И я пошел в окружении Гапта и тех, кто привел меня к этому человеку. Они повели меня назад по коридору, которым мы вышли на террасу, прямо в сплетение коридоров и пещер. Здесь они грубо впихнули меня в помещение, расположенное справа по коридору, и приказали оставаться там, пока меня не позовут.
   Я огляделся и увидел, что нахожусь в полутемной прямоугольной комнате, почти пустой; однако я увидел, что я тут не один. У противоположной стены на скамье сидел человек. Он поднял лицо, когда я вошел, и я увидел, что у него такие же правильные черты, как и у Наа-ее-лаа и тоже черные волосы. Некоторое время он удивленно изучал меня, а потом обратился ко мне:
   – Ты тоже раб?
   – Нет, я не раб, – ответил я, – Я пленник.
   – Это одно и то же, – заметил он. – Откуда ты попал сюда? Я не встречал подобных тебе в Ва-наа.
   – Я не из Ва-наа, – ответил я и вкратце ему рассказал, как попал в эту страну.
   Я уверен, что он не понял меня, хотя и выглядел и действительно был достаточно умным человеком. Он просто не мог вообразить себе того, чего ему никогда не приходилось испытывать. В этом он ничуть не отличался от интеллигентных и высокообразованных представителей моей планеты.
   – А ты? – спросил я. – Ты ведь не Калькар. Ты откуда?
   – Я из Лаэте, – ответил он. – Я выбрался из города и меня схватил их отряд.
   – Откуда вся эта вражда, – спросил я, – между жителями Лаэте и Калькарами, и кто, собственно говоря, Калькары?
   – Да, ты действительно не из Ва-наа, – ответил он. – Теперь я этому верю. Иначе ты бы не задавал таких вопросов. Калькары – это просто неправильное произношение слова, означавшего мыслители. Давным-давно мы представляли собой единую расу, жившую в мире со всеми обитателями Ва-наа. Мы выращивали Ва-гасов на мясо, как это делается сейчас у нас в Лаэте и здесь у Калькаров. Наши города, поселки, селения покрывали горы и спускались вниз к морю, и между нашими городами ходили электрические поезда (на самом деле он употребил не слово «поезд» а нечто звучащее в переводе как «земляной корабль»), а по небу летали могучие корабли. Наука помогла нам связаться с самыми отдаленными уголками нашей страны путем использования электричества. Жители одной области Ва-наа могли переговариваться с жителями другой, даже если это был самый отдаленный уголок нашей страны. Страна делилась на десять больших районов, каждый из которых управлялся своим Ямадаром, и все они соперничали друг с другом, стремясь сделать для своих жителей как можно больше. Были здесь и те, кто занимал высокие посты, и те, кто занимал маленькие; были среди них те, кто был очень богат, и те, кто был очень беден; однако, все они были равны, и дети бедных имели такую же возможность получить образование, как и дети богатых. Вот отсюда то и пошли наши беды. Между нами бытует поговорка: «Чем меньше знаешь, тем лучше», и я с ней полностью согласен, оглядываясь на историю нашей страны. Как только массы получили образование, в них сразу же выделилась когорта, которая выискивала всяческие недостатки в тех, кто превосходил их по знаниям и по власти. Наконец они организовали тайное общество под названием «Мыслители». Однако, по всей Ва-наа их правильно называют «те, кто думают, что они думают». Это длинная история и она длилась долго, но постепенно, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, мыслителям, которые больше говорили, чем думали, удалось привлечь на свою сторону народ и посеять в нем недовольство правительством. Наконец они подняли восстание и захватили власть и торговлю во всем мире. Ямадары были свергнуты, и правящий класс был отстранен от власти. Большинство из них было убито; те, которым удалось спастись – это мои предки, и они основали Лаэте. Существует поверье, что в Ва-наа есть еще подобные города, в которых укрылись потомки Ямадаров и правящих классов, однако, мы до сих пор знаем только один такой город – Лаэте. Мыслители не утруждают себя работой, и правление, и торговля развалились. У них не было достаточно знаний и ума не только для того, чтобы придумать что-то новое, но и для того, чтобы использовать то, что им досталось. Искусство и наука зачахли и Ва-гасы вернулись к варварству. Ва-гасы воспользовались моментом и сбросили ярмо, которое носили с незапамятных времен. Как Калькары прогнали благородных в пустынные горы, так и Ва-гасы изгнали их с равнин. Все следы древней культуры были стерты с лица Ва-наа. Лаэтяне сохраняли свои памятники, однако не преумножали их.
