Беверли Джо. Колдовство

   — После того как я поговорю с мистером Чанселлором насчет гувернера, мне нужно будет навестить одного старого господина. Я хочу, чтобы Обезьян сопроводил меня к нему. Это можно устроить? — спросила Мэг.
   — Конечно, миледи. Не можете же вы идти одна.
   Мэг задумалась, как бы поделикатнее выразиться, но так ничего и не придумала, а поэтому сказала прямо:
   — Я не хочу, чтобы граф шел с нами.
   — А он уехал рано утром, миледи, на весь день.
   Мэг отвернулась, чтобы скрыть вспыхнувший на щеках румянец. Значит, он ее избегает. Несомненно, драгоценности — идея мистера Чанселлора.
   Мэг положила ключ в карман, мысленно моля Бога, чтобы ей удалось еще все исправить — после того как добудет Шилу.
   — Вот еще какой-то ключ, миледи. — Сьюзи взяла ключ, лежавший на боковом столике. — Он был в кармане вашего коричневого платья.
   Ключ от черного хода дома на Моллетт-стрит! Мэг думала, что оставила его в двери, оказывается — нет. Она взяла протянутый служанкой ключ и опустила в карман; ключ звякнул, ударившись о тот, что уже там лежал. Ясно, что сэр Артур знает о ее посещении, следовательно, нужно вернуть ключ — Мэг не собиралась присваивать чужое имущество.
   Когда Мэг шла на встречу с мистером Чанселлором, ключ оттягивал ей карман, напоминая о нечистой совести.
   Она нашла секретаря мужа в кабинете — на удивление деловом — в цокольном этаже. Стены были застроены застекленными полками, навешенными над выдвижными ящиками. Оуэн Чанселлор был в кабинете не один. Престарелый мужчина и простоватого вида молодой человек стояли за высокими конторками и писали что-то в расходных книгах. Мистер Чанселлор встал.
   — Вы пришли поговорить о гувернере, миледи? — спросил он, указывая рукой на стул.
   — Да. Или гувернантке, — ответила Мэг, усаживаясь. — Как вы думаете, что лучше?
   — Можно нанять обоих, но мы подумали, что пока близнецы предпочтут учиться вместе.
   «Мы»? Неужели граф и его секретарь после всего, что случилось вчера вечером, захотели тратить время на то, чтобы обсуждать вопросы образования ее брата и сестры? Вероятно, в этом доме память о бурных ссорах меркнет при первых же лучах нового дня.
   — Думаю, в настоящий момент лучше взять хорошо образованную женщину, — продолжал тем временем мистер Чанселлор.
   — Очень хорошо. — Мэг приходилось прилагать усилия, чтобы не отвлекаться на свои мысли.
   — Вы позволите пригласить несколько кандидаток для беседы с вами?
   Мэг была обескуражена перспективой выбирать среди нескольких молодых женщин, несомненно, весьма напоминающих ее самое, но такова была теперь ее обязанность.
   — Конечно. И как можно скорее. — Она встала, но уходить не спешила.
   — Чем еще могу служить, леди Саксонхерст?
   Мэг чувствовала себя чрезвычайно неловко в присутствии клерков, и ей не хватило решимости попросить денег. В любом случае, попросить столько, сколько мог потребовать сэр Артур, она не смогла бы. Сейчас у нее было всего несколько монет.
   Но один вопрос она все же не могла не задать:
   — Как я понимаю, граф уехал на целый день?
   — Ему необходимо ускорить кое-какие застопорившиеся дела.
   — Понимаю. — Мэг была уверена, что дела могли бы подождать, сложись обстоятельства по-иному, например, если бы он провел ночь в спальне жены и завершил начатое соблазнение.
   Подавив вздох, она вышла, не дав возможности мистеру Чанселлору поинтересоваться ее собственными планами на день. В вестибюле она нашла поджидавшего ее Обезьяна, маленького, но достойно выглядевшего в своей украшенной галунами ливрее и напудренном парике.
   — Я к вашим услугам, миледи.
   — Да, Мартыш, — сказала Мэг как можно небрежнее. — У меня есть кое-какие мелкие дела.
