Страница:
Бет с горечью почувствовала, что на глаза ее начинают наворачиваться слезы, а в горле застрял комок. Красотой она не блещет, да и никакими достоинствами не обладает… Когда Дункан чуть было не снес ей голову с плеч, перед глазами ее за секунду промелькнула вся ее жизнь. Она не знала и, быть может, никогда не узнает, почему он этого не сделал, но все равно должна поблагодарить Господа за это — ей всего двадцать четыре года, и пока еще рано умирать…
Дункан не сводил глаз с Бет, а та все всматривалась в ночную тьму, словно пытаясь собраться с мыслями. Еще никогда в жизни ему не было так страшно. Когда Бет прямо на его глазах превратилась в призрак, у него едва не остановилось сердце; но этот страх не шел ни в какое сравнение с тем, который он испытал только что, поняв, что может потерять ее навсегда. С самого первого дня Бет говорила ему только правду: она и в самом деле появилась здесь из двадцать первого века, и он не вправе винить ее, если она решит исчезнуть из его жизни навеки. После всех волнений, которые она из-за него перенесла, именно этого он и должен ожидать.
Так почему при одной мысли об этом ему становится не по себе? Почему так ноет сердце? Дункан никак не мог этого понять. Одно он знал совершенно точно: ему придется сказать Бет горькую правду, прежде чем она его покинет. Он обязан сделать для нее хотя бы это.
Подойдя к жене, он остановился у нее за спиной и негромко проговорил:
— Бет, теперь я верю всему, что ты мне рассказала. Ты и в самом деле пришла ко мне из другого мира и времени. — Взглянув на звезды и собравшись с духом, понимая, что должен сказать ей все, Дункан продолжал: — Мне трудно было принять на веру все твои истории — ведь если бы я поверил во всякие небоскребы и прочее, я должен был бы также поверить в то, что душа моя не успокоится после моей смерти и будет вечно бродить по этому замку. — Он тяжело вздохнул. — Мне было гораздо легче считать, что ты меня обманываешь, чем признать, что я проклят за то, что сделал, за те жизни, которые отнял.
Бет круто повернулась и взглянула ему в лицо: в глазах Дункана стояли слезы; невидящий взгляд его был устремлен поверх ее головы в темную ночь.
Боже правый!
Она положила руки ему на грудь и почувствовала, как неистово колотится его сердце. Он боялся не за нее — за будущее.
Как она могла забыть, что Дункан — глубоко верующий человек, на которого огромное влияние оказывает церковь, определявшая жизнь людей в средние века. Ей следовало предугадать, какое значение окажут на него ее слова.
— Прости, я не подумала…
Дункан медленно и нежно обнял ее, по-прежнему глядя через окно на звезды.
— Бет, тебе не за что просить у меня прощения. Просто ты сказала правду. — Он перевел на нее полный тоски взгляд и грустно улыбнулся. — Я сам виноват в том, что никогда не смогу обрести покоя.
— Но в чем же твоя вина? Ты честный, хороший человек; не может быть, чтобы…
— Милая Бет, — перебил ее Дункан, не дав договорить, и поцеловал в лоб. — Ты хочешь облегчить мои страдания, но все напрасно. Я не достоин твоего прощения. Ведь я чуть было не убил тебя!
— Тебе было страшно. Страх перед неизвестностью может… Дункан прижал палец к ее губам.
— Я уже трижды вдовец и несу груз этой вины. Кроме того, не забывай, что я убил в сражениях больше людей, чем у нас с тобой пальцев на руках.
Бет изумленно взглянула на него, и он прошептал:
— Ну да, детка. Почти шестьдесят человек.
— Неужели? — пролепетала Бет.
Ну что тут скажешь? Попробовать убедить его, что это не так уж и много и что ему не стоит об этом беспокоиться, потому что он превратится в довольно-таки приятное привидение, лишь время от времени подверженное вспышкам гнева? Глупо и бессердечно. Такое завершение их совместной жизни ей вовсе не по душе.
— Миледи? — вывел ее из задумчивости голос мужа.
— Да, Дункан?
— А у меня будут дети? По крайней мере оставлю я после себя наследника?
Ну вот, теперь еще и это.
Бет осторожно провела пальцем по его четко очерченным губам, смахнула с гладкой, чисто выбритой щеки приставший к ней волос. Дункан и бреется только затем, чтобы сделать ей приятное.
«Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы то, что я сейчас ему скажу, сбылось», — взмолилась она про себя, а вслух прошептала:
— Думаю, именно поэтому я здесь сейчас и нахожусь. Дункан непонимающе уставился на нее:
— Может, ты пояснишь, что хочешь этим сказать?
Бет взяла его правую руку в свою, пристально взглянула на длинные, красивые пальцы, мозолистые ладони. Этими руками он дарил ей блаженство и ввергал в пучину отчаяния. И независимо оттого, решит она остаться рядом с ним или нет, он навсегда изменил ее взгляд на жизнь.
— Дункан, — проговорила она, — я совершенно искренне считаю, что ничего на свете не бывает просто так. На все есть своя причина. В той жизни, откуда я к тебе пришла, я могла бы утонуть, но не утонула. Здесь я могла бы погибнуть в карете, но не погибла.
Бет не стала напоминать, что всего несколько минут назад он мог бы снести ей голову с плеч — в конце концов, Дункан извинился перед ней и глубоко раскаялся в том, что так себя вел.
Прерывисто вздохнув. Бет набрала в грудь побольше воздуха и решительно закончила свою мысль:
— Думаю, я здесь для того, чтобы родить тебе наследника.
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Дункан не сводил глаз с Бет, а та все всматривалась в ночную тьму, словно пытаясь собраться с мыслями. Еще никогда в жизни ему не было так страшно. Когда Бет прямо на его глазах превратилась в призрак, у него едва не остановилось сердце; но этот страх не шел ни в какое сравнение с тем, который он испытал только что, поняв, что может потерять ее навсегда. С самого первого дня Бет говорила ему только правду: она и в самом деле появилась здесь из двадцать первого века, и он не вправе винить ее, если она решит исчезнуть из его жизни навеки. После всех волнений, которые она из-за него перенесла, именно этого он и должен ожидать.
Так почему при одной мысли об этом ему становится не по себе? Почему так ноет сердце? Дункан никак не мог этого понять. Одно он знал совершенно точно: ему придется сказать Бет горькую правду, прежде чем она его покинет. Он обязан сделать для нее хотя бы это.
