Страница:
— Простите, мисс. — Джек улыбнулся и приподнял шляпу. — Пойду в дом и вымоюсь, пока вы обе сделаете тут всю работу.
Мэри рассмеялась.
— Это вовсе не похоже на работу. Какой чудесный был день! Я так рада, что ты взял нас с собой.
— Я тоже рад. — Он обратился к Луизе:
— Ну а ты?
Тоже рада?
Луиза пожала плечами.
— В Сан-Франциско мне больше понравилось. Но и здесь неплохо. По крайней мере пока.
— Ей скучно, потому что здесь все мужчины старые, — съязвила Мэри.
— Все молодые заняты объездами, — объяснил Джек, про себя добавив, что оно и к лучшему. Меньше всего он сейчас нуждался в целой ораве букару, выманивающих по ночам Луизу из ее спальни через окно.
Джек глянул в сторону конюшни, подумав, что забавно было бы полюбоваться на Джейни, играющую с поросятами, но решил, что стоит переодеться, прежде чем встречаться с хозяйкой дома. Направляясь к дому мимо кораля, он с удивлением заметил на дороге трех всадников, скачущих прямо к парадному крыльцу.
— Гром меня разрази! — буркнул Клэнси, хлопнув Плутона по крупу, чтобы тот отправлялся в загон. Потом старый ковбой затворил ворота загона, не сводя глаз с нежданных гостей.
— Вам эти люди вроде бы знакомы? — спросил Джек.
— Это Уолт Краун и два его парня.
— Ну, в таком случае и меня разрази гром.
— Я скажу, что им тут делать нечего.
Джек удержал старшего рабочего за руку.
— Не спешите. Как я понимаю, это может быть хорошим знаком. Возможно, им, как и мне, опостылела кровная вражда и они решили начать все заново.
— Мисс Тринити не понравится их появление здесь И она не одобрит вашего знакомства с ними.
— Она мне только сегодня говорила, что доверяет моему суждению во всем, что касается управления ранчо. И к тому же, — добавил он, подмигнув, — она сейчас в конюшне с Джейн и пробудет там еще какое-то время. Давайте сделаем хотя бы первый шажок.
Он встал перед домом и, положив руки на бедра, ждал, пока всадники не подъехали совсем близко. Тогда он сдвинул шляпу на затылок и проговорил совершенно невозмутимо:
— Добро пожаловать в «Сломанную шпору». Я Джек Райерсон, друг семьи. Чем могу быть полезен?
— Вы новый партнер? — спросил старший из троих всадников, перебрасывая ногу через спину лошади и тяжело опускаясь на землю; улыбнувшись, он протянул Джеку руку. — Я Уолт Краун. Полагаю, вы обо мне уже слышали.
Джек кивнул и пожал протянутую руку.
— Вы владелец ранчо, расположенного к югу от «Шпоры».
— Это все, что вы слышали? — Уолт Краун усмехнулся и повернулся к своим спутникам. — Два эти кисляя — мои сыновья. Ну, мальчики, идите сюда. Где же ваши хорошие манеры?
Старший из парней нахмурился и даже не подумал выполнить приказ отца. Младший, помедлив самую малость, спрыгнул на землю. Вытер ладонь о штаны и протянул Джеку руку.
— Я Рэнди Краун, сэр. Приятно познакомиться.
— Взаимно, — сказал Джек и пожал руку Рэнди.
— Фрэнк, а ну, тащи сюда свою задницу, живо!
Старший сын зло прищурился, однако подчинился отцу и присоединился к остальным. Прежде чем протянуть Джеку руку, он окинул его быстрым оценивающим взглядом.
Джек собрал волю в кулак, поняв по выражению лица Фрэнка, что тот готов скорее сломать, чем просто пожать ему руку. Однако он не дрогнув выдержал мощную хватку и произнес:
— Добро пожаловать в «Сломанную шпору», мистер Краун.
Отец снова усмехнулся, понимая, что мужчины готовы схватиться не на шутку вопреки деланному внешнему бесстрастию. Оба наконец опустили руки, старательно скрывая неприятные ощущения, и Уолт сказал:
— Мы не ожидали, что нас встретят дружелюбно, Райерсон.
Джек обменялся с ним выразительным взглядом и ответил:
— И тем не менее вы приехали.
— Нам с вами необходимо кое-что обсудить.
Джек заметил в глазах у главы семейства проблеск удивления и подумал, уж не впервые ли Краун переступает порог дома Эйба Стэндиша. Судя по выражению лица старшего из сыновей, тому это было не по душе.
А младшему? Глаза у Рэнди были широко распахнуты, а рот приоткрыт, но это относилось явно не к приглашению войти в дом. Внимание парня было приковано к чему-то другому, и это «другое» находилось у Джека за спиной.
Джек обернулся, полагая, что на сцене появилась Тринити и вот-вот начнется сражение, однако он ошибся: это Луиза неслышно подошла к собравшимся и теперь с испытующей улыбочкой на хорошеньком личике разглядывала нежданных гостей.
— Это моя кузина, мисс Луиза Райерсон. Милая моя, этот джентльмен — наш новый сосед, Уолтер Краун. А это его сыновья, Фрэнк и Рэнди.
— Добро пожаловать в «Сломанную шпору», — проворковала Луиза, не сводя глаз с младшего Крауна.
Уолт приподнял шляпу.
— Добрый день, мисс Райерсон.
Младший Краун подошел ближе к девушке.
— Приятно с вами познакомиться, мисс. Я Рэнди. Живу вон там. — Он ткнул рукой куда-то назад и глуповато улыбнулся. — Я очень-очень рад нашему знакомству.
Луиза покраснела.
— Я тоже рада с вами познакомиться.
Уолт расхохотался:
— Мы приехали сюда поговорить по делу, Райерсон, но, как я понимаю, от этого парня нам теперь никакой пользы не будет. Мы слышали, что вы привезли с собой вашу семью, но никто не упомянул о том, какие у вас красивые родственницы. — Повернувшись к Рэнди, он добавил сухо:
— Почему бы тебе не познакомиться поближе с мисс Райерсон, пока мы с Фрэнком потолкуем о делах с ее двоюродным братом?
— Джек? — Луиза с надеждой посмотрела на брата. — Он мог бы помочь нам во дворе. Я и Мэри были бы рады с кем-нибудь поболтать, пока мы там работаем. Если вас, — поспешила она добавить, обращаясь к Рэнди, — это устраивает.
— Меня это очень даже устраивает, — заверил тот.
— Тогда идемте.
Луиза поманила юношу за собой, и парочка мгновенно скрылась за углом дома.
Все еще улыбаясь, Краун-старший повернулся к Джеку — Кстати, о красивых женщинах, где же новая владелица ранчо?
