Страница:
– А сколько девушек ты целовал, Джубал?
– Точно не знаю.
– Ладно. Уточним вопрос. Скольких ты сам помнишь? Ответа не последовало, и она отодвинулась от Джубала еще дальше. Рука ее скользнула с его шеи куда-то вниз, но он в последний момент успел схватить ее.
– Рила! Прошу тебя. Не надо, – сказал он серьезно. – Прежде мне было как-то все равно: кого я целую, кто меня целует. А с тобой все по-другому. Трудно объяснить это словами. Но с того самого дня, как я увидел тебя в первый раз, все изменилось.
– А-а-а… Тогда у тебя еще, кажется, на шее были следы от чьих-то зубов, а на спине такие царапинки. И…
– Рила!
– … Нед Стэндфорд сказал, что они дожидались тебя до самого рассвета. Лишь на рассвете ты заявился домой, и они наконец-то смогли задержать тебя. Надо же, какое совпадение! И сегодня ты вернешься домой лишь ранним утром! Не знаю, с кем ты был той ночью, но только со мной у тебя этот номер не пройдет, – с гневом закончила Террил и высвободила свою руку.
– А я ни о чем таком и не просил, – с трудом сдерживая себя, ответил Джубал. – Мне как раз и не хочется, чтобы ты была такой же, как и та девица. И я не буду прикидываться, будто в ту ночь был один. Но в тот момент я даже и не подозревал о твоем существовании. Теперь – совсем другое дело.
Террил на это ничего не ответила. Она замерла, уставившись в окно с таким видом, будто никакого Джубала Кейна рядом с ней нет.
– Ну что?! Что еще ты хочешь от меня услышать?! – выпалил Джубал, стискивая руль что было сил.
– Ничего, – в, конце концов, отозвалась она. – Стоит мне вспомнить, каким красавцем ты в тот раз выглядел, меня тут же начинают одолевать сомнения: как я здесь очутилась? Джубал не остался в долгу:
– Действительно, как? Уж лучше было бы скоротать вечерок с кем-нибудь из тех мужчин, которых ты знаешь по Нашвиллу.
Было заметно, что это не дает ему покоя. Террил не смогла сдержать изумления:
– Какие еще мужчины?!
– Ну, тебе же уже двадцать. Наверняка вокруг тебя околачиваются какие-нибудь мужчины. Разве не так?
– Все эти годы у меня было лишь одно на уме – как бы поскорей распрощаться со школой…
Но он не сдавался:
– Ты хочешь сказать, что у тебя никого не было? Скажешь «нет»? Должен же был быть хоть кто-нибудь!
Террил молчала, всем своим видом показывая, что не желает продолжать разговор.
Следующие минут двадцать никто из них не проронил ни слова. Террил пожалела, что вообще завела этот разговор. Чего она, собственно, добивалась? Джубал тоже клял себя последними словами – как это его угораздило? Надо же, какой ревнивец нашелся!
Или, может, это только его к ней так тянет? А для нее самой ни Джубал, ни его чувства ничего и не значат?
Ну, уж нет! Она его полюбит. Рано или поздно. Уж он постарается.
Когда грузовик въезжал на территорию лесопилки, сердце у Джубала сжалось. Ну, вот и все – кончилось это волшебное путешествие с Террил. Вернее, с Рилой.
Пока он разворачивал машину и глушил мотор, Террил успела спуститься со спального места и теперь сидела рядом с ним. Джубал уверенно взял ее за руку.
– Просто так ты не уйдешь, – сказал он тихо, но твердо. – Сначала ты выслушаешь все, что я тебе скажу.
Террил смирно сидела на своем месте, даже не пытаясь вырвать руку. Больше всего она боялась взглянуть в эти зеленые глаза, в глубине души опасаясь, что не устоит перед ними.
– Я тебя слушаю, Джубал, – прошептала Террил.
– Мне и самому не нравится, что в тот первый день на лесопилке ты увидела меня таким. Я не только об этих царапинах, ведь были еще и наручники. Давай договоримся, Рила: ты будешь держаться подальше от всех ваших ребят из колледжа, а я и близко не подойду ни к одной женщине.
Она неопределенно пожала плечами. Не то само это предложение ей не по душе, не то она Джубалу не доверяет.
– Я клянусь тебе, – твердо и решительно проговорил он. – Да посмотри же ты на меня, Рила. Ну, пожалуйста.
Медленно и неохотно она повернулась к нему. Он осторожным движением отвел волосы с ее лица и пристально посмотрел ей в глаза. Ей показалось, что взгляд его проникает в самое сердце.
– Ты ждешь от меня каких-то признаний? Мне не в чем признаваться. Ну, было у меня несколько свиданий с мужчинами, и что с того?
– Рила, меня не интересуют эти мужчины… Я просто хочу быть с тобой. Больше ни с кем. Да, собственно, никого больше и не будет. Ты слушаешь меня?
Тяжело, слишком тяжело было и дальше противиться притяжению этих зеленых глаз. Какая-то неведомая сила неумолимо толкала Террил в его объятия. Склонив голову, она прильнула к его груди.
– В Нашвилле, Джубал, у меня никого нет. Все, кто там был, – это так… Несерьезно.
Вздох облегчения вырвался из его груди. Он крепко прижал к себе Террил.
– Если б только можно было вычеркнуть из твоей памяти день нашей первой встречи, – проговорил, наконец, он, обращаясь к Террил, доверчиво склонившейся ему на грудь. – Это никак невозможно забыть?
Она подняла на него глаза:
– Когда мы с тобой вдвоем, вот так, как сейчас, я забываю обо всем, и об этом тоже, – дрожащим голосом призналась она. Положив руки ему на грудь, Террил робко добавила: – Но, Джубал, милый, мы можем с тобой встречаться только тайком. Я-то знаю, какой ты на самом деле, а другие – нет. Тетушка Тэнди и Генри прибьют меня, или запрут крепко-накрепко, или отправят куда-нибудь подальше, если только узнают обо всем. Нам надо быть очень осторожными. После того как мама… Когда мамы не станет, все будет по-другому. Тогда мне уже будет наплевать, что они все думают, чего они хотят, – задыхаясь от волнения, прошептала Террил.
– Ладно. Переживем как-нибудь, – ответил Джубал. – Лишь бы знать, что иногда у нас будут вот такие мгновения. Главное – знать, что ты со мной. Все остальное неважно.
Им надо было продержаться какое-то время. Рано или поздно настанет момент, когда никто и ничто не сможет ее остановить. Если только, конечно, ей самой не расхочется быть с ним рядом. Он все сделает, чтобы ей никогда не расхотелось.
Осторожно взяв ее за подбородок, Джубал внимательно посмотрел Террил в глаза. В неясном мраке ночи они казались совсем черными. Он провел пальцем по ее точеному носику, прикоснулся к губам. Затем Джубал прижал ее к себе и поцеловал.
