Страница:
– Право на борт! Идём домой!
Не успел Хардеген произнести эти слова, как ему доложили:
– Цель справа на траверзе.
– Это, видно, одиночка. Сразу бросится бежать, как заметит нас, – как бы мимоходом бросил Хардеген.
Тем временем стало светать. В любой момент неизвестное судно могло заметить подводную лодку. А погрузиться Хардеген пока не мог, в этих местах было мелко.
Силуэт, выплывавший на фоне все ещё тёмного западного небосклона, становился всё больше и больше.
«У шкипера этого старого корыта крепкие нервы, – подумал Хардеген. – Он и не думает спасаться бегством.
Внешне судно напоминало китобойную фабрику, и Хардеген оценил его в 16 000 тонн. Но у него не осталось ни одной торпеды. Что же делать?
– Механик, поторопитесь там с левым дизелем. Как только наладите, давайте оба полный без дальнейших приказаний. Механик, выжмите из них все что сможете.
– Есть!
Им не надо было долго объяснять.
Гигантское судно продолжало идти прямо на лодку, которая не могла ни погрузиться здесь, ни уйти на скорости. Верхние вахтенные нервно сжимали поручни. Колосс надвигался, становился всё ближе и ближе. Нос, разрезавший волны, вызывал ассоциации с жующими челюстями допотопного монстра. 300 метров… 280… 250… 200 метров…
В последнюю минуту механик извернулся-таки. Левый дизель ожил и заработал на полную мощность. Но китобой не отставал, держась в паре сотен метров. Тем временем море стало неспокойным, и, как ни любил Хардеген прибегнуть к пушкам, сейчас это было невозможным. И море оставалось мелким. Каждые несколько секунд на мостик поступали сообщения о промерах дна.
Хардеген выпустил несколько сигнальных ракет в сторону китобоя, но на его капитана маленький фейерверк не произвёл ни малейшего впечатления. Его радиостанция не умолкала, сообщая о движении лодки и её позиции.
«Подводная лодка, – передала радиостанция, – должно быть, израсходовала боеприпасы, поскольку не делает никаких попыток атаковать».
«Даже если бы у меня и осталась торпеда, – подумал Хардеген, – что толку одна торпеда на шестнадцатитысячник? Да потом ещё эсминцы и самолёты налетели бы, как осы».
Уже вполне рассвело.
– Могло бы быть весело, если бы не было опасно, – сказал Хардеген. – Внимательнее смотреть, нет ли самолётов, и наблюдать за горизонтом.
Метр за метром лодка стала уходить.
Через некоторое время китобой стал понимать, что дальнейшее преследование бесполезно, и изменил курс. В этот же момент над горизонтом появились самолёты.
– Ещё сотня метров – и мы будем на глубокой воде, – крикнул на мостик штурман.
Прошли сотню метров, другую, самолёты угрожающе увеличивались в размерах. Лодка была нормально удифферентована, готовая срочно погрузиться в любой момент, и, когда самолёты уже собрались было атаковать её, она с ходу ушла под воду и исчезла в спасительной глубине.
Перед погружением радист в последний раз услышал поражённый танкер:
«SOS! SOS! Срочно. Быстро тонем».
Наступил вечер, прежде чем Хардеген рискнул высунуться из воды, готовый в любой момент срочно погрузиться. Всплыли как раз под грозовыми тучами, среди дождя, порывов ветра, вспышек молний.
– Как раз то, что прописал доктор! – весело заметил Шретер.
– Прямо-таки театральный финал операции «Paukenschlag», – отреагировал Хардеген.
Он ещё не знал, что это на самом деле пролог, за которым последуют опасности и тяжёлые потери, над которыми пока что навис покров неизвестности, как и над будущим «серых волков» океана.
Хардеген потопил 53 000 тонн. Две другие лодки потопили вместе 75 000 тонн. Всего в ходе операции «Paukenschlag» в американских и канадских водах было потоплено восемнадцать судов водоизмещением 125 000 тонн.
«Противолодочная оборона была в зачаточном состоянии. Она неорганизованна и там, где мы сталкивались с нею, выглядела неподготовленной и неэффективной», – скромно докладывал Хардеген.
Его тем временем наградили Рыцарским крестом. Но чуткое ухо его адмирала не могло не услышать скрытый подтекст в словах Хардегена: мол, впредь на этих богатых и сочных пастбищах уже, возможно, и не удастся порезвиться, так что зря направили на операцию «Paukenschlag» так мало лодок.
Но Дениц был – или казался – довольным.
Во время следующей операции у американских берегов Хардеген увидел, что ситуация сильно изменилась…
Основные судоходные пути охранялись патрульными кораблями, широкие пространства над морем патрулировались самолётами, появилось множество ловушек для лодок, готовых поймать ненавистную «нацистскую подводную лодку» и пустить её на дно.
В один из вечеров Хардеген атаковал маленький и с виду беззащитный сухогруз. Судно так дымило, что его трудно было не заметить, и оно поплатилось за свою неосмотрительность. Торпеда поразила его в корму.
– С него хватит, – сказал Шретер, который теперь стал старпомом у Хардегена.
С ним согласился и Хардеген. Каково же было их удивление, когда они увидели, что маленькое судёнышко и не думает удирать из опасных вод. Да, оно немного накренилось, появилось немного огня. И только. Команда, казалось, не особенно торопилась спускать шлюпки. То есть они спускали, но делали это настолько неторопливо, словно покидать тонущее судно было для них самым естественным делом. Странно, очень странно.
– То ли у этим ребят нервы, как у носорогов, то ли…
– Орудия к бою! – приказал Хардеген, не отрывая глаз от противника.
Он заметил, что судно продолжает медленно двигаться, чуть поменяло курс и сейчас шло прямо на лодку. Хардеген счёл за лучшее уходить полным ходом. Не успел он отдать приказ, как на подозрительном судне попадали маскировочные щиты, брезентовые покрытия, сразу стали видны пушки, и на лодку обрушился град снарядов и пуль. Некоторые пришлись по цели, и Хардеген вздрогнул, словно его ударили тысячью ножей: уязвимый прочный корпус мог не выдержать этого шквала. Рядом с ним со стоном упал курсант.
