— Отлично.
— Не соглашайся с такой охотой. Это не так-то просто!
Лила промассировала и разработала все суставы, потом попыталась развернуть плечи Адама в одну сторону, придерживая в неподвижном положении торс. И когда Адам, старательно следуя ее указаниям, повернулся к ней лицом, Лила спросила:
— Кстати, кто такая Лукреция? — Голова Адама тут же вскинулась. — Неужели я сделала тебе больно?
— Откуда ты знаешь о Лукреции?
— Я ничего не знаю, поэтому и спрашиваю. Врач привез с собой целый мешок почты для тебя. Я заглянула внутрь, и три первых письма оказались от некоей Лукреции фон Как-ее-там из Швейцарии.
— Это женщина, с которой я встречаюсь.
— Встречаешься?
— Ты понимаешь, что я имею в виду, — раздраженно буркнул Адам.
— Ну, разумеется, я понимаю. Встречаешься — значит спишь.
— Ну и что в этом такого?
— Ничего. Просто среди моих знакомых нет людей, которые могли бы назвать дочку Лукрецией.
— А среди моих нет таких, кто бы назвал дочку Лилой.
Она сумела рассмеяться.
— Удар в самую точку. Хорошо еще, что они не назвали меня Далилой.
Адам мгновение рассматривал ее лицо и особенно внимательно рот.
— Не уверен. Это имя подошло бы тебе куда больше.
Лила залилась краской, но она решила, что это все из-за того, что она перегрелась у бассейна. В отличие от Элизабет она никогда в жизни не краснела.
— А эта твоя Лукреция имеет отношение к Лукреции Борджа?
— Нет, а вот ты наверняка ей родня.
Черт побери, ну-ка прекрати это. — Адам даже начал заикаться.
Лила пыталась согнуть ему колено под прямым углом, но нога не поддавалась. Она надавила сильнее. Адам заскрипел зубами.
— Тебе больно?
— Проклятье, да. — Их взгляды встретились. — А это хорошо?
— Да, олух. Давай поработаем вместе, чтобы согнуть ногу. Настанет день, когда ты будешь пытаться ее согнуть, а я стану тебе мешать. Вот тогда ты меня по-настоящему возненавидишь.
— Сделай так, чтобы я начал ходить, Лила, и я тебя полюблю.
На мгновение их взгляды встретились.
Девушка первая отвела глаза. Она все превратила в шутку:
— Все так говорят. Но стоит моим пациентам выздороветь, об обещании они тут же забывают.
Она еще несколько раз попыталась согнуть оба его колена. Им обоим пришлось изрядно попотеть. И все-таки Лила не сдавалась. Потом они с Питом перенесли Адама на наклонный стол, и он провел на нем полчаса в положении стоя.
— Ты молодец, Кавано, правда?
Он улыбнулся, гордый собой.
— Перед выпиской я мог два раза в день провести так по полчаса.
— Тогда ты совершил настоящую глупость, когда выписался.
— Мне это не показалось слишком разумным. Стоишь возле стола, который поддерживает тебя в положении стоя.
— Но это очень много значит. Как только ты к этому привыкнешь, мы приступим к более серьезным упражнениям.
Когда Адам наконец растянулся снова на кровати, он с облегчением вздохнул.
— Я всегда боюсь свалиться с этой штуки. Я рад, что мы закончили.
— Едва ли мы закончили, Кавано. Держи пять. Мы только еще начинаем работать.
Лила дошла до двери, театральным жестом открыла ее и так же театрально скрылась за ней. Вернулась она, сидя в инвалидной коляске.
Глава 5
Глава 6
— Не соглашайся с такой охотой. Это не так-то просто!
Лила промассировала и разработала все суставы, потом попыталась развернуть плечи Адама в одну сторону, придерживая в неподвижном положении торс. И когда Адам, старательно следуя ее указаниям, повернулся к ней лицом, Лила спросила:
— Кстати, кто такая Лукреция? — Голова Адама тут же вскинулась. — Неужели я сделала тебе больно?
— Откуда ты знаешь о Лукреции?
— Я ничего не знаю, поэтому и спрашиваю. Врач привез с собой целый мешок почты для тебя. Я заглянула внутрь, и три первых письма оказались от некоей Лукреции фон Как-ее-там из Швейцарии.
— Это женщина, с которой я встречаюсь.
— Встречаешься?
— Ты понимаешь, что я имею в виду, — раздраженно буркнул Адам.
— Ну, разумеется, я понимаю. Встречаешься — значит спишь.
— Ну и что в этом такого?
— Ничего. Просто среди моих знакомых нет людей, которые могли бы назвать дочку Лукрецией.
— А среди моих нет таких, кто бы назвал дочку Лилой.
Она сумела рассмеяться.
— Удар в самую точку. Хорошо еще, что они не назвали меня Далилой.
Адам мгновение рассматривал ее лицо и особенно внимательно рот.
— Не уверен. Это имя подошло бы тебе куда больше.
Лила залилась краской, но она решила, что это все из-за того, что она перегрелась у бассейна. В отличие от Элизабет она никогда в жизни не краснела.
— А эта твоя Лукреция имеет отношение к Лукреции Борджа?
— Нет, а вот ты наверняка ей родня.
Черт побери, ну-ка прекрати это. — Адам даже начал заикаться.
Лила пыталась согнуть ему колено под прямым углом, но нога не поддавалась. Она надавила сильнее. Адам заскрипел зубами.
— Тебе больно?
— Проклятье, да. — Их взгляды встретились. — А это хорошо?
— Да, олух. Давай поработаем вместе, чтобы согнуть ногу. Настанет день, когда ты будешь пытаться ее согнуть, а я стану тебе мешать. Вот тогда ты меня по-настоящему возненавидишь.
— Сделай так, чтобы я начал ходить, Лила, и я тебя полюблю.
На мгновение их взгляды встретились.
Девушка первая отвела глаза. Она все превратила в шутку:
— Все так говорят. Но стоит моим пациентам выздороветь, об обещании они тут же забывают.
Она еще несколько раз попыталась согнуть оба его колена. Им обоим пришлось изрядно попотеть. И все-таки Лила не сдавалась. Потом они с Питом перенесли Адама на наклонный стол, и он провел на нем полчаса в положении стоя.
— Ты молодец, Кавано, правда?
Он улыбнулся, гордый собой.
— Перед выпиской я мог два раза в день провести так по полчаса.
— Тогда ты совершил настоящую глупость, когда выписался.
— Мне это не показалось слишком разумным. Стоишь возле стола, который поддерживает тебя в положении стоя.
— Но это очень много значит. Как только ты к этому привыкнешь, мы приступим к более серьезным упражнениям.
