Hе секрет, что у нашей правящей верхушки слишком много разных льгот: они могут бесплатно пользоваться общественным транспортом, бесплатно выступать по телевизору, посещать курсы бухгалтеров, аттракционы в Парке Культуры и Отдыха, – словом, бесплатно жить…
Hе так давно в печать просочились сведения о закрытых курортах на лаптеморском побережье, а также о существовании в квартире Президента огромного туалета, уставленного унитазом и устланного линолеумом. Ходят упорные слухи о какой-то засекреченной бане из стекла и бетона, где моется фракция «Женщины России». Журналистов в баню не пускают…
Угнав для отвода глаз машину навоза, я приехал в деревню Большие Шишки и принялся расспрашивать у местных, где тут секретные объекты. Сердобольные старушки, поминутно хватаясь за сеpдце, уговаривали меня не ходить в сторону строительства. Причитали, что оттуда еще никто не возвращался.
Издалека видно было зарево от огромного газового факела. Я понял, что впереди дача Черномырдина, бывшего председателя Газпрома, и пошел на огонек через лес. Сперва по лицу хлестали ветки, потом начали хлестать сучья. Ерунда, думаю, только бы крапива не ужалила, это верная смерть.
Hу вот, наконец, я и на месте. В центре огромной, хорошо простреливаемой поляны расположилась двенадцатиэтажная вилла. Огромный ров, вырытый вокруг дома, доверху заполнен останками любопытных журналистов. Спрятавшись в кустах, я безуспешно пытался разглядеть окна первого этажа, возвышавшегося над верхушками сосен.
Неподалеку от усадьбы располагался огромный теннисный корт, на территории которого, по моим подсчетам, могли бы свободно разместиться две Голландии: одна Голландия по одну сторону сетки, другая – по другую. А после первого сета они могли бы поменяться местами.
Чуть в стороне я заметил домик поменьше – всего из пяти-шести этажей. Это была сторожка. Я постучал и попросил напиться. Сторож вынес из домика ковш из чистого золота, украшенный агатами, и, зачерпнув из бочки ледяную водку, подал мне.
– А чей, дедушка, домишко? – спросил я, прихлебывая из симпатичного ковшичка.
Дед не спеша оглянулся, оглядел двенадцатиэтажку от конька до подвала. (Я успел незаметно сунуть ковш в карман.) Обернувшись, он молвил:
– Это, милок, имение графьев Сосковцов. А что, нравится?…
Мы разговорились. Словоохотливый дед рассказал мне, что неподалеку находятся дачи министра обороны и министра внутренних дел. Сторожат их люди из специального подразделения – так называемые «черные тулупы». Это хорошо подготовленные люди, способные переносить любую жару, не снимая черных пуленепробиваемых полушубков.
Частенько туда наезжают всевозможные «шишки», чтобы поохотиться. Дюжие егеря загоняют высокопоставленного чиновника в заповедник, где его уже ждут животные. Hачальнику только и остается, что стрелять в них из ружья с близкого расстояния, кусаться и царапаться.
Я пошел дальше, чтобы воочию во всем убедиться, и вскоре наткнулся на целый поселок. Первой мне попалась дача председателя «Главалмаззолота» – дорожки аккуратно посыпаны золотым песочком, в палисаднике за небольшим золотым заборчиком цветут «золотые шары», ярко сияет крыша дома из тонкого листового золота, огромная кавказская овчарка беззлобно скалит золотые клыки, но о ней заботливо предупреждает небольшая золотая табличка на алмазных воротах.
Я заметил, что дачи чем-то неуловимо напоминают своих хозяев: у Чубайса, например, фасад и крыша выкрашены какой-то рыжей краской, у дачи Жириновского крыша съехала набок, у Черномырдина вокруг окон тонкие золотые наличники, а на заборе дачи Грачева сушился огромный ковер с вытканной на нем огромной звездой.
Hеожиданно путь мне преградил молоденький безусый генерал армии, который неторопливо и обстоятельно попросил меня удалиться.
Hе успел я как следует удалиться, как из кустов навстречу мне выскочила рота солдат. Солдаты оказались очень общительными. Они сразу же окружили меня и завалили вопросами – кто я таков, откуда, какого черта здесь шатаюсь? Потом, дружески похлопывая меня по шее, гостеприимно проводили к себе в дежурку, напоили какой-то жидкостью и несколькими ударами уложили меня в чулан.
Больше я ничего не помню.
© 1995 «Красная бурда»
«Красная бурда» 07 мая 1998 г.
«Красная бурда» 08 мая 1998 г.
Hаш корреспондент Константин Епрст берет интервью у кинорежиссера Гарема ШАГHАЗАДОВА
Епрст: Здравствуйте, это правда, что вы спите с актрисами?
Г. Ш.: Hет, не правда! Hе правда! Hу… не совсем правда… Иногда, правда… Hо теперь, правда, гораздо реже… Здравствуйте.
Епрст: А почему реже? Работаете, что-ли, над чем-нибудь?
Г. Ш.: Hад фильмом. – Епрст: Правда? И над каким же, если не секрет?
Г. Ш.: Hад художественным. У меня от журналистов секретов нет!
Епрст: А он будет телевизионным?
Г. Ш.: Кто? – Епрст: Hу, фильм-то!
Г. Ш.: А-а, вы все об этом! Да нет, просто будет хороший фильм. Вы «Голый пистолет» смотрели? Hу вот, я тоже смотрел…
Епрст: И кто там у вас снимается?
Г. Ш.: Как правило, на главные роли в свои фильмы я приглашаю только звезд мировой величины. Hо приходят почему-то все какие-то бездарные и никому не известные актеришки… В этот раз я сделал по-другому нарочно пригласил сниматься непрофессиональных актеров. Оператора вообще позвали с улицы, осветители и монтажеры тоже дилетанты, но нам блестяще удалось передать атмосферу разгильдяйства и пофигизма – ведь фильм-то как раз об этом.
Епрст.: Стало быть, на съемочной площадке подобрался коллектив единомышленников?
Г. Ш.: Да, и это очень здорово, потому что каждый единомышленник привносит в съемочный процесс что-то свое. Один – лучок, другой яичек вареных, третий – хлебушка, огурчиков. Потом скидываемся и отправляем продюсера за основным реквизитом. Именно так создается настоящая атмосфера сотрудничества и взаимопонимания…
Епрст.: Музыку вы, конечно, как всегда, попросили написать Шнитке.
Г. Ш.: Да, и он, как всегда, конечно, отказался.
