Страница:
Солдат, пришедший ей на выручку, фыркнул.
– Маленький расфуфыренный выскочка, – прокомментировал он. – Верно, думает, что он слишком хорош для такой работы.
– Лорд Тадай готов вас принять, госпожа, – сказал дворецкий, подскакивая обратно ко входу. На щеках его горели красные пятна, и он решительно старался не замечать скалящих зубы солдат. Парень сдвинул в сторону входной полог, так что звякнули колечки, на которых он висел. Когда Илна вошла, дворецкий так же резко задернул полог – наверняка жалея, что это не дверь, которой можно хлопнуть, – и юркнул вперед, чтобы отодвинуть перед девушкой внутреннюю занавесь.
На полу шатра лежали толстые ковры. Ни один мускул не дрогнул на лице Илны, хотя девушка остро пожалела о своей привычке ходить босиком. Снова ковры, снова дети… В основе этого мира лежали страдания. Почему, собственно, ее должен волновать тот факт, что где-то страдают дети? Она вообще не любит детей!
Лорд Тадай сидел на кушетке, держа на коленях переносной столик. Записные книжки, сделанные из переплетенных листов дерева и слоновой кости, лежали возле него на подушках. Тут же, за складными столиками, сидели двое его помощников. В позолоченной подставке покоился кувшин вина, однако атмосфера царила деловая.
– Госпожа? – произнес Тадай. – Я бы хотел приветствовать вас стоя, но боюсь нарушить порядок, который с таким трудом навел сегодня. – Он сделал небрежный жест в сторону кучи документов, готовых полететь на пол от неосторожного движения.
Илна коротко кивнула.
– Я случайно подслушала разговоры команды, – начала она, не утруждая себя предисловиями, которые сейчас казались пустой тратой времени. – Там назревает мятеж. Мне кажется, что зачинщиком является боцман по имени Мастин, но шкипер с нашего корабля, Вонкуло, тоже участвует в заговоре.
Младший помощник хотел что-то возразить, но Тадай жестом оборвал его и позвал:
– Эппан! Будь добр, подойди!
Занавесь мгновенно скользнула в сторону – ясно, что излишне любопытный дворецкий подслушивал с другой стороны.
– Да, милорд? – подобострастно согнулся он.
– Приведи немедленно сюда лейтенанта Роубоса. И, пожалуй, лорда Нейрала тоже.
Дворецкий, уходя, повернулся с такой скоростью, что его поклон получился на все четыре стороны. Трое других слуг тоже вскочили на ноги, предусмотрительно припрятав кубки подальше.
– Не желаете присесть, госпожа? – предложил Тадай. – Можно принести кушетку или табурет – на ваш выбор.
Илна покачала головой, сдерживая гримасу. Ковры жгли ее ноги сильнее раскаленных углей. От боли она могла легко отгородиться, но куда деться от криков отчаяния? Ах, ну почему же она не надела сандалии!
Роубос, командир отряда Кровавых Орлов, вошел в палатку босиком, застегивая на ходу пояс. Уже немолодой и заметно прихрамывающий – он был из тех надежных ребят, которые, получив раны в бою, не отправляются в отставку, а остаются для почетных миссий вроде нынешнего посольства.
– Милорд? – произнес он, прикладывая правую руку к сердцу в качестве приветствия.
– Вот, Роубос, госпожа Илна утверждает, что команда замышляет мятеж, – сообщил Тадай, кивнув в сторону девушки. В его интонациях не чувствовалось иронии, равно как и паники. – По вашему мнению, это возможно?
В это время в прихожей послышался шум. Вошел лорд Нейрал, капитан «Ужаса». Лицо его раскраснелось. Когда он проходил мимо, Илна почувствовала от него явственный запах: похоже, вина выпито не меньше, чем пролито на тунику.
– В чем дело, Тадай? – недовольно бурчал он. – Сестра все побери, приятель, неужели оно не могло подождать до утра?
– Ваши люди готовят бунт, – сказала Илна, стараясь сдерживать нотки презрения в голосе, впрочем не особо успешно. – Вам удастся подавить его в зародыше, если вы арестуете Мастина и Вонкуло.
– Что?! – задохнулся от возмущения Нейрал. – Да вы с ума сошли? Я понятия не имею, кто такой Мастин, но без Вонкуло торчать нам до скончания веков на этой грязной кочке! По крайней мере, если вы не умеете управлять кораблем, госпожа.
Илна застыла. Пальцы сами потянулись к рукаву, но она так и не достала заветный моток ниток. Делу этим не поможешь; а сомнительное удовольствие созерцать Нейрала – голым, скачущим словно лягушка – в будущем обернулось бы лишними угрызениями совести в бессонные ночи.
– Угости-ка меня вон тем вином, Тадай, – сказал капитан. Хоть немного загладишь вину за то, что посреди ночи оторвал меня от отдыха из-за какой-то чепухи.
– Лейтенант Роубос? – спросил Тадай. – А каково ваше мнение?
– Не представляю, что бы сделала горстка гребцов, – ответил Кровавый Орел. – У них нет оружия, кроме ножей и, возможно, дубинок. Если пожелаете, я могу приказать моим людям полностью вооружиться и отправить дополнительную охрану на ваш корабль. Но поверьте, довольно и тех шестерых, что сейчас на борту. Они справятся с пятью десятками матросов быстрее, чем мясник с овцами.
– Только потом вам придется грести самим, – заметил Нейрал, глядя поверх кубка с вином. – Я вообще не понимаю, к чему тратить время на обсуждение подобных глупостей. Люди не станут бунтовать – им же платят по окончании рейса!
Илна посмотрела на капитана, который не вспомнил имени собственного боцмана.
– Мастин обещает отвезти их в такие края, где золото лежит прямо на улицах, – сказала она, чувствуя, как звенит гнев в ее голосе. – У него есть…
У него есть музыкальная шкатулка, вызывающая видения? Едва произнеся эти слова в уме, девушка поняла, как глупо будет выглядеть.
– У него есть дар убеждения, – сказала она не очень убедительно.
Нейрал хихикнул и подмигнул Тадаю поверх только что наполненного кубка.
