Страница:
Этого Калли никак не ожидала. Но вместо того, чтобы оттолкнуть его, она положила руки ему на плечи. Дрожь возбуждения пробежала по телу, колени подогнулись. Будь у нее хоть немного ума, она бы сразу прекратила поцелуй и потребовала, чтобы он ушел, но твердые, теплые губы мигом лишили ее способности трезво мыслить. О таких поцелуях она читала в романах и женских журналах, и ей не хотелось прерывать восхитительные ощущения.
Хантер углубил поцелуй и прижал Калли еще крепче, но когда круглый животик вдавился в него, он застыл, а потом осторожно отодвинул ее от себя и сделал два шага назад.
– Этого не должно было произойти... – Он нервно провел рукой по густым волосам. – Пожалуй, мне лучше уйти.
– Пустяки. – Смущенная собственным неестественным поведением, Калли снова стала складывать печенье в коробки. Почему она сразу не остановила его, а вместо этого бессовестно повисла на нем! Хантер ОБаньон красив, как кинозвезда, но ее не интересует ни он, ни какой-либо другой мужчина! Но боже мой, вот бы он ее еще раз поцеловал...
От этой мысли щеки Калли запылали, и она сунула ему в руки одну из коробок.
– Отнесите это в ангар для Мери-Лу и дежурной бригады.
– Калли... Я…
Если он сейчас же не уйдет, она будет печь всю ночь.
– Уже поздно, вам пора возвращаться. – Она пересекла прихожую и открыла дверь. – Спасибо, что заглянули. Я ценю вашу заботу и подумаю о том, что вы сказали.
– Кстати, я назначил общее собрание персонала на послезавтра в десять утра. Вы сможете прийти? – У него был несчастный вид.
– Нет, мне в это время надо быть у врача. Но я потом загляну, и кто-нибудь мне все расскажет.
Хантер смотрел на нее, кажется, целую вечность, потом кивнул.
– Спокойной ночи, Калли.
– Спокойной ночи, Хантер, – сказала она, закрывая за ним дверь.
Мудрая женщина прошла на кухню, поставила коробки с печеньем в шкаф и достала новую порцию ингредиентов для теста. Разговор с матерью привел к тому, что она сделала несколько противней орехового и овсяного печенья, но поцелуй Хантера вызвал прямо-таки кулинарную лихорадку. Больше всего ей сейчас хотелось сделать шоколадное печенье.
Калли поспешно отмерила какао, муку, опрокинула в смесь чашку сахара. Говорят, шоколад дарит наслаждение, подобное сексуальному.
– Плохо дело, Калли. Очень плохо.
Торопливо открыв банку с шоколадными чипсами, она сунула в рот полную горсть. Даже если она наберет лишний вес, это не так опасно для ее состояния, как Хантер ОБаньон.
Он включил двигатель, задним ходом выехал на дорогу, миновал город и, не сворачивая к ангару, помчался дальше, пока огни Дьявольских Вил не скрылись из виду. Ему нужно было подумать, и хотя в его комнате никто бы ему не помешал, он знал, что простор ночного звездного неба всегда помогал ему найти нужное решение.
Заглушив мотор, он стал смотреть на звезды над видневшимися вдалеке Апачами. Хантер никак не мог понять, что на него нашло, черт побери. Он заглянул к Калли только для того, чтобы убедить ее, что самое разумное – пока ребенок не родится, прекратить полеты. Но когда он положил руки ей на плечи и заглянул в фиалковые глаза, предотвратить поцелуй уже ничего не могло.
Хантер глубоко вздохнул. Разумеется, после смерти Элен он не жил монахом. Он внимательно выбирал таких женщин, которые хотели от него только взаимного удовольствия и не рассчитывали, что их связь приведет к чему-то большему. А Калли Маршал совсем не такая. Ее приоритеты – не прокуренный ночной клуб, шампанское и одноразовый секс, а уютный маленький коттедж, домашнее печенье и семейные обеды.
Если уж на то пошло, последние месяцы он был так занят, что времени на личную жизнь просто не оставалось. И хотя он не семнадцатилетний распутник, у мужчины тридцати двух лет есть определенные потребности, с которыми надо считаться.
Хантер нахмурился. Никогда в жизни он не находил беременную женщину неотразимой красавицей.
Небо прочертила падающая звезда. Хантер подумал, что с учетом его долгого воздержания надо считать вполне естественным, что Калли ему понравилась. Она очень красивая, у нее сногсшибательная улыбка, прелестный смех и такие ножки, что и святой впадет в грех.
Довольный тем, что разобрался в причинах своего странного поведения, он завел мотор и поехал обратно на базу. Теперь они с Калли вполне могут забыть о случившемся и относиться друг другу, как работник и наниматель. Может, они еще и подружатся, чем черт не шутит.
Много позже, лежа в кровати и безуспешно пытаясь заснуть, Хантер вспоминал сладкий вкус губ Калли, то, как вскипела в нем кровь, когда она поцеловала его в ответ. Незачем лукавить: с этой женщиной он хотел вовсе не дружбы.
Глава 3
Глава 4
Хантер углубил поцелуй и прижал Калли еще крепче, но когда круглый животик вдавился в него, он застыл, а потом осторожно отодвинул ее от себя и сделал два шага назад.
– Этого не должно было произойти... – Он нервно провел рукой по густым волосам. – Пожалуй, мне лучше уйти.
– Пустяки. – Смущенная собственным неестественным поведением, Калли снова стала складывать печенье в коробки. Почему она сразу не остановила его, а вместо этого бессовестно повисла на нем! Хантер ОБаньон красив, как кинозвезда, но ее не интересует ни он, ни какой-либо другой мужчина! Но боже мой, вот бы он ее еще раз поцеловал...
От этой мысли щеки Калли запылали, и она сунула ему в руки одну из коробок.
– Отнесите это в ангар для Мери-Лу и дежурной бригады.
– Калли... Я…
Если он сейчас же не уйдет, она будет печь всю ночь.
– Уже поздно, вам пора возвращаться. – Она пересекла прихожую и открыла дверь. – Спасибо, что заглянули. Я ценю вашу заботу и подумаю о том, что вы сказали.
– Кстати, я назначил общее собрание персонала на послезавтра в десять утра. Вы сможете прийти? – У него был несчастный вид.
– Нет, мне в это время надо быть у врача. Но я потом загляну, и кто-нибудь мне все расскажет.
Хантер смотрел на нее, кажется, целую вечность, потом кивнул.
– Спокойной ночи, Калли.
– Спокойной ночи, Хантер, – сказала она, закрывая за ним дверь.
