Додд Кристина. Мой милый победитель

   Через некоторое время не одна, а даже две подруги детства подошли поприветствовать ее.
   — Если бы ты нам написала, Шарлотта… — миссис Бертон нахмурилась, мысленно вернувшись к событиям прошлого, а потом поправила бант на шляпке Шарлотты, будто та все еще была ребенком. — Ты должна была написать.
   Но Бертоны ни разу не предложили ей свою помощь. И никто не предложил. С юношеской горячностью она решила, что никому не нужна. Теперь ей впервые пришла в голову мысль, что ее побег стал для всех неожиданностью. Возможно, близкие люди ничего не поняли. Они могли не одобрять ее действий, но все равно бы предложили свою помощь. Или, скорее всего, ждали, что их об этом попросят.
   Вглядываясь в серьезные, искренние лица мистера и миссис Бертон, девушка поняла, что, наверное, ошибалась, считая себя совершенно одинокой.
   — Простите, мэм, — вздохнула Шарлотта. — Я исправлюсь.
   — Теперь ты здесь, и мы сможем видеться чаще. Так ты гувернантка в доме этого милого молодого господина? — Улыбаясь как всегда приветливо, миссис Бертон взглянула на Винтера. — Держу пари, вы не вспомните моего имени, голубчик!
   Тот взял руку леди и с поклоном поцеловал ее:
   — Вы не правы. Разве я мог забыть леди, чье сияние подобно свету восходящего солнца над дюнами?
   Миссис Бертон от души рассмеялась, и в их сторону повернулась дюжина голов прихожан, отвлекшихся от воодушевленного обсуждения горячих новостей.
   — Да, Раскин, вы изменились. Раньше, помнится, вы были просто ходячей мелодрамой.
   Мотнув головой, Винтер отбросил назад волосы, и в лучах проглядывающего сквозь облака солнца блеснула его серьга.
   — А теперь, — с наигранной печалью в голосе ответил молодой человек, — я веду себя просто… Как у вас говорят?.. Возмутительно.
   Шарлотта обратила внимание, что его акцент заметно усилился, отчего слова прозвучали еще более комично.
   — Батюшки светы! — ахнул сухонький, аккуратно, но старомодно одетый мистер Бертон, приметив в ухе у Винтера золотое колечко. — С такой прической, да еще с серьгой в ухе — и не разберешь, парень ты или девушка!
   Винтер, ничуть не смутившись, протянул руку старшему по возрасту джентльмену.
   Девушки как будто не ошибаются.
   Мистер Бертон пожал протянутую руку и лукаво взглянул на Шарлотту.
   — Это я вижу!
   Как Шарлотта ни старалась, смущение все же пробилось сквозь маску показной чопорности.
   — Милорд, он вовсе не меня имел в виду!
   Бертоны, словно сговорившись, заулыбались.
   Винтер положил руку ей на талию, и этот жест показался Шарлотте откровенно собственническим. Она отстранилась бросив на молодого человека возмущенный взгляд. Тот же лишь хищно улыбался в ответ, будто она была его добычей и он мог в любой момент наложить на нее свою лапу. Как на зло воспоминания об их поцелуе снова заиграли всеми цветами радуги в голове девушки. Итак, самодисциплина. Ей нужна самодисциплина. И еще чувство собственного достоинства. И хоть чуточку хладнокровия! Прекратить думать о поцелуе, а вместо этого вспомнить о благодарности. Ведь только присутствие Винтера держало дядю на расстоянии. До него никто не брал на себя смелость открыто выступить против авторитета Поттербриджа. У дяди прескверный характер, и люди предпочитали с ним не связываться.
   Шарлотта взглянула на графа и группку окруживших его важных господ. Дядя не оставит безнаказанным нанесенного ему оскорбления. Ей следует сейчас раз и навсегда поговорить с ним по душам.
   Собравшись с духом и подобрав юбки, девушка направилась к Поттербриджу. И что же — он повернулся к ней спиной! Шарлотта остановилась и сникла, видя, как приспешники графа возбужденно зашептались. Пришлось вернуться к Бертонам.
