Страница:
Конечно, это будет долгий путь, он потребует длительной и кропотливой работы, многолетней «командировки» хроноагентов. Но игра стоит свеч. А если этот метод умело сочетать с первым, то успех обеспечен. Готовлю второе предложение.
Я запрашиваю Магистра, но на экране связи загорается надпись: «Отсутствую. Буду в 20.00». До этого времени еще два часа. Посмотрим, что делает Лена.
Лена спит. Ее «кокетливому» внешнему виду нанесен существенный урон. Видно, что ее и жгли, и рвали. Ну-ка, глянем, что с ней творилось.
Запись показала, что Лена на первой развилке выбрала правый проход, помеченный знаком «Огонь». Едва она прошла сто метров, как попала в тоннель, стены, пол и потолок которого были обшиты деревом. Насторожившись, она остановилась и, подумав, повернула было назад, но опустившаяся плита преградила ей дорогу. И тут же потянуло дымом. Проход осветился багровым светом. Лена начала зондировать плиту, но я-то видел, что путь был только один, через огонь. А он приближался.
Лена натянула маску кислородного прибора и сунулась было в проход, но отступила. Оглядевшись по сторонам, она увидела ровик с водой. Ринулась к нему, но тут же проворно отскочила назад. Что она там увидела?
Она выхватила из подсумка осколочную гранату и бросила ее в ровик, повалившись на деревянный пол. Взрывом из ровика выбросило не то щупальца, не то гигантских змей. Лена вскочила на ноги и спрыгнула в ровик. Намочив одежду и волосы, она побежала сквозь пламя.
Мне показалось, что горящий проход тянулся не менее пяти километров. А что же показалось ей? Наверное, все пятьдесят!
Когда она выскочила из огня, одежда местами тлела и дымилась. Лена пригасила загоревшиеся волосы, сняла кислородную маску и побрела дальше. Постепенно она пришла в себя, походка снова стала твердой и упругой. Но через полкилометра путь ей преградил провал шириной десять метров. Лена посветила вниз. По стене провала через каждые полметра были забиты блестящие металлические скобы. Мне они сразу не понравились, тем более что возле седьмой скобы стоял знак высокого напряжения. Метром ниже предательской скобы из противоположной стены провала выступал карниз, на который можно было бы перебраться со скоб. Такие же скобы вели от этого карниза наверх.
Все слишком просто, если забыть о сюрпризах. А Лена забыла. Она не стала зондировать провал, а сразу начала спускаться. Вот ее руки коснулись первой скобы, второй, третьей… Я затаил дыхание. Шестая, седьмая… Я вздрогнул, словно это меня ударило током. С болезненным вскриком Лена полетела в глубину провала и плюхнулась в черную воду.
До нижней скобы — около метра. Не дотянуться. Тяжелое снаряжение тянет ко дну. Я вижу, что на глубине трех метров колодец имеет боковое ответвление, из которого есть выход на поверхность. Но Лена-то этого не видит!
Впрочем, выхода у нее нет. Она, видимо, приходит к такому же выводу и, перестав барахтаться, погружается в воду. Найдя ответвление, она устремляется в него. Узкий лаз, заполненный водой, тянется долго, бесконечно долго. Я почти физически ощущаю муки удушья, которые испытывает моя подруга. Но вот, наконец, отверстие вверху.
Лена рванулась, но комбинезон зацепился за какие-то стержни. Рывок изо всех сил, и голова Лены выходит на поверхность. Глоток воздуха, руками она цепляется за край отверстия и бессильно повисает. Если она сейчас сорвется, то у нее уже не хватит сил вновь подняться с трехметровой глубины. Через несколько секунд Лена подтягивается, оставляя на штырях клочья комбинезона, и вылезает на поверхность.
Чуть ли не на четвереньках она отползает от колодца, падает на пол и засыпает.
Глава 13
У Магистра мои предложения, особенно первое, явно не вызывают восторга. Он выслушивает меня, не отрываясь от компьютера, время от времени бросая на меня через плечо хмурый взгляд. Я кончаю. Магистр молчит около минуты, потом бормочет:
— Армия, говоришь? Хм!
Он встает, проходится по комнате и останавливается напротив меня.
— А ты хоть знаешь ее, эту армию-то? Что она сейчас собой представляет?
— Ну…
— Я-то знаю, а ты весь день смотрел материалы и ничего не увидел… Стоп! Ты хочешь сказать, что ты профессиональный военный, ты всю жизнь служил в армии и так далее. Милай! Ты же был летчиком, специалистом, общался с такими же спецами. Да и было-то это более двух лет назад, а сейчас… Да вот, посмотри сам, что сделали с армией.
Магистр возвращается к компьютеру. На экране возникает ночная сцена. Два ряда колючей проволоки, между ними по дорожке идет часовой, молодой солдат. Он явно уже устал и зевает. Вопреки уставу автомат находится в положении «на ремень».
— Это пост охраны ПБТАБ — полевой базы технического обслуживания атомных боеприпасов, двадцать шесть боеголовок, — поясняет Магистр.
Позади часового, из-под проволоки бесшумно поднимается человек, неслышными крадущимися шагами и догоняет солдата. Удар ножом, и часовой без звука валится на дорожку. Через прорез в проволоке на территорию объекта проникают еще люди, человек восемь-десять, все вооруженные.
— Это боевики-террористы, — комментирует Магистр.
— А как же сигнализация?
— Этот участок они блокировали под носом у растяпы-часового. А даже если бы она и сработала, ну прибежал бы разводящий, с ним еще человек пять. Что толку? Смотри.
Террористы проникают внутрь объекта, проходят вдоль тропы и прячутся в канаве и кустах. Скоро появляется разводящий со сменой. Пятеро вооруженных автоматами солдат даже не пытаются применить оружие, когда их внезапно окружают террористы. Короткая схватка, нет, резня, и все кончено.
Через прорез проникает еще человек пятнадцать. Они быстро разделяются на группы. Большая часть направляется к караульному помещению. Через несколько минут и там все кончено. В живых остается только помощник начальника караула, сержант-контрактник.
Очень скоро подходит автобус с офицерами, приехавшими на рабочую смену. Его встречает помначкар. Офицеры, как положено, предъявляют ему документы и по одному входят в караулку, прямо в лапы к террористам.
База захвачена.
