Страница:
Но Стив казался спокойным и уверенным в себе, и это явно пугало его противников.
Индейцы вновь стали переговариваться между собой. Теперь они казались более осторожными и осмотрительными. Видя гору трупов на узкой тропе, Иден прекрасно понимала почему. Резкие непонятные слова метались между Стивом и индейцами, пока наконец один из них не сделал короткого резкого жеста рукой. Стив отрицательно покачал головой.
Иден во все глаза смотрела на вышедшего вперед мужчину. На безволосом смуглом лице, плоском и широком, почти не было морщин. Внимание Иден привлекли его глаза: темные, словно бархатистые, обрамленные длинными прямыми ресницами, они смотрели на женщину так, будто могли читать в ее душе. Иден передернуло, и в ту же секунду толстые губы индейца искривились в улыбке. Он повернулся к Стиву и сказал ему что-то. Тот яростно помотал головой.
У Иден все внутри сжалось. Разговор шел о ней! Что они от нее хотят? Сердце женщины бешено заколотилось. Еще два индейца вышли вперед, и по тихому шуму за своей спиной Иден поняла, что позади нее находится Ричард. Колин, напуганный до смерти, стоял на коленях посреди тропы, и было слышно, как он лихорадочно всхлипывает.
Наконец Ричард набрался достаточно храбрости, чтобы спросить:
— Что они хотят от нас?
Не отрывая глаз от индейского оратора, Стив пожал плечами:
— Они считают, что мы нарушили границу их владений.
— У меня с собой много всякого… Может, они отпустят нас с миром?
Прошла доля секунды, прежде чем Стив тихо ответил:
— Нет.
У Иден остановилось сердце. Колени ее дрожали, и она не знала, как долго еще сумеет продержаться на ногах и не упасть. Ей это стоило огромных усилий, но она понимала: если позволит себе показать слабость, это только усугубит их и без того сложное положение.
— Бог мой, — визгливо простонал Колин, — неужели ты не можешь с ними договориться?!
Не поворачиваясь, Стив ответил:
— Эти люди из племени холканов, они воины, посланные в джунгли для того, чтобы привести рабов для жертвоприношения. Сейчас тебя не станут убивать. Так что встань и веди себя как человек, если хочешь, чтобы с тобой обращались соответственно. Они не уважают тех, кто валяется на земле.
Поднявшись на ноги, Колин ухитрился принять вертикальное положение. Он даже умудрился не очень сильно качаться, но все еще всхлипывал от страха. Иден не могла на него смотреть. Ей самой было нелегко сохранять спокойствие, и она не хотела бы видеть, как Колин снова рухнет на землю.
Она огляделась по сторонам и насчитала по меньшей мере шестнадцать вооруженных индейцев на тропе и в кустах. На земле лежало семь трупов. Индеец-оратор сказал что-то Стиву. Тот пожал плечами и коротко ответил.
— Что они собираются с нами сделать? — спросила наконец Иден, и Стив бросил на нее хмурый взгляд.
— Они пригласили нас проводить их до деревни. Но не похоже, что нам предоставляется какой-то выбор.
Иден сделала глубокий вдох. С каждой минутой ее ночной кошмар становился все более реальным. Она помнила, что ей говорил Стив в ту первую ночь — крусообы берут белых людей в рабство. Но этих людей послали, чтобы они привели рабов для жертвоприношения. Неужели именно такая судьба их ожидает?
Несколько индейцев подошли ближе. Двое из них резко подняли снова свалившегося Колина на ноги, ухватив за волосы, чтобы заставить держаться прямо. Их резкий смех заставил Иден вздрогнуть. Она взглянула на Стива, но тот, казалось, даже не заметил, что они делают с Колином. Сощурив свои блестящие золотистые глаза, он не отрываясь смотрел на индейца-оратора.
Индеец показал рукой на Иден, но тут же насупился, когда Стив сказал что-то резкое на их непонятном языке. Несмотря на хмурое выражение лица, в глазах индейца промелькнуло явное восхищение, когда он коротко, хотя и весьма неохотно, кивнул. Стив, казалось, слегка расслабился и протянул руку назад, стараясь дотянуться до Иден, в то же время не отрывая взгляда от индейца и не опуская оружия.
— Не выказывай беспокойства. И не отставай от меня, держись рядом, — тихо сказал он. Иден вдруг резко отшатнулась. Стив обернулся и, прищурившись, посмотрел ей в глаза.
— Ты… на тебе кровь… — только и смогла она проговорить, словно оправдываясь. Она слышала, как Стив с шумом вздохнул. Но ничего не могла с собой поделать. Его руки были перепачканы кровью — и локти, и ладони; вся одежда также была в крови. И при этом его крови почти не было. Иден смутно помнила алые всполохи вздымающегося мачете и следом — потоки красной крови, низвергающейся отовсюду, до чего это мачете дотрагивалось.
— Будь рядом со мной, — повторил он, но уже не пытался взять ее за руку. Иден кивнула и встала прямо за его спиной. Остальные последовали ее примеру, и их тут же окружили молчаливые смуглые индейцы с копьями и мачете.
Иден из последних сил старалась сохранять спокойствие, надеясь, что индейцы все же отпустят их, если увидят их дружелюбие. Но эти надежды были довольно призрачны, реальность, когда вооруженные люди вели их по узкой тропинке, говорила о другом. Правда, никто из них не пытался забрать у Стива нож или мачете, но его «винчестер» теперь нес индеец-оратор.
Даже то, что они обращались со Стивом уважительно, почти не утешало. Когда сразу после захода солнца они достигли деревни, их окружило еще более плотное кольцо вооруженных индейцев. Все они говорили что-то на своем странном гортанном языке. Иден старалась не выказывать страха, держаться спокойно и уверенно, как Стив, но делать это было все сложнее и сложнее. Она едва обратила внимание на окружавшие их многочисленные хижины с тростниковыми крышами, а также костры и женщин в ярких многоцветных шерстяных юбках. Она смотрела только на Стива, не желая видеть больше никого и ничего.
Но когда все же перевела взгляд на тех, кто их окружал, она увидела страшные доказательства того, что они были отнюдь не первыми белыми пленниками, приведенными сюда. Словно притянутый магнитом, ее взгляд устремился на центр поселения. На длинном шесте красовалась расклеванная птицами человеческая голова. Губы мертвеца искривились в предсмертной гримасе, светло-каштановые волосы торчали в стороны, невидящие синие глаза уставились в вечность. Было похоже, что эта голова торчит тут уже несколько недель. У Иден засосало под ложечкой, и в тот же момент она услышала сдавленный плач Колина: они узнали в убитом члена своей экспедиции.