– Простите меня, госпожа, – произнес младший помощник, пытаясь изображать вежливость. – Вы утверждаете, что слышали заговор моряков. Но где? Быть может, в ваших сновидениях?
– Нет, я встала, чтобы подышать воздухом, – ответила Илна. – И, к вашему сведению, мне не снятся сны.
– А может, вам приснилось, что вы вышли подышать, госпожа? – продолжал настаивать помощник. Тадай и Роубос обменялись взглядами, понимающими и слегка сочувствующими. – Ведь, наверное, морское путешествие – тяжкое испытание для вас. Да тут еще расставание с друзьями…
– Я говорю вам то, что я слышала, а не придумала! – оборвала Илна. Дети плакали под ее ногами, приводя в ярость. Нужно поскорее убираться с этих проклятых ковров!
– Что ж, мы примем меры, – сказал лорд Тадай успокаивающим голосом. – Роубос, проследишь?
– Да, милорд, – с готовностью ответил солдат. – Усилим бдительность. Мы здесь для того, чтобы защищать вас…
Илна открыла было рот… и закрыла. Эх, отправить бы их всех в Ад – а ведь она могла бы это сделать, сила ей позволяла. Беда в том, что в таком случае она сама последовала бы за своими жертвами… А она уже провела там достаточно времени в своей жизни.
Илна повернулась и вышла из шатра, ослепленная гневом. Позади слышались голоса: «Госпожа Илна, присядьте с нами на минутку!» И другой: «Она что, пьяная? Она ж от нас уплывет без гребцов и без шкипера!»
Морской бриз раздувал ее тунику. В шатре было ужасно душно. Слуги, выпивавшие в передней, носили гирлянды надушенных шелковых цветов, но Илна задыхалась не поэтому.
Рядом раздался шорох.
– Госпожа Илна? – раздался шепот Мероты.
Илна резко обняла девочку одной рукой и быстро зашагала прочь от шатра и сидящих в ней идиотов. Отойдя на добрый десяток шагов, Илна требовательно спросила:
– Что ты здесь делаешь?
– Япролезла под пологом моего шатра, когда вы разговаривали с дядюшкой, – ответила девочка, – Госпожа Келайна уже заснула. Она храпит…
Илна посмотрела на девочку. Мерота куталась в огромный черный платок, чересчур большой для нее. Илна коснулась ткани и увидела… Стареющая, с негнущейся шеей, бедная женщина, лелеющая надежду, что отцом ее был дворянин, а вовсе не шорник – муж ее матери. Напрасные надежды…
– Это шаль твоей воспитательницы, – сказала Илна.
Мерота кивнула.
– Да накинула ее из-за цвета. Так проще было подобраться к шатру и узнать, о чем вы разговариваете с дядей, – призналась девочка. – Стражник тоже подслушивал…
Илна горько рассмеялась.
– Никто меня не слушал, – сказала она. – Они это ясно дали понять: кто повежливее, а кто – напрямик.
Они вышли к гребню пористого камня, возвышающегося над линией прибоя. Возможно, это коралл? Илна мало знала о камнях и еще меньше интересовалась ими. Она села, расстелив нижний край своего плаща так, чтобы девочка могла уместиться рядом. Свободная вязка шерстяной шали не защищала от сырости.
– Мужчины думают, что вы были любовницей принца Гаррика, – как ни в чем не бывало сообщила Мерота, изящно скрестив ножки. – Говорят, будто он решил избавиться от вас, потому что у него теперь есть леди Лиэйн. А вы просто ищете, к чему бы привязаться, потому что злитесь… Но это же неправда!
– Нет, – проговорила Илна, стараясь держать руки совершенно спокойно. Девушка боялась того, что в противном случае могло произойти. – Это неправда. Но теперь понятно, почему они так обращались со мной сегодня. Видишь ли, девочка, все, что происходит вокруг, имеет свою причину.
Ее руки не шевелились, но прогнать картины, возникающие у нее в мозгу, Илна не могла. Она представляла, как увела бы их всех в море: заговорщиков, клятвопреступников, самодовольных солдат в их сверкающей скорлупе, знать со всем ее окружением. Всех, кто смеялся над маленькой крестьянкой, мечтавшей быть чем-то большим для принца… О, как бы они пошли от берега: дружным строем, держась за руки, и утонули бы в ужасе, неспособные сопротивляться своей участи.
А Илна ос-Кенсет утонула бы первой, раз и навсегда избавившись от лжи и дураков!
– Вы, правда, собираетесь сделать это, Илна? – едва слышно спросила Мерота.
Еще одна компания моряков танцевала, на сей раз под ритм тамбурина и пары кастаньет. Струнные инструменты долго не протянут в морском климате.
– Я что, говорила вслух? – опомнилась Илна.
– Ну да, – ответила Мерота. Шаль закрывала лицо девочки, но глаза блестели, как два огромных озера.
– Вообще-то я не собираюсь делать ничего подобного, – вздохнула Илна. – В этом нет никакого проку. Честно говоря, я вообще не вижу, что тут можно сделать.
– Я рада, – ответила Мерота, ее била дрожь.
Илна снова обняла ее и неловко прижала к себе.
– Этот мир не для таких, как я, Мерота, – проговорила Илна, разглядывая мягкий прибой. – Люди реагируют иначе, чем я. Многое их не волнует или же волнует совсем по-другому.
Она почувствовала, как слезы скапливаются в уголках глаз. Илна не могла их больше сдерживать, как не могла запретить сердцу биться. Мерота прильнула к ней; так они и сидели рядом.
– Видишь ли, Мерота, мир принадлежит им, – продолжала Илна, – следовательно, я не права. Возможно, я даже ошибаюсь насчет фантазий моряков. Мне-то кажется, что Мастин манит их несбыточной мечтой. И любой должен понять это, по здравом размышлении.
– Надеюсь, что так, Илна, – мягко ответила девочка.
Илна скорчила гримасу.
– Пойдем, – сказала она. – Найдем местечко помягче и немного поспим. В моем плаще поместятся двое.
Хорошо бы уснуть и забыть слова Чалкуса о том, как легко заставить людей верить в сказку… Даже если сказка слишком красива, чтобы быть правдой. Забыть всеведущую улыбку Чалкуса.
