Капитан сел, дико озираясь, не в силах понять, где находится. В толпе раздалось хихиканье, затем прокатилась волна смеха.
Йерга с ненавистью поднял глаза на победителя. Джин вдруг осознал, что убить противника было бы милосерднее.
И еще он подумал, нельзя сражаться с ветряными мельницами, невозможно победить законы вселенной или общества.
Век живи, век учись.
Необитаемый остров
Лонг-Айленд
Замок
Йерга с ненавистью поднял глаза на победителя. Джин вдруг осознал, что убить противника было бы милосерднее.
И еще он подумал, нельзя сражаться с ветряными мельницами, невозможно победить законы вселенной или общества.
Век живи, век учись.
Необитаемый остров
— По-моему, есть на телевидении такая игра, где тебя спрашивают, с кем бы ты хотел высадиться на необитаемом острове.
Трент, уложив на крышу еще один слой пальмовых листьев, отступил назад, чтобы полюбоваться на свою работу. Не совсем классическая пальмовая хижина, скорее навес, который может укрыть максимум от легкого ливня. А если стихия разгуляется, будет хуже. Правда, рано или поздно все равно придется покинуть берег и искать убежища в горах. Нельзя же без конца питаться сырыми моллюсками и плодами хлебного дерева.
— Да, есть, кажется, такое шоу, — кивнул он — А что?
Шейла перевернулась на живот и взбила охапку пальмовых листьев, которую использовала в качестве подушки. Загар у нее просто потрясающий.
— Да просто я представить себе не могу более подходящего человека.
— Чем этот старый хрыч?
— Чем этот старый хрыч, ваше высочество, дорогой.
— Как приятно это слышать. — Наклонившись, он поцеловал ее в родинку между лопатками. — Взаимно. А кроме тебя, все, что мне нужно, — это Моцарт, Рахманинов, немного Малера и парочка книг Стивена Кинга. И немного старого доброго виски.
— Всего-то? Это твои любимые вещи?
— Дело в том, что романтический Рахманинов уравновешивает классического Моцарта, а Малер отрезвляет после того, как послушаешь Моцарта и Рахманинова. Можно построить такой же треугольник из Бетховена, Шопена и Стравинского. А Стивен Кинг поможет хорошенько встряхнуться посреди ночи.
— Да, Стивен Кинг — это забавно, а вот в классической музыке я не сильна, — с сожалением сказала Шейла. — Так что, может, мы и не очень совместимы. Я себя гораздо уютнее чувствую, слушая, скажем, Билли Джоэла.
— Да и он тоже ничего, — ответил Трент. — А потом, кому нужна совместимость, если в сексе все так прекрасно.
Шейла рассмеялась, а затем мечтательно потянулась.
— Знаешь, сегодня ночью ты разговаривал во сне. Я даже проснулась.
— Я не спал.
Она хихикнула:
— С кем же это ты разговаривал?
— С Кармином.
Шейла моментально поднялась и села на песок.
— Что?
— Кажется.
— Кажется? Что, правда? Он может?..
— Я не хотел тебя зря обнадеживать. По-моему, это Кармин пытался со мной связаться. Что-то ему помешало, не знаю что. Какие-то помехи. Я рассказал ему, что с нами случилось, но он меня, похоже, не услышал.
Шейла сразу сникла.
— Мы никогда отсюда не выберемся.
— Не отчаивайся. В замке явно творится что-то неладное, но когда все кончится, он нас обязательно вытащит.
— Но мы же находимся по ту сторону блуждающего портала. Как он узнает, где нас искать?
— Есть способы. Он может на нас сконцентрироваться, затем протянуть туннель через этот мир и забрать нас отсюда.
— Неужели?
Трент присел на песок и взял в руки ракушку.
— Он может нас телепортировать. Вызвать, как духов, заклинанием.
— Правда? — удивилась Шейла. — А у меня было впечатление, что из одного мира в другой можно перебраться только через замковые порталы.
— В основном так. Но при той практически неограниченной энергии, которой наполнен замок, возможно все, в том числе телепортация. Я знаю, что Кармин может протянуть руку и достать то, что находится в других мирах. Он столько барахла натаскал! Всяких диковинных штук, механизмов, произведений искусства, книг. Не вижу причины, почему бы ему не притащить еще и пару человек. — Трент задумался. — Если только не существует чисто технических препятствий, например заклинание не действует в отношении живых организмов. — Он покачал головой. — Не знаю. Но, как я уже сказал, возможно все.
— Это успокаивает, — усмехнулась Шейла.
— У Кармина, как у фокусника, всегда в запасе масса трюков. Он очень изобретателен. Как и... моя сестрица Ферн... была...
— Ты любил ее?
— Уважал. Любил ли? — Трент вытряхнул из раковины песчинки. — Трудно сказать. Она была красавицей. И умницей. И мастерицей на все руки. Отчаянная только, это ее и подвело. Все-то ей нужно было испытать, все заклинания попробовать. Я уж и не знаю, сколько раз она вот так наступала на грабли. Однажды даже попыталась проникнуть в промежуточный эфир.
— А что это?
— Энергия, закачанная в «пространство» между различными мирами. Действует как буфер, предохраняя их от столкновения друг с другом. Это понятие не укладывается в голове, так как это — отрицательная энергия, которая внезапно меняет полярность, если... ладно, это трудно объяснить. Знаю только, что Ферн попробовала туда залезть и ее что-то шандарахнуло так, что она полетела вверх тормашками.
Шейла поморщилась:
— Наверное, это опасно.
— Так и есть. Но она осталась в живых. Как всегда...
Трент долго смотрел перед собой в пустоту. Шейла не стала его беспокоить. Вскоре он снова заговорил:
— Да. Сестрица многое умела. Не знаю, как насчет межпространственных передвижений, но она могла произнести заклинания в одном мире и заставить их заработать в другом.
Шейла восхитилась:
— Вот это настоящая магия!
— Да, чародейка она была хоть куда. Не знаю, правда, удалось ли ей сравняться в мастерстве с Кармином. Я вообще не слышал, чтобы это кому-нибудь удавалось. — Трент отшвырнул раковину в сторону. — Кроме, может, меня.
Шейла улыбнулась:
— Охотно верю.
— Спасибо. Конечно, рискуешь показаться нескромным, когда влезаешь в... то есть когда начинаешь рассуждать о магии такого уровня — уровня нашей семьи. Но тут речь идет скорее о стиле. Каждый чародей вносит в работу частицу своего уникального дара. Например, я могу узнать руку Кармина по особому ощущению, которое у меня возникает, когда он запускает одно из своих заклинаний. Это похоже на запах или скорее даже на вкус. Но спутать его невозможно. На его заклинаниях будто автографы расставлены.
