Цветаева Марина. Стихотворения 1906 -- 1941

   Не звезда! Я забыла об этом!
   Что поэзия ваша из книг
   И из зависти -- критика. Ранний старик,
   Вы опять мне на миг
   Показались великим поэтом...
   1912
   -----------------
   x x x
   Он приблизился, крылатый,
   И сомкнулись веки над сияньем глаз.
   Пламенная-умерла ты
   В самый тусклый час.
   Что искупит в этом мире
   Эти две последних, медленных слезы?
   Он задумался. -- Четыре
   Выбили часы.
   Незамеченный он вышел,
   Слово унося важнейшее из слов.
   Но его никто не слышал -
   Твой предсмертный зов!
   Затерялся в море гула
   Крик, тебе с душою разорвавший грудь.
   Розовая, ты тонула
   В утреннюю муть...
   Москве. 1912
   -----------------
   x x x
   Посвящаю эти строки
   Тем, кто мне устроит гроб.
   Приоткроют мой высокий
   Ненавистный лоб.
   Измененная без нужды,
   С венчиком на лбу,
   Собственному сердцу чуждой
   Буду я в гробу.
   Не увидят на лице:
   "Все мне слышно! Все мне видно!
   Мне в гробу еще обидно
   Быть как все".
   В платье белоснежном -- с детства
   Нелюбимый цвет! -
   Лягу -- с кем-то по соседству?
   До скончанья лет.
   Слушайте! -- Я не приемлю!
   Это-западня!
   Не меня опустят в землю,
   Не меня.
   Знаю! -- Все сгорит дотла!
   И не приютит могила
   Ничего, что я любила,
   Чем жила.
   Москве, весна 1913
   -----------------
   x x x
   Идешь, на меня похожий,
   Глаза устремляя вниз.
   Я их опускала-тоже!
   Прохожий, остановись!
   Прочти -- слепоты куриной
   И маков набрав букет
   Что звали меня Мариной
   И сколько мне было лет.
   Не думай, что здесь-могила,
   Что я появлюсь, грозя...
   Я слишком сама любила
   Смеяться, когда нельзя!
   И кровь приливала к коже,
   И кудри мои вились...
   Я тоже была, прохожий!
   Прохожий, остановись!
   Сорви себе стебель дикий
   И ягоду ему вслед:
   Кладбищенской земляники
   Крупнее и слаще нет.
   Но только не стой угрюмо,
   Главу опустив на грудь.
   Легко обо мне подумай,
   Легко обо мне забудь.
   Как луч тебя освещает!
   Ты весь в золотой пыли...
   -- И пусть тебя не смущает
   Мой голос из-под земли.
   Коктебель, 3 мая 1913
   -----------------
   x x x
   Моим стихам, написанным так рано,
   Что и не знала я, что я -- поэт,
   Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
   Как искры из ракет,
   Ворвавшимся, как маленькие черти,
   В святилище, где сон и фимиам,
   Моим стихам о юности и смерти,
   -- Нечитанным стихам!
   Разбросанным в пыли по магазинам,
   Где их никто не брал и не берет,
   Моим стихам, как драгоценным винам,
   Настанет свой черед.
   Коктебель, 13 мая 1913
   -----------------
   x x x
   Солнцем жилки налиты -- не кровью -
   На руке, коричневой уже.
   Я одна с моей большой любовью
   К собственной моей душе.
   Жду кузнечика, считаю до ста,
   Стебелек срываю и жую...
   -- Странно чувствовать так сильно
   и так просто
   Мимолетность жизни -- и свою.
   15 мая 1913
   -----------------
   x x x
   Вы, идущие мимо меня
   К не моим и сомнительным чарам, -
   Если б знали вы, сколько огня,
   Сколько жизни, растраченной даром,
   И какой героический пыл
   На случайную тень и на шорох...
   -- И как сердце мне испепелил
   Этот даром истраченный порох!
   О летящие в ночь поезда,
   Уносящие сон на вокзале...
   Впрочем, знаю я, что и тогда
   Не узнали бы вы -- если б знали -
   Почему мои речи резки
   В вечном дыме моей папиросы, -
   Сколько темной и грозной тоски
   В голове моей светловолосой.
   17 мая 1913
   -----------------
   x x x
   Сердце, пламени капризней,
   В этих диких лепестках,
   Я найду в своих стихах
   Все, чего не будет в жизни.