Мудрая женщина прошла на кухню, поставила коробки с печеньем в шкаф и достала новую порцию ингредиентов для теста. Разговор с матерью привел к тому, что она сделала несколько противней орехового и овсяного печенья, но поцелуй Хантера вызвал прямо-таки кулинарную лихорадку. Больше всего ей сейчас хотелось сделать шоколадное печенье.
Калли поспешно отмерила какао, муку, опрокинула в смесь чашку сахара. Говорят, шоколад дарит наслаждение, подобное сексуальному.
– Плохо дело, Калли. Очень плохо.
Торопливо открыв банку с шоколадными чипсами, она сунула в рот полную горсть. Даже если она наберет лишний вес, это не так опасно для ее состояния, как Хантер ОБаньон.
* * *
Направляясь к белому пикапу с надписью "Лайф медэвак", Хантер проклинал себя. Он не винил Калли в том, что она выставила его за дверь. Черт, он заслуживал худшего. Вел себя, как сексуально озабоченный юнец на первом свидании. Сейчас самое время разобраться почему.Он включил двигатель, задним ходом выехал на дорогу, миновал город и, не сворачивая к ангару, помчался дальше, пока огни Дьявольских Вил не скрылись из виду. Ему нужно было подумать, и хотя в его комнате никто бы ему не помешал, он знал, что простор ночного звездного неба всегда помогал ему найти нужное решение.
Заглушив мотор, он стал смотреть на звезды над видневшимися вдалеке Апачами. Хантер никак не мог понять, что на него нашло, черт побери. Он заглянул к Калли только для того, чтобы убедить ее, что самое разумное – пока ребенок не родится, прекратить полеты. Но когда он положил руки ей на плечи и заглянул в фиалковые глаза, предотвратить поцелуй уже ничего не могло.
Хантер глубоко вздохнул. Разумеется, после смерти Элен он не жил монахом. Он внимательно выбирал таких женщин, которые хотели от него только взаимного удовольствия и не рассчитывали, что их связь приведет к чему-то большему. А Калли Маршал совсем не такая. Ее приоритеты – не прокуренный ночной клуб, шампанское и одноразовый секс, а уютный маленький коттедж, домашнее печенье и семейные обеды.
Если уж на то пошло, последние месяцы он был так занят, что времени на личную жизнь просто не оставалось. И хотя он не семнадцатилетний распутник, у мужчины тридцати двух лет есть определенные потребности, с которыми надо считаться.
Хантер нахмурился. Никогда в жизни он не находил беременную женщину неотразимой красавицей.
Небо прочертила падающая звезда. Хантер подумал, что с учетом его долгого воздержания надо считать вполне естественным, что Калли ему понравилась. Она очень красивая, у нее сногсшибательная улыбка, прелестный смех и такие ножки, что и святой впадет в грех.
Довольный тем, что разобрался в причинах своего странного поведения, он завел мотор и поехал обратно на базу. Теперь они с Калли вполне могут забыть о случившемся и относиться друг другу, как работник и наниматель. Может, они еще и подружатся, чем черт не шутит.
Много позже, лежа в кровати и безуспешно пытаясь заснуть, Хантер вспоминал сладкий вкус губ Калли, то, как вскипела в нем кровь, когда она поцеловала его в ответ. Незачем лукавить: с этой женщиной он хотел вовсе не дружбы.
Глава 3
Калли ехала от врача и думала о визите Хантера и о том, какая же она дура. Поцелуй, конечно, был очень приятным, но он ничего не значил. Хантер просто расстроился из-за ее отказа перейти на наземную службу и наверняка не меньше ее удивился своему нелогичному поступку. Нет никаких причин стараться увидеть в этом нечто большее.
Калли всю ночь пекла шоколадно-ореховые пирожные и печенья. Когда она собралась спать, серый рассвет уже проглядывал из-за занавесок. Она покачала головой. Столько печенья она не пекла с того дня, когда узнала о своей беременности.
Тогда она вышла от гинеколога в состоянии шока. Она всегда хотела иметь детей, но представляла себе, что это случится после свадьбы и они с мужем будут ждать счастливого события. Она не собиралась забеременеть от мужчины, для которого социальный статус важнее любых отношений с женщиной.
Когда она познакомилась с Крегом Кальбертсоном, он сразил ее своим обаянием и внимательным отношением, но довольно скоро она поняла, что он не такой, каким кажется. Свою сущность он скрывал за обаятельными манерами и обворожительной улыбкой, и к тому времени, как они расстались, Калли окончательно поняла, какое он ничтожество.
Месяц спустя после их разрыва она обнаружила, что беременна, и ее охватил малодушный страх перед тем, что может сделать Крег. Решающим фактором в решении расстаться с ним было его признание, что в девятнадцатилетнем возрасте он сделал ребенка своей подружке, и его двенадцатилетний брат на самом деле приходится ему сыном. Крег рассказал, что родители, узнав о беременности девушки и ее невысоком социальном положении, использовали все свои связи в Хьюстоне, чтобы усыновить мальчика.
Калли похолодела. Она легко могла себе представить беспомощность и опустошенность молодой матери, потерявшей всякую связь с ребенком. Узнав о своей беременности, Калли решила уехать из Хьюстона, где работала больничной медсестрой, и начать новую жизнь в "Лайф медэвак". Если бы Крег узнал о беременности, не исключено, что его родители сделали бы с ней то же, что с матерью первого ребенка Крега. У нее нет таких денег, чтобы бороться с их всесильными адвокатами.
Она росла в не слишком богатой семье, и ее единственным развлечением было прогуляться по торговому центру или сходить на дневной сеанс в кино. Даже если бы ее отец не пропал в море во время шторма в Мексиканском заливе, ее социальный статус был бы не намного выше.
Калли свернула к ангару, положила руку на округлившийся живот и подумала, что, может, она и не родилась с серебряной ложкой во рту, но она любит своего малютку и никто его у нее не отберет.
Припарковав машину, она сделала глубокий вдох и заставила себя выбросить из головы Хьюстон и безжалостных Кальбертсонов. Ей предстояло увидеться с Хантером ОБаньоном и сказать ему, что она серьезно подумала над его требованием и даже обсудила эту проблему с акушеркой. Они вместе пришли к заключению, что нет причин увеличивать на несколько месяцев отпуск по беременности.
– Привет, Мери-Лу, – сказала Калли, входя в диспетчерскую. – Хантер у себя?
– Да. Подозреваю, заказывает новую форму для сотрудников. – Она засмеялась. – Тебе идет красное?
– У нас будет красная форма?