Потом пошли глубинные бомбы.[24] Море гудело и пенилось. Фонтаны воды поднимались к небу. Лодку швыряло как пробку в кипящей воде.
На мостике среди свиста пуль и грохота надводных и подводных взрывов оставались только командир и Шретер, оглохшие от этого ада. Красные, зелёные и белые трассирующие снаряды старались достать их. Постепенно, однако, по мере увеличения дистанции, стрельба стала вначале спорадической, а затем прекратилась.
Внимание Хардегена сосредоточилось на молодом курсанте, раненом рядом с ним. Его осторожно спустили в лодку. Правую ногу почти оторвало снарядом, который прошил ограждение мостика. Курсанту вкололи двойную дозу морфия. Он лежал, ни на что не жалуясь и, видимо, успокоенный.
– Судно, судно, – заговорил он, когда над ним наклонился Хардеген, – надо от него отделаться.
Шретер кашлянул и полез за носовым платком.
Тем временем «группа паники» с корабля-ловушки уже вернулась обратно на борт. Хардеген, уже погрузившийся, осторожно подбирался к своему необычному противнику.
Когда торпеда попала в цель, курсант закрыл глаза. Взрыв вызвал детонацию глубинных бомб, сложенных в корме, и снарядов, лежавших у орудий. Корабль разнесло на куски.
Вскоре Хардеген получил ещё одно доказательство, что американцы всерьёз озаботились подводной угрозой и приняли энергичные меры по её отражению.
После того как он атаковал танкер, который запылал как факел, гидрофоны зарегистрировали быстро приближающийся пронзительный звук винтов. Хардеген увидел маленький охотник за подводными лодками, идущий прямо на его перископ. Это был весьма проворный катер. Он проскочил близко над лодкой и сбросил глубинные бомбы. Хардеген успел увидеть в перископ, что катер готовится сбросить новую партию глубинных бомб, развернувшись на обратный курс. Пришлось уйти на глубину, оставив танкер, который пылал, но не погружался. На последний удар времени уже не было.
Да, у берегов США обстановка здорово изменилась. Куда бы Хардеген ни шёл, везде он натыкался на эсминцы и самолёты. Но это не отваживало его от охоты, он продолжал искать подходы к портам в поисках добычи. И прежде всего его интересовали танкеры и танкеры. Потому что горючее – это артериальная кровь современной войны.
Одной из его следующих жертв оказался танкер, который был торпедирован и охвачен пламенем в непосредственной близости от фешенебельного курортного пляжа Джексонвил-Бич, топливо из него растеклось и покрыло большую площадь. Прилетели самолёты, за ними пришли эсминцы. Море здесь было до неприятного мелким, и Хардеген не нашёл ничего лучшего, как затаиться на грунте и изредка, если позволяла обстановка, осторожно менять позицию.
На мелководье и эффект глубинных бомб был соответственно чувствительнее. В лодку стала поступать вода, начала подтравливать система сжатого воздуха. Ребёнок мог пальцем показать, где лежала лодка.
Новые бомбы, новые повреждения.
Внезапно лодка перестала двигаться. Глубинные бомбы вывели из строя оба электромотора.
– Механик, есть ли шансы сохранить шкуру? – спросил Хардеген.
– Не так много, командир. Но – пока живёшь – надейся. Эти ребята наверху тоже не без греха.
– М-м… На это нельзя полагаться. Готовим спасательные аппараты. Уничтожить все секретные материалы. Приготовиться к затоплению.
Но механика не смутили эти тревожные распоряжения командира. Он бросил на командира уверенный и спокойный взгляд и как ни в чём не бывало отправился делать свою работу, которая требовала от него и его людей высочайшего напряжения.
После нескольких часов работы они сделали все что надо, и электромоторы вновь заработали.
Последней торпедой поразили грузовое судно. Пушка тоже сказала своё слово. По дороге домой они несколько часов решетили судно-пятитысячник 20миллиметровами снарядами. Хардеген кружил вокруг него, обстреливая со всех сторон. И всё-таки потопил. Итог его операции составил 79 000 тонн. За что получил благодарность признательной нации и дубовые листья к Рыцарскому кресту.
ГЛАВА XIV
На «U-68» субботний день даже на позиции всегда рассматривался как предвыходной. В этот день выдавали бутылку холодного пива. Сам Мертен весьма обстоятельно относился к процессу. Он не считал за удовольствие выпить пива в одиночку. И все на лодке почти 160 часов ждали этого момента.
Итак, пиво раздали. Мертен стоял на мостике. И, собираясь сделать первый глоток, он услышал от вахтенного офицера:
– Там что-то любопытное, господин командир. Какой-то странный свет над морем.
Мертен вместо бутылки взял в руки ночной бинокль. В бинокль он различил две тускло светящиеся буквы V, а над ними – еле заметный силуэт. Несомненно, это были два транспорта, тяжело гружёные, шедшие без огней.
– По местам стоять к торпедной атаке! Приготовить торпедные аппараты к залпу тремя торпедами.
Вся команда действовала быстро, приказы выполнялись со скоростью, с какой электрический механизм реагирует на нажатие кнопки.
После того как «U-68» заняла удобную позицию для атаки и были обработаны все необходимые данные для производства залпа – собственная скорость хода, скорость цели, дистанция, угол и так далее, – последовала команда «пли».
Сердца людей застучали, как приглушённые барабаны. В тишине стало слышно тиканье секундомера, которым штурман засекал время движения торпед.
И вот – бах, бабах! – два взрыва подряд.
Две торпеды поразили второе судно. Третья торпеда прошла мимо цели. Но время ещё было. Мертен развернулся и произвёл выстрел из кормового торпедного аппарата по ведущему судну – решение и выстрел последовали молниеносно.
Взрыв. Судно воспламенилось. Команду десятитысячника охватила паника, люди спешно покидали судно, они бегали и кричали, как сумасшедшие.
– Это странно, очень странно. Наши благородные противники обычно не так легко теряют дух, – задумчиво произнёс Мертен.
– Они, видно, перед этим начитались жёлтой прессы о «проклятых подводных лодках», вот у них и сдают нервишки, – предположил вахтенный офицер.