— Почему бы вам не рассказать мне сначала, какова цель вашего приезда сюда? Если я пойму, что это может ее заинтересовать, я попрошу мисс Стэндиш присоединиться к нам. — С этими словами Джек поднялся по ступенькам крыльца и широко распахнул дверь. — Мы можем поговорить в кабинете.
Оба Крауна последовали за ним и, войдя в большую прихожую, сняли шляпы.
— Вот уж не думал, что когда-нибудь попаду в этот дом, — проговорил Уолтер.
— А я никогда и не хотел сюда попасть, — возразил отцу Фрэнк. — Давай покончим поскорее с этим делом.
У отца глаза полыхнули огнем.
— Мистер Райерсон, приношу вам извинения за моего сына. Его мать умерла, когда он был всего трех футов ростом, а мне с тех пор не удалось научить его хорошим манерам.
— Я обращаюсь с людьми так, как они заслуживают, — отрезал Фрэнк. — Мы здесь не для того, чтобы любезничать. Мы приехали предложить двойную цену за эту землю. Разве этого недостаточно? И незачем строить из себя дураков.
Джек приложил все усилия, чтобы сохранить приветливое выражение лица.
— «Сломанная шпора» не продается, мистер Краун. Я уверен, что вы об этом знаете.
— А если бы продавалась, то не Крауну, не так ли? — Уолт передернул плечами. — Я полагал, что хорошенькая маленькая кошечка так и думает, но когда услышал, что она пригласила в качестве советника известного бизнесмена из Новой Англии [7], то решил, что вы, быть может, вложите ей в голову хоть немножко здравого смысла. Или я, или банк, Райерсон. Если банк откажет в праве выкупа закладной, ни вы, Райерсон, ни девушка ничего не получите. Я предлагаю вам выгодную сделку.
— Все выплаты по закладной были сделаны полностью и вовремя, — спокойно ответил Джек. — Опасаться отказа банка не приходится, мистер Краун. И как я понимаю, мы вряд ли с вами сойдемся в оценке ранчо, так что пока нет смысла говорить о двойной цене. С другой стороны, — со вздохом продолжал он, — я считаю, что в наших общих интересах было бы получше узнать друг друга. Мы же в конце концов соседи. И наши деловые интересы во многих отношениях совпадают. Если вы зайдете в кабинет…
— Они ничего подобного не сделают! — Полные ярости слова Тринити заставили трех мужчин разом повернуться в ту сторону, где, с горящими гневом глазами, стояла в дверном проеме хозяйка дома, упершись руками в бока и явно направляя всю свою злость на Джека. — Я хочу, чтобы они ушли отсюда. Немедленно!
— Добрый день, мисс Стэндиш, — поздоровался с ней Уолт, коротко кивнув. — Ваш деловой партнер пригласил нас. Мы только что с ним разговаривали возле крыльца.
— Не о чем разговаривать где бы то ни было, на крыльце или в доме. Я поверить не могу, как у вас хватило наглости переступить порог дома моего деда. Неужели для вас нет ничего святого? А вы! — Тут она перевела пылающий взор на своего предполагаемого партнера. — Не могу представить, как вы могли допустить столь бесцеремонное поведение. Пожалуйста, сию минуту выпроводите ваших гостей. А потом извольте зайти ко мне в кабинет моего дедушки.
Джек долгую минуту выдерживал ее взгляд, потом повернулся к Уолтеру Крауну и пожал плечами.
— Как я уже говорил, «Шпора» не продается, даже за двойную цену. Но я хотел бы переговорить с вами. Не здесь, разумеется. — Он выразительно поднял бровь в сторону Тринити. — Но со временем, если я приму решение вступить в деловые отношения с мисс Стэндиш, надо будет многое обсудить. В частности, вопросы о поголовье, о заборе и так далее. Когда придет время, мы можем с вами договориться о встрече в городе, если вас это устроит.
— Приезжайте на ранчо, — благодушно и даже радостно сказал Уолтер. — Добро пожаловать в любое время.
И не спешите отвергать мое предложение. Когда вы разберетесь как следует в здешних делах и обстоятельствах, вы можете прийти к заключению, что это единственный выход.
Тринити подступила совсем близко к ранчеру и помахала пальцем у него перед носом.
— Ты еще смеешь угрожать нам, убийца и трус!
Встревоженный Джек поспешил встать между ними и произнес с виноватой улыбкой:
— Она просто обезумела от горя, утратив единственного родного человека.
— Обезумела от горя? Да она просто бешеная кошка.
Скоро вы сами в этом убедитесь, — пробурчал Краун. — И вам крепко достанется от ее норова. Она его унаследовала от своего деда, и будь я проклят, если он не из-за этого разорил ранчо. — Уже направляясь к выходу, Краун добавил, повернув к Джеку голову:
— Говорят, вы толковый делец. Вероятно, это так и есть. Вы кажетесь мне неглупым малым. Но только глупец вложит хотя бы пенни в это ранчо, поняв, что партнер у него — всего-навсего испорченная девчонка, которая предпочтет, чтобы ее собственность перешла к банку, но не примет выгодное деловое предложение от единственного человека, который в этом заинтересован.
— Ты кое о чем позабыл, па, — с наглой ухмылкой вмешался в разговор Фрэнк. — Райерсона здесь привлекают не только деньги. Он готов терпеть ее не в меру бойкий язычок ради той ночи, когда окажется с ней на брачном ложе.
Джек сгреб верзилу за глотку и так ударил головой о стену, что на секунду подумал, не лишил ли он парня сознания. Но глаза у Фрэнка были полуоткрыты, и Джек решил, что тот его слышит. Сухим, методичным тоном он произнес:
— Отец сказал правду насчет твоих манер. И пока ты не научишься вести себя как джентльмен, держи рот закрытым насчет женщин — особенно моих женщин, — иначе я сам заткну его тебе.
На минуту наступило мертвое молчание, потом Уолт начал смеяться.
— Малый заслужил трепку, Райерсон. Клянусь, я бы не поверил, что городской парень вроде вас может ударить его и остаться в живых. Я просто поражен.
— А я не поражен, — проговорил Джек, с брезгливым выражением на лице отпуская Фрэнка. — Забирайте его и уходите. И если мисс Стэндиш выразилась недостаточно ясно, позвольте напомнить вам, что вы и ваши сыновья нежеланные гости в «Шпоре».
— Сказано вполне ясно. — Краун хлопнул сына по спине. — Идем, парень. Отыщем твоего брата, и прочь отсюда.
Глаза у Фрэнка все еще были мутными; он бросил на Джека косой взгляд и, пошатываясь, заковылял к двери впереди отца. На крыльце они оба в один голос громко окликнули Рэнди, и Джек, стоя в дверях, видел, как младший сын быстро прибежал к ним.