– Он так сказал. Говорит, так будет легче отличить наших от других экстренных служб на месте аварии.
– И правда, иногда бывает путаница, ведь практически все носят темно-синюю форму, – согласилась Калли.
– Что сказал врач? У тебя все нормально? – С тех пор, как Мери-Лу узнала о беременности Калли, она считала своей обязанностью следить за ее здоровьем.
– Акушерка сделала сонограмму и сказала, что размер ребенка точно соответствует норме в четыре с половиной месяца. – Она засмеялась. – Так что вряд ли можно обвинять моего сыночка в том, что я прибавила в весе пять фунтов.
– Да, во всем виноваты печенье и пирожные, – ухмыльнулась Мери-Лу.
Калли знала, что Мери-Лу права. Если она не перестанет печь, на нее ни одна форма не налезет.
Она прошла к офису Хантера, постучала и немного подождала, прежде чем войти.
– У вас есть время сообщить, о чем говорилось на собрании, или мне зайти попозже?
Хантер показал на кожаное кресло перед столом.
– Проходите, садитесь. Я вас ждал.
– Звучит зловеще.
– Не очень. – Он не сводил с нее ярко-зеленых глаз. Калли уселась в огромное кресло, стараясь не замечать, как он красив и какую дрожь вызывает в ней его низкий голос. – Прежде чем отсылать заказ на новую форму, я должен узнать, подумали ли вы над моим предложением отказаться от полетов до родов.
– Да, подумала. Даже обсудила это с акушеркой.
– И?
Хантер надеялся, что она передумала, но он ошибся.
– Мы сошлись на том, что если я не буду поднимать тяжести, буду правильно питаться и много отдыхать, у меня нет причин отказываться от работы в качестве медсестры бригады Эвак-2.
– Но...
– Никаких "но". – Решительное выражение лица Калли говорило о том, что она не передумает. – Я способна выполнять свою работу, а кроме того мне нужны деньги, чтобы оплатить роды.
Хантер с трудом прогнал мысль, что у нее самые красивые глаза, какие ему довелось видеть.
– И вы не измените ваше решение?
– Нет. Но как я уже говорила, если это вам так досаждает, дайте мне в пару своего лучшего пилота.
Хантер тяжело вздохнул.
– Я предвидел ваш ответ и уже сделал распоряжение о переводе вас и Кори в бригаду Эвак-1.
– Это же ваша команда. – Кажется, он ее изрядно шокировал.
– И Джордж, и Майк из Эвак-3 – хорошие пилоты, но я лучше.
– Вам не кажется, что это несколько самонадеянное заявление? – Калли явно была не рада.
Он покачал головой.
– Ни в малейшей степени. У меня огромный опыт. Я налетал на вертолетах "Белл" больше часов, чем Джордж и Майк вместе взятые. До выхода в отставку Джордж летал на "Сайко-скайзах". А Майк – на армейских "Апачах". Я же последние двенадцать лет летал исключительно на "Белл".
– Когда произойдет замена?
– Немедленно. – Он посмотрел на список размеров одежды членов экипажей и спросил: – Какого размера форму заказывать для вас?
Хантер смотрел, как она в задумчивости покусывает губу, и на его лбу выступил пот. Память о вкусе этих губ будоражила его обездоленное либидо.
Она назвала размер с запасом на будущее и спросила:
– Что еще обсуждалось на собрании?
Он выпрямился на стуле.
– Мери-Лу раздала ваши печенья, и все согласились с тем, что если вы решите бросить работу медсестры, вы можете открыть пекарню.
Калли одарила его полуулыбкой и встала.
– Неудачная идея. Я пеку только когда... – Она оборвала себя. – Неважно. Какой у меня теперь график?
Хантер тоже встал.
– Ближайшее дежурство послезавтра.
– Во сколько? Как всегда или тоже по-новому?
– В шесть вечера. – (Калли пошла к двери.) – Кстати, когда я был у вас, то заметил, что на крыльце одна доска провалилась. Скажите хозяину, чтобы починил.
– Если бы у меня был хозяин, я бы давно его заставила починить, но поскольку я купила этот дом, когда переехала в Дьявольские Вилы, то придется купить и молоток с гвоздями и сделать это самой.
По причинам, в которых ему не хотелось разбираться, Хантеру не понравилась мысль, что она будет сама ремонтировать ступеньку.
– Вечером я к вам заеду и починю.
– Не стоит беспокоиться. Уход за домом – обязанность домовладельца. Не так уж трудно забить пару гвоздей.
Хантер молча встал из-за стола, подошел к ней и положил руки на хрупкие плечики. В тот же момент он понял, что сделал колоссальную ошибку: по рукам пробежал электрический заряд, и он с огромным трудом преодолел желание прижать ее к себе.
– Калли, вчера...
– Пожалуйста, не надо. – Молодая женщина покачала головой. – Это был простой поцелуй, и он ничего не значит ни для вас, ни для меня.
Говорила ли в нем уязвленная гордость, или он не мог забыть, какой нежной и зовущей она была в его руках, но Хантер решил убедить ее, что она не права.
– Дорогая, то был вовсе не "простой поцелуй", и вы знаете это не хуже меня. – Он медленно наклонялся к ней и, казалось, тонул в фиалковых глазах. В тот момент, когда их губы соприкоснулись, будто искра вспыхнула где-то внутри и огонь пробежал по всему телу. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы позвонил Эмеральд Ларсон и сказал, что передумал брать на себя руководство воздушной скорой помощью. А потом убежал бы как можно дальше от места, где живет Калли Маршал.
Но вместо того, чтобы отодвинуться, Хантер обнял ее и привлек к себе. Сердце гулко стучало о ребра.
Калли с легким вздохом приоткрыла губы, и он воспользовался ее уступчивостью. Она обвила его руками за талию и как будто растаяла на нем, а он углубил поцелуй. Но с каждым толчком ее языка внутренний огонь стал спускаться все ниже, тело окаменело от желания, и, испугавшись его силы, Хантер отшатнулся. Увидев замешательство на ее красивом лице, он догадался, что и сам выглядит ошеломленным.
– Я… мм... неплохо... неплохо было бы этого не делать, – сказала Калли осипшим голосом.
– По-моему, вы правы. – Он выпустил ее из рук и потер затекшую от напряжения шею. Почему рядом с ней он постоянно превращается в неандертальца? – Увидимся вечером... когда я приду чинить ступеньку.
Она торопливо пошла к двери.
– В этом нет необходимости, я могу сама...
– Я сказал, что починю. Если я ударю по пальцу, то смогу управлять вертолетом, а вот если это сделаете вы, то как вы будете делать внутривенные уколы или накладывать шину?
