Страница:
— Меньше всего я хочу вас пугать, но обещайте мне, что будете соблюдать осторожность.
Его слова озадачили Еву.
— Осторожность? О чем это вы?
— Меня крайне беспокоит, что около вас нет мужчины, который мог бы вас защитить, а Джеральд может вот-вот объявиться. Он, разумеется, чувствует себя обманутым и мечтает заполучить шахту. И понимает, что, если наш с вами брак не состоится, она достанется ему. Насколько я его себе представляю, жалость ему чужда, он способен на все, лишь бы завладеть ею. Первый шаг он уже сделал — предложил вам выйти за него замуж. Обещайте, что, если он, приехав, начнет вам угрожать, вы немедленно обратитесь ко мне.
Сколько искренности и тепла в его голосе! Как трогательно, что он так заботится о ней!
Она улыбнулась в ответ, промолчав, что Джеральд уже угрожал ей. К чему говорить об этом, если она твердо решила покинуть Бернтвуд-Холл, прежде чем он приедет?
— Обязательно обращусь, — обещала она.
Глава седьмая
Глава восьмая
Его слова озадачили Еву.
— Осторожность? О чем это вы?
— Меня крайне беспокоит, что около вас нет мужчины, который мог бы вас защитить, а Джеральд может вот-вот объявиться. Он, разумеется, чувствует себя обманутым и мечтает заполучить шахту. И понимает, что, если наш с вами брак не состоится, она достанется ему. Насколько я его себе представляю, жалость ему чужда, он способен на все, лишь бы завладеть ею. Первый шаг он уже сделал — предложил вам выйти за него замуж. Обещайте, что, если он, приехав, начнет вам угрожать, вы немедленно обратитесь ко мне.
Сколько искренности и тепла в его голосе! Как трогательно, что он так заботится о ней!
Она улыбнулась в ответ, промолчав, что Джеральд уже угрожал ей. К чему говорить об этом, если она твердо решила покинуть Бернтвуд-Холл, прежде чем он приедет?
— Обязательно обращусь, — обещала она.
Глава седьмая
Разговор с Маркусом привел Еву в полное смятение. Лежа ночью без сна, она вспоминала все, что он говорил, особенно о своем намерении жениться на ней, независимо от того, получит он таким образом шахту или нет.
Будучи человеком правдивым, она не могла не признаться себе, что очень хотела, чтобы Маркус снова поцеловал ее. Она с нетерпением ожидала поездки в Бруклендс и встречи с матерью Маркуса.
Бабушка Евы тоже радовалась предстоящей поездке и тому, что Ева сумела преодолеть шок, каким явилось для нее завещание отца.
— Мне давно хотелось увидеть Бруклендс. И как мило, что Фицаланы пригласили и меня, хотя одной тебе, конечно, было бы неприлично туда ехать. Означает ли этот визит, что ты всерьез думаешь выйти замуж за Фицалана?
— Да, я поняла, что это неизбежно. Бабушка обрадованно закивала головой.
— Вот и хорошо. Человек он очаровательный и, по-моему, очень тебе подходит.
Для Евы это было не столь очевидно.
— Да, наверное. Но мне все же хотелось бы узнать его получше, прежде чем принимать окончательное решение.
— Разумно, ничего не скажешь. Ты, я вижу, без ума от него. Еще бы, такой мужчина! Я узнаю людей с первого взгляда и могу смело тебя уверить — Фицалан будет тебе хорошим мужем.
— Правда?
— А вот увидишь. — И старуха нежно погладила внучку по плечу.
Рут Фицалан, высокая стройная женщина с выразительным лицом, походила на своего старшего сына, с той разницей, что волосы у нее были светло-каштановые и уже с сединой.
Узнав о завещании сэра Джона, она не пришла в восторг оттого, что последний выбрал супругу для ее сына. Ничего не имея против Евы Сомервилль, Рут была огорчена тем, что этот брак разрушает ее планы. В последнее время мать подыскала сыну очень подходящую, как ей казалось, кандидатуру — Анджелу Стефенсон, молодую красивую вдову с сильным характером. И вдруг Маркус проявил необычайный энтузиазм и заспешил жениться на Еве.
Между тем Анджела незадолго до этого приехала погостить у своих родителей в Литтл-Болтоне, что в трех милях от Неверли.
— Я пригласил к нам на среду мисс Сомервилль, — сообщил Маркус матери, входя в ее гостиную.
— Напрасно, — отозвалась она немедленно. — Ты же знаешь, что у нас будет полно народу.
— Именно потому я и пригласил ее. Оказавшись среди знакомых людей, она не будет стесняться. Приедет она с бабушкой.
— А как же Анджела?
— Анджела? Что — Анджела?
— Как — что? Не забывай, она приедет вместе с родителями.
— Не забываю. Но почему из-за этого я не должен приглашать Еву? — Маркус тяжко вздохнул, безошибочно догадываясь, что имеет в виду его мать. — Ну когда ты наконец перестанешь вмешиваться в мою жизнь?
Рут недовольно нахмурилась.
— Могу же я высказать свое мнение!
— Можешь, но у меня нет никаких обязательств перед Анджелой. Я не давал повода думать, что они могут появиться.
— Тем не менее всем ясно…
— Только тебе, и никому больше! — отрезал Маркус.
Рут не сдавалась:
— Но разве не естественно, что я, твоя мать, хочу видеть рядом с тобой жену, подходящую тебе? — На последних двух словах она сделала ударение.
— Вполне естественно.
— Так вот, Анджела подходит тебе лучше всех.
Маркус изо всех сил старался сохранить терпение.
— Нет, мама. Анджела подходит, но не мне, а тебе. Для меня она пустое мест о. Я неизменно вежлив и предупредителен с ней, но ведь она дочь твоей лучшей подруги. Ты уж позволь мне самому выбрать себе жену.
Рут иронически хмыкнула.
— Выбрать! Но Ева Сомервилль вовсе не тобой выбрана. Если бы не шахта, ты и внимания бы на нее не обратил.
На лице Маркуса появилось выражение упрямства, знакомое миссис Фицалан еще с его раннего детства.
Она ничего не имела против Евы Сомер-вилль, тем более что хорошо знала сэра Джона, с которым ее сын успешно сотрудничал на протяжении многих лет. Но ненавидела шахту «Этвуд», отнявшую жизнь ее мужа, и была категорически против того, чтобы шахта снова стала их семейной собственностью.
Так что у миссис Фицалан тоже были веские причины стоять на своем.
— Тебе, Маркус, видно, позарез хочется вернуть себе шахту, иначе с чего бы ты вдруг вздумал жениться на Еве Сомервилль? Ты ведь до похорон отца ее и не видел. А сейчас чуть ли не назначаешь уже день свадьбы.
Маркус нахмурил брови.