Ему хотелось большего. Он готов был приоткрыть ее рот своим языком, упасть с ней на спальное место, обвить ее руками и ногами – если б только это помогло раз и навсегда избавить ее от сомнений. Если б так можно было навсегда остаться в ее памяти и пленить ее сердце.
Но он просто целовал ее. Снова и снова, пока она не отстранилась от него.
– Мне пора домой, – с нескрываемым сожалением проговорила она.
Джубал не стал возражать ей. Он спрыгнул вниз, обошел машину, чтобы поддержать ее, когда она спускалась с подножки. Не давая ей коснуться ногами земли, он тихо спросил:
– А ты не забудешь меня до завтра? Ты будешь думать обо мне?
– Да, – ни секунды не колеблясь, пообещала Террил. – И не только завтра.
– Ну, в таком случае, – пошутил он на прощание, – я в понедельник буду летать в конторе как на крыльях.
Глава 16
– Точно не знаю.
– Ладно. Уточним вопрос. Скольких ты сам помнишь? Ответа не последовало, и она отодвинулась от Джубала еще дальше. Рука ее скользнула с его шеи куда-то вниз, но он в последний момент успел схватить ее.
– Рила! Прошу тебя. Не надо, – сказал он серьезно. – Прежде мне было как-то все равно: кого я целую, кто меня целует. А с тобой все по-другому. Трудно объяснить это словами. Но с того самого дня, как я увидел тебя в первый раз, все изменилось.
– А-а-а… Тогда у тебя еще, кажется, на шее были следы от чьих-то зубов, а на спине такие царапинки. И…
– Рила!
– … Нед Стэндфорд сказал, что они дожидались тебя до самого рассвета. Лишь на рассвете ты заявился домой, и они наконец-то смогли задержать тебя. Надо же, какое совпадение! И сегодня ты вернешься домой лишь ранним утром! Не знаю, с кем ты был той ночью, но только со мной у тебя этот номер не пройдет, – с гневом закончила Террил и высвободила свою руку.
– А я ни о чем таком и не просил, – с трудом сдерживая себя, ответил Джубал. – Мне как раз и не хочется, чтобы ты была такой же, как и та девица. И я не буду прикидываться, будто в ту ночь был один. Но в тот момент я даже и не подозревал о твоем существовании. Теперь – совсем другое дело.
Террил на это ничего не ответила. Она замерла, уставившись в окно с таким видом, будто никакого Джубала Кейна рядом с ней нет.
– Ну что?! Что еще ты хочешь от меня услышать?! – выпалил Джубал, стискивая руль что было сил.
– Ничего, – в, конце концов, отозвалась она. – Стоит мне вспомнить, каким красавцем ты в тот раз выглядел, меня тут же начинают одолевать сомнения: как я здесь очутилась? Джубал не остался в долгу:
– Действительно, как? Уж лучше было бы скоротать вечерок с кем-нибудь из тех мужчин, которых ты знаешь по Нашвиллу.
Было заметно, что это не дает ему покоя. Террил не смогла сдержать изумления:
– Какие еще мужчины?!
– Ну, тебе же уже двадцать. Наверняка вокруг тебя околачиваются какие-нибудь мужчины. Разве не так?
– Все эти годы у меня было лишь одно на уме – как бы поскорей распрощаться со школой…
Но он не сдавался:
– Ты хочешь сказать, что у тебя никого не было? Скажешь «нет»? Должен же был быть хоть кто-нибудь!
Террил молчала, всем своим видом показывая, что не желает продолжать разговор.
Следующие минут двадцать никто из них не проронил ни слова. Террил пожалела, что вообще завела этот разговор. Чего она, собственно, добивалась? Джубал тоже клял себя последними словами – как это его угораздило? Надо же, какой ревнивец нашелся!
Или, может, это только его к ней так тянет? А для нее самой ни Джубал, ни его чувства ничего и не значат?
Ну, уж нет! Она его полюбит. Рано или поздно. Уж он постарается.
Когда грузовик въезжал на территорию лесопилки, сердце у Джубала сжалось. Ну, вот и все – кончилось это волшебное путешествие с Террил. Вернее, с Рилой.
Пока он разворачивал машину и глушил мотор, Террил успела спуститься со спального места и теперь сидела рядом с ним. Джубал уверенно взял ее за руку.
– Просто так ты не уйдешь, – сказал он тихо, но твердо. – Сначала ты выслушаешь все, что я тебе скажу.
Террил смирно сидела на своем месте, даже не пытаясь вырвать руку. Больше всего она боялась взглянуть в эти зеленые глаза, в глубине души опасаясь, что не устоит перед ними.
– Я тебя слушаю, Джубал, – прошептала Террил.
– Мне и самому не нравится, что в тот первый день на лесопилке ты увидела меня таким. Я не только об этих царапинах, ведь были еще и наручники. Давай договоримся, Рила: ты будешь держаться подальше от всех ваших ребят из колледжа, а я и близко не подойду ни к одной женщине.
Она неопределенно пожала плечами. Не то само это предложение ей не по душе, не то она Джубалу не доверяет.
– Я клянусь тебе, – твердо и решительно проговорил он. – Да посмотри же ты на меня, Рила. Ну, пожалуйста.
Медленно и неохотно она повернулась к нему. Он осторожным движением отвел волосы с ее лица и пристально посмотрел ей в глаза. Ей показалось, что взгляд его проникает в самое сердце.
– Ты ждешь от меня каких-то признаний? Мне не в чем признаваться. Ну, было у меня несколько свиданий с мужчинами, и что с того?
– Рила, меня не интересуют эти мужчины… Я просто хочу быть с тобой. Больше ни с кем. Да, собственно, никого больше и не будет. Ты слушаешь меня?
Тяжело, слишком тяжело было и дальше противиться притяжению этих зеленых глаз. Какая-то неведомая сила неумолимо толкала Террил в его объятия. Склонив голову, она прильнула к его груди.
– В Нашвилле, Джубал, у меня никого нет. Все, кто там был, – это так… Несерьезно.
Вздох облегчения вырвался из его груди. Он крепко прижал к себе Террил.
– Если б только можно было вычеркнуть из твоей памяти день нашей первой встречи, – проговорил, наконец, он, обращаясь к Террил, доверчиво склонившейся ему на грудь. – Это никак невозможно забыть?
Она подняла на него глаза:
– Когда мы с тобой вдвоем, вот так, как сейчас, я забываю обо всем, и об этом тоже, – дрожащим голосом призналась она. Положив руки ему на грудь, Террил робко добавила: – Но, Джубал, милый, мы можем с тобой встречаться только тайком. Я-то знаю, какой ты на самом деле, а другие – нет. Тетушка Тэнди и Генри прибьют меня, или запрут крепко-накрепко, или отправят куда-нибудь подальше, если только узнают обо всем. Нам надо быть очень осторожными. После того как мама… Когда мамы не станет, все будет по-другому. Тогда мне уже будет наплевать, что они все думают, чего они хотят, – задыхаясь от волнения, прошептала Террил.