Джек был недоволен собой — зачем он позволил незнакомому юнцу ухаживать за Луизой? — и почувствовал облегчение, когда увидел, что она вышла из-за угла дома и помахала Рэнди на прощание с приветливой улыбкой. Тот, в свою очередь, вскочив в седло, широко улыбнулся и приподнял шляпу, прощаясь с девушкой. Потом, без дальнейших церемоний, трое Краунов унеслись галопом прочь.
Джек взглянул через плечо на Тринити:
— Я скоро присоединюсь к вам. Сначала мне нужно кое-что сказать Луизе.
Тринити в ответ только прикусила нижнюю губу, кивнула и, повернувшись, ушла в кабинет.
Джек понимал, что она злится, но не знал, имеет ли она представление, что и он порядком рассержен. Он проехал тысячи миль не за тем, чтобы его прилюдно отчитывали. И, само собой, не намерен был допускать, чтобы нервные взрывы и мстительная предубежденность мешали ему изучать все способы спасения «Сломанной шпоры». Продажа собственности Краунам, разумеется, не выход из положения, но есть ведь и другие возможности.
Но она права в своих суждениях об их сущности, во всяком случае, в суждениях об этом ублюдке Фрэнке, отметил он про себя, дожидаясь, когда к нему подойдет Луиза.
Глаза у девушки перестали сиять, точно звезды, едва Рэнди скрылся вдали. Испустив медленный мелодраматический вздох, Луиза наконец заметила двоюродного брата и бросилась к нему на шею.
— О, Джек, как я счастлива, что ты привез меня сюда!
Джек прижал ее к себе и внимательно посмотрел на лицо Луизы.
— Он не позволил себе никаких вольностей по отношению к тебе?
— Вольностей? — Луиза рассмеялась восторженно. — Он такой застенчивый, дальше некуда. И самый милый мальчик из всех, кого я знала. Он помогал мне складывать белье и, когда наши пальцы соприкасались, вздрагивал, извинялся и пятился так поспешно, что даже упал на корзину.
Джек усмехнулся, представив себе эту картину.
— Что ж, приятно слышать. Его братец — грубая деревенщина, да и отец, как мне кажется, недалеко от него ушел.
— Рэнди вел себя как настоящий джентльмен. А ты обратил внимание, какие у него чудесные голубые глаза?
Я просто таяла от каждого его взгляда. — Луиза взяла Джека за руку и спросила ласково:
— Можно пригласить Рэнди в воскресенье к нам на обед? Я знаю, что Тринити терпеть не может его отца…
— Она считает, что это он убил ее дедушку, так что скорее всего Рэнди не состоит в ее списке возможных гостей за обедом. Я уверен, что поблизости найдутся и другие голубоглазые юноши, которых ты вполне можешь пригласить на обед. На твоем месте я постарался бы забыть о Рэнди. Сомневаюсь, что тебе доведется еще раз с ним встретиться.
Луиза вроде бы намеревалась спорить, но только покачала головой со словами:
— Я не позволю тебе портить такой хороший день своими предсказаниями, Джек Райерсон. Тебе надо куда-то идти?
— Пожалуй, что и так, — признался Джек и погладил Луизу по щеке. — Радуйся своему чудесному дню, милая.
И присмотри, пожалуйста, некоторое время за Мэри и Джейни, хорошо? Нам с мисс Стэндиш надо обсудить кое-что очень важное.
Глава 7
Мэри рассмеялась.
— Это вовсе не похоже на работу. Какой чудесный был день! Я так рада, что ты взял нас с собой.
— Я тоже рад. — Он обратился к Луизе:
— Ну а ты?
Тоже рада?
Луиза пожала плечами.
— В Сан-Франциско мне больше понравилось. Но и здесь неплохо. По крайней мере пока.
— Ей скучно, потому что здесь все мужчины старые, — съязвила Мэри.
— Все молодые заняты объездами, — объяснил Джек, про себя добавив, что оно и к лучшему. Меньше всего он сейчас нуждался в целой ораве букару, выманивающих по ночам Луизу из ее спальни через окно.
Джек глянул в сторону конюшни, подумав, что забавно было бы полюбоваться на Джейни, играющую с поросятами, но решил, что стоит переодеться, прежде чем встречаться с хозяйкой дома. Направляясь к дому мимо кораля, он с удивлением заметил на дороге трех всадников, скачущих прямо к парадному крыльцу.
— Гром меня разрази! — буркнул Клэнси, хлопнув Плутона по крупу, чтобы тот отправлялся в загон. Потом старый ковбой затворил ворота загона, не сводя глаз с нежданных гостей.
— Вам эти люди вроде бы знакомы? — спросил Джек.
— Это Уолт Краун и два его парня.
— Ну, в таком случае и меня разрази гром.
— Я скажу, что им тут делать нечего.
Джек удержал старшего рабочего за руку.
— Не спешите. Как я понимаю, это может быть хорошим знаком. Возможно, им, как и мне, опостылела кровная вражда и они решили начать все заново.
— Мисс Тринити не понравится их появление здесь И она не одобрит вашего знакомства с ними.
— Она мне только сегодня говорила, что доверяет моему суждению во всем, что касается управления ранчо. И к тому же, — добавил он, подмигнув, — она сейчас в конюшне с Джейн и пробудет там еще какое-то время. Давайте сделаем хотя бы первый шажок.
Он встал перед домом и, положив руки на бедра, ждал, пока всадники не подъехали совсем близко. Тогда он сдвинул шляпу на затылок и проговорил совершенно невозмутимо:
— Добро пожаловать в «Сломанную шпору». Я Джек Райерсон, друг семьи. Чем могу быть полезен?
— Вы новый партнер? — спросил старший из троих всадников, перебрасывая ногу через спину лошади и тяжело опускаясь на землю; улыбнувшись, он протянул Джеку руку. — Я Уолт Краун. Полагаю, вы обо мне уже слышали.
Джек кивнул и пожал протянутую руку.
— Вы владелец ранчо, расположенного к югу от «Шпоры».
— Это все, что вы слышали? — Уолт Краун усмехнулся и повернулся к своим спутникам. — Два эти кисляя — мои сыновья. Ну, мальчики, идите сюда. Где же ваши хорошие манеры?
Старший из парней нахмурился и даже не подумал выполнить приказ отца. Младший, помедлив самую малость, спрыгнул на землю. Вытер ладонь о штаны и протянул Джеку руку.
— Я Рэнди Краун, сэр. Приятно познакомиться.
— Взаимно, — сказал Джек и пожал руку Рэнди.
— Фрэнк, а ну, тащи сюда свою задницу, живо!