— Об этом еще рано говорить. Но как только она согласится стать моей женой, мы немедленно объявим о помолвке. В пределах полугода — таково условие сэра Джона.
— И тогда шахта «Этвуд» станет твоей, — сухо подытожила Рут. — Не могу избавиться от мысли, что ты только из-за нее и женишься. И далась тебе эта шахта! Мы не бедняки, проживем и без нее. Не забудь, что она унесла жизнь твоего отца.
Сын вздохнул.
— Знаю, мама, но знаю и то, как он дорожил ею. А сколько труда вложил в нее дедушка! Все свои деньги он потратил на нее. Потому-то я и хочу, чтобы она снова стала нашей.
Рут пустила в ход самый веский аргумент:
— Хотя знаешь, что мне это будет неприятно?
— Да, — мягко ответил он. — Ни за что на свете я не стал бы тебя огорчать, но к шахте «Этвуд» у меня особое отношение.
— И ради нее ты готов жениться на Еве?
— Да, мама. Срок аренды истекает через пятнадцать лет, я содрогаюсь при мысли о том, во что к тому времени превратит шахту Джеральд Сомервилль.
Миссис Фицалан с сомнением пожала плечами.
— Странно, что сэр Джон не завещал шахту тебе безо всяких условий. Или с девочкой что-то не так, Маркус?
— Все так, мама. Ева красивая девушка и обаятельный человек. Полагаю, ее отец решил таким необычным способом позаботиться о том, чтобы она попала в надежные руки.
Мой сын слишком уверен в себе, вздохнула про себя Рут.
— И ты искренне считаешь, что она может быть счастлива в подобном замужестве?
— А почему бы и нет? Сколько мы знаем браков, заключенных на куда более шатких основаниях и тем не менее оказавшихся счастливыми! Постарайся, мама, понять, как трудно пришлось Еве. Два года назад она потеряла мать, а вот сейчас трагически погиб отец. Прошу тебя, будь с ней поласковее. Я не сомневаюсь, что она тебе понравится.
По тону сына миссис Фицалан поняла, что возражать бесполезно. Вздохнув, она взяла его за руку.
— Не беспокойся, Маркус. Если она и в самом деле такая, как ты говоришь, она мне, несомненно, понравится.
Сын с облегчением рассмеялся.
— Она такая, и даже еще лучше. Мягкий взгляд ее бархатных глаз способен расплавить даже камень!
— О Боже! — пробормотала миссис Фица-лан. — Ты заговорил чуть ли не стихами — значит, очень близок к тому, чтобы влюбиться в Еву.
— По-моему, тоже. Я твердо решил жениться на ней и не сомневаюсь, что это будет правильный шаг.
Бруклендс не разочаровал Еву. Огромный красивый дом с колоннами выходил в прекрасный сад с ухоженными цветниками и газонами, с аллеями, над которыми смыкались кроны высоких деревьев.
Едва ее экипаж подъехал к крыльцу, как навстречу по короткой лестнице сбежал Маркус. Словно он, стоя за дверью, ожидал ее прибытия. Ева была в траурном платье, но из легчайшего шелка, с белым атласным воротником. Густые черные волосы, уложенные короной, делали ее старше и еще привлекательнее.
С нескрываемым одобрением оглядев ее, Маркус вежливо поздоровался с леди Пембер-тон и взял Еву за руку. Пальцы ее слегка дрожали.
— Выглядите очаровательно, — тихо промолвил он, поднося ее руку к губам. — Надеюсь, инцидент с лошадью не имел последствий?
— Нет, конечно, — улыбнулась Ева. — Меня не так легко вывести из равновесия.
— Идемте, я познакомлю вас с моей матерью. Она ждет этого с нетерпением. Не нервничайте. Гости уже съезжаются, среди них есть и ваши знакомые.
Миссис Фицалан, поглощенная оживленной беседой в гостиной, при виде входящего Маркуса замолчала. Идущая рядом с ним девушка ей сразу понравилась, она заулыбалась и двинулась им навстречу.
— Мама, разреши представить тебе леди Пембертон и Еву Сомервилль. Леди Пембер-тон, мисс Сомервилль, это моя мать.
— Рада приветствовать леди Пембертон и вас в Бруклендсе, — сказала миссис Фицалан. — Я так много слышала о вас, мисс Ева, от сэра Джона и Маркуса, что мне не терпелось вас увидеть. Надеюсь, вам будет у нас приятно. Для начала разрешите я представлю вас гостям, хотя с некоторыми из них вы, безусловно, знакомы. А после этого покажу вам дом, тем более что обед немного запаздывает.
Маркус, стараясь ничем не выдать своего возбуждения, смеющимися глазами следил за тем, как его мать подводила вновь прибывших к гостям, собравшимся в гостиной.
— Если ты не возражаешь, Маркус, я повожу мисс Еву по дому, да и по саду, пожалуй, пока еще светло.
— Конечно, не возражаю. Хотя собирался сделать это сам.
— Мне не хотелось бы отрывать вас от гостей, — возразила Ева.
— Не беспокойтесь, у нас ведь никакого торжества нет. Должны приехать еще двое приятелей, но их примет Маркус. Ты, — обратилась миссис Фицалан к сыну, — будешь их развлекать, а я пока познакомлюсь поближе с мисс Сомервилль. Мужчины, не сомневаюсь, тут же займутся обсуждением своих дел, начнут говорить о шахтах, о количестве добываемого угля, о новых видах насосов, а за столом я подобных разговоров не потерплю. Надеюсь, вы найдете более интересные темы для обсуждения.
— Хорошо, мама. Но не лишай нас надолго общества мисс Сомервилль.
Ева с интересом рассматривала современный элегантный Бруклендс, так непохожий на Бернтвуд-Холл, от которого веяло древностью и историей. Ее внимание привлекли картины, украшавшие стены многих комнат. Особенно понравился портрет пожилого мужчины, похожего на Маркуса.
— Это отец моего мужа, дед Маркуса, основавший шахту «Этвуд», — пояснила миссис Фицалан. — После того как я вышла замуж за его сына, я много лет — до самой его смерти — жила с ним рядом в этом доме. Мы с ним прекрасно ладили. А в Бруклендс я влюбилась с первого взгляда.
— Еще бы! Дом, по-моему, совершенно замечательный! И как он не похож на наш старинный Бернтвуд-Холл!
— Я рада, что Бруклендс вам нравится. Думаю, это поможет вам решить, выходить ли замуж за Маркуса.
— Очень может быть, — покраснела Ева. Миссис Фицалан перешла к самой волнующей ее теме.
— У Маркуса есть такая привычка — преподносить мне всякие сюрпризы. Но никогда я не была так удивлена, как в тот день, когда он рассказал мне о завещании вашего отца. Как вы к нему относитесь?
Пораженная ее прямотой, Ева не сразу нашлась что ответить.