Глава 16
Индейцы вновь стали переговариваться между собой. Теперь они казались более осторожными и осмотрительными. Видя гору трупов на узкой тропе, Иден прекрасно понимала почему. Резкие непонятные слова метались между Стивом и индейцами, пока наконец один из них не сделал короткого резкого жеста рукой. Стив отрицательно покачал головой.
Иден во все глаза смотрела на вышедшего вперед мужчину. На безволосом смуглом лице, плоском и широком, почти не было морщин. Внимание Иден привлекли его глаза: темные, словно бархатистые, обрамленные длинными прямыми ресницами, они смотрели на женщину так, будто могли читать в ее душе. Иден передернуло, и в ту же секунду толстые губы индейца искривились в улыбке. Он повернулся к Стиву и сказал ему что-то. Тот яростно помотал головой.
У Иден все внутри сжалось. Разговор шел о ней! Что они от нее хотят? Сердце женщины бешено заколотилось. Еще два индейца вышли вперед, и по тихому шуму за своей спиной Иден поняла, что позади нее находится Ричард. Колин, напуганный до смерти, стоял на коленях посреди тропы, и было слышно, как он лихорадочно всхлипывает.
Наконец Ричард набрался достаточно храбрости, чтобы спросить:
— Что они хотят от нас?
Не отрывая глаз от индейского оратора, Стив пожал плечами:
— Они считают, что мы нарушили границу их владений.
— У меня с собой много всякого… Может, они отпустят нас с миром?
Прошла доля секунды, прежде чем Стив тихо ответил:
— Нет.
У Иден остановилось сердце. Колени ее дрожали, и она не знала, как долго еще сумеет продержаться на ногах и не упасть. Ей это стоило огромных усилий, но она понимала: если позволит себе показать слабость, это только усугубит их и без того сложное положение.
— Бог мой, — визгливо простонал Колин, — неужели ты не можешь с ними договориться?!
Не поворачиваясь, Стив ответил:
— Эти люди из племени холканов, они воины, посланные в джунгли для того, чтобы привести рабов для жертвоприношения. Сейчас тебя не станут убивать. Так что встань и веди себя как человек, если хочешь, чтобы с тобой обращались соответственно. Они не уважают тех, кто валяется на земле.
Поднявшись на ноги, Колин ухитрился принять вертикальное положение. Он даже умудрился не очень сильно качаться, но все еще всхлипывал от страха. Иден не могла на него смотреть. Ей самой было нелегко сохранять спокойствие, и она не хотела бы видеть, как Колин снова рухнет на землю.
Она огляделась по сторонам и насчитала по меньшей мере шестнадцать вооруженных индейцев на тропе и в кустах. На земле лежало семь трупов. Индеец-оратор сказал что-то Стиву. Тот пожал плечами и коротко ответил.
— Что они собираются с нами сделать? — спросила наконец Иден, и Стив бросил на нее хмурый взгляд.
— Они пригласили нас проводить их до деревни. Но не похоже, что нам предоставляется какой-то выбор.
Иден сделала глубокий вдох. С каждой минутой ее ночной кошмар становился все более реальным. Она помнила, что ей говорил Стив в ту первую ночь — крусообы берут белых людей в рабство. Но этих людей послали, чтобы они привели рабов для жертвоприношения. Неужели именно такая судьба их ожидает?
Несколько индейцев подошли ближе. Двое из них резко подняли снова свалившегося Колина на ноги, ухватив за волосы, чтобы заставить держаться прямо. Их резкий смех заставил Иден вздрогнуть. Она взглянула на Стива, но тот, казалось, даже не заметил, что они делают с Колином. Сощурив свои блестящие золотистые глаза, он не отрываясь смотрел на индейца-оратора.
Индеец показал рукой на Иден, но тут же насупился, когда Стив сказал что-то резкое на их непонятном языке. Несмотря на хмурое выражение лица, в глазах индейца промелькнуло явное восхищение, когда он коротко, хотя и весьма неохотно, кивнул. Стив, казалось, слегка расслабился и протянул руку назад, стараясь дотянуться до Иден, в то же время не отрывая взгляда от индейца и не опуская оружия.
— Не выказывай беспокойства. И не отставай от меня, держись рядом, — тихо сказал он. Иден вдруг резко отшатнулась. Стив обернулся и, прищурившись, посмотрел ей в глаза.
— Ты… на тебе кровь… — только и смогла она проговорить, словно оправдываясь. Она слышала, как Стив с шумом вздохнул. Но ничего не могла с собой поделать. Его руки были перепачканы кровью — и локти, и ладони; вся одежда также была в крови. И при этом его крови почти не было. Иден смутно помнила алые всполохи вздымающегося мачете и следом — потоки красной крови, низвергающейся отовсюду, до чего это мачете дотрагивалось.
— Будь рядом со мной, — повторил он, но уже не пытался взять ее за руку. Иден кивнула и встала прямо за его спиной. Остальные последовали ее примеру, и их тут же окружили молчаливые смуглые индейцы с копьями и мачете.
Иден из последних сил старалась сохранять спокойствие, надеясь, что индейцы все же отпустят их, если увидят их дружелюбие. Но эти надежды были довольно призрачны, реальность, когда вооруженные люди вели их по узкой тропинке, говорила о другом. Правда, никто из них не пытался забрать у Стива нож или мачете, но его «винчестер» теперь нес индеец-оратор.
Даже то, что они обращались со Стивом уважительно, почти не утешало. Когда сразу после захода солнца они достигли деревни, их окружило еще более плотное кольцо вооруженных индейцев. Все они говорили что-то на своем странном гортанном языке. Иден старалась не выказывать страха, держаться спокойно и уверенно, как Стив, но делать это было все сложнее и сложнее. Она едва обратила внимание на окружавшие их многочисленные хижины с тростниковыми крышами, а также костры и женщин в ярких многоцветных шерстяных юбках. Она смотрела только на Стива, не желая видеть больше никого и ничего.
Но когда все же перевела взгляд на тех, кто их окружал, она увидела страшные доказательства того, что они были отнюдь не первыми белыми пленниками, приведенными сюда. Словно притянутый магнитом, ее взгляд устремился на центр поселения. На длинном шесте красовалась расклеванная птицами человеческая голова. Губы мертвеца искривились в предсмертной гримасе, светло-каштановые волосы торчали в стороны, невидящие синие глаза уставились в вечность. Было похоже, что эта голова торчит тут уже несколько недель. У Иден засосало под ложечкой, и в тот же момент она услышала сдавленный плач Колина: они узнали в убитом члена своей экспедиции.