Подойдя к жене, он остановился у нее за спиной и негромко проговорил:
— Бет, теперь я верю всему, что ты мне рассказала. Ты и в самом деле пришла ко мне из другого мира и времени. — Взглянув на звезды и собравшись с духом, понимая, что должен сказать ей все, Дункан продолжал: — Мне трудно было принять на веру все твои истории — ведь если бы я поверил во всякие небоскребы и прочее, я должен был бы также поверить в то, что душа моя не успокоится после моей смерти и будет вечно бродить по этому замку. — Он тяжело вздохнул. — Мне было гораздо легче считать, что ты меня обманываешь, чем признать, что я проклят за то, что сделал, за те жизни, которые отнял.
Бет круто повернулась и взглянула ему в лицо: в глазах Дункана стояли слезы; невидящий взгляд его был устремлен поверх ее головы в темную ночь.
Боже правый!
Она положила руки ему на грудь и почувствовала, как неистово колотится его сердце. Он боялся не за нее — за будущее.
Как она могла забыть, что Дункан — глубоко верующий человек, на которого огромное влияние оказывает церковь, определявшая жизнь людей в средние века. Ей следовало предугадать, какое значение окажут на него ее слова.
— Прости, я не подумала…
Дункан медленно и нежно обнял ее, по-прежнему глядя через окно на звезды.
— Бет, тебе не за что просить у меня прощения. Просто ты сказала правду. — Он перевел на нее полный тоски взгляд и грустно улыбнулся. — Я сам виноват в том, что никогда не смогу обрести покоя.
— Но в чем же твоя вина? Ты честный, хороший человек; не может быть, чтобы…
— Милая Бет, — перебил ее Дункан, не дав договорить, и поцеловал в лоб. — Ты хочешь облегчить мои страдания, но все напрасно. Я не достоин твоего прощения. Ведь я чуть было не убил тебя!
— Тебе было страшно. Страх перед неизвестностью может… Дункан прижал палец к ее губам.
— Я уже трижды вдовец и несу груз этой вины. Кроме того, не забывай, что я убил в сражениях больше людей, чем у нас с тобой пальцев на руках.
Бет изумленно взглянула на него, и он прошептал:
— Ну да, детка. Почти шестьдесят человек.
— Неужели? — пролепетала Бет.
Ну что тут скажешь? Попробовать убедить его, что это не так уж и много и что ему не стоит об этом беспокоиться, потому что он превратится в довольно-таки приятное привидение, лишь время от времени подверженное вспышкам гнева? Глупо и бессердечно. Такое завершение их совместной жизни ей вовсе не по душе.
— Миледи? — вывел ее из задумчивости голос мужа.
— Да, Дункан?
— А у меня будут дети? По крайней мере оставлю я после себя наследника?
Ну вот, теперь еще и это.
Бет осторожно провела пальцем по его четко очерченным губам, смахнула с гладкой, чисто выбритой щеки приставший к ней волос. Дункан и бреется только затем, чтобы сделать ей приятное.
«Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы то, что я сейчас ему скажу, сбылось», — взмолилась она про себя, а вслух прошептала:
— Думаю, именно поэтому я здесь сейчас и нахожусь. Дункан непонимающе уставился на нее:
— Может, ты пояснишь, что хочешь этим сказать?
Бет взяла его правую руку в свою, пристально взглянула на длинные, красивые пальцы, мозолистые ладони. Этими руками он дарил ей блаженство и ввергал в пучину отчаяния. И независимо оттого, решит она остаться рядом с ним или нет, он навсегда изменил ее взгляд на жизнь.
— Дункан, — проговорила она, — я совершенно искренне считаю, что ничего на свете не бывает просто так. На все есть своя причина. В той жизни, откуда я к тебе пришла, я могла бы утонуть, но не утонула. Здесь я могла бы погибнуть в карете, но не погибла.
Бет не стала напоминать, что всего несколько минут назад он мог бы снести ей голову с плеч — в конце концов, Дункан извинился перед ней и глубоко раскаялся в том, что так себя вел.
Прерывисто вздохнув. Бет набрала в грудь побольше воздуха и решительно закончила свою мысль:
— Думаю, я здесь для того, чтобы родить тебе наследника.
Глава 23
Флора спокойно шла по грязной, изрытой глубокими колеями дороге Обана и вдруг без предупреждения помчалась чуть ли не бегом. Чертыхнувшись, Рейчел бросилась за ней следом, стараясь не отставать, ловко избегая столкновений со спешащими по своим делам женщинами, торговцами, собаками и горами мусора.
К ее счастью, добравшись до рынка, Флора наконец замедлила шаг. Когда она остановилась перед женщиной, торгующей склянками с ароматизированным маслом, Рейчел, радуясь возможности отдышаться, мысленно возблагодарила Господа за то, что проклятая гонка наконец-то закончилась. Флора начала разговаривать о чем-то с торговкой, и Рейчел, окончательно расслабившись, огляделась по сторонам.
Ее внимание привлекла стоящая поодаль телега, доверху нагруженная свежей зеленью. Выбрав понравившийся ей пучок кресс-салата, она повернулась к Флоре, намереваясь спросить, стоит ли ей взять его… и тут, к своему ужасу, обнаружила, что Флора исчезла.
Рейчел охватила паника, быстро сменившаяся яростью. Как могла Флора улизнуть незамеченной, не имело значения — важно лишь то, что она исчезла, и теперь ее поиски без привлечения на помощь стражников могли занять массу драгоценного времени, которое Рейчел намеревалась посвятить покупкам. Обан, конечно, не Лондон и даже не Глазго, но в нем достаточно торговцев и коробейников, которые отсутствуют в замке Блэкстоун.
Проклиная Флору на чем свет стоит, Рейчел подобрала юбки и помчалась по ухабистой дороге, выходящей к озеру. Она не надела свои модные французские башмаки на толстой деревянной подошве, сохранявшие ноги сухими, а подол платья чистым, из боязни подвернуть лодыжку и теперь, угодив в лужу, еще раз выругала Флору.
Рейчел заглядывала в каждое окно и в каждую дверь, но ее своенравной подопечной нигде не было. Тогда она принялась методически обыскивать все сараи и конюшни.
Некоторое время спустя, вне себя от раздражения, измученная жаждой, Рейчел вошла в небольшую таверну и с облегчением вздохнула. Флора сидела в темном углу напротив какого-то незнакомого мужчины.
— Вот вы где! — недовольно воскликнула она, переведя дух и, не обращая внимания на испуганное выражение лица Флоры, уселась на скамью рядом с ней.
