Страница:
Восхищенные разрастанием своего семейства, юные робинзоны испытывали к новообретенным сестрам привязанность, переходящую в обожание. Никола, негры-бони, старый Ангоссо и добрая Ажеда относились к девушкам, как к неземным созданиям.
Не было никаких новостей только о Питере-Паулюсе Брауне, хотя для розыска маньяка предпринималось немало усилий. Невелик был интерес колонистов к этой малопривлекательной личности, но ведь речь шла об отце обеих девушек. А этого с лихвой было достаточно, чтобы стараться его отыскать.
Гонде также превратился в настоящего робинзона. На всякий грех находится милосердие. Бедняга двадцать тяжких лет искупал миг юношеского заблуждения. Грех его молодости был забыт. Он стал интендантом колонии, и его широкие познания в сельском хозяйстве оказались очень полезны для успеха затеянного дела.
Месье Дю Валлон выздоровел. С гордым выражением лица он обрел прежнюю твердость и энергию. Это был человек образованный, воспитанный, трудолюбивый и исключительно честный. Вполне естественно, что ему удалось завоевать не только уважение, но и симпатии колонистов. И, когда он попросил разрешения остаться с гвианскими робинзонами, Робен и его сыновья с большим удовольствием приняли креола в свое общество.
Директор смог убедиться в географической ошибке, допущенной при первом обустройстве золотого прииска «Удача»; он очень охотно признал, что участок принадлежал не ему, а семье Робена, и поторопился сообщить об этом своим компаньонам, щедро возместив им с помощью робинзонов затраты на предварительные работы.
Месье Дю Валлон остался директором прииска «Удача».
Несколько экспедиций по разведке золотых месторождений завершились успехом. Полсотни рабочих, уцелевших во время катастрофы, описанной в первых главах нашего повествования, были снова наняты. Их обеспечили продовольствием, необходимыми инструментами, и уже два месяца рудокопы трудились не покладая рук. Хижины частично восстановили, территорию расчистили, разбросанные ветки и деревья сожгли в кострах. Все было готово к приему двухсот шахтеров или переселенцев, прибытие которых ожидалось в скором времени в Кайенне. Магазины заполнили, и Мариус, «бакалавр из Маны», занял свой пост кладовщика.
Бесстрашный вождь гвианских робинзонов собирался пожинать плоды двадцатилетнего труда. Земля изгнания преображалась. Всюду царило изобилие. Рабочие могли приезжать со всех концов колонии, они найдут здесь не только самое необходимое, но и сверх того. Несчастья, подобные достопамятному Куру, больше не угрожали региону. Тысячи животных, гордо вздымавших рога, вольготно паслись на богатейших пастбищах. На сотнях гектаров зрел щедрый урожай маниоки, ямса, батата…
Индийские кули, слывшие знатоками сельского хозяйства, основательно и серьезно трудились на полях. Встречались и краснокожие, кочевые повадки которых вполне уживались с пастушескими занятиями. Ягуары, леопарды и пумы, большие любители телят и коров, держались на почтительном расстоянии, поскольку индейцы галиби хотя и почитали лесных владык, но отличались смелостью и безошибочно посылали смертельные стрелы, отравленные ядом курареnote 420.
Вот на что способна крепкая и умелая хозяйская рука… Вот к чему следовало стремиться и о чем никогда не думали всерьез со времен экспедиции капитана Ларавардьера. Еще с той поры несправедливая тень недоверия была брошена на Гвиану, на эту великолепную землю, познать которую и до сих пор мешали сами люди и обстоятельства.
Как бы ни был Робен спокоен за будущее, но червь сомнения грыз его при мысли о промышленной добыче золота. Воспоминание о минувших событиях питало эту тревогу. Отказались ли от своих планов таинственные враги, разрушившие первоначальное производство?.. Или они собирались с новыми силами, готовые навалиться всей мощью своей изобретательности при повторной попытке организовать прииск? А тот дерзкий незнакомец, единый во многих ликах, неуловимый Протейnote 421, которому беспрекословно повинуются индейцы, — кто он такой?.. И что с ним стало?
Элементы цивилизации в сочетании с элементами первобытной жизни давали несомненный эффект. Если этот белый, с одной стороны, использовал военные хитрости людей своей расы, то, с другой стороны, эмблемы Водяной Матушки, старой и злобной гвианской феи, могли выставляться лишь как пугало для примитивных существ. А тот человек, покрытый шкурой муравьеда, по которому Ломи открыл огонь в устье притока Марони?
Короче говоря, эта странная связь различных событий, эта смесь дикости и цивилизации, комбинация разных способов действия для выполнения какого-то одного преступного замысла давала пищу для размышлений. Поскольку тайны девственного леса всегда непроницаемы, то требовалась величайшая бдительность, и следовало быть готовым ко всему. Ну что ж, робинзонам к этому не привыкать. Через три дня начнется промышленная добыча золота — важнейшая часть программы наряду с сельскохозяйственным производством.
Но, прежде чем говорить о методах, примененных нашими друзьями для добычи драгоценного металла, прежде чем мы проследуем на прииск «Удача», расскажем о том, как традиционно ведутся подготовительные работы. Ведь робинзоны приступали к делу на уже обустроенном, налаженном участке, и мы представили бы в ложном свете эту индустрию, столь мало известную в Европе, если бы обошли молчанием историю долгих лишений, изнурительного труда, различных опасностей, с какими сводила судьба многих старателей долгие месяцы, а также если бы умолчали о больших расходах, нередко пропадавших впустую, перед началом сбора «золотого урожая».
Так что будем двигаться вместе с изыскателем с того момента, когда с картой Гвианы перед глазами он ищет в бассейне той или иной реки участок по своему вкусу, на который никто не заявил прав владения.
Сделав выбор, он обращается в Департамент внутренних дел с просьбой о разрешении поисковых работ, каковое обычно беспрепятственно выдается. Легко понять, что во избежание ошибок, соперничества или узурпации государство гарантирует частным лицам временное или постоянное право на концессию. Разрешение на поиск действительно на один год. Оно должно возобновляться по истечении этого срока, если данная территория не подпадает под общественное владение.
