– Не беспокойтесь о банке, мистер Браннингам, – тихо сказал я. – Четверо гангстеров заперты там. В настоящий момент они находятся в бункере и не смогут оттуда выбраться. Я же гарантировал вам, что банк в Шаронвилле – самый надежный банк в мире. Таковым он и останется.
Он медленно раздавил сигарету в пепельнице. Лицо его начало медленно желтеть.
– Они заперты в бункере с сейфами?
Я увидел, что от невозмутимости Браннингама не осталось и следа.
– Но ведь этот банк самый надежный в мире, мистер Браннингам. Три психопата и один убийца попытались ограбить его, и вот результат – они в ловушке. Система, которую я изобрел, оказалась на высоте.
Его рука потянулась за новой сигаретой, и я увидел, как дрожат его пальцы. Нервно отбросив пачку, он глянул на меня.
– Но вы можете их выпустить оттуда, Ларри?
– Без проблем, – равнодушно ответил я. – Но я не имею ни малейшего желания. – Я удивленно смотрел на него. – Неужели вы, мистер Браннингам, хотите, чтобы я выпустил их оттуда?
Некоторое время он сидел неподвижно. Это уже не был президент Калифорнийского банка, а всего лишь толстый седеющий мужчина, который разом лишился моего уважения.
– Это необходимо сделать, Ларри, – тихо проговорил он.
– Нет! Они не уйдут от справедливого наказания. Я позвоню Менсону и скажу, чтобы он предупредил полицию. Четыре грабителя заперты в банке, и их обязательно арестуют. Я открою бункер только в присутствии полиции. Лишь я один смогу это сделать. Этот банк так и останется самым надежным банком в мире.
Я поднялся и подошел к телефону, намереваясь позвонить Менсону. В тот момент, когда я поднял трубку, дверь гостиной распахнулась и в помещение ворвалась Гленда. Она успела переодеться за то время, пока я разговаривал с Браннингамом. В руке она держала револьвер, ствол которого был направлен на меня.
– Положи трубку! – крикнула она. У нее был вид сумасшедшей. Рот конвульсивно дергался, револьвер дрожал в руке. Я понял, что она сейчас выстрелит, и отступил на два шага.
– Гленда! – сухо сказал Браннингам.
Она с презрением посмотрела на него.
– Только Ларри в настоящий момент может помочь нам, Гленда, – умоляюще проговорил Браннингам. – Не нужно истерик, прошу тебя.
Я посмотрел на Гленду. Ее глаза сказали мне все. Это были глаза фанатички, которая, не задумываясь, убьет любого во имя не понятной пока для меня идеи. Я не узнавал женщину, которую любил. Не узнавал женщину, чье мягкое и послушное тело отдавалось мне совсем недавно, если подходить объективно к нормальному течению времени. Мне же казалось, что за этот короткий срок прошли годы. А ведь именно она умоляла спасти ее. И вот, самая желанная женщина в мире исчезла, и вместо нее на сцену вышло чудовище, напрочь лишенное всяких нравственных принципов. Не зря мать девочки, указавшей мне, как отыскать это уединенное бунгало, запрещала дочке общаться с этой женщиной, справедливо называя ее шлюхой. Меня вдруг словно озарило. Я понял, что все время она пользовалась мной, как слепым орудием. Пользовалась продуманно и расчетливо.
– Где Гарри? – визгливо спросила она. – Что ты с ним сделал, скотина?
– Гленда! – крикнул Браннингам. – Убирайся! Позволь мне самому заняться этим!
Она с презрением, словно он был пустым местом, глянула на некогда могущественного директора банка.
– Ты не имеешь права даже пищать в моем присутствии, жирная свинья! Твоя дочь! Ну и ну! Уж не воображаешь ли ты, что этот простофиля, каким бы идиотом он ни был, поверил тебе? – Она повернулась ко мне, направив револьвер мне в лоб. – Ты выпустишь Гарри из бункера с сейфами? Если ты откажешься сделать это, я тебя убью.
– Даже так, Гленда? – как можно спокойнее сказал я. – Рад видеть демонстрацию любви ко мне. Но учти, бэби, что открыть двери бункера могу только я, и больше этого не сможет сделать ни один человек в мире. А кислорода там становится все меньше и меньше. Через четыре, максимум пять часов, твой Гарри и его дружки просто умрут от удушья. Так что, вперед – стреляй!
Она отступила назад, закрыв рот ладонью левой руки.
– Умрут от удушья?
– А то! Ведь вентиляция не работает, – не моргнув глазом, заявил я. – Они дышат только тем воздухом, который был в бункере. Но его хватит не надолго. – Я протянул руку ладонью вверх. – Давай-ка сюда свою игрушку.
– Ты блефуешь! У тебя крыша поехала от страха!
– Именно сумасшедшим ты называла Клауса, не так ли? Отдай мне револьвер!
– Отдай! – закричал Браннингам.
Смятение появилось в ее глазах и после секундного колебания она бросила оружие к моим ногам.
– Сволочь! – завопила она. – Слюнтяй! Ты не стоишь даже мизинца Гарри! – Она выбежала из гостиной, с треском захлопнув дверь.
Я поднял револьвер, положил его на письменный стол, затем медленно сел в кресло.
Браннингам неуверенно сказал:
– Она истеричка. Вы же знаете женщин, Ларри…
Я лишь молча сжал кулаки. Потрясение было слишком сильным. И все же, как ни странно, я почувствовал облегчение. Теперь я знал правду! Браннингам лгал мне от начала и до конца! Тон, которым Гленда сказала: «Твоя дочь!», красноречиво показывал, что в действительности она была его любовницей, а все басни, которыми он пичкал меня, фантазируя на тему секретарши, были лишь уловкой, чтобы уже в который раз обмануть меня, тем самым сохранив свой авторитет в моих глазах.
– Ну и ну! Так вы говорите, она меня любит? Хотелось бы в это поверить! Вы – наглый лжец!
Не моргнув глазом, он выдержал обвинение.
– Эти люди действительно рискуют задохнуться?
– Еще бы! В их распоряжении не больше шести часов. Не забывайте, именно я проектировал этот бункер. Там, разумеется, есть вентилятор, но, чтобы мне убежать оттуда и воспрепятствовать их выходу, мне пришлось отключить напряжение. Я не блефую и не рассказываю басен. Смерть от удушья – вот что ждет их в самое ближайшее время!
Браннингам как будто сразу увял. Теперь это был просто жирный, сломленный ударом судьбы старик. Я заметил, что на столе стоит магнитофон.
– Мистер Браннингам, я хочу знать всю правду, – жестко сказал я. – И покончим со сказками об отцовской любви. Я запишу нашу беседу.
– Зачем тебе это, сынок? Неужели ты думаешь, что со мной все кончено?
– Именно так! – Я включил магнитофон на «запись». – Вы мне сказали, что Гленда ваша дочь. Вы лгали, не так ли?
– Да, я лгал. Она моя любовница. Это настоящий демон в облике соблазнительной женщины, и она вытащила из меня очень много денег.
– Она сказала мне, что была замужем за Алексом Маршем. Это правда?
– Она никогда на была замужем. Алекс Марш был ее сутенером, и они вместе шантажировали меня. У него были снимки. Он сумел сфотографировать нас в тот момент, когда мы занимались любовью. Мэри сразу же развелась бы со мной, едва увидела бы это. А без ее денег я бы пропал. Этот шантаж стоил мне очень дорого. Я понимал, что однажды Мэри захочет узнать, почему ее состояние так уменьшилось. И я лихорадочно искал способ, как покончить с шантажом. – Он беспокойно пошевелился в кресле, потом продолжал: – Марш был так же без ума от Гленды, как и я. Гленда догадывалась, что он меня шантажирует, но ей не перепадало даже цента из тех денег, которые я платил Маршу. И Марш понимал, что мое терпение может однажды иссякнуть, и тогда я стану опасен. Три недели назад он появился у меня. «Мистер Браннингам, – сказал этот подонок, – если вы надеетесь, что сможете добраться до негативов, отбросьте надежду. Эти негативы находятся в сейфе самого надежного банка в мире. Ключ от сейфа находится в руках человека, которому я целиком и полностью доверяю. Если со мной что-нибудь произойдет, фотографии тут же будут обнародованы, и вы будете объясняться с женой на очень щекотливую для вас тему».
Я ничего не мог поделать. Этот подонок действовал наверняка.
Браннингам замолчал и вытер пот, струившийся у него по лицу.
– Даже президент банка не мог открыть сейф Марша. – Он с ненавистью посмотрел на меня. – Именно вы сделали это невозможным. – Он замолчал, потом сказал: – Позволь, я выпью что-нибудь, сынок?
Я поднялся, подошел к бару и налил ему виски. Дрожащей рукой он взял бокал, залпом выпил напиток, глубоко вздохнул и поставил бокал на стол.
– Все мое будущее, – продолжал он некоторое время спустя, – находится в этом проклятом сейфе. Я хотел любой ценой приобрести финансовую независимость, чтобы не быть связанным по рукам и ногам деньгами жены. Я сумел провернуть крупное дело и, благодаря деньгам Мэри, получить очень большие дивиденды. И в тот момент, когда я готовился пустить эти деньги в оборот, появился Марш. Он заявил, что намеревается покинуть Штаты, и потребовал два миллиона долларов. Это была плата за негативы. Так сказать, последний расчет. Он дал мне две недели, чтобы собрать необходимую сумму. Если я откажусь платить, он обещал передать снимки Мэри, а это грозило мне непредсказуемыми последствиями. В этом я был уверен. А это означало крах всем моим надеждам. – Он наклонился вперед, сжав кулаки. – Я понял, что есть только один выход из создавшегося положения: найти людей, которые смогут убить Марша, затем проникнуть в банк и изъять негативы. Другого выхода у меня просто не было! – Он замолчал и сделал глоток виски. – Но для меня это представляло очень большую проблему, так как я совершенно не был знаком с людьми, которые могли провернуть это дело. И в этот момент я вспомнил о Клаусе…
– А вот об этом не надо. Слава Богу, я в курсе вашей истории. Клаус поведал мне о ней. Много лет назад вы работали вместе, но он воспользовался казенными деньгами и благодаря вам схлопотал длительный срок тюремного заключения, не так ли?
Он растерянно смотрел на меня.
– Да. В то время я верил, что в банке может работать только кристально честный человек.
– Итак, вы отыскали Клауса и попросили его проникнуть в банк?
– Но к кому еще я мог обратиться? – сделав еще глоток виски, он умоляюще посмотрел на меня. – Поймите, Ларри, я находился в критическом положении. Мне нужно было во что бы то ни стало освободиться от Марша и добраться до этих негативов. От этого зависело все мое будущее. Но когда я встретился с Клаусом, я понял, что он душевнобольной. Годы, проведенные в тюрьме, видимо, сказались на его психике. Он меня ненавидел, как никого в жизни. Я сразу это понял. Но, узнав, что мой банк является самым надежным банком в мире, он согласился проникнуть в него, надеясь, что я стану посмешищем в глазах всего мира.
– Я добуду для тебя эти чертовы негативы, – издевательски сказал он. – Но не забывай, что банкиры всего мира будут смеяться над тобой. Я тебя морально уничтожу!
Браннингам толкнул пустой бокал ко мне.
– Я бы выпил еще, сынок.
Я налил ему еще порцию виски.
– Спасибо. – Он сделал несколько глотков. – Мне совершенно наплевать на банк. Здесь Клаус ошибался. Он воображал, что, ограбив банк, нанесет существенный вред моему престижу. Да на кой черт он мне нужен! Мне нужны были негативы, только негативы! И все же, если кто-то и был способен ограбить банк, так это Клаус! Мы договорились, что его люди получат в качестве гонорара содержимое сейфов. Клаус удовлетворяет свою патологическую ненависть ко мне, доказав, что мой банк не самый надежный в мире, я получаю негативы, а его люди срывают такой куш, который им и не снился. Вот и вся история, Ларри. Теперь, зная все, вы поможете мне?
Я вспомнил тот день, когда мы впервые встретились на площадке для гольфа. Вспомнил, что лишь благодаря его поддержке мне удалось стать уважаемым лицом в городе. Я считал его великим человеком. Теперь с этим было покончено. Глядя на Фаррела Браннингама, на старика, исходящего потом, я больше не мог считать его богом.
– И все же вы кое о чем умолчали, – сказал я безжалостно. – Ведь вам прекрасно было известно, что Клаус никак не сможет проникнуть в этот банк. А раз так, выходит, что вы намеренно подставляли меня под удар.
Он заерзал в кресле.
– Послушайте, сынок…
– Достаточно. И не надо называть меня сынком. Тем более, что вы только что врали мне относительно дочери. Разве не вы сказали Клаусу, что только с моей помощью он сможет проникнуть в банк?
Он вытер мокрое от пота лицо.
– Да, это сказал я. – Он пытался сохранить некое подобие достоинства. – Но я не думал, что все так обернется.
– Вы пошли гораздо дальше, и я сейчас вам на это укажу. Ведь вы понимали, что у Клауса нет ни малейшей возможности проникнуть даже на первый этаж банка, не говоря уже о бункере с сейфами. Только я мог сделать это! И вам в высшей степени было наплевать на меня, на мою жизнь, вы думали только о том, как бы сохранить свое положение. Свое липовое достоинство! Это именно вы подсунули мне Гленду! Джо никогда не заливал воду в бак вашей машины! И еще одно, чего я никогда не смогу простить вам: вы были абсолютно уверены, что я не смогу устоять против чар Гленды. Что в действительности и произошло. Ее воображаемый репортаж о банке Шаронвилла был выдуман вами. Она сумела обмануть меня, она же предупредила Клауса о том, что надо быть осторожным с шерифом, что Менсона невозможно подкупить. И какой же результат? Шерифа убили, и не говорите мне о том, будто вы не знали об этом. Не говорите, будто вы не знали, что Клаус повесил на меня убийство Марша. Однажды вы мне сказали, что любите играть в доброго дядюшку.
Браннингам протестующе взмахнул рукой.
– Уверяю вас, Ларри, все это сделал Клаус.
Я с отвращением смотрел на него.
– Вы поклянетесь в чем угодно, только бы сохранить свое теперешнее положение. – Я нажал кнопку магнитофона. – Теперь у меня есть возможность выйти с достоинством из этого кошмара. Чего не могу сказать о вас. – Я выщелкнул кассету и положил ее в карман. – Для вас все кончено. Оставляю вам револьвер как единственно разумный выход из создавшегося положения.
– Но, Ларри, не будьте же таким жестоким! Подождем. Уверен, мы сможем найти выход из создавшегося положения.
Я с отвращением посмотрел на него.
– Через несколько часов четыре человека умрут от удушья. Вы хотите, чтобы это произошло?
– Ну и что? Свихнувшийся параноик и три врага общества! Какое нам до них дело? – Он стукнул кулаком по столу. – Они исчезнут! Свидетелей не останется! Даже если они не открыли сейф Марша, это уже не суть важно. Я буду там, когда туда войдет Менсон, проверю каждый сейф, на предмет похищенного, и заберу негативы. Ларри, ведь я вас вытащил из нищеты! Неужели у вас не осталось ни сострадания, ни элементарного чувства благодарности? Сделайте же что-нибудь для меня!
Вдруг возле дома заревел двигатель машины. Мы вскочили.
– Вот оно! – сказал я. – Вы утверждали, что нет свидетелей? А Гленда? Скорее всего, она подслушала всю нашу беседу и теперь помчалась на помощь Гарри.
Он с трудом поднялся.
– Остановите ее! – Схватив револьвер, он подбежал к двери. «Кадиллак» на огромной скорости мчался по аллее. Он поднял оружие, но я вырвал револьвер из его руки.
– Поздно! Для вас все кончено, – хрипло сказал я. – Теперь вы можете разыгрывать роль доброго дядюшки только перед Богом. – Бросив револьвер на пол, я, даже не оглянувшись, спустился по ступенькам и вышел на улицу.
Девчонка опять каталась на воротах.
– Хэлло, – она улыбнулась. – Вы ее видели? Она только что уехала.
В доме послышался выстрел. Я замер. Девочка наклонила голову.
– Кто-то выстрелил из револьвера! – воскликнула она.
Я подумал о Браннингаме и о том, что он сделал для меня. Пуля в голову разом разрешила все его проблемы.
– Ты слишком много смотришь боевиков по телевизору, – хрипло сказал я.
Я изо всех сил гнал машину по магистрали, чтобы как можно быстрее возвратиться в Шаронвилл. Мне уже было не до Браннингама. Я надеялся, что теперь-то уж он освободился от своей жены и от всего земного.
Теперь следовало подумать о себе. Через пять часов воздух в бункере с сейфами истощится. Но если они продолжают пользоваться газовой горелкой, он истощится еще быстрее. Но прежде чем предупредить полицию, следовало предупредить Менсона. Он теперь моя последняя надежда. Я посмотрел на часы: 13.00. Я не знал, как Менсоны проводят уик-энд, но, как мне казалось, подобного рода человек должен проводить его в кругу семьи. Заметив кафе, я остановился и вошел в телефонную кабину. Я не хотел терять времени на тот случай, если Менсона не окажется дома, он жил на противоположной стороне Шаронвилла. Набрав номер, я принялся терпеливо ждать. Я уже начал бояться, что его нет дома, когда в трубке раздался щелчок. Голос Менсона спросил:
– Кто это?
– Ларри Лукас.
– Ларри? Господи, как хорошо, что вы позвонили! – Я услышал, как он невнятно что-то говорил кому-то, видимо, прикрыв микрофон рукой. – Вы не можете сейчас приехать сюда, Ларри?
По тону его голоса я понял, что Гленда не теряла времени даром. Нужно было выручать Менсона.
– Вы заложник, Алекс?
– Да. Приезжайте, не беспокойтесь. Вы поняли? Скорее! – в его голосе ясно слышалось нетерпение.
– Еду, – коротко сказал я, кладя трубку.
Картина была более чем ясна: он, его жена и двое детей, а напротив Гленда с револьвером в руке. Некоторое время я раздумывал над тем, не позвонить ли в полицию. «Не беспокойтесь!» – сказал Менсон. Я вновь представил Гленду с оружием в руках. «Ты выпустишь Гарри, или я тебя убью!» – сказала она, и по тону голоса я не сомневался, что она вполне может выполнить свою угрозу, если вспомнить дикий блеск в ее глазах. Нет, сейчас не время звонить в полицию! Я выбежал из телефонной будки, сел в машину и на максимальной скорости помчался к дому Менсона. В этот час шоссе было пустым, но все же следовало опасаться дорожной полиции. Но мне повезло: полицейские, видимо, были заняты каким-то другим делом.
Возле дома Менсона стоял так хорошо знакомый мне «кадиллак» Браннингама. Вооруженная Гленда находилась внутри дома. Я вышел из машины и, обойдя «кадиллак», поднялся по ступенькам. Даже не нажав кнопку звонка, я открыл дверь.
Передо мной стоял Менсон. Я с трудом узнал в этом человеке того величественного банкира, каким я его видел практически каждый день. Передо мной стоял жалкий человек, весь мокрый от страха. Его руки дрожали, а глаза были пустыми.
– Ради Бога, что произошло? Эта женщина угрожает убить моих детей! Она хочет, чтобы я открыл бункер с сейфами. Я ей сто раз повторил, что это совершенно невозможно до завтрашнего утра.
– Ты откроешь, сволочь! – хрипло закричала Гленда. – Иди сюда!
Менсон задрожал. Я обошел его и вошел в гостиную. Это была именно та картина, которую я и ожидал увидеть. На большом диване сидела Моника Менсон, обнимая детей. Я часто встречал ее на коктейлях или в банке. Это была довольно милая женщина, именно такая, которая и была нужна Менсону. Двое детей были сильно напуганы. Девочка плакала.
Гленда сделала шаг назад. В ее руке был тяжелый автоматический револьвер сорок пятого калибра. Смертельное оружие на любой дистанции. У нее был вид сумасшедшей.
– Ты откроешь двери! – визгливо закричала она. – Ты выпустишь Гарри! – Повернувшись к Монике, она продолжала: – Если ты хочешь видеть своего кретина-мужа живым, не делай ничего! Не дай Бог, ты предупредишь полицию, я моментально вышибу ему мозги! – Она махнула стволом револьвера, обращаясь ко мне: – Поехали! – Затем повернулась к Менсону: – И ты тоже!
Вот тут она и сделала ошибку, как до нее это сделал Клаус, когда принял участие в ограблении. Если бы Гленда осталась наедине с Моникой и детьми, она оказалась бы в более выгодной ситуации. Угрожая им, она лишила бы меня свободы маневра, и я был бы просто вынужден открыть дверь. Но она была в том состоянии, что уже не могла логически мыслить. Все подавила лишь одна мысль: как можно быстрее освободить Гарри!
Не давая ей времени подумать, я взял Менсона под руку и потащил из дома.
– Позвольте мне действовать и не говорите ни слова, – твердо сказал я, когда Гленда приказала Монике не шевелиться. Теперь я был совершенно спокоен. Чего не скажешь о Менсоне. Он был в таком состоянии, что не мог передвигаться без посторонней помощи. Мне пришлось буквально тащить его к машине.
– Мы едем в моем автомобиле, – сказал я Гленде. – Все мои приспособления в багажнике.
– Слушай, скотина, – сказала она, – если ты попытаешься меня обмануть, то сильно пожалеешь об этом. Садись за руль, и побыстрее. Он сядет рядом с тобой.
Мы сели. Гленда тут же ткнула стволом револьвера мне в спину.
– Пошевеливайся, черт возьми!
Я вырулил на главную улицу и погнал машину к банку.
– Слушай, Гленда, – сказал я, стараясь говорить как можно спокойнее, – я выпущу Гарри, но это в любом случае будет концом и для него и для тебя. Браннингам покончил с собой.
Я услышал, как часто задышал Менсон, но у него хватило ума промолчать.
– Мне плевать на Браннингама! Для меня существует только один мужчина в мире – Гарри! Если с ним что-то случится, я разделю его судьбу!
Прежде чем свернуть на улицу, ведущую к банку, я притормозил. Я издалека увидел охранника перед своей будкой с автоматической винтовкой на плече. Машин было немного. С десяток праздных гуляк безразлично рассматривали витрины магазинов.
Я остановил машину перед банком. Охранник насторожился, рассматривая нас. Узнав Менсона, он приветствовал его взмахом руки. И в следующее мгновение он заметил револьвер в руке Гленды. Лицо его медленно приобрело цвет бараньего жира. Он схватился было за винтовку, но это была ошибка: револьвер за моей спиной выстрелил, и он, как мешок, свалился на землю. Она убила его!
– Выходите! – завопила Гленда. – За дело! Открывайте двери!
Стараясь не показать страха, я вышел и, открыв багажник, вытащил оттуда пластиковый пакет. Дрожащими руками я отыскал приспособление, нейтрализующее охранную систему, и в этот момент услышал крик. К нам бежал полицейский, размахивая револьвером. Он растерянно остановился, узнав Менсона, и этого мгновения оказалось достаточно. Гленда выстрелила вторично, и он упал, схватившись за грудь.
– За дело! – она толкнула меня к двери банка.
Я включил аппарат, и дверь открылась.
Она толкнула меня и Менсона в глубь банка.
– Закройте дверь! – приказала Гленда.
Я выключил аппарат, и дверь закрылась.
– Где бункер с сейфами?
– Там, – я махнул рукой в дальний конец зала.
Она бегом побежала туда, не зная, что все пространство зала контролируется лучами охранной системы. В комиссариате полиции тут же сработала система оповещения. Звонок тревоги раздался и в отделении ФБР Шаронвилла. Через несколько минут банк будет окружен полицией.
Рукояткой револьвера она колотила по стальной двери, вопя:
– Гарри, я уже здесь! Я освобожу тебя, Гарри!
Я тронул Менсона за локоть.
– Когда я подам сигнал, вы куда-нибудь спрячетесь.
Гленда вдруг повернулась, с бешенством глядя на меня.
– Открывай дверь или я вышибу мозги у этого банкира! – закричала она, направив оружие на Менсона.
– Пульт, управляющий открыванием двери, находится на втором этаже, – как можно спокойнее сказал я. – Лифт здесь. – Подойдя, я с помощью нейтрализатора открыл двери. – Заходите.
После некоторого колебания Гленда втолкнула в лифт Менсона и вошла сама. Это была еще одна ошибка. Если бы она оставалась внизу с Менсоном, мои руки были бы связаны. Пока Гленда не видела кнопок лифта, я быстро нажал кнопку второго, а затем четвертого этажей. Дверь закрылась, и лифт поднял нас на второй этаж, открыв двери. Пятясь задом, Гленда вышла из лифта, я последовал за ней и остановился перед открытой дверью.
– Выходи! – заорала она на Менсона, который оставался в лифте.
– Гленда, ты должна понять, если убьешь меня, Гарри умрет тоже.
Послышался шум закрывающейся кабины лифта.
– Прячьтесь! – крикнул я Менсону.
– Мерзавец! – в бессильной злобе крикнула Гленда.
Выстрелит ли она? Пот стекал у меня по лицу.
– Гленда, не делай глупостей! Я открою дверь и выпущу Гарри! – крикнул я.
С перекошенным от бешенства лицом она затравленно оглянулась и, увидев лестницу, бросилась к ней, надеясь перехватить Менсона, своего единственного заложника.
Я метнулся вслед за ней и в прыжке успел ухватить ее за ноги. Она упала, оружие вылетело из ее руки.
Вскочив, я подобрал револьвер. Она не шевелилась, видимо, поняв, что проиграла. Затем, закрыв лицо руками, она зарыдала.
Сирена полицейской машины, на полной скорости приближающейся к банку, заглушила звуки ее рыданий.
Капитан Перрел из полиции Лос-Анджелеса сидел в кабинете Менсона. Бентли, помощник шерифа, стоял за его спиной.
Капитан сразу взял руководство операцией в свои руки. Это был истинный полицейский. Вначале он досконально разобрался в сложившейся ситуации, а уж потом приступил к делу.
Когда я открыл двери и впустил его со сворой вооруженных полицейских внутрь банка, он сухо осведомился:
– Что произошло?
– Четверо вооруженных преступников заперты в бункере с сейфами, – сказал я. – На втором этаже находится женщина, которой принадлежал этот револьвер. Она из этой же банды и уже успела убить полицейского и охранника. В настоящий момент она не вооружена, но очень опасна.
Перрел взмахнул рукой, и двое полицейских, держа оружие наготове, осторожно двинулись вверх по лестнице.
Мое сердце замерло. Я до сих пор любил Гленду. Может быть, она все же сохранила хотя бы искру расположения ко мне?
Он медленно раздавил сигарету в пепельнице. Лицо его начало медленно желтеть.
– Они заперты в бункере с сейфами?
Я увидел, что от невозмутимости Браннингама не осталось и следа.
– Но ведь этот банк самый надежный в мире, мистер Браннингам. Три психопата и один убийца попытались ограбить его, и вот результат – они в ловушке. Система, которую я изобрел, оказалась на высоте.
Его рука потянулась за новой сигаретой, и я увидел, как дрожат его пальцы. Нервно отбросив пачку, он глянул на меня.
– Но вы можете их выпустить оттуда, Ларри?
– Без проблем, – равнодушно ответил я. – Но я не имею ни малейшего желания. – Я удивленно смотрел на него. – Неужели вы, мистер Браннингам, хотите, чтобы я выпустил их оттуда?
Некоторое время он сидел неподвижно. Это уже не был президент Калифорнийского банка, а всего лишь толстый седеющий мужчина, который разом лишился моего уважения.
– Это необходимо сделать, Ларри, – тихо проговорил он.
– Нет! Они не уйдут от справедливого наказания. Я позвоню Менсону и скажу, чтобы он предупредил полицию. Четыре грабителя заперты в банке, и их обязательно арестуют. Я открою бункер только в присутствии полиции. Лишь я один смогу это сделать. Этот банк так и останется самым надежным банком в мире.
Я поднялся и подошел к телефону, намереваясь позвонить Менсону. В тот момент, когда я поднял трубку, дверь гостиной распахнулась и в помещение ворвалась Гленда. Она успела переодеться за то время, пока я разговаривал с Браннингамом. В руке она держала револьвер, ствол которого был направлен на меня.
– Положи трубку! – крикнула она. У нее был вид сумасшедшей. Рот конвульсивно дергался, револьвер дрожал в руке. Я понял, что она сейчас выстрелит, и отступил на два шага.
– Гленда! – сухо сказал Браннингам.
Она с презрением посмотрела на него.
– Только Ларри в настоящий момент может помочь нам, Гленда, – умоляюще проговорил Браннингам. – Не нужно истерик, прошу тебя.
Я посмотрел на Гленду. Ее глаза сказали мне все. Это были глаза фанатички, которая, не задумываясь, убьет любого во имя не понятной пока для меня идеи. Я не узнавал женщину, которую любил. Не узнавал женщину, чье мягкое и послушное тело отдавалось мне совсем недавно, если подходить объективно к нормальному течению времени. Мне же казалось, что за этот короткий срок прошли годы. А ведь именно она умоляла спасти ее. И вот, самая желанная женщина в мире исчезла, и вместо нее на сцену вышло чудовище, напрочь лишенное всяких нравственных принципов. Не зря мать девочки, указавшей мне, как отыскать это уединенное бунгало, запрещала дочке общаться с этой женщиной, справедливо называя ее шлюхой. Меня вдруг словно озарило. Я понял, что все время она пользовалась мной, как слепым орудием. Пользовалась продуманно и расчетливо.
– Где Гарри? – визгливо спросила она. – Что ты с ним сделал, скотина?
– Гленда! – крикнул Браннингам. – Убирайся! Позволь мне самому заняться этим!
Она с презрением, словно он был пустым местом, глянула на некогда могущественного директора банка.
– Ты не имеешь права даже пищать в моем присутствии, жирная свинья! Твоя дочь! Ну и ну! Уж не воображаешь ли ты, что этот простофиля, каким бы идиотом он ни был, поверил тебе? – Она повернулась ко мне, направив револьвер мне в лоб. – Ты выпустишь Гарри из бункера с сейфами? Если ты откажешься сделать это, я тебя убью.
– Даже так, Гленда? – как можно спокойнее сказал я. – Рад видеть демонстрацию любви ко мне. Но учти, бэби, что открыть двери бункера могу только я, и больше этого не сможет сделать ни один человек в мире. А кислорода там становится все меньше и меньше. Через четыре, максимум пять часов, твой Гарри и его дружки просто умрут от удушья. Так что, вперед – стреляй!
Она отступила назад, закрыв рот ладонью левой руки.
– Умрут от удушья?
– А то! Ведь вентиляция не работает, – не моргнув глазом, заявил я. – Они дышат только тем воздухом, который был в бункере. Но его хватит не надолго. – Я протянул руку ладонью вверх. – Давай-ка сюда свою игрушку.
– Ты блефуешь! У тебя крыша поехала от страха!
– Именно сумасшедшим ты называла Клауса, не так ли? Отдай мне револьвер!
– Отдай! – закричал Браннингам.
Смятение появилось в ее глазах и после секундного колебания она бросила оружие к моим ногам.
– Сволочь! – завопила она. – Слюнтяй! Ты не стоишь даже мизинца Гарри! – Она выбежала из гостиной, с треском захлопнув дверь.
Я поднял револьвер, положил его на письменный стол, затем медленно сел в кресло.
Браннингам неуверенно сказал:
– Она истеричка. Вы же знаете женщин, Ларри…
Я лишь молча сжал кулаки. Потрясение было слишком сильным. И все же, как ни странно, я почувствовал облегчение. Теперь я знал правду! Браннингам лгал мне от начала и до конца! Тон, которым Гленда сказала: «Твоя дочь!», красноречиво показывал, что в действительности она была его любовницей, а все басни, которыми он пичкал меня, фантазируя на тему секретарши, были лишь уловкой, чтобы уже в который раз обмануть меня, тем самым сохранив свой авторитет в моих глазах.
– Ну и ну! Так вы говорите, она меня любит? Хотелось бы в это поверить! Вы – наглый лжец!
Не моргнув глазом, он выдержал обвинение.
– Эти люди действительно рискуют задохнуться?
– Еще бы! В их распоряжении не больше шести часов. Не забывайте, именно я проектировал этот бункер. Там, разумеется, есть вентилятор, но, чтобы мне убежать оттуда и воспрепятствовать их выходу, мне пришлось отключить напряжение. Я не блефую и не рассказываю басен. Смерть от удушья – вот что ждет их в самое ближайшее время!
Браннингам как будто сразу увял. Теперь это был просто жирный, сломленный ударом судьбы старик. Я заметил, что на столе стоит магнитофон.
– Мистер Браннингам, я хочу знать всю правду, – жестко сказал я. – И покончим со сказками об отцовской любви. Я запишу нашу беседу.
– Зачем тебе это, сынок? Неужели ты думаешь, что со мной все кончено?
– Именно так! – Я включил магнитофон на «запись». – Вы мне сказали, что Гленда ваша дочь. Вы лгали, не так ли?
– Да, я лгал. Она моя любовница. Это настоящий демон в облике соблазнительной женщины, и она вытащила из меня очень много денег.
– Она сказала мне, что была замужем за Алексом Маршем. Это правда?
– Она никогда на была замужем. Алекс Марш был ее сутенером, и они вместе шантажировали меня. У него были снимки. Он сумел сфотографировать нас в тот момент, когда мы занимались любовью. Мэри сразу же развелась бы со мной, едва увидела бы это. А без ее денег я бы пропал. Этот шантаж стоил мне очень дорого. Я понимал, что однажды Мэри захочет узнать, почему ее состояние так уменьшилось. И я лихорадочно искал способ, как покончить с шантажом. – Он беспокойно пошевелился в кресле, потом продолжал: – Марш был так же без ума от Гленды, как и я. Гленда догадывалась, что он меня шантажирует, но ей не перепадало даже цента из тех денег, которые я платил Маршу. И Марш понимал, что мое терпение может однажды иссякнуть, и тогда я стану опасен. Три недели назад он появился у меня. «Мистер Браннингам, – сказал этот подонок, – если вы надеетесь, что сможете добраться до негативов, отбросьте надежду. Эти негативы находятся в сейфе самого надежного банка в мире. Ключ от сейфа находится в руках человека, которому я целиком и полностью доверяю. Если со мной что-нибудь произойдет, фотографии тут же будут обнародованы, и вы будете объясняться с женой на очень щекотливую для вас тему».
Я ничего не мог поделать. Этот подонок действовал наверняка.
Браннингам замолчал и вытер пот, струившийся у него по лицу.
– Даже президент банка не мог открыть сейф Марша. – Он с ненавистью посмотрел на меня. – Именно вы сделали это невозможным. – Он замолчал, потом сказал: – Позволь, я выпью что-нибудь, сынок?
Я поднялся, подошел к бару и налил ему виски. Дрожащей рукой он взял бокал, залпом выпил напиток, глубоко вздохнул и поставил бокал на стол.
– Все мое будущее, – продолжал он некоторое время спустя, – находится в этом проклятом сейфе. Я хотел любой ценой приобрести финансовую независимость, чтобы не быть связанным по рукам и ногам деньгами жены. Я сумел провернуть крупное дело и, благодаря деньгам Мэри, получить очень большие дивиденды. И в тот момент, когда я готовился пустить эти деньги в оборот, появился Марш. Он заявил, что намеревается покинуть Штаты, и потребовал два миллиона долларов. Это была плата за негативы. Так сказать, последний расчет. Он дал мне две недели, чтобы собрать необходимую сумму. Если я откажусь платить, он обещал передать снимки Мэри, а это грозило мне непредсказуемыми последствиями. В этом я был уверен. А это означало крах всем моим надеждам. – Он наклонился вперед, сжав кулаки. – Я понял, что есть только один выход из создавшегося положения: найти людей, которые смогут убить Марша, затем проникнуть в банк и изъять негативы. Другого выхода у меня просто не было! – Он замолчал и сделал глоток виски. – Но для меня это представляло очень большую проблему, так как я совершенно не был знаком с людьми, которые могли провернуть это дело. И в этот момент я вспомнил о Клаусе…
– А вот об этом не надо. Слава Богу, я в курсе вашей истории. Клаус поведал мне о ней. Много лет назад вы работали вместе, но он воспользовался казенными деньгами и благодаря вам схлопотал длительный срок тюремного заключения, не так ли?
Он растерянно смотрел на меня.
– Да. В то время я верил, что в банке может работать только кристально честный человек.
– Итак, вы отыскали Клауса и попросили его проникнуть в банк?
– Но к кому еще я мог обратиться? – сделав еще глоток виски, он умоляюще посмотрел на меня. – Поймите, Ларри, я находился в критическом положении. Мне нужно было во что бы то ни стало освободиться от Марша и добраться до этих негативов. От этого зависело все мое будущее. Но когда я встретился с Клаусом, я понял, что он душевнобольной. Годы, проведенные в тюрьме, видимо, сказались на его психике. Он меня ненавидел, как никого в жизни. Я сразу это понял. Но, узнав, что мой банк является самым надежным банком в мире, он согласился проникнуть в него, надеясь, что я стану посмешищем в глазах всего мира.
– Я добуду для тебя эти чертовы негативы, – издевательски сказал он. – Но не забывай, что банкиры всего мира будут смеяться над тобой. Я тебя морально уничтожу!
Браннингам толкнул пустой бокал ко мне.
– Я бы выпил еще, сынок.
Я налил ему еще порцию виски.
– Спасибо. – Он сделал несколько глотков. – Мне совершенно наплевать на банк. Здесь Клаус ошибался. Он воображал, что, ограбив банк, нанесет существенный вред моему престижу. Да на кой черт он мне нужен! Мне нужны были негативы, только негативы! И все же, если кто-то и был способен ограбить банк, так это Клаус! Мы договорились, что его люди получат в качестве гонорара содержимое сейфов. Клаус удовлетворяет свою патологическую ненависть ко мне, доказав, что мой банк не самый надежный в мире, я получаю негативы, а его люди срывают такой куш, который им и не снился. Вот и вся история, Ларри. Теперь, зная все, вы поможете мне?
Я вспомнил тот день, когда мы впервые встретились на площадке для гольфа. Вспомнил, что лишь благодаря его поддержке мне удалось стать уважаемым лицом в городе. Я считал его великим человеком. Теперь с этим было покончено. Глядя на Фаррела Браннингама, на старика, исходящего потом, я больше не мог считать его богом.
– И все же вы кое о чем умолчали, – сказал я безжалостно. – Ведь вам прекрасно было известно, что Клаус никак не сможет проникнуть в этот банк. А раз так, выходит, что вы намеренно подставляли меня под удар.
Он заерзал в кресле.
– Послушайте, сынок…
– Достаточно. И не надо называть меня сынком. Тем более, что вы только что врали мне относительно дочери. Разве не вы сказали Клаусу, что только с моей помощью он сможет проникнуть в банк?
Он вытер мокрое от пота лицо.
– Да, это сказал я. – Он пытался сохранить некое подобие достоинства. – Но я не думал, что все так обернется.
– Вы пошли гораздо дальше, и я сейчас вам на это укажу. Ведь вы понимали, что у Клауса нет ни малейшей возможности проникнуть даже на первый этаж банка, не говоря уже о бункере с сейфами. Только я мог сделать это! И вам в высшей степени было наплевать на меня, на мою жизнь, вы думали только о том, как бы сохранить свое положение. Свое липовое достоинство! Это именно вы подсунули мне Гленду! Джо никогда не заливал воду в бак вашей машины! И еще одно, чего я никогда не смогу простить вам: вы были абсолютно уверены, что я не смогу устоять против чар Гленды. Что в действительности и произошло. Ее воображаемый репортаж о банке Шаронвилла был выдуман вами. Она сумела обмануть меня, она же предупредила Клауса о том, что надо быть осторожным с шерифом, что Менсона невозможно подкупить. И какой же результат? Шерифа убили, и не говорите мне о том, будто вы не знали об этом. Не говорите, будто вы не знали, что Клаус повесил на меня убийство Марша. Однажды вы мне сказали, что любите играть в доброго дядюшку.
Браннингам протестующе взмахнул рукой.
– Уверяю вас, Ларри, все это сделал Клаус.
Я с отвращением смотрел на него.
– Вы поклянетесь в чем угодно, только бы сохранить свое теперешнее положение. – Я нажал кнопку магнитофона. – Теперь у меня есть возможность выйти с достоинством из этого кошмара. Чего не могу сказать о вас. – Я выщелкнул кассету и положил ее в карман. – Для вас все кончено. Оставляю вам револьвер как единственно разумный выход из создавшегося положения.
– Но, Ларри, не будьте же таким жестоким! Подождем. Уверен, мы сможем найти выход из создавшегося положения.
Я с отвращением посмотрел на него.
– Через несколько часов четыре человека умрут от удушья. Вы хотите, чтобы это произошло?
– Ну и что? Свихнувшийся параноик и три врага общества! Какое нам до них дело? – Он стукнул кулаком по столу. – Они исчезнут! Свидетелей не останется! Даже если они не открыли сейф Марша, это уже не суть важно. Я буду там, когда туда войдет Менсон, проверю каждый сейф, на предмет похищенного, и заберу негативы. Ларри, ведь я вас вытащил из нищеты! Неужели у вас не осталось ни сострадания, ни элементарного чувства благодарности? Сделайте же что-нибудь для меня!
Вдруг возле дома заревел двигатель машины. Мы вскочили.
– Вот оно! – сказал я. – Вы утверждали, что нет свидетелей? А Гленда? Скорее всего, она подслушала всю нашу беседу и теперь помчалась на помощь Гарри.
Он с трудом поднялся.
– Остановите ее! – Схватив револьвер, он подбежал к двери. «Кадиллак» на огромной скорости мчался по аллее. Он поднял оружие, но я вырвал револьвер из его руки.
– Поздно! Для вас все кончено, – хрипло сказал я. – Теперь вы можете разыгрывать роль доброго дядюшки только перед Богом. – Бросив револьвер на пол, я, даже не оглянувшись, спустился по ступенькам и вышел на улицу.
Девчонка опять каталась на воротах.
– Хэлло, – она улыбнулась. – Вы ее видели? Она только что уехала.
В доме послышался выстрел. Я замер. Девочка наклонила голову.
– Кто-то выстрелил из револьвера! – воскликнула она.
Я подумал о Браннингаме и о том, что он сделал для меня. Пуля в голову разом разрешила все его проблемы.
– Ты слишком много смотришь боевиков по телевизору, – хрипло сказал я.
Я изо всех сил гнал машину по магистрали, чтобы как можно быстрее возвратиться в Шаронвилл. Мне уже было не до Браннингама. Я надеялся, что теперь-то уж он освободился от своей жены и от всего земного.
Теперь следовало подумать о себе. Через пять часов воздух в бункере с сейфами истощится. Но если они продолжают пользоваться газовой горелкой, он истощится еще быстрее. Но прежде чем предупредить полицию, следовало предупредить Менсона. Он теперь моя последняя надежда. Я посмотрел на часы: 13.00. Я не знал, как Менсоны проводят уик-энд, но, как мне казалось, подобного рода человек должен проводить его в кругу семьи. Заметив кафе, я остановился и вошел в телефонную кабину. Я не хотел терять времени на тот случай, если Менсона не окажется дома, он жил на противоположной стороне Шаронвилла. Набрав номер, я принялся терпеливо ждать. Я уже начал бояться, что его нет дома, когда в трубке раздался щелчок. Голос Менсона спросил:
– Кто это?
– Ларри Лукас.
– Ларри? Господи, как хорошо, что вы позвонили! – Я услышал, как он невнятно что-то говорил кому-то, видимо, прикрыв микрофон рукой. – Вы не можете сейчас приехать сюда, Ларри?
По тону его голоса я понял, что Гленда не теряла времени даром. Нужно было выручать Менсона.
– Вы заложник, Алекс?
– Да. Приезжайте, не беспокойтесь. Вы поняли? Скорее! – в его голосе ясно слышалось нетерпение.
– Еду, – коротко сказал я, кладя трубку.
Картина была более чем ясна: он, его жена и двое детей, а напротив Гленда с револьвером в руке. Некоторое время я раздумывал над тем, не позвонить ли в полицию. «Не беспокойтесь!» – сказал Менсон. Я вновь представил Гленду с оружием в руках. «Ты выпустишь Гарри, или я тебя убью!» – сказала она, и по тону голоса я не сомневался, что она вполне может выполнить свою угрозу, если вспомнить дикий блеск в ее глазах. Нет, сейчас не время звонить в полицию! Я выбежал из телефонной будки, сел в машину и на максимальной скорости помчался к дому Менсона. В этот час шоссе было пустым, но все же следовало опасаться дорожной полиции. Но мне повезло: полицейские, видимо, были заняты каким-то другим делом.
Возле дома Менсона стоял так хорошо знакомый мне «кадиллак» Браннингама. Вооруженная Гленда находилась внутри дома. Я вышел из машины и, обойдя «кадиллак», поднялся по ступенькам. Даже не нажав кнопку звонка, я открыл дверь.
Передо мной стоял Менсон. Я с трудом узнал в этом человеке того величественного банкира, каким я его видел практически каждый день. Передо мной стоял жалкий человек, весь мокрый от страха. Его руки дрожали, а глаза были пустыми.
– Ради Бога, что произошло? Эта женщина угрожает убить моих детей! Она хочет, чтобы я открыл бункер с сейфами. Я ей сто раз повторил, что это совершенно невозможно до завтрашнего утра.
– Ты откроешь, сволочь! – хрипло закричала Гленда. – Иди сюда!
Менсон задрожал. Я обошел его и вошел в гостиную. Это была именно та картина, которую я и ожидал увидеть. На большом диване сидела Моника Менсон, обнимая детей. Я часто встречал ее на коктейлях или в банке. Это была довольно милая женщина, именно такая, которая и была нужна Менсону. Двое детей были сильно напуганы. Девочка плакала.
Гленда сделала шаг назад. В ее руке был тяжелый автоматический револьвер сорок пятого калибра. Смертельное оружие на любой дистанции. У нее был вид сумасшедшей.
– Ты откроешь двери! – визгливо закричала она. – Ты выпустишь Гарри! – Повернувшись к Монике, она продолжала: – Если ты хочешь видеть своего кретина-мужа живым, не делай ничего! Не дай Бог, ты предупредишь полицию, я моментально вышибу ему мозги! – Она махнула стволом револьвера, обращаясь ко мне: – Поехали! – Затем повернулась к Менсону: – И ты тоже!
Вот тут она и сделала ошибку, как до нее это сделал Клаус, когда принял участие в ограблении. Если бы Гленда осталась наедине с Моникой и детьми, она оказалась бы в более выгодной ситуации. Угрожая им, она лишила бы меня свободы маневра, и я был бы просто вынужден открыть дверь. Но она была в том состоянии, что уже не могла логически мыслить. Все подавила лишь одна мысль: как можно быстрее освободить Гарри!
Не давая ей времени подумать, я взял Менсона под руку и потащил из дома.
– Позвольте мне действовать и не говорите ни слова, – твердо сказал я, когда Гленда приказала Монике не шевелиться. Теперь я был совершенно спокоен. Чего не скажешь о Менсоне. Он был в таком состоянии, что не мог передвигаться без посторонней помощи. Мне пришлось буквально тащить его к машине.
– Мы едем в моем автомобиле, – сказал я Гленде. – Все мои приспособления в багажнике.
– Слушай, скотина, – сказала она, – если ты попытаешься меня обмануть, то сильно пожалеешь об этом. Садись за руль, и побыстрее. Он сядет рядом с тобой.
Мы сели. Гленда тут же ткнула стволом револьвера мне в спину.
– Пошевеливайся, черт возьми!
Я вырулил на главную улицу и погнал машину к банку.
– Слушай, Гленда, – сказал я, стараясь говорить как можно спокойнее, – я выпущу Гарри, но это в любом случае будет концом и для него и для тебя. Браннингам покончил с собой.
Я услышал, как часто задышал Менсон, но у него хватило ума промолчать.
– Мне плевать на Браннингама! Для меня существует только один мужчина в мире – Гарри! Если с ним что-то случится, я разделю его судьбу!
Прежде чем свернуть на улицу, ведущую к банку, я притормозил. Я издалека увидел охранника перед своей будкой с автоматической винтовкой на плече. Машин было немного. С десяток праздных гуляк безразлично рассматривали витрины магазинов.
Я остановил машину перед банком. Охранник насторожился, рассматривая нас. Узнав Менсона, он приветствовал его взмахом руки. И в следующее мгновение он заметил револьвер в руке Гленды. Лицо его медленно приобрело цвет бараньего жира. Он схватился было за винтовку, но это была ошибка: револьвер за моей спиной выстрелил, и он, как мешок, свалился на землю. Она убила его!
– Выходите! – завопила Гленда. – За дело! Открывайте двери!
Стараясь не показать страха, я вышел и, открыв багажник, вытащил оттуда пластиковый пакет. Дрожащими руками я отыскал приспособление, нейтрализующее охранную систему, и в этот момент услышал крик. К нам бежал полицейский, размахивая револьвером. Он растерянно остановился, узнав Менсона, и этого мгновения оказалось достаточно. Гленда выстрелила вторично, и он упал, схватившись за грудь.
– За дело! – она толкнула меня к двери банка.
Я включил аппарат, и дверь открылась.
Она толкнула меня и Менсона в глубь банка.
– Закройте дверь! – приказала Гленда.
Я выключил аппарат, и дверь закрылась.
– Где бункер с сейфами?
– Там, – я махнул рукой в дальний конец зала.
Она бегом побежала туда, не зная, что все пространство зала контролируется лучами охранной системы. В комиссариате полиции тут же сработала система оповещения. Звонок тревоги раздался и в отделении ФБР Шаронвилла. Через несколько минут банк будет окружен полицией.
Рукояткой револьвера она колотила по стальной двери, вопя:
– Гарри, я уже здесь! Я освобожу тебя, Гарри!
Я тронул Менсона за локоть.
– Когда я подам сигнал, вы куда-нибудь спрячетесь.
Гленда вдруг повернулась, с бешенством глядя на меня.
– Открывай дверь или я вышибу мозги у этого банкира! – закричала она, направив оружие на Менсона.
– Пульт, управляющий открыванием двери, находится на втором этаже, – как можно спокойнее сказал я. – Лифт здесь. – Подойдя, я с помощью нейтрализатора открыл двери. – Заходите.
После некоторого колебания Гленда втолкнула в лифт Менсона и вошла сама. Это была еще одна ошибка. Если бы она оставалась внизу с Менсоном, мои руки были бы связаны. Пока Гленда не видела кнопок лифта, я быстро нажал кнопку второго, а затем четвертого этажей. Дверь закрылась, и лифт поднял нас на второй этаж, открыв двери. Пятясь задом, Гленда вышла из лифта, я последовал за ней и остановился перед открытой дверью.
– Выходи! – заорала она на Менсона, который оставался в лифте.
– Гленда, ты должна понять, если убьешь меня, Гарри умрет тоже.
Послышался шум закрывающейся кабины лифта.
– Прячьтесь! – крикнул я Менсону.
– Мерзавец! – в бессильной злобе крикнула Гленда.
Выстрелит ли она? Пот стекал у меня по лицу.
– Гленда, не делай глупостей! Я открою дверь и выпущу Гарри! – крикнул я.
С перекошенным от бешенства лицом она затравленно оглянулась и, увидев лестницу, бросилась к ней, надеясь перехватить Менсона, своего единственного заложника.
Я метнулся вслед за ней и в прыжке успел ухватить ее за ноги. Она упала, оружие вылетело из ее руки.
Вскочив, я подобрал револьвер. Она не шевелилась, видимо, поняв, что проиграла. Затем, закрыв лицо руками, она зарыдала.
Сирена полицейской машины, на полной скорости приближающейся к банку, заглушила звуки ее рыданий.
Капитан Перрел из полиции Лос-Анджелеса сидел в кабинете Менсона. Бентли, помощник шерифа, стоял за его спиной.
Капитан сразу взял руководство операцией в свои руки. Это был истинный полицейский. Вначале он досконально разобрался в сложившейся ситуации, а уж потом приступил к делу.
Когда я открыл двери и впустил его со сворой вооруженных полицейских внутрь банка, он сухо осведомился:
– Что произошло?
– Четверо вооруженных преступников заперты в бункере с сейфами, – сказал я. – На втором этаже находится женщина, которой принадлежал этот револьвер. Она из этой же банды и уже успела убить полицейского и охранника. В настоящий момент она не вооружена, но очень опасна.
Перрел взмахнул рукой, и двое полицейских, держа оружие наготове, осторожно двинулись вверх по лестнице.
Мое сердце замерло. Я до сих пор любил Гленду. Может быть, она все же сохранила хотя бы искру расположения ко мне?