Он не мог предвидеть такого исхода. Не это он стремился сделать из нее. Раны ее оказались такими же глубокими, как и раны «Красотки».
Что-то случилось с его зрением. Его глаза все время двигались и никак не могли остановиться.
– Ты спятила, – сказал он хрипло, будто бы собираясь разрыдаться. – Все, что я с тобой делал – преступно. Ты полицейский. Вся твоя семья будет дискредитирована, репутация героического капитана Дэвиса Хайланда отправится ко всем чертям.
Ей стало очень плохо и горько, и она отвернулась.
– Им теперь уже все равно. Они мертвы.
Ангус попробовал с другой стороны.
– Ну а как же твои моральные устои? Ты полицейский. Хуже нет, когда полицейский нарушает закон. Они с удовольствием распнут тебя. Несомненная смертная казнь. Они все равно докопаются. Обязательно докопаются. И прикончат тебя.
Сквозь завесу своих слез он представил ее в заключении, представил ее ожидающей казни, исчезновения. Такую же прекрасную, как и его «Красотка».
– Я потеряю свой корабль.
– Тебе не удастся сохранить его, – зло и более чем раздраженно ответила она. – Я смогу справиться со службой безопасности. И полицией Объединенных Компаний. Я уже думала на этот счет. Но ничто не сможет спасти твой корабль. Он слишком сильно поврежден. Только чудо может помочь нам добраться до Альфа-Дельты живыми.
Пожалуйста. Отдай мне пульт.
Теперь она умоляла его, не скрываясь.
– Я не собираюсь использовать его против тебя. Мне он нужен для того, чтобы излечить себя.
Он никак не мог протереть глаза. Затем он сказал, мягко и тихо:
– И пустить мой корабль на слом. Это ты задумала, так ведь? Ты спасаешь меня. Если я отдам тебе пульт. Но я лишаюсь моего корабля.
Моей жизни.
Морн кивнула. Через секунду она сказала:
– А что еще ты можешь предложить в обмен?
Наконец что-то вроде частицы его прошлой энергии вернулось к нему. Резко и решительно он отстегнул ремни и вытолкнул из кресла свое тело. Ему нужно было разозлиться на нее еще один последний раз, возненавидеть ее так, как он ненавидел ее раньше, ненавидел всех.
Он подошел к Морн и наклонился над ней.
Вцепившись одной рукой в подлокотник кресла и уперевшись ногами в пол, он отвесил ей пощечину с такой же силой, с какой бил Ника, вложив в удар весь вес своего тела. Если бы он не промахнулся немного и удар частью не пришелся по спинке кресла, он мог запросто вышибить из нее дух или сломать ей шею.
– Сука. Я никогда не пущу на слом мой корабль.
Красная струйка скользнула по ее подбородку. Кровь из ранок, пробитых зубами в нижней губе. Боль и потрясение затуманили ее глаза, несколько секунд она не могла сфокусировать взгляд.
Но ни единым движением она не защитила себя. Если ему захочется ударить еще, вот она, вся перед ним.
Он не смог больше заставить себя сделать это. Это было то же самое, что ломать «Красотку». Она была слишком прекрасна. Красная полоска на ее нежной коже мучительно терзала его сердце. Ему так нужны были злость и решительность, но их не было, они исчезли.
– А теперь слушай меня.
Тяжелое дыхание со стоном вырывалось у него из груди.
– Это невозможно. У тебя этот номер не пройдет. Может быть, ты сможешь заставить их поверить в то, что ты приказала мне нарушить приказ Центра и отправиться за Ником Саккорсо. Но дальше они не станут даже слушать тебя, если ты откажешься дать показания. Если ты не согласишься сотрудничать с ними, доверия тебе не будет. В этом случае ты окажешься в том же дерьме, что и я. Но при этом на тебя ляжет еще и подозрение в уничтожении «Повелителя Звезд». После того, как они найдут доказательства того, что через компьютер «Повелителя» была запущена программа самоуничтожения, при том, что ты единственная оставшаяся в живых, они потащат тебя в военный трибунал. Там они обнаружат шизо-имплантат и пульт, и все – ты мертва. Таким образом ты должна будешь дать показания.
Но если ты начнешь давать показания, ты должна будешь отдать им мой бортовой журнал. В противном случае у тебя не будет доказательств.
Это могло сохранить ему жизнь, не свободу, но жизнь, хотя она про это не знала. Он испытывал ужас перед тюрьмой. Заключение в одиночке было бы сравнимо со смертной казнью.
– В итоге ты убиваешь меня. И они все равно находят имплантат и пульт. Что бы ты ни делала. Подумай об этом. После того, что было с тобой, они предложат тебе пройти обследование. Они будут настаивать на этом. Если ты будешь сопротивляться, они начнут подозревать тебя и заставят пройти обследование силой. Что бы ты ни делала – ты мертва.
Так что уж пускай все идет как идет, и не лезь в это.
– Я постараюсь спасти себя, а заодно и тебя тоже.
Он старался не встречаться с ее пустым, расплывчатым взглядом. Не спеша он снова сел в кресло. Пристегнулся ремнями. Его движения были резкими и дерганными, как будто он не мог полностью контролировать себя, как будто он управлял собой с помощью имплантата.
– У нас дыра в трубе двигателя, – негромко сказал он. – Я займусь тем, что постараюсь держать «Красотку» на прямой линии. Ты возьмешь на себя все остальное.
Покраснев, как будто то, что он делал, было постыдно, Ангус перевел на ее консоль почти все свои командные функции. После этого он сосредоточил свое внимание на том, чтобы заставить «Красотку» делать то, что он от нее хочет.
Морн позаботится об остальном, он был уверен в ней. А что ей оставалось делать?
Но он также знал наверняка, что же именно он только что сделал с ней. Он разрушил ее последнюю надежду. После всей нежности и внимания, после того, как его доброе отношение почти убедило ее в том, что до его души можно добраться он снова ударил ее.
И последствия этого тоже были ему понятны.
Теперь она будет помогать его уничтожению. Другого выбора у нее не оставалось.
Глава 16
Что-то случилось с его зрением. Его глаза все время двигались и никак не могли остановиться.
– Ты спятила, – сказал он хрипло, будто бы собираясь разрыдаться. – Все, что я с тобой делал – преступно. Ты полицейский. Вся твоя семья будет дискредитирована, репутация героического капитана Дэвиса Хайланда отправится ко всем чертям.
Ей стало очень плохо и горько, и она отвернулась.
