Бир Грег. Наковальня звезд

   — Я должна рассказывать истории сегодня, — кротким голосом сказала Роза. — Поэтому я и вернулась.
   — Ты ни с кем не будешь говорить, — отрезал Ганс. Заложив руки за спину, он, не оглядываясь, удалился.
   Мартин последовал за ним. Его уныние сменилось гневом.
   — Она больна, — сказал он Гансу. — Она не может отвечать за свои поступки.
   — Я тоже болен, — отпарировал он. — Мы все больны. Но она, к тому же, сумасшедшая. А как насчёт тебя? — накинулся он на Мартина. — Да ты раскис, как последняя мокрица. Гарпал не лучше. Что, чёрт побери, происходит?
   — Мы упали в глубокую яму, — ответил Мартин.
   — Так давайте выбираться из неё — вместе, с божьей помощью!
   — Бога нет. Я надеюсь, что нет. Никто нас не слышит.
   Ганс посмотрел на него с сожалением.
   — Роза с тобой вряд ли согласится, — сухо произнёс он. — Бьюсь об заклад, в её комбинзоне лежит деловая визитка Господа Бога, где бы сейчас этот комбинзон ни находился. — Ганс энергично тряхнул головой. — Из всех женщин на корабле, только она сбрасывает одежду в припадке. — Остановившись в нескольких метрах ниже по коридору, Ганс втянул голову в плечи, словно опасаясь, что Мартин бросится в него чем-нибудь.
   Мартин не двигался, связанный густой пеленой меланхолии. Чувство гнева почти улетучилось.
   Ганс повернулся.
   — Ты сказал, что мы в глубокой яме, — хмуро напомнил он. — То есть, ты хочешь сказать, что мы уже проиграли, не так ли? Проклятье, я не позволю нам проиграть! — Самодовольно взглянув на Мартина, он резво полетел по коридору, что-то насвистывая.
   Мартин поёжился, как от холода. Он вернулся в учебную комнату. Роза беседовала с теми, кто остался. Ариэль принесла ей комбинзон, плохо подходящей по размеру. Роза выглядела смешно, но её это мало волновало.
   — Извините меня за такое состояние, — обратилась она к окружающим. — Я не могла даже думать. Я не была человеком. Меня будто бы присоединили к большому генератору. Моего тела как бы уже и не существовало. — Она посмотрела на Мартина и раздвинула свои большие руки, словно готовясь взлететь. — Перед тем, как это началось, я чувствовала себя ужасно… Но сейчас это уже не имеет значения. — Внезапно глаза Розы озарились светом, казалось, она вот-вот потеряет сознание. — Я действительно устала, — прошептала она и опустила подбородок на грудь. — Жанетта, пожалуйста, отведи меня в мою каюту. Ганс прав. Не отпускай меня и не позволяй никому входить кроме тебя и Ариэль. — Она подняла руку и указала на троих, включая Мартина. — Вы — мои друзья, — сказала она.
 
   — Очень слабый сигнал, — заметил Хаким. Он в учебной комнате отчитывался перед Гансом, Гарпалом и Мартином. — С нашими пультами дистанционного управления мы смогли бы собрать информацию на несколько месяцев раньше… Это можно было сделать и тогда, когда мы находились на орбите Полыни… Но тогда наше внимание не было сфокусировано в этом направлении.
   — Хорошо, мы все поняли. — нетерпеливо прервал его Ганс. — Итак, это корабль, и он близок к нам. Кстати, на каком он расстоянии?
   — Четыреста миллиардов километров. Если мы не изменим курс, мы пройдём мимо него на расстоянии ста миллиардов километров. Его курс совпадает с нашим, но скорость значительно ниже. Он идёт без ускорения.
   — То, что мы натолкнулись на него, кажется таким же странным, как если бы мы нашли иголку в стоге сена, — сказал Ганс. — Почему их курс близок к нашему?
