Страница:
Пока они шли от причала к дому, Риган думала о том, что Лиа теперь уверена в себе и твердо стоит на ногах — но только до тех пор, пока не взглянула на дом. На крыльце стояла Кимберли Шоу, изящно положив руку на железные поручни. Ее светлые волосы были подняты наверх, а выбившиеся локоны колечками покрывали шею. Хрупкую красоту Кимберли оттеняло шелковое платье и в тон ему накидка темно-розового цвета.
— Это Кимберли, которую любил Уэсли? — шепотом спросила Лиа.
— Не забывай — ты жена Уэсли, — прошептала Риган в ответ. Кимберли тем временем спустилась по лестнице и направилась к ним.
— Кимберли! — радостно воскликнул Тревис. — Давненько я тебя не видел. — Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. — Ты знакома с моей невесткой Лией?
— Мы виделись мельком, — ответила Кимберли мелодичным голосом и протянула руку. — Меня зовут Кимберли Шоу.
Риган рассердилась, видя, как Лиа смутилась. Ким умела держаться настолько радушно и доброжелательно, что людям хотелось подчиняться ей.
— Я очень рада с вами познакомиться, — негромко произнесла Лиа.
— Надеюсь, дамы меня простят, — сказал Тревис. — Мне надо приниматься за работу.
После его ухода Риган пригласила Ким выпить чаю. — С удовольствием, если это не будет для вас слишком хлопотно, — ответила гостья. — Хочу сообщить вам кое-какие новости, — сообщила Ким.
— Про Уэсли? — радостно спросила Лиа, поднимаясь за Ким вверх по лестнице.
— Разве он не давал вам о себе знать? — спросила Ким, удивленно подняв брови.
— А вам? — отозвалась Риган и первой направилась в маленькую гостиную, где приказала одному из слуг принести чай.
— Да, изредка, — скромно произнесла Ким и, когда все уселись, продолжила:
— Я буду говорить откровенно: то, что произошло в прошлом году, меня, мягко говоря, очень огорчило. В течение многих месяцев после этого я и слышать не хотела имя Уэсли.
Пальцы Лии беспокойно теребили юбку. Она так мало задумывалась о чувствах этой женщины, потерявшей любимого мужчину.
— Как вы знаете, — продолжала Ким, — предполагалось, что я, Уэсли и мой брат Стивен все вместе уедем в Кентукки, и я мечтала обосноваться в новом штате с… с…
Принесли чай, и она замолчала. Когда слуга ушел, заговорила Риган:
— Вы ведь пришли не для того, чтобы сообщить нам о своих прошлогодних планах. Так зачем же вы пришли?
Крупные слезы наполнили прекрасные глаза Ким.
— С того самого дня в церкви жизнь моя стала ужасной, омерзительной. Риган, вы даже представить себе не можете, каково мне было. Надо мной все время смеются. Каждый раз, когда я иду в церковь, кто-либо обязательно должен сказать о том, как меня… бросили. — Она взглянула на Лию, которая сидела, по-прежнему не поднимая глаз. — Даже дети сочиняют стишки о том, что произошло в тот день. — Она закрыла лицо руками. — Это ужасно. Я больше не могу это выносить.
Сама того не желая, Риган почувствовала, что в ней поднимается жалость.
— Ким, что мы можем сделать? Может быть, Тревис поговорит с горожанами, или…
— Нет, — ответила Ким. — Единственный для меня выход — уехать. Лиа, — сказала она с мольбой, и Лиа посмотрела ей в глаза. — Вы меня не знаете, но я хочу попросить вас об одной услуге, которая спасет мне жизнь.
— Что же я могу сделать? — серьезно спросила Лиа.
— В своем последнем письме Уэс написал мне о том, что вернется в конце марта, и тогда вы вдвоем и мой брат отправитесь в Кентукки.
«Один месяц!» — подумала Лиа. Всего лишь через месяц Уэсли приедет домой и она по-настоящему станет его женой.
— Позвольте мне уехать с вами. Я бы отправилась со Стивеном, и вчетвером мы могли бы уехать туда, где никто не знает, что со мной приключилось. Лиа, пожалуйста: у меня нет права о чем-либо просить вас, я знаю это, но из-за вас…
Риган поднялась, прервав речь Ким.
— Думаю, вы слишком многого хотите от Лии, и вряд ли она должна…
— Прошу вас, Лиа, — продолжала Ким. — Может быть, в Кентукки я найду себе мужа. Здесь все смеются надо мной. Честное слово, это так унизительно, так мерзко, а ведь вам уже принадлежит Уэсли, единственный мужчина, которого я любила и…
— Да, — решительно сказала Лиа. — Конечно, вы сможете поехать с нами.
— Лиа, пожалуй, нам нужно это обсудить, — вмешалась Риган.
— Нет. — Лиа посмотрела на Ким. — На вас по моей вине обрушилась беда, и я сделаю все возможное, чтобы вы хотя бы что-то получили взамен утраченного.
— Это не твоя вина, Лиа, — начала Риган, но Лиа взглянула на нее так, как прежде никогда не смотрела.
— Вы разольете чай? — спросила она, обращаясь к Риган; та села и принялась выполнять ее просьбу.
Глава 5
Глава 6
— Это Кимберли, которую любил Уэсли? — шепотом спросила Лиа.
— Не забывай — ты жена Уэсли, — прошептала Риган в ответ. Кимберли тем временем спустилась по лестнице и направилась к ним.
— Кимберли! — радостно воскликнул Тревис. — Давненько я тебя не видел. — Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. — Ты знакома с моей невесткой Лией?
— Мы виделись мельком, — ответила Кимберли мелодичным голосом и протянула руку. — Меня зовут Кимберли Шоу.
Риган рассердилась, видя, как Лиа смутилась. Ким умела держаться настолько радушно и доброжелательно, что людям хотелось подчиняться ей.
— Я очень рада с вами познакомиться, — негромко произнесла Лиа.
— Надеюсь, дамы меня простят, — сказал Тревис. — Мне надо приниматься за работу.
После его ухода Риган пригласила Ким выпить чаю. — С удовольствием, если это не будет для вас слишком хлопотно, — ответила гостья. — Хочу сообщить вам кое-какие новости, — сообщила Ким.
— Про Уэсли? — радостно спросила Лиа, поднимаясь за Ким вверх по лестнице.
— Разве он не давал вам о себе знать? — спросила Ким, удивленно подняв брови.
— А вам? — отозвалась Риган и первой направилась в маленькую гостиную, где приказала одному из слуг принести чай.
— Да, изредка, — скромно произнесла Ким и, когда все уселись, продолжила:
— Я буду говорить откровенно: то, что произошло в прошлом году, меня, мягко говоря, очень огорчило. В течение многих месяцев после этого я и слышать не хотела имя Уэсли.