– Им теперь уже все равно. Они мертвы.
Ангус попробовал с другой стороны.
– Ну а как же твои моральные устои? Ты полицейский. Хуже нет, когда полицейский нарушает закон. Они с удовольствием распнут тебя. Несомненная смертная казнь. Они все равно докопаются. Обязательно докопаются. И прикончат тебя.
Сквозь завесу своих слез он представил ее в заключении, представил ее ожидающей казни, исчезновения. Такую же прекрасную, как и его «Красотка».
– Я потеряю свой корабль.
– Тебе не удастся сохранить его, – зло и более чем раздраженно ответила она. – Я смогу справиться со службой безопасности. И полицией Объединенных Компаний. Я уже думала на этот счет. Но ничто не сможет спасти твой корабль. Он слишком сильно поврежден. Только чудо может помочь нам добраться до Альфа-Дельты живыми.
Пожалуйста. Отдай мне пульт.
Теперь она умоляла его, не скрываясь.
– Я не собираюсь использовать его против тебя. Мне он нужен для того, чтобы излечить себя.
Он никак не мог протереть глаза. Затем он сказал, мягко и тихо:
– И пустить мой корабль на слом. Это ты задумала, так ведь? Ты спасаешь меня. Если я отдам тебе пульт. Но я лишаюсь моего корабля.
Моей жизни.
Морн кивнула. Через секунду она сказала:
– А что еще ты можешь предложить в обмен?
Наконец что-то вроде частицы его прошлой энергии вернулось к нему. Резко и решительно он отстегнул ремни и вытолкнул из кресла свое тело. Ему нужно было разозлиться на нее еще один последний раз, возненавидеть ее так, как он ненавидел ее раньше, ненавидел всех.
Он подошел к Морн и наклонился над ней.
Вцепившись одной рукой в подлокотник кресла и уперевшись ногами в пол, он отвесил ей пощечину с такой же силой, с какой бил Ника, вложив в удар весь вес своего тела. Если бы он не промахнулся немного и удар частью не пришелся по спинке кресла, он мог запросто вышибить из нее дух или сломать ей шею.
– Сука. Я никогда не пущу на слом мой корабль.
Красная струйка скользнула по ее подбородку. Кровь из ранок, пробитых зубами в нижней губе. Боль и потрясение затуманили ее глаза, несколько секунд она не могла сфокусировать взгляд.
Но ни единым движением она не защитила себя. Если ему захочется ударить еще, вот она, вся перед ним.
Он не смог больше заставить себя сделать это. Это было то же самое, что ломать «Красотку». Она была слишком прекрасна. Красная полоска на ее нежной коже мучительно терзала его сердце. Ему так нужны были злость и решительность, но их не было, они исчезли.
– А теперь слушай меня.
Тяжелое дыхание со стоном вырывалось у него из груди.
– Это невозможно. У тебя этот номер не пройдет. Может быть, ты сможешь заставить их поверить в то, что ты приказала мне нарушить приказ Центра и отправиться за Ником Саккорсо. Но дальше они не станут даже слушать тебя, если ты откажешься дать показания. Если ты не согласишься сотрудничать с ними, доверия тебе не будет. В этом случае ты окажешься в том же дерьме, что и я. Но при этом на тебя ляжет еще и подозрение в уничтожении «Повелителя Звезд». После того, как они найдут доказательства того, что через компьютер «Повелителя» была запущена программа самоуничтожения, при том, что ты единственная оставшаяся в живых, они потащат тебя в военный трибунал. Там они обнаружат шизо-имплантат и пульт, и все – ты мертва. Таким образом ты должна будешь дать показания.
Но если ты начнешь давать показания, ты должна будешь отдать им мой бортовой журнал. В противном случае у тебя не будет доказательств.
Это могло сохранить ему жизнь, не свободу, но жизнь, хотя она про это не знала. Он испытывал ужас перед тюрьмой. Заключение в одиночке было бы сравнимо со смертной казнью.
– В итоге ты убиваешь меня. И они все равно находят имплантат и пульт. Что бы ты ни делала. Подумай об этом. После того, что было с тобой, они предложат тебе пройти обследование. Они будут настаивать на этом. Если ты будешь сопротивляться, они начнут подозревать тебя и заставят пройти обследование силой. Что бы ты ни делала – ты мертва.
Так что уж пускай все идет как идет, и не лезь в это.
– Я постараюсь спасти себя, а заодно и тебя тоже.
Он старался не встречаться с ее пустым, расплывчатым взглядом. Не спеша он снова сел в кресло. Пристегнулся ремнями. Его движения были резкими и дерганными, как будто он не мог полностью контролировать себя, как будто он управлял собой с помощью имплантата.
– У нас дыра в трубе двигателя, – негромко сказал он. – Я займусь тем, что постараюсь держать «Красотку» на прямой линии. Ты возьмешь на себя все остальное.
Покраснев, как будто то, что он делал, было постыдно, Ангус перевел на ее консоль почти все свои командные функции. После этого он сосредоточил свое внимание на том, чтобы заставить «Красотку» делать то, что он от нее хочет.
Морн позаботится об остальном, он был уверен в ней. А что ей оставалось делать?
Но он также знал наверняка, что же именно он только что сделал с ней. Он разрушил ее последнюю надежду. После всей нежности и внимания, после того, как его доброе отношение почти убедило ее в том, что до его души можно добраться он снова ударил ее.
И последствия этого тоже были ему понятны.
Теперь она будет помогать его уничтожению. Другого выбора у нее не оставалось.
Глава 16
Через два с лишним дня после своего отлета «Красотка» снова появилась в доках Альфа-Дельта станции.
Полет обратно оказался даже более трудным и продолжительным, чем Ангус представлял себе сначала. В первый раз с тех пор, как Морн начала помогать ему по кораблю, он был вынужден прибегнуть к наркотикам для поддержки сил.
Она тоже принимала стимуляторы. Объем работ по системам пилотируемого корабля был не так уж велик и сам по себе не мог утомить Морн, но нежелание Ангуса остановиться и передохнуть измотали ее вконец. Когда наконец он начал причаливать «Красотку» к месту стоянки, указанному Центром, в глазах у нее появился нездоровый блеск, а щеки покрылись пятнами лихорадочного румянца. Казалось, что несколько десятков часов перелета отняли у нее столько же лет жизни и она превратилась в зрелую женщину.
Он видел это. Несмотря на собственную усталость и отупляющую тяжесть наркотического тумана в голове, он замечал все, что с ней происходило. Ей был необходим сон.