Старший сын зло прищурился, однако подчинился отцу и присоединился к остальным. Прежде чем протянуть Джеку руку, он окинул его быстрым оценивающим взглядом.
Джек собрал волю в кулак, поняв по выражению лица Фрэнка, что тот готов скорее сломать, чем просто пожать ему руку. Однако он не дрогнув выдержал мощную хватку и произнес:
— Добро пожаловать в «Сломанную шпору», мистер Краун.
Отец снова усмехнулся, понимая, что мужчины готовы схватиться не на шутку вопреки деланному внешнему бесстрастию. Оба наконец опустили руки, старательно скрывая неприятные ощущения, и Уолт сказал:
— Мы не ожидали, что нас встретят дружелюбно, Райерсон.
Джек обменялся с ним выразительным взглядом и ответил:
— И тем не менее вы приехали.
— Нам с вами необходимо кое-что обсудить.
Джек заметил в глазах у главы семейства проблеск удивления и подумал, уж не впервые ли Краун переступает порог дома Эйба Стэндиша. Судя по выражению лица старшего из сыновей, тому это было не по душе.
А младшему? Глаза у Рэнди были широко распахнуты, а рот приоткрыт, но это относилось явно не к приглашению войти в дом. Внимание парня было приковано к чему-то другому, и это «другое» находилось у Джека за спиной.
Джек обернулся, полагая, что на сцене появилась Тринити и вот-вот начнется сражение, однако он ошибся: это Луиза неслышно подошла к собравшимся и теперь с испытующей улыбочкой на хорошеньком личике разглядывала нежданных гостей.
— Это моя кузина, мисс Луиза Райерсон. Милая моя, этот джентльмен — наш новый сосед, Уолтер Краун. А это его сыновья, Фрэнк и Рэнди.
— Добро пожаловать в «Сломанную шпору», — проворковала Луиза, не сводя глаз с младшего Крауна.
Уолт приподнял шляпу.
— Добрый день, мисс Райерсон.
Младший Краун подошел ближе к девушке.
— Приятно с вами познакомиться, мисс. Я Рэнди. Живу вон там. — Он ткнул рукой куда-то назад и глуповато улыбнулся. — Я очень-очень рад нашему знакомству.
Луиза покраснела.
— Я тоже рада с вами познакомиться.
Уолт расхохотался:
— Мы приехали сюда поговорить по делу, Райерсон, но, как я понимаю, от этого парня нам теперь никакой пользы не будет. Мы слышали, что вы привезли с собой вашу семью, но никто не упомянул о том, какие у вас красивые родственницы. — Повернувшись к Рэнди, он добавил сухо:
— Почему бы тебе не познакомиться поближе с мисс Райерсон, пока мы с Фрэнком потолкуем о делах с ее двоюродным братом?
— Джек? — Луиза с надеждой посмотрела на брата. — Он мог бы помочь нам во дворе. Я и Мэри были бы рады с кем-нибудь поболтать, пока мы там работаем. Если вас, — поспешила она добавить, обращаясь к Рэнди, — это устраивает.
— Меня это очень даже устраивает, — заверил тот.
— Тогда идемте.
Луиза поманила юношу за собой, и парочка мгновенно скрылась за углом дома.
Все еще улыбаясь, Краун-старший повернулся к Джеку — Кстати, о красивых женщинах, где же новая владелица ранчо?
— Почему бы вам не рассказать мне сначала, какова цель вашего приезда сюда? Если я пойму, что это может ее заинтересовать, я попрошу мисс Стэндиш присоединиться к нам. — С этими словами Джек поднялся по ступенькам крыльца и широко распахнул дверь. — Мы можем поговорить в кабинете.
Оба Крауна последовали за ним и, войдя в большую прихожую, сняли шляпы.
— Вот уж не думал, что когда-нибудь попаду в этот дом, — проговорил Уолтер.
— А я никогда и не хотел сюда попасть, — возразил отцу Фрэнк. — Давай покончим поскорее с этим делом.
У отца глаза полыхнули огнем.
— Мистер Райерсон, приношу вам извинения за моего сына. Его мать умерла, когда он был всего трех футов ростом, а мне с тех пор не удалось научить его хорошим манерам.
— Я обращаюсь с людьми так, как они заслуживают, — отрезал Фрэнк. — Мы здесь не для того, чтобы любезничать. Мы приехали предложить двойную цену за эту землю. Разве этого недостаточно? И незачем строить из себя дураков.
Джек приложил все усилия, чтобы сохранить приветливое выражение лица.
— «Сломанная шпора» не продается, мистер Краун. Я уверен, что вы об этом знаете.
— А если бы продавалась, то не Крауну, не так ли? — Уолт передернул плечами. — Я полагал, что хорошенькая маленькая кошечка так и думает, но когда услышал, что она пригласила в качестве советника известного бизнесмена из Новой Англии [7], то решил, что вы, быть может, вложите ей в голову хоть немножко здравого смысла. Или я, или банк, Райерсон. Если банк откажет в праве выкупа закладной, ни вы, Райерсон, ни девушка ничего не получите. Я предлагаю вам выгодную сделку.
— Все выплаты по закладной были сделаны полностью и вовремя, — спокойно ответил Джек. — Опасаться отказа банка не приходится, мистер Краун. И как я понимаю, мы вряд ли с вами сойдемся в оценке ранчо, так что пока нет смысла говорить о двойной цене. С другой стороны, — со вздохом продолжал он, — я считаю, что в наших общих интересах было бы получше узнать друг друга. Мы же в конце концов соседи. И наши деловые интересы во многих отношениях совпадают. Если вы зайдете в кабинет…
— Они ничего подобного не сделают! — Полные ярости слова Тринити заставили трех мужчин разом повернуться в ту сторону, где, с горящими гневом глазами, стояла в дверном проеме хозяйка дома, упершись руками в бока и явно направляя всю свою злость на Джека. — Я хочу, чтобы они ушли отсюда. Немедленно!
— Добрый день, мисс Стэндиш, — поздоровался с ней Уолт, коротко кивнув. — Ваш деловой партнер пригласил нас. Мы только что с ним разговаривали возле крыльца.
— Не о чем разговаривать где бы то ни было, на крыльце или в доме. Я поверить не могу, как у вас хватило наглости переступить порог дома моего деда. Неужели для вас нет ничего святого? А вы! — Тут она перевела пылающий взор на своего предполагаемого партнера. — Не могу представить, как вы могли допустить столь бесцеремонное поведение. Пожалуйста, сию минуту выпроводите ваших гостей. А потом извольте зайти ко мне в кабинет моего дедушки.
Джек долгую минуту выдерживал ее взгляд, потом повернулся к Уолтеру Крауну и пожал плечами.