– Ладно. Переживем как-нибудь, – ответил Джубал. – Лишь бы знать, что иногда у нас будут вот такие мгновения. Главное – знать, что ты со мной. Все остальное неважно.
Им надо было продержаться какое-то время. Рано или поздно настанет момент, когда никто и ничто не сможет ее остановить. Если только, конечно, ей самой не расхочется быть с ним рядом. Он все сделает, чтобы ей никогда не расхотелось.
Осторожно взяв ее за подбородок, Джубал внимательно посмотрел Террил в глаза. В неясном мраке ночи они казались совсем черными. Он провел пальцем по ее точеному носику, прикоснулся к губам. Затем Джубал прижал ее к себе и поцеловал.
Ему хотелось большего. Он готов был приоткрыть ее рот своим языком, упасть с ней на спальное место, обвить ее руками и ногами – если б только это помогло раз и навсегда избавить ее от сомнений. Если б так можно было навсегда остаться в ее памяти и пленить ее сердце.
Но он просто целовал ее. Снова и снова, пока она не отстранилась от него.
– Мне пора домой, – с нескрываемым сожалением проговорила она.
Джубал не стал возражать ей. Он спрыгнул вниз, обошел машину, чтобы поддержать ее, когда она спускалась с подножки. Не давая ей коснуться ногами земли, он тихо спросил:
– А ты не забудешь меня до завтра? Ты будешь думать обо мне?
– Да, – ни секунды не колеблясь, пообещала Террил. – И не только завтра.
– Ну, в таком случае, – пошутил он на прощание, – я в понедельник буду летать в конторе как на крыльях.
Глава 16
Уснула она не сразу. И дело было не в том, что она одна находилась в темном пустом доме. Спать просто-напросто не хотелось – хотелось совсем другого: Террил без конца вспоминала, какими сладкими, страстными и безрассудными были его поцелуи, она вспоминала приятную тяжесть его руки, тепло его тела и стройную талию, когда она сомкнула на ней свои ладони. Эти новые, необычные ощущения так будоражили и пьянили ее.
Закрыв глаза, Террил как будто наяву увидела перед собой точеные черты его лица. И услышала его слова: такие дразнящие, такие пылкие, такие молящие. Их уже невозможно было забыть, они остались в сердце, замирающем от сладкой муки. Как невозможно было забыть вкус его губ и запах его волос. Может, она уже никогда не уснет?! Ну и пусть. Ей есть чем занять эту ночь – она будет думать о Джубале.
На следующее утро Тэнди пришлось довольно долго стучать в дверь ее комнаты, пока, наконец, племянница не проснулась.
– Рила! С тобой все в порядке?
– Да, тетя, – пробормотала Террил, щурясь от яркого солнца, светившего ей прямо в окно.
– Ну и слава Богу, – в голосе Тэнди прозвучало неподдельное облегчение. – А то мы приехали, а тебя нигде нет. Я уж где только не смотрела. А ты, оказывается, еще и не вставала. Вот уж не думала, что ты у нас такая соня. Спускайся завтракать, пока мама спит и я свободна.
«О чем это она?» – подумала спросонья Террил, пытаясь собраться с мыслями.
И тут вдруг все встало на свои места – ее будто холодной водой окатили. Как же она могла забыть? Матери сделали операцию, сейчас она дома и спит.
– Иду, тетя Тэнди, – закричала Террил, сбрасывая покрывало. – Который час?
– Ну для сна не самый подходящий, – с ехидцей отозвалась Тэнди. – Уже десять.
Террил задержалась у себя в комнате, разыскивая запропастившиеся куда-то тапочки. Неудивительно, что проснулась она так поздно, да и то не без помощи тетушки. Ведь вернулась домой уже под утро.
В ванной она придирчиво изучила собственное отражение в зеркале, словно боясь, что поцелуи и прикосновения Джубала могут оставить след на ее коже. Она несколько раз плеснула себе в лицо ледяной водой, стараясь не встретиться взглядом с отражением собственных глаз.
Внизу, на кухне, возилась с завтраком Тэнди, терпеливо дожидаясь, когда спустится племянница. При ее появлении Тэнди ничего не сказала, позволив себе лишь один весьма выразительный взгляд, брошенный на часы.
– А где же?.. – Террил как всегда старалась по возможности не называть его имени.
– Генри с утра пораньше отправился на лесопилку. У него там, кажется, назначена какая-то встреча. Я толком не знаю. Ты, должно быть, проголодалась. Поешь.
Террил нехотя съела несколько ложек каши.
– Что-то аппетит у тебя не очень, – заметила наблюдательная Тэнди.
– Да мне просто сейчас что-то не очень хочется.
– Надеюсь, ты не дуешься на нас из-за того, что тебя не взяли в больницу?
Террил едва не вспылила: я, мол, уже не ребенок, чтобы дуться. Но по заботливому лицу Тэнди она поняла, что тетя и в самом деле переживает за нее, и в душе опять шевельнулось чувство вины. Чем занималась она этой ночью, в то время как тетя сидела в больнице около Кэтрин?
– Я просто легла э-э-э… несколько позже обычного, – отрывисто проговорила Рила, – из-за этого и проспала. Вот и все. Я просто есть не хочу. А как мама сейчас?
– Спит. Ей сделали укол перед отъездом, чтобы легче было перенести дорогу.
Лишь теперь чуть повнимательней приглядевшись к Тэнди, она поняла, что тетушке минувшая ночь далась не так-то просто.
– Может, я с ней посижу сегодня ночью? – предложила девушка.
– Посмотрим, как она будет себя чувствовать. Возможно, что и тебе придется подежурить, – ответила Тэнди.
– Вот только ему эта идея скорее всего не понравится.
– Зато Кэтрин понравится, – спокойно ответила Тэнди. – Он сделает все, как она захочет. И потом, что тут такого, если одну ночь с ней проведешь ты? Так что я поставлю там для тебя раскладушку. Моя комната рядом, и если вдруг возникнут какие-то проблемы, тебе легко будет позвать меня.
Террил и сама не смогла бы объяснить, почему ей лишь сейчас пришло в голову, что Тэнди готова с благодарностью принять любую помощь, а мать будет рада, если дочь побудет с ней. Но кажется, это внезапное прозрение, это осознание взаимной привязанности, а значит, и определенных обязательств, не наступило бы – не будь этой ночи и тех новых ощущений, которые она принесла, не будь ее чувств к человеку, само имя которого было в этом доме под запретом.
Нежность порождает нежность. Эта мысль неотступно преследовала Террил – даже когда пришел Генри. Она откровенно игнорировала его – с той самой ночи, когда Генри ударил ее. Генри, по-прежнему не говоря ни слова, с мрачным видом удалился в свой кабинет, где и просидел запершись до утра в ту ночь, когда Террил дежурила у постели матери.