— Интересно.
— И с Ферн то же самое. Кстати, это касается и тебя, и любого, кто практикует эзотерические искусства. У каждого художника свой стиль.
— Никогда не подозревала, что я — художник.
— И очень даже неплохой, только опыта тебе немного не хватает, но ты уже делала успехи.
— Пока не попала сюда.
Трент окинул взглядом небо, море, песок.
— Да. — Он вздохнул. — Верно. В нехороший мир мы попали. Скучный, говоря на языке чародеев. В воздухе — ни искорки. Никаких вибраций. Ничего.
— Может, магия здесь слишком утонченна и потому трудноуловима?
— Вполне вероятно. Ведь магия есть во всех мирах.
— Правда?
— Да, просто в некоторых ее больше, чем в других. И в этом она точно существует. Наверное, ее запрятали в чулки.
Шейла со смехом наклонилась и поцеловала его.
— Есть хочешь? — спросил принц.
— Немножко.
— Знаешь что? Давай пообедаем в нашем любимом ресторане...
— Под хлебным деревом.
— Точно, а потом отправимся на прогулку. Пора уже обследовать остров, поглядеть, что там, на другой стороне.
— Может быть, лагуна. Было бы романтично, правда?
— Для рыбной ловли просто отлично. Но остров этот, судя по виду" вулканического происхождения. А лагуны обычно образуются в коралловых рифах.
— Как ты много обо всем знаешь!
— Смеешься? Просто я уже пятьдесят лет выписываю «Ридерс Дайджест».
Предположение Трента оказалось верным. Когда они прошли вдоль изгиба береговой линии, глазам их предстал огромный вулкан, поднимавшийся на горизонте. Он пепельно-серой тучей угрожающе нависал с высоты двух тысяч футов, как прикинул Трент.
— Может, потухший, — предположила Шейла.
— Или дремлющий. Не знаю. На острове нет растительности. Это меня настораживает.
— Выглядит как неживой.
— Будем надеяться, что он и не оживет. Отсюда было легче пробраться вглубь, так как покрытые травой склоны плавно поднимались к выветренной вершине в центре острова.
Они даже обнаружили пещеру, правда, населенную летучими мышами и для жилья непригодную.
Но и лагуну они все-таки нашли, или, скорее, бухту — окаймленный валунами залив с тихой водой, где удобно было плавать и ловить рыбу, если соорудить какую-нибудь удочку.
— Или сеть, — задумчиво протянул Трент.
— Это потруднее будет.
— Сплести из лозы и молодых побегов косички, получатся веревки. Потом связать их в сеть. Трудно? Можешь не верить, но островитяне южных морей всю жизнь этим занимаются.
— Думаешь, мне пойдет саронг или, может, юбка из травы?
— Ты мне и такая нравишься, но рано или поздно нам понадобится одежда.
— Вчера ночью мне было холодно, — вспомнила Шейла. — Немного, пока ты не укрыл меня собой.
— А что же еще я мог сделать? Нам, конечно, придется поискать источник пресной воды, но пока что почему бы не перебраться на эту сторону? Тут и с едой получше, и от моря защита, и в глубь острова легче попасть, может, есть и другие преимущества, которых я еще не заметил. Перетащим нашу хижину вон на тот бугорок. Удобный наблюдательный пункт.
Она рассмеялась:
— Ты все продумал.
Трент пожал плечами:
— Надо же как-то выкручиваться. Нам, возможно, придется еще некоторое время здесь пробыть.
— Знаешь, я рада, что мы сюда попали.
Он обхватил ее и прижал к себе.
— Я и сам этому очень рад. Опять замерзла?
— Нет, просто обними меня. Покрепче. Так он и сделал, и они вместе погрузились в жаркие объятия песка.
Трент, уложив на крышу еще один слой пальмовых листьев, отступил назад, чтобы полюбоваться на свою работу. Не совсем классическая пальмовая хижина, скорее навес, который может укрыть максимум от легкого ливня. А если стихия разгуляется, будет хуже. Правда, рано или поздно все равно придется покинуть берег и искать убежища в горах. Нельзя же без конца питаться сырыми моллюсками и плодами хлебного дерева.
— Да, есть, кажется, такое шоу, — кивнул он — А что?
Шейла перевернулась на живот и взбила охапку пальмовых листьев, которую использовала в качестве подушки. Загар у нее просто потрясающий.
— Да просто я представить себе не могу более подходящего человека.
— Чем этот старый хрыч?
— Чем этот старый хрыч, ваше высочество, дорогой.
— Как приятно это слышать. — Наклонившись, он поцеловал ее в родинку между лопатками. — Взаимно. А кроме тебя, все, что мне нужно, — это Моцарт, Рахманинов, немного Малера и парочка книг Стивена Кинга. И немного старого доброго виски.
— Всего-то? Это твои любимые вещи?
— Дело в том, что романтический Рахманинов уравновешивает классического Моцарта, а Малер отрезвляет после того, как послушаешь Моцарта и Рахманинова. Можно построить такой же треугольник из Бетховена, Шопена и Стравинского. А Стивен Кинг поможет хорошенько встряхнуться посреди ночи.
— Да, Стивен Кинг — это забавно, а вот в классической музыке я не сильна, — с сожалением сказала Шейла. — Так что, может, мы и не очень совместимы. Я себя гораздо уютнее чувствую, слушая, скажем, Билли Джоэла.
— Да и он тоже ничего, — ответил Трент. — А потом, кому нужна совместимость, если в сексе все так прекрасно.
Шейла рассмеялась, а затем мечтательно потянулась.
— Знаешь, сегодня ночью ты разговаривал во сне. Я даже проснулась.
— Я не спал.
Она хихикнула:
— С кем же это ты разговаривал?
— С Кармином.
Шейла моментально поднялась и села на песок.
— Что?
— Кажется.
— Кажется? Что, правда? Он может?..
— Я не хотел тебя зря обнадеживать. По-моему, это Кармин пытался со мной связаться. Что-то ему помешало, не знаю что. Какие-то помехи. Я рассказал ему, что с нами случилось, но он меня, похоже, не услышал.
Шейла сразу сникла.
— Мы никогда отсюда не выберемся.
— Не отчаивайся. В замке явно творится что-то неладное, но когда все кончится, он нас обязательно вытащит.
— Но мы же находимся по ту сторону блуждающего портала. Как он узнает, где нас искать?