Пальцы Лии беспокойно теребили юбку. Она так мало задумывалась о чувствах этой женщины, потерявшей любимого мужчину.
— Как вы знаете, — продолжала Ким, — предполагалось, что я, Уэсли и мой брат Стивен все вместе уедем в Кентукки, и я мечтала обосноваться в новом штате с… с…
Принесли чай, и она замолчала. Когда слуга ушел, заговорила Риган:
— Вы ведь пришли не для того, чтобы сообщить нам о своих прошлогодних планах. Так зачем же вы пришли?
Крупные слезы наполнили прекрасные глаза Ким.
— С того самого дня в церкви жизнь моя стала ужасной, омерзительной. Риган, вы даже представить себе не можете, каково мне было. Надо мной все время смеются. Каждый раз, когда я иду в церковь, кто-либо обязательно должен сказать о том, как меня… бросили. — Она взглянула на Лию, которая сидела, по-прежнему не поднимая глаз. — Даже дети сочиняют стишки о том, что произошло в тот день. — Она закрыла лицо руками. — Это ужасно. Я больше не могу это выносить.
Сама того не желая, Риган почувствовала, что в ней поднимается жалость.
— Ким, что мы можем сделать? Может быть, Тревис поговорит с горожанами, или…
— Нет, — ответила Ким. — Единственный для меня выход — уехать. Лиа, — сказала она с мольбой, и Лиа посмотрела ей в глаза. — Вы меня не знаете, но я хочу попросить вас об одной услуге, которая спасет мне жизнь.
— Что же я могу сделать? — серьезно спросила Лиа.
— В своем последнем письме Уэс написал мне о том, что вернется в конце марта, и тогда вы вдвоем и мой брат отправитесь в Кентукки.
«Один месяц!» — подумала Лиа. Всего лишь через месяц Уэсли приедет домой и она по-настоящему станет его женой.
— Позвольте мне уехать с вами. Я бы отправилась со Стивеном, и вчетвером мы могли бы уехать туда, где никто не знает, что со мной приключилось. Лиа, пожалуйста: у меня нет права о чем-либо просить вас, я знаю это, но из-за вас…
Риган поднялась, прервав речь Ким.
— Думаю, вы слишком многого хотите от Лии, и вряд ли она должна…
— Прошу вас, Лиа, — продолжала Ким. — Может быть, в Кентукки я найду себе мужа. Здесь все смеются надо мной. Честное слово, это так унизительно, так мерзко, а ведь вам уже принадлежит Уэсли, единственный мужчина, которого я любила и…
— Да, — решительно сказала Лиа. — Конечно, вы сможете поехать с нами.
— Лиа, пожалуй, нам нужно это обсудить, — вмешалась Риган.
— Нет. — Лиа посмотрела на Ким. — На вас по моей вине обрушилась беда, и я сделаю все возможное, чтобы вы хотя бы что-то получили взамен утраченного.
— Это не твоя вина, Лиа, — начала Риган, но Лиа взглянула на нее так, как прежде никогда не смотрела.
— Вы разольете чай? — спросила она, обращаясь к Риган; та села и принялась выполнять ее просьбу.
Глава 5
Лиа наложила последние швы по краю покрывала, украшенного цепочкой бело-синего ирландского узора, и разгладила его на коленях. Когда Дженни засмеялась, она подняла глаза.
— Мне это только кажется, или у тебя действительно дрожат руки?
Лиа улыбнулась в ответ.
— Кажется, немного дрожат. — Она на секунду замолчала. — Это звонит колокол? Дженни громко рассмеялась.
— Боюсь, что нет.
— Они не забудут позвонить, ведь правда? Я хочу сказать, когда Уэсли приедет, они не забудут сказать мне об этом?
— Лиа, — ответила Дженни и положила руку ей на плечо. Тревис и Риган тоже ждут его. Как только Уэсли появится, они позвонят в колокол.
И тут на пристани громко и радостно зазвонил колокол. Лиа не шелохнулась, но от лица ее отхлынула кровь.
— И не смотри так испуганно. — Дженни засмеялась. — А теперь идем встречать его.
Лиа медленно поднялась со стула и с сомнением оглядела свое оттенявшее рыжеватые волосы платье из шелковой саржи темного красно-коричневого цвета, с высокой талией, которую опоясывали черные шелковые ленты. В высоко зачесанные волосы были вплетены такие же ленты.
— Какая ты красивая, — произнесла Дженни, и в это время в комнату вбежала Риган.
— Ты что, собираешься сидеть здесь целый день? спросила она. — Ты не хочешь его видеть?
— Да! — воскликнула Лиа. — Конечно же! И все трое выбежали из ткацкой мастерской. Две недели назад Уэсли сообщил Тревису, что вместе со Стивеном возвращается примерно второго апреля; сегодня же был третий день месяца. Тревис послал одного из работников вверх по реке для встречи путешественников. Было условлено, что при их появлении зазвонит большой колокол на пристани, чтобы все могли прийти и встретить их.
На бегу Лиа коснулась золотой монеты, прикрепленной к ткани внутри кармана; эту монету давным-давно дал ей Уэсли. Обрадуется ли он тому, как она изменилась? Приближаясь к причалу, она заметила, как Тревис с кем-то разговаривает, и замедлила шаги. «Я стану тебе, мой Уэсли, самой лучшей в мире женой, — поклялась она. — Ты никогда не пожалеешь, что потерял свою Кимберли».
Лиа стояла за спинами собравшихся, которые, толкаясь, спешили поздороваться с вернувшимися путниками, но когда толпа расступилась, Лиа наконец увидела его. Он стал еще крупнее, чем был до отъезда, и казался таким же высоким, как Тревис. Его широкие плечи покрывал необычный костюм из светлой кожи с бахромой на плечах и по швам брюк. Плечи Уэсли крест-накрест опоясывали лямки двух мешков, один из которых был украшен сложной вышивкой из мелкого бисера. На нем была широкополая шляпа: по ее виду можно было подумать, будто она путешествовала в Кентукки и обратно, привязанной к колесу фургона.
Лиа посмотрела на Уэса, и сердце ее забилось еще сильнее, а горло перехватила судорога. Сколько лет она ждала этой минуты!
— Вот она, — объявил Тревис, хлопнув брата по плечу. При этих словах, как заметила Лиа, выражение радости на лице Уэсли исчезло, сменившись безразличием, и ее охватило сомнение.
Риган подошла и взяла Лию за руку.
— Идем, он даже не узнает тебя.
В смущении Лиа робко подошла к мужу.
— Она изменилась, видишь, — гордо проговорил Тревис. — Когда ее привели в порядок, она оказалась такой красивой, что я чуть не упал.
Зардевшись, но польщенная, Лиа взглянула на Уэсли из-под ресниц. Он смотрел поверх ее головы в сторону полей.