— Подожди, Магистр! Но ведь такие объекты помимо обычного караула должны иметь еще и технические средства охраны…
— Правильно. Должны иметь и имели. Ты обратил внимание, что на караульной тропе лампочки горят через две? Вопреки указанию правительства базу отключили за задолженность местного гарнизона электросети. Мощности дизельной станции еле-еле хватает на поддержание непрерывных процессов. Так что все технические средства охраны отключены.
Магистр закуривает, наливает себе крепкого чаю, садится в кресло и, помолчав, говорит:
— Армия разложена. Офицеры месяцами не получают жалованья. Боевой учебой с солдатами никто не занимается. Учебные стрельбы не проводятся по полгода и более. Нет денег на патроны, нет денег на обмундирование, на питание. И в этих условиях в обществе упорно насаждается идея о переводе армии на «профессиональную» основу, то есть на комплектацию не по призыву, а по контракту. Ну, а что представляют собой эти контрактники, ты уже видел.
Магистр снова замолкает, закуривает и, подумав, продолжает:
— Ну, а вообще-то ты прав. Надо работать в армии, в КГБ, в партиях, искать «темных лошадок»… Словом, я согласен с тобой, твои исходные данные надо передать в Аналитический Сектор. Пусть работают.
— Магистр, а что будет с этой базой? Мы что, так это и оставим, или уже все кончено, и она в руках террористов?
— А! Чуть не забыл, — он бросает взгляд на таймер. — Пора смотреть в режиме реального времени.
Он переключается, и на дисплее появляется та же дорожка между рядами колючей проволоки. По дорожке шагает тот же часовой, но на этот раз автомат он держит в положении «для стрельбы стоя», под правой рукой. Свет ламп мерцает на примкнутом штык-ноже.
— Это Андрэ, — говорит мне Магистр. Я не успеваю ничего сказать. Часовой проходит над лежащим под проволокой террористом. Что же он делает? Мы с Магистром недоуменно переглядываемся, и он тянет руку к пульту. А террорист уже нагоняет Андрея. Вот он заносит руку для удара… В этот момент Андрей резко разворачивается через правое плечо. При этом штык-нож описывает сверкающую дугу и врезается террористу в горло. Вот это расчет! Террорист с хрипом валится на землю. Одновременно с ним падает и Андрей. Прикрываясь телом убитого, он открывает огонь короткими очередями по фигурам, начавшим двигаться в темноте. Те начинают отвечать и Андрей — в невыгодном положении. На дорожке, между рядами колючей проволоки он полностью лишен свободы маневра. Противники же его перемещаются, как хотят. Скоро его уже обстреливают со всех сторон.
Но тут подходит помощь. Разводящий разворачивает смену в цепь, и те метким огнем прижимают нападающих к земле. Это так не вяжется с только что увиденным, что я вопросительно смотрю на Магистра.
— Это тоже наши, — подтверждает он мою догадку.
Но силы слишком неравны. Правда, на стороне наших агентов высокий профессионализм, но и террористы не лыком шиты. Тем более что их в три раза больше.
Однако скоро подходит подкрепление: пятнадцать караульных во главе с сержантом-контрактником. Но тот, вместо того чтобы принять командование боем, едва над ним засвистели пули, прячется в канаву и оттуда бестолково орет: «Вперед! Огонь!», перемежая слова непотребным матом. От такого «командования» солдаты теряются, залегают и открывают беспорядочную стрельбу только что не друг в друга.
Дело спасает разводящий, наш агент. Он быстро разбивает караульных на группы, во главе которых ставит также наших агентов. Одна группа открывает плотный огонь по нападающим, а две другие, перерезав проволоку, начинают заходить с флангов.
А контрактник продолжает что-то орать и материться. Конец этому «командованию» кладет Андрей. Он подбегает к канаве и короткой очередью прекращает эти вопли.
Справа и слева слышится автоматная стрельба. Это наши группы завершили охват террористов и вступают в бой. Те, поняв, что они «нарвались», начинают отходить, оставляя убитых и добивая раненых. Наши агенты преследуют их, увлекая за собой караульных.
На опушке леса террористов ждут два «КамАЗа». Они быстро грузятся, но уехать не успевают. Наши агенты еще на объекте забрали у караульных гранаты и теперь умело пускают их в ход. Через пару минут все кончено.
Магистр выключает компьютер, подходит к холодильнику и достает бутылку «Столичной»
— Насмотришься на вашу работу, истреплешь все нервы и алкоголиком станешь, — ворчит он, словно оправдываясь, — Как видишь, ЧВП не теряет времени даром. Это первая попытка захватить термоядерное оружие. Думаю, что не последняя.
— А что может им помешать внедрить своих агентов в состав команды боевого дежурства?
— Ничего. Поэтому я и отдал приказ держать все пусковые установки и базы под постоянным наблюдением.
— Но это невозможно!
— Возможно. Катрин составила программу, по которой компьютер будет постоянно вести наблюдение в автоматическом режиме. К тому же не так уж много у России осталось действующих пусковых установок. Правительство с идиотским рвением выполняет все условия договора по сокращению стратегических вооружений. Надеются на этом новые кредиты заработать! Хм! Как только где-то появится агент ЧВП, компьютер поднимет тревогу. Ну, давай, за первую нашу победу!
Мы выпиваем, и Магистр выпроваживает меня.
— Двигай к себе. Я сбросил тебе на компьютер массу материалов, рассиживаться некогда.
Но я не тороплюсь просматривать эти материалы, а первым делом включаю Лабиринт и чуть не падаю со стула. На меня обрушивается ураган впечатлений.
Лена идет по широкому тоннелю, непрерывно паля из бластера, а на нее накатываются бронированные монстры. Танки, БТРы, чуть ли не бронепоезда. Лена уничтожает их один за другим и продвигается вперед среди оплавленных обломков, обдаваемая адским жаром вспышек.
Но вот малиновая вспышка поглощает массивную, во весь проход полусферу, парящую в воздухе. На этом все кончается. Лена вытирает со лба пот, поправляет волосы и идет дальше, закинув бластер за спину.
У развилки она задумывается, сверяется с планом и направляется по левому ответвлению. Это ответвление помечено у меня на схеме «ловушкой», обозначенной как «Смертельная». Я холодею, мне хочется вскочить и закричать: «Куда ты? Вернись!» Но это бесполезный порыв. Остается только сидеть, смотреть и грызть в волнении ногти.