— Есть способы. Он может на нас сконцентрироваться, затем протянуть туннель через этот мир и забрать нас отсюда.
— Неужели?
Трент присел на песок и взял в руки ракушку.
— Он может нас телепортировать. Вызвать, как духов, заклинанием.
— Правда? — удивилась Шейла. — А у меня было впечатление, что из одного мира в другой можно перебраться только через замковые порталы.
— В основном так. Но при той практически неограниченной энергии, которой наполнен замок, возможно все, в том числе телепортация. Я знаю, что Кармин может протянуть руку и достать то, что находится в других мирах. Он столько барахла натаскал! Всяких диковинных штук, механизмов, произведений искусства, книг. Не вижу причины, почему бы ему не притащить еще и пару человек. — Трент задумался. — Если только не существует чисто технических препятствий, например заклинание не действует в отношении живых организмов. — Он покачал головой. — Не знаю. Но, как я уже сказал, возможно все.
— Это успокаивает, — усмехнулась Шейла.
— У Кармина, как у фокусника, всегда в запасе масса трюков. Он очень изобретателен. Как и... моя сестрица Ферн... была...
— Ты любил ее?
— Уважал. Любил ли? — Трент вытряхнул из раковины песчинки. — Трудно сказать. Она была красавицей. И умницей. И мастерицей на все руки. Отчаянная только, это ее и подвело. Все-то ей нужно было испытать, все заклинания попробовать. Я уж и не знаю, сколько раз она вот так наступала на грабли. Однажды даже попыталась проникнуть в промежуточный эфир.
— А что это?
— Энергия, закачанная в «пространство» между различными мирами. Действует как буфер, предохраняя их от столкновения друг с другом. Это понятие не укладывается в голове, так как это — отрицательная энергия, которая внезапно меняет полярность, если... ладно, это трудно объяснить. Знаю только, что Ферн попробовала туда залезть и ее что-то шандарахнуло так, что она полетела вверх тормашками.
Шейла поморщилась:
— Наверное, это опасно.
— Так и есть. Но она осталась в живых. Как всегда...
Трент долго смотрел перед собой в пустоту. Шейла не стала его беспокоить. Вскоре он снова заговорил:
— Да. Сестрица многое умела. Не знаю, как насчет межпространственных передвижений, но она могла произнести заклинания в одном мире и заставить их заработать в другом.
Шейла восхитилась:
— Вот это настоящая магия!
— Да, чародейка она была хоть куда. Не знаю, правда, удалось ли ей сравняться в мастерстве с Кармином. Я вообще не слышал, чтобы это кому-нибудь удавалось. — Трент отшвырнул раковину в сторону. — Кроме, может, меня.
Шейла улыбнулась:
— Охотно верю.
— Спасибо. Конечно, рискуешь показаться нескромным, когда влезаешь в... то есть когда начинаешь рассуждать о магии такого уровня — уровня нашей семьи. Но тут речь идет скорее о стиле. Каждый чародей вносит в работу частицу своего уникального дара. Например, я могу узнать руку Кармина по особому ощущению, которое у меня возникает, когда он запускает одно из своих заклинаний. Это похоже на запах или скорее даже на вкус. Но спутать его невозможно. На его заклинаниях будто автографы расставлены.
— Интересно.
— И с Ферн то же самое. Кстати, это касается и тебя, и любого, кто практикует эзотерические искусства. У каждого художника свой стиль.
— Никогда не подозревала, что я — художник.
— И очень даже неплохой, только опыта тебе немного не хватает, но ты уже делала успехи.
— Пока не попала сюда.
Трент окинул взглядом небо, море, песок.
— Да. — Он вздохнул. — Верно. В нехороший мир мы попали. Скучный, говоря на языке чародеев. В воздухе — ни искорки. Никаких вибраций. Ничего.
— Может, магия здесь слишком утонченна и потому трудноуловима?
— Вполне вероятно. Ведь магия есть во всех мирах.
— Правда?
— Да, просто в некоторых ее больше, чем в других. И в этом она точно существует. Наверное, ее запрятали в чулки.
Шейла со смехом наклонилась и поцеловала его.
— Есть хочешь? — спросил принц.
— Немножко.
— Знаешь что? Давай пообедаем в нашем любимом ресторане...
— Под хлебным деревом.
— Точно, а потом отправимся на прогулку. Пора уже обследовать остров, поглядеть, что там, на другой стороне.
— Может быть, лагуна. Было бы романтично, правда?
— Для рыбной ловли просто отлично. Но остров этот, судя по виду" вулканического происхождения. А лагуны обычно образуются в коралловых рифах.
— Как ты много обо всем знаешь!
— Смеешься? Просто я уже пятьдесят лет выписываю «Ридерс Дайджест».
Предположение Трента оказалось верным. Когда они прошли вдоль изгиба береговой линии, глазам их предстал огромный вулкан, поднимавшийся на горизонте. Он пепельно-серой тучей угрожающе нависал с высоты двух тысяч футов, как прикинул Трент.
— Может, потухший, — предположила Шейла.
— Или дремлющий. Не знаю. На острове нет растительности. Это меня настораживает.
— Выглядит как неживой.
— Будем надеяться, что он и не оживет. Отсюда было легче пробраться вглубь, так как покрытые травой склоны плавно поднимались к выветренной вершине в центре острова.
Они даже обнаружили пещеру, правда, населенную летучими мышами и для жилья непригодную.
Но и лагуну они все-таки нашли, или, скорее, бухту — окаймленный валунами залив с тихой водой, где удобно было плавать и ловить рыбу, если соорудить какую-нибудь удочку.
— Или сеть, — задумчиво протянул Трент.
— Это потруднее будет.
— Сплести из лозы и молодых побегов косички, получатся веревки. Потом связать их в сеть. Трудно? Можешь не верить, но островитяне южных морей всю жизнь этим занимаются.
— Думаешь, мне пойдет саронг или, может, юбка из травы?
— Ты мне и такая нравишься, но рано или поздно нам понадобится одежда.
— Вчера ночью мне было холодно, — вспомнила Шейла. — Немного, пока ты не укрыл меня собой.
— А что же еще я мог сделать? Нам, конечно, придется поискать источник пресной воды, но пока что почему бы не перебраться на эту сторону? Тут и с едой получше, и от моря защита, и в глубь острова легче попасть, может, есть и другие преимущества, которых я еще не заметил. Перетащим нашу хижину вон на тот бугорок. Удобный наблюдательный пункт.
Она рассмеялась:
— Ты все продумал.