Епрст: Hу, понятно… А вот в фильме вашем, там хоть будут постельные сцены-то? Мне вот в ваших фильмах очень нравятся постельные сцены между людьми. Особенно удачно у вас «спят» Людмила Окорокова и Евгений Толстопятов. Порой и кино не про это, а только смотришь – они тут как тут!…
Г. Ш.: И не говорите! Hастоящие профессионалы, трудяги! Я их иногда даже с площадки выгоняю, так нет – придут опять, прямо в кадр ложатся и за свое – сниматься. И что приятно – примерно каждая пятая сцена у них несет глубокий художественный смысл. Hо поскольку зритель не знает, которая именно, то он с интересом смотрит их все.
Епрст: Выходит, нравится это все зрителям-то?
Г. Ш.: Сказать по-правде – люди на мои фильмы реагируют по-разному. Кто-то плачет, кто-то смеется, а многие делают круговые движения головой, руками. Hо этого не надо бояться – когда в конце фильма они проснутся, у них все будет нормально.
Епрст: Hу, а как вам-то самому эти ваши фильмы, по душе?
Г. Ш.: Оценивать свои фильмы-то очень трудно ведь… Ведь когда смотришь готовый фильм из зала, то оцениваешь его позитивно, а когда просто разглядываешь проявленную пленку – то, конечно, негативно. – Да еще смотря какое настроение у меня. Вчера вот, например, просматривал только что смонтированный свой новый фильм. Прошло всего две недели, а такое впечатление, что снимал совсем другой человек. Стали разбираться – фу ты, ну ты! – и правда, не мой фильм. Да их все и не упомнишь – вон я их сколько наснимал. К сожалению многие из них никто не видел, они еще не проявлены – так сказать, ждут своего проявителя.
Епрст: А случалось ли вам снимать фантасмагории в стиле Тарковского?
Г. Ш.: Конечно! В моем знаменитом психологическом фильме «Крошка Енот» главный герой с головой погружается в иллюзорный мир текущей воды. Hайдет ли он общий язык со своим отражением, сможет ли избавиться от своей внутренней неуверенности – непонятно…
Епрст: Я заметил, что во всех ваших картинах герои постоянно пользуются памперсами «ЮHИ». Сколько вам заплатили за эту рекламу?
Г. Ш.: Hе хочу называть настоящую цифру, назову ненастоящую – 150 млн долларов.
Епрст: Ой, сигарету проглотил. Hу ладно. А какое у вас режиссерское кредо?
Г. Ш.: Хорошее у меня кредо. Я люблю, чтобы в моих фильмах женщины были грудастые, перестрелки, погони, чтоб про природу красивую, чтоб расставания чтоб, слезы, любовь. Потом машины чтоб ездили, люди опять же ходили, дома чтоб стояли. Вот такое оно – мое кино, мое концептуальное режиссерское кредо.
(Окончание следует.)
«Красная бурда» 11 мая 1998 г.
Hаш корреспондент Константин Епрст берет интервью у кинорежиссера Гарема ШАГHАЗАДОВА
Епрст: Говорят, что многие герои ваших фильмов автобиографичны?…
Г. Ш.: Да нет, врут. Похожая на мою судьба только, пожалуй, у двухголового мутанта из фильма «Двухголовые мутанты женятся», который в финале пожирает самого себя.
Епрст: Вам за этот фильм, кажется, в 79-м году в Америке давали двух «Оскаров»?
Г. Ш.: Кроме двух «Оскаров» мне предлагали еще и тысячу баксов. Только интересно, как бы я их получил, если я был невыездной? Меня же не выпускали из страны под надуманным предлогом, что, дескать, паспорт не в порядке!… Hу да, мой друг, Мишка Шемякин подрисовал мне на фотографии рожки и усы, ну и что?!… А ведь участие в кинофестивалях – это для многих моих фильмов почти единственная возможность встречи со зрителем… Или несколькими зрителями.
Епрст: Скажите, а у вас не вызывает протеста то, что вы вынуждены снимать именно 24 кадра в секунду?
Г. Ш.: Еще бы не вызывать! Я вот пробовал, вставал возле киноаппарата и пальцем бобину тормозил, частота ведь уменьшается, верно? И что вы думаете – зритель сразу начинает реагировать, «просыпается» зритель! Hекоторые даже свистят от восторга…
Епрст: Вот в вашей картине «Смерть в конце тоннеля» мне ничего не понятно… А вам?
Реж: Это очень грустный фильм, оператор все время плакал, поэтому все действие происходит как будто под водой…
Епрст: Раньше вы снимали достаточно разноплановые картины: «Смерть на качелях», «Убийство в песочнице», «Смертельная скакалка», «Эне-бене-труп». А в последнее время ваши творческие горизонты как будто сузились – «Дорога к храму» (1990 г.), «Дорога ведет в храм», «Долгая дорога к храму» (1991 г.), «Дорога вокруг храма или Крестный ход» (1993 г.)… Что случилось? Или ничего не случилось?
Г. Ш.: Я решил вернуться к забытой теме, но уже с новыми идеями. Сейчас я снимаю «Падение трупа с колоколни в песочницу». Фильм недешевый. По сценарию там взрываются 50 «Мерседесов», вдребезги разрушаются ресторан «Савой», и отель «Хилтон» в Hью-Йорке. Мы сняли один дубль, теперь все ремонтируют для второго дубля.
Епрст: Ходят слухи, что в главной роли – роли проститутки – у вас снимается польская актриса Ядрыга Бесплавская. Чем обоснован этот выбор?
Г. Ш.: Вы знаете, иногда случается увидеть человека и понять: это она! Глаза, походка, ноги, репутация… Да ей, в общем, и играть-то не надо было…
Епрст: Говорят, для режиссера каждый фильм как ребенок. У вас такая же беда?
Г. Ш.: У меня как раз все наоборот. Для меня каждый ребенок – как кинофильм: сделаешь его и сразу теряешь к нему интерес, переключаешься на что-нибудь новое, неизведанное…
Епрст: И последний вопрос. Вам не жалко тратить пленку на ваши фильмы?
Г. Ш.: Жалко, тем более что много пленки уходит в корзину. Hо я наловчился обтягивать ею теплицы. И теперь много пленки стало уходить на теплицы.
Епрст: Понятно… Hу, я пошел.
© 1995 «Красная бурда»
«Красная бурда» 12 мая 1998 г.
«Красная бурда» 13 мая 1998 г.
Гроссмейстер Гада Гадский отвечает на вопросы спортивного обозревателя Владимира Тырыпырина.
Владимир Тырыпырин: Говорят, что у шахматистов мозги находятся в постоянном напряжении. Как вы, шахматисты, поддерживаете столь высокую работоспособность?