   У Хакима не было ответа.
   — Возможно, это наиболее оптимальный путь между двумя звёздами, — предположил Гарпал. — Плюс — минус несколько сотен миллиардов километров…
   — Чушь, — презрительно поморщился Ганс. — Возможны тысячи вариантов. И самый оптимальный — с точки зрения наименьшей затраты энергии — не наш, а между плоскостями эклиптик планет. Какова разница в скорости?
   Хаким высветил цифры на диаграмме: различие между их скоростями составляло одну четвёртую скорости света, то есть около семидесяти пяти тысяч километров в секунду.
   — Даже если бы мы смогли изменить курс, мы не стали бы терять скорость ради встречи… Необходимо, чтобы мы миновали его ночью. Ты уверен, что это корабль?
   — Размеры соответствуют. Длина меньше километра. Было бы всё-таки неплохо разгадать эту загадку звёзд.
   Ганс пробурчал что-то под нос и подпёр подбородок руками:
   — Почему они всё же послали сигнал? Почему не скрылись? Почему не продолжают выполнять свою работу, какой бы эта работа ни была…
   Никто не мог ответить.
   — Можем ли мы расшифровать сигнал?
   — Это не язык, который мы могли бы понять. Это серия чисел, возможно координат.
   — Ты думаешь, что это сообщение спасателям о местонахождении космического корабля, потерпевшего бедствие?
   — Не уверен. В таком случае числа бы повторялись… К нам же поступают сотни таких чисел… затем пауза в несколько микросекунд, и снова новая группа чисел. Дженнифер и Джакомо работают над расшифровкой.
   — Какой вид координат?
   — Дженнифер полагает, они описывают двухмерное изображение.
   — Что-то вроде изображения в телевизоре?
   — Нет, просто цифры, не аналоговое изображение, не модулированное.
   — Грубые наброски, — предположил Мартин.
   — Возможно, только несколько дюжин грубых набросков в определённой последовательности, — сказал Хаким. — Впрочем, мы ещё ни в чём не уверены.
   — Сообщите мне, когда станет ясно, — приказал Ганс.
   Дженнифер вошла в носовой отсек и остановилась в дверях, сверкнув глазами. В её усмешке появилось что-то, напоминающее собачий оскал. Такое выражение возникало на её лице во время интеллектуального триумфа. Джакомо появился вслед за ней. Она приподняла жезл и сказала:
   — Мы все поняли. Всё оказалось не так уж и сложно. Полярная система координат, не прямоугольная, спиралеобразная внутри цикла, развёртка, угол зета, радиус, группа чисел в последовательности: зета, радиус, независимая шкала величин. Зета изменяется каждые сто двадцать чисел. Независимая шкала содержит около тридцати величин. Сигналы транслируют около ста графических изображений, потом повторяются. Это не слишком удобно, зато просто для расшифровки.
   — Хотите посмотреть? — предложил Джакомо.
   Ганс потирал в нетерпении руки:
   — Покажите.
   Дженнифер ещё выше приподняла жезл.
   Изображение на первой картине было трудно разобрать, она выглядела, как серия пятен и теней. Гарпал указал на белое расплывчатое пятно и сказал:
   — Я думаю, это лицо. Слишком низкая разрешающая способность, не так ли?
   — Мы можем интерполировать изображение, сделать так называемое лапласовое усиление, — сказал Джакомо. — Но для начала я хотел бы показать вам оригиналы изображения.
   — Да, при усилении могут возникнуть искажения, — поддержал его Мартин.
   Затем Джакомо представил на их обозрение и усиленные изображения. Он обратил их внимание на детали, которые мог разобрать только он. Изображения стали более контрастными и понятными, кроме белых и чёрных пятен появились сероватые оттенки.
   — Здесь, я думаю, пять лиц, — Гарпал ткнул пальцем в изображение. Мартин кивнул. Ганс молча разглядывал изображение, сложив руки на груди и нахмурившись.