   Сменилось много поколений, прежде чем Лаэтяне смогли найти такое укромное место, как Лаэте. За это время они растеряли все знания и культуру прошлого. Да вообще-то было и невозможно сохранить все это, поскольку Калькары уничтожили все книги, записи, все библиотеки в Ва-наа. И так как теперь все усилия обеих рас направлены только на то, чтобы выжить, вряд ли когда-нибудь будет хоть какой-либо прогресс. Калькарам это просто не под силу, а Лаэтян чересчур мало, чтобы изменить хоть что-нибудь.
   – Да, это безнадежно, – заметил я. – Так же безнадежно, как и ситуация, в которой очутились мы оба. Я так понимаю, что из города Калькаров невозможно убежать, правильно?
   – Да, – ответил он, – это невозможно. Существует только один выход, а нас так путают, когда ведут в город, что нам просто не найти обратной дороги в этом лабиринте переходов и пещер.
   – Ну, а если мы даже выберемся наружу. Нам все равно не станет лучше. Мы никогда не найдем дорогу в Лаэте и снова станем добычей Калькаров или Ва-гасов. Не правда ли?
   – Нет, – возразил он, – в этом ты не прав. Если бы мне удалось взобраться на кромку вулкана, ведущего к этому городу, я бы нашел дорогу в Лаэте. Я один из охотников Ко-таа и прекрасно знаю местность на много миль вокруг моего города.
   Таким образом это был один из охотников Ко-таа, и я был рад, что не заговорил с ним о Наа-ее-лаа, о ее бегстве и о том, что я ее вообще знаю.
   – А кто такой Ко-таа? – спросил я демонстрируя полную неосведомленность.
   – Ко-таа – самый могущественный из благородных Лаэте, – ответил он, – теперь, когда Наа-ее-лаа, принцесса, мертва, а Саргот, ямадар Лаэте, дряхлеет, близок тот день, когда он станет правителем.
   – А если принцесса вернется в Лаэте, – спросил я, – тогда Ко-таа все равно станет ямадаром после смерти Саргота?
   – Он все равно станет им, – был ответ. – Если бы принцессу не унес этот ветер, несущийся вдаль, он женился бы на ней. Если бы она отказалась, она могла умереть. Ты ведь знаешь – люди смертны!
   – Что-то я не чувствую лояльности к своему правителю Сарготу и его дочери-принцессе, – заметил я.
   – Напротив, я лоялен к ним, однако я, как и все другие, опасаюсь Ко-таа. Все равно рано или поздно он станет правителем Лаэте. Именно поэтому многие благородные встали на сторону Ко-таа. Это не от любви к нему, а из страха перед ним.
   – А принцесса! – воскликнул я. – Неужели благородные не встанут на ее защиту?
   – А зачем? – спросил он. – Мы существуем только на небольшой территории нашего города, который таким образом – тюрьма для нас. Нам не на что надеяться в этой жизни, только последующие изменения могут дать что-нибудь новое. Если понято это, то тогда убийство человека уже не выглядит жестокостью. Он просто избавляется от этой страшной анархии, которая ввергла Ва-наа в варварство.
   Я понял его пессимистическую точку зрения и понял также, что он не был так уж плох или лоялен; просто, как и вся его раса, он отчаялся не видя конца этому медленному загниванию.
   – Я могу провести тебя к туннелю, ведущему к вулкану. Однако, я не представляю себе, как мы выберемся из этого города, полного врагов, когда на нас могут напасть каждую минуту, – сказал я.
   – Тут, вдали от центра, не так уж много можно встретить людей в проходах и пещерах. Если бы у нас были отметины, как у рабов, на лбу и ты бы не так выделялся по одежде, мы бы смогли добраться до туннеля.
   – Да, моя одежда заметна, – согласился я. – Она сразу же привлечет к нам внимание, но стоит попытаться. Я знаю, что найду выход, а провести остаток своей жизни рабом я не собираюсь.
   Правда, я несколько страшился судьбы ожидавшей меня и волновался, удалось ли бежать Наа-ее-лаа. Меня все время преследовала мысль, что она не смогла подтянуться и рухнула в пропасть. Гапт думал, что ей удалось убежать, но я знал, что она могла и упасть, а мы этого не заметили. Дело в том, что шест, по которому она карабкалась, был зацеплен немного в стороне от входа и, если ее пальцы разжались, она могла пролететь мимо входа. Чем больше я об этом думал, тем скорее мне хотелось добраться до Лаэте и найти ее.