Когда Адам наконец растянулся снова на кровати, он с облегчением вздохнул.
— Я всегда боюсь свалиться с этой штуки. Я рад, что мы закончили.
— Едва ли мы закончили, Кавано. Держи пять. Мы только еще начинаем работать.
Лила дошла до двери, театральным жестом открыла ее и так же театрально скрылась за ней. Вернулась она, сидя в инвалидной коляске.
Глава 5
— Би-бип, — Лила сделала несколько кругов по комнате и остановилась возле кровати. Улыбаясь Кавано, она заговорила, как заправский коммивояжер:
— Да, сэр, вы не напрасно вложили деньги в эту малышку. Посмотрите только, какие колеса, какая обивка, моторчик, хорошая скорость. Отличная покупка, сэр. — Но ее пациента это не позабавило. Адам нахмурился, на его лице появилось выражение искреннего отвращения. — Вы бы предпочли другую модель?
— Убери эту проклятую штуку прочь с глаз моих.
— Что? Я думала, ты будешь в восторге.
— Мне плевать, что ты там думала. Я не собираюсь так унижаться — с трудом выбираться из кровати, и только для того, чтобы оказаться в этом чертовом кресле. Врач сказал, что я и так уже делаю успехи. Этого довольно.
— Я в этом сомневаюсь. — Лила встала с кресла и склонилась к нему. — Ты что, собираешься всю жизнь провести в постели?
— Если придется.
Она упрямо покачала головой:
— Что ж, может быть, ты и решил сдаться, но я нет.
— А тебе-то какое до этого дело?
— Ты мой пациент.
— Ну и что?
— Пока ты не сможешь меня выгнать, ты в моей власти.
— Что ты имеешь в виду?
Вместо ответа Лила широкими шагами подошла к двери, распахнула ее и рявкнула, как заправский сержант:
— Пит! Поднимись сюда! — Спустя несколько секунд его крошечные башмачки застучали по ступенькам.
— Да, Рира?
— Помоги мне пересадить мистера Кавано в это кресло. А потом подгони фургон к парадному входу.
— Мы куда-нибудь поедем?
— Совершенно верно. Мы поедем, и твой хозяин отправляется вместе с нами. — Она качнула головой, указывая на Адама.
Тот сидел с каменным лицом, упрямо сжав губы.
— Я не собираюсь никуда ехать.
— Да-да, конечно, ты вернулся сюда, чтобы дожидаться смерти. Так уходят в горы старые индейцы и слоны, чтобы умереть. Ты бы предпочел валяться здесь и жалеть себя, а эти великолепные мускулы на ногах начали бы медленно слабеть. — Она ткнула его кулачком в грудь. — Но я тебе этого не позволю.
— Ты не можешь заставить меня делать то, что я не желаю делать.
— Ты прав, я не могу. Но прежде чем ты решишь совсем отказаться от нормальной жизни, я хочу тебе кое-что показать.
— Не знаю, что ты задумала, но у тебя ничего не получится.
— Да что ты говоришь? — Она одарила его лучезарной улыбкой, мгновенно превратившейся в жестокую ухмылку. — Смотри. — Она подошла к кровати. — Ладно, Пит. Я беру его под плечи, а ты бери за ноги. Поверь, Адам, у меня хватит сил.
Зайдя Адаму за спину. Лила просунула руки ему под мышки.
Кавано отчаянно отбивался, размахивая руками.
— Побереги силы, Кавано, я справлялась с мужчинами куда тяжелее тебя.
— Отпусти меня, сука. — Адам попытался оторвать ее пальцы, но Лила крепко впилась в его тело.
— Если ты не успокоишься, я тебя быстро успокою. Я тебя свяжу. Ты готов, Пит?
— Черт побери, нет! — закричал Адам, когда она наконец переместила его с кровати в инвалидную коляску. Пит, которому отчаянно не хотелось вмешиваться, но который понимал всю необходимость происходящего, строго выполнил указания Лилы и водрузил ноги Адама на подножку.
Адам немедленно вцепился в подлокотники и попытался приподняться. Лила хорошо знала этот фокус. Прежде чем ему удалось выбраться из коляски, она нависла над ним.
— Даже не пытайся это сделать. Если попробуешь, я тебя привяжу, клянусь. Мы едем на прогулку. Либо ты едешь с достоинством, либо без него. Тебе решать. И никаких других вариантов!
Его темные глаза смотрели на нее с такой ненавистью, что Лила физически ощущала ее. Но она знала — это было совершенно нормально на этой стадии занятий. Лила изо всех сил старалась не обращать на это внимания и не отвечать своему подопечному тем же. Но на какое-то мгновение она еле удержалась, чтобы не отхлестать его по щекам.
— Пит, иди за фургоном.
Слуга с готовностью испарился. Лила встала позади коляски, отпустила тормоз и толкнула ее вперед. Они легко добрались до лифта, который, к счастью, был в доме. Но из-за роста Адама и его веса ей с трудом удалось вкатить коляску в кабину. Они подъехали к парадной двери как раз в ту минуту, когда Пит подогнал туда же специально оборудованный фургон с опускающейся платформой. Лила вкатила коляску и закрепила ее.
— Тебе даже не интересно, куда мы отправимся? — спросила она, вглядываясь в отчужденное лицо Адама.
То, что он ей ответил, едва ли можно было принять за ответ.
— Полагаю, это ответ на мой вопрос. — Лила укрепила кресло внутри фургона и села сама на откидное сиденье. — К твоему сведению, это доктор Арно договорился об аренде фургона. Можешь им пользоваться, сколько захочешь. Возможно, у тебя появится желание черкнуть доктору пару строк и поблагодарить.
Адам высокомерно отвернулся и непроницаемым взглядом уставился в окно. Пит, сидевший на подушечке из-за своего маленького роста, завел мотор. Лила говорила ему, куда ехать, но если Адам и догадался о цели их поездки, то никак этого не проявил.
Только когда Пит въехал в ворота лечебного учреждения, Адам несколько заинтересовался. Прочитав название на скромной дощечке, он повернулся к Лиле за разъяснениями.
— Все верно, Адам. Это реабилитационный центр для людей с параличом нижних конечностей или полностью парализованных. Ты бы оказался именно здесь, если не был бы так чертовски богат и не смог бы обеспечить себе индивидуальный уход. Езжай медленнее, Пит, я хочу, чтобы он все как следует рассмотрел.
— Посмотри сюда. — Она кивнула на ветровое стекло. — Две команды мужчин играют в баскетбол. Я уверена, они бы с радостью избавились от инвалидной коляски, если бы у них была такая возможность. Но они хотя бы смеются, перекидываются шутками и получают радость в своем непростом положении. Они живут, они не дают себе раскиснуть.