   — Это явно не люди, но их тела двусторонне симметричны, — сказал Гарпал.
   — Я думаю, что лиц больше. Но они слишком расплывчаты, чтобы можно было разобрать, каково их точное количество, — заметил Джакомо.
   — Это, мне кажется, глаза, — указала Дженнифер. — А это рот.
   — Чёрт побери, я ничего не могу разобрать в этом дерьме, — пробормотал Ганс, ещё больше хмурясь. — Что это?
   — Может быть это экипаж… — начала было Дженнифе, но не договорила.
   — Экипаж другого Корабля Правосудия. Наши будущие партнёры, — закончил за неё Мартин.
   — Если так, то они совершенные тупицы. Только тупица может послать такой сигнал и ждать, что на него кто-нибудь откликнется.
   — Возможно, это их последнее завещание, — предположил Хаким. — Умирающий корабль посылает слабый, но всё же вполне определённый сигнал… Кто-то, кому уже безразлично, смогут ли его обнаружить…
   — Момы, по крайней мере, могли бы нам сказать, жив экипаж или нет, — сказал Гарпал.
   — Нет, это не наши партнёры, — заключил Ганс. — Это просто беспомощные щенки, потерявшиеся в безбрежном пространстве.
   Все больше и больше лиц. Тёмные фигуры с ярко обрисованными контурами. Уже можно было определить, какую форму имеют эти существа: округлые тела с четырьмя толстыми, похожими на обрубки, ногами; продолговатые, как у лошадей, головы на длинных шеях, пара тонких конечностей, берущих начало от плеч и заканчивающихся четырьмя пальцами. Их, похожая на сбрую экипировка, больше подходила для переноски вещей, чем для прикрытия тела.
   — Кентавры! — воскликнула Дженнифер.
   — Мне кажется, они больше походят на динозавров, — сказал Джакомо. — Сауроподы.
   — Усильте ещё, — приказал Ганс.
   Джакомо и Дженнифер объединили свои усилия в регулировке, стараясь зафиксировать как можно больше деталей. На какой-то момент картинка расплылась серым пятном, а затем чётко сфокусировалась — все очертания упростились до понятных пластичных форм.
   — Я хочу усилить теневой фон до такой степени, пока не покажется, что источник света находится вот в этом углу, — объяснил свои действия Джакомо.
   Ганс по-прежнему сохранял хмурое выражение лица. Мы столкнулись с чем-то новым, и это ему не нравится, — промелькнуло в голове у Мартина.
   Джакомо тыкал пальцем в невидимое меню и клавиатуру, отдавал короткие устные приказы, которые интерпретировались жезлом.
   Контрастность усилилась, тени стали более резкими, и наблюдаемая картина внезапно преобрела глубину изображения. Пятеро сауроподов, соединившись в виде пятиконечной звезды, головами к центру, парили в помещении неопределённых размеров. Они держали друг друга за конечности, лишь отдалённо напоминающие человеческие руки.
   — Групповой портрет, — усмехнулся Мартин.
   — Покажите следующее изображение, также его интерпретировав, — приказал Ганс.
   Появилось ещё больше фигур, они стояли на фоне устройств, предназначение которых было трудно угадать. Но таким же непонятным видилось бы и внутруннее строение «Спутника Зари» для человека с Земли. Десятое по счёту изображение оказалось диаграммой: звезды и какие-то большие шары на фоне испещрённого цифрами тёмного неба. Серии цифр могли являться пояснениями к изображению, однако они были плохо различимы. Джакомо пытался варьировать усиление, но лучшей видимости так и не добился.
   Хаким приблизился к изображению и сказал:
   — Я вижу знакомое созвездие. По крайней мере, исследовательской команде оно хорошо известно. Мы называем его Орхидея. Оно с нами уже в течение года. Правда, здесь оно выглядит несколько по-другому… Вот более яркая звезда… — он указал на светящуюся точку. — Он жестом попросил Джакомо передать ему пульт управления. Он вызвал карту окружающего их звёздного неба и сравнил её с нечёткой диаграммой.
