Страница:
Гамак он пристроил быстро, но так, чтобы не мешать подвесной постели своего светлокожего спутника. Он с тоской посмотрел на тяжелый замок, негромко постукивающий с наружной стороны дверцы в такт движениям Ар'рда и нехотя полез в гамак. Впрочем, вскоре отравленный и ослабленный организм властно запросил отдыха. Ар'рахх ему сдался и облегченно провалился в сладкую дремоту полуденного сна.
…Город потрясал. Едва заметные с перевала белые черточки стен по мере приближения становились все больше и больше, вырастая из-под земли подобно сказочным подземным жителям страны Н'оа, способным в минуту опасности в считанные мгновения из карликов превратиться в гигантов. Ар'рахх не скрывал своего восхищения. Он долго не мог поверить собственным глазам, удивленно оглядывался по сторонам, мычал, пытаясь спросить что-то у Саш'ши, сидевшего рядом и тоже немного обалдевшего. И было отчего. На три дюжины дюжин локтей вздымались в небо ажурные белые башни – близнецы, широкополыми зубчатыми шляпами бороздившие, казалось, само небо. Идеально ровные, сложенные из одинаковых белых камней стены немногим уступали по высоте башням. По периметру стен блестела рукотворная река довольно приличной ширины и холмилась густо поросшая травой и кустарником насыпь.
Караван, ведомый уверенной рукой светло-зеленого крепыша, двинулся вдоль стены вправо и вскоре в одной из башен отыскался проход внутрь города. Крепыш о чем-то довольно долго переговаривался с начальником караула. Тот, похоже, поначалу не поверил хозяину каравана, но после короткого обхода обоза они быстро о чем-то договорились. Караван двинулся через ворота, а начальник караула отдал короткую команду одному из своих драков и тот тотчас же куда-то убежал.
Только внутри города выяснилось, что белокаменный барьер не был сплошным. Он высоченной неприступной стеной слева и справа опоясывал несколько тысяч одноэтажных домов самой разнообразной архитектуры и стиля. Роднило их только одно – все дома были каменными или кирпичными. Кольцо стен разрывалось только в районе прохода в бухту, со стороны широкой, в два перелета стрелы, реки. Две могучие приземистые башни, намертво вцепившиеся в гранитные скалы по обе стороны единственного входа во внутренний водоем града, надежно охраняли единственное уязвимое место в городском периметре.
Посредине города каменным муравейником поднималась невысокая гора, густо облепленная разноцветными домиками. А почти у самой тупо срезанной вершины гнездилась большая белая пирамида одного из шести Храмов Богов – Храма Воли Богов. В негласной иерархии главных культовых сооружений планеты Дракон он занимал вторую ступень. А если учесть, что на первой находился полумифический Храм Разума Богов, скрытый глубоко в недрах Головы Дракона, который никто не видел уже многие сотни, а может, и тысячи Лет, то лидерство жрецов Храма среди служителей культа Богов было давним и неоспоримым. В нем находилась резиденция Понтифика – Верховного Жреца, здесь принимались самые важные решения, касающиеся сроков и порядка проведения религиозных и культовых мероприятий, главным из которых, безусловно, был ежегодный праздник Игры Богов. Сюда к началу Игр стекалось огромное количество народа – негоциантов, работорговцев, землепашцев, лесорубов, каменотесов, охотников, рыбаков, воинов… Каждого из них нужно было накормить, обеспечить крышей над головой, защитой и, конечно, зрелищами. Главным зрелищем праздника «Игры Богов» были Игры Богов – гладиаторские бои с участием самых опасных животных и самых лучших бойцов единственного континента планеты Дракон.
Все это Ар'рахху только предстояло узнать, но уже сейчас, едва караван пересек границу города, он всеми фибрами души почувствовал флюиды какого-то грандиозного события, праздника, который приближается и вот-вот начнется, религиозного акта, мистическим образом связывающего в единое целое огромное количество столь разных и так непохожих драков.
Впрочем, хозяин каравана не дал молодому следопыту и его светлокожему спутнику долго наслаждаться видами города изнутри. Двое драков-охранников откуда-то принесли широченное полотно и плотно закрыли клетку с Ар'раххом и Саш'шей со всех сторон. Скрепя сердце, зеленый гигант согласился, что хозяин обоза, пожалуй, был прав. Едва караван остановился на короткую передышку, как его тотчас же облепили маленькие любопытные драки – местная ребятня. Они бесстрашно лезли прямо под полозья, швыряли камешки в клетки, а некоторые, те, кто побойчей, норовили палочкой или прутиком потрогать или просто ткнуть сидящее в клетке странное светлое бесхвостое животное и необычно большого для здешних мест драка.
Дальнейшая дорога для пленников осталась тайной за энным количеством печатей. Единственное, о чем с уверенностью можно было судить, так это время, проведенное караваном в пути по городу. Времени прошло довольно много.
Наконец, повозку перестало подергивать и колыхать. Ар'рахх услышал громкие возгласы погонщиков и настойчивый, властный голос хозяина каравана. Из-за расстояния и шума разобрать, о чем он говорит, было невозможно, но, судя по характерному топоту охранников, хотелось верить, что караван прибыл, наконец, в некую точку, где намерен остаться достаточно надолго, по крайней мере, – расположиться на ночлег.
Так оно и оказалось. Спустя несколько минут охранники убрали полотно с одной из сторон, открыли клетку. Пленники увидели, что обозы сомкнулись и образуют правильный шестигранник, в центре которого горит небольшой костер, над которым маленькая девочка неумело, но старательно поворачивает на вертеле небольшую тушку Б'ка, от которой в клетку тянет умопомрачительным запахом свежего жареного мяса. Ар'рахх неожиданно вспомнил, что он не ел, кажется, уже два дня, и это открытие в совокупности с дневными «упражнениями» в кустах отозвалось в теле потрясающим чувством голода – настолько сильным, что у молодого следопыта задрожали руки и помутилось в голове. От наблюдательного Саш'ши не ускользнуло изменение состояния зеленого великана. Он пошарил в своей котомке, но из пищи ничего не нашел. Тогда он запустил в свой баул руку еще раз и достал… фляжку Ар'рахха. Молодой следопыт поймал брошенный ему сосуд, который оказался наполненным под самую горловину и с наслаждением выпил больше половины прохладной родниковой воды, неизвестно как оказавшейся в его фляжке.