— Признаюсь, я была удивлена не меньше вашего, миссис Фицалан.
— И что же вы по этому поводу думаете? — Заметив смущение в глазах Евы, она улыбнулась. — Простите меня, дорогая, вы вправе не отвечать на мой вопрос. Язык мой — враг мой, из-за него я часто попадаю в неловкое положение. Но ведь этот вопрос чрезвычайно важен для всех нас.
— Да-да, разумеется, — с трудом выдавила Ева. — И вы не должны извиняться.
Но хозяйка дома все же постаралась сгладить неловкость.
— Дело в том, что Маркус настолько загружен работой, что я его почти не вижу. То он на шахте, то занят еще чем-то, то обедает с приятелями.
— Понимаю, но, к сожалению, ни он, ни я еще не готовы к тому, чтобы серьезно обсудить создавшуюся ситуацию. И оба согласились, что нам надо прежде всего получше узнать друг друга, а уже потом принимать решение. Ведь может статься, что мы совершенно не подходим друг другу Рут одобрительно кивнула.
— Очень разумно. Но ведь вы тоже дорожите шахтой «Этвуд»?
— Да, — твердо ответила Ева, встречая взгляд собеседницы. — Не стану лгать, дорожу. Как и мистер Фицалан. Но, не желая потерять право частичной собственности на шахту «Этвуд», он, надеюсь, тем не менее тщательно взвесит, чем может обернуться для него женитьба на мне. Если я, конечно, соглашусь выйти за него замуж.
Девушка все больше нравилась хозяйке дома.
— Да я не сомневаюсь, что отношения между вами имеют для моего сына первостепенное значение. Я уверена, что, помышлял о вашем браке, он не будет думать о шахте.
— Надеюсь, миссис Фицалан. В рассудительности ей не откажешь, подумала Рут.
— Маркус, как отец и дед, наделен несокрушимой энергией и волей. Его, дорогая, можно сравнить с ураганом, который сметает на своем пути все препятствия. Поэтому, если разрешите, я дам вам совет: не позволяйте ему оказывать на вас давление; прежде, чем примете решение, тщательно взвесьте все. Ведь шахта «Этвуд» — не главное в жизни. Главное, чтобы вы с Маркусом были в будущем счастливы.
Поэтому необходимо, чтобы вы приняли правильное решение.
— Я тоже так считаю.
Миссис Фицалан одобрительно улыбнулась.
— Умница.
В этот момент на террасу, где происходил их разговор, вышел слуга и обратился к миссис Фицалан. Она с огорченным видом повернулась к Еве.
— Простите, дорогая. Им в кухне без меня не обойтись. Вы вернетесь в гостиную?
— Не сразу, — улыбнулась Ева. — Вечер прекрасный, мне хочется еще немного побыть в саду.
— Разумеется. А я вскоре вернусь.
Как хорошо, что она познакомилась с Евой, думала миссис Фицалан. Все ее сомнения рассеялись как дым. Особенно, когда она заметила, как Маркус смотрит на Еву. Глаза его выражали искреннее восхищение и что-то еще, чего она раньше никогда в них не видела, но что было ей чрезвычайно приятно. Ева производит впечатление человека честного и открытого. И она далеко не глупышка. В ней чувствуется сильная воля, что опять же хорошо — она не будет ходить на поводу у Маркуса. Нет-нет, Рут не против этой женитьбы, даже готова примириться с тем, что шахта «Этвуд» снова вернется к Фицаланам.
А вот как быть с Анджелой? — размышляла миссис Фицалан на пути в кухню, не подозревая, что та знакома с Евой. Как она отнесется к появлению в доме Фицаланов соперницы не только в лице прелестной молодой женщины, но и в виде шахты «Этвуд»? И миссис Фица-лан усмехнулась своим мыслям.
Ева старалась сохранять спокойствие, не давая волю чувствам, которые овладевали ею, как только она начинала думать о Маркусе.
Такого человека, как он, она еще не встречала. Теперь, когда она познакомилась с ним поближе, ее давнишняя антипатия к нему меньше давала о себе знать. У них, разумеется, очень мало общего, он даже не особенно ей нравится, во всяком случае в качестве будущего мужа, но нельзя отрицать — его личность производит на нее сильное впечатление.
Он, слов нет, высокомерен, привык к послушанию окружающих, неизменно ставит себя выше всех — это, конечно, никак не восхищает ее. Но зато он полон жизни и уверенности в своих силах, заражая этими качествами и ее. А как он на нее смотрит! Одного его взгляда достаточно, чтобы она вмиг ощутила себя женщиной! К тому же он хорош собой, а уж его дом и мать — выше всяких похвал, достойны восхищения.
Ева глубоко вдохнула воздух, наполненный ароматом цветов.
Она собралась покинуть сад, когда ее внимание привлекла женщина, которая вышла из дверей дома, неспешной поступью направилась к фонтану и, сев на его край, провела пальцем по поверхности воды. Несмотря на вечернюю прохладу, плечи ее были открыты, но она, казалось, не чувствовала холода.
Ева замерла на месте, теряясь в догадках, кто эта дама, но та чуть повернулась, и Ева окаменела: Анджела Стефенсон. С того дня, когда Анджела придумала тот «розыгрыш», обманула Еву и увела ее нареченного, миновало целых три года, но острая обида ножом пронзила девушку. Во рту у нее пересохло, на лбу выступила испарина.
Потрясенная, она не спускала глаз с Анджелы, которая, закинув голову, взглянула на месяц, а затем с мечтательной улыбкой на устах закрыла глаза. Вдруг из дома вышел мужчина и стал озираться вокруг, словно разыскивая кого-то. Не обнаружив, очевидно, того, кого искал, мужчина уже сделал движение по направлению к дому, но тут заметил Анджелу и решительно направился к ней.
Анджела, не меняя позы, следила за его приближением. Он подошел, улыбнулся и сел рядом. Это был Маркус. Ревность кольнула Еву в самое сердце. Не спуская глаз с парочки у фонтана, она стиснула зубы и сжала кулаки. Лишь бы не выдать своего присутствия!
Еве казалось, что они целую вечность сидели спокойно и расслабленно, как сидят близкие друг другу люди. Но вот Маркус поднялся, протянул руку Анджеле, она, встав на ноги, подала ему свою шаль, и он накинул ее ей на плечи. Выражение их лиц Ева не рассмотрела, они стояли в профиль к ней, но чутье подсказало ей, что оно было более чем дружеское. И что между ними отношения фамильярные, какие бывают у давних знакомых.
Анджела привычно просунула руку под локоть Маркуса, и они неторопливо направились к дому, поднялись по лестнице и вошли внутрь.