Если бы он только мог разрешить ей поспать.
К сожалению, в люки «Красотки» уже стучались инспекторы. Он игнорировал приказ о введении комендантского часа и отчалил следом за «Капризом».
Корабль-поставщик все еще числится среди пропавших. Официальные поисковые команды ничего не нашли. «Каприз» не вернулся. Следственная комиссия желает задать Ангусу Фермопилу несколько вопросов. До конца этого допроса он находится под домашним арестом.
Позволить себе поспать он не мог. И не мог позволить поспать Морн. Она снова была нужна ему для поддержки.
Он выключил свою консоль и поднялся из кресла, проклиная гравитационное поле Станции.
– Останов, – приказал он Морн. – Похоже, мы задержимся здесь ненадолго.
И добавил:
– Ничего не говори. Я сам разберусь с этими гребаными инспекторами. Просто сиди в кресле и изо всех сил старайся строить из себя копа.
Она хмуро кивнула. Один-единственный раз. Затем, повернувшись к консоли, начала выводить из работы системы «Красотки».
У Ангуса было такое чувство, что больше ему готовить свой корабль к отлету уже не придется. Ладно, и этот страх сгодится на что-нибудь. Укрепив остатки собственных сил и злости, он впустил инспекторов на борт.
У них было много о чем спросить, и они сразу же бросились с места в карьер.
То, что он отвечал им, было очень близко к истинной правде.
– Мне на хрен не был нужен ваш поставщик. Я следил за Ником Саккорсо.
– В самом деле? При таком-то богатстве как там – подходи и бери? Вы что, думаете, мы вам поверим, капитан Фермопил?
– А вы что, думаете, я спятил?
Ангусу даже не пришлось играть раздражение.
– Да если бы я хоть пальцем до поставщика дотронулся, то любой ублюдок из Дельсека был бы рад поиметь меня на завтрак. Я бы не стал появляться здесь снова. С таким товаром я смог бы получить ремонт для своего корабля где угодно.
– В таком случае, чем же вы занимались?
– Я уже говорил вам. Я следил за Ником Саккорсо.
– Зачем?
Ангус многозначительно взглянул на Морн. Это тоже было правдой, хотя и имело вид обмана.
– Саккорсо отправился за поставщиком, – отрезал он.
– Как же вы узнали об этом?
– Черт! А зачем же, вашу мать, по-вашему, он нарушил комендантский час и сбежал отсюда? И как вы думаете, почему он не вернулся до сих пор?
– Хорошо. Что же произошло?
– Я так и не нашел поставщика. Ник напал на меня. Пробил трубу в моем двигателе. Все, что мне оставалось, это убраться обратно подобру-поздорову.
– Почему он напал на вас?
С большим трудом Ангус удержался от того, чтобы не заорать.
– Подумайте сами.
– Вы уверены, что это был он?
– Нет. Ведь в космосе болтается полно молодцов, которые выскакивают из подпространства и набрасываются на меня без всяких причин.
Инспекторы пожали плечами так, как будто список претендентов на эту роль был бесконечен.
– Но вы нарушили комендантский час, капитан Фермопил. Нарушение закона очевидно. Вы уже не находились в доках, но вы находились в контрольном пространстве Станции. Поэтому вы должны сдать нам свой бортовой журнал.
– Нет, черт возьми. Я уже говорил вам. Я преследовал Ника Саккорсо.
– Это ничего не меняет. Вы нарушили комендантский час.
– У меня был приказ.
Ангус снова бросил взгляд на Морн.
– Я не мог одновременно исполнять и этот приказ, и ваш.
Морн сидела молча. Но настроение инспекторам она все-таки испортила. Показав свой ид-значок.
Поглазев на целую гамму молчаливых объяснений на лице девушки, среди которых можно было также найти и то, что это именно она отдала приказ Ангусу Фермопилу следовать за кораблем Ника в нарушение комендантского часа, инспекторы не получили ничего, что могло бы поколебать выслушанный ими рассказ.
Они осмотрели «Красотку» и не обнаружили на ней ничего, так как не знали о ее секретных отсеках. В заключение они взглянули на пробитую двигательную трубу, вид которой, по всей видимости, позволил им получить некоторое удовлетворение.
– Когда капитан Саккорсо вернется, мы допросим его, так же как и вас. Если мы найдем на его корабле что-нибудь, ну хоть что-нибудь, подтверждающее ваш рассказ, мы засадим его за решетку до конца жизни. Но если у него все окажется в порядке, мы не собираемся предъявлять ему обвинение в нападении на вас. До тех пор, пока вы не представите нам необходимые доказательства того, что нападал на вас именно он.
Инспекторы мило улыбнулись.
– До тех пор, пока вы не покажете нам ваш бортовой журнал.
– Большое спасибо, – мрачно поблагодарил Ангус. – Вы очень добры. Именно такие благородные люди как вы и делают рутинную юридическую процедуру такой приятной и непредвзятой.
Он был слишком утомлен для того, чтобы почувствовать хоть небольшое облегчение или какую-то надежду. Возможность отвязаться от инспекторов не решала его проблем.
Ему было запрещено покидать Станцию, но это было незначительным неудобством при данных обстоятельствах. После того, как следственная комиссия выписала ему временное разрешение находиться на территории Альфа-Дельты и пользоваться ее технологическими средствами, он проводил официальных лиц до выхода и задраил за ними люки. И, так как больше делать было нечего, он погрузил Морн в сон, уложил ее в постель и забрался на койку сам.
Через несколько часов он проснулся, весь облившись холодным потом. Игла, пронзившая его сердце, сказала ему о том, что он забыл о чем-то и чем-то непростительно пренебрег. Чем-то очень важным. И как раз перед тем, как проснуться, он вспомнил про это «что-то».
Однако теперь это «что-то» улетучилось у него из головы, оставив после себя дрожь в членах и боль в груди. Потоки воздуха из кондиционеров «Красотки» осушили пот на его теле, но страх остался.
Вполне возможно, что виной тому была навалившаяся на него станционная гравитация, принесшая ощущения тяжести и пораженческие настроения. Возможно, это был возраст, и теперь ему станет все труднее и труднее преодолевать разницу между отсутствием и наличием гравитационного поля. Обычно он не думал о своем возрасте, не задавал себе вопросов о том, стар он или молод. Он никогда не уделял особого внимания состоянию своего физического организма. И сейчас он впервые пытался объясниться с самим собой, используя обращения к физиологическим понятиям.