Прежде чем она уснула, Террил все же набралась смелости и задала вопрос, не дававший ей покоя весь день.
– Мама, – не без робости окликнула она Кэтрин, – вот если любишь кого-то – сильно любишь, по-настоящему, – значит ли это, что ты просто перестаешь замечать его недостатки? Он для тебя самый лучший, даже если целый мир думает по-другому?
Кэтрин, не без удивления выслушавшая вопрос дочери, на минуту задумалась.
– Не уверена, – задумчиво проговорила она. – Может, тебе и не очень приятно подмечать какие-то недостатки, но они все же существуют, и никуда от них не деться. Почему ты спрашиваешь об этом, Рила? Ты готова смириться с его недостатками или это не позволяет тебе полюбить его? Но, – она взглянула на дочь, сидевшую на раскладушке, – для тебя этот человек значит одно, а для меня – совсем другое…
Речь, как выяснилось, шла о Генри, а вовсе не о Джубале – с некоторым опозданием поняла Террил.
Когда после паузы Кэтрин заговорила вновь, голос ее был спокоен и тверд.
– Надо просто взвесить все, Рила. На одной чаше твоя к нему любовь и его – к тебе, на другой – то, что он сделал для нас. Я эти годы…
– Мама, – Террил вскочила с раскладушки, протестующе вытянув перед собой руку. – Я уже говорила тебе, что между нами все предельно ясно.
– Да, и я рада этому.
Несколько минут в комнате царила тишина, пока Кэтрин вновь не заговорила с некоторым беспокойством:
– Операция, похоже, немного помогла. Только вдруг ночью случится приступ удушья? Мне не хотелось бы, чтоб ты испугалась. Ни сейчас, ни… когда все кончится.
– Не говори так! Не думай обо мне, – успокаивающе сказала Рила, но сердечко у самой при этом екнуло. – Спи, мама, я здесь, с тобой.
Кэтрин стиснула руки дочери и притянула ее к себе.
– Ты только запомни… когда наступит… этот момент… это буду уже не я… Это будет лишь мое тело. А я… я ухожу. Туда… к тому самому счастливому утру, когда я удрала с Люком из дому и мы расписались в маленькой комнатушке судьи в Джорджии. Где-то, я как сейчас помню, по радио крутили песню «Без ума от любви к тебе».
Кэтрин улыбнулась дочери в полумраке комнаты.
– Вот там я и буду. Мы будем стоять с ним в том самом месте, где когда-то услыхали эту песню.
Когда мать, наконец, уснула, Террил упала лицом на подушку, не в силах сдержать рыдания.
Усилием воли она заставила себя думать о чем-нибудь другом. О ночной прохладе и жарких поцелуях Джубала. Эти воспоминания позволяли ей хоть немного забыться.
До понедельника Террил просто не находила себе места – так ей хотелось поскорей увидеть Джубала. Уже придя в контору, она с тревогой подумала, сумеет ли сдержаться и не выдать своих чувств, когда увидит его. Время тянулось медленно как никогда. Террил все никак не могла сосредоточиться и заняться делами.
Ровно в два распахнулась дверь. Террил не решалась поднять на него глаза, ожидая увидеть равнодушное или даже насмешливое выражение на его лице. Вдруг она все это нафантазировала, а для него их поцелуи – очередное любовное приключение?
Но он смотрел только на нее. Войдя в дверь, замер на пороге и стоял как вкопанный.
Щеки Террил тут же порозовели, сердце учащенно забилось. В ответ на его радушную улыбку она несмело улыбнулась и тут же опустила глаза.
Как только Джубал подошел к своему столу и положил на него бумаги, он протянул ей руку, и их пальцы сплелись. Террил казалось, что сердце ее остановилось.
Как же ей хотелось, чтоб Розали ушла поскорей в банк или по другим делам. Дверь в кабинет Генри была закрыта, так что она вполне смогла бы прикоснуться к Джубалу, переброситься с ним хоть парой слов.
Но что-то не похоже было, что Розали вообще намерена покидать сегодня контору. Она будто приросла к этому компьютеру. Томительное ожидание стало невыносимым. Джубал поднялся, явно намереваясь уйти.
Террил в недоумении подняла глаза и увидела, как он что-то пишет на листке бумаги. Затем он подвинул этот листочек к ней.
«Автостоянка», – успела прочитать она до того, как листок исчез в его кармане.
На лице Джубала было явно написано нетерпение. Он быстро сложил документы в папку и, оставив ее на столе для Генри, направился к выходу.
Через окно Террил могла наблюдать, как он, выйдя из конторы, зашагал в сторону склада, за которым как раз и располагалась стоянка. Не спеша, как бы с ленцой, но он шел именно туда, в этом не могло быть никаких сомнений.
Она перевела взгляд на Розали, по-прежнему поглощенную своей работой.
– Мне можно уйти пораньше? – спросила Террил. – Я закончу отчет в среду.
Розали, оторвавшись от компьютера, с недоумением посмотрела на нее и тут же перевела взгляд на настенные часы.
– Господи! Уже три? – изумленно воскликнула она. – Я же опаздываю в банк. Террил, милая, уберешь все эти бумаги?
Десять минут понадобилось Розали, чтоб собраться и, наконец, уйти. А Террил, с деловым видом, зажав под мышкой папку с бумагами, направилась через двор. Глядя на нее, никто бы не догадался, что она спешит на свидание к Джубалу Кейну.
Едва свернув за угол, где ее уже никто не мог увидеть, она сломя голову понеслась вперед. Полы незастегнутой куртки развевались у нее за спиной, а щеки раскраснелись, неизвестно от чего больше: то ли от волнения, то ли от бодрящей осенней прохлады. У высокой ограды, в самом дальнем конце стоянки, где разрослась жимолость, стоял грузовик Джубала. Его самого поблизости не было!
Это становилось невыносимо. Сердце Террил глухо стучало, она в нерешительности переминалась с ноги на ногу, озираясь по сторонам. Непонятно… Еще раз внимательно оглядевшись, она заметила, наконец, укромный уголок, образованный густыми зарослями.
Вот там-то и стоял Джубал, поджидая ее. Его сияющие глаза приветливо глядели на нее, а руки требовательно тянулись навстречу.
Террил не помнила, как очутились они в машине. Единственное, что она ощущала вполне отчетливо, – его губы, жадно припавшие к ее губам, его руки, крепко обнявшие ее. Несколько минут они не могли оторваться друг от друга.
Затем он с видимой неохотой отодвинулся немного назад.
– Я уж и не надеялся дождаться тебя. Я думал, что просто умру там, в этой конторе, когда Розали Андерсон приросла к своему стулу – нет бы, отлучиться, куда-нибудь ненадолго. А уж как я маялся эти два дня. На уме лишь одно – поскорей бы тебя увидеть.
Она порывисто обняла его, обвив руками талию, а голову склонив ему на грудь.
