- Но мне ничего не известно,- немного растерянно сказала Филлис.
- Мистер Паркер, мистер Дафф, мистер Уоргрейв, мистер Патерсон и мистер Раис,- спокойно повторил Морсби.- Думаю, теперь из этих пятерых мы можем сразу же исключить мистера Раиса.
Старший инспектор пристально посмотрел на Филлис.
- Д-да?- запинаясь проговорила та, поежившись под многозначительным взглядом.
Сам Роджер Шерингэм не узнал бы своего добродушного друга-увальня в этом человеке с жестким взглядом и ртом, в упор смотревшего на несчастную маленькую миссис Гаррисон. В основном Морсби добивался своей цели, пуская в ход свое природное добродушие, но он очень хорошо знал, в каких случаях это добродушие стоит сменить на строгость. Полицейский должен знать, как воспользоваться всеми средствами, находящимися в его распоряжении, для выяснения истины.
- В интересующий нас период времени,- заговорил он медленно,- симпатии мистера Раиса были, конечно же... как бы мне выразиться, мадам?- обращены в иную сторону. А он, как я понимаю, не из тех, кто бы стал вести две интрижки одновременно. Вы согласны со мной?
- Да,- прошептала миссис Гаррисон.
Повисла тишина, полная невысказанных чувств.
- Что... что вы хотите узнать?- несмело спросила миссис Гаррисон.
- Я вам говорил. Любое доказательство, которым вы располагаете, о том, что кто-то из четверых оставшихся учителей завел интрижку с мисс Уотерхаус. Ведь вы знаете, кто он, знаете?
- Да,- ответила миссис Гаррисон севшим голосом.
- Что же вы знаете? Всю правду, мадам, прошу вас.
- В прошлую пасхальную четверть моя падчерица сказала мне, будто ей кажется, что... что-то непонятное происходит на верхнем этаже, над нами... по ночам,- прерывисто заговорила миссис Гаррисон.- Однажды ночью я услышала, как кто-то шел по коридору наверху, когда сама еще не ложилась. Я... я пошла наверх посмотреть и... увидела мисс Уотерхаус. Она была в ночной рубашке и входила в чужую комнату...- Миссис Гаррисон прижала к губам платок и испуганно взглянула на Морсби.
- Комнату мужчины?
- Да.
- Какого?
- Мистера Уоргрейва, сэр.
Глава 11
Морсби вернулся из Эллингфорда в Скотленд-Ярд очень Довольный собой. Он не надеялся получить такого убедительного свидетельства связи между Уоргрейвом и убитой Девушкой. Слухи, пересуды, возмущения - это он предвидел, но не настоящее свидетельство. Входя в кабинет старшего офицера полиции Грина с докладом о проделанной работе, Морсби думал, что миссис Гаррисон накинула Петлю на шею Уоргрейва.
Старший офицер тем не менее по привычке не разделял радужного настроения инспектора.
- Гм!- крякнул он, выслушав ликующего Морсби.- Да, мотив вы нашли, учитывая его помолвку с дочкой Гаррисона, но этого мало. Мы не можем сделать заключение о виновности на основе одного мотива. Кстати, надеюсь, эта женщина будет готова подтвердить свое заявление под присягой?
- О да,- сказал Морсби, чуть помрачнев. По молчаливому согласию с Филлис Гаррисон, Морсби не поведал даже старшему офицеру о способе, с помощью которого он добился этого признания.- О да, думаю, здесь никаких проблем не будет.
- А не было ли у вас подтверждений от прислуги?
Отпустив миссис Гаррисон, Морсби продолжил опрашивать остальных, в том числе горничную Нору и уборщицу комнат живших в здании школы учителей; но ни у кого из них ему не удалось получить ни подтверждения признания миссис Гаррисон, ни какой-либо иной информации. Сам Морсби полагал все это излишним, но знал, что у старшего офицера свой взгляд на этот счет. Старший офицер Грин придерживался той точки зрения, что ни одно свидетельство не стоит серьезного рассмотрения, если ему нет хоть каких-то подтверждений; такая точка зрения, по мнению Морсби, доставляла ее обладателю массу ненужных хлопот в раскрытии дел.
- Нет, сэр,- сказал наконец старший инспектор.- У меня нет подтверждений.- Он не добавил при этом, что вряд ли они необходимы.- Но слухи об этих двоих там на каждом шагу. Это почти столь же убедительно.
- Гм,- буркнул старший офицер Грин, выразив тем самым свое несогласие.Ладно, что вы дальше думаете предпринять?
- Думал привезти сюда Уоргрейва и спросить, что он может сказать по этому поводу.
- Короче, чтобы сделал заявление?
- Да.
- А насчет его поездок в конце четверти?
- Вообще-то, мне бы хотелось услышать, что об этом думаете вы, мистер Грин. Я считаю, что, если приглашу его и спрошу о его поездках прямо сейчас, он замкнется и не скажет ни слова, пока не получит адвоката. Он из тех, кто редко проговаривается. Если он поймет, что находится под подозрением, то мы ничего не добьемся.
- Тогда как, если...
- Ну, если я просто дружески поговорю, он ничего не заподозрит. А если он в чем-нибудь проговорится, мы сможем сами кое-что выяснить прежде, чем спрашивать о его передвижениях.
Начальник оглядел Морсби с долей неприязни. Будучи сам прямолинейным человеком, старший офицер полиции Грин предпочитал столь же прямолинейные методы.
- Хотите показать свою хитрость, а?
- Он сам довольно-таки хитер, сэр,- тотчас вставил Морсби.
- Тогда он вас увидит насквозь. Нет, можете поступать как хотите, Морсби, но на вашем месте я бы сразу расспросил о его поездках. Так или иначе, нам придется долго проверять его слова - ведь прошло столько времени,- и я считаю: чем скорее вы это выясните, тем лучше.
- Хорошо, мистер Грин,- согласился Морсби, про себя смирившись с напористостью шефа.- В таком случае, я его расспрошу обо всем. То есть что ему известно об этом доме и так далее.
- Вот это дело. Вытрясите из него все. А если хочет адвоката, никто не запрещает. Ему он уж точно понадобится.
- Это точно.- По тону было ясно, что адвокатов Морсби рассматривал как помеху на пути правосудия, и, возможно, не так уж сильно заблуждался.
Старший офицер Грин стал набивать старинную вересковую трубку.
- Кстати, а что вы собираетесь делать по другим направлениям? Допустим, от этого Уоргрейва вы ничего не добьетесь, что тогда? Вы знаете не хуже меня, что ничего не подтвердите, если не докажете его связи с этим домом в Льюисхэме. И как вы думаете это сделать?
- У меня есть фото этой девушки, сделанное в школе. Снимок не очень хороший, не портрет. Я послал его к фотографу увеличить, и как только получу увеличенную копию, Фокс может забрать ее в Льюисхэм и узнать, видели ли соседи эту девушку там.
- Хорошо. А что насчет него?