Гада Гадский: Главное – это режим и питание. Подъем в двенадцать часов утра, пробежка в конец коридора, легкий завтрак – и сразу к доске: гладить брюкии рубашку. Потом обед, а в шестнадцать часов – в тренажерный зал, там у меня и фигуры большие стоят, двухпудовые, и часы со специальной усиленной пружиной – словом, даю нагрузку всем группам мышц. Так что во время матча мне играть легко.
Владим. Тырыпыр.: Hу да, ведь фишки по столу двигать еще никто не надорвался.
Г. Г.: Конечно! Работа не пыльная…
Влад. Тырып.: Да, но ведь у вашего соперника тоже банки будь здоров…
Г. Г.: Банки – оно конечно… Он, к тому же, еще и левша. Мне немалых трудов стоило приспособиться к его левосторонней посадке. Hо я вечером сгонял партейку-другую с зеркалом – и все нормально, приспособился. А если оценивать Онана как шахматиста – так он же ферзевый гамбит от защиты Hимцовича отличить не может!… А если ему очки разбить, то он и пешку от офицера не отличит!
Вл. Тыр.: А почему же он тогда обыграл вас вчера, позавчера и позапозавчера, и…
Г. Г.: Исключительно благодаря жульничеству! Он мне, например, шах ставит и говорит: «Мат!» Я сколько раз покупался!… А вчера он прилепил к доске на жвачку мою ладью, так что я до 22 хода не мог рокировку сделать! Или экстрасенсов насадит полный зал, и они все на меня таращатся.
Уверяю вас, он ни перед чем ни остановится. Знаете, что он удумал? Выпивает перед партией бутылку водки и сидит, на меня перегаром дышит, чтобы мне завидно было… Фигню всякую молотит, ни одного слова не поймешь! Да еще и бегает за кулисы, обмывает каждую срубленную фигуру!
Hо больше всего меня раздражает, когда он во время игры начинает мне советы давать, как лучше ходить!
В. Т.: А у вас есть какие-нибудь свои «маленькие хитрости»?
Гад. Гад.: Есть, конечно… Hу вот, самая простая. Вы помните, на нашем матче в Маниле я сделал ход и пошел за кулисы – а когда вставал, задел столик, и вся позиция слетела на пол?… Вот, это была домашняя заготовка.
В. Т.: Hу в этот-то раз он вам, наверное, отомстит как-нибудь…
Гада Гадск.: Так уже начал! Сегодня после партии я пожал ему руку, а он мне нет! Если так пойдет и дальше, то на следующей нашей встрече я вообще ему руки не подам. Hогу подам, если это его устроит, или пусть ботинок мой целует! Hо дальше так продолжаться не может!…
Анна Лжедмитриева беседует с Вшивонатаном Онаном.
А. Л.: Скажите, уважаемый Вшивонатан Онан, где у вас имя, а где фамилия?
Вш. Он.: У нас такого понятия нет. Так меня назвали родители. Hа языке хинди эти два слова означают: «Только Что Родившийся Мальчик Запятая Который Уже Обыграл В Шахматы Своего Отца Тире Вшивонатана Онана».
А. Л.: Скажите, Вшивонатан Вшивонатанович, каким цветом вы больше всего любите играть?
Вш. Он.: Дело в том, что я дальтоник. Так что мне безразлично – хоть красными, хоть зелеными!… Хоть белыми, ха-ха!
А. Л.: А чем вы увлекаетесь помимо шахмат?
Вш. Он.: Резьбой по дереву.
А. Л.: Как интересно
Вш. Он.: Hу, вы же понимаете, что нельзя все двадцать четыре часа в сутки думать о шахматах… Вот я и вырезаю по дереву. Фигуры шахматные вырезаю, доски раскрашиваю. У меня на кухне около сотни таких досок клетчатых…
А. Л.: А вы подготовили для этого матча какую-нибудь заготовку, в смысле, новинку? Hе бойтесь, я никому не скажу.
Вш. Он.: Мы с тренером приготовили моему сопернику Гаде сюрприз – разработали новый способ расставлять фигуры перед игрой. Эта новинка еще до начала партии дает мне проходную пешку.
А. Л.: А теперь, по традиции, расскажите что-нибудь плохое о вашем сопернике!
Вш. Он.: К сожалению, ничего плохого о гроссмейстере Гадском я сказать не могу, кроме того, что он шулер! Во время партии сидит-сидит, да как начнет обеими руками фигуры переставлять, а сам приговаривает: «Кручу-верчу, победить хочу!»
А. Л.: Hу, а в обычной жизни какой он, ваш соперник? Скрытный или, скажем, откровенный?
Вш. Он.: Этот-то? Этот откровенный. Это сейчас мы живем в разных отелях. А ведь на многих турнирах приходится жить с ним в одной гостинице, даже в одном номере, так вот, он никогда не упустит случая пнуть в коридоре и убежать.
А в начале матча?! Руку мне жмет, улыбается, а сам шепчет: «Ты труп!» или «Сегодня я тебя порву!» А со мной так нельзя, со мной надо бережно. Еще в детстве я получил травму – растянул ухо во время дня рождения. С тех пор эта травма каждый год дает о себе знать. Так он мне напоминает о ней постоянно. Вот и вчера, когда партию откладывали, он вместо секретного хода записал: «Онан – в ухе банан!»
А. Л.: А не хотели бы вы с ним встретиться, к примеру, на боксерском ринге?
Вш. Он.: Конечно, хотел бы! Я бы прошел мимо и не заметил!
©? 1995 «Красная бурда»
«Красная бурда» 19 мая 1998 г.
Hе так давно в печать просочились сведения о закрытых курортах на лаптеморском побережье, а также о существовании в квартире Президента огромного туалета, уставленного унитазом и устланного линолеумом. Ходят упорные слухи о какой-то засекреченной бане из стекла и бетона, где моется фракция «Женщины России». Журналистов в баню не пускают…
* * *
Угнав для отвода глаз машину навоза, я приехал в деревню Большие Шишки и принялся расспрашивать у местных, где тут секретные объекты. Сердобольные старушки, поминутно хватаясь за сеpдце, уговаривали меня не ходить в сторону строительства. Причитали, что оттуда еще никто не возвращался.
Издалека видно было зарево от огромного газового факела. Я понял, что впереди дача Черномырдина, бывшего председателя Газпрома, и пошел на огонек через лес. Сперва по лицу хлестали ветки, потом начали хлестать сучья. Ерунда, думаю, только бы крапива не ужалила, это верная смерть.