Калли несколько секунд смотрела на него, потом кивнула и быстро вышла из офиса. Хантер закрыл глаза и сосчитал до десяти, потом до двадцати.
Черт возьми, почему он не может жить один? Что опять на него нашло? Разве он не разобрался вчера с этим вопросом и не пришел к разумному выводу о причинах своего влечения?
У него уже год не было женщины, от этого любой нормальный взрослый мужчина полезет на стену. Но ему не хотелось искать дамочку, которая поможет утолить его зуд. Может, ночь любви снимет острую жажду секса, но не заполнит пустоту в сердце.
Помотав головой, он вернулся к столу и сел. Он не ищет романтических отношений, Калли тоже, тогда почему бы им не стать друзьями? Они оба новички в городе, оба одиноки, время от времени ей бывает нужна помощь по дому. Если он будет держать это в уме и перестанет ее лапать, то все встанет на свои места.
Он сидел и убеждал себя, что справится, и тут зазвонил телефон. Хантер посмотрел на определитель и застонал – это был один из личных номеров Эмеральд Ларсон, его бабушки.
– Привет, Эмеральд.
– Добрый день, Хантер. Как поживает мой старший внук?
Он чуть не засмеялся. Старушка позвонила только для того, чтобы поздороваться? Эмеральд Ларсон ничего не делает без определенной цели, включая звонки внукам.
– У меня все хорошо. А как у вас?
– Планирую в конце месяца устроить обед для своих внуков с женами. Ты приедешь?
– Конечно, – сказал Хантер и почувствовал себя одиноким, как никогда.
Он только несколько месяцев назад узнал о наличии братьев, и хотя между ними завязалась крепкая дружба, Галеб и Ник оба не так давно женились, так что Хантер чувствовал себя третьим лишним. К несчастью, он всегда был третьим лишним. Женитьба, семья – все это не для него. Ни сейчас, ни в будущем.
Любовь только делает человека беззащитным перед болью и страданием.
Мать любила Оуэна Ларсона, и чем это кончилось? Оуэн сбежал, оставив ее матерью-одиночкой, вернулся в свой Гарвард после весенних каникул в Майами. А потом сам Хантер чуть не сошел с ума из-за чувства вины после того, как он выжил, а Элен и их нерожденный ребенок погибли.
Нет, никакая любовь не стоит той высокой цены, которую мужчина за нее платит.
– Хантер, ты еще здесь?
– Извините. – Он глубоко вздохнул. – Что вы сказали?
– Я сказала, что направляюсь из Хьюстона обратно в Вичиту и по дороге хочу заскочить к тебе и моей старой подруге Мери-Лу.
Он должен был догадаться, что она будет время от времени его проверять. Так она поступала с братьями, почему же с ним должно быть иначе?
Хоть она предоставила ему управлять "Лайф медэвак" так, как он считает нужным, медпункт все-таки был частью "Эмеральд инкорпорейшн", и бабуля пока не собиралась отходить отдел.
– Когда вы будете здесь? – спросил он, еле сдержавшись, чтобы не выругаться.
– Пилот говорит, что мы приземлимся в Дьявольских Вилах через пять минут.
Хантер потер затылок и тяжело вздохнул.
– Я приеду через несколько минут и заберу тебя.
– Не надо. – Он представил, как она махнула рукой, унизанной драгоценными камнями. – За мной выслан лимузин, он довезет меня до ангара "Лайф медэвак".
– Значит, скоро увидимся, – сказал он, покоряясь тому, что придется провести день с упрямой бабкой.
Через пятнадцать минут он встретил лимузин на парковочной площадке "Лайф медэвак" и не удивился, увидев Лютера Фримонта, личного помощника Эмеральд. Тот невозмутимо стоял возле задней двери черного лимузина.
– Привет, Лютер. Как дела?
Лютер ответил как всегда официально:
– Очень хорошо, сэр. – Он помог Эмеральд выйти из машины и коротко кивнул Хантеру. – Рад снова видеть вас, сэр.
Под руку с бабушкой Хантер пошел ко входу в офис.
– Бедный Лютер, он истинный джентльмен и единственный в своем роде. – Эмеральд засмеялась. – Он все еще не знает, как ему быть с тобой и твоими братьями.
– Взаимное чувство.
Хантер открыл дверь и пропустил Эмеральд.
– Лютер всегда такой... натянутый?
Ее серебристо-серые глаза весело блеснули.
– Да, он всегда держится очень официально.
– Готов поспорить, в детстве он был весельчаком, – сказал Хантер, направляясь в диспетчерскую.
Он представил Эмеральд дежурной бригаде Эвак-3, не употребляя слова "бабушка". Во-первых, он еще не свыкся с мыслью, что они одна семья, а во-вторых, не хотел взваливать на себя груз посредника, неизбежный, если все узнают, что он ее внук.
В офисе Эмеральд села возле его стола и спросила:
– Где Мери-Лу?
– Когда она узнала, что вы приедете, то помчалась в город купить прохладительные напитки. Она скоро будет.
– Отлично. Мы давно не виделись, буду рада встрече.
Они глядели друг на друга через стол, и Хантер не мог не думать о том, как неуместна здесь эта элегантная дама, одетая по последней моде. Обстановка его офиса была далека от роскоши ее апартаментов.
– Когда несколько месяцев назад ты узнал, что я твоя бабушка, и я рассказала тебе об отце, ты не вопил от восторга, как твои братья, Галеб и Ник.
Она устремила на него взгляд, который, несомненно, до чертиков пугал членов совета директоров ее компании. Но он не лакей, и сейчас она на его территории.
– Я приехала, чтобы прояснить все раз и навсегда, – резко сказала бабушка.
– Стоит ли? – выпалил Хантер не подумав. Она, разумеется, не захочет выслушивать, что он думает о вмешательстве в его жизнь.
– Стоит, – с железной решимостью сказала бабушка, и он понял, что она решила пойти до конца.
– Наверняка ты не прочь узнать, почему я всегда настаивала, чтобы твоя мать молчала о том, кем является твой отец.
Еще три месяца назад он знал эту женщину только по статьям в газетах и журналах. Ему претило плясать под ее дудку. Но как сказала мать, когда он покидал Майами, если он не примет предложение Эмеральд взять руководство одной из ее компаний, значит, все жертвы, которые она принесла во имя его будущего, были напрасны. Она скрыла имя отца Хантера от своей ирландской семьи, и это пробило в их отношениях брешь, которая так и не заросла.
Хантер стиснул зубы.