Ему уже много лет. Приспосабливаться к станционной силе тяжести ему теперь не так просто. Вот и все.
Нет.
Он забыл о чем-то.
Насмешливый голос Ника снова зазвучал в его ушах.
Ты проиграл. Помни об этом. Я тебя предупредил.
Он все еще не мог понять, почему Ник сохранил ему жизнь.
Нечто было упущено.
Он снова вернулся к началу и попытался определить исходные причины.
Объяснение каким-то образом было связано с Морн, сомнений в этом не было. Остальное значения не имело. Ник оставил его живых потому, что, убив его, он так же убил бы и ее. Ник рисковал ее жизнью во время схватки, но только для того, чтобы победить Ангуса Фермопила, отомстить ему. Взяв верх, Ник отступил, для того чтобы не причинить вред Морн.
Так ли это было? Есть ли в этом смысл?
Может быть, и нет. Но это казалось достаточно правдоподобным для того, чтобы хоть немного успокоить волнение Ангуса. С трудом выбравшись из кровати, он поскреб сопревшее от пота тело, натянул на себя комбинезон, пригладил волосы, обработал антисептиком прокушенную верхнюю губу и отправился в командный модуль.
Он сразу же заметил, что на консоли мигает тревожный огонек автоматической охранной системы.
Он замер на месте.
Это был сигнализатор одной из защит, заложенных им в компьютер, для того, чтобы предупредить его о попытке Морн сделать со своей консоли что-то, выходящее за круг ее обязанностей.
В первый момент он даже не подумал о том, из какого места пришел сигнал тревоги. Он был просто заворожен невозможностью подобного. Когда он мог упустить Морн из виду? Он так тщательно следил за ней. Когда «Красотка» была остановлена, сигнала еще не было. Не ошибается ли он? Он напряг память. Да, это было так. Сигнала тогда не было. После этого он погрузил ее в сон. Когда же она успела сделать это?
Ответ на вопрос ударил его даже сильнее самого факта наличия сигнала тревоги. Он забыл. Он предоставил ей шанс для этого.
Он оставлял ее одну в командном модуле, когда выходил встречать инспекторов. И еще один раз, когда выходил их провожать. В этот период он на консоль не смотрел. Его внимание было полностью сосредоточено на инспекторах… и он был очень уставшим…
Оторвавшись от размышлений, он пробежал пальцами по клавиатуре, определяя источник сигнала тревоги.
Это оказалось настолько далеко от того, о чем он думал, что сначала он даже не поверил своим глазам. Должно быть, это ошибка компьютера. Определенно, она сделала что-то гораздо более плохое. Неужели она не хотела его убить или расправиться с ним? И не желала портить какой-нибудь механизм «Красотки»?
Но его компьютер не мог ошибиться. Он совершенно ясно сообщал Ангусу, что Морн зажала замок одного из внешних люков так, что этот люк не запирался наглухо. И отсоединила автоматический сигнализатор, оповещающий о том, что замок открыт.
Чудно. Он напряженно думал и сопоставлял. Не отдавая себе отчет в своих действиях, он вытер рукой с подбородка свежую кровь. Чему Морн потворствовала? Люк был закрыт герметично. Его корабль был надежно изолирован от вакуума.
Но теперь…
Но теперь этот люк можно было открыть снаружи.
Человек в скафандре мог спокойно проникнуть внутрь, пока Ангус спал.
Дерьмодерьмодерьмо.
Он был настолько поражен и растерян, что первое его предположение было неверным. В первую очередь он бросился проверять Морн, почти уже наверняка ожидая увидеть, что она исчезла. Но девушка по-прежнему спала в той же позе, в которой он ее оставил, включив шизо-имплантат. После этого он поспешно вернулся к скану «Красотки», перефокусировал их внутрь корабля и начал лихорадочный поиск засад, убийц, саботажников.
На борту никого не было – только он и Морн.
Ты проиграл. Помни об этом. Я тебя предупредил.
Паника охватила его, медленно, но верно заставляя его мозг работать. Он рванулся к секретным отсекам.
От пола до потолка они были забиты оборудованием, продуктами и медикаментами.
И каждый ящик, каждая картонка были снабжены этикетками, идентифицирующими этот товар как собственность Альфа-Дельта станции, подобно тому, который поступал на Станцию с Земли. Подобно тому, который мог находится на борту корабля-поставщика.
Снова возвратившись в командный модуль «Красотки» и осмотрев пространство вокруг корабля, он обнаружил «Каприз Капитана», пришвартованный к Станции менее чем в полусотне метров от него. Ник появился в доках, пока он спал.
Его поймали. Загнали. Убили.
От ловкости и элегантности ловушки захватывало дух. Теперь уже становилось понятно, зачем Ник организовал их столкновение в дверях у Маллориса. Эта встреча предоставила ему возможность произнести перед Морн слово «люк». Образовавшаяся после этого между Ником и Морн тонкая связь помогла им найти способ уничтожить человека, которого они оба ненавидели.
Термин «тонкая» был чересчур грубым для описания того, что соединило Морн и красавчика-пирата. Гораздо точнее здесь подошло бы понятие «неощутимая». Тем не менее, Ангус был уверен в ее существовании.
Что-то вы там прячете за своими лючками.
Что еще, как не Морн.
Почему бы вам не открыться?
Открыться? Она сделала это для него.
Попросите кого-нибудь изнутри помочь вам.
Услышав эти слова, она должна была ухватиться за них, начав искать в них смысл, видимый и скрытый. На ее месте он сделал бы то же самое. Отчаянно занимаясь поиском пути к спасению, она, вероятно, ломала голову над интерпретациями этих фраз, подобно маньяку.
Нападение Ника убедило ее в серьезности его намерений и укрепило ее надежды.
Все необходимое было скрыто в этих фразах. Дождавшись удобного случая, она претворила задуманное в жизнь.
Но этого было недостаточно. Может быть, этого хватало Морн в ее безвыходном положении, но этого было недостаточно для Ника. Ему нужно было знать, что она поняла его.
Что еще он мог сделать для этого?
Да, похоже на то, что это у вас прямо в кармане. Или, может быть, вы просто в игрушечки там играете?
Ангус решил, что сказанное относится к шизо-имплантату. Наивная простота. Теперь перед ним открылся иной смысл. Как и все остальное, что прозвучало из уст Ника, эта фраза была адресована Морн.