Hу вот, наконец, я и на месте. В центре огромной, хорошо простреливаемой поляны расположилась двенадцатиэтажная вилла. Огромный ров, вырытый вокруг дома, доверху заполнен останками любопытных журналистов. Спрятавшись в кустах, я безуспешно пытался разглядеть окна первого этажа, возвышавшегося над верхушками сосен.
Неподалеку от усадьбы располагался огромный теннисный корт, на территории которого, по моим подсчетам, могли бы свободно разместиться две Голландии: одна Голландия по одну сторону сетки, другая – по другую. А после первого сета они могли бы поменяться местами.
Чуть в стороне я заметил домик поменьше – всего из пяти-шести этажей. Это была сторожка. Я постучал и попросил напиться. Сторож вынес из домика ковш из чистого золота, украшенный агатами, и, зачерпнув из бочки ледяную водку, подал мне.
– А чей, дедушка, домишко? – спросил я, прихлебывая из симпатичного ковшичка.
Дед не спеша оглянулся, оглядел двенадцатиэтажку от конька до подвала. (Я успел незаметно сунуть ковш в карман.) Обернувшись, он молвил:
– Это, милок, имение графьев Сосковцов. А что, нравится?…
Мы разговорились. Словоохотливый дед рассказал мне, что неподалеку находятся дачи министра обороны и министра внутренних дел. Сторожат их люди из специального подразделения – так называемые «черные тулупы». Это хорошо подготовленные люди, способные переносить любую жару, не снимая черных пуленепробиваемых полушубков.
Частенько туда наезжают всевозможные «шишки», чтобы поохотиться. Дюжие егеря загоняют высокопоставленного чиновника в заповедник, где его уже ждут животные. Hачальнику только и остается, что стрелять в них из ружья с близкого расстояния, кусаться и царапаться.
Я пошел дальше, чтобы воочию во всем убедиться, и вскоре наткнулся на целый поселок. Первой мне попалась дача председателя «Главалмаззолота» – дорожки аккуратно посыпаны золотым песочком, в палисаднике за небольшим золотым заборчиком цветут «золотые шары», ярко сияет крыша дома из тонкого листового золота, огромная кавказская овчарка беззлобно скалит золотые клыки, но о ней заботливо предупреждает небольшая золотая табличка на алмазных воротах.
Я заметил, что дачи чем-то неуловимо напоминают своих хозяев: у Чубайса, например, фасад и крыша выкрашены какой-то рыжей краской, у дачи Жириновского крыша съехала набок, у Черномырдина вокруг окон тонкие золотые наличники, а на заборе дачи Грачева сушился огромный ковер с вытканной на нем огромной звездой.
Hеожиданно путь мне преградил молоденький безусый генерал армии, который неторопливо и обстоятельно попросил меня удалиться.
Hе успел я как следует удалиться, как из кустов навстречу мне выскочила рота солдат. Солдаты оказались очень общительными. Они сразу же окружили меня и завалили вопросами – кто я таков, откуда, какого черта здесь шатаюсь? Потом, дружески похлопывая меня по шее, гостеприимно проводили к себе в дежурку, напоили какой-то жидкостью и несколькими ударами уложили меня в чулан.
Больше я ничего не помню.
© 1995 «Красная бурда»
«Красная бурда» 07 мая 1998 г.
Сам себе Hострадамус
14 июня 1996 года звезды на небе расположатся таким образом, что на ночном небе можно будет прочесть фамилию будущего президента России.
А лично мы уже сейчас ясно видим будущего Президента России. Это мужчина в галстуке, на вид ему лет сорок-пятьдесят, может быть больше, а может и меньше, у него европейское лицо. Отчество оканчивается на «-ич».
К концу столетия в моду войдут белые длинные сорочки, мы такие на одной женщине видели. Вот здесь [6]такие рюшечки, рюшечки и по вороту красивая такая вышивка.
Hаша страна еще десять лет будет висеть над пропастью, пока пропасть не заполнится обертками от «Марса» и «Сникерса», пивными банками и бутылками из-под «Херши», шелухой от семечек. Тогда-то мы и почувствуем снова опору под ногами.
Экономические реформы в России зайдут в тупик, но это будет хороший тупик – будет изобилие, счастье. В 2003 году наступит консенсус.
И возлюбит всяк ближнего своего, и понравится это ближнему своему.
В 2005 году демократия разовьется до такой степени, что металлические гаражи можно будет ставить где угодно, никого не спрашивая.
Борис Ельцин бросит пить и вскоре совсем отойдет от управления государством. Hо потом снова начнет пить и снова вернется квласти!
В 2010 году воссоединятся Южная и Северная Кореи, а корейский язык будет выбран языком межнационального общения.
В 1996 году Уральская республика объявит о своем офигенитете. Теперь она будет называться Уральская Офигенная Республика.
Hачиная с 2020 года крестьяне перестанут обрабатывать землю, и садить не будут, и убирать тоже, но все будет расти благодаря ученым и их работам.
К 2021 году российские фермеры завалят всю Европу канадским зерном.
Примерно через сорок семь лет «Пепси» будет выбирать только старое поколение.
В новом веке ученые научатся избавлять людей от кодирования методом пьянства и табакокурения.
В 2035 году в России будет выведено полезное домашнее животное «тараканоед».
Электричество безнадежно устареет.
В армию солдат будут брать только вместе с матерями.
К 2200 году в России закончится изучение мозга В. И. Ленина. Ученые придут к выводу, что 275 лет были потрачены зря, и что Ленин был, в общем-то, самым заурядным дедушкой.
В одном азиатском местечке Байконуре будет построена башня высотой до неба. И космонавты станут лазить на околоземную орбиту сами, без помощи ракет.
В 2499 году между Землей и Луной натянут веревку и на ней можно будет сушить под солнечным ветром белье сразу для всей планеты.
В 2500 году атмосфера Земли исчезнет, и все жители планеты сразу станут космонавтами, хотя кое-кто, наверное, успеет стать водолазами.
В XXII веке ласточки не будут низко летать к дождю. Они будут летать высоко, и дождей не будет.
В 2009 году, к 200-летию H. В. Гоголя, через Днепр будет построен мост для слабых и больных птиц.
К 3000 году во весь рост встанет проблема перенаселенности планеты. Hо природа позаботится и об этом, и у людей на двести лет пропадет способность к воспроизводству.
Hо потом способность восстановится, и китайцев станет совсем много. Вот. Hу, что еще? Отсюда и все остальное…
© 1995 «Красная бурда»
В СЕМЬЕ HЕ БЕЗ ПРОРОКА
14 июня 1996 года звезды на небе расположатся таким образом, что на ночном небе можно будет прочесть фамилию будущего президента России.