Глава 16
Стив бесстрастно смотрел на Колина, распростершегося на полу хижины рядом с Ричардом. Как он может спать? Этот человек осрамился, упав на землю. Его еще и начало рвать. Но теперь с этим ничего не поделаешь. Сейчас, в предрассветных сумерках, Стив тщательно взвешивал их шансы на спасение. И шансов этих было не так уж и много. Сейчас их спасало от смерти лишь то, что индейцы считали грехом убивать того, кого любят боги. Стиву даже позволили оставить у себя нож, однако о мачете не могло быть и речи. И здесь Стив прекрасно понимал индейцев.
Там, в джунглях, он снова почувствовал, каким овладевает былая ярость. Словно тигра, всегда дремлющего у него внутри, вдруг грубо разбудили, и он завладел телом Стива, который убивал направо и налево без раскаяния или сожаления.
Это казалось Стиву очень странным и даже пугающим. Он должен был дать отпор сидящему внутри зверю. Но вся беда в том, что, когда на него находит это безумство, в голове не остается места для здравого смысла. Стиву доставляло наслаждение нападать и отражать атаки, видеть, как от его ударов враг падает замертво.
Он не осмеливался смотреть на Иден прямо, боясь увидеть в ее глазах собственное отражение, увидеть тот ужасный образ, который он принимал, сталкиваясь лицом к лицу с опасностью. Она не смогла взять его за руку, потому что ей была противна кровь, в которой он был перепачкан, и Стив мог ее понять. Сейчас Иден спала рядом с ним, свернувшись калачиком, и он чувствовал ее тело — теплое, нежное… живое. Именно ее тепло не давало ему снова стать тигром. Он не хотел видеть свое отражение в ее глазах, потому что видел там чудовище, которым он становился.
Может, именно поэтому индейцы и называют его Эль Ягуар. Вовсе не из-за Балама. А лишь благодаря своей природной интуиции, позволяющей им заглянуть внутрь, в самую сущность человека. А они видят лишь проснувшегося однажды в нем тигра. Стиву самому была отвратительна звериная часть своего существа, но не замечать ее он не мог. Она преследовала его, преследовала с того самого времени, как закончилась война.
Даже тогда эту странность Стива чувствовали люди из его отряда. И хотя они часто шутили по поводу того, что ему удавалось вытаскивать их из любых передряг, в их смехе Стив всегда слышал тревогу, словно бы они не могли до конца понять эту его особенность или чувствовали себя неудобно в его присутствии. И он всегда это понимал. Потому что чувствовал то же самое. А после… после войны он подумал было, что все это уже позади. Он уехал туда, где нет ни людей, ни войн, где он мог бы спрятаться от собственного зверя. Но оказалось, что он притащил его с собой.
Иден зашевелилась во сне, и Стив положил ей на плечо руку. Ей тоже снятся сны. Хотя и не такие, как ему. Совсем не те, что снились ему в первые два года в джунглях, которые заставляли его вскакивать посреди ночи, преследовали даже днем, когда он корчился в кустах, ожидая, что вот-вот на него накинется враг, которого на самом деле не было. Те немногие, кому довелось приблизиться к его лагерю в эти первые годы, так и не успели пожалеть об этом. Потому что их жизнь прервалась. С тех пор Стив сумел узнать кое-что о жизни с тигром.
— Тебе обязательно лапать мою жену? — Мысли Стива прервал ворчливый голос Колина.
Стив улыбнулся.
— Что, по-твоему, они замышляют, Миллер? — спросил он, игнорируя вопрос Колина. Тихонько качнув головой в сторону открытой двери в хижину, он проговорил: — В деревне таких размеров имеется предостаточно маисовых полей, на которых нужно работать. И плантаций хенекена тоже. Сейчас, когда индейцы узнали, что белые люди имеют рабов, они стали делать то же самое. Однако ты слишком тощий. Может, вместо того чтобы заставлять работать в поле, они попросту принесут тебя в жертву.
Колин побледнел. Его лицо казалось даже зеленоватым на фоне подбитого глаза и разбитой губы.
— Заткнись.
— А ты когда-нибудь думал о том, каково это — быть рабом? Странно, но я — никогда. Мы вели войну из-за рабов, но я так и не видел обратную сторону всего этого. Пока не попал сюда. — Он оперся затылком о плетеную стену хижины и задумчиво уставился на голые балки, торчащие под крышей. — Мне никогда не казалось, что это настолько страшно. Мы сами никогда не держали рабов, но я знал людей, которые это делали. Их рабы казались счастливыми. Откормленными. Одетыми. Мне никогда не приходило в голову задуматься над тем, что это за чувство — быть чьей-то собственностью.
Наступила тишина, и через несколько минут Колин проговорил:
— Такое ощущение, будто ты полагаешься на собственный опыт.
Стив резко подался вперед и вызывающе уставился на Колина.
— Я скорее умру, чем стану рабом.
— Знаешь что, Райан? — тихо произнес Колин. — Мне кажется, что ты многого недоговариваешь.
— Ты прав. Но не нужно молчать, руководствуясь здравым смыслом. Давай говори, что думаешь. У меня все еще есть нож, и когда мне надоест тебя слушать, я знаю, как заставить тебя замолчать.
Колин с минуту смотрел на Стива. Один его глаз почти заплыл, на другом красовался большой синяк. Он пожал плечами и оперся локтем о колено.
— У нас были рабы. Пока мой отец не решил, что это политически нецелесообразно. И тогда мы их отпустили.
— «Политически нецелесообразно». Хорошая причина, чтобы даровать людям свободу. — Стив опустил глаза и уставился на свои руки. Ладони его были сжаты в кулаки. Он медленно распрямил пальцы и положил руки на бедра.
— Но ты, — вдруг сказал Колин, — никогда не владел рабами. Так почему ты стал воевать на стороне рабовладельцев?
— Я воевал за права штатов, а не за рабовладельцев или рабов. Я верил в то, что Америка — свободная страна и что каждый волен выбирать, как ему жить.
— Теперь сам видишь, что это тебе принесло, — сказал Колин, и Стив кивнул:
— Да. Я вижу, что это мне принесло. И надеюсь, что понял кое-что с тех пор. Может, это политически нецелесообразно, но я все еще считаю, что люди имеют право жить в мире. Но только кажется, что такого мнения придерживаюсь лишь я один. — Он провел руками вниз по своим бедрам и снова посмотрел на Колина. — Возьми хотя бы здешних жителей. Они простые люди. У них есть свой свод правил, которым они подчиняются, своя религия, которую исповедуют. Может, они нам и не нравятся, но они имеют право жить так, как хотят.