Во время заварушки в дверях люди Ника имели предостаточно времени для того, чтобы сунуть в карман Морн записку. Эту записку она нашла позднее, причитала ее, а затем уничтожила.
Записку, в которой было сказано, что Ник от нее хочет.
Вот почему Ник позволил Ангусу с такой легкостью избить его. Для того, чтобы его люди смогли беспрепятственно передать Морн записку.
Остальная часть их плана была еще проще.
Корабля-поставщика никогда не было.
Да, конечно, не было. Сигнал бедствия был подделкой, изготовленной Ником и его дружком из службы безопасности. Если бы поставщик был подлинным, служба безопасности наверняка послала бы об этом сообщение Нику заранее. Но авария на поставщике, которая являлась частью их плана, не могла быть предсказана загодя. Поэтому вся картина целиком не могла иметь место сама по себе. Сигнал бедствия был передан специально для того, чтобы выманить Ангуса из доков на арену последнего действия в трагедии его жизни.
Имея возможность проникнуть на борт «Красотки» через незапертый люк, стал бы Ник убивать Ангуса? Или просто похищать Морн? Конечно, нет. Убийство могло принести Нику серьезные неприятности. Несмотря на репутацию Ангуса Фермопила, служба безопасности сделала бы все возможное для поимки его убийцы, может быть, только для того, чтобы доказать собственную работоспособность. А если бы Ник решился похитить Морн, то он всю свою жизнь не имел бы покоя, так как опасался бы мести со стороны Ангуса.
Да, ловушка была отменной. Наполнив отсеки «Красотки» товаром, предоставленным, без сомнения, его дружком из службы безопасности, Ник смог организовать уничтожение Ангуса без риска для Морн. Или самого себя.
Все, что от него требовалось теперь, это предоставить службе безопасности любые доказательства того, что преступление Ангусом было совершено. После этого там получат официальное право изъять бортовой журнал «Красотки» из ее компьютера для анализа. Это выведет их на секретные отсеки корабля. И даст им информацию о причинах гибели тех старателей. И данные о нелегальном использовании шизо-имплантата. Несмотря на то, что банк данных медблока был чист, бортовой журнал содержал сведения о наличии в компьютере параллельной программы, заменяющей пульт имплантата.
Пожизненное заключение за ограбление поставщика. И смертная казнь за убийство, и еще одна за шизо-имплантат.
Морн наконец получит свободу. И отправится прямо в объятия к Нику Саккорсо.
Ловушка было великолепной и страшной. Волна черного ужаса захлестнула Ангуса: все чувства и инстинкты его взывали к немедленному действию. Бездумно и не осознавая своих поступков, он кинулся в кресло пилота и начал прогрев «Красотки».
Скорее бежать, убираться, исчезнуть. Он был трус и действовал импульсивно. Отчалить от Станции и убраться прежде, чем служба безопасности успеет издать приказ о его аресте. Они хотят убить его, убить его. Уносить ноги, чем скорее, тем лучше.
Но ему было запрещено покидать пределы Станции. Если он попробует выйти из доков без разрешения, Станция откроет по нему огонь. С дырой в двигательной трубе он не сможет уйти от пушек Станции.
«Красотка» будет уничтожена.
Морн погибнет.
Уноси ноги! Глупец, говноед, прочь, прочь!
Морн погибнет.
В отчаянии он застонал. Он смог бы рискнуть «Красоткой». Он делал это раньше, когда было нужно. Но Морн…
Когда он ударил ее в последний раз, струйка крови скользнула у нее по подбородку, вытекая из порезов, пробитых зубами в ее губе. Ее красота была испачкана красным. Воспоминания сжали его внутренности в тугой клубок ужаса и желания. Она была его, его, но если он попытается спастись, она умрет.
Ну и что? – взывала к нему его прошлая одинокая жизнь. – Она типичная блядь, и сделала все это с тобой только для того, чтобы получить возможность пойти и переспать с этим Ником Саккорсо. Зарежь ее прямо сейчас, пока она спит. Она заслужила это.
Это было как раз то, что нужно. Все его чувства и инстинкты жаждали крови. «Убей ее и беги! Лучше погибнуть, сражаясь за свою жизнь, чем сидеть здесь и ждать смертного приговора, пока этот бляденыш Ник, посматривает в твою сторону и посмеивается».
Но, к сожалению, тело Ангуса отказывалось его слушаться.
Дрожащими руками он прекратил прогрев и снова перевел системы «Красотки» в режим охлаждения. После этого он долго сидел, прижав руки к глазам, и в темной пустоте у него в голове, подобно метеорам, мелькали искры ужаса и обрывки мыслей.
Оторвав наконец руки от глаз, все еще дрожа, он стер из компьютера программу, уличающую его в нелегальном использовании шизо-имплантата.
Проверил, не содержит ли банк данных медблока каких-либо преступных сведений.
Сделал несколько небольших поправок в бортовом журнале способом, считающимся как теоретически невозможным, так и криминально наказуемым, но тем не менее осуществимым на его специальным образом настроенной аппаратуре воздействий.
После этого он разбудил Морн Хайланд.
Она тщательно избегала его взгляда. В этом не было ничего странного, на этот раз он знал, с чем это было связано, о да, он знал это. Она быстро повела плечами, для того, чтобы прогнать остатки сна.
Однако она не торопилась подниматься с кровати.
С некоторым усилием ее губы сложились в тусклую улыбку. Возможно, она обратила внимание на его вытянутое и изнуренное переживаниями лицо, но виду не подала. Она протянула в его сторону руки так, как будто она мечтала о нем во сне.
Так, будто она хотела, в самом деле хотела, заниматься с ним любовью, несмотря на всю его власть над ней, несмотря на то, что он сделал с ней.
Он непроизвольно отпрянул от нее. Излучающее улыбку, ее лицо было тщательно вычищено, пусто и прекрасно, все чувства были загнаны внутрь. Она не могла знать о том, что происходит, естественно, она могла только догадываться. Все, на чем были построены ее надежды, состояло из небольшой записки и нескольких фраз, произнесенных Ником перед ней в дверях у Маллориса. И она продолжала бороться за свои надежды.
Полет обратно оказался даже более трудным и продолжительным, чем Ангус представлял себе сначала. В первый раз с тех пор, как Морн начала помогать ему по кораблю, он был вынужден прибегнуть к наркотикам для поддержки сил.