Заключение, написанное по установленной законом форме, публикуется в «Мониторе Французской Гвианы», в просторечии весьма непочтительно именуемом «сплетником»:
«Согласно статьи 11 Декрета от 18 марта 1881 г., регламентирующего поиск и эксплуатацию золотоносных россыпей и рудных жил во Французской Гвиане, месье X., проживающий в Кайенне, сообщает, что он сделал заявку в Департамент внутренних дел (местное отделение)… (такого-то числа)… месяца 1881 г., внесенную в список… о разрешении на поисковые работы, для получения которого геометр-землемер выдал ему план… (такого-то числа)… месяца 1881 г. под номером 17…
Расположение и пределы территории, составляющей объект данной заявки, а также указание на предельные отметки, разрешенные администрацией, уточнены следующим образом в плане геометра-землемера:
«Территория в пять тысяч гектаров, расположенная в коммуне X. и в прилегающих районах, ограниченная на севере М… А…, на юге — М… В…, на востоке — двумя участками М… С…, на западе — границей области. Административными отметками являются, к примеру, водопад Гермина на северной линии и прямая, соединяющая два сырных дерева с юго-восточной стороны. Включается часть территории, право на которую не использовано господами Д. и Ф.».
Лица, считающие себя вправе протестовать против выдачи этого разрешения, должны подать свои возражения в течение тридцати дней после опубликования данной информации (статья 12 декрета от 18 марта 1881 г.)».
Перед тем как отправиться на разведку, золотоискатель прежде всего должен нанять рабочих — негров или индусов, — которые будут его сопровождать. Он выберет самых молодых, крепких и честных, особенно имеющих опыт в трудном ремесле золотодобытчиков. Их должно быть не меньше шести, с поденной платой от пяти до семи франков плюс питание. Договор о найме заключается на шесть месяцев. Рабочим выдают задаток — от ста пятидесяти до двухсот франков, который они имеют обыкновение растрачивать до последнего су еще до отъезда. Пока вольнонаемные шатаются по злачным заведениям, руководитель экспедиции занят заготовкой провизии.
Даже принимая во внимание только самое необходимое и обеспечивая своим людям лишь предписанный правительством колонии минимальный рацион, необходимо заготовить на полгода: куака — 1400 килограммов, бакалейных товаров — 450 килограммов, жира — 180 килограммов, тафии — 150 литров, топленого свиного сала — 55 килограммов, табака в листьях — 35 килограммов, соли, перцу, специй и проч. Элементарная предусмотрительность повелевает руководителю экспедиции увеличить эти запасы по крайней мере на треть, с учетом всяких непредвиденных обстоятельств.
Если золотоискатель — европеец и он не может приспособиться к пище, которую обычно употребляют негры или индусы, то ему следует позаботиться о муке в бочонках, пищевых консервах, сахаре, кофе, чае, а особенно о вине, если он хочет избежать анемии. Да еще не забыть о медицинской аптечке: слабительное, антисептики и непременно — хинин. Предметы лагерного обихода и экипировки слагаются из одеял, подвесных коек, нескольких смен полотняного белья и рубашек. У каждого рабочего должны быть лопата, кирка, мачете, нож и топор. Необходимо иметь в запасе и другие орудия и средства — на всякий случай и для последующих работ, как-то: оружие, боеприпасы, несколько лотков или деревянных блюд для промывки золотоносного песка.
Но вот приготовления наконец завершены. Руководитель экспедиции проследил за размещением груза на судне, то ли в трюмах прелестного пароходика компании «Сеид» «Dieux-Mersi», который трижды в месяц совершает рейсы по Марони с остановками в Синнамари и Мане, то ли на тапуи (гвинейской шхуне), если он направляется к бассейнам рек Апруаг или Ояпок. Люди подходят поодиночке, поднимаются на борт медленно и неохотно. Грубо говоря, приходится за уши отрывать их от «цивилизованного мира», а впереди ждут двести долгих дней неизвестности.
Начальник экспедиции уже разгуливает на палубе. От солнца его голову прикрывает серая фетровая с широкими полями шляпа рудокопов, на нем куртка и голубые полотняные штаны с красным шерстяным поясом. Он распекает опоздавших, которые никак не могут расстаться с дружками, а главным образом — с подружками. Пронзительный свисток «Dieux-mersi» рассекает воздух, или же шхуна «Fleur-de-la-Mer"note 422 поднимает паруса… Все расстаются с берегом. Расстались.
Таков пролог всякой разведывательной экспедиции среднего масштаба. От золотоискателя пока требуется немного денег и деловой энергии. Аванс рабочих достигает тысячи двухсот франков. Покупка провианта и орудий производства обходится в две с половиной тысячи, проезд людей и транспортировка груза стоит 250 — 300 франков. Итак, расходы на разведку составляют примерно десять тысяч франков, включая зарплату рабочим за шесть месяцев из расчета пяти франков в день.
Допустим, что дано разрешение на поиски золота в бассейне реки Марони. «Dieux-mersi» бросает якорь перед Сен-Лораном после трехдневного перехода, включая остановки в портах. Едва прибывши, изыскатель пускается на розыски лодок, которые смогут доставить его вместе с людьми и багажом в ближайший к его концессии пункт. Он находит вышедшего на волю каторжника, скажем, Д., который взял подряд на лодочное сообщение между Сен-Лораном и водопадом Гермина. Теперь необходимо произвести перегрузку багажа, а это, поверьте, не так просто — разместить на лодках три с половиной тонны разнообразного груза… Но девиз у золотодобытчика один: терпение и труд. Он сам работает не покладая рук и подает пример другим.
Но это цветочки, а ягодки впереди. Все пустяки по сравнению с предстоящими испытаниями и нередко — увы! — несчастьями, которые подстерегают путников. Через двадцать четыре или тридцать часов экспедиция прибывает на водопад Гермина, который лодки каторжника не в состоянии преодолеть. Одни только пироги негров бошей или бони способны выполнить переход, скорее пугающий, нежели гибельный, и с ним новоприбывшим предстоит вскоре близкое знакомство. Переброска груза усложняется необходимостью расчленения съестных припасов. На одной пироге — бочонок куака и оплетенные бутыли тафии. На другой — инструменты с бакалейными товарами, на третьей — свиной жир и ручная кладь…
Водопад позади, отряд приближается к концессии. Но лучшие дни уже миновали, и трудности возрастают на финишном этапе к заветному Эльдорадо. Наконец появляется приток, открывающий дорогу ко второстепенному речному бассейну, в окрестностях которого находится концессионный участок. Изыскатель заглядывает в свой план, прикидывает на местности, а лодки покидают Марони. Отныне ему будет недоставать ориентиров. И у смельчака останется только компас, чтобы находить нужное направление в огромном и неизвестном пространстве.