   Огромный пес лежал у двери, как лохматый длинношерстный коврик, — наверное, ожидал возвращения хозяина. Мэг готова была ему посочувствовать, хотя ее радовало — должно было радовать, — что день оказался свободным и она может уладить дело с Шилой.
   Брэк повернул к ней свою скалящуюся печальную морду, лениво поднялся и подошел, словно признал в ней такую же бедолагу, как он сам. Она потрепала пса за ухом, и тот завилял хвостом.
   — Как Брэк попал к графу? — спросила она Обезьяна.
   — Он был таким с самого рождения, миледи, поэтому никто другой не захотел его взять.
   — Удивительно, что дом еще не кишит такими же отвергнутыми созданиями, — заметила Мэг.
   — В Хейвер-Холле их гораздо больше, миледи, — сказал Обезьян. — Но мы следим за тем, чтобы графу попадалось на глаза не слишком много таких животных.
   — Вам нужна карета, миледи? — перебил его стоящий у двери дворецкий тоном, предполагающим утвердительный ответ, что вернуло Мэг к более насущной задаче.
   — Нет, — ответила она, — благодарю… — К сожалению, она не помнила имени дворецкого.
   «Прингл», — одними губами подсказал Обезьян.
   — Все мои дела — неподалеку от дома, Прингл. Но мне нужно пальто.
   — Слушаюсь, миледи. — Мэг заметила, как дворецкий перед уходом бросил быстрый взгляд на Обезьяна. Этот взгляд, вне всяких сомнений, говорил: «Ты там присматривай за ней».
   Даже здесь, в холле, было холодновато, поэтому Мэг в обществе Брэка ждала в теплой приемной, пока не появилась Сьюзи с ее пальто, шляпой, перчатками и муфтой.
   Пес, разумеется, захотел пойти с ней.
   — Сидеть! — Она указала ему место на полу. Пес печально плюхнулся на него, и Мэг, не удержавшись, заметила, когда они спускались с крыльца:
   — Он хорошо выдрессирован.
   — Сакс не держит плохо выдрессированных животных, — ответил Обезьян.
   «А как насчет плохо выдрессированных жен?» — мысленно поинтересовалась Мэг. Вспоминая прошлый вечер, она не могла решить, кто был больше виноват. Вероятно, отказ вожделеющему мужу выходил за рамки правил.
   Улицу продувал насквозь ледяной ветер, поднимавший юбки, отчего ногам становилось холодно. Мэг спросила, не мерзнет ли Обезьян в одной ливрее.
   — Мне много не нужно, чтобы сохранять тепло, миледи. Только перчатки. Так куда мы?
   Они приближались к выходу на площадь. Мэг посмотрела прямо в глаза лакею:
   — Я сказала дворецкому не правду, Мартыш, но мне не хотелось пользоваться каретой графа. Проводи меня к ближайшей стоянке экипажей.
   — Слушаюсь, миледи. — Он был холоден, как этот зимний ветер. Мэг хотелось объясниться. Ах, если бы можно было рассказать всем обо всем! Как только получит обратно Шилу, она начнет вести себя как подобает графине, и скоро все поймут, что она вовсе не хитрая авантюристка.
   Мэг была рада укрыться от колючего ветра в наемном экипаже, несмотря на затхлый запах и жесткие сиденья. Стоит еще несколько раз проехаться в графской карете — и Мэг не сможет рбходиться без комфорта. Обезьяну надлежало ехать снаружи, но она велела ему сесть в карету.
   — Итак, — сказала она после того, как экипаж тронулся и обнаружилось, что рессоры у него тоже не ахти, — мне нужно навестить своего бывшего квартирного хозяина, сэра Артура Джейкса.
   — Слушаюсь, миледи.
   Не обращая внимания на его холодность, Мэг продолжала:
   — Ты будешь ждать меня снаружи так, чтобы тебя никто не видел.
   — Вы уверены, миледи? — Его худое подвижное лицо выразило высшую степень неодобрения.
   — Я знаю этого человека всю жизнь, со мной все будет в порядке, но я не хочу, чтобы он видел, что я прибыла не одна, — кратко пояснила Мэг.