Трент пожал плечами:
— Надо же как-то выкручиваться. Нам, возможно, придется еще некоторое время здесь пробыть.
— Знаешь, я рада, что мы сюда попали.
Он обхватил ее и прижал к себе.
— Я и сам этому очень рад. Опять замерзла?
— Нет, просто обними меня. Покрепче. Так он и сделал, и они вместе погрузились в жаркие объятия песка.
Лонг-Айленд
В «Чико» в тот вечер царило оживление, в танцевальном зале клубком сплетались извивающиеся тела. Снеголапу все еще было не по себе от здешнего шума. Требовалось время, чтобы привыкнуть. Он не совсем понимал, по какому поводу весь этот грохот и скрежет, хотя ему объяснили, что они как-то связаны с музыкой. А уж в танцах совершенно немыслимо было разобраться. Снеголап принял их за какой-то сложный брачный ритуал. Но к чему относятся вспышки света?
А, какая разница. В его задачу входило просто следить за всем происходящим. Проверять, чтобы на посетителях была приличная одежда; ни джинсов, ни кроссовок, ни просто неряшливых шмоток. «Чико» должен быть «шикарным заведением», как выражался Нунцио. Другой стражник, Дэйв, разглядывал кусочки картона, которые протягивали входящие, чтобы, как предполагалось, доказать, что они достигли такого возраста, когда допускают к подобным взрослым занятиям.
Главной же работой Снеголапа было вышвыривать пьяных. Правда, пока сделать это ему довелось только один раз. Бармен отказался обслужить клиента, который чуть перебрал с выпивкой, и клиент разбушевался. (Между прочим, бармен был в основном обеспокоен тем, что парень может выйти на улицу и повредить свою металлическую повозку, а потом еще выбранить самого бармена за то, что тот сделал в точности то, о чем его просили: налил клиенту еще пойла!) Снеголап выполнил инструкции слово в слово. Сначала он проявил вежливость, затем — твердую настойчивость. Когда из этого ничего не получилось — просто сгреб парня в охапку, донес его до парковки и бросил в канаву.
Забавно это выглядело, сказал ему Дэйв, только уж очень он переусердствовал.
Почему? Непонятно. Парень на самом деле вел себя отвратительно. А потом, кроме оскорбленного самолюбия, никаких травм он не получил. Снеголапу и в голову не могло бы прийти драться с кем-нибудь из этих хлипких безволосых.
Хотя, несмотря на свою слабость, задираться они были горазды. Вот и тот тип, которого он выбросил, — вернулся потом, привел полицейского и потребовал, чтобы его обидчика арестовали. Полицейский выслушал рассказ Снеголапа и велел парню не возникать. Тогда парень начал поносить полицейского на все лады, так что тому со своим напарником пришлось потрепать буяна как следует, а затем запихнуть его в свою полицейскую машину, которую парню не было необходимости вести.
Забияки чертовы.
А, он забыл еще один случай: когда самка плеснула в лицо своему партнеру жидкостью из стакана. Говорят, что эта самка вошла в их заведение и увидела, как парень выделывает в углу всякие телодвижения вместе с другой самкой. Такое поведение ее расстроило. Почему, Снеголап точно не понял. Вероятно, у людей принято иметь только одного партнера. Но тогда с какой стати самки в танцевальном зале проделывают сексуальные движения перед несколькими разными самцами? Он видел, как самки меняют партнеров одного за другим, и наоборот. Просто загадка, хотя, вероятно, тут предполагалось какое-то разумное объяснение. Вряд ли очень убедительное, хотя ему и дела-то особенно до этого не было.
В квартире над заведением было неуютно до тех пор, пока Дэйв не показал, как отключить отопление.
— Плохо переношу жару, — объяснил Снеголап в ответ на любопытный взгляд напарника. — Я родом из холодных мест.
— Да сейчас ведь февраль. Откуда ты, с Северного полюса, что ли?
— Нет.
— Откуда тогда? Из Канады?
— М-м... Да, из Канады.
— А, ясно. Добро пожаловать в Соединенные Штаты. Давай покажу тебе, как управляться с видиком. Нравится порнуху смотреть? У Нунцио есть классные кассеты.
Взглянуть было любопытно. Снеголапа всегда интересовало, как технически это происходит. В общем все так же, только самцы не занимались высиживанием яиц, как у него на родине. Собственно, и яиц-то никаких не появлялось. Важен был сам процесс, на нем все и заканчивалось. Снеголапу не хотелось выказывать осуждение, но вот так все время выставлять напоказ достоинства самцов — это глупо. И опасно! Что еще любопытно, для этих занятий никакого определенного времени года не предназначалось. Все просто бросались с места в карьер, как сумасшедшие, независимо от погоды. Едва успев снять свои снегоступы.
Другой мир, другие нравы. И смотреть на него надо по-другому, особенно не задумываясь. Да у него и своих забот хватало.
Надо, например, каким-то образом связаться с Линдой. Теперь он понимал, как пользоваться телефоном, но не знал, по какому номеру звонить. А попроси он о помощи, придется задавать такие вопросы, что решат, будто он спятил, если уже не решили. Кто-то посоветовал ему: «Позвони в справочное» — и дал номер, но это никак не помогло.
— Какой город?
— М-м... Не знаю. Я там бывал, но точно не знаю, где это.
— Простите, сэр. Мне необходимо знать название города.
— А какие бывают города?
— Простите, сэр?
— Какие у вас есть города?
— Сэр, могу проверить данные по Нью-Йорку.
— Давайте, ладно.
— Имя?
— Линда.
— Фамилия, сэр.
— Э-э-э... Бар... и как-то там дальше. Баркай. Бар-кей.
— Как пишется?
— Что?
— Как пишется?
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Одну минутку, сэр... Сэр, я посмотрела данные по Нью-Йорку и не нашла ничего на Линду Баркай или Бар-кей. Есть, правда, Л. Баркус на Западной Сорок седьмой улице, Манхэттен.
— Нет, мне нужна Линда. Ладно. Ничего страшного. Спасибо.
Щелк.
Вот и все. Можно, конечно, снова отправиться в путь, но он точно знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. До Дома На Полпути топать и топать.
А самое главное... О Великая Белизна, как ему хотелось есть!
Человеческая еда не годилась. Да, он мог ее потреблять, но... боги, это все равно что есть воду. В ней ничего нет, никакого вкуса.
Он попадет в неловкое положение, если кто-нибудь застанет его за поглощением средства для прочистки труб или туалетного мыла, к которым он в последнее время пристрастился. Мыло — это еще так себе, а вот от чистящей жидкости у него сразу по всем жилам энергия разливалась. Хорошая штука.
