Страница:
Вот и Крессида. Она шла к нему, ее сопровождал суровый, строго одетый мужчина, за которым следовал слуга с багажом.
Трис с удивлением заметил, что Крессида надела очки. Еще одна деталь маскарада. Она несла свою шляпную коробку и потому выглядела несколько странно.
Крессида увидела его, но не замедлила шаг. Он сознательно не двинулся с места, так что ей пришлось задеть его. Она посмотрела на него так, как это сделала бы любая приличная женщина в подобной ситуации, и взгляд был усилен этими круглыми очками. Он не смог удержаться от улыбки и, пытаясь изобразить любезность, наклонился и вложил кусок бумаги ей в руку.
Ее глаза округлились. Он испугался, что она все провалит, но девушка прошла мимо, высоко подняв голову. Трис смотрел ей вслед, любуясь изящной, фигурой. Он повернулся и заметил, что другой пассажир смотрит на него с явным неодобрением.
Трис пошел обратно в гостиницу. Боже, вскоре его репутация будет запятнана.
Его репутация? Когда это раньше он беспокоился о своей репутации? По праву рождения он мог делать все, что хотел.
В холле он прошел мимо Крессиды и стал терпеливо ждать, пока кто-нибудь из обслуживающего персонала обратит на нее внимание. Ему хотелось схватить одного из слуг, пресмыкавшихся перед ним, и заставить обслужить Крессиду.
Закипая от гнева, он вернулся в свою комнату, чтобы приступить к выполнению плана. Чем быстрее все закончится, тем скорее она будет в безопасности, в ее привычном благопристойном мире. И он, черт побери, должен научить ее требовать от мира большего. Она была умной, храброй и предприимчивой, но если ничего не сделать, то она навсегда останется в заурядном мирке Мэтлока.
Он дернул за шнурок звонка сильнее, чем хотел, и содрогнулся при мысли о герцоге Сент-Рейвене, шумом привлекающем внимание к себе. Через несколько секунд в комнату вбежала запыхавшаяся служанка.
– Что-то случилось, ваша светлость?
– Я устал ждать. Скажи Бурро, что я должен увидеть его немедленно.
Служанка раскрыла рот от удивления:
– Ваша светлость, у него клиент.
Трис вынул свой монокль и посмотрел на служанку сквозь него.
– И это важнее моих желаний?
Бедная девушка побледнела.
– Нет, ваша светлость! Конечно, нет, ваша светлость!
Она выскочила за дверь, и Трис поморщился. Он должен дать ей хорошие чаевые. Теперь надо решить, что он скажет при встрече со своим незаконнорожденным кузеном.
Через минуту без стука открылась дверь, в комнату вошел незнакомый мужчина в рубашке с короткими рукавами и жилете и закрыл дверь за собой.
– Зачем пугать слуг, ваша светлость?
Их сходство было очевидным. У Жана-Мари Бурро были каштановые волосы и крепкое телосложение, он слегка напомнил Трису человека, которого он каждый день видел в зеркале, и еще больше – его дядю. На самом деле он был очень похож на их предка, чей портрет висел в Сент-Рейвенз-Маунт.
– Когда ты был в Сент-Рейвенз-Маунт? – спросил Трис.
– Весной, когда ты еще не вернулся. – Бурро говорил по-английски хорошо, но с сильным акцентом.
Трис перешел на французский.
– Я хотел сказать что-нибудь драматическое, вроде «Итак, сэр, наконец-то мы встретились».
– На что я бы ответил: «Гнусный негодяй, ты уничтожил мой дом».
На секунду Трис насторожился, но увидел озорные глаза француза и рассмеялся. Удивительно. Бурро нравился ему, он понимал своего незаконнорожденного кузена. Неужели права пословица о том, что кровь не водица?
Он никогда не был близок с шестью двоюродными сестрами, и его мать была единственным ребенком в семье. Он был дружен кое с кем из Пекуортов, но они не были родственниками.
Трис указал на вино.
– Увы, я не додумался потребовать два бокала.
Его кузен подошел к умывальнику и нашел там подходящий стакан. Он налил вино в стакан и в бокал и предложил бокал Трису. Дерзкий плут, но и Трис такой же.
Он поднял бокал.
– Твое здоровье! Итак, я надеюсь услышать о твоих последних приключениях.
Француз отхлебнул вина.
– Это может подождать? В комнате меня ждет клиент.
Трис замер. Как он мог забыть о такой очевидной вещи?
Ведь об этом же говорили и хозяин гостиницы, и служанка – и оба раза он не обратил на это внимания!
Он знал, кто этот клиент. Женщина с большими серыми глазами. Он прислушался, нет ли звуков поднятой тревоги в другом конце коридора.
– Клиент может подождать? – спросил он.
Если Крессида попадет в спальню, все будет в порядке. Если нет – она, конечно, сможет выпутаться из ситуации. Она быстро соображает.
– Немного. – Казалось, Бурро был удивлен. – Мои приключения… – Он посмотрел на Триса. Его глаза, прикрытые тяжелыми веками, наверное, сводили женщин с ума. – Ты собираешься передать меня в руки палача?
– Я не думаю, что ты заслуживаешь петли за свои дела, но, оказавшись в суде, ты мог бы запятнать честь моей семьи. Я не могу этого допустить.
Как долго он должен держать его? Следовало договориться о каком-нибудь условном сигнале. По правде говоря, никто из них не был способен предусмотреть все детали.
– Тогда, – сказал Бурро, – сколько ты заплатишь мне за то, что я не стану позорить честь твоей семьи?
Трис вернулся к реальности. Такая вот дружба кузенов.
– Почему я должен платить тебе хоть сколько-нибудь? Ты не сможешь причинить вреда, не открыв, что ты – Ле Корбо.
– Возможно. – Что-то беспокоило Триса в улыбке француза. – Скажите мне, ваша светлость, почему вы заставили кого-то сыграть мою роль?
По крайней мере Бурро не знал, кто был его двойником.
– Как ты узнал, что это подстроил я?
– А кто же еще? Я знал, ты не захочешь, чтобы меня повесили. И понимал причины этого. Я собирался заставить тебя вступиться за меня, как вдруг – бах! – моя невиновность доказана, и меня освобождают.
– Теперь ты знаешь, почему так случилось.
– Конечно, но у герцога есть и более легкие способы для того, чтобы освободить заключенного.
– Неужели даже после революции во Франции такой произвол? У герцога в Англии много власти, но он не может грубо попирать закон. Это было бы тяжело, но более того, все бы узнали, что я заинтересован в тебе. Теперь почему бы тебе не рассказать мне о том, что тебе нужно, хотя ты не можешь ничего требовать от меня.
– Неужели, ваша светлость?