Мимо пробежал один из охранников. Саш'ша негромко ему свистнул. Драк подошел, глядя на человека с каким-то суеверным ужасом. «Срочно еды! Немного!» – бросил ему светлокожий пленник. К неописуемому удивлению Ар'рахха, охранник рванул с места так, будто за ним гналась стая голодных Маг'гов. Буквально через несколько мгновений он вернулся, причем не один, а с хозяином каравана – крепко сложенным светло-зеленым драком, судя по манере одеваться, северянином. На широком деревянном блюде они принесли несколько хорошо пропеченных мыус'совых лепешек и соты, желтовато поблескивающие тугим лесным медом.
– Ешь! – коротко бросил Ар'рахху его спутник, и тот с жадностью набросился на еду.
– Все ешь! – добавил он через небольшой промежуток времени, видя, как молодой следопыт прекратил есть, оставив на блюде ровно половину пищи.
– А ты? – еле ворочая языком, возразил Ар'рахх, гипнотизируя оставшиеся лепешки и соты.
– Я не хочу. Поел, пока ты спал… – ответил Саш'ша и, отвернувшись к хозяину каравана, о чем-то негромко спросил его…
Зеленый гигант не стал заставлять уговаривать себя, он быстро вернулся к прерванной трапезе и скоро на блюде красовались только крошки и кусочки воска, тщательно перемолотые мощными челюстями Ар'рахха.
Охранник унес деревянную посудину. Ар'рахх с удовольствием допил остатки воды из фляжки и повернулся к хозяину каравана, неожиданно почувствовав на себе его пристальный взгляд.
– Иди сюда! – пригласил он к костру зеленого верзилу. Молодой следопыт вопросительно посмотрел на человека. Саш'ша одобрительно кивнул и первым выбрался из клетки.
Хозяин сел прямо на желтоватый песок, его примеру последовали остальные, включая двух подошедших охранников, молодого охотника и его бесхвостого спутника. Только маленькая темно-зеленая девочка осталась на своем месте, по-прежнему медленно поворачивая тушу Б'ка над ярко-золотистой горкой углей.
– Меня зовут К'нарр! – обратился к Ар'рахху и человеку хозяин каравана. – А как зовут вас?
– Ар'рахх! – ответил драк.
– Саша! – представился его спутник.
– Ну, вот и познакомились! – удовлетворенно констатировал северянин. – Теперь, когда я знаю ваши имена, а вы – мое, по обычаю нашего племени я не могу продать вас без вашего согласия. Дело в том, – обратился он к Ар'рахху, – что я купил вас у тех шестерых охотников, которых вы встретили в лесу, и теперь вы мои рабы.
Молодой следопыт скосил глаза на человека, но тот сидел неподвижно, никак не реагируя на оскорбительное заявление, бесстрастно ожидая продолжения монолога хозяина каравана.
– Не скрою, я совершил очень выгодное вложение капитала, – продолжал К'нарр. – Здесь, на торгах бойцов для Игр Богов я могу выручить за вас в три-четыре раза больше, чем заплатил на той стороне перевала. Еще День назад я был уверен, что именно так и поступлю, как только мы доберемся до этого города. Но за этот срок произошли события, которые полностью изменили мое отношение, прежде всего, к тебе, Саш'ша. Ты, Ар'рахх, не знаешь, что произошло на перевале. Но именно тебе и твоему другу я и моя дочь обязаны своим спасением. На перевале на нас напали разбойники. Они убили почти всех моих людей – за исключением вот их, – кивнул в сторону охранников северянин. – И захватили в плен мою дочь. Саш'ша помог нам всем вырваться из плена разбойников. Теперь я ваш должник. И я готов вернуть вам свободу, так сказать, по доброй воле. Хотя, если честно, я сомневаюсь, найдется ли на всей этой планете кто-то, способный удержать вас в плену силой или хитростью… Но есть одна проблема… Дело в том, что Саш'ша просит меня помочь ему стать участником Игр Богов. Он считает, что только так у него может появиться шанс отыскать дорогу домой, в другой звездный мир… Я не разделяю его убеждения, считаю, что участие в Играх Богов – это прямой путь к ужасной гибели на аренах праздника. Мое мнение – если дорога домой для Саш'ши существует, то найти ее можно другим способом, не столь опасным и кровавым, как Игры Богов. И я готов ему в этом помочь…
– Спасибо за предложение, – откликнулся со своего места человек, – но я вынужден его отклонить… Не могу объяснить, но я почему-то знаю, а точнее, чувствую, что путь к дому для меня лежит через арены этого города. Я принял решение, и менять его не намерен.
Однако меня беспокоит судьба моего спутника, моего друга – Ар'рахха. Ему нет необходимости выступать в качестве гладиатора на площадках праздника, подвергать опасности свою жизнь. Предлагаю продать хозяевам этого балагана под названием Игры Богов только меня, а Ар'рахху дать свободу…
– Можно и не продавать… – перебил его К'нарр. – Если драк не куплен для участия в боях «этого балагана» – немного съязвил работорговец, – а участвует в них добровольно, он в любой момент может отказаться от боев, тем самым сохранит себе жизнь. Если же гладиатор продан на Игры Богов, покинуть их он может, только победив – или умерев.
– А что думает по этому поводу Ар'рахх? – неожиданно переменил тактику К'нарр.
Молодой следопыт долго не отвечал, внутренне поеживаясь под обращенными к нему пристальными взглядами человека, северянина и его охранников. Он хорошо понимал, что от его ответа зависит его судьба – а может, и не только его…
– Я хочу, – услышали наконец присутствующие его сдавленный голос, – чтобы меня продали в гладиаторы на Игры Богов. Вместе с чел'веком…
– Тема продажи «белого осьминога» на Игры Богов больше не обсуждается, – негромко, но так, чтобы слышали все остальные, подвел черту под обсуждением этой темы Саш'ша. – Этот вопрос решен… Лучше умереть, сражаясь, чем жить, пресмыкаясь…
К'нарр долго молчал, наклонив голову, размышляя о чем-то. Видно было, что он категорически не согласен с решением Ар'рахха и Саш'ши; но потом встал, отряхнул песок с ног и хвоста и, обращаясь к по-прежнему сидевшим человеку и драку, со вздохом сказал:
– Ну, что же… Коль решение принято… Мы с дочерью и вся наша семья будем молиться, чтобы Бог Ран послал вам удачу – или быстрое избавление от мучений, если вам, по Воле Богов, придется погибнуть.
Торги за гладиаторов начнутся завтра рано утром. Вам нужно хорошо покушать и отдохнуть – испытания на торгах для бойцов легкими не бывают…
…Утро застало К'нарра и его небольшую команду на огромной овальной площади, рассеченной длинным деревянным Т-образным помостом. Настил высотой не уступал Ар'рахху и разделял всех собравшихся на три неравные части – тех, кто покупает, тех, кто продает и тех, кто за этим процессом наблюдает, – попросту говоря, зевак. Судя по огромному скоплению народа на площади, торги за гладиаторов зрелищем были не рядовым, захватывающим; в поведении собравшихся чувствовалась какая-то тайна, интрига, подобная хорошо скрытому языку гигантского хамелеона, способного мгновенно выстрелить и ужалить неосторожную жертву в любой момент.