У меня сжимается сердце, когда сзади Лены с грохотом опускается плита. Лена останавливается, оборачивается, но времени на размышление у нее нет. Пол впереди раскалывается, и плита, на которой стоит Лена, начинает наклоняться вниз. Я вижу, что «педаль», восстанавливающая горизонтальное положение плиты, находится на самом ее конце. Но Лена этого не видит, а зондировать прибором у нее нет времени. Она разбегается, прыгает и повисает, ухватившись руками на противоположном краю разрыва. Но подтянуться она не успевает. Срабатывает вторая «педаль» дьявольского механизма, и тот край плиты, за который ухватилась Лена, тоже начинает наклоняться книзу.
Первая плита уже опустилась достаточно, чтобы обнажить восьмиметровый провал, дно которого ощетинилось стальными кольями.
Картина становится еще страшнее оттого, что все происходит в полной тишине. Ни скрипа, ни грохота. Плита, на которой висит Лена, наклоняется книзу все больше и больше…
Я быстро отворачиваюсь и отключаю Лабиринт, но все-таки успеваю услышать короткий крик своей подруги.
Какая тут, в схлопку, работа! Наливаю полстакана коньяку. Руки не просто дрожат, они трясутся.
Я знаю, конечно, что в провал полетела не сама Лена, а ее белковая копия, но сознание-то в ней было Ленине, переживала все это она. Это она сама отчаянно пыталась удержаться за край плиты, предательски наклоняющийся все ниже и ниже. Это она старалась при этом не смотреть на стальные колья, ждущие ее внизу.
Закрываю глаза, и память услужливо подсовывает мне зрелище опускающейся на меня плиты. Слух мой ласкает хруст собственных костей. А разыгравшееся воображение во всех подробностях рисует мне окровавленное тело моей любимой, пропоротое во многих местах кольями.
Еще полстакана.
Я машу на работу рукой. Пройдясь по лесу, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, укладываюсь спать. Во сне меня преследуют жуткие видения, среди которых доминирует одно. В желтом свете ко мне приближается чье-то лицо, но, как только я начинаю различать его черты, оно трансформируется то в кошачью морду, то в змеиную голову, то в железную маску-забрало. Не знаю, что это было, но всякий раз я с ужасом ожидал, что вот сейчас это лицо не трансформируется, и я увижу его подлинные черты.
Три дня я перелопачивал материалы, подброшенные мне Магистром. Время от времени приходилось отвлекаться на запросы Аналитического Сектора по ситуации в «моей» фазе. Лабиринт я намеренно не включал. Хватит с меня сцен, подобных последней.
Один раз меня посетила Кристина. Ее очень интересовали мои личные ощущения от контакта с прямым переходом на Желтом Болоте. Из разговора с ней я понял, что ее отдел вплотную приблизился к разгадке природы перехода. Овладение его механизмом — это уже вопрос ближайшего времени.
На четвертый день меня вызывает Магистр.
— Пора, пора вплотную заняться Лотарингией!
У него сидят Андрей, Катрин и Ричард. Ричард подходит к компьютеру и начинает:
— Буду краток. Не так давно граф де Легар по поручению кардинала встретился с тайным посланником Скандинавского королевства.
На мониторе возникает комната на постоялом дворе, которую я видел в канун Нового года, когда наблюдал Лотарингию. Граф беседует с каким-то монахом.
— Они обговорили условия встречи графа де Легара с полномочным представителем Скандинавии, ярлом Хольмквистом. На этой встрече пойдет речь об условиях участия Скандинавии в боевых действиях против Ордена Меченосцев или по крайней мере нейтралитета. Понятно, что Маринелло заинтересован в обратном.
На экране появляется изображение монастыря. Ричард продолжает комментировать:
— Встреча состоится через три дня в монастыре святого Стефана, в городе Млене. После этого граф де Легар проводит ярла до Брюна. Там ярл раскроет свое инкогнито и уже официально направится в Лютецию, где будет принят императором как официальное лицо.
Изображение монастыря сменяется интерьером таверны, в которой сидит за столом компания. Крупным планом возникает изображение одного из пирующих.
— Барон де Ривак, внедренный агент ЧВП. Ему поручено сорвать переговоры и по возможности вбить клин в отношения между Лотарингией и Скандинавией. С этой целью он подготовил несколько групп, имеющих задание: убить ярла Хольмквиста еще до начала переговоров и представить это так, словно все сделали люди кардинала Бернажу. Граф де Легар разузнал все об этих планах и сумел обезвредить две группы. Однако он не подозревает о существовании еще двух. В случае, если покушение на ярла до начала переговоров не удастся, его убьют после. Причем все это будет инсценировано как замысел Бернажу.
— Отсюда ваша задача, — продолжает Магистр, — обезвредить остальные группы де Ривака и нейтрализовать его действия. С этой целью ты, Андрэ, внедришься в графа де Легара и проложишь свой маршрут таким образом, чтобы избежать засад и ловушек. Ты, Андрэ, — Магистр обращается ко мне, — внедришься в графа Саусверка. Накануне встречи де Легара и Хольмквиста императрица Ольга поручит Саусверку доставить секретное послание агенту своего отца, князя Сергия. Агент ожидает послание в трактире на переправе, в десяти милях от Млена. Надо ли говорить, что епископ Маринелло заинтересован прочесть это послание и добыть его поручил все тому же де Риваку.
— Опять де Ривак! — не удерживаюсь я. — А что он собой представляет? Я имею в виду его не как агента ЧВП, а как реальную личность.
— Барон де Ривак — профессиональный военный, бывший офицер гвардии кардинала, — отвечает мне Ричард. — Сейчас он командует сводным «летучим отрядом» округов Млена, Брюна и Магьюна. Так что возможности у него богатые.
— Поэтому не вздумай заявиться к нему в одиночку, — предупреждает Магистр, — обязательно добейся у капитана Баярда, чтобы он разрешил тебе взять с собой не менее десятка мушкетеров.
— Понятно.
— Теперь к делу. В вашем распоряжении шесть часов. Используйте это время для подготовки, изучения обстановки… Да что я распространяюсь? Сами все понимаете! Переброска — в ближайшую ночь. Готовьтесь.
Возле дверей Нуль-Т меня останавливает голос Магистра:
— Андрэ! Задержись на минутку.
Когда мы остаемся одни, он спрашивает:
— Ты помнишь наш разговор о том, что ждет тебя и Андрэ в случае поражения?
— Отлично помню, ты мог бы и не напоминать лишний раз.