   Жизнь подобна кораблю:
   Чуть испанский замок-мимо!
   Все, что неосуществимо,
   Я сама осуществлю.
   Всем случайностям навстречу!
   Путь -- не все ли мне равно?
   Пусть ответа не дано, -
   Я сама себе отвечу!
   С детской песней на устах
   Я иду -- к какой отчизне?
   -- Все, чего не будет в жизни
   Я найду в своих стихах!
   Коктебель. 22 мая 1913
   -----------------
   x x x
   Мальчиком, бегущим резво,
   Я предстала Вам.
   Вы посмеивались трезво
   Злым моим словам:
   "Шалость -- жизнь мне, имя -- шалость.
   Смейся, кто не глуп!"
   И не видели усталость
   Побледневших губ.
   Вас притягивали луны
   Двух огромных глаз.
   -- Слишком розовой и юной
   Я была для Вас!
   Тающая легче снега,
   Я была-как сталь.
   Мячик, прыгнувший с разбега
   Прямо на рояль,
   Скрип песка под зубом, или
   Стали по стеклу...
   -- Только Вы не уловили
   Грозную стрелу
   Легких слов моих, и нежность
   Гнева напоказ...
   -- Каменную безнадежность
   Всех моих проказ!
   29 мая 1913
   -----------------
   x x x
   Я сейчас лежу ничком
   -- Взбешенная! -- на постели.
   Если бы Вы захотели
   Быть моим учеником,
   Я бы стала в тот же миг
   -- Слышите, мой ученик? -
   В золоте и в серебре
   Саламандра и Ундина.
   Мы бы сели на ковре
   У горящего камина.
   Ночь, огонь и лунный лик...
   -- Слышите, мой ученик?
   И безудержно -- мой конь
   Любит бешеную скачку! -
   Я метала бы в огонь
   Прошлое -- за пачкой пачку:
   Старых роз и старых книг.
   -- Слышите, мой ученик? -
   А когда бы улеглась
   Эта пепельная груда, -
   Господи, какое чудо
   Я бы сделала из Вас!
   Юношей воскрес старик!
   -- Слышите, мой ученик? -
   А когда бы Вы опять
   Бросились в капкан науки,
   Я осталась бы стоять,
   Заломив от счастья руки.
   Чувствуя, что ты -- велик!
   -- Слышите, мой ученик?
   1 июня 1913
   -----------------
   x x x
   Идите же! -- Мой голос нем
   И тщетны все слова.
   Я знаю, что ни перед кем
   Не буду я права.
   Я знаю: в этой битве пасть
   Не мне, прелестный трус!
   Но, милый юноша, за власть
   Я в мире не борюсь.
   И не оспаривает Вас
   Высокородный стих.
   Вы можете-из-за других
   Моих не видеть глаз,
   Не слепнуть на моем огне,
   Моих не чуять сил...
   Какого демона во мне
   Ты в вечность упустил!
   Но помните, что будет суд,
   Разящий, как стрела,
   Когда над головой блеснут
   Два пламенных крыла.
   11 июля 1913
   -----------------
   АСЕ
   -----------------
   1
   Мы быстры и наготове,
   Мы остры.
   В каждом жесте, в каждом взгляде,
   в каждом слове.
   Две сестры.
   Своенравна наша ласка
   И тонка,
   Мы из старого Дамаска -
   Два клинка.
   Прочь, гумно и бремя хлеба,
   И волы!
   Мы -- натянутые в небо
   Две стрелы!
   Мы одни на рынке мира
   Без греха.
   Мы -- из Вильяма Шекспира
   Два стиха.
   11 июля 1913
   -----------------
   2
   Мы -- весенняя одежда
   Тополей,
   Мы-последняя надежда
   Королей.
   Мы на дне старинной чаши,
   Посмотри:
   В ней твоя заря, и наши
   Две зари.
   И прильнув устами к чаше,
   Пей до дна.
   И на дне увидишь наши
   Имена.
   Светлый взор наш смел и светел
   И во зле.
   -- Кто из вас его не встретил
   На земле?
   Охраняя колыбель и мавзолей,
   Мы -- последнее виденье
   Королей.
   11 июля 1913
   -----------------
   СЕРГЕЮ ЭФРОН-ДУРНОВО
   -----------------
   1
   Есть такие голоса,
   Что смолкаешь, им не вторя,
   Что предвидишь чудеса.