- Фокс увезет и его фотографию в Льюисхэм,- сказал Морсби чуть ли не с подмигиванием, какое дозволяется старшему инспектору по отношению к старшему офицеру полиции.
- Как вы ее достали?
- Я встретил Блэра из "Ивнинг стар" почти у ворот когда уезжал из Эллингфорда, и сказал, что если он сделает для меня фотографии персонала учебного заведения, то и я кое-чем поделюсь с ним, когда придет время.
- Угу.- Старший инспектор Грин не выразил ни одобрения, ни осуждения этого маневра в духе Макиавелли Он закурил трубку и выпустил облачко дыма.
- Конечно,- помолчав, заговорил он,- как только личность убитой будет установлена, как я и сказал три-четыре месяца назад, дело существенно прояснится. Но обеспечить его доказательства будет чертовски трудно. И я это понимаю, и вы тоже. В сущности, если убийца соблюдал обычные предосторожности, чтобы зазвать ее в дом (а я готов держать пари, что он именно так и поступил) и если ничего не выплывет относительно его связи с домом или мисс Стейплз хоть каким-нибудь образом, тогда и работенка вам предстоит - не то, что вы пока разгребаете, мой мальчик Морсби.
- Да, мистер Грин,- грустно согласился "мальчик" Морсби и встал.- Но мы его все равно поймаем.- В его словах было гораздо больше оптимизма, чем он на самом деле ощущал. Знать наверняка, кто совершил то или иное преступление, но не иметь возможности арестовать его за отсутствием достаточно убедительных для суда доказательств,- очень досадно, и Скотленд-Ярду такое чувство приходится испытывать довольно часто. В данном деле пока еще не было найдено ни одного серьезного доказательства.
Морсби отправился в свою скромную холостяцкую квартирку и весь вечер обмозговывал дальнейшие действия, но ни ему, ни делу это на пользу не пошло.
На следующее утро в первую очередь нужно было отправить инспектора Фокса в Льюисхэм - с увеличенной копией снимка мисс Уотерхаус и фотографией Уоргрейва, из тех, что прислал ему репортер "Ивнинг стар". На удачу его поездки Морсби почти не надеялся.
Тем временем сержант Эффорд выехал в Эллингфорд в полицейской машине. Ему надлежало очень деликатно спросить мистера Уоргрейва, не соблаговолит ли тот последовать вместе с ним в Скотленд-Ярд, ибо старший инспектор Морсби желал бы задать ему еще несколько вопросов, возникших у него после их беседы. Мистер Уоргрейв не знал, что некто незаметный, приехавший вместе с сержантом, выскользнул из машины при въезде на аллею, спрятался в кустах и находился там, пока машина не проследовала обратно, увозя на заднем сиденье мистера Уоргрейва собственной персоной, а потом направился в Роланд-хаус и представил ордер на обыск комнаты, где прежде проживала мисс Уотерхаус. И даже если бы мистер Уоргрейв знал об этом, он бы не догадался, что на самом деле некто незаметный, как только его провели на верхний этаж Роланд-хауса и оставили одного, пошел осматривать не ту комнату, где прежде проживала мисс Уотерхаус, а ту, где в настоящее время проживал сам мистер Уоргрейв.
Из тактических соображений Морсби заставил Уоргрейва подождать минут двадцать, прежде чем пригласить его. Он знал, что обстановка в Главном управлении по борьбе с преступностью исподволь воздействует на человека с нечистой совестью, и приводит его ум в смятение.
Тем не менее на абсолютно спокойном лице мистера Уоргрейва не улавливалось никакого смятения или раскаяния. Он сел на указанный инспектором стул. Учитель не был даже раздражен из-за двадцатиминутного ожидания, что весьма удивило Морсби. В таких случаях виновным нелегко скрыть определенного волнения, невиновные же часто в открытую выражают свой гнев.
В углу кабинета Морсби за столиком сидел младший сыщик, знавший скоропись; перед ним лежал блокнот. Уоргрейв почти не взглянул на него. Хладнокровный наглый тип, подумал Морсби не без одобрения и, сев напротив Уоргрейва, пристально посмотрел на него.
- Так вот, сэр,- заговорил он без прелюдий,- извините, что мне пришлось вызвать вас сюда, но есть кое-какие детали, которые я хотел бы обсудить с вами, и лучше разобраться в них здесь, а не в Роланд-хаусе.
Уоргрейв резко кивнул. После того как он поздоровался со старшим инспектором, он пока не произнес ни слова.
- Эти вопросы в основном касаются ваших отношений с мисс Уотерхаус. Я подумал, что вам, возможно, захочется сделать заявление, касающееся этих отношений,- продолжил Морсби.
Уоргрейв приподнял густые черные брови.
- Заявление?- переспросил он почти безразлично.- С какой стати и о чем я должен делать заявление?
- Как я только что говорил, мистер Уоргрейв, о ваших отношениях с мисс Уотерхаус. Разумеется, не нужно делать никаких заявлений, если вы этого не желаете. Я не вправе принуждать вас даже отвечать на мои вопросы мой долг предупредить вас, что любое ваше слово может быть использовано против вас.
- Очень любезно с вашей стороны,- сухо сказал Уоргрейв.- Но, боюсь, я вас не понимаю. У меня не было никаких, как вы выражаетесь, отношений с мисс Уотерхаус.
Морсби продолжил менее официальным тоном:
- Послушайте меня, сэр, я не хочу, чтобы вы сочли будто я вас обманываю, или уловками стремлюсь заставить вас обвинить самого себя, или еще что-либо в таком роде. Мы здесь этим не занимаемся. Так что я раскрою вам свои карты, а вы либо сообразуетесь с ними, либо нет, как хотите. Вам известно, что мисс Уотерхаус ждала ребенка. У меня есть определенные свидетельства того, что вы могли быть его отцом. И, честно признаюсь, хотел бы узнать, что вы можете сказать по этому поводу.
- Тогда я вам сразу скажу,- без малейшего замешательства ответил Уоргрейв,- мне нечего сказать. Свидетельства, говорите вы... Просто глупая женская болтовня.
- О нет, мистер Уоргрейв.- Морсби посмотрел на него в упор.- Все гораздо серьезнее. Если я говорю о свидетельствах, то подразумеваю именно свидетельства. Не буду скрывать: вас видели однажды ночью почти год назад идущим в комнату мисс Уотерхаус.
Выстрел попал в цель. В этом не было сомнений. По лицу учителя пробежала мимолетная тень. Мгновение спустя он взял себя в руки.
- Чепуха. Кто вам это сказал?
- Боюсь, на этот вопрос я вам ответить не могу.
- Я так и думал,- фыркнул Уоргрейв.
- Нет-нет, я ничего не выдумываю, сэр, если вы это имеете в виду. Как я понимаю, сэр, вы отрицаете что-либо в таком роде?
- Конечно. Если вам кто-то сказал такую нелепость, то это чистая ложь. Вот и все.