Вскоре экспедицию останавливают пороги на реке. Чтобы перейти их, надо разгрузить лодки, весь багаж разбить на порции, не превышающие двадцати пяти килограммов каждая, чтобы мужчины могли нести их на головах, следуя берегом. Перепутанные лианы тормозят шествие, ноги проваливаются в зыбкую почву, колючки вонзаются в кожу. Не важно! Они движутся безостановочно, не спотыкаясь, не жалуясь, вслед за начальником, который расчищает путь ударами мачете. Пустые пироги тянут на канатах. Так путники, осыпаемые мириадами брызг клокочущей воды, преодолевают каменистую гряду. Затем груз опять размещается на лодках, и весла, мелькающие в руках черных гребцов, вновь заводят свою монотонную песню.
Наступает ночь, люди давно уже нуждаются в отдыхе. Спешно сооружается хижина, разжигается костер. Скромный обед, вполне понятно, поглощается с отменным аппетитом. Несколько глотков тафии и трубка американского табака венчают эту трапезу анахоретаnote 423, затем труженики вытягиваются в гамаках, откуда вскоре начинает звучать дружный храп.
Второй и третий день, как две капли воды, похожи на первый, с той только разницей, что отряд должен перейти через два водопада вместо одного. И длится это десять, иногда двенадцать, пятнадцать суток. О! Нескончаемые дни мучительного плавания, которые человек проводит скрючившись в три погибели на скамье, представляющей собой дощечку шириной пятнадцать сантиметров, боясь пошевелиться из опасения нарушить хрупкое равновесие нагруженной до предела лодки, оглушенный жарой, ослепленный потом, хватая ртом, как рыба, душный и нездоровый, насыщенный болотными испарениями воздух. Из каких же стальных волокон сплетены эти черные и краснокожие тела мужчин, неутомимо махающих веслами без передышки и благодарности или несущих на своих головах пригибающий к земле груз, тогда как одна лишь ходьба или вес собственного оружия становятся истинной мукой для европейца!
Но вот транспортировка груза на пирогах окончена. Река поворачивает к югу, а искомая территория находится на востоке. Надо менять направление. С гребцами рассчитываются и прощаются. Они вернутся назад. Горняки теперь должны полагаться на собственные силы как на единственное транспортное средство. Они возводят на берегу хижину, которая служит временным складом для инструментов, продуктов, вещей. Концессионные земли расположены в двадцати километрах к востоку. Руководитель вновь консультируется со своим планом, выверяет ориентацию по компасу, затем начинает чертить ножом линию, которая, если не возникнет непредвиденных препятствий, приведет к концессии с геометрической точностью. Он возглавляет группу из шести человек, которые трогаются в путь, неся каждый на голове двадцать пять килограммов груза.
Поминутно поглядывая на магнитную стрелку, сжимая рукоятку мачете, начальник экспедиции движется впереди, расчищая путь, рубя лианы и ветки с правой стороны, все время только с правой стороны!note 424 Когда изыскатель полагает, что половина пути пройдена, он подает команду сделать привал. Люди сооружают еще одну хижину, которая станет новым складом. Назавтра и в последующие дни они будут переносить сюда весь багаж, оставленный на берегу. Сколь изнурительна эта борьба с природой, чтобы в целости и сохранности доставить на место тяжелые бочонки! Надо брести через девственный непроходимый лес, ощетинившийся гигантскими растениями с острыми колючками и шипами, изрезанный топкими ручьями, изобилующий болотными зыбкими участками либо же воздвигающий крутые холмы!
И все это время начальник не остается в бездействии. Он отлично знает, что никогда не сможет придерживаться нужного направления с геометрической точностью. Он отыскивает дорогу, обходит гору, рубит дерево, которое ляжет мостом через поток, поджигает непроходимый кустарник и бывает уже счастлив тем, что, вымокши под проливными тропическими дождями, с исцарапанным и исколотым лицом, с волдырями на руках, после целого дня изнурительного труда не окажется вдруг перед беспредельным болотом с его сонными предательскими водами.
Но нередко требуется преодолеть и болото. Вот когда начинается настоящая борьба со слепой стихией, стеной встающей перед человеком. И в этой борьбе он торжествует благодаря смелости и терпению. Храбрец идет, возвращается, кружит, бросается в разные стороны и в конце концов отыскивает выход, угадывает лазейку в природном лабиринте. И при всех своих метаниях он не теряет нужного направления. Из сердцевины, казалось бы, непроходимой трясины опытный разведчик устремляется к одному ему ведомой цели, которую только он в состоянии отыскать. Отныне дорога от речного «дебаркадера» до золотого прииска проложена!
Золотоискатель выехал из Кайенны более пяти недель тому назад, и вот весь его груз находится под укрытием третьей хижины, возведенной в глубине леса, на его территории.
Сколько неимоверных усилий, чтобы достичь этого первого результата! Сорок долгих дней ушли на то, чтобы отыскать концессию и обеспечить существование семи человек. Читатель помнит, что девственные леса совершенно бесплодны и не содержат никаких ресурсов. «А золото?» — спросит читатель. Наберитесь терпения, до конца еще далеко.
Итак, изыскатель добрался до своей территории. Он не сбился с курса, его ориентация точна, все как будто убеждает, что он не допустил ошибки. Люди его здоровы, настоящие «молодцы», и хотят лишь одного — идти вперед.
Собственно, работа, если говорить о разведке, только теперь начинается. Золотоискатель, действующий всегда по определенной системе, направляется проверить какой-либо из участков своей концессии. Его люди несут подвесные койки и инструменты, восьмидневный запас продовольствия. Предполагается, что в этой местности несколько речных бассейнов, необходимо все их обследовать. Вот речушка с быстрым течением, которая змейкой вьется меж двух рядов деревьев-великанов, образующих над нею высокий зеленый свод. Содержат ли золото земли, отстоящие от воды на десять, двадцать, тридцать метров?.. Насколько богато месторождение? Два этих вопроса необходимо выяснить.