Остановись на минутку, Пит. — Слуга выполнил просьбу девушки. — А вот плавательный бассейн, Адам. Посмотри на этих детей. Они ведут себя совсем как обычные дети в бассейне. Только они не обычные, а особенные. — На глаза Лилы навернулись слезы. — Они особенные потому, что им нелегко даже просто подойти к бассейну, тем более в нем плавать. Они не могут пробежать по трамплину и прыгнуть в воду. Они не могут поиграть с надувным мячом или проплыть под водой.
Слишком взволнованная, чтобы продолжать, она знаком приказала Питу ехать дальше. Когда он остановился перед переходом, они смотрели, как сестра перевозит через улицу свою парализованную пациентку. Молодая девушка в коляске улыбалась тому, что говорила ей женщина.
— Смотри хорошенько, Адам. Ты очень на нее похож. Но между вами есть и огромная разница. Она улыбается, а не злится. И ее болезнь неизлечима. — Лила жестом обвела весь комплекс. — Да, именно так. Все, кто находится здесь, никогда не расстанутся с инвалидной коляской. Но они рады даже такой возможности двигаться.
Она яростно провела кулаком по лицу, вытирая непрошеные слезы.
— Как ты смеешь… Как ты смеешь так вести себя, когда у тебя есть реальный шанс снова ходить, жить нормальной жизнью, а им этого не дано? — Лила дрожала от негодования. Глядя в глаза Адаму, она сдавленно произнесла:
— А теперь отвези нас домой, Пит. За обратную дорогу никто не проронил ни слова.
На следующее утро Лила дала Адаму время позавтракать и побриться и только потом вошла в его спальню. Накануне вечером она отвезла его в комнату, при помощи Пита переложила в кровать и ушла, не сказав ни слова. Хотя это было нарушением профессиональной этики, она ни на секунду не задумалась перед тем, как отвезти Адама Кавано в реабилитационный центр. Он заслужил такую шоковую терапию. Ей не следовало оставлять его одного на всю ночь, но Лила именно так и поступила. Девушка боялась, что если хоть пальцем дотронется до Адама, то в следующую секунду схватит его руками за горло и задушит.
И вот теперь она остановилась на пороге его спальни, не зная, что ее ожидает на этот раз. Но, увидев ее, Кавано не запустил в нее кофейной чашкой, а аккуратно поставил ее на столик возле кровати и поздоровался:
— Доброе утро.
— Доброе утро, — ответила Лила. — Ты хорошо спал?
— Часа в три утра у меня были судороги.
— Мне жаль. Тебе следовало меня позвать.
Он пожал плечами:
— Я воспользовался трапецией, чтобы переменить положение тела. Все обошлось.
— Было больно?
— Очень напоминало разрыв мышц.
— Судороги были в икрах?
— В основном в задней части бедра.
— Тебе надо было принять болеутоляющее.
— Я выжил и без него. — Адам взглянул вниз, где простыня натянулась на его ступнях. Лила мудро решила дать ему возможность самому вести разговор. После короткого молчания он поднял на нее глаза и сказал:
— Почему ты вчера не дала мне хорошего пинка?
— Это когда весь зад у тебя в пролежнях? Ты точно принимаешь меня за монстра.
Уголки его рта изогнулись в подобие улыбки, но глаза оставались серьезными.
— Я вел себя как настоящая свинья.
— Ты не дождешься от меня возражений.
— Откуда… — он откашлялся, — откуда ты узнала об этом центре?
— Мне говорил о нем доктор Арно. Он предложил мне поработать там в свободное время. Там всегда нужны добровольцы, и их всегда не хватает.
— Я владею этим домом многие годы, но я даже не подозревал о существовании этого центра, — заметил Адам и отвернулся к окну.
Лила поняла, что ее пациент оказался во власти меланхолии. Визитом в центр она добилась того, чего хотела, но не следовало перегибать палку. Депрессия ее подопечному была совершенно ни к чему.
— Я тебе приготовила вчера не слишком приятный сюрприз, — заговорила она. — Но если ты меня за это простишь, то я прощу тебе то, что ты вел себя как настоящая свинья, договорились? И потом, если бы ты вел себя иначе, я решила бы, что с тобой не все в порядке. Все пациенты, особенно молодые спортивные мужчины, всегда проходят эту стадию.
— Потому что они боятся, что им никогда больше не переспать с женщиной.
— В первую очередь поэтому, — рассмеялась Лила.
— Но ведь у них есть серьезные основания для тревоги, разве не так?
— Так, — после некоторого колебания ответила Лила, — но сегодня тебе не следует об этом думать. Сейчас ты должен думать о том, как сам пересядешь с кровати в инвалидное кресло.
— Это невозможно. — Адам обреченно покачал головой. — Я никогда не смогу этого сделать.
— Разумеется, сможешь. Пройдет совсем немного времени, и ты будешь разгуливать по дому в свое удовольствие. К счастью, при строительстве дома не забыли о лифте.
— Откуда ты вообще о нем узнала? Предполагается, что это секрет. Тебе Пит рассказал?
— Нет, я сама его нашла, когда шныряла вчера по дому.
— А что еще ты нашла?
— Твои запасы бренди и коллекцию порнографических фильмов.
— Бренди пробовала?
— Конечно. Пару глотков.
— Понравилось?
— Восхитительное.
— Фильмы посмотрела?
— Отвратительное, возмутительное и отталкивающее зрелище.
— Это ты хватила через край!
— Но не оторваться. Адам подмигнул Лиле:
— И сколько же фильмов ты посмотрела, прежде чем решила, что они отвратительные, возмутительные и отталкивающие?
— Четыре.
Он рассмеялся. Защищаясь, Лила сказала:
— Надо было хоть чем-то заняться. Я не могла уснуть.
— Почему?
— Потому что я знала, что мой пациент станет всячески отвлекать меня от работы, только чтобы не работать самому и не пытаться пересесть с кровати в коляску. Я старалась что-нибудь придумать, чтобы этого избежать.
— Ну и как, тебе удалось?
— Судя по всему, нет.
Теперь они засмеялись вместе, и оба с удивлением поняли, что за этим разговором совсем неплохо провели время.
Лила постаралась придать себе серьезный вид.
— Ладно, сейчас я превращусь в надсмотрщика, сурового и беспощадного. — Адам заворчал. — Давай садись как только можешь прямо.
— Даже в коляске я не смогу никуда поехать.
— Пит сейчас внизу с плотником. Он сделает настилы на все порожки в доме, во всех комнатах, и ты сможешь ездить по всем комнатам.
— Ничего себе, — дурачась, присвистнул Адам.