- Но отношения такого рода все же существовали между вами и мисс Уотерхаус?
- Извините, нет. Ничего подобного.
- Вы их полностью отрицаете?
- Полностью.
Морсби вздохнул. Он предполагал, что с Уоргрейвом придется нелегко, и с ним действительно приходилось нелегко.
- Очень хорошо, мистер Уоргрейв. А если бы я сказал вам, что мисс Уотерхаус сама поделилась этим с подругой?..
- Я бы назвал вас злостным клеветником,- тотчас же отрубил Уоргрейв.
Морсби, прекрасно предвидевший такой ответ, снова вздохнул. И попытался зайти с другой стороны.
- Вы принимали участие в войне, сэр?
- Да.
- Вы не могли бы назвать свой полк?
- Конечно могу. Нортгемптонширский.
- Вам приходилось принимать участие в боевых действиях?
- Да. В седьмом служебном батальоне.
- И у вас, конечно, был револьвер?
- Конечно был.
- Боевой или автоматический?
- Обычный боевой.
- Он до сих пор у вас?
На этот раз Морсби не был абсолютно уверен, но ему показалось, будто по лицу Уоргрейва снова пробежала та мимолетная тень. Однако никакого ощутимого замешательства перед ответом не проявилось.
- Нет.
- Как же так?
- Вы хотите знать, что с ним произошло? В Англию он не вернулся вообще. В 1918 году, в июле, я был ранен, и мой револьвер пропал вместе со всем обмундированием и снаряжением.
- Понятно. Значит, его у вас нет со времен войны.
- Да.
Снова тупик. Но, так или иначе, Уоргрейв не потребовал присутствия адвоката. С самого начала допроса. А Морсби даже очень бы хотелось, в определенном смысле, чтобы он его потребовал. Требование адвоката означает страх проговориться; а это обычно означает виновность. Уоргрейв будто бы с презрением отверг такую возможность. И пока что, надо признать, вполне оправданно.
Пока Уоргрейв отрицал наличие у него револьвера любого вида, формы и системы, Морсби блуждал взглядом по потолку, теперь же он снова направил его в упор на Допрашиваемого.
- Мистер Уоргрейв, вы не возражаете сделать заявление относительно ваших поездок сразу же после окончания прошлого учебного года?
- Ничуть,- спокойно ответил Уоргрейв,- если смог их припомнить. Но все-таки сначала я бы хотел поставить точки над i. Вы подозреваете меня в том, что я умышлен, но убил мисс Уотерхаус, или нет?- Он холодно и жестко улыбнулся старшему инспектору.
Пожалуй, впервые за все годы службы в полиции Морсби был буквально ошеломлен. Это было вызвано употреблением фразы "умышленно убить". Убийцы никогда не "убивают умышленно". Умышленно убивает любой другой они - нет. Они могут "умертвить", они иногда даже "приканчивают", но они никогда не "убивают умышленно", никогда. Морсби понимал, что употребление этой фразы игра, но к такому виду игр он не привык. Его мнение о том, что Уоргрейв хладнокровный наглец, упрочилось.
Старший инспектор не стал отвечать на вопрос прямо.
- Это одна из составляющих нашей повседневной работы, сэр. Любой, знавший убитого и бывший с ним в контакте незадолго до преступления, должен представить отчет о своих поездках в то время. В том, о чем я вас прошу, нет ни намека на подозрение. Мне предстоит получить еще дюжину таких же заявлений в связи с убийством мисс Уотерхаус.
- Понятно,- сказал Уоргрейв и снова улыбнулся. Для Морсби не составило труда истолковать эту улыбку. В ней отчетливо читалось: "Да, вы знаете, что это сделал я, и я знаю, что это сделал я. Но вы никогда, никогда этого не докажете, милый мой".
- Хорошо, мистер Уоргрейв, начинайте.- Он обратился к констеблю: Грейвсток, запишите, пожалуйста.
Уоргрейв изобразил глубокую задумчивость.
- Значит, прошлая летняя четверть. Позвольте... Насколько помню, я уехал из Эллингфорда поездом в одиннадцать семнадцать до Юстонского вокзала, как обычно. Потом взял такси до вокзала Чаринг-кросс и оставил там багаж в камере хранения. Не помню, как провел день; разные дела и такое прочее; может, сходил в кино. В общем, около шести вечера я сел на поезд от Чаринг-кросса до Гроув-парка в Кенте, где собирался пожить недельку у своего друга. Подождите, те ли это были каникулы? Да, все верно. Те самые, точно.
- Имя вашего друга, сэр?
- Даффилд. Джон Даффилд. Жена - Марджори Даффилд. Он работает в Британском музее. Я пробыл у него чуть больше недели, точнее сказать не могу. Может, они скажут.
- У вас был конкретный повод остановиться там?
- Не понимаю вас. Разве нужен конкретный повод, чтобы пожить у друга? Если точнее, я приехал без приглашения, теперь вспомнил. И... да, у меня был конкретный повод. В предыдущую четверть я читал лекции в Роланд-хаусе до началам наук - я этим интересуюсь - и обнаружил, что некоторые мои познания в этой области существенно устарели. Я хотел несколько дней посвятить посещению Музея науки в Южном Кенсингтоне. Остановиться на неделю в лондонской гостинице я позволить себе не могу, поэтому попросил мистера Даффилда меня приютить. Он всегда был рад меня видеть. Мистер Даффилд мой старинный приятель.
Морсби кивнул. Разумеется, у Уоргрейва всему есть объяснения.
- Так, а потом?
- Потом я поехал домой. Альма-роуд, двадцать семь, Клит-роу, Ланкашир. Там живут мои родители. Остаток каникул я провел у них.
- А какого числа вы поехали в Клит-роу?
- Не могу вам сказать. Не помню.
- А вы ходили в Музей науки, пока гостили в Гроув-парке?
- Разумеется. Я много времени проводил в музее.
- Каждый день?
- Нет, почти каждый.
- А не можете припомнить, в какие дни вы там бывали и приблизительно сколько времени проводили там каждый раз?
- Не могу. Я не веду дневника.
- Даже примерно не вспомните?
- Боюсь, что нет.
- Понятно. А теперь, мистер Уоргрейв, я задам вам вопрос, на который вы можете не отвечать, если не пожелаете. В те дни, когда вы приезжали из Гроув-парка в Лондон, или во время пребывания в Гроув-парке - не видели вы мисс Уотерхаус?
- Абсолютно не возражаю ответить: не видел.
- Благодарю вас, сэр.
- Это все, чем я мог быть полезен?- иронически спросил Уоргрейв.
- Все, мистер Уоргрейв. Теперь просто пройдите в приемную. Когда ваше заявление напечатают, я попрошу вас его просмотреть и, если вы его одобрите, подписать. После этого, разумеется, вы свободны.
Уоргрейв только улыбнулся в ответ.
Морсби вызвал констебля, чтобы тот проводил учителя в приемную.