Прежде всего нужно пробраться к берегу. Это нелегкая задача, если учесть, что люди несут тяжелую поклажу, что они вынуждены действовать в сплошных зарослях, где древесные гиганты буквально увешаны и обвиты паразитарными растениями. Тяжелая и монотонная работа мачете длится непрерывно, носильщики продвигаются с превеликим трудом, но все же завоевывают метр за метром, то и дело упираясь в могучие корневища, наталкиваясь на нижние ветви, спотыкаясь о мертвые, упавшие на землю стволы. Но все преграды позади, люди проходят к цели.
Они останавливаются в лесной чаще, сбрасывают груз, хватаются за инструменты и роют первую изыкательскую скважину. Это яма длиной два с половиной метра, шириной восемьдесят сантиметров. Глубина же ее варьируется в зависимости от того, насколько близок к поверхности золотоносный слой. Проложив дорогу среди растений и кое-как расчистив «рабочее место», двое мужчин яростно атакуют слой гумуса, который покрывает металлоносный гравий, представляющий собою измельченный кварц.
Один долбит киркой, другой орудует лопатой, а в это время в сотне метров от них изыскатель расчищает еще один пятачок, затем ставит там двух рабочих — копать следующую скважину. Скоро все шестеро за работой; удары отдаются глухим эхом под древесными сводами. Атлетическая мощь и неукротимая энергия сметают с дороги все корни и засевшие в илистой почве пни. Голубовато-серый золотоносный гравий появляется в глубине ямы. Начальник ждет этого момента с той напряженной тревогой, какая сжимает сердце игрока перед зеленым сукном, пока шарик из слоновой кости не завершил своего вращения. Но насколько же острее эмоции человека, который постоянно играет ва-банк, чья жизнь каждую минуту подвергается смертельной опасности!
Руководитель передает землекопу лоток для промывки песка, и тот его тотчас же наполняет породой. Это круглое блюдо из твердого дерева, толщиной от шести до семи миллиметров, шириной сорок пять сантиметров, выдолбленное в форме очень широкого конуса, достигающее в центре восьми сантиметров глубины. Лоток и мачете образуют неразлучный «vade mecum» золотоискателя. В лотке помещается около десяти килограммов золотоносного гравия. Со своим драгоценным грузом глава экспедиции направляется к реке, присаживается на корточки прямо к воде, отбрасывает сначала по одному более крупные скальные обломки, затем наполняет блюдо водой до краев и придает ему вращательное движение, как это делают с решетом. Небольшое завихрение образуется в середине инструмента, и вода с остатками земли постепенно переливается через край благодаря тому же вращательному движению. Масса породы истончается.
Вскоре лоток пустеет. Взгляд не замечает еще ни одной крупицы золота, а видит только черноватую кучку илистых частиц. Горняк наполняет блюдо чистой водой и начинает быстро его потряхивать, благодаря чему жидкость скоро сбегает. Резкий удар ладонью о борт инструмента завершает операцию; золотая пыль, освобожденная от остатков породы, появляется вдруг, словно лучик света на коричневой поверхности лотка. Эта скромная процедура, какой бы простой она ни казалась, требует немалой сноровки и умения. Человек непосвященный обретает их только после многочисленных и неудачных попыток.
Легко понять значение этой работы, которая представляет собой одновременно качественный и количественный анализ грунта. Правда, рудокоп не прибегает к более точным методам измерения. Но такова надежность его взгляда и руки, что никогда он не потеряет ни крошки металла во время промывки, а стоимость золота в своем лотке оценит с такой точностью, как будто взвешивал его на лучших весах. И ничтожно малые золотые песчинки, которые потянут на какие-нибудь двадцать пять сантимов, и те, чья стоимость достигнет пяти франков и более, весом уже около миллиграмма.
Закончив промывку одного лотка, изыскатель покидает первую скважину. Вторую порцию грунта он берет уже из другой скважины, и так поступает и далее, пока не обойдет весь бассейн реки с ее притоками. Количество изыскательских скважин и промытых лотков бессчетно. Так устанавливаются средняя ширина, глубина и богатство золотоносного слоя. После этого наносится на бумагу план реки с указанием ее направления, все скважины нумеруются, а также фиксируется выход металла из каждого лотка.
Изучив один речной бассейн, немедленно приступают к следующему. Территория проверяется по уже описанному образцу. Составляется топографический рисунок местности — направление и форма берегов, очертания рельефа, наличие впадин и возвышенностей; выводятся средние показатели.
Когда рудокоп исходил свою концессию вдоль и поперек, с востока на запад и с севера на юг, после того, как он четыре месяца махал мачете, копал и промывал, складывал, умножал и делил, он уже знает не только площадь золотоносных зон в бассейне каждого водного потока, но и примерный объем металлоносных пластов, и их продуктивность на кубический метр. Разведка завершена. Теперь известно, достаточно ли богата концессия для прибыльной эксплуатации. Самое время подумать о возвращении.
Этот беглый очерк подготовительной работы к промышленной эксплуатации прииска, сколь бы точным в профессиональном отношении он ни был, не дает полного представления обо всем, выпадающем на долю изыскателя. Может ли европейский читатель сполна ощутить тяготы, а точнее сказать — мучения, которые испытывают семеро мужчин, на полгода отделенные от всего мира, затопленные растительным морем, вдыхающие смертельные миазмы тропического леса?.. Они спят под открытым небом, проводят дни в ледяной воде рек, питаются солониной, весьма часто испорченной из-за нездоровой лесной атмосферы, их трясет лихорадка — и все-таки добровольные отшельники выполняют свою задачу. Одно из самых тяжких страданий причиняет им язвенная болезнь, поражающая ноги, и известная в Гвиане под названием pian-boisnote 425. Длительное пребывание в воде, ядовитые туманы, использование в пищу солонины придают этому заболеванию особенно коварный характер, усугубленный частым контактом пораженных мест с лианами или нижними ветвями, срубленными мачете. Нет золотоискателя, чьи ноги не были бы покрыты ужасными шрамами, — это следствие громадных потерь мускульного вещества. Pian-bois, лихорадка и анемия — тройной бич старателей. Заметим, однако, что они отважно бравируют болезнями и переносят их с поистине восхитительным стоицизмом. Несчастные случаи, внезапные катастрофы, опасные болезни — все это для рудокопа лишь простые инциденты, которые ни на минуту не снижают его неукротимой энергии.