   Пока мы обсуждали с ним план спасения, зашли двое рабов и принесли нам пищу. Это были сырые овощи и фрукты. Я внимательно разглядел их (рабов), ища орущие, но у них его не было. За это они могли поплатиться жизнью. Я мог бы воспользоваться их одеждой, если бы только это была не одежда рабов, однако, к этому времени у меня созрел смелый план и мне оставалось только терпеливо ждать, пока представится возможность его осуществления.
   После еды я почувствовал сонливость и уже хотел растянуться на полу, но мой компаньон, его звали Мо-го, указал мне на соседнюю комнату, в которой для нас было сделано спальное помещение.
   Проход в спальню закрывала тяжелая занавеска. И когда, я отодвинул ее и вошел в комнату, то погрузился в темноту. Эта комната не была покрыта составом, который иллюминировал их коридоры и пещеры. Позднее я узнал, что так были устроены все спальные комнаты. В углу были навалены высушенные листья, которые как я понял, должны были послужить мне матрасом и покрывалом, если мне таковые потребуются. Однако я в них не нуждался, поскольку после того, как покинул «Барсум», уже успел привыкнуть к неудобствам кочевой жизни. Как долго я проспал, я не знаю. Я проснулся от голоса Мо-го. Он склонился надо мной и тряс меня за плечо.
   – Тебя ждут, – шепнул он, – они пришли, чтобы отвести тебя к Двадцати Четырем.
   – Скажи им, чтобы убирались к черту! – пробормотал я, поскольку страшно хотел спать.
   Конечно, он не знал, кто такой «черт», но по моему голосу догадался что я не очень уважительно отозвался о Калькарах.
   – Не раздражай их, – посоветовал он, – это только затруднит твое положение. Если Двадцать Четыре приказывают, все должны повиноваться.
   – Кто такие Двадцать Четыре?
   – Это Комитет, который правит Калькарами.
   Теперь я уже окончательно проснулся и прошел вместе с ним в соседнее помещение, где нас нетерпеливо ожидали два Калькарских воина. Как только я увидел их у меня в мозгу стало вертеться одна и та же мысль: «Их только двое, их только двое!»
   Они находились в противоположном от нас конце комнаты у входа, а Мо-го был рядом со мной.
   – Их только двое, – шепнул я. – Ты берешь на себя одного, а я другого. Ну как ты готов?
   – Я возьму того, что справа, – шепнул он, и мы стали медленно подходить к ничего не подозревающим воинам.
   Когда мы оказались достаточно близко, мы одновременно бросились на них. Я не видел, как Мо-го боролся со своим противником, поскольку был занят своим. Я нанес ему страшный удар по подбородку и, как только он упал, я прыгнул на него, выхватил у него из ножен нож и, прежде чем он успел прийти в себя от удара, вонзил его ему прямо в сердце. После этого я повернулся, чтобы помочь Мо-го, но увидел, что он не нуждается в помощи. Он как раз поднимался с трупа своего врага, чье горло было располосовано от уха до уха его собственным оружием.
   – Быстрее, – крикнул я Мо-го, – затащи их в спальню, прежде чем нас обнаружат.
   Минуту спустя трупы уже лежали в темной комнате.
   – Мы выберемся из города, изображая из себя воинов-Калькаров, – сказал я, одновременно начиная снимать с себя одежду.
   – Неплохо, – ухмыльнулся Мо-го, Если тебе удастся найти проход к кратеру, то вполне возможно, что мы убежим.
   Нам потребовалось всего несколько минут, чтобы переодеться и спрятать трупы в листве. Когда мы вернулись в комнату и посмотрели друг на друга, то пришли к выводу, что если никто не будет к нам пристально приглядываться, мы вполне сойдем за Калькарских воинов и можем миновать коридоры. Дело в том, что Калькары не были чистой расой, и в их крови смешались разные типы. Конечно, мое строение, которое отличалось от строения Калькаров, так же, как и от строения лаэтян, представляло для нас большую опасность. Но мы вынуждены были рискнуть и, кроме того, у нас было теперь оружие.
   – Ну веди, – сказал Мо-го, – и если ты выведешь к вулкану, я обещаю, что мы попадем в Лаэте.
   – Хорошо, – сказал я, – пошли…
   И выйдя в коридор, я уверенно пошел в направлении, где как я знал, находился проход и эти ступени в туннель, который вел к кратеру. Я так же был уверен в правильности избранного мной пути, как если бы я гулял по окрестностям своего родного города.