Как только его увели, старший инспектор снял трубку и попросил соединить его с полицейским участком в Клит-роу. Пока Морсби ждал связи, он успел позвонить в участок в Гроув-парке и дать некоторые указания.
Потом, договорившись, чтобы за Уоргрейвом начали слежку от самых ворот Скотленд-Ярда, старший инспектор Морсби откинулся на спинку стула и хмуро посмотрел на свой письменный стол. Как он и предвидел, допрос Уоргрейва почти не дал ему возможности сдвинуться с мертвой точки.
- Что ж, он и впрямь железный малый,- отдал он дань хладнокровию Уоргрейва.
Глава 12
- Эффорд, мальчик мой,- сказал Морсби сержанту после ленча.- У меня для тебя есть прескверная работенка. Езжай с этой фотографией к Юстонскому вокзалу - умница Блэр сделал даже копии всех этих фотографий,- поищи того носильщика, который переносил багаж Уоргрейва второго августа прошлого года, и постарайся выяснить, не был ли один из его чемоданов особенно тяжел. Потом отправляйся на Чаринг-кросс и обо всем том же узнай там. На Чаринг-кросс он оставлял свой багаж в камере хранения, так что получаются два носильщика и смотритель камеры хранения, который его принимал. И если тебе удастся хоть кого-нибудь из них найти, сегодня вечером собственными руками ставлю тебе кружку пива.
- Тогда, боюсь, не пить мне пивца,- усмехнулся Эффорд.- Думаете, цемент?
- Да, это цемент,- кивнул Морсби.- Помнишь, под кирпичами его не было, только между ними. Для такого дела чемодана достаточно: там уже была заготовленная смесь с песком. Пропорция один к двум, если это тебе понадобится, хотя вряд ли. В любом случае, вес был приличный.
- Но не брал же он этот чемодан с собой в Гроув-парк! Если он все продумал как следует, то, вероятно, взял тот чемодан сразу в Льюисхэм, если вообще его туда брал.
- Одно из "всяких" дел, как он говорит, которые у него были в тот день. Да-да, знаю-знаю. Может, он вообще не брал чемодан с собой. Может забрал его раньше или съездил за ним в Эллингфорд позднее. Как только Фокс закончит расспросы в Льюисхэме, он поедет в Эллингфорд узнавать, видел ли кто-либо Уоргрейва у кирпичной стенки после окончания четверти. Пока же посмотрим, что удастся сделать тебе. Но честное слово,- со вздохом прибавил Морсби,- у меня такое чувство, что мы не сможем найти связи между Уоргрейвом и тем цементом. Он очень хитер, это ясно. Пошли за Джонсоном, когда будешь отправляться на вокзалы.
Джонсон был тот самый незаметный малый, кто предъявлял ордер на обыск в Роланд-хаусе тем утром. В его отчете, в целом не содержавшем ничего нового, нашлась одна важная деталь.
- Ничего ровным счетом, мистер Морсби,- сказал он.- Ни писем, ни ее фотографии, ничего, что указывало бы на их связь. Но, клянусь, у него был револьвер.
- Был?- чуть не вскрикнул Морсби.
- Был. В глубине нижнего ящика его комода я нашел старый комок ваты с характерной вмятиной посередине. Я произвел замеры, и был бы очень удивлен, если бы это оказался не боевой револьвер. Еще на деревянном ящике осталась пара масляных пятен.
Морсби выругался.
- Он избавился от него после моей вчерашней поездки в Эллингфорд, вот что он сделал! Елки-палки, я обязан был оставить там наблюдателя. Это моя вина. Но с его стороны работа ловкая. И все же я должен был такое предвидеть. Господи, ведь я же понимал, что он очень хитер! Джонсон, возвращайся в Эллингфорд сейчас же и найди этот револьвер. Понял? Без него здесь не появляйся. Выясни, что он делал после того, как я уехал; прикинь, что бы он сделал, если бы прятал револьвер ночью, обыщи все что можно. А когда найдешь, сначала приведи понятого, а потом уже бери. Затем привези оружие мне. Ступай.
Джонсон ушел, досадливо поморщившись.
Морсби разозлился на себя. Наблюдение за Уоргрейвом надо было установить еще вчера! Он допустил серьезную ошибку, недооценив изворотливости преступника. А что скажет о таком промахе старший офицер полиции Грин, и думать нечего.
Он вытащил досье дела об убийстве мисс Уотерхаус, положил перед собой и стал листать страницы. В дело нужно было вклеить увеличенную копию снимка Мэри Уотерхаус, присланную утром из отдела фотографии. Тут ему в голову пришла мысль. Он подтянул к себе телефон внутренней связи и запросил этот отдел.
- Это вы, Мерримен? Помните, я вам вчера прислал снимок для увеличения? Да, дело Уотерхаус. Нет-нет получилось совсем неплохо. Да, вполне узнаваема, надо сказать. Так вот, мне нужно много копий. Что? Да, для газет. Ну, допустим, дюжины три. Можете их отшлепать сегодня? Спасибо. Да, я пошлю к вам еще одну фотографию. Зовут Уоргрейв. Да, то же дело. Таких лучше дюжину. Да. Спасибо.
Морсби взял лист бумаги и стал составлять обращение к прессе с просьбой опубликовать портрет мисс Уотерхаус с краткой подписью о том, что полиция была бы рада получить сведения от всех, кто видел ее живой в августе прошлого года.
И сделал он это потому, что в деле обнаружился пробел. С того момента, как Лейла Джевонс простилась с ней на Юстонском вокзале, о мисс Уотерхаус не было известно ничего, как будто она совсем исчезла. Как только Морсби вернулся накануне из Эллингфорда, он послал двоих своих лучших людей на поиски ее следов и выяснение, где она провела первую неделю августа, но пока что удача им не улыбнулась. Правда, они не проработали еще и двадцати четырех часов, но суток должно было хватить, чтобы отыскать такси, на котором мисс Уотерхаус уехала от Юстона, если оно еще существует. Очевидно, еще существует. Прошло слишком много времени, чтобы хоть один водитель вспомнил какую-то совершенно обычную поездку. Но этот важный пробел необходимо было восполнить.
Закончив записи, Морсби отодвинул досье и занялся другими делами, накопившимися за последние два дня.
Около шести вечера вернулся инспектор Фокс. Его день прошел впустую. Ни один из соседей на Бернтоук-роуд, ни викарий, ни жилищный агент, ни даже местные горничные не узнали по фотографиям ни жертву, ни убийцу.
- Черт!- сказал Морсби.
- Заковыристое дело, сэр,- продолжил инспектор Фокс.
Морсби сурово глянул на него.
- Тогда каким образом, черт возьми, один из них достал ключ от дома? Вот что я хочу знать. И не надо мне говорить, что у них могло и не быть ключа. У них должен был быть ключ, иначе бы они не смогли войти, не оставив никаких следов.
- И, помимо этого, откуда они узнали, что дом будет рустовать? Вы говорили, что один из них должен был знать или мисс Стейплз, или ее соседей.