   Винтер, стоящий у нее за спиной, тихо выругался и шагнул вперед.
   — Нет! — воскликнула девушка, схватив его за рукав. Молодой человек посмотрел на нее сверху вниз. Его карие глаза посветлели от возмущения.
   — Не делайте этого, — повторила Шарлотта. — Ваше вмешательство только усугубит ситуацию.
   — Она права, мой друг, — вступил в разговор мистер Бер-тон. — Без скандала старый прохиндей хиреет день ото дня Ваш праведный гнев только придаст ему сил. Это слишком большая честь для него.
   Винтер посмотрел на Шарлотту:
   — Он оскорбил вас.
   — Нет, это было неприятно, и только. Не более.
   К удивлению Шарлотты, она говорила чистую правду — поступок дяди шокировал ее, но не сломал.
   — Берти прав. Мерзавец только потешит свое самолюбие — миссис Бертон похлопала Винтера по спине и мастерски сменила тему беседы. — Ну-ка, Шарлотта, покажи мне своих подопечных!
   — Вот один, — девушка указала на Робби, игравшего с Альфредом и другими мальчиками. Но, оглядев двор, она не нашла Лейлы. Встревожившись, поискала внимательней и, наконец, увидела девочку, одиноко жавшуюся к колонне. — А вон Лейла.
   — Какие чудесные дети! — воскликнула мисс Бертон. — О, да!
   Поглядывая на девочку, Шарлотта по рассеянности приняла комплимент на свой счет, не заметив, как Винтер и Бертоны обменялись многозначительными улыбками.
   Миссис Бертон прижала ладонь к щеке Шарлотты.
   — Что ж, страсти улеглись, люди расходятся, и нам пора. Кухарка ужасно злится, когда мы опаздываем к обеду. Но, девочка моя, я была очень рада тебя видеть! Когда получишь выходной, непременно навести нас.
   Как обычно, миссис Бертон переусердствовала с розовой водой, и, как прежде, на ней была шляпка, отделанная атласными розами. Еще девочкой Шарлотта посмеивалась над трогательной привязанностью леди к запаху роз, украшенным розами аксессуарам и ее обожаемым розариям. А теперь Ностальгия железной рукой сжала ей горло, и девушка смогла лишь кивнуть в ответ.
   Когда мистер и миссис Бертон ушли, Шарлотта снова поискала глазами Лейлу и увидела, что девочка стоит на прежнем месте, с грустью наблюдая, как брат играет со своим Новым другом.
   — С вашего позволения, сэр Раскин, я схожу за Лейлой Увидев Шарлотту, девочка потянулась к ней с такой радостью, что у той сжалось сердце. Ребенок чувствовал себя покинутым. Как это настроение было Шарлотте знакомо! Она присела на корточки подле Лейлы.
   — Мы скоро поедем домой? — спросила девочка.
   — Скоро, совсем-совсем скоро. А вечером мы с тобой почитаем сказку из «Тысячи и одной ночи».
   — Угу, — девочка подошла ближе. — Я люблю, когда мы читаем о моем доме.
   «О, Боже!»
   — Что ты, милая, твой дом здесь.
   — Нет, — измученная переживаниями Лейла положила головку на плечо Шарлотты. — Мой дом там, где сказка.
   «Дом. Сказка. Как давно это было! Бедное дитя не должно страдать, как страдала я!»
   Шарлотта поцеловала девочку в лоб, твердо решив поискать для нее что-нибудь такое, что помогло бы ей увидеть сказку и здесь, в Англии.
   — Пойдем, голубушка, — Шарлотта встала и протянула девочке руку.
   Сказка… Девушке снова почудилось, что она где-то рядом. И это по-настоящему ее тревожило.

