Горячее чувство охватило Анри. Что за неукротимый дух! Ему вдруг захотелось испытать ее.
— Даже если узнаете, что я шпион?
— Даже тогда, — решительно произнесла Грейс.
Занавеси вокруг кровати были задернуты, и темнота тяжело давила на Грейс. Было жарко. Грейс не стала бы задергивать занавеси, если б не Мэб. Днем она подробно расспросила Джемайму, и та доложила ей обо всем, что делала Грейс. Задернутые занавеси олицетворяли для Мэб целомудрие, и она не преминет выставить этот аргумент в разговоре с каждым, кто осмелится спросить, что делается по ночам в маленьком домике в Вонтсе.
Послышался какой-то шум в комнате напротив. Грейс сразу поняла, что это такое. Наверное, Анри упал!
Она лихорадочно отдернула занавес и вскочила с кровати. Надевать ботинок было некогда. Свечу она тоже зажигать не стала — света, падавшего из щели между неплотно задернутыми портьерами, было достаточно. Тяжело хромая, Грейс пересекла холл и распахнула дверь комнаты, где спал Анри.
Оконные портьеры были раздвинуты, и в квадрате света, падавшего на пол, она сразу увидела его — он, бормоча ругательства, пытался подняться на ноги.
— Ради бога, что вы делаете?
Грейс, подбежав, обхватила его за плечи и попыталась поднять.
— Diable, я беспомощен, как младенец!
— А не надо было вставать! — пыхтя, проговорила Грейс. — Я уже жалею, что оставила вас одного. Вы не потревожили рану? Давайте я вам помогу.
Однако без привычного ботинка Грейс покачнулась, и Анри снова упал на пол. Грейс попыталась поднять его, схватившись за здоровую руку, но он был слишком тяжел.
— Оставьте меня, — проговорил Анри, задыхаясь. — Я передохну и попробую встать сам.
Голос от двери оборвал их препирания:
— Господи, мисс Грейс, что вы тут делаете?
— Джемайма! — закричала Грейс. — Иди помоги нам. Наш больной упал.
Вдвоем они подняли француза на ноги и подвели к кровати, на которую он с облегчением уселся.
— Сэр, о чем вы думали? — накинулась на него Джемайма. — Вы только посмотрите, мисс Грейс, он же одевался, и это среди ночи!
Грейс посмотрела, куда она показывает: Анри был в полузастегнутых брюках — наверное, упал, когда застегивал. Ее взгляд переместился на его лицо — он смотрел виновато. Догадка пришла вместе с горьким разочарованием. Грейс, однако, постаралась не выдать себя — в комнате была служанка.
— Джемайма, — сказала Грейс, — сходи вниз и принеси стакан портвейна. — Проводив служанку глазами, она добавила: — Извините, у меня нет бренди, но я надеюсь, портвейн поможет вам восстановить силы.
Ее холодный тон не ускользнул от Анри. Он подождал, пока Джемайма скроется за дверью, и взял Грейс за руку.
— Не смотрите на меня так! Я хотел избавить вас от неприятностей.
Рука выскользнула из его пальцев.
— Вы хотели уйти ночью, не попрощавшись со мной?
— Не стану отрицать, ma chere. He годится впутывать вас в мои проблемы.
— И куда вы собирались идти? Вы не знаете дороги даже до ближайшей деревни! Да и как бы вы пошли в таком состоянии?
Анри, насупившись, молчал. В каком-то исступлении Грейс отскочила и, забыв о своей ноге и об уродливом пятне, хорошо видном в глубоком вырезе ночной рубашки, лихорадочно похромала по комнате взад-вперед, бормоча:
— И куда он мог пойти? Сколько прошел бы, прежде чем свалиться? А деньги у него есть? И где он хотел спрятаться? Подумал ли он обо всем этом? Нет, не подумал. Какое легкомыслие…
Анри больше не слушал Грейс, с сочувствием следя за ее неуклюжими движениями. Без ортопедического ботинка ее хромота бросалась в глаза. Он видывал и не такое, а за последние несколько лет насмотрелся таких ужасов, что, казалось, ничто больше на него не подействует. Так он думал. Но теперь, глядя на мечущуюся по комнате Грейс, он почувствовал, как что-то перевернулось в его душе. Такую решительность и отвагу не часто встретишь…
Словно угадав, о чем он думает, Грейс замерла на месте, глядя на него, и похолодела, вспомнив о том, что она делает и как выглядит. Он что, жалеет ее? Ей не нужна его жалость!
Ровным, безжизненным голосом она проговорила:
— Ладно, можете меня жалеть, если хотите. Можете посочувствовать моим покойным родителям, которые слишком поздно поняли, насколько неудачно дали мне имя Грейс[13].
В неподвижном взгляде Анри она прочла укор и, смутившись, стала суетливо поправлять упавшие на лицо волосы.
Словно специально подгадав, появилась Джемайма со стаканом портвейна. Анри отвел взгляд, и Грейс смогла вздохнуть. Отчаяние в ее душе сменилось чувством безнадежности. Ей стало холодно и одиноко.
На выручку пришла привычка.
— Джемайма, можешь идти спать, ты больше не понадобишься, — проговорила она и сама удивилась тому, как спокойно прозвучал ее голос.
Служанка зевнула и с улыбкой посмотрела на Анри.
— Дай бог, чтобы он не упал снова, когда будет ложиться.
— Merci, Джемайма, больше не упаду.
Грейс подождала, пока девушка закроет за собой дверь, и подошла к кровати, стараясь больше не думать о своей неуклюжести. Анри смотрел на нее поверх стакана. По его глазам ничего нельзя было понять. Грейс заговорила спокойно и размеренно, но голос ее слегка дрожал:
— Если вы хотите уйти, я не стану вас удерживать. Только позвольте мне сменить вам перевязку и собрать еды. И еще пальто. Ваше не годится. Я поищу, где-то должно быть пальто моего брата, он его тут забыл. Можете взять его.
Анри протянул руку, Грейс попятилась и чуть не упала. Он нахмурился и сжал губы. В глазах его стоял упрек.
— Вы говорите со мной, как с посторонним.
— Так лучше, — отозвалась Грейс.
— Для меня или для вас?
— Вы сами этого хотели.
— Это из-за вашей хромоты, да? За кого вы меня принимаете? — Он снова сердился. — Во Франции я навидался всякого. Так сейчас такое время… всяких уродств. Вы думаете, меня волнует, как вы выглядите?
Грейс отвела глаза в сторону, глотая слезы. Может, это и так, но он явно потрясен ее видом и жалеет. А она этого не хочет.
Анри допил вино, отставил стакан и улыбнулся.
— Ваш портвейн — как раз то, что мне было нужно.
— Очень рада, — выговорила Грейс.