Поставив у ног корзинку с зеленью, Рейчел сделала знак служанке подойти, после чего улыбнулась Флоре и заодно и сидевшему напротив мужчине, лицо которого было обезображено оспой, после чего стала ждать, когда ее представят. Видя, что Флора не собирается этого делать, она представилась сама:
— Меня зовут мадам Силверстейн, а вас?
— Ричард из Обана.
— Очень приятно познакомиться, Ричард.
В этот момент к ним подошла служанка, и Рейчел заказала кружку эля, отметив про себя, что незнакомец не назвал своей фамилии. Интересно почему. Вытерев носовым платком пот со лба, она заметила:
— Флора не говорила мне, что собирается встретиться с вами. — Рейчел игриво подтолкнула соседку локтем: — Проказница этакая! Так, значит, это вы ухаживаете за нашей красавицей?
Лицо мужчины пошло красными пятнами. «И немудрено, — подумала Рейчел. — Тоже мне, женишок нашелся!» От мужчины шел такой мерзкий запах, что нетрудно было догадаться: он не мылся по крайней мере лет десять, а то и больше. Кроме того, у него отсутствовала половина зубов, а те, что остались, были противного желтого цвета, как и большая часть рыжих волос.
— Я встретился с госпожой Кемпбелл… — Мужчина захлопал глазами и поспешно поднес к губам кружку, как будто ища на дне ответ на вопрос Рейчел.
— Если хочешь знать, — пришла ему на помощь Флора, старательно скрывая раздражение, — я заказала у Ричарда свадебный подарок для милорда и миледи.
— Вот как? — Рейчел немного подождала, но Флора молчала. — Могу я взглянуть на него?
Покорно вздохнув, Флора порылась в кармане, вытащила небольшой сверток и развернула его. В нем оказалась медная брошь с двумя выгравированными на ней голубками.
— Какая прелесть! — восхитилась Рейчел. — Какая тонкая работа!
«Слава Богу!» — подумала Флора. Она купила эту брошь у коробейника несколько недель назад на тот случай, если ее вдруг застукают вместе с вонючим мужчиной, сидевшим сейчас напротив. Это был человек Брюса. Если бы она пропустила сегодня эту встречу, ей пришлось бы ждать целых две недели для того, чтобы передать информацию, а значит, она бы уже опоздала — ведь турнир назначили уже на следующее полнолуние.
Флора надеялась оставить прелестную вещицу себе, но уж лучше лишиться ее, чем жизни.
— Да, вы правы, — сдержанно отозвалась она.
— Милорд и миледи будут очень довольны, — заметила Рейчел, повертев в руках брошку, и улыбнулась сидевшему напротив мужчине: — Очень красивая вещь. Если вы настолько талантливы, то, должно быть, живете в большом городе, а не прозябаете здесь, где лишь немногие могут оценить ваш труд…
Мужчина побледнел и не проронил ни звука, однако Флора снова пришла ему на помощь:
— Ричард постоянно переезжает из города в город и продает свои работы.
— Вот как? — Рейчел отдала ей брошь. — А вы бывали в Эдинбурге, сэр?
Поерзав на скамейке, бедолага с трудом пробормотал:
— Да, бывал.
— Ты его совсем засмущала, Рейчел, — заметила Флора и, не зная, бывал ли Ричард в столице или нет, продолжала: — Ричард только что рассказывал мне, как трудно возить тележку по дорогам Эдинбурга. Они все ведут в гору. — Видя, что Ричард по-прежнему молчит, она пнула его ногой под столом. — Не так ли, сэр?
— Да, так, — поспешно подтвердил Ричард. — Улочки там очень крутые, а замок расположен на самой вершине горы, и главная улица от его ворот спускается вниз, в долину.
— Скажите, а большую башню уже построили? Ту, которую начал строить король Дэвид?
Флора едва не поперхнулась. Какая же она идиотка! Надо же догадаться самой продолжить разговор об Эдинбурге! Ведь Рейчел прекрасно знает этот город. Когда Силверстейны приехали в Шотландию, именно в Эдинбурге они сначала искали убежища, но, услышав, что по городу гуляет чума, спешно выехали оттуда.
Флора с яростью взглянула на человека Брюса — с какой стати он сидит как истукан — и вновь пнула его ногой. На сей раз он отреагировал, пребольно пнув ее в ответ и, не обращая на нее внимания, улыбнулся Рейчел:
— Пока нет, мадам, но часовню отреставрировали.
— Как это мило, — улыбнулась Рейчел.
К облегчению Флоры, мужчина опустошил кружку и, вытерев с губ пену, продемонстрировал тем самым, что ему не чужды хорошие манеры, а затем проговорил:
— Как ни приятно беседовать с вами, милые дамы, но мне пора. — Он встал и поклонился Флоре: — До свидания, госпожа Кемпбелл. Рад был иметь с вами дело.
— До свидания, сэр, — ответила она, с трудом выдавив из себя улыбку.
Когда Ричард вышел за дверь, Рейчел поспешно проговорила:
— Нам тоже пора, время уже позднее. Нужно еще отыскать наших провожатых, верно?
— Да. — Флора встала и заметила, что Ричард не заплатил за свой эль. Она неохотно положила на стол лишний пенс. Что ни говори, дорого ей обходится месть. — Если поспешим, быть может, нам удастся вернуться домой к тому времени, когда миледи продолжит свой рассказ про Оливера Твиста.
— Бедный мальчуган. — Рейчел взяла корзинку и хмуро взглянула на ее содержимое. — Это же надо, продавать детей! Эти англичане просто чудовища! Как жестоко морить бедняжек голодом, чтобы они могли залезть через трубу в дом, а потом за недостаточное проворство бить их метлой! Уму непостижимо!
Флора охотно с ней согласилась, и женщины направились к двери.
Выйдя на улицу, Флора облегченно вздохнула: человека Брюса нигде не было видно.
К ее счастью, добравшись до рынка, Флора наконец замедлила шаг. Когда она остановилась перед женщиной, торгующей склянками с ароматизированным маслом, Рейчел, радуясь возможности отдышаться, мысленно возблагодарила Господа за то, что проклятая гонка наконец-то закончилась. Флора начала разговаривать о чем-то с торговкой, и Рейчел, окончательно расслабившись, огляделась по сторонам.