— Как я уже говорил, «Шпора» не продается, даже за двойную цену. Но я хотел бы переговорить с вами. Не здесь, разумеется. — Он выразительно поднял бровь в сторону Тринити. — Но со временем, если я приму решение вступить в деловые отношения с мисс Стэндиш, надо будет многое обсудить. В частности, вопросы о поголовье, о заборе и так далее. Когда придет время, мы можем с вами договориться о встрече в городе, если вас это устроит.
— Приезжайте на ранчо, — благодушно и даже радостно сказал Уолтер. — Добро пожаловать в любое время.
И не спешите отвергать мое предложение. Когда вы разберетесь как следует в здешних делах и обстоятельствах, вы можете прийти к заключению, что это единственный выход.
Тринити подступила совсем близко к ранчеру и помахала пальцем у него перед носом.
— Ты еще смеешь угрожать нам, убийца и трус!
Встревоженный Джек поспешил встать между ними и произнес с виноватой улыбкой:
— Она просто обезумела от горя, утратив единственного родного человека.
— Обезумела от горя? Да она просто бешеная кошка.
Скоро вы сами в этом убедитесь, — пробурчал Краун. — И вам крепко достанется от ее норова. Она его унаследовала от своего деда, и будь я проклят, если он не из-за этого разорил ранчо. — Уже направляясь к выходу, Краун добавил, повернув к Джеку голову:
— Говорят, вы толковый делец. Вероятно, это так и есть. Вы кажетесь мне неглупым малым. Но только глупец вложит хотя бы пенни в это ранчо, поняв, что партнер у него — всего-навсего испорченная девчонка, которая предпочтет, чтобы ее собственность перешла к банку, но не примет выгодное деловое предложение от единственного человека, который в этом заинтересован.
— Ты кое о чем позабыл, па, — с наглой ухмылкой вмешался в разговор Фрэнк. — Райерсона здесь привлекают не только деньги. Он готов терпеть ее не в меру бойкий язычок ради той ночи, когда окажется с ней на брачном ложе.
Джек сгреб верзилу за глотку и так ударил головой о стену, что на секунду подумал, не лишил ли он парня сознания. Но глаза у Фрэнка были полуоткрыты, и Джек решил, что тот его слышит. Сухим, методичным тоном он произнес:
— Отец сказал правду насчет твоих манер. И пока ты не научишься вести себя как джентльмен, держи рот закрытым насчет женщин — особенно моих женщин, — иначе я сам заткну его тебе.
На минуту наступило мертвое молчание, потом Уолт начал смеяться.
— Малый заслужил трепку, Райерсон. Клянусь, я бы не поверил, что городской парень вроде вас может ударить его и остаться в живых. Я просто поражен.
— А я не поражен, — проговорил Джек, с брезгливым выражением на лице отпуская Фрэнка. — Забирайте его и уходите. И если мисс Стэндиш выразилась недостаточно ясно, позвольте напомнить вам, что вы и ваши сыновья нежеланные гости в «Шпоре».
— Сказано вполне ясно. — Краун хлопнул сына по спине. — Идем, парень. Отыщем твоего брата, и прочь отсюда.
Глаза у Фрэнка все еще были мутными; он бросил на Джека косой взгляд и, пошатываясь, заковылял к двери впереди отца. На крыльце они оба в один голос громко окликнули Рэнди, и Джек, стоя в дверях, видел, как младший сын быстро прибежал к ним.
Джек был недоволен собой — зачем он позволил незнакомому юнцу ухаживать за Луизой? — и почувствовал облегчение, когда увидел, что она вышла из-за угла дома и помахала Рэнди на прощание с приветливой улыбкой. Тот, в свою очередь, вскочив в седло, широко улыбнулся и приподнял шляпу, прощаясь с девушкой. Потом, без дальнейших церемоний, трое Краунов унеслись галопом прочь.
Джек взглянул через плечо на Тринити:
— Я скоро присоединюсь к вам. Сначала мне нужно кое-что сказать Луизе.
Тринити в ответ только прикусила нижнюю губу, кивнула и, повернувшись, ушла в кабинет.
Джек понимал, что она злится, но не знал, имеет ли она представление, что и он порядком рассержен. Он проехал тысячи миль не за тем, чтобы его прилюдно отчитывали. И, само собой, не намерен был допускать, чтобы нервные взрывы и мстительная предубежденность мешали ему изучать все способы спасения «Сломанной шпоры». Продажа собственности Краунам, разумеется, не выход из положения, но есть ведь и другие возможности.
Но она права в своих суждениях об их сущности, во всяком случае, в суждениях об этом ублюдке Фрэнке, отметил он про себя, дожидаясь, когда к нему подойдет Луиза.
Глаза у девушки перестали сиять, точно звезды, едва Рэнди скрылся вдали. Испустив медленный мелодраматический вздох, Луиза наконец заметила двоюродного брата и бросилась к нему на шею.
— О, Джек, как я счастлива, что ты привез меня сюда!
Джек прижал ее к себе и внимательно посмотрел на лицо Луизы.
— Он не позволил себе никаких вольностей по отношению к тебе?
— Вольностей? — Луиза рассмеялась восторженно. — Он такой застенчивый, дальше некуда. И самый милый мальчик из всех, кого я знала. Он помогал мне складывать белье и, когда наши пальцы соприкасались, вздрагивал, извинялся и пятился так поспешно, что даже упал на корзину.
Джек усмехнулся, представив себе эту картину.
— Что ж, приятно слышать. Его братец — грубая деревенщина, да и отец, как мне кажется, недалеко от него ушел.
— Рэнди вел себя как настоящий джентльмен. А ты обратил внимание, какие у него чудесные голубые глаза?
Я просто таяла от каждого его взгляда. — Луиза взяла Джека за руку и спросила ласково:
— Можно пригласить Рэнди в воскресенье к нам на обед? Я знаю, что Тринити терпеть не может его отца…
— Она считает, что это он убил ее дедушку, так что скорее всего Рэнди не состоит в ее списке возможных гостей за обедом. Я уверен, что поблизости найдутся и другие голубоглазые юноши, которых ты вполне можешь пригласить на обед. На твоем месте я постарался бы забыть о Рэнди. Сомневаюсь, что тебе доведется еще раз с ним встретиться.
Луиза вроде бы намеревалась спорить, но только покачала головой со словами:
— Я не позволю тебе портить такой хороший день своими предсказаниями, Джек Райерсон. Тебе надо куда-то идти?
— Пожалуй, что и так, — признался Джек и погладил Луизу по щеке. — Радуйся своему чудесному дню, милая.
И присмотри, пожалуйста, некоторое время за Мэри и Джейни, хорошо? Нам с мисс Стэндиш надо обсудить кое-что очень важное.