– Где я? – простонала Шарина. Она инстинктивно отшатнулась, хотя ей тут же стало неловко. Длиннющие челюсти… И непонятно: то ли их владелец улыбается, то ли намеревается перекусить ей глотку.
– Ты на острове, который еще не имеет имени, Шарина, – ответила тварь. – В твое время – в эпоху, откуда ты родом, – его назовут Кордин.
Существо казалось пятном дыма и слабого света, видимым только из одной точки. Поверни чуть голову, и перестанешь различать смутную фигуру… Голос же звенел у нее в голове, будто слова исходили не из обычного горла, а рождались на тонких металлических струнах.
Шарина приказала себе дышать медленно, но это мало помогло. Она никак не могла справиться с бешеным сердцебиением. Девушка даже засомневалась: действительно ли она слышит голос рептилии или же это всего лишь галлюцинация, вызванная напряжением последних… часов… дней? Сколько времени прошло с тех пор, как огромная птица унесла ее от друзей?
– Можешь убрать свой нож, – спокойно произнесла тварь. – Я не причиню тебе вреда. И, кроме того, он абсолютно бесполезен против меня. Я уже давно мертв… Ты даже не можешь представить, насколько давно.
В голове Шарины раздался клокочущий звук, больше всего похожий на зов леопардовой лягушки. Она решила, что это, скорее всего, смех. Эта мысль необъяснимым образом успокоила девушку.
Она вернула нож в ножны, застегнула язычок из тюленьей кожи вокруг рукояти.
– Кто ты? – осторожно спросила она. – Мое имя тебе известно.
Существо пожало плечами. Ответило:
– Колонисты называют меня Драконом, – его длинная челюсть вытянулась, указывая направление, откуда пришла Шарина. – Я имею в виду людей, похожих на тебя. Мой народ давно уже мертв.
– Почему они хотят убить меня? – задала Шарина вопрос, мучивший ее. – Что ты сделал им? Почему они так тебя боятся?
– У них не больше причин бояться меня, чем у меня, давно мертвого, бояться их! – воскликнул Дракон. Его рот на последнем слоге закрылся так резко, что Шарина услышала явственный щелк! – будто от реальных зубов. – Они варвары, которые признают только страх и жестокость.
Он слегка наклонился вперед – однако Шарина отметила, что он не убирает четырехпалых рук со стола и не переходит через его призрачную границу.
– Но ты не такая, Шарина. Если хочешь, ты можешь уйти отсюда без помех и препятствий. Но в этом случае…
Девушка положила руку на черную роговую рукоять ножа. Она знала: как оружие нож сейчас бесполезен, но его гладкая прохлада помогала сохранять спокойствие.
– … ты должна отдавать себе отчет, что никогда не увидишь свой дом. Или же ты можешь выбрать службу мне. Поверь, это будет только на пользу тебе и твоим друзьям.
Шарина выпрямилась, опустив руки.
– Я не буду служить Злу, – громко сказала она. Дракон ответил еще более раскатистым смехом.
– Я не Зло, Шарина ос-Рейзе, – сказал он. – Но и не Добро, если уж на то пошло. Поступив ко мне на службу, ты будешь служить мне. Но обещаю: если ты не разочаруешь меня, то скоро убедишься, что я – хороший хозяин.
Шарина наконец поняла, что казалось ей странным в голосе Дракона. Он не имел эха, в то время как ее собственные слова отзывались целым хором…
Шарина посмеялась про себя. А какова, в конце концов, альтернатива? Вернуться в селение? О, здесь выбор куда богаче: ее могут убить сразу, по-простому, или же долго и утонченно мучить…
Челюсти Дракона раздвинулись в зубастой усмешке. Его бесплотный голос отозвался:
– Боюсь, там не слишком утонченное общество. Хотя для тебя могут сделать исключение.
Он слышит мои мысли!
Шарина сцепила пальцы и потянулась.
– А вы другое дело, не правда ли? – невозмутимо проговорила она.
– Если ты решишь служить мне, тебя ждет дальний путь, – продолжал Дракон, проигнорировав ее выпад… чисто змеиная непреклонность. – И весьма тяжелый… даром что домой ведет. Видишь ли, я могу указать направление, но не смогу защитить тебя.
Во время разговора Дракон не моргал, как это делают люди, но периодически его глаза скрывались за появляющимися сбоку мембранами: то правый глаз, то левый. Это сбивало с толку, впрочем, как все остальное в Шарининой ситуации.
Девушка наклонилась и принялась массировать обеими руками затекшие икры.
– Если я соглашусь, что мне нужно будет сделать? – спросила она, не поднимая головы.
Перелет с птицей и сумасшедший бег по ночному лесу отняли у нее много сил. Шарине хотелось отдохнуть, но она не видела ни скамейки, ни стула, а сесть на пол означало бы оказаться у ног Дракона. Интересно, есть ли у него когти на ногах? Его пальцы выглядели бы вполне человеческими, если бы не тонкие чешуйки, покрывавшие их вместо кожи.
Не отвечая на ее вопрос, существо встало и поставило правую ступню на стол перед собой. Его челюсти выдали подобие улыбки. Высокие котурны из позолоченной кожи не мешали разглядеть, что если на ноге и присутствовали когти, то совсем небольшие.
– Я направлю тебя к месту, – продолжал Дракон. – Там ты найдешь объект, который необходимо уничтожить. Это будет самая опасная часть всего предприятия.
Шарина снова выпрямилась. Даже в обуви на высокой подошве Дракон был гораздо ниже ее. Он снова уселся и ждал ответа.
– И что это за объект? – как можно равнодушнее спросила девушка.
– Мумифицированное тело, – ответил Дракон. – Мое мумифицированное тело, если быть точным.
В голове у Шарины снова раздался драконий смех. Его пальцы растопырились и снова сжались на блестящей столешнице. Шарина решила, что это какой-то традиционный ритуал.
– Видишь ли, когда-то я был великим волшебником, – сказал Дракон, в его голосе звучали веселые нотки. – Моя мумифицированная плоть сохранила определенную власть над силами, которыми я управлял до того, как расстался с жизнью. Так вот… те, кто пытается использовать мое тело в своих целях, должны помнить…
Игривое настроение Дракона мгновенно испарилось. На лицевых костях рептилии отсутствовали мышцы, ответственные за мимику у млекопитающих, но Шарина вдруг поняла, каким именно взглядом смотрит удав на кролика в последний миг его жизни.