Когда Снеголап явился домой с хозяйственной сумкой, набитой парафиновыми свечами и десятью бутылками соуса для салата, Дэйв пришел в недоумение, и бывшего мохнатого это встревожило. Правда, он тут же успокоился, так как Дэйв сообщил ему, что у Нунцио есть для него другая работа.
— Тут надо переправить в Питтсбург грузовик с контрабандой. Ты в охране. Нунцио тебя любит. Считает, что ты хорошо справляешься.
— О-хо-хо. Ладно.
— Да не волнуйся, это все забава для детишек. Сигареты, больше ничего.
— Да?
— Точно. Переправляют с юга. Чтобы налоги не платить. А потом будем их продавать. Двести процентов прибыли. Да все равно это только семечки, просто часть семейного бизнеса.
— Угу.
— А если справишься, Нунцио поручит тебе доставлять урожай. Ну, знаешь, кокс, снежок-с, дымок-с.
— Угу.
Дэйв, улыбнувшись, похлопал его по спине:
— Хороший ты парень, Снеговичок. Со странностями, но хороший.
— Угу.
А, какая разница. В его задачу входило просто следить за всем происходящим. Проверять, чтобы на посетителях была приличная одежда; ни джинсов, ни кроссовок, ни просто неряшливых шмоток. «Чико» должен быть «шикарным заведением», как выражался Нунцио. Другой стражник, Дэйв, разглядывал кусочки картона, которые протягивали входящие, чтобы, как предполагалось, доказать, что они достигли такого возраста, когда допускают к подобным взрослым занятиям.
Главной же работой Снеголапа было вышвыривать пьяных. Правда, пока сделать это ему довелось только один раз. Бармен отказался обслужить клиента, который чуть перебрал с выпивкой, и клиент разбушевался. (Между прочим, бармен был в основном обеспокоен тем, что парень может выйти на улицу и повредить свою металлическую повозку, а потом еще выбранить самого бармена за то, что тот сделал в точности то, о чем его просили: налил клиенту еще пойла!) Снеголап выполнил инструкции слово в слово. Сначала он проявил вежливость, затем — твердую настойчивость. Когда из этого ничего не получилось — просто сгреб парня в охапку, донес его до парковки и бросил в канаву.
Забавно это выглядело, сказал ему Дэйв, только уж очень он переусердствовал.
Почему? Непонятно. Парень на самом деле вел себя отвратительно. А потом, кроме оскорбленного самолюбия, никаких травм он не получил. Снеголапу и в голову не могло бы прийти драться с кем-нибудь из этих хлипких безволосых.
Хотя, несмотря на свою слабость, задираться они были горазды. Вот и тот тип, которого он выбросил, — вернулся потом, привел полицейского и потребовал, чтобы его обидчика арестовали. Полицейский выслушал рассказ Снеголапа и велел парню не возникать. Тогда парень начал поносить полицейского на все лады, так что тому со своим напарником пришлось потрепать буяна как следует, а затем запихнуть его в свою полицейскую машину, которую парню не было необходимости вести.
Забияки чертовы.
А, он забыл еще один случай: когда самка плеснула в лицо своему партнеру жидкостью из стакана. Говорят, что эта самка вошла в их заведение и увидела, как парень выделывает в углу всякие телодвижения вместе с другой самкой. Такое поведение ее расстроило. Почему, Снеголап точно не понял. Вероятно, у людей принято иметь только одного партнера. Но тогда с какой стати самки в танцевальном зале проделывают сексуальные движения перед несколькими разными самцами? Он видел, как самки меняют партнеров одного за другим, и наоборот. Просто загадка, хотя, вероятно, тут предполагалось какое-то разумное объяснение. Вряд ли очень убедительное, хотя ему и дела-то особенно до этого не было.
В квартире над заведением было неуютно до тех пор, пока Дэйв не показал, как отключить отопление.
— Плохо переношу жару, — объяснил Снеголап в ответ на любопытный взгляд напарника. — Я родом из холодных мест.
— Да сейчас ведь февраль. Откуда ты, с Северного полюса, что ли?
— Нет.
— Откуда тогда? Из Канады?
— М-м... Да, из Канады.
— А, ясно. Добро пожаловать в Соединенные Штаты. Давай покажу тебе, как управляться с видиком. Нравится порнуху смотреть? У Нунцио есть классные кассеты.
Взглянуть было любопытно. Снеголапа всегда интересовало, как технически это происходит. В общем все так же, только самцы не занимались высиживанием яиц, как у него на родине. Собственно, и яиц-то никаких не появлялось. Важен был сам процесс, на нем все и заканчивалось. Снеголапу не хотелось выказывать осуждение, но вот так все время выставлять напоказ достоинства самцов — это глупо. И опасно! Что еще любопытно, для этих занятий никакого определенного времени года не предназначалось. Все просто бросались с места в карьер, как сумасшедшие, независимо от погоды. Едва успев снять свои снегоступы.
Другой мир, другие нравы. И смотреть на него надо по-другому, особенно не задумываясь. Да у него и своих забот хватало.
Надо, например, каким-то образом связаться с Линдой. Теперь он понимал, как пользоваться телефоном, но не знал, по какому номеру звонить. А попроси он о помощи, придется задавать такие вопросы, что решат, будто он спятил, если уже не решили. Кто-то посоветовал ему: «Позвони в справочное» — и дал номер, но это никак не помогло.
— Какой город?
— М-м... Не знаю. Я там бывал, но точно не знаю, где это.
— Простите, сэр. Мне необходимо знать название города.
— А какие бывают города?
— Простите, сэр?
— Какие у вас есть города?
— Сэр, могу проверить данные по Нью-Йорку.
— Давайте, ладно.
— Имя?
— Линда.
— Фамилия, сэр.
— Э-э-э... Бар... и как-то там дальше. Баркай. Бар-кей.
— Как пишется?
— Что?
— Как пишется?
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Одну минутку, сэр... Сэр, я посмотрела данные по Нью-Йорку и не нашла ничего на Линду Баркай или Бар-кей. Есть, правда, Л. Баркус на Западной Сорок седьмой улице, Манхэттен.
— Нет, мне нужна Линда. Ладно. Ничего страшного. Спасибо.
Щелк.
Вот и все. Можно, конечно, снова отправиться в путь, но он точно знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. До Дома На Полпути топать и топать.
А самое главное... О Великая Белизна, как ему хотелось есть!
Человеческая еда не годилась. Да, он мог ее потреблять, но... боги, это все равно что есть воду. В ней ничего нет, никакого вкуса.