— Расскажите, каким был прошлогодний урожай, — тем временем говорил Уэс. — Кстати, мне нужно будет захватить отсюда семена. А! — Он улыбнулся. — Это ты, Дженнифер? — позвал он бежавшую к дяде пятилетнюю дочь Тревиса и Риган. — Извините, — сказал он и сквозь толпу направился к девочке.
Встречавшие в растерянности молчали. Сочувственно поглядывая на Лию, толпа начала расходиться.
Пораженная тем, что Уэс не поздоровался с ней, Лиа смотрела, как ее муж направился к дому вместе с Дженнифер.
— Вот негодяй! — начал было Тревис, но Риган положила руку ему на плечо и покачала головой. — Поговорю-ка я с ним, — закончил Тревис и ушел, оставив Лию и Риган одних.
— Лиа… — обратилась к ней Риган.
— Оставьте меня, — резко ответила Лиа. — Не нужно мне сочувствовать. Я, глупая, верила, что между нами что-то возможно. Я же — всего лишь бедная девушка, живущая на болоте, моя сестра — гулящая. Так с чего бы это ему смотреть на меня?
— Довольно! — крикнула Риган. — Уэсли не такой. Может быть, увидев, как ты красива, он растерялся. В конце концов, он еще ни разу не видел тебя такой, какой ты стала.
Лиа с тоской посмотрела на нее.
— Я не настолько глупа.
— Пойдем в дом, — позвала ее Риган. — Тревис выяснит у него, в чем дело. — Она взяла Лию за руку. — Прошу тебя.
Лиа позволила Риган увлечь себя и, пока они шли, все работники с плантации сочувственно провожали ее взглядом, но девушка шла, гордо подняв голову.
Не успели они войти в дом, как услышали крики, и, поняв, что происходит, замерли.
— Ты думаешь, я перестану ненавидеть ее только потому, что она отмылась? — кричал Уэсли. — Я ненавижу ее с той самой минуты, как женился на ней, когда из-за нее я потерял любимую женщину. Всю зиму я изо дня в день работал допоздна, хотел тяжелым трудом избавиться от ненависти к ней, но это мне не удалось. Я даже спать в доме не буду, раз эта дрянь живет здесь. Она погубила мою жизнь, а ты теперь хочешь, чтобы я запрыгал от радости только потому, что она умылась?
Риган не дала Лие слушать дальше; раздался шум борьбы — судя по всему, братья подрались. Она подтолкнула Лию вверх по лестнице в комнату, которую та должна была делить с мужем. Риган прислонилась к двери. От унижения и обиды она оцепенела.
Но Лиа взяла себя в руки и подошла к шкафу, где вместе с костюмами Уэсли висели ее новые платья.
— Все я не возьму, но немного одежды мне понадобится. Может, оставшееся вы продадите, и эти деньги хоть немного возместят вам расходы на меня.
Смысл слов Лии не сразу дошел до Риган.
— О чем ты говоришь?
Лиа сложила два платья — она вся дрожала.
— Я возвращаюсь на ферму. Раньше я одна тащила на себе все хозяйство, так что сейчас вполне могу заработать себе на жизнь. Ведь у меня есть ткацкий станок, подаренный Клеем. Я могла бы продавать то, что сотку.
— Ты собираешься сбежать? — воскликнула Риган. Лиа повернулась; на ее лице отразилась ярость.
— Вы все считаете меня ничтожеством только потому, что я выросла в убогой обстановке, вы считаете, что я ничего не стою. Но у меня есть гордость, и я не останусь в доме, где меня ненавидят.
— Да как ты смеешь! — процедила Риган сквозь зубы. — До сих пор все относились к тебе с уважением, а теперь ты смеешь утверждать, будто этого не было!
Они стояли вплотную друг к другу.
— Простите меня, — едва слышно, прошептала она. — Я виновата.
— Лиа, — негромко позвала Риган. — Не делай того, о чем потом пожалеешь. Жаль, что ты услышала Уэса, но я уверена — что-то можно сделать.
— Что, например? — Лиа резко повернулась к ней. — Должна ли я жить с ним в одном доме? Отец всегда меня ненавидел, но он ненавидел всех вокруг. В его ненависти не было ничего личного. А теперь мой… мой муж ненавидит меня, и только меня. Я никогда ему себя не навязывала. Лучше бы отец убил меня, лишь бы мы не оказались сейчас в этом положении.
Она опять подошла к шкафу и достала соломенную шляпку.
— Лиа, ты не можешь вернуться на ферму. Там только пастбище для комаров, а Тревис говорит, что прошлой зимой в доме провалилась крыша. Ты не можешь…
— И что же тогда остается делать? Только не говорите, что я должна остаться здесь, у вас. Я никогда не пользовалась благотворительностью, и сейчас этого не будет., — Черт бы побрал этого Уэсли! — рассердилась Риган. — Я думала, что за год он наберется ума. Если бы он только вгляделся внимательнее, то понял бы, что Кимберли… — Она замолчала и посмотрела на Лию широко раскрытыми глазами. — Если ты вернешься на ферму, а Уэс уедет в Кентукки со Стивеном и Кимберли, что же люди скажут?
Лиа с отчаянием вздохнула:
— Люди моего круга никогда не позволяли себе роскошь задумываться над тем, что скажут другие. Когда собственный отец тащит тебя, беременную, в церковь, приставив к голове пистолет, вряд ли в твоей жизни может случиться что-либо хуже этого. Люди просто скажут, что я еще одна шлюха из семьи Симмонс и что они всегда об этом догадывались.
— Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы в лавке или в церкви люди начинали шептаться о тебе?
— Как у одной из Симмонс, у меня никогда не было выбора.
— Ты не Симмонс, ты — Стэнфорд. Ты забыла?
— Не надо об этом беспокоиться. Либо я разведусь с Уэсли, либо мы аннулируем брак, либо он поступит, как ему будет угодно. Ребенка у нас нет, так что он ничем мне не обязан.
— Лиа, — настаивала Риган, взяв ее за руку. — Сядь, давай поговорим. Нельзя же убегать при каждой передряге. Однажды я вздумала убежать от сложностей, возникших в моей жизни, вместо того, чтобы остаться и разрешить их. Я сама причинила себе много горя, а можно было бы обойтись без этого. Подумай о себе, и не надо жертвовать собой ради одного глупца.
Впервые Лиа поняла, что Риган возмущена поведением Уэсли.
— Да, именно так, я на него сердита, — ответила Риган на немой вопрос. — Уэсли не понимает, от чего он был избавлен. Я-то давно уже знала, что такое его драгоценная Кимберли, и верила, что ты не такая, как она. Ты прожила с нами почти год, и все мы, включая Клея и Николь, полюбили тебя. И черт побери Уэсли! Я так на него сердита — теперь мне кажется, он действительно заслуживает такую, как Кимберли.
