Чейз Джеймс Хэдли. Итак моя прелесть

   Шила наклонилась и слегка коснулась губами его губ.
   – Ты мне нравишься… ты милый, – улыбнулась она.
   Наутро он отвез ее в Парадиз-Сити. Расставшись с Шилой, он заметил, что непрерывно думает о ней. Вечером следующего дня он заехал за ней. Он без спроса позаимствовал на работе «олдсмобил» и надел свой самый шикарный костюм. Они поужинали в дорогом рыбном ресторане на окраине города.
   С тех пор, как родители бросили двенадцатилетнюю Шилу на шоссе, предоставив ее собственной судьбе, она то и дело вступала по разным поводам в противоречие с законом. Сейчас ей было двадцать два. Работала официанткой, платной танцевальной партнершей, участвовала в стриптизе, служила в регистратуре грошовой гостиницы и, наконец, стала одной из многочисленных «телефонных» проституток Майами. Однако ненадолго. Она прикарманила бумажник клиента. Пришлось бежать из Майами. У нее не было желания устраиваться на работу. Том Уайтсайд явно потерял голову, и она рассудила, что ей хватит пятидесяти долларов до свадьбы. Они поженились, когда в кошельке осталось полтора доллара.
   Обоих ожидало глубокое разочарование. Шила обнаружила, что Том живет в крошечном, запущенном бунгало, которое досталось ему от отца, и что процветанием здесь и не пахнет. А Том выяснил, что Шила не умеет вести хозяйство. Она оказалась ленивой, холодной и постоянно клянчила деньги.

 
   Том свернул на проселок, по которому можно было выехать через сосновый бор к шоссе на Парадиз-Сити, включил фары. Солнце давно скрылось за горами. Смеркалось.
   – Если на то пошло, – обиженно проговорила Шила, – каждый порядочный муж делает жене подарок на годовщину свадьбы. А мне ничего так больше не хочется, как эти часы.
   Том вздохнул. Он надеялся, она уже выкинула из головы эти чертовы часы.
   – Извини, киса. У нас нет таких денег. Я куплю тебе часы, но подешевле.
   – А мне хочется эти часы.
   – Да… знаю… ты говорила, но нам они не по карману.
   – Какая же я дура, что вышла за тебя. Тебе все не по карману.
   – Ты тоже не подарок, – не выдержал Том. – В доме форменный свинарник. Только телевизор умеешь смотреть.
   – Да заткнись! – грубо огрызнулась она. – Богач, а боится потратить сто восемьдесят долларов. Дешевка несчастная.
   Машина замедлила ход, и Том поднажал на газ, но, несмотря на это, скорость по-прежнему падала.
   – Извини, милый, – с издевкой произнесла Шила, – я хочу домой. Нельзя ли ехать побыстрей?
   Двигатель дал сбой и заглох. Дорога шла под гору, и Том сразу перевел рычаг скоростей в нейтральное положение. Машина мягко покатилась вниз. Он чертыхнулся.
   – Ну что там еще? – набросилась на него Шила.
   – Двигатель накрылся.
   – Этого только не хватало. И что ты собираешься делать?
   Начался подъем, и машина медленно остановилась.
   Том достал фонарь, вылез из машины и поднял капот. Его хорошо обучили обслуживанию автомобилей «Дженерал моторз», и в считанные минуты он определил, что вышел из строя масляный насос. Тут он был бессилен. Он захлопнул капот, и в это время из машины вылезла Шила.
   – Приехали, – сказал он. – Насос полетел. До шоссе пять миль. Если повезет, успеем на последний автобус.
   – И не подумаю топать пять миль пешком! Заночуем здесь. Доставай спальные мешки.
   Том помялся в нерешительности, потом взял спальные мешки и разыскал корзину с припасами. Он запер машину и посветил фонариком вправо и влево. Увидев перед собой тропинку, Том пошел вперед и оказался на окруженной деревьями поляне.
   – Шила! Здесь вполне можно заночевать. Иди сюда. Есть будешь?
   Мейски, лежа в пещере, услыхал голос Тома. Похолодев от страха, он сел.
   Спотыкаясь и недовольно бурча себе под нос, Шила выбралась на поляну. Том уже разложил спальные мешки и открыл корзину.