Ее внимание привлекла стоящая поодаль телега, доверху нагруженная свежей зеленью. Выбрав понравившийся ей пучок кресс-салата, она повернулась к Флоре, намереваясь спросить, стоит ли ей взять его… и тут, к своему ужасу, обнаружила, что Флора исчезла.
Рейчел охватила паника, быстро сменившаяся яростью. Как могла Флора улизнуть незамеченной, не имело значения — важно лишь то, что она исчезла, и теперь ее поиски без привлечения на помощь стражников могли занять массу драгоценного времени, которое Рейчел намеревалась посвятить покупкам. Обан, конечно, не Лондон и даже не Глазго, но в нем достаточно торговцев и коробейников, которые отсутствуют в замке Блэкстоун.
Проклиная Флору на чем свет стоит, Рейчел подобрала юбки и помчалась по ухабистой дороге, выходящей к озеру. Она не надела свои модные французские башмаки на толстой деревянной подошве, сохранявшие ноги сухими, а подол платья чистым, из боязни подвернуть лодыжку и теперь, угодив в лужу, еще раз выругала Флору.
Рейчел заглядывала в каждое окно и в каждую дверь, но ее своенравной подопечной нигде не было. Тогда она принялась методически обыскивать все сараи и конюшни.
Некоторое время спустя, вне себя от раздражения, измученная жаждой, Рейчел вошла в небольшую таверну и с облегчением вздохнула. Флора сидела в темном углу напротив какого-то незнакомого мужчины.
— Вот вы где! — недовольно воскликнула она, переведя дух и, не обращая внимания на испуганное выражение лица Флоры, уселась на скамью рядом с ней.
Поставив у ног корзинку с зеленью, Рейчел сделала знак служанке подойти, после чего улыбнулась Флоре и заодно и сидевшему напротив мужчине, лицо которого было обезображено оспой, после чего стала ждать, когда ее представят. Видя, что Флора не собирается этого делать, она представилась сама:
— Меня зовут мадам Силверстейн, а вас?
— Ричард из Обана.
— Очень приятно познакомиться, Ричард.
В этот момент к ним подошла служанка, и Рейчел заказала кружку эля, отметив про себя, что незнакомец не назвал своей фамилии. Интересно почему. Вытерев носовым платком пот со лба, она заметила:
— Флора не говорила мне, что собирается встретиться с вами. — Рейчел игриво подтолкнула соседку локтем: — Проказница этакая! Так, значит, это вы ухаживаете за нашей красавицей?
Лицо мужчины пошло красными пятнами. «И немудрено, — подумала Рейчел. — Тоже мне, женишок нашелся!» От мужчины шел такой мерзкий запах, что нетрудно было догадаться: он не мылся по крайней мере лет десять, а то и больше. Кроме того, у него отсутствовала половина зубов, а те, что остались, были противного желтого цвета, как и большая часть рыжих волос.
— Я встретился с госпожой Кемпбелл… — Мужчина захлопал глазами и поспешно поднес к губам кружку, как будто ища на дне ответ на вопрос Рейчел.
— Если хочешь знать, — пришла ему на помощь Флора, старательно скрывая раздражение, — я заказала у Ричарда свадебный подарок для милорда и миледи.
— Вот как? — Рейчел немного подождала, но Флора молчала. — Могу я взглянуть на него?
Покорно вздохнув, Флора порылась в кармане, вытащила небольшой сверток и развернула его. В нем оказалась медная брошь с двумя выгравированными на ней голубками.
— Какая прелесть! — восхитилась Рейчел. — Какая тонкая работа!
«Слава Богу!» — подумала Флора. Она купила эту брошь у коробейника несколько недель назад на тот случай, если ее вдруг застукают вместе с вонючим мужчиной, сидевшим сейчас напротив. Это был человек Брюса. Если бы она пропустила сегодня эту встречу, ей пришлось бы ждать целых две недели для того, чтобы передать информацию, а значит, она бы уже опоздала — ведь турнир назначили уже на следующее полнолуние.
Флора надеялась оставить прелестную вещицу себе, но уж лучше лишиться ее, чем жизни.
— Да, вы правы, — сдержанно отозвалась она.
— Милорд и миледи будут очень довольны, — заметила Рейчел, повертев в руках брошку, и улыбнулась сидевшему напротив мужчине: — Очень красивая вещь. Если вы настолько талантливы, то, должно быть, живете в большом городе, а не прозябаете здесь, где лишь немногие могут оценить ваш труд…
Мужчина побледнел и не проронил ни звука, однако Флора снова пришла ему на помощь:
— Ричард постоянно переезжает из города в город и продает свои работы.
— Вот как? — Рейчел отдала ей брошь. — А вы бывали в Эдинбурге, сэр?
Поерзав на скамейке, бедолага с трудом пробормотал:
— Да, бывал.
— Ты его совсем засмущала, Рейчел, — заметила Флора и, не зная, бывал ли Ричард в столице или нет, продолжала: — Ричард только что рассказывал мне, как трудно возить тележку по дорогам Эдинбурга. Они все ведут в гору. — Видя, что Ричард по-прежнему молчит, она пнула его ногой под столом. — Не так ли, сэр?
— Да, так, — поспешно подтвердил Ричард. — Улочки там очень крутые, а замок расположен на самой вершине горы, и главная улица от его ворот спускается вниз, в долину.
— Скажите, а большую башню уже построили? Ту, которую начал строить король Дэвид?
Флора едва не поперхнулась. Какая же она идиотка! Надо же догадаться самой продолжить разговор об Эдинбурге! Ведь Рейчел прекрасно знает этот город. Когда Силверстейны приехали в Шотландию, именно в Эдинбурге они сначала искали убежища, но, услышав, что по городу гуляет чума, спешно выехали оттуда.
Флора с яростью взглянула на человека Брюса — с какой стати он сидит как истукан — и вновь пнула его ногой. На сей раз он отреагировал, пребольно пнув ее в ответ и, не обращая на нее внимания, улыбнулся Рейчел:
— Пока нет, мадам, но часовню отреставрировали.
— Как это мило, — улыбнулась Рейчел.
К облегчению Флоры, мужчина опустошил кружку и, вытерев с губ пену, продемонстрировал тем самым, что ему не чужды хорошие манеры, а затем проговорил:
— Как ни приятно беседовать с вами, милые дамы, но мне пора. — Он встал и поклонился Флоре: — До свидания, госпожа Кемпбелл. Рад был иметь с вами дело.
— До свидания, сэр, — ответила она, с трудом выдавив из себя улыбку.