— Грейс, у меня нет никакого желания уходить от вас. Я еще слаб, и вы меня защищаете, я это ценю. Если эти люди сюда не доберутся, я останусь еще на день-другой. Потом я должен буду уйти.
— Но почему? — вырвалось у Грейс.
— Ну, во-первых, ради вашего доброго имени, — улыбнулся он.
Грейс поморщилась.
— Мэб говорила с вами?
— В этом нет необходимости. Из-за меня о вас будут говорить, а это ни к чему. Но не это главное.
Ну конечно, главное — это французы, которые его разыскивают. Грейс вздохнула, возвращаясь к насущному, посмотрела вокруг, высматривая ночную сорочку Анри. Она оказалась в ногах кровати.
— Вы сможете сами раздеться?
— Если не смогу, посплю так, а утром придет Рубен.
— Тогда приятных снов.
Она повернулась, чтобы уйти. Голос Анри остановил ее на пороге.
— Я хочу, чтобы вы знали — я восхищаюсь вами. Таких отважных женщин, как вы, я еще не встречал. Я попал сюда тяжело раненным, и не только телесно, и лишь благодаря вам я снова имею мужество жить. — По его лицу скользнула слабая улыбка. — Вы вдохнули в меня силы. Я не нахожу слов, чтобы выразить вам свою благодарность.
Грейс почувствовала, как у нее защипало веки. Но лежавшая на сердце горечь никуда не исчезла. Она принужденно улыбнулась и закрыла за собой дверь.
Какое облегчение — оказаться снова в своей постели, где она могла почувствовать себя нормальным человеком. Насколько это было возможно для нее, конечно, ведь в голове ее продолжали крутиться слова Анри о ее увечье. Она не привыкла, чтобы так открыто говорили об этом. Ее знакомые обычно делали вид, что ничего не замечают. При первой встрече люди, заметив ее хромоту, на мгновение отводили глаза и натягивали маску равнодушия. Мальчишки на улице, те глазели на нее, не скрывая своего любопытства. А Анри Руссель спросил ее об этом прямо.
Она должна была бы радоваться его искренности — наверное, он решил, что они настолько близки, что можно говорить обо всем. И все же на душе у нее было очень тяжело. Грейс не привыкла горевать, это было не в ее характере. Воспитанная в религиозном духе, она всем сердцем приняла слова отца, что Господь преследовал некую высшую цель, обрекая ее на страдание. Несмотря ни на что, она верила, что Всевышний ценит и любит ее.
Не надо думать о плохом. О чем ей горевать? Она добилась независимости и вела жизнь, о какой мечтала.
Так было, а теперь? — прозвучало у нее в голове. Этот язвительный вопрос заставил ее вздрогнуть. Неужели ее так легко заставить тосковать по тому, что несбыточно? На что ей надеяться? Достаточно было появиться этому человеку, внесшему в ее жизнь чуточку волнений, и она уже готова предаться пустым мечтам? Да, он красив, это правда. Грейс готова была даже признать, что он живое воплощение тайных фантазий, которыми тешится каждая молодая девушка. Но она, Грейс Даверкорт, не очень-то молода. Да и вообще, она совсем не из тех, кто может привлечь внимание такого мужчины, как Анри Руссель. К тому же он скоро уедет. И один Господь знает, какая участь ему уготована.
Надо научиться равнодушию, и как можно скорее. Если она хочет сохранить душевное спокойствие, надо отпустить Анри, пусть уходит.
Ее решимость рухнула утром, когда на пороге ее дома возникли трое французов.
Обратившийся к ней мужчина был чем-то похож на Анри, почти так же хорош собой, как и его соплеменник, лежавший наверху, кареглазый, с правильными чертами лица и пухловатыми губами. Увидев Грейс, за которой топталась Джемайма, он снял шляпу, открыв темные волосы, собранные на затылке, и представился на беглом английском:
— Лорио, выполняю задание правительства Франции.
У Грейс часто-часто забилось сердце, но она не показала виду. Разве не готовилась она к этому моменту? Она надменно подняла брови.
— Франции? Разве вы не знаете, сэр, что мы воюем с Францией?
— Да, мадам, — ответил кареглазый. — Но мы здесь с дипломатической миссией. Желаете взглянуть на мои документы?
Грейс пожала плечами: мол, ни к чему.
— Полагаю, они у вас в порядке, иначе мистер Вуфертон не потерпел бы вашего присутствия в этом районе. И чего же вы хотели от меня?
Мужчина наклонился ближе.
— Это деликатное дело, мадам. Мы ищем своего соотечественника.
— Здесь? Что здесь нужно французу?
— Возможно, убежище, — ответил Лорио, на которого удивление Грейс не произвело никакого впечатления. — Он ранен.
— Ранен? — Грейс с изумленной миной переглянулась через плечо с Джемаймой. — Так он был француз? Господи, это ж надо!
Мужчина, глядя на Грейс с возросшим интересом, выпрямился. Его спутники, со скучными лицами топтавшиеся на аллее — наверное, эти вопросы они задавали уже раз пятьдесят, — обменялись взглядами.
Грейс была уверена, что преследователи рано или поздно появятся, и сначала хотела сказать им, что ничего не знает, но потом решила, что это не поможет. Слух о том, что в ее доме лежит раненый человек, прошел по всей округе, и хотя Грейс была уверена, что большинство будет молчать, наверняка найдется кто-то, кто польстится на французское золото. Вот почему Грейс избрала другую тактику.
— Так вы видели его? — живо спросил иностранец.
— Если вы имеете в виду парня, которого мы нашли полумертвым у моего дома, то, выходит, видела.
— Когда это было, мадам, если не секрет?
— Где-то с неделю назад. В четверг. Или в среду? — Грейс обернулась к Джемайме. — Это был четверг?
Служанка кивнула. Ее первоначальный испуг сменился воинственностью, судя по тому, как она стояла, — уперев руки в боки. Грейс обратила взор на мужчин.
— Да, в прошлый четверг. То есть еще и недели не прошло. Но я понятия не имела, что он француз, — если, конечно, это тот, кого вы ищете.
Мужчина повернулся к своим спутникам и что-то тихо сказал им по-французски. Они с интересом уставились на Грейс.
— Вы не могли бы мне его описать? — обратился Лорио к Грейс.
Грейс покачала головой.
— Прямо уж и не знаю. Из него так хлестала кровь, что было не до того. Вот волосы у него были темные, как у вас, сэр.
Лорио прищурился.
— Как это возможно, незнакомый мужчина находится в вашем доме, а вы не знаете даже, как он выглядит?
Брови Грейс взметнулись вверх.
— Находится в моем доме? Когда здесь только я и моя служанка?