   Она села на один из мешков и закурила.
   – Достойное завершение великолепного отпуска. Ну и дела!
   Том раскопал в корзине несколько заветренных ломтей ветчины, полбатона черствого хлеба и початую бутылку виски.
   Он, не скупясь, разлил по стаканам виски и протянул Шиле ветчину с хлебом. Та, недолго думая, зашвырнула еду в кусты.
   – Лучше голодать, чем жрать такую гадость! – возмутилась она и залпом проглотила виски.
   – Валяй… голодай, – отозвался Том. – Ты меня доконала сегодня. – Он принялся уплетать ветчину.
   Мейски оставил свое лежбище из одеял и подполз к выходу из пещеры. Он попытался разглядеть через ветви, что делается внизу, на поляне. Из-за темноты ничего не было видно, только доносились голоса, да и то неразборчивые на таком расстоянии.
   Том покончил с едой, потом снял ветровку, ботинки и залез в спальный мешок. Шила уже улеглась.
   – Только постарайся не храпеть, ладно? Не хватало мне еще твоего храпа для полного счастья.
   – Пошла бы ты к черту! – буркнул Том и закрыл глаза.

Глава 6

   Сержанту Патрику О'Коннору по прозвищу Пузырь был шестьдесят один год. Шести футов трех дюймов роста, с огромным животом, благодаря которому получил прозвище, с красной физиономией и редеющими белесыми волосами, он из всех сержантов пользовался наибольшей неприязнью сослуживцев.
   На следующий год он собирался уйти в отставку. Собирая дань с проституток, сутенеров, торговцев наркотиками и гомосексуалистов, которые обитали в его районе, О'Коннор сколотил кругленькую сумму. За десятку он с готовностью закрывал глаза на правонарушения, и хотя брал он по-божески, но за сорок лет скопился немалый капиталец.
   Когда Беглер велел О'Коннору взять патрульных Майка Коллона и Сэма Уэнда и обыскать пятьсот бунгало, где могут скрываться разыскиваемые грабители, тот выпучился, не веря своим ушам.
   Проклиная несчастную судьбу, О'Коннор поплелся на оружейный склад. На складе его уже поджидали Майк Коллон и Сэм Уэнд. Оба были молоды и ретивы. Только таких баламутов, посетовал про себя О'Коннор, ему и не хватало.
   – Ну что, парни, – произнес он вслух, – берите оружие и пошли.
   О'Коннор получил у сержанта-оружейника автоматическую винтовку с патронами, и тот ухмыльнулся без капли сочувствия.
   – Береги брюхо, Пузырь. Не дай бог, продырявят. Небось столько газа выйдет, что можно будет целую неделю город освещать.
   – Нечего скалиться! – огрызнулся О'Коннор. – Тебе хорошо… ты только выдаешь оружие. А я должен пускать его в дело!
   В начале седьмого они подъехали к первой веренице летних домиков, выстроившихся вдоль берега моря неподалеку от Казино.
   – Ну, парни, приступайте, – сказал О'Коннор. – Что делать, сами знаете. Выяснить, кто хозяин. Если давно здесь живут, оставить в покое. Если снимают, сделать обыск. Я останусь тут и обеспечу прикрытие.
   Уэнд посмотрел на него в упор.
   – Что обеспечите, сержант? – переспросил он.
   – Оглох? Прикрою вас отсюда, – рявкнул О'Коннор.
   Патрульные брезгливо переглянулись и зашагали к домам. Оба отдавали себе отчет в грозящей опасности, но даже не подумали уклониться. Они никогда не уважали Пузыря, а такая неприкрытая трусость и вовсе вызвала презрение.
   – Ни пуха, Майк, – сказал Уэнд, открывая деревянную калитку первого дома. – Гляди в оба.
   – Ты тоже, – отозвался Коллон и направился по переулку к соседнему бунгало.
   Поиск продвигался довольно споро и безрезультатно. Часам к восьми обошли сорок домов, и уже начало смеркаться. О'Коннор сидел в машине, вытянув ноги, и дремал.
   Осмотр последнего дома в длинном ряду ничего не дал, и они вернулись к полицейской машине.