Колин натужно рассмеялся.
— Но ведь эти люди считают нужным совершать человеческие жертвоприношения! Ты считаешь это правильным?
— Нет. Но ведь и они считают, что мы не должны приходить сюда, раскапывать их затерянные города и забирать их сокровища. Я говорю только одно: на все можно смотреть с разных точек зрения. И иногда все они кажутся правильными.
— Ты сумасшедший. — Колин покачал головой. — Ричард был прав. Ты совершенно не в своем уме.
Стив ухмыльнулся:
— Да. И постарайся не забывать об этом.
Колин как-то странно посмотрел на него и отвернулся. Не глядя на Колина, Стив любовался светом зари, проникавшим сквозь дверной проем. Хотя поблизости не было видно ни одной живой души, Стив прекрасно знал, что за ними пристально наблюдают. Так что бежать было практически невозможно.
Подтянув колено к животу, он положил на него ладонь. Откинувшись назад, к стене, он все еще продолжал держать одну руку на плече Иден. С ней все будет в порядке. Он сделает все возможное, чтобы спасти ее.
Он слышал, как снаружи просыпалась жизнь. Раздалось куриное кудахтанье, затем, видимо, птицам насыпали корма. Потом до его ушей донесся звук оттачиваемых мачете. Воздух наполнил аромат готовящихся бобов. Если бы не обстоятельства, Стив подумал бы, что это начало обычного дня.
Прошло несколько минут, и наконец Колин набрался храбрости, чтобы спросить:
— Ты думаешь, они убьют нас?
— Возможно. — Стив смотрел на полосы света, усеивающие пол их плетеной хижины. — А может, и нет, если мне удастся придумать способ вытащить нас отсюда.
Колин фыркнул.
— А я-то думал, что ты всесильный и непобедимый Эль Ягуар. Если верить слухам, то одно только твое имя отпугивает врагов на всем Юкатане… Так почему же оно не действует на этих индейцев?
Стив с минуту молча разглядывал Колина. Потом пожал плечами и посмотрел на спящую Иден.
— Если такой любопытный, спроси у них сам.
— А они знают, кто ты?
На этот раз взгляд Стива был холодным и суровым.
— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты идиот, Миллер?
Нахмурившись, Колин раздраженно спросил:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Боже милостивый! Не могу поверить, что ты не знаешь! Даже обезьяне понятно: они или не знают, или им попросту все равно. Или же они знают, но им наплевать — что именно, решай сам. Если бы моя чертова репутация посланца богов действовала на этих людей, разве я сидел бы здесь, в этой полной москитов лачуге, да еще и в компании болтливого идиота?
Колин поджал губы.
— Возможно. А может, они решили, что ты с твоим божественным происхождением будешь отличной жертвой для их обрядов.
Стив сардонически усмехнулся:
— Лучше надейся на то, что это не так. Я, похоже, единственный, кто тут умеет обращаться с ружьем или мечом.
Колин покраснел и отвел взгляд. Время медленно текло, наполненное жужжащими насекомыми и загадочными звуками, доносящимися снаружи. Колин снова посмотрел на открытую дверь хижины.
— А почему они нас не сторожат?
— Они сторожат, Миллер. На этот счет даже не сомневайся. Попробуй только выйти отсюда, и в ту же секунду они изрешетят тебя так, что ты будешь похож на подушечку для булавок.
— Я так не могу. — Колин резко сел. Его горло конвульсивно сжималось. — Это ожидание… Мы же ничего не знаем о своей судьбе!
Стив пристально смотрел на него. Истерика сейчас губительна. Особенно если ее закатит мужчина.
— Ричард сказал, что ты был на войне, Миллер. Ты же должен знать, как это действует. Ожидание — вот судьба простых солдат. Они ждут приказов, ждут еды, ждут следующей битвы — ты должен был к этому привыкнуть. Не нужно раскисать именно сейчас.
— Война! — Улыбка Колина была скорее печальной, чем веселой. — Да, я был на войне. Однако секретарь в штабе видит не так уж и много военных действий. — Он бросил взгляд на Иден. — Я часто писал домой, рассказывал ей о том, как это сложно. В каких плачевных условиях мы оказались. Да так оно и было. Но не для меня. Мой отец был человеком влиятельным, поэтому я получил чин офицера, не поучаствовав ни в одном сражении. — Он горестно вздохнул, а потом вдруг посмотрел на Стива так, словно видел его впервые. Его бравада снова вернулась к нему, и Колин пожал плечами. — Как лейтенант армии, я был назначен помощником генерала в штабе Шермана. Мы так и не покинули Вашингтон. У нас была лучшая еда, прекрасные условия. И все это — официально, разумеется.
— Наверное, это было неплохо. — Стив переменил положение тела, расправил плечи и постарался найти более удобную точку опоры на сплетенной из древесных ветвей стене хижины. Что он мог сказать? Может, вины самого Миллера и нет в том, что он так и не поучаствовал в военных действиях. Да это и не имело значения. Стоять по уши в грязи и стрелять в людей, которые палят в тебя, — это не самое лучшее времяпрепровождение. А с тех пор ему пришлось пережить куда более худшее. Возможно, если бы Стив провел войну за роскошными обедами в компании генерала, он был бы таким же напыщенным идиотом, как и Колин Миллер.
— Да, — продолжал тем временем Колин, — полагаю, это было лучше, чем голодать в окопах.
Стив сжал зубы. Он вдруг вспомнил тот ужас, который переживаешь, когда пушечные ядра свистят над самой головой, когда кругом взрывается порох и ты не знаешь, доживешь ли до следующего утра, но постарался выбросить эти воспоминания из головы.
— Да, — сказал он, — цыпленок на генеральском обеде гораздо вкуснее, чем горячий свинец и комья грязи на солдатских сапогах.
— А как ты думаешь, они будут нас кормить?
Стив постарался взять себя в руки и лишь безразлично пожал плечами.
— Зависит от того, как скоро они решат избавиться от нас, полагаю.