— Ты не до конца понял. Речь идет о том, что сейчас вы будете противостоять не только внедренному агенту в лице де Ривака, но и прямому агенту — Маринелло. Нет сомнений, что де Ривак будет согласовывать с ним все свои действия, а тот имеет возможности, не уступающие нашим… Даже пока что превосходящие.
Магистр подходит к столу и закуривает.
— Не исключено, что они уже имеют возможность создавать прямые переходы по своему усмотрению. Так что будь начеку и не лезь на рожон. Ты понял, почему я настаиваю на усиленном сопровождении?
— Разумеется.
— Тогда иди. Удачи тебе.
Часа через три со мной связывается Андрей.
— Ты обратил внимание, что в развитии событий слишком много неоднозначностей?
— Да. Фигуры нападающих раздваиваются и даже растраиваются. Ты понял, что это означает?
— Скорее всего то, что Маринелло сейчас вместе с де Риваком обсуждает план операции и так же имеет в виду наше вмешательство.
— Да, друже, игра нам предстоит сложная. Смотри, не зарывайся там. Береги ярла как следует, но и о себе не забывай. А я постараюсь тебя подстраховать.
— Я только на это и надеюсь.
— Надежда слабая. Как говорится: на бога надейся, а сам не плошай!
— Не буду, — улыбается Андрей и добавляет: — Тоже мне, бог!
Глава 14
Слуга принес мне завтрак в семь утра. Два вареных яйца, кусок ветчины с зеленью и горчицей, чашка горячего молока, две белые булочки и стакан белого вина. На подносе лежит белый конверт без пометок и адреса, запечатанный красным сургучом с затейливым оттиском.
Подождав, пока выйдет слуга, я вскрываю конверт и достаю из него листок с надписью: «В 10 часов утра». Ни подписи, ни чего другого на листке нет. Но я знаю: меня вызывает императрица Ольга. Листок и конверт бросаю в горящий камин.
После завтрака слуга приносит мне мундир, сапоги, плащ и шпагу. Быстро, одеваюсь, натягиваю высокие серые сапоги и надеваю перевязь. Слуга набрасывает мне на плечи светло-голубой с серебряными крестами (отсюда и название полка) плащ и застегивает его спереди серебряной пряжкой. Затем он обходит вокруг меня с щеткой, смахивая невидимые пылинки. Поправляет широкий белый воротник, лежащий поверх плаща, и подает мне шляпу с белым пером.
— Все в порядке, милорд.
— Спасибо, Джон.
— Когда вас ждать?
— Не знаю, Джон. Не исключено, что сегодня я уеду на несколько дней.
Слуга вздыхает и открывает дверь.
От дома, где живет граф Саусверк, до императорского дворца — километра полтора. Времени у меня достаточно, и я решаю идти пешком. Надо привыкнуть к высоким каблукам сапог и длинной шпаге. Да и поглядеть на улицы Лютеции интересно.
— Отведи коня к дворцу. Я зайду в «Боярышник», — говорю я ординарцу.
Граф Саусверк в «Боярышнике» завсегдатай. Именно там я и наблюдал его застолье с двумя мушкетерами.
Я, не торопясь, выпиваю стакан вина, закусываю его зеленью, слушаю кабатчика, рассказывающего мне городские сплетни, шлепаю по попке хорошенькую служанку. Словом, проделываю все, что обычно делает граф Саусверк, когда заходит сюда.
Часы на башне показывают девять сорок, когда я прохожу в дворцовые ворота. Мушкетеры, стоящие в карауле, салютуют мне оружием. Я отвечаю им, касаясь правой рукой полей шляпы.
В приемную императрицы я вхожу ровно в десять. Точность — вежливость не только королей. Дежурная фрейлина вскакивает при моем появлении.
— Ее величество ждет вас, — шепчет она и исчезает в покоях императрицы.
Буквально тут же возвращается и, присев в реверансе, говорит:
— Прошу вас, граф.
Почтительно кланяюсь и вхожу в будуар императрицы. Согнувшись в «придворном поклоне», я «подметаю пол» перьями шляпы.
— Ваше величество желали видеть меня?
— Проходите, граф, я всегда вам рада.
Двадцатипятилетняя императрица выглядит никак не старше восемнадцати лет. Воплощение молодости и красоты. Лучшей императрицы для Лотарингии трудно было бы пожелать. Очаровательная женщина, в которой непостижимым образом уживается царственность с женской хрупкостью и беззащитностью. При взгляде на Ольгу испытываешь и желание и трепет одновременно.
Большие серые глаза императрицы радостно смотрят на меня. Она явно с нетерпением ждала меня и искренне рада моему появлению.
— Надеюсь, граф, вы в добром здравии?
— Благодарю вас, ваше величество, я готов выполнить любое ваше приказание.
Но императрица не торопится сразу переходить к делу.
— Вы, наверное, еще не слышали квартет австрийских скрипачей, которые недавно приехали в Лютецию?
— Нет, ваше величество, я еще не имел такого счастья. Вы же знаете, что в этом месяце мы несем караульную службу во дворце и патрулируем в городе.
— Да, конечно. Но эта беда поправимая. Квартет сейчас во дворце и через несколько минут начнет выступление. Приглашаю вас послушать их вместе со мной.
— Благодарю, ваше величество! Это большая честь для простого офицера.
— Что вы, граф! Должна же я как-то скрасить скучные часы службы такого «простого офицера», как вы. Идемте, прошу вас.
Мы проходим в небольшой зал, отделанный белым с золотом. Там уже разместился австрийский квартет и десятка два придворных. При нашем появлении все встают.
— Прошу садиться, господа, — с улыбкой говорит императрица и обращается к музыкантам: — Начинайте свой концерт, господа артисты.
Она указывает мне на стул рядом с собой и, как только начинает играть музыка, повернувшись ко мне, говорит:
— У меня к вам, граф, небольшое поручение.
— Я всегда в вашем распоряжении, ваше величество.
— Мне необходимо передать письмо моему отцу через его доверенное лицо.
— Считайте, что оно уже у него. Где и когда я его встречу?
— Он будет ждать вас в трактире «Зеленый Дятел» у переправы через Кору, в десяти милях от Млена. Зовут его — Питер Лачина, он агент торгового дома «Гоббс и сыновья».
Я запрашиваю Магистра, но на экране связи загорается надпись: «Отсутствую. Буду в 20.00». До этого времени еще два часа. Посмотрим, что делает Лена.