Он попадет в неловкое положение, если кто-нибудь застанет его за поглощением средства для прочистки труб или туалетного мыла, к которым он в последнее время пристрастился. Мыло — это еще так себе, а вот от чистящей жидкости у него сразу по всем жилам энергия разливалась. Хорошая штука.
Когда Снеголап явился домой с хозяйственной сумкой, набитой парафиновыми свечами и десятью бутылками соуса для салата, Дэйв пришел в недоумение, и бывшего мохнатого это встревожило. Правда, он тут же успокоился, так как Дэйв сообщил ему, что у Нунцио есть для него другая работа.
— Тут надо переправить в Питтсбург грузовик с контрабандой. Ты в охране. Нунцио тебя любит. Считает, что ты хорошо справляешься.
— О-хо-хо. Ладно.
— Да не волнуйся, это все забава для детишек. Сигареты, больше ничего.
— Да?
— Точно. Переправляют с юга. Чтобы налоги не платить. А потом будем их продавать. Двести процентов прибыли. Да все равно это только семечки, просто часть семейного бизнеса.
— Угу.
— А если справишься, Нунцио поручит тебе доставлять урожай. Ну, знаешь, кокс, снежок-с, дымок-с.
— Угу.
Дэйв, улыбнувшись, похлопал его по спине:
— Хороший ты парень, Снеговичок. Со странностями, но хороший.
— Угу.
Замок
— Ну и ну, наверное, я к этому месту никогда не привыкну, — присвистнул Джереми, следуя за Линдой по полутемному коридору. Он никак не мог понять, где находится.
— Привыкнешь. Мне самой пара месяцев потребовалось, чтобы начать ориентироваться. Но теперь я здесь как дома.
Проходя мимо, Джереми бросил взгляд на проем в стене, и у него создалось впечатление, что там стоит кто-то большой и зловещий. Ему уже не в первый раз так казалось. Нет, пора уже перестать шарахаться от каждой тени. Будь это в реальном мире, можно было бы сказать себе, что все это — дурацкие страхи. Просто боязнь темноты. Но здесь... здесь и в самом деле водятся привидения. Настоящие.
— Вот уж не знаю, — протянул он. — Мне кажется, я еще очень долго не научусь разбираться в этих лабиринтах.
— Ерунда. Ты в пять минут станешь ветераном — с твоим-то талантом, не знаю, правда, каким.
— Я бы тоже хотел знать каким.
— Вы с Осмириком пытались заложить в компьютер заклинания?
— Нет, до этого мы еще не дошли. Хотя мысль интересная. Забавно вот только... — Он недоуменно покачал головой.
Линда скосила на него взгляд.
— Что?
— Да как-то необычно. Я не могу избавиться от странного ощущения при запуске программ...
— И что это за ощущение?
— Не могу даже описать. В общем... приятное. Чувствую себя могущественным, что ли. Как будто способен на все. Открывается масса новых возможностей. Просто приятно. — Джереми почесал затылок. — Не объяснить.
Линда поджала губы и понимающе кивнула. Затем пробормотала словно в ответ своим мыслям:
— Сдается мне, что-то назревает.
Тем временем они подошли к широкой арке, ведущей в Королевскую столовую.
— Потрясающе! Как же ты нашла дорогу? — Джереми восхищенно посмотрел на девушку.
— Шестым чувством. Есть хочешь? Не знаю, чем еще можно заняться, пока...
— Леди Линда?
Появился слуга, молоденький паж.
— Привет! — поздоровалась Линда. — Ты — новичок?
— Да, миледи. Лорд Кармин желает вас видеть.
— Ого, быстро же. Веди нас.
— Сюда, миледи.
— Пошли, Джереми.
Юноша провел их по длинному коридору, а затем вверх по лестнице. Когда они оказались на лестничной площадке, послышался пронзительный, настойчивый гудок, как от электронного прибора.
— Что это? — спросила Линда.
— Это? — Джереми взглянул вниз. — Да это же мой компьютер.
Он опустился на колени и, поставив перед собой ноутбук, поднял крышку.
— Ничего себе!
— Что там? — спросила Линда.
— Это означает «Чрезвычайно опасно». — Джереми взглянул на Линду. — Что происходит?
— Ты меня спрашиваешь? Это ведь твоя игрушка.
Джереми в замешательстве покачал головой:
— Так быть не должно. Я его отключил. А потом, кроме операционных систем в нем ничего нет, и это... — Он закрыл крышку. — Это становится слишком странным.
Линда огляделась.
— По правде говоря, мне и самой не по себе.
Они оба перевели взгляд на пажа.
— Куда ты нас ведешь? — требовательно спросила Линда.
Тот немного занервничал.
— К лорду Кармину, миледи.
— Где он сейчас?
— У гофмейстера, миледи.
— У Джамина?
— Да, миледи.
— Ты чем-то обеспокоен. Ты точно ничего не скрываешь?
— Нет, миледи. То есть да, миледи!
Линда прикусила губу, а потом заявила:
— Я тебе не верю. Что-то не так, и я хочу знать, что именно.
Взгляд пажа отчаянно заметался.
— Ну? — поторопила Линда. — Я жду.
Паж повернулся на каблуках и кинулся прочь, исчезнув в темноте и оставив за собой только эхо шагов.
Джереми присвистнул:
— Что это на него нашло?
На лбу Линды появилась озабоченная складочка.
— Надо было заставить его заговорить.
— Как?
— Пригласить десяток обезьян, чтобы защекотали до смерти. Напустить на него отвратительных пауков. Способов сколько угодно. — Она вздохнула. — Но я не могла, он ведь совсем ребенок.
— А надо было, — возразил Джереми. — Врал и не краснел.
— Знаю. Что-то неладное творится. — Линда потрогала рукоятку висевшего у нее за поясом кинжала. Джамин. Интересно, знает ли он...
Пол начал содрогаться, и оба легли, чтобы переждать тряску. Однако на этот раз вибрация не прекращалась.
Стены, словно резиновые, задрожали и заколебались. Потолок пополз вниз, коридор изменился в размерах. Лестница исчезла, сменившись сводчатым коридором без выхода. Неизвестно откуда взявшиеся перегородки то опускались, то поднимались, будто декорации в театре.
Когда эти судорожные изменения наконец прекратились, Линда осторожно поднялась на ноги и отряхнула тунику и колготки.
— Слишком сильно. Сильнее, чем в прошлый раз.
— Да, — дрожащим голосом подтвердил Джереми. В горле у него пересохло. Он прокашлялся и сглотнул. — Что происходит?
