецом покончено. А потом увидел, как уже раз наблюдал, что треугольник пурпурных провалился хвостом вниз, показал на миг брюхо и заскользил к земле...
И тут-то их башню накрыло. Рост на миг оглох, ослеп и даже как-то немного сбрендил, потому что поймал себя на том, что пытается не стрелять, а поднять упавшую заряжающую девицу, напрягаясь изо всех сил... А Леха, стоящий сбоку, отталкивает его руки, что-то приговаривая. Наконец Рост расслышал:
- Брось, командир, она мертвая. Стреляй, стреляй же!..
Оказалось, он уже зарядил пушки. Рост приник к прицелу, поражаясь тому, как дергается его голова и какая муть стоит перед глазами... И тут выяснилось, что его стволы вообше смотрят не в ту сторону, где находится противник. Лишь спустя целое тысячелетие он сообразил, что Ева, осознав, что Рост небоеспособен, чтобы не оставаться совсем безоружной, попыталась развернуться, чтобы использовать боковую пушку левого крыла, и "увела" его башню в сторону...
Рост стал приказывать Лехе чтобы он крутил их башню, потом прицеливался. Они получили еще одно попадание в район кокпита, потому что впервые за весь бой шли на врага встречным курсом. Они больше не убегали, они сами атаковали одним стволом левого крыла и слабыми пушечками под днищем их крейсера... Я противник рос в прицеле как заколдованный.
Тогда Ростик прицелился, но не в центр машины, а точно в их пилота. Теперь они находились так близко, что можно было даже выбрать, в какую именно из передних смотровых щелей должен упасть лазерный шнур выстрела. Рост выбрал ту, что слева, так попадание должно было уйти вглубь, к котлам. Надавил на планку, и...
Они получили еще один удар, на этот раз что-то случилось с Ростиковой левой пушкой, она как-то покосилась и замолкла, больше в ее казенник ни один из снарядов не помещался... Но это было уже и не нужно. Потому что противник задымил и штопором пошел к земле. Он упал уже на окраине города, взорвался, повредив квелищевские дома, а может быть, и совхозные склады - Рост за дымом не очень хорошо их видел, А высматривать картину разрушения более старательно не стал - слишком дорого было сейчас время.
Это были неприятные новости, но Рост пока сохранял спокойствие. В нем, как в каждом командире, сознающем слабость своих сил, жила надежда, что все еще может обойтись, что черные треугольники губисков, как и тот крейсер, который удрал, не приняв боя, вдруг да уйдут. Вдруг решат, что прорыв людей к армаде транспортных и разведывательных лодчонок, по сути, беззащитных против этих черных мощных громадин, грозит большими потерями и бедами, чем почти неизбежный выигрыш в еще одном налете на Боловск. Он надеялся, потому что пурпурные еще ни разу не победили людей, а значит, должны были бояться и могли переоценивать их способности находить выход из тяжелых положений.
Да, это была бы большая удача, скорее всего, то самое военное счастье, о котором ему говорил раненный в Водном мире Квадратный...
А впрочем, люди и для этих оставшихся семи крейсеров пурпурных приготовили кое-что неожиданное. Основная идея пришла к Ростику еще во время доклада в подвале ДК, но потом, когда он потолковал о своей мыслишке с Перегудой, она не рассеялась, как ни странно, а только окрепла и обросла деталями. А идея-то была вполне тривиальная, к тому же не слишком надежная на первый взгляд. А именно - Рост предложил на крупные орудия на обоих треугольниках человечества установить оптические приборы наведения. Вот и все, не больше. Но и не меньше.
Перегуда, когда понял, какие выгоды это дает против врага, так чуть с ног не сбился, разыскивая по всему городу устройства, которые могли бы помочь в этой затее. Если бы у них не было машины с Чернобровом за баранкой, они бы никуда толком не успели - столько людей, как оказалось, требовалось объездить, у стольких выпросить приборы, которые могли сойти за прицелы.