Но до этого Анджела, почувствовав на себе, очевидно, взгляд Евы, повернула голову в ее сторону. На миг глаза их встретились, они вгляделись друг в друга, и Анджела безо всякого смущения улыбнулась вызывающей самодовольной улыбкой собственницы. Еву вдруг охватила дрожь, словно холодная рука сжала ее сердце. Вид Маркуса и Анджелы рядом подействовал на нее так же, как действует камень, брошенный на спокойную поверхность пруда.
Будучи человеком правдивым, она не могла не признаться себе, что очень хотела, чтобы Маркус снова поцеловал ее. Она с нетерпением ожидала поездки в Бруклендс и встречи с матерью Маркуса.
Бабушка Евы тоже радовалась предстоящей поездке и тому, что Ева сумела преодолеть шок, каким явилось для нее завещание отца.
— Мне давно хотелось увидеть Бруклендс. И как мило, что Фицаланы пригласили и меня, хотя одной тебе, конечно, было бы неприлично туда ехать. Означает ли этот визит, что ты всерьез думаешь выйти замуж за Фицалана?
— Да, я поняла, что это неизбежно. Бабушка обрадованно закивала головой.
— Вот и хорошо. Человек он очаровательный и, по-моему, очень тебе подходит.
Для Евы это было не столь очевидно.
— Да, наверное. Но мне все же хотелось бы узнать его получше, прежде чем принимать окончательное решение.
— Разумно, ничего не скажешь. Ты, я вижу, без ума от него. Еще бы, такой мужчина! Я узнаю людей с первого взгляда и могу смело тебя уверить — Фицалан будет тебе хорошим мужем.
— Правда?
— А вот увидишь. — И старуха нежно погладила внучку по плечу.
Рут Фицалан, высокая стройная женщина с выразительным лицом, походила на своего старшего сына, с той разницей, что волосы у нее были светло-каштановые и уже с сединой.
Узнав о завещании сэра Джона, она не пришла в восторг оттого, что последний выбрал супругу для ее сына. Ничего не имея против Евы Сомервилль, Рут была огорчена тем, что этот брак разрушает ее планы. В последнее время мать подыскала сыну очень подходящую, как ей казалось, кандидатуру — Анджелу Стефенсон, молодую красивую вдову с сильным характером. И вдруг Маркус проявил необычайный энтузиазм и заспешил жениться на Еве.
Между тем Анджела незадолго до этого приехала погостить у своих родителей в Литтл-Болтоне, что в трех милях от Неверли.
— Я пригласил к нам на среду мисс Сомервилль, — сообщил Маркус матери, входя в ее гостиную.
— Напрасно, — отозвалась она немедленно. — Ты же знаешь, что у нас будет полно народу.
— Именно потому я и пригласил ее. Оказавшись среди знакомых людей, она не будет стесняться. Приедет она с бабушкой.
— А как же Анджела?
— Анджела? Что — Анджела?
— Как — что? Не забывай, она приедет вместе с родителями.
— Не забываю. Но почему из-за этого я не должен приглашать Еву? — Маркус тяжко вздохнул, безошибочно догадываясь, что имеет в виду его мать. — Ну когда ты наконец перестанешь вмешиваться в мою жизнь?
Рут недовольно нахмурилась.
— Могу же я высказать свое мнение!
— Можешь, но у меня нет никаких обязательств перед Анджелой. Я не давал повода думать, что они могут появиться.
— Тем не менее всем ясно…
— Только тебе, и никому больше! — отрезал Маркус.
Рут не сдавалась:
— Но разве не естественно, что я, твоя мать, хочу видеть рядом с тобой жену, подходящую тебе? — На последних двух словах она сделала ударение.
— Вполне естественно.
— Так вот, Анджела подходит тебе лучше всех.
Маркус изо всех сил старался сохранить терпение.
— Нет, мама. Анджела подходит, но не мне, а тебе. Для меня она пустое мест о. Я неизменно вежлив и предупредителен с ней, но ведь она дочь твоей лучшей подруги. Ты уж позволь мне самому выбрать себе жену.
Рут иронически хмыкнула.
— Выбрать! Но Ева Сомервилль вовсе не тобой выбрана. Если бы не шахта, ты и внимания бы на нее не обратил.
На лице Маркуса появилось выражение упрямства, знакомое миссис Фицалан еще с его раннего детства.
Она ничего не имела против Евы Сомер-вилль, тем более что хорошо знала сэра Джона, с которым ее сын успешно сотрудничал на протяжении многих лет. Но ненавидела шахту «Этвуд», отнявшую жизнь ее мужа, и была категорически против того, чтобы шахта снова стала их семейной собственностью.
Так что у миссис Фицалан тоже были веские причины стоять на своем.
— Тебе, Маркус, видно, позарез хочется вернуть себе шахту, иначе с чего бы ты вдруг вздумал жениться на Еве Сомервилль? Ты ведь до похорон отца ее и не видел. А сейчас чуть ли не назначаешь уже день свадьбы.
Маркус нахмурил брови.
— Об этом еще рано говорить. Но как только она согласится стать моей женой, мы немедленно объявим о помолвке. В пределах полугода — таково условие сэра Джона.
— И тогда шахта «Этвуд» станет твоей, — сухо подытожила Рут. — Не могу избавиться от мысли, что ты только из-за нее и женишься. И далась тебе эта шахта! Мы не бедняки, проживем и без нее. Не забудь, что она унесла жизнь твоего отца.
Сын вздохнул.
— Знаю, мама, но знаю и то, как он дорожил ею. А сколько труда вложил в нее дедушка! Все свои деньги он потратил на нее. Потому-то я и хочу, чтобы она снова стала нашей.
Рут пустила в ход самый веский аргумент:
— Хотя знаешь, что мне это будет неприятно?
— Да, — мягко ответил он. — Ни за что на свете я не стал бы тебя огорчать, но к шахте «Этвуд» у меня особое отношение.
— И ради нее ты готов жениться на Еве?
— Да, мама. Срок аренды истекает через пятнадцать лет, я содрогаюсь при мысли о том, во что к тому времени превратит шахту Джеральд Сомервилль.
Миссис Фицалан с сомнением пожала плечами.
— Странно, что сэр Джон не завещал шахту тебе безо всяких условий. Или с девочкой что-то не так, Маркус?
— Все так, мама. Ева красивая девушка и обаятельный человек. Полагаю, ее отец решил таким необычным способом позаботиться о том, чтобы она попала в надежные руки.
Мой сын слишком уверен в себе, вздохнула про себя Рут.
— И ты искренне считаешь, что она может быть счастлива в подобном замужестве?
— А почему бы и нет? Сколько мы знаем браков, заключенных на куда более шатких основаниях и тем не менее оказавшихся счастливыми! Постарайся, мама, понять, как трудно пришлось Еве. Два года назад она потеряла мать, а вот сейчас трагически погиб отец. Прошу тебя, будь с ней поласковее. Я не сомневаюсь, что она тебе понравится.