   — Слушаюсь, миледи.
   Остальную часть пути в тряской карете они проделали молча.
   Когда экипаж остановился, Обезьян выскочил, чтобы расплатиться с кучером и взять у него билеты. Потом вернулся и подал руку Мэг.
   — Какой дом, миледи? — спросил он, глядя на ряд высоких оштукатуренных особняков. От Моллетт-стрит их отделяло всего несколько улиц, но в этом районе определенно жила знать.
   — Номер три, это в дальнем конце улицы. Оставайся здесь.
   Обезьян застыл на месте.
   — Как скажете, миледи.
   Мэг сделала несколько шагов, потом вздохнула и вернулась.
   — Ну ладно, Мартыш. Я действительно не совсем уверена, что буду там в безопасности. Поэтому, если не выйду из дома через полчаса, можешь посылать за подмогой.
   — Отлично, миледи! — воскликнул Обезьян. — И Сакс с меня живьем шкуру сдерет! Нет уж, давайте придумаем что-нибудь другое.
   — Да ничего подобного! Ты скажешь графу, что это я тебе велела, — возразила Мэг и быстро зашагала вдоль по улице; услышав, как Обезьян произнес у нее за спиной:
   — Очень мне это поможет!
   У дома сэра Артура Мэг на мгновение задержалась. Хотя он приходил к ним в дом много раз, она у него никогда не бывала и чувствовала себя словно муха, готовая угодить в паутину.
   Глупости! Она не могла себе представить, что он задумал, но не попытается же он применить к ней силу.
   Мэг резко рванула дверной звонок в форме львиной головы, потом еще и еще раз, удивляясь, что никто не отвечает. Неужели он куда-то уехал? Но в этот момент дверь открыла темноволосая женщина в черном бомбазиновом платье и строгом чепце.
   — Да, мэм?
   Несмотря на скромное платье женщины, Мэг показалось, что что-то в ней не так. Вероятно, дело было в толстых губах и тяжелых, набрякших веках. Мэг вспомнила Брэка. Ерунда, не каждая экономка обязана выглядеть как накрахмаленное ходячее воплощение правил приличий.
   — Я хотела бы видеть сэра Артура. — Заметив, как поползли вверх черные брови домоправительницы, Мэг вспомнила, что забыла назвать свое имя. Нет, свой титул. Как странно! — Скажите, что приехала леди Саксонхерст.
   — Леди? — Женщина смерила бесцеремонным взглядом простое платье Мэг и ее скромное коричневое пальто, потом зыркнула ей за спину и не обнаружила там ни кареты, ни слуг. — Дури кого-нибудь другого, куколка.
   Мэг распрямила плечи:
   — Я леди Саксонхерст, сэр Артур хорошо меня знает. Уверяю вас, он будет весьма огорчен, если вы меня не впустите. — И, переведя дух, добавила:
   — Я — бывшая Мэг Джиллингем. Мы с семьей снимали дом на Моллетт-стрит.
   — Ах, эта. — Женщина отступила назад и жестом пригласила Мэг войти, впрочем, по-прежнему без всякого уважения. Мэг пожалела, что у нее нет лорнета и мужниной способности напускать на себя надменный вид. Еще унизительнее она почувствовала себя, когда ее оставили ждать в стылой приемной, где не было и намека на камин.
   Мэг ходила из угла в угол, чтобы согреться и унять гнев и волнение. Ей нужно получить обратно Шилу. Она с надеждой прислушивалась к собственным ощущениям — не дадут ли они знать, что статуэтка поблизости? — но ничего не чувствовала. А что, если у сэра Артура ее нет? Но по его словам, у него есть то, что она ищет… И как много ему известно? Знает ли он о магии или просто догадывается, что Шила имеет какую-то ценность? Во всяком случае, он определенно не может знать, что она воспользовалась ею, чтобы заарканить графа. Кроме нее самой и Лоры, об этом вообще никто не знает.
   Чувство вины, однако, становилось таким невыносимым, что Мэг казалось, будто оно выжжено клеймом у нее на лбу.