Когда Ричард вышел за дверь, Рейчел поспешно проговорила:
— Нам тоже пора, время уже позднее. Нужно еще отыскать наших провожатых, верно?
— Да. — Флора встала и заметила, что Ричард не заплатил за свой эль. Она неохотно положила на стол лишний пенс. Что ни говори, дорого ей обходится месть. — Если поспешим, быть может, нам удастся вернуться домой к тому времени, когда миледи продолжит свой рассказ про Оливера Твиста.
— Бедный мальчуган. — Рейчел взяла корзинку и хмуро взглянула на ее содержимое. — Это же надо, продавать детей! Эти англичане просто чудовища! Как жестоко морить бедняжек голодом, чтобы они могли залезть через трубу в дом, а потом за недостаточное проворство бить их метлой! Уму непостижимо!
Флора охотно с ней согласилась, и женщины направились к двери.
Выйдя на улицу, Флора облегченно вздохнула: человека Брюса нигде не было видно.
Глава 24
Услышав, что ее зовет муж, Бет поспешно нырнула за кучу огромных корзин из ивовых прутьев, перед которой стоял Ангус, и затаила дыхание. Только бы Дункан ее не заметил! Ну надо же быть такой дурой, чтобы поделиться с ним своими домыслами относительно наследника.
Дункан Макдугал отнесся к этому со всей серьезностью и теперь не упускал ни единой возможности заняться с ней любовью, а сама Бет стала постоянным предметом для шуток и насмешливых взглядов.
По правде говоря, Бет не имела ничего против домогательств мужа — Дункан был неутомимым и изобретательным любовником, — но она проводила больше времени лежа, чем стоя, а многочисленные дела оказались заброшенными. И потом, Дункану тоже надлежало выполнять свои обязанности главы клана, восстанавливать силы и готовиться к рыцарскому турниру. Бет ему не раз говорила об этом, но все было напрасно: он не давал ей покоя ни днем ни ночью.
— Ты не видел мою жену? — спросил Дункан Ангуса.
— Твою жену, милорд?
— Да, жену, олух ты эдакий! — Дункан принялся раздраженно ходить взад-вперед перед тем местом, где спряталась Бет. — Тощую девицу с упругой задницей.
Ангус откашлялся, пытаясь, видимо, скрыть смешок. Все знали, что Дункан в последние две недели только и делал, что таскал Бет в замок, перекинув ее через плечо, так что уже ни для кого не являлось секретом: лэрд Блэкстоуна охвачен навязчивой идеей сделать наследника.
Услышав, как Ангус ответил: «Гм… час назад я видел ее на конюшне», Бет с облегчением вздохнула.
— Сейчас ее там нет.
— А в часовне смотрел?
— С чего бы ей туда заглядывать? Впрочем… — Дункан поспешно зашагал прочь.
Когда его тяжелые шаги стихли, Бет осторожно выглянула из-за корзины и прошептала:
— Ушел?
— Да. Но вам лучше поскорее скрыться — вдруг он решит вернуться. — Когда Бет вышла из своего укрытия, Ангус лукаво прибавил: — Миледи, вы не забыли, что обещали мне пирог?
— Ангус, я испеку вам даже два, если вы на это время сумеете занять Дункана.
Она засеменила по двору замка, стараясь держаться в тени и подальше от часовни.
— Я попробую, — крикнул Ангус ей вслед, но когда Бет уже почти добралась до двери замка, она вдруг услышала:
— Стой, детка! Черт подери!
Распахнув дверь, Бет бросила через плечо:
— Не могу, дорогой! У меня еще есть кое-какие срочные дела. — Она пустилась наутек.
— Ну нет, моя милая!
Сопровождаемый кудахтаньем кур, разбегавшихся у него из-под ног во все стороны, и громким смехом, Дункан рысью помчался следом за женой.
— Я слишком поздно пришла, муж мой, но все равно абсолютно уверена, что на броши была эмблема Бургундии, так что она определенно сделана не этим мужланом.
Айзек прекрасно знал, что жене известно обо всех баталиях в области моды, которые проходят на континенте между могущественным и богатым германским принцем и французским, а поэтому нисколько не усомнился в ее словах.
— Где сейчас Флора? — спросил он, расхаживая взад и вперед по библиотеке.
— В своей комнате.
— Но что, если она действительно заказала брошь, а этот Ричард из Обана решил ее смастерить и, чтобы запросить побольше денег, выгравировал на ней эмблему Бургундии?
— Возможно, но… — Рейчел замолчала. Собственно, кто она такая, чтобы рассуждать о том, возможно это или нет? Впрочем, Флору не так-то легко обвести вокруг пальца. Кроме того, руки этого человека показались ей слишком грубыми — это не были руки искусного ремесленника. — Во всяком случае, по дороге домой Флора говорила о нашей госпоже только хорошее.
— Гм… Может быть, она специально это делала? Рейчел пожала плечами:
— Или она стала более терпимо относиться к Бет, после того как та спасла ей жизнь.
— Вот уж вряд ли — Флора всегда печется лишь о своих собственных интересах. — Взяв жену за руку, Айзек помог ей встать. — Что ж, нам остается лишь наблюдать и ждать.
«Не слишком радостная перспектива», — подумала Рейчел, а вслух сказала:
— Нет, муж мой. Мы будем молиться, а пока я продолжу наблюдать за Флорой, ты займешь чем-нибудь Дункана, чтобы он держался подальше от бедняжки Бет.
Айзек ухмыльнулся:
— Она не рассказала тебе, почему он так себя ведет по отношению к ней?
Рейчел покачала головой:
— А Дункан — он рассказал?
— Да. — Айзек пристально взглянул на жену. — Ты была права, моя дорогая. Бет появилась в нашем времени из будущего, где она жила совсем в другой стране.
— О Господи! — ахнула Рейчел. Когда она это предположила, то сама не слишком верила в такую возможность. Глядя на мужа широко раскрытыми глазами, она спросила: — И как это воспринял наш лэрд?
— Если бы он услышал, что я тебе скажу, он бы перерезал мне глотку. Дункан ужасно боится, что Бет его покинет, а такая возможность у нее есть. Я не сомневаюсь, что он любит ее, но никогда в этом не признается ни себе, ни ей, особенно узнав, что Бет может в любой момент исчезнуть навсегда.
«Какие же идиоты эти представители сильного пола», — подумала Рейчел.
— Если бы он признался ей в любви, то тем самым привязал бы ее к себе.
— Дункан считает, что это сделает ребенок.