– Какое вы имели право принудить маму не говорить никому, в том числе мне, кто мой отец?
– Я понимаю, тебе не нравится, как я всем управляю, – терпеливо сказала Эмеральд. – Мне бы тоже не нравилось. Но поверь, так было лучше для всех.
В нем вскипела злость.
– Для кого? Для вас или вашего сына?
– Я никогда не задумывалась, как это скажется на мне или Оуэне. – Эмеральд пожала плечами. – Я заботилась о тебе и твоей матери.
– То, что вы делали по отношению к моей матери, а также к матерям Галеба и Ника, называется шантажом. – Хантер не хотел говорить так грубо, но правда не всегда бывает приятной.
К его удивлению, пожилая женщина ничуть не обиделась.
– Ты называешь мои действия шантажом. Я считаю, что это была защита моих внуков и их матерей от риска стать жертвами папарацци и распутного образа жизни. – Она вздохнула. – Мне надо было убедиться, что ты и твои братья не вырастите такими, как ваш отец. Может, Оуэн и сейчас был бы жив, если бы вместо того, чтобы давать ему все, чего он пожелает, я уделяла ему больше внимания.
Хантер попытался сдержать разбушевавшуюся злость.
– Он хотя бы знал, что оставил трех женщин матерями-одиночками?
Впервые с тех пор, как он узнал, что могущественная Эмеральд Ларсон – его бабушка, и познакомился с ней, он увидел, как она опустила голову от стыда за своего блудливого отпрыска.
– Да, Оуэн знал, что у него три сына. Но он, как всегда, переложил на меня ответственность за свои поступки. – Женщина подняла на Хантера глаза, и в них не было извинения, только вызов. – Признаю, я сделала много ошибок, мне есть о чем сожалеть, но даже если ты не одобряешь мои методы, ты должен будешь признать, что они сработали. Ни ты, ни твои братья не похожи на отца. И я не принуждала твою мать хранить обет молчания. Я просто ясно дала понять, что если просочится слух, что я твоя бабушка, я буду это отрицать, чтобы защитить тебя от свистопляски, которая поднимется в прессе.
Хантер понял ее доводы, но они не меняли того факта, что она лгала всем тридцать два года. И все это время частные сыщики докладывали ей о каждом шаге ее внуков.
– Почему вы так долго ждали, чтобы нам рассказать?
– Я хотела, чтобы все трое получили собственный жизненный опыт, а не унаследовали репутацию отца-плейбоя, – высказала она прагматичную мысль. – Это было бы для вас тяжкой ношей. Не говоря уж о том, как на тебе сказалось бы знание, что тебе принадлежит многомиллионный трастовый фонд и со временем ты унаследуешь солидную долю моего бизнеса.
Хантер обдумал ее слова. Знание, что в один прекрасный день он станет мультимиллионером и владельцем собственного бизнеса, было трудно переварить даже в его тридцать два года. Неизвестно, какой эффект оно произвело бы в более молодом возрасте.
Но прежде чем он это сказал, Эмеральд добавила:
– Мне было очень тяжело читать о твоих достижениях в отчетах частного сыщика. Я всегда хотела, чтобы ты рос на моих глазах и я все это видела сама. – Пожилая женщина придвинулась ближе. – Все, что я делала, я делала ради вас троих. Поверь, для меня нет ничего более ценного, чем традиционные отношения бабушки с внуками, но чтобы защитить вас, мне пришлось от этого отказаться.
Хантер подумал и понял, что хотя ему было трудно расти, не зная, кто его отец, Эмеральд приходилось труднее. Она все знала о нем и его братьях, но не могла позволить себе общаться с ними. Он сказал:
– Полагаю, все, что мы сейчас можем сделать, – это двигаться вперед.
– Правильно. Вертолетная служба "Лайф медэвак" – хороший старт для тебя, и я рассчитываю, что ты успешно справишься с задачей. – Она встала, обошла стол и поцеловала в щеку. – Тебе пора заняться тем, что ты делаешь лучше всего – водить вертолеты и помогать людям, а прошлое оставь позади, Хантер.
Калли всю ночь пекла шоколадно-ореховые пирожные и печенья. Когда она собралась спать, серый рассвет уже проглядывал из-за занавесок. Она покачала головой. Столько печенья она не пекла с того дня, когда узнала о своей беременности.
Тогда она вышла от гинеколога в состоянии шока. Она всегда хотела иметь детей, но представляла себе, что это случится после свадьбы и они с мужем будут ждать счастливого события. Она не собиралась забеременеть от мужчины, для которого социальный статус важнее любых отношений с женщиной.
Когда она познакомилась с Крегом Кальбертсоном, он сразил ее своим обаянием и внимательным отношением, но довольно скоро она поняла, что он не такой, каким кажется. Свою сущность он скрывал за обаятельными манерами и обворожительной улыбкой, и к тому времени, как они расстались, Калли окончательно поняла, какое он ничтожество.
Месяц спустя после их разрыва она обнаружила, что беременна, и ее охватил малодушный страх перед тем, что может сделать Крег. Решающим фактором в решении расстаться с ним было его признание, что в девятнадцатилетнем возрасте он сделал ребенка своей подружке, и его двенадцатилетний брат на самом деле приходится ему сыном. Крег рассказал, что родители, узнав о беременности девушки и ее невысоком социальном положении, использовали все свои связи в Хьюстоне, чтобы усыновить мальчика.
Калли похолодела. Она легко могла себе представить беспомощность и опустошенность молодой матери, потерявшей всякую связь с ребенком. Узнав о своей беременности, Калли решила уехать из Хьюстона, где работала больничной медсестрой, и начать новую жизнь в "Лайф медэвак". Если бы Крег узнал о беременности, не исключено, что его родители сделали бы с ней то же, что с матерью первого ребенка Крега. У нее нет таких денег, чтобы бороться с их всесильными адвокатами.
Она росла в не слишком богатой семье, и ее единственным развлечением было прогуляться по торговому центру или сходить на дневной сеанс в кино. Даже если бы ее отец не пропал в море во время шторма в Мексиканском заливе, ее социальный статус был бы не намного выше.
Калли свернула к ангару, положила руку на округлившийся живот и подумала, что, может, она и не родилась с серебряной ложкой во рту, но она любит своего малютку и никто его у нее не отберет.
Припарковав машину, она сделала глубокий вдох и заставила себя выбросить из головы Хьюстон и безжалостных Кальбертсонов. Ей предстояло увидеться с Хантером ОБаньоном и сказать ему, что она серьезно подумала над его требованием и даже обсудила эту проблему с акушеркой. Они вместе пришли к заключению, что нет причин увеличивать на несколько месяцев отпуск по беременности.