— Что бы там ни происходило с мирами, лучше не становится.
— О каких мирах идет речь?
— О мирах замка. Только не проси меня объяснить. Я этого до сих пор не понимаю. — Она на минуту задумалась. — То есть понимаю, но интуитивно. Нарушен хрупкий баланс между мирами. Так как все они фокусируются на замке, то именно он больше всего и страдает.
— Что значит «фокусируются»?
— Это еще труднее объяснить, но, как я представляю, поскольку замок связан со всеми этими мирами, он как ось колеса. И подвержен влиянию всего, что происходит на периферии.
— Ладно, я понял. Вот уж не подумал бы, что именно здесь — центр всего мира.
— Миров.
— Пускай.
Линда глубоко вздохнула и огляделась по сторонам.
— Но у нас, по-моему, появилась еще одна проблема.
— Только этого не хватало. А что случилось?
— Ты разве не заметил, какие здесь произошли перестановки?
— Допустим. И что?
— И то. Лестница-то пропала. Теперь придется искать другой путь вниз. Пойдем.
Они отправились на поиски, но и через четверть часа не смогли найти другую лестницу. Впервые за долгое время Линда потерялась в замке.
— Ничего не понимаю, — сказала она. — Не могу разобраться, где гостевое крыло.
— Гостевое крыло? Это там, где столовая?
— Да. И наши спальни. Я перестала ориентироваться. Должно быть, с замком происходят серьезные изменения.
— И что нам делать?
— Со мной уже такое бывало. Когда я впервые попала в замок, он был гораздо более непредсказуемым. Не волнуйся, сейчас сориентируюсь.
— Но пока что мы заблудились, да?
— Да. Только не бери в голову. В замке невозможно заблудиться. Просто надо продолжать идти и...
Они продолжали идти и идти, не встречая на пути ничего, кроме неописуемых изысков замковой архитектуры.
В конце концов Линда присела на каменную скамейку и, сняв ботинки, растерла ноги.
— Черт, меня это начинает бесить.
Джереми опустился на корточки и прислонился головой к темному камню.
— Теперь мы точно заблудились, — констатировал он.
Линда наградила его унылым взглядом.
— Спасибо, что объяснил.
Джереми пожал плечами. Линда внимательно оглядела его.
— Сколько тебе лет?
— А что?
— Просто спросила.
— Двадцать три. — Джереми поднял руку, предупреждая следующую реплику. — Я знаю, что ты сейчас скажешь. Что я выгляжу на пятнадцать.
— Ну, скажем, на семнадцать. Что плохого в том, что ты молодо выглядишь. Я бы хотела выглядеть на семнадцать лет.
— А тебе сколько?
— Вообще-то невежливо спрашивать, но мне как раз исполнилось тридцать. Разменяла четвертый десяток.
— А я думал, ты старше.
— Вот спасибо.
— Нет, ты прекрасно выглядишь. Линда закатила глаза к потолку:
— Пустяки.
— Извини, я правда не хотел.
— Ты знаешь, по-моему, твоя проблема не во внешности, а в инфантильности. Ты и ведешь себя будто тебе пятнадцать лет.
— Слушай, я же извинился.
Линда надела ботинки.
— Пора идти.
— Куда? Лучше уж остаться на месте. Рано или поздно на нас кто-нибудь наткнется.
— Нет. В замке есть места, куда никто никогда не заходит. Так можно прождать до скончания веков.
— Но...
— Не спорь. Если хочешь здесь остаться, пожалуйста.
Джереми со вздохом поднялся:
— Нет уж, пойду с тобой.
Прошел час, а выхода так и не находилось. На пути им попалось множество комнат, как пустых, так и обставленных мебелью. В одной из последних они остановились отдохнуть, и Линда наколдовала корзину, полную всяческих деликатесов.
— Что ж, давай пировать, — предложила она, открывая банку с белужьей икрой.
— А что там еще есть? Это что такое? — Джереми рассматривал другую банку.
— Прочти этикетку.
— Патэ дэ... Что это?
— Патэ де фуа гра. Паштет из гусиной печени.
— Привыкнешь. Мне самой пара месяцев потребовалось, чтобы начать ориентироваться. Но теперь я здесь как дома.
Проходя мимо, Джереми бросил взгляд на проем в стене, и у него создалось впечатление, что там стоит кто-то большой и зловещий. Ему уже не в первый раз так казалось. Нет, пора уже перестать шарахаться от каждой тени. Будь это в реальном мире, можно было бы сказать себе, что все это — дурацкие страхи. Просто боязнь темноты. Но здесь... здесь и в самом деле водятся привидения. Настоящие.
— Вот уж не знаю, — протянул он. — Мне кажется, я еще очень долго не научусь разбираться в этих лабиринтах.
— Ерунда. Ты в пять минут станешь ветераном — с твоим-то талантом, не знаю, правда, каким.
— Я бы тоже хотел знать каким.
— Вы с Осмириком пытались заложить в компьютер заклинания?
— Нет, до этого мы еще не дошли. Хотя мысль интересная. Забавно вот только... — Он недоуменно покачал головой.
Линда скосила на него взгляд.
— Что?
— Да как-то необычно. Я не могу избавиться от странного ощущения при запуске программ...
— И что это за ощущение?
— Не могу даже описать. В общем... приятное. Чувствую себя могущественным, что ли. Как будто способен на все. Открывается масса новых возможностей. Просто приятно. — Джереми почесал затылок. — Не объяснить.
Линда поджала губы и понимающе кивнула. Затем пробормотала словно в ответ своим мыслям:
— Сдается мне, что-то назревает.
Тем временем они подошли к широкой арке, ведущей в Королевскую столовую.
— Потрясающе! Как же ты нашла дорогу? — Джереми восхищенно посмотрел на девушку.
— Шестым чувством. Есть хочешь? Не знаю, чем еще можно заняться, пока...
— Леди Линда?
Появился слуга, молоденький паж.
— Привет! — поздоровалась Линда. — Ты — новичок?
— Да, миледи. Лорд Кармин желает вас видеть.
— Ого, быстро же. Веди нас.
— Сюда, миледи.
— Пошли, Джереми.
Юноша провел их по длинному коридору, а затем вверх по лестнице. Когда они оказались на лестничной площадке, послышался пронзительный, настойчивый гудок, как от электронного прибора.
— Что это? — спросила Линда.
— Это? — Джереми взглянул вниз. — Да это же мой компьютер.
Он опустился на колени и, поставив перед собой ноутбук, поднял крышку.