– Я тоже переживала. Когда ты вышел из конторы, я сидела как на иголках – поскорей бы сюда попасть, а то вдруг ты не дождешься и куда-нибудь уйдешь. – Помолчав немного, Террил добавила: – Мне было так страшно: вдруг та ночь мне просто приснилась?! А когда ты написал записку, я вдруг испугалась – для чего ты меня сюда позвал?
– Неужели не догадалась? – горячо прошептал он ей в самое ухо.
И он так стиснул ее в объятиях, что Террил едва могла вздохнуть, с минуту они сидели, тесно обнявшись, словно, боясь вдруг потерять друг друга. Это была награда за долгие часы разлуки.
– Завтра тебя здесь не будет, – тихо сказал Джубал. – Но потом наступит среда, и я тебя снова увижу.
– Если только они не заметят, что я не свожу с тебя глаз, и не вздумают оставить меня дома, – ответила Террил. – А вдруг я не сдержусь и, когда ты зайдешь в контору, так и вцеплюсь в тебя?
Он расхохотался.
– Ну, попробуй. Посмотрим, что из этого выйдет. На этот раз его поцелуй был неторопливым.
– Знаешь, Рила, и в этом укромном уголке, и дома, и в конторе без тебя – тоска смертная, – признался Джубал, когда их губы разомкнулись. – Надо придумать что-нибудь, чтобы нам почаще быть вместе.
На лесопилке раздался сигнал, возвещающий об окончании смены.
– Мне пора, – заторопилась Террил. – А то нас наверняка застанут. Так что не теряй-ка лучше времени – поцелуй меня напоследок.
Она, посмеиваясь, пригнула его голову к себе. Еще минуту, целую минуту они просидели, крепко обнявшись. Уже взявшись за ручку дверцы, она задержалась еще на мгновение и с нескрываемой тоской сказала:
– Мне будет очень не хватать тебя, Джубал. Как я проживу завтрашний день?
В среду Джубалу не пришлось долго ждать ее на их условленном месте. Едва он забрался в грузовик, как за ним почти тут же последовала Террил. Ни слова не говоря, он обнял ее и поцеловал, но успел заметить на ее лице выражение невероятного облегчения. Одна ее рука оказалась у него под курткой, другая скользнула вверх и перебирала густые волнистые волосы.
Когда Джубал ненадолго выпустил ее из своих объятий, она открыла глаза и смиренно призналась:
– С самого утра жду не дождусь этой минуты. Ты знаешь, я даже сюда заглядывала, когда тебя еще не было.
– А вот этого делать не стоит, – предостерег он Террил на будущее. – Ты должна не подавать виду, что встречаешься со мной, и вести себя по-прежнему.
Но она не собиралась ему подчиняться.
– Не уверена, что у меня это получится. Как я могу сосредоточиться на цифрах, если думаю только о тебе?
– И все-таки мы должны соблюдать осторожность, – настаивал Джубал.
Легко быть благоразумным на словах. На деле же и самому Джубалу становилось все трудней и трудней сдерживаться. Сколько можно было делать вид, будто не замечаешь сидящую за соседним столом девушку? Джубала хватило лишь до пятницы. Стоило Розали отлучиться на минутку, оставив их, наконец, вдвоем, как Джубал тотчас вытянул свои длиннющие ноги и прикоснулся ступней к ее щиколотке. Она так и подпрыгнула на месте, в панике озираясь по сторонам. Но в комнате по-прежнему никого не было, и Террил не стала отдергивать ногу.
Эта невинная шалость придала ему смелости и здорово раззадорила его. Когда Террил, после ухода Розали, примчалась на стоянку и скользнула в объятия Джубала, он провел языком по ее губам, пытаясь раздвинуть их, и исступленно поцеловал девушку. Это было для нее столь неожиданным, что она отпрянула в испуге, но он, крепко сжав девушку в объятиях, и не думал отпускать ее. Впрочем, вскоре Террил и сама затихла, не зная, как реагировать на его поведение. Она старалась не смотреть на Джубала.
А он опять заключил ее в тесные объятия. Одна мысль не давала ему покоя: не поспешил ли он? Но легкие поцелуи да несмелые ласки, повторявшиеся изо дня в день, перестали удовлетворять его. Ему хотелось большего. Джубал все думал, как бы устроить это половчее, но на ум приходила лишь одна мысль, которой он, в конце концов, и решил поделиться с Террил, впрочем, без особой надежды на успех.
– Рила, – прошептал он, уткнувшись лицом ей в волосы, – давай встретимся вечером. Здесь же, на лесопилке.
Она все так же тихо сидела в его объятиях, лишь сердце глухо стучало в груди. Этой сумбурной четверти часа, когда приходилось все время быть настороже, ей и самой было недостаточно. Но свидания по ночам – это слишком рискованная затея. И все же ее не очень удивила его просьба – она прекрасно понимала: другого приемлемого способа побыть с ним подольше просто не существует.
– Я так хочу видеть тебя, – торопливо и сбивчиво проговорил он, поглаживая ее по спине. – Я буду ждать на лесопилке. В десять? В одиннадцать? Скажи, когда ты придешь?
Ей хотелось того же самого, но она медлила с ответом, понимая, чем все это чревато. От одной лишь мысли о подобном свидании ее начинала колотить мелкая дрожь. Террил чуть отодвинулась, чтобы взглянуть Джубалу в глаза. Нетерпение и мольба – вот что прочла она в этих глазах.
– Господи, Рила, неужто ты думаешь, что я сам не хотел бы встречаться с тобой открыто и однажды появиться на пороге твоего дома? – прервал он, наконец, тяжкое молчание. – Но я не могу. Никто этого не поймет.
Каждое слово камнем ложилось ей на сердце, но она постаралась не подать и виду, а наоборот, как и всегда, скрыть свои истинные чувства. Ее ответ был довольно дерзким, она явно хотела подразнить его:
– А если мы встретимся ночью… ты повторишь все то, что проделал минуту или две назад? Вот уж не думала, что язык можно использовать и так тоже.
Предательский румянец, выступивший на щеках, выдал ее. Джубал сидел, затаив дыхание. Ну, точно: все произошло слишком быстро, и ей это явно не по вкусу.
– Нет, – коротко ответил он. – Зачем? Тебе же это не нравится.
Террил, рассмеявшись, заметила:
– Думаю, со временем мне это понравится. Вот только поупражняться надо.
Что она сказала? Джубал решил, что он, должно быть, ослышался. Не веря своим ушам, он с минуту глядел на ее лукавую улыбку, чувствуя, что в душе у него все начинает петь и ликовать.
– А ну-ка подвинься поближе, – притворно насупив брови, потребовал Джубал. И, когда она выполнила его пожелание, прошептал: – Скажи, во сколько мне надо прийти вечером. Мне хотелось бы попрактиковаться с тобой немного.