– … что они могут пробудить дух, некогда облеченный в эту плоть.
– И кто же использовал твою мумию? – спросила Шарина. В глубине сознания она тщетно пыталась переварить услышанное, картины опасности сменялись всепоглощающей чернотой неизвестности.
– Маги, – коротко сказал Дракон. Его длинные пальцы беззвучно постукивали по столу: беззвучно, поскольку ни сами они, ни мебель не существовали в материальном мире. – Дураки. – Снова широкая безгубая улыбка. – Они не друзья ни тебе, Шарина, ни твоим друзьям. В этом я могу поклясться.
Дракон снова наклонился вперед.
– Но тебе придется дать ответную клятву, Шарина ос-Рейзе. Если ты возьмешься за эту службу, поклянись своей честью и душой, что не свернешь с пути, не остановишься на половине дороги, пока не завершишь порученное тебе дело.
– Если ты будешь честен со мной, – медленно и четко проговорила Шарина, – я тоже сохраню верность своему слову. Клянусь в этом Госпожой, Королевой Небес.
– Я видел многое благодаря своему искусству, – задумчиво проговорил Дракон, – но мне так и не довелось лицезреть Божество, которому поклонялся мой собственный народ. Как, впрочем, и ваших, человеческих Богов.
Шарина только покривилась.
– Возможно, я плохо смотрел, – сказал Дракон наконец. Девушке показалось, что она услышала – ощутила? – тень одобрения в его словах. – Так или иначе, я принимаю твою клятву, Шарина ос-Рейзе. Если выживешь, то порадуешься нашей сделке.
У Шарины будто гора с плеч свалилась. Ее унесли прочь от всех и от всего, что она знала. Она очень надеялась, что Дракон вернет ее к тем, кого она любила… но в любом случае у нее снова появилось свое место в мире. Она перестала ощущать себя щепкой на волнах океанов пространства и времени.
Шарина улыбнулась. Вот уж никогда не думала стать слугой доисторического мага, но она точно так же не представляла себя раньше принцессой, окруженной слугами и льстецами. Вслух девушка заметила:
– Что ж, мне доводилось выполнять и менее приятную работу.
– Тогда к делу, – подытожил Дракон. – Сейчас ты выйдешь из здания и пройдешь к арке в конце аллеи – напротив ворот через которые вошла. Там будет трон. В его полом основании найдешь змеиную кожу и золотую брошь.
Изображение Дракона стало нематериальным и волнистым, как твари, появлявшиеся в Вэллисе возле моста; однако по меньшей мере гигантская птица показала себя вполне реальной. Шарина потерла синяк от когтей на левом плече.
– Заберешь змеиную шкуру с собой, – продолжал Дракон. Его безгубый рот двигался в такт словам, но Шарина сомневалась в том, что челюсти рептилии способны были издавать понятные звуки. – Она тебе пригодится, когда доберешься до места. Брошь продашь и этими деньгами будешь пользоваться в пути.
– Продать – в этом селении? – недоверчиво спросила Шарина.
Дракон рассмеялся.
– Для здешнего народа торговля – это то, что ты делаешь, когда у соседа столько же копий, сколько у тебя, – сказал он. – Кроме того, они даже не поймут, что ты имеешь в виду под словом «деньги». Но вот их потомки поднялись, как минимум, на одну ступеньку. Ты продашь брошь на следующей остановке.
Шарина кивнула, ничего не сказав. Ее реплики только замедляли поступление информации, поэтому она решила молчать.
Дракон издал мягкое шипение в знак одобрения.
– Когда достанешь змеиную кожу и брошь, – продолжал его холодный, нечеловеческий голос, – встанешь под аркой и будешь ждать, пока луна достигнет зенита. Как только момент настанет, тебя переместят на следующий уровень.
Шарина попыталась вспомнить, насколько высоко находилась луна, когда она пробралась в убежище. Нахмурившись, она произнесла:
– Осталось недолго.
– Совершенно верно, – согласился Дракон. – После перемещения занимайся делом и жди, пока я не свяжусь с тобой.
– И сколько времени это займет?
– Столько, сколько нужно, – ответил Дракон. – Ступай, Шарина.
Светящаяся призрачная ниша потускнела, рассыпалась на отдельные точки, затем и вовсе исчезла. Может, все это ей только привиделось, так же как и голос? Когда девушка обернулась, ее глаза уже достаточно привыкли к темноте, словно не видели ни малейшего света за последние полчаса. Она смогла разглядеть внутреннюю дверь – прямоугольник лунного света, проникающий в здание через то самое отверстие, которое послужило ей входом.
Единственный выход… Шарина направилась туда, размышляя, сколько времени займут поиски арки. Луна уже почти достигла зенита, значит, в ее распоряжении оставалось несколько минут.
Проходя мимо статуи в центральной комнате, девушка обратила внимание, что странный запах исчез.
Только теперь, задним числом, подсознание Шарины смогло его определить. Ей припомнилась ранняя весенняя буря в их родной Барке, которая повалила огромный дуб на холме. Вывороченные корни обнажили гнездо зимовавших под ними змей. Там стоял такой же запах.
Глава 10
– Маленький расфуфыренный выскочка, – прокомментировал он. – Верно, думает, что он слишком хорош для такой работы.
– Лорд Тадай готов вас принять, госпожа, – сказал дворецкий, подскакивая обратно ко входу. На щеках его горели красные пятна, и он решительно старался не замечать скалящих зубы солдат. Парень сдвинул в сторону входной полог, так что звякнули колечки, на которых он висел. Когда Илна вошла, дворецкий так же резко задернул полог – наверняка жалея, что это не дверь, которой можно хлопнуть, – и юркнул вперед, чтобы отодвинуть перед девушкой внутреннюю занавесь.
На полу шатра лежали толстые ковры. Ни один мускул не дрогнул на лице Илны, хотя девушка остро пожалела о своей привычке ходить босиком. Снова ковры, снова дети… В основе этого мира лежали страдания. Почему, собственно, ее должен волновать тот факт, что где-то страдают дети? Она вообще не любит детей!