   Есть огромные глаза
   Цвета моря.
   Вот он встал перед тобой:
   Посмотри на лоб и брови
   И сравни его с собой!
   То усталость голубой,
   Ветхой крови.
   Торжествует синева
   Каждой благородной веной.
   Жест царевича и льва
   Повторяют кружева
   Белой пеной.
   Вашего полка -- драгун,
   Декабристы и версальцы!
   И не знаешь -- так он юн -
   Кисти, шпаги или струн
   Просят пальцы.
   Коктебель, 19 июля 1913
   -----------------
   2
   Как водоросли Ваши члены,
   Как ветви мальмэзонских ив...
   Так Вы лежали в брызгах пены,
   Рассеянно остановив
   На светло-золотистых дынях
   Аквамарин и хризопраз
   Сине-зеленых, серо-синих,
   Всегда полузакрытых глаз.
   Летели солнечные стрелы
   И волны -- бешеные львы.
   Так Вы лежали, слишком белый
   От нестерпимой синевы...
   А за спиной была пустыня
   И где-то станция Джанкой...
   И тихо золотилась дыня
   Под Вашей длинною рукой.
   Так, драгоценный и спокойный,
   Лежите, взглядом не даря,
   Но взглянете-и вспыхнут войны,
   И горы двинутся в моря,
   И новые зажгутся луны,
   И лягут радостные львы
   По наклоненью Вашей юной,
   Великолепной головы.
   1 августа 1913
   -----------------
   БАЙРОНУ
   Я думаю об утре Вашей славы,
   Об утре Ваших дней,
   Когда очнулись демоном от сна Вы
   И богом для людей.
   Я думаю о том, как Ваши брови
   Сошлись над факелами Ваших глаз,
   О том, как лава древней крови
   По Вашим жилам разлилась.
   Я думаю о пальцах -- очень длинных -
   В волнистых волосах,
   И обо всех -- в аллеях и в гостиных -
   Вас жаждущих глазах.
   И о сердцах, которых -- слишком юный
   Вы не имели времени прочесть
   В те времена, когда всходили луны
   И гасли в Вашу честь.
   Я думаю о полутемной зале,
   О бархате, склоненном к кружевам,
   О всех стихах, какие бы сказали
   Вы -- мне, я -- Вам.
   Я думаю еще о горсти пыли,
   Оставшейся от Ваших губ и глаз...
   О всех глазах, которые в могиле.
   О них и нас.
   Ялта. 24 сентября 1913
   -----------------
   ВСТРЕЧА С ПУШКИНЫМ
   Я подымаюсь победой дороге,
   Пыльной, звенящей, крутой.
   Не устают мои легкие ноги
   Выситься над высотой.
   Слева -- крутая спина Аю-Дага,
   Синяя бездна -- окрест.
   Я вспоминаю курчавого мага
   Этих лирических мест.
   Вижу его на дороге и в гроте...
   Смуглую руку у лба...
   -- Точно стеклянная на повороте
   Продребезжала арба...
   Запах -- из детства-какого-то дыма
   Или каких-то племен. ..
   Очарование прежнего Крыма
   Пушкинских милых времен.
   Пушкин! -- Ты знал бы по первому взору,
   Кто у тебя на пути.
   И просиял бы, и под руку в гору
   Не предложил мне идти.
   Не опираясь о смуглую руку,
   Я говорила б, идя,
   Как глубоко презираю науку
   И отвергаю вождя,
   Как я люблю имена и знамена,
   Волосы и голоса,
   Старые вина и старые троны,
   -- Каждого встречного пса! -
   Полуулыбки в ответ на вопросы,
   И молодых королей...
   Как я люблю огонек папиросы
   В бархатной чаще аллей,
   Комедиантов и звон тамбурина,
   Золото и серебро,
   Неповторимое имя: Марина,
   Байрона и болеро,
   Ладанки, карты, флаконы и свечи,
   Запах кочевий и шуб,
   Лживые, в душу идущие, речи
   Очаровательных губ.
   Эти слова: никогда и навеки,
   За колесом -- колею...
   Смуглые руки и синие реки,
   -- Ах, -- Мариулу твою! -
   Треск барабана -- мундир властелина -
   Окна дворцов и карет,
   Рощи в сияющей пасти камина,
   Красные звезды ракет...
   Вечное сердце свое и служенье
   Только ему. Королю!