Она тоже принимала стимуляторы. Объем работ по системам пилотируемого корабля был не так уж велик и сам по себе не мог утомить Морн, но нежелание Ангуса остановиться и передохнуть измотали ее вконец. Когда наконец он начал причаливать «Красотку» к месту стоянки, указанному Центром, в глазах у нее появился нездоровый блеск, а щеки покрылись пятнами лихорадочного румянца. Казалось, что несколько десятков часов перелета отняли у нее столько же лет жизни и она превратилась в зрелую женщину.
Он видел это. Несмотря на собственную усталость и отупляющую тяжесть наркотического тумана в голове, он замечал все, что с ней происходило. Ей был необходим сон.
Если бы он только мог разрешить ей поспать.
К сожалению, в люки «Красотки» уже стучались инспекторы. Он игнорировал приказ о введении комендантского часа и отчалил следом за «Капризом».
Корабль-поставщик все еще числится среди пропавших. Официальные поисковые команды ничего не нашли. «Каприз» не вернулся. Следственная комиссия желает задать Ангусу Фермопилу несколько вопросов. До конца этого допроса он находится под домашним арестом.
Позволить себе поспать он не мог. И не мог позволить поспать Морн. Она снова была нужна ему для поддержки.
Он выключил свою консоль и поднялся из кресла, проклиная гравитационное поле Станции.
– Останов, – приказал он Морн. – Похоже, мы задержимся здесь ненадолго.
И добавил:
– Ничего не говори. Я сам разберусь с этими гребаными инспекторами. Просто сиди в кресле и изо всех сил старайся строить из себя копа.
Она хмуро кивнула. Один-единственный раз. Затем, повернувшись к консоли, начала выводить из работы системы «Красотки».
У Ангуса было такое чувство, что больше ему готовить свой корабль к отлету уже не придется. Ладно, и этот страх сгодится на что-нибудь. Укрепив остатки собственных сил и злости, он впустил инспекторов на борт.
У них было много о чем спросить, и они сразу же бросились с места в карьер.
То, что он отвечал им, было очень близко к истинной правде.
– Мне на хрен не был нужен ваш поставщик. Я следил за Ником Саккорсо.
– В самом деле? При таком-то богатстве как там – подходи и бери? Вы что, думаете, мы вам поверим, капитан Фермопил?
– А вы что, думаете, я спятил?
Ангусу даже не пришлось играть раздражение.
– Да если бы я хоть пальцем до поставщика дотронулся, то любой ублюдок из Дельсека был бы рад поиметь меня на завтрак. Я бы не стал появляться здесь снова. С таким товаром я смог бы получить ремонт для своего корабля где угодно.
– В таком случае, чем же вы занимались?
– Я уже говорил вам. Я следил за Ником Саккорсо.
– Зачем?
Ангус многозначительно взглянул на Морн. Это тоже было правдой, хотя и имело вид обмана.
– Саккорсо отправился за поставщиком, – отрезал он.
– Как же вы узнали об этом?
– Черт! А зачем же, вашу мать, по-вашему, он нарушил комендантский час и сбежал отсюда? И как вы думаете, почему он не вернулся до сих пор?
– Хорошо. Что же произошло?
– Я так и не нашел поставщика. Ник напал на меня. Пробил трубу в моем двигателе. Все, что мне оставалось, это убраться обратно подобру-поздорову.
– Почему он напал на вас?
С большим трудом Ангус удержался от того, чтобы не заорать.
– Подумайте сами.
– Вы уверены, что это был он?
– Нет. Ведь в космосе болтается полно молодцов, которые выскакивают из подпространства и набрасываются на меня без всяких причин.
Инспекторы пожали плечами так, как будто список претендентов на эту роль был бесконечен.
– Но вы нарушили комендантский час, капитан Фермопил. Нарушение закона очевидно. Вы уже не находились в доках, но вы находились в контрольном пространстве Станции. Поэтому вы должны сдать нам свой бортовой журнал.
– Нет, черт возьми. Я уже говорил вам. Я преследовал Ника Саккорсо.
– Это ничего не меняет. Вы нарушили комендантский час.
– У меня был приказ.
Ангус снова бросил взгляд на Морн.
– Я не мог одновременно исполнять и этот приказ, и ваш.
Морн сидела молча. Но настроение инспекторам она все-таки испортила. Показав свой ид-значок.
Поглазев на целую гамму молчаливых объяснений на лице девушки, среди которых можно было также найти и то, что это именно она отдала приказ Ангусу Фермопилу следовать за кораблем Ника в нарушение комендантского часа, инспекторы не получили ничего, что могло бы поколебать выслушанный ими рассказ.
Они осмотрели «Красотку» и не обнаружили на ней ничего, так как не знали о ее секретных отсеках. В заключение они взглянули на пробитую двигательную трубу, вид которой, по всей видимости, позволил им получить некоторое удовлетворение.
– Когда капитан Саккорсо вернется, мы допросим его, так же как и вас. Если мы найдем на его корабле что-нибудь, ну хоть что-нибудь, подтверждающее ваш рассказ, мы засадим его за решетку до конца жизни. Но если у него все окажется в порядке, мы не собираемся предъявлять ему обвинение в нападении на вас. До тех пор, пока вы не представите нам необходимые доказательства того, что нападал на вас именно он.
Инспекторы мило улыбнулись.
– До тех пор, пока вы не покажете нам ваш бортовой журнал.
– Большое спасибо, – мрачно поблагодарил Ангус. – Вы очень добры. Именно такие благородные люди как вы и делают рутинную юридическую процедуру такой приятной и непредвзятой.
Он был слишком утомлен для того, чтобы почувствовать хоть небольшое облегчение или какую-то надежду. Возможность отвязаться от инспекторов не решала его проблем.
Ему было запрещено покидать Станцию, но это было незначительным неудобством при данных обстоятельствах. После того, как следственная комиссия выписала ему временное разрешение находиться на территории Альфа-Дельты и пользоваться ее технологическими средствами, он проводил официальных лиц до выхода и задраил за ними люки. И, так как больше делать было нечего, он погрузил Морн в сон, уложил ее в постель и забрался на койку сам.
Через несколько часов он проснулся, весь облившись холодным потом. Игла, пронзившая его сердце, сказала ему о том, что он забыл о чем-то и чем-то непростительно пренебрег. Чем-то очень важным. И как раз перед тем, как проснуться, он вспомнил про это «что-то».
Однако теперь это «что-то» улетучилось у него из головы, оставив после себя дрожь в членах и боль в груди. Потоки воздуха из кондиционеров «Красотки» осушили пот на его теле, но страх остался.