По тону сына миссис Фицалан поняла, что возражать бесполезно. Вздохнув, она взяла его за руку.
— Не беспокойся, Маркус. Если она и в самом деле такая, как ты говоришь, она мне, несомненно, понравится.
Сын с облегчением рассмеялся.
— Она такая, и даже еще лучше. Мягкий взгляд ее бархатных глаз способен расплавить даже камень!
— О Боже! — пробормотала миссис Фица-лан. — Ты заговорил чуть ли не стихами — значит, очень близок к тому, чтобы влюбиться в Еву.
— По-моему, тоже. Я твердо решил жениться на ней и не сомневаюсь, что это будет правильный шаг.
Бруклендс не разочаровал Еву. Огромный красивый дом с колоннами выходил в прекрасный сад с ухоженными цветниками и газонами, с аллеями, над которыми смыкались кроны высоких деревьев.
Едва ее экипаж подъехал к крыльцу, как навстречу по короткой лестнице сбежал Маркус. Словно он, стоя за дверью, ожидал ее прибытия. Ева была в траурном платье, но из легчайшего шелка, с белым атласным воротником. Густые черные волосы, уложенные короной, делали ее старше и еще привлекательнее.
С нескрываемым одобрением оглядев ее, Маркус вежливо поздоровался с леди Пембер-тон и взял Еву за руку. Пальцы ее слегка дрожали.
— Выглядите очаровательно, — тихо промолвил он, поднося ее руку к губам. — Надеюсь, инцидент с лошадью не имел последствий?
— Нет, конечно, — улыбнулась Ева. — Меня не так легко вывести из равновесия.
— Идемте, я познакомлю вас с моей матерью. Она ждет этого с нетерпением. Не нервничайте. Гости уже съезжаются, среди них есть и ваши знакомые.
Миссис Фицалан, поглощенная оживленной беседой в гостиной, при виде входящего Маркуса замолчала. Идущая рядом с ним девушка ей сразу понравилась, она заулыбалась и двинулась им навстречу.
— Мама, разреши представить тебе леди Пембертон и Еву Сомервилль. Леди Пембер-тон, мисс Сомервилль, это моя мать.
— Рада приветствовать леди Пембертон и вас в Бруклендсе, — сказала миссис Фицалан. — Я так много слышала о вас, мисс Ева, от сэра Джона и Маркуса, что мне не терпелось вас увидеть. Надеюсь, вам будет у нас приятно. Для начала разрешите я представлю вас гостям, хотя с некоторыми из них вы, безусловно, знакомы. А после этого покажу вам дом, тем более что обед немного запаздывает.
Маркус, стараясь ничем не выдать своего возбуждения, смеющимися глазами следил за тем, как его мать подводила вновь прибывших к гостям, собравшимся в гостиной.
— Если ты не возражаешь, Маркус, я повожу мисс Еву по дому, да и по саду, пожалуй, пока еще светло.
— Конечно, не возражаю. Хотя собирался сделать это сам.
— Мне не хотелось бы отрывать вас от гостей, — возразила Ева.
— Не беспокойтесь, у нас ведь никакого торжества нет. Должны приехать еще двое приятелей, но их примет Маркус. Ты, — обратилась миссис Фицалан к сыну, — будешь их развлекать, а я пока познакомлюсь поближе с мисс Сомервилль. Мужчины, не сомневаюсь, тут же займутся обсуждением своих дел, начнут говорить о шахтах, о количестве добываемого угля, о новых видах насосов, а за столом я подобных разговоров не потерплю. Надеюсь, вы найдете более интересные темы для обсуждения.
— Хорошо, мама. Но не лишай нас надолго общества мисс Сомервилль.
Ева с интересом рассматривала современный элегантный Бруклендс, так непохожий на Бернтвуд-Холл, от которого веяло древностью и историей. Ее внимание привлекли картины, украшавшие стены многих комнат. Особенно понравился портрет пожилого мужчины, похожего на Маркуса.
— Это отец моего мужа, дед Маркуса, основавший шахту «Этвуд», — пояснила миссис Фицалан. — После того как я вышла замуж за его сына, я много лет — до самой его смерти — жила с ним рядом в этом доме. Мы с ним прекрасно ладили. А в Бруклендс я влюбилась с первого взгляда.
— Еще бы! Дом, по-моему, совершенно замечательный! И как он не похож на наш старинный Бернтвуд-Холл!
— Я рада, что Бруклендс вам нравится. Думаю, это поможет вам решить, выходить ли замуж за Маркуса.
— Очень может быть, — покраснела Ева. Миссис Фицалан перешла к самой волнующей ее теме.
— У Маркуса есть такая привычка — преподносить мне всякие сюрпризы. Но никогда я не была так удивлена, как в тот день, когда он рассказал мне о завещании вашего отца. Как вы к нему относитесь?
Пораженная ее прямотой, Ева не сразу нашлась что ответить.
— Признаюсь, я была удивлена не меньше вашего, миссис Фицалан.
— И что же вы по этому поводу думаете? — Заметив смущение в глазах Евы, она улыбнулась. — Простите меня, дорогая, вы вправе не отвечать на мой вопрос. Язык мой — враг мой, из-за него я часто попадаю в неловкое положение. Но ведь этот вопрос чрезвычайно важен для всех нас.
— Да-да, разумеется, — с трудом выдавила Ева. — И вы не должны извиняться.
Но хозяйка дома все же постаралась сгладить неловкость.
— Дело в том, что Маркус настолько загружен работой, что я его почти не вижу. То он на шахте, то занят еще чем-то, то обедает с приятелями.
— Понимаю, но, к сожалению, ни он, ни я еще не готовы к тому, чтобы серьезно обсудить создавшуюся ситуацию. И оба согласились, что нам надо прежде всего получше узнать друг друга, а уже потом принимать решение. Ведь может статься, что мы совершенно не подходим друг другу Рут одобрительно кивнула.
— Очень разумно. Но ведь вы тоже дорожите шахтой «Этвуд»?
— Да, — твердо ответила Ева, встречая взгляд собеседницы. — Не стану лгать, дорожу. Как и мистер Фицалан. Но, не желая потерять право частичной собственности на шахту «Этвуд», он, надеюсь, тем не менее тщательно взвесит, чем может обернуться для него женитьба на мне. Если я, конечно, соглашусь выйти за него замуж.
Девушка все больше нравилась хозяйке дома.
— Да я не сомневаюсь, что отношения между вами имеют для моего сына первостепенное значение. Я уверена, что, помышлял о вашем браке, он не будет думать о шахте.
— Надеюсь, миссис Фицалан. В рассудительности ей не откажешь, подумала Рут.