   Сердце свое и свое отраженье
   В зеркале... -- Как я люблю...
   Кончено... -- Я бы уж не говорила,
   Я посмотрела бы вниз...
   Вы бы молчали, так грустно, так мило
   Тонкий обняв кипарис.
   Мы помолчали бы оба -- не так ли? -
   Глядя, как где-то у ног,
   В милой какой-нибудь маленькой сакле
   Первый блеснул огонек.
   И -- потому что от худшей печали
   Шаг -- и не больше -- к игре! -
   Мы рассмеялись бы и побежали
   За руку вниз по горе.
   1 октября 1913
   -----------------
   АЛЯ
   Ах, несмотря на гаданья друзей.
   Будущее -- непроглядно.
   В платьице-твой вероломный Тезей,
   Маленькая Ариадна.
   Аля! -- Маленькая тень
   На огромном горизонте.
   Тщетно говорю: не троньте.
   Будет день -
   Милый, грустный и большой,
   День, когда от жизни рядом
   Вся ты оторвешься взглядом
   И душой.
   День, когда с пером в руке
   Ты на ласку не ответишь.
   День, который ты отметишь
   В дневнике.
   День, когда летя вперед,
   -- Своенравно! -- Без запрета! -
   С ветром в комнату войдет
   Больше ветра!
   Залу, спящую на вид,
   И волшебную, как сцена,
   Юность Шумана смутит
   И Шопена...
   Целый день -- на скакуне,
   А ночами -- черный кофе,
   Лорда Байрона в огне
   Тонкий профиль.
   Метче гибкого хлыста
   Остроумье наготове,
   Гневно сдвинутые брови
   И уста.
   Прелесть двух огромных глаз,
   -- Их угроза -- их опасность -
   Недоступность -- гордость -- страстность
   В первый раз...
   Благородным без границ
   Станет профиль -- слишком белый,
   Слишком длинными ресшщ
   Станут стрелы.
   Слишком грустными -- углы
   Губ изогнутых и длинных,
   И движенья рук невинных
   Слишком злы.
   -- Ворожит мое перо!
   Аля! -- Будет всё, что было:
   Так же ново и старо,
   Так же мило.
   Будет -- с сердцем не воюй,
   Грудь Дианы и Минервы! -
   Будет первый бал и первый
   Поцелуй.
   Будет "он" -- ему сейчас
   Года три или четыре...
   -- Аля! -- Это будет в мире
   В первый раз.
   Феодосия, 13 ноября 1913
   -----------------
   x x x
   Уж сколько их упало в эту бездну,
   Разверстую вдали!
   Настанет день, когда и я исчезну
   С поверхности земли.
   Застынет всё, что пело и боролось,
   Сияло и рвалось:
   И зелень глаз моих, и нежный голос,
   И золото волос.
   И будет жизнь с ее насущным хлебом,
   С забывчивостью дня.
   И будет всё -- как будто бы под небом
   И не было меня!
   Изменчивой, как дети, в каждой мине
   И так недолго злой,
   Любившей час, когда дрова в камине
   Становятся золой,
   Виолончель и кавалькады в чаще,
   И колокол в селе...
   -- Меня, такой живой и настоящей
   На ласковой земле!
   -- К вам всем -- что мне, ни в чем
   не знавшей меры,
   Чужие и свои?!
   Я обращаюсь с требованьем веры
   И с просьбой о любви.
   И день и ночь, и письменно и устно:
   За правду да и нет,
   За то, что мне так часто -- слишком грустно
   И только двадцать лет,
   За то, что мне -- прямая неизбежность -
   Прощение обид,
   За всю мою безудержную нежность,
   И слишком гордый вид,
   За быстроту стремительных событий,
   За правду, за игру...
   -- Послушайте! -- Еще меня любите
   За то, что я умру.
   8 декабря 1913
   -----------------
   x x x
   Быть нежной, бешеной и шумной,
   -- Так жаждать жить! -
   Очаровательной и умной,
   Прелестной быть!
   Нежнее всех, кто есть и были,
   Не знать вины...
   -- О возмущенье, что в могиле
   Мы все равны!
   Стать тем, что никому не мило,
   -- О, стать как лед! -
   Не зная ни того, что было,
   Ни что придет,
   Забыть, как сердце раскололось
   И вновь срослось,
   Забыть свои слова и голос,
   И блеск волос.