Лорд Тадай сидел на кушетке, держа на коленях переносной столик. Записные книжки, сделанные из переплетенных листов дерева и слоновой кости, лежали возле него на подушках. Тут же, за складными столиками, сидели двое его помощников. В позолоченной подставке покоился кувшин вина, однако атмосфера царила деловая.
– Госпожа? – произнес Тадай. – Я бы хотел приветствовать вас стоя, но боюсь нарушить порядок, который с таким трудом навел сегодня. – Он сделал небрежный жест в сторону кучи документов, готовых полететь на пол от неосторожного движения.
Илна коротко кивнула.
– Я случайно подслушала разговоры команды, – начала она, не утруждая себя предисловиями, которые сейчас казались пустой тратой времени. – Там назревает мятеж. Мне кажется, что зачинщиком является боцман по имени Мастин, но шкипер с нашего корабля, Вонкуло, тоже участвует в заговоре.
Младший помощник хотел что-то возразить, но Тадай жестом оборвал его и позвал:
– Эппан! Будь добр, подойди!
Занавесь мгновенно скользнула в сторону – ясно, что излишне любопытный дворецкий подслушивал с другой стороны.
– Да, милорд? – подобострастно согнулся он.
– Приведи немедленно сюда лейтенанта Роубоса. И, пожалуй, лорда Нейрала тоже.
Дворецкий, уходя, повернулся с такой скоростью, что его поклон получился на все четыре стороны. Трое других слуг тоже вскочили на ноги, предусмотрительно припрятав кубки подальше.
– Не желаете присесть, госпожа? – предложил Тадай. – Можно принести кушетку или табурет – на ваш выбор.
Илна покачала головой, сдерживая гримасу. Ковры жгли ее ноги сильнее раскаленных углей. От боли она могла легко отгородиться, но куда деться от криков отчаяния? Ах, ну почему же она не надела сандалии!
Роубос, командир отряда Кровавых Орлов, вошел в палатку босиком, застегивая на ходу пояс. Уже немолодой и заметно прихрамывающий – он был из тех надежных ребят, которые, получив раны в бою, не отправляются в отставку, а остаются для почетных миссий вроде нынешнего посольства.
– Милорд? – произнес он, прикладывая правую руку к сердцу в качестве приветствия.
– Вот, Роубос, госпожа Илна утверждает, что команда замышляет мятеж, – сообщил Тадай, кивнув в сторону девушки. В его интонациях не чувствовалось иронии, равно как и паники. – По вашему мнению, это возможно?
В это время в прихожей послышался шум. Вошел лорд Нейрал, капитан «Ужаса». Лицо его раскраснелось. Когда он проходил мимо, Илна почувствовала от него явственный запах: похоже, вина выпито не меньше, чем пролито на тунику.
– В чем дело, Тадай? – недовольно бурчал он. – Сестра все побери, приятель, неужели оно не могло подождать до утра?
– Ваши люди готовят бунт, – сказала Илна, стараясь сдерживать нотки презрения в голосе, впрочем не особо успешно. – Вам удастся подавить его в зародыше, если вы арестуете Мастина и Вонкуло.
– Что?! – задохнулся от возмущения Нейрал. – Да вы с ума сошли? Я понятия не имею, кто такой Мастин, но без Вонкуло торчать нам до скончания веков на этой грязной кочке! По крайней мере, если вы не умеете управлять кораблем, госпожа.
Илна застыла. Пальцы сами потянулись к рукаву, но она так и не достала заветный моток ниток. Делу этим не поможешь; а сомнительное удовольствие созерцать Нейрала – голым, скачущим словно лягушка – в будущем обернулось бы лишними угрызениями совести в бессонные ночи.
– Угости-ка меня вон тем вином, Тадай, – сказал капитан. Хоть немного загладишь вину за то, что посреди ночи оторвал меня от отдыха из-за какой-то чепухи.
– Лейтенант Роубос? – спросил Тадай. – А каково ваше мнение?
– Не представляю, что бы сделала горстка гребцов, – ответил Кровавый Орел. – У них нет оружия, кроме ножей и, возможно, дубинок. Если пожелаете, я могу приказать моим людям полностью вооружиться и отправить дополнительную охрану на ваш корабль. Но поверьте, довольно и тех шестерых, что сейчас на борту. Они справятся с пятью десятками матросов быстрее, чем мясник с овцами.
– Только потом вам придется грести самим, – заметил Нейрал, глядя поверх кубка с вином. – Я вообще не понимаю, к чему тратить время на обсуждение подобных глупостей. Люди не станут бунтовать – им же платят по окончании рейса!
Илна посмотрела на капитана, который не вспомнил имени собственного боцмана.
– Мастин обещает отвезти их в такие края, где золото лежит прямо на улицах, – сказала она, чувствуя, как звенит гнев в ее голосе. – У него есть…
У него есть музыкальная шкатулка, вызывающая видения? Едва произнеся эти слова в уме, девушка поняла, как глупо будет выглядеть.
– У него есть дар убеждения, – сказала она не очень убедительно.
Нейрал хихикнул и подмигнул Тадаю поверх только что наполненного кубка.
– Простите меня, госпожа, – произнес младший помощник, пытаясь изображать вежливость. – Вы утверждаете, что слышали заговор моряков. Но где? Быть может, в ваших сновидениях?
– Нет, я встала, чтобы подышать воздухом, – ответила Илна. – И, к вашему сведению, мне не снятся сны.
– А может, вам приснилось, что вы вышли подышать, госпожа? – продолжал настаивать помощник. Тадай и Роубос обменялись взглядами, понимающими и слегка сочувствующими. – Ведь, наверное, морское путешествие – тяжкое испытание для вас. Да тут еще расставание с друзьями…
– Я говорю вам то, что я слышала, а не придумала! – оборвала Илна. Дети плакали под ее ногами, приводя в ярость. Нужно поскорее убираться с этих проклятых ковров!
– Что ж, мы примем меры, – сказал лорд Тадай успокаивающим голосом. – Роубос, проследишь?