Вознаграждением за усилия ему было то, что Колин мгновенно побледнел. Несносный осел! Похоже, жадность — его главный порок. Колин привык к хорошей жизни. Нет сомнений, что, когда война урезала его средства, он научился хорошо жить на деньги своей жены. Стив подумал, что это отчасти объясняет его алчность. По мнению Стива, жить на деньги женщины по меньшей мере неприличной вообще бесстыдно, и не важно, какими узами ты с этой женщиной связан. Может, именно по этой причине Миллер так настойчиво и слепо гнался за потерянными сокровищами, мечтая сделать необыкновенное открытие. Конечно, устроиться на нормальную работу ему и в голову не пришло. Такие, как Колин, кто во время войны целиком и полностью зависел от влиятельного папочки, готового выполнить за сына даже его гражданский долг, просто не могут нормально трудиться.
— Рад видеть, что вы уладили ваши разногласия, — заметил Ричард Аллен, садясь и протирая рукой заспанные глаза. — Тут ужасно жарко, вам так не кажется?
— Прохладнее здесь не станет, — сказал Стив, глядя в глаза Ричарду. Тот коротко взглянул на пальцы Стива, лежащие на руке Иден. Он заметил этот собственнический жест и, очевидно, решил, что лучше не обращать внимание на то, что место Колина занял Стив. Ведь, в конце концов, если муж не сумел защитить ее, Стивен по крайней мере может попытаться.
Черт, Стив прекрасно понимал, что у него есть кое-какие шансы выпутаться из этой передряги, но пока не знал, как именно это сделать. Однако своим спутникам он об этом сказать не мог. Колин, наверное, снова разрыдается, и тогда их тюремщики почувствуют такое отвращение, что тут же всех убьют. Нет, он будет молчать.
Вытянув ноги далеко вперед, так что они перегородили почти половину маленькой хижины, Стив спокойно сказал:
— Если они принесут нам еду, это будет хорошим знаком. Что бы ни случилось, сохраняйте спокойствие и будьте бдительны, пока мы не придумаем, что делать дальше.
Ричард молча кивнул, а Колин уставился на Стива во все глаза. Стив посмотрел вниз и слегка нахмурился, когда Иден зашевелилась. Ему ужасно хотелось откинуть с ее лица длинный вьющийся локон, но он удержался. Она спала крепко. Это было очень хорошо. Стиву и самому хотелось немного поспать, но он не осмеливался.
Стив был не очень удивлен, когда Иден, проснувшись, отодвинулась от него. Ее быстрый взгляд был более чем красноречивым.
— Я… я, наверное, все-таки заснула, — пробормотала она, скользнув по его лицу легким, как крыло бабочки, взглядом. — Я и не думала, что после такого смогу уснуть.
Стив пожал плечами.
— Это хорошо, что ты поспала.
Сидящий в другом углу хижины Колин, казалось, ничего не замечал. Он сел, выпрямив спину.
— Мы вроде… разговаривали.
Иден вовсе не удивилась, а лишь с улыбкой откинула волосы со лба.
— Прекрасно. Надеюсь, вы изобрели какой-нибудь способ выбраться отсюда целыми и невредимыми?
Это было совсем не то, что Стив ожидал от нее услышать, и он ухмыльнулся. Сегодня она была не такой пугливой, как прошлым вечером. Это тоже было хорошим знаком. Истерики всегда действовали ему на нервы.
— Мы надеялись, — протянул он, — что ты подкинешь нам какую-нибудь идейку.
Она посмотрела прямо ему в глаза своими огромными голубыми озерами.
— Вообще-то, думаю, у меня есть одна идея. — И, словно боясь, что он перебьет ее на полуслове или начнет вдруг смеяться, Иден затараторила: — Ты напророчишь им страшную кару, если они убьют нас. Они тебе поверят? Я имею в виду, один из них назвал тебя Эль Ягуар, разве нет?
— Боже, ты что, все еще веришь в волшебные сказки, да? — Стив нахмурился. — Если говорить честно, я не уверен, что это сработает, Златовласка. Они, видимо, не очень-то обеспокоены моей репутацией. Иначе не посадили бы меня в этот курятник вместе со всеми вами. Не думаю, что они примут мои слова всерьез, если я вдруг скажу им, что на их поля налетит саранча или их тела покроются язвами, если они по своей глупости решат убить нас.
— Ты вызвал дождь, — напомнила Иден, — и наверняка делал и другие вещи, потому тебя и стали звать Эль Ягуаром. Ведь индейцы оставили тебя в покое. Сделай же что-нибудь! Сделай так, чтобы пошел дождь! Или чтобы дождя не было… Инсценируй припадок, в конце концов!
— Черт, да я могу вызвать дождь из лягушек, в то время как сам буду валяться в припадке, но это вовсе не значит, что они нас отпустят. Вероятнее всего, они просто немного развлекутся, прежде чем… — Он умолк и поморщился. Вовсе не обязательно вдаваться в подробности.
Та голова на шесте ясно говорила о том, что могут сделать с белыми людьми эти индейцы:
— А как же Джон Картер? — неожиданно спросил Ричард. — Не думаете, что он сможет нам помочь?
Стив подобрал с пола тоненькую веточку и некоторое время лениво ковырял ею землю.
— Я думал об этом. Даже если бы он знал, где мы, сомневаюсь, что он смог бы что-нибудь сделать. Он говорил, что привел с собой людей, однако я так их и не увидел. Кроме Пако, с ним никого не было.
— Пако?..
Голос Иден заставил Стива поднять голову.
— Да, похоже, его так и не съел крокодил.
Иден смотрела на него с нескрываемым недоверием.
— Но я слышала… я видела кровь на остатках его разорванной рубашки. Где же он был?
Пожав плечами, Стив пробормотал:
— Когда в следующий раз увидишь его, сама спросишь. Иден закрыла лицо ладонями.
— Все это настолько путано и странно… Все не так. Будто бы я стараюсь собрать мозаику, но не знаю, куда поместить все кусочки. — Она подняла голову и встретилась взглядом со Стивом. — Тут происходит что-то странное, но что…
— А то, что мы сидим всей кучей в этой вонючей хижине и ждем, когда нас казнят, тебе не кажется странным? — спокойно спросил Стив. — С тобой действительно сложно и меть дело.
— Не будь смешным! Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
Стив пожал плечами и отвел глаза.
— Давай вернемся к той ситуации, в которой мы оказались сейчас, ты не возражаешь? Может, в конце концов, твоя идея не так уж и плоха.
— Вероятность того, что она сработает, существует, — медленно проговорил Ричард, — если нам удастся придумать какой-нибудь фокус.
— То, что мы решим предпринять, должно быть действенным на все сто. Потому что дважды такой шанс не повторяется.
Никто ему не возразил. Да и что тут возразишь…
Иден с грустью смотрела на маленькую мисочку из черепашьего панциря.