   Браслет из бирюзы старинной -
   На стебельке,
   На этой узкой, этой длинной
   Моей руке...
   Как зарисовывая тучку
   Издалека,
   За перламутровую ручку
   Бралась рука,
   Как перепрыгивали ноги
   Через плетень,
   Забыть, как рядом по дороге
   Бежала тень.
   Забыть, как пламенно в лазури,
   Как дни тихи...
   -- Все шалости свои, все бури
   И все стихи!
   Мое свершившееся чудо
   Разгонит смех.
   Я, вечно-розовая, буду
   Бледнее всех.
   И не раскроются -- так надо -
   -- О, пожалей! -
   Ни для заката, ни для взгляда,
   Ни для полей -
   Мои опущенные веки.
   -- Ни для цветка! -
   Моя земля, прости навеки,
   На все века.
   И так же будут таять луны
   И таять снег,
   Когда промчится этот юный,
   Прелестный век.
   Феодосия, Сочельник 1913
   -----------------
   ГЕНЕРАЛАМ ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА
   Сергею
   Вы, чьи широкие шинели
   Напоминали паруса,
   Чьи шпоры весело звенели
   И голоса.
   И чьи глаза, как бриллианты,
   На сердце вырезали след -
   Очаровательные франты
   Минувших лет.
   Одним ожесточеньем воли
   Вы брали сердце и скалу, -
   Цари на каждом бранном поле
   И на балу.
   Вас охраняла длань Господня
   И сердце матери. Вчера -
   Малютки-мальчики, сегодня -
   Офицера.
   Вам все вершины были малы
   И мягок -- самый черствый хлеб,
   О молодые генералы
   Своих судеб!
   ======
   Ах, на гравюре полустертой,
   В один великолепный миг,
   Я встретила, Тучков-четвертый,
   Ваш нежный лик,
   И вашу хрупкую фигуру,
   И золотые ордена...
   И я, поцеловав гравюру,
   Не знала сна.
   О, как -- мне кажется -- могли вы
   Рукою, полною перстней,
   И кудри дев ласкать-и гривы
   Своих коней.
   В одной невероятной скачке
   Вы прожили свой краткий век...
   И ваши кудри, ваши бачки
   Засыпал снег.
   Три сотни побеждало-трое!
   Лишь мертвый не вставал с земли.
   Вы были дети и герои,
   Вы всё могли.
   Что так же трогательно-юно,
   Как ваша бешеная рать?..
   Вас златокудрая Фортуна
   Вела, как мать.
   Вы побеждали и любили
   Любовь и сабли острие -
   И весело переходили
   В небытие.
   Феодосия, 26 декабря 1913
   -----------------
   В ОТВЕТ НА СТИХОТВОРЕНИЕ
   Горько таить благодарность
   И на чуткий призыв отозваться не сметь,
   В приближении видеть коварность
   И где правда, где ложь угадать не суметь.
   Горько на милое слово
   Принужденно шутить, одевая ответы в броню.
   Было время -- я жаждала зова
   И ждала, и звала. (Я того, кто не шел, -- не виню
   Горько и стыдно скрываться,
   Не любя, но ценя и за ценного чувствуя боль,
   На правдивый призыв не суметь отозваться, -
   Тяжело мне играть эту первую женскую роль!
   (1913-1914)
   -----------------
   x x x
   Ты, чьи сны еще непробудны,
   Чьи движенья еще тихи,
   В переулок сходи Трехпрудный,
   Если любишь мои стихи.
   О, как солнечно и как звездно
   Начат жизненный первый том,
   Умоляю-пока не поздно,
   Приходи посмотреть наш дом!
   Будет скоро тот мир погублен,
   Погляди на него тайком,
   Пока тополь еще не срублен
   И не продан еще наш дом.
   Этот тополь! Под ним ютятся
   Наши детские вечера.
   Этот тополь среди акаций
   Цвета пепла и серебра.
   Этот мир невозвратно-чудный
   Ты застанешь еще, спеши!
   В переулок сходи Трехпрудный,
   В эту душу моей души.
   <1913>
   -----------------
   ВОСКЛИЦАТЕЛЬНЫЙ ЗНАК
   Сам не ведая как,
   Ты слетел без раздумья,
   Знак любви и безумья,
   Восклицательный знак!
   Застающий врасплох
   Тайну каждого........