- Мистер Паркер, мистер Дафф, мистер Уоргрейв, мистер Патерсон и мистер Раис,- спокойно повторил Морсби.- Думаю, теперь из этих пятерых мы можем сразу же исключить мистера Раиса.
Старший инспектор пристально посмотрел на Филлис.
- Д-да?- запинаясь проговорила та, поежившись под многозначительным взглядом.
Сам Роджер Шерингэм не узнал бы своего добродушного друга-увальня в этом человеке с жестким взглядом и ртом, в упор смотревшего на несчастную маленькую миссис Гаррисон. В основном Морсби добивался своей цели, пуская в ход свое природное добродушие, но он очень хорошо знал, в каких случаях это добродушие стоит сменить на строгость. Полицейский должен знать, как воспользоваться всеми средствами, находящимися в его распоряжении, для выяснения истины.
- В интересующий нас период времени,- заговорил он медленно,- симпатии мистера Раиса были, конечно же... как бы мне выразиться, мадам?- обращены в иную сторону. А он, как я понимаю, не из тех, кто бы стал вести две интрижки одновременно. Вы согласны со мной?
- Да,- прошептала миссис Гаррисон.
Повисла тишина, полная невысказанных чувств.
- Что... что вы хотите узнать?- несмело спросила миссис Гаррисон.
- Я вам говорил. Любое доказательство, которым вы располагаете, о том, что кто-то из четверых оставшихся учителей завел интрижку с мисс Уотерхаус. Ведь вы знаете, кто он, знаете?
- Да,- ответила миссис Гаррисон севшим голосом.
- Что же вы знаете? Всю правду, мадам, прошу вас.
- В прошлую пасхальную четверть моя падчерица сказала мне, будто ей кажется, что... что-то непонятное происходит на верхнем этаже, над нами... по ночам,- прерывисто заговорила миссис Гаррисон.- Однажды ночью я услышала, как кто-то шел по коридору наверху, когда сама еще не ложилась. Я... я пошла наверх посмотреть и... увидела мисс Уотерхаус. Она была в ночной рубашке и входила в чужую комнату...- Миссис Гаррисон прижала к губам платок и испуганно взглянула на Морсби.
- Комнату мужчины?
- Да.
- Какого?
- Мистера Уоргрейва, сэр.
Глава 11
Морсби вернулся из Эллингфорда в Скотленд-Ярд очень Довольный собой. Он не надеялся получить такого убедительного свидетельства связи между Уоргрейвом и убитой Девушкой. Слухи, пересуды, возмущения - это он предвидел, но не настоящее свидетельство. Входя в кабинет старшего офицера полиции Грина с докладом о проделанной работе, Морсби думал, что миссис Гаррисон накинула Петлю на шею Уоргрейва.
Старший офицер тем не менее по привычке не разделял радужного настроения инспектора.
- Гм!- крякнул он, выслушав ликующего Морсби.- Да, мотив вы нашли, учитывая его помолвку с дочкой Гаррисона, но этого мало. Мы не можем сделать заключение о виновности на основе одного мотива. Кстати, надеюсь, эта женщина будет готова подтвердить свое заявление под присягой?
- О да,- сказал Морсби, чуть помрачнев. По молчаливому согласию с Филлис Гаррисон, Морсби не поведал даже старшему офицеру о способе, с помощью которого он добился этого признания.- О да, думаю, здесь никаких проблем не будет.
- А не было ли у вас подтверждений от прислуги?
Отпустив миссис Гаррисон, Морсби продолжил опрашивать остальных, в том числе горничную Нору и уборщицу комнат живших в здании школы учителей; но ни у кого из них ему не удалось получить ни подтверждения признания миссис Гаррисон, ни какой-либо иной информации. Сам Морсби полагал все это излишним, но знал, что у старшего офицера свой взгляд на этот счет. Старший офицер Грин придерживался той точки зрения, что ни одно свидетельство не стоит серьезного рассмотрения, если ему нет хоть каких-то подтверждений; такая точка зрения, по мнению Морсби, доставляла ее обладателю массу ненужных хлопот в раскрытии дел.
- Нет, сэр,- сказал наконец старший инспектор.- У меня нет подтверждений.- Он не добавил при этом, что вряд ли они необходимы.- Но слухи об этих двоих там на каждом шагу. Это почти столь же убедительно.
- Гм,- буркнул старший офицер Грин, выразив тем самым свое несогласие.Ладно, что вы дальше думаете предпринять?
- Думал привезти сюда Уоргрейва и спросить, что он может сказать по этому поводу.
- Короче, чтобы сделал заявление?
- Да.
- А насчет его поездок в конце четверти?
- Вообще-то, мне бы хотелось услышать, что об этом думаете вы, мистер Грин. Я считаю, что, если приглашу его и спрошу о его поездках прямо сейчас, он замкнется и не скажет ни слова, пока не получит адвоката. Он из тех, кто редко проговаривается. Если он поймет, что находится под подозрением, то мы ничего не добьемся.
- Тогда как, если...
- Ну, если я просто дружески поговорю, он ничего не заподозрит. А если он в чем-нибудь проговорится, мы сможем сами кое-что выяснить прежде, чем спрашивать о его передвижениях.
Начальник оглядел Морсби с долей неприязни. Будучи сам прямолинейным человеком, старший офицер полиции Грин предпочитал столь же прямолинейные методы.
- Хотите показать свою хитрость, а?
- Он сам довольно-таки хитер, сэр,- тотчас вставил Морсби.
- Тогда он вас увидит насквозь. Нет, можете поступать как хотите, Морсби, но на вашем месте я бы сразу расспросил о его поездках. Так или иначе, нам придется долго проверять его слова - ведь прошло столько времени,- и я считаю: чем скорее вы это выясните, тем лучше.
- Хорошо, мистер Грин,- согласился Морсби, про себя смирившись с напористостью шефа.- В таком случае, я его расспрошу обо всем. То есть что ему известно об этом доме и так далее.
- Вот это дело. Вытрясите из него все. А если хочет адвоката, никто не запрещает. Ему он уж точно понадобится.
- Это точно.- По тону было ясно, что адвокатов Морсби рассматривал как помеху на пути правосудия, и, возможно, не так уж сильно заблуждался.
Старший офицер Грин стал набивать старинную вересковую трубку.
- Кстати, а что вы собираетесь делать по другим направлениям? Допустим, от этого Уоргрейва вы ничего не добьетесь, что тогда? Вы знаете не хуже меня, что ничего не подтвердите, если не докажете его связи с этим домом в Льюисхэме. И как вы думаете это сделать?
- У меня есть фото этой девушки, сделанное в школе. Снимок не очень хороший, не портрет. Я послал его к фотографу увеличить, и как только получу увеличенную копию, Фокс может забрать ее в Льюисхэм и узнать, видели ли соседи эту девушку там.
- Хорошо. А что насчет него?