Лена спит. Ее «кокетливому» внешнему виду нанесен существенный урон. Видно, что ее и жгли, и рвали. Ну-ка, глянем, что с ней творилось.
Запись показала, что Лена на первой развилке выбрала правый проход, помеченный знаком «Огонь». Едва она прошла сто метров, как попала в тоннель, стены, пол и потолок которого были обшиты деревом. Насторожившись, она остановилась и, подумав, повернула было назад, но опустившаяся плита преградила ей дорогу. И тут же потянуло дымом. Проход осветился багровым светом. Лена начала зондировать плиту, но я-то видел, что путь был только один, через огонь. А он приближался.
Лена натянула маску кислородного прибора и сунулась было в проход, но отступила. Оглядевшись по сторонам, она увидела ровик с водой. Ринулась к нему, но тут же проворно отскочила назад. Что она там увидела?
Она выхватила из подсумка осколочную гранату и бросила ее в ровик, повалившись на деревянный пол. Взрывом из ровика выбросило не то щупальца, не то гигантских змей. Лена вскочила на ноги и спрыгнула в ровик. Намочив одежду и волосы, она побежала сквозь пламя.
Мне показалось, что горящий проход тянулся не менее пяти километров. А что же показалось ей? Наверное, все пятьдесят!
Когда она выскочила из огня, одежда местами тлела и дымилась. Лена пригасила загоревшиеся волосы, сняла кислородную маску и побрела дальше. Постепенно она пришла в себя, походка снова стала твердой и упругой. Но через полкилометра путь ей преградил провал шириной десять метров. Лена посветила вниз. По стене провала через каждые полметра были забиты блестящие металлические скобы. Мне они сразу не понравились, тем более что возле седьмой скобы стоял знак высокого напряжения. Метром ниже предательской скобы из противоположной стены провала выступал карниз, на который можно было бы перебраться со скоб. Такие же скобы вели от этого карниза наверх.
Все слишком просто, если забыть о сюрпризах. А Лена забыла. Она не стала зондировать провал, а сразу начала спускаться. Вот ее руки коснулись первой скобы, второй, третьей… Я затаил дыхание. Шестая, седьмая… Я вздрогнул, словно это меня ударило током. С болезненным вскриком Лена полетела в глубину провала и плюхнулась в черную воду.
До нижней скобы — около метра. Не дотянуться. Тяжелое снаряжение тянет ко дну. Я вижу, что на глубине трех метров колодец имеет боковое ответвление, из которого есть выход на поверхность. Но Лена-то этого не видит!
Впрочем, выхода у нее нет. Она, видимо, приходит к такому же выводу и, перестав барахтаться, погружается в воду. Найдя ответвление, она устремляется в него. Узкий лаз, заполненный водой, тянется долго, бесконечно долго. Я почти физически ощущаю муки удушья, которые испытывает моя подруга. Но вот, наконец, отверстие вверху.
Лена рванулась, но комбинезон зацепился за какие-то стержни. Рывок изо всех сил, и голова Лены выходит на поверхность. Глоток воздуха, руками она цепляется за край отверстия и бессильно повисает. Если она сейчас сорвется, то у нее уже не хватит сил вновь подняться с трехметровой глубины. Через несколько секунд Лена подтягивается, оставляя на штырях клочья комбинезона, и вылезает на поверхность.
Чуть ли не на четвереньках она отползает от колодца, падает на пол и засыпает.
Глава 13
Ночь темна, ни единой искры.
Звезд не видно, ковром облака,
Лишь мерцает в ночи серебристый,
Слабый отблеск стального штыка.
Р.И.Шехмейстер
У Магистра мои предложения, особенно первое, явно не вызывают восторга. Он выслушивает меня, не отрываясь от компьютера, время от времени бросая на меня через плечо хмурый взгляд. Я кончаю. Магистр молчит около минуты, потом бормочет:
— Армия, говоришь? Хм!
Он встает, проходится по комнате и останавливается напротив меня.
— А ты хоть знаешь ее, эту армию-то? Что она сейчас собой представляет?
— Ну…
— Я-то знаю, а ты весь день смотрел материалы и ничего не увидел… Стоп! Ты хочешь сказать, что ты профессиональный военный, ты всю жизнь служил в армии и так далее. Милай! Ты же был летчиком, специалистом, общался с такими же спецами. Да и было-то это более двух лет назад, а сейчас… Да вот, посмотри сам, что сделали с армией.
Магистр возвращается к компьютеру. На экране возникает ночная сцена. Два ряда колючей проволоки, между ними по дорожке идет часовой, молодой солдат. Он явно уже устал и зевает. Вопреки уставу автомат находится в положении «на ремень».
— Это пост охраны ПБТАБ — полевой базы технического обслуживания атомных боеприпасов, двадцать шесть боеголовок, — поясняет Магистр.
Позади часового, из-под проволоки бесшумно поднимается человек, неслышными крадущимися шагами и догоняет солдата. Удар ножом, и часовой без звука валится на дорожку. Через прорез в проволоке на территорию объекта проникают еще люди, человек восемь-десять, все вооруженные.
— Это боевики-террористы, — комментирует Магистр.
— А как же сигнализация?
— Этот участок они блокировали под носом у растяпы-часового. А даже если бы она и сработала, ну прибежал бы разводящий, с ним еще человек пять. Что толку? Смотри.
Террористы проникают внутрь объекта, проходят вдоль тропы и прячутся в канаве и кустах. Скоро появляется разводящий со сменой. Пятеро вооруженных автоматами солдат даже не пытаются применить оружие, когда их внезапно окружают террористы. Короткая схватка, нет, резня, и все кончено.
Через прорез проникает еще человек пятнадцать. Они быстро разделяются на группы. Большая часть направляется к караульному помещению. Через несколько минут и там все кончено. В живых остается только помощник начальника караула, сержант-контрактник.
Очень скоро подходит автобус с офицерами, приехавшими на рабочую смену. Его встречает помначкар. Офицеры, как положено, предъявляют ему документы и по одному входят в караулку, прямо в лапы к террористам.
База захвачена.
— Подожди, Магистр! Но ведь такие объекты помимо обычного караула должны иметь еще и технические средства охраны…
— Правильно. Должны иметь и имели. Ты обратил внимание, что на караульной тропе лампочки горят через две? Вопреки указанию правительства базу отключили за задолженность местного гарнизона электросети. Мощности дизельной станции еле-еле хватает на поддержание непрерывных процессов. Так что все технические средства охраны отключены.