   Нам удалось пройти достаточно много, и мы добрались до пещеры, где мне завязали глаза, никого не встретив на пути. Войдя мы увидели, что комната полна Калькаров. Некоторые из них развалились на скамьях, другие валялись на полу, подложив под себя листья. Как только мы вошли, взоры всех устремились на нас, но Мо-го быстро шагнул вперед и закрыл меня собой.
   – Кто вы такие и куда идете? – спросил один из Калькаров.
   – По приказу Двадцати Четырех, – сказал Мо-го и вступил в пещеру.
   Я мгновенно понял, что он не знает, в каком направлении идти, а если он заколеблется, все может рухнуть.
   – Иди прямо вперед, – шепнул я, и он быстро пошел в направлении туннеля.
   Нам повезло, что пещера была плохо освещена и что Калькары сгрудились в противоположном углу, чтобы понять, что я – не житель Ва-наа. Однако, они не остановили нас, хотя я видел, что один из них провожает меня подозрительным взглядом. Могу только сказать, что последние двадцать шагов я сделал буквально не дыша.
   Они вскоре остались позади, и мы пошли по туннелю, который прямо вел нас к кратеру.
   – Нам повезло, – заметил я.
   Молча, чтобы услышать в случае чего преследователей или Калькаров, которые могли оказаться впереди, мы быстро прошли спускающийся в кратер коридор. Наконец мы в последний раз повернули, и я увидел впереди дневной свет. Я вздохнул с облегчением и сразу же мою душу наполнило отчаяние. Я внезапно вспомнил, что здесь не осталось шестов, по которым мы могли взобраться наверх. Что же нам оставалось делать?
   – Мо-го, – обратился я к своему товарищу, когда мы остановились у выхода, – у нас нет шестов, чтобы подняться наверх. Я совершенно забыл об этом, но чтобы не дать Калькарам возможность вскарабкаться за мной, я выкинул все шесты, кроме одного, в пропасть, а этот шест соскользнул с кромки и полетел вниз, как раз тогда, когда мои преследователи собирались схватить меня.
   Я не сказал ему, что у меня был спутник, поскольку мне трудно было бы отвечать после того на его вопросы, так чтобы он не догадался, что это была Наа-ее-лаа.
   – Ничего, это можно поправить, – утешил он меня, – у нас есть два копья; они исключительно прочные, и, если у нас будет достаточно времени, мы сделаем из них что-нибудь, чтобы взобраться на кромку вулкана. Нам очень повезло, что нас не преследуют. Копья Калькаров имели серповидный выступ у острия. Точно такой же серповидные выступы, но побольше, имелись в копьях Ва-гасов. Идея Мо-го заключалась в том, чтобы прочно связать два копья вместе, а затем зацепить серпообразным выступом за кромку. Тщательно проверив надежность зацепления, мы могли попытаться подняться. Под туникой, вокруг тела, у него была обмотана веревка. Как он мне объяснил, это было обычное снаряжение каждого лаэтянина. Это была его идея обвязать того из нас, кто полезет первым, веревкой, в то время как другой отойдет как можно дальше в туннель, держа свободный конец, и попытается там прочней встать. Таким образом можно будет спасти сорвавшегося от смерти. Я заметил, конечно, что упавший сильно пострадает от ушибов и ранений даже при удачном падении.
   Я вызвался лезть первым и обвязал веревку вокруг пояса, а в это время Мо-го, отрезав от нее кусок, скреплял копья. Он работал быстро. Его ловкие, гибкие пальцы двигались так уверенно, как будто он всегда занимался этим делом. Если бы мне удалось подняться на вершину, я должен был скинуть копье и втащить Мо-го на веревке. Закрепив веревку достаточно надежно, я выбрался на уступ, насколько это было возможно, и попытался отыскать внизу наиболее надежное место на кромке, за которое можно было зацепиться крючком. Я стоял вот так, на краю бездны, держась одной рукой за стенку туннеля, когда до меня донеслись звуки погони. Мо-го печально сказал:
   – Все против нас, Землянин. – Этим именем он стал называть меня после того, как я ему сказал, как называется моя планета.