— Ты этого хочешь или нет? — Лила стояла перед ним, уперев руки в бока, футболка натянулась на высокой груди.
Адам незамедлительно оценил ее вид:
— Мне нравится, когда ты вот так скандалишь.
— Это еще что! Тебе следовало бы посмотреть на меня, когда я по-настоящему разогреюсь.
Его глаза широко распахнулись от удивления, потом он прикрыл веки и мечтательно произнес:
— Я не против.
— Я в этом уверена, — пропела Лила, улыбаясь ему многообещающей улыбкой, которую она быстро погасила. — Но только не сегодня.
— Тогда тебе следует быть поосторожнее.
— Поосторожнее?
— Я вижу твои соски.
У Лилы свело желудок, но она попыталась не показать вида.
— Это поможет тебе выбраться из постели?
— Все может быть. Давай попробуем. Он протянул руку к вырезу ее футболки, но Лила отвела его руку в сторону:
— Сегодня это в программе не значится. С Лилой флиртовали все мужчины, начиная от строителей на улице и кончая хирургами в больнице. Она не была застенчивой фиалкой и могла дать им достойный отпор. Лила очень редко приходила от этого в возбуждение. Но сейчас она слишком близко подошла к опасной черте.
Пациенты-мужчины очень часто ведут себя развязно только для того, чтобы вывести из себя женский персонал больницы. Они, как дети, пытаются узнать, насколько далеко им разрешат зайти и не накажут.
Но Адам отнюдь не казался ребенком, да и вел он себя не как малое дитя. И у него в глазах не было того выражения, которое появлялось у пациентов-мужчин, пытавшихся заигрывать с Лилой. Кавано выглядел очень серьезным и говорил не шутя. На какое-то мгновение Лиле захотелось взять его руку и положить себе на грудь, но она немедленно подавила это желание. Ей пришлось даже тряхнуть головой, чтобы прогнать соблазнительную мысль.
— Мы можем наконец заняться делом? — властно поинтересовалась она.
— Конечно.
Улыбка Адама подсказала ей, что он все еще шутит, а не говорит серьезно, но Лила была намерена это быстро исправить.
— Как твои бицепсы?
— С ними все замечательно, а что?
— Полюбуйся ими в последний раз. Сегодня вечером они будут у тебя отчаянно болеть. Тебе придется опираться на руки, чтобы приподнять свое тело и перенести его в коляску.
Адам кивнул:
— Я понял.
— Подожди минутку, Кавано. — Лила со смехом взяла его за плечи и силой опустила на подушки. — Есть специальная техника.
— Так покажи мне, — произнес он тем самым повелительным тоном, от которого резвее начинали бегать управляющие отелями, а слабонервные горничные разражались слезами.
Потребовалось почти полчаса, чтобы пересадить Адама с кровати в коляску. Они оба устали и тяжело дышали.
— Не уверен, что это стоит таких усилий, — Адам поднял на Лилу глаза. Прядь волос упала ему на потный лоб.
Машинально Лила протянула руку и убрала ее.
— Будет толк, я обещаю. Это всего лишь первый раз. Вспомни, как ты в первый раз встал на горные лыжи. Уверена, что тогда ты тоже говорил: «Не думаю, что это стоит таких усилий».
Адам огорченно кивнул:
— Мне кажется, я перестал это повторять только на третий день тренировок. Секс оказался единственным видом спорта, где я сразу понял, что дело того стоит. Я потратил полтора часа, убеждая Ориеллу Девенпорт пойти до конца, и не жалею об этом.
— Я удивлена, что ты так быстро справился. Судя по имени, девушка должна была бы оказаться настоящим снобом и устоять.
— Чего-чего, а снобизма в ней действительно хватало. Но тогда я не думал о ее характере.
— Она стала сексуальным объектом твоего подросткового вожделения, я угадала?
Кавано рассмеялся:
— Виновен, признаю. Но Ориелла тоже не думала о моем характере.
— И когда же произошло это знаменательное событие?
— Когда я приехал домой на каникулы на День благодарения в старших классах школы.
— И секс до сих пор остался для тебя только спортом?
Он обернулся на нее через плечо:
— Разумеется. Разве для тебя это не так?
— Конечно, так. — Их взгляды встретились. И прошло немало времени, прежде чем Лила прервала молчание:
— Эй, раз уж ты сидишь в коляске, не отправиться ли нам на прогулку?
— Согласен. — Он откинулся на спинку сиденья. И так как Лила не сделала ни единого движения, чтобы сдвинуть коляску с места, Адам выжидательно поднял на нее глаза:
— В чем дело?
— Если вы решили, мистер Кавано, что я буду вас возить, то вы жестоко ошиблись.
— За тысячу баксов в день ты могла бы и летать, если я того захочу.
— Ты проверил сумму моего гонорара?
— Совершенно верно.
Лила обрадовалась, что он проявил достаточно интереса к делам, чтобы позвонить на материк и узнать, сколько ей платят. Но она нахмурилась и сурово посмотрела на своего пациента:
— Я свободный человек, а не одна из твоих служащих, которые спят и видят, как бы только ублажить требовательного, сурового босса. — Она упрямо сложила руки на груди.
Когда стало ясно, что Лила его не повезет, Адам прорычал:
— Как, черт побери, двигается эта штуковина?
— Я уж думала, что ты никогда не спросишь, — оживленно ответила Лила.
Они тренировались на галерее. Очень быстро Адам научился сам управлять коляской.
— Не так плохо, — объявил он с широкой улыбкой. — Я видел ребят, которые преодолевают в инвалидных колясках марафонскую дистанцию и ездят при этом только на задних колесах.
— Прошу тебя, этого пока не пробуй.
Дай себе хотя бы пару дней, — поддразнила его Лила. — Тед иногда ездит на заднем колесе своего мотоцикла. Моим племянникам это нравится. А Элизабет приходит в ярость.
— У Теда есть мотоцикл?
— На него это не похоже, верно?
— Он отличный парень.
— Это правда. Я так рада, что он встретил мою сестру. Или наоборот.
— Кажется, они очень счастливы вместе.
— Они воркуют, как два голубка. Иногда это вызывает отвращение. Но именно этого Элизабет хотела, и именно это ей было нужно — мужчина, которого она будет любить и который будет любить ее. Тед — это отличный выбор. — Она искоса взглянула на Адама. — Не то что ты.
— Я?
— Какое-то время мне казалось, что ты ухаживаешь за моей сестрой. Я даже посоветовала ей немного подурить тебе голову, пока она выберет кого-то из вас двоих.
— Я ухаживал за ней профессионально.
— Я помню тот день, когда ты появился у нее на пороге с букетом роз и выглядел на миллион долларов.