– Да, милорд, – с готовностью ответил солдат. – Усилим бдительность. Мы здесь для того, чтобы защищать вас…
Илна открыла было рот… и закрыла. Эх, отправить бы их всех в Ад – а ведь она могла бы это сделать, сила ей позволяла. Беда в том, что в таком случае она сама последовала бы за своими жертвами… А она уже провела там достаточно времени в своей жизни.
Илна повернулась и вышла из шатра, ослепленная гневом. Позади слышались голоса: «Госпожа Илна, присядьте с нами на минутку!» И другой: «Она что, пьяная? Она ж от нас уплывет без гребцов и без шкипера!»
Морской бриз раздувал ее тунику. В шатре было ужасно душно. Слуги, выпивавшие в передней, носили гирлянды надушенных шелковых цветов, но Илна задыхалась не поэтому.
Рядом раздался шорох.
– Госпожа Илна? – раздался шепот Мероты.
Илна резко обняла девочку одной рукой и быстро зашагала прочь от шатра и сидящих в ней идиотов. Отойдя на добрый десяток шагов, Илна требовательно спросила:
– Что ты здесь делаешь?
– Япролезла под пологом моего шатра, когда вы разговаривали с дядюшкой, – ответила девочка, – Госпожа Келайна уже заснула. Она храпит…
Илна посмотрела на девочку. Мерота куталась в огромный черный платок, чересчур большой для нее. Илна коснулась ткани и увидела… Стареющая, с негнущейся шеей, бедная женщина, лелеющая надежду, что отцом ее был дворянин, а вовсе не шорник – муж ее матери. Напрасные надежды…
– Это шаль твоей воспитательницы, – сказала Илна.
Мерота кивнула.
– Да накинула ее из-за цвета. Так проще было подобраться к шатру и узнать, о чем вы разговариваете с дядей, – призналась девочка. – Стражник тоже подслушивал…
Илна горько рассмеялась.
– Никто меня не слушал, – сказала она. – Они это ясно дали понять: кто повежливее, а кто – напрямик.
Они вышли к гребню пористого камня, возвышающегося над линией прибоя. Возможно, это коралл? Илна мало знала о камнях и еще меньше интересовалась ими. Она села, расстелив нижний край своего плаща так, чтобы девочка могла уместиться рядом. Свободная вязка шерстяной шали не защищала от сырости.
– Мужчины думают, что вы были любовницей принца Гаррика, – как ни в чем не бывало сообщила Мерота, изящно скрестив ножки. – Говорят, будто он решил избавиться от вас, потому что у него теперь есть леди Лиэйн. А вы просто ищете, к чему бы привязаться, потому что злитесь… Но это же неправда!
– Нет, – проговорила Илна, стараясь держать руки совершенно спокойно. Девушка боялась того, что в противном случае могло произойти. – Это неправда. Но теперь понятно, почему они так обращались со мной сегодня. Видишь ли, девочка, все, что происходит вокруг, имеет свою причину.
Ее руки не шевелились, но прогнать картины, возникающие у нее в мозгу, Илна не могла. Она представляла, как увела бы их всех в море: заговорщиков, клятвопреступников, самодовольных солдат в их сверкающей скорлупе, знать со всем ее окружением. Всех, кто смеялся над маленькой крестьянкой, мечтавшей быть чем-то большим для принца… О, как бы они пошли от берега: дружным строем, держась за руки, и утонули бы в ужасе, неспособные сопротивляться своей участи.
А Илна ос-Кенсет утонула бы первой, раз и навсегда избавившись от лжи и дураков!
– Вы, правда, собираетесь сделать это, Илна? – едва слышно спросила Мерота.
Еще одна компания моряков танцевала, на сей раз под ритм тамбурина и пары кастаньет. Струнные инструменты долго не протянут в морском климате.
– Я что, говорила вслух? – опомнилась Илна.
– Ну да, – ответила Мерота. Шаль закрывала лицо девочки, но глаза блестели, как два огромных озера.
– Вообще-то я не собираюсь делать ничего подобного, – вздохнула Илна. – В этом нет никакого проку. Честно говоря, я вообще не вижу, что тут можно сделать.
– Я рада, – ответила Мерота, ее била дрожь.
Илна снова обняла ее и неловко прижала к себе.
– Этот мир не для таких, как я, Мерота, – проговорила Илна, разглядывая мягкий прибой. – Люди реагируют иначе, чем я. Многое их не волнует или же волнует совсем по-другому.
Она почувствовала, как слезы скапливаются в уголках глаз. Илна не могла их больше сдерживать, как не могла запретить сердцу биться. Мерота прильнула к ней; так они и сидели рядом.
– Видишь ли, Мерота, мир принадлежит им, – продолжала Илна, – следовательно, я не права. Возможно, я даже ошибаюсь насчет фантазий моряков. Мне-то кажется, что Мастин манит их несбыточной мечтой. И любой должен понять это, по здравом размышлении.
– Надеюсь, что так, Илна, – мягко ответила девочка.
Илна скорчила гримасу.
– Пойдем, – сказала она. – Найдем местечко помягче и немного поспим. В моем плаще поместятся двое.
Хорошо бы уснуть и забыть слова Чалкуса о том, как легко заставить людей верить в сказку… Даже если сказка слишком красива, чтобы быть правдой. Забыть всеведущую улыбку Чалкуса.
* * *
– Где я? – простонала Шарина. Она инстинктивно отшатнулась, хотя ей тут же стало неловко. Длиннющие челюсти… И непонятно: то ли их владелец улыбается, то ли намеревается перекусить ей глотку.
– Ты на острове, который еще не имеет имени, Шарина, – ответила тварь. – В твое время – в эпоху, откуда ты родом, – его назовут Кордин.
Существо казалось пятном дыма и слабого света, видимым только из одной точки. Поверни чуть голову, и перестанешь различать смутную фигуру… Голос же звенел у нее в голове, будто слова исходили не из обычного горла, а рождались на тонких металлических струнах.
Шарина приказала себе дышать медленно, но это мало помогло. Она никак не могла справиться с бешеным сердцебиением. Девушка даже засомневалась: действительно ли она слышит голос рептилии или же это всего лишь галлюцинация, вызванная напряжением последних… часов… дней? Сколько времени прошло с тех пор, как огромная птица унесла ее от друзей?