   . . . .
   Заключительный вздох!
   В небо кинутый флаг -
   Вызов смелого жеста.
   Знак вражды и протеста,
   Восклицательный знак!
   <1913>
   -----------------
   x x x
   Взгляните внимательно и если возможно -- нежнее.
   И если возможно -- подольше с нее не сводите очей
   Она перед вами-дитя с ожерельем на шее
   И локонами до плечей.
   В ней-все, что вы любите, все, что, летя вокруг света
   Вы уже не догоните -- как поезда ни быстры.
   Во мне говорят не влюбленность поэта
   И не гордость сестры.
   Зовут ее Ася: но лучшее имя ей -- пламя,
   Которого не было, нет и не будет вовеки ни в ком.
   И помните лишь, что она не навек перед вами.
   Что все мы умрем...
   1913
   -----------------
   x x x
   В тяжелой мантии торжественных обрядов,
   Неумолимая, меня не встреть.
   На площади, под тысячами взглядов,
   Позволь мне умереть.
   Чтобы лился на волосы и в губы
   Полуденный огонь.
   Чтоб были флаги, чтоб гремели трубы
   И гарцевал мой конь.
   Чтобы церквей сияла позолота,
   В раскаты грома превращался гул,
   Чтоб из толпы мне юный кто-то
   И кто-то маленький кивнул.
   В лице младенца ли, в лице ли рока
   Ты явишься -- моя мольба тебе:
   Дай умереть прожившей одиноко
   Под музыку в толпе.
   Феодосия, 1913
   -----------------
   x x x
   Вы родились певцом и пажем.
   Я -- с золотом в кудрях.
   Мы -- молоды, и мы еще расскажем
   О королях.
   Настроив лютню и виолу,
   Расскажем в золоте сентябрьских аллей,
   Какое отвращение к престолу
   У королей.
   В них -- демон самообороны,
   Величия их возмущает роль, -
   И мой король не выдержит корону,
   Как ваш король.
   Напрасно перед их глазами
   Мы простираемся в земной пыли, -
   И -- короли -- они не знают сами,
   Что -- короли!
   1913
   -----------------
   x x x
   Макс Волошин первый был,
   Нежно Майенку любил,
   Предприимчивый Бальмонт
   Звал с собой за горизонт,
   Вячеслав Иванов сам
   Пел над люлькой по часам:
   Баю-баюшки-баю,
   Баю Майенку мою.
   1913
   -----------------
   x x x
   В огромном липовом саду,
   -- Невинном и старинном -
   Я с мандолиною иду,
   В наряде очень длинном,
   Вдыхая теплый запах нив
   И зреющей малины,
   Едва придерживая гриф
   Старинной мандолины,
   Пробором кудри разделив...
   -- Тугого шелка шорох,
   Глубоко-вырезанный лиф
   И юбка в пышных сборах. -
   Мой шаг изнежен и устал,
   И стан, как гибкий стержень,
   Склоняется на пьедестал,
   Где кто-то ниц повержен.
   Упавшие колчан и лук
   На зелени-так белы!
   И топчет узкий мой каблук
   Невидимые стрелы.
   А там, на маленьком холме,
   За каменной оградой,
   Навеки отданный зиме
   И веющий Элладой,
   Покрытый временем, как льдом,
   Живой каким-то чудом
   Двенадцатиколонный дом
   С террасами, над прудом.
   Над каждою колонной в ряд
   Двойной взметнулся локон,
   И бриллиантами горят
   Его двенадцать окон.
   Стучаться в них -- напрасный труд:
   Ни тени в галерее,
   Ни тени в залах. -- Сонный пруд
   Откликнется скорее.
   ========
   "О, где Вы, где Вы, нежный граф?
   О, Дафнис, вспомни Хлою!"
   Вода волнуется, приняв
   Живое-за былое.
   И принимает, лепеча,
   В прохладные объятья
   Живые розы у плеча
   И розаны на платье,
   Уста, еще алее роз,
   И цвета листьев -- очи...
   -- И золото моих волос
   В воде еще золоче.
   О день без страсти и без дум,
   Старинный и весенний.
   Девического платья шум
   О ветхие ступени...
   2 января 1914
   -----------------
   x x x
   Над Феодосией угас
   Навеки этот день весенний,
   И всюду удлиняет тени
   Прелестный предвечерний час.