— Что это такое?
Едва взглянув на нее, Стив ответил:
— Зака. Попробуй. На вкус она очень даже ничего. Она колебалась несколько мгновений, затем поднесла миску к губам. Содержимое оказалось довольно жидким, но при этом зернистым и сладким — в общем, все не так плохо, как Иден ожидала. Она удивленно подняла глаза:
Там, в джунглях, он снова почувствовал, каким овладевает былая ярость. Словно тигра, всегда дремлющего у него внутри, вдруг грубо разбудили, и он завладел телом Стива, который убивал направо и налево без раскаяния или сожаления.
Это казалось Стиву очень странным и даже пугающим. Он должен был дать отпор сидящему внутри зверю. Но вся беда в том, что, когда на него находит это безумство, в голове не остается места для здравого смысла. Стиву доставляло наслаждение нападать и отражать атаки, видеть, как от его ударов враг падает замертво.
Он не осмеливался смотреть на Иден прямо, боясь увидеть в ее глазах собственное отражение, увидеть тот ужасный образ, который он принимал, сталкиваясь лицом к лицу с опасностью. Она не смогла взять его за руку, потому что ей была противна кровь, в которой он был перепачкан, и Стив мог ее понять. Сейчас Иден спала рядом с ним, свернувшись калачиком, и он чувствовал ее тело — теплое, нежное… живое. Именно ее тепло не давало ему снова стать тигром. Он не хотел видеть свое отражение в ее глазах, потому что видел там чудовище, которым он становился.
Может, именно поэтому индейцы и называют его Эль Ягуар. Вовсе не из-за Балама. А лишь благодаря своей природной интуиции, позволяющей им заглянуть внутрь, в самую сущность человека. А они видят лишь проснувшегося однажды в нем тигра. Стиву самому была отвратительна звериная часть своего существа, но не замечать ее он не мог. Она преследовала его, преследовала с того самого времени, как закончилась война.
Даже тогда эту странность Стива чувствовали люди из его отряда. И хотя они часто шутили по поводу того, что ему удавалось вытаскивать их из любых передряг, в их смехе Стив всегда слышал тревогу, словно бы они не могли до конца понять эту его особенность или чувствовали себя неудобно в его присутствии. И он всегда это понимал. Потому что чувствовал то же самое. А после… после войны он подумал было, что все это уже позади. Он уехал туда, где нет ни людей, ни войн, где он мог бы спрятаться от собственного зверя. Но оказалось, что он притащил его с собой.
Иден зашевелилась во сне, и Стив положил ей на плечо руку. Ей тоже снятся сны. Хотя и не такие, как ему. Совсем не те, что снились ему в первые два года в джунглях, которые заставляли его вскакивать посреди ночи, преследовали даже днем, когда он корчился в кустах, ожидая, что вот-вот на него накинется враг, которого на самом деле не было. Те немногие, кому довелось приблизиться к его лагерю в эти первые годы, так и не успели пожалеть об этом. Потому что их жизнь прервалась. С тех пор Стив сумел узнать кое-что о жизни с тигром.
— Тебе обязательно лапать мою жену? — Мысли Стива прервал ворчливый голос Колина.
Стив улыбнулся.
— Что, по-твоему, они замышляют, Миллер? — спросил он, игнорируя вопрос Колина. Тихонько качнув головой в сторону открытой двери в хижину, он проговорил: — В деревне таких размеров имеется предостаточно маисовых полей, на которых нужно работать. И плантаций хенекена тоже. Сейчас, когда индейцы узнали, что белые люди имеют рабов, они стали делать то же самое. Однако ты слишком тощий. Может, вместо того чтобы заставлять работать в поле, они попросту принесут тебя в жертву.
Колин побледнел. Его лицо казалось даже зеленоватым на фоне подбитого глаза и разбитой губы.
— Заткнись.
— А ты когда-нибудь думал о том, каково это — быть рабом? Странно, но я — никогда. Мы вели войну из-за рабов, но я так и не видел обратную сторону всего этого. Пока не попал сюда. — Он оперся затылком о плетеную стену хижины и задумчиво уставился на голые балки, торчащие под крышей. — Мне никогда не казалось, что это настолько страшно. Мы сами никогда не держали рабов, но я знал людей, которые это делали. Их рабы казались счастливыми. Откормленными. Одетыми. Мне никогда не приходило в голову задуматься над тем, что это за чувство — быть чьей-то собственностью.
Наступила тишина, и через несколько минут Колин проговорил:
— Такое ощущение, будто ты полагаешься на собственный опыт.
Стив резко подался вперед и вызывающе уставился на Колина.
— Я скорее умру, чем стану рабом.
— Знаешь что, Райан? — тихо произнес Колин. — Мне кажется, что ты многого недоговариваешь.
— Ты прав. Но не нужно молчать, руководствуясь здравым смыслом. Давай говори, что думаешь. У меня все еще есть нож, и когда мне надоест тебя слушать, я знаю, как заставить тебя замолчать.
Колин с минуту смотрел на Стива. Один его глаз почти заплыл, на другом красовался большой синяк. Он пожал плечами и оперся локтем о колено.
— У нас были рабы. Пока мой отец не решил, что это политически нецелесообразно. И тогда мы их отпустили.
— «Политически нецелесообразно». Хорошая причина, чтобы даровать людям свободу. — Стив опустил глаза и уставился на свои руки. Ладони его были сжаты в кулаки. Он медленно распрямил пальцы и положил руки на бедра.
— Но ты, — вдруг сказал Колин, — никогда не владел рабами. Так почему ты стал воевать на стороне рабовладельцев?
— Я воевал за права штатов, а не за рабовладельцев или рабов. Я верил в то, что Америка — свободная страна и что каждый волен выбирать, как ему жить.
— Теперь сам видишь, что это тебе принесло, — сказал Колин, и Стив кивнул:
— Да. Я вижу, что это мне принесло. И надеюсь, что понял кое-что с тех пор. Может, это политически нецелесообразно, но я все еще считаю, что люди имеют право жить в мире. Но только кажется, что такого мнения придерживаюсь лишь я один. — Он провел руками вниз по своим бедрам и снова посмотрел на Колина. — Возьми хотя бы здешних жителей. Они простые люди. У них есть свой свод правил, которым они подчиняются, своя религия, которую исповедуют. Может, они нам и не нравятся, но они имеют право жить так, как хотят.
Колин натужно рассмеялся.
— Но ведь эти люди считают нужным совершать человеческие жертвоприношения! Ты считаешь это правильным?