Что это за интрига, знали, кажется, все, кроме Ар'рахха и Заречнева.
Продавцов было немного – всего несколько дюжин, еще меньше – покупателей. В яркой роскошной одежде, под бдительной многочисленной охраной добротно одетых и хорошо вооруженных воинов все они стояли обособленно друг от друга, отдельно от остальной толпы и многочисленной челяди, сопровождавшей их. Эти драки, несомненно, были не только самыми богатыми представителями этого города. Они были его элитой – теми, кто вершит судьбами многих сотен и тысяч жителей города Храма Воли Богов. Это стало понятно, едва они последними, спокойно, немного величаво вступили в свой сектор площади. От Ар'рахха не укрылось, как заметно напряглись работорговцы, занервничали будущие гладиаторы. Судя по взглядам, их встревожил высокий белый драк, возглавлявший процессию. Его одежда заметно контрастировала с пышным убранством городских богатеев. Одет он был небогато и просто. Однако его голову охватывала массивная диадема тонкой работы с тремя блестящими, симметрично расположенными по центру головы, наверняка золотыми кружочками, символизирующими Отца Богов, его детей – дочь Сау и сына Ран.
– Верховный жрец! Верховный жрец! – удивленно прошелестело по рядам. Молодой следопыт догадался, что появление на аукционе гладиаторов Понтифика – событие исключительное, и участникам торгов ничего доброго оно не обещает.
В эту минуту из-за гор выглянула макушка Отца Богов, взревели трубы, и торг начался.
Первым свой «товар» представлял приземистый светло-коричневый торговец в неброской, но аккуратно сшитой кожаной темно-коричневой одежде – коротких брюках, почти шортах и… жилетки, очень похожей на ту, которую носил Саш'ша. Он молча положил руку на плечо невысокого, но широкоплечего, могучего телосложения драка. Тот шагнул на ступени и спустя мгновение легко взлетел на помост. Он, очевидно, исполнял кем-то давно заведенный ритуал. Неторопливо пробежался от центра во все три стороны помоста, охотно демонстрируя свою мускулатуру, легкость и отточенность движений. Наконец, он остановился в центре, вопросительно глядя – уже не на своего хозяина – на Верховного Жреца. Именно Понтифик сейчас определял – вот только что именно, какого решения ждали от него все присутствующие – это ни Ар'рахху, ни Сашке – пока понятно не было. А К'нарр, словно специально куда-то запропастился и спросить, что означают эти странные побегушки по кромке помоста, было не у кого – раб не может разговаривать ни с кем, кроме своего хозяина.
Однако Верховный Жрец никак не отреагировал на немой вопрос раба. Он вообще не смотрел на помост; в пол-оборота повернулся к Храму Воли Богов, на вершине которого произошло какие-то движение, похоже, давно запланированное действие, суть которого ни Ар'рахх, ни землянин, естественно, не понимали.
А на помосте тем временем начался аукцион. Продолжался он, впрочем, недолго и Первый гладиатор был продан за сорок восемь слитков серебра. Продавец принародно получил свои деньги, широкоплечий драк спрыгнул с помоста и стал рядом со своим новым хозяином.
Народ на площади зашумел, требуя скорейшего продолжения аукциона. Судя по нетерпению толпы, явно назревало что-то интересное. Однако и второй гладиатор этого же работорговца без приключений пробежался по деревянному настилу, получив равную с первым рабом цену – сорок восемь монет серебра…
Вновь ничего не произошло. Но чувствовалось, что напряжение в толпе ощутимо возросло и вот-вот готово было лопнуть, как кожа на брюхе дохлого Ар'рда, трое суток пролежавшего под знойным взглядом Отца Богов.
Третий, последний «лот» первого продавца гладиаторов шел на помост, как на казнь – обреченно, и вместе с тем спокойно, сдержанно, с нескрываемым чувством собственного достоинства. Был он высок, но худощав. В его теле не угадывалось ни мощи первого гладиатора, ни быстроты и ловкости второго. Он вышел, неуверенно оглядел толпу, как будто спрашивая: бежать ему или нет? Хозяин раба что-то крикнул ему, и тот побежал…
Маршрут у всех гладиаторов на помосте был один и тот же. Сначала – по короткой «ножке» помоста, отделяющей работорговцев и рабовладельцев. Потом – по высокой деревянной тропе между «элитными секторами» и народом. Заканчивалась пробежка там же, где и начиналась, – в центре. Если…
Если на краю Т-образного эшафота будущего гладиатора никто не ждал. Этого раба ждали. Крепкий горожанин практически без одежды, но с оружием – широким коротким мечом наподобие тех, которыми вооружаются пираты во время абордажей или носят на поясе молодые негоцианты, не умеющие еще толком владеть личным оружием, но в расчете на быструю прибыль уже отправляющиеся в свою первую, как правило, недалекую поездку.
Горожанин перебросил меч из руки в руку и уверенно двинулся на претендента в гладиаторы. Раб не побежал. Он слегка согнул колени, выставил вперед левую ногу, снял с себя накидку и намотал ее себе на левую руку. Горожанин убедился, что его противник закончил приготовления к поединку и первым напал на раба. Он сделал несколько ложных выпадов в голову, шею, живот, внимательно наблюдая за тем, как немного широко и чересчур резко, с небольшим запозданием реагирует его противник, а потом провел комбинацию из трех ударов – двух ложных, в голову, которыми он заставил противника приподнять свои руки вверх, и одного настоящего – точно под грудную клетку. Меч зашел почти наполовину. Горожанин быстро вырвал меч и мгновенно отскочил на безопасное расстояние. Несостоявшийся гладиатор еще несколько мгновений простоял, пытаясь сохранить равновесие, но не смог, подогнул колени и с глухим стуком свалился на помост.
Толпа восторженно взревела. От наблюдательного следопыта не укрылось, как опустил голову хозяин погибшего раба, а в элитном секторе едва заметно переглянулись. Ситуация в общих чертах стала понятнее – рабов на торгах могут убивать.
Между тем победитель скоротечной схватки что-то проорал, несколько раз подпрыгнул, демонстрируя отменную прыгучесть и отличное расположение духа. Видно было, что покидать помост он и не собирается. Что означало только одно – кому-то из работорговцев придется выставить против него своего раба. Что, в свою очередь, чревато потерей сорока – пятидесяти слитков серебра Если, конечно, будущий гладиатор не одолеет своего противника.