— В тот вечер ты сожгла печенье. Элизабет мне потом об этом рассказала, — пояснил он, когда у Лилы от изумления открылся рот. — Тот вечер вообще начался неудачно. Вспомни, как мы с Тедом принесли ей совершенно одинаковые букеты.
— Я помню, как сама смеялась до колик, когда Мэтт во всеуслышание объявил об этом. Как ты думаешь, что бы произошло, если бы не появился Тед и не начал осыпать тебя угрозами?
— Между Элизабет и мной, ты имеешь в виду? Ничего. Ничего, кроме того, что и так потом произошло. Мы бы все равно остались только деловыми партнерами и ничем больше. Не пойми меня не правильно, Элизабет — красивая женщина. Мне всегда нравилось ее общество. Но я понимал, чего она хочет. И я отлично знал, что ей не подхожу.
— Муж, отец ее детям, это не для тебя, правильно?
— Не больше, чем для тебя.
— Любовь и секс — это развлечение, так ведь?
— Верно, — подтвердил Адам. Потом посмотрел на Лилу долгим взглядом. — Верно?
— Да, конечно, совершенно верно. Что ж, вот мы и приехали. — Лила остановила коляску возле его кровати. — Теперь, чтобы перебраться обратно в кровать, мы просто повторяем все в обратном порядке.
Адам громко застонал:
— Ты хочешь сказать, что я должен проделать все это снова?
— Да, сэр, вы не напрасно вложили деньги в эту малышку. Посмотрите только, какие колеса, какая обивка, моторчик, хорошая скорость. Отличная покупка, сэр. — Но ее пациента это не позабавило. Адам нахмурился, на его лице появилось выражение искреннего отвращения. — Вы бы предпочли другую модель?
— Убери эту проклятую штуку прочь с глаз моих.
— Что? Я думала, ты будешь в восторге.
— Мне плевать, что ты там думала. Я не собираюсь так унижаться — с трудом выбираться из кровати, и только для того, чтобы оказаться в этом чертовом кресле. Врач сказал, что я и так уже делаю успехи. Этого довольно.
— Я в этом сомневаюсь. — Лила встала с кресла и склонилась к нему. — Ты что, собираешься всю жизнь провести в постели?
— Если придется.
Она упрямо покачала головой:
— Что ж, может быть, ты и решил сдаться, но я нет.
— А тебе-то какое до этого дело?
— Ты мой пациент.
— Ну и что?
— Пока ты не сможешь меня выгнать, ты в моей власти.
— Что ты имеешь в виду?
Вместо ответа Лила широкими шагами подошла к двери, распахнула ее и рявкнула, как заправский сержант:
— Пит! Поднимись сюда! — Спустя несколько секунд его крошечные башмачки застучали по ступенькам.
— Да, Рира?
— Помоги мне пересадить мистера Кавано в это кресло. А потом подгони фургон к парадному входу.
— Мы куда-нибудь поедем?
— Совершенно верно. Мы поедем, и твой хозяин отправляется вместе с нами. — Она качнула головой, указывая на Адама.
Тот сидел с каменным лицом, упрямо сжав губы.
— Я не собираюсь никуда ехать.
— Да-да, конечно, ты вернулся сюда, чтобы дожидаться смерти. Так уходят в горы старые индейцы и слоны, чтобы умереть. Ты бы предпочел валяться здесь и жалеть себя, а эти великолепные мускулы на ногах начали бы медленно слабеть. — Она ткнула его кулачком в грудь. — Но я тебе этого не позволю.
— Ты не можешь заставить меня делать то, что я не желаю делать.
— Ты прав, я не могу. Но прежде чем ты решишь совсем отказаться от нормальной жизни, я хочу тебе кое-что показать.
— Не знаю, что ты задумала, но у тебя ничего не получится.
— Да что ты говоришь? — Она одарила его лучезарной улыбкой, мгновенно превратившейся в жестокую ухмылку. — Смотри. — Она подошла к кровати. — Ладно, Пит. Я беру его под плечи, а ты бери за ноги. Поверь, Адам, у меня хватит сил.
Зайдя Адаму за спину. Лила просунула руки ему под мышки.
Кавано отчаянно отбивался, размахивая руками.
— Побереги силы, Кавано, я справлялась с мужчинами куда тяжелее тебя.
— Отпусти меня, сука. — Адам попытался оторвать ее пальцы, но Лила крепко впилась в его тело.
— Если ты не успокоишься, я тебя быстро успокою. Я тебя свяжу. Ты готов, Пит?
— Черт побери, нет! — закричал Адам, когда она наконец переместила его с кровати в инвалидную коляску. Пит, которому отчаянно не хотелось вмешиваться, но который понимал всю необходимость происходящего, строго выполнил указания Лилы и водрузил ноги Адама на подножку.
Адам немедленно вцепился в подлокотники и попытался приподняться. Лила хорошо знала этот фокус. Прежде чем ему удалось выбраться из коляски, она нависла над ним.
— Даже не пытайся это сделать. Если попробуешь, я тебя привяжу, клянусь. Мы едем на прогулку. Либо ты едешь с достоинством, либо без него. Тебе решать. И никаких других вариантов!
Его темные глаза смотрели на нее с такой ненавистью, что Лила физически ощущала ее. Но она знала — это было совершенно нормально на этой стадии занятий. Лила изо всех сил старалась не обращать на это внимания и не отвечать своему подопечному тем же. Но на какое-то мгновение она еле удержалась, чтобы не отхлестать его по щекам.
— Пит, иди за фургоном.
Слуга с готовностью испарился. Лила встала позади коляски, отпустила тормоз и толкнула ее вперед. Они легко добрались до лифта, который, к счастью, был в доме. Но из-за роста Адама и его веса ей с трудом удалось вкатить коляску в кабину. Они подъехали к парадной двери как раз в ту минуту, когда Пит подогнал туда же специально оборудованный фургон с опускающейся платформой. Лила вкатила коляску и закрепила ее.
— Тебе даже не интересно, куда мы отправимся? — спросила она, вглядываясь в отчужденное лицо Адама.
То, что он ей ответил, едва ли можно было принять за ответ.
— Полагаю, это ответ на мой вопрос. — Лила укрепила кресло внутри фургона и села сама на откидное сиденье. — К твоему сведению, это доктор Арно договорился об аренде фургона. Можешь им пользоваться, сколько захочешь. Возможно, у тебя появится желание черкнуть доктору пару строк и поблагодарить.
Адам высокомерно отвернулся и непроницаемым взглядом уставился в окно. Пит, сидевший на подушечке из-за своего маленького роста, завел мотор. Лила говорила ему, куда ехать, но если Адам и догадался о цели их поездки, то никак этого не проявил.