– Может, и так, – ответил Мертен.
Ведущий сухогруз тонул, а второй, однако, держался на плаву, покачиваясь на волнах. Машины не работали, и он казался беспомощным, как раненый слон среди покачивающейся на ветру растительности джунглей.
Ночь поглотила переполненные спасательные шлюпки, спешно уходящие подальше от этих мест. Металлический шум уключин слышался в тишине всё тише и тише. Внезапно с «U-68» увидели на волнах вспышку света, потом раздался крик:
– Помогите! Помогите!
– Человек за бортом. Наверно, прыгнул за борт в спасательном жилете, с аварийным фонарём. Вон он, болтается на волнах, – сказал вахтенный офицер, указывая рукой.
– Некрасиво – оставить товарища в море, а самим смотаться, – недовольно заметил Мертен и развернул лодку в направлении спасающегося. Его вытащили на борт – седого старого моряка, лет шестидесяти, не меньше. Мертен протянул дрожащему моряку открытую, но ещё не начатую бутылку пива – отличное дортмундское пиво. Тот выпил прохладный напиток и немного пришёл в себя.
– Небось, думали, что конец? – вежливо поинтересовался Мертен, дружески ткнув моряка в бок.
– Да, сэр!
– Механик? – спросил Мертен, указывая на измазанную фуфайку.
– Да, сэр, точно.
Моряк поёжился.
– Вы не молодой уже, по-моему.
– Да, сэр. Шестьдесят девять стукнуло.
– Пора бы уже было и дома посидеть.
– Я так и собрался сделать в этом году. А тут ваша чёртова война, ну, меня и попросили поработать. Ну, я и записался опять, но…
Внезапно в голосе старого моряка послышались раздражение и злость… Он сидел в машинном отделении, когда раздался взрыв этой проклятой торпеды. Всё обрушилось, трубы зашипели, стали выбрасывать воду, горючее, масло и воздух. Одной трубой его придавило, но ему удалось освободиться. Он выскочил на палубу, но все шлюпки уже оказались вдали.
– Вот я и прыгнул в воду. Лишь бы подальше от этого жуткого судна.
– Спокойно, старина, – вежливо остановил его Мертен. – Куда торопиться, большие суда, как ваше, быстро не тонут. Тут я специалист и знаю, о чём говорю. Одной торпеды ему мало…
– Для него хватит!
Старый моряк снова задрожал и со стоном осел.
«Это от изнурения», – подумал Мертен. Заниматься стариком времени не было, но Мертен обратился к одному из матросов и велел принести бутылку коньяку.
– И настоящего, крепкого кофе. Как для ночной вахты.
Мертену предстояло прикончить повреждённый сухогруз. Поскольку лодка находилась слишком близко к берегам Панамы, то надо было потопить судно как можно скорее. Он медленно стал делать циркуляцию вокруг упрямого судна, выбирая позицию поудобнее. Находясь на дистанции в три сотни метров от судна, Мертен обратился к вахтенному офицеру:
– Хенерт, вот смотрите, вам это пригодится, когда у вас будет свой корабль. Чтобы поскорее потопить такое судно, надо попасть ему между двумя кормовыми трюмами, как раз под кормовой мачтой. Как вы знаете, там проходит такой туннель для вала винта. Стоит пойти туда воде, как эта посудина пойдёт на дно… Теперь смотрите…
Хенерт с вниманием слушал «урок».
Мертен отдал приказ.
Торпеда пошла. Но она не попала в точку, на которую указывал Мертен. Вместо этого она прошла за кормой судна, не причинив ему никакого вреда.
– Вот проклятая! – заругался Мертен. – Вы видели, эта скотина свернула с курса!
Ученик улыбнулся. «Надо же ему как-то оправдаться за такой ляп», – подумал он.
Но это не имело большого значения, так как судно стало тонуть, медленно но верно.
«U-68» находилась уже в тысяче метров от того места, где над судном сомкнулась вода. Море выглядело так, словно здесь ничего и не происходило. Мертен решил развернуться в сторону спасательных шлюпок. Ему хотелось перекинуться несколькими словами с капитаном судна. Когда он отдавал приказания, послышались снова панические выкрики, какие последовали за взрывом торпеды. Почему, подумал Мертен, никто не сделал попытки выловить старого машиниста? Почему они удирали от судна в такой горячке? В этом не было ни малейшего резона. Они что, боялись, что их перебьют в шлюпках? Или этому было какое-то другое объяснение? А если да, то какое?
Эти размышления несколько отложили отдачу новых приказов, и вовремя. Это спасло и лодку, и жизни Мертена и всей его команды.
Едва он повернул голову, чтобы отдать приказания рулевому и в дизельный отсек, как лодку потряс страшный взрыв – откуда-то снизу, со стороны океанского дна.
В тот же момент лодку буквально подбросило над водой. Мертен почувствовал, как мостик под ним привстал, словно лошадь, собравшаяся для прыжка через препятствие. Желудок у Мертена провалился до пяток. Он свалился с края ограждения рубки, где сидел, и приземлился на охающего старого механика.
Торпеда! Эта была первая мысль, промелькнувшая в голове. Будто в дурмане, как будто со стороны слушал он, как вслед за взрывом вода вырвалась столбом на поверхность и с грохотом рассыпалась. «Вот, значит, как это бывает, когда в тебя попадает торпеда», – подумал Мертен.
Он оторвался от старого янки, который в страхе вцепился в него. Огромным усилием воли он собрался. «Господи, – дошло до него, – мы ещё на плаву». Мертен уцепился за поручни мостика. Рука стала искать перископ. На месте, цел и невредим. Значит, это не сон. Кто же выстрелил по «U-68»? Где он? И что с его командой там, внутри лодки? Этот вопрос молнией высветился среди спутанных мыслей. Так, пора действовать, и действовать быстро.
– Там, внизу! – крикнул Мертен в лодку. – Что у вас там происходит?
– Командир, вы? – послышался робкий, неуверенный вопрос снизу, из темноты: все лампы полетели, а аварийное освещение ещё не заработало.
Потом последовали доклады – один за другим:
– Левый дизель вышел из строя.