– Привет, Мери-Лу, – сказала Калли, входя в диспетчерскую. – Хантер у себя?
– Да. Подозреваю, заказывает новую форму для сотрудников. – Она засмеялась. – Тебе идет красное?
– У нас будет красная форма?
– Он так сказал. Говорит, так будет легче отличить наших от других экстренных служб на месте аварии.
– И правда, иногда бывает путаница, ведь практически все носят темно-синюю форму, – согласилась Калли.
– Что сказал врач? У тебя все нормально? – С тех пор, как Мери-Лу узнала о беременности Калли, она считала своей обязанностью следить за ее здоровьем.
– Акушерка сделала сонограмму и сказала, что размер ребенка точно соответствует норме в четыре с половиной месяца. – Она засмеялась. – Так что вряд ли можно обвинять моего сыночка в том, что я прибавила в весе пять фунтов.
– Да, во всем виноваты печенье и пирожные, – ухмыльнулась Мери-Лу.
Калли знала, что Мери-Лу права. Если она не перестанет печь, на нее ни одна форма не налезет.
Она прошла к офису Хантера, постучала и немного подождала, прежде чем войти.
– У вас есть время сообщить, о чем говорилось на собрании, или мне зайти попозже?
Хантер показал на кожаное кресло перед столом.
– Проходите, садитесь. Я вас ждал.
– Звучит зловеще.
– Не очень. – Он не сводил с нее ярко-зеленых глаз. Калли уселась в огромное кресло, стараясь не замечать, как он красив и какую дрожь вызывает в ней его низкий голос. – Прежде чем отсылать заказ на новую форму, я должен узнать, подумали ли вы над моим предложением отказаться от полетов до родов.
– Да, подумала. Даже обсудила это с акушеркой.
– И?
Хантер надеялся, что она передумала, но он ошибся.
– Мы сошлись на том, что если я не буду поднимать тяжести, буду правильно питаться и много отдыхать, у меня нет причин отказываться от работы в качестве медсестры бригады Эвак-2.
– Но...
– Никаких "но". – Решительное выражение лица Калли говорило о том, что она не передумает. – Я способна выполнять свою работу, а кроме того мне нужны деньги, чтобы оплатить роды.
Хантер с трудом прогнал мысль, что у нее самые красивые глаза, какие ему довелось видеть.
– И вы не измените ваше решение?
– Нет. Но как я уже говорила, если это вам так досаждает, дайте мне в пару своего лучшего пилота.
Хантер тяжело вздохнул.
– Я предвидел ваш ответ и уже сделал распоряжение о переводе вас и Кори в бригаду Эвак-1.
– Это же ваша команда. – Кажется, он ее изрядно шокировал.
– И Джордж, и Майк из Эвак-3 – хорошие пилоты, но я лучше.
– Вам не кажется, что это несколько самонадеянное заявление? – Калли явно была не рада.
Он покачал головой.
– Ни в малейшей степени. У меня огромный опыт. Я налетал на вертолетах "Белл" больше часов, чем Джордж и Майк вместе взятые. До выхода в отставку Джордж летал на "Сайко-скайзах". А Майк – на армейских "Апачах". Я же последние двенадцать лет летал исключительно на "Белл".
– Когда произойдет замена?
– Немедленно. – Он посмотрел на список размеров одежды членов экипажей и спросил: – Какого размера форму заказывать для вас?
Хантер смотрел, как она в задумчивости покусывает губу, и на его лбу выступил пот. Память о вкусе этих губ будоражила его обездоленное либидо.
Она назвала размер с запасом на будущее и спросила:
– Что еще обсуждалось на собрании?
Он выпрямился на стуле.
– Мери-Лу раздала ваши печенья, и все согласились с тем, что если вы решите бросить работу медсестры, вы можете открыть пекарню.
Калли одарила его полуулыбкой и встала.
– Неудачная идея. Я пеку только когда... – Она оборвала себя. – Неважно. Какой у меня теперь график?
Хантер тоже встал.
– Ближайшее дежурство послезавтра.
– Во сколько? Как всегда или тоже по-новому?
– В шесть вечера. – (Калли пошла к двери.) – Кстати, когда я был у вас, то заметил, что на крыльце одна доска провалилась. Скажите хозяину, чтобы починил.
– Если бы у меня был хозяин, я бы давно его заставила починить, но поскольку я купила этот дом, когда переехала в Дьявольские Вилы, то придется купить и молоток с гвоздями и сделать это самой.
По причинам, в которых ему не хотелось разбираться, Хантеру не понравилась мысль, что она будет сама ремонтировать ступеньку.
– Вечером я к вам заеду и починю.
– Не стоит беспокоиться. Уход за домом – обязанность домовладельца. Не так уж трудно забить пару гвоздей.
Хантер молча встал из-за стола, подошел к ней и положил руки на хрупкие плечики. В тот же момент он понял, что сделал колоссальную ошибку: по рукам пробежал электрический заряд, и он с огромным трудом преодолел желание прижать ее к себе.
– Калли, вчера...
– Пожалуйста, не надо. – Молодая женщина покачала головой. – Это был простой поцелуй, и он ничего не значит ни для вас, ни для меня.
Говорила ли в нем уязвленная гордость, или он не мог забыть, какой нежной и зовущей она была в его руках, но Хантер решил убедить ее, что она не права.
– Дорогая, то был вовсе не "простой поцелуй", и вы знаете это не хуже меня. – Он медленно наклонялся к ней и, казалось, тонул в фиалковых глазах. В тот момент, когда их губы соприкоснулись, будто искра вспыхнула где-то внутри и огонь пробежал по всему телу. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы позвонил Эмеральд Ларсон и сказал, что передумал брать на себя руководство воздушной скорой помощью. А потом убежал бы как можно дальше от места, где живет Калли Маршал.
Но вместо того, чтобы отодвинуться, Хантер обнял ее и привлек к себе. Сердце гулко стучало о ребра.
Калли с легким вздохом приоткрыла губы, и он воспользовался ее уступчивостью. Она обвила его руками за талию и как будто растаяла на нем, а он углубил поцелуй. Но с каждым толчком ее языка внутренний огонь стал спускаться все ниже, тело окаменело от желания, и, испугавшись его силы, Хантер отшатнулся. Увидев замешательство на ее красивом лице, он догадался, что и сам выглядит ошеломленным.
– Я… мм... неплохо... неплохо было бы этого не делать, – сказала Калли осипшим голосом.