Между работорговцами произошел короткий яростный спор – чья сейчас очередь. Оказалось, что своего раба должен отдатьсамый молодой из торговцев гладиаторами темно-зеленый Ос'сарр. Причем единственного. Когда до Ос'сарра дошел смысл происшедшего, он из темно-зеленого стал светлосерым. Но изменить что-то было невозможно – так распорядился жребий… А спорить с волей Богов у подножья Храма Воли Богов не просто бессмысленно – еще и очень опасно. Так можно потерять не только раба…
Ос'сарр что-то шепнул своему рабу перед выходом на помост (Ар'рахху подумалось – на эшафот), и тот в два прыжка влетел наверх.
На этот раз горожанин напал сразу. Он с холодной яростью атаковал своим мечом гладиатора в голову, шею, ноги, в живот, снова в голову… Раб искусно защищался, неуловимыми движениями уходя от расчетливых, молниеносных ударов противника. Один или два удара он умело парировал намотанным на левую руку плащом… На дальний конец помоста кто-то поставил большие песочные часы. Кварц толстой струйкой побежал вниз и довольно скоро количество песка сверху стало заметно меньше, чем внизу. Горожанин на мгновение разорвал дистанцию, глянул на пузатую стеклянную колбу и… стал снимать свой плащ. Он скомкал его в левой руке так, что ни у кого не осталось сомнения, что он собирается намотать плащ себе на руку. В это поверили все – к сожаленью, включая и его противника… Развязка наступила молниеносно, когда в верхней части прозрачного сосуда оставалось очень мало песка. Совсем чуть-чуть… Горожанин неожиданно бросил скомканный плащ прямо в лицо гладиатору. Раб попытался стряхнуть плащ, но не получилось. Тогда он, решив, что противник нападает и уже рядом, резко попятился назад, по-прежнему пытаясь сорвать плащ, поскользнулся на крови первого гладиатора (толпа ахнула), споткнулся о его тело и навзничь упал на помост. Горожанину хватило мгновенного замешательства его противника. Он быстро подскочил к упавшему гладиатору и стал бить мечом в середину туловища. Раб от ударов несколько раз дернулся и вскоре затих.
Ос'сарр из серого стал бледно-зеленым и как-то неуклюже опустился на землю. Но на него никто не обращал внимание. Все по-прежнему, как загипнотизированные смотрели на помост. При этом добрая половина работорговцев заметно приуныла…
– Остался один! – неожиданно раздался рядом негромкий голос К'нарра.
Драк и человек, увлеченные смертельным поединком, даже не заметили, когда он вернулся. Работорговец выглядел чем-то сильно удивленным и довольным одновременно. – Один воин может убить не больше трех гладиаторов, – пояснил К'нарр. – Причем третьего противника он будет выбирать сам…
Горожанин подошел к краю помоста и пристально посмотрел на группу рабов, готовых выйти на помост. Его взгляд несколько раз скользнул по толпе и задержался на рослой фигуре зеленого гиганта. Ар'рахх вдруг почувствовал, что сейчас драк на помосте покажет на него…
Так и произошло. Горожанин вытянул вперед меч и ткнул им воздух в сторону молодого следопыта. Ар'рахх все понял правильно. Он скинул с себя накидку и собирался уже сделать шаг на помост, как его незаметно, за руку придержал Саш'ша.
– Не убивай его! – услышал он шепот человека. – Просто сломай ему руки!.
Зеленый гигант почувствовал, как его светлокожий спутник что-то незаметно высыпал ему в руку. «Песок!» – догадался Ар'рахх. Он крепко сжал трехпалую кисть и решительно шагнул на ступеньки.
Горожанин снизу вверх посмотрел на зеленого гиганта. Сверху он не выглядел таким высоким. В душе горожанина впервые шевельнулась неуверенность. Рядом с молодым следопытом он выглядел подростком, забавным недомерком.
– Уйди! – негромко сказал ему Ар'рахх. – Я не хочу тебя убивать!
Горожанин немного подумал, пожал плечами, но потом все-таки развернулся и пошел по направлению к краю помоста. Зеленый гигант с видимым облегчением повернулся к К'нарру, но поймал взглядом Саш'шу и увидел, что тот яростно ему о чем-то жестикулирует. Ар'рахх недоуменно повернул голову в сторону горожанина. Его противник с искаженным злобой лицом молча и беззвучно летел к нему, занеся для удара меч. Молодой следопыт мгновенно напрягся, слегка отклонился в сторону, поймал за запястье руку, держащую меч и резко дернул ее вниз. Горожанин споткнулся, перелетел через голову и, ударившись спиной о настил, проехал по доскам несколько шагов. Однако это его не образумило. Он резво вскочил и снова бросился на зеленого гиганта. Ар'рахх разжал руку, высыпая песок на полосу крови, вытекающую из груди гладиатора, погибшего вторым, и, сделав шаг навстречу своему противнику, как бы случайно слегка наклонил голову вперед. Горожанин это увидел. Он подскочил к молодому следопыту, сделал несколько обманных движений, а потом с силой обрушил свой короткий прямой меч на голову Ар'рахху. Зеленый верзила именно этого и ждал. Он поймал горожанина за руку, с силой сжал кисть. Меч, звякнув, выпал из руки его противника. Молодой охотник, не отпуская горожанина, подобрал меч. Его противник беспорядочно задергался, пытаясь освободиться. Ар'рахх воткнул меч в помост, двумя руками перехватил горожанина за туловище и… по высокой траектории выбросил его в толпу зрителей. Народ расступился, воин звучно шмякнулся о землю. Толпа неприлично заржала… Драк вскочил, дико вращая глазами, кинулся к помосту, потом, опомнившись, бросился через толпу прочь с площади. Народ захохотал уже просто истерически…
Зеленый верзила, исполняя принятую процедуру, прошел вдоль всего помоста, но больше из толпы никто не вышел. Тогда начался торг.