Глава 17

   Карета ровно катилась по наезженной дороге, и страхи Шарлотты потихоньку улеглись. Но стоило ей взглянуть на Винтера, как паника снова охватывала ее. Девушка не понимала, в чем дело. В действиях молодого человека не было ничего магического. Держа на руках Лейлу, он объяснял детям особенности богослужения в англиканской церкви и являл собой портрет любящего отца и добропорядочного семьянина.
   Да, этот мужчина ее целовал. Можно даже сказать, добивался ее расположения. Кроме того, он проявил себя толковым хозяином, и в управлении поместьем дикарских методов применять не пытался. В сущности, варварского в нем — украшенное золотым кольцом ухо и босые ноги.
   Да только разумные доводы не приносили Шарлотте успокоения. Она полагала, что хотя бы на какое-то время ей нужно ограничить время их общения, свести к минимуму встречи. Он твердо решил влезть в душу девушки, пустив в ход свое Магическое очарование, и опустошить ее.
   Когда карета остановилась у парадной двери Остинпарка, Шарлотта не выдержала:
   — Беседуя с миссис Бертон, я вспомнила, что ни разу не воспользовалась своим правом время от времени проводить день вне дома. Они с супругом так радушно приглашали меня в гости.
   — Думаю, не стоит откладывать визит. Поеду навестить их.
   — Прямо сейчас? — удивился Робби. Лакей открыл дверцу, и мальчик выпрыгнул из кареты, не дожидаясь, пока опустят подножку. — Но вы только что их видели! — прокричал он, как будто их разделяло приличное расстояние.
   — Вы обещали нам почитать, — напомнила Лейла. Шарлотта поспешила погладить маленькую ручку Лейлы, тем самым делая очевидным свое волнение.
   — Обещала, значит почитаю. Вечером, как только вернусь. Няня за вами присмотрит. Пообедаете, а потом, если земля подсохнет, пойдете гулять.
   Ее речь не оставляла места для возражений, но Винтер и не пытался вставить свое слово. На беду, чрезмерная разговорчивость была Шарлотте несвойственна — она не любила болтливых женщин и сейчас так плохо играла эту роль, что даже Лейла смотрела на нее с недоумением. Винтер снял девочку с колен. Потрепав дочурку по плечу, он улыбнулся ей и, дождавшись ответной улыбки, легонько подтолкнул ее к выходу. Лакей помог девочке спуститься.
   Винтер захлопнул дверцу.
   Шарлотта в ужасе смотрела на его руку, лежавшую на ручке, досадуя, что не сумела скрыть своего волнения. В карете, роскошной и довольно просторной, оказалось мало места для замиравшей от страха женщины и самоуверенного, воинственно настроенного мужчины. Хотя она, наверное, неправильно истолковала его действия. Винтер чрезмерно беспокоился о ее безопасности.
   — Нет необходимости сопровождать меня к Бертонам, милорд. Я вполне могу обойтись без вашей помощи.
   Молодой человек откинулся на спинку сидения, скрестил руки на груди и осуждающе посмотрел на девушку:
   — Я бы хотел получить объяснения.
   — Я не обязана перед вами отчитываться.
   Снаружи доносились приглушенные голоса слуг, обсуждавших странное поведение хозяина. Выглянув в окно, Шарлотта увидела лакеев, отиравшихся на крыльце и озадаченно поглядывавших в сторону кареты.
   — Вы планируете посетить соседей? — с надеждой в голосе спросила она.
   — Граф Поттербридж — глава вашей семьи, — проигнорировал ее вопрос Винтер.
   Кучер отделился от группки лакеев и, подойдя к карете, осторожно постучал в стекло:
   — Куда прикажете ехать, сэр?
   — Никуда. Ступай.
   — Вы обошлись с ним грубо, — Шарлотта намеренно сделала замечание в попытке изменить расстановку сил, а, если получится, и уйти от неприятного разговора.
   — Ските! — позвал Винтер. Бедолага поковылял обратно.
   — Слушаю, сэр.
   — Пожалуйста, ступай прочь.
   Шарлотта нe видела лица кучера, но вся сжалась, представив, как тот растерялся.
   — Как прикажете, сэр.