- Эх, - стонал Перегуда во время этих поисков, - что же ты раньше не предложил! Я бы посадил своих людей за шлифовальные столы, мы бы тебе вручную такие визоры выточили!
Возражать, что чуть более суток назад никто, похоже даже начальство, не подозревал, что черные треугольники нападут на Боловск, было бессмысленно. Директор обсерватории это и сам прекрасно знал.
И все-таки они нашли, и не просто, а почти то, что было нужно. Один настоящий прицел с трехсотмиллиметровой гаубицы времен войны. Как оказалось, какой-то офицер снял прибор, когда его пушку разбило уже во время Померанской операции, да так и не сдал, решил оставить себе на память. Еще один полностью комплектный прицел Перегуда нашел в Музее боевой славы. Он остался от пушки, из которой хотели некогда устроить памятник в центре города. Памятник делать не стали, просто поставили Ленина, а вот оптика сохранилась.
На одноствольные орудия по бокам от основной башни нашли три оптических прицела от промысловых охотничьих ружей и одну подзорную трубу с рисками и перекрестием. Труба принадлежала самому Перегуде, и когда он ее отдавал, то у него едва ли не слезы стояли в глазах. К тому же прибор был действительно хорош. Когда Рост уже при установке на пушки распробовал его как следует, то хотел даже забрать себе, на свою двухорудийную установку, и лишь в последний момент отказался. Решил, что жадность - порок, и в данном случае за него придется платить кровью, причем чужой.
Потом они пристреливали пушки, распределялись по машинам согласно схеме, предложенной Кимом, летели к Одессе, а ближе к полдню - понеслись назад, опасаясь, что произошло что-то ужасное... Хотя самым страшным, конечно, оставались уже отнюдь не эти треугольники, которые и так расстреляли на земле и в городе почти все, что можно было, и на что не жаль было снарядов. Самым страшным был подход пехоты пурпурных, это было бы окончательное поражение человечества, но до этого момента оставалось еще около суток. Это Рост точно установил, приказав Еве подняться как можно выше и с помощью своего нового прицела высмотрев приближающуюся армаду мелких антигравов.
Отношения в крейсере сложились довольно скоро и почти разумно. Рост командовал основными перемещениями, Ева покрикивала на вспомогательных пилотов, Калита бегал, подбадривая подчиненных волосатиков, артиллеристы на крыльях ворочали свои стволы, выцеливая разные объекты, привыкая к работе на пару, а Рост то и дело дрессировал основного наводчика и своего заряжающего.
Наводчик, который должен был обеспечить повороты главными орудиями, то есть движения влево-вправо и вверх-вниз, довольно много ошибался, нервничал, злился на Ростика, хотя открыто возражать не решался. А Рост тоже не мог оставаться совсем бесстрастными, потому что этот тощий и какой-то недокормленный парень, отзывающийся на имя Леха, работал не слишком ловко.
Сложность их совместной работы заключалась в том, чтобы этот самый Леха выводил установку на направление огня, а вот тонкую наводку стволов, собственно прицеливание, осуществлял Рост. Так было задумано. Но Леха не просто выставлял стволы в указанном направлении, а пытался их еще и подкорректировать по своему разумению и сбивал Ростиковы усилия, а это было недопустимо, потому что приводило к потере времени.
Рост даже попытался сменить этого Леху на девушку, которую взяли заряжающей в его башню, но у той не хватало сил ворочать тяжеленные хоботы пушек. Подтаскивать легкие, как пластмассовые, снаряды в узких деревянных рамках, вставлять их в казенники она могла А вот крутить рычаги основного вращения и подъема башни - нет, не получалось. Пришлось вернуться к Лехе, заставляя его привыкнуть к тому, что его участие нужно не все время, а строго по команде.
Еще проблемы возникли при обслуживании котлов обеих машин. Когда стало известно, против кого они вылетают биться, на котлы отказались выходить почти все как один волосатики. То есть весь бакумурский персонал аэродрома, даже те, кто давно просился на котлы, потому что эта должностенка обеспечивала кормежку по полетной норме и, следовательно, назначенные на эту работу бакумуры могли обеспечивать свои семьи куда большим количеством продуктов.