   – Долго нам еще так развлекаться? – спросил Уэнд очнувшегося от дремы О'Коннора.
   – Теперь поедем на Южный Берег, – ответил тот, пытаясь скрыть сонливость. – Шеф не отменял приказа.
   – А не хотите ли подсобить нам, сержант? – насмешливо поинтересовался Уэнд. – Если добавится лишний человек, мы гораздо быстрей сделаем свое дело.
   – Здесь я командую, – отрезал О'Коннор. – Садитесь и поехали.
   Машина проследовала вдоль берега, мимо большой купы пальм и приблизилась к другой длинной веренице домов. Сами того не зная, полицейские оказались в пятистах ярдах от бунгало Мейски. Держа винтовки наготове, прошли по песчаной дороге, разделились и снова начали стучаться в дома.

 
   В это время Миш Коллинз отодвинул от себя тарелку и тихонько рыгнул. Давно ему не доводилось так вкусно поесть. Он с искренним восхищением поглядел на сидящую напротив Лолиту.
   – Пальчики оближешь! – проговорил он. – Ну, Джесс, у тебя и вправду губа не дура.
   Чандлер отложил нож и вилку и ухмыльнулся.
   – Лолита у меня особенная. – Он погладил ее по руке.
   – Ох, мужчины… Раз женщина умеет готовить, так вы уже и таете. – Она проворно собрала грязную посуду и отнесла ее на кухню.
   Миш поднялся со стула.
   – Пойду глотну воздуха.
   – Смотри, осторожно.
   Миш ухмыльнулся.
   – Не дрейфь, Джесс, я знаю, что делаю.
   Когда он вышел из бунгало, Чандлер отправился на кухню, где Лолита кончала мыть посуду.
   – Тебе помочь? – спросил он.
   – Уже все. – Она сняла фартук, шагнула к Чандлеру. Он обнял ее, и она крепко прижалась к нему. – Где Миш?
   – Дышит воздухом. – Руки Чандлера скользнули по спине к ее бедрам. – Пойдем в постель, детка.
   – Я только этого и жду.
   Они поцеловались и в обнимку перешли по коридору из кухни в спальню. Чандлер хотел было затворить за собой дверь, но услышал, как вернулся Миш. Тот явно спешил. Чандлер насторожился. Он подал предостерегающий знак Лолите и вышел в коридор.
   – Там на дороге полицейская машина, – взволнованно сообщил Миш. – Осматривают все дома. Через полчаса будут здесь… У них автоматические винтовки.
   В дверях, застегивая «молнию» на платье, показалась Лолита.
   – В чем дело?
   – Фараоны… осматривают дома, – ответил Чандлер. Миш показал на дверцу в потолке.
   – Мы заберемся наверх.
   – Включи радио, – сказал Чандлер Лолите, – когда придут…
   Она была гораздо спокойнее Коллинза и Чандлера.
   – Знаю. Не нужно никаких указаний. Я все улажу, Джесс.
   – Это может плохо кончиться, детка, – предупредил Чандлер. В нем неожиданно проснулась совесть. Он не имел права требовать от нее такой жертвы. – Тебе лучше уйти. Еще есть время…
   – Лезь наверх и не волнуйся. Я все улажу.
   Он притянул ее к себе.
   – Ты не пожалеешь. Когда мы вырвемся из этой мышеловки…
   – Знаю, Джесс.
   Миш принес из кухни стремянку. Он открыл чердачный люк и, подтянувшись, исчез в душной пустоте между крышей и потолком.
   Чандлер поцеловал Лолиту и тоже залез на чердак.
   – У тебя все получится, как надо, – сказал он сверху. – Я люблю тебя.
   – И я тебя, – ответила она и отнесла стремянку на кухню.
   – Запомни, Джесс, – раздался в темноте голос Миша, – либо мы, либо они. Живым я не дамся.

 
   Уже в одиннадцатом часу Уэнд и-Коллон обогнули густые заросли высокого тропического кустарника и неожиданно вышли к бунгало Мейски.
   Оба остановились как вкопанные и до боли в потных руках сжали свои винтовки. Они пригляделись к стоящему особняком дому и за шторами в одном из окон увидели полоску света.