– В одиннадцать, – она словно выдохнула это слово. – Ты включи свет в мастерской, и я буду знать, что ты уже здесь. Кроме меня, – чувствуя, что теряет голову от его близости, бормотала она, – никто из наших окон этого не заметит и…
Договорить Джубал ей не дал, закрыв рот жарким поцелуем.
Террил вышла на улицу. Ночь была ясная и свежая. Первое, на что она обратила внимание, – темное небо, распростершееся над ней, все в брызгах сияющих звезд. Ей было немного не по себе – было уже поздно, почти одиннадцать, да и на улицу она выбралась затем, чтобы отправиться на тайное свидание.
Но под воздействием ночной прохлады почти все выветрилось: и воспоминание о том, что лицо матери нынче было совсем бескровное, почти фарфоровое, и все те страхи, что держали дом в непрекращающемся напряжении. Ветерок навевал более приятные мысли, например, пьянящее предвкушение скорой встречи с Джубалом. Он уже ждал. Она знала это, знала с той самой секунды, как на лесопилке вспыхнул огонек. Казалось, сам ветер манил ее за собой и подталкивал слегка в спину. Туда. К нему.
Закрыв глаза, Террил как будто наяву увидела перед собой точеные черты его лица. И услышала его слова: такие дразнящие, такие пылкие, такие молящие. Их уже невозможно было забыть, они остались в сердце, замирающем от сладкой муки. Как невозможно было забыть вкус его губ и запах его волос. Может, она уже никогда не уснет?! Ну и пусть. Ей есть чем занять эту ночь – она будет думать о Джубале.
На следующее утро Тэнди пришлось довольно долго стучать в дверь ее комнаты, пока, наконец, племянница не проснулась.
– Рила! С тобой все в порядке?
– Да, тетя, – пробормотала Террил, щурясь от яркого солнца, светившего ей прямо в окно.
– Ну и слава Богу, – в голосе Тэнди прозвучало неподдельное облегчение. – А то мы приехали, а тебя нигде нет. Я уж где только не смотрела. А ты, оказывается, еще и не вставала. Вот уж не думала, что ты у нас такая соня. Спускайся завтракать, пока мама спит и я свободна.
«О чем это она?» – подумала спросонья Террил, пытаясь собраться с мыслями.
И тут вдруг все встало на свои места – ее будто холодной водой окатили. Как же она могла забыть? Матери сделали операцию, сейчас она дома и спит.
– Иду, тетя Тэнди, – закричала Террил, сбрасывая покрывало. – Который час?
– Ну для сна не самый подходящий, – с ехидцей отозвалась Тэнди. – Уже десять.
Террил задержалась у себя в комнате, разыскивая запропастившиеся куда-то тапочки. Неудивительно, что проснулась она так поздно, да и то не без помощи тетушки. Ведь вернулась домой уже под утро.
В ванной она придирчиво изучила собственное отражение в зеркале, словно боясь, что поцелуи и прикосновения Джубала могут оставить след на ее коже. Она несколько раз плеснула себе в лицо ледяной водой, стараясь не встретиться взглядом с отражением собственных глаз.
Внизу, на кухне, возилась с завтраком Тэнди, терпеливо дожидаясь, когда спустится племянница. При ее появлении Тэнди ничего не сказала, позволив себе лишь один весьма выразительный взгляд, брошенный на часы.
– А где же?.. – Террил как всегда старалась по возможности не называть его имени.
– Генри с утра пораньше отправился на лесопилку. У него там, кажется, назначена какая-то встреча. Я толком не знаю. Ты, должно быть, проголодалась. Поешь.
Террил нехотя съела несколько ложек каши.
– Что-то аппетит у тебя не очень, – заметила наблюдательная Тэнди.
– Да мне просто сейчас что-то не очень хочется.
– Надеюсь, ты не дуешься на нас из-за того, что тебя не взяли в больницу?
Террил едва не вспылила: я, мол, уже не ребенок, чтобы дуться. Но по заботливому лицу Тэнди она поняла, что тетя и в самом деле переживает за нее, и в душе опять шевельнулось чувство вины. Чем занималась она этой ночью, в то время как тетя сидела в больнице около Кэтрин?
– Я просто легла э-э-э… несколько позже обычного, – отрывисто проговорила Рила, – из-за этого и проспала. Вот и все. Я просто есть не хочу. А как мама сейчас?
– Спит. Ей сделали укол перед отъездом, чтобы легче было перенести дорогу.
Лишь теперь чуть повнимательней приглядевшись к Тэнди, она поняла, что тетушке минувшая ночь далась не так-то просто.
– Может, я с ней посижу сегодня ночью? – предложила девушка.
– Посмотрим, как она будет себя чувствовать. Возможно, что и тебе придется подежурить, – ответила Тэнди.
– Вот только ему эта идея скорее всего не понравится.
– Зато Кэтрин понравится, – спокойно ответила Тэнди. – Он сделает все, как она захочет. И потом, что тут такого, если одну ночь с ней проведешь ты? Так что я поставлю там для тебя раскладушку. Моя комната рядом, и если вдруг возникнут какие-то проблемы, тебе легко будет позвать меня.
Террил и сама не смогла бы объяснить, почему ей лишь сейчас пришло в голову, что Тэнди готова с благодарностью принять любую помощь, а мать будет рада, если дочь побудет с ней. Но кажется, это внезапное прозрение, это осознание взаимной привязанности, а значит, и определенных обязательств, не наступило бы – не будь этой ночи и тех новых ощущений, которые она принесла, не будь ее чувств к человеку, само имя которого было в этом доме под запретом.
Нежность порождает нежность. Эта мысль неотступно преследовала Террил – даже когда пришел Генри. Она откровенно игнорировала его – с той самой ночи, когда Генри ударил ее. Генри, по-прежнему не говоря ни слова, с мрачным видом удалился в свой кабинет, где и просидел запершись до утра в ту ночь, когда Террил дежурила у постели матери.
Прежде чем она уснула, Террил все же набралась смелости и задала вопрос, не дававший ей покоя весь день.
– Мама, – не без робости окликнула она Кэтрин, – вот если любишь кого-то – сильно любишь, по-настоящему, – значит ли это, что ты просто перестаешь замечать его недостатки? Он для тебя самый лучший, даже если целый мир думает по-другому?
Кэтрин, не без удивления выслушавшая вопрос дочери, на минуту задумалась.
– Не уверена, – задумчиво проговорила она. – Может, тебе и не очень приятно подмечать какие-то недостатки, но они все же существуют, и никуда от них не деться. Почему ты спрашиваешь об этом, Рила? Ты готова смириться с его недостатками или это не позволяет тебе полюбить его? Но, – она взглянула на дочь, сидевшую на раскладушке, – для тебя этот человек значит одно, а для меня – совсем другое…
Речь, как выяснилось, шла о Генри, а вовсе не о Джубале – с некоторым опозданием поняла Террил.
Когда после паузы Кэтрин заговорила вновь, голос ее был спокоен и тверд.