У Триса по спине побежали мурашки. Он знал, что Бурро был искусным игроком. Он также не сомневался – тот считает, что у него все козыри.
Крессида остановилась перед дверью номера 16.
Она слишком поздно поняла, что они с Трисом не спланировали, что должен делать каждый из них. Как они могли быть такими бестолковыми? Ее сердце гулко билось в груди, и поэтому она стала считать до ста, одновременно наблюдая за верхней лестничной площадкой.
При счете «восемьдесят четыре» она увидела, что по площадке быстро идет мужчина в рубашке с короткими рукавами. Никаких гарантий того, что это Ле Корбо, но он не был похож па слугу, и кто еще стал бы ходить в таком виде?
Холл на мгновение опустел, и Крессида вздохнула и шагнула к лестнице, как будто она имела полное право это сделать. Ее сердце забилось еще быстрее, и ей захотелось помчаться в укрытие коридора.
Девушка поднялась по ступеньками, готовая к тому, что чей-нибудь голос прикажет ей остановиться, повернулась в ту сторону, откуда пришел человек, и замерла, собираясь с мыслями. Почему она занимается этим безумным, преступным делом? Она же может оказаться в тюрьме!
Крессида сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться, затем выпрямилась и направилась вдоль коридора, глядя на номера комнат. Она напомнила себе, что она – любовница, которую бросил Ле Бурро, и приехала для того, чтобы умолять его вернуться к ней.
20, 19, 18. Тот человек скорее всего был Бурро. План работал. Номера 16 и 17 были в конце коридора слева. Напротив были две двери – 14 и 15, Значит, дверь посередине ведет на черную лестницу.
Почему-то теперь, когда пришло время для действий, ей стало страшно повернуть ручку одной из дверей и зайти внутрь. У нее была очень убедительная причина для этого. Когда она сделает это, то в глазах всего мира станет воровкой.
Воров вешают! В последнее время нечасто, по крайней мере не мелких воришек, попавшихся в первый раз, но таких ссылают в Австралию.
Повторив про себя свою выдуманную историю и подумав, что Трис сейчас отвлекает Ле Корбо, она повернула ручку номера 16. В любом случае герцог Сент-Рейвен, конечно, не позволит, чтобы ее отправили в тюрьму.
Крессида открыла дверь и зашла в комнату. Это была спальня. И ее охватила паника.
На кровати лежала обнаженная женщина и смотрела на нее.
Крессида чуть было не закричала. Но женщина только подняла брови, и тут испуганная Крессида заметила мольберт, на котором была великолепная незаконченная картина – соблазнительная поза роскошного женского тела.
Художник! Бурро – художник.
Это не обычный светский портрет, который она ожидала увидеть.
Женщина улыбнулась:
– Пришла на следующий сеанс, милочка?
Крессида смогла наконец вдохнуть и ухватилась за предложенное объяснение.
– Да! Я не знала, что здесь кто-то будет… – Она взглянула на женщину, затем отвела взгляд. – Я хочу сказать… может, я подожду в другой комнате?
Девушка посмотрела налево и увидела дверь, которая должна вести в номер 17, в гостиную. Она шагнула в ее сторону, но взяла себя в руки и стала оглядывать первую комнату в поисках статуэтки.
Ее не было видно, и не было никакой возможности обыскать комнату. Если Трису можно ругаться, то и ей тоже. Про себя она произнесла одно из его ругательств.
Проклятие!
– Если хочешь, – сказала женщина, – но я не возражаю, если ты останешься. Я не могу двинуться с места – иначе он сильно разозлится. Но ты можешь присесть – поговорим, скоротаем время.
Мысль о том, что она будет болтать с абсолютно обнаженной женщиной, потрясла Крессиду, но ее главная проблема заключалась в том, чтобы найти способ осмотреть все вокруг. Она стала ходить по комнате. Женщина, несомненно, не удивится, что незваная гостья прохаживается в ожидании своего часа.
– Ты давно работаешь натурщицей? – спросила она просто для того, чтобы сказать хоть что-нибудь, и подошла к пустому камину. Какой бы найти повод для того, чтобы заглянуть в него?
– Пару месяцев. А ты?
Крессида вспомнила, что она тоже должна быть натурщицей. Ей приходится запоминать столько разных ролей!
– Это мой первый сеанс.
– Неудивительно, что ты так напряжена. Не волнуйся! Быстро привыкнешь, в этом нет ничего особенного. К тому же он настоящий джентльмен. Никаких глупостей.
Блуждания по комнате снова привели Крессиду к мольберту. Она остановилась, пораженная красотой картины. Разбойник он или нет, но у Жана-Мари Бурро был талант. Художник сделал изысканное лакомство из крупных грудей женщины, ее пышных бедер, узкой талии и изящных ног.
Инстинктивно Крессида знала, что эта картина будет возбуждать многих мужчин.
А Триса?
– Тебе не холодно? – спросила она.
– Немного. Не укроешь меня вон тем одеялом, милочка? Он так делает, когда хочет поработать над деталями и ему не нужна натурщица. Как я и сказала, настоящий джентльмен. Его позвали, но он не думал, что уйдет надолго.
Боже, время уходит! Что ей делать?
Крессида поставила свою шляпную коробку, развернула шерстяное одеяло, лежавшее на краю кровати, и укрыла им женщину. Может, ей попытаться связать ее, чтобы обшарить комнату?
– Я Лиззи Данстан. А ты?
– Джейн Уэмворти.
– Незачем так смотреть на меня.
Крессида только сейчас поняла, что у нее выражение лица Уэмворти. Ну что же, она сыграет эту роль. Девушка схватила свою коробку.
– Я лучше подожду в соседней комнате. До свидания, мисс Данстан!
– Миссис! – закричала женщина ей вслед довольно громко.
Крессида закрыла дверь и прислушалась, ожидая звуков тревоги и приближающихся шагов.
Гостиница не была тихим местом – она слышала, как цокают копыта лошадей и как кто-то отдает приказы за окном, – но в этом не было ничего необычного. Лиззи Данстан оставалась в своей позе. Крессида могла только молиться о том, чтобы Трис еще немного задержал Ле Корбо.
Но как только Бурро вернется, женщина расскажет ему о том, что у него была еще одна посетительница. Если он хватится статуэтки, то будет знать, кто взял ее.
Джейн Уэмворти. О, бедная миссис Уэмворти. Остается надеяться, что она никогда не окажется в Хэтфилде!
Если повезет, он не заметит, что что-то пропало. Она собиралась забрать драгоценности, а не статуэтку. В худшем случае она собиралась подменить фигурку.
Крессида поставила шляпную коробку на стол и осмотрелась, холодея от неприятного предчувствия. Статуэтки не было видно, и ее здесь негде было спрятать. Она должна быть в спальне. Возможно, в саквояже.