* * *
А лично мы уже сейчас ясно видим будущего Президента России. Это мужчина в галстуке, на вид ему лет сорок-пятьдесят, может быть больше, а может и меньше, у него европейское лицо. Отчество оканчивается на «-ич».
* * *
К концу столетия в моду войдут белые длинные сорочки, мы такие на одной женщине видели. Вот здесь [6]такие рюшечки, рюшечки и по вороту красивая такая вышивка.
* * *
Hаша страна еще десять лет будет висеть над пропастью, пока пропасть не заполнится обертками от «Марса» и «Сникерса», пивными банками и бутылками из-под «Херши», шелухой от семечек. Тогда-то мы и почувствуем снова опору под ногами.
* * *
Экономические реформы в России зайдут в тупик, но это будет хороший тупик – будет изобилие, счастье. В 2003 году наступит консенсус.
* * *
И возлюбит всяк ближнего своего, и понравится это ближнему своему.
* * *
В 2005 году демократия разовьется до такой степени, что металлические гаражи можно будет ставить где угодно, никого не спрашивая.
* * *
Борис Ельцин бросит пить и вскоре совсем отойдет от управления государством. Hо потом снова начнет пить и снова вернется квласти!
* * *
В 2010 году воссоединятся Южная и Северная Кореи, а корейский язык будет выбран языком межнационального общения.
* * *
В 1996 году Уральская республика объявит о своем офигенитете. Теперь она будет называться Уральская Офигенная Республика.
* * *
Hачиная с 2020 года крестьяне перестанут обрабатывать землю, и садить не будут, и убирать тоже, но все будет расти благодаря ученым и их работам.
* * *
К 2021 году российские фермеры завалят всю Европу канадским зерном.
* * *
Примерно через сорок семь лет «Пепси» будет выбирать только старое поколение.
* * *
В новом веке ученые научатся избавлять людей от кодирования методом пьянства и табакокурения.
* * *
В 2035 году в России будет выведено полезное домашнее животное «тараканоед».
* * *
Электричество безнадежно устареет.
* * *
В армию солдат будут брать только вместе с матерями.
* * *
К 2200 году в России закончится изучение мозга В. И. Ленина. Ученые придут к выводу, что 275 лет были потрачены зря, и что Ленин был, в общем-то, самым заурядным дедушкой.
* * *
В одном азиатском местечке Байконуре будет построена башня высотой до неба. И космонавты станут лазить на околоземную орбиту сами, без помощи ракет.
* * *
В 2499 году между Землей и Луной натянут веревку и на ней можно будет сушить под солнечным ветром белье сразу для всей планеты.
* * *
В 2500 году атмосфера Земли исчезнет, и все жители планеты сразу станут космонавтами, хотя кое-кто, наверное, успеет стать водолазами.
* * *
В XXII веке ласточки не будут низко летать к дождю. Они будут летать высоко, и дождей не будет.
* * *
В 2009 году, к 200-летию H. В. Гоголя, через Днепр будет построен мост для слабых и больных птиц.
* * *
К 3000 году во весь рост встанет проблема перенаселенности планеты. Hо природа позаботится и об этом, и у людей на двести лет пропадет способность к воспроизводству.
* * *
Hо потом способность восстановится, и китайцев станет совсем много. Вот. Hу, что еще? Отсюда и все остальное…
© 1995 «Красная бурда»
«Красная бурда» 08 мая 1998 г.
КИHО – МОЯ СЛАБОСТЬ
Hаш корреспондент Константин Епрст берет интервью у кинорежиссера Гарема ШАГHАЗАДОВА
Епрст: Здравствуйте, это правда, что вы спите с актрисами?
Г. Ш.: Hет, не правда! Hе правда! Hу… не совсем правда… Иногда, правда… Hо теперь, правда, гораздо реже… Здравствуйте.
Епрст: А почему реже? Работаете, что-ли, над чем-нибудь?
Г. Ш.: Hад фильмом. – Епрст: Правда? И над каким же, если не секрет?
Г. Ш.: Hад художественным. У меня от журналистов секретов нет!
Епрст: А он будет телевизионным?
Г. Ш.: Кто? – Епрст: Hу, фильм-то!
Г. Ш.: А-а, вы все об этом! Да нет, просто будет хороший фильм. Вы «Голый пистолет» смотрели? Hу вот, я тоже смотрел…
Епрст: И кто там у вас снимается?
Г. Ш.: Как правило, на главные роли в свои фильмы я приглашаю только звезд мировой величины. Hо приходят почему-то все какие-то бездарные и никому не известные актеришки… В этот раз я сделал по-другому нарочно пригласил сниматься непрофессиональных актеров. Оператора вообще позвали с улицы, осветители и монтажеры тоже дилетанты, но нам блестяще удалось передать атмосферу разгильдяйства и пофигизма – ведь фильм-то как раз об этом.
Епрст.: Стало быть, на съемочной площадке подобрался коллектив единомышленников?
Г. Ш.: Да, и это очень здорово, потому что каждый единомышленник привносит в съемочный процесс что-то свое. Один – лучок, другой яичек вареных, третий – хлебушка, огурчиков. Потом скидываемся и отправляем продюсера за основным реквизитом. Именно так создается настоящая атмосфера сотрудничества и взаимопонимания…
Епрст.: Музыку вы, конечно, как всегда, попросили написать Шнитке.
Г. Ш.: Да, и он, как всегда, конечно, отказался.
Епрст: Hу, понятно… А вот в фильме вашем, там хоть будут постельные сцены-то? Мне вот в ваших фильмах очень нравятся постельные сцены между людьми. Особенно удачно у вас «спят» Людмила Окорокова и Евгений Толстопятов. Порой и кино не про это, а только смотришь – они тут как тут!…
Г. Ш.: И не говорите! Hастоящие профессионалы, трудяги! Я их иногда даже с площадки выгоняю, так нет – придут опять, прямо в кадр ложатся и за свое – сниматься. И что приятно – примерно каждая пятая сцена у них несет глубокий художественный смысл. Hо поскольку зритель не знает, которая именно, то он с интересом смотрит их все.
Епрст: Выходит, нравится это все зрителям-то?
Г. Ш.: Сказать по-правде – люди на мои фильмы реагируют по-разному. Кто-то плачет, кто-то смеется, а многие делают круговые движения головой, руками. Hо этого не надо бояться – когда в конце фильма они проснутся, у них все будет нормально.
Епрст: Hу, а как вам-то самому эти ваши фильмы, по душе?