– Надо просто взвесить все, Рила. На одной чаше твоя к нему любовь и его – к тебе, на другой – то, что он сделал для нас. Я эти годы…
– Мама, – Террил вскочила с раскладушки, протестующе вытянув перед собой руку. – Я уже говорила тебе, что между нами все предельно ясно.
– Да, и я рада этому.
Несколько минут в комнате царила тишина, пока Кэтрин вновь не заговорила с некоторым беспокойством:
– Операция, похоже, немного помогла. Только вдруг ночью случится приступ удушья? Мне не хотелось бы, чтоб ты испугалась. Ни сейчас, ни… когда все кончится.
– Не говори так! Не думай обо мне, – успокаивающе сказала Рила, но сердечко у самой при этом екнуло. – Спи, мама, я здесь, с тобой.
Кэтрин стиснула руки дочери и притянула ее к себе.
– Ты только запомни… когда наступит… этот момент… это буду уже не я… Это будет лишь мое тело. А я… я ухожу. Туда… к тому самому счастливому утру, когда я удрала с Люком из дому и мы расписались в маленькой комнатушке судьи в Джорджии. Где-то, я как сейчас помню, по радио крутили песню «Без ума от любви к тебе».
Кэтрин улыбнулась дочери в полумраке комнаты.
– Вот там я и буду. Мы будем стоять с ним в том самом месте, где когда-то услыхали эту песню.
Когда мать, наконец, уснула, Террил упала лицом на подушку, не в силах сдержать рыдания.
Усилием воли она заставила себя думать о чем-нибудь другом. О ночной прохладе и жарких поцелуях Джубала. Эти воспоминания позволяли ей хоть немного забыться.
До понедельника Террил просто не находила себе места – так ей хотелось поскорей увидеть Джубала. Уже придя в контору, она с тревогой подумала, сумеет ли сдержаться и не выдать своих чувств, когда увидит его. Время тянулось медленно как никогда. Террил все никак не могла сосредоточиться и заняться делами.
Ровно в два распахнулась дверь. Террил не решалась поднять на него глаза, ожидая увидеть равнодушное или даже насмешливое выражение на его лице. Вдруг она все это нафантазировала, а для него их поцелуи – очередное любовное приключение?
Но он смотрел только на нее. Войдя в дверь, замер на пороге и стоял как вкопанный.
Щеки Террил тут же порозовели, сердце учащенно забилось. В ответ на его радушную улыбку она несмело улыбнулась и тут же опустила глаза.
Как только Джубал подошел к своему столу и положил на него бумаги, он протянул ей руку, и их пальцы сплелись. Террил казалось, что сердце ее остановилось.
Как же ей хотелось, чтоб Розали ушла поскорей в банк или по другим делам. Дверь в кабинет Генри была закрыта, так что она вполне смогла бы прикоснуться к Джубалу, переброситься с ним хоть парой слов.
Но что-то не похоже было, что Розали вообще намерена покидать сегодня контору. Она будто приросла к этому компьютеру. Томительное ожидание стало невыносимым. Джубал поднялся, явно намереваясь уйти.
Террил в недоумении подняла глаза и увидела, как он что-то пишет на листке бумаги. Затем он подвинул этот листочек к ней.
«Автостоянка», – успела прочитать она до того, как листок исчез в его кармане.
На лице Джубала было явно написано нетерпение. Он быстро сложил документы в папку и, оставив ее на столе для Генри, направился к выходу.
Через окно Террил могла наблюдать, как он, выйдя из конторы, зашагал в сторону склада, за которым как раз и располагалась стоянка. Не спеша, как бы с ленцой, но он шел именно туда, в этом не могло быть никаких сомнений.
Она перевела взгляд на Розали, по-прежнему поглощенную своей работой.
– Мне можно уйти пораньше? – спросила Террил. – Я закончу отчет в среду.
Розали, оторвавшись от компьютера, с недоумением посмотрела на нее и тут же перевела взгляд на настенные часы.
– Господи! Уже три? – изумленно воскликнула она. – Я же опаздываю в банк. Террил, милая, уберешь все эти бумаги?
Десять минут понадобилось Розали, чтоб собраться и, наконец, уйти. А Террил, с деловым видом, зажав под мышкой папку с бумагами, направилась через двор. Глядя на нее, никто бы не догадался, что она спешит на свидание к Джубалу Кейну.
Едва свернув за угол, где ее уже никто не мог увидеть, она сломя голову понеслась вперед. Полы незастегнутой куртки развевались у нее за спиной, а щеки раскраснелись, неизвестно от чего больше: то ли от волнения, то ли от бодрящей осенней прохлады. У высокой ограды, в самом дальнем конце стоянки, где разрослась жимолость, стоял грузовик Джубала. Его самого поблизости не было!
Это становилось невыносимо. Сердце Террил глухо стучало, она в нерешительности переминалась с ноги на ногу, озираясь по сторонам. Непонятно… Еще раз внимательно оглядевшись, она заметила, наконец, укромный уголок, образованный густыми зарослями.
Вот там-то и стоял Джубал, поджидая ее. Его сияющие глаза приветливо глядели на нее, а руки требовательно тянулись навстречу.
Террил не помнила, как очутились они в машине. Единственное, что она ощущала вполне отчетливо, – его губы, жадно припавшие к ее губам, его руки, крепко обнявшие ее. Несколько минут они не могли оторваться друг от друга.
Затем он с видимой неохотой отодвинулся немного назад.
– Я уж и не надеялся дождаться тебя. Я думал, что просто умру там, в этой конторе, когда Розали Андерсон приросла к своему стулу – нет бы, отлучиться, куда-нибудь ненадолго. А уж как я маялся эти два дня. На уме лишь одно – поскорей бы тебя увидеть.
Она порывисто обняла его, обвив руками талию, а голову склонив ему на грудь.
– Я тоже переживала. Когда ты вышел из конторы, я сидела как на иголках – поскорей бы сюда попасть, а то вдруг ты не дождешься и куда-нибудь уйдешь. – Помолчав немного, Террил добавила: – Мне было так страшно: вдруг та ночь мне просто приснилась?! А когда ты написал записку, я вдруг испугалась – для чего ты меня сюда позвал?
– Неужели не догадалась? – горячо прошептал он ей в самое ухо.
И он так стиснул ее в объятиях, что Террил едва могла вздохнуть, с минуту они сидели, тесно обнявшись, словно, боясь вдруг потерять друг друга. Это была награда за долгие часы разлуки.
– Завтра тебя здесь не будет, – тихо сказал Джубал. – Но потом наступит среда, и я тебя снова увижу.
– Если только они не заметят, что я не свожу с тебя глаз, и не вздумают оставить меня дома, – ответила Террил. – А вдруг я не сдержусь и, когда ты зайдешь в контору, так и вцеплюсь в тебя?
Он расхохотался.