В этой комнате мало что принадлежало постояльцу – только куртка, брошенная на диван, и три книги на столе, стоящем рядом с единственным креслом. На каминной полке тикали часы, а над пустым камином по бокам от часов стояли две фигурки, но это была дешевая керамика.
В комнате не было потайных мест – диван и кресло, стол с четырьмя стульями вокруг и старомодная скамейка с выдвижным ящиком у стены.
Скамейка с выдвижным ящиком!
Крессида быстро подошла к ней и потянула за край сиденья. Оно сдвинулось с места. Скамейка была тяжелой, но девушке удалось приподнять ее: под ней был сундук!
К этому моменту она уже была настолько уверена в неудаче, что теперь смотрела на сундук так, будто сейчас он может растаять в дымке. Но он остался на месте – простой, обтянутый кожей сундук, углы обиты медью. На нем висел медный замок.
Девушка принялась за работу, молясь о том, чтобы Трису удалось задержать Бурро.
Она вынула отмычку из коробки. Все, что ей нужно, это открыть замок и забрать драгоценности из статуэтки.
Наконец ей удалось просунуть отмычку под металлическую пластинку. Она остановилась, чтобы передохнуть и прислушаться.
Ничего подозрительного.
Теперь попробуем повернуть. Инструмент слегка изогнулся. Она надавила на него, и пластина немного поддалась.
Вдруг Крессида увидела, что в замке двери торчит ключ. Она бросилась к двери и повернула его. Вот так! Теперь никто не ворвется сюда из коридора. В двери, ведущей в спальню, замка не было. Она пожала плечами. Что ж, она сделала все, что могла.
Девушка вернулась к работе, мечтая о том, чтобы ее сердце билось помедленнее, чтобы не кружилась голова. Но это были лишь мечты – по крайней мере у нее не дрожали руки, когда она снова повернула отмычку.
Вдруг она услышала шум, крики. Звук удара – будто упало что-то тяжелое.
Крессида замерла, как будто это могло спасти ее. Но затем она вздохнула с облегчением: звуки были громкие, но раздавались издалека. Где-то кричали люди, она даже услышала охотничий клич. В «Раковине моллюска» или где-то поблизости собрались какие-то буяны, но это было прекрасно. Слуги гостиницы будут заняты ими.
Она вернулась к работе и изо всех сил повернула отмычку. Замок открылся!
Крессида едва удержалась от радостного крика, отложила свой инструмент и подняла крышку. Если после всего этого там нет статуэтки, у нее будет истерика…
Она заглянула внутрь сундука. Там в беспорядке лежали разные ценные вещи, многие из Индии. Она подумала, что они очень похожи на те, которые принадлежали ее отцу. Сбитая с толку, она заметила и несколько эротических статуэток из слоновой кости. Неужели в Англии сотни таких статуэток? Собирает ли их Ле Корбо? У нее возникло кошмарное видение, как она пытается найти в грудах статуэток нужную…
Она взяла себя в руки. Ле Корбо украл одну статуэтку у Миранды – она знала это. Значит, эта статуэтка должна быть здесь. Крессида поправила на носу очки и начала высвобождать статуэтки из клубка цепочек, ожерелий, оружия, отчаянно надеясь увидеть нужный фасон шляпы на голове костяной женщины.
– Я мог бы сказать, что ты лжешь, – сказал Трис кузену. – Сомневаюсь, что у тебя хватит денег на то, чтобы судиться со мной в английских судах. Так что в конце концов я выиграю дело.
На лице француза все еще играла улыбка игрока.
– Возможно. Но ты можешь избежать всего этого, если проявишь благородство. И твоя семья в самом деле должна мне.
– Ты незаконнорожденный сын моего дяди. У тебя нет никаких прав.
– Герцог жестоко обошелся с моей матерью.
– Он со всеми обращался жестоко…
Шум заглушил слова Триса. Громкие голоса внизу. Удар потряс старое здание – как будто уронили тяжелый шкаф. Раздался крик, очень похожий на охотничий клич.
Трис переглянулся с Бурро, и они вместе пошли к двери. Эта тревога, похоже, никак не связана с их делом, но Крессида… Он должен позаботиться о ее безопасности.
Может, это Миранда? Он не мог представить себе, что она способна устроить беспорядок, по крайней мере такого рода. Кажется, внизу собралась пьяная толпа.
Затем он услышал топот тяжелых башмаков, поднимающихся по лестнице.
Трис и Бурро прошли половину коридора, когда на лестничной площадке показалась толпа пьяных. Они кричали «ату!» и «улюлю» и молотили во все двери.
– Корбо! – зарычал кто-то. – Попался!
Трис узнал Крофтона и повернулся к Бурро, но его кузен уже бежал за толпой по коридору. Выругавшись, Трис последовал за ним. В комнате Ле Корбо была Крессида!
Кто-то уже пробрался в самую дальнюю комнату. Закричала женщина. Зарычав, Трис силой проложил себе путь в комнату. Там Бурро стаскивал какого-то человека с кровати. С женщины.
Трое тварей были в постели. Трис отшвырнул одного так, что тот врезался в стену, и понял, что обнаженная женщина – не Крессида.
Человек, которого он отшвырнул, был Пью, все еще в костюме Генриха VIII. Бурро ударил мужчину, одетого тигром, и теперь катался по полу с Арлекином и еще одним человеком в помятой обычной одежде. Перепуганная женщина пыталась завернуться в одеяло; она, казалось, не пострадала. Трис осматривал комнату.
Где Крессида?
Он услышал грохот и треск в соседней комнате и перепрыгнул через дерущихся…
Затем он остановился в дверях.
Вот и она, бледная, за стеклами очков – расширенные глаза. Девушка держала статуэтку и смотрела на Крофтона и толпу пьяных мужчин, только что выломавших дверь. Она взглянула на Триса, а затем вновь перевела взгляд на Крофтона и его пьяную компанию.
Каждый мускул в теле Триса напрягся; ему хотелось броситься ей на помощь, но он понял, что ее лучшим защитником будет не просто мужчина, а герцог.
Она попалась, и слишком рано. Они проиграли, но теперь ее нужно увезти отсюда в безопасное место. А для этого, решил Крис, он должен сделать вид, что не знаком с ней.
Он вынул свой монокль.
– В чем причина шума? – обратился он к присутствующим.
Крофтон обернулся, его глаза сузились.
– Сент-Рейвен? – Затем он вновь повернулся к Крессиде. – Так, так, так…
Глава 25
Трис с удивлением заметил, что Крессида надела очки. Еще одна деталь маскарада. Она несла свою шляпную коробку и потому выглядела несколько странно.