   — Съёмки разделены большим промежутком времени, — задумчиво произнёс Хаким, — но всё же это одни и те же звёзды. Вы заметили, что звезды на отдалённом фоне не так совпадают, как вблизи?
   — Заметили, — отозвался Ганс. — Сколько времени прошло с момента съёмок присланных изображений?
   Хаким быстро просмотрел свой момераф.
   — Если наши данные соответствуют истине, то около двух тысяч лет.
   — Значит, они не могут выбраться отсюда уже две тысячи лет? — присвистнул Гарпал.
   Следующие несколько изображений показывали космический корабль под разными углами зрения. Он представлял из себя три сферы, соединённые перемычками.
   — Такой же, как наш корабль, — сказала Дженнифер.
   Гарпал снова присвистнул:
   — Без сомнения, это Корабль Правосудия.
   На других картинах были изображены: каюты изнутри, одни из них, возможно, предназначались для проживания, другие — для совершения ритуалов; сауроподы, закапывающие какие-то плохо различимые предметы, по форме напоминающие яйца; сауроподы, разбивающие эти «яйца» и потребляющие содержимое; те же существа — то ли отдыхающие, то ли мёртвые; двадцать блоков того, что можно было бы назвать текстом и серия из десяти индивидуальных портретов.
   Следующие десять изображений были обычными схемами звёздной системы. Хаким сравнил их с теми диаграммами, которые исследовательская команда сделала с Левиафана. Число планет не совпадало, но было близким, орбиты казались похожими, но не совсем.
   — Трудно сказать определённо, — задумчиво произнёс Хаким. — Большое сходство, но…
   — Может быть, за это время система изменилась, — предположил Мартин.
   — Но только не естественным путём. На их схеме показано двенадцать планет, мы же насчитали только десять. Самая большая планета исчезла. Куда она могла деться?
   — Ты думаешь, они не посещали Левиафан? Что это — другая звёздная система? — спросил Ганс.
   Хаким нахмурился:
   — Не знаю. что и сказать. Сходство слишком явное, чтобы быть простым совпадением… Эти шесть похожих планет, конгруэнтные массы, орбиты, диаметры…
   — Забудь об этом на время, — сказал Ганс.
   Следующие сорок изображений показывали планеты и их поверхности с очень размытыми деталями: очертания гор и каких-то других внушительных структур с гладкой поверхностью; озера и иные водоёмы; скопление облаков над плато вершины горы; сауроподы, окружённые обширными защитными полями.
   Последнее изображение было поразительным по своей чёткости.
   На поверхности планеты три сауропода стояли напротив совершенно иных существ. В первый раз появившиеся на экране существа были в три раза больше сауроподов и имели бочкообразное тело, стоящее на двух массивных, как у слона, ногах.В верхней части длинной гладкой головы располагался ряд отверстий, напоминающих глаза. Их было девять.
   Существа обменивались яйцами. Один из сауроподов стоял на коленях перед огромным бочкообразным и протягивал ему яйцо.
   — Что, чёрт побери, там происходит? — Ганс уставился на финальную сцену. — У них слишком бедный подбор картинок, чтобы в этом разобраться.
   — Возможно, что это не все, а только то, что уцелело после стольких лет, — заметил Хаким.
   — Так мы будем менять курс и искать их? — спросил Джакомо.
   — Нет, не будем, — резко ответил Ганс. — Они мертвы. Ясно, что это не сигнал о помощи. Они знали, что умирают.
   Воцарилась тишина. Затем послышался глухой, звучащий как бы издали, голос мозгового центра корабля. Последний раз они слышали его за год до Стычки, когда Мартин ещё не был Пэном.