   – Если они где и затаились, – сказал Коллон, – то не иначе как здесь.
   Оба полицейских так издергались за четыре часа непрерывных поисков, что замерли в нерешительности.
   – Слушай, Майк, – сказал Уэнд, – с меня довольно. Пусть туда идет Пузырь.
   – Согласен.
   Они повернули назад, обойдя пальмы, вышли на берег и помахали О'Коннору, сидевшему в машине. О'Коннор подъехал к ним.
   – В чем дело? – злобно спросил он, высунувшись в окно.
   – Там, за деревьями, дом на отшибе, – ответил Уэнд. – Мы считаем, сержант, вы должны сами проверить его.
   – Какого черта!? – заорал О'Коннор. – Марш в дом. Это приказ.
   – Вполне возможно, что они там, – сказал Уэнд. – Либо вы пойдете с нами, либо я подам начальству рапорт.
   О'Коннор чуть не лопнул от ярости.
   – О чем это?
   – О том, что нас вы отрядили искать бандитов, а сами просиживали свою толстую задницу в машине. И я сделаю это, Пузырь, даже если меня вышвырнут из полиции.
   О'Коннор отер пот с лица, вылез из машины.
   – Вы нарываетесь на неприятности, – прошипел О'Коннор. – Ладно, сейчас вернемся в управление, и я на обоих составлю протокол.
   – Замечательно. Шеф будет в восторге, – сказал Уэнд. – Мы нашли то самое место, где могут скрываться бандиты, а ты наложил в штаны и поехал составлять протокол. Давай, сержант, если тебе так хочется. Только, считай, пенсия тю-тю.
   О'Коннор замялся, но понял, что деваться некуда. Ворча себе под нос, он медленно побрел по песку, пока не заметил бунгало, стоящее в стороне от других. Он замер. Теперь было ясно, что имели в виду эти щенки. Как раз в таком месте могли прятаться разыскиваемые.
   – Пойдете дальше, сержант, – вежливо полюбопытствовал Уэнд, – или здесь заночуем?
   О'Коннор медленно двинулся вперед. У него подгибались ноги. Его подчиненные шли следом. Он добрался до деревянной калитки, за которой начиналась короткая дорожка к дому. Тут он остановился.
   – Я обойду с тыла, – сказал Коллон и исчез в темноте.
   Как только они остались вдвоем, О'Коннор взмолился:
   – Послушай, Сэм, я старый человек. Иди первый.
   – То-то и оно, сержант, что я молодой. Мне еще жить и жить.
   О'Коннор в бешенстве набросился на него.
   – Слушай, щенок, я так изгажу тебе жизнь, что взвоешь! Это неисполнение приказа. Слышишь! Пошел… стучи в дверь!
   – Лучше изгаженная жизнь, чем никакой, – ответил Уэнд. – Сам стучи. Мы уже свое отбарабанили.
   В это время дверь открылась, и в лунном свете появилась девушка. Ее силуэт выделялся на фоне освещенного дверного проема. Она была в коротком белом платье, которое просвечивало.
   О'Коннор вздохнул с облегчением. Не веря своему счастью, он зашагал по дорожке навстречу вышедшей к нему девушке.
   – Что-нибудь случилось? – спросила она. – Вы ведь из полиции?
   Уэнд стал за его спиной. Они не отрывали глаз от девушки, а она переводила взгляд с одного на другого.
   – Вы здесь живете? – спросил О'Коннор, сдвинув фуражку на затылок и вытирая несвежим носовым платком потный лоб.
   – Конечно, – и она одарила его ослепительной улыбкой.
   – Не возражаете, если мы заглянем в дом? – спокойно спросил Уэнд. Он все присматривался к девушке, вспоминая, где мог видеть ее раньше. А видел наверняка. В этом он не сомневался.
   – Идемте… смотрите. А что вы ищете?
   Уэнд подался было вперед, но О'Коннор поймал его за руку.
   – Хватит давить на психику всем подряд, – проворчал он. – Незачем беспокоить молодую леди. Пойдем, у нас еще дел по горло.
   Коллон, заслышав голоса, вышел из-за дома.