Крессида увидела его, но не замедлила шаг. Он сознательно не двинулся с места, так что ей пришлось задеть его. Она посмотрела на него так, как это сделала бы любая приличная женщина в подобной ситуации, и взгляд был усилен этими круглыми очками. Он не смог удержаться от улыбки и, пытаясь изобразить любезность, наклонился и вложил кусок бумаги ей в руку.
Ее глаза округлились. Он испугался, что она все провалит, но девушка прошла мимо, высоко подняв голову. Трис смотрел ей вслед, любуясь изящной, фигурой. Он повернулся и заметил, что другой пассажир смотрит на него с явным неодобрением.
Трис пошел обратно в гостиницу. Боже, вскоре его репутация будет запятнана.
Его репутация? Когда это раньше он беспокоился о своей репутации? По праву рождения он мог делать все, что хотел.
В холле он прошел мимо Крессиды и стал терпеливо ждать, пока кто-нибудь из обслуживающего персонала обратит на нее внимание. Ему хотелось схватить одного из слуг, пресмыкавшихся перед ним, и заставить обслужить Крессиду.
Закипая от гнева, он вернулся в свою комнату, чтобы приступить к выполнению плана. Чем быстрее все закончится, тем скорее она будет в безопасности, в ее привычном благопристойном мире. И он, черт побери, должен научить ее требовать от мира большего. Она была умной, храброй и предприимчивой, но если ничего не сделать, то она навсегда останется в заурядном мирке Мэтлока.
Он дернул за шнурок звонка сильнее, чем хотел, и содрогнулся при мысли о герцоге Сент-Рейвене, шумом привлекающем внимание к себе. Через несколько секунд в комнату вбежала запыхавшаяся служанка.
– Что-то случилось, ваша светлость?
– Я устал ждать. Скажи Бурро, что я должен увидеть его немедленно.
Служанка раскрыла рот от удивления:
– Ваша светлость, у него клиент.
Трис вынул свой монокль и посмотрел на служанку сквозь него.
– И это важнее моих желаний?
Бедная девушка побледнела.
– Нет, ваша светлость! Конечно, нет, ваша светлость!
Она выскочила за дверь, и Трис поморщился. Он должен дать ей хорошие чаевые. Теперь надо решить, что он скажет при встрече со своим незаконнорожденным кузеном.
Через минуту без стука открылась дверь, в комнату вошел незнакомый мужчина в рубашке с короткими рукавами и жилете и закрыл дверь за собой.
– Зачем пугать слуг, ваша светлость?
Их сходство было очевидным. У Жана-Мари Бурро были каштановые волосы и крепкое телосложение, он слегка напомнил Трису человека, которого он каждый день видел в зеркале, и еще больше – его дядю. На самом деле он был очень похож на их предка, чей портрет висел в Сент-Рейвенз-Маунт.
– Когда ты был в Сент-Рейвенз-Маунт? – спросил Трис.
– Весной, когда ты еще не вернулся. – Бурро говорил по-английски хорошо, но с сильным акцентом.
Трис перешел на французский.
– Я хотел сказать что-нибудь драматическое, вроде «Итак, сэр, наконец-то мы встретились».
– На что я бы ответил: «Гнусный негодяй, ты уничтожил мой дом».
На секунду Трис насторожился, но увидел озорные глаза француза и рассмеялся. Удивительно. Бурро нравился ему, он понимал своего незаконнорожденного кузена. Неужели права пословица о том, что кровь не водица?
Он никогда не был близок с шестью двоюродными сестрами, и его мать была единственным ребенком в семье. Он был дружен кое с кем из Пекуортов, но они не были родственниками.
Трис указал на вино.
– Увы, я не додумался потребовать два бокала.
Его кузен подошел к умывальнику и нашел там подходящий стакан. Он налил вино в стакан и в бокал и предложил бокал Трису. Дерзкий плут, но и Трис такой же.
Он поднял бокал.
– Твое здоровье! Итак, я надеюсь услышать о твоих последних приключениях.
Француз отхлебнул вина.
– Это может подождать? В комнате меня ждет клиент.
Трис замер. Как он мог забыть о такой очевидной вещи?
Ведь об этом же говорили и хозяин гостиницы, и служанка – и оба раза он не обратил на это внимания!
Он знал, кто этот клиент. Женщина с большими серыми глазами. Он прислушался, нет ли звуков поднятой тревоги в другом конце коридора.
– Клиент может подождать? – спросил он.
Если Крессида попадет в спальню, все будет в порядке. Если нет – она, конечно, сможет выпутаться из ситуации. Она быстро соображает.
– Немного. – Казалось, Бурро был удивлен. – Мои приключения… – Он посмотрел на Триса. Его глаза, прикрытые тяжелыми веками, наверное, сводили женщин с ума. – Ты собираешься передать меня в руки палача?
– Я не думаю, что ты заслуживаешь петли за свои дела, но, оказавшись в суде, ты мог бы запятнать честь моей семьи. Я не могу этого допустить.
Как долго он должен держать его? Следовало договориться о каком-нибудь условном сигнале. По правде говоря, никто из них не был способен предусмотреть все детали.
– Тогда, – сказал Бурро, – сколько ты заплатишь мне за то, что я не стану позорить честь твоей семьи?
Трис вернулся к реальности. Такая вот дружба кузенов.
– Почему я должен платить тебе хоть сколько-нибудь? Ты не сможешь причинить вреда, не открыв, что ты – Ле Корбо.
– Возможно. – Что-то беспокоило Триса в улыбке француза. – Скажите мне, ваша светлость, почему вы заставили кого-то сыграть мою роль?
По крайней мере Бурро не знал, кто был его двойником.
– Как ты узнал, что это подстроил я?
– А кто же еще? Я знал, ты не захочешь, чтобы меня повесили. И понимал причины этого. Я собирался заставить тебя вступиться за меня, как вдруг – бах! – моя невиновность доказана, и меня освобождают.
– Теперь ты знаешь, почему так случилось.
– Конечно, но у герцога есть и более легкие способы для того, чтобы освободить заключенного.
– Неужели даже после революции во Франции такой произвол? У герцога в Англии много власти, но он не может грубо попирать закон. Это было бы тяжело, но более того, все бы узнали, что я заинтересован в тебе. Теперь почему бы тебе не рассказать мне о том, что тебе нужно, хотя ты не можешь ничего требовать от меня.
– Неужели, ваша светлость?
У Триса по спине побежали мурашки. Он знал, что Бурро был искусным игроком. Он также не сомневался – тот считает, что у него все козыри.
Крессида остановилась перед дверью номера 16.
Она слишком поздно поняла, что они с Трисом не спланировали, что должен делать каждый из них. Как они могли быть такими бестолковыми? Ее сердце гулко билось в груди, и поэтому она стала считать до ста, одновременно наблюдая за верхней лестничной площадкой.