Внезапно Риган осеклась.
— Вот оно! Вот оно! — Она поднялась и сделала несколько шагов. — Я знаю, как все уладить. Мы… Мы… — Она рассмеялась. — Мы дадим Уэсу то, что, как он считает, ему нужно, — Кимберли.
— Ну и ладно, — устало откликнулась Лиа, собирая свои платья. — Надеюсь, вдвоем они будут очень счастливы. Теперь, если вы позволите, я уйду.
— Нет, Лиа, — ответила Риган. — Теперь послушай…
В тот вечер Лиа оделась к ужину особенно тщательно — в подходившее к ее глазам платье темно-зеленого цвета, с глубоким вырезом. Несмотря на все ее усилия на протяжении ужина, во время которого царила напряженная атмосфера, никто, кажется, не обратил на нее внимание. На подбородке Уэсли красовалась ссадина, а Тревис иногда потряхивал левой рукой, как будто она болела. Риган не сказала ничего, за исключением нескольких замечаний о сломанной мебели. Мужчины ели молча, женщины тоже хранили молчание и едва прикасались к блюдам.
Когда терпение Лии иссякло, она поднялась из-за стола.
— Мне нужно поговорить с тобой — в библиотеке, — произнесла она, обращаясь к затылку Уэсли, и когда он холодно взглянул на нее, в ответ одарила его столь же холодным взглядом.
Он ничего не ответил, но когда Лиа повернулась к выходу, то услышала, что он идет за ней.
Войдя в библиотеку, она мысленно взмолилась, чтобы ей удалось найти нужные слова. Риган замыслила хороший план, который позволил бы спасти гордость Лии, но пока еще он не вызывал у нее доверия. Ей совсем не нужен тот, кто столь очевидно ненавидит ее.
— Хочу сделать вам одно предложение, мистер Станфорд, — начала она.
— Да ладно, зови меня Уэсли. Ты же добилась этого права, — презрительно произнес он.
Стоя к нему спиной, Лиа сжала руки в кулаки и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, потом повернулась к нему.
— Мне хотелось бы побыстрее с этим закончить, поскольку мне, как и тебе, наше общение не доставляет удовольствия.
— Должно быть, это так, — хмыкнул он. — Не сомневаюсь, что ты скорее добивалась права жить в этом доме и носить это платье, чем жить с человеком, который сломал твою жизнь.
— До сих пор не могу понять, почему я провела с тобой ту ночь. Но случилось так, что мы теперь супружеская пара, и я бы хотела что-то сделать с этим.
— А, ты вымогаешь, — удовлетворенно заключил он.
— Возможно, — ответила она как можно спокойнее. — Я придумала один план. — И чтобы он не успел ее оборвать, Лиа продолжала:
— По-моему, я знаю, как нам получить то, что каждый из нас хочет. Тебе нужна Кимберли, а я хочу жить в достойном месте.
— Плантация Стэнфордов тебе не годится? Она не обратила внимания на его слова.
— Я жалею, что мы с тобой женаты, жалею, что мой отец принудил нас к браку. Я даже виновата в том, что… в ту ночь отдалась тебе, но теперь изменить ничего не могу. Если бы сейчас я позволила тебе объявить наш брак недействительным, мне все равно пришлось бы жить здесь, в Виргинии, и терпеть все эти пересуды о происшедшем. Но у меня есть другое предложение.
Она вдохнула всей грудью..
— Несколько недель назад твоя Кимберли приехала сюда и попросила согласия на то, чтобы уехать с нами в Кентукки, надеясь, что избавится от разговоров про то, как ее отшвырнули, и в новом штате, может быть, найдет себе мужа.
Лиа не испытала удовольствия, заметив, как Уэсли нахмурился при мысли о том, что кто-то другой женится на той, кого он любит.
— Похоже, что теперь наши роли переменились, продолжала Лиа. — Я слышала твои слова о том, как ты ненавидишь меня и не сможешь спать под одной крышей со мной, в доме, где я, возможно, буду когда-либо жить. Веришь ты моим словам или нет, но у меня хватит гордости не навязываться человеку, который меня презирает. Так вот. Я предлагаю тебе следующее: мы вчетвером уедем из Виргинии, но как только мы расстанемся с людьми, которым все известно, я больше не буду называться твоей женой. Наш брак — всего лишь фикция. Я буду твоей двоюродной сестрой, это, пожалуй, подойдет. Или же я назовусь двоюродной сестрой мисс Шоу, если тебе так противно быть моим родственником. Кимберли будет считаться твоей невестой, и когда мы приедем в Кентукки, то расторгнем брак или совершим какой-либо другой акт, освобождающий нас обоих.
— И сколько я должен тебе заплатить за столь щедрое предложение?
Она бросила на него презрительный взгляд.
— По пути в Кентукки я буду работать, чтобы оплатить расходы на дорогу, на свое содержание, а в Кентукки открою собственную ткацкую мастерскую и начну зарабатывать деньги. Риган дала мне кое-какие средства, и мы договорились о том, каким способом я верну ей деньги. Как только мы окажемся на новом месте, у тебя не будет передо мной никаких обязательств.
Не веря собственным ушам, он воззрился на нее.
— Ты хочешь избавить меня от брака, которого так упорно добивалась?
Лиа пришла в бешенство:
— Я никогда не добивалась брака! Я не обратилась к тебе, узнав, что ношу твоего ребенка. Я пыталась скрывать это, но когда отец узнал правду, он избил меня до потери сознания. В церкви я едва ли сознавала, что происходит. Если бы ты не был таким «благородным», а проявил терпение, я бы воспротивилась бракосочетанию. Теперь же я пытаюсь найти выход из нынешнего положения. Если тебе противна мысль о том, что я уеду в Кентукки с тобой, только скажи, и я вернусь на землю своего отца. Поразмыслив, я, честно говоря, думаю, что в любом случае должна это сделать, потому что не уверена, что совместная поездка доставит мне удовольствие. А теперь прости — мне нужно посоветоваться с Тревисом о юридических вопросах, связанных с прекращением брака.
Выйдя, она закрыла дверь и на секунду прислонилась к ней. В жизни ей никогда еще не было так досадно, даже оскорбления отца не были так тягостны для нее, как этот разговор. Видимо, объяснялось это тем, что пришел конец ее мечте. Сначала план Риган показался ей разумным; Лиа действительно хотела зарабатывать себе на жизнь с помощью ткацкого станка и оказаться подальше от тех, кто всегда будет называть ее «одна из этих Симмонс», но мечта эта была неосуществима. Она провела рукой по своему бархатному платью. На ферме бархатные платья ей не понадобятся. Расправив плечи, она отправилась искать Тревиса.