— Ничего себе!
— Что там? — спросила Линда.
— Это означает «Чрезвычайно опасно». — Джереми взглянул на Линду. — Что происходит?
— Ты меня спрашиваешь? Это ведь твоя игрушка.
Джереми в замешательстве покачал головой:
— Так быть не должно. Я его отключил. А потом, кроме операционных систем в нем ничего нет, и это... — Он закрыл крышку. — Это становится слишком странным.
Линда огляделась.
— По правде говоря, мне и самой не по себе.
Они оба перевели взгляд на пажа.
— Куда ты нас ведешь? — требовательно спросила Линда.
Тот немного занервничал.
— К лорду Кармину, миледи.
— Где он сейчас?
— У гофмейстера, миледи.
— У Джамина?
— Да, миледи.
— Ты чем-то обеспокоен. Ты точно ничего не скрываешь?
— Нет, миледи. То есть да, миледи!
Линда прикусила губу, а потом заявила:
— Я тебе не верю. Что-то не так, и я хочу знать, что именно.
Взгляд пажа отчаянно заметался.
— Ну? — поторопила Линда. — Я жду.
Паж повернулся на каблуках и кинулся прочь, исчезнув в темноте и оставив за собой только эхо шагов.
Джереми присвистнул:
— Что это на него нашло?
На лбу Линды появилась озабоченная складочка.
— Надо было заставить его заговорить.
— Как?
— Пригласить десяток обезьян, чтобы защекотали до смерти. Напустить на него отвратительных пауков. Способов сколько угодно. — Она вздохнула. — Но я не могла, он ведь совсем ребенок.
— А надо было, — возразил Джереми. — Врал и не краснел.
— Знаю. Что-то неладное творится. — Линда потрогала рукоятку висевшего у нее за поясом кинжала. Джамин. Интересно, знает ли он...
Пол начал содрогаться, и оба легли, чтобы переждать тряску. Однако на этот раз вибрация не прекращалась.
Стены, словно резиновые, задрожали и заколебались. Потолок пополз вниз, коридор изменился в размерах. Лестница исчезла, сменившись сводчатым коридором без выхода. Неизвестно откуда взявшиеся перегородки то опускались, то поднимались, будто декорации в театре.
Когда эти судорожные изменения наконец прекратились, Линда осторожно поднялась на ноги и отряхнула тунику и колготки.
— Слишком сильно. Сильнее, чем в прошлый раз.
— Да, — дрожащим голосом подтвердил Джереми. В горле у него пересохло. Он прокашлялся и сглотнул. — Что происходит?
— Что бы там ни происходило с мирами, лучше не становится.
— О каких мирах идет речь?
— О мирах замка. Только не проси меня объяснить. Я этого до сих пор не понимаю. — Она на минуту задумалась. — То есть понимаю, но интуитивно. Нарушен хрупкий баланс между мирами. Так как все они фокусируются на замке, то именно он больше всего и страдает.
— Что значит «фокусируются»?
— Это еще труднее объяснить, но, как я представляю, поскольку замок связан со всеми этими мирами, он как ось колеса. И подвержен влиянию всего, что происходит на периферии.
— Ладно, я понял. Вот уж не подумал бы, что именно здесь — центр всего мира.
— Миров.
— Пускай.
Линда глубоко вздохнула и огляделась по сторонам.
— Но у нас, по-моему, появилась еще одна проблема.
— Только этого не хватало. А что случилось?
— Ты разве не заметил, какие здесь произошли перестановки?
— Допустим. И что?
— И то. Лестница-то пропала. Теперь придется искать другой путь вниз. Пойдем.
Они отправились на поиски, но и через четверть часа не смогли найти другую лестницу. Впервые за долгое время Линда потерялась в замке.
— Ничего не понимаю, — сказала она. — Не могу разобраться, где гостевое крыло.
— Гостевое крыло? Это там, где столовая?
— Да. И наши спальни. Я перестала ориентироваться. Должно быть, с замком происходят серьезные изменения.
— И что нам делать?
— Со мной уже такое бывало. Когда я впервые попала в замок, он был гораздо более непредсказуемым. Не волнуйся, сейчас сориентируюсь.
— Но пока что мы заблудились, да?
— Да. Только не бери в голову. В замке невозможно заблудиться. Просто надо продолжать идти и...
Они продолжали идти и идти, не встречая на пути ничего, кроме неописуемых изысков замковой архитектуры.
В конце концов Линда присела на каменную скамейку и, сняв ботинки, растерла ноги.
— Черт, меня это начинает бесить.
Джереми опустился на корточки и прислонился головой к темному камню.
— Теперь мы точно заблудились, — констатировал он.
Линда наградила его унылым взглядом.
— Спасибо, что объяснил.
Джереми пожал плечами. Линда внимательно оглядела его.
— Сколько тебе лет?
— А что?
— Просто спросила.
— Двадцать три. — Джереми поднял руку, предупреждая следующую реплику. — Я знаю, что ты сейчас скажешь. Что я выгляжу на пятнадцать.
— Ну, скажем, на семнадцать. Что плохого в том, что ты молодо выглядишь. Я бы хотела выглядеть на семнадцать лет.
— А тебе сколько?
— Вообще-то невежливо спрашивать, но мне как раз исполнилось тридцать. Разменяла четвертый десяток.
— А я думал, ты старше.
— Вот спасибо.
— Нет, ты прекрасно выглядишь. Линда закатила глаза к потолку:
— Пустяки.
— Извини, я правда не хотел.
— Ты знаешь, по-моему, твоя проблема не во внешности, а в инфантильности. Ты и ведешь себя будто тебе пятнадцать лет.
— Слушай, я же извинился.
Линда надела ботинки.
— Пора идти.
— Куда? Лучше уж остаться на месте. Рано или поздно на нас кто-нибудь наткнется.
— Нет. В замке есть места, куда никто никогда не заходит. Так можно прождать до скончания веков.
— Но...
— Не спорь. Если хочешь здесь остаться, пожалуйста.
Джереми со вздохом поднялся:
— Нет уж, пойду с тобой.
Прошел час, а выхода так и не находилось. На пути им попалось множество комнат, как пустых, так и обставленных мебелью. В одной из последних они остановились отдохнуть, и Линда наколдовала корзину, полную всяческих деликатесов.
— Что ж, давай пировать, — предложила она, открывая банку с белужьей икрой.
— А что там еще есть? Это что такое? — Джереми рассматривал другую банку.
— Прочти этикетку.
— Патэ дэ... Что это?
— Патэ де фуа гра. Паштет из гусиной печени.