   Девушка не думала, — она точно знала, что Ските прямиком отправится на кухню поделиться новой сплетней.
   — Откройте дверь, — спокойно потребовала она. — Что подумают слуги?
   Совершенно очевидно, Винтера это ничуть не беспокоило. И отвечать на ее реплики он не собирался. Увести разговор в сторону от интересующей его темы он не позволит, и Шарлотте не удастся улизнуть, пока он не получит желаемое.
   — Мисс леди Шарлотта, вы — член семьи Далрамплов из Поттербридж-холла.
   В карете было прохладно, как и на улице. Прошел дождь, и небо затянуло серыми тучами. Но над верхней губой Шарлотты появились капельки пота, и девушка судорожно потянулась за платком:
   — Если я отвечу, вы позволите мне выйти? Пропустив мимо ушей предложенную девушкой сделку, с недобрым огнем в глазах Винтер продолжил начатый допрос. Похоже, он был вне себя от бешенства.
   — Женщина нуждается в защите, — говорил он, — а ваш дядя предоставил вам слоняться из дома в дом безо всякого покровительства, превратив вас в легкую добычу для любого мужчины, которому вздумается вас пожелать.
   Да что он себе позволяет? Не считается с ней, держит здесь взаперти, и еще смеет обвинять ее в беспомощности! И как прикажете понимать его слова? Что она не сумела постоять за свою честь? Что она — падшая женщина? Да, последствия того поцелуя не заставили себя ждать.
   Достоинство. Такт. Хладнокровие. Она ни на минуту не должна была забывать о них, и его слова — тому доказательство.
   — Я — не добыча для сластолюбца и никогда не была ею. И ни один мужчина не посмеет назвать меня своей жертвой.
   — То есть вы в состоянии защитить себя.
   — Именно так! — Шарлотта промокнула платочком верхнюю губу.
   — Но это обязанность вашего дяди. Вам двадцать шесть лет. А вы все еще не замужем и не познали всех радостей материнства и супружества. Должно быть, вы глубоко несчастны.
   — Вовсе нет!
   Винтер глубоко вздохнул:
   — Я понимаю. Даже в Эль-Бахаре есть люди, которые забывают о долге.
   Немного успокоившись, Шарлотта прижалась спиной к спинке сидения. Похоже, он уже не сердится. Гнев молодого человека утих, уступив место задумчивости. Оставалось только надеяться, что неприятный допрос подошел к концу. Если ей удастся поднять ему настроение, то, пожалуй, уже не придется выслушивать новые оскорбления.
   — Не сомневаюсь.
   — Но у меня свои представления о долге. И отныне я беру на себя ответственность за вашу судьбу.
   Шарлотта так и подскочила:
   — Вы? Ответственность за мою судьбу? Я не давала вам своего согласия!
   — Я не нуждаюсь в вашем согласии, — Винтер подался вперед. Их колени встретились, а лица оказались совсем близко. Конечно, при этом молодой человек смотрел на девушку сверху вниз. — Вы живете у меня дома, и я плачу вам жалованье.
   — Это не дает вам права…
   — Иногда мужчина не ждет, пока ему предоставят права, а берет их сам.
   Шарлотта была в отчаянии. Ей очень хотелось накричать, наговорить обидных слов. Но наверняка поблизости слоняется кто-то из слуг, и если она повысит голос, об этом непременно узнает Лейла. И как после этого убедить ребенка следить за своей речью, если даже она, ее наставница, на это не способна? Поэтому девушка изо всех сил постаралась взять себя в руки и заговорила тихо, размеренно и с такой холодностью, что не удивилась бы, если бы Винтер свалился на пол, превратившись в огромную сосульку:
   — Беда в том, милорд, что вы даже не отдаете себе отчета в том, насколько ваши речи бестактны и унизительны для меня.