Как бакумуры, почти не понимающие русского языка и едва общающиеся даже между собой, поняли эту опасность, Серегин не знал и не брался объяснить. Положение было нелегким и даже слегка критическим, но его спасла - кто бы мог подумать! - Дутил, та самая вождиха волосатиков, которую Рост помнил еще по торфоразработкам. Почему она оказалась в Боловске, когда он оставил ее в Перевальской крепости, Рост не понял. Но это было и не важно.
Вот эта самая Дутил, мощная, спокойная, очень уверенная в себе, с красной тряпкой вокруг чресел, которую стала носить еще в Водном мире, пробилась через внешнее оцепление, выставленное Председателем даже без согласования с Ростом, Кимом или Серегиным, появилась около черных треугольников и решила всю ситуацию разом. Она попросту походила среди своих, а через двадцать минут привела почти два десятка волосатых мужчин и трех очень сильных женщин. Этих гребцов, включая саму Дутил и, разумеется, Винторука, сразу хватило для всех крейсерских котлов.
Конечно, крутить экватор этим бакумурам, многие из которых не работали ни с чем сложнее тачки, было трудновато. Но уже через час дело пошло на лад, а когда треугольники людей повернули назад, на Боловск, пилоты и забыли, насколько, по сути, неквалифицированные ребята стоят у них на котлах. Потому что главной проблемой управления стала их собственная, пилотская несогласованность.
Конечно, Росту пришлось, как и многим другим, выслушать изрядное количество комментариев Бабурина по поводу всех решений, принятых в отношении этого боя, частных действий и общего стратегического положения человечества, но со временем Рост перестал обращать на него внимание - почему-то начинало казаться, что, несмотря на брюзгливость, этот носатый пухлячок все равно сделает все, что нужно, и честно, не сачкуя и не теряя голову от страха.
Поглядывая по сторонам то через смотровые щели башни, с сожалением вспоминая свой бинокль, разбитый на Бумажном, то через прицел своих пушек, Ростик начинал подозревать, что ошибся, - лучше всего было бы устроить бой прямо над Боловском. Тогда бы удалось получить еще какую-никакую поддержку с земли, да и подбитым крейсерам противника было бы труднее чиниться в случае вынужденной посадки...
Вот эту мысль следовало обсудить с Кимом, но тот находился на другом треугольнике, и, чтобы с ним связаться, необходимо было долго крутить динамку рации, да и то - без особой надежды на успех Этого никогда нельзя было предсказать - будет связь или нет. Иногда целый час связь была идеальной на расстоянии километров десяти, а потом на дистанции полукилометра ее не могли установить сутками. Следовало подумать о световом телеграфе, как на кораблях на Земле, но сейчас было не до того
- Смотрите, горбатые жирафы, - сказала заряжающая девушка.
Рост отвлекся от своих дум, которым вообще не следовало бы предаваться, и посмотрел на этих животных. Они в самом деле чуть сбоку, километрах в четырех, аккуратной, неторопливой цепочкой двигались на восток, в сторону Цветной реки. Чтобы не терять практики, Рост выискал их через свой гаубичный прицел. Животные сразу предстали как на ладони. Даже отдельные пятна на их шкурах сделались видны.
Прицелы на этих пушках были установлены неподвижно. Поскольку плазменный луч слегка искривлялся без всякой причины то в одну сторону, то в другую, пристрелка пушек прошла просто - чтобы центр кучности попаданий лежал около перекрестия - и без всяких сложностей вроде упреждений и компенсации падения снаряда при полете к цели... Рост пристрелял все орудия своего треугольника, использовав двадцать выстрелов. Старшина Квадратный, как человек военный, истратил почти в два раза больше выстрелов, но его попадания и ложились в итоге раза в два ближе к центру мишеней. Как он этого добился, Рост так и не понял, а попросить, чтобы старшина с загипсованной ногой и перевязанной правой ладонью проделал то же еще и на его крейсере, постеснялся. Такая вот несуразная стеснительность одолела его. А может, он посчитан, что эти метры в предстоящем бою будут не важны - главным фактором оставалась скорость огня и хоть какие-нибудь попадания на большой дистанции...