— Маркус, как отец и дед, наделен несокрушимой энергией и волей. Его, дорогая, можно сравнить с ураганом, который сметает на своем пути все препятствия. Поэтому, если разрешите, я дам вам совет: не позволяйте ему оказывать на вас давление; прежде, чем примете решение, тщательно взвесьте все. Ведь шахта «Этвуд» — не главное в жизни. Главное, чтобы вы с Маркусом были в будущем счастливы.
Поэтому необходимо, чтобы вы приняли правильное решение.
— Я тоже так считаю.
Миссис Фицалан одобрительно улыбнулась.
— Умница.
В этот момент на террасу, где происходил их разговор, вышел слуга и обратился к миссис Фицалан. Она с огорченным видом повернулась к Еве.
— Простите, дорогая. Им в кухне без меня не обойтись. Вы вернетесь в гостиную?
— Не сразу, — улыбнулась Ева. — Вечер прекрасный, мне хочется еще немного побыть в саду.
— Разумеется. А я вскоре вернусь.
Как хорошо, что она познакомилась с Евой, думала миссис Фицалан. Все ее сомнения рассеялись как дым. Особенно, когда она заметила, как Маркус смотрит на Еву. Глаза его выражали искреннее восхищение и что-то еще, чего она раньше никогда в них не видела, но что было ей чрезвычайно приятно. Ева производит впечатление человека честного и открытого. И она далеко не глупышка. В ней чувствуется сильная воля, что опять же хорошо — она не будет ходить на поводу у Маркуса. Нет-нет, Рут не против этой женитьбы, даже готова примириться с тем, что шахта «Этвуд» снова вернется к Фицаланам.
А вот как быть с Анджелой? — размышляла миссис Фицалан на пути в кухню, не подозревая, что та знакома с Евой. Как она отнесется к появлению в доме Фицаланов соперницы не только в лице прелестной молодой женщины, но и в виде шахты «Этвуд»? И миссис Фица-лан усмехнулась своим мыслям.
Ева старалась сохранять спокойствие, не давая волю чувствам, которые овладевали ею, как только она начинала думать о Маркусе.
Такого человека, как он, она еще не встречала. Теперь, когда она познакомилась с ним поближе, ее давнишняя антипатия к нему меньше давала о себе знать. У них, разумеется, очень мало общего, он даже не особенно ей нравится, во всяком случае в качестве будущего мужа, но нельзя отрицать — его личность производит на нее сильное впечатление.
Он, слов нет, высокомерен, привык к послушанию окружающих, неизменно ставит себя выше всех — это, конечно, никак не восхищает ее. Но зато он полон жизни и уверенности в своих силах, заражая этими качествами и ее. А как он на нее смотрит! Одного его взгляда достаточно, чтобы она вмиг ощутила себя женщиной! К тому же он хорош собой, а уж его дом и мать — выше всяких похвал, достойны восхищения.
Ева глубоко вдохнула воздух, наполненный ароматом цветов.
Она собралась покинуть сад, когда ее внимание привлекла женщина, которая вышла из дверей дома, неспешной поступью направилась к фонтану и, сев на его край, провела пальцем по поверхности воды. Несмотря на вечернюю прохладу, плечи ее были открыты, но она, казалось, не чувствовала холода.
Ева замерла на месте, теряясь в догадках, кто эта дама, но та чуть повернулась, и Ева окаменела: Анджела Стефенсон. С того дня, когда Анджела придумала тот «розыгрыш», обманула Еву и увела ее нареченного, миновало целых три года, но острая обида ножом пронзила девушку. Во рту у нее пересохло, на лбу выступила испарина.
Потрясенная, она не спускала глаз с Анджелы, которая, закинув голову, взглянула на месяц, а затем с мечтательной улыбкой на устах закрыла глаза. Вдруг из дома вышел мужчина и стал озираться вокруг, словно разыскивая кого-то. Не обнаружив, очевидно, того, кого искал, мужчина уже сделал движение по направлению к дому, но тут заметил Анджелу и решительно направился к ней.
Анджела, не меняя позы, следила за его приближением. Он подошел, улыбнулся и сел рядом. Это был Маркус. Ревность кольнула Еву в самое сердце. Не спуская глаз с парочки у фонтана, она стиснула зубы и сжала кулаки. Лишь бы не выдать своего присутствия!
Еве казалось, что они целую вечность сидели спокойно и расслабленно, как сидят близкие друг другу люди. Но вот Маркус поднялся, протянул руку Анджеле, она, встав на ноги, подала ему свою шаль, и он накинул ее ей на плечи. Выражение их лиц Ева не рассмотрела, они стояли в профиль к ней, но чутье подсказало ей, что оно было более чем дружеское. И что между ними отношения фамильярные, какие бывают у давних знакомых.
Анджела привычно просунула руку под локоть Маркуса, и они неторопливо направились к дому, поднялись по лестнице и вошли внутрь.
Но до этого Анджела, почувствовав на себе, очевидно, взгляд Евы, повернула голову в ее сторону. На миг глаза их встретились, они вгляделись друг в друга, и Анджела безо всякого смущения улыбнулась вызывающей самодовольной улыбкой собственницы. Еву вдруг охватила дрожь, словно холодная рука сжала ее сердце. Вид Маркуса и Анджелы рядом подействовал на нее так же, как действует камень, брошенный на спокойную поверхность пруда.
Глава восьмая
Едва Ева начала приходить в себя, как, присоединившись к гостям, столкнулась лицом к лицу с Анджелой, чего больше всего опасалась. Ведь при одной мысли о том, что она может оказаться рядом с женщиной, причинившей ей в прошлом столько горя, ей становилось дурно. Она даже решила не говорить Маркусу, что стала невольной свидетельницей сцены у фонтана: к ней, к Еве, это не имеет отношения. Да и кто знает, что их, Анджелу и Маркуса, связывает?
Анджела не подала виду, что удивлена ее появлением в Бруклендсе. Пусть Ева думает, что бывшей подружке известна вся подноготная ее отношений с Маркусом. Женский инстинкт, чрезвычайно сильный в Анджеле, подсказывал ей, что, как и в былые времена, она имеет в лице Евы соперницу, а следовательно, надо держать ухо востро.
При ближайшем рассмотрении Ева убедилась, что Анджела по-прежнему очень привлекательна. Красиво уложенные каштановые волосы локонами обрамляли ее лицо с полными, яркими губами и чуть косящими карими глазами. Женщина до мозга костей, хорошо сознающая свою силу, — вот какой она предстала взору Евы. Она излучала сексуальность, которой, казалось, не в силах противостоять мужчины, в том числе и Маркус Фицалан. С холодной миной она смерила Еву жестким взглядом и натянуто улыбнулась. А глаза ее, по-прежнему решительные и безжалостные, выражали откровенное торжество победительницы.