– По-моему, вы правы. – Он выпустил ее из рук и потер затекшую от напряжения шею. Почему рядом с ней он постоянно превращается в неандертальца? – Увидимся вечером... когда я приду чинить ступеньку.
Она торопливо пошла к двери.
– В этом нет необходимости, я могу сама...
– Я сказал, что починю. Если я ударю по пальцу, то смогу управлять вертолетом, а вот если это сделаете вы, то как вы будете делать внутривенные уколы или накладывать шину?
Калли несколько секунд смотрела на него, потом кивнула и быстро вышла из офиса. Хантер закрыл глаза и сосчитал до десяти, потом до двадцати.
Черт возьми, почему он не может жить один? Что опять на него нашло? Разве он не разобрался вчера с этим вопросом и не пришел к разумному выводу о причинах своего влечения?
У него уже год не было женщины, от этого любой нормальный взрослый мужчина полезет на стену. Но ему не хотелось искать дамочку, которая поможет утолить его зуд. Может, ночь любви снимет острую жажду секса, но не заполнит пустоту в сердце.
Помотав головой, он вернулся к столу и сел. Он не ищет романтических отношений, Калли тоже, тогда почему бы им не стать друзьями? Они оба новички в городе, оба одиноки, время от времени ей бывает нужна помощь по дому. Если он будет держать это в уме и перестанет ее лапать, то все встанет на свои места.
Он сидел и убеждал себя, что справится, и тут зазвонил телефон. Хантер посмотрел на определитель и застонал – это был один из личных номеров Эмеральд Ларсон, его бабушки.
– Привет, Эмеральд.
– Добрый день, Хантер. Как поживает мой старший внук?
Он чуть не засмеялся. Старушка позвонила только для того, чтобы поздороваться? Эмеральд Ларсон ничего не делает без определенной цели, включая звонки внукам.
– У меня все хорошо. А как у вас?
– Планирую в конце месяца устроить обед для своих внуков с женами. Ты приедешь?
– Конечно, – сказал Хантер и почувствовал себя одиноким, как никогда.
Он только несколько месяцев назад узнал о наличии братьев, и хотя между ними завязалась крепкая дружба, Галеб и Ник оба не так давно женились, так что Хантер чувствовал себя третьим лишним. К несчастью, он всегда был третьим лишним. Женитьба, семья – все это не для него. Ни сейчас, ни в будущем.
Любовь только делает человека беззащитным перед болью и страданием.
Мать любила Оуэна Ларсона, и чем это кончилось? Оуэн сбежал, оставив ее матерью-одиночкой, вернулся в свой Гарвард после весенних каникул в Майами. А потом сам Хантер чуть не сошел с ума из-за чувства вины после того, как он выжил, а Элен и их нерожденный ребенок погибли.
Нет, никакая любовь не стоит той высокой цены, которую мужчина за нее платит.
– Хантер, ты еще здесь?
– Извините. – Он глубоко вздохнул. – Что вы сказали?
– Я сказала, что направляюсь из Хьюстона обратно в Вичиту и по дороге хочу заскочить к тебе и моей старой подруге Мери-Лу.
Он должен был догадаться, что она будет время от времени его проверять. Так она поступала с братьями, почему же с ним должно быть иначе?
Хоть она предоставила ему управлять "Лайф медэвак" так, как он считает нужным, медпункт все-таки был частью "Эмеральд инкорпорейшн", и бабуля пока не собиралась отходить отдел.
– Когда вы будете здесь? – спросил он, еле сдержавшись, чтобы не выругаться.
– Пилот говорит, что мы приземлимся в Дьявольских Вилах через пять минут.
Хантер потер затылок и тяжело вздохнул.
– Я приеду через несколько минут и заберу тебя.
– Не надо. – Он представил, как она махнула рукой, унизанной драгоценными камнями. – За мной выслан лимузин, он довезет меня до ангара "Лайф медэвак".
– Значит, скоро увидимся, – сказал он, покоряясь тому, что придется провести день с упрямой бабкой.
Через пятнадцать минут он встретил лимузин на парковочной площадке "Лайф медэвак" и не удивился, увидев Лютера Фримонта, личного помощника Эмеральд. Тот невозмутимо стоял возле задней двери черного лимузина.
– Привет, Лютер. Как дела?
Лютер ответил как всегда официально:
– Очень хорошо, сэр. – Он помог Эмеральд выйти из машины и коротко кивнул Хантеру. – Рад снова видеть вас, сэр.
Под руку с бабушкой Хантер пошел ко входу в офис.
– Бедный Лютер, он истинный джентльмен и единственный в своем роде. – Эмеральд засмеялась. – Он все еще не знает, как ему быть с тобой и твоими братьями.
– Взаимное чувство.
Хантер открыл дверь и пропустил Эмеральд.
– Лютер всегда такой... натянутый?
Ее серебристо-серые глаза весело блеснули.
– Да, он всегда держится очень официально.
– Готов поспорить, в детстве он был весельчаком, – сказал Хантер, направляясь в диспетчерскую.
Он представил Эмеральд дежурной бригаде Эвак-3, не употребляя слова "бабушка". Во-первых, он еще не свыкся с мыслью, что они одна семья, а во-вторых, не хотел взваливать на себя груз посредника, неизбежный, если все узнают, что он ее внук.
В офисе Эмеральд села возле его стола и спросила:
– Где Мери-Лу?
– Когда она узнала, что вы приедете, то помчалась в город купить прохладительные напитки. Она скоро будет.
– Отлично. Мы давно не виделись, буду рада встрече.
Они глядели друг на друга через стол, и Хантер не мог не думать о том, как неуместна здесь эта элегантная дама, одетая по последней моде. Обстановка его офиса была далека от роскоши ее апартаментов.
– Когда несколько месяцев назад ты узнал, что я твоя бабушка, и я рассказала тебе об отце, ты не вопил от восторга, как твои братья, Галеб и Ник.
Она устремила на него взгляд, который, несомненно, до чертиков пугал членов совета директоров ее компании. Но он не лакей, и сейчас она на его территории.
– Я приехала, чтобы прояснить все раз и навсегда, – резко сказала бабушка.
– Стоит ли? – выпалил Хантер не подумав. Она, разумеется, не захочет выслушивать, что он думает о вмешательстве в его жизнь.
– Стоит, – с железной решимостью сказала бабушка, и он понял, что она решила пойти до конца.
– Наверняка ты не прочь узнать, почему я всегда настаивала, чтобы твоя мать молчала о том, кем является твой отец.