Какое-то время ошарашенный Уэсли сидел неподвижно, затем с силой бросил шляпу в закрытую дверь. Он не мог понять, что больше задело его — то, что девушка услышала его слова, или то, что она восприняла происходившее с таким достоинством. Она сохраняла спокойствие, хотя, может быть, и гневалась; но, несомненно, вела себя не так, как это свойственно женщинам.
— Проклятие! — выругался он и подобрал шляпу с пола. Меньше всего в жизни он хотел, чтобы женщина поучала его, что и как делать. Всю жизнь он прожил, подчиняясь Тревису. Даже пока их родители были живы, Тревис командовал своим младшим братом. Когда Уэс был совсем маленьким, рядом постоянно находился Тревис и, покрикивая, отдавал распоряжения и приказания. Уэсу представлялось, что Тревис всегда был взрослым, никогда не был ребенком, никогда не испытывал детских сомнений — в отличие от простых смертных.
Тревис в жизни ни в ком не нуждался. К четырнадцати годам он управлял большей частью дел на плантации. Тревис не прочитал ни одной книги и избегал занятий, имевших целью только развлечение. С рождения он знал, что плантация Стэнфордов будет принадлежать ему, и без зазрения совести обращался со всеми, включая собственных родителей, как со своими служащими.
Когда Тревис познакомился со своей женой, он обходился с ней так, будто она была одним из его работников, и поэтому она бежала из дома. Вдали от Тревиса она стала самостоятельной, а оставаясь в тени властного характера Тревиса добиться этого не смогла бы.
Уэсли всегда работал на Тревиса, но, чтобы хоть изредка ускользнуть из-под его влияния, странствовал по всему свету. В Париже пил шампанское из туфельки одной красавицы, В Англии спал с герцогиней, а в Италии чуть не увлекся темноволосой певицей.
В конце концов осознал, что заблуждается. Он фермер и вдали от земли никогда не будет счастлив. Но сразу по возвращении Уэса домой, спустя пять минут после его приезда, Тревис опять начал отдавать ему распоряжения. И вот тогда Уэс решил уехать навсегда. По слухам, в новом штате Кентукки была богатая плодородная земля, и он отправился туда, чтобы осмотреться на месте. Ему понравились и сам штат, и жившие в нем люди, понимавшие, что жизнь идет вперед, меняется. Он купил несколько сот акров земли рядом с городком Суитбрайар, привел в порядок дом, построенный много лет назад, и в последний раз вернулся в Виргинию.
По возвращении жизнь его навсегда изменилась: он встретил мисс Кимберли Шоу. Впервые Уэс почувствовал, что перед ним настоящая женщина, гордая тем, что она леди. Кимберли не умела разбираться в счетах, даже толком не умела ездить верхом. Ким умела шить, давить масло из цветочных лепестков, знала, какой краской покрасить дом, а самое главное, как держать себя с мужчинами так, чтобы они действительно чувствовали себя мужчинами.
Уэсли стал мечтать о том, как после работы в поле будет возвращаться в красивый домик, который Кимберли украсит для него, как будет класть голову ей на колени, чтобы она снимала накопившееся за день напряжение. Конечно, в течение дня у нее будет немало трудностей по хозяйству, и Уэсли будет помогать ей справляться с ними. Кимберли нуждалась в нем. Впервые в жизни Уэсли ощущал, что нужен кому-то, что он не просто опора, которая сгодится для дела так же, как любая другая. Под взглядом Ким Уэс чувствовал свое могущество.
Многие предупреждали его, что Ким беспомощна, но люди не могли понять, что именно этого он и хотел. Зачем ему нужна такая же самостоятельная, как Тревис, женщина, которая могла легко управляться с плантацией и успевать заниматься воспитанием детей? Кимберли обладала мягким, ласковым, уступчивым характером, она нуждалась в покровительстве.
А теперь он ее потерял! Прошлой зимой, упорно работая на своей новой ферме, Уэсли так жалел о том, что поспешно женился на этой Симмонс. Ему было известно, что она осталась на отцовской ферме, хотя могла уйти оттуда навсегда. Однако она осталась с младшими братьями и сестрами и выполняла работу за двоих.
Ким казалась Уэсу кладезем всех добродетелей. Если завтра он умрет и оставит ей ферму в Кентукки, она, конечно же, сумеет и без него управляться с ней, а может быть, и лучше, чем он сам. Но никто из тех, кто «для его же собственного блага» внушал Уэсли, что Ким — беспомощный мотылек, не понимал, что именно такой она ему и мила.
Смяв шляпу в руке, он взялся за дверную ручку. Как бы то ни было, эта Лиа была его женой, и он имел перед ней обязательства. Может быть, она и бросилась ему в объятия, может быть, и хотела выудить у него деньги, но коль скоро он по собственной глупости попался на ее уловки, то и заслужил то, что получилось.
«Боже, защити меня от искушенных женщин», взмолился он и отправился на поиски Лии.
— Мне это только кажется, или у тебя действительно дрожат руки?
Лиа улыбнулась в ответ.
— Кажется, немного дрожат. — Она на секунду замолчала. — Это звонит колокол? Дженни громко рассмеялась.
— Боюсь, что нет.
— Они не забудут позвонить, ведь правда? Я хочу сказать, когда Уэсли приедет, они не забудут сказать мне об этом?
— Лиа, — ответила Дженни и положила руку ей на плечо. Тревис и Риган тоже ждут его. Как только Уэсли появится, они позвонят в колокол.
И тут на пристани громко и радостно зазвонил колокол. Лиа не шелохнулась, но от лица ее отхлынула кровь.
— И не смотри так испуганно. — Дженни засмеялась. — А теперь идем встречать его.
Лиа медленно поднялась со стула и с сомнением оглядела свое оттенявшее рыжеватые волосы платье из шелковой саржи темного красно-коричневого цвета, с высокой талией, которую опоясывали черные шелковые ленты. В высоко зачесанные волосы были вплетены такие же ленты.
— Какая ты красивая, — произнесла Дженни, и в это время в комнату вбежала Риган.
— Ты что, собираешься сидеть здесь целый день? спросила она. — Ты не хочешь его видеть?
— Да! — воскликнула Лиа. — Конечно же! И все трое выбежали из ткацкой мастерской. Две недели назад Уэсли сообщил Тревису, что вместе со Стивеном возвращается примерно второго апреля; сегодня же был третий день месяца. Тревис послал одного из работников вверх по реке для встречи путешественников. Было условлено, что при их появлении зазвонит большой колокол на пристани, чтобы все могли прийти и встретить их.
На бегу Лиа коснулась золотой монеты, прикрепленной к ткани внутри кармана; эту монету давным-давно дал ей Уэсли. Обрадуется ли он тому, как она изменилась? Приближаясь к причалу, она заметила, как Тревис с кем-то разговаривает, и замедлила шаги. «Я стану тебе, мой Уэсли, самой лучшей в мире женой, — поклялась она. — Ты никогда не пожалеешь, что потерял свою Кимберли».