Рейчел вздохнула. Некоторые мужчины, похоже, еще большие дураки, чем она предполагала.
Кто бы мог предположить, что ахиллесовой пятой Черного Дункана окажется его жена?
Криво усмехнувшись, Брюс бросил записку Флоры, в которой она просила не причинять больше зла леди Бет, в огонь. Эта женщина — просто идиотка. Он, как обычно, сделает то, что отвечает его целям и идет на пользу его клану. Кроме того, у него другие планы относительно леди Бет.
Как только ее поймают и заключат в темницу, жить леди Бет останется недолго: неделю, а может быть, и того меньше. Потом Брюс прикажет сбросить ее тело с одного из многочисленных утесов, которых полным-полно на границе между его землями и землями Дункана — пусть думают, что она случайно упала со скалы и расшиблась насмерть. Люди из клана Макдугала очень скоро отыщут тело — по тому воронью, что слетится на мертвечину, — но будет уже слишком поздно и для леди Бет, и для Макдугала.
Наблюдая за тем, как огонь пожирает послание, Брюс покачал головой. «Спаси меня, Боже, от женщины, задумавшей отомстить».
Мальчику — ребенку, идеальному во всех отношениях, — всего пять дней от роду, а он уже заставил всех плясать под свою дудку. Все в доме подчинено его воле. Интересно, как долго это будет продолжаться?
Несмотря на уговоры Маргарет, Том все еще никак не мог собраться с духом и перечитать дневник лэрда Блэкстоуна, поискать, нет ли там каких-либо предсказаний Айзека.
Кроме того, Том по-прежнему беспокоился за Бет, хотя жена и уверяла его, что Бет женщина сильная и с ней все будет хорошо. Шотландия пятнадцатого века разительно отличается от Шотландии двадцать первого, причем в худшую сторону. Постоянные междоусобные войны между кланами, религиозный фанатизм, разнообразные эпидемии наверняка превращают жизнь тамошних людей в кромешный ад. Даже если предположить, что Бет не погибла сразу же, как только перенеслась в Средневековье, как она сможет выжить в таких условиях? А если и сможет, то сколь долго? Хватит ли у нее времени на то, чтобы выполнить возложенную на нее миссию?
Как ни старался, Том никак не мог отделаться от страха: вдруг все, во что он верил, на что надеялся, никогда не сбудется? Тогда все останется как прежде,, и в их жизни ничего не изменится.
— С тобой все в порядке, любовь моя? Улыбнувшись, Том взял спящего малыша из рук уставшей жены.
— Да. Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Сегодня им предстояло отнести сына в храм, где ему дадут имя и совершат обряд обрезания.
Под красивыми синими, как фарфор, глазами жены залегли темные круги — нелегко кормить ребенка каждые два часа, не говоря уже о другой возне, — она явно устала, однако, улыбнувшись, покачала головой.
— Все уже готово, но ты можешь за ним посмотреть, пока я переоденусь.
— С удовольствием.
Качая сына, Том попытался подавить беспокойство. Ему хотелось, чтобы ничто не омрачало радости от благословенного обряда крещения, но он ничего не мог с собой поделать. Он взял дневник и вновь положил его трясущейся рукой.
— Нет, не могу. Только не сегодня.
Дункан Макдугал отнесся к этому со всей серьезностью и теперь не упускал ни единой возможности заняться с ней любовью, а сама Бет стала постоянным предметом для шуток и насмешливых взглядов.
По правде говоря, Бет не имела ничего против домогательств мужа — Дункан был неутомимым и изобретательным любовником, — но она проводила больше времени лежа, чем стоя, а многочисленные дела оказались заброшенными. И потом, Дункану тоже надлежало выполнять свои обязанности главы клана, восстанавливать силы и готовиться к рыцарскому турниру. Бет ему не раз говорила об этом, но все было напрасно: он не давал ей покоя ни днем ни ночью.
— Ты не видел мою жену? — спросил Дункан Ангуса.
— Твою жену, милорд?
— Да, жену, олух ты эдакий! — Дункан принялся раздраженно ходить взад-вперед перед тем местом, где спряталась Бет. — Тощую девицу с упругой задницей.
Ангус откашлялся, пытаясь, видимо, скрыть смешок. Все знали, что Дункан в последние две недели только и делал, что таскал Бет в замок, перекинув ее через плечо, так что уже ни для кого не являлось секретом: лэрд Блэкстоуна охвачен навязчивой идеей сделать наследника.
Услышав, как Ангус ответил: «Гм… час назад я видел ее на конюшне», Бет с облегчением вздохнула.
— Сейчас ее там нет.
— А в часовне смотрел?
— С чего бы ей туда заглядывать? Впрочем… — Дункан поспешно зашагал прочь.
Когда его тяжелые шаги стихли, Бет осторожно выглянула из-за корзины и прошептала:
— Ушел?
— Да. Но вам лучше поскорее скрыться — вдруг он решит вернуться. — Когда Бет вышла из своего укрытия, Ангус лукаво прибавил: — Миледи, вы не забыли, что обещали мне пирог?
— Ангус, я испеку вам даже два, если вы на это время сумеете занять Дункана.
Она засеменила по двору замка, стараясь держаться в тени и подальше от часовни.
— Я попробую, — крикнул Ангус ей вслед, но когда Бет уже почти добралась до двери замка, она вдруг услышала:
— Стой, детка! Черт подери!
Распахнув дверь, Бет бросила через плечо:
— Не могу, дорогой! У меня еще есть кое-какие срочные дела. — Она пустилась наутек.
— Ну нет, моя милая!
Сопровождаемый кудахтаньем кур, разбегавшихся у него из-под ног во все стороны, и громким смехом, Дункан рысью помчался следом за женой.
* * *
— Так, значит, ты ничего не слышала?— Я слишком поздно пришла, муж мой, но все равно абсолютно уверена, что на броши была эмблема Бургундии, так что она определенно сделана не этим мужланом.
Айзек прекрасно знал, что жене известно обо всех баталиях в области моды, которые проходят на континенте между могущественным и богатым германским принцем и французским, а поэтому нисколько не усомнился в ее словах.
— Где сейчас Флора? — спросил он, расхаживая взад и вперед по библиотеке.
— В своей комнате.
— Но что, если она действительно заказала брошь, а этот Ричард из Обана решил ее смастерить и, чтобы запросить побольше денег, выгравировал на ней эмблему Бургундии?