Вполне возможно, что виной тому была навалившаяся на него станционная гравитация, принесшая ощущения тяжести и пораженческие настроения. Возможно, это был возраст, и теперь ему станет все труднее и труднее преодолевать разницу между отсутствием и наличием гравитационного поля. Обычно он не думал о своем возрасте, не задавал себе вопросов о том, стар он или молод. Он никогда не уделял особого внимания состоянию своего физического организма. И сейчас он впервые пытался объясниться с самим собой, используя обращения к физиологическим понятиям.
Ему уже много лет. Приспосабливаться к станционной силе тяжести ему теперь не так просто. Вот и все.
Нет.
Он забыл о чем-то.
Насмешливый голос Ника снова зазвучал в его ушах.
Ты проиграл. Помни об этом. Я тебя предупредил.
Он все еще не мог понять, почему Ник сохранил ему жизнь.
Нечто было упущено.
Он снова вернулся к началу и попытался определить исходные причины.
Объяснение каким-то образом было связано с Морн, сомнений в этом не было. Остальное значения не имело. Ник оставил его живых потому, что, убив его, он так же убил бы и ее. Ник рисковал ее жизнью во время схватки, но только для того, чтобы победить Ангуса Фермопила, отомстить ему. Взяв верх, Ник отступил, для того чтобы не причинить вред Морн.
Так ли это было? Есть ли в этом смысл?
Может быть, и нет. Но это казалось достаточно правдоподобным для того, чтобы хоть немного успокоить волнение Ангуса. С трудом выбравшись из кровати, он поскреб сопревшее от пота тело, натянул на себя комбинезон, пригладил волосы, обработал антисептиком прокушенную верхнюю губу и отправился в командный модуль.
Он сразу же заметил, что на консоли мигает тревожный огонек автоматической охранной системы.
Он замер на месте.
Это был сигнализатор одной из защит, заложенных им в компьютер, для того, чтобы предупредить его о попытке Морн сделать со своей консоли что-то, выходящее за круг ее обязанностей.
В первый момент он даже не подумал о том, из какого места пришел сигнал тревоги. Он был просто заворожен невозможностью подобного. Когда он мог упустить Морн из виду? Он так тщательно следил за ней. Когда «Красотка» была остановлена, сигнала еще не было. Не ошибается ли он? Он напряг память. Да, это было так. Сигнала тогда не было. После этого он погрузил ее в сон. Когда же она успела сделать это?
Ответ на вопрос ударил его даже сильнее самого факта наличия сигнала тревоги. Он забыл. Он предоставил ей шанс для этого.
Он оставлял ее одну в командном модуле, когда выходил встречать инспекторов. И еще один раз, когда выходил их провожать. В этот период он на консоль не смотрел. Его внимание было полностью сосредоточено на инспекторах… и он был очень уставшим…
Оторвавшись от размышлений, он пробежал пальцами по клавиатуре, определяя источник сигнала тревоги.
Это оказалось настолько далеко от того, о чем он думал, что сначала он даже не поверил своим глазам. Должно быть, это ошибка компьютера. Определенно, она сделала что-то гораздо более плохое. Неужели она не хотела его убить или расправиться с ним? И не желала портить какой-нибудь механизм «Красотки»?
Но его компьютер не мог ошибиться. Он совершенно ясно сообщал Ангусу, что Морн зажала замок одного из внешних люков так, что этот люк не запирался наглухо. И отсоединила автоматический сигнализатор, оповещающий о том, что замок открыт.
Чудно. Он напряженно думал и сопоставлял. Не отдавая себе отчет в своих действиях, он вытер рукой с подбородка свежую кровь. Чему Морн потворствовала? Люк был закрыт герметично. Его корабль был надежно изолирован от вакуума.
Но теперь…
Но теперь этот люк можно было открыть снаружи.
Человек в скафандре мог спокойно проникнуть внутрь, пока Ангус спал.
Дерьмодерьмодерьмо.
Он был настолько поражен и растерян, что первое его предположение было неверным. В первую очередь он бросился проверять Морн, почти уже наверняка ожидая увидеть, что она исчезла. Но девушка по-прежнему спала в той же позе, в которой он ее оставил, включив шизо-имплантат. После этого он поспешно вернулся к скану «Красотки», перефокусировал их внутрь корабля и начал лихорадочный поиск засад, убийц, саботажников.
На борту никого не было – только он и Морн.
Ты проиграл. Помни об этом. Я тебя предупредил.
Паника охватила его, медленно, но верно заставляя его мозг работать. Он рванулся к секретным отсекам.
От пола до потолка они были забиты оборудованием, продуктами и медикаментами.
И каждый ящик, каждая картонка были снабжены этикетками, идентифицирующими этот товар как собственность Альфа-Дельта станции, подобно тому, который поступал на Станцию с Земли. Подобно тому, который мог находится на борту корабля-поставщика.
Снова возвратившись в командный модуль «Красотки» и осмотрев пространство вокруг корабля, он обнаружил «Каприз Капитана», пришвартованный к Станции менее чем в полусотне метров от него. Ник появился в доках, пока он спал.
Его поймали. Загнали. Убили.
От ловкости и элегантности ловушки захватывало дух. Теперь уже становилось понятно, зачем Ник организовал их столкновение в дверях у Маллориса. Эта встреча предоставила ему возможность произнести перед Морн слово «люк». Образовавшаяся после этого между Ником и Морн тонкая связь помогла им найти способ уничтожить человека, которого они оба ненавидели.
Термин «тонкая» был чересчур грубым для описания того, что соединило Морн и красавчика-пирата. Гораздо точнее здесь подошло бы понятие «неощутимая». Тем не менее, Ангус был уверен в ее существовании.
Что-то вы там прячете за своими лючками.
Что еще, как не Морн.
Почему бы вам не открыться?
Открыться? Она сделала это для него.
Попросите кого-нибудь изнутри помочь вам.
Услышав эти слова, она должна была ухватиться за них, начав искать в них смысл, видимый и скрытый. На ее месте он сделал бы то же самое. Отчаянно занимаясь поиском пути к спасению, она, вероятно, ломала голову над интерпретациями этих фраз, подобно маньяку.
Нападение Ника убедило ее в серьезности его намерений и укрепило ее надежды.
Все необходимое было скрыто в этих фразах. Дождавшись удобного случая, она претворила задуманное в жизнь.
Но этого было недостаточно. Может быть, этого хватало Морн в ее безвыходном положении, но этого было недостаточно для Ника. Ему нужно было знать, что она поняла его.