— Нет. Но ведь и они считают, что мы не должны приходить сюда, раскапывать их затерянные города и забирать их сокровища. Я говорю только одно: на все можно смотреть с разных точек зрения. И иногда все они кажутся правильными.
— Ты сумасшедший. — Колин покачал головой. — Ричард был прав. Ты совершенно не в своем уме.
Стив ухмыльнулся:
— Да. И постарайся не забывать об этом.
Колин как-то странно посмотрел на него и отвернулся. Не глядя на Колина, Стив любовался светом зари, проникавшим сквозь дверной проем. Хотя поблизости не было видно ни одной живой души, Стив прекрасно знал, что за ними пристально наблюдают. Так что бежать было практически невозможно.
Подтянув колено к животу, он положил на него ладонь. Откинувшись назад, к стене, он все еще продолжал держать одну руку на плече Иден. С ней все будет в порядке. Он сделает все возможное, чтобы спасти ее.
Он слышал, как снаружи просыпалась жизнь. Раздалось куриное кудахтанье, затем, видимо, птицам насыпали корма. Потом до его ушей донесся звук оттачиваемых мачете. Воздух наполнил аромат готовящихся бобов. Если бы не обстоятельства, Стив подумал бы, что это начало обычного дня.
Прошло несколько минут, и наконец Колин набрался храбрости, чтобы спросить:
— Ты думаешь, они убьют нас?
— Возможно. — Стив смотрел на полосы света, усеивающие пол их плетеной хижины. — А может, и нет, если мне удастся придумать способ вытащить нас отсюда.
Колин фыркнул.
— А я-то думал, что ты всесильный и непобедимый Эль Ягуар. Если верить слухам, то одно только твое имя отпугивает врагов на всем Юкатане… Так почему же оно не действует на этих индейцев?
Стив с минуту молча разглядывал Колина. Потом пожал плечами и посмотрел на спящую Иден.
— Если такой любопытный, спроси у них сам.
— А они знают, кто ты?
На этот раз взгляд Стива был холодным и суровым.
— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты идиот, Миллер?
Нахмурившись, Колин раздраженно спросил:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Боже милостивый! Не могу поверить, что ты не знаешь! Даже обезьяне понятно: они или не знают, или им попросту все равно. Или же они знают, но им наплевать — что именно, решай сам. Если бы моя чертова репутация посланца богов действовала на этих людей, разве я сидел бы здесь, в этой полной москитов лачуге, да еще и в компании болтливого идиота?
Колин поджал губы.
— Возможно. А может, они решили, что ты с твоим божественным происхождением будешь отличной жертвой для их обрядов.
Стив сардонически усмехнулся:
— Лучше надейся на то, что это не так. Я, похоже, единственный, кто тут умеет обращаться с ружьем или мечом.
Колин покраснел и отвел взгляд. Время медленно текло, наполненное жужжащими насекомыми и загадочными звуками, доносящимися снаружи. Колин снова посмотрел на открытую дверь хижины.
— А почему они нас не сторожат?
— Они сторожат, Миллер. На этот счет даже не сомневайся. Попробуй только выйти отсюда, и в ту же секунду они изрешетят тебя так, что ты будешь похож на подушечку для булавок.
— Я так не могу. — Колин резко сел. Его горло конвульсивно сжималось. — Это ожидание… Мы же ничего не знаем о своей судьбе!
Стив пристально смотрел на него. Истерика сейчас губительна. Особенно если ее закатит мужчина.
— Ричард сказал, что ты был на войне, Миллер. Ты же должен знать, как это действует. Ожидание — вот судьба простых солдат. Они ждут приказов, ждут еды, ждут следующей битвы — ты должен был к этому привыкнуть. Не нужно раскисать именно сейчас.
— Война! — Улыбка Колина была скорее печальной, чем веселой. — Да, я был на войне. Однако секретарь в штабе видит не так уж и много военных действий. — Он бросил взгляд на Иден. — Я часто писал домой, рассказывал ей о том, как это сложно. В каких плачевных условиях мы оказались. Да так оно и было. Но не для меня. Мой отец был человеком влиятельным, поэтому я получил чин офицера, не поучаствовав ни в одном сражении. — Он горестно вздохнул, а потом вдруг посмотрел на Стива так, словно видел его впервые. Его бравада снова вернулась к нему, и Колин пожал плечами. — Как лейтенант армии, я был назначен помощником генерала в штабе Шермана. Мы так и не покинули Вашингтон. У нас была лучшая еда, прекрасные условия. И все это — официально, разумеется.
— Наверное, это было неплохо. — Стив переменил положение тела, расправил плечи и постарался найти более удобную точку опоры на сплетенной из древесных ветвей стене хижины. Что он мог сказать? Может, вины самого Миллера и нет в том, что он так и не поучаствовал в военных действиях. Да это и не имело значения. Стоять по уши в грязи и стрелять в людей, которые палят в тебя, — это не самое лучшее времяпрепровождение. А с тех пор ему пришлось пережить куда более худшее. Возможно, если бы Стив провел войну за роскошными обедами в компании генерала, он был бы таким же напыщенным идиотом, как и Колин Миллер.
— Да, — продолжал тем временем Колин, — полагаю, это было лучше, чем голодать в окопах.
Стив сжал зубы. Он вдруг вспомнил тот ужас, который переживаешь, когда пушечные ядра свистят над самой головой, когда кругом взрывается порох и ты не знаешь, доживешь ли до следующего утра, но постарался выбросить эти воспоминания из головы.
— Да, — сказал он, — цыпленок на генеральском обеде гораздо вкуснее, чем горячий свинец и комья грязи на солдатских сапогах.
— А как ты думаешь, они будут нас кормить?
Стив постарался взять себя в руки и лишь безразлично пожал плечами.
— Зависит от того, как скоро они решат избавиться от нас, полагаю.
Вознаграждением за усилия ему было то, что Колин мгновенно побледнел. Несносный осел! Похоже, жадность — его главный порок. Колин привык к хорошей жизни. Нет сомнений, что, когда война урезала его средства, он научился хорошо жить на деньги своей жены. Стив подумал, что это отчасти объясняет его алчность. По мнению Стива, жить на деньги женщины по меньшей мере неприличной вообще бесстыдно, и не важно, какими узами ты с этой женщиной связан. Может, именно по этой причине Миллер так настойчиво и слепо гнался за потерянными сокровищами, мечтая сделать необыкновенное открытие. Конечно, устроиться на нормальную работу ему и в голову не пришло. Такие, как Колин, кто во время войны целиком и полностью зависел от влиятельного папочки, готового выполнить за сына даже его гражданский долг, просто не могут нормально трудиться.