Только когда Пит въехал в ворота лечебного учреждения, Адам несколько заинтересовался. Прочитав название на скромной дощечке, он повернулся к Лиле за разъяснениями.
— Все верно, Адам. Это реабилитационный центр для людей с параличом нижних конечностей или полностью парализованных. Ты бы оказался именно здесь, если не был бы так чертовски богат и не смог бы обеспечить себе индивидуальный уход. Езжай медленнее, Пит, я хочу, чтобы он все как следует рассмотрел.
— Посмотри сюда. — Она кивнула на ветровое стекло. — Две команды мужчин играют в баскетбол. Я уверена, они бы с радостью избавились от инвалидной коляски, если бы у них была такая возможность. Но они хотя бы смеются, перекидываются шутками и получают радость в своем непростом положении. Они живут, они не дают себе раскиснуть.
Остановись на минутку, Пит. — Слуга выполнил просьбу девушки. — А вот плавательный бассейн, Адам. Посмотри на этих детей. Они ведут себя совсем как обычные дети в бассейне. Только они не обычные, а особенные. — На глаза Лилы навернулись слезы. — Они особенные потому, что им нелегко даже просто подойти к бассейну, тем более в нем плавать. Они не могут пробежать по трамплину и прыгнуть в воду. Они не могут поиграть с надувным мячом или проплыть под водой.
Слишком взволнованная, чтобы продолжать, она знаком приказала Питу ехать дальше. Когда он остановился перед переходом, они смотрели, как сестра перевозит через улицу свою парализованную пациентку. Молодая девушка в коляске улыбалась тому, что говорила ей женщина.
— Смотри хорошенько, Адам. Ты очень на нее похож. Но между вами есть и огромная разница. Она улыбается, а не злится. И ее болезнь неизлечима. — Лила жестом обвела весь комплекс. — Да, именно так. Все, кто находится здесь, никогда не расстанутся с инвалидной коляской. Но они рады даже такой возможности двигаться.
Она яростно провела кулаком по лицу, вытирая непрошеные слезы.
— Как ты смеешь… Как ты смеешь так вести себя, когда у тебя есть реальный шанс снова ходить, жить нормальной жизнью, а им этого не дано? — Лила дрожала от негодования. Глядя в глаза Адаму, она сдавленно произнесла:
— А теперь отвези нас домой, Пит. За обратную дорогу никто не проронил ни слова.
На следующее утро Лила дала Адаму время позавтракать и побриться и только потом вошла в его спальню. Накануне вечером она отвезла его в комнату, при помощи Пита переложила в кровать и ушла, не сказав ни слова. Хотя это было нарушением профессиональной этики, она ни на секунду не задумалась перед тем, как отвезти Адама Кавано в реабилитационный центр. Он заслужил такую шоковую терапию. Ей не следовало оставлять его одного на всю ночь, но Лила именно так и поступила. Девушка боялась, что если хоть пальцем дотронется до Адама, то в следующую секунду схватит его руками за горло и задушит.
И вот теперь она остановилась на пороге его спальни, не зная, что ее ожидает на этот раз. Но, увидев ее, Кавано не запустил в нее кофейной чашкой, а аккуратно поставил ее на столик возле кровати и поздоровался:
— Доброе утро.
— Доброе утро, — ответила Лила. — Ты хорошо спал?
— Часа в три утра у меня были судороги.
— Мне жаль. Тебе следовало меня позвать.
Он пожал плечами:
— Я воспользовался трапецией, чтобы переменить положение тела. Все обошлось.
— Было больно?
— Очень напоминало разрыв мышц.
— Судороги были в икрах?
— В основном в задней части бедра.
— Тебе надо было принять болеутоляющее.
— Я выжил и без него. — Адам взглянул вниз, где простыня натянулась на его ступнях. Лила мудро решила дать ему возможность самому вести разговор. После короткого молчания он поднял на нее глаза и сказал:
— Почему ты вчера не дала мне хорошего пинка?
— Это когда весь зад у тебя в пролежнях? Ты точно принимаешь меня за монстра.
Уголки его рта изогнулись в подобие улыбки, но глаза оставались серьезными.
— Я вел себя как настоящая свинья.
— Ты не дождешься от меня возражений.
— Откуда… — он откашлялся, — откуда ты узнала об этом центре?
— Мне говорил о нем доктор Арно. Он предложил мне поработать там в свободное время. Там всегда нужны добровольцы, и их всегда не хватает.
— Я владею этим домом многие годы, но я даже не подозревал о существовании этого центра, — заметил Адам и отвернулся к окну.
Лила поняла, что ее пациент оказался во власти меланхолии. Визитом в центр она добилась того, чего хотела, но не следовало перегибать палку. Депрессия ее подопечному была совершенно ни к чему.
— Я тебе приготовила вчера не слишком приятный сюрприз, — заговорила она. — Но если ты меня за это простишь, то я прощу тебе то, что ты вел себя как настоящая свинья, договорились? И потом, если бы ты вел себя иначе, я решила бы, что с тобой не все в порядке. Все пациенты, особенно молодые спортивные мужчины, всегда проходят эту стадию.
— Потому что они боятся, что им никогда больше не переспать с женщиной.
— В первую очередь поэтому, — рассмеялась Лила.
— Но ведь у них есть серьезные основания для тревоги, разве не так?
— Так, — после некоторого колебания ответила Лила, — но сегодня тебе не следует об этом думать. Сейчас ты должен думать о том, как сам пересядешь с кровати в инвалидное кресло.
— Это невозможно. — Адам обреченно покачал головой. — Я никогда не смогу этого сделать.
— Разумеется, сможешь. Пройдет совсем немного времени, и ты будешь разгуливать по дому в свое удовольствие. К счастью, при строительстве дома не забыли о лифте.
— Откуда ты вообще о нем узнала? Предполагается, что это секрет. Тебе Пит рассказал?
— Нет, я сама его нашла, когда шныряла вчера по дому.
— А что еще ты нашла?
— Твои запасы бренди и коллекцию порнографических фильмов.
— Бренди пробовала?
— Конечно. Пару глотков.
— Понравилось?
— Восхитительное.
— Фильмы посмотрела?
— Отвратительное, возмутительное и отталкивающее зрелище.
— Это ты хватила через край!
— Но не оторваться. Адам подмигнул Лиле:
— И сколько же фильмов ты посмотрела, прежде чем решила, что они отвратительные, возмутительные и отталкивающие?
— Четыре.
Он рассмеялся. Защищаясь, Лила сказала:
— Надо было хоть чем-то заняться. Я не могла уснуть.
— Почему?