Магистр закуривает, наливает себе крепкого чаю, садится в кресло и, помолчав, говорит:
— Армия разложена. Офицеры месяцами не получают жалованья. Боевой учебой с солдатами никто не занимается. Учебные стрельбы не проводятся по полгода и более. Нет денег на патроны, нет денег на обмундирование, на питание. И в этих условиях в обществе упорно насаждается идея о переводе армии на «профессиональную» основу, то есть на комплектацию не по призыву, а по контракту. Ну, а что представляют собой эти контрактники, ты уже видел.
Магистр снова замолкает, закуривает и, подумав, продолжает:
— Ну, а вообще-то ты прав. Надо работать в армии, в КГБ, в партиях, искать «темных лошадок»… Словом, я согласен с тобой, твои исходные данные надо передать в Аналитический Сектор. Пусть работают.
— Магистр, а что будет с этой базой? Мы что, так это и оставим, или уже все кончено, и она в руках террористов?
— А! Чуть не забыл, — он бросает взгляд на таймер. — Пора смотреть в режиме реального времени.
Он переключается, и на дисплее появляется та же дорожка между рядами колючей проволоки. По дорожке шагает тот же часовой, но на этот раз автомат он держит в положении «для стрельбы стоя», под правой рукой. Свет ламп мерцает на примкнутом штык-ноже.
— Это Андрэ, — говорит мне Магистр. Я не успеваю ничего сказать. Часовой проходит над лежащим под проволокой террористом. Что же он делает? Мы с Магистром недоуменно переглядываемся, и он тянет руку к пульту. А террорист уже нагоняет Андрея. Вот он заносит руку для удара… В этот момент Андрей резко разворачивается через правое плечо. При этом штык-нож описывает сверкающую дугу и врезается террористу в горло. Вот это расчет! Террорист с хрипом валится на землю. Одновременно с ним падает и Андрей. Прикрываясь телом убитого, он открывает огонь короткими очередями по фигурам, начавшим двигаться в темноте. Те начинают отвечать и Андрей — в невыгодном положении. На дорожке, между рядами колючей проволоки он полностью лишен свободы маневра. Противники же его перемещаются, как хотят. Скоро его уже обстреливают со всех сторон.
Но тут подходит помощь. Разводящий разворачивает смену в цепь, и те метким огнем прижимают нападающих к земле. Это так не вяжется с только что увиденным, что я вопросительно смотрю на Магистра.
— Это тоже наши, — подтверждает он мою догадку.
Но силы слишком неравны. Правда, на стороне наших агентов высокий профессионализм, но и террористы не лыком шиты. Тем более что их в три раза больше.
Однако скоро подходит подкрепление: пятнадцать караульных во главе с сержантом-контрактником. Но тот, вместо того чтобы принять командование боем, едва над ним засвистели пули, прячется в канаву и оттуда бестолково орет: «Вперед! Огонь!», перемежая слова непотребным матом. От такого «командования» солдаты теряются, залегают и открывают беспорядочную стрельбу только что не друг в друга.
Дело спасает разводящий, наш агент. Он быстро разбивает караульных на группы, во главе которых ставит также наших агентов. Одна группа открывает плотный огонь по нападающим, а две другие, перерезав проволоку, начинают заходить с флангов.
А контрактник продолжает что-то орать и материться. Конец этому «командованию» кладет Андрей. Он подбегает к канаве и короткой очередью прекращает эти вопли.
Справа и слева слышится автоматная стрельба. Это наши группы завершили охват террористов и вступают в бой. Те, поняв, что они «нарвались», начинают отходить, оставляя убитых и добивая раненых. Наши агенты преследуют их, увлекая за собой караульных.
На опушке леса террористов ждут два «КамАЗа». Они быстро грузятся, но уехать не успевают. Наши агенты еще на объекте забрали у караульных гранаты и теперь умело пускают их в ход. Через пару минут все кончено.
Магистр выключает компьютер, подходит к холодильнику и достает бутылку «Столичной»
— Насмотришься на вашу работу, истреплешь все нервы и алкоголиком станешь, — ворчит он, словно оправдываясь, — Как видишь, ЧВП не теряет времени даром. Это первая попытка захватить термоядерное оружие. Думаю, что не последняя.
— А что может им помешать внедрить своих агентов в состав команды боевого дежурства?
— Ничего. Поэтому я и отдал приказ держать все пусковые установки и базы под постоянным наблюдением.
— Но это невозможно!
— Возможно. Катрин составила программу, по которой компьютер будет постоянно вести наблюдение в автоматическом режиме. К тому же не так уж много у России осталось действующих пусковых установок. Правительство с идиотским рвением выполняет все условия договора по сокращению стратегических вооружений. Надеются на этом новые кредиты заработать! Хм! Как только где-то появится агент ЧВП, компьютер поднимет тревогу. Ну, давай, за первую нашу победу!
Мы выпиваем, и Магистр выпроваживает меня.
— Двигай к себе. Я сбросил тебе на компьютер массу материалов, рассиживаться некогда.
Но я не тороплюсь просматривать эти материалы, а первым делом включаю Лабиринт и чуть не падаю со стула. На меня обрушивается ураган впечатлений.
Лена идет по широкому тоннелю, непрерывно паля из бластера, а на нее накатываются бронированные монстры. Танки, БТРы, чуть ли не бронепоезда. Лена уничтожает их один за другим и продвигается вперед среди оплавленных обломков, обдаваемая адским жаром вспышек.
Но вот малиновая вспышка поглощает массивную, во весь проход полусферу, парящую в воздухе. На этом все кончается. Лена вытирает со лба пот, поправляет волосы и идет дальше, закинув бластер за спину.
У развилки она задумывается, сверяется с планом и направляется по левому ответвлению. Это ответвление помечено у меня на схеме «ловушкой», обозначенной как «Смертельная». Я холодею, мне хочется вскочить и закричать: «Куда ты? Вернись!» Но это бесполезный порыв. Остается только сидеть, смотреть и грызть в волнении ногти.