– Оба дизеля вышли из строя.
– Электрика вышла из строя.
– Гирокомпас вышел из строя.
– Вода в лодку поступает? – отрывистым голосом сказал Мертен.
– Нет, командир, только погрузиться не сможем.
«Ничего себе – только, – подумал Мертен, криво усмехнувшись. – Вроде бы это так себе, пустячок».
– Хенерт, заступайте на вахту и смотрите внимательно, – приказал Мертен и поспешил вниз, чтобы его люди знали, что он действительно на месте.
Боже, что за хаос! Под ботинками хрустело стекло. Стекла приборов повылетали. Секстанты валялись на палубе. Осколки кофейных чашек, старого и любимого кофейника – немого друга по ночным вахтам, карты, бинокли, разбитая посуда… И среди всего этого хаоса стояли его люди, скорее недовольные, чем испуганные. С серьёзными лицами они взялись за ремонт и наведение порядка на лодке.
Мертен чувствовал вопросительный взгляд механика.
– Сам не знаю, что это было. Вероятно, торпеда. Механик, нельзя ли, чтобы дизель опять заработал? Надо. Второго такого случая лучше бы избежать.
Мертен быстро поднялся на мостик, и его взгляд упал на старого механика. «Конечно, он здесь. Где же ему ещё быть? – подумал он. – А я и забыл про старика».
Старик с трудом поднялся на ноги. Покачиваясь, прислонившись к ограждению мостика, он поднял глаза на Мертена и, встретившись с ним взглядом, протянул руку в сторону моря и произнёс:
– Ещё бы, пять тысяч тонн, сэр.
– Какие пять тысяч тонн? О чём вы? Я не понимаю, – сказал Мертен.
– Динамита, – со стоном произнёс старый механик.
– Что?!
– Пять тысяч тонн динамита, это был наш груз, сэр.
Такой был, помимо прочего, груз грузового судна «Сари», направлявшегося из США в район американского театра военных действий против Японии.
Случилось чудо: адский груз сразу не взорвался, хотя судно поразили две торпеды. Но, погружаясь все глубже, все большее давление воды испытывали на себе не только корпус судна, но и ящики с динамитом. И на глубине метров 700 800 динамит взорвался. Простыми словами не описать мощь этого взрыва. Но те, кто видели взрывы глубинных бомб, могут представить себе, на что это было похоже.
Мертен почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. А что бы случилось, если бы эта последняя торпеда чудесным образом не взбрыкнула и не прошла мимо цели, а угодила туда, куда ей было предназначено – в кормовой трюм?
Вот почему команда в такой панике покидала судно. Вот почему так напуган был старый моряк.
Первое судно называлось «Арденвор» и направлялось из Балтимора в Австралию через Панамский канал с грузом оружия, боеприпасов, танков и самолётов.
Занялись спешной перегрузкой торпед из контейнеров на верхней палубе в лодку. Через семьдесят минут первая торпеда пошла через торпедопогрузочный люк.
В этот момент наблюдатель по правому борту доложил о силуэте справа на траверзе. Корабль оказался быстрым – гораздо быстрее, чем ожидал Мертен. Вначале Мертен подумал, что это отставшее судно из конвоя, к которому принадлежали те другие суда.
Однако с открытым торпедопогрузочным люком Мертен не мог идти полным ходом, и ему пришлось довольствоваться малым ходом на параллельном курсе.
Время казалось вечностью, пока упрямая сигара убиралась с палубы и пролезала через люк. Люк ещё закрывался, а Мертен дал команду идти полным. На полном ходу Мертен пустился в преследование цели, которая к тому времени исчезла из вида.
Через некоторое время один из наблюдателей увидел точку на западе, точку света на фоне тёмного моря – бурун за кормой сухогруза.
Прошло ещё пятьдесят минут, и торпедисты доложили, что торпеда загружена в торпедный аппарат и что торпедный аппарат готов к выстрелу.
Но расстояние до судна уменьшалось черепашьими темпами, метр за метром.
Мертен собрал военный совет с участием штурмана и командира торпедистов.
Мертен собирался произвести выстрел. Хотя и дистанция была велика, и угол невыгодный, так что вероятность попадания оценивалась невысоко…
Но уже занимался день. На востоке цвет неба изменился. Полоски бледного, золотистого цвета предвещали появление солнца. А на фоне их по ещё спокойным водам двигалась его добыча. Капитан ещё наверняка сладко спал в своей койке, а кок уже, вероятно, готовил завтрак для него и его команды.
Все на борту «U-68» знали, что с каждой минутой лодка становилась всё более заметной на фоне светлеющего восточного небосклона.
Развернуться в сторону цели, чтобы уйти из вида, и потом нанести удар с подводного положения – это не давало никаких шансов на успех, потому что добыча двигалась слишком быстро. Так что не оставалось ничего другого, как наносить удар оттуда, где находишься.
– Шансов один против ста, – пробормотал Хенерт – скорее про себя, чем командиру.
Мертен, не отрывая глаз от сухогруза, скомандовал:
– Пли!
Лодка слегка вздрогнула, и торпеда отправилась в путь по кристально чистой воде Карибского моря. Малейший намёк на отклонение, мельчайшая ошибка в расчётах, самое незначительный сбой, вызванный неспокойным морем – и торпеда, последняя, которую можно использовать, пройдёт мимо цели.
Не успел Хардеген произнести эти слова, как ему доложили:
– Цель справа на траверзе.
– Это, видно, одиночка. Сразу бросится бежать, как заметит нас, – как бы мимоходом бросил Хардеген.
Тем временем стало светать. В любой момент неизвестное судно могло заметить подводную лодку. А погрузиться Хардеген пока не мог, в этих местах было мелко.
Силуэт, выплывавший на фоне все ещё тёмного западного небосклона, становился всё больше и больше.
«У шкипера этого старого корыта крепкие нервы, – подумал Хардеген. – Он и не думает спасаться бегством.
Внешне судно напоминало китобойную фабрику, и Хардеген оценил его в 16 000 тонн. Но у него не осталось ни одной торпеды. Что же делать?