Француз нахмурился. Двое за его спиной что-то забормотали. Очевидно, по-английски они понимали плохо и не могли разобрать, о чем идет речь.
— Так его что, здесь нет? — спросил Лорио.
— Конечно, нет!
— Но вы же сами сказали, что занимались его раной!
— Ну и что? — возмущенно парировала Грейс. — Я христианка, сэр, и это мой долг. Но держать его у себя? Нет, на такое я ни за что бы не пошла.
— И сколько же он пробыл у вас?
— О, меньше суток.
Было нелегко изображать полнейшее равнодушие, но от этого зависела жизнь Анри. Грейс сделала вид, будто старается вспомнить подробности. Кое-что можно было сказать, но остальное надо было утаить.
— Я послала Джемайму в Ист-холл за аптекарем. Ах да, нам еще помогали рабочие с соседней фермы. Надо же было внести его в дом, нашли-то мы его в пристройке. Потом приехал Данмоу и…
— Данмоу?
— Аптекарь. Он вытащил пулю из плеча.
— Значит, рана была не смертельная, — пробурчал Лорио.
Чего не знаю, того не знаю, — сказала Грейс, подавляя подступивший к сердцу гнев. — Этого я точно сказать вам не могу, сэр. Если вы вздумаете обвинить меня в смерти этого парня, так прошу вас помнить — мы сделали для него все, что могли! Другое дело оставить его здесь. Признаюсь, мне просто не терпелось поскорее передать его окружным властям. Мистер Мейберри забрал бы его сразу, но доктор Фрит заявил, что его нельзя перемещать, якобы он слишком слаб.
— Так он умер?
— Понятия не имею! А вы, сэр, зря смотрите на меня так, словно я в чем-то виновата! При чем тут я, если он ушел среди ночи! Если и умер где, так некого и винить, кроме себя! А коли он француз, как вы говорите, так я только рада, что не знала тогда, что укрываю в своем доме врага Англии. Всего хорошего.
Грейс с гордым видом начала разворачиваться, чтобы уйти, француз подскочил к ней.
— Один момент, мадам!
— Ну?!
— Когда этот человек ушел?
— Разве я не сказала? Он исчез в ту же ночь! С тех пор ни слуху ни духу. Все, что я могу сказать, — я хорошо отделалась!
Грейс снова приготовилась уйти и снова была остановлена. На этот раз француз до того осмелел, что схватил ее за рукав.
— Как вы смеете, сэр?! Отпустите сейчас же!
Лорио убрал руку, но не отступил.
— Пардон, мадам, не подумайте ничего дурного, но было бы неплохо, если бы вы позволили нам осмотреть дом.
У Грейс стеснилось дыхание. Значит, он ей не поверил! Ничего не остается, как играть дальше.
— Вы хотите обыскать мой дом?! — закричала она. — Да как вы могли на это решиться! По какому праву вы собираетесь войти в дом английской леди? Не знаю, как там у вас во Франции, но у нас в частные владения не входят без ордера!
Не дожидаясь ответа, Грейс заскочила внутрь и захлопнула дверь перед носом у француза. Джемайма быстро повернула ключ в замке.
Грейс доковыляла до лестницы и, задыхаясь, прислонилась к перилам. Прошло минуты две, прежде чем она немного успокоилась. Джемайма стояла у двери и прислушивалась. Заметив, что Грейс пришла в себя, она приложила палец к губам. Грейс услышала за дверью мужские голоса. Они не ушли!
Надо было срочно предупредить Анри.
Грейс посмотрела наверх, но там все было тихо. Подняться по лестнице она не осмеливалась — французы за дверью могли услышать ее тяжелые шаги. Грейс подозвала знаками Джемайму, та на цыпочках приблизилась.
— Пойди посмотри в кухонное окно, что они там делают, — шепнула ей Грейс. — Я подожду здесь.
Время тянулось ужасающе медленно, но Грейс стояла не двигаясь, чтобы не выдать своего присутствия. Наконец вернулась Джемайма.
— Они снова на аллее, мисс Грейс.
— Уходят?
Служанка качнула головой.
— Не похоже. Стоят, разговаривают и поглядывают на дом.
Грейс опустилась на нижнюю ступеньку.
— Что же нам делать?
— Они не войдут, мисс Грейс, — сказала Джемайма и вдруг выпучила глаза. — Господи, задняя дверь!
Она стрелой помчалась по коридору, и Грейс услышала скрежет ключа. Обычно они не запирали дверь, ведущую в пристройку, там был очень тугой замок.
— Мы просто посидим, пока они уйдут, — сказала Джемайма, вернувшись.
Грейс помотала головой.
— Не получится. Сегодня должен приехать мистер Мейберри.
Джемайма просияла.
— Вот и хорошо! Я буду посматривать из кухни. Если французы заметят меня, сделаю вид, будто что-то вытираю. А вы пошли бы поделали чего-нибудь.
Это был разумный совет. Не могла же Грейс сидеть весь день на ступеньке! Но она знала, что сосредоточиться на работе все равно не сможет, не удостоверившись прежде, что Анри не собирается сдаться. Она встала.
— Сначала сходи к Анри. Если он спит, не буди, но если нет, расскажи ему, что случилось, а я на всякий случай не пойду наверх — боюсь, они услышат мои шаги. Попроси его не вставать с постели, они могут его заметить.
Служанка потихоньку поднялась по лестнице и исчезла за углом коридора, а Грейс стала ждать. Наконец Джемайма появилась, вид у нее был возбужденный.
— Он знает, мисс Грейс! Он как раз одевался, когда они пришли, и все слышал!
Одевался? После того, что было ночью? А ведь говорил, что не собирается пока уходить. Грейс стало грустно.
— Он незаметно следил за ними из окна, — продолжала служанка, — и узнал их.
Это сообщение вытеснило из головы Грейс все, кроме страшной угрозы. У дома крутятся люди, желающие смерти Анри. Они сделали все, чтобы покончить с ним, и добились бы своего, если б он не сумел добраться до ее дома.
— Ну так я пойду посмотрю? — спросила служанка, и в голосе ее звучал восторг вперемешку с испугом.
Грейс кивнула и, бросив взгляд наверх в надежде, что с Анри все в порядке, направилась в гостиную. Что она могла еще сделать? Она была узницей в собственном доме, во всяком случае пока.
Глава пятая
— Даже если узнаете, что я шпион?
— Даже тогда, — решительно произнесла Грейс.
Занавеси вокруг кровати были задернуты, и темнота тяжело давила на Грейс. Было жарко. Грейс не стала бы задергивать занавеси, если б не Мэб. Днем она подробно расспросила Джемайму, и та доложила ей обо всем, что делала Грейс. Задернутые занавеси олицетворяли для Мэб целомудрие, и она не преминет выставить этот аргумент в разговоре с каждым, кто осмелится спросить, что делается по ночам в маленьком домике в Вонтсе.