   – Пошли… пошли, – нетерпеливо позвал О'Коннор. Он безумно обрадовался, что все обошлось, и ему не терпелось убраться восвояси. – Оставьте ее в покое. – И, козырнув девушке, он зашагал прочь.
   И вдруг Уэнда осенило: ведь она же поет и играет на гитаре в припортовом ресторанчике. Он мигом сообразил, что девице ее пошиба не по средствам снимать дом в таком районе.
   Она улыбалась.
   – Хотите зайти?
   – Да… зайду. Показывайте дорогу.
   Она повернулась и, покачивая бедрами, вошла в бунгало.
   – Славная пташка, – причмокнул Коллон.
   – Будь начеку, – шепнул ему Уэнд. – Дело нечисто.
   Он снял винтовку с предохранителя. Коллон при виде его бледного, напряженного лица почуял опасность, и у него пробежали мурашки по коже.
   Уэнд шагнул в дом. Коллон, поняв, что Уэнд заподозрил неладное, тоже снял винтовку с предохранителя и пошел за ним по пятам.
   – Останься здесь, – тихонько проговорил Уэнд, – и прикрой меня. Гляди в оба!
   Он прошел в гостиную. Первое, что бросилось ему в глаза, – это пепельница, полная окурков.
   Лолита включила радио.
   – Ну вот… смотрите. Может, выпьете чего-нибудь?
   – Нет, спасибо, – поблагодарил Уэнд, вышел из гостиной и заглянул в кухню. Там он заметил на сушилке три тарелки, а рядом – три вилки и три ножа, и у него засосало под ложечкой. Уэнд по очереди открыл двери в три спальни. В самой большой из них увидел на спинке стула мужской красно-синий галстук.
   Он вышел в коридор, посмотрел по сторонам, потом на люк в потолке.
   В дверях гостиной появилась Лолита.
   – Все в порядке? – спросила она.
   Уэнд шагнул к ней и втолкнул в гостиную.
   – Так, сестричка, – произнес он, понизив голос, – они на чердаке, верно?
   В ее глазах промелькнул страх, однако она улыбнулась.
   – Они? Не понимаю. О ком вы?
   – Я тебя знаю, – сказал Уэнд. – Жить в таком доме тебе не по карману. Лучше сознайся, иначе будет хуже. Они наверху?
   – Они? Я же сказала… я здесь одна. Что вам нужно?
   Уэнд подошел к двери.
   – Зови Пузыря, – сказал он Коллону.
   Коллон выглянул на улицу и махнул сержанту, который в нетерпении ждал у калитки. Толстяк О'Коннор нехотя приблизился к дому и вошел в прихожую.
   – Ну, что там еще?
   – Забери ее, – сказал Уэнд. – Они на чердаке.
   О'Коннор схватил Лолиту за руку и рывком вывел ее в коридор. Миш, который слышал весь разговор, осторожно поднял дверцу люка, прицелился и спустил курок.
   Громыхнуло так, что задрожали оконные стекла. На форменной рубахе О'Коннора проступило красное пятно. Он упал на колени.
   Лолита завизжала и кинулась обратно в гостиную, а Коллон вскинул винтовку и начал всаживать в потолок пулю за пулей.
   Миш, с окровавленным лицом и пробитой грудью, кое-как навел пистолет и выстрелил еще раз. Пуля попала в плечо Коллону, тот выронил винтовку и ничком рухнул на пол.
   Миш потерял равновесие и вывалился в люк. Он придавил Коллона, и в это мгновение Уэнд прострелил ему голову.
   Затем он стал стрелять в потолок.
   – Эй, вы там, – гаркнул он, – живо спускайтесь и руки вверх!
   Лолита схватила тяжелую стеклянную пепельницу, бесшумно подкралась к Уэнду, который не отрывал глаз от зияющего чердачного люка, и изо всей силы ударила его по голове. Уэнд повалился на пол.
   Не помня себя, Лолита перепрыгнула через него и выскочила в коридор.
   – Джесс! Быстрей! Прыгай! – закричала она. – Бежим!
   Раздался шорох, и в люке появилась голова Чандлера. У него было мертвенно-белое лицо и полузакрытые глаза.