Не было никаких новостей только о Питере-Паулюсе Брауне, хотя для розыска маньяка предпринималось немало усилий. Невелик был интерес колонистов к этой малопривлекательной личности, но ведь речь шла об отце обеих девушек. А этого с лихвой было достаточно, чтобы стараться его отыскать.
Гонде также превратился в настоящего робинзона. На всякий грех находится милосердие. Бедняга двадцать тяжких лет искупал миг юношеского заблуждения. Грех его молодости был забыт. Он стал интендантом колонии, и его широкие познания в сельском хозяйстве оказались очень полезны для успеха затеянного дела.
Месье Дю Валлон выздоровел. С гордым выражением лица он обрел прежнюю твердость и энергию. Это был человек образованный, воспитанный, трудолюбивый и исключительно честный. Вполне естественно, что ему удалось завоевать не только уважение, но и симпатии колонистов. И, когда он попросил разрешения остаться с гвианскими робинзонами, Робен и его сыновья с большим удовольствием приняли креола в свое общество.
Директор смог убедиться в географической ошибке, допущенной при первом обустройстве золотого прииска «Удача»; он очень охотно признал, что участок принадлежал не ему, а семье Робена, и поторопился сообщить об этом своим компаньонам, щедро возместив им с помощью робинзонов затраты на предварительные работы.
Месье Дю Валлон остался директором прииска «Удача».
Несколько экспедиций по разведке золотых месторождений завершились успехом. Полсотни рабочих, уцелевших во время катастрофы, описанной в первых главах нашего повествования, были снова наняты. Их обеспечили продовольствием, необходимыми инструментами, и уже два месяца рудокопы трудились не покладая рук. Хижины частично восстановили, территорию расчистили, разбросанные ветки и деревья сожгли в кострах. Все было готово к приему двухсот шахтеров или переселенцев, прибытие которых ожидалось в скором времени в Кайенне. Магазины заполнили, и Мариус, «бакалавр из Маны», занял свой пост кладовщика.
Бесстрашный вождь гвианских робинзонов собирался пожинать плоды двадцатилетнего труда. Земля изгнания преображалась. Всюду царило изобилие. Рабочие могли приезжать со всех концов колонии, они найдут здесь не только самое необходимое, но и сверх того. Несчастья, подобные достопамятному Куру, больше не угрожали региону. Тысячи животных, гордо вздымавших рога, вольготно паслись на богатейших пастбищах. На сотнях гектаров зрел щедрый урожай маниоки, ямса, батата…
Индийские кули, слывшие знатоками сельского хозяйства, основательно и серьезно трудились на полях. Встречались и краснокожие, кочевые повадки которых вполне уживались с пастушескими занятиями. Ягуары, леопарды и пумы, большие любители телят и коров, держались на почтительном расстоянии, поскольку индейцы галиби хотя и почитали лесных владык, но отличались смелостью и безошибочно посылали смертельные стрелы, отравленные ядом курареnote 420.
Вот на что способна крепкая и умелая хозяйская рука… Вот к чему следовало стремиться и о чем никогда не думали всерьез со времен экспедиции капитана Ларавардьера. Еще с той поры несправедливая тень недоверия была брошена на Гвиану, на эту великолепную землю, познать которую и до сих пор мешали сами люди и обстоятельства.
Как бы ни был Робен спокоен за будущее, но червь сомнения грыз его при мысли о промышленной добыче золота. Воспоминание о минувших событиях питало эту тревогу. Отказались ли от своих планов таинственные враги, разрушившие первоначальное производство?.. Или они собирались с новыми силами, готовые навалиться всей мощью своей изобретательности при повторной попытке организовать прииск? А тот дерзкий незнакомец, единый во многих ликах, неуловимый Протейnote 421, которому беспрекословно повинуются индейцы, — кто он такой?.. И что с ним стало?
Элементы цивилизации в сочетании с элементами первобытной жизни давали несомненный эффект. Если этот белый, с одной стороны, использовал военные хитрости людей своей расы, то, с другой стороны, эмблемы Водяной Матушки, старой и злобной гвианской феи, могли выставляться лишь как пугало для примитивных существ. А тот человек, покрытый шкурой муравьеда, по которому Ломи открыл огонь в устье притока Марони?
Короче говоря, эта странная связь различных событий, эта смесь дикости и цивилизации, комбинация разных способов действия для выполнения какого-то одного преступного замысла давала пищу для размышлений. Поскольку тайны девственного леса всегда непроницаемы, то требовалась величайшая бдительность, и следовало быть готовым ко всему. Ну что ж, робинзонам к этому не привыкать. Через три дня начнется промышленная добыча золота — важнейшая часть программы наряду с сельскохозяйственным производством.
Но, прежде чем говорить о методах, примененных нашими друзьями для добычи драгоценного металла, прежде чем мы проследуем на прииск «Удача», расскажем о том, как традиционно ведутся подготовительные работы. Ведь робинзоны приступали к делу на уже обустроенном, налаженном участке, и мы представили бы в ложном свете эту индустрию, столь мало известную в Европе, если бы обошли молчанием историю долгих лишений, изнурительного труда, различных опасностей, с какими сводила судьба многих старателей долгие месяцы, а также если бы умолчали о больших расходах, нередко пропадавших впустую, перед началом сбора «золотого урожая».
Так что будем двигаться вместе с изыскателем с того момента, когда с картой Гвианы перед глазами он ищет в бассейне той или иной реки участок по своему вкусу, на который никто не заявил прав владения.
Сделав выбор, он обращается в Департамент внутренних дел с просьбой о разрешении поисковых работ, каковое обычно беспрепятственно выдается. Легко понять, что во избежание ошибок, соперничества или узурпации государство гарантирует частным лицам временное или постоянное право на концессию. Разрешение на поиск действительно на один год. Оно должно возобновляться по истечении этого срока, если данная территория не подпадает под общественное владение.