Глава 7
Тринити расхаживала по кабинету деда, обмахиваясь его завещанием и надеясь, что справится со своими чувствами до возвращения Джека. Она должна вести себя спокойно и быть объективной, если хочет снова взять под контроль будущее партнерство, К несчастью, она даже не могла взять себя как следует в руки! Образ Джека, схватившего Фрэнка Крауна за глотку, полностью завладел ее воображением. Сердце бешено колотилось о стенки грудной клетки. Она говорила Джеку, что он станет для нее героем, если спасет ранчо, но он уже заслужил этот титул — вместе с ее вечной благодарностью — в одно молниеносно краткое мгновение.
Разве Джейни так не сказала? «Джек теперь герой — он защитит вас». А Луиза выразила это еще более ясно:
«Теперь вы тоже одна из женщин Джека». И Джек сам подтвердил ее слова, запретив Фрэнку приближаться к «его женщинам» и разговаривать с ними.
Возбуждение Тринити росло с каждой секундой, она была почти в панике. Ей не следовало настаивать на немедленной встрече с ним. Надо было убежать в ярости и отказаться говорить с ним сегодня.
«Сделай это сейчас, — посоветовала она себе, рванувшись к двери. — Попроси Элену передать ему, что ты плохо себя чувствуешь и просишь тебя не беспокоить».
Но едва ее пальцы коснулись дверной ручки, как раздался громкий стук в дверь; сразу после этого дверь распахнулась, и Джек вошел в комнату. Он выглядел в точности так, как хотелось бы выглядеть ей самой: спокойный, уверенный в себе, непроницаемый. Тринити отступила на шаг и залепетала:
— Я считаю, что нам следует отложить эту встречу, сэр, из опасений сказать что-нибудь недопустимое в пылу раздражения.
Его близость сильно подействовала на нее, и картина изгнания Фрэнка почему-то совместилась с воспоминанием об их поцелуе в прошлый вечер. Она почти верила, будто ощущает жар, исходящий от его сильного, мускулистого тела.
— Мисс Стэндиш! — Он положил руки ей на плечи. — Вы гневаетесь на меня за то, что я позволил Краунам переступить порог дома вашего дедушки, не так ли?
Тринити сглотнула, потом молча кивнула.
— Вы полагаете, что это доставило мне удовольствие?
Насколько мне известно, этот человек — убийца. Самое малое, он несет ответственность за нынешнее состояние «Сломанной шпоры». А его сын… — На лице у Джека появилось неодолимое отвращение, но он почти тотчас совладал с собой. — Дело в том, что была причина, чисто деловая, вынуждающая меня поговорить с ними. Поймите, я здесь для того, чтобы внести деловое начало в это предприятие. Как я смогу добиться этого, если вы не будете мне доверять?
— Я вам доверяю. Клянусь, что это так. — Тринити снова сглотнула, смущенная тем, что голос ее звучит хрипло от волнения, и продолжала уже более ровно:
— Я была возмущена тем, что вижу их здесь. Я это признаю. Вы должны были предвидеть мою реакцию. И надо же было пригласить их именно в дедушкин кабинет, а не в любую другую комнату! Сюда, где он работал над своими счетами, пытаясь избежать той катастрофы, о которой только и мечтал Краун.
Джек опустил руки.
— Пожалуй, это было непродуманно. Однако я считаю, что, пригласи я их в гостиную, это не предотвратило бы устроенного вами публичного скандала.
— Простите? — Тринити только теперь заметила искру обиды в зеленых глазах Джека. — Вы сердитесь на меня?
— Вы не думаете, что любой человек на моем месте рассердился бы на вас? — возразил он и указал на диван. — Давайте присядем.
— Нет.
— Прошу прощения?
— Я сказала «нет». Разве вам до сих пор никто не говорил «нет», мистер Райерсон?
Тринити подняла брови, чтобы подчеркнуть иронию.
— Почему же, такое случалось, — невозмутимо произнес Джек. — С другой стороны, мне никто не устраивал публичных нагоняев с тех пор, как мне исполнилось десять лет. Я могу в один прекрасный день стать вашим партнером, мисс Стэндиш, но я никогда не стану вашим лакеем. В будущем, если между нами возникнут несогласия, будьте любезны беседовать со мной об этом только наедине.
— Даю вам в этом слово, — слегка помедлив, ответила она, — а вы, в свою очередь, дайте слово, что не позволите больше Краунам появляться в дедушкиных владениях.
— Полагаю, я совершенно ясно дал им это понять, вам не кажется?
— Да, — признала Тринити. — Я понимаю, что вы на меня сердитесь, но все-таки позвольте вас поблагодарить.
Это было так.., вы были таким… — Тринити почувствовала, что краснеет. — Когда вы стукнули Фрэнка о стену, это было так…
Джек склонил голову набок.
— Продолжайте.
— Это было так сильно. Смело и сильно. И я гордилась, что вы мой партнер. — Она снова отступила на шаг и добавила неуверенно:
— Я имею в виду, возможный партнер.
Джек опять к ней приблизился, и Тринити отступила — на этот раз к самой стене. Попыталась улыбнуться в страхе, что Джек услышит лихорадочные удары ее сердца.
— Вы произвели на меня сильное впечатление. И на Уолта тоже. Произвели бы и на Фрэнка, если бы он хоть что-то мог соображать в эту минуту. — Облизнув пересохшие губы, она продолжила:
— Его все боятся. Когда я приезжала сюда совсем юной девушкой, он запугивал всех молодых ребят до того, что они во всем уступали ему. А вы его не испугались. Вы просто.., ну, вы его подчинили себе полностью. Это, наверное, было приятно. Вам, я хочу сказать. Не ему.
— Я стараюсь улаживать такие проблемы словами, а не кулаками. Однако должен признать, что было приятно поставить этого хама на место. — Джек наклонился к ее лицу и сказал очень тихо:
— Смелее.
— Ч-что?
— Вы просили позволения поблагодарить меня. Пожалуйста, будьте смелее.
Тринити посмотрела в его смеющиеся зеленые глаза и решила, что он понял, насколько она сейчас возбуждена и доступна. Голова у нее кружилась. Несмотря на то что от возбуждения у нее перехватило горло, она все-таки смогла выговорить:
— Что вы предлагаете?
— Это не я предлагаю, а мистер Брэддок.
— Ах вот как, мистер Брэддок?
— Это превосходная возможность повысить уровень нашей интимности.
Джек прижал Тринити к себе и поцеловал страстно и нежно. Не задумываясь, она обняла его за шею и запустила пальцы в густые волосы, перебирая их и прижимаясь к Джеку всем телом. Он ласкал ее грудь, прикрытую только легкой тканью платья, потом прижался губами к шее Тринити, и она со стоном и мольбой выговорила его имя.