При счете «восемьдесят четыре» она увидела, что по площадке быстро идет мужчина в рубашке с короткими рукавами. Никаких гарантий того, что это Ле Корбо, но он не был похож па слугу, и кто еще стал бы ходить в таком виде?
Холл на мгновение опустел, и Крессида вздохнула и шагнула к лестнице, как будто она имела полное право это сделать. Ее сердце забилось еще быстрее, и ей захотелось помчаться в укрытие коридора.
Девушка поднялась по ступеньками, готовая к тому, что чей-нибудь голос прикажет ей остановиться, повернулась в ту сторону, откуда пришел человек, и замерла, собираясь с мыслями. Почему она занимается этим безумным, преступным делом? Она же может оказаться в тюрьме!
Крессида сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться, затем выпрямилась и направилась вдоль коридора, глядя на номера комнат. Она напомнила себе, что она – любовница, которую бросил Ле Бурро, и приехала для того, чтобы умолять его вернуться к ней.
20, 19, 18. Тот человек скорее всего был Бурро. План работал. Номера 16 и 17 были в конце коридора слева. Напротив были две двери – 14 и 15, Значит, дверь посередине ведет на черную лестницу.
Почему-то теперь, когда пришло время для действий, ей стало страшно повернуть ручку одной из дверей и зайти внутрь. У нее была очень убедительная причина для этого. Когда она сделает это, то в глазах всего мира станет воровкой.
Воров вешают! В последнее время нечасто, по крайней мере не мелких воришек, попавшихся в первый раз, но таких ссылают в Австралию.
Повторив про себя свою выдуманную историю и подумав, что Трис сейчас отвлекает Ле Корбо, она повернула ручку номера 16. В любом случае герцог Сент-Рейвен, конечно, не позволит, чтобы ее отправили в тюрьму.
Крессида открыла дверь и зашла в комнату. Это была спальня. И ее охватила паника.
На кровати лежала обнаженная женщина и смотрела на нее.
Крессида чуть было не закричала. Но женщина только подняла брови, и тут испуганная Крессида заметила мольберт, на котором была великолепная незаконченная картина – соблазнительная поза роскошного женского тела.
Художник! Бурро – художник.
Это не обычный светский портрет, который она ожидала увидеть.
Женщина улыбнулась:
– Пришла на следующий сеанс, милочка?
Крессида смогла наконец вдохнуть и ухватилась за предложенное объяснение.
– Да! Я не знала, что здесь кто-то будет… – Она взглянула на женщину, затем отвела взгляд. – Я хочу сказать… может, я подожду в другой комнате?
Девушка посмотрела налево и увидела дверь, которая должна вести в номер 17, в гостиную. Она шагнула в ее сторону, но взяла себя в руки и стала оглядывать первую комнату в поисках статуэтки.
Ее не было видно, и не было никакой возможности обыскать комнату. Если Трису можно ругаться, то и ей тоже. Про себя она произнесла одно из его ругательств.
Проклятие!
– Если хочешь, – сказала женщина, – но я не возражаю, если ты останешься. Я не могу двинуться с места – иначе он сильно разозлится. Но ты можешь присесть – поговорим, скоротаем время.
Мысль о том, что она будет болтать с абсолютно обнаженной женщиной, потрясла Крессиду, но ее главная проблема заключалась в том, чтобы найти способ осмотреть все вокруг. Она стала ходить по комнате. Женщина, несомненно, не удивится, что незваная гостья прохаживается в ожидании своего часа.
– Ты давно работаешь натурщицей? – спросила она просто для того, чтобы сказать хоть что-нибудь, и подошла к пустому камину. Какой бы найти повод для того, чтобы заглянуть в него?
– Пару месяцев. А ты?
Крессида вспомнила, что она тоже должна быть натурщицей. Ей приходится запоминать столько разных ролей!
– Это мой первый сеанс.
– Неудивительно, что ты так напряжена. Не волнуйся! Быстро привыкнешь, в этом нет ничего особенного. К тому же он настоящий джентльмен. Никаких глупостей.
Блуждания по комнате снова привели Крессиду к мольберту. Она остановилась, пораженная красотой картины. Разбойник он или нет, но у Жана-Мари Бурро был талант. Художник сделал изысканное лакомство из крупных грудей женщины, ее пышных бедер, узкой талии и изящных ног.
Инстинктивно Крессида знала, что эта картина будет возбуждать многих мужчин.
А Триса?
– Тебе не холодно? – спросила она.
– Немного. Не укроешь меня вон тем одеялом, милочка? Он так делает, когда хочет поработать над деталями и ему не нужна натурщица. Как я и сказала, настоящий джентльмен. Его позвали, но он не думал, что уйдет надолго.
Боже, время уходит! Что ей делать?
Крессида поставила свою шляпную коробку, развернула шерстяное одеяло, лежавшее на краю кровати, и укрыла им женщину. Может, ей попытаться связать ее, чтобы обшарить комнату?
– Я Лиззи Данстан. А ты?
– Джейн Уэмворти.
– Незачем так смотреть на меня.
Крессида только сейчас поняла, что у нее выражение лица Уэмворти. Ну что же, она сыграет эту роль. Девушка схватила свою коробку.
– Я лучше подожду в соседней комнате. До свидания, мисс Данстан!
– Миссис! – закричала женщина ей вслед довольно громко.
Крессида закрыла дверь и прислушалась, ожидая звуков тревоги и приближающихся шагов.
Гостиница не была тихим местом – она слышала, как цокают копыта лошадей и как кто-то отдает приказы за окном, – но в этом не было ничего необычного. Лиззи Данстан оставалась в своей позе. Крессида могла только молиться о том, чтобы Трис еще немного задержал Ле Корбо.
Но как только Бурро вернется, женщина расскажет ему о том, что у него была еще одна посетительница. Если он хватится статуэтки, то будет знать, кто взял ее.
Джейн Уэмворти. О, бедная миссис Уэмворти. Остается надеяться, что она никогда не окажется в Хэтфилде!
Если повезет, он не заметит, что что-то пропало. Она собиралась забрать драгоценности, а не статуэтку. В худшем случае она собиралась подменить фигурку.
Крессида поставила шляпную коробку на стол и осмотрелась, холодея от неприятного предчувствия. Статуэтки не было видно, и ее здесь негде было спрятать. Она должна быть в спальне. Возможно, в саквояже.
В этой комнате мало что принадлежало постояльцу – только куртка, брошенная на диван, и три книги на столе, стоящем рядом с единственным креслом. На каминной полке тикали часы, а над пустым камином по бокам от часов стояли две фигурки, но это была дешевая керамика.
В комнате не было потайных мест – диван и кресло, стол с четырьмя стульями вокруг и старомодная скамейка с выдвижным ящиком у стены.
Скамейка с выдвижным ящиком!