   — Моя дорогая! Ты вынуждена заниматься упражнениями, чтобы не замерзнуть!
   Мэг резко обернулась и встретилась с ним взглядом. Сэр Артур был элегантно одет и улыбался. Тем не менее при виде его у Мэг поползли по спине мурашки.
   — Ты, должно быть, превратилась в ледышку. Пойдем наверх. — Когда они проходили через холл, он крикнул:
   — Хэтти! Горячего чаю для ее светлости!
   Якобы подобострастное «ее светлость» прозвучало с явной издевкой. Если бы только Мэг знала, чего он хочет!
   Приведя ее наверх, он открыл дверь, и Мэг увидела, что это была небольшая, интимно обставленная комната. Решив ничем не выдавать своего страха, Мэг вошла, положила муфту и сняла перчатки.
   — Вы хотели поговорить со мной, сэр Артур?
   — Нет-нет, моя дорогая. Это ты хотела поговорить со мной. И притом наедине. — Жестокая насмешка мелькнула в его глазах. — Тебе пришлось тайком удрать из дома? Твой экзальтированный муж не одобрил бы этого визита, так ведь?
   — Я ушла не таясь. — Изо всех сил стараясь казаться непринужденной, Мэг села в кресло у камина. — Сэр Артур, из дома пропала одна вещь. Я пришла потому, что вы намекнули, будто она у вас.
   Откинув фалды сюртука, он уселся напротив и положил ногу на ногу.
   — Пропала? Но вы ведь взяли все, что считали своим, разве не так?
   «Только бы не покраснеть», — подумала Мэг.
   — Кое-что я забыла.
   — Тогда это едва ли что-нибудь важное… А вот и чай. Благодарю, Хэтти, — сказал он и, когда домоправительница поставила поднос на стол, обратился к Мэг:
   — Леди Саксонхерст, не разольете ли?
   Мэг разлила чай по чашкам, радуясь тому, что появилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями.
   — Молоко, сэр Артур? Сахар?
   Добавив то и другое, она передала чашку сэру Артуру, взяла свою и отпила, предоставляя ему сделать следующий шаг.
   — Итак, — сказал он наконец, — что же это за важная вещь, о которой ты забыла?
   — Каменная статуэтка. Скорее барельеф.
   — Не припомню, чтобы видел что-либо подобное в вашем доме.
   — Она хранилась в спальне родителей.
   — Но я часто бывал там в последние месяцы жизни бедного Уолтера.
   Мэг отпила еще чаю, стараясь делать вид, что не замечает его иронии.
   — Ее не выставляли напоказ. — Со слабой надеждой на то, что он не знает, о чем на самом деле идет речь, она мило улыбнулась и слегка наклонилась вперед. — Видите ли, сэр Артур, фигурка несколько неприлична, поэтому ее всегда прятали. Тем не менее она хранилась в маминой семье на протяжении нескольких поколений и поэтому дорога мне как память.
   — Неприлична? — Он удивленно поднял брови. — Что ты имеешь в виду, моя дорогая? — Кому-то могло бы показаться, что он просто проявляет любопытство, но Мэг прекрасно понимала, что он старается ее смутить.
   — Она изображает обнаженную женщину, — небрежно сказала она, — с широко раздвинутыми ногами. — И чуть не рассмеялась, увидев, как краска бросилась в лицо сэра Артура.
   — Моя дорогая Мэг! Тебе следовало бы избавиться от подобной вещицы.
   — Как я уже сказала, она хранилась в семье испокон веков. И я считаю, что обязана продолжать хранить ее, пусть и спрятанную от чужих глаз, так же как хранила ее моя мать. Я правильно поняла, что статуэтка у вас? — Она уже полностью взяла себя в руки.
   Сэр Артур резко поставил чашку, звякнув ею о стол.
   — Все что осталось в доме, считается моим. И разумеется, — добавил он, — любой, кто входит в дом без моего позволения, совершает противозаконное деяние и подлежит аресту.
   Мэг сделала еще глоток.
   — Сомневаюсь, что можно арестовать графиню, сэр Артур.