- Фокс увезет и его фотографию в Льюисхэм,- сказал Морсби чуть ли не с подмигиванием, какое дозволяется старшему инспектору по отношению к старшему офицеру полиции.
- Как вы ее достали?
- Я встретил Блэра из "Ивнинг стар" почти у ворот когда уезжал из Эллингфорда, и сказал, что если он сделает для меня фотографии персонала учебного заведения, то и я кое-чем поделюсь с ним, когда придет время.
- Угу.- Старший инспектор Грин не выразил ни одобрения, ни осуждения этого маневра в духе Макиавелли Он закурил трубку и выпустил облачко дыма.
- Конечно,- помолчав, заговорил он,- как только личность убитой будет установлена, как я и сказал три-четыре месяца назад, дело существенно прояснится. Но обеспечить его доказательства будет чертовски трудно. И я это понимаю, и вы тоже. В сущности, если убийца соблюдал обычные предосторожности, чтобы зазвать ее в дом (а я готов держать пари, что он именно так и поступил) и если ничего не выплывет относительно его связи с домом или мисс Стейплз хоть каким-нибудь образом, тогда и работенка вам предстоит - не то, что вы пока разгребаете, мой мальчик Морсби.
- Да, мистер Грин,- грустно согласился "мальчик" Морсби и встал.- Но мы его все равно поймаем.- В его словах было гораздо больше оптимизма, чем он на самом деле ощущал. Знать наверняка, кто совершил то или иное преступление, но не иметь возможности арестовать его за отсутствием достаточно убедительных для суда доказательств,- очень досадно, и Скотленд-Ярду такое чувство приходится испытывать довольно часто. В данном деле пока еще не было найдено ни одного серьезного доказательства.
Морсби отправился в свою скромную холостяцкую квартирку и весь вечер обмозговывал дальнейшие действия, но ни ему, ни делу это на пользу не пошло.
На следующее утро в первую очередь нужно было отправить инспектора Фокса в Льюисхэм - с увеличенной копией снимка мисс Уотерхаус и фотографией Уоргрейва, из тех, что прислал ему репортер "Ивнинг стар". На удачу его поездки Морсби почти не надеялся.
Тем временем сержант Эффорд выехал в Эллингфорд в полицейской машине. Ему надлежало очень деликатно спросить мистера Уоргрейва, не соблаговолит ли тот последовать вместе с ним в Скотленд-Ярд, ибо старший инспектор Морсби желал бы задать ему еще несколько вопросов, возникших у него после их беседы. Мистер Уоргрейв не знал, что некто незаметный, приехавший вместе с сержантом, выскользнул из машины при въезде на аллею, спрятался в кустах и находился там, пока машина не проследовала обратно, увозя на заднем сиденье мистера Уоргрейва собственной персоной, а потом направился в Роланд-хаус и представил ордер на обыск комнаты, где прежде проживала мисс Уотерхаус. И даже если бы мистер Уоргрейв знал об этом, он бы не догадался, что на самом деле некто незаметный, как только его провели на верхний этаж Роланд-хауса и оставили одного, пошел осматривать не ту комнату, где прежде проживала мисс Уотерхаус, а ту, где в настоящее время проживал сам мистер Уоргрейв.
Из тактических соображений Морсби заставил Уоргрейва подождать минут двадцать, прежде чем пригласить его. Он знал, что обстановка в Главном управлении по борьбе с преступностью исподволь воздействует на человека с нечистой совестью, и приводит его ум в смятение.
Тем не менее на абсолютно спокойном лице мистера Уоргрейва не улавливалось никакого смятения или раскаяния. Он сел на указанный инспектором стул. Учитель не был даже раздражен из-за двадцатиминутного ожидания, что весьма удивило Морсби. В таких случаях виновным нелегко скрыть определенного волнения, невиновные же часто в открытую выражают свой гнев.
В углу кабинета Морсби за столиком сидел младший сыщик, знавший скоропись; перед ним лежал блокнот. Уоргрейв почти не взглянул на него. Хладнокровный наглый тип, подумал Морсби не без одобрения и, сев напротив Уоргрейва, пристально посмотрел на него.
- Так вот, сэр,- заговорил он без прелюдий,- извините, что мне пришлось вызвать вас сюда, но есть кое-какие детали, которые я хотел бы обсудить с вами, и лучше разобраться в них здесь, а не в Роланд-хаусе.
Уоргрейв резко кивнул. После того как он поздоровался со старшим инспектором, он пока не произнес ни слова.
- Эти вопросы в основном касаются ваших отношений с мисс Уотерхаус. Я подумал, что вам, возможно, захочется сделать заявление, касающееся этих отношений,- продолжил Морсби.
Уоргрейв приподнял густые черные брови.
- Заявление?- переспросил он почти безразлично.- С какой стати и о чем я должен делать заявление?
- Как я только что говорил, мистер Уоргрейв, о ваших отношениях с мисс Уотерхаус. Разумеется, не нужно делать никаких заявлений, если вы этого не желаете. Я не вправе принуждать вас даже отвечать на мои вопросы мой долг предупредить вас, что любое ваше слово может быть использовано против вас.
- Очень любезно с вашей стороны,- сухо сказал Уоргрейв.- Но, боюсь, я вас не понимаю. У меня не было никаких, как вы выражаетесь, отношений с мисс Уотерхаус.
Морсби продолжил менее официальным тоном:
- Послушайте меня, сэр, я не хочу, чтобы вы сочли будто я вас обманываю, или уловками стремлюсь заставить вас обвинить самого себя, или еще что-либо в таком роде. Мы здесь этим не занимаемся. Так что я раскрою вам свои карты, а вы либо сообразуетесь с ними, либо нет, как хотите. Вам известно, что мисс Уотерхаус ждала ребенка. У меня есть определенные свидетельства того, что вы могли быть его отцом. И, честно признаюсь, хотел бы узнать, что вы можете сказать по этому поводу.
- Тогда я вам сразу скажу,- без малейшего замешательства ответил Уоргрейв,- мне нечего сказать. Свидетельства, говорите вы... Просто глупая женская болтовня.
- О нет, мистер Уоргрейв.- Морсби посмотрел на него в упор.- Все гораздо серьезнее. Если я говорю о свидетельствах, то подразумеваю именно свидетельства. Не буду скрывать: вас видели однажды ночью почти год назад идущим в комнату мисс Уотерхаус.
Выстрел попал в цель. В этом не было сомнений. По лицу учителя пробежала мимолетная тень. Мгновение спустя он взял себя в руки.
- Чепуха. Кто вам это сказал?
- Боюсь, на этот вопрос я вам ответить не могу.
- Я так и думал,- фыркнул Уоргрейв.
- Нет-нет, я ничего не выдумываю, сэр, если вы это имеете в виду. Как я понимаю, сэр, вы отрицаете что-либо в таком роде?
- Конечно. Если вам кто-то сказал такую нелепость, то это чистая ложь. Вот и все.
- Но отношения такого рода все же существовали между вами и мисс Уотерхаус?