Послышался какой-то шум в комнате напротив. Грейс сразу поняла, что это такое. Наверное, Анри упал!
Она лихорадочно отдернула занавес и вскочила с кровати. Надевать ботинок было некогда. Свечу она тоже зажигать не стала — света, падавшего из щели между неплотно задернутыми портьерами, было достаточно. Тяжело хромая, Грейс пересекла холл и распахнула дверь комнаты, где спал Анри.
Оконные портьеры были раздвинуты, и в квадрате света, падавшего на пол, она сразу увидела его — он, бормоча ругательства, пытался подняться на ноги.
— Ради бога, что вы делаете?
Грейс, подбежав, обхватила его за плечи и попыталась поднять.
— Diable, я беспомощен, как младенец!
— А не надо было вставать! — пыхтя, проговорила Грейс. — Я уже жалею, что оставила вас одного. Вы не потревожили рану? Давайте я вам помогу.
Однако без привычного ботинка Грейс покачнулась, и Анри снова упал на пол. Грейс попыталась поднять его, схватившись за здоровую руку, но он был слишком тяжел.
— Оставьте меня, — проговорил Анри, задыхаясь. — Я передохну и попробую встать сам.
Голос от двери оборвал их препирания:
— Господи, мисс Грейс, что вы тут делаете?
— Джемайма! — закричала Грейс. — Иди помоги нам. Наш больной упал.
Вдвоем они подняли француза на ноги и подвели к кровати, на которую он с облегчением уселся.
— Сэр, о чем вы думали? — накинулась на него Джемайма. — Вы только посмотрите, мисс Грейс, он же одевался, и это среди ночи!
Грейс посмотрела, куда она показывает: Анри был в полузастегнутых брюках — наверное, упал, когда застегивал. Ее взгляд переместился на его лицо — он смотрел виновато. Догадка пришла вместе с горьким разочарованием. Грейс, однако, постаралась не выдать себя — в комнате была служанка.
— Джемайма, — сказала Грейс, — сходи вниз и принеси стакан портвейна. — Проводив служанку глазами, она добавила: — Извините, у меня нет бренди, но я надеюсь, портвейн поможет вам восстановить силы.
Ее холодный тон не ускользнул от Анри. Он подождал, пока Джемайма скроется за дверью, и взял Грейс за руку.
— Не смотрите на меня так! Я хотел избавить вас от неприятностей.
Рука выскользнула из его пальцев.
— Вы хотели уйти ночью, не попрощавшись со мной?
— Не стану отрицать, ma chere. He годится впутывать вас в мои проблемы.
— И куда вы собирались идти? Вы не знаете дороги даже до ближайшей деревни! Да и как бы вы пошли в таком состоянии?
Анри, насупившись, молчал. В каком-то исступлении Грейс отскочила и, забыв о своей ноге и об уродливом пятне, хорошо видном в глубоком вырезе ночной рубашки, лихорадочно похромала по комнате взад-вперед, бормоча:
— И куда он мог пойти? Сколько прошел бы, прежде чем свалиться? А деньги у него есть? И где он хотел спрятаться? Подумал ли он обо всем этом? Нет, не подумал. Какое легкомыслие…
Анри больше не слушал Грейс, с сочувствием следя за ее неуклюжими движениями. Без ортопедического ботинка ее хромота бросалась в глаза. Он видывал и не такое, а за последние несколько лет насмотрелся таких ужасов, что, казалось, ничто больше на него не подействует. Так он думал. Но теперь, глядя на мечущуюся по комнате Грейс, он почувствовал, как что-то перевернулось в его душе. Такую решительность и отвагу не часто встретишь…
Словно угадав, о чем он думает, Грейс замерла на месте, глядя на него, и похолодела, вспомнив о том, что она делает и как выглядит. Он что, жалеет ее? Ей не нужна его жалость!
Ровным, безжизненным голосом она проговорила:
— Ладно, можете меня жалеть, если хотите. Можете посочувствовать моим покойным родителям, которые слишком поздно поняли, насколько неудачно дали мне имя Грейс[13].
В неподвижном взгляде Анри она прочла укор и, смутившись, стала суетливо поправлять упавшие на лицо волосы.
Словно специально подгадав, появилась Джемайма со стаканом портвейна. Анри отвел взгляд, и Грейс смогла вздохнуть. Отчаяние в ее душе сменилось чувством безнадежности. Ей стало холодно и одиноко.
На выручку пришла привычка.
— Джемайма, можешь идти спать, ты больше не понадобишься, — проговорила она и сама удивилась тому, как спокойно прозвучал ее голос.
Служанка зевнула и с улыбкой посмотрела на Анри.
— Дай бог, чтобы он не упал снова, когда будет ложиться.
— Merci, Джемайма, больше не упаду.
Грейс подождала, пока девушка закроет за собой дверь, и подошла к кровати, стараясь больше не думать о своей неуклюжести. Анри смотрел на нее поверх стакана. По его глазам ничего нельзя было понять. Грейс заговорила спокойно и размеренно, но голос ее слегка дрожал:
— Если вы хотите уйти, я не стану вас удерживать. Только позвольте мне сменить вам перевязку и собрать еды. И еще пальто. Ваше не годится. Я поищу, где-то должно быть пальто моего брата, он его тут забыл. Можете взять его.
Анри протянул руку, Грейс попятилась и чуть не упала. Он нахмурился и сжал губы. В глазах его стоял упрек.
— Вы говорите со мной, как с посторонним.
— Так лучше, — отозвалась Грейс.
— Для меня или для вас?
— Вы сами этого хотели.
— Это из-за вашей хромоты, да? За кого вы меня принимаете? — Он снова сердился. — Во Франции я навидался всякого. Так сейчас такое время… всяких уродств. Вы думаете, меня волнует, как вы выглядите?
Грейс отвела глаза в сторону, глотая слезы. Может, это и так, но он явно потрясен ее видом и жалеет. А она этого не хочет.
Анри допил вино, отставил стакан и улыбнулся.
— Ваш портвейн — как раз то, что мне было нужно.
— Очень рада, — выговорила Грейс.
— Грейс, у меня нет никакого желания уходить от вас. Я еще слаб, и вы меня защищаете, я это ценю. Если эти люди сюда не доберутся, я останусь еще на день-другой. Потом я должен буду уйти.
— Но почему? — вырвалось у Грейс.
— Ну, во-первых, ради вашего доброго имени, — улыбнулся он.
Грейс поморщилась.
— Мэб говорила с вами?
— В этом нет необходимости. Из-за меня о вас будут говорить, а это ни к чему. Но не это главное.