   — Но, возможно, граф разведется с женой, обвиняемой в занятиях черной магией.
   Мэг едва не поперхнулась.
   — Черной магией? О чем это вы?
   Сэр Артур откинулся в кресле.
   — Твой отец детка, был очень больным человеком, его организм был ослаблен недугом и опиумом, который он принимал для снятия болей. Ослаблен настолько, что Уолтер говорил о вещах, о которых при иных обстоятельствах даже и не заикнулся бы. Он очень боялся, что твоя мать сделает нечто не правильное. Нечто связанное с древнеирландской статуэткой, являвшейся, по его словам, языческим идолом, который ни в коем случае никогда нельзя использовать.
   Мэг молила Бога, чтобы не выдать себя.
   — Если мой отец был так болен, быть может, и сознание его помутилось?
   — Сомневаюсь. Он даже сказал мне, где хранится статуэтка. Сказал: хорошо, что та спрятана прямо у него над головой, потому что так она все время остается в поле его зрения. — Он улыбнулся, и Мэг почуяла беду. — Когда твой брат нашел их мертвыми, он послал одновременно за мной и за доктором. — Сэр Артур сделал паузу и добавил:
   — Я нашел статуэтку лежащей на кровати между их телами.
   У Мэг задрожали руки, она пролила чай и поставила чашку с блюдцем на стол. Ее невысказанное подозрение получило подтверждение. Мать пыталась воспользоваться Шилой, чтобы спасти мужа, а в результате оба умерли.
   Но если Шила способна убивать, чем может закончиться ее собственное колдовство? Отец был прав. Ее нельзя использовать ни при каких условиях.
   — Разумеется, я осторожно убрал ее, — продолжал сэр Артур, — обратно в потайное место. Если бы ты ее забрала, я, вероятно, оставил бы все как есть. Но ты ее не взяла, значит, теперь она моя.
   — Нет!
   — Ты хочешь получить ее обратно?
   — Она принадлежит мне. Это моя забота. Мой долг.
   Сэр Артур просиял от удовольствия:
   — Значит, ты обладаешь силой. И ты воспользовалась ею, не так ли? Иначе как бы тебе удалось заполучить графа?
   Мэг сидела неподвижно. Это было лучшее, что она могла в тот момент сделать.
   — Мое замужество — целиком идея графа. Чего вы хотите, сэр Артур?
   Он улыбался, полностью успокоившись.
   — Интересный вопрос, особенно если учесть, какой властью я теперь обладаю. Чего я хочу? Несметного богатства? Стать премьер-министром? Даже королем?
   — Сэр Артур! Вы не можете…
   — Я не могу? А разве существует предел возможностям камня?
   Мэг даже в самых страшных снах не могла представить себе подобной ситуации.
   — Я не знаю, — ответила она. — Но мне известно, что статуэтка приносит гораздо больше бед, чем благодеяний. Поверьте мне, сэр Артур, вам не следует ничего просить у нее.
   — Не следует, в самом деле?
   — Вспомните о моих родителях!
   — Занятное предложение. А может быть, они хотели умереть? Твой отец страдал от невыносимых болей, а мать и подумать не могла о том, чтобы потерять его. Быть может, твой каменный идол дал им именно то, что они просили.
   Мэг пыталась осмыслить услышанное, а сэр Артур продолжал:
   — Или посмотри на себя. Разве условия твоей жизни не изменились самым благоприятным образом?
   — У нее в хвосте всегда есть жало, сэр Артур. Всегда.
   Он склонил голову набок:
   — В самом деле? Граф тебе не по вкусу? Бедняжка Мэг! Я слышал, что в их семейке вместо крови по жилам течет безумие и распутство.
   — Чушь. К тому же, повторяю, мое замужество — исключительно идея графа. Он это мне предложил.
   — Но что подсказало ему идею? Нет, Мэг, тебе не удастся убедить меня в своей невинности. Если в хвосте идола есть жала, ты заслуживаешь, чтобы все они впились в тебя. Тебе не нужен совет относительно постельных дел? Можешь поговорить об этом со мной, со старым другом семьи…
   Мэг стало дурно.