11. Встреча с Ко-таа


   Преследователи еще не показались, но по звуку шагов я мог определить, что они уже совсем близко. Нам еще надо было связать копья, найти надежное место на выступе, я должен был вскарабкаться и втащить наверх по веревке Мо-го. На все это теперь не было времени. Наше положение выглядело безнадежным. И все же я лихорадочно искал пути к спасению. Взгляд мой неожиданно упал на кольца веревки, лежащие на полу, один конец веревки надежно был закреплен вокруг моего пояса. В моем мозгу мелькнула сумасшедшая мысль. Я посмотрел на кромку, нависшую надо мной. Сумею ли я это сделать? Конечно, такая возможность существовала – уменьшенное притяжение Луны вполне допускало такое, хотя по земным стандартам это было просто невозможно. Но я уже не раздумывал, мне нельзя было задумываться: минутное колебание, и я не решился бы исполнить это. Подо мной мной разверзлась бездна, в которую я мог рухнуть, если бы мой план не удался, ну что из этого, право? Лучше смерть, чем рабство! Я присел, сконцентрировал всю свою волю и усилия и, резко оттолкнувшись, прыгнул вверх.
   О чем я думал в это мгновение, когда жизнь моя висела на волоске? О своем доме, о Земле, о своих друзьях? Нет, передо мной стояло бледное милое лицо с большими темными глазами, красивый лоб, обрамленный копной черных волос. Образ Наа-ее-лаа, лунной девушки, я унес бы с собой, если бы умер в это мгновение. Но мне не суждено было умереть. Мой прыжок донес меня до кромки кратера. Я извернулся и упал на землю. Мгновенно я перевернулся на живот и схватил веревку обеими руками.
   – Быстрее, Мо-го, – крикнул я вниз своему спутнику. – Быстро обвяжись веревкой и возьми копья, и я вытащу тебя наверх.
   – Тащи, – сразу же крикнул он мне. – Мне некогда обвязываться. Они уже здесь. Тащи, и как можно скорее.
   Я сделал, как он приказал, и мгновение спустя он уже держался за кромку кратера. Я помог ему выбраться. Копья он успел прихватить с собой. Несколько мгновений он стоял молча и никак не мог прийти в себя, затем потряс головой.
   – Я до сих пор не понимаю, – сказал он наконец, – как это тебе удалось, но это было прекрасно.
   – Я и сам не думал, что способен совершить такое, – ответил я. – Однако все лучше, чем рабство.
   Мы услышали, что внизу у Калькаров началась сердитая перебранка. Мо-го подобрал осколок и, свесившись вниз, швырнул его в них.
   – Я попал, – обернулся он ко мне радостно. Он полетел в ничто. Они этого очень не любят. Они верят, что для того, кто упал в кратер, уже невозможны превращения.
   – Как ты думаешь, они попытаются преследовать нас? – спросил я.
   – Не думаю, – ответил он. – Они еще долго не осмелятся воспользоваться своими шестами, опасаясь, что мы поблизости и можем столкнуть их в пропасть. Я кину еще один камень, если там еще стоит кто-нибудь, и мы пойдем. А кроме того, я не боюсь их здесь, в горах. Вокруг полно обломков, а мы в Лаэте все время тренируемся – я попаду в любую цель, в которую мне хватит сил добросить камень.
   Калькары уже отступили в туннель, так что Мо-го не представилось больше возможности посчитаться с кем-нибудь из них. Тогда он повернулся и пошел в горы. Я следовал за ним.
   Могу вас уверить, что я чувствовал себя значительно спокойнее теперь, вооруженный ножом и копьем, а пока мы шли, я практиковался в швырянии камней. Под руководством Мо-го я вскоре значительно преуспел в этом.
   Я не буду утомлять вас рассказом о том, как мы добирались до Лаэте. Как долго мы шли, я не имею ни малейшего представления. Может быть день, может неделю, а может и месяц. В Ва-наа время – совершенно бессмысленное понятие. Наконец мы поднялись по глубокому ущелью и вышли на покатое плато. Недалеко от нас возвышалась конусообразная гора, вознесшаяся на милю в высоту.
   – Вот Лаэте! – вскричал Мо-го. Кратер, в котором находится вход в город, лежит за этой горой.
   Мы приблизились к городу, поскольку нам нужно было обогнуть его основание, чтобы достичь кратера, и я имел возможность поподробнее осмотреть этот гигантский внутрилунный комплекс. Основанием города служил старый потухший вулкан, вершина которого, видимо, была снесена взрывом во время извержения в незапамятные времена. На этом основании и строили лаэтяне свои дома, которые так же ставили друг на друга, как и в городе Калькаров, из которого мы бежали. О большом возрасте Лаэте можно было судить по той гигантской высоте, на которую вознеслись здания. Строение верхнего яруса находились на высоте мили над поверхностью плато. Периферию города охватывали узкие террасы, и когда мы подошли ближе, я увидел выходящие из них двери и окна, и фигурки движущихся людей. Все это очень напоминало мне пчелиный улей. Когда мы уже совсем приблизились к основанию города, я увидел, что нас заметили, поскольку на террасах столпились люди, смотрящие без сомнения на нас, и о чем-то переговаривающиеся.