Ну конечно, главное — это французы, которые его разыскивают. Грейс вздохнула, возвращаясь к насущному, посмотрела вокруг, высматривая ночную сорочку Анри. Она оказалась в ногах кровати.
— Вы сможете сами раздеться?
— Если не смогу, посплю так, а утром придет Рубен.
— Тогда приятных снов.
Она повернулась, чтобы уйти. Голос Анри остановил ее на пороге.
— Я хочу, чтобы вы знали — я восхищаюсь вами. Таких отважных женщин, как вы, я еще не встречал. Я попал сюда тяжело раненным, и не только телесно, и лишь благодаря вам я снова имею мужество жить. — По его лицу скользнула слабая улыбка. — Вы вдохнули в меня силы. Я не нахожу слов, чтобы выразить вам свою благодарность.
Грейс почувствовала, как у нее защипало веки. Но лежавшая на сердце горечь никуда не исчезла. Она принужденно улыбнулась и закрыла за собой дверь.
Какое облегчение — оказаться снова в своей постели, где она могла почувствовать себя нормальным человеком. Насколько это было возможно для нее, конечно, ведь в голове ее продолжали крутиться слова Анри о ее увечье. Она не привыкла, чтобы так открыто говорили об этом. Ее знакомые обычно делали вид, что ничего не замечают. При первой встрече люди, заметив ее хромоту, на мгновение отводили глаза и натягивали маску равнодушия. Мальчишки на улице, те глазели на нее, не скрывая своего любопытства. А Анри Руссель спросил ее об этом прямо.
Она должна была бы радоваться его искренности — наверное, он решил, что они настолько близки, что можно говорить обо всем. И все же на душе у нее было очень тяжело. Грейс не привыкла горевать, это было не в ее характере. Воспитанная в религиозном духе, она всем сердцем приняла слова отца, что Господь преследовал некую высшую цель, обрекая ее на страдание. Несмотря ни на что, она верила, что Всевышний ценит и любит ее.
Не надо думать о плохом. О чем ей горевать? Она добилась независимости и вела жизнь, о какой мечтала.
Так было, а теперь? — прозвучало у нее в голове. Этот язвительный вопрос заставил ее вздрогнуть. Неужели ее так легко заставить тосковать по тому, что несбыточно? На что ей надеяться? Достаточно было появиться этому человеку, внесшему в ее жизнь чуточку волнений, и она уже готова предаться пустым мечтам? Да, он красив, это правда. Грейс готова была даже признать, что он живое воплощение тайных фантазий, которыми тешится каждая молодая девушка. Но она, Грейс Даверкорт, не очень-то молода. Да и вообще, она совсем не из тех, кто может привлечь внимание такого мужчины, как Анри Руссель. К тому же он скоро уедет. И один Господь знает, какая участь ему уготована.
Надо научиться равнодушию, и как можно скорее. Если она хочет сохранить душевное спокойствие, надо отпустить Анри, пусть уходит.
Ее решимость рухнула утром, когда на пороге ее дома возникли трое французов.
Обратившийся к ней мужчина был чем-то похож на Анри, почти так же хорош собой, как и его соплеменник, лежавший наверху, кареглазый, с правильными чертами лица и пухловатыми губами. Увидев Грейс, за которой топталась Джемайма, он снял шляпу, открыв темные волосы, собранные на затылке, и представился на беглом английском:
— Лорио, выполняю задание правительства Франции.
У Грейс часто-часто забилось сердце, но она не показала виду. Разве не готовилась она к этому моменту? Она надменно подняла брови.
— Франции? Разве вы не знаете, сэр, что мы воюем с Францией?
— Да, мадам, — ответил кареглазый. — Но мы здесь с дипломатической миссией. Желаете взглянуть на мои документы?
Грейс пожала плечами: мол, ни к чему.
— Полагаю, они у вас в порядке, иначе мистер Вуфертон не потерпел бы вашего присутствия в этом районе. И чего же вы хотели от меня?
Мужчина наклонился ближе.
— Это деликатное дело, мадам. Мы ищем своего соотечественника.
— Здесь? Что здесь нужно французу?
— Возможно, убежище, — ответил Лорио, на которого удивление Грейс не произвело никакого впечатления. — Он ранен.
— Ранен? — Грейс с изумленной миной переглянулась через плечо с Джемаймой. — Так он был француз? Господи, это ж надо!
Мужчина, глядя на Грейс с возросшим интересом, выпрямился. Его спутники, со скучными лицами топтавшиеся на аллее — наверное, эти вопросы они задавали уже раз пятьдесят, — обменялись взглядами.
Грейс была уверена, что преследователи рано или поздно появятся, и сначала хотела сказать им, что ничего не знает, но потом решила, что это не поможет. Слух о том, что в ее доме лежит раненый человек, прошел по всей округе, и хотя Грейс была уверена, что большинство будет молчать, наверняка найдется кто-то, кто польстится на французское золото. Вот почему Грейс избрала другую тактику.
— Так вы видели его? — живо спросил иностранец.
— Если вы имеете в виду парня, которого мы нашли полумертвым у моего дома, то, выходит, видела.
— Когда это было, мадам, если не секрет?
— Где-то с неделю назад. В четверг. Или в среду? — Грейс обернулась к Джемайме. — Это был четверг?
Служанка кивнула. Ее первоначальный испуг сменился воинственностью, судя по тому, как она стояла, — уперев руки в боки. Грейс обратила взор на мужчин.
— Да, в прошлый четверг. То есть еще и недели не прошло. Но я понятия не имела, что он француз, — если, конечно, это тот, кого вы ищете.
Мужчина повернулся к своим спутникам и что-то тихо сказал им по-французски. Они с интересом уставились на Грейс.
— Вы не могли бы мне его описать? — обратился Лорио к Грейс.
Грейс покачала головой.
— Прямо уж и не знаю. Из него так хлестала кровь, что было не до того. Вот волосы у него были темные, как у вас, сэр.
Лорио прищурился.
— Как это возможно, незнакомый мужчина находится в вашем доме, а вы не знаете даже, как он выглядит?
Брови Грейс взметнулись вверх.
— Находится в моем доме? Когда здесь только я и моя служанка?
Француз нахмурился. Двое за его спиной что-то забормотали. Очевидно, по-английски они понимали плохо и не могли разобрать, о чем идет речь.
— Так его что, здесь нет? — спросил Лорио.
— Конечно, нет!
— Но вы же сами сказали, что занимались его раной!
— Ну и что? — возмущенно парировала Грейс. — Я христианка, сэр, и это мой долг. Но держать его у себя? Нет, на такое я ни за что бы не пошла.
— И сколько же он пробыл у вас?
— О, меньше суток.
Было нелегко изображать полнейшее равнодушие, но от этого зависела жизнь Анри. Грейс сделала вид, будто старается вспомнить подробности. Кое-что можно было сказать, но остальное надо было утаить.