   – Беги, детка, – прохрипел он. – Спасибо тебе за все.
   Потом глаза у него закатились, он уронил голову и свесил руки.
   Лолита побежала в спальню, схватила чемодан, швырнула на кровать и побросала в него свои пожитки. По лицу ее текли слезы, из груди то и дело вырывались рыдания.

Глава 7

   Когда Сэм Уэнд пришел в сознание, он доплелся до полицейской машины и поднял тревогу. Постовые на шоссе Майами – Парадиз-Сити арестовали Лолиту и доставили ее в управление.
   Около полуночи в кабинет Террелла вошел Хесс: лицо у него лоснилось от пота, под глазами темнели круги.
   – Ну, Фред? Какие новости? – спросил Террелл.
   – Похоже, остался только один. Пятый. Но денег след простыл. О'Коннор убит. У Коллона раздроблено плечо, но для жизни опасности нет. Вот что мы выяснили: бунгало снял Франклин Людович 2 мая прошлого года. Он жил здесь до настоящего времени. Он-то, очевидно, и есть наш Пятый. Я переговорил с агентом, который сдал бунгало. Он сообщил приметы Людовича, они совпадают с предположениями экспертов: шестьдесят пять лет, низкого роста, тщедушный, светловолосый, сероглазый, с крючковатым носом. У него есть старый «бьюик», но агент не помнит ни цвета, ни номера. Он явно съехал. В доме нет его вещей. Вероятно, он в самом деле надул своих сообщников. Где он, сказать трудно. Во всяком случае, через дорожные посты не проезжал.
   – Что ж, дело движется. – Террелл допил кофе. – Теперь надо найти Пятого.
   Вошел Джейкоби.
   – Извините, шеф, поступила телефонограмма из Вашингтона.
   Террелл прочитал телефонограмму и взглянул на Хесса.
   – Вот кого мы ищем: Серж Мейски; отсидел десять лет в Роксбургской тюрьме, работал там фармацевтом; освободился в апреле прошлого года. Они выслали его фотографию. – Террелл положил телефонограмму на стол. – Он где-то здесь, нужно перевернуть город вверх дном. А где он, там и деньги. Организуй розыск, Фред.
   Хесс устало поднялся.
   – Легко сказать, шеф. А розыск организуем. – И он вышел из кабинета.
   Террелл снял телефонную трубку. Он приказал доставить к нему Лолиту, но ничего не добился от нее. Лолита сидела бледная, убитая горем. Джесс Чандлер был ее единственной любовью на свете. Его смерть лишила Лолиту последней надежды в жизни. Наконец Террелл махнул на нее рукой и отослал обратно в камеру.

 
   Том Уайтсайд открыл глаза и увидел голубеющее сквозь кроны деревьев небо. Перевел взгляд на Шилу. Она спала. «Это называется, ее мучит бессонница», – ехидно подумал он.
   Том вылез из спального мешка и отправился к машине. Он достал из багажника ненавистную газовую плитку и ценой мучительных усилий зажег одну конфорку. Пока выкурил сигарету, сварился кофе.
   С двумя дымящимися чашками в руках Том подошел к Шиле.
   – Просыпайся, – раздраженно буркнул он. – Бери кофе.
   Она шевельнулась, застонала и открыла сонные глаза.
   – Опять ты…
   – Ага… я. – Том поставил чашку рядом с ней и удалился на свой спальный мешок. Он сидел и наблюдал, как Шила выбирается из спальника. На ней были только голубые трусики и лифчик. Она встала во весь рост, потянулась, и эта картина привела его в волнение. Однако он понимал, что напрасно только распаляет себя, и отвел глаза.
   Шила опустилась на корточки и отхлебнула кофе. От первого же глотка ее перекосило, и она выплеснула кофе в кусты.
   – Ты что, земли сюда намешал?
   – Чем ты недовольна? – возмутился Том. Кофе, слов нет, получился отвратный. Видно, он воду не довел до кипения, зато по крайней мере позаботился… хоть что-то сделал.
   – Чем недовольна? Ну, умора! Я хочу домой.
   – Думаешь, я не хочу? – Том назло допил кофе, хотя его уже тошнило. – Придется идти пешком.