К'нарр в своем деле оказался профессионалом. Он долго не соглашался на цены, которые ему поочередно предлагали из элитного сектора. Наконец, он уступил, продав Ар'рахха за девяносто шесть слитков серебра. Когда на помост вынесли «кошелек» с расчетом, размером он не уступал хорошему дорожному баулу. Народ на площади восхищенно ахнул. К'нарр и рабовладелец принародно обменялись товаром (как того, видимо, требовали условия торга за гладиаторов) и молодой следопыт хотел уже сойти вниз, как вдруг его взгляд упал на несчастного Ос'сарра, по-прежнему пребывавшего в состоянии глубокой прострации. Зеленый гигант, конечно, не знал, что в сделку с погибшим рабом молодой торговец вложил не только все свое небольшое состояние. Ос'сарр заложил свой дом и одолжил денег у своего покровителя, давнего друга отца… Чтобы избежать позора, у него оставался только один выход – выйти на помост и погибнуть. С мертвых, как известно, списываются все долги…
…Город потрясал. Едва заметные с перевала белые черточки стен по мере приближения становились все больше и больше, вырастая из-под земли подобно сказочным подземным жителям страны Н'оа, способным в минуту опасности в считанные мгновения из карликов превратиться в гигантов. Ар'рахх не скрывал своего восхищения. Он долго не мог поверить собственным глазам, удивленно оглядывался по сторонам, мычал, пытаясь спросить что-то у Саш'ши, сидевшего рядом и тоже немного обалдевшего. И было отчего. На три дюжины дюжин локтей вздымались в небо ажурные белые башни – близнецы, широкополыми зубчатыми шляпами бороздившие, казалось, само небо. Идеально ровные, сложенные из одинаковых белых камней стены немногим уступали по высоте башням. По периметру стен блестела рукотворная река довольно приличной ширины и холмилась густо поросшая травой и кустарником насыпь.
Караван, ведомый уверенной рукой светло-зеленого крепыша, двинулся вдоль стены вправо и вскоре в одной из башен отыскался проход внутрь города. Крепыш о чем-то довольно долго переговаривался с начальником караула. Тот, похоже, поначалу не поверил хозяину каравана, но после короткого обхода обоза они быстро о чем-то договорились. Караван двинулся через ворота, а начальник караула отдал короткую команду одному из своих драков и тот тотчас же куда-то убежал.
Только внутри города выяснилось, что белокаменный барьер не был сплошным. Он высоченной неприступной стеной слева и справа опоясывал несколько тысяч одноэтажных домов самой разнообразной архитектуры и стиля. Роднило их только одно – все дома были каменными или кирпичными. Кольцо стен разрывалось только в районе прохода в бухту, со стороны широкой, в два перелета стрелы, реки. Две могучие приземистые башни, намертво вцепившиеся в гранитные скалы по обе стороны единственного входа во внутренний водоем града, надежно охраняли единственное уязвимое место в городском периметре.
Посредине города каменным муравейником поднималась невысокая гора, густо облепленная разноцветными домиками. А почти у самой тупо срезанной вершины гнездилась большая белая пирамида одного из шести Храмов Богов – Храма Воли Богов. В негласной иерархии главных культовых сооружений планеты Дракон он занимал вторую ступень. А если учесть, что на первой находился полумифический Храм Разума Богов, скрытый глубоко в недрах Головы Дракона, который никто не видел уже многие сотни, а может, и тысячи Лет, то лидерство жрецов Храма среди служителей культа Богов было давним и неоспоримым. В нем находилась резиденция Понтифика – Верховного Жреца, здесь принимались самые важные решения, касающиеся сроков и порядка проведения религиозных и культовых мероприятий, главным из которых, безусловно, был ежегодный праздник Игры Богов. Сюда к началу Игр стекалось огромное количество народа – негоциантов, работорговцев, землепашцев, лесорубов, каменотесов, охотников, рыбаков, воинов… Каждого из них нужно было накормить, обеспечить крышей над головой, защитой и, конечно, зрелищами. Главным зрелищем праздника «Игры Богов» были Игры Богов – гладиаторские бои с участием самых опасных животных и самых лучших бойцов единственного континента планеты Дракон.
Все это Ар'рахху только предстояло узнать, но уже сейчас, едва караван пересек границу города, он всеми фибрами души почувствовал флюиды какого-то грандиозного события, праздника, который приближается и вот-вот начнется, религиозного акта, мистическим образом связывающего в единое целое огромное количество столь разных и так непохожих драков.
Впрочем, хозяин каравана не дал молодому следопыту и его светлокожему спутнику долго наслаждаться видами города изнутри. Двое драков-охранников откуда-то принесли широченное полотно и плотно закрыли клетку с Ар'раххом и Саш'шей со всех сторон. Скрепя сердце, зеленый гигант согласился, что хозяин обоза, пожалуй, был прав. Едва караван остановился на короткую передышку, как его тотчас же облепили маленькие любопытные драки – местная ребятня. Они бесстрашно лезли прямо под полозья, швыряли камешки в клетки, а некоторые, те, кто побойчей, норовили палочкой или прутиком потрогать или просто ткнуть сидящее в клетке странное светлое бесхвостое животное и необычно большого для здешних мест драка.
Дальнейшая дорога для пленников осталась тайной за энным количеством печатей. Единственное, о чем с уверенностью можно было судить, так это время, проведенное караваном в пути по городу. Времени прошло довольно много.
Наконец, повозку перестало подергивать и колыхать. Ар'рахх услышал громкие возгласы погонщиков и настойчивый, властный голос хозяина каравана. Из-за расстояния и шума разобрать, о чем он говорит, было невозможно, но, судя по характерному топоту охранников, хотелось верить, что караван прибыл, наконец, в некую точку, где намерен остаться достаточно надолго, по крайней мере, – расположиться на ночлег.
Так оно и оказалось. Спустя несколько минут охранники убрали полотно с одной из сторон, открыли клетку. Пленники увидели, что обозы сомкнулись и образуют правильный шестигранник, в центре которого горит небольшой костер, над которым маленькая девочка неумело, но старательно поворачивает на вертеле небольшую тушку Б'ка, от которой в клетку тянет умопомрачительным запахом свежего жареного мяса. Ар'рахх неожиданно вспомнил, что он не ел, кажется, уже два дня, и это открытие в совокупности с дневными «упражнениями» в кустах отозвалось в теле потрясающим чувством голода – настолько сильным, что у молодого следопыта задрожали руки и помутилось в голове. От наблюдательного Саш'ши не ускользнуло изменение состояния зеленого великана. Он пошарил в своей котомке, но из пищи ничего не нашел. Тогда он запустил в свой баул руку еще раз и достал… фляжку Ар'рахха. Молодой следопыт поймал брошенный ему сосуд, который оказался наполненным под самую горловину и с наслаждением выпил больше половины прохладной родниковой воды, неизвестно как оказавшейся в его фляжке.
Мимо пробежал один из охранников. Саш'ша негромко ему свистнул. Драк подошел, глядя на человека с каким-то суеверным ужасом. «Срочно еды! Немного!» – бросил ему светлокожий пленник. К неописуемому удивлению Ар'рахха, охранник рванул с места так, будто за ним гналась стая голодных Маг'гов. Буквально через несколько мгновений он вернулся, причем не один, а с хозяином каравана – крепко сложенным светло-зеленым драком, судя по манере одеваться, северянином. На широком деревянном блюде они принесли несколько хорошо пропеченных мыус'совых лепешек и соты, желтовато поблескивающие тугим лесным медом.