У меня сжимается сердце, когда сзади Лены с грохотом опускается плита. Лена останавливается, оборачивается, но времени на размышление у нее нет. Пол впереди раскалывается, и плита, на которой стоит Лена, начинает наклоняться вниз. Я вижу, что «педаль», восстанавливающая горизонтальное положение плиты, находится на самом ее конце. Но Лена этого не видит, а зондировать прибором у нее нет времени. Она разбегается, прыгает и повисает, ухватившись руками на противоположном краю разрыва. Но подтянуться она не успевает. Срабатывает вторая «педаль» дьявольского механизма, и тот край плиты, за который ухватилась Лена, тоже начинает наклоняться книзу.
Первая плита уже опустилась достаточно, чтобы обнажить восьмиметровый провал, дно которого ощетинилось стальными кольями.
Картина становится еще страшнее оттого, что все происходит в полной тишине. Ни скрипа, ни грохота. Плита, на которой висит Лена, наклоняется книзу все больше и больше…
Я быстро отворачиваюсь и отключаю Лабиринт, но все-таки успеваю услышать короткий крик своей подруги.
Какая тут, в схлопку, работа! Наливаю полстакана коньяку. Руки не просто дрожат, они трясутся.
Я знаю, конечно, что в провал полетела не сама Лена, а ее белковая копия, но сознание-то в ней было Ленине, переживала все это она. Это она сама отчаянно пыталась удержаться за край плиты, предательски наклоняющийся все ниже и ниже. Это она старалась при этом не смотреть на стальные колья, ждущие ее внизу.
Закрываю глаза, и память услужливо подсовывает мне зрелище опускающейся на меня плиты. Слух мой ласкает хруст собственных костей. А разыгравшееся воображение во всех подробностях рисует мне окровавленное тело моей любимой, пропоротое во многих местах кольями.
Еще полстакана.
Я машу на работу рукой. Пройдясь по лесу, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, укладываюсь спать. Во сне меня преследуют жуткие видения, среди которых доминирует одно. В желтом свете ко мне приближается чье-то лицо, но, как только я начинаю различать его черты, оно трансформируется то в кошачью морду, то в змеиную голову, то в железную маску-забрало. Не знаю, что это было, но всякий раз я с ужасом ожидал, что вот сейчас это лицо не трансформируется, и я увижу его подлинные черты.
Три дня я перелопачивал материалы, подброшенные мне Магистром. Время от времени приходилось отвлекаться на запросы Аналитического Сектора по ситуации в «моей» фазе. Лабиринт я намеренно не включал. Хватит с меня сцен, подобных последней.
Один раз меня посетила Кристина. Ее очень интересовали мои личные ощущения от контакта с прямым переходом на Желтом Болоте. Из разговора с ней я понял, что ее отдел вплотную приблизился к разгадке природы перехода. Овладение его механизмом — это уже вопрос ближайшего времени.
На четвертый день меня вызывает Магистр.
— Пора, пора вплотную заняться Лотарингией!
У него сидят Андрей, Катрин и Ричард. Ричард подходит к компьютеру и начинает:
— Буду краток. Не так давно граф де Легар по поручению кардинала встретился с тайным посланником Скандинавского королевства.
На мониторе возникает комната на постоялом дворе, которую я видел в канун Нового года, когда наблюдал Лотарингию. Граф беседует с каким-то монахом.
— Они обговорили условия встречи графа де Легара с полномочным представителем Скандинавии, ярлом Хольмквистом. На этой встрече пойдет речь об условиях участия Скандинавии в боевых действиях против Ордена Меченосцев или по крайней мере нейтралитета. Понятно, что Маринелло заинтересован в обратном.
На экране появляется изображение монастыря. Ричард продолжает комментировать:
— Встреча состоится через три дня в монастыре святого Стефана, в городе Млене. После этого граф де Легар проводит ярла до Брюна. Там ярл раскроет свое инкогнито и уже официально направится в Лютецию, где будет принят императором как официальное лицо.
Изображение монастыря сменяется интерьером таверны, в которой сидит за столом компания. Крупным планом возникает изображение одного из пирующих.
— Барон де Ривак, внедренный агент ЧВП. Ему поручено сорвать переговоры и по возможности вбить клин в отношения между Лотарингией и Скандинавией. С этой целью он подготовил несколько групп, имеющих задание: убить ярла Хольмквиста еще до начала переговоров и представить это так, словно все сделали люди кардинала Бернажу. Граф де Легар разузнал все об этих планах и сумел обезвредить две группы. Однако он не подозревает о существовании еще двух. В случае, если покушение на ярла до начала переговоров не удастся, его убьют после. Причем все это будет инсценировано как замысел Бернажу.
— Отсюда ваша задача, — продолжает Магистр, — обезвредить остальные группы де Ривака и нейтрализовать его действия. С этой целью ты, Андрэ, внедришься в графа де Легара и проложишь свой маршрут таким образом, чтобы избежать засад и ловушек. Ты, Андрэ, — Магистр обращается ко мне, — внедришься в графа Саусверка. Накануне встречи де Легара и Хольмквиста императрица Ольга поручит Саусверку доставить секретное послание агенту своего отца, князя Сергия. Агент ожидает послание в трактире на переправе, в десяти милях от Млена. Надо ли говорить, что епископ Маринелло заинтересован прочесть это послание и добыть его поручил все тому же де Риваку.
— Опять де Ривак! — не удерживаюсь я. — А что он собой представляет? Я имею в виду его не как агента ЧВП, а как реальную личность.
— Барон де Ривак — профессиональный военный, бывший офицер гвардии кардинала, — отвечает мне Ричард. — Сейчас он командует сводным «летучим отрядом» округов Млена, Брюна и Магьюна. Так что возможности у него богатые.
— Поэтому не вздумай заявиться к нему в одиночку, — предупреждает Магистр, — обязательно добейся у капитана Баярда, чтобы он разрешил тебе взять с собой не менее десятка мушкетеров.
— Понятно.
— Теперь к делу. В вашем распоряжении шесть часов. Используйте это время для подготовки, изучения обстановки… Да что я распространяюсь? Сами все понимаете! Переброска — в ближайшую ночь. Готовьтесь.
Возле дверей Нуль-Т меня останавливает голос Магистра:
— Андрэ! Задержись на минутку.
Когда мы остаемся одни, он спрашивает:
— Ты помнишь наш разговор о том, что ждет тебя и Андрэ в случае поражения?
— Отлично помню, ты мог бы и не напоминать лишний раз.