– Механик, поторопитесь там с левым дизелем. Как только наладите, давайте оба полный без дальнейших приказаний. Механик, выжмите из них все что сможете.
– Есть!
Им не надо было долго объяснять.
Гигантское судно продолжало идти прямо на лодку, которая не могла ни погрузиться здесь, ни уйти на скорости. Верхние вахтенные нервно сжимали поручни. Колосс надвигался, становился всё ближе и ближе. Нос, разрезавший волны, вызывал ассоциации с жующими челюстями допотопного монстра. 300 метров… 280… 250… 200 метров…
В последнюю минуту механик извернулся-таки. Левый дизель ожил и заработал на полную мощность. Но китобой не отставал, держась в паре сотен метров. Тем временем море стало неспокойным, и, как ни любил Хардеген прибегнуть к пушкам, сейчас это было невозможным. И море оставалось мелким. Каждые несколько секунд на мостик поступали сообщения о промерах дна.
Хардеген выпустил несколько сигнальных ракет в сторону китобоя, но на его капитана маленький фейерверк не произвёл ни малейшего впечатления. Его радиостанция не умолкала, сообщая о движении лодки и её позиции.
«Подводная лодка, – передала радиостанция, – должно быть, израсходовала боеприпасы, поскольку не делает никаких попыток атаковать».
«Даже если бы у меня и осталась торпеда, – подумал Хардеген, – что толку одна торпеда на шестнадцатитысячник? Да потом ещё эсминцы и самолёты налетели бы, как осы».
Уже вполне рассвело.
– Могло бы быть весело, если бы не было опасно, – сказал Хардеген. – Внимательнее смотреть, нет ли самолётов, и наблюдать за горизонтом.
Метр за метром лодка стала уходить.
Через некоторое время китобой стал понимать, что дальнейшее преследование бесполезно, и изменил курс. В этот же момент над горизонтом появились самолёты.
– Ещё сотня метров – и мы будем на глубокой воде, – крикнул на мостик штурман.
Прошли сотню метров, другую, самолёты угрожающе увеличивались в размерах. Лодка была нормально удифферентована, готовая срочно погрузиться в любой момент, и, когда самолёты уже собрались было атаковать её, она с ходу ушла под воду и исчезла в спасительной глубине.
Перед погружением радист в последний раз услышал поражённый танкер:
«SOS! SOS! Срочно. Быстро тонем».
Наступил вечер, прежде чем Хардеген рискнул высунуться из воды, готовый в любой момент срочно погрузиться. Всплыли как раз под грозовыми тучами, среди дождя, порывов ветра, вспышек молний.
– Как раз то, что прописал доктор! – весело заметил Шретер.
– Прямо-таки театральный финал операции «Paukenschlag», – отреагировал Хардеген.
Он ещё не знал, что это на самом деле пролог, за которым последуют опасности и тяжёлые потери, над которыми пока что навис покров неизвестности, как и над будущим «серых волков» океана.
Хардеген потопил 53 000 тонн. Две другие лодки потопили вместе 75 000 тонн. Всего в ходе операции «Paukenschlag» в американских и канадских водах было потоплено восемнадцать судов водоизмещением 125 000 тонн.
«Противолодочная оборона была в зачаточном состоянии. Она неорганизованна и там, где мы сталкивались с нею, выглядела неподготовленной и неэффективной», – скромно докладывал Хардеген.
Его тем временем наградили Рыцарским крестом. Но чуткое ухо его адмирала не могло не услышать скрытый подтекст в словах Хардегена: мол, впредь на этих богатых и сочных пастбищах уже, возможно, и не удастся порезвиться, так что зря направили на операцию «Paukenschlag» так мало лодок.
Но Дениц был – или казался – довольным.
Во время следующей операции у американских берегов Хардеген увидел, что ситуация сильно изменилась…
Основные судоходные пути охранялись патрульными кораблями, широкие пространства над морем патрулировались самолётами, появилось множество ловушек для лодок, готовых поймать ненавистную «нацистскую подводную лодку» и пустить её на дно.
В один из вечеров Хардеген атаковал маленький и с виду беззащитный сухогруз. Судно так дымило, что его трудно было не заметить, и оно поплатилось за свою неосмотрительность. Торпеда поразила его в корму.
– С него хватит, – сказал Шретер, который теперь стал старпомом у Хардегена.
С ним согласился и Хардеген. Каково же было их удивление, когда они увидели, что маленькое судёнышко и не думает удирать из опасных вод. Да, оно немного накренилось, появилось немного огня. И только. Команда, казалось, не особенно торопилась спускать шлюпки. То есть они спускали, но делали это настолько неторопливо, словно покидать тонущее судно было для них самым естественным делом. Странно, очень странно.
– То ли у этим ребят нервы, как у носорогов, то ли…
– Орудия к бою! – приказал Хардеген, не отрывая глаз от противника.
Он заметил, что судно продолжает медленно двигаться, чуть поменяло курс и сейчас шло прямо на лодку. Хардеген счёл за лучшее уходить полным ходом. Не успел он отдать приказ, как на подозрительном судне попадали маскировочные щиты, брезентовые покрытия, сразу стали видны пушки, и на лодку обрушился град снарядов и пуль. Некоторые пришлись по цели, и Хардеген вздрогнул, словно его ударили тысячью ножей: уязвимый прочный корпус мог не выдержать этого шквала. Рядом с ним со стоном упал курсант.
Потом пошли глубинные бомбы.[24] Море гудело и пенилось. Фонтаны воды поднимались к небу. Лодку швыряло как пробку в кипящей воде.
На мостике среди свиста пуль и грохота надводных и подводных взрывов оставались только командир и Шретер, оглохшие от этого ада. Красные, зелёные и белые трассирующие снаряды старались достать их. Постепенно, однако, по мере увеличения дистанции, стрельба стала вначале спорадической, а затем прекратилась.
Внимание Хардегена сосредоточилось на молодом курсанте, раненом рядом с ним. Его осторожно спустили в лодку. Правую ногу почти оторвало снарядом, который прошил ограждение мостика. Курсанту вкололи двойную дозу морфия. Он лежал, ни на что не жалуясь и, видимо, успокоенный.