– Ну, попробуй. Посмотрим, что из этого выйдет. На этот раз его поцелуй был неторопливым.
– Знаешь, Рила, и в этом укромном уголке, и дома, и в конторе без тебя – тоска смертная, – признался Джубал, когда их губы разомкнулись. – Надо придумать что-нибудь, чтобы нам почаще быть вместе.
На лесопилке раздался сигнал, возвещающий об окончании смены.
– Мне пора, – заторопилась Террил. – А то нас наверняка застанут. Так что не теряй-ка лучше времени – поцелуй меня напоследок.
Она, посмеиваясь, пригнула его голову к себе. Еще минуту, целую минуту они просидели, крепко обнявшись. Уже взявшись за ручку дверцы, она задержалась еще на мгновение и с нескрываемой тоской сказала:
– Мне будет очень не хватать тебя, Джубал. Как я проживу завтрашний день?
В среду Джубалу не пришлось долго ждать ее на их условленном месте. Едва он забрался в грузовик, как за ним почти тут же последовала Террил. Ни слова не говоря, он обнял ее и поцеловал, но успел заметить на ее лице выражение невероятного облегчения. Одна ее рука оказалась у него под курткой, другая скользнула вверх и перебирала густые волнистые волосы.
Когда Джубал ненадолго выпустил ее из своих объятий, она открыла глаза и смиренно призналась:
– С самого утра жду не дождусь этой минуты. Ты знаешь, я даже сюда заглядывала, когда тебя еще не было.
– А вот этого делать не стоит, – предостерег он Террил на будущее. – Ты должна не подавать виду, что встречаешься со мной, и вести себя по-прежнему.
Но она не собиралась ему подчиняться.
– Не уверена, что у меня это получится. Как я могу сосредоточиться на цифрах, если думаю только о тебе?
– И все-таки мы должны соблюдать осторожность, – настаивал Джубал.
Легко быть благоразумным на словах. На деле же и самому Джубалу становилось все трудней и трудней сдерживаться. Сколько можно было делать вид, будто не замечаешь сидящую за соседним столом девушку? Джубала хватило лишь до пятницы. Стоило Розали отлучиться на минутку, оставив их, наконец, вдвоем, как Джубал тотчас вытянул свои длиннющие ноги и прикоснулся ступней к ее щиколотке. Она так и подпрыгнула на месте, в панике озираясь по сторонам. Но в комнате по-прежнему никого не было, и Террил не стала отдергивать ногу.
Эта невинная шалость придала ему смелости и здорово раззадорила его. Когда Террил, после ухода Розали, примчалась на стоянку и скользнула в объятия Джубала, он провел языком по ее губам, пытаясь раздвинуть их, и исступленно поцеловал девушку. Это было для нее столь неожиданным, что она отпрянула в испуге, но он, крепко сжав девушку в объятиях, и не думал отпускать ее. Впрочем, вскоре Террил и сама затихла, не зная, как реагировать на его поведение. Она старалась не смотреть на Джубала.
А он опять заключил ее в тесные объятия. Одна мысль не давала ему покоя: не поспешил ли он? Но легкие поцелуи да несмелые ласки, повторявшиеся изо дня в день, перестали удовлетворять его. Ему хотелось большего. Джубал все думал, как бы устроить это половчее, но на ум приходила лишь одна мысль, которой он, в конце концов, и решил поделиться с Террил, впрочем, без особой надежды на успех.
– Рила, – прошептал он, уткнувшись лицом ей в волосы, – давай встретимся вечером. Здесь же, на лесопилке.
Она все так же тихо сидела в его объятиях, лишь сердце глухо стучало в груди. Этой сумбурной четверти часа, когда приходилось все время быть настороже, ей и самой было недостаточно. Но свидания по ночам – это слишком рискованная затея. И все же ее не очень удивила его просьба – она прекрасно понимала: другого приемлемого способа побыть с ним подольше просто не существует.
– Я так хочу видеть тебя, – торопливо и сбивчиво проговорил он, поглаживая ее по спине. – Я буду ждать на лесопилке. В десять? В одиннадцать? Скажи, когда ты придешь?
Ей хотелось того же самого, но она медлила с ответом, понимая, чем все это чревато. От одной лишь мысли о подобном свидании ее начинала колотить мелкая дрожь. Террил чуть отодвинулась, чтобы взглянуть Джубалу в глаза. Нетерпение и мольба – вот что прочла она в этих глазах.
– Господи, Рила, неужто ты думаешь, что я сам не хотел бы встречаться с тобой открыто и однажды появиться на пороге твоего дома? – прервал он, наконец, тяжкое молчание. – Но я не могу. Никто этого не поймет.
Каждое слово камнем ложилось ей на сердце, но она постаралась не подать и виду, а наоборот, как и всегда, скрыть свои истинные чувства. Ее ответ был довольно дерзким, она явно хотела подразнить его:
– А если мы встретимся ночью… ты повторишь все то, что проделал минуту или две назад? Вот уж не думала, что язык можно использовать и так тоже.
Предательский румянец, выступивший на щеках, выдал ее. Джубал сидел, затаив дыхание. Ну, точно: все произошло слишком быстро, и ей это явно не по вкусу.
– Нет, – коротко ответил он. – Зачем? Тебе же это не нравится.
Террил, рассмеявшись, заметила:
– Думаю, со временем мне это понравится. Вот только поупражняться надо.
Что она сказала? Джубал решил, что он, должно быть, ослышался. Не веря своим ушам, он с минуту глядел на ее лукавую улыбку, чувствуя, что в душе у него все начинает петь и ликовать.
– А ну-ка подвинься поближе, – притворно насупив брови, потребовал Джубал. И, когда она выполнила его пожелание, прошептал: – Скажи, во сколько мне надо прийти вечером. Мне хотелось бы попрактиковаться с тобой немного.
– В одиннадцать, – она словно выдохнула это слово. – Ты включи свет в мастерской, и я буду знать, что ты уже здесь. Кроме меня, – чувствуя, что теряет голову от его близости, бормотала она, – никто из наших окон этого не заметит и…
Договорить Джубал ей не дал, закрыв рот жарким поцелуем.
Террил вышла на улицу. Ночь была ясная и свежая. Первое, на что она обратила внимание, – темное небо, распростершееся над ней, все в брызгах сияющих звезд. Ей было немного не по себе – было уже поздно, почти одиннадцать, да и на улицу она выбралась затем, чтобы отправиться на тайное свидание.
Но под воздействием ночной прохлады почти все выветрилось: и воспоминание о том, что лицо матери нынче было совсем бескровное, почти фарфоровое, и все те страхи, что держали дом в непрекращающемся напряжении. Ветерок навевал более приятные мысли, например, пьянящее предвкушение скорой встречи с Джубалом. Он уже ждал. Она знала это, знала с той самой секунды, как на лесопилке вспыхнул огонек. Казалось, сам ветер манил ее за собой и подталкивал слегка в спину. Туда. К нему.