Крессида быстро подошла к ней и потянула за край сиденья. Оно сдвинулось с места. Скамейка была тяжелой, но девушке удалось приподнять ее: под ней был сундук!
К этому моменту она уже была настолько уверена в неудаче, что теперь смотрела на сундук так, будто сейчас он может растаять в дымке. Но он остался на месте – простой, обтянутый кожей сундук, углы обиты медью. На нем висел медный замок.
Девушка принялась за работу, молясь о том, чтобы Трису удалось задержать Бурро.
Она вынула отмычку из коробки. Все, что ей нужно, это открыть замок и забрать драгоценности из статуэтки.
Наконец ей удалось просунуть отмычку под металлическую пластинку. Она остановилась, чтобы передохнуть и прислушаться.
Ничего подозрительного.
Теперь попробуем повернуть. Инструмент слегка изогнулся. Она надавила на него, и пластина немного поддалась.
Вдруг Крессида увидела, что в замке двери торчит ключ. Она бросилась к двери и повернула его. Вот так! Теперь никто не ворвется сюда из коридора. В двери, ведущей в спальню, замка не было. Она пожала плечами. Что ж, она сделала все, что могла.
Девушка вернулась к работе, мечтая о том, чтобы ее сердце билось помедленнее, чтобы не кружилась голова. Но это были лишь мечты – по крайней мере у нее не дрожали руки, когда она снова повернула отмычку.
Вдруг она услышала шум, крики. Звук удара – будто упало что-то тяжелое.
Крессида замерла, как будто это могло спасти ее. Но затем она вздохнула с облегчением: звуки были громкие, но раздавались издалека. Где-то кричали люди, она даже услышала охотничий клич. В «Раковине моллюска» или где-то поблизости собрались какие-то буяны, но это было прекрасно. Слуги гостиницы будут заняты ими.
Она вернулась к работе и изо всех сил повернула отмычку. Замок открылся!
Крессида едва удержалась от радостного крика, отложила свой инструмент и подняла крышку. Если после всего этого там нет статуэтки, у нее будет истерика…
Она заглянула внутрь сундука. Там в беспорядке лежали разные ценные вещи, многие из Индии. Она подумала, что они очень похожи на те, которые принадлежали ее отцу. Сбитая с толку, она заметила и несколько эротических статуэток из слоновой кости. Неужели в Англии сотни таких статуэток? Собирает ли их Ле Корбо? У нее возникло кошмарное видение, как она пытается найти в грудах статуэток нужную…
Она взяла себя в руки. Ле Корбо украл одну статуэтку у Миранды – она знала это. Значит, эта статуэтка должна быть здесь. Крессида поправила на носу очки и начала высвобождать статуэтки из клубка цепочек, ожерелий, оружия, отчаянно надеясь увидеть нужный фасон шляпы на голове костяной женщины.
– Я мог бы сказать, что ты лжешь, – сказал Трис кузену. – Сомневаюсь, что у тебя хватит денег на то, чтобы судиться со мной в английских судах. Так что в конце концов я выиграю дело.
На лице француза все еще играла улыбка игрока.
– Возможно. Но ты можешь избежать всего этого, если проявишь благородство. И твоя семья в самом деле должна мне.
– Ты незаконнорожденный сын моего дяди. У тебя нет никаких прав.
– Герцог жестоко обошелся с моей матерью.
– Он со всеми обращался жестоко…
Шум заглушил слова Триса. Громкие голоса внизу. Удар потряс старое здание – как будто уронили тяжелый шкаф. Раздался крик, очень похожий на охотничий клич.
Трис переглянулся с Бурро, и они вместе пошли к двери. Эта тревога, похоже, никак не связана с их делом, но Крессида… Он должен позаботиться о ее безопасности.
Может, это Миранда? Он не мог представить себе, что она способна устроить беспорядок, по крайней мере такого рода. Кажется, внизу собралась пьяная толпа.
Затем он услышал топот тяжелых башмаков, поднимающихся по лестнице.
Трис и Бурро прошли половину коридора, когда на лестничной площадке показалась толпа пьяных. Они кричали «ату!» и «улюлю» и молотили во все двери.
– Корбо! – зарычал кто-то. – Попался!
Трис узнал Крофтона и повернулся к Бурро, но его кузен уже бежал за толпой по коридору. Выругавшись, Трис последовал за ним. В комнате Ле Корбо была Крессида!
Кто-то уже пробрался в самую дальнюю комнату. Закричала женщина. Зарычав, Трис силой проложил себе путь в комнату. Там Бурро стаскивал какого-то человека с кровати. С женщины.
Трое тварей были в постели. Трис отшвырнул одного так, что тот врезался в стену, и понял, что обнаженная женщина – не Крессида.
Человек, которого он отшвырнул, был Пью, все еще в костюме Генриха VIII. Бурро ударил мужчину, одетого тигром, и теперь катался по полу с Арлекином и еще одним человеком в помятой обычной одежде. Перепуганная женщина пыталась завернуться в одеяло; она, казалось, не пострадала. Трис осматривал комнату.
Где Крессида?
Он услышал грохот и треск в соседней комнате и перепрыгнул через дерущихся…
Затем он остановился в дверях.
Вот и она, бледная, за стеклами очков – расширенные глаза. Девушка держала статуэтку и смотрела на Крофтона и толпу пьяных мужчин, только что выломавших дверь. Она взглянула на Триса, а затем вновь перевела взгляд на Крофтона и его пьяную компанию.
Каждый мускул в теле Триса напрягся; ему хотелось броситься ей на помощь, но он понял, что ее лучшим защитником будет не просто мужчина, а герцог.
Она попалась, и слишком рано. Они проиграли, но теперь ее нужно увезти отсюда в безопасное место. А для этого, решил Крис, он должен сделать вид, что не знаком с ней.
Он вынул свой монокль.
– В чем причина шума? – обратился он к присутствующим.
Крофтон обернулся, его глаза сузились.
– Сент-Рейвен? – Затем он вновь повернулся к Крессиде. – Так, так, так…
Глава 25
Трис напустил на себя скучающий вид и обратил свой монокль на Крессиду.
– А кто вы, мэм, позвольте вас спросить?
Ее глаза все еще были расширены, но она уже не казалась такой бледной. Возможно, это оттого, что она поняла его. Она сделала книксен.
– Меня зовут Крессида Мэндевилл, ваша светлость.
– Я вижу, вы знаете его, – усмехнулся Крофтон. Ее удивление было неподдельным.
– Весь Лондон знает герцога Сент-Рейвена в лицо, лорд Крофтон.
– Тогда что вы делаете в чужой запертой комнате, а?
– Я не знала, что эта дверь закрыта, сэр. Я вошла через другую дверь.
Тут в комнату протиснулся владелец гостиницы, красный и потный. За ним вошли несколько слуг.