Лиа стояла за спинами собравшихся, которые, толкаясь, спешили поздороваться с вернувшимися путниками, но когда толпа расступилась, Лиа наконец увидела его. Он стал еще крупнее, чем был до отъезда, и казался таким же высоким, как Тревис. Его широкие плечи покрывал необычный костюм из светлой кожи с бахромой на плечах и по швам брюк. Плечи Уэсли крест-накрест опоясывали лямки двух мешков, один из которых был украшен сложной вышивкой из мелкого бисера. На нем была широкополая шляпа: по ее виду можно было подумать, будто она путешествовала в Кентукки и обратно, привязанной к колесу фургона.
Лиа посмотрела на Уэса, и сердце ее забилось еще сильнее, а горло перехватила судорога. Сколько лет она ждала этой минуты!
— Вот она, — объявил Тревис, хлопнув брата по плечу. При этих словах, как заметила Лиа, выражение радости на лице Уэсли исчезло, сменившись безразличием, и ее охватило сомнение.
Риган подошла и взяла Лию за руку.
— Идем, он даже не узнает тебя.
В смущении Лиа робко подошла к мужу.
— Она изменилась, видишь, — гордо проговорил Тревис. — Когда ее привели в порядок, она оказалась такой красивой, что я чуть не упал.
Зардевшись, но польщенная, Лиа взглянула на Уэсли из-под ресниц. Он смотрел поверх ее головы в сторону полей.
— Расскажите, каким был прошлогодний урожай, — тем временем говорил Уэс. — Кстати, мне нужно будет захватить отсюда семена. А! — Он улыбнулся. — Это ты, Дженнифер? — позвал он бежавшую к дяде пятилетнюю дочь Тревиса и Риган. — Извините, — сказал он и сквозь толпу направился к девочке.
Встречавшие в растерянности молчали. Сочувственно поглядывая на Лию, толпа начала расходиться.
Пораженная тем, что Уэс не поздоровался с ней, Лиа смотрела, как ее муж направился к дому вместе с Дженнифер.
— Вот негодяй! — начал было Тревис, но Риган положила руку ему на плечо и покачала головой. — Поговорю-ка я с ним, — закончил Тревис и ушел, оставив Лию и Риган одних.
— Лиа… — обратилась к ней Риган.
— Оставьте меня, — резко ответила Лиа. — Не нужно мне сочувствовать. Я, глупая, верила, что между нами что-то возможно. Я же — всего лишь бедная девушка, живущая на болоте, моя сестра — гулящая. Так с чего бы это ему смотреть на меня?
— Довольно! — крикнула Риган. — Уэсли не такой. Может быть, увидев, как ты красива, он растерялся. В конце концов, он еще ни разу не видел тебя такой, какой ты стала.
Лиа с тоской посмотрела на нее.
— Я не настолько глупа.
— Пойдем в дом, — позвала ее Риган. — Тревис выяснит у него, в чем дело. — Она взяла Лию за руку. — Прошу тебя.
Лиа позволила Риган увлечь себя и, пока они шли, все работники с плантации сочувственно провожали ее взглядом, но девушка шла, гордо подняв голову.
Не успели они войти в дом, как услышали крики, и, поняв, что происходит, замерли.
— Ты думаешь, я перестану ненавидеть ее только потому, что она отмылась? — кричал Уэсли. — Я ненавижу ее с той самой минуты, как женился на ней, когда из-за нее я потерял любимую женщину. Всю зиму я изо дня в день работал допоздна, хотел тяжелым трудом избавиться от ненависти к ней, но это мне не удалось. Я даже спать в доме не буду, раз эта дрянь живет здесь. Она погубила мою жизнь, а ты теперь хочешь, чтобы я запрыгал от радости только потому, что она умылась?
Риган не дала Лие слушать дальше; раздался шум борьбы — судя по всему, братья подрались. Она подтолкнула Лию вверх по лестнице в комнату, которую та должна была делить с мужем. Риган прислонилась к двери. От унижения и обиды она оцепенела.
Но Лиа взяла себя в руки и подошла к шкафу, где вместе с костюмами Уэсли висели ее новые платья.
— Все я не возьму, но немного одежды мне понадобится. Может, оставшееся вы продадите, и эти деньги хоть немного возместят вам расходы на меня.
Смысл слов Лии не сразу дошел до Риган.
— О чем ты говоришь?
Лиа сложила два платья — она вся дрожала.
— Я возвращаюсь на ферму. Раньше я одна тащила на себе все хозяйство, так что сейчас вполне могу заработать себе на жизнь. Ведь у меня есть ткацкий станок, подаренный Клеем. Я могла бы продавать то, что сотку.
— Ты собираешься сбежать? — воскликнула Риган. Лиа повернулась; на ее лице отразилась ярость.
— Вы все считаете меня ничтожеством только потому, что я выросла в убогой обстановке, вы считаете, что я ничего не стою. Но у меня есть гордость, и я не останусь в доме, где меня ненавидят.
— Да как ты смеешь! — процедила Риган сквозь зубы. — До сих пор все относились к тебе с уважением, а теперь ты смеешь утверждать, будто этого не было!
Они стояли вплотную друг к другу.
— Простите меня, — едва слышно, прошептала она. — Я виновата.
— Лиа, — негромко позвала Риган. — Не делай того, о чем потом пожалеешь. Жаль, что ты услышала Уэса, но я уверена — что-то можно сделать.
— Что, например? — Лиа резко повернулась к ней. — Должна ли я жить с ним в одном доме? Отец всегда меня ненавидел, но он ненавидел всех вокруг. В его ненависти не было ничего личного. А теперь мой… мой муж ненавидит меня, и только меня. Я никогда ему себя не навязывала. Лучше бы отец убил меня, лишь бы мы не оказались сейчас в этом положении.
Она опять подошла к шкафу и достала соломенную шляпку.
— Лиа, ты не можешь вернуться на ферму. Там только пастбище для комаров, а Тревис говорит, что прошлой зимой в доме провалилась крыша. Ты не можешь…
— И что же тогда остается делать? Только не говорите, что я должна остаться здесь, у вас. Я никогда не пользовалась благотворительностью, и сейчас этого не будет., — Черт бы побрал этого Уэсли! — рассердилась Риган. — Я думала, что за год он наберется ума. Если бы он только вгляделся внимательнее, то понял бы, что Кимберли… — Она замолчала и посмотрела на Лию широко раскрытыми глазами. — Если ты вернешься на ферму, а Уэс уедет в Кентукки со Стивеном и Кимберли, что же люди скажут?