- Что-то странное на востоке! - прокричал стрелок с орудия на левом крыле. В обязанности этих ребят входило отслеживание своих секторов.
Рост повернул орудия, выискал край неба в прицеле, ничего не нашел.
- Доложить точнее, - попросил он, стараясь перекричать гул машины.
- Я и сам уже потерял, - отозвался стрелок.
Рост снова попытался выискать в прицел уходящих жирафов, они были уже километрах в шести сзади. Тогда Рост прицелил пушку перед вожаком стада, нашел местный витой тополек и плавно надавил на планку. Эти пушки, как и пушечки с малых антигравов, стреляли от нажатия планки...
Выстрел прогремел глухо и жестко, в прицеле было видно, как огненная волна накрыла дерево почти до трети высоты, а потом оно упало, полыхая огнем.
- А ведь мимо, - отозвался тот же самый стрелок. - Командир, ты бы проверил прицел.
Не меняя направления движения, Ева наклонила крейсер, повернула голову почти на тридцать градусов назад, потом спокойно ответила за Ростика:
- Дурачок ты, Самохин, он специально в дерево стрелял. Не хочет напрасно животных губить.
- А чего их жалеть? - ворчливо спросил Самохин, видимо обидевшись на "дурачка"
- Вот в том-то и разница между вами, - вздохнула Ева, словно знала Ростика и этого Самохина от рождения.
Уж очень она безапелляционна, подумал Рост.
- Вот они. - вдруг отчетливо и очень спокойно сказал командир пушки по правому крылу. - Два часа, почти двадцать километров.
Рост перевел прицел в указанном направлении, а потом принялся им вертеть, потому что он давал слишком малое поле обзора, а хотелось посчитать противника.
- Один, два, четыре... Пять...
- Все семь, - подтвердила Ева. - Эх, раскудрить их через коромысло!
- Ничего, - успокоил ее Ростик. - Мы к этому все равно внутренне готовились. Итак, боевая тревога. Кто там на рации, сообщить на вторую машину, что видим противника. И мой приказ - отходим к Боловску, бой примем над городом, чтобы заручиться поддержкой с земли.
- Есть, - отозвалась Ева. - Бабурин, передать на "Адам", что противник обнаружен.
Бабурин принялся жужжать динамкой и что-то шептать в свой полетный шлем. Рост подумал и спросил:
- Кто тут "Адам"?
- Мы решили с Кимом, что если есть "Ева", то должен быть и "Адам". Вполне понятная ассоциация. Нас же двое, верно?
- Значит, "Ева" тоже есть. - Рост на миг пожалел, что не остановил эти игры, когда они только набирали ход, а теперь, кажется, опоздал.
А потом все посторонние мысли просто исчезли. Потому что все семь машин противника вышли на два треугольника человечества и явственно обозначили стремление с ними сблизиться - они подняли скорость, сошлись в одну угрожающую стаю, чтобы действовать в более тесном контакте, и, как показалось Ростику, стали очень активно шевелить стволами.
Но еще не стреляли, видимо, расстояние по их меркам было велико. Рост попытался определить его, потом спросил Бабурина:
- Связь с Кимом установлена?
- Прерывается, - отозвался носатый пилот. - Но он все понял и подтвердил прием.
- На этих машинах нужно будет сделать громкую связь, чтобы командир все слышал, а не только второй пилот, - отчетливо и отчего-то раздраженно проговорила Ева.
Видимо, она тоже нервничала перед боем. Ну, если немножко, решил Ростик, и если до сражения, а не во время, то можно. Бабурин уже работал на рычагах, помогал Еве, как и два других нилота. Рост решил их не отрывать от этого занятия. Хотя связь с Кимом была бы куда как полезной, наверное, придется обойтись без нее.