— Возможно, но… — Рейчел замолчала. Собственно, кто она такая, чтобы рассуждать о том, возможно это или нет? Впрочем, Флору не так-то легко обвести вокруг пальца. Кроме того, руки этого человека показались ей слишком грубыми — это не были руки искусного ремесленника. — Во всяком случае, по дороге домой Флора говорила о нашей госпоже только хорошее.
— Гм… Может быть, она специально это делала? Рейчел пожала плечами:
— Или она стала более терпимо относиться к Бет, после того как та спасла ей жизнь.
— Вот уж вряд ли — Флора всегда печется лишь о своих собственных интересах. — Взяв жену за руку, Айзек помог ей встать. — Что ж, нам остается лишь наблюдать и ждать.
«Не слишком радостная перспектива», — подумала Рейчел, а вслух сказала:
— Нет, муж мой. Мы будем молиться, а пока я продолжу наблюдать за Флорой, ты займешь чем-нибудь Дункана, чтобы он держался подальше от бедняжки Бет.
Айзек ухмыльнулся:
— Она не рассказала тебе, почему он так себя ведет по отношению к ней?
Рейчел покачала головой:
— А Дункан — он рассказал?
— Да. — Айзек пристально взглянул на жену. — Ты была права, моя дорогая. Бет появилась в нашем времени из будущего, где она жила совсем в другой стране.
— О Господи! — ахнула Рейчел. Когда она это предположила, то сама не слишком верила в такую возможность. Глядя на мужа широко раскрытыми глазами, она спросила: — И как это воспринял наш лэрд?
— Если бы он услышал, что я тебе скажу, он бы перерезал мне глотку. Дункан ужасно боится, что Бет его покинет, а такая возможность у нее есть. Я не сомневаюсь, что он любит ее, но никогда в этом не признается ни себе, ни ей, особенно узнав, что Бет может в любой момент исчезнуть навсегда.
«Какие же идиоты эти представители сильного пола», — подумала Рейчел.
— Если бы он признался ей в любви, то тем самым привязал бы ее к себе.
— Дункан считает, что это сделает ребенок.
Рейчел вздохнула. Некоторые мужчины, похоже, еще большие дураки, чем она предполагала.
* * *
Читая послание Флоры Кемпбелл, Джон Брюс самодовольно ухмыльнулся. План по похищению леди Макдугал, который она предлагала, вполне осуществим. Сделать это, конечно, будет нелегко — караульная служба у Макдугала всегда была на высоте, — но никакая охрана Брюса никогда не останавливала. Не остановит и на этот раз. Слишком многое поставлено на карту.Кто бы мог предположить, что ахиллесовой пятой Черного Дункана окажется его жена?
Криво усмехнувшись, Брюс бросил записку Флоры, в которой она просила не причинять больше зла леди Бет, в огонь. Эта женщина — просто идиотка. Он, как обычно, сделает то, что отвечает его целям и идет на пользу его клану. Кроме того, у него другие планы относительно леди Бет.
Как только ее поймают и заключат в темницу, жить леди Бет останется недолго: неделю, а может быть, и того меньше. Потом Брюс прикажет сбросить ее тело с одного из многочисленных утесов, которых полным-полно на границе между его землями и землями Дункана — пусть думают, что она случайно упала со скалы и расшиблась насмерть. Люди из клана Макдугала очень скоро отыщут тело — по тому воронью, что слетится на мертвечину, — но будет уже слишком поздно и для леди Бет, и для Макдугала.
Наблюдая за тем, как огонь пожирает послание, Брюс покачал головой. «Спаси меня, Боже, от женщины, задумавшей отомстить».
* * *
Том Силверстейн смотрел, как его черноволосый сынишка припал, жадно причмокивая, к пышной груди Маргарет, и чувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы умиления: более прекрасной картины ему никогда не доводилось наблюдать.Мальчику — ребенку, идеальному во всех отношениях, — всего пять дней от роду, а он уже заставил всех плясать под свою дудку. Все в доме подчинено его воле. Интересно, как долго это будет продолжаться?
Несмотря на уговоры Маргарет, Том все еще никак не мог собраться с духом и перечитать дневник лэрда Блэкстоуна, поискать, нет ли там каких-либо предсказаний Айзека.
Кроме того, Том по-прежнему беспокоился за Бет, хотя жена и уверяла его, что Бет женщина сильная и с ней все будет хорошо. Шотландия пятнадцатого века разительно отличается от Шотландии двадцать первого, причем в худшую сторону. Постоянные междоусобные войны между кланами, религиозный фанатизм, разнообразные эпидемии наверняка превращают жизнь тамошних людей в кромешный ад. Даже если предположить, что Бет не погибла сразу же, как только перенеслась в Средневековье, как она сможет выжить в таких условиях? А если и сможет, то сколь долго? Хватит ли у нее времени на то, чтобы выполнить возложенную на нее миссию?
Как ни старался, Том никак не мог отделаться от страха: вдруг все, во что он верил, на что надеялся, никогда не сбудется? Тогда все останется как прежде,, и в их жизни ничего не изменится.
— С тобой все в порядке, любовь моя? Улыбнувшись, Том взял спящего малыша из рук уставшей жены.
— Да. Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Сегодня им предстояло отнести сына в храм, где ему дадут имя и совершат обряд обрезания.
Под красивыми синими, как фарфор, глазами жены залегли темные круги — нелегко кормить ребенка каждые два часа, не говоря уже о другой возне, — она явно устала, однако, улыбнувшись, покачала головой.
— Все уже готово, но ты можешь за ним посмотреть, пока я переоденусь.
— С удовольствием.
Качая сына, Том попытался подавить беспокойство. Ему хотелось, чтобы ничто не омрачало радости от благословенного обряда крещения, но он ничего не мог с собой поделать. Он взял дневник и вновь положил его трясущейся рукой.
— Нет, не могу. Только не сегодня.
Глава 25
Как только Бет, прерывисто застонав, рухнула ему на грудь, Дункан не смог больше сдерживаться и содрогнулся в сладчайшем экстазе.
Крепко прижав ее к себе, он вдохнул свежий запах ее волос, в беспорядке рассыпавшихся по ее лицу, и усмехнулся. Хотя сама Бет никогда в этом не сознается, даже под угрозой смертной казни, но он-то знает, что завести его жену ничего не стоит — достаточно лишь прижать ее к себе, провести рукой по груди, поцеловать в то место, где шея соединяется с плечом, а потом в губы, одновременно поглаживая по попке, — и вот она уже готова к любовным утехам.
Однако для того, чтобы заняться с ней любовью, нужно сначала ее поймать, а это становилось проблемой.