   – Они увидели нас сверху, – сказал я, – почему ты их не окликнешь?
   – Они приняли нас за Калькаров. Лучше уж проникнуть в город через туннель. Там уж никаких недоразумений не возникнет.
   – Если они думают, что мы Калькары, – спросил я, – неужели они не нападут на нас.
   – Нет, – ответил он. – Калькары часто проходят мимо нашего города, и, если они не пытаются проникнуть внутрь, мы им не препятствуем.
   – Что ж, ваши люди боятся их? – спросил я.
   – Практически это так, – ответил он. – Они значительно превосходят нас по численности – соотношение примерно один к тысячи и, поскольку для них не существует ни справедливости, ни милосердия, и у них нет чести, мы стараемся раздражать их поменьше.
   Наконец мы подошли к кратеру, и Мо-го, привязав веревку к дереву, растущему поблизости спустился в туннель. Я спустился за ним. Мо-го втянул веревку внутрь и обмотал ее вокруг пояса. После этого мы пошли по коридору в Лаэте.
   После всех этих приключений, когда я встречал только враждебно настроенных по отношению ко мне жителей Ва-наа, я себя почувствовал возвращающимся домой. Мо-го заверил меня, что люди Лаэте примут меня хорошо и будут относиться ко мне, как к другу. Он даже пообещал для меня хорошую должность при дворе Ко-таа. Единственное о чем я сожалел сейчас, что со мной не было Наа-ее-лаа. Я был почти уверен, что она пропала. Даже если ей удалось выбраться на кромку кратера, я сомневался, что она смогла найти дорогу в Лаэте. После нашей разлуки я не находил себе места и пришел к выводу, что дружба этой девушки значила для меня гораздо больше, чем я думал. Когда я думал о ней, к горлу подступал комок. Это было несправедливо, что такая юная и очаровательная девушка так безвременно погибла.
   Расстояние от кратера до Лаэте невелико, и вскоре мы уже вышли на нижнюю дорогу. Она была расположена как раз на кромке вулкана, на котором высился город. И тут мы попали прямо в руки воинов, которых было около пятидесяти человек.
   Мо-го вышел из туннеля, держа копье обеими руками высоко над головой острием назад. Я сделал то же самое. Воины были настолько поражены, увидев двух людей, выходящих из туннеля, которым уже давно не пользовались, что вполне могли прикончить нас прежде чем разобрались бы, что мы пришли со знаком мира.
   – Что вам здесь надо, Калькары? – воскликнул их предводитель.
   – Мы не Калькары, – ответил мой спутник. – Я – Мо-го: паладар, а это мой друг. Неужели ты, Ко-во, джамадар, не узнаешь меня?
   – Да, – воскликнул предводитель, – это действительно Мо-го, паладар. Мы, считали, что ты погиб.
   – Я бы действительно погиб, если бы не мой спутник, – сказал Мо-го, кивая в мою сторону. – Меня схватили Калькары и заключили в городе номер 337.
   – Тебе удалось выбраться из города Калькаров? – воскликнул Ко-во в крайнем изумлении. – Это невозможно. Такого никогда не случалось.
   – Нам, однако, это удалось, – возразил Мо-го, – благодаря моему другу. – И он вкратце рассказал Ко-во о нашем побеге.
   – В это трудно поверить, – сказал лаэтянин после того, как Мо-го закончил рассказ. – А как имя твоего друга и из какой страны, ты говоришь он попал к нам?
   – Его зовут Юю-лан-фит, – ответил Мо-го. Во всяком случае точнее он его выговорить не мог, и под именем Юю-лан-фита я и жил среди лаэтян.
   Они считали, что «пятый» (они произносили это как «фит») означает титул, как это было принято у них. Например Саргот – ямадар или император, Ко-во – джамадар или герцог, Мо-го – паладар или князь. Я, чтобы подшутить над ними, сказал, что это слово эквивалентно их слову принц, и с тех пор, в зависимости от желания собеседника, меня именовали то Юю-лан-фит, то ямадар.
   По просьбе Мо-го Ко-во выделил нам воинов, чтобы те сопровождали нас до дома Мо-го на случай, если возникнут какие-либо осложнения по поводу нашей Калькарской одежды.