Заключение, написанное по установленной законом форме, публикуется в «Мониторе Французской Гвианы», в просторечии весьма непочтительно именуемом «сплетником»:
«Согласно статьи 11 Декрета от 18 марта 1881 г., регламентирующего поиск и эксплуатацию золотоносных россыпей и рудных жил во Французской Гвиане, месье X., проживающий в Кайенне, сообщает, что он сделал заявку в Департамент внутренних дел (местное отделение)… (такого-то числа)… месяца 1881 г., внесенную в список… о разрешении на поисковые работы, для получения которого геометр-землемер выдал ему план… (такого-то числа)… месяца 1881 г. под номером 17…
Расположение и пределы территории, составляющей объект данной заявки, а также указание на предельные отметки, разрешенные администрацией, уточнены следующим образом в плане геометра-землемера:
«Территория в пять тысяч гектаров, расположенная в коммуне X. и в прилегающих районах, ограниченная на севере М… А…, на юге — М… В…, на востоке — двумя участками М… С…, на западе — границей области. Административными отметками являются, к примеру, водопад Гермина на северной линии и прямая, соединяющая два сырных дерева с юго-восточной стороны. Включается часть территории, право на которую не использовано господами Д. и Ф.».
Лица, считающие себя вправе протестовать против выдачи этого разрешения, должны подать свои возражения в течение тридцати дней после опубликования данной информации (статья 12 декрета от 18 марта 1881 г.)».
Перед тем как отправиться на разведку, золотоискатель прежде всего должен нанять рабочих — негров или индусов, — которые будут его сопровождать. Он выберет самых молодых, крепких и честных, особенно имеющих опыт в трудном ремесле золотодобытчиков. Их должно быть не меньше шести, с поденной платой от пяти до семи франков плюс питание. Договор о найме заключается на шесть месяцев. Рабочим выдают задаток — от ста пятидесяти до двухсот франков, который они имеют обыкновение растрачивать до последнего су еще до отъезда. Пока вольнонаемные шатаются по злачным заведениям, руководитель экспедиции занят заготовкой провизии.
Даже принимая во внимание только самое необходимое и обеспечивая своим людям лишь предписанный правительством колонии минимальный рацион, необходимо заготовить на полгода: куака — 1400 килограммов, бакалейных товаров — 450 килограммов, жира — 180 килограммов, тафии — 150 литров, топленого свиного сала — 55 килограммов, табака в листьях — 35 килограммов, соли, перцу, специй и проч. Элементарная предусмотрительность повелевает руководителю экспедиции увеличить эти запасы по крайней мере на треть, с учетом всяких непредвиденных обстоятельств.
Если золотоискатель — европеец и он не может приспособиться к пище, которую обычно употребляют негры или индусы, то ему следует позаботиться о муке в бочонках, пищевых консервах, сахаре, кофе, чае, а особенно о вине, если он хочет избежать анемии. Да еще не забыть о медицинской аптечке: слабительное, антисептики и непременно — хинин. Предметы лагерного обихода и экипировки слагаются из одеял, подвесных коек, нескольких смен полотняного белья и рубашек. У каждого рабочего должны быть лопата, кирка, мачете, нож и топор. Необходимо иметь в запасе и другие орудия и средства — на всякий случай и для последующих работ, как-то: оружие, боеприпасы, несколько лотков или деревянных блюд для промывки золотоносного песка.
Но вот приготовления наконец завершены. Руководитель экспедиции проследил за размещением груза на судне, то ли в трюмах прелестного пароходика компании «Сеид» «Dieux-Mersi», который трижды в месяц совершает рейсы по Марони с остановками в Синнамари и Мане, то ли на тапуи (гвинейской шхуне), если он направляется к бассейнам рек Апруаг или Ояпок. Люди подходят поодиночке, поднимаются на борт медленно и неохотно. Грубо говоря, приходится за уши отрывать их от «цивилизованного мира», а впереди ждут двести долгих дней неизвестности.
Начальник экспедиции уже разгуливает на палубе. От солнца его голову прикрывает серая фетровая с широкими полями шляпа рудокопов, на нем куртка и голубые полотняные штаны с красным шерстяным поясом. Он распекает опоздавших, которые никак не могут расстаться с дружками, а главным образом — с подружками. Пронзительный свисток «Dieux-mersi» рассекает воздух, или же шхуна «Fleur-de-la-Mer"note 422 поднимает паруса… Все расстаются с берегом. Расстались.
Таков пролог всякой разведывательной экспедиции среднего масштаба. От золотоискателя пока требуется немного денег и деловой энергии. Аванс рабочих достигает тысячи двухсот франков. Покупка провианта и орудий производства обходится в две с половиной тысячи, проезд людей и транспортировка груза стоит 250 — 300 франков. Итак, расходы на разведку составляют примерно десять тысяч франков, включая зарплату рабочим за шесть месяцев из расчета пяти франков в день.
Допустим, что дано разрешение на поиски золота в бассейне реки Марони. «Dieux-mersi» бросает якорь перед Сен-Лораном после трехдневного перехода, включая остановки в портах. Едва прибывши, изыскатель пускается на розыски лодок, которые смогут доставить его вместе с людьми и багажом в ближайший к его концессии пункт. Он находит вышедшего на волю каторжника, скажем, Д., который взял подряд на лодочное сообщение между Сен-Лораном и водопадом Гермина. Теперь необходимо произвести перегрузку багажа, а это, поверьте, не так просто — разместить на лодках три с половиной тонны разнообразного груза… Но девиз у золотодобытчика один: терпение и труд. Он сам работает не покладая рук и подает пример другим.
Но это цветочки, а ягодки впереди. Все пустяки по сравнению с предстоящими испытаниями и нередко — увы! — несчастьями, которые подстерегают путников. Через двадцать четыре или тридцать часов экспедиция прибывает на водопад Гермина, который лодки каторжника не в состоянии преодолеть. Одни только пироги негров бошей или бони способны выполнить переход, скорее пугающий, нежели гибельный, и с ним новоприбывшим предстоит вскоре близкое знакомство. Переброска груза усложняется необходимостью расчленения съестных припасов. На одной пироге — бочонок куака и оплетенные бутыли тафии. На другой — инструменты с бакалейными товарами, на третьей — свиной жир и ручная кладь…
Водопад позади, отряд приближается к концессии. Но лучшие дни уже миновали, и трудности возрастают на финишном этапе к заветному Эльдорадо. Наконец появляется приток, открывающий дорогу ко второстепенному речному бассейну, в окрестностях которого находится концессионный участок. Изыскатель заглядывает в свой план, прикидывает на местности, а лодки покидают Марони. Отныне ему будет недоставать ориентиров. И у смельчака останется только компас, чтобы находить нужное направление в огромном и неизвестном пространстве.