– Можешь убрать свой нож, – спокойно произнесла тварь. – Я не причиню тебе вреда. И, кроме того, он абсолютно бесполезен против меня. Я уже давно мертв… Ты даже не можешь представить, насколько давно.
В голове Шарины раздался клокочущий звук, больше всего похожий на зов леопардовой лягушки. Она решила, что это, скорее всего, смех. Эта мысль необъяснимым образом успокоила девушку.
Она вернула нож в ножны, застегнула язычок из тюленьей кожи вокруг рукояти.
– Кто ты? – осторожно спросила она. – Мое имя тебе известно.
Существо пожало плечами. Ответило:
– Колонисты называют меня Драконом, – его длинная челюсть вытянулась, указывая направление, откуда пришла Шарина. – Я имею в виду людей, похожих на тебя. Мой народ давно уже мертв.
– Почему они хотят убить меня? – задала Шарина вопрос, мучивший ее. – Что ты сделал им? Почему они так тебя боятся?
– У них не больше причин бояться меня, чем у меня, давно мертвого, бояться их! – воскликнул Дракон. Его рот на последнем слоге закрылся так резко, что Шарина услышала явственный щелк! – будто от реальных зубов. – Они варвары, которые признают только страх и жестокость.
Он слегка наклонился вперед – однако Шарина отметила, что он не убирает четырехпалых рук со стола и не переходит через его призрачную границу.
– Но ты не такая, Шарина. Если хочешь, ты можешь уйти отсюда без помех и препятствий. Но в этом случае…
Девушка положила руку на черную роговую рукоять ножа. Она знала: как оружие нож сейчас бесполезен, но его гладкая прохлада помогала сохранять спокойствие.
– … ты должна отдавать себе отчет, что никогда не увидишь свой дом. Или же ты можешь выбрать службу мне. Поверь, это будет только на пользу тебе и твоим друзьям.
Шарина выпрямилась, опустив руки.
– Я не буду служить Злу, – громко сказала она. Дракон ответил еще более раскатистым смехом.
– Я не Зло, Шарина ос-Рейзе, – сказал он. – Но и не Добро, если уж на то пошло. Поступив ко мне на службу, ты будешь служить мне. Но обещаю: если ты не разочаруешь меня, то скоро убедишься, что я – хороший хозяин.
Шарина наконец поняла, что казалось ей странным в голосе Дракона. Он не имел эха, в то время как ее собственные слова отзывались целым хором…
Шарина посмеялась про себя. А какова, в конце концов, альтернатива? Вернуться в селение? О, здесь выбор куда богаче: ее могут убить сразу, по-простому, или же долго и утонченно мучить…
Челюсти Дракона раздвинулись в зубастой усмешке. Его бесплотный голос отозвался:
– Боюсь, там не слишком утонченное общество. Хотя для тебя могут сделать исключение.
Он слышит мои мысли!
Шарина сцепила пальцы и потянулась.
– А вы другое дело, не правда ли? – невозмутимо проговорила она.
– Если ты решишь служить мне, тебя ждет дальний путь, – продолжал Дракон, проигнорировав ее выпад… чисто змеиная непреклонность. – И весьма тяжелый… даром что домой ведет. Видишь ли, я могу указать направление, но не смогу защитить тебя.
Во время разговора Дракон не моргал, как это делают люди, но периодически его глаза скрывались за появляющимися сбоку мембранами: то правый глаз, то левый. Это сбивало с толку, впрочем, как все остальное в Шарининой ситуации.
Девушка наклонилась и принялась массировать обеими руками затекшие икры.
– Если я соглашусь, что мне нужно будет сделать? – спросила она, не поднимая головы.
Перелет с птицей и сумасшедший бег по ночному лесу отняли у нее много сил. Шарине хотелось отдохнуть, но она не видела ни скамейки, ни стула, а сесть на пол означало бы оказаться у ног Дракона. Интересно, есть ли у него когти на ногах? Его пальцы выглядели бы вполне человеческими, если бы не тонкие чешуйки, покрывавшие их вместо кожи.
Не отвечая на ее вопрос, существо встало и поставило правую ступню на стол перед собой. Его челюсти выдали подобие улыбки. Высокие котурны из позолоченной кожи не мешали разглядеть, что если на ноге и присутствовали когти, то совсем небольшие.
– Я направлю тебя к месту, – продолжал Дракон. – Там ты найдешь объект, который необходимо уничтожить. Это будет самая опасная часть всего предприятия.
Шарина снова выпрямилась. Даже в обуви на высокой подошве Дракон был гораздо ниже ее. Он снова уселся и ждал ответа.
– И что это за объект? – как можно равнодушнее спросила девушка.
– Мумифицированное тело, – ответил Дракон. – Мое мумифицированное тело, если быть точным.
В голове у Шарины снова раздался драконий смех. Его пальцы растопырились и снова сжались на блестящей столешнице. Шарина решила, что это какой-то традиционный ритуал.
– Видишь ли, когда-то я был великим волшебником, – сказал Дракон, в его голосе звучали веселые нотки. – Моя мумифицированная плоть сохранила определенную власть над силами, которыми я управлял до того, как расстался с жизнью. Так вот… те, кто пытается использовать мое тело в своих целях, должны помнить…
Игривое настроение Дракона мгновенно испарилось. На лицевых костях рептилии отсутствовали мышцы, ответственные за мимику у млекопитающих, но Шарина вдруг поняла, каким именно взглядом смотрит удав на кролика в последний миг его жизни.
– … что они могут пробудить дух, некогда облеченный в эту плоть.
– И кто же использовал твою мумию? – спросила Шарина. В глубине сознания она тщетно пыталась переварить услышанное, картины опасности сменялись всепоглощающей чернотой неизвестности.
– Маги, – коротко сказал Дракон. Его длинные пальцы беззвучно постукивали по столу: беззвучно, поскольку ни сами они, ни мебель не существовали в материальном мире. – Дураки. – Снова широкая безгубая улыбка. – Они не друзья ни тебе, Шарина, ни твоим друзьям. В этом я могу поклясться.
Дракон снова наклонился вперед.