- Ева, - поинтересовался Рост. - сколько ты выжимаешь из своей машины?
- Думаю, от восьмидесяти до восьмидесяти пяти километров.
- А они идут быстрее. - процедил Рост, разглядывая противника в прицел. Почти километров на пятнадцать.
- Думаю, мы можем поднять еще на десяток, но... ненадолго.
- Пока не надо, оставим для боя. - Рост лихорадочно считал. Между ними и семью треугольниками пурпурных было километров пятнадцать, их противник должен был "съесть" за час, за этот час они неминуемо должны были оказаться между Чужим и Боловском. - Все хорошо, так держать, Ева. Попробуем пока просто убегать.
24
Но час они не продержались. Уже через сорок минут расстояние между ними уменьшилось километров до восьми, и Рост решил попробовать.
- Так, зачем-то предупредил он окружающих, - начинаю сражение.
Потом прицелился и впервые ударил из пушек по настоящей, а не тренировочной цели. За нее он принял очень мощный, чем-то неуловимым отличный от других треугольник, существенно вырвавшийся вперед. Его выстрел прошел очень близко, почти впритирку, но все-таки мимо... Значит, нужно прицеливаться на два деления правее и одно вниз. Он снова прицелился, заряжающая девушка хладнокровно, как автомат, заменила рамки в казенниках.
Тут же выстрелил Ким, вернее, конечно, Квадратный. И попал, сразу и очень умело, в голову той же машины, которую выцеливал Рост. Но попадание осталось размытым облаком дыма и желтых, горячих искр сзади, противник промчался сквозь него как ни в чем не бывало.
Рост прицелился и снова выстрелил в то же примерно место - в пилотский кокпит. И тоже попал, но только на этот раз в башню, торчащую над ним... Оказывается, не нужно было сносить одну риску вниз. За миг до попадания из пушек вражеской башни ударил ответный выстрел, он прошел почти в сорока метрах над машиной Ростика, и стало ясно, насколько эффективно позволяли эти прицелы вести огонь по противнику... Но лишь до той поры, пока они не сблизятся настолько, что стрельба по прицелам губисков и оптике людей практически сравняется. Тогда пойдет совсем другой бой, решил Ростик, тогда все будет решать огневая мощь, которая отнюдь не на нашей стороне.
Выстрелы других треугольников пурпурных вояк прошли еще дальше, чем первый ответ противника, но Ростик вдруг заметил, что они резко, на удивление заметно подняли скорость. Теперь они неслись, как всадники в атаку, как танки в прорыв, как штурмовики на штурмовку...
- Ева, выжимай все, что можешь! - проорал Рост. - Они атакуют!
- Вижу, - ответила рыжеволосая бойчиха ласковым, почти спокойным голоском и принялась советовать что-то Калите, от которого теперь зависело, сколько времени противник будет мазать мимо их машины. И когда начнет попадать.
А впрочем, мы и сами кое-что можем, решил Рост и принялся палить почти без передыху, только успевая переводить стволы с одной цели на другую. Кстати, оказалось, что треугольники пурпурных, получив несколько попаданий, теряли скорость, или нервы пилотов не выдерживали, и они сбрасывали ее, прячась за машины сослуживцев. И это было хорошо, потому что погоня за людскими треугольниками становилась менее интенсивной... Но вперед неизменно выходила другая машина, и приходилось снова отгонять ее прицельным огнем по кокпиту, по орудийной башне и вообще - куда придется, лишь бы попадать!
- До противника пять километров, - проговорила Ева. - Поднажмем, братишки!
Но поднажать не получилось, ребята и так работали в полную силу. Ростик, поливая противника огнем, краем глаза увидел, что они минуют Чужой. Значит, до Боловска осталось минут сорок лету... Или даже меньше.
За эти сорок минут они разделяющие нас километры сожрут без остатка, подумал Рост, и не поманеврируешь против врага, у которого такое численное превосходство. И снова принялся палить как сумасшедший.