   Захлебываясь от тоски,
   Иду одна, без всякой мысли,
   И опустились и повисли
   Две тоненьких моих руки.
   Иду вдоль генуэзских стен,
   Встречая ветра поцелуи,
   И платья шелковые струи
   Колеблются вокруг колен.
   И скромен ободок кольца,
   И трогательно мал и жалок
   Букет из нескольких фиалок
   Почти у самого лица.
   Иду вдоль крепостных валов,
   В тоске вечерней и весенней.
   И вечер удлиняет тени,
   И безнадежность ищет слов.
   Феодосия, 14 февраля 1914
   -----------------
   С.Э.
   Я с вызовом ношу его кольцо
   -- Да, в Вечности -- жена, не на бумаге.
   Его чрезмерно узкое лицо
   Подобно шпаге.
   Безмолвен рот его, углами вниз,
   Мучительно -- великолепны брови.
   В его лице трагически слились
   Две древних крови.
   Он тонок первой тонкостью ветвей.
   Его глаза -- прекрасно-бесполезны! -
   Под крыльями распахнутых бровей -
   Две бездны.
   В его лице я рыцарству верна.
   -- Всем вам, кто жил и умирал без страху.
   Такие -- в роковые времена -
   Слагают стансы -- и идут на плаху.
   Коктебель, 3 июня 1914
   -----------------
   АЛЕ
   -----------------
   1
   Ты будешь невинной, тонкой,
   Прелестной -- и всем чужой.
   Пленительной амазонкой,
   Стремительной госпожой.
   И косы свои, пожалуй,
   Ты будешь носить, как шлем,
   Ты будешь царицей бала -
   И всех молодых поэм.
   И многих пронзит, царица,
   Насмешливый твой клинок,
   И всё, что мне -- только снится,
   Ты будешь иметь у ног.
   Всё будет тебе покорно,
   И все при тебе -- тихи.
   Ты будешь, как я -- бесспорно -
   И лучше писать стихи...
   Но будешь ли ты -- кто знает -
   Смертельно виски сжимать,
   Как их вот сейчас сжимает
   Твоя молодая мать.
   5 июня 1914
   -----------------
   2
   Да, я тебя уже ревную,
   Такою ревностью, такой!
   Да, я тебя уже волную
   Своей тоской.
   Моя несчастная природа
   В тебе до ужаса ясна:
   В твои без месяца два года -
   Ты так грустна.
   Все куклы мира, все лошадки
   Ты без раздумия отдашь -
   За листик из моей тетрадки
   И карандаш.
   Ты с няньками в какой-то ссоре
   Все делать хочется самой.
   И вдруг отчаянье, что "море
   Ушло домой".
   Не передашь тебя -- как гордо
   Я о тебе ни повествуй! -
   Когда ты просишь: "Мама, морду
   Мне поцелуй".
   Ты знаешь, все во мне смеется,
   Когда кому-нибудь опять
   Никак тебя не удается
   Поцеловать.
   Я -- змей, похитивший царевну, -
   Дракон! -- Всем женихам -- жених! -
   О свет очей моих! -- О ревность
   Ночей моих!
   6 июня 1914
   -----------------
   П. Э.
   -----------------
   1
   День августовский тихо таял
   В вечерней золотой пыли.
   Неслись звенящие трамваи,
   И люди шли.
   Рассеянно, как бы без цели,
   Я тихим переулком шла.
   И -- помнится -- тихонько пели
   Колокола.
   Воображая Вашу позу,
   Я все решала по пути:
   Не надо -- или надо -- розу
   Вам принести.
   И все приготовляла фразу,
   Увы, забытую потом. -
   И вдруг -- совсем нежданно -- сразу!
   Тот самый дом.
   Многоэтажный, с видом скуки...
   Считаю окна, вот подъезд.
   Невольным жестом ищут руки
   На шее -- крест.
   Считаю серые ступени,
   Меня ведущие к огню.
   Нет времени для размышлений.
   Уже звоню.
   Я помню точно рокот грома
   И две руки свои, как лед.
   Я называю Вас. -- Он дома,
   Сейчас придет.
   ============
   Пусть с юностью уносят годы
   Все незабвенное с собой. -
   Я буду помнить все разводы
   Цветных обой.
   И бисеринки абажура,
   И шум каких-то голосов,
   И эти виды Порт-Артура
   И стук часов.
   Миг, длительный по крайней мере -