- Извините, нет. Ничего подобного.
- Вы их полностью отрицаете?
- Полностью.
Морсби вздохнул. Он предполагал, что с Уоргрейвом придется нелегко, и с ним действительно приходилось нелегко.
- Очень хорошо, мистер Уоргрейв. А если бы я сказал вам, что мисс Уотерхаус сама поделилась этим с подругой?..
- Я бы назвал вас злостным клеветником,- тотчас же отрубил Уоргрейв.
Морсби, прекрасно предвидевший такой ответ, снова вздохнул. И попытался зайти с другой стороны.
- Вы принимали участие в войне, сэр?
- Да.
- Вы не могли бы назвать свой полк?
- Конечно могу. Нортгемптонширский.
- Вам приходилось принимать участие в боевых действиях?
- Да. В седьмом служебном батальоне.
- И у вас, конечно, был револьвер?
- Конечно был.
- Боевой или автоматический?
- Обычный боевой.
- Он до сих пор у вас?
На этот раз Морсби не был абсолютно уверен, но ему показалось, будто по лицу Уоргрейва снова пробежала та мимолетная тень. Однако никакого ощутимого замешательства перед ответом не проявилось.
- Нет.
- Как же так?
- Вы хотите знать, что с ним произошло? В Англию он не вернулся вообще. В 1918 году, в июле, я был ранен, и мой револьвер пропал вместе со всем обмундированием и снаряжением.
- Понятно. Значит, его у вас нет со времен войны.
- Да.
Снова тупик. Но, так или иначе, Уоргрейв не потребовал присутствия адвоката. С самого начала допроса. А Морсби даже очень бы хотелось, в определенном смысле, чтобы он его потребовал. Требование адвоката означает страх проговориться; а это обычно означает виновность. Уоргрейв будто бы с презрением отверг такую возможность. И пока что, надо признать, вполне оправданно.
Пока Уоргрейв отрицал наличие у него револьвера любого вида, формы и системы, Морсби блуждал взглядом по потолку, теперь же он снова направил его в упор на Допрашиваемого.
- Мистер Уоргрейв, вы не возражаете сделать заявление относительно ваших поездок сразу же после окончания прошлого учебного года?
- Ничуть,- спокойно ответил Уоргрейв,- если смог их припомнить. Но все-таки сначала я бы хотел поставить точки над i. Вы подозреваете меня в том, что я умышлен, но убил мисс Уотерхаус, или нет?- Он холодно и жестко улыбнулся старшему инспектору.
Пожалуй, впервые за все годы службы в полиции Морсби был буквально ошеломлен. Это было вызвано употреблением фразы "умышленно убить". Убийцы никогда не "убивают умышленно". Умышленно убивает любой другой они - нет. Они могут "умертвить", они иногда даже "приканчивают", но они никогда не "убивают умышленно", никогда. Морсби понимал, что употребление этой фразы игра, но к такому виду игр он не привык. Его мнение о том, что Уоргрейв хладнокровный наглец, упрочилось.
Старший инспектор не стал отвечать на вопрос прямо.
- Это одна из составляющих нашей повседневной работы, сэр. Любой, знавший убитого и бывший с ним в контакте незадолго до преступления, должен представить отчет о своих поездках в то время. В том, о чем я вас прошу, нет ни намека на подозрение. Мне предстоит получить еще дюжину таких же заявлений в связи с убийством мисс Уотерхаус.
- Понятно,- сказал Уоргрейв и снова улыбнулся. Для Морсби не составило труда истолковать эту улыбку. В ней отчетливо читалось: "Да, вы знаете, что это сделал я, и я знаю, что это сделал я. Но вы никогда, никогда этого не докажете, милый мой".
- Хорошо, мистер Уоргрейв, начинайте.- Он обратился к констеблю: Грейвсток, запишите, пожалуйста.
Уоргрейв изобразил глубокую задумчивость.
- Значит, прошлая летняя четверть. Позвольте... Насколько помню, я уехал из Эллингфорда поездом в одиннадцать семнадцать до Юстонского вокзала, как обычно. Потом взял такси до вокзала Чаринг-кросс и оставил там багаж в камере хранения. Не помню, как провел день; разные дела и такое прочее; может, сходил в кино. В общем, около шести вечера я сел на поезд от Чаринг-кросса до Гроув-парка в Кенте, где собирался пожить недельку у своего друга. Подождите, те ли это были каникулы? Да, все верно. Те самые, точно.
- Имя вашего друга, сэр?
- Даффилд. Джон Даффилд. Жена - Марджори Даффилд. Он работает в Британском музее. Я пробыл у него чуть больше недели, точнее сказать не могу. Может, они скажут.
- У вас был конкретный повод остановиться там?
- Не понимаю вас. Разве нужен конкретный повод, чтобы пожить у друга? Если точнее, я приехал без приглашения, теперь вспомнил. И... да, у меня был конкретный повод. В предыдущую четверть я читал лекции в Роланд-хаусе до началам наук - я этим интересуюсь - и обнаружил, что некоторые мои познания в этой области существенно устарели. Я хотел несколько дней посвятить посещению Музея науки в Южном Кенсингтоне. Остановиться на неделю в лондонской гостинице я позволить себе не могу, поэтому попросил мистера Даффилда меня приютить. Он всегда был рад меня видеть. Мистер Даффилд мой старинный приятель.
Морсби кивнул. Разумеется, у Уоргрейва всему есть объяснения.
- Так, а потом?
- Потом я поехал домой. Альма-роуд, двадцать семь, Клит-роу, Ланкашир. Там живут мои родители. Остаток каникул я провел у них.
- А какого числа вы поехали в Клит-роу?
- Не могу вам сказать. Не помню.
- А вы ходили в Музей науки, пока гостили в Гроув-парке?
- Разумеется. Я много времени проводил в музее.
- Каждый день?
- Нет, почти каждый.
- А не можете припомнить, в какие дни вы там бывали и приблизительно сколько времени проводили там каждый раз?
- Не могу. Я не веду дневника.
- Даже примерно не вспомните?
- Боюсь, что нет.
- Понятно. А теперь, мистер Уоргрейв, я задам вам вопрос, на который вы можете не отвечать, если не пожелаете. В те дни, когда вы приезжали из Гроув-парка в Лондон, или во время пребывания в Гроув-парке - не видели вы мисс Уотерхаус?
- Абсолютно не возражаю ответить: не видел.
- Благодарю вас, сэр.
- Это все, чем я мог быть полезен?- иронически спросил Уоргрейв.
- Все, мистер Уоргрейв. Теперь просто пройдите в приемную. Когда ваше заявление напечатают, я попрошу вас его просмотреть и, если вы его одобрите, подписать. После этого, разумеется, вы свободны.
Уоргрейв только улыбнулся в ответ.
Морсби вызвал констебля, чтобы тот проводил учителя в приемную.