   Винтер ненадолго задумался, устремив на Шарлотту ничего не выражающий взгляд своих прекрасных карих глаз, и, наконец, ответил:
   — Отчего же, понимаю. Только меня это мало волнует. Выше нее ростом, к тому же не обделенный ни красотой, ни богатством, ни мужеством, он уверенно чувствовал себя в мире, где правят мужчины. Шарлотта снова ощутила приступ удушья, а по спине заструился ручеек пота.
   — По-вашему, я настолько заблуждаюсь? Разве в Англии в обязанности мужчины не входит забота о женщинах-родственницах?
   Как же ей ненавистна эта тема!
   — Мужчины обычно поддерживают своих дочерей, но они не обязаны заботиться обо всех своих племянницах и тетушках. Это было бы слишком обременительно.
   — Для бедного мужчины — да. Я вижу девушек, которые трудятся у нас в доме, и понимаю, что они помогают своим семьям заработать на хлеб. Но ваш дядя богат.
   — Богатство — понятие относительное. После смерти главы рода Поттербриджеи все имущество переходит к прямому наследнику мужского пола…
   — Ваш отец был старшим сыном в семье и графом… Шарлотте было больно говорить об этом, но вместо того, чтобы одернуть Винтера, она лишь вежливо ответила:
   — Да, и поэтому я ношу титул «леди».
   — И после его кончины все деньги и земли достались вашему дяде. Не понимаю в таком случае, почему вы не хотите признать, что он богат.
   — Да, он очень богат… И у него много детей.
   — Ага, — Винтер кивнул. — Он очень плодовит. Девушка не сдержалась:
   — Почему, если в семье много детей, говорят, что плодовит мужчина, а если детей нет, — что женщина бесплодна?!
   Ужаснувшись своей тираде, она зажмурилась. Какой дьявол толкнул ее на откровенность? Винтер, чего доброго, последует ее примеру и решит, что в обществе можно запросто обсуждать чью-либо способность к деторождению. Открыв глаза, Шарлотта серьезно посмотрела на молодого человека.
   — Простите мне мою бестактность. И, прошу вас, поймите, совершенно непозволительно рассуждать о… м-м…
   — О том, как делают деток? — с готовностью подсказал он.
   — О плодовитости, — решительно продолжила девушка. — В благородном обществе ни при каких обстоятельствах не допускается прямо или косвенно обсуждать чью-либо плодовитость, будь то мужчина или женщина.
   — Мисс леди Шарлотта, что бы я делал без ваших наставлений?
   Он опять над ней издевается?
   Но прежде, чем девушка успела что-либо сказать, молодой человек оживился, будто ему в голову пришла неожиданная идея:
   — Стало быть, вы не хотите, чтобы я взял на себя ответственность за ваше будущее. Говорите, что сами сможете за себя постоять. Я мог бы с этим согласиться, если бы вы убедили меня, рассказав немного о себе.
   Девушка мгновенно все поняла, В последней попытке избежать принудительной исповеди она дернула дверную ручку:
   — Вы удерживаете меня здесь силой!
   Винтер остановил ее, схватив за руку. Боли не причинил, но держал крепко, не отпуская.
   — Мисс леди Шарлотта, я хочу знать, почему вы так одиноки. Как она сразу не догадалась? Ведь она и прежде видела его таким. С того самого момента, как он вошел к ней в комнату, вернувшись из Лондона, он выжидал удобного момента для нападения. Не потому, что она ему нравилась: им двигало лишь грубое любопытство. Кто-то в Лондоне нашептал ему о позоре, который пережила знатная семья по вине женщины, ставшей гувернанткой его детей.
   — Держу пари, что вы все уже знаете.
   — Недостаточно, мисс леди Шарлотта, — он жадно вглядывался в ее лицо. — О вас я знаю очень мало.
   И теперь ему нужны детали. Какая, в сущности, разница? Он хочет знать? Пусть слушает. Может, тогда, наконец, он оставит ее в покое и позволит выполнять свои обязанности. С силой выдернув свою ручку из мужской руки, девушка откинулась на спинку сидения и сложила ладони перед собой, словно перед ней восседал священник.