Теперь попаданий людей в пурпурных было больше, каждый третий выстрел ложился почти точно туда, куда утыкалось перекрестие. Оно, как выяснилось, у Ростика тоже было довольно удачно выставлено, никакие поправки в виде рисок и сносок в сторону были уже не нужны, следовало только палить и палить.
Разрывы стали сильнее, и это было понятно расстояние уменьшалось, плазменный шнур долетал до пурпурных, растрачивая меньше энергии на ионизацию воздуха. Ростик надеялся, что и пробивная его сила стала больше, и повреждения противнику они наносят серьезнее...
Иногда он чувствовал, что стоит ему сосредоточить огонь на одном треугольнике, а не дергаться от одного черного силуэта к другому, он непременно собьет врага, непременно! Но вот пока не сбивал... А потом вдруг сбил! Да как! Треугольник пурпурных, получив удар из Ростиковых пушек в крыло между башней и консольной пушкой, вдруг подпрыгнул, встал на попа, словно собирался резко уйти вверх, получил тут же попадание от пушек Квадратного как старшина успел среагировать на это положение машины противника, так и осталось тайной - и взорвался, словно самая обыкновенная антигравитационная лодка, с рыжим пламенем, кучей обломков и ударной волной, заметно качнувшей все машины губисков.
По крейсеру пронеслось "ура", но... тоже ненадолго. Потому что не улеглось ликование по поводу первого успеха, как машина Евы получила первое попадание, к счастью, по касательной. Зато потом Ким получил два попадания подряд, и отнюдь не слабых. Второй разрыв на Кимовом крыле развернул "Еву" так, что она сразу потеряла скорость. А это значило, что расстояние до противника опять уменьшилось. И Рост заорал, чтобы Ева энергичнее разгонялась...
Теперь Рост бил, почти не целясь. И все равно попадал. Пот заливал глаза, от горячих стволов его пушек поднимался ток раскаленного воздуха, который ощущала сухая, подпаленная щека. Глаза слезились от закиси азота, который вырывался в их кабину при каждом открывании казенника, руки неловко подрагивали от ударов других, кормовых, слабых пушечек их крейсера.
Тогда-то Росту удалось сбить две лодки подряд. Вернее, первую он добил. Просто заметил, что этот треугольник дымит, но как-то чересчур уж неуверенно, хотя и теряет высоту, подставляя верхнюю плоскость, сосредоточился на нем и вколотил в него целых пять выстрелов. Причем последний раз шнуры его пушек слились, а это обещало отнюдь не арифметическое сложение их мощи. Этот совместный шнур воткнулся противнику сразу за башню, в еще не тронутую черную шкуру, и... Треугольник на всем ходу, потеряв почти двести метров высоты за считанные мгновения, по сути, свалился вниз, на землю. Взрыва Рост не заметил, но дыма и пыли при этом ударе поднялось много!
А со вторым Рост устроил просто артиллерийскую дуэль. Черный силуэт как-то очень незаметно подкрался на расстояние километров двух, не больше, и вдруг слитно, сосредоточенно принялся, по-видимому, обрабатывать башню Роста. Но его попадания пришлись по бакумурам, крутящим котел. Оттуда заголосили, кто-то завыл высоким, пронзительным, совсем не бакумурьим голосом... Заорал Калита, кажется, раздавая удары кулаком.
А Рост хладнокровно, как на стрельбище, выводил стволы на кабину пилота. Он так старательно прицеливался, что даже Леха прошептал горячим шепотом:
- Давай, командир, вмажь ему.
Рост попал, конечно, очень точно, но вместо того чтобы упасть или хотя бы потерять скорость, треугольник противника стал разворачиваться боком, не теряя направления полета, потом полетел чуть не боком вперед, и Рост еще пару раз в него попадал, хотя и в разные места, даже в крылья, в которых не было жизненно важных органов и по которым раньше он не стрелял... А это оказалось ошибкой. Потому что после еще одного попадания в крыло машина вдруг задрала второе крыло вверх, завертелась как юла и стремительно ушла вниз. Этот треугольник при ударе о землю взорвался, да так, что даже гул прокатился по корпусу человеческого летающего крейсера.