– Я послал за полицией! Я вас всех предам в руки закона! – Затем он увидел Триса. – Ваша светлость, о, ваша светлость, мне так жаль, что вас побеспокоили!
Трис повелительно поднял руку. Он прошел в комнату и подошел ближе к Крессиде, рассматривая ее и статуэтку в монокль.
– Это ваша статуэтка, мэм? Какая… необычная.
Он увидел, как дрогнули ее губы, и взмолился о том, чтобы она сыграла свою роль.
– Она принадлежит моему отцу, ваша светлость.
– Я выиграл все у твоего отца, – оборвал ее Крофтон, – в том числе эти непристойные статуэтки. Я утверждаю, что вы, мисс Мэндевилл, воровка и девка Ле Корбо, и я повторю это, когда прибудет полиция. Я позабочусь о том, чтобы тебя высекли, привязав к телеге.
Трис повернулся, он был готов в случае необходимости встать между Крофтоном и Крессидой. Он мечтал о том, чтобы Крофтон сделал первый шаг. Больше всего на свете он хотел превратить лицо Крофтона в кровавое месиво. Пока же он заставил себя даже не сжимать кулаки.
– Вы выиграли девять статуй, сэр, – сказала Крессида с ледяным отвращением. – Их было десять, это можно доказать. Вы не выиграли то, что находится в нашем доме в Лондоне.
Крофтон взвыл от злости. Как же он должен ненавидеть Крессиду за то, что ей удалось бежать из его рук.
– А как насчет Ле Корбо? Объясни, если сможешь, что ты делаешь в его комнатах?
Трис вмешался прежде, чем Крессида смогла ответить:
– Лучше скажите мне, Крофтон, что вы делаете здесь?
– Охочусь на воронов. Вы, герцог, наверное, уехали с моей вечеринки раньше, чем туда нагрянул Ле Корбо и ограбил меня.
– Конечно, я уехал. Это была скучная вечеринка. Но почему вы здесь? С месье Бурро сняты подозрения.
– Один из его сообщников легко мог выйти на дорогу в его обличье. Он обманул судей, но не обманет меня.
В этот момент в комнату ворвался разъяренный Жан-Мари Бурро, в синяках, в растрепанной одежде.
Одной рукой он обнимал свою натурщицу, закутанную в одеяло. Он усадил ее на скамью и обернулся к Крофтону.
– Вы обвиняете меня! – вскричал он, сверкнув глазами. Ах, французский темперамент. Очень кстати!
– Меня! Честного человека! – Выразительные жесты подчеркивали каждую фразу. – Вы обвиняете меня, меня! Моя невиновность доказана. Что должен сделать честный человек, чтобы его оставили в покое в этой ужасной стране? Вы вторглись в мою комнату! Нанесли ущерб имуществу! Напали на почтенную женщину…
– Почтенную? – рассмеялся мужчина, одетый тигром. Шатаясь, он пробрался в комнату и направился прямо к женщине. Жан-Мари развернулся и ударил его ногой в пах. Тот взвыл и свернулся клубком от боли.
Трис не мог удержаться – он рассмеялся:
– Браво!
Не зная, что случится в следующую секунду, он повернулся к Крофтону.
– Мой кузен, Жан-Мари Бурро, – представил он, – которого я навестил по семейным делам.
– Кузен? – взорвался Крофтон.
– Кузен. Внебрачный сын моего дяди. Крофтон, я предлагаю вам уйти и забрать ваше отребье с собой. Будьте так добры, не забудьте возместить ущерб хозяину гостиницы.
Глаза Крофтона забегали.
– Я не уйду, пока не узнаю, что здесь делает мисс Мэндевилл с этой статуэткой. Она говорит, что такая же была в доме ее отца в Лондоне. Но я думаю, что весь набор был в Стокли-Мэнор, значит, эта – одна из тех, которые украл Ворон. – Он набрался смелости и посмотрел Трису в глаза. – Это доказывает, что ваш кузен – Ворон, а мисс Мэндевилл – его сообщница.
Трис почти слышал, как крутятся шестеренки в голове Крофтона.
– Ошибусь ли я, Сент-Рейвен; полагая, что этой статуэткой заинтересовалась ваша подружка – рахат-лукум?
Трис постарался не изменить выражения лица и снова рассмотрел фигурку в монокль.
– Возможно, она подойдет. Статуэтка продается, мисс Мэндевилл?
Она сделала книксен. Он находил, что ее розовые щечки в этой возмутительной ситуации выглядят естественно.
– Конечно, ваша светлость. Я пришла сюда, чтобы предложить ее месье Бурро, – мне сказали, что он коллекционирует такие вещицы. Вы же знаете, лорд Крофтон, – добавила она с притворной сладостью, – моя семья вынуждена продать все, что не является необходимым.
Она была королевой среди женщин.
Однако эта проклятая сцена вбивает гвозди в крышку их гроба. Все эти люди, хоть и пьяные, запомнят эту встречу и будут говорить о ней. То, что Крессида была здесь, – прискорбно, но не гибельно. Однако если кто-то решит, что Крессида похожа на подружку Сент-Рейвена, то с этого момента для нее начнется дорога в ад.
Трис взглянул на Крофтона. Тот выглядел озадаченным, что было неудивительно. Перед ним была цепь событий, которая заставляла думать о сговоре. С другой стороны, кто поверит в существование преступной связи между разбойником-французом, целомудренной провинциальной леди и герцогом? Особенно если добродетельная леди представляет собой образец благопристойности – блеклая одежда, аккуратная шляпка и очки.
Жан-Мари подошел к Крессиде, взял статуэтку и стал вертеть ее в руках.
– Прекрасный образец искусства Кашмира, мисс Мэндевилл. Но я должен огорчить вас – не очень редкий.
Трис задумался, имеет ли Бурро хоть какое-нибудь понятие о том, о чем говорит.
– Я не могу предложить вам за нее больше тридцати фунтов. Как жаль, что у нее нет пары.
– Это был набор из десяти фигурок, месье. У нас есть и другие индийские вещи, однако большая часть их перешла в руки лорда Крофтона.
– Меня интересует – прошу прощения, мадемуазель, – только эротическое искусство. – Он вернул ей статуэтку. – Дайте мне знать, если захотите продать ее.
Внимание Триса было обращено на Крофтона. Его планы были расстроены, и поэтому он был опасен. Крофтон взглянул на Жана-Мари.
– А кто вы, мэм, позвольте вас спросить?
Ее глаза все еще были расширены, но она уже не казалась такой бледной. Возможно, это оттого, что она поняла его. Она сделала книксен.
– Меня зовут Крессида Мэндевилл, ваша светлость.
– Я вижу, вы знаете его, – усмехнулся Крофтон. Ее удивление было неподдельным.