Как только его увели, старший инспектор снял трубку и попросил соединить его с полицейским участком в Клит-роу. Пока Морсби ждал связи, он успел позвонить в участок в Гроув-парке и дать некоторые указания.
Потом, договорившись, чтобы за Уоргрейвом начали слежку от самых ворот Скотленд-Ярда, старший инспектор Морсби откинулся на спинку стула и хмуро посмотрел на свой письменный стол. Как он и предвидел, допрос Уоргрейва почти не дал ему возможности сдвинуться с мертвой точки.
- Что ж, он и впрямь железный малый,- отдал он дань хладнокровию Уоргрейва.
Глава 12
- Эффорд, мальчик мой,- сказал Морсби сержанту после ленча.- У меня для тебя есть прескверная работенка. Езжай с этой фотографией к Юстонскому вокзалу - умница Блэр сделал даже копии всех этих фотографий,- поищи того носильщика, который переносил багаж Уоргрейва второго августа прошлого года, и постарайся выяснить, не был ли один из его чемоданов особенно тяжел. Потом отправляйся на Чаринг-кросс и обо всем том же узнай там. На Чаринг-кросс он оставлял свой багаж в камере хранения, так что получаются два носильщика и смотритель камеры хранения, который его принимал. И если тебе удастся хоть кого-нибудь из них найти, сегодня вечером собственными руками ставлю тебе кружку пива.
- Тогда, боюсь, не пить мне пивца,- усмехнулся Эффорд.- Думаете, цемент?
- Да, это цемент,- кивнул Морсби.- Помнишь, под кирпичами его не было, только между ними. Для такого дела чемодана достаточно: там уже была заготовленная смесь с песком. Пропорция один к двум, если это тебе понадобится, хотя вряд ли. В любом случае, вес был приличный.
- Но не брал же он этот чемодан с собой в Гроув-парк! Если он все продумал как следует, то, вероятно, взял тот чемодан сразу в Льюисхэм, если вообще его туда брал.
- Одно из "всяких" дел, как он говорит, которые у него были в тот день. Да-да, знаю-знаю. Может, он вообще не брал чемодан с собой. Может забрал его раньше или съездил за ним в Эллингфорд позднее. Как только Фокс закончит расспросы в Льюисхэме, он поедет в Эллингфорд узнавать, видел ли кто-либо Уоргрейва у кирпичной стенки после окончания четверти. Пока же посмотрим, что удастся сделать тебе. Но честное слово,- со вздохом прибавил Морсби,- у меня такое чувство, что мы не сможем найти связи между Уоргрейвом и тем цементом. Он очень хитер, это ясно. Пошли за Джонсоном, когда будешь отправляться на вокзалы.
Джонсон был тот самый незаметный малый, кто предъявлял ордер на обыск в Роланд-хаусе тем утром. В его отчете, в целом не содержавшем ничего нового, нашлась одна важная деталь.
- Ничего ровным счетом, мистер Морсби,- сказал он.- Ни писем, ни ее фотографии, ничего, что указывало бы на их связь. Но, клянусь, у него был револьвер.
- Был?- чуть не вскрикнул Морсби.
- Был. В глубине нижнего ящика его комода я нашел старый комок ваты с характерной вмятиной посередине. Я произвел замеры, и был бы очень удивлен, если бы это оказался не боевой револьвер. Еще на деревянном ящике осталась пара масляных пятен.
Морсби выругался.
- Он избавился от него после моей вчерашней поездки в Эллингфорд, вот что он сделал! Елки-палки, я обязан был оставить там наблюдателя. Это моя вина. Но с его стороны работа ловкая. И все же я должен был такое предвидеть. Господи, ведь я же понимал, что он очень хитер! Джонсон, возвращайся в Эллингфорд сейчас же и найди этот револьвер. Понял? Без него здесь не появляйся. Выясни, что он делал после того, как я уехал; прикинь, что бы он сделал, если бы прятал револьвер ночью, обыщи все что можно. А когда найдешь, сначала приведи понятого, а потом уже бери. Затем привези оружие мне. Ступай.
Джонсон ушел, досадливо поморщившись.
Морсби разозлился на себя. Наблюдение за Уоргрейвом надо было установить еще вчера! Он допустил серьезную ошибку, недооценив изворотливости преступника. А что скажет о таком промахе старший офицер полиции Грин, и думать нечего.
Он вытащил досье дела об убийстве мисс Уотерхаус, положил перед собой и стал листать страницы. В дело нужно было вклеить увеличенную копию снимка Мэри Уотерхаус, присланную утром из отдела фотографии. Тут ему в голову пришла мысль. Он подтянул к себе телефон внутренней связи и запросил этот отдел.
- Это вы, Мерримен? Помните, я вам вчера прислал снимок для увеличения? Да, дело Уотерхаус. Нет-нет получилось совсем неплохо. Да, вполне узнаваема, надо сказать. Так вот, мне нужно много копий. Что? Да, для газет. Ну, допустим, дюжины три. Можете их отшлепать сегодня? Спасибо. Да, я пошлю к вам еще одну фотографию. Зовут Уоргрейв. Да, то же дело. Таких лучше дюжину. Да. Спасибо.
Морсби взял лист бумаги и стал составлять обращение к прессе с просьбой опубликовать портрет мисс Уотерхаус с краткой подписью о том, что полиция была бы рада получить сведения от всех, кто видел ее живой в августе прошлого года.
И сделал он это потому, что в деле обнаружился пробел. С того момента, как Лейла Джевонс простилась с ней на Юстонском вокзале, о мисс Уотерхаус не было известно ничего, как будто она совсем исчезла. Как только Морсби вернулся накануне из Эллингфорда, он послал двоих своих лучших людей на поиски ее следов и выяснение, где она провела первую неделю августа, но пока что удача им не улыбнулась. Правда, они не проработали еще и двадцати четырех часов, но суток должно было хватить, чтобы отыскать такси, на котором мисс Уотерхаус уехала от Юстона, если оно еще существует. Очевидно, еще существует. Прошло слишком много времени, чтобы хоть один водитель вспомнил какую-то совершенно обычную поездку. Но этот важный пробел необходимо было восполнить.
Закончив записи, Морсби отодвинул досье и занялся другими делами, накопившимися за последние два дня.
Около шести вечера вернулся инспектор Фокс. Его день прошел впустую. Ни один из соседей на Бернтоук-роуд, ни викарий, ни жилищный агент, ни даже местные горничные не узнали по фотографиям ни жертву, ни убийцу.
- Черт!- сказал Морсби.
- Заковыристое дело, сэр,- продолжил инспектор Фокс.
Морсби сурово глянул на него.
- Тогда каким образом, черт возьми, один из них достал ключ от дома? Вот что я хочу знать. И не надо мне говорить, что у них могло и не быть ключа. У них должен был быть ключ, иначе бы они не смогли войти, не оставив никаких следов.
- И, помимо этого, откуда они узнали, что дом будет рустовать? Вы говорили, что один из них должен был знать или мисс Стейплз, или ее соседей.