Не подозревая, что они враги, Маркус стал представлять их друг другу и только тут с удивлением обнаружил, что они знакомы. В тот день три года назад на ярмарке в Этвуде он не обратил внимания на подруг Евы. Стоящая рядом с ним Ева напряглась, пальцы ее вцепились в веер с такой силой, что костяшки побелели, и Маркус сделал еще одно открытие: эти женщины отнюдь не подруги. Атмосфера ощутимо накалилась. Это вызвало у Маркуса не только удивление, но и любопытство — с чего бы такая неприязнь? Взгляды, которыми женщины обменялись, подсказали ему, что может разразиться буря, хотя и не особенно сильная.
Но Ева, поборов первоначальное желание повернуться к Анджеле спиной и уйти прочь, заставила себя улыбнуться, ничем не выказывая, как ей неприятна эта встреча.
— Здравствуй, Анджела, — произнесла она на удивление спокойно, уговаривая себя, что ей нечего опасаться. — Ты, полагаю, живешь хорошо?
Анджела слегка кивнула и изобразила улыбку, обнажив белоснежный жемчуг зубов. В глазах ее появилась досада и ревность, она явно была недовольна тем, что Маркус оказывает Еве внимание.
— Грех жаловаться. Сколько же мы не виделись? Целую вечность, — произнесла она холодно, даже враждебно, но с оттенком снисходительности.
Последнее особенно задело Еву.
— Три года, — ответила она ледяным тоном, твердо решив не пасовать перед Анджелой.
— Да-да, конечно, это было в день открытия ярмарки в Этвуде… Если память мне не изменяет.
Анджела намеревалась напоминанием о злосчастном дне смутить Еву, но та, ничуть не растерявшись, перешла в наступление.
— Не изменяет, — с иронией отозвалась она и повернулась к Маркусу, с изумлением наблюдавшему за ними. — Мы с Анджелой были вместе на ярмарке в тот день, когда вы, мистер Фицалан, так безжалостно погубили мою репутацию. Припоминаете?
Не спуская глаз с обеих женщин, Маркус загадочно улыбнулся.
— Ну как я могу это забыть? Этот день навсегда врезался в мою память. Но вас я там, Анджела, не заметил.
— Естественно. — Ева говорила с едкой иронией, хотя дрожала от негодования. — Ведь к вам подошла не Анджела, а я.
— Мы с вами тогда еще не были знакомы, Маркус, — промурлыкала Анджела нежно, как всегда, когда она обращалась к Маркусу.
— Да, точно. — Ева слегка подняла свои красивые брови и смерила Анджелу презрительным взором, давая ясно понять, что хорошо помнит, кому она обязана постигшей ее катастрофой. — Мы были глупые девчонки, только и ждавшие, когда сопровождающая нас дама отвернется, а мы сможем нашалить. Но сейчас не время об этом вспоминать. Не так ли, мистер Фицалан?
— Ну почему же? — отозвался он с заговорщической улыбкой. — Я не без удовольствия вспоминаю о том случае.
По дрожи, охватившей Еву, Маркус понял, что они с Анджелой враги, что ей крайне трудно сохранять спокойствие, и решил избавить ее от неприятных ощущений.
— Простите нас, Анджела. Мне необходимо до начала обеда представить мисс Сомер-вилль кое-кому из гостей.
— Понимаю, — процедила она сквозь зубы.
Анджела начала с шумом обмахиваться веером, а Ева, отходя от нее, с благодарностью улыбнулась Маркусу.
— Вы побледнели и дрожите, — в упор глядя на нее мягко произнес Маркус, когда они отошли достаточно далеко от Анджелы.
— Неужели? А я и не чувствую, — отрезала Ева, стараясь держать себя в руках и делая вид, что не замечает внимательного ласкового взгляда Маркуса.
— Мне показалось, что вы с Анджелой не питаете друг к другу дружеских чувств, — заметил Маркус тихо, не желая, чтобы его услышали посторонние.
— Дружеские чувства?! Ее стараниями от меня отвернулся мужчина, за которого я собиралась выйти замуж! Навряд ли это может подогревать дружеские чувства. Анджела, как никто другой, умеет управлять людьми, они в ее руках становятся марионетками. Она приложила немало усилий к тому, чтобы погубить меня, и почти преуспела. И она никогда не была моей близкой подругой, хотя притворялась ею, если это было ей выгодно. Она предала меня самым подлым образом.
— Выйдя замуж за Лесли Стефенсона, за которого вы сами собирались выйти?
— Да. Полагаю, нет нужды вспоминать, как это произошло, — сказала Ева резко, обвинительным тоном, глядя на него сердитыми глазами. — Я старалась говорить с Анджелой с юмором, без драматизма, но это ничего не значит. Я считаю вас обоих виновниками страданий, выпавших на мою долю после того злосчастного дня.
Она резко повернулась и заговорила с кемто из гостей, довольная тем, что Маркус тяжко вздохнул. Значит, ее удар попал в цель.
Роскошно обставленная столовая была залита светом огромной хрустальной люстры, висевшей над столом, который ломился от яств. Расположившиеся вокруг него гости оживленно болтали и смеялись, обсуждая события последних дней.
Ева, еще не вполне оправившаяся от встречи с Анджелой, сидела, к счастью, на противоположном конце длинного стола, где ей не угрожало общение с бывшей подругой. Анджела откровенно рассматривала ее, а когда их взгляды встречались, на ее лице появлялась фальшивая улыбочка, приводившая Еву в бешенство.
Анджеле только того и надо, понимала Ева. Пытаясь успокоить свои нервы, она несколько раз глубоко вдохнула, но это не помогло: ею владели злоба и разочарование. Как бы ни обхаживал ее Маркус, что бы ни говорил о своих планах, она для него, несомненно, всего лишь средство для достижения цели. Провожая ее верхом на лошади в Бернтвуд-Холл, он уверял, что будет счастлив жениться на ней, даже если шахта ему не достанется. А она, дурочка, развесила уши.
Но вот обед закончился, и гости перешли в гостиную. Ева с делано безмятежным видом болтала то с одним, то с другим, стараясь при этом не оказаться вблизи Анджелы. Маркус, понимая, что она еще не остыла после встречи с бывшей подругой, наблюдал за нею издалека. И все больше убеждался в том, что атмосфера Бруклендса ей по душе, да и его мать, как всегда красивая и очаровательная, не может ей не нравиться.
Анджела не подала виду, что удивлена ее появлением в Бруклендсе. Пусть Ева думает, что бывшей подружке известна вся подноготная ее отношений с Маркусом. Женский инстинкт, чрезвычайно сильный в Анджеле, подсказывал ей, что, как и в былые времена, она имеет в лице Евы соперницу, а следовательно, надо держать ухо востро.