– Весь Лондон знает герцога Сент-Рейвена в лицо, лорд Крофтон.
– Тогда что вы делаете в чужой запертой комнате, а?
– Я не знала, что эта дверь закрыта, сэр. Я вошла через другую дверь.
Тут в комнату протиснулся владелец гостиницы, красный и потный. За ним вошли несколько слуг.
– Я послал за полицией! Я вас всех предам в руки закона! – Затем он увидел Триса. – Ваша светлость, о, ваша светлость, мне так жаль, что вас побеспокоили!
Трис повелительно поднял руку. Он прошел в комнату и подошел ближе к Крессиде, рассматривая ее и статуэтку в монокль.
– Это ваша статуэтка, мэм? Какая… необычная.
Он увидел, как дрогнули ее губы, и взмолился о том, чтобы она сыграла свою роль.
– Она принадлежит моему отцу, ваша светлость.
– Я выиграл все у твоего отца, – оборвал ее Крофтон, – в том числе эти непристойные статуэтки. Я утверждаю, что вы, мисс Мэндевилл, воровка и девка Ле Корбо, и я повторю это, когда прибудет полиция. Я позабочусь о том, чтобы тебя высекли, привязав к телеге.
Трис повернулся, он был готов в случае необходимости встать между Крофтоном и Крессидой. Он мечтал о том, чтобы Крофтон сделал первый шаг. Больше всего на свете он хотел превратить лицо Крофтона в кровавое месиво. Пока же он заставил себя даже не сжимать кулаки.
– Вы выиграли девять статуй, сэр, – сказала Крессида с ледяным отвращением. – Их было десять, это можно доказать. Вы не выиграли то, что находится в нашем доме в Лондоне.
Крофтон взвыл от злости. Как же он должен ненавидеть Крессиду за то, что ей удалось бежать из его рук.
– А как насчет Ле Корбо? Объясни, если сможешь, что ты делаешь в его комнатах?
Трис вмешался прежде, чем Крессида смогла ответить:
– Лучше скажите мне, Крофтон, что вы делаете здесь?
– Охочусь на воронов. Вы, герцог, наверное, уехали с моей вечеринки раньше, чем туда нагрянул Ле Корбо и ограбил меня.
– Конечно, я уехал. Это была скучная вечеринка. Но почему вы здесь? С месье Бурро сняты подозрения.
– Один из его сообщников легко мог выйти на дорогу в его обличье. Он обманул судей, но не обманет меня.
В этот момент в комнату ворвался разъяренный Жан-Мари Бурро, в синяках, в растрепанной одежде.
Одной рукой он обнимал свою натурщицу, закутанную в одеяло. Он усадил ее на скамью и обернулся к Крофтону.
– Вы обвиняете меня! – вскричал он, сверкнув глазами. Ах, французский темперамент. Очень кстати!
– Меня! Честного человека! – Выразительные жесты подчеркивали каждую фразу. – Вы обвиняете меня, меня! Моя невиновность доказана. Что должен сделать честный человек, чтобы его оставили в покое в этой ужасной стране? Вы вторглись в мою комнату! Нанесли ущерб имуществу! Напали на почтенную женщину…
– Почтенную? – рассмеялся мужчина, одетый тигром. Шатаясь, он пробрался в комнату и направился прямо к женщине. Жан-Мари развернулся и ударил его ногой в пах. Тот взвыл и свернулся клубком от боли.
Трис не мог удержаться – он рассмеялся:
– Браво!
Не зная, что случится в следующую секунду, он повернулся к Крофтону.
– Мой кузен, Жан-Мари Бурро, – представил он, – которого я навестил по семейным делам.
– Кузен? – взорвался Крофтон.
– Кузен. Внебрачный сын моего дяди. Крофтон, я предлагаю вам уйти и забрать ваше отребье с собой. Будьте так добры, не забудьте возместить ущерб хозяину гостиницы.
Глаза Крофтона забегали.
– Я не уйду, пока не узнаю, что здесь делает мисс Мэндевилл с этой статуэткой. Она говорит, что такая же была в доме ее отца в Лондоне. Но я думаю, что весь набор был в Стокли-Мэнор, значит, эта – одна из тех, которые украл Ворон. – Он набрался смелости и посмотрел Трису в глаза. – Это доказывает, что ваш кузен – Ворон, а мисс Мэндевилл – его сообщница.
Трис почти слышал, как крутятся шестеренки в голове Крофтона.
– Ошибусь ли я, Сент-Рейвен; полагая, что этой статуэткой заинтересовалась ваша подружка – рахат-лукум?
Трис постарался не изменить выражения лица и снова рассмотрел фигурку в монокль.
– Возможно, она подойдет. Статуэтка продается, мисс Мэндевилл?
Она сделала книксен. Он находил, что ее розовые щечки в этой возмутительной ситуации выглядят естественно.
– Конечно, ваша светлость. Я пришла сюда, чтобы предложить ее месье Бурро, – мне сказали, что он коллекционирует такие вещицы. Вы же знаете, лорд Крофтон, – добавила она с притворной сладостью, – моя семья вынуждена продать все, что не является необходимым.
Она была королевой среди женщин.
Однако эта проклятая сцена вбивает гвозди в крышку их гроба. Все эти люди, хоть и пьяные, запомнят эту встречу и будут говорить о ней. То, что Крессида была здесь, – прискорбно, но не гибельно. Однако если кто-то решит, что Крессида похожа на подружку Сент-Рейвена, то с этого момента для нее начнется дорога в ад.
Трис взглянул на Крофтона. Тот выглядел озадаченным, что было неудивительно. Перед ним была цепь событий, которая заставляла думать о сговоре. С другой стороны, кто поверит в существование преступной связи между разбойником-французом, целомудренной провинциальной леди и герцогом? Особенно если добродетельная леди представляет собой образец благопристойности – блеклая одежда, аккуратная шляпка и очки.
Жан-Мари подошел к Крессиде, взял статуэтку и стал вертеть ее в руках.
– Прекрасный образец искусства Кашмира, мисс Мэндевилл. Но я должен огорчить вас – не очень редкий.
Трис задумался, имеет ли Бурро хоть какое-нибудь понятие о том, о чем говорит.
– Я не могу предложить вам за нее больше тридцати фунтов. Как жаль, что у нее нет пары.
– Это был набор из десяти фигурок, месье. У нас есть и другие индийские вещи, однако большая часть их перешла в руки лорда Крофтона.
– Меня интересует – прошу прощения, мадемуазель, – только эротическое искусство. – Он вернул ей статуэтку. – Дайте мне знать, если захотите продать ее.
Внимание Триса было обращено на Крофтона. Его планы были расстроены, и поэтому он был опасен. Крофтон взглянул на Жана-Мари.