– Ешь! – коротко бросил Ар'рахху его спутник, и тот с жадностью набросился на еду.
– Все ешь! – добавил он через небольшой промежуток времени, видя, как молодой следопыт прекратил есть, оставив на блюде ровно половину пищи.
– А ты? – еле ворочая языком, возразил Ар'рахх, гипнотизируя оставшиеся лепешки и соты.
– Я не хочу. Поел, пока ты спал… – ответил Саш'ша и, отвернувшись к хозяину каравана, о чем-то негромко спросил его…
Зеленый гигант не стал заставлять уговаривать себя, он быстро вернулся к прерванной трапезе и скоро на блюде красовались только крошки и кусочки воска, тщательно перемолотые мощными челюстями Ар'рахха.
Охранник унес деревянную посудину. Ар'рахх с удовольствием допил остатки воды из фляжки и повернулся к хозяину каравана, неожиданно почувствовав на себе его пристальный взгляд.
– Иди сюда! – пригласил он к костру зеленого верзилу. Молодой следопыт вопросительно посмотрел на человека. Саш'ша одобрительно кивнул и первым выбрался из клетки.
Хозяин сел прямо на желтоватый песок, его примеру последовали остальные, включая двух подошедших охранников, молодого охотника и его бесхвостого спутника. Только маленькая темно-зеленая девочка осталась на своем месте, по-прежнему медленно поворачивая тушу Б'ка над ярко-золотистой горкой углей.
– Меня зовут К'нарр! – обратился к Ар'рахху и человеку хозяин каравана. – А как зовут вас?
– Ар'рахх! – ответил драк.
– Саша! – представился его спутник.
– Ну, вот и познакомились! – удовлетворенно констатировал северянин. – Теперь, когда я знаю ваши имена, а вы – мое, по обычаю нашего племени я не могу продать вас без вашего согласия. Дело в том, – обратился он к Ар'рахху, – что я купил вас у тех шестерых охотников, которых вы встретили в лесу, и теперь вы мои рабы.
Молодой следопыт скосил глаза на человека, но тот сидел неподвижно, никак не реагируя на оскорбительное заявление, бесстрастно ожидая продолжения монолога хозяина каравана.
– Не скрою, я совершил очень выгодное вложение капитала, – продолжал К'нарр. – Здесь, на торгах бойцов для Игр Богов я могу выручить за вас в три-четыре раза больше, чем заплатил на той стороне перевала. Еще День назад я был уверен, что именно так и поступлю, как только мы доберемся до этого города. Но за этот срок произошли события, которые полностью изменили мое отношение, прежде всего, к тебе, Саш'ша. Ты, Ар'рахх, не знаешь, что произошло на перевале. Но именно тебе и твоему другу я и моя дочь обязаны своим спасением. На перевале на нас напали разбойники. Они убили почти всех моих людей – за исключением вот их, – кивнул в сторону охранников северянин. – И захватили в плен мою дочь. Саш'ша помог нам всем вырваться из плена разбойников. Теперь я ваш должник. И я готов вернуть вам свободу, так сказать, по доброй воле. Хотя, если честно, я сомневаюсь, найдется ли на всей этой планете кто-то, способный удержать вас в плену силой или хитростью… Но есть одна проблема… Дело в том, что Саш'ша просит меня помочь ему стать участником Игр Богов. Он считает, что только так у него может появиться шанс отыскать дорогу домой, в другой звездный мир… Я не разделяю его убеждения, считаю, что участие в Играх Богов – это прямой путь к ужасной гибели на аренах праздника. Мое мнение – если дорога домой для Саш'ши существует, то найти ее можно другим способом, не столь опасным и кровавым, как Игры Богов. И я готов ему в этом помочь…
– Спасибо за предложение, – откликнулся со своего места человек, – но я вынужден его отклонить… Не могу объяснить, но я почему-то знаю, а точнее, чувствую, что путь к дому для меня лежит через арены этого города. Я принял решение, и менять его не намерен.
Однако меня беспокоит судьба моего спутника, моего друга – Ар'рахха. Ему нет необходимости выступать в качестве гладиатора на площадках праздника, подвергать опасности свою жизнь. Предлагаю продать хозяевам этого балагана под названием Игры Богов только меня, а Ар'рахху дать свободу…
– Можно и не продавать… – перебил его К'нарр. – Если драк не куплен для участия в боях «этого балагана» – немного съязвил работорговец, – а участвует в них добровольно, он в любой момент может отказаться от боев, тем самым сохранит себе жизнь. Если же гладиатор продан на Игры Богов, покинуть их он может, только победив – или умерев.
– А что думает по этому поводу Ар'рахх? – неожиданно переменил тактику К'нарр.
Молодой следопыт долго не отвечал, внутренне поеживаясь под обращенными к нему пристальными взглядами человека, северянина и его охранников. Он хорошо понимал, что от его ответа зависит его судьба – а может, и не только его…
– Я хочу, – услышали наконец присутствующие его сдавленный голос, – чтобы меня продали в гладиаторы на Игры Богов. Вместе с чел'веком…
– Тема продажи «белого осьминога» на Игры Богов больше не обсуждается, – негромко, но так, чтобы слышали все остальные, подвел черту под обсуждением этой темы Саш'ша. – Этот вопрос решен… Лучше умереть, сражаясь, чем жить, пресмыкаясь…
К'нарр долго молчал, наклонив голову, размышляя о чем-то. Видно было, что он категорически не согласен с решением Ар'рахха и Саш'ши; но потом встал, отряхнул песок с ног и хвоста и, обращаясь к по-прежнему сидевшим человеку и драку, со вздохом сказал:
– Ну, что же… Коль решение принято… Мы с дочерью и вся наша семья будем молиться, чтобы Бог Ран послал вам удачу – или быстрое избавление от мучений, если вам, по Воле Богов, придется погибнуть.
Торги за гладиаторов начнутся завтра рано утром. Вам нужно хорошо покушать и отдохнуть – испытания на торгах для бойцов легкими не бывают…
…Утро застало К'нарра и его небольшую команду на огромной овальной площади, рассеченной длинным деревянным Т-образным помостом. Настил высотой не уступал Ар'рахху и разделял всех собравшихся на три неравные части – тех, кто покупает, тех, кто продает и тех, кто за этим процессом наблюдает, – попросту говоря, зевак. Судя по огромному скоплению народа на площади, торги за гладиаторов зрелищем были не рядовым, захватывающим; в поведении собравшихся чувствовалась какая-то тайна, интрига, подобная хорошо скрытому языку гигантского хамелеона, способного мгновенно выстрелить и ужалить неосторожную жертву в любой момент.