Вскоре экспедицию останавливают пороги на реке. Чтобы перейти их, надо разгрузить лодки, весь багаж разбить на порции, не превышающие двадцати пяти килограммов каждая, чтобы мужчины могли нести их на головах, следуя берегом. Перепутанные лианы тормозят шествие, ноги проваливаются в зыбкую почву, колючки вонзаются в кожу. Не важно! Они движутся безостановочно, не спотыкаясь, не жалуясь, вслед за начальником, который расчищает путь ударами мачете. Пустые пироги тянут на канатах. Так путники, осыпаемые мириадами брызг клокочущей воды, преодолевают каменистую гряду. Затем груз опять размещается на лодках, и весла, мелькающие в руках черных гребцов, вновь заводят свою монотонную песню.
Наступает ночь, люди давно уже нуждаются в отдыхе. Спешно сооружается хижина, разжигается костер. Скромный обед, вполне понятно, поглощается с отменным аппетитом. Несколько глотков тафии и трубка американского табака венчают эту трапезу анахоретаnote 423, затем труженики вытягиваются в гамаках, откуда вскоре начинает звучать дружный храп.
Второй и третий день, как две капли воды, похожи на первый, с той только разницей, что отряд должен перейти через два водопада вместо одного. И длится это десять, иногда двенадцать, пятнадцать суток. О! Нескончаемые дни мучительного плавания, которые человек проводит скрючившись в три погибели на скамье, представляющей собой дощечку шириной пятнадцать сантиметров, боясь пошевелиться из опасения нарушить хрупкое равновесие нагруженной до предела лодки, оглушенный жарой, ослепленный потом, хватая ртом, как рыба, душный и нездоровый, насыщенный болотными испарениями воздух. Из каких же стальных волокон сплетены эти черные и краснокожие тела мужчин, неутомимо махающих веслами без передышки и благодарности или несущих на своих головах пригибающий к земле груз, тогда как одна лишь ходьба или вес собственного оружия становятся истинной мукой для европейца!
Но вот транспортировка груза на пирогах окончена. Река поворачивает к югу, а искомая территория находится на востоке. Надо менять направление. С гребцами рассчитываются и прощаются. Они вернутся назад. Горняки теперь должны полагаться на собственные силы как на единственное транспортное средство. Они возводят на берегу хижину, которая служит временным складом для инструментов, продуктов, вещей. Концессионные земли расположены в двадцати километрах к востоку. Руководитель вновь консультируется со своим планом, выверяет ориентацию по компасу, затем начинает чертить ножом линию, которая, если не возникнет непредвиденных препятствий, приведет к концессии с геометрической точностью. Он возглавляет группу из шести человек, которые трогаются в путь, неся каждый на голове двадцать пять килограммов груза.
Поминутно поглядывая на магнитную стрелку, сжимая рукоятку мачете, начальник экспедиции движется впереди, расчищая путь, рубя лианы и ветки с правой стороны, все время только с правой стороны!note 424 Когда изыскатель полагает, что половина пути пройдена, он подает команду сделать привал. Люди сооружают еще одну хижину, которая станет новым складом. Назавтра и в последующие дни они будут переносить сюда весь багаж, оставленный на берегу. Сколь изнурительна эта борьба с природой, чтобы в целости и сохранности доставить на место тяжелые бочонки! Надо брести через девственный непроходимый лес, ощетинившийся гигантскими растениями с острыми колючками и шипами, изрезанный топкими ручьями, изобилующий болотными зыбкими участками либо же воздвигающий крутые холмы!
И все это время начальник не остается в бездействии. Он отлично знает, что никогда не сможет придерживаться нужного направления с геометрической точностью. Он отыскивает дорогу, обходит гору, рубит дерево, которое ляжет мостом через поток, поджигает непроходимый кустарник и бывает уже счастлив тем, что, вымокши под проливными тропическими дождями, с исцарапанным и исколотым лицом, с волдырями на руках, после целого дня изнурительного труда не окажется вдруг перед беспредельным болотом с его сонными предательскими водами.
Но нередко требуется преодолеть и болото. Вот когда начинается настоящая борьба со слепой стихией, стеной встающей перед человеком. И в этой борьбе он торжествует благодаря смелости и терпению. Храбрец идет, возвращается, кружит, бросается в разные стороны и в конце концов отыскивает выход, угадывает лазейку в природном лабиринте. И при всех своих метаниях он не теряет нужного направления. Из сердцевины, казалось бы, непроходимой трясины опытный разведчик устремляется к одному ему ведомой цели, которую только он в состоянии отыскать. Отныне дорога от речного «дебаркадера» до золотого прииска проложена!
Золотоискатель выехал из Кайенны более пяти недель тому назад, и вот весь его груз находится под укрытием третьей хижины, возведенной в глубине леса, на его территории.
Сколько неимоверных усилий, чтобы достичь этого первого результата! Сорок долгих дней ушли на то, чтобы отыскать концессию и обеспечить существование семи человек. Читатель помнит, что девственные леса совершенно бесплодны и не содержат никаких ресурсов. «А золото?» — спросит читатель. Наберитесь терпения, до конца еще далеко.
Итак, изыскатель добрался до своей территории. Он не сбился с курса, его ориентация точна, все как будто убеждает, что он не допустил ошибки. Люди его здоровы, настоящие «молодцы», и хотят лишь одного — идти вперед.
Собственно, работа, если говорить о разведке, только теперь начинается. Золотоискатель, действующий всегда по определенной системе, направляется проверить какой-либо из участков своей концессии. Его люди несут подвесные койки и инструменты, восьмидневный запас продовольствия. Предполагается, что в этой местности несколько речных бассейнов, необходимо все их обследовать. Вот речушка с быстрым течением, которая змейкой вьется меж двух рядов деревьев-великанов, образующих над нею высокий зеленый свод. Содержат ли золото земли, отстоящие от воды на десять, двадцать, тридцать метров?.. Насколько богато месторождение? Два этих вопроса необходимо выяснить.