— Я послала Джемайму в Ист-холл за аптекарем. Ах да, нам еще помогали рабочие с соседней фермы. Надо же было внести его в дом, нашли-то мы его в пристройке. Потом приехал Данмоу и…
— Данмоу?
— Аптекарь. Он вытащил пулю из плеча.
— Значит, рана была не смертельная, — пробурчал Лорио.
Чего не знаю, того не знаю, — сказала Грейс, подавляя подступивший к сердцу гнев. — Этого я точно сказать вам не могу, сэр. Если вы вздумаете обвинить меня в смерти этого парня, так прошу вас помнить — мы сделали для него все, что могли! Другое дело оставить его здесь. Признаюсь, мне просто не терпелось поскорее передать его окружным властям. Мистер Мейберри забрал бы его сразу, но доктор Фрит заявил, что его нельзя перемещать, якобы он слишком слаб.
— Так он умер?
— Понятия не имею! А вы, сэр, зря смотрите на меня так, словно я в чем-то виновата! При чем тут я, если он ушел среди ночи! Если и умер где, так некого и винить, кроме себя! А коли он француз, как вы говорите, так я только рада, что не знала тогда, что укрываю в своем доме врага Англии. Всего хорошего.
Грейс с гордым видом начала разворачиваться, чтобы уйти, француз подскочил к ней.
— Один момент, мадам!
— Ну?!
— Когда этот человек ушел?
— Разве я не сказала? Он исчез в ту же ночь! С тех пор ни слуху ни духу. Все, что я могу сказать, — я хорошо отделалась!
Грейс снова приготовилась уйти и снова была остановлена. На этот раз француз до того осмелел, что схватил ее за рукав.
— Как вы смеете, сэр?! Отпустите сейчас же!
Лорио убрал руку, но не отступил.
— Пардон, мадам, не подумайте ничего дурного, но было бы неплохо, если бы вы позволили нам осмотреть дом.
У Грейс стеснилось дыхание. Значит, он ей не поверил! Ничего не остается, как играть дальше.
— Вы хотите обыскать мой дом?! — закричала она. — Да как вы могли на это решиться! По какому праву вы собираетесь войти в дом английской леди? Не знаю, как там у вас во Франции, но у нас в частные владения не входят без ордера!
Не дожидаясь ответа, Грейс заскочила внутрь и захлопнула дверь перед носом у француза. Джемайма быстро повернула ключ в замке.
Грейс доковыляла до лестницы и, задыхаясь, прислонилась к перилам. Прошло минуты две, прежде чем она немного успокоилась. Джемайма стояла у двери и прислушивалась. Заметив, что Грейс пришла в себя, она приложила палец к губам. Грейс услышала за дверью мужские голоса. Они не ушли!
Надо было срочно предупредить Анри.
Грейс посмотрела наверх, но там все было тихо. Подняться по лестнице она не осмеливалась — французы за дверью могли услышать ее тяжелые шаги. Грейс подозвала знаками Джемайму, та на цыпочках приблизилась.
— Пойди посмотри в кухонное окно, что они там делают, — шепнула ей Грейс. — Я подожду здесь.
Время тянулось ужасающе медленно, но Грейс стояла не двигаясь, чтобы не выдать своего присутствия. Наконец вернулась Джемайма.
— Они снова на аллее, мисс Грейс.
— Уходят?
Служанка качнула головой.
— Не похоже. Стоят, разговаривают и поглядывают на дом.
Грейс опустилась на нижнюю ступеньку.
— Что же нам делать?
— Они не войдут, мисс Грейс, — сказала Джемайма и вдруг выпучила глаза. — Господи, задняя дверь!
Она стрелой помчалась по коридору, и Грейс услышала скрежет ключа. Обычно они не запирали дверь, ведущую в пристройку, там был очень тугой замок.
— Мы просто посидим, пока они уйдут, — сказала Джемайма, вернувшись.
Грейс помотала головой.
— Не получится. Сегодня должен приехать мистер Мейберри.
Джемайма просияла.
— Вот и хорошо! Я буду посматривать из кухни. Если французы заметят меня, сделаю вид, будто что-то вытираю. А вы пошли бы поделали чего-нибудь.
Это был разумный совет. Не могла же Грейс сидеть весь день на ступеньке! Но она знала, что сосредоточиться на работе все равно не сможет, не удостоверившись прежде, что Анри не собирается сдаться. Она встала.
— Сначала сходи к Анри. Если он спит, не буди, но если нет, расскажи ему, что случилось, а я на всякий случай не пойду наверх — боюсь, они услышат мои шаги. Попроси его не вставать с постели, они могут его заметить.
Служанка потихоньку поднялась по лестнице и исчезла за углом коридора, а Грейс стала ждать. Наконец Джемайма появилась, вид у нее был возбужденный.
— Он знает, мисс Грейс! Он как раз одевался, когда они пришли, и все слышал!
Одевался? После того, что было ночью? А ведь говорил, что не собирается пока уходить. Грейс стало грустно.
— Он незаметно следил за ними из окна, — продолжала служанка, — и узнал их.
Это сообщение вытеснило из головы Грейс все, кроме страшной угрозы. У дома крутятся люди, желающие смерти Анри. Они сделали все, чтобы покончить с ним, и добились бы своего, если б он не сумел добраться до ее дома.
— Ну так я пойду посмотрю? — спросила служанка, и в голосе ее звучал восторг вперемешку с испугом.
Грейс кивнула и, бросив взгляд наверх в надежде, что с Анри все в порядке, направилась в гостиную. Что она могла еще сделать? Она была узницей в собственном доме, во всяком случае пока.
Глава пятая
Прошел томительный час, прежде чем Джемайма наконец вернулась. Грейс за это время вымучила лишь два абзаца трактата для мистера Стэпли. Все сроки его сдачи давно прошли, и Грейс грызла совесть. Последний раз, когда приходил Джо Пайпер, она попросила его сказать учителю, что не успевает. Вряд ли это его удивило, слух о том, что у нее случилось, наверняка достиг Рейнхэма. Никто не знал, однако, какая смертельная игра идет здесь, потому что о национальности Анри не было известно никому, кроме тех, кто за ним ухаживал — самой Грейс, Рубена, Мэб и Джемаймы.
Лишь в тот миг, когда служанка сообщила, что по аллее идет мистер Мейберри, до Грейс дошло, что секретности приходит конец. Уж на какие ухищрения только ни пришлось ей идти, чтобы Анри не попал в руки властей, но все эти трудности побледнели перед срочной необходимостью уберечь его от врагов. А сейчас надо было успеть перехватить Мейберри до того, как французы станут его расспрашивать. Грейс вскочила со стула и со всей возможной быстротой побежала в прихожую, махая Джемайме, чтобы та отперла дверь.