Дункан погладил жену по упругим ягодицам.
— Тебе было хорошо?
— Угу… — Бет уткнулась носом ему в шею.
— Отлично. Тогда, может быть, объяснишь мне, почему мне приходится гоняться за тобой по двору всякий раз, когда я тебя захочу?
Он скорее ощутил, чем услышал ее смех. Приподнявшись на локте, Бет вскинула голову и провела рукой по волосам, откидывая их с лица. Дункан почувствовал, что желание вновь начинает охватывать его.
— Я же тебе объясняла, что могу быть уже беременной, а могу не быть, и если нет, то сколько бы мы с тобой ни занимались любовью, этого уже не изменишь — придется ждать следующего месяца.
Дункан недоверчиво фыркнул. Ему было известно совершенно точно, что одним женщинам следует уделять массу внимания, чтобы они забеременели, а на других стоит только взглянуть, и готово дело. А поскольку он не знал, к какой категории принадлежит Бет, то намеревался на всякий случай заниматься с ней любовью как можно чаще.
— Кроме того, — продолжала Бет, переворачивая Дункана на бок, чтобы взглянуть на его плечо, — ты должен заниматься подготовкой к турниру, а я — хозяйственными делами. — Осторожно потрогав пальцем новую кожу, она прошептала: — Поразительно, плечо уже почти совсем зажило. Еще побаливает?
— Немного. — Дункан поморщился. Поцеловав его в спину, Бет сказала:
— Можешь повернуться. — И когда он подчинился, крепко прижалась к нему. — Что ты будешь делать, если проиграешь турнир?
— Я не проиграю. — При одной мысли о возможности поражения Дункану стало не по себе.
— Я в этом не сомневаюсь. Но если, не дай Бог, это произойдет, откуда ты возьмешь деньги… монеты?
— Съезжу на некоторое время во Францию.
— Во Францию? — Приподнявшись на локте, Бет внимательно взглянула на него.
— Нуда. Немного послужу Луи. Бет смертельно побледнела.
— Ты опять станешь наемником?
— Не кричи. — Он откинул волосы с ее прелестного лица. Ну да, она же прочитала часть его дневника. Дункан вздохнул. Странно было сознавать, что его писанина оказалась настолько важна: ее перевели, и даже два раза.
Бет вновь легла ему на грудь, и он обнял ее.
— Я знаю, тебе не понравится, но я снова это сделаю, если возникнет необходимость сохранить то, что мне принадлежит.
На грудь его что-то капнуло, и Дункан, подняв голову, увидел, что Бет плачет.
— Ну что ты, детка, все не так уж плохо. Ты будешь полноправной хозяйкой в замке, и, кроме того, тебе не придется больше бранить меня за то, что я ношусь за тобой по двору, сверкая глазами.
Бет стукнула его по животу.
— Не шути, когда речь идет о войне, Дункан Ангус Макдугал. Тебя могут убить или изувечить…
Дункан прижал палец к ее губам.
Крепко прижав ее к себе, он вдохнул свежий запах ее волос, в беспорядке рассыпавшихся по ее лицу, и усмехнулся. Хотя сама Бет никогда в этом не сознается, даже под угрозой смертной казни, но он-то знает, что завести его жену ничего не стоит — достаточно лишь прижать ее к себе, провести рукой по груди, поцеловать в то место, где шея соединяется с плечом, а потом в губы, одновременно поглаживая по попке, — и вот она уже готова к любовным утехам.
Однако для того, чтобы заняться с ней любовью, нужно сначала ее поймать, а это становилось проблемой.
Дункан погладил жену по упругим ягодицам.
— Тебе было хорошо?
— Угу… — Бет уткнулась носом ему в шею.
— Отлично. Тогда, может быть, объяснишь мне, почему мне приходится гоняться за тобой по двору всякий раз, когда я тебя захочу?
Он скорее ощутил, чем услышал ее смех. Приподнявшись на локте, Бет вскинула голову и провела рукой по волосам, откидывая их с лица. Дункан почувствовал, что желание вновь начинает охватывать его.
— Я же тебе объясняла, что могу быть уже беременной, а могу не быть, и если нет, то сколько бы мы с тобой ни занимались любовью, этого уже не изменишь — придется ждать следующего месяца.
Дункан недоверчиво фыркнул. Ему было известно совершенно точно, что одним женщинам следует уделять массу внимания, чтобы они забеременели, а на других стоит только взглянуть, и готово дело. А поскольку он не знал, к какой категории принадлежит Бет, то намеревался на всякий случай заниматься с ней любовью как можно чаще.
— Кроме того, — продолжала Бет, переворачивая Дункана на бок, чтобы взглянуть на его плечо, — ты должен заниматься подготовкой к турниру, а я — хозяйственными делами. — Осторожно потрогав пальцем новую кожу, она прошептала: — Поразительно, плечо уже почти совсем зажило. Еще побаливает?
— Немного. — Дункан поморщился. Поцеловав его в спину, Бет сказала:
— Можешь повернуться. — И когда он подчинился, крепко прижалась к нему. — Что ты будешь делать, если проиграешь турнир?
— Я не проиграю. — При одной мысли о возможности поражения Дункану стало не по себе.
— Я в этом не сомневаюсь. Но если, не дай Бог, это произойдет, откуда ты возьмешь деньги… монеты?
— Съезжу на некоторое время во Францию.
— Во Францию? — Приподнявшись на локте, Бет внимательно взглянула на него.
— Нуда. Немного послужу Луи. Бет смертельно побледнела.
— Ты опять станешь наемником?
— Не кричи. — Он откинул волосы с ее прелестного лица. Ну да, она же прочитала часть его дневника. Дункан вздохнул. Странно было сознавать, что его писанина оказалась настолько важна: ее перевели, и даже два раза.
Бет вновь легла ему на грудь, и он обнял ее.
— Я знаю, тебе не понравится, но я снова это сделаю, если возникнет необходимость сохранить то, что мне принадлежит.
На грудь его что-то капнуло, и Дункан, подняв голову, увидел, что Бет плачет.
— Ну что ты, детка, все не так уж плохо. Ты будешь полноправной хозяйкой в замке, и, кроме того, тебе не придется больше бранить меня за то, что я ношусь за тобой по двору, сверкая глазами.
Бет стукнула его по животу.
— Не шути, когда речь идет о войне, Дункан Ангус Макдугал. Тебя могут убить или изувечить…
Дункан прижал палец к ее губам.