   — Готовится экспедиция для исследования корабля. — это было сказано богатым контральто. — Было бы лучше, если бы члены экипажа «Спутника Зари» вошли в экспедицию.
   Лицо Мартина покраснело от удивления и злобы.
   — У нас нет лишнего горючего! — прокричал он.
   — Горючего достаточно, — возразил голос корабля. — Будет создано судно. Оно вместит три человека или отправится необитаемым, как вы сами решите.
   — Вы можете прямо сейчас создать корабль? — удивлённо спросил Хаким.
   — Для чего вообще это делается? — бушевал Ганс. — Они мертвы! В этом нет никаких сомнений. Две тысячи лет!
   — Это Корабль Правосудия, — ответил голос корабля. — Переданной информации недостаточно, чтобы определить, что же произошло с кораблём. Все Корабли Правосудия обязаны встречаться и обмениваться информацией, если подобная встреча возможна.
   Ганс поднял руки вверх, изображая, что он сдаётся.
   — Есть ли добровольцы отправиться к кораблю? — спросил он у окружающих.
   — Мы можем бросить жребий, — предложил Хаким.
   — Нет, мы не будем бросать жребий, — возразил Ганс. — Мартин, я полагаю, ты не против отправиться?
   — Трудно сказать, — пробормотал Мартин.
   — А я бы хотел, чтобы именно ты сделал это. Возьми с собой Хакима и Джакомо.
   Дженнифер затаила дыхание.
   — Сколько времени продолжится путешествие? — поинтересовался Джакомо.
   — Один месяц по вашему времени, — ответил голос корабля. — Для того корабля — четыре. Вам придётся пережить суперускорение и суперторможение.
   — На это уйдёт масса горючего, — вздохнул Ганс.
   Джакомо взял Дженнифер за руку
   — Это будет недолгая разлука, — прошептала Дженнифер. — Она только укрепит нашу любовь.
   Но, кажется, ей не удалось убедить в этом Джакомо.
   — Если на судне будут находиться люди, понадобится больше горючего, — заметил Мартин.
   — Верно, — подтвердил голос корабля. — Но всё же, это не главное, что вы должны учитывать. Главное, вы должны получить как можно больше информации. В присутствии людей исследования будут разностороннее.
   Ганс положил руку на плечо Мартину.
   — Это немного взбодрит тебя, — усмехнулся он.
   — Каким образом? — удивился Мартин. — Посещение покинутых…
   — По крайней мере, твоя осточертевшая кислая физиономия перестанет маячить перед моими глазами, — процедил сквозь зубы Ганс.
   — Да, похоже у меня нет выбора, — невозмутимо резюмировал Мартин.
   — Я мог бы послать и Розу, — многозначительно заявил Ганс.
   Мартин пристально посмотрел на него.
   — Хорошо, я лечу, — кивнул он.
   Хаким сделал попытку разрядить обстановку.
   — О, это будет необычное путешествие! А пока мы летаем, экипажу тоже найдётся занятие: они могут тщательно изучить эти изображения…
   — Нет, — прервал его Ганс. — Мы больше не покажем их никому. Они, конечно, все равно узнают о существовании корабля, но не более того… Прикройте ваши рты.
   — Но почему? — изумилась Дженнифер.
   — Эти изображения могут плохо повлиять на моральный климат экипажа, который и так неустойчив, — подчеркнул Ганс. — Мартин, Джакомо, а вот вы изучите их подробнее, вместе с Хакимом и Дженнифер. Но никто больше не должен их видеть. Пока. Я не хочу даже смотреть на них, — добавил он, поморщась, затем приказал чеканным голосом, — Все сообщения передавайте лично мне.
   — Ганс, это же обман команды, — Дженнифер не верила своим ушам.
   — Нет, это приказ. Если приказы ещё что-то значат для вас. Вы согласны выполнить его?