   — Нет? Как жаль! Сомневаюсь, что ты заслуживаешь сочувствия, даже если во время спаривания он чудовище. Графиня Саксонхерст? Бедная маленькая рыбка.
   Мэг поднялась, схватила муфту и перчатки.
   — Не забывай о статуэтке, моя дорогая.
   Мэг замерла и уже в следующее мгновение поняла, что ей следовало бы вести себя умнее и не показывать ему, насколько все это для нее важно.
   Сэр Артур, улыбаясь, встал.
   — Я подумаю над тем, чего мне пожелать. А на сегодня это все.
   Мэг попыталась осадить его:
   — Я требую, чтобы вы вернули мне мою собственность.
   — Она больше не твоя.
   — Она моя по праву, и я ее получу обратно! Я больше не нищая Мэг Джиллингем. — Мэг решительно направилась к двери, но он схватил ее за руку и грубо рванул назад.
   — Ах, мы теперь высокородны и могущественны? Ты обманула меня, Мэг. Ты украла у меня Лору.
   — Да, я это сделала! — Мэг попыталась вырвать руку. — И вы никогда к ней не прикоснетесь, никогда. Клянусь вам!
   — Даже если за это я отдам тебе Шилу?
   Мэг на миг окаменела, но смело встретила его взгляд.
   — Даже в этом случае.
   Сэр Артур внимательно изучал ее.
   — Но я ведь могу поговорить с ней самой. Такая добрая девочка. Неужели она не пойдет на эту благородную жертву?
   — Я предупредила ее, чтобы она никогда не оставалась с вами наедине. И прежде чем позволить вам к ней приблизиться, расскажу обо всем графу. Он раздавит вас как гниду, каковой вы, в сущности, и являетесь.
   Злоба сверкнула в его глазах, пальцы крепче сомкнулись на ее руке, однако он продолжал улыбаться.
   — Понятно. Тебе во что бы то ни стало нужно скрыть это от мужа, не так ли?
   Мэг проклинала себя за болтливый язык. Сэр Артур еще шире расплылся в улыбке:
   — Уверен, ему не понравится, если он узнает, что стал жертвой обмана, связанного с магией. Марионеткой на волшебных ниточках.
   Лучшее, что могла сделать в этой ситуации Мэг, — это промолчать.
   Сэр Артур отпустил ее.
   — Ты ведь заплатишь мне за молчание, правда, Мэг?
   Мэг потерла руку там, где он больно сжимал ее своими железными пальцами.
   — У меня очень мало денег.
   — Мне не нужны деньги. Лора, конечно, была бы лучше, но сойдешь и ты.
   Мэг задрожала и попятилась.
   — Нет! Вы и так ничего не расскажете графу, потому что, если расскажете, ваше желание не исполнится никогда.
   — Но видишь ли, дорогая, я не уверен, что хочу исполнения желания. Деньги у меня есть, к политической власти я не стремлюсь, разумеется, не хочу стать и королем — утомительное это дело. Я хочу Лору, но ты ведь не попросишь об этом волшебную статуэтку. Следовательно, — он начал приближаться к Мэг, — для чего еще мне все это волшебство? Отомстить тебе за то, что ты меня надула? Этого я могу добиться, рассказав все графу, — он протянул руку и сдавил ей шею, — или каким-нибудь иным способом.
   Мэг судорожно сглотнула и постаралась не выдать своего страха. Она была уверена, что сэр Артур питается страхом, как гриф падалью.
   — Саксонхерст не поверит вам.
   — Тогда о чем волноваться? — Он отпустил ее и отступил на шаг. — Ступай, детка. А я прямо сейчас пошлю письмо, в котором поведаю графу о вашей маленькой семейной тайне и о том, как ты воспользовалась магией, чтобы женить его на себе.
   Мэг хотелось бы думать, что он блефует, но она видела, что это не так.
   — Я не могу лечь с вами. Не могу. Делайте что хотите.
   — Лечь со мной? — Он расхохотался. — Зачем мне это?
   — Но тогда что?