Что это за интрига, знали, кажется, все, кроме Ар'рахха и Заречнева.
Продавцов было немного – всего несколько дюжин, еще меньше – покупателей. В яркой роскошной одежде, под бдительной многочисленной охраной добротно одетых и хорошо вооруженных воинов все они стояли обособленно друг от друга, отдельно от остальной толпы и многочисленной челяди, сопровождавшей их. Эти драки, несомненно, были не только самыми богатыми представителями этого города. Они были его элитой – теми, кто вершит судьбами многих сотен и тысяч жителей города Храма Воли Богов. Это стало понятно, едва они последними, спокойно, немного величаво вступили в свой сектор площади. От Ар'рахха не укрылось, как заметно напряглись работорговцы, занервничали будущие гладиаторы. Судя по взглядам, их встревожил высокий белый драк, возглавлявший процессию. Его одежда заметно контрастировала с пышным убранством городских богатеев. Одет он был небогато и просто. Однако его голову охватывала массивная диадема тонкой работы с тремя блестящими, симметрично расположенными по центру головы, наверняка золотыми кружочками, символизирующими Отца Богов, его детей – дочь Сау и сына Ран.
– Верховный жрец! Верховный жрец! – удивленно прошелестело по рядам. Молодой следопыт догадался, что появление на аукционе гладиаторов Понтифика – событие исключительное, и участникам торгов ничего доброго оно не обещает.
В эту минуту из-за гор выглянула макушка Отца Богов, взревели трубы, и торг начался.
Первым свой «товар» представлял приземистый светло-коричневый торговец в неброской, но аккуратно сшитой кожаной темно-коричневой одежде – коротких брюках, почти шортах и… жилетки, очень похожей на ту, которую носил Саш'ша. Он молча положил руку на плечо невысокого, но широкоплечего, могучего телосложения драка. Тот шагнул на ступени и спустя мгновение легко взлетел на помост. Он, очевидно, исполнял кем-то давно заведенный ритуал. Неторопливо пробежался от центра во все три стороны помоста, охотно демонстрируя свою мускулатуру, легкость и отточенность движений. Наконец, он остановился в центре, вопросительно глядя – уже не на своего хозяина – на Верховного Жреца. Именно Понтифик сейчас определял – вот только что именно, какого решения ждали от него все присутствующие – это ни Ар'рахху, ни Сашке – пока понятно не было. А К'нарр, словно специально куда-то запропастился и спросить, что означают эти странные побегушки по кромке помоста, было не у кого – раб не может разговаривать ни с кем, кроме своего хозяина.
Однако Верховный Жрец никак не отреагировал на немой вопрос раба. Он вообще не смотрел на помост; в пол-оборота повернулся к Храму Воли Богов, на вершине которого произошло какие-то движение, похоже, давно запланированное действие, суть которого ни Ар'рахх, ни землянин, естественно, не понимали.
А на помосте тем временем начался аукцион. Продолжался он, впрочем, недолго и Первый гладиатор был продан за сорок восемь слитков серебра. Продавец принародно получил свои деньги, широкоплечий драк спрыгнул с помоста и стал рядом со своим новым хозяином.
Народ на площади зашумел, требуя скорейшего продолжения аукциона. Судя по нетерпению толпы, явно назревало что-то интересное. Однако и второй гладиатор этого же работорговца без приключений пробежался по деревянному настилу, получив равную с первым рабом цену – сорок восемь монет серебра…
Вновь ничего не произошло. Но чувствовалось, что напряжение в толпе ощутимо возросло и вот-вот готово было лопнуть, как кожа на брюхе дохлого Ар'рда, трое суток пролежавшего под знойным взглядом Отца Богов.
Третий, последний «лот» первого продавца гладиаторов шел на помост, как на казнь – обреченно, и вместе с тем спокойно, сдержанно, с нескрываемым чувством собственного достоинства. Был он высок, но худощав. В его теле не угадывалось ни мощи первого гладиатора, ни быстроты и ловкости второго. Он вышел, неуверенно оглядел толпу, как будто спрашивая: бежать ему или нет? Хозяин раба что-то крикнул ему, и тот побежал…
Маршрут у всех гладиаторов на помосте был один и тот же. Сначала – по короткой «ножке» помоста, отделяющей работорговцев и рабовладельцев. Потом – по высокой деревянной тропе между «элитными секторами» и народом. Заканчивалась пробежка там же, где и начиналась, – в центре. Если…
Если на краю Т-образного эшафота будущего гладиатора никто не ждал. Этого раба ждали. Крепкий горожанин практически без одежды, но с оружием – широким коротким мечом наподобие тех, которыми вооружаются пираты во время абордажей или носят на поясе молодые негоцианты, не умеющие еще толком владеть личным оружием, но в расчете на быструю прибыль уже отправляющиеся в свою первую, как правило, недалекую поездку.
Горожанин перебросил меч из руки в руку и уверенно двинулся на претендента в гладиаторы. Раб не побежал. Он слегка согнул колени, выставил вперед левую ногу, снял с себя накидку и намотал ее себе на левую руку. Горожанин убедился, что его противник закончил приготовления к поединку и первым напал на раба. Он сделал несколько ложных выпадов в голову, шею, живот, внимательно наблюдая за тем, как немного широко и чересчур резко, с небольшим запозданием реагирует его противник, а потом провел комбинацию из трех ударов – двух ложных, в голову, которыми он заставил противника приподнять свои руки вверх, и одного настоящего – точно под грудную клетку. Меч зашел почти наполовину. Горожанин быстро вырвал меч и мгновенно отскочил на безопасное расстояние. Несостоявшийся гладиатор еще несколько мгновений простоял, пытаясь сохранить равновесие, но не смог, подогнул колени и с глухим стуком свалился на помост.
Толпа восторженно взревела. От наблюдательного следопыта не укрылось, как опустил голову хозяин погибшего раба, а в элитном секторе едва заметно переглянулись. Ситуация в общих чертах стала понятнее – рабов на торгах могут убивать.
Между тем победитель скоротечной схватки что-то проорал, несколько раз подпрыгнул, демонстрируя отменную прыгучесть и отличное расположение духа. Видно было, что покидать помост он и не собирается. Что означало только одно – кому-то из работорговцев придется выставить против него своего раба. Что, в свою очередь, чревато потерей сорока – пятидесяти слитков серебра Если, конечно, будущий гладиатор не одолеет своего противника.