— Рад видеть, что вы уладили ваши разногласия, — заметил Ричард Аллен, садясь и протирая рукой заспанные глаза. — Тут ужасно жарко, вам так не кажется?
— Прохладнее здесь не станет, — сказал Стив, глядя в глаза Ричарду. Тот коротко взглянул на пальцы Стива, лежащие на руке Иден. Он заметил этот собственнический жест и, очевидно, решил, что лучше не обращать внимание на то, что место Колина занял Стив. Ведь, в конце концов, если муж не сумел защитить ее, Стивен по крайней мере может попытаться.
Черт, Стив прекрасно понимал, что у него есть кое-какие шансы выпутаться из этой передряги, но пока не знал, как именно это сделать. Однако своим спутникам он об этом сказать не мог. Колин, наверное, снова разрыдается, и тогда их тюремщики почувствуют такое отвращение, что тут же всех убьют. Нет, он будет молчать.
Вытянув ноги далеко вперед, так что они перегородили почти половину маленькой хижины, Стив спокойно сказал:
— Если они принесут нам еду, это будет хорошим знаком. Что бы ни случилось, сохраняйте спокойствие и будьте бдительны, пока мы не придумаем, что делать дальше.
Ричард молча кивнул, а Колин уставился на Стива во все глаза. Стив посмотрел вниз и слегка нахмурился, когда Иден зашевелилась. Ему ужасно хотелось откинуть с ее лица длинный вьющийся локон, но он удержался. Она спала крепко. Это было очень хорошо. Стиву и самому хотелось немного поспать, но он не осмеливался.
Стив был не очень удивлен, когда Иден, проснувшись, отодвинулась от него. Ее быстрый взгляд был более чем красноречивым.
— Я… я, наверное, все-таки заснула, — пробормотала она, скользнув по его лицу легким, как крыло бабочки, взглядом. — Я и не думала, что после такого смогу уснуть.
Стив пожал плечами.
— Это хорошо, что ты поспала.
Сидящий в другом углу хижины Колин, казалось, ничего не замечал. Он сел, выпрямив спину.
— Мы вроде… разговаривали.
Иден вовсе не удивилась, а лишь с улыбкой откинула волосы со лба.
— Прекрасно. Надеюсь, вы изобрели какой-нибудь способ выбраться отсюда целыми и невредимыми?
Это было совсем не то, что Стив ожидал от нее услышать, и он ухмыльнулся. Сегодня она была не такой пугливой, как прошлым вечером. Это тоже было хорошим знаком. Истерики всегда действовали ему на нервы.
— Мы надеялись, — протянул он, — что ты подкинешь нам какую-нибудь идейку.
Она посмотрела прямо ему в глаза своими огромными голубыми озерами.
— Вообще-то, думаю, у меня есть одна идея. — И, словно боясь, что он перебьет ее на полуслове или начнет вдруг смеяться, Иден затараторила: — Ты напророчишь им страшную кару, если они убьют нас. Они тебе поверят? Я имею в виду, один из них назвал тебя Эль Ягуар, разве нет?
— Боже, ты что, все еще веришь в волшебные сказки, да? — Стив нахмурился. — Если говорить честно, я не уверен, что это сработает, Златовласка. Они, видимо, не очень-то обеспокоены моей репутацией. Иначе не посадили бы меня в этот курятник вместе со всеми вами. Не думаю, что они примут мои слова всерьез, если я вдруг скажу им, что на их поля налетит саранча или их тела покроются язвами, если они по своей глупости решат убить нас.
— Ты вызвал дождь, — напомнила Иден, — и наверняка делал и другие вещи, потому тебя и стали звать Эль Ягуаром. Ведь индейцы оставили тебя в покое. Сделай же что-нибудь! Сделай так, чтобы пошел дождь! Или чтобы дождя не было… Инсценируй припадок, в конце концов!
— Черт, да я могу вызвать дождь из лягушек, в то время как сам буду валяться в припадке, но это вовсе не значит, что они нас отпустят. Вероятнее всего, они просто немного развлекутся, прежде чем… — Он умолк и поморщился. Вовсе не обязательно вдаваться в подробности.
Та голова на шесте ясно говорила о том, что могут сделать с белыми людьми эти индейцы:
— А как же Джон Картер? — неожиданно спросил Ричард. — Не думаете, что он сможет нам помочь?
Стив подобрал с пола тоненькую веточку и некоторое время лениво ковырял ею землю.
— Я думал об этом. Даже если бы он знал, где мы, сомневаюсь, что он смог бы что-нибудь сделать. Он говорил, что привел с собой людей, однако я так их и не увидел. Кроме Пако, с ним никого не было.
— Пако?..
Голос Иден заставил Стива поднять голову.
— Да, похоже, его так и не съел крокодил.
Иден смотрела на него с нескрываемым недоверием.
— Но я слышала… я видела кровь на остатках его разорванной рубашки. Где же он был?
Пожав плечами, Стив пробормотал:
— Когда в следующий раз увидишь его, сама спросишь. Иден закрыла лицо ладонями.
— Все это настолько путано и странно… Все не так. Будто бы я стараюсь собрать мозаику, но не знаю, куда поместить все кусочки. — Она подняла голову и встретилась взглядом со Стивом. — Тут происходит что-то странное, но что…
— А то, что мы сидим всей кучей в этой вонючей хижине и ждем, когда нас казнят, тебе не кажется странным? — спокойно спросил Стив. — С тобой действительно сложно и меть дело.
— Не будь смешным! Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
Стив пожал плечами и отвел глаза.
— Давай вернемся к той ситуации, в которой мы оказались сейчас, ты не возражаешь? Может, в конце концов, твоя идея не так уж и плоха.
— Вероятность того, что она сработает, существует, — медленно проговорил Ричард, — если нам удастся придумать какой-нибудь фокус.
— То, что мы решим предпринять, должно быть действенным на все сто. Потому что дважды такой шанс не повторяется.
Никто ему не возразил. Да и что тут возразишь…
Иден с грустью смотрела на маленькую мисочку из черепашьего панциря.
— Что это такое?
Едва взглянув на нее, Стив ответил:
— Зака. Попробуй. На вкус она очень даже ничего. Она колебалась несколько мгновений, затем поднесла миску к губам. Содержимое оказалось довольно жидким, но при этом зернистым и сладким — в общем, все не так плохо, как Иден ожидала. Она удивленно подняла глаза: