Страница:
материал!
Он посмотрел вверх и увидел, что ветви дерева извилисты, корявы и не
могут пойти на балки и перекладины; посмотрел вниз и увидел, что корни так
разветвляются, что не могут служить ни для гроба, ни для саркофага. Лизнул
лист - обжег и поранил себе язык; понюхал лист и на целых три дня обезумел,
точно опьянел. И тогда Владеющий Своими Чувствами сказал:
- Поистине это дерево ни на что не годно, поэтому [оно] и выросло таким
огромным. Ах! Ведь прозорливый человек не [показывает, чем он] полезен, так
же как и это [дерево]!
[На земле] у рода Терновника в Сун хорошо принимаются орех, туя и
шелковица. Вырастут они в одну-две пяди толщиной - их срубают, чтобы
вытесать кол для [привязи] обезьян; вырастут в три-четыре пяди - их срубают,
чтобы сделать балки в доме знатного; вырастут в семь-восемь пядей - их
срубают, чтобы сколотить гроб для человека благородного или богатого купца.
Вот такие деревья и умирают под топором и секирой прежде времени, не прожив
отведенного им природой срока. Они гибнут потому, что полезны. [Будь они
бесполезны], их бы освободили так же, как запрещают приносить в жертву Реке
быка с белым лбом, поросенка с рылом кверху и человека, страдающего
геморроем. В таких [признаках] колдуны и жрецы видят предвестье беды,
прозорливые же люди находят в них предзнаменование великого счастья.
Подбородок Урода Шу {14} касался пупка, плечи возвышались над макушкой,
пучок волос [на затылке] торчал прямо в небеса. Внутренности теснились в
верхней части тела, бедренные кости походили на ребра. Склонясь над иглой
или стиркой, он зарабатывал достаточно, чтобы набить брюхо; провеивая и
очищая зерно, мог прокормить десять человек.
[Когда] призывали воинов, среди них [без опаски] толкался [этот]
калека. [Когда] объявляли общую повинность, его, всегда больного, не
назначали на работу. [Когда же] производилась раздача немощным, он получал
три чжуна зерна и десять вязанок хвороста. [Если] способен прокормиться и
дожить до предельного срока тот, у кого искалечено тело, то тем более тот; у
кого искалечена добродетель!
[Когда] Конфуций направлялся в Чу, чуский безумец Встречающий Колесницы
{15} прошел мимо его ворот и пропел:
"О Феникс! О Феникс!
Прощай, добродетель!
Грядущее - в далях.
Прошедшее - где ты?
Есть путь в Поднебесной -
Мудрейших творенье.
Пути не обрящем -
Мудрейший в сторонке.
Ужасное время -
Спасайся от казни!
Пушинкою счастье -
Держи - улетает!
Но тяжести горя
Как скинуть - не знаю!
Оставь, о Мудрейший!
К чему добродетель!
Опасно! Опасно!
Оставь за чертою!
О страшные тернии!
Сгиньте с дороги!
Мой путь так извилист.
Мне ноги не раньте!"
Гора грабит сама себя деревьями. Масло сжигает само себя в светильнике.
Корицу срубают оттого, что она съедобна. Лаковое дерево срубают оттого, что
оно полезно. Все знают, как полезно быть полезным; но никто не знает, как
полезно быть бесполезным.
Глава 5
ЗНАК ПОЛНОТЫ СВОЙСТВ {1}
В Лу жил Ван Кляча {2}, которому отрубили ногу за преступление. За ним
следовало столько же учеников, сколько и заКонфуцием.
Чан Цзи {3} спросил [о нем] у Конфуция:
- Что за человек Ван Кляча? [Хотя] у него отрублена нога, за ним
следует, как и за [вами], учитель, половина [царства] Лу. [Он] не поучает
стоя, не ведет бесед сидя, но приходят [к нему] опустошенными, а
возвращаются исполненными [истины]. Не существует ли воистину "учение без
слов" {4}, совершенствование разума без [внешней] формы?
- Он - мудрый человек, - ответил Конфуций. - [Я], Цю, еще не успел
побывать [у него], но пойду учиться, тем более [следует это сделать] тем,
кто хуже [меня], Цю. И почему только в Лу? Поднебесную [я], Цю, поведу у
него учиться!
- Человеку [за преступление] отрубили ногу, а [величают его]
Преждерожденным Ваном! Насколько же превосходит он обычных: людей! Но как он
этого добился? - спросил Чан Цзи.
- Как могуча жизнь, как могуча смерть, а [они] не в силах: его
изменить. Пусть обрушится небо, пусть опрокинется земля, и [это] не принесет
ему утраты. [В его] знании нет пробелов, [оно] не меняется вместе с
[изменением] вещей. Обозначая развитие вещей, [он] твердо придерживается их
предка <сущности>
- Что это значит?
- [Когда] исходят из различий, видят [одну] печень [или] желчь, [одно
царство] Чу [или] Юэ; [когда] исходят из уподобления <общего> {5}, видят
тьму вещей в единстве. Так и поступает [Ван]. [Уходит] от знаний, которые
приносят зрение и слух, странствует разумом в гармонии свойств. Видя общее в
вещах, не замечает того, что они теряют; утрата собственной ноги для него то
же, что потеря [комка] земли.
- Он занимается самим собой. Благодаря своим познаниям обретает разум,
а благодаря своему разуму обретает законы разума. Почему же собираются
вокруг него другие?
- Люди смотрят на [свое] отражение не в текучей воде, а в стоячей {6},
[ибо] лишь неподвижное способно остановить [домогательства] всех [других. Из
вещей,] получающих жизнь от земли {7}, только кедр и туя зеленеют и зимой и
летом: [из людей], получающих жизнь от неба, правильным был только
Ограждающий. [Он] сумел, к счастью, вести правильную жизнь и исправлять
жизнь всех. Один герой, сохраняя изначальный характер и бесстрашную
сущность, [способен] смело проложить путь сквозь [все] девять армий. Если на
подобное способен тот, для кого самое важное - стремление к славе, на что же
окажется способным тот, кто органами чувств воспринимает небо и землю,
объемлет [всю] тьму вещей? Пребывая лишь временно в шести частях [своего]
тела, [воспринимая] образы слухом и зрением, [он] объединяет познанное в
едином знании, и [законы] разума не умирают. [Когда] такой человек выберет
день, чтобы подняться ввысь <умереть>, люди последуют за ним. Разве
согласится он заниматься делами?
Наставник Счастливый {8}, которому отрубили ногу в наказание [за
преступление], учился вместе с чжэнским Цзычанем у Темнеющего Ока.
[Однажды] Цзычань сказал Счастливому:
- Когда я выхожу первым, ты задерживайся; когда же ты выходишь первым,
я буду задерживаться.
На другой день они снова сидели на той же циновке в том же зале, и
Цзычань повторил:
- Когда я выхожу первым, ты задерживайся; когда же ты выходишь первым,
я буду задерживаться. Сейчас я пойду, задержишься ли ты? Кроме того, не
считаешь ли себя равным [мне], облеченному властью? Видишь [меня],
облеченного властью, а дороги не уступаешь!
- Поистине ли облеченный властью остается им и в доме учителя? -
спросил Счастливый. - Ты любуешься собой, облеченным властью, и [хочешь],
чтобы [все] оставались позади. А я слышал, что к чистому зеркалу не
пристанет ни пыль, ни грязь; если же пристает, значит зеркало нечистое. Тот,
кто долго прожил вместе с человеком достойным, не совершает ошибок. Ты же
выбрал великого, Преждерожденного, а сказал такое. Не ошибаешься ли?
- Такой, как ты, а еще споришь о добродетели с Высочайшим? - возразил
Цзычань. - Подсчитай-ка свои достоинства! Не хватит ли тебе, чтобы
раскаяться?
- Многие рассказывают о себе так, будто лишились [ноги] незаслуженно;
редко кто признается, что лишился [ноги] заслуженно; лишь достойные способны
понять неизбежное и спокойно покориться своей судьбе. [А если кто-либо]
бродит перед натянутым луком Охотника {9} в центре [мишени] и в него
[стрела] не попадет, это также судьба! Многие, сохранившие обе ноги,
смеялись надо мной, одноногим, и меня охватывал гнев. Только попав к
Преждерожденному, [я] освободился от позора и вернулся [к обычному
состоянию]. Преждерожденный незаметно очистил меня добротой. Уже
девятнадцать лет странствую с учителем, не сознавая, что я - подвергшийся
наказанию. Ныне мы с тобой изучаем внутреннюю жизнь, а ты выискиваешь
[что-то] в моем внешнем. Не ошибаешься ли ты?
Цзычань от волнения изменился в лице и сказал:
- Тебе не придется больше так говорить.
В Лу жил изувеченный в наказание [за преступление] по прозвищу Беспалый
с Дяди-горы {10}. Ступая на пятках, он пришел повидаться с Конфуцием, но тот
сказал:
- Раньше ты был неосторожен и навлек на себя такую беду. Зачем же
теперь [ко мне] пришел?
- Ведь я всего-навсего не разбирался в делах, вот и лишился, пальцев на
ногах - отнесся легкомысленно к собственному телу, - ответил Беспалый. -
Ныне же я принес [вам], учитель, нечто более ценное, чем ноги, что стараюсь
сохранить в целости. На [вас], учитель, я смотрел, как на небо и на землю.
Ведь небо все покрывает, а земля все поддерживает. Разве ждал от [вас],
учитель, такого приема?
- [Я], Цю, был невежлив, - извинился Конфуций. - Дозвольте рассказать
[вам], чему [я] научился. Почему же вы не входите?
[Но] Беспалый ушел.
- Старайтесь, ученики, - сказал Конфуций. - Если [даже] Беспалый,
изувеченный в наказание, еще стремится к учению, чтобы возместить содеянное
в прошлом зло, тем более [должен стремиться] тот, чья добродетель в целости.
Беспалый же поведал [обо всем] Лаоцзы:
- Конфуций еще не сумел стать настоящим человеком. Почему он без конца
тебе подражает? Он стремится прославиться как [человек] удивительный и
чудесный. [Ему] неведомо, что для настоящего человека это лишь путы,
[связывающие] по рукам и по ногам.
- Нельзя ли освободить его от этих пут? - спросил Лаоцзы. - Почему бы
не показать ему прямо единство жизни и смерти, возможного и невозможного?
- Как его освободишь? Ведь [это] кара, [наложенная] на него природой.
Луский царь Айгун и спросил Конфуция;
- Что за человек безобразный вэец, которого звали Жалкий Горбун То?
{12}. Мужчины, которым приходилось с ним вместе жить, [так к нему]
привязывались, что не могли уйти. Увидя его, девушки просили родителей:
"Лучше отдайте ему в наложницы, чем другому в жены". [Их] не пугало, что
[наложниц] у него было уже больше десятка. Никто не слыхал, чтобы он запевал
- всегда лишь вторил. Он не стоял на престоле, не мог спасать от смерти; не
получал жалованья, не мог насыщать голодных; своим же безобразием пугал всю
Поднебесную. Он лишь вторил, никогда не запевая, [слава] его познаний не
выходила за пределы округи, и все же к нему стремились и мужчины и женщины -
он был, наверно, выдающимся человеком! [Я], единственный {13}, призвал его и
увидел, что безобразием [он] воистину пугает всю Поднебесную. [Но] не прожил
он у [меня], единственного, и одной луны, а [я], единственный, [уже]
привязался к нему. Не прошло и года, а [я], единственный, стал ему доверять.
В царстве не было [тогда] ведающего закланием жертвенного скота, и [я],
единственный, [хотел] назначить его, а он опечалился. Позже согласился, но с
такими колебаниями, будто отказывался. [Мне], единственному, стало досадно,
но в конце концов [я] ему вручил должность. Вскоре, однако, [он] покинул?
[меня,] единственного, и ушел. [Я], единственный, горевал, точно об умершем,
как будто никто другой не мог разделить со мной радости власти.
- Однажды, - начал Конфуций, - когда [я], Цю, ходил Послом в Чу, [я]
заметил поросят, которые сосали свою уже мертвую мать. Но вскоре [они]
взглянули на нее, бросили сосать и убежали, [ибо] не увидели [в ней] себя,
не нашли [своего] подобия. В своей матери [они] любили не тело, а двигавшую
им [жизнь].
- Погребая погибшего в бою, его провожают без опахала из; перьев, -
продолжал Конфуций. - [Ибо для таких знаков отличия] нет оснований, как [нет
смысла] заботиться о туфлях тому, кому отрубили ногу в наказание. [Никто] в
свите Сына Неба не срезает ногтей, не прокалывает [себе] ушей. Новобрачный
не выходит из дома, свободен от службы. Этого достаточно [для них],
сохранивших в целости [свое] тело, тем более же для тех, кто сохранил в
целости добродетель! [Обратимся же] ныне к Жалкому Горбуну То. Ничего не
говорил, а снискал доверие; не имел заслуг, а пользовался [общей] любовью;
ему вручали власть и боялись лишь его отказа. Он должен был быть человеком
целостных способностей, Добродетель которого не [проявлялась] во [внешней]
форме.
- Что означает "человек целостных способностей"? - спросил Айгун.
- Веление судьбы, развитие событий: рождение и смерть, жизнь и утрату,
удачу и неудачу, богатство и бедность, добродетель и порок, хвалу и хулу,
голод и жажду, холод и жару - он [воспринимает] как смену дня и ночи. [Ведь]
знание не способно управлять их началом. Поэтому [он считает, что] не стоит
из-за них нарушать гармонию [внутри себя], нельзя допускать [их] к себе! в
сердце. Предоставляет им гармонично обращаться, а [сам] не утрачивает
радости; предоставляет дню и ночи сменяться без конца, а [сам] подходит к
другим [нежно, будто] весна. И тогда в сердце у каждого рождается [это]
время года. Вот это и называется "целостными способностями".
- Что означает "добродетель, которая не [проявлялась] во [внешней]
форме"?
- Вот пример: самое ровное - это поверхность воды в покое. [Подобно ей
он все] хранит внутри, внешне [ничуть] не взволнуется. Совершенствование
добродетели и есть воспитание [в себе] гармонии. [Его] добродетель не
(проявляется] во [внешней] форме, [поэтому] его и не могут покинуть.
Передав об этом через несколько дней Миньцзы {14}, Айгун сказал:
- Раньше я считал высшим пониманием [долга] то, что, стоя лицом к югу,
правлю Поднебесной, храню в народе порядок и печалюсь о смерти людей. Ныне
же я услышал о настоящем человеке и боюсь, что подобным совершенством не
обладаю: легковесно отношусь к самому себе и веду к гибели царство. Мы с
Конфуцием не царь и слуга - [мы с ним] друзья по добродетели.
Безгубый {15} калека с кривыми ногами подал [как-то] совет вэйскому
царю Чудотворному и [так] понравился Чудотворному, что шеи у нормальных
людей стали казаться тому слишком короткими.
Человек с Зобом, похожим на кувшин [как-то] подал совет цискому царю
Хуаньгуну и так царю понравился, что шеи нормальных людей стали казаться
тому слишком тонкими.
Так что преимущества в свойствах заставляют забыть о телесном. [Если]
человек не забывает о том, что забывается, а забывает о том, что не
забывается, то это - истинное забвение.
Поэтому у мудрого есть где странствовать. [Для него] знания - зло,
клятвенные союзы - клей, добродетель - [средство] приобретения, [предметы]
ремесла - товар. Мудрый не строит планов, зачем ему знания? Не рубит, зачем
ему клей? Не утрачивает, зачем ему добродетель? Не торгует, зачем ему товар?
[Вместо] всего этого [его] кормит природа. Природа кормит естественной
пищей. Поскольку пищу он получает от природы, зачем ему людское? Тело у него
человеческое, [но он] не знает человеческих страстей. Телом - человек,
поэтому и живет среди людей, не страдая человеческими страстями, не принимая
ни хвалы, ни хулы. В незначительном, в малом он - человек. Высокий,
величественный, [он] в одиночестве совершенствует в себе природное.
Творящий Благо спросил Чжуанцзы:
- Бывают ли люди без страстей?
- Бывают, - ответил Чжуанцзы.
- Как можно назвать человеком человека без страстей?
- Почему же не называть его человеком, [если] путь дал такой облик, а
природа сформировала такое тело?
- Если называется человеком, как может он быть без страстей?
- Это не то, что я называю страстями. Я называю бесстрастным такого
человека, который не губит свое тело внутри любовью и ненавистью; такого,
который всегда следует естественному, и не добавляет к жизни
[искусственного].
- [Если] не добавлять к жизни [искусственного], - возразил Творящий
Благо, - как [поддерживать] существование тела?
- Путь дал [человеку] такой облик, природа сформировала такое тело, -
повторил Чжуанцзы. - А ты относишься к своему разуму как к внешнему,
напрасно расходуешь свой эфир: поешь, прислонясь к дереву; спишь, опираясь о
столик. Природа избрала [для] тебя тело, а ты споришь о том, что такое
твердое и белое.
Глава 6
ОСНОВНОЙ УЧИТЕЛЬ {1}
Знание созданного природой и знание созданного человеком - [знание]
истинное. Знание созданного природой дается природой. [Тот, кто обладает]
знанием созданного человеком, с помощью познания познанного упражняется в
познании непознанного. [Такой человек] не умирает преждевременно, доживает
до естественного предельного возраста. Это знание наиболее полное. И все же
в нем есть и пагубное. Ведь знание точное от [чего-то] зависит, а то, от
чего оно зависит, - совершенно неопределенное. Как знать, называемое мною
природным - это, быть может, человеческое, а называемое человеческим - это,
быть может, природное? Только настоящий человек {2} обладает истинным
знанием.
Кого же называют настоящим человеком? Настоящий человек древности не
шел против малого, не хвалился подвигами, не [входил в число] мужей,
[представляющих] замыслы. Поэтому ошибаясь, не раскаивался, а поступив
правильно, не [впадал] в самодовольство. Такой человек [мог] подняться на
вершину и не устрашиться, войти в воду и не промокнуть, вступить в огонь и
не обжечься. Своим познанием [он, даже] умирая, мог восходить к пути.
Настоящий человек древности спал без сновидений, просыпаясь, не печалился,
вкушая пищу, не наслаждался. Дыхание у него было глубоким, исходило из пят,
а у обычных людей идет из горла. У человека, побежденного [в споре], слова
застревают в глотке, будто [его] тошнит, - чем сильнее страсти в человеке,
тем меньше в нем [проявляется] естественное начало.
Настоящий человек древности не ведал любви к жизни, не ведал страха
перед смертью. Входя [в жизнь], не радовался, ухом [из жизни], не
противился, равнодушно приходил и равнодушно возвращался - и только. Не
забывал о том, что было для него началом; не стремился к тому, что служило
ему концом. Получав [что-либо], радовался, возвращая, об этом забывал. Это и
называется не помогать разумом пути, не помогать природе искусственным.
Такого и называют настоящим человеком.
У такого сердце - в покое, [выражение] лица - неизменно, лоб - высок и
ясен. Прохлада [исходит от него], точно от осени тепло, точно от весны.
Радость и гнев [его естественны], как четыре времени года. [Он] общается с
вещами, [как это] необходимо, но [никто] не знает его пределов. Поэтому
мудрый способен поднята войско, покорить царство, не утратив [привязанности]
людских сердец; распространить полезное на [всю] тьму вещей, но не из любви
к людям. Ибо тот, кто упивается [своим] пониманием вещей, не мудр;
обладающий личными привязанностями не милосерден; [тот, кто ожидает]
удобного момента, не добродетелен; кто взвешивает полезное и вредное, тот -
неблагородный муж; [кто] теряет себя, домогаясь славы, тот не муж; [тот,
кто] жертвует собой, теряя истинное, тот не [способен] повелевать другими.
Такие, как Ху Буцзе {3} и Омраченный Свет {4}, Старший Ровный и Младший
Равный, Сидящий на Корточках, Помнящий о Других {5} и Наставник Олень {6},
были слугами других, исполняли чужие желания, а не собственные. Настоящий
человек древности был справедлив и беспристрастен; [ему] как будто [чего-то]
не хватало, но не [требовалось] дополнительного; [он] любил одиночество, но
[на нем] не настаивал; соблюдал чистоту, но без прикрас. Улыбался, словно от
радости, но двигался лишь по принуждению. Собранное [в нем] вторгалось в
нас, вместе с ним в нас укреплялись свойства. Строгостью был подобен
времени, возвышенный, не терпел ограничений; отдаляющийся, будто с
сомкнутыми устами; бессознательный, будто забывший о словах.
Наказания считали телом [управления], обряды - [его] крыльями, знания -
[определением благоприятного] времени, добродетель - согласием [с другими].
Те, кто считал наказания телом [управления], были умеренны в казнях; те, кто
считал обряды крыльями, действовали в согласии с миром; те, кто считал
знания [определением благоприятного] времени, были вынуждены применять их в
делах; те, кто считал добродетель согласием [с другими], говорили, что
поднимаются на вершину вместе со [всеми], у кого есть ноги. Люди полагали,
что (они] воистину труженики.
То, что они любили, было единым; то, что они не любили, было единым. В
своем единстве [они были] едиными; в отсутствии единства [они были] едиными.
В своем единстве [они] были последователями природного; в отсутствии
единства [они] были последователями человеческого. [Тот, в ком] природное и
человеческое не побеждают друг друга, и называется настоящим человеком.
Жизнь и смерть - от судьбы. Она так же постоянна, как природа в смене
дня и ночи. То, что человек в этом не может воспринять, [относится] к
свойствам [самих] вещей. Одни видят только Небо как [своего] отца и его
любят, тем более [должны бы любить то], что выше неба. Другие видят только
благородного мужа [царя], их превосходящего, и готовы за него умереть; тем
более [должны бы это делать] ради того, что более истинно, [чем царь].
Когда источник высыхает, рыбы, поддерживая одна другую, собираются на
мели, и [стараются] дать друг другу влагу дыханием и слюной. [Но] лучше [им]
забыть друг о друге [в просторах] рек и озер. Вместо того чтобы восхвалять
Высочайшего и порицать Разрывающего на Части, лучше предать забвению их
обоих и идти по своему пути.
Огромная масса снабдила меня телом, израсходовала мою жизнь в труде,
дала мне отдых в старости, успокоила меня в смерти. То, что сделало хорошей
мою жизнь, сделало хорошей и мою смерть {7}.
[Если] спрятать лодку в бухте, а холм - в озере, скажут, что они в
сохранности, но в полночь Силач унесет все на спине, а Невежда ничего не
будет знать. В [каком бы] подходящем месте ни спрятать большое или малое,
[оно] все же исчезнет. Вот если спрятать Поднебесную в Поднебесной, ей
некуда будет исчезнуть, - таков общий закон для [всех] вещей.
Только отлили тело в форме человека, и уже ему радуются; но это тело
еще испытает тьму изменений бесконечных, такое счастье разве можно измерить?
Поэтому мудрый странствует там, где вещи не теряются, где все сохраняется.
[Он] видит доброе и в ранней смерти и в старости, и в начале и в конце.
[Если] другие ему подражают, то тем более [должны подражать] тому, от чего
зависит [вся] тьма вещей, от чего зависит [все] развитие в целом.
Ведь путь обладает реальностью и достоверностью, [но у него]
отсутствуют деяние и телесная форма. О нем можно рассказать, но [его] нельзя
взять; можно постичь, но нельзя увидеть. В нем самом и его основа и его
корень. [Он] существовал вечно, прежде неба и земли, с самой древности: [он]
дал святость душам предков, дал святость богам {8}, породил небо и землю.
[Он] выше зенита, а не высокий, ниже надира, а не низкий; [существовал]
прежде неба и земли, а не древен; старше самой отдаленной древности, а не
стар.
[Человек] из рода Кабаньей Шкуры {9} обрел его и привел в порядок небо
и землю. Готовящий Жертвенное Мясо обрел его и проник к матери воздуха.
Ковш, Связующий Звезды {10}, обрел его и никогда не ошибался. Солнце и луна
обрели его и никогда не останавливались. Каньпэй {11} обрел его и взошел на
гору Союз Старших Братьев. Фын И {12} обрел его и странствовал по великой
Реке. Цзянь У обрел его и поселился на горе Великой. Желтый Предок обрел его
и поднялся в облака. Вечно Недовольный {13} обрел его и поселился в [Черном]
дворце. Юй Цян обрел его и укрепился на Северном полюсе. Мать Западных Царей
обрела его и уселась на Шаогуан-горе. Никто не знает, что было началом
<пути>; никто не знает, что будет ему концом. Пэн Цзу обрел его [и прожил]
от [времен] Ограждающего до Пяти царей {14}. Фу Юэ {15} обрел его и стал
помощником Удина, [сделав Удина] хозяином Поднебесной. [Фу Юэ] поднялся на
восток Млечного пути и, оседлав Стрельца и Скорпиона, стал в ряду звезд.
Подсолнечник из Южного предместья {16} спросил у Женщины Одинокой {17}:
- Почему у тебя в такой старости цвет лица, словно у ребенка?
- Я слушаю о пути, - ответила Одинокая.
- Могу ли изучить путь?
- Нет, не можешь! Ты не такой человек. Вот Бу-Опора Балки {18}. [У
него] способности мудрого, но нет пути мудрого; у меня же есть путь мудрого,
но нет способностей мудрого. Я хотела бы научить его, он поистине смог бы
стать мудрым. Но и помимо него тому, кто обладает путем мудрого, легко
передать путь обладающему способностями мудрого. Я бы лишь его удерживала и
ему говорила, и через три дня [он] сумел бы [познать] отчужденность от
Поднебесной. После того как [он] познал бы отчужденность от Поднебесной, я
бы снова его удерживала, и через семь дней [он] сумел бы [познать]
отчужденность от вещей. После того как познал бы отчужденность от вещей, я
бы снова его удерживала, и через девять дней [он] сумел бы [познать]
отчужденность от жизни. [Познав же] отчужденность от жизни, был бы способен
стать ясным, как утро. Став ясным, как утро, сумел бы увидеть единое. Увидев
же единое, сумел бы забыть о прошлом и настоящем. Забыв о прошлом и
настоящем, сумел бы вступить [туда, где] нет ни жизни, ни смерти. [Ведь] то,
что убивает жизнь, не умирает; то, что рождает жизнь, не рождается. Это то,
что каждую вещь сопровождает, встречает, разрушает, создает. Имя этому -
покой в столкновениях. Покой в столкновениях означает, что создание
[происходит лишь] после столкновения {19}.
- От кого ты об этом слышала? - спросил Подсолнечник из Южного
Предместья.
- Я слышала от сына Гадателя на Черепашьем Панцире {20}, а сын Гадателя
слышал от внука Повторяющего, а внук Повторяющего слышал от Ясного Взора, а
Ясный Взор слышал от Шепчущего на Ухо, а Шепчущий на Ухо слышал от
Он посмотрел вверх и увидел, что ветви дерева извилисты, корявы и не
могут пойти на балки и перекладины; посмотрел вниз и увидел, что корни так
разветвляются, что не могут служить ни для гроба, ни для саркофага. Лизнул
лист - обжег и поранил себе язык; понюхал лист и на целых три дня обезумел,
точно опьянел. И тогда Владеющий Своими Чувствами сказал:
- Поистине это дерево ни на что не годно, поэтому [оно] и выросло таким
огромным. Ах! Ведь прозорливый человек не [показывает, чем он] полезен, так
же как и это [дерево]!
[На земле] у рода Терновника в Сун хорошо принимаются орех, туя и
шелковица. Вырастут они в одну-две пяди толщиной - их срубают, чтобы
вытесать кол для [привязи] обезьян; вырастут в три-четыре пяди - их срубают,
чтобы сделать балки в доме знатного; вырастут в семь-восемь пядей - их
срубают, чтобы сколотить гроб для человека благородного или богатого купца.
Вот такие деревья и умирают под топором и секирой прежде времени, не прожив
отведенного им природой срока. Они гибнут потому, что полезны. [Будь они
бесполезны], их бы освободили так же, как запрещают приносить в жертву Реке
быка с белым лбом, поросенка с рылом кверху и человека, страдающего
геморроем. В таких [признаках] колдуны и жрецы видят предвестье беды,
прозорливые же люди находят в них предзнаменование великого счастья.
Подбородок Урода Шу {14} касался пупка, плечи возвышались над макушкой,
пучок волос [на затылке] торчал прямо в небеса. Внутренности теснились в
верхней части тела, бедренные кости походили на ребра. Склонясь над иглой
или стиркой, он зарабатывал достаточно, чтобы набить брюхо; провеивая и
очищая зерно, мог прокормить десять человек.
[Когда] призывали воинов, среди них [без опаски] толкался [этот]
калека. [Когда] объявляли общую повинность, его, всегда больного, не
назначали на работу. [Когда же] производилась раздача немощным, он получал
три чжуна зерна и десять вязанок хвороста. [Если] способен прокормиться и
дожить до предельного срока тот, у кого искалечено тело, то тем более тот; у
кого искалечена добродетель!
[Когда] Конфуций направлялся в Чу, чуский безумец Встречающий Колесницы
{15} прошел мимо его ворот и пропел:
"О Феникс! О Феникс!
Прощай, добродетель!
Грядущее - в далях.
Прошедшее - где ты?
Есть путь в Поднебесной -
Мудрейших творенье.
Пути не обрящем -
Мудрейший в сторонке.
Ужасное время -
Спасайся от казни!
Пушинкою счастье -
Держи - улетает!
Но тяжести горя
Как скинуть - не знаю!
Оставь, о Мудрейший!
К чему добродетель!
Опасно! Опасно!
Оставь за чертою!
О страшные тернии!
Сгиньте с дороги!
Мой путь так извилист.
Мне ноги не раньте!"
Гора грабит сама себя деревьями. Масло сжигает само себя в светильнике.
Корицу срубают оттого, что она съедобна. Лаковое дерево срубают оттого, что
оно полезно. Все знают, как полезно быть полезным; но никто не знает, как
полезно быть бесполезным.
Глава 5
ЗНАК ПОЛНОТЫ СВОЙСТВ {1}
В Лу жил Ван Кляча {2}, которому отрубили ногу за преступление. За ним
следовало столько же учеников, сколько и заКонфуцием.
Чан Цзи {3} спросил [о нем] у Конфуция:
- Что за человек Ван Кляча? [Хотя] у него отрублена нога, за ним
следует, как и за [вами], учитель, половина [царства] Лу. [Он] не поучает
стоя, не ведет бесед сидя, но приходят [к нему] опустошенными, а
возвращаются исполненными [истины]. Не существует ли воистину "учение без
слов" {4}, совершенствование разума без [внешней] формы?
- Он - мудрый человек, - ответил Конфуций. - [Я], Цю, еще не успел
побывать [у него], но пойду учиться, тем более [следует это сделать] тем,
кто хуже [меня], Цю. И почему только в Лу? Поднебесную [я], Цю, поведу у
него учиться!
- Человеку [за преступление] отрубили ногу, а [величают его]
Преждерожденным Ваном! Насколько же превосходит он обычных: людей! Но как он
этого добился? - спросил Чан Цзи.
- Как могуча жизнь, как могуча смерть, а [они] не в силах: его
изменить. Пусть обрушится небо, пусть опрокинется земля, и [это] не принесет
ему утраты. [В его] знании нет пробелов, [оно] не меняется вместе с
[изменением] вещей. Обозначая развитие вещей, [он] твердо придерживается их
предка <сущности>
- Что это значит?
- [Когда] исходят из различий, видят [одну] печень [или] желчь, [одно
царство] Чу [или] Юэ; [когда] исходят из уподобления <общего> {5}, видят
тьму вещей в единстве. Так и поступает [Ван]. [Уходит] от знаний, которые
приносят зрение и слух, странствует разумом в гармонии свойств. Видя общее в
вещах, не замечает того, что они теряют; утрата собственной ноги для него то
же, что потеря [комка] земли.
- Он занимается самим собой. Благодаря своим познаниям обретает разум,
а благодаря своему разуму обретает законы разума. Почему же собираются
вокруг него другие?
- Люди смотрят на [свое] отражение не в текучей воде, а в стоячей {6},
[ибо] лишь неподвижное способно остановить [домогательства] всех [других. Из
вещей,] получающих жизнь от земли {7}, только кедр и туя зеленеют и зимой и
летом: [из людей], получающих жизнь от неба, правильным был только
Ограждающий. [Он] сумел, к счастью, вести правильную жизнь и исправлять
жизнь всех. Один герой, сохраняя изначальный характер и бесстрашную
сущность, [способен] смело проложить путь сквозь [все] девять армий. Если на
подобное способен тот, для кого самое важное - стремление к славе, на что же
окажется способным тот, кто органами чувств воспринимает небо и землю,
объемлет [всю] тьму вещей? Пребывая лишь временно в шести частях [своего]
тела, [воспринимая] образы слухом и зрением, [он] объединяет познанное в
едином знании, и [законы] разума не умирают. [Когда] такой человек выберет
день, чтобы подняться ввысь <умереть>, люди последуют за ним. Разве
согласится он заниматься делами?
Наставник Счастливый {8}, которому отрубили ногу в наказание [за
преступление], учился вместе с чжэнским Цзычанем у Темнеющего Ока.
[Однажды] Цзычань сказал Счастливому:
- Когда я выхожу первым, ты задерживайся; когда же ты выходишь первым,
я буду задерживаться.
На другой день они снова сидели на той же циновке в том же зале, и
Цзычань повторил:
- Когда я выхожу первым, ты задерживайся; когда же ты выходишь первым,
я буду задерживаться. Сейчас я пойду, задержишься ли ты? Кроме того, не
считаешь ли себя равным [мне], облеченному властью? Видишь [меня],
облеченного властью, а дороги не уступаешь!
- Поистине ли облеченный властью остается им и в доме учителя? -
спросил Счастливый. - Ты любуешься собой, облеченным властью, и [хочешь],
чтобы [все] оставались позади. А я слышал, что к чистому зеркалу не
пристанет ни пыль, ни грязь; если же пристает, значит зеркало нечистое. Тот,
кто долго прожил вместе с человеком достойным, не совершает ошибок. Ты же
выбрал великого, Преждерожденного, а сказал такое. Не ошибаешься ли?
- Такой, как ты, а еще споришь о добродетели с Высочайшим? - возразил
Цзычань. - Подсчитай-ка свои достоинства! Не хватит ли тебе, чтобы
раскаяться?
- Многие рассказывают о себе так, будто лишились [ноги] незаслуженно;
редко кто признается, что лишился [ноги] заслуженно; лишь достойные способны
понять неизбежное и спокойно покориться своей судьбе. [А если кто-либо]
бродит перед натянутым луком Охотника {9} в центре [мишени] и в него
[стрела] не попадет, это также судьба! Многие, сохранившие обе ноги,
смеялись надо мной, одноногим, и меня охватывал гнев. Только попав к
Преждерожденному, [я] освободился от позора и вернулся [к обычному
состоянию]. Преждерожденный незаметно очистил меня добротой. Уже
девятнадцать лет странствую с учителем, не сознавая, что я - подвергшийся
наказанию. Ныне мы с тобой изучаем внутреннюю жизнь, а ты выискиваешь
[что-то] в моем внешнем. Не ошибаешься ли ты?
Цзычань от волнения изменился в лице и сказал:
- Тебе не придется больше так говорить.
В Лу жил изувеченный в наказание [за преступление] по прозвищу Беспалый
с Дяди-горы {10}. Ступая на пятках, он пришел повидаться с Конфуцием, но тот
сказал:
- Раньше ты был неосторожен и навлек на себя такую беду. Зачем же
теперь [ко мне] пришел?
- Ведь я всего-навсего не разбирался в делах, вот и лишился, пальцев на
ногах - отнесся легкомысленно к собственному телу, - ответил Беспалый. -
Ныне же я принес [вам], учитель, нечто более ценное, чем ноги, что стараюсь
сохранить в целости. На [вас], учитель, я смотрел, как на небо и на землю.
Ведь небо все покрывает, а земля все поддерживает. Разве ждал от [вас],
учитель, такого приема?
- [Я], Цю, был невежлив, - извинился Конфуций. - Дозвольте рассказать
[вам], чему [я] научился. Почему же вы не входите?
[Но] Беспалый ушел.
- Старайтесь, ученики, - сказал Конфуций. - Если [даже] Беспалый,
изувеченный в наказание, еще стремится к учению, чтобы возместить содеянное
в прошлом зло, тем более [должен стремиться] тот, чья добродетель в целости.
Беспалый же поведал [обо всем] Лаоцзы:
- Конфуций еще не сумел стать настоящим человеком. Почему он без конца
тебе подражает? Он стремится прославиться как [человек] удивительный и
чудесный. [Ему] неведомо, что для настоящего человека это лишь путы,
[связывающие] по рукам и по ногам.
- Нельзя ли освободить его от этих пут? - спросил Лаоцзы. - Почему бы
не показать ему прямо единство жизни и смерти, возможного и невозможного?
- Как его освободишь? Ведь [это] кара, [наложенная] на него природой.
Луский царь Айгун и спросил Конфуция;
- Что за человек безобразный вэец, которого звали Жалкий Горбун То?
{12}. Мужчины, которым приходилось с ним вместе жить, [так к нему]
привязывались, что не могли уйти. Увидя его, девушки просили родителей:
"Лучше отдайте ему в наложницы, чем другому в жены". [Их] не пугало, что
[наложниц] у него было уже больше десятка. Никто не слыхал, чтобы он запевал
- всегда лишь вторил. Он не стоял на престоле, не мог спасать от смерти; не
получал жалованья, не мог насыщать голодных; своим же безобразием пугал всю
Поднебесную. Он лишь вторил, никогда не запевая, [слава] его познаний не
выходила за пределы округи, и все же к нему стремились и мужчины и женщины -
он был, наверно, выдающимся человеком! [Я], единственный {13}, призвал его и
увидел, что безобразием [он] воистину пугает всю Поднебесную. [Но] не прожил
он у [меня], единственного, и одной луны, а [я], единственный, [уже]
привязался к нему. Не прошло и года, а [я], единственный, стал ему доверять.
В царстве не было [тогда] ведающего закланием жертвенного скота, и [я],
единственный, [хотел] назначить его, а он опечалился. Позже согласился, но с
такими колебаниями, будто отказывался. [Мне], единственному, стало досадно,
но в конце концов [я] ему вручил должность. Вскоре, однако, [он] покинул?
[меня,] единственного, и ушел. [Я], единственный, горевал, точно об умершем,
как будто никто другой не мог разделить со мной радости власти.
- Однажды, - начал Конфуций, - когда [я], Цю, ходил Послом в Чу, [я]
заметил поросят, которые сосали свою уже мертвую мать. Но вскоре [они]
взглянули на нее, бросили сосать и убежали, [ибо] не увидели [в ней] себя,
не нашли [своего] подобия. В своей матери [они] любили не тело, а двигавшую
им [жизнь].
- Погребая погибшего в бою, его провожают без опахала из; перьев, -
продолжал Конфуций. - [Ибо для таких знаков отличия] нет оснований, как [нет
смысла] заботиться о туфлях тому, кому отрубили ногу в наказание. [Никто] в
свите Сына Неба не срезает ногтей, не прокалывает [себе] ушей. Новобрачный
не выходит из дома, свободен от службы. Этого достаточно [для них],
сохранивших в целости [свое] тело, тем более же для тех, кто сохранил в
целости добродетель! [Обратимся же] ныне к Жалкому Горбуну То. Ничего не
говорил, а снискал доверие; не имел заслуг, а пользовался [общей] любовью;
ему вручали власть и боялись лишь его отказа. Он должен был быть человеком
целостных способностей, Добродетель которого не [проявлялась] во [внешней]
форме.
- Что означает "человек целостных способностей"? - спросил Айгун.
- Веление судьбы, развитие событий: рождение и смерть, жизнь и утрату,
удачу и неудачу, богатство и бедность, добродетель и порок, хвалу и хулу,
голод и жажду, холод и жару - он [воспринимает] как смену дня и ночи. [Ведь]
знание не способно управлять их началом. Поэтому [он считает, что] не стоит
из-за них нарушать гармонию [внутри себя], нельзя допускать [их] к себе! в
сердце. Предоставляет им гармонично обращаться, а [сам] не утрачивает
радости; предоставляет дню и ночи сменяться без конца, а [сам] подходит к
другим [нежно, будто] весна. И тогда в сердце у каждого рождается [это]
время года. Вот это и называется "целостными способностями".
- Что означает "добродетель, которая не [проявлялась] во [внешней]
форме"?
- Вот пример: самое ровное - это поверхность воды в покое. [Подобно ей
он все] хранит внутри, внешне [ничуть] не взволнуется. Совершенствование
добродетели и есть воспитание [в себе] гармонии. [Его] добродетель не
(проявляется] во [внешней] форме, [поэтому] его и не могут покинуть.
Передав об этом через несколько дней Миньцзы {14}, Айгун сказал:
- Раньше я считал высшим пониманием [долга] то, что, стоя лицом к югу,
правлю Поднебесной, храню в народе порядок и печалюсь о смерти людей. Ныне
же я услышал о настоящем человеке и боюсь, что подобным совершенством не
обладаю: легковесно отношусь к самому себе и веду к гибели царство. Мы с
Конфуцием не царь и слуга - [мы с ним] друзья по добродетели.
Безгубый {15} калека с кривыми ногами подал [как-то] совет вэйскому
царю Чудотворному и [так] понравился Чудотворному, что шеи у нормальных
людей стали казаться тому слишком короткими.
Человек с Зобом, похожим на кувшин [как-то] подал совет цискому царю
Хуаньгуну и так царю понравился, что шеи нормальных людей стали казаться
тому слишком тонкими.
Так что преимущества в свойствах заставляют забыть о телесном. [Если]
человек не забывает о том, что забывается, а забывает о том, что не
забывается, то это - истинное забвение.
Поэтому у мудрого есть где странствовать. [Для него] знания - зло,
клятвенные союзы - клей, добродетель - [средство] приобретения, [предметы]
ремесла - товар. Мудрый не строит планов, зачем ему знания? Не рубит, зачем
ему клей? Не утрачивает, зачем ему добродетель? Не торгует, зачем ему товар?
[Вместо] всего этого [его] кормит природа. Природа кормит естественной
пищей. Поскольку пищу он получает от природы, зачем ему людское? Тело у него
человеческое, [но он] не знает человеческих страстей. Телом - человек,
поэтому и живет среди людей, не страдая человеческими страстями, не принимая
ни хвалы, ни хулы. В незначительном, в малом он - человек. Высокий,
величественный, [он] в одиночестве совершенствует в себе природное.
Творящий Благо спросил Чжуанцзы:
- Бывают ли люди без страстей?
- Бывают, - ответил Чжуанцзы.
- Как можно назвать человеком человека без страстей?
- Почему же не называть его человеком, [если] путь дал такой облик, а
природа сформировала такое тело?
- Если называется человеком, как может он быть без страстей?
- Это не то, что я называю страстями. Я называю бесстрастным такого
человека, который не губит свое тело внутри любовью и ненавистью; такого,
который всегда следует естественному, и не добавляет к жизни
[искусственного].
- [Если] не добавлять к жизни [искусственного], - возразил Творящий
Благо, - как [поддерживать] существование тела?
- Путь дал [человеку] такой облик, природа сформировала такое тело, -
повторил Чжуанцзы. - А ты относишься к своему разуму как к внешнему,
напрасно расходуешь свой эфир: поешь, прислонясь к дереву; спишь, опираясь о
столик. Природа избрала [для] тебя тело, а ты споришь о том, что такое
твердое и белое.
Глава 6
ОСНОВНОЙ УЧИТЕЛЬ {1}
Знание созданного природой и знание созданного человеком - [знание]
истинное. Знание созданного природой дается природой. [Тот, кто обладает]
знанием созданного человеком, с помощью познания познанного упражняется в
познании непознанного. [Такой человек] не умирает преждевременно, доживает
до естественного предельного возраста. Это знание наиболее полное. И все же
в нем есть и пагубное. Ведь знание точное от [чего-то] зависит, а то, от
чего оно зависит, - совершенно неопределенное. Как знать, называемое мною
природным - это, быть может, человеческое, а называемое человеческим - это,
быть может, природное? Только настоящий человек {2} обладает истинным
знанием.
Кого же называют настоящим человеком? Настоящий человек древности не
шел против малого, не хвалился подвигами, не [входил в число] мужей,
[представляющих] замыслы. Поэтому ошибаясь, не раскаивался, а поступив
правильно, не [впадал] в самодовольство. Такой человек [мог] подняться на
вершину и не устрашиться, войти в воду и не промокнуть, вступить в огонь и
не обжечься. Своим познанием [он, даже] умирая, мог восходить к пути.
Настоящий человек древности спал без сновидений, просыпаясь, не печалился,
вкушая пищу, не наслаждался. Дыхание у него было глубоким, исходило из пят,
а у обычных людей идет из горла. У человека, побежденного [в споре], слова
застревают в глотке, будто [его] тошнит, - чем сильнее страсти в человеке,
тем меньше в нем [проявляется] естественное начало.
Настоящий человек древности не ведал любви к жизни, не ведал страха
перед смертью. Входя [в жизнь], не радовался, ухом [из жизни], не
противился, равнодушно приходил и равнодушно возвращался - и только. Не
забывал о том, что было для него началом; не стремился к тому, что служило
ему концом. Получав [что-либо], радовался, возвращая, об этом забывал. Это и
называется не помогать разумом пути, не помогать природе искусственным.
Такого и называют настоящим человеком.
У такого сердце - в покое, [выражение] лица - неизменно, лоб - высок и
ясен. Прохлада [исходит от него], точно от осени тепло, точно от весны.
Радость и гнев [его естественны], как четыре времени года. [Он] общается с
вещами, [как это] необходимо, но [никто] не знает его пределов. Поэтому
мудрый способен поднята войско, покорить царство, не утратив [привязанности]
людских сердец; распространить полезное на [всю] тьму вещей, но не из любви
к людям. Ибо тот, кто упивается [своим] пониманием вещей, не мудр;
обладающий личными привязанностями не милосерден; [тот, кто ожидает]
удобного момента, не добродетелен; кто взвешивает полезное и вредное, тот -
неблагородный муж; [кто] теряет себя, домогаясь славы, тот не муж; [тот,
кто] жертвует собой, теряя истинное, тот не [способен] повелевать другими.
Такие, как Ху Буцзе {3} и Омраченный Свет {4}, Старший Ровный и Младший
Равный, Сидящий на Корточках, Помнящий о Других {5} и Наставник Олень {6},
были слугами других, исполняли чужие желания, а не собственные. Настоящий
человек древности был справедлив и беспристрастен; [ему] как будто [чего-то]
не хватало, но не [требовалось] дополнительного; [он] любил одиночество, но
[на нем] не настаивал; соблюдал чистоту, но без прикрас. Улыбался, словно от
радости, но двигался лишь по принуждению. Собранное [в нем] вторгалось в
нас, вместе с ним в нас укреплялись свойства. Строгостью был подобен
времени, возвышенный, не терпел ограничений; отдаляющийся, будто с
сомкнутыми устами; бессознательный, будто забывший о словах.
Наказания считали телом [управления], обряды - [его] крыльями, знания -
[определением благоприятного] времени, добродетель - согласием [с другими].
Те, кто считал наказания телом [управления], были умеренны в казнях; те, кто
считал обряды крыльями, действовали в согласии с миром; те, кто считал
знания [определением благоприятного] времени, были вынуждены применять их в
делах; те, кто считал добродетель согласием [с другими], говорили, что
поднимаются на вершину вместе со [всеми], у кого есть ноги. Люди полагали,
что (они] воистину труженики.
То, что они любили, было единым; то, что они не любили, было единым. В
своем единстве [они были] едиными; в отсутствии единства [они были] едиными.
В своем единстве [они] были последователями природного; в отсутствии
единства [они] были последователями человеческого. [Тот, в ком] природное и
человеческое не побеждают друг друга, и называется настоящим человеком.
Жизнь и смерть - от судьбы. Она так же постоянна, как природа в смене
дня и ночи. То, что человек в этом не может воспринять, [относится] к
свойствам [самих] вещей. Одни видят только Небо как [своего] отца и его
любят, тем более [должны бы любить то], что выше неба. Другие видят только
благородного мужа [царя], их превосходящего, и готовы за него умереть; тем
более [должны бы это делать] ради того, что более истинно, [чем царь].
Когда источник высыхает, рыбы, поддерживая одна другую, собираются на
мели, и [стараются] дать друг другу влагу дыханием и слюной. [Но] лучше [им]
забыть друг о друге [в просторах] рек и озер. Вместо того чтобы восхвалять
Высочайшего и порицать Разрывающего на Части, лучше предать забвению их
обоих и идти по своему пути.
Огромная масса снабдила меня телом, израсходовала мою жизнь в труде,
дала мне отдых в старости, успокоила меня в смерти. То, что сделало хорошей
мою жизнь, сделало хорошей и мою смерть {7}.
[Если] спрятать лодку в бухте, а холм - в озере, скажут, что они в
сохранности, но в полночь Силач унесет все на спине, а Невежда ничего не
будет знать. В [каком бы] подходящем месте ни спрятать большое или малое,
[оно] все же исчезнет. Вот если спрятать Поднебесную в Поднебесной, ей
некуда будет исчезнуть, - таков общий закон для [всех] вещей.
Только отлили тело в форме человека, и уже ему радуются; но это тело
еще испытает тьму изменений бесконечных, такое счастье разве можно измерить?
Поэтому мудрый странствует там, где вещи не теряются, где все сохраняется.
[Он] видит доброе и в ранней смерти и в старости, и в начале и в конце.
[Если] другие ему подражают, то тем более [должны подражать] тому, от чего
зависит [вся] тьма вещей, от чего зависит [все] развитие в целом.
Ведь путь обладает реальностью и достоверностью, [но у него]
отсутствуют деяние и телесная форма. О нем можно рассказать, но [его] нельзя
взять; можно постичь, но нельзя увидеть. В нем самом и его основа и его
корень. [Он] существовал вечно, прежде неба и земли, с самой древности: [он]
дал святость душам предков, дал святость богам {8}, породил небо и землю.
[Он] выше зенита, а не высокий, ниже надира, а не низкий; [существовал]
прежде неба и земли, а не древен; старше самой отдаленной древности, а не
стар.
[Человек] из рода Кабаньей Шкуры {9} обрел его и привел в порядок небо
и землю. Готовящий Жертвенное Мясо обрел его и проник к матери воздуха.
Ковш, Связующий Звезды {10}, обрел его и никогда не ошибался. Солнце и луна
обрели его и никогда не останавливались. Каньпэй {11} обрел его и взошел на
гору Союз Старших Братьев. Фын И {12} обрел его и странствовал по великой
Реке. Цзянь У обрел его и поселился на горе Великой. Желтый Предок обрел его
и поднялся в облака. Вечно Недовольный {13} обрел его и поселился в [Черном]
дворце. Юй Цян обрел его и укрепился на Северном полюсе. Мать Западных Царей
обрела его и уселась на Шаогуан-горе. Никто не знает, что было началом
<пути>; никто не знает, что будет ему концом. Пэн Цзу обрел его [и прожил]
от [времен] Ограждающего до Пяти царей {14}. Фу Юэ {15} обрел его и стал
помощником Удина, [сделав Удина] хозяином Поднебесной. [Фу Юэ] поднялся на
восток Млечного пути и, оседлав Стрельца и Скорпиона, стал в ряду звезд.
Подсолнечник из Южного предместья {16} спросил у Женщины Одинокой {17}:
- Почему у тебя в такой старости цвет лица, словно у ребенка?
- Я слушаю о пути, - ответила Одинокая.
- Могу ли изучить путь?
- Нет, не можешь! Ты не такой человек. Вот Бу-Опора Балки {18}. [У
него] способности мудрого, но нет пути мудрого; у меня же есть путь мудрого,
но нет способностей мудрого. Я хотела бы научить его, он поистине смог бы
стать мудрым. Но и помимо него тому, кто обладает путем мудрого, легко
передать путь обладающему способностями мудрого. Я бы лишь его удерживала и
ему говорила, и через три дня [он] сумел бы [познать] отчужденность от
Поднебесной. После того как [он] познал бы отчужденность от Поднебесной, я
бы снова его удерживала, и через семь дней [он] сумел бы [познать]
отчужденность от вещей. После того как познал бы отчужденность от вещей, я
бы снова его удерживала, и через девять дней [он] сумел бы [познать]
отчужденность от жизни. [Познав же] отчужденность от жизни, был бы способен
стать ясным, как утро. Став ясным, как утро, сумел бы увидеть единое. Увидев
же единое, сумел бы забыть о прошлом и настоящем. Забыв о прошлом и
настоящем, сумел бы вступить [туда, где] нет ни жизни, ни смерти. [Ведь] то,
что убивает жизнь, не умирает; то, что рождает жизнь, не рождается. Это то,
что каждую вещь сопровождает, встречает, разрушает, создает. Имя этому -
покой в столкновениях. Покой в столкновениях означает, что создание
[происходит лишь] после столкновения {19}.
- От кого ты об этом слышала? - спросил Подсолнечник из Южного
Предместья.
- Я слышала от сына Гадателя на Черепашьем Панцире {20}, а сын Гадателя
слышал от внука Повторяющего, а внук Повторяющего слышал от Ясного Взора, а
Ясный Взор слышал от Шепчущего на Ухо, а Шепчущий на Ухо слышал от