Что еще он мог сделать для этого?
Да, похоже на то, что это у вас прямо в кармане. Или, может быть, вы просто в игрушечки там играете?
Ангус решил, что сказанное относится к шизо-имплантату. Наивная простота. Теперь перед ним открылся иной смысл. Как и все остальное, что прозвучало из уст Ника, эта фраза была адресована Морн.
Во время заварушки в дверях люди Ника имели предостаточно времени для того, чтобы сунуть в карман Морн записку. Эту записку она нашла позднее, причитала ее, а затем уничтожила.
Записку, в которой было сказано, что Ник от нее хочет.
Вот почему Ник позволил Ангусу с такой легкостью избить его. Для того, чтобы его люди смогли беспрепятственно передать Морн записку.
Остальная часть их плана была еще проще.
Корабля-поставщика никогда не было.
Да, конечно, не было. Сигнал бедствия был подделкой, изготовленной Ником и его дружком из службы безопасности. Если бы поставщик был подлинным, служба безопасности наверняка послала бы об этом сообщение Нику заранее. Но авария на поставщике, которая являлась частью их плана, не могла быть предсказана загодя. Поэтому вся картина целиком не могла иметь место сама по себе. Сигнал бедствия был передан специально для того, чтобы выманить Ангуса из доков на арену последнего действия в трагедии его жизни.
Имея возможность проникнуть на борт «Красотки» через незапертый люк, стал бы Ник убивать Ангуса? Или просто похищать Морн? Конечно, нет. Убийство могло принести Нику серьезные неприятности. Несмотря на репутацию Ангуса Фермопила, служба безопасности сделала бы все возможное для поимки его убийцы, может быть, только для того, чтобы доказать собственную работоспособность. А если бы Ник решился похитить Морн, то он всю свою жизнь не имел бы покоя, так как опасался бы мести со стороны Ангуса.
Да, ловушка была отменной. Наполнив отсеки «Красотки» товаром, предоставленным, без сомнения, его дружком из службы безопасности, Ник смог организовать уничтожение Ангуса без риска для Морн. Или самого себя.
Все, что от него требовалось теперь, это предоставить службе безопасности любые доказательства того, что преступление Ангусом было совершено. После этого там получат официальное право изъять бортовой журнал «Красотки» из ее компьютера для анализа. Это выведет их на секретные отсеки корабля. И даст им информацию о причинах гибели тех старателей. И данные о нелегальном использовании шизо-имплантата. Несмотря на то, что банк данных медблока был чист, бортовой журнал содержал сведения о наличии в компьютере параллельной программы, заменяющей пульт имплантата.
Пожизненное заключение за ограбление поставщика. И смертная казнь за убийство, и еще одна за шизо-имплантат.
Морн наконец получит свободу. И отправится прямо в объятия к Нику Саккорсо.
Ловушка было великолепной и страшной. Волна черного ужаса захлестнула Ангуса: все чувства и инстинкты его взывали к немедленному действию. Бездумно и не осознавая своих поступков, он кинулся в кресло пилота и начал прогрев «Красотки».
Скорее бежать, убираться, исчезнуть. Он был трус и действовал импульсивно. Отчалить от Станции и убраться прежде, чем служба безопасности успеет издать приказ о его аресте. Они хотят убить его, убить его. Уносить ноги, чем скорее, тем лучше.
Но ему было запрещено покидать пределы Станции. Если он попробует выйти из доков без разрешения, Станция откроет по нему огонь. С дырой в двигательной трубе он не сможет уйти от пушек Станции.
«Красотка» будет уничтожена.
Морн погибнет.
Уноси ноги! Глупец, говноед, прочь, прочь!
Морн погибнет.
В отчаянии он застонал. Он смог бы рискнуть «Красоткой». Он делал это раньше, когда было нужно. Но Морн…
Когда он ударил ее в последний раз, струйка крови скользнула у нее по подбородку, вытекая из порезов, пробитых зубами в ее губе. Ее красота была испачкана красным. Воспоминания сжали его внутренности в тугой клубок ужаса и желания. Она была его, его, но если он попытается спастись, она умрет.
Ну и что? – взывала к нему его прошлая одинокая жизнь. – Она типичная блядь, и сделала все это с тобой только для того, чтобы получить возможность пойти и переспать с этим Ником Саккорсо. Зарежь ее прямо сейчас, пока она спит. Она заслужила это.
Это было как раз то, что нужно. Все его чувства и инстинкты жаждали крови. «Убей ее и беги! Лучше погибнуть, сражаясь за свою жизнь, чем сидеть здесь и ждать смертного приговора, пока этот бляденыш Ник, посматривает в твою сторону и посмеивается».
Но, к сожалению, тело Ангуса отказывалось его слушаться.
Дрожащими руками он прекратил прогрев и снова перевел системы «Красотки» в режим охлаждения. После этого он долго сидел, прижав руки к глазам, и в темной пустоте у него в голове, подобно метеорам, мелькали искры ужаса и обрывки мыслей.
Оторвав наконец руки от глаз, все еще дрожа, он стер из компьютера программу, уличающую его в нелегальном использовании шизо-имплантата.
Проверил, не содержит ли банк данных медблока каких-либо преступных сведений.
Сделал несколько небольших поправок в бортовом журнале способом, считающимся как теоретически невозможным, так и криминально наказуемым, но тем не менее осуществимым на его специальным образом настроенной аппаратуре воздействий.
После этого он разбудил Морн Хайланд.
Она тщательно избегала его взгляда. В этом не было ничего странного, на этот раз он знал, с чем это было связано, о да, он знал это. Она быстро повела плечами, для того, чтобы прогнать остатки сна.
Однако она не торопилась подниматься с кровати.
С некоторым усилием ее губы сложились в тусклую улыбку. Возможно, она обратила внимание на его вытянутое и изнуренное переживаниями лицо, но виду не подала. Она протянула в его сторону руки так, как будто она мечтала о нем во сне.
Так, будто она хотела, в самом деле хотела, заниматься с ним любовью, несмотря на всю его власть над ней, несмотря на то, что он сделал с ней.
Он непроизвольно отпрянул от нее. Излучающее улыбку, ее лицо было тщательно вычищено, пусто и прекрасно, все чувства были загнаны внутрь. Она не могла знать о том, что происходит, естественно, она могла только догадываться. Все, на чем были построены ее надежды, состояло из небольшой записки и нескольких фраз, произнесенных Ником перед ней в дверях у Маллориса. И она продолжала бороться за свои надежды.