– Но тебе придется дать ответную клятву, Шарина ос-Рейзе. Если ты возьмешься за эту службу, поклянись своей честью и душой, что не свернешь с пути, не остановишься на половине дороги, пока не завершишь порученное тебе дело.
– Если ты будешь честен со мной, – медленно и четко проговорила Шарина, – я тоже сохраню верность своему слову. Клянусь в этом Госпожой, Королевой Небес.
– Я видел многое благодаря своему искусству, – задумчиво проговорил Дракон, – но мне так и не довелось лицезреть Божество, которому поклонялся мой собственный народ. Как, впрочем, и ваших, человеческих Богов.
Шарина только покривилась.
– Возможно, я плохо смотрел, – сказал Дракон наконец. Девушке показалось, что она услышала – ощутила? – тень одобрения в его словах. – Так или иначе, я принимаю твою клятву, Шарина ос-Рейзе. Если выживешь, то порадуешься нашей сделке.
У Шарины будто гора с плеч свалилась. Ее унесли прочь от всех и от всего, что она знала. Она очень надеялась, что Дракон вернет ее к тем, кого она любила… но в любом случае у нее снова появилось свое место в мире. Она перестала ощущать себя щепкой на волнах океанов пространства и времени.
Шарина улыбнулась. Вот уж никогда не думала стать слугой доисторического мага, но она точно так же не представляла себя раньше принцессой, окруженной слугами и льстецами. Вслух девушка заметила:
– Что ж, мне доводилось выполнять и менее приятную работу.
– Тогда к делу, – подытожил Дракон. – Сейчас ты выйдешь из здания и пройдешь к арке в конце аллеи – напротив ворот через которые вошла. Там будет трон. В его полом основании найдешь змеиную кожу и золотую брошь.
Изображение Дракона стало нематериальным и волнистым, как твари, появлявшиеся в Вэллисе возле моста; однако по меньшей мере гигантская птица показала себя вполне реальной. Шарина потерла синяк от когтей на левом плече.
– Заберешь змеиную шкуру с собой, – продолжал Дракон. Его безгубый рот двигался в такт словам, но Шарина сомневалась в том, что челюсти рептилии способны были издавать понятные звуки. – Она тебе пригодится, когда доберешься до места. Брошь продашь и этими деньгами будешь пользоваться в пути.
– Продать – в этом селении? – недоверчиво спросила Шарина.
Дракон рассмеялся.
– Для здешнего народа торговля – это то, что ты делаешь, когда у соседа столько же копий, сколько у тебя, – сказал он. – Кроме того, они даже не поймут, что ты имеешь в виду под словом «деньги». Но вот их потомки поднялись, как минимум, на одну ступеньку. Ты продашь брошь на следующей остановке.
Шарина кивнула, ничего не сказав. Ее реплики только замедляли поступление информации, поэтому она решила молчать.
Дракон издал мягкое шипение в знак одобрения.
– Когда достанешь змеиную кожу и брошь, – продолжал его холодный, нечеловеческий голос, – встанешь под аркой и будешь ждать, пока луна достигнет зенита. Как только момент настанет, тебя переместят на следующий уровень.
Шарина попыталась вспомнить, насколько высоко находилась луна, когда она пробралась в убежище. Нахмурившись, она произнесла:
– Осталось недолго.
– Совершенно верно, – согласился Дракон. – После перемещения занимайся делом и жди, пока я не свяжусь с тобой.
– И сколько времени это займет?
– Столько, сколько нужно, – ответил Дракон. – Ступай, Шарина.
Светящаяся призрачная ниша потускнела, рассыпалась на отдельные точки, затем и вовсе исчезла. Может, все это ей только привиделось, так же как и голос? Когда девушка обернулась, ее глаза уже достаточно привыкли к темноте, словно не видели ни малейшего света за последние полчаса. Она смогла разглядеть внутреннюю дверь – прямоугольник лунного света, проникающий в здание через то самое отверстие, которое послужило ей входом.
Единственный выход… Шарина направилась туда, размышляя, сколько времени займут поиски арки. Луна уже почти достигла зенита, значит, в ее распоряжении оставалось несколько минут.
Проходя мимо статуи в центральной комнате, девушка обратила внимание, что странный запах исчез.
Только теперь, задним числом, подсознание Шарины смогло его определить. Ей припомнилась ранняя весенняя буря в их родной Барке, которая повалила огромный дуб на холме. Вывороченные корни обнажили гнездо зимовавших под ними змей. Там стоял такой же запах.
Глава 10
Теплые солнечные лучи, проникавшие в открытую дверь замка, вернули Кэшела к жизни. Но не совсем… Юноша долго еще лежал, ощущая, как жизненные силы постепенно возвращаются в его тело. Наверное, так же себя чувствует обычная горошина, которую уверенная рука крестьянина вывернула из стручка и бросила в землю, чтобы она проросла на ярком солнышке.
Из окрестных лесов доносилась целая гамма привычных запахов: жизнь там била ключом. Но эти ароматы не проникали в дом Ландура. Окрестный луг и стоявший на нем замок хранили свою стерильную атмосферу. Они жили собственной жизнью, и нельзя сказать, чтобы Кэшел чувствовал себя здесь очень уютно. Во всяком случае, ему не хотелось бы задерживаться в замке надолго.
Улыбка – немного грустная – тронула губы юноши. Такое же чувство возникало у него подле сестры, когда она бывала в дурном настроении. Что, скажем прямо, случалось нередко.
Кэшел немного прошелся туда-сюда: тем неспешным шагом, которым обычно плелся вслед за отарой. Все тело болело. К тому же силой он сейчас вряд ли поспорил бы с новорожденным котенком. Да уж, в лучшие времена он двигался чуток побыстрее. Хотя, откровенно говоря, редко видел надобность в спешке.
Размышляя над всем этим, парень для пробы крутанул посохом перед собой, затем перехватил его на полпути. Посох двигался легко, как вода в мельничном колесе.
Он усмехнулся. Ничего, жить можно. Не такой уж он малахольный котенок!
Растения, в народе называемые «весенним яблоком», ковром устилали землю во дворе. Хотя сейчас, на исходе лета, листья уже начинали увядать, плоды зрели и наливались – там и сям мелькал оранжевый бочок.
Сегодня