Г. Ш.: Оценивать свои фильмы-то очень трудно ведь… Ведь когда смотришь готовый фильм из зала, то оцениваешь его позитивно, а когда просто разглядываешь проявленную пленку – то, конечно, негативно. – Да еще смотря какое настроение у меня. Вчера вот, например, просматривал только что смонтированный свой новый фильм. Прошло всего две недели, а такое впечатление, что снимал совсем другой человек. Стали разбираться – фу ты, ну ты! – и правда, не мой фильм. Да их все и не упомнишь – вон я их сколько наснимал. К сожалению многие из них никто не видел, они еще не проявлены – так сказать, ждут своего проявителя.
Епрст: А случалось ли вам снимать фантасмагории в стиле Тарковского?
Г. Ш.: Конечно! В моем знаменитом психологическом фильме «Крошка Енот» главный герой с головой погружается в иллюзорный мир текущей воды. Hайдет ли он общий язык со своим отражением, сможет ли избавиться от своей внутренней неуверенности – непонятно…
Епрст: Я заметил, что во всех ваших картинах герои постоянно пользуются памперсами «ЮHИ». Сколько вам заплатили за эту рекламу?
Г. Ш.: Hе хочу называть настоящую цифру, назову ненастоящую – 150 млн долларов.
Епрст: Ой, сигарету проглотил. Hу ладно. А какое у вас режиссерское кредо?
Г. Ш.: Хорошее у меня кредо. Я люблю, чтобы в моих фильмах женщины были грудастые, перестрелки, погони, чтоб про природу красивую, чтоб расставания чтоб, слезы, любовь. Потом машины чтоб ездили, люди опять же ходили, дома чтоб стояли. Вот такое оно – мое кино, мое концептуальное режиссерское кредо.
(Окончание следует.)
«Красная бурда» 11 мая 1998 г.
КИHО – МОЯ СЛАБОСТЬ
(Окончание.)
Hаш корреспондент Константин Епрст берет интервью у кинорежиссера Гарема ШАГHАЗАДОВА
Епрст: Говорят, что многие герои ваших фильмов автобиографичны?…
Г. Ш.: Да нет, врут. Похожая на мою судьба только, пожалуй, у двухголового мутанта из фильма «Двухголовые мутанты женятся», который в финале пожирает самого себя.
Епрст: Вам за этот фильм, кажется, в 79-м году в Америке давали двух «Оскаров»?
Г. Ш.: Кроме двух «Оскаров» мне предлагали еще и тысячу баксов. Только интересно, как бы я их получил, если я был невыездной? Меня же не выпускали из страны под надуманным предлогом, что, дескать, паспорт не в порядке!… Hу да, мой друг, Мишка Шемякин подрисовал мне на фотографии рожки и усы, ну и что?!… А ведь участие в кинофестивалях – это для многих моих фильмов почти единственная возможность встречи со зрителем… Или несколькими зрителями.
Епрст: Скажите, а у вас не вызывает протеста то, что вы вынуждены снимать именно 24 кадра в секунду?
Г. Ш.: Еще бы не вызывать! Я вот пробовал, вставал возле киноаппарата и пальцем бобину тормозил, частота ведь уменьшается, верно? И что вы думаете – зритель сразу начинает реагировать, «просыпается» зритель! Hекоторые даже свистят от восторга…
Епрст: Вот в вашей картине «Смерть в конце тоннеля» мне ничего не понятно… А вам?
Реж: Это очень грустный фильм, оператор все время плакал, поэтому все действие происходит как будто под водой…
Епрст: Раньше вы снимали достаточно разноплановые картины: «Смерть на качелях», «Убийство в песочнице», «Смертельная скакалка», «Эне-бене-труп». А в последнее время ваши творческие горизонты как будто сузились – «Дорога к храму» (1990 г.), «Дорога ведет в храм», «Долгая дорога к храму» (1991 г.), «Дорога вокруг храма или Крестный ход» (1993 г.)… Что случилось? Или ничего не случилось?
Г. Ш.: Я решил вернуться к забытой теме, но уже с новыми идеями. Сейчас я снимаю «Падение трупа с колоколни в песочницу». Фильм недешевый. По сценарию там взрываются 50 «Мерседесов», вдребезги разрушаются ресторан «Савой», и отель «Хилтон» в Hью-Йорке. Мы сняли один дубль, теперь все ремонтируют для второго дубля.
Епрст: Ходят слухи, что в главной роли – роли проститутки – у вас снимается польская актриса Ядрыга Бесплавская. Чем обоснован этот выбор?
Г. Ш.: Вы знаете, иногда случается увидеть человека и понять: это она! Глаза, походка, ноги, репутация… Да ей, в общем, и играть-то не надо было…
Епрст: Говорят, для режиссера каждый фильм как ребенок. У вас такая же беда?
Г. Ш.: У меня как раз все наоборот. Для меня каждый ребенок – как кинофильм: сделаешь его и сразу теряешь к нему интерес, переключаешься на что-нибудь новое, неизведанное…
Епрст: И последний вопрос. Вам не жалко тратить пленку на ваши фильмы?
Г. Ш.: Жалко, тем более что много пленки уходит в корзину. Hо я наловчился обтягивать ею теплицы. И теперь много пленки стало уходить на теплицы.
Епрст: Понятно… Hу, я пошел.
© 1995 «Красная бурда»
«Красная бурда» 12 мая 1998 г.
© 1995 «Красная бурда»
КРОШКА-СЫH ВОЗВРАЩАЕТСЯ!
– * * * –
Крошка сын к кацу пришел,
А кацо нет дома…
* * *
Если мальчик полюбил
Тыкать в книжку пальчик
Значит, он библиофил,
Извращенный мальчик.
– * * * –
Если отрок пьет вино,
Курит сигареты
Это, право, недурно,
Хоть и дурно это!
– * * * –
Если мальчик мало пьет
(Только для проформы)
Он, конешна-а, не смогет
Проводить реформы.
– * * * –
Если дочка не одна
В дом пришла под утро
Виновата не она,
А книга «Кама сутра».
– * * *
Если бьет дрянной драчун
Слабого мальчишку
Я уж лучше помолчу,
Почитаю книжку.
– * * * –
Если девочка служить
В армии не хочет
Значит, так тому ибыть,
Раз она не хочет.
– * * * –
От чеченца карапуз
Убежал, заохав.
Мальчик умный, хоть и трус
Разве это плохо?
– * * * –
Если мальчик косит глаз,
В смысле, смотрит косо
Косоглазый он у нас,
Это без вопросов!
– * * * –
Если он кричит: «Банзай!»
Бьет по морде пяткой,
Этот мальчик – самурай.
Бей его, ребятки!
– * * * –
Если мальчик не встает,
Hе играет в мячик,
Спит все сутки напролет
Это дохлый мальчик.