Между работорговцами произошел короткий яростный спор – чья сейчас очередь. Оказалось, что своего раба должен отдатьсамый молодой из торговцев гладиаторами темно-зеленый Ос'сарр. Причем единственного. Когда до Ос'сарра дошел смысл происшедшего, он из темно-зеленого стал светлосерым. Но изменить что-то было невозможно – так распорядился жребий… А спорить с волей Богов у подножья Храма Воли Богов не просто бессмысленно – еще и очень опасно. Так можно потерять не только раба…
Ос'сарр что-то шепнул своему рабу перед выходом на помост (Ар'рахху подумалось – на эшафот), и тот в два прыжка влетел наверх.
На этот раз горожанин напал сразу. Он с холодной яростью атаковал своим мечом гладиатора в голову, шею, ноги, в живот, снова в голову… Раб искусно защищался, неуловимыми движениями уходя от расчетливых, молниеносных ударов противника. Один или два удара он умело парировал намотанным на левую руку плащом… На дальний конец помоста кто-то поставил большие песочные часы. Кварц толстой струйкой побежал вниз и довольно скоро количество песка сверху стало заметно меньше, чем внизу. Горожанин на мгновение разорвал дистанцию, глянул на пузатую стеклянную колбу и… стал снимать свой плащ. Он скомкал его в левой руке так, что ни у кого не осталось сомнения, что он собирается намотать плащ себе на руку. В это поверили все – к сожаленью, включая и его противника… Развязка наступила молниеносно, когда в верхней части прозрачного сосуда оставалось очень мало песка. Совсем чуть-чуть… Горожанин неожиданно бросил скомканный плащ прямо в лицо гладиатору. Раб попытался стряхнуть плащ, но не получилось. Тогда он, решив, что противник нападает и уже рядом, резко попятился назад, по-прежнему пытаясь сорвать плащ, поскользнулся на крови первого гладиатора (толпа ахнула), споткнулся о его тело и навзничь упал на помост. Горожанину хватило мгновенного замешательства его противника. Он быстро подскочил к упавшему гладиатору и стал бить мечом в середину туловища. Раб от ударов несколько раз дернулся и вскоре затих.
Ос'сарр из серого стал бледно-зеленым и как-то неуклюже опустился на землю. Но на него никто не обращал внимание. Все по-прежнему, как загипнотизированные смотрели на помост. При этом добрая половина работорговцев заметно приуныла…
– Остался один! – неожиданно раздался рядом негромкий голос К'нарра.
Драк и человек, увлеченные смертельным поединком, даже не заметили, когда он вернулся. Работорговец выглядел чем-то сильно удивленным и довольным одновременно. – Один воин может убить не больше трех гладиаторов, – пояснил К'нарр. – Причем третьего противника он будет выбирать сам…
Горожанин подошел к краю помоста и пристально посмотрел на группу рабов, готовых выйти на помост. Его взгляд несколько раз скользнул по толпе и задержался на рослой фигуре зеленого гиганта. Ар'рахх вдруг почувствовал, что сейчас драк на помосте покажет на него…
Так и произошло. Горожанин вытянул вперед меч и ткнул им воздух в сторону молодого следопыта. Ар'рахх все понял правильно. Он скинул с себя накидку и собирался уже сделать шаг на помост, как его незаметно, за руку придержал Саш'ша.
– Не убивай его! – услышал он шепот человека. – Просто сломай ему руки!.
Зеленый гигант почувствовал, как его светлокожий спутник что-то незаметно высыпал ему в руку. «Песок!» – догадался Ар'рахх. Он крепко сжал трехпалую кисть и решительно шагнул на ступеньки.
Горожанин снизу вверх посмотрел на зеленого гиганта. Сверху он не выглядел таким высоким. В душе горожанина впервые шевельнулась неуверенность. Рядом с молодым следопытом он выглядел подростком, забавным недомерком.
– Уйди! – негромко сказал ему Ар'рахх. – Я не хочу тебя убивать!
Горожанин немного подумал, пожал плечами, но потом все-таки развернулся и пошел по направлению к краю помоста. Зеленый гигант с видимым облегчением повернулся к К'нарру, но поймал взглядом Саш'шу и увидел, что тот яростно ему о чем-то жестикулирует. Ар'рахх недоуменно повернул голову в сторону горожанина. Его противник с искаженным злобой лицом молча и беззвучно летел к нему, занеся для удара меч. Молодой следопыт мгновенно напрягся, слегка отклонился в сторону, поймал за запястье руку, держащую меч и резко дернул ее вниз. Горожанин споткнулся, перелетел через голову и, ударившись спиной о настил, проехал по доскам несколько шагов. Однако это его не образумило. Он резво вскочил и снова бросился на зеленого гиганта. Ар'рахх разжал руку, высыпая песок на полосу крови, вытекающую из груди гладиатора, погибшего вторым, и, сделав шаг навстречу своему противнику, как бы случайно слегка наклонил голову вперед. Горожанин это увидел. Он подскочил к молодому следопыту, сделал несколько обманных движений, а потом с силой обрушил свой короткий прямой меч на голову Ар'рахху. Зеленый верзила именно этого и ждал. Он поймал горожанина за руку, с силой сжал кисть. Меч, звякнув, выпал из руки его противника. Молодой охотник, не отпуская горожанина, подобрал меч. Его противник беспорядочно задергался, пытаясь освободиться. Ар'рахх воткнул меч в помост, двумя руками перехватил горожанина за туловище и… по высокой траектории выбросил его в толпу зрителей. Народ расступился, воин звучно шмякнулся о землю. Толпа неприлично заржала… Драк вскочил, дико вращая глазами, кинулся к помосту, потом, опомнившись, бросился через толпу прочь с площади. Народ захохотал уже просто истерически…
Зеленый верзила, исполняя принятую процедуру, прошел вдоль всего помоста, но больше из толпы никто не вышел. Тогда начался торг.
К'нарр в своем деле оказался профессионалом. Он долго не соглашался на цены, которые ему поочередно предлагали из элитного сектора. Наконец, он уступил, продав Ар'рахха за девяносто шесть слитков серебра. Когда на помост вынесли «кошелек» с расчетом, размером он не уступал хорошему дорожному баулу. Народ на площади восхищенно ахнул. К'нарр и рабовладелец принародно обменялись товаром (как того, видимо, требовали условия торга за гладиаторов) и молодой следопыт хотел уже сойти вниз, как вдруг его взгляд упал на несчастного Ос'сарра, по-прежнему пребывавшего в состоянии глубокой прострации. Зеленый гигант, конечно, не знал, что в сделку с погибшим рабом молодой торговец вложил не только все свое небольшое состояние. Ос'сарр заложил свой дом и одолжил денег у своего покровителя, давнего друга отца… Чтобы избежать позора, у него оставался только один выход – выйти на помост и погибнуть. С мертвых, как известно, списываются все долги…