– Судно, судно, – заговорил он, когда над ним наклонился Хардеген, – надо от него отделаться.
Шретер кашлянул и полез за носовым платком.
Тем временем «группа паники» с корабля-ловушки уже вернулась обратно на борт. Хардеген, уже погрузившийся, осторожно подбирался к своему необычному противнику.
Когда торпеда попала в цель, курсант закрыл глаза. Взрыв вызвал детонацию глубинных бомб, сложенных в корме, и снарядов, лежавших у орудий. Корабль разнесло на куски.
Вскоре Хардеген получил ещё одно доказательство, что американцы всерьёз озаботились подводной угрозой и приняли энергичные меры по её отражению.
После того как он атаковал танкер, который запылал как факел, гидрофоны зарегистрировали быстро приближающийся пронзительный звук винтов. Хардеген увидел маленький охотник за подводными лодками, идущий прямо на его перископ. Это был весьма проворный катер. Он проскочил близко над лодкой и сбросил глубинные бомбы. Хардеген успел увидеть в перископ, что катер готовится сбросить новую партию глубинных бомб, развернувшись на обратный курс. Пришлось уйти на глубину, оставив танкер, который пылал, но не погружался. На последний удар времени уже не было.
Да, у берегов США обстановка здорово изменилась. Куда бы Хардеген ни шёл, везде он натыкался на эсминцы и самолёты. Но это не отваживало его от охоты, он продолжал искать подходы к портам в поисках добычи. И прежде всего его интересовали танкеры и танкеры. Потому что горючее – это артериальная кровь современной войны.
Одной из его следующих жертв оказался танкер, который был торпедирован и охвачен пламенем в непосредственной близости от фешенебельного курортного пляжа Джексонвил-Бич, топливо из него растеклось и покрыло большую площадь. Прилетели самолёты, за ними пришли эсминцы. Море здесь было до неприятного мелким, и Хардеген не нашёл ничего лучшего, как затаиться на грунте и изредка, если позволяла обстановка, осторожно менять позицию.
На мелководье и эффект глубинных бомб был соответственно чувствительнее. В лодку стала поступать вода, начала подтравливать система сжатого воздуха. Ребёнок мог пальцем показать, где лежала лодка.
Новые бомбы, новые повреждения.
Внезапно лодка перестала двигаться. Глубинные бомбы вывели из строя оба электромотора.
– Механик, есть ли шансы сохранить шкуру? – спросил Хардеген.
– Не так много, командир. Но – пока живёшь – надейся. Эти ребята наверху тоже не без греха.
– М-м… На это нельзя полагаться. Готовим спасательные аппараты. Уничтожить все секретные материалы. Приготовиться к затоплению.
Но механика не смутили эти тревожные распоряжения командира. Он бросил на командира уверенный и спокойный взгляд и как ни в чём не бывало отправился делать свою работу, которая требовала от него и его людей высочайшего напряжения.
После нескольких часов работы они сделали все что надо, и электромоторы вновь заработали.
Последней торпедой поразили грузовое судно. Пушка тоже сказала своё слово. По дороге домой они несколько часов решетили судно-пятитысячник 20миллиметровами снарядами. Хардеген кружил вокруг него, обстреливая со всех сторон. И всё-таки потопил. Итог его операции составил 79 000 тонн. За что получил благодарность признательной нации и дубовые листья к Рыцарскому кресту.
ГЛАВА XIV
В Карибском море. История с динамитом
Оперативная сводка. Весна 1942 года.
Самой примечательной чертой битвы у американских берегов стало уничтожение большого количества танкеров. Хэмптон-Роудз, Северная Каролина и мыс Хаттерас – вот места, где преимущественно атаковали подводные лодки, где проходили пути неохраняемых танкеров. Мобильный нефтепровод, проложенный Союзниками через океан, начинался в карибском бассейне. Туда Дениц и послал новые, большие лодки, и среди них «U-68» (под командованием Мертена).
За период с 15 января по 10 мая потери Союзников на американском театре боевых действий составили 303 судна общим водоизмещением 2 015 252 тонны. 112 из этих судов (водоизмещением 927 000 тонн) составляли танкеры. Дениц рассматривал эти потери танкерного флота не просто как нанесение потерь судоходству противника, но, что было более важным, как удар по американским программам производства вооружений и судостроения. С другой стороны, американская система рационализации, несмотря на огромные потери в нефти, представляла огромную опасность для Германии. Очень немногие в германском руководстве в полной мере оценивали масштаб этой опасности. Пока немецкая педантичность проявляла свою неспособность отойти от старых, хорошо проверенных методов (подводные лодки, например, строились и оснащались так же, как в мирное время), американцы импровизировали, производили упрощения, стандартизацию и переходили к массовому производству – и в судостроении точно так же, как и во всём прочем.
* * *
Подводная лодка «U-68» находилась в 60 милях от Панамского канала. Когда день закончился и сразу, без сумерек, наступила темнота, жара в лодке продолжала держаться, как в теплице. По интенсивности жары все дни ничем не отличались друг от друга. Этот конкретный день оказался субботним.На «U-68» субботний день даже на позиции всегда рассматривался как предвыходной. В этот день выдавали бутылку холодного пива. Сам Мертен весьма обстоятельно относился к процессу. Он не считал за удовольствие выпить пива в одиночку. И все на лодке почти 160 часов ждали этого момента.
Итак, пиво раздали. Мертен стоял на мостике. И, собираясь сделать первый глоток, он услышал от вахтенного офицера:
– Там что-то любопытное, господин командир. Какой-то странный свет над морем.
Мертен вместо бутылки взял в руки ночной бинокль. В бинокль он различил две тускло светящиеся буквы V, а над ними – еле заметный силуэт. Несомненно, это были два транспорта, тяжело гружёные, шедшие без огней.
– По местам стоять к торпедной атаке! Приготовить торпедные аппараты к залпу тремя торпедами.
Вся команда действовала быстро, приказы выполнялись со скоростью, с какой электрический механизм реагирует на нажатие кнопки.
После того как «U-68» заняла удобную позицию для атаки и были обработаны все необходимые данные для производства залпа – собственная скорость хода, скорость цели, дистанция, угол и так далее, – последовала команда «пли».