Прежде всего нужно пробраться к берегу. Это нелегкая задача, если учесть, что люди несут тяжелую поклажу, что они вынуждены действовать в сплошных зарослях, где древесные гиганты буквально увешаны и обвиты паразитарными растениями. Тяжелая и монотонная работа мачете длится непрерывно, носильщики продвигаются с превеликим трудом, но все же завоевывают метр за метром, то и дело упираясь в могучие корневища, наталкиваясь на нижние ветви, спотыкаясь о мертвые, упавшие на землю стволы. Но все преграды позади, люди проходят к цели.
Они останавливаются в лесной чаще, сбрасывают груз, хватаются за инструменты и роют первую изыкательскую скважину. Это яма длиной два с половиной метра, шириной восемьдесят сантиметров. Глубина же ее варьируется в зависимости от того, насколько близок к поверхности золотоносный слой. Проложив дорогу среди растений и кое-как расчистив «рабочее место», двое мужчин яростно атакуют слой гумуса, который покрывает металлоносный гравий, представляющий собою измельченный кварц.
Один долбит киркой, другой орудует лопатой, а в это время в сотне метров от них изыскатель расчищает еще один пятачок, затем ставит там двух рабочих — копать следующую скважину. Скоро все шестеро за работой; удары отдаются глухим эхом под древесными сводами. Атлетическая мощь и неукротимая энергия сметают с дороги все корни и засевшие в илистой почве пни. Голубовато-серый золотоносный гравий появляется в глубине ямы. Начальник ждет этого момента с той напряженной тревогой, какая сжимает сердце игрока перед зеленым сукном, пока шарик из слоновой кости не завершил своего вращения. Но насколько же острее эмоции человека, который постоянно играет ва-банк, чья жизнь каждую минуту подвергается смертельной опасности!
Руководитель передает землекопу лоток для промывки песка, и тот его тотчас же наполняет породой. Это круглое блюдо из твердого дерева, толщиной от шести до семи миллиметров, шириной сорок пять сантиметров, выдолбленное в форме очень широкого конуса, достигающее в центре восьми сантиметров глубины. Лоток и мачете образуют неразлучный «vade mecum» золотоискателя. В лотке помещается около десяти килограммов золотоносного гравия. Со своим драгоценным грузом глава экспедиции направляется к реке, присаживается на корточки прямо к воде, отбрасывает сначала по одному более крупные скальные обломки, затем наполняет блюдо водой до краев и придает ему вращательное движение, как это делают с решетом. Небольшое завихрение образуется в середине инструмента, и вода с остатками земли постепенно переливается через край благодаря тому же вращательному движению. Масса породы истончается.
Вскоре лоток пустеет. Взгляд не замечает еще ни одной крупицы золота, а видит только черноватую кучку илистых частиц. Горняк наполняет блюдо чистой водой и начинает быстро его потряхивать, благодаря чему жидкость скоро сбегает. Резкий удар ладонью о борт инструмента завершает операцию; золотая пыль, освобожденная от остатков породы, появляется вдруг, словно лучик света на коричневой поверхности лотка. Эта скромная процедура, какой бы простой она ни казалась, требует немалой сноровки и умения. Человек непосвященный обретает их только после многочисленных и неудачных попыток.
Легко понять значение этой работы, которая представляет собой одновременно качественный и количественный анализ грунта. Правда, рудокоп не прибегает к более точным методам измерения. Но такова надежность его взгляда и руки, что никогда он не потеряет ни крошки металла во время промывки, а стоимость золота в своем лотке оценит с такой точностью, как будто взвешивал его на лучших весах. И ничтожно малые золотые песчинки, которые потянут на какие-нибудь двадцать пять сантимов, и те, чья стоимость достигнет пяти франков и более, весом уже около миллиграмма.
Закончив промывку одного лотка, изыскатель покидает первую скважину. Вторую порцию грунта он берет уже из другой скважины, и так поступает и далее, пока не обойдет весь бассейн реки с ее притоками. Количество изыскательских скважин и промытых лотков бессчетно. Так устанавливаются средняя ширина, глубина и богатство золотоносного слоя. После этого наносится на бумагу план реки с указанием ее направления, все скважины нумеруются, а также фиксируется выход металла из каждого лотка.
Изучив один речной бассейн, немедленно приступают к следующему. Территория проверяется по уже описанному образцу. Составляется топографический рисунок местности — направление и форма берегов, очертания рельефа, наличие впадин и возвышенностей; выводятся средние показатели.
Когда рудокоп исходил свою концессию вдоль и поперек, с востока на запад и с севера на юг, после того, как он четыре месяца махал мачете, копал и промывал, складывал, умножал и делил, он уже знает не только площадь золотоносных зон в бассейне каждого водного потока, но и примерный объем металлоносных пластов, и их продуктивность на кубический метр. Разведка завершена. Теперь известно, достаточно ли богата концессия для прибыльной эксплуатации. Самое время подумать о возвращении.
Этот беглый очерк подготовительной работы к промышленной эксплуатации прииска, сколь бы точным в профессиональном отношении он ни был, не дает полного представления обо всем, выпадающем на долю изыскателя. Может ли европейский читатель сполна ощутить тяготы, а точнее сказать — мучения, которые испытывают семеро мужчин, на полгода отделенные от всего мира, затопленные растительным морем, вдыхающие смертельные миазмы тропического леса?.. Они спят под открытым небом, проводят дни в ледяной воде рек, питаются солониной, весьма часто испорченной из-за нездоровой лесной атмосферы, их трясет лихорадка — и все-таки добровольные отшельники выполняют свою задачу. Одно из самых тяжких страданий причиняет им язвенная болезнь, поражающая ноги, и известная в Гвиане под названием pian-boisnote 425. Длительное пребывание в воде, ядовитые туманы, использование в пищу солонины придают этому заболеванию особенно коварный характер, усугубленный частым контактом пораженных мест с лианами или нижними ветвями, срубленными мачете. Нет золотоискателя, чьи ноги не были бы покрыты ужасными шрамами, — это следствие громадных потерь мускульного вещества. Pian-bois, лихорадка и анемия — тройной бич старателей. Заметим, однако, что они отважно бравируют болезнями и переносят их с поистине восхитительным стоицизмом. Несчастные случаи, внезапные катастрофы, опасные болезни — все это для рудокопа лишь простые инциденты, которые ни на минуту не снижают его неукротимой энергии.