Лиа с отчаянием вздохнула:
— Люди моего круга никогда не позволяли себе роскошь задумываться над тем, что скажут другие. Когда собственный отец тащит тебя, беременную, в церковь, приставив к голове пистолет, вряд ли в твоей жизни может случиться что-либо хуже этого. Люди просто скажут, что я еще одна шлюха из семьи Симмонс и что они всегда об этом догадывались.
— Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы в лавке или в церкви люди начинали шептаться о тебе?
— Как у одной из Симмонс, у меня никогда не было выбора.
— Ты не Симмонс, ты — Стэнфорд. Ты забыла?
— Не надо об этом беспокоиться. Либо я разведусь с Уэсли, либо мы аннулируем брак, либо он поступит, как ему будет угодно. Ребенка у нас нет, так что он ничем мне не обязан.
— Лиа, — настаивала Риган, взяв ее за руку. — Сядь, давай поговорим. Нельзя же убегать при каждой передряге. Однажды я вздумала убежать от сложностей, возникших в моей жизни, вместо того, чтобы остаться и разрешить их. Я сама причинила себе много горя, а можно было бы обойтись без этого. Подумай о себе, и не надо жертвовать собой ради одного глупца.
Впервые Лиа поняла, что Риган возмущена поведением Уэсли.
— Да, именно так, я на него сердита, — ответила Риган на немой вопрос. — Уэсли не понимает, от чего он был избавлен. Я-то давно уже знала, что такое его драгоценная Кимберли, и верила, что ты не такая, как она. Ты прожила с нами почти год, и все мы, включая Клея и Николь, полюбили тебя. И черт побери Уэсли! Я так на него сердита — теперь мне кажется, он действительно заслуживает такую, как Кимберли.
Внезапно Риган осеклась.
— Вот оно! Вот оно! — Она поднялась и сделала несколько шагов. — Я знаю, как все уладить. Мы… Мы… — Она рассмеялась. — Мы дадим Уэсу то, что, как он считает, ему нужно, — Кимберли.
— Ну и ладно, — устало откликнулась Лиа, собирая свои платья. — Надеюсь, вдвоем они будут очень счастливы. Теперь, если вы позволите, я уйду.
— Нет, Лиа, — ответила Риган. — Теперь послушай…
В тот вечер Лиа оделась к ужину особенно тщательно — в подходившее к ее глазам платье темно-зеленого цвета, с глубоким вырезом. Несмотря на все ее усилия на протяжении ужина, во время которого царила напряженная атмосфера, никто, кажется, не обратил на нее внимание. На подбородке Уэсли красовалась ссадина, а Тревис иногда потряхивал левой рукой, как будто она болела. Риган не сказала ничего, за исключением нескольких замечаний о сломанной мебели. Мужчины ели молча, женщины тоже хранили молчание и едва прикасались к блюдам.
Когда терпение Лии иссякло, она поднялась из-за стола.
— Мне нужно поговорить с тобой — в библиотеке, — произнесла она, обращаясь к затылку Уэсли, и когда он холодно взглянул на нее, в ответ одарила его столь же холодным взглядом.
Он ничего не ответил, но когда Лиа повернулась к выходу, то услышала, что он идет за ней.
Войдя в библиотеку, она мысленно взмолилась, чтобы ей удалось найти нужные слова. Риган замыслила хороший план, который позволил бы спасти гордость Лии, но пока еще он не вызывал у нее доверия. Ей совсем не нужен тот, кто столь очевидно ненавидит ее.
— Хочу сделать вам одно предложение, мистер Станфорд, — начала она.
— Да ладно, зови меня Уэсли. Ты же добилась этого права, — презрительно произнес он.
Стоя к нему спиной, Лиа сжала руки в кулаки и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, потом повернулась к нему.
— Мне хотелось бы побыстрее с этим закончить, поскольку мне, как и тебе, наше общение не доставляет удовольствия.
— Должно быть, это так, — хмыкнул он. — Не сомневаюсь, что ты скорее добивалась права жить в этом доме и носить это платье, чем жить с человеком, который сломал твою жизнь.
— До сих пор не могу понять, почему я провела с тобой ту ночь. Но случилось так, что мы теперь супружеская пара, и я бы хотела что-то сделать с этим.
— А, ты вымогаешь, — удовлетворенно заключил он.
— Возможно, — ответила она как можно спокойнее. — Я придумала один план. — И чтобы он не успел ее оборвать, Лиа продолжала:
— По-моему, я знаю, как нам получить то, что каждый из нас хочет. Тебе нужна Кимберли, а я хочу жить в достойном месте.
— Плантация Стэнфордов тебе не годится? Она не обратила внимания на его слова.
— Я жалею, что мы с тобой женаты, жалею, что мой отец принудил нас к браку. Я даже виновата в том, что… в ту ночь отдалась тебе, но теперь изменить ничего не могу. Если бы сейчас я позволила тебе объявить наш брак недействительным, мне все равно пришлось бы жить здесь, в Виргинии, и терпеть все эти пересуды о происшедшем. Но у меня есть другое предложение.
Она вдохнула всей грудью..
— Несколько недель назад твоя Кимберли приехала сюда и попросила согласия на то, чтобы уехать с нами в Кентукки, надеясь, что избавится от разговоров про то, как ее отшвырнули, и в новом штате, может быть, найдет себе мужа.
Лиа не испытала удовольствия, заметив, как Уэсли нахмурился при мысли о том, что кто-то другой женится на той, кого он любит.
— Похоже, что теперь наши роли переменились, продолжала Лиа. — Я слышала твои слова о том, как ты ненавидишь меня и не сможешь спать под одной крышей со мной, в доме, где я, возможно, буду когда-либо жить. Веришь ты моим словам или нет, но у меня хватит гордости не навязываться человеку, который меня презирает. Так вот. Я предлагаю тебе следующее: мы вчетвером уедем из Виргинии, но как только мы расстанемся с людьми, которым все известно, я больше не буду называться твоей женой. Наш брак — всего лишь фикция. Я буду твоей двоюродной сестрой, это, пожалуй, подойдет. Или же я назовусь двоюродной сестрой мисс Шоу, если тебе так противно быть моим родственником. Кимберли будет считаться твоей невестой, и когда мы приедем в Кентукки, то расторгнем брак или совершим какой-либо другой акт, освобождающий нас обоих.
— И сколько я должен тебе заплатить за столь щедрое предложение?
Она бросила на него презрительный взгляд.
— По пути в Кентукки я буду работать, чтобы оплатить расходы на дорогу, на свое содержание, а в Кентукки открою собственную ткацкую мастерскую и начну зарабатывать деньги. Риган дала мне кое-какие средства, и мы договорились о том, каким способом я верну ей деньги. Как только мы окажемся на новом месте, у тебя не будет передо мной никаких обязательств.
Не веря собственным ушам, он воззрился на нее.