Французы сидели на траве в тени высокого бука. Они заметили Мейберри и поджидали его. В тот момент, когда Грейс появилась в дверях, Лорио вскочил на ноги.
Мейберри приближался, с любопытством поглядывая на мужчин, но тут он заметил Грейс и приветственно поднял руку. Его дородная фигура вдруг показалась Грейс ужасно симпатичной. Она помахала ему.
— Мистер Мейберри, слава богу, вы пришли! Мейберри учтиво снял шляпу.
— Что-то случилось, мисс Грейс?
— Много чего! Вы видите этих людей? Мейберри посмотрел на французов. Те вышли на
дорожку и остановились неподалеку.
— Кто это?
— Это французы, мистер Мейберри. Они здесь по поручению правительства. Так они говорят, по крайней мере. — А теперь начиналось самое главное. Все зависело от сообразительности Мейберри. — Они ищут того раненого мужчину, который был здесь на прошлой неделе.
В глазах чиновника мелькнуло недоумение.
— Да?
— Ну да, — сказала Грейс, глядя ему в глаза. — Не понимаю, почему они не уходят, я же сказала им, что он исчез той же ночью. Вы же помните.
Какое-то мгновение Мейберри смотрел на Грейс, осмысливая ею сказанное. То, с каким нажимом она произнесла последние слова, не ускользнуло от него. Но вот его взгляд переместился на французов, потом снова на Грейс.
— Да-да, мисс Грейс, я помню, — четко проговорил Мейберри.
— Ну так вот, оказывается, он вроде бы был француз.
— Неужели?
— Так они говорят. Я сказала им, что понятия об этом не имела. А вам приходило в голову, что он француз?
Щеки Мейберри, и до того румяные, покраснели еще больше.
— Если б мне показалось, что он француз, мисс Грейс, я немедля вызвал бы мистера Вуфертона. — Он слегка повысил голос. — Но что об этом сейчас говорить, если он взял да и ушел ночью, как вы мне уже сообщали.
Грейс благодарно улыбнулась ему.
— Не будете ли вы так добры поговорить с ними, мистер Мейберри? Я не понимаю, почему они не уходят. Вы только подумайте — они требуют от меня, чтобы я разрешила им обыскать мой дом!
— Обыск? — гневно воскликнул побагровевший мистер Мейберри. — Пусть только попробуют! — Не размыкая губ, тихо, чтобы слышала только Грейс, он добавил: — Предоставьте все мне, мисс Грейс. Я отделаюсь от них и сразу вернусь.
— Спасибо, — прошептала Грейс.
Она с восторгом смотрела, как этот здоровяк разбирается с французами. Лорио поначалу хорохорился и размахивал своими бумагами.
— Нас направило сюда французское правительство, монсеньор! — выкрикивал он. — Вы должны нам содействовать.
— Уж прямо-таки и содействовать! — парировал Мейберри. — Да будет вам известно, господа, что юрисдикция французского правительства не распространяется на мой округ! Тут моя власть, и если вы расспрашиваете людей без моего разрешения, то я приказываю вам прекратить это немедленно.
— Но мы не можем! Мы разыскиваем врага республики! Это тот, которого ранили на днях. Мадам говорит, он тут был. Мы должны обыскать дом!
— Только через мой труп!
На лице Лорио появилось такое выражение, словно он готов превратить это в действительность; оба его спутника угрожающе придвинулись. Лорио махнул им, чтобы отошли.
— Монсеньор, человек, которого мы разыскиваем, дезертир.
— А вот это вам надлежит доказать, прежде чем начнете обыскивать дом, — ледяным тоном произнес Мейберри. — Кстати, я тоже кое-кого разыскиваю, причем не одного. Только это не дезертиры, а убийцы, которых я намерен засадить в тюрьму, и поскорее.
К удивлению Грейс, француз не дрогнул. Может, он не понял намека?
— Так этот человек умер? — спросил он как ни в чем не бывало.
Мейберри фыркнул.
— Пока нет. То есть, когда я видел его последний раз, был жив. И вроде не собирался умирать. Он был ранен в плечо.
— Ах, так, значит, вы его видели!
— Кого-то видел, да, но откуда я знаю, тот ли это, кого вы ищете? И вообще, господа, если вы хотите подать заявление о пропаже человека, поедем со мной в Саут-холл, там опишете его приметы. После этого надо сообщить обо всем мистеру Вуфертону, моему начальнику Если какой-то француз скрывается в нашем округе, ему надлежит об этом знать. Нет, я не хочу сказать, что он все еще в этих местах. Похоже, он отправился на запад по Данхаэмской лощине, если не умер по дороге.
— Данхаэмская… А что это?
— Это к западу от Хорнчерчского болота. Думаю, ваш дезертир будет держаться болот и пойдет вдоль Темзы. Он наверняка постарается попасть в Лондон.
— Но мы обшарили все эти болота, а его не обнаружили, — возразил Лорио.
— У него было время! Вряд ли он стал задерживаться в окрестностях.
Французы пошептались между собой, потом Лорио повернулся к Мейберри.
— Вы можете провести нас в этот Данхаэм?
С чего вдруг? Вы никуда не пойдете, пока не выполните все формальности. Прежде всего вы должны представиться мистеру Вуфертону. Это его дело — заниматься иностранцами, он проверит ваши бумаги, а уж потом решит, станет ли вам помогать и разрешит ли опрашивать местных жителей. Так что пойдемте со мной, господа.
Француз бросил хмурый взгляд на Грейс, потом на окно дома. К разочарованию Грейс, тихий разговор по-французски закончился тем, что один их спутников Лорио отошел и уселся на траву. Мейберри озабоченно посмотрел на Грейс, она не ответила. Показать, что она расстроена, означало лишь усилить подозрения, а потому она окинула французов презрительным взглядом и отошла к двери. Мейберри пошел по направлению к Рейнхэмскому болоту, Лорио и его второй спутник последовали за ним. По всему было видно — Лорио не поверил, что Анри ушел. А может, поверил, но решил подождать, не вернется ли он обратно.
Анри ждал Грейс на верху лестницы. Она была так поглощена своими стараниями ступать как можно бесшумнее, что чуть не наткнулась на него, одолев последнюю ступеньку.
— Что вы творите! — возмутилась Грейс. — Вас же могут увидеть!
— Только если я пройду мимо окна.
— Значит, вы слышали, как я поднимаюсь, да? А я так старалась не шуметь.