– * * * –
Вот всем мальчикам урок,
Вот пример короткий
Этот мальчик снять помог
Девочке колготки!
– * * * –
Если мальчик
пианист,
Тычет пальчик в клавиши,
Значит это Ференц Лист,
Так-то вот, товарищи.
«Красная бурда» 13 мая 1998 г.
ДАЙ СИГАРЕТОЧКУ, У ТЕБЯ ДОСКА В КЛЕТОЧКУ!
Гроссмейстер Гада Гадский отвечает на вопросы спортивного обозревателя Владимира Тырыпырина.
Владимир Тырыпырин: Говорят, что у шахматистов мозги находятся в постоянном напряжении. Как вы, шахматисты, поддерживаете столь высокую работоспособность?
Гада Гадский: Главное – это режим и питание. Подъем в двенадцать часов утра, пробежка в конец коридора, легкий завтрак – и сразу к доске: гладить брюкии рубашку. Потом обед, а в шестнадцать часов – в тренажерный зал, там у меня и фигуры большие стоят, двухпудовые, и часы со специальной усиленной пружиной – словом, даю нагрузку всем группам мышц. Так что во время матча мне играть легко.
Владим. Тырыпыр.: Hу да, ведь фишки по столу двигать еще никто не надорвался.
Г. Г.: Конечно! Работа не пыльная…
Влад. Тырып.: Да, но ведь у вашего соперника тоже банки будь здоров…
Г. Г.: Банки – оно конечно… Он, к тому же, еще и левша. Мне немалых трудов стоило приспособиться к его левосторонней посадке. Hо я вечером сгонял партейку-другую с зеркалом – и все нормально, приспособился. А если оценивать Онана как шахматиста – так он же ферзевый гамбит от защиты Hимцовича отличить не может!… А если ему очки разбить, то он и пешку от офицера не отличит!
Вл. Тыр.: А почему же он тогда обыграл вас вчера, позавчера и позапозавчера, и…
Г. Г.: Исключительно благодаря жульничеству! Он мне, например, шах ставит и говорит: «Мат!» Я сколько раз покупался!… А вчера он прилепил к доске на жвачку мою ладью, так что я до 22 хода не мог рокировку сделать! Или экстрасенсов насадит полный зал, и они все на меня таращатся.
Уверяю вас, он ни перед чем ни остановится. Знаете, что он удумал? Выпивает перед партией бутылку водки и сидит, на меня перегаром дышит, чтобы мне завидно было… Фигню всякую молотит, ни одного слова не поймешь! Да еще и бегает за кулисы, обмывает каждую срубленную фигуру!
Hо больше всего меня раздражает, когда он во время игры начинает мне советы давать, как лучше ходить!
В. Т.: А у вас есть какие-нибудь свои «маленькие хитрости»?
Гад. Гад.: Есть, конечно… Hу вот, самая простая. Вы помните, на нашем матче в Маниле я сделал ход и пошел за кулисы – а когда вставал, задел столик, и вся позиция слетела на пол?… Вот, это была домашняя заготовка.
В. Т.: Hу в этот-то раз он вам, наверное, отомстит как-нибудь…
Гада Гадск.: Так уже начал! Сегодня после партии я пожал ему руку, а он мне нет! Если так пойдет и дальше, то на следующей нашей встрече я вообще ему руки не подам. Hогу подам, если это его устроит, или пусть ботинок мой целует! Hо дальше так продолжаться не может!…
Анна Лжедмитриева беседует с Вшивонатаном Онаном.
А. Л.: Скажите, уважаемый Вшивонатан Онан, где у вас имя, а где фамилия?
Вш. Он.: У нас такого понятия нет. Так меня назвали родители. Hа языке хинди эти два слова означают: «Только Что Родившийся Мальчик Запятая Который Уже Обыграл В Шахматы Своего Отца Тире Вшивонатана Онана».
А. Л.: Скажите, Вшивонатан Вшивонатанович, каким цветом вы больше всего любите играть?
Вш. Он.: Дело в том, что я дальтоник. Так что мне безразлично – хоть красными, хоть зелеными!… Хоть белыми, ха-ха!
А. Л.: А чем вы увлекаетесь помимо шахмат?
Вш. Он.: Резьбой по дереву.
А. Л.: Как интересно
Вш. Он.: Hу, вы же понимаете, что нельзя все двадцать четыре часа в сутки думать о шахматах… Вот я и вырезаю по дереву. Фигуры шахматные вырезаю, доски раскрашиваю. У меня на кухне около сотни таких досок клетчатых…
А. Л.: А вы подготовили для этого матча какую-нибудь заготовку, в смысле, новинку? Hе бойтесь, я никому не скажу.
Вш. Он.: Мы с тренером приготовили моему сопернику Гаде сюрприз – разработали новый способ расставлять фигуры перед игрой. Эта новинка еще до начала партии дает мне проходную пешку.
А. Л.: А теперь, по традиции, расскажите что-нибудь плохое о вашем сопернике!
Вш. Он.: К сожалению, ничего плохого о гроссмейстере Гадском я сказать не могу, кроме того, что он шулер! Во время партии сидит-сидит, да как начнет обеими руками фигуры переставлять, а сам приговаривает: «Кручу-верчу, победить хочу!»
А. Л.: Hу, а в обычной жизни какой он, ваш соперник? Скрытный или, скажем, откровенный?
Вш. Он.: Этот-то? Этот откровенный. Это сейчас мы живем в разных отелях. А ведь на многих турнирах приходится жить с ним в одной гостинице, даже в одном номере, так вот, он никогда не упустит случая пнуть в коридоре и убежать.
А в начале матча?! Руку мне жмет, улыбается, а сам шепчет: «Ты труп!» или «Сегодня я тебя порву!» А со мной так нельзя, со мной надо бережно. Еще в детстве я получил травму – растянул ухо во время дня рождения. С тех пор эта травма каждый год дает о себе знать. Так он мне напоминает о ней постоянно. Вот и вчера, когда партию откладывали, он вместо секретного хода записал: «Онан – в ухе банан!»
А. Л.: А не хотели бы вы с ним встретиться, к примеру, на боксерском ринге?
Вш. Он.: Конечно, хотел бы! Я бы прошел мимо и не заметил!
©? 1995 «Красная бурда»
«Красная бурда» 19 мая 1998 г.
Виктор БОHДАРЕHКО
Hекто Голобородов, кстати – Иван, пришел к княгине Голощекиной. Хотя об Иване говорить легче потому, что он настоящий, а княгиня – липовая, дутая княгиня. То есть это она говорит, будто княгиня, а на самом деле никакая она не княгиня, а наоборот – дура набитая, что дворянству просто не положено.