Сердца людей застучали, как приглушённые барабаны. В тишине стало слышно тиканье секундомера, которым штурман засекал время движения торпед.
И вот – бах, бабах! – два взрыва подряд.
Две торпеды поразили второе судно. Третья торпеда прошла мимо цели. Но время ещё было. Мертен развернулся и произвёл выстрел из кормового торпедного аппарата по ведущему судну – решение и выстрел последовали молниеносно.
Взрыв. Судно воспламенилось. Команду десятитысячника охватила паника, люди спешно покидали судно, они бегали и кричали, как сумасшедшие.
– Это странно, очень странно. Наши благородные противники обычно не так легко теряют дух, – задумчиво произнёс Мертен.
– Они, видно, перед этим начитались жёлтой прессы о «проклятых подводных лодках», вот у них и сдают нервишки, – предположил вахтенный офицер.
– Может, и так, – ответил Мертен.
Ведущий сухогруз тонул, а второй, однако, держался на плаву, покачиваясь на волнах. Машины не работали, и он казался беспомощным, как раненый слон среди покачивающейся на ветру растительности джунглей.
Ночь поглотила переполненные спасательные шлюпки, спешно уходящие подальше от этих мест. Металлический шум уключин слышался в тишине всё тише и тише. Внезапно с «U-68» увидели на волнах вспышку света, потом раздался крик:
– Помогите! Помогите!
– Человек за бортом. Наверно, прыгнул за борт в спасательном жилете, с аварийным фонарём. Вон он, болтается на волнах, – сказал вахтенный офицер, указывая рукой.
– Некрасиво – оставить товарища в море, а самим смотаться, – недовольно заметил Мертен и развернул лодку в направлении спасающегося. Его вытащили на борт – седого старого моряка, лет шестидесяти, не меньше. Мертен протянул дрожащему моряку открытую, но ещё не начатую бутылку пива – отличное дортмундское пиво. Тот выпил прохладный напиток и немного пришёл в себя.
– Небось, думали, что конец? – вежливо поинтересовался Мертен, дружески ткнув моряка в бок.
– Да, сэр!
– Механик? – спросил Мертен, указывая на измазанную фуфайку.
– Да, сэр, точно.
Моряк поёжился.
– Вы не молодой уже, по-моему.
– Да, сэр. Шестьдесят девять стукнуло.
– Пора бы уже было и дома посидеть.
– Я так и собрался сделать в этом году. А тут ваша чёртова война, ну, меня и попросили поработать. Ну, я и записался опять, но…
Внезапно в голосе старого моряка послышались раздражение и злость… Он сидел в машинном отделении, когда раздался взрыв этой проклятой торпеды. Всё обрушилось, трубы зашипели, стали выбрасывать воду, горючее, масло и воздух. Одной трубой его придавило, но ему удалось освободиться. Он выскочил на палубу, но все шлюпки уже оказались вдали.
– Вот я и прыгнул в воду. Лишь бы подальше от этого жуткого судна.
– Спокойно, старина, – вежливо остановил его Мертен. – Куда торопиться, большие суда, как ваше, быстро не тонут. Тут я специалист и знаю, о чём говорю. Одной торпеды ему мало…
– Для него хватит!
Старый моряк снова задрожал и со стоном осел.
«Это от изнурения», – подумал Мертен. Заниматься стариком времени не было, но Мертен обратился к одному из матросов и велел принести бутылку коньяку.
– И настоящего, крепкого кофе. Как для ночной вахты.
Мертену предстояло прикончить повреждённый сухогруз. Поскольку лодка находилась слишком близко к берегам Панамы, то надо было потопить судно как можно скорее. Он медленно стал делать циркуляцию вокруг упрямого судна, выбирая позицию поудобнее. Находясь на дистанции в три сотни метров от судна, Мертен обратился к вахтенному офицеру:
– Хенерт, вот смотрите, вам это пригодится, когда у вас будет свой корабль. Чтобы поскорее потопить такое судно, надо попасть ему между двумя кормовыми трюмами, как раз под кормовой мачтой. Как вы знаете, там проходит такой туннель для вала винта. Стоит пойти туда воде, как эта посудина пойдёт на дно… Теперь смотрите…
Хенерт с вниманием слушал «урок».
Мертен отдал приказ.
Торпеда пошла. Но она не попала в точку, на которую указывал Мертен. Вместо этого она прошла за кормой судна, не причинив ему никакого вреда.
– Вот проклятая! – заругался Мертен. – Вы видели, эта скотина свернула с курса!
Ученик улыбнулся. «Надо же ему как-то оправдаться за такой ляп», – подумал он.
Но это не имело большого значения, так как судно стало тонуть, медленно но верно.
«U-68» находилась уже в тысяче метров от того места, где над судном сомкнулась вода. Море выглядело так, словно здесь ничего и не происходило. Мертен решил развернуться в сторону спасательных шлюпок. Ему хотелось перекинуться несколькими словами с капитаном судна. Когда он отдавал приказания, послышались снова панические выкрики, какие последовали за взрывом торпеды. Почему, подумал Мертен, никто не сделал попытки выловить старого машиниста? Почему они удирали от судна в такой горячке? В этом не было ни малейшего резона. Они что, боялись, что их перебьют в шлюпках? Или этому было какое-то другое объяснение? А если да, то какое?
Эти размышления несколько отложили отдачу новых приказов, и вовремя. Это спасло и лодку, и жизни Мертена и всей его команды.
Едва он повернул голову, чтобы отдать приказания рулевому и в дизельный отсек, как лодку потряс страшный взрыв – откуда-то снизу, со стороны океанского дна.
В тот же момент лодку буквально подбросило над водой. Мертен почувствовал, как мостик под ним привстал, словно лошадь, собравшаяся для прыжка через препятствие. Желудок у Мертена провалился до пяток. Он свалился с края ограждения рубки, где сидел, и приземлился на охающего старого механика.
Торпеда! Эта была первая мысль, промелькнувшая в голове. Будто в дурмане, как будто со стороны слушал он, как вслед за взрывом вода вырвалась столбом на поверхность и с грохотом рассыпалась. «Вот, значит, как это бывает, когда в тебя попадает торпеда», – подумал Мертен.