Еще три месяца назад он знал эту женщину только по статьям в газетах и журналах. Ему претило плясать под ее дудку. Но как сказала мать, когда он покидал Майами, если он не примет предложение Эмеральд взять руководство одной из ее компаний, значит, все жертвы, которые она принесла во имя его будущего, были напрасны. Она скрыла имя отца Хантера от своей ирландской семьи, и это пробило в их отношениях брешь, которая так и не заросла.
Хантер стиснул зубы.
– Какое вы имели право принудить маму не говорить никому, в том числе мне, кто мой отец?
– Я понимаю, тебе не нравится, как я всем управляю, – терпеливо сказала Эмеральд. – Мне бы тоже не нравилось. Но поверь, так было лучше для всех.
В нем вскипела злость.
– Для кого? Для вас или вашего сына?
– Я никогда не задумывалась, как это скажется на мне или Оуэне. – Эмеральд пожала плечами. – Я заботилась о тебе и твоей матери.
– То, что вы делали по отношению к моей матери, а также к матерям Галеба и Ника, называется шантажом. – Хантер не хотел говорить так грубо, но правда не всегда бывает приятной.
К его удивлению, пожилая женщина ничуть не обиделась.
– Ты называешь мои действия шантажом. Я считаю, что это была защита моих внуков и их матерей от риска стать жертвами папарацци и распутного образа жизни. – Она вздохнула. – Мне надо было убедиться, что ты и твои братья не вырастите такими, как ваш отец. Может, Оуэн и сейчас был бы жив, если бы вместо того, чтобы давать ему все, чего он пожелает, я уделяла ему больше внимания.
Хантер попытался сдержать разбушевавшуюся злость.
– Он хотя бы знал, что оставил трех женщин матерями-одиночками?
Впервые с тех пор, как он узнал, что могущественная Эмеральд Ларсон – его бабушка, и познакомился с ней, он увидел, как она опустила голову от стыда за своего блудливого отпрыска.
– Да, Оуэн знал, что у него три сына. Но он, как всегда, переложил на меня ответственность за свои поступки. – Женщина подняла на Хантера глаза, и в них не было извинения, только вызов. – Признаю, я сделала много ошибок, мне есть о чем сожалеть, но даже если ты не одобряешь мои методы, ты должен будешь признать, что они сработали. Ни ты, ни твои братья не похожи на отца. И я не принуждала твою мать хранить обет молчания. Я просто ясно дала понять, что если просочится слух, что я твоя бабушка, я буду это отрицать, чтобы защитить тебя от свистопляски, которая поднимется в прессе.
Хантер понял ее доводы, но они не меняли того факта, что она лгала всем тридцать два года. И все это время частные сыщики докладывали ей о каждом шаге ее внуков.
– Почему вы так долго ждали, чтобы нам рассказать?
– Я хотела, чтобы все трое получили собственный жизненный опыт, а не унаследовали репутацию отца-плейбоя, – высказала она прагматичную мысль. – Это было бы для вас тяжкой ношей. Не говоря уж о том, как на тебе сказалось бы знание, что тебе принадлежит многомиллионный трастовый фонд и со временем ты унаследуешь солидную долю моего бизнеса.
Хантер обдумал ее слова. Знание, что в один прекрасный день он станет мультимиллионером и владельцем собственного бизнеса, было трудно переварить даже в его тридцать два года. Неизвестно, какой эффект оно произвело бы в более молодом возрасте.
Но прежде чем он это сказал, Эмеральд добавила:
– Мне было очень тяжело читать о твоих достижениях в отчетах частного сыщика. Я всегда хотела, чтобы ты рос на моих глазах и я все это видела сама. – Пожилая женщина придвинулась ближе. – Все, что я делала, я делала ради вас троих. Поверь, для меня нет ничего более ценного, чем традиционные отношения бабушки с внуками, но чтобы защитить вас, мне пришлось от этого отказаться.
Хантер подумал и понял, что хотя ему было трудно расти, не зная, кто его отец, Эмеральд приходилось труднее. Она все знала о нем и его братьях, но не могла позволить себе общаться с ними. Он сказал:
– Полагаю, все, что мы сейчас можем сделать, – это двигаться вперед.
– Правильно. Вертолетная служба "Лайф медэвак" – хороший старт для тебя, и я рассчитываю, что ты успешно справишься с задачей. – Она встала, обошла стол и поцеловала в щеку. – Тебе пора заняться тем, что ты делаешь лучше всего – водить вертолеты и помогать людям, а прошлое оставь позади, Хантер.
Глава 4
– Если я не перестану целоваться с Хантером ОБаньоном, скоро не буду проходить в дверной проем, – пробурчала Калли, засовывая в рот очередной пирожок.
Придя домой после встречи с Хантером, она прямиком пошла на кухню, надела фартук и принялась печь. Сделала пятьдесят эклеров, два противня печенья в сахаре, потом еще сковороду овсяных печений – и все никак не могла избавиться от ощущения его губ на своих губах. Теплые, напористые, очень мужские – его рот вполне можно отнести к разряду смертельного оружия. По крайней мере для нее.
Она смазывала печенья шоколадной глазурью и размышляла, почему с Хантером она теряет остатки здравого смысла. Стоит ему притронуться к ней, как она забывает обо всем.
Калли поставила сковороду в духовку и установила таймер, потом села и стала ждать, глядя в пространство невидящими глазами. Ничего странного, что женщина во втором триместре становится особенно сексуальной, но Калли не считала, что Хантер привлекает ее только по причине буйства гормонов. Стоит ему посмотреть на нее, и она трепещет, а уж если притронется, она тает в его руках, как шоколад. На Крега у нее не было такой реакции, а ведь он отец ее ребенка.
Придя домой после встречи с Хантером, она прямиком пошла на кухню, надела фартук и принялась печь. Сделала пятьдесят эклеров, два противня печенья в сахаре, потом еще сковороду овсяных печений – и все никак не могла избавиться от ощущения его губ на своих губах. Теплые, напористые, очень мужские – его рот вполне можно отнести к разряду смертельного оружия. По крайней мере для нее.
Она смазывала печенья шоколадной глазурью и размышляла, почему с Хантером она теряет остатки здравого смысла. Стоит ему притронуться к ней, как она забывает обо всем.
Калли поставила сковороду в духовку и установила таймер, потом села и стала ждать, глядя в пространство невидящими глазами. Ничего странного, что женщина во втором триместре становится особенно сексуальной, но Калли не считала, что Хантер привлекает ее только по причине буйства гормонов. Стоит ему посмотреть на нее, и она трепещет, а уж если притронется, она тает в его руках, как шоколад. На Крега у нее не было такой реакции, а ведь он отец ее ребенка.