Лишь в тот миг, когда служанка сообщила, что по аллее идет мистер Мейберри, до Грейс дошло, что секретности приходит конец. Уж на какие ухищрения только ни пришлось ей идти, чтобы Анри не попал в руки властей, но все эти трудности побледнели перед срочной необходимостью уберечь его от врагов. А сейчас надо было успеть перехватить Мейберри до того, как французы станут его расспрашивать. Грейс вскочила со стула и со всей возможной быстротой побежала в прихожую, махая Джемайме, чтобы та отперла дверь.
Французы сидели на траве в тени высокого бука. Они заметили Мейберри и поджидали его. В тот момент, когда Грейс появилась в дверях, Лорио вскочил на ноги.
Мейберри приближался, с любопытством поглядывая на мужчин, но тут он заметил Грейс и приветственно поднял руку. Его дородная фигура вдруг показалась Грейс ужасно симпатичной. Она помахала ему.
— Мистер Мейберри, слава богу, вы пришли! Мейберри учтиво снял шляпу.
— Что-то случилось, мисс Грейс?
— Много чего! Вы видите этих людей? Мейберри посмотрел на французов. Те вышли на
дорожку и остановились неподалеку.
— Кто это?
— Это французы, мистер Мейберри. Они здесь по поручению правительства. Так они говорят, по крайней мере. — А теперь начиналось самое главное. Все зависело от сообразительности Мейберри. — Они ищут того раненого мужчину, который был здесь на прошлой неделе.
В глазах чиновника мелькнуло недоумение.
— Да?
— Ну да, — сказала Грейс, глядя ему в глаза. — Не понимаю, почему они не уходят, я же сказала им, что он исчез той же ночью. Вы же помните.
Какое-то мгновение Мейберри смотрел на Грейс, осмысливая ею сказанное. То, с каким нажимом она произнесла последние слова, не ускользнуло от него. Но вот его взгляд переместился на французов, потом снова на Грейс.
— Да-да, мисс Грейс, я помню, — четко проговорил Мейберри.
— Ну так вот, оказывается, он вроде бы был француз.
— Неужели?
— Так они говорят. Я сказала им, что понятия об этом не имела. А вам приходило в голову, что он француз?
Щеки Мейберри, и до того румяные, покраснели еще больше.
— Если б мне показалось, что он француз, мисс Грейс, я немедля вызвал бы мистера Вуфертона. — Он слегка повысил голос. — Но что об этом сейчас говорить, если он взял да и ушел ночью, как вы мне уже сообщали.
Грейс благодарно улыбнулась ему.
— Не будете ли вы так добры поговорить с ними, мистер Мейберри? Я не понимаю, почему они не уходят. Вы только подумайте — они требуют от меня, чтобы я разрешила им обыскать мой дом!
— Обыск? — гневно воскликнул побагровевший мистер Мейберри. — Пусть только попробуют! — Не размыкая губ, тихо, чтобы слышала только Грейс, он добавил: — Предоставьте все мне, мисс Грейс. Я отделаюсь от них и сразу вернусь.
— Спасибо, — прошептала Грейс.
Она с восторгом смотрела, как этот здоровяк разбирается с французами. Лорио поначалу хорохорился и размахивал своими бумагами.
— Нас направило сюда французское правительство, монсеньор! — выкрикивал он. — Вы должны нам содействовать.
— Уж прямо-таки и содействовать! — парировал Мейберри. — Да будет вам известно, господа, что юрисдикция французского правительства не распространяется на мой округ! Тут моя власть, и если вы расспрашиваете людей без моего разрешения, то я приказываю вам прекратить это немедленно.
— Но мы не можем! Мы разыскиваем врага республики! Это тот, которого ранили на днях. Мадам говорит, он тут был. Мы должны обыскать дом!
— Только через мой труп!
На лице Лорио появилось такое выражение, словно он готов превратить это в действительность; оба его спутника угрожающе придвинулись. Лорио махнул им, чтобы отошли.
— Монсеньор, человек, которого мы разыскиваем, дезертир.
— А вот это вам надлежит доказать, прежде чем начнете обыскивать дом, — ледяным тоном произнес Мейберри. — Кстати, я тоже кое-кого разыскиваю, причем не одного. Только это не дезертиры, а убийцы, которых я намерен засадить в тюрьму, и поскорее.
К удивлению Грейс, француз не дрогнул. Может, он не понял намека?
— Так этот человек умер? — спросил он как ни в чем не бывало.
Мейберри фыркнул.
— Пока нет. То есть, когда я видел его последний раз, был жив. И вроде не собирался умирать. Он был ранен в плечо.
— Ах, так, значит, вы его видели!
— Кого-то видел, да, но откуда я знаю, тот ли это, кого вы ищете? И вообще, господа, если вы хотите подать заявление о пропаже человека, поедем со мной в Саут-холл, там опишете его приметы. После этого надо сообщить обо всем мистеру Вуфертону, моему начальнику Если какой-то француз скрывается в нашем округе, ему надлежит об этом знать. Нет, я не хочу сказать, что он все еще в этих местах. Похоже, он отправился на запад по Данхаэмской лощине, если не умер по дороге.
— Данхаэмская… А что это?
— Это к западу от Хорнчерчского болота. Думаю, ваш дезертир будет держаться болот и пойдет вдоль Темзы. Он наверняка постарается попасть в Лондон.
— Но мы обшарили все эти болота, а его не обнаружили, — возразил Лорио.
— У него было время! Вряд ли он стал задерживаться в окрестностях.
Французы пошептались между собой, потом Лорио повернулся к Мейберри.
— Вы можете провести нас в этот Данхаэм?
С чего вдруг? Вы никуда не пойдете, пока не выполните все формальности. Прежде всего вы должны представиться мистеру Вуфертону. Это его дело — заниматься иностранцами, он проверит ваши бумаги, а уж потом решит, станет ли вам помогать и разрешит ли опрашивать местных жителей. Так что пойдемте со мной, господа.
Француз бросил хмурый взгляд на Грейс, потом на окно дома. К разочарованию Грейс, тихий разговор по-французски закончился тем, что один их спутников Лорио отошел и уселся на траву. Мейберри озабоченно посмотрел на Грейс, она не ответила. Показать, что она расстроена, означало лишь усилить подозрения, а потому она окинула французов презрительным взглядом и отошла к двери. Мейберри пошел по направлению к Рейнхэмскому болоту, Лорио и его второй спутник последовали за ним. По всему было видно — Лорио не поверил, что Анри ушел. А может, поверил, но решил подождать, не вернется ли он обратно.
Анри ждал Грейс на верху лестницы. Она была так поглощена своими стараниями ступать как можно бесшумнее, что чуть не наткнулась на него, одолев последнюю ступеньку.
— Что вы творите! — возмутилась Грейс. — Вас же могут увидеть!
— Только если я пройду мимо окна.
— Значит, вы слышали, как я поднимаюсь, да? А я так старалась не шуметь.