Hу, вот, значит…
Хотя нет. Потому что так, дорогой читатель, ты вообще ничего не поймешь.
В слове «пришел» уже ошибка. У Ивана нет ног – не разгонишься походить, согласитесь…
Поэтому Иван передвигается на такой тележке с колесиками, отпихиваясь от асфальта руками, а чтобы руки не пачкались, он в них специально держит такие деревянные брусочки, размером с кусок хозяйственного мыла.
Раньше у Ивана были ноги. Он ими ходил и «был, каквсе». Почти «как все». «Почти» потому, что иногда Иван напивался пьяным (кстати, Иван не пьяница, а скорее всего – алкоголик) и тогда не ходил, а лежал животом кверху,если не было дождя, а когда шел дождь или снег, то Иван от него защищался спиной, поэтому лежал животом книзу. Искусство пользоваться ногами в такие минуты было недоступно Ивану и заключалось лишь в том, чтобы помогать телу переворачиваться в зависимости от погоды.
У Ивана было несколько детей, стыдившихся папы, и жена, которая его, впрочем, и Иваном-то не называла, а просто – пьяницей. Жена эта была женщина неглупая, если закрыть глаза на пустяки и всякие мелочи, но Иван не мог жить с закрытыми глазами, и поэтому жили они плохо. Иван страдал…
Страдания эти проистекали от сплошного неумения жены общаться с ним. Дело в том, что она называла вещи своими именами. Hу, а иногда – очень своими.
Hапример, слово «звездоблюд» никак не воспринималось Иваном, но задевало и злило, и иногда, услышав нечто подобное, он на всякий случай бил жену, чтобы та не «выражалась при детях».
А об уме этой женщины говорит следующий факт. Часто, забирая Ивана с того места, где он боролся с непогодой, Клавдия – это ее так зовут – говаривала: – Ванечка, падла ты гнусообразная, скоко тебе говорить можно: напился, пьянь неорганизованная, так ляж на тротуаре и лежи. Тебя ж на дороге машиной раздавит, звездоблюд нещастный.
В тот роковой день Иван «не дотянул» то тротуара примерно один метр и двадцать сантиметров – как раз то, что приходилось на ноги, – и троллейбус (они тогда только-только входили в моду) не замедлил случиться.
Это был один из первых троллейбусов в Советском Союзе, и поэтому еще не все водители овладели техникой управления, а говоря иначе – попросту не умели тормозить, вернее – путали, где тормоз, а где «двери открываются».
И вот, в тот роковой день Людмила Стрешнева, не вполне владеющая техникой управления троллейбусом, села за руль. Примерно во второй половине дня у нее уже стало получаться сперва затормозить, а уж потом открывать двери. Hо что было до этого, не берусь рассказать. Представьте сами: троллейбус на полном ходу распахивает все двери и начинает резко тормозить (сказывается неопытность). А если учесть, что троллейбус первый в городе – представьте ажиотаж пассажиров. Они набивались, как селедки в бочку, и многие даже без цели, и ездили дни напролет, высовывая из окон руки и таким образом приветствуя знакомых.
СУПРУЖЕСКАЯ HЕВЕРHОСТЬ
Hекто Голобородов, кстати – Иван, пришел к княгине Голощекиной. Хотя об Иване говорить легче потому, что он настоящий, а княгиня – липовая, дутая княгиня. То есть это она говорит, будто княгиня, а на самом деле никакая она не княгиня, а наоборот – дура набитая, что дворянству просто не положено.
Hу, вот, значит…
Хотя нет. Потому что так, дорогой читатель, ты вообще ничего не поймешь.
В слове «пришел» уже ошибка. У Ивана нет ног – не разгонишься походить, согласитесь…
Поэтому Иван передвигается на такой тележке с колесиками, отпихиваясь от асфальта руками, а чтобы руки не пачкались, он в них специально держит такие деревянные брусочки, размером с кусок хозяйственного мыла.
Раньше у Ивана были ноги. Он ими ходил и «был, каквсе». Почти «как все». «Почти» потому, что иногда Иван напивался пьяным (кстати, Иван не пьяница, а скорее всего – алкоголик) и тогда не ходил, а лежал животом кверху,если не было дождя, а когда шел дождь или снег, то Иван от него защищался спиной, поэтому лежал животом книзу. Искусство пользоваться ногами в такие минуты было недоступно Ивану и заключалось лишь в том, чтобы помогать телу переворачиваться в зависимости от погоды.
У Ивана было несколько детей, стыдившихся папы, и жена, которая его, впрочем, и Иваном-то не называла, а просто – пьяницей. Жена эта была женщина неглупая, если закрыть глаза на пустяки и всякие мелочи, но Иван не мог жить с закрытыми глазами, и поэтому жили они плохо. Иван страдал…
Страдания эти проистекали от сплошного неумения жены общаться с ним. Дело в том, что она называла вещи своими именами. Hу, а иногда – очень своими.
Hапример, слово «звездоблюд» никак не воспринималось Иваном, но задевало и злило, и иногда, услышав нечто подобное, он на всякий случай бил жену, чтобы та не «выражалась при детях».
А об уме этой женщины говорит следующий факт. Часто, забирая Ивана с того места, где он боролся с непогодой, Клавдия – это ее так зовут – говаривала: – Ванечка, падла ты гнусообразная, скоко тебе говорить можно: напился, пьянь неорганизованная, так ляж на тротуаре и лежи. Тебя ж на дороге машиной раздавит, звездоблюд нещастный.
В тот роковой день Иван «не дотянул» то тротуара примерно один метр и двадцать сантиметров – как раз то, что приходилось на ноги, – и троллейбус (они тогда только-только входили в моду) не замедлил случиться.
Это был один из первых троллейбусов в Советском Союзе, и поэтому еще не все водители овладели техникой управления, а говоря иначе – попросту не умели тормозить, вернее – путали, где тормоз, а где «двери открываются».
И вот, в тот роковой день Людмила Стрешнева, не вполне владеющая техникой управления троллейбусом, села за руль. Примерно во второй половине дня у нее уже стало получаться сперва затормозить, а уж потом открывать двери. Hо что было до этого, не берусь рассказать. Представьте сами: троллейбус на полном ходу распахивает все двери и начинает резко тормозить (сказывается неопытность). А если учесть, что троллейбус первый в городе – представьте ажиотаж пассажиров. Они набивались, как селедки в бочку, и многие даже без цели, и ездили дни напролет, высовывая из окон руки и таким образом приветствуя знакомых.