   — Что вас интересует? — почти зло спросила она. — Все? Или только подробности моего постыдного бегства из Поттербридж-холла?
   Винтер напрягся и подался вперед, как будто боялся, что она передумает.
   — Расскажите мне все от начала и до конца. Шарлотта опустила глаза.
   — Я была единственным ребенком в семье, родители баловали меня как только могли. Роскошная детская, няня, гувернантка и множество игрушек — все для меня. Коридоры Поттербридж-холла служили для того, чтобы я могла по ним бегать, поля и луга — чтобы я могла кататься на своем пони. Заря ее жизни была поистине сказочным временем, и говорить о нем Шарлотта могла, лишь сухо констатируя факты и события. Ведь если она раскроет сердце навстречу воспоминаниям, позволит себе окунуться в прошлое… Нет, это недопустимо.
   — Родители погибли от удара молнии, когда мне было одиннадцать.
   Винтер хотел пожать руку девушки, но та отдернула ее.
   — Вы хотели знать? Так слушайте. Только не прикасайтесь ко мне.
   Похоже, ему это не понравилось. Широкие брови молодого человека сдвинулись, а кожа вокруг шрама побелела. Но, как Шарлотта и подозревала, он уступил ее просьбе, боясь вспугнуть вожделенное откровение. Во всяком случае, пока он не услышит весь рассказ, до последнего слова, ей ничего не грозит.
   Глядя на него в упор, девушка дождалась, пока он кивнет и отодвинется. И только после этого продолжила:
   — Поля и луга перестали быть моими. Перестал быть моим и дом. Дядя со своим семейством переехал к нам, а их было так много! Они сказали, что мне не нужна больше детская, потому что я уже не маленькая. В колыбельки, в которых я баюкала кукол, они уложили своих детей. Старшие братья и сестры вторглись в игровую комнату. Дядя сказал, что игрушек покупать больше не станет, потому что у меня их и так много. Няня и гувернантка взяли расчет, потому что дядя предложил им за воспитание всего своего потомства такое жалование, какое они получали, опекая меня одну. Спала я в одной комнате с двумя своими кузинами. Одна из них мочилась в постель. Они постоянно дрались. В доме не осталось уголка, где бы я могла побыть одна, и в то же время никому не было до меня дела.
   Это прозвучало как жалоба, поэтому девушка пояснила:
   — С какой стати им было заботиться обо мне, если они не привыкли бережно относиться даже друг к другу?
   Винтер снял перчатки и бросил их на сидение.
   — И что же вы?
   — Что — я?
   — Вы закатывали истерики, требовали обратно свои игрушки?
   — Нет. Конечно же, нет. Я была совершенно сбита с толку, растеряна. Оглядываясь назад, я понимаю, как была несчастна. На пороге девичьей зрелости у меня не было никого, кто бы…
   Шарлотта осеклась, не желая приоткрывать душу той смятенной девочки, какой она была в ту пору. Несомненно, он не откажет себе в удовольствии смаковать подробности ее прошлого в кругу таких же, как и он, светских повес. Все они такие, охотники за скандальными сплетнями…
   — Вы были напуганы.
   Нет, тихий голос, и мягкий взгляд не обманут ее. Весь этот разговор — не более чем грубый, бесстыдный допрос.
   — Я боялась всего, — хрипло согласилась девушка. — Это, наверное, безумно раздражало родственников. Дети кричали, носились по дому, сбивали друг друга с ног, дрались. Я не понимала таких взаимоотношений и не умела вести себя подобным образом.
   — А сейчас вы их понимаете?
   — Я жила в разных семьях. В счастливых и не очень. В шумных и спокойных. Были и такие, в которых каждый считал своим долгом причинить своим близким как можно больше горя. Такова и семья моего дяди. Мне это по-прежнему трудно понять, но теперь я знаю, что так бывает.
   — Кажется, у меня счастливая семья, — задумчиво вставил Винтер. — Мать счастлива, что мы теперь с ней, и дети будут счастливы, когда привыкнут. Как вы думаете, мисс леди Шарлотта?