   – Додумался, чокнутый, чтоб я пять миль топала пешком!
   – Дура набитая! Одно из двух: либо оставайся, либо иди со мной! Я ухожу!
   Она замялась, не зная, на что решиться. В это мгновение на утреннем солнце совсем рядом сверкнуло что-то блестящее. Она удивленно присмотрелась, подошла к высокой куче хвороста и заглянула сквозь ветви.
   – Том! Здесь машина!
   – Ну что ты опять развопилась? – сердито спросил Том.
   Мейски лежал на пороге пещеры. Теперь он видел их. Его рука сильнее сжала автоматический пистолет. В груди не унималась глухая, предостерегающая боль.
   Том подошел к Шиле. Раздвинув ветви, он обнаружил под ними «бьюик».
   – Посмотри, заведется или нет, – сказала она.
   – Так нельзя. Наверное, кто-то приехал на охоту или погулять, – неуверенно возразил Том.
   – Открой и посмотри! – заорала на него Шила.
   Том вытащил из заднего кармана набор ключей. Будучи торговым агентом «Дженерал моторз», он всегда имел при себе отмычку для всех марок автомобилей фирмы. Двигатель завелся с полуоборота.
   – Вот это везение! – обрадовалась Шила. – Собирайся. Возьмем ее напрокат и доберемся до дому.
   – Нельзя этого делать! Нас могут арестовать за воровство!
   – Какой же ты слюнтяй! Ну, подождет хозяин часа два. Ну и что? Объяснишь.
   Тому это не понравилось, однако в ее словах был резон. Он вылез из «бьюика» и пошел к своей машине. Там он разыскал листок бумаги, шариковую ручку и написал:

   «У меня случилась поломка, и я вынужден одолжить вашу машину. Вернусь через два часа. Извините.


   Том Уайтсайд, 1123, Делпонт-авеню, Парадиз-Сити».

   Это оправдает его перед законом, рассудил Том, прилепив записку к лобовому стеклу. И он поспешил обратно на поляну.
   – Ну, все, – сказал он. – Поехали.
   Она окинула его устало-презрительным взглядом.
   – Вот дает! Ну, ты умник! Решил бросить все снаряжение в нашей машине? А если заявится какой-нибудь прохиндей и упрет?
   Том действительно не подумал об этом и разозлился на себя.
   – Ну, ладно, ладно. – Он сел за руль и завел «бьюик».
   Мейски силился взять Тома на прицел, но мушка плясала в слабой, дрожащей руке. Он чертыхнулся и опустил пистолет. Раздираемый бессильной злобой, он проводил взглядом «бьюик».
   Возле своей машины Том притормозил. Они с Шилой перенесли вещи и снаряжение на заднее сиденье «бьюика». Осталось только уложить газовую плитку, которой не хватало места в салоне.
   – Сунь ее в багажник, – нетерпеливо подсказала Шила.
   Том отпер и поднял крышку багажника. Внутри стояла большая картонная коробка с черной надписью «Ай-би-эм» на боку. У Тома мелькнуло желание заглянуть в нее, но его окликнула Шила.
   Он сел за руль. Они протряслись пять миль по проселку и выехали на шоссе.
   Шила угомонилась и сидела молча, выставив локоть в открытое окно. Впервые за долгие месяцы она очутилась в машине, в которой ничего не дребезжало и чувствовалась скрытая сила.
   – Почему ты не поменяешь тачку? Неужели тебе не могут выдать что-нибудь получше нашей гнилой рухляди?
   – Придержи язык за зубами. – Том протянул руку и включил приемник. Только бы не слышать ее.
   «…ограбление Казино вчера ночью. Четверо из разыскиваемых преступников погибли, однако пятый пока на свободе. Полиции крайне необходимо допросить Сержа Мейски, он же Франклин Людович. Его приметы… По имеющимся данным, ездит на двухдверном „бьюике“. В его распоряжении может находиться большая картонная коробка с надписью „Ай-би-эм“. Два с половиной миллиона долларов, похищенные в Казино, могут оказаться в этой коробке. Просьба ко всем, кто знает местонахождение этого человека, немедленно сообщить в полицию…»