— Потому что я знала, что мой пациент станет всячески отвлекать меня от работы, только чтобы не работать самому и не пытаться пересесть с кровати в коляску. Я старалась что-нибудь придумать, чтобы этого избежать.
— Ну и как, тебе удалось?
— Судя по всему, нет.
Теперь они засмеялись вместе, и оба с удивлением поняли, что за этим разговором совсем неплохо провели время.
Лила постаралась придать себе серьезный вид.
— Ладно, сейчас я превращусь в надсмотрщика, сурового и беспощадного. — Адам заворчал. — Давай садись как только можешь прямо.
— Даже в коляске я не смогу никуда поехать.
— Пит сейчас внизу с плотником. Он сделает настилы на все порожки в доме, во всех комнатах, и ты сможешь ездить по всем комнатам.
— Ничего себе, — дурачась, присвистнул Адам.
— Ты этого хочешь или нет? — Лила стояла перед ним, уперев руки в бока, футболка натянулась на высокой груди.
Адам незамедлительно оценил ее вид:
— Мне нравится, когда ты вот так скандалишь.
— Это еще что! Тебе следовало бы посмотреть на меня, когда я по-настоящему разогреюсь.
Его глаза широко распахнулись от удивления, потом он прикрыл веки и мечтательно произнес:
— Я не против.
— Я в этом уверена, — пропела Лила, улыбаясь ему многообещающей улыбкой, которую она быстро погасила. — Но только не сегодня.
— Тогда тебе следует быть поосторожнее.
— Поосторожнее?
— Я вижу твои соски.
У Лилы свело желудок, но она попыталась не показать вида.
— Это поможет тебе выбраться из постели?
— Все может быть. Давай попробуем. Он протянул руку к вырезу ее футболки, но Лила отвела его руку в сторону:
— Сегодня это в программе не значится. С Лилой флиртовали все мужчины, начиная от строителей на улице и кончая хирургами в больнице. Она не была застенчивой фиалкой и могла дать им достойный отпор. Лила очень редко приходила от этого в возбуждение. Но сейчас она слишком близко подошла к опасной черте.
Пациенты-мужчины очень часто ведут себя развязно только для того, чтобы вывести из себя женский персонал больницы. Они, как дети, пытаются узнать, насколько далеко им разрешат зайти и не накажут.
Но Адам отнюдь не казался ребенком, да и вел он себя не как малое дитя. И у него в глазах не было того выражения, которое появлялось у пациентов-мужчин, пытавшихся заигрывать с Лилой. Кавано выглядел очень серьезным и говорил не шутя. На какое-то мгновение Лиле захотелось взять его руку и положить себе на грудь, но она немедленно подавила это желание. Ей пришлось даже тряхнуть головой, чтобы прогнать соблазнительную мысль.
— Мы можем наконец заняться делом? — властно поинтересовалась она.
— Конечно.
Улыбка Адама подсказала ей, что он все еще шутит, а не говорит серьезно, но Лила была намерена это быстро исправить.
— Как твои бицепсы?
— С ними все замечательно, а что?
— Полюбуйся ими в последний раз. Сегодня вечером они будут у тебя отчаянно болеть. Тебе придется опираться на руки, чтобы приподнять свое тело и перенести его в коляску.
Адам кивнул:
— Я понял.
— Подожди минутку, Кавано. — Лила со смехом взяла его за плечи и силой опустила на подушки. — Есть специальная техника.
— Так покажи мне, — произнес он тем самым повелительным тоном, от которого резвее начинали бегать управляющие отелями, а слабонервные горничные разражались слезами.
Потребовалось почти полчаса, чтобы пересадить Адама с кровати в коляску. Они оба устали и тяжело дышали.
— Не уверен, что это стоит таких усилий, — Адам поднял на Лилу глаза. Прядь волос упала ему на потный лоб.
Машинально Лила протянула руку и убрала ее.
— Будет толк, я обещаю. Это всего лишь первый раз. Вспомни, как ты в первый раз встал на горные лыжи. Уверена, что тогда ты тоже говорил: «Не думаю, что это стоит таких усилий».
Адам огорченно кивнул:
— Мне кажется, я перестал это повторять только на третий день тренировок. Секс оказался единственным видом спорта, где я сразу понял, что дело того стоит. Я потратил полтора часа, убеждая Ориеллу Девенпорт пойти до конца, и не жалею об этом.
— Я удивлена, что ты так быстро справился. Судя по имени, девушка должна была бы оказаться настоящим снобом и устоять.
— Чего-чего, а снобизма в ней действительно хватало. Но тогда я не думал о ее характере.
— Она стала сексуальным объектом твоего подросткового вожделения, я угадала?
Кавано рассмеялся:
— Виновен, признаю. Но Ориелла тоже не думала о моем характере.
— И когда же произошло это знаменательное событие?
— Когда я приехал домой на каникулы на День благодарения в старших классах школы.
— И секс до сих пор остался для тебя только спортом?
Он обернулся на нее через плечо:
— Разумеется. Разве для тебя это не так?
— Конечно, так. — Их взгляды встретились. И прошло немало времени, прежде чем Лила прервала молчание:
— Эй, раз уж ты сидишь в коляске, не отправиться ли нам на прогулку?
— Согласен. — Он откинулся на спинку сиденья. И так как Лила не сделала ни единого движения, чтобы сдвинуть коляску с места, Адам выжидательно поднял на нее глаза:
— В чем дело?
— Если вы решили, мистер Кавано, что я буду вас возить, то вы жестоко ошиблись.
— За тысячу баксов в день ты могла бы и летать, если я того захочу.
— Ты проверил сумму моего гонорара?
— Совершенно верно.
Лила обрадовалась, что он проявил достаточно интереса к делам, чтобы позвонить на материк и узнать, сколько ей платят. Но она нахмурилась и сурово посмотрела на своего пациента:
— Я свободный человек, а не одна из твоих служащих, которые спят и видят, как бы только ублажить требовательного, сурового босса. — Она упрямо сложила руки на груди.
Когда стало ясно, что Лила его не повезет, Адам прорычал:
— Как, черт побери, двигается эта штуковина?
— Я уж думала, что ты никогда не спросишь, — оживленно ответила Лила.
Они тренировались на галерее. Очень быстро Адам научился сам управлять коляской.
— Не так плохо, — объявил он с широкой улыбкой. — Я видел ребят, которые преодолевают в инвалидных колясках марафонскую дистанцию и ездят при этом только на задних колесах.
— Прошу тебя, этого пока не пробуй.
Дай себе хотя бы пару дней, — поддразнила его Лила. — Тед иногда ездит на заднем колесе своего мотоцикла. Моим племянникам это нравится. А Элизабет приходит в ярость.