   — Я думаю, у вас очаровательные дети.
   — А вы не желаете узнать, счастлив ли я?
   Девушка попыталась улыбнуться, но губы лишь скривились в жалком подобии улыбки.
   — Полагаю, вы счастливы, милорд. Всецело и безгранично. Ее сарказм явно задел Винтера, и он произнес с более заметным акцентом:
   — Нет… пока.
   Шарлотта невольно сжалась. Мысленно собравшись, она решила не терять бдительность, памятуя о том, что имеет дело с дикарем.
   — Мне хотелось сделаться невидимой. Я выполняла все требования дяди с теткой. Но кузены и кузины не упускали малейшей возможности впутать меня в свои проказы. Дядя орал на меня, а это было невыносимо. Беда в том, что он так похож на отца! Но папа — он любил мою мать и любил меня. А нынешний граф Поттербридж не любит никого или же тщательно это скрывает. Он — как невыносимая зубная боль, от которой хочется, во что бы то ни стало избавиться.
   Девушка замолчала, и Винтер с досадой осознал, что она не хочет рассказывать свою историю до конца. Как же это огорчало его! Ведь он безгранично сочувствует ей, относится с пониманием. И она говорит не с кем-нибудь, а с ним, будущим спутником жизни, человеком, который поведет ее под венец. Шарлотта еще не знает об этом, но он скажет ей, чтобы она смогла полностью довериться ему. И стоит ли ее упрекать? Винтер знал, что в жизни на ее долю выпало много горестей. С ней поступали дурно снова и снова, пока в каждом добром слове ей не стала мерещиться скрытая опасность или издевка.
   — Я так и думал, — сказал он вслух.
   — Что вы хотите этим сказать? — сухо переспросила Шарлотта.
   Без сомнения, Винтер был резок с ней и очень ее расстроил, иначе она не стала бы так упорно отстаивать свое право хранить в тайне события прошлого. Но когда она услышит, как он обеспокоен ее судьбой, когда узнает, какая честь ее ожидает, она утешится.
   — Сказанное вами убеждает меня в правильности моих намерений.
   — Каких намерений?
   — Мы с вами поженимся.
   Винтер с удовольствием отметил, что девушка потеряла дар речи. Она сидела недвижно, глядя на него широко раскрытыми глазами, не веря обрушившемуся на нее счастью. И молодой человек продолжил, любезно предоставив ей возможность прийти в себя:
   — Вы будете хорошей женой. Вы воспитаны, красивы, у вас прекрасные манеры, — Винтер сделал паузу, но Шарлотта не улыбнулась. — И вам нужен муж.
   Девушка не вскрикнула, не рассыпалась в благодарностях, не бросилась к нему в объятия в порыве радости. Быть может, она не до конца поняла его слова или сомневалась в искренности его чувств? И молодой человек решил добавить:
   — К тому же нас по-настоящему влечет друг к другу, так что и в постели мы будем счастливы.
   Наконец Шарлотта нашла в себе силы заговорить. Кровь хлынула к лицу девушки, и она наклонила голову, словно верблюд, приготовившийся к атаке.
   — Виконт… Раскин, — медленно произнесла она, словно напоминая, кто он на этом свете. — Я не нуждаюсь в супруге.
   — Не говорите глупостей, — фыркнул Винтер.
   Поля ее шляпки задрожали и спустя мгновение дрожь перешла на руки и распространилась до самых кончиков пальцев.
   Охваченный тревогой, Винтер попытался взять пальчики девушки в свои, чтобы успокоить. Одним молниеносным истеричным движением она отбросила его руки. И из уст Шарлотты полилось безудержное стаккато:
   — Я уже слышала подобные речи, — она судорожно глотнула воздух. — Мне и раньше говорили, что я — подходящая партия, что я добродетельна и хорошо воспитана, и что привилегия замужества будет мне дарована, несмотря на мою бедность, что я получу возможность всю оставшуюся жизнь изо дня в день выражать свою бесконечную благодарность и безграничную преданность.