   Дженнифер попыталась что-то ещё сказать, но Ганс не дал ей вымолвить ни слова:
   — Всё, хватит об этом. Если кто-то хочет выбрать нового Пэна — пожалуйста. Я буду даже рад вернуться к относительно нормальному образу жизни, буду выполнять приказы, вместо того, чтобы отдавать их, — сказал он невозмутимо. — Я прав?
   Ни у кого не возникло желания возразить. Они вяло согласились. Дженнифер скопировала изображения на их личные жезлы.
   Впервые за время путешествия одна группа удерживала информацию от другой.
   Мартин вернулся в свою каюту в ещё более мрачном и оцепенелом состоянии, чем когда-либо. Он снова просмотрел изображения, пытаясь оценить серьёзность случившегося. Его одолевали сомнения, не слишком ли легко он уступил Гансу.
   Он не связывал никаких надежд с предстоящим путешествием. Изображения были слишком безнадёжными. По-видимому, Благодетели не смогли сохранить этот Корабль Правосудия. Сауроподы были мертвы уже тысячи лет.
   Благодетели, скорее всего, знали о Левиафане и Полыни уже миллионы лет.
   Они посылали сюда других. Они подозревали, что творилось вокруг Полыни, а сейчас это просто подтвердилось.
   «Спутник Зари» был один из немногих.
   Ни один корабль не добился успеха, никто даже не добился того, что смогли сделать они — поджечь дитя тьмы.
   Но то, что ожидало их у Левиафана, могло оказаться ещё более обманчивым, сложным и рискованным.
 
   Корабль, созданный внутри второго дома-шара, был ненамного больше бомбардировщика. Его длина составляла десять метров. Внутри размещалась кабина грушевидной формы, диаметром четыре метра. В этой кабине Мартин, Джакомо и Хаким должны были провести около месяца — большую часть во сне, укутанные объёмными полями.
   Они попрощались. Экипаж знал чуть больше, чем ничего, — только то, что существует ещё один Корабль Правосудия, возможно погибший, и что трое из них отправляются для расследования.
   Ганс вышел из нового корабля, прищурившись, посмотрел на Мартина и сказал:
   — Ты можешь отказаться, если хочешь. Я понимаю, что это не пикник.
   Мартим покачал головой. Он попал в дурацкое положение. Ганс предлагал ему отказаться, но он же отлично знал, что Мартин не станет делать этого, не станет столь демонстративно выказывать свою слабость.
   Ганс склонил голову набок:
   — Джакомо, а ты не слишком усердствуй в поисках знаний. Вдруг мы узнаем то, что нам вовсе бы и не хотелось знать.
   — При таком положении дел зачем тогда вообще отправлять нас? — спокойно поинтересовался Хаким.
   — Не знаю, — покачал головой Ганс. — Возможно, мы просто становимся параноиками.
   — Возможно.
   — И всё же будем надеяться на лучшее, — сказал Ганс и пожал всем руки. Джакомо и Дженнифер попрощались друг с другом ото всех в стороне.
   — Мы готовы, — сказал Мартин. Путешествие в триллион километров начинается с первого шага. Он забрался в корабль и отпустил лестничное поле. Джакомо, а за ним и Хаким, последовали за Мартином.
   Когда они заняли свои места, Хаким заметил:
   — «Спутник Зари» отдал нам одну четвёртую своего запаса горючего.
   Мартин кивнул. Но такое расточительство в данный момент не слишком волновало его.
   — Внешне наш корабль похож на рыбу, проглотившую яйцо, — сказал Хаким. — Очень неудобное сооружение. К тому же, оно состоит из шестидесяти процентов фальшивой материи…
   — Прекрати, пожалуйста, — остановил его Джакомо. — Меня и так тошнит.
   — Итак, впереди длинное увлекательное путешествие, — усмехнулся Хаким. Он был бледен и слегка дрожал.
   Люк плавно закрылся.
   Они покинули арсенал оружия. «Спутник Зари» удалялся, становясь точкой на фоне звёзд.