При ближайшем рассмотрении Ева убедилась, что Анджела по-прежнему очень привлекательна. Красиво уложенные каштановые волосы локонами обрамляли ее лицо с полными, яркими губами и чуть косящими карими глазами. Женщина до мозга костей, хорошо сознающая свою силу, — вот какой она предстала взору Евы. Она излучала сексуальность, которой, казалось, не в силах противостоять мужчины, в том числе и Маркус Фицалан. С холодной миной она смерила Еву жестким взглядом и натянуто улыбнулась. А глаза ее, по-прежнему решительные и безжалостные, выражали откровенное торжество победительницы.
Не подозревая, что они враги, Маркус стал представлять их друг другу и только тут с удивлением обнаружил, что они знакомы. В тот день три года назад на ярмарке в Этвуде он не обратил внимания на подруг Евы. Стоящая рядом с ним Ева напряглась, пальцы ее вцепились в веер с такой силой, что костяшки побелели, и Маркус сделал еще одно открытие: эти женщины отнюдь не подруги. Атмосфера ощутимо накалилась. Это вызвало у Маркуса не только удивление, но и любопытство — с чего бы такая неприязнь? Взгляды, которыми женщины обменялись, подсказали ему, что может разразиться буря, хотя и не особенно сильная.
Но Ева, поборов первоначальное желание повернуться к Анджеле спиной и уйти прочь, заставила себя улыбнуться, ничем не выказывая, как ей неприятна эта встреча.
— Здравствуй, Анджела, — произнесла она на удивление спокойно, уговаривая себя, что ей нечего опасаться. — Ты, полагаю, живешь хорошо?
Анджела слегка кивнула и изобразила улыбку, обнажив белоснежный жемчуг зубов. В глазах ее появилась досада и ревность, она явно была недовольна тем, что Маркус оказывает Еве внимание.
— Грех жаловаться. Сколько же мы не виделись? Целую вечность, — произнесла она холодно, даже враждебно, но с оттенком снисходительности.
Последнее особенно задело Еву.
— Три года, — ответила она ледяным тоном, твердо решив не пасовать перед Анджелой.
— Да-да, конечно, это было в день открытия ярмарки в Этвуде… Если память мне не изменяет.
Анджела намеревалась напоминанием о злосчастном дне смутить Еву, но та, ничуть не растерявшись, перешла в наступление.
— Не изменяет, — с иронией отозвалась она и повернулась к Маркусу, с изумлением наблюдавшему за ними. — Мы с Анджелой были вместе на ярмарке в тот день, когда вы, мистер Фицалан, так безжалостно погубили мою репутацию. Припоминаете?
Не спуская глаз с обеих женщин, Маркус загадочно улыбнулся.
— Ну как я могу это забыть? Этот день навсегда врезался в мою память. Но вас я там, Анджела, не заметил.
— Естественно. — Ева говорила с едкой иронией, хотя дрожала от негодования. — Ведь к вам подошла не Анджела, а я.
— Мы с вами тогда еще не были знакомы, Маркус, — промурлыкала Анджела нежно, как всегда, когда она обращалась к Маркусу.
— Да, точно. — Ева слегка подняла свои красивые брови и смерила Анджелу презрительным взором, давая ясно понять, что хорошо помнит, кому она обязана постигшей ее катастрофой. — Мы были глупые девчонки, только и ждавшие, когда сопровождающая нас дама отвернется, а мы сможем нашалить. Но сейчас не время об этом вспоминать. Не так ли, мистер Фицалан?
— Ну почему же? — отозвался он с заговорщической улыбкой. — Я не без удовольствия вспоминаю о том случае.
По дрожи, охватившей Еву, Маркус понял, что они с Анджелой враги, что ей крайне трудно сохранять спокойствие, и решил избавить ее от неприятных ощущений.
— Простите нас, Анджела. Мне необходимо до начала обеда представить мисс Сомер-вилль кое-кому из гостей.
— Понимаю, — процедила она сквозь зубы.
Анджела начала с шумом обмахиваться веером, а Ева, отходя от нее, с благодарностью улыбнулась Маркусу.
— Вы побледнели и дрожите, — в упор глядя на нее мягко произнес Маркус, когда они отошли достаточно далеко от Анджелы.
— Неужели? А я и не чувствую, — отрезала Ева, стараясь держать себя в руках и делая вид, что не замечает внимательного ласкового взгляда Маркуса.
— Мне показалось, что вы с Анджелой не питаете друг к другу дружеских чувств, — заметил Маркус тихо, не желая, чтобы его услышали посторонние.
— Дружеские чувства?! Ее стараниями от меня отвернулся мужчина, за которого я собиралась выйти замуж! Навряд ли это может подогревать дружеские чувства. Анджела, как никто другой, умеет управлять людьми, они в ее руках становятся марионетками. Она приложила немало усилий к тому, чтобы погубить меня, и почти преуспела. И она никогда не была моей близкой подругой, хотя притворялась ею, если это было ей выгодно. Она предала меня самым подлым образом.
— Выйдя замуж за Лесли Стефенсона, за которого вы сами собирались выйти?
— Да. Полагаю, нет нужды вспоминать, как это произошло, — сказала Ева резко, обвинительным тоном, глядя на него сердитыми глазами. — Я старалась говорить с Анджелой с юмором, без драматизма, но это ничего не значит. Я считаю вас обоих виновниками страданий, выпавших на мою долю после того злосчастного дня.
Она резко повернулась и заговорила с кемто из гостей, довольная тем, что Маркус тяжко вздохнул. Значит, ее удар попал в цель.
Роскошно обставленная столовая была залита светом огромной хрустальной люстры, висевшей над столом, который ломился от яств. Расположившиеся вокруг него гости оживленно болтали и смеялись, обсуждая события последних дней.
Ева, еще не вполне оправившаяся от встречи с Анджелой, сидела, к счастью, на противоположном конце длинного стола, где ей не угрожало общение с бывшей подругой. Анджела откровенно рассматривала ее, а когда их взгляды встречались, на ее лице появлялась фальшивая улыбочка, приводившая Еву в бешенство.
Анджеле только того и надо, понимала Ева. Пытаясь успокоить свои нервы, она несколько раз глубоко вдохнула, но это не помогло: ею владели злоба и разочарование. Как бы ни обхаживал ее Маркус, что бы ни говорил о своих планах, она для него, несомненно, всего лишь средство для достижения цели. Провожая ее верхом на лошади в Бернтвуд-Холл, он уверял, что будет счастлив жениться на ней, даже если шахта ему не достанется. А она, дурочка, развесила уши.
Но вот обед закончился, и гости перешли в гостиную. Ева с делано безмятежным видом болтала то с одним, то с другим, стараясь при этом не оказаться вблизи Анджелы. Маркус, понимая, что она еще не остыла после встречи с бывшей подругой, наблюдал за нею издалека. И все больше убеждался в том, что атмосфера Бруклендса ей по душе, да и его мать, как всегда красивая и очаровательная, не может ей не нравиться.