— Ты хочешь избавить меня от брака, которого так упорно добивалась?
Лиа пришла в бешенство:
— Я никогда не добивалась брака! Я не обратилась к тебе, узнав, что ношу твоего ребенка. Я пыталась скрывать это, но когда отец узнал правду, он избил меня до потери сознания. В церкви я едва ли сознавала, что происходит. Если бы ты не был таким «благородным», а проявил терпение, я бы воспротивилась бракосочетанию. Теперь же я пытаюсь найти выход из нынешнего положения. Если тебе противна мысль о том, что я уеду в Кентукки с тобой, только скажи, и я вернусь на землю своего отца. Поразмыслив, я, честно говоря, думаю, что в любом случае должна это сделать, потому что не уверена, что совместная поездка доставит мне удовольствие. А теперь прости — мне нужно посоветоваться с Тревисом о юридических вопросах, связанных с прекращением брака.
Выйдя, она закрыла дверь и на секунду прислонилась к ней. В жизни ей никогда еще не было так досадно, даже оскорбления отца не были так тягостны для нее, как этот разговор. Видимо, объяснялось это тем, что пришел конец ее мечте. Сначала план Риган показался ей разумным; Лиа действительно хотела зарабатывать себе на жизнь с помощью ткацкого станка и оказаться подальше от тех, кто всегда будет называть ее «одна из этих Симмонс», но мечта эта была неосуществима. Она провела рукой по своему бархатному платью. На ферме бархатные платья ей не понадобятся. Расправив плечи, она отправилась искать Тревиса.
Какое-то время ошарашенный Уэсли сидел неподвижно, затем с силой бросил шляпу в закрытую дверь. Он не мог понять, что больше задело его — то, что девушка услышала его слова, или то, что она восприняла происходившее с таким достоинством. Она сохраняла спокойствие, хотя, может быть, и гневалась; но, несомненно, вела себя не так, как это свойственно женщинам.
— Проклятие! — выругался он и подобрал шляпу с пола. Меньше всего в жизни он хотел, чтобы женщина поучала его, что и как делать. Всю жизнь он прожил, подчиняясь Тревису. Даже пока их родители были живы, Тревис командовал своим младшим братом. Когда Уэс был совсем маленьким, рядом постоянно находился Тревис и, покрикивая, отдавал распоряжения и приказания. Уэсу представлялось, что Тревис всегда был взрослым, никогда не был ребенком, никогда не испытывал детских сомнений — в отличие от простых смертных.
Тревис в жизни ни в ком не нуждался. К четырнадцати годам он управлял большей частью дел на плантации. Тревис не прочитал ни одной книги и избегал занятий, имевших целью только развлечение. С рождения он знал, что плантация Стэнфордов будет принадлежать ему, и без зазрения совести обращался со всеми, включая собственных родителей, как со своими служащими.
Когда Тревис познакомился со своей женой, он обходился с ней так, будто она была одним из его работников, и поэтому она бежала из дома. Вдали от Тревиса она стала самостоятельной, а оставаясь в тени властного характера Тревиса добиться этого не смогла бы.
Уэсли всегда работал на Тревиса, но, чтобы хоть изредка ускользнуть из-под его влияния, странствовал по всему свету. В Париже пил шампанское из туфельки одной красавицы, В Англии спал с герцогиней, а в Италии чуть не увлекся темноволосой певицей.
В конце концов осознал, что заблуждается. Он фермер и вдали от земли никогда не будет счастлив. Но сразу по возвращении Уэса домой, спустя пять минут после его приезда, Тревис опять начал отдавать ему распоряжения. И вот тогда Уэс решил уехать навсегда. По слухам, в новом штате Кентукки была богатая плодородная земля, и он отправился туда, чтобы осмотреться на месте. Ему понравились и сам штат, и жившие в нем люди, понимавшие, что жизнь идет вперед, меняется. Он купил несколько сот акров земли рядом с городком Суитбрайар, привел в порядок дом, построенный много лет назад, и в последний раз вернулся в Виргинию.
По возвращении жизнь его навсегда изменилась: он встретил мисс Кимберли Шоу. Впервые Уэс почувствовал, что перед ним настоящая женщина, гордая тем, что она леди. Кимберли не умела разбираться в счетах, даже толком не умела ездить верхом. Ким умела шить, давить масло из цветочных лепестков, знала, какой краской покрасить дом, а самое главное, как держать себя с мужчинами так, чтобы они действительно чувствовали себя мужчинами.
Уэсли стал мечтать о том, как после работы в поле будет возвращаться в красивый домик, который Кимберли украсит для него, как будет класть голову ей на колени, чтобы она снимала накопившееся за день напряжение. Конечно, в течение дня у нее будет немало трудностей по хозяйству, и Уэсли будет помогать ей справляться с ними. Кимберли нуждалась в нем. Впервые в жизни Уэсли ощущал, что нужен кому-то, что он не просто опора, которая сгодится для дела так же, как любая другая. Под взглядом Ким Уэс чувствовал свое могущество.
Многие предупреждали его, что Ким беспомощна, но люди не могли понять, что именно этого он и хотел. Зачем ему нужна такая же самостоятельная, как Тревис, женщина, которая могла легко управляться с плантацией и успевать заниматься воспитанием детей? Кимберли обладала мягким, ласковым, уступчивым характером, она нуждалась в покровительстве.
А теперь он ее потерял! Прошлой зимой, упорно работая на своей новой ферме, Уэсли так жалел о том, что поспешно женился на этой Симмонс. Ему было известно, что она осталась на отцовской ферме, хотя могла уйти оттуда навсегда. Однако она осталась с младшими братьями и сестрами и выполняла работу за двоих.
Ким казалась Уэсу кладезем всех добродетелей. Если завтра он умрет и оставит ей ферму в Кентукки, она, конечно же, сумеет и без него управляться с ней, а может быть, и лучше, чем он сам. Но никто из тех, кто «для его же собственного блага» внушал Уэсли, что Ким — беспомощный мотылек, не понимал, что именно такой она ему и мила.
Смяв шляпу в руке, он взялся за дверную ручку. Как бы то ни было, эта Лиа была его женой, и он имел перед ней обязательства. Может быть, она и бросилась ему в объятия, может быть, и хотела выудить у него деньги, но коль скоро он по собственной глупости попался на ее уловки, то и заслужил то, что получилось.
«Боже, защити меня от искушенных женщин», взмолился он и отправился на поиски Лии.
Глава 6
Расставшись с Уэсом, Лиа почувствовала озноб. Сначала она подумала, что причиной тому гнев, но вскоре поняла, что причина в страхе. Весь последний год она пыталась не думать о том, что будет, когда Уэсли вернется. Она сохраняла надежду, что он обнимет ее, полюбит, а вместо этого оттолкнул у всех на глазах.