— У Теда есть мотоцикл?
— На него это не похоже, верно?
— Он отличный парень.
— Это правда. Я так рада, что он встретил мою сестру. Или наоборот.
— Кажется, они очень счастливы вместе.
— Они воркуют, как два голубка. Иногда это вызывает отвращение. Но именно этого Элизабет хотела, и именно это ей было нужно — мужчина, которого она будет любить и который будет любить ее. Тед — это отличный выбор. — Она искоса взглянула на Адама. — Не то что ты.
— Я?
— Какое-то время мне казалось, что ты ухаживаешь за моей сестрой. Я даже посоветовала ей немного подурить тебе голову, пока она выберет кого-то из вас двоих.
— Я ухаживал за ней профессионально.
— Я помню тот день, когда ты появился у нее на пороге с букетом роз и выглядел на миллион долларов.
— В тот вечер ты сожгла печенье. Элизабет мне потом об этом рассказала, — пояснил он, когда у Лилы от изумления открылся рот. — Тот вечер вообще начался неудачно. Вспомни, как мы с Тедом принесли ей совершенно одинаковые букеты.
— Я помню, как сама смеялась до колик, когда Мэтт во всеуслышание объявил об этом. Как ты думаешь, что бы произошло, если бы не появился Тед и не начал осыпать тебя угрозами?
— Между Элизабет и мной, ты имеешь в виду? Ничего. Ничего, кроме того, что и так потом произошло. Мы бы все равно остались только деловыми партнерами и ничем больше. Не пойми меня не правильно, Элизабет — красивая женщина. Мне всегда нравилось ее общество. Но я понимал, чего она хочет. И я отлично знал, что ей не подхожу.
— Муж, отец ее детям, это не для тебя, правильно?
— Не больше, чем для тебя.
— Любовь и секс — это развлечение, так ведь?
— Верно, — подтвердил Адам. Потом посмотрел на Лилу долгим взглядом. — Верно?
— Да, конечно, совершенно верно. Что ж, вот мы и приехали. — Лила остановила коляску возле его кровати. — Теперь, чтобы перебраться обратно в кровать, мы просто повторяем все в обратном порядке.
Адам громко застонал:
— Ты хочешь сказать, что я должен проделать все это снова?
Глава 6
Лила и Адам по-прежнему нередко цапались, как кошка с собакой, но их отношения в корне изменились.
Он по-прежнему осыпал ее ругательствами и называл бесчувственной стервой, которая без всякой на то причины заставляла его проявлять чудеса выносливости и терпения, подвергая подчас невыносимо болезненным испытаниям.
Она по-прежнему осыпала его ругательствами и называла слабохарактерным богатым сосунком, которому в первый раз за всю его волшебную жизнь пришлось преодолевать невзгоды.
Адам говорил, что Лила совершенно не умеет ладить с пациентами.
Лила говорила, что Адам просто бесится, когда ему противоречат.
Он говорил, что она издевается над ним. Она говорила, что он постоянно ноет. И так продолжалось день за днем. Но дела явно шли на лад.
Адам начал чуть больше ей верить. Он начал прислушиваться к ее словам, когда она упрекала его в том, что он недостаточно старается и не концентрирует на упражнениях все свое внимание. И он не возражал, когда Лила говорила, что он перестарался и ему пора немного отдохнуть.
— Разве я тебе не говорила об этом? — Лила стояла в ногах кровати и массировала стопу, безжалостно выворачивая ее в стороны.
— Я все еще не готов танцевать чечетку.
— Но ты же чувствуешь ногу.
— Конечно, когда ты выламываешь мне большой палец!
— Зато ты чувствуешь. — Лила перестала выворачивать ему ногу и требовательно взглянула ему в лицо, ожидая подтверждения.
— Да, я почувствовал ногу, — признал Адам, но ему не удалось скрыть довольную улыбку.
— И всего за две с половиной недели, — горделиво добавила она. — Ты проделал долгий путь, Адам. Сегодня же позвоню в Гонолулу и закажу параллельные брусья. Очень скоро ты сможешь стоять между ними.
Его улыбка увяла.
— Боюсь, что не смогу этого сделать.
— То же самое ты говорил и об инвалидной коляске, вспомни. Когда ты наконец перестанешь спорить со мной?
— А ты? — Он крякнул от боли, когда Лила согнула ему ногу в колене и потом с силой выпрямила.
— Не раньше, чем ты начнешь ходить.
— Если ты будешь и дальше носить эти шорты, я не только что пойду, а побегу. Я тебя догоню, и тогда держись!
Он по-прежнему осыпал ее ругательствами и называл бесчувственной стервой, которая без всякой на то причины заставляла его проявлять чудеса выносливости и терпения, подвергая подчас невыносимо болезненным испытаниям.
Она по-прежнему осыпала его ругательствами и называла слабохарактерным богатым сосунком, которому в первый раз за всю его волшебную жизнь пришлось преодолевать невзгоды.
Адам говорил, что Лила совершенно не умеет ладить с пациентами.
Лила говорила, что Адам просто бесится, когда ему противоречат.
Он говорил, что она издевается над ним. Она говорила, что он постоянно ноет. И так продолжалось день за днем. Но дела явно шли на лад.
Адам начал чуть больше ей верить. Он начал прислушиваться к ее словам, когда она упрекала его в том, что он недостаточно старается и не концентрирует на упражнениях все свое внимание. И он не возражал, когда Лила говорила, что он перестарался и ему пора немного отдохнуть.
— Разве я тебе не говорила об этом? — Лила стояла в ногах кровати и массировала стопу, безжалостно выворачивая ее в стороны.
— Я все еще не готов танцевать чечетку.
— Но ты же чувствуешь ногу.
— Конечно, когда ты выламываешь мне большой палец!
— Зато ты чувствуешь. — Лила перестала выворачивать ему ногу и требовательно взглянула ему в лицо, ожидая подтверждения.
— Да, я почувствовал ногу, — признал Адам, но ему не удалось скрыть довольную улыбку.
— И всего за две с половиной недели, — горделиво добавила она. — Ты проделал долгий путь, Адам. Сегодня же позвоню в Гонолулу и закажу параллельные брусья. Очень скоро ты сможешь стоять между ними.
Его улыбка увяла.
— Боюсь, что не смогу этого сделать.
— То же самое ты говорил и об инвалидной коляске, вспомни. Когда ты наконец перестанешь спорить со мной?
— А ты? — Он крякнул от боли, когда Лила согнула ему ногу в колене и потом с силой выпрямила.
— Не раньше, чем ты начнешь ходить.
— Если ты будешь и дальше носить эти шорты, я не только что пойду, а побегу. Я тебя догоню, и тогда держись!