— Да, понимаю, — прошептал он, все крепче прижимая Тринити к себе, потом вдруг вздохнул глубоко и отпустил ее.
Он смотрел на нее сверху с виноватой улыбкой повесы, который понял, что зашел слишком далеко.
— Вы полагаете, что Брэддок имел в виду именно это?
Тринити постаралась ответить самым легкомысленным тоном:
— Если это так, вы вправе были бы назвать его негодником. — Осмелившись погладить Джека по щеке, она добавила сердечно и серьезно:
— Спасибо, что вы дали взбучку Фрэнку и приказали им убираться прочь. Этой сцены я долго не забуду.
— Мне это доставило удовольствие, мисс Стэндиш.
— Тринити.
— Тринити, — послушно повторил он, и голос его слегка дрогнул.
Секунду она думала, что он поцелует ее еще раз, и вздрогнула от сладкого предвкушения, хотя разум тотчас прикрикнул на нее, требуя взять себя в руки. Джек быстро повернулся и пошел к двери. Распахнул ее и произнес очень громко:
— Мне лучше пойти переодеться, не то Элена проберет меня за то, что я разношу по дому грязь. Увидимся за обедом.
Тринити вздохнула с благоразумным облегчением.
— Я попрошу Элену приготовить для вас ванну. Расслабьтесь и понаслаждайтесь в теплой водичке. Вы это сегодня вполне заслужили.
Улыбнувшись на прощание, она проскользнула мимо Джека в прихожую.
Джек подождал, пока она скроется из виду, вернулся в кабинет и уселся в огромное кожаное кресло Эйба Стэндиша, размышляя о своем поведении в этот день. Воспользовался своим преимуществом над уязвимой молодой женщиной? Шваркнул об стену гостя?
Гость, разумеется, вел себя грубо и неуважительно по отношению к женщине. Но, быть может, следовало удовлетвориться строгим внушением на словах и приказанием убираться вон? Что касается «уязвимой молодой женщины», то она сама страстно желала отдаться ему.
Но если бы страстное желание женщины служило поводом воспользоваться своим преимуществом, то романтическая сторона жизни Джека была бы куда более активной, нежели обычно, в особенности во время его помолвки с Эрикой, самой чувственной из женщин, каких ему доводилось знать.
Нет, чисто физическое влечение никогда не было и не могло быть для него единственным критерием. Джек придерживался более высоких стандартов, вступая в связь с женщинами опытными, которые великолепно разбирались во всех тонкостях такого рода отношений. Невинная, незамужняя девственница не сумела бы установить для себя допустимые пределы необузданной страсти даже с таким осмотрительным и уважающим чужое достоинство человеком, как Джек.
Он отказался от Эрики, убедившись, что их поцелуи редко были такими страстными, чтобы привести обоих к совершению непоправимой ошибки. Но по какой-то причине он с наслаждением целовал Тринити дважды после того, как они познакомились. Почему?
«Прошлым вечером она поразила тебя неожиданностью, — твердо заявил он себе. — А сегодня днем.., да, сегодня днем она убедила себя, что опекуны сиротского приюта могут не принять его предложение и немного романтики поможет ей в следующие две недели подготовиться к…»
Джек посмеялся про себя над своими тщетными усилиями осудить собственное поведение. Он прекрасно понимал, что опекуны-благотворители будут счастливы получить хоть что-то из наследства Эйба Стэндиша.
«Ладно тебе, Джек, взгляни на вещи трезво, — продолжал он обличать себя. — Она красивая девушка, даже более красивая, чем Эрика. Ты целовал ее потому, что хотел целовать. И еще потому, что понимал: в отличие от Эрики она остановит тебя прежде, чем это зайдет слишком далеко».
Разве Джейни так не сказала? «Джек теперь герой — он защитит вас». А Луиза выразила это еще более ясно:
«Теперь вы тоже одна из женщин Джека». И Джек сам подтвердил ее слова, запретив Фрэнку приближаться к «его женщинам» и разговаривать с ними.
Возбуждение Тринити росло с каждой секундой, она была почти в панике. Ей не следовало настаивать на немедленной встрече с ним. Надо было убежать в ярости и отказаться говорить с ним сегодня.
«Сделай это сейчас, — посоветовала она себе, рванувшись к двери. — Попроси Элену передать ему, что ты плохо себя чувствуешь и просишь тебя не беспокоить».
Но едва ее пальцы коснулись дверной ручки, как раздался громкий стук в дверь; сразу после этого дверь распахнулась, и Джек вошел в комнату. Он выглядел в точности так, как хотелось бы выглядеть ей самой: спокойный, уверенный в себе, непроницаемый. Тринити отступила на шаг и залепетала:
— Я считаю, что нам следует отложить эту встречу, сэр, из опасений сказать что-нибудь недопустимое в пылу раздражения.
Его близость сильно подействовала на нее, и картина изгнания Фрэнка почему-то совместилась с воспоминанием об их поцелуе в прошлый вечер. Она почти верила, будто ощущает жар, исходящий от его сильного, мускулистого тела.
— Мисс Стэндиш! — Он положил руки ей на плечи. — Вы гневаетесь на меня за то, что я позволил Краунам переступить порог дома вашего дедушки, не так ли?
Тринити сглотнула, потом молча кивнула.
— Вы полагаете, что это доставило мне удовольствие?
Насколько мне известно, этот человек — убийца. Самое малое, он несет ответственность за нынешнее состояние «Сломанной шпоры». А его сын… — На лице у Джека появилось неодолимое отвращение, но он почти тотчас совладал с собой. — Дело в том, что была причина, чисто деловая, вынуждающая меня поговорить с ними. Поймите, я здесь для того, чтобы внести деловое начало в это предприятие. Как я смогу добиться этого, если вы не будете мне доверять?
— Я вам доверяю. Клянусь, что это так. — Тринити снова сглотнула, смущенная тем, что голос ее звучит хрипло от волнения, и продолжала уже более ровно:
— Я была возмущена тем, что вижу их здесь. Я это признаю. Вы должны были предвидеть мою реакцию. И надо же было пригласить их именно в дедушкин кабинет, а не в любую другую комнату! Сюда, где он работал над своими счетами, пытаясь избежать той катастрофы, о которой только и мечтал Краун.
Джек опустил руки.
— Пожалуй, это было непродуманно. Однако я считаю, что, пригласи я их в гостиную, это не предотвратило бы устроенного вами публичного скандала.
— Простите? — Тринити только теперь заметила искру обиды в зеленых глазах Джека. — Вы сердитесь на меня?
— Вы не думаете, что любой человек на моем месте рассердился бы на вас? — возразил он и указал на диван. — Давайте присядем.
— Нет.
— Прошу прощения?