Он оторвался от старого янки, который в страхе вцепился в него. Огромным усилием воли он собрался. «Господи, – дошло до него, – мы ещё на плаву». Мертен уцепился за поручни мостика. Рука стала искать перископ. На месте, цел и невредим. Значит, это не сон. Кто же выстрелил по «U-68»? Где он? И что с его командой там, внутри лодки? Этот вопрос молнией высветился среди спутанных мыслей. Так, пора действовать, и действовать быстро.
– Там, внизу! – крикнул Мертен в лодку. – Что у вас там происходит?
– Командир, вы? – послышался робкий, неуверенный вопрос снизу, из темноты: все лампы полетели, а аварийное освещение ещё не заработало.
Потом последовали доклады – один за другим:
– Левый дизель вышел из строя.
– Оба дизеля вышли из строя.
– Электрика вышла из строя.
– Гирокомпас вышел из строя.
– Вода в лодку поступает? – отрывистым голосом сказал Мертен.
– Нет, командир, только погрузиться не сможем.
«Ничего себе – только, – подумал Мертен, криво усмехнувшись. – Вроде бы это так себе, пустячок».
– Хенерт, заступайте на вахту и смотрите внимательно, – приказал Мертен и поспешил вниз, чтобы его люди знали, что он действительно на месте.
Боже, что за хаос! Под ботинками хрустело стекло. Стекла приборов повылетали. Секстанты валялись на палубе. Осколки кофейных чашек, старого и любимого кофейника – немого друга по ночным вахтам, карты, бинокли, разбитая посуда… И среди всего этого хаоса стояли его люди, скорее недовольные, чем испуганные. С серьёзными лицами они взялись за ремонт и наведение порядка на лодке.
Мертен чувствовал вопросительный взгляд механика.
– Сам не знаю, что это было. Вероятно, торпеда. Механик, нельзя ли, чтобы дизель опять заработал? Надо. Второго такого случая лучше бы избежать.
Мертен быстро поднялся на мостик, и его взгляд упал на старого механика. «Конечно, он здесь. Где же ему ещё быть? – подумал он. – А я и забыл про старика».
Старик с трудом поднялся на ноги. Покачиваясь, прислонившись к ограждению мостика, он поднял глаза на Мертена и, встретившись с ним взглядом, протянул руку в сторону моря и произнёс:
– Ещё бы, пять тысяч тонн, сэр.
– Какие пять тысяч тонн? О чём вы? Я не понимаю, – сказал Мертен.
– Динамита, – со стоном произнёс старый механик.
– Что?!
– Пять тысяч тонн динамита, это был наш груз, сэр.
Такой был, помимо прочего, груз грузового судна «Сари», направлявшегося из США в район американского театра военных действий против Японии.
Случилось чудо: адский груз сразу не взорвался, хотя судно поразили две торпеды. Но, погружаясь все глубже, все большее давление воды испытывали на себе не только корпус судна, но и ящики с динамитом. И на глубине метров 700 800 динамит взорвался. Простыми словами не описать мощь этого взрыва. Но те, кто видели взрывы глубинных бомб, могут представить себе, на что это было похоже.
Мертен почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. А что бы случилось, если бы эта последняя торпеда чудесным образом не взбрыкнула и не прошла мимо цели, а угодила туда, куда ей было предназначено – в кормовой трюм?
Вот почему команда в такой панике покидала судно. Вот почему так напуган был старый моряк.
Первое судно называлось «Арденвор» и направлялось из Балтимора в Австралию через Панамский канал с грузом оружия, боеприпасов, танков и самолётов.
Занялись спешной перегрузкой торпед из контейнеров на верхней палубе в лодку. Через семьдесят минут первая торпеда пошла через торпедопогрузочный люк.
В этот момент наблюдатель по правому борту доложил о силуэте справа на траверзе. Корабль оказался быстрым – гораздо быстрее, чем ожидал Мертен. Вначале Мертен подумал, что это отставшее судно из конвоя, к которому принадлежали те другие суда.
Однако с открытым торпедопогрузочным люком Мертен не мог идти полным ходом, и ему пришлось довольствоваться малым ходом на параллельном курсе.
Время казалось вечностью, пока упрямая сигара убиралась с палубы и пролезала через люк. Люк ещё закрывался, а Мертен дал команду идти полным. На полном ходу Мертен пустился в преследование цели, которая к тому времени исчезла из вида.
Через некоторое время один из наблюдателей увидел точку на западе, точку света на фоне тёмного моря – бурун за кормой сухогруза.
Прошло ещё пятьдесят минут, и торпедисты доложили, что торпеда загружена в торпедный аппарат и что торпедный аппарат готов к выстрелу.
Но расстояние до судна уменьшалось черепашьими темпами, метр за метром.
Мертен собрал военный совет с участием штурмана и командира торпедистов.
Мертен собирался произвести выстрел. Хотя и дистанция была велика, и угол невыгодный, так что вероятность попадания оценивалась невысоко…
Но уже занимался день. На востоке цвет неба изменился. Полоски бледного, золотистого цвета предвещали появление солнца. А на фоне их по ещё спокойным водам двигалась его добыча. Капитан ещё наверняка сладко спал в своей койке, а кок уже, вероятно, готовил завтрак для него и его команды.
Все на борту «U-68» знали, что с каждой минутой лодка становилась всё более заметной на фоне светлеющего восточного небосклона.
Развернуться в сторону цели, чтобы уйти из вида, и потом нанести удар с подводного положения – это не давало никаких шансов на успех, потому что добыча двигалась слишком быстро. Так что не оставалось ничего другого, как наносить удар оттуда, где находишься.
– Шансов один против ста, – пробормотал Хенерт – скорее про себя, чем командиру.
Мертен, не отрывая глаз от сухогруза, скомандовал:
– Пли!
Лодка слегка вздрогнула, и торпеда отправилась в путь по кристально чистой воде Карибского моря. Малейший намёк на отклонение, мельчайшая ошибка в расчётах, самое незначительный сбой, вызванный неспокойным морем – и торпеда, последняя, которую можно использовать, пройдёт мимо цели.