— Ты не до конца понял. Речь идет о том, что сейчас вы будете противостоять не только внедренному агенту в лице де Ривака, но и прямому агенту — Маринелло. Нет сомнений, что де Ривак будет согласовывать с ним все свои действия, а тот имеет возможности, не уступающие нашим… Даже пока что превосходящие.
Магистр подходит к столу и закуривает.
— Не исключено, что они уже имеют возможность создавать прямые переходы по своему усмотрению. Так что будь начеку и не лезь на рожон. Ты понял, почему я настаиваю на усиленном сопровождении?
— Разумеется.
— Тогда иди. Удачи тебе.
Часа через три со мной связывается Андрей.
— Ты обратил внимание, что в развитии событий слишком много неоднозначностей?
— Да. Фигуры нападающих раздваиваются и даже растраиваются. Ты понял, что это означает?
— Скорее всего то, что Маринелло сейчас вместе с де Риваком обсуждает план операции и так же имеет в виду наше вмешательство.
— Да, друже, игра нам предстоит сложная. Смотри, не зарывайся там. Береги ярла как следует, но и о себе не забывай. А я постараюсь тебя подстраховать.
— Я только на это и надеюсь.
— Надежда слабая. Как говорится: на бога надейся, а сам не плошай!
— Не буду, — улыбается Андрей и добавляет: — Тоже мне, бог!
Глава 14
Выстребаны обстряхнутся… и дутой чернушенькой объятно хряпнут по маргазам. Это уже двадцать длинных хохарей. Марко было бы тукнуть по пестрякам. Да хохари облыго ружуют. На том и покалим сростень. Таков наш примар…
А. и Б. Стругацкие
Слуга принес мне завтрак в семь утра. Два вареных яйца, кусок ветчины с зеленью и горчицей, чашка горячего молока, две белые булочки и стакан белого вина. На подносе лежит белый конверт без пометок и адреса, запечатанный красным сургучом с затейливым оттиском.
Подождав, пока выйдет слуга, я вскрываю конверт и достаю из него листок с надписью: «В 10 часов утра». Ни подписи, ни чего другого на листке нет. Но я знаю: меня вызывает императрица Ольга. Листок и конверт бросаю в горящий камин.
После завтрака слуга приносит мне мундир, сапоги, плащ и шпагу. Быстро, одеваюсь, натягиваю высокие серые сапоги и надеваю перевязь. Слуга набрасывает мне на плечи светло-голубой с серебряными крестами (отсюда и название полка) плащ и застегивает его спереди серебряной пряжкой. Затем он обходит вокруг меня с щеткой, смахивая невидимые пылинки. Поправляет широкий белый воротник, лежащий поверх плаща, и подает мне шляпу с белым пером.
— Все в порядке, милорд.
— Спасибо, Джон.
— Когда вас ждать?
— Не знаю, Джон. Не исключено, что сегодня я уеду на несколько дней.
Слуга вздыхает и открывает дверь.
От дома, где живет граф Саусверк, до императорского дворца — километра полтора. Времени у меня достаточно, и я решаю идти пешком. Надо привыкнуть к высоким каблукам сапог и длинной шпаге. Да и поглядеть на улицы Лютеции интересно.
— Отведи коня к дворцу. Я зайду в «Боярышник», — говорю я ординарцу.
Граф Саусверк в «Боярышнике» завсегдатай. Именно там я и наблюдал его застолье с двумя мушкетерами.
Я, не торопясь, выпиваю стакан вина, закусываю его зеленью, слушаю кабатчика, рассказывающего мне городские сплетни, шлепаю по попке хорошенькую служанку. Словом, проделываю все, что обычно делает граф Саусверк, когда заходит сюда.
Часы на башне показывают девять сорок, когда я прохожу в дворцовые ворота. Мушкетеры, стоящие в карауле, салютуют мне оружием. Я отвечаю им, касаясь правой рукой полей шляпы.
В приемную императрицы я вхожу ровно в десять. Точность — вежливость не только королей. Дежурная фрейлина вскакивает при моем появлении.
— Ее величество ждет вас, — шепчет она и исчезает в покоях императрицы.
Буквально тут же возвращается и, присев в реверансе, говорит:
— Прошу вас, граф.
Почтительно кланяюсь и вхожу в будуар императрицы. Согнувшись в «придворном поклоне», я «подметаю пол» перьями шляпы.
— Ваше величество желали видеть меня?
— Проходите, граф, я всегда вам рада.
Двадцатипятилетняя императрица выглядит никак не старше восемнадцати лет. Воплощение молодости и красоты. Лучшей императрицы для Лотарингии трудно было бы пожелать. Очаровательная женщина, в которой непостижимым образом уживается царственность с женской хрупкостью и беззащитностью. При взгляде на Ольгу испытываешь и желание и трепет одновременно.
Большие серые глаза императрицы радостно смотрят на меня. Она явно с нетерпением ждала меня и искренне рада моему появлению.
— Надеюсь, граф, вы в добром здравии?
— Благодарю вас, ваше величество, я готов выполнить любое ваше приказание.
Но императрица не торопится сразу переходить к делу.
— Вы, наверное, еще не слышали квартет австрийских скрипачей, которые недавно приехали в Лютецию?
— Нет, ваше величество, я еще не имел такого счастья. Вы же знаете, что в этом месяце мы несем караульную службу во дворце и патрулируем в городе.
— Да, конечно. Но эта беда поправимая. Квартет сейчас во дворце и через несколько минут начнет выступление. Приглашаю вас послушать их вместе со мной.
— Благодарю, ваше величество! Это большая честь для простого офицера.
— Что вы, граф! Должна же я как-то скрасить скучные часы службы такого «простого офицера», как вы. Идемте, прошу вас.
Мы проходим в небольшой зал, отделанный белым с золотом. Там уже разместился австрийский квартет и десятка два придворных. При нашем появлении все встают.
— Прошу садиться, господа, — с улыбкой говорит императрица и обращается к музыкантам: — Начинайте свой концерт, господа артисты.
Она указывает мне на стул рядом с собой и, как только начинает играть музыка, повернувшись ко мне, говорит:
— У меня к вам, граф, небольшое поручение.
— Я всегда в вашем распоряжении, ваше величество.
— Мне необходимо передать письмо моему отцу через его доверенное лицо.
— Считайте, что оно уже у него. Где и когда я его встречу?
— Он будет ждать вас в трактире «Зеленый Дятел» у переправы через Кору, в десяти милях от Млена. Зовут его — Питер Лачина, он агент торгового дома «Гоббс и сыновья».