— Я сказала «нет». Разве вам до сих пор никто не говорил «нет», мистер Райерсон?
Тринити подняла брови, чтобы подчеркнуть иронию.
— Почему же, такое случалось, — невозмутимо произнес Джек. — С другой стороны, мне никто не устраивал публичных нагоняев с тех пор, как мне исполнилось десять лет. Я могу в один прекрасный день стать вашим партнером, мисс Стэндиш, но я никогда не стану вашим лакеем. В будущем, если между нами возникнут несогласия, будьте любезны беседовать со мной об этом только наедине.
— Даю вам в этом слово, — слегка помедлив, ответила она, — а вы, в свою очередь, дайте слово, что не позволите больше Краунам появляться в дедушкиных владениях.
— Полагаю, я совершенно ясно дал им это понять, вам не кажется?
— Да, — признала Тринити. — Я понимаю, что вы на меня сердитесь, но все-таки позвольте вас поблагодарить.
Это было так.., вы были таким… — Тринити почувствовала, что краснеет. — Когда вы стукнули Фрэнка о стену, это было так…
Джек склонил голову набок.
— Продолжайте.
— Это было так сильно. Смело и сильно. И я гордилась, что вы мой партнер. — Она снова отступила на шаг и добавила неуверенно:
— Я имею в виду, возможный партнер.
Джек опять к ней приблизился, и Тринити отступила — на этот раз к самой стене. Попыталась улыбнуться в страхе, что Джек услышит лихорадочные удары ее сердца.
— Вы произвели на меня сильное впечатление. И на Уолта тоже. Произвели бы и на Фрэнка, если бы он хоть что-то мог соображать в эту минуту. — Облизнув пересохшие губы, она продолжила:
— Его все боятся. Когда я приезжала сюда совсем юной девушкой, он запугивал всех молодых ребят до того, что они во всем уступали ему. А вы его не испугались. Вы просто.., ну, вы его подчинили себе полностью. Это, наверное, было приятно. Вам, я хочу сказать. Не ему.
— Я стараюсь улаживать такие проблемы словами, а не кулаками. Однако должен признать, что было приятно поставить этого хама на место. — Джек наклонился к ее лицу и сказал очень тихо:
— Смелее.
— Ч-что?
— Вы просили позволения поблагодарить меня. Пожалуйста, будьте смелее.
Тринити посмотрела в его смеющиеся зеленые глаза и решила, что он понял, насколько она сейчас возбуждена и доступна. Голова у нее кружилась. Несмотря на то что от возбуждения у нее перехватило горло, она все-таки смогла выговорить:
— Что вы предлагаете?
— Это не я предлагаю, а мистер Брэддок.
— Ах вот как, мистер Брэддок?
— Это превосходная возможность повысить уровень нашей интимности.
Джек прижал Тринити к себе и поцеловал страстно и нежно. Не задумываясь, она обняла его за шею и запустила пальцы в густые волосы, перебирая их и прижимаясь к Джеку всем телом. Он ласкал ее грудь, прикрытую только легкой тканью платья, потом прижался губами к шее Тринити, и она со стоном и мольбой выговорила его имя.
— Да, понимаю, — прошептал он, все крепче прижимая Тринити к себе, потом вдруг вздохнул глубоко и отпустил ее.
Он смотрел на нее сверху с виноватой улыбкой повесы, который понял, что зашел слишком далеко.
— Вы полагаете, что Брэддок имел в виду именно это?
Тринити постаралась ответить самым легкомысленным тоном:
— Если это так, вы вправе были бы назвать его негодником. — Осмелившись погладить Джека по щеке, она добавила сердечно и серьезно:
— Спасибо, что вы дали взбучку Фрэнку и приказали им убираться прочь. Этой сцены я долго не забуду.
— Мне это доставило удовольствие, мисс Стэндиш.
— Тринити.
— Тринити, — послушно повторил он, и голос его слегка дрогнул.
Секунду она думала, что он поцелует ее еще раз, и вздрогнула от сладкого предвкушения, хотя разум тотчас прикрикнул на нее, требуя взять себя в руки. Джек быстро повернулся и пошел к двери. Распахнул ее и произнес очень громко:
— Мне лучше пойти переодеться, не то Элена проберет меня за то, что я разношу по дому грязь. Увидимся за обедом.
Тринити вздохнула с благоразумным облегчением.
— Я попрошу Элену приготовить для вас ванну. Расслабьтесь и понаслаждайтесь в теплой водичке. Вы это сегодня вполне заслужили.
Улыбнувшись на прощание, она проскользнула мимо Джека в прихожую.
Джек подождал, пока она скроется из виду, вернулся в кабинет и уселся в огромное кожаное кресло Эйба Стэндиша, размышляя о своем поведении в этот день. Воспользовался своим преимуществом над уязвимой молодой женщиной? Шваркнул об стену гостя?
Гость, разумеется, вел себя грубо и неуважительно по отношению к женщине. Но, быть может, следовало удовлетвориться строгим внушением на словах и приказанием убираться вон? Что касается «уязвимой молодой женщины», то она сама страстно желала отдаться ему.
Но если бы страстное желание женщины служило поводом воспользоваться своим преимуществом, то романтическая сторона жизни Джека была бы куда более активной, нежели обычно, в особенности во время его помолвки с Эрикой, самой чувственной из женщин, каких ему доводилось знать.
Нет, чисто физическое влечение никогда не было и не могло быть для него единственным критерием. Джек придерживался более высоких стандартов, вступая в связь с женщинами опытными, которые великолепно разбирались во всех тонкостях такого рода отношений. Невинная, незамужняя девственница не сумела бы установить для себя допустимые пределы необузданной страсти даже с таким осмотрительным и уважающим чужое достоинство человеком, как Джек.
Он отказался от Эрики, убедившись, что их поцелуи редко были такими страстными, чтобы привести обоих к совершению непоправимой ошибки. Но по какой-то причине он с наслаждением целовал Тринити дважды после того, как они познакомились. Почему?
«Прошлым вечером она поразила тебя неожиданностью, — твердо заявил он себе. — А сегодня днем.., да, сегодня днем она убедила себя, что опекуны сиротского приюта могут не принять его предложение и немного романтики поможет ей в следующие две недели подготовиться к…»
Джек посмеялся про себя над своими тщетными усилиями осудить собственное поведение. Он прекрасно понимал, что опекуны-благотворители будут счастливы получить хоть что-то из наследства Эйба Стэндиша.
«Ладно тебе, Джек, взгляни на вещи трезво, — продолжал он обличать себя. — Она красивая девушка, даже более красивая, чем Эрика. Ты целовал ее потому, что хотел целовать. И еще потому, что понимал: в отличие от Эрики она остановит тебя прежде, чем это зайдет слишком далеко».