   — Для этих нужд у меня кое-кто есть. Хорошенькая девчушка. Но она уже пережила первый шок и стала уныло послушна и скучна. Лора была бы очень волнующей в своем страхе и гневе. И так восхитительно невинна… Ты краснеешь? Но ты уже четыре дня замужем, дорогая.
   — Это не значит, что я потеряла стыд. Чего в конце концов вы от меня хотите? Я не молода и не невинна.
   — Сейчас скажу. — И глазки его отвратительно замаслились, от чего Мэг почувствовала тошноту. — Я обнаружил, что, когда моя юная партнерша оказывается слишком покладистой, помогает, если наказывать себя за грехи. Но так трудно найти кого-нибудь, кто умел бы наказывать как следует. Хэтти иногда стегает меня плеткой, но не вкладывает в это занятие душу. А ты будешь со мной бескомпромиссно сурова, не так ли, Мэг? И очень сердита.
   Мэг сделала еще шаг назад и уперлась спиной в стену.
   — Вы хотите, чтобы я отстегала вас плетью? Вы сумасшедший.
   — Не сумасшедший. Нет. Считай меня кающимся грешником, занимающимся самобичеванием.
   — Вам действительно есть в чем каяться.
   Он ухмыльнулся:
   — Это точно.
   Сэр Артур был сумасшедшим, и теперь Мэг стало ясно, что Саксонхерст сумасшедшим не был.
   — Если я вас отстегаю, вы вернете мне статуэтку?
   — О нет. Плетью ты лишь купишь мое молчание на двадцать четыре часа. Пока не вернешься завтра, чтобы выслушать мое желание.
   — Или новую просьбу отхлестать вас.
   — Возможно. — По его улыбке можно было понять, что так оно и будет. Он пошарил в ящике стола — дыхание у него уже становилось тяжелым и хриплым — и достал длинную розгу. Взмахнул ею — она просвистела в воздухе, и улыбка сэра Артура стала еще шире.
   Нужно отказаться, вернуться на площадь Мальборо и все рассказать графу, подумала Мэг. Он разберется с сэром Артуром. Нет! Вчера еще она могла бы это сделать, но после той ужасной сцены не знала, что из этого может получиться. Если он не поверит, то подумает, что она не в своем уме; если поверит, узнает, что она обманом заставила его на ней жениться. Хорошо мистеру Чанселлору говорить, что граф теряет контроль над собой, только когда речь идет о его бабушке, но ведь теряет-то он его именно потому, что опекунша насильно заставляла его исполнять ее волю! А Мэг, по крайней мере один раз, поступила точно так же.
   Сэр Артур рассмеялся и позвонил. На мгновение Мэг подумала, что все это, может быть, лишь странная шутка, злобное поддразнивание с его стороны. Но когда вошла домоправительница, он сказал:
   — Пусть Софи ждет в спальне, Хэтти.
   Женщина, удивленно подняв брови, взглянула на Мэг, но сказала только:
   — Слушаюсь, сэр Артур, — и вышла.
   — Кто такая Софи?
   — Служанка. Совсем молоденькая, ей всего тринадцать. Поначалу она так восхитительно пугалась, но теперь превратилась в покорную маленькую шлюху. В мой пудинг необходимо добавить немного перца.
   Он с минуту внимательно изучал Мэг, и она понимала, о чем он думает, но не могла вымолвить ни слова, лишь отчаянно трясла головой.
   — Ты права, Мэг, нет. Ты могла бы быть злым перцем, но ты слишком стара. И очень упряма. Ты недостаточно боишься меня… О, Лора, Лора!
   Казалось, он впал в транс. Мэг благодарила небеса за то, что не может знать, что творится в его гнусных мыслях. Откуда-то издали донесся звук открываемой, потом закрываемой двери. Вероятно, это прибыла послушная Софи, бедное дитя. Ах, если бы Мэг могла для нее что-нибудь сделать!
   Она неотрывно смотрела на розгу в безвольно опущенной руке сэра Артура и думала: интересно, смогла бы она заставить себя ударить его?
   Словно очнувшись, сэр Артур поднял глаза.
   — Приходи завтра.
   — Что?
   Он тронул рукой пах, и она увидела, как вздулась его плоть.