   Голос мома произнёс:
   — Через три минуты мы начинаем ускорение.
   Мартин подумал, что их корабль похож на крупного мома, получившего семимильные башмаки.
   — Хотите посмотреть на себя со стороны? — Раздался по «ноучу» голос Ганса.
   Он показал их изображение, каким оно представлялось со «Спутника Зари». Их судно было похоже на стрелу с утолщением грушевидной формы посередине — его образовывали бледно-зелёные топливные баки.
   Объёмные защитные поля окружили всех троих пассажиров. Зрение Мартина, как обычно в таких случаях, ухудшилось, но он ещё мог видеть и слышать сообщения «ноуча». Их корабль лишь на мгновение осветила яркая вспышка, затем заработали гасители.
   — Счастливого пути, — прокричал им вслед Ганс.
 
   Мартин перенёс ускорение в состоянии небытия. Обрывки сновидений, похожие на воспоминания, посещали его. Он видел отца, мать, девушек, которых встречал на танцах в Центральном Ковчеге. Беспорядочные видения были восхитительны своей банальностью. После достижения кораблём скорости, почти равной скорости света, к ним вернулись более привычные поля. Звезды вокруг них образовывали сплетение, напоминающее скрученное ожерелье. Для удобства наблюдения на звёздной сфере корабля появилось, более привычное им, откорректированное изображение окружающего космического пространства.
   — Когда мы прибудем на место? — спросил Джакомо. В столь тесном помещении Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
   — Через десять дней, — ответил Хаким.
   — Первые шесть дней вы можете просто спать, если хотите, — сообщил голос мома.
   — Земные астронавты потратили бы на это месяцы, — заметил Хаким.
   — Да, нам крупно повезло, — уныло откликнулся Джакомо.
   — Давайте спать, — предложил Мартин.
 
   Наступил сон. Он принёс новую, более длительную полосу забвения. Мартин проснулся полностью дезориентированным. Выпив чашку подслащённого напитка и проделав упражнения, рекомендованные в условиях невесомости, он немного пришёл в себя и начал наблюдать за своими приятелями.
   Мартин полагал, что путешествие ухудшит его моральное состояние. Но к своему удивлению, он испытывал почти радостное возбуждение, у него появилось ощущение свободы, чего не случалось прежде.
   Хаким вёл себя так, будто бы бремя уныния передалось от Мартина к нему. Он работал спокойно, но без энтузиазма. Джакомо проводил много времени, созерцая маленькую звёздную сферу.
   — Мы сейчас дальше, чем когда-либо, от своих друзей, — сказал он в конце второго дня после пробуждения. Заброшенный корабль был теперь всего лишь в двух днях пути от них. — Но что бы там ни было, — продолжал он, — я не чувствую себя изолированным. А вы?
   — «Спутник Зари» сам по себе достаточно изолирован, — заметил Мартин.
   — Да, но они там все вместе… А нас только трое.
 
   Когда Мартин по-настоящему уснул, он увидел увидел тёмный призрак Розы, гуляющей внутри невероятно яркого зелёного поля. Ветер отрывал от призрака маленькие кусочки и уносил, как пушинки чёрного одуванчика. Призрак поднимался над холмами и деревьями. Он был хрупким и трогательно уязвимым.
   Проснувшись окончательно, Мартин начал помогать Хакиму готовиться к предстоящим исследованиям. Мом кратко инструктировал их по вопросам устройства Кораблей Правосудия, выпущенных в глубокий космос за последние несколько тысяч лет. Но сведений об их исходных координатах и местах назначения он, как всегда, не давал. Мартин начинал верить, что они действительно сейчас выполняют нужную работу, что его присутствие на этом судне окажется полезным для всего экипажа.
   Ведь помощь экипажу тоже входила в список обязанностей самого Корабля Правосудия. Возможно, мозговой центр знает о страхах и подозрениях команды и пытается уменьшить их.