Потом Рост почему-то увидел, что они приближаются к Боловску. Как это ему удалось, когда он не выпускал из прицела силуэты противника, - он не мог бы объяснить даже на допросе. Ким как-то на редкость ловко отошел в сторону и увел за собой два треугольника. Один из них уже не очень стремился продолжать бой, он заметно дымил и делал повороты с очень сильным креном, а не так, как полагается - почти ровно, как автомобиль на шоссе.
Зато два треугольника, навалившиеся на Еву. действовали решительно. Один из них очень резко, как-то скачком сблизился до расстояния километра в полтора и, прежде чем Рост заставил его задымить, попал в их машину два раза, и оба выстрела пришлись как раз в правое крыло, в район давно уже помалкивающей боковой пушки. Оттуда потянуло дымом, кто-то внизу, под башней, забегал, откуда-то появились земные углекислотные огнетушители... Кто догадался их взять с собой и как такую светлую идею не потеряли в суете - можно было только удивиться, но эти огнетушители пригодились. Пламя сбили очень быстро. Но прежде чем крейсер выровнялся и стал набирать скорость, второй противник попал еще раз в корму, прямо по центру, в район кормовых пушек. Оттуда послышалась ругань, стоны и крики боли...
А Рост тем временем уже выискал этого стрелка. Как ни странно, им оказался не центральный, а боковой. Может, у пурпурных была такая схема маскировки садиться сбоку, чтобы выстрелы противника убрали подчиненного, а не самого опытного и меткого?.. В общем, Рост надавил на планку и еще прежде, чем увидел разрыв, понял, что с этим хитрецом покончено. А потом увидел, как уже раз наблюдал, что треугольник пурпурных провалился хвостом вниз, показал на миг брюхо и заскользил к земле...
И тут-то их башню накрыло. Рост на миг оглох, ослеп и даже как-то немного сбрендил, потому что поймал себя на том, что пытается не стрелять, а поднять упавшую заряжающую девицу, напрягаясь изо всех сил... А Леха, стоящий сбоку, отталкивает его руки, что-то приговаривая. Наконец Рост расслышал:
- Брось, командир, она мертвая. Стреляй, стреляй же!..
Оказалось, он уже зарядил пушки. Рост приник к прицелу, поражаясь тому, как дергается его голова и какая муть стоит перед глазами... И тут выяснилось, что его стволы вообше смотрят не в ту сторону, где находится противник. Лишь спустя целое тысячелетие он сообразил, что Ева, осознав, что Рост небоеспособен, чтобы не оставаться совсем безоружной, попыталась развернуться, чтобы использовать боковую пушку левого крыла, и "увела" его башню в сторону...
Рост стал приказывать Лехе чтобы он крутил их башню, потом прицеливался. Они получили еще одно попадание в район кокпита, потому что впервые за весь бой шли на врага встречным курсом. Они больше не убегали, они сами атаковали одним стволом левого крыла и слабыми пушечками под днищем их крейсера... Я противник рос в прицеле как заколдованный.
Тогда Ростик прицелился, но не в центр машины, а точно в их пилота. Теперь они находились так близко, что можно было даже выбрать, в какую именно из передних смотровых щелей должен упасть лазерный шнур выстрела. Рост выбрал ту, что слева, так попадание должно было уйти вглубь, к котлам. Надавил на планку, и...
Они получили еще один удар, на этот раз что-то случилось с Ростиковой левой пушкой, она как-то покосилась и замолкла, больше в ее казенник ни один из снарядов не помещался... Но это было уже и не нужно. Потому что противник задымил и штопором пошел к земле. Он упал уже на окраине города, взорвался, повредив квелищевские дома, а может быть, и совхозные склады - Рост за дымом не очень хорошо их видел, А высматривать картину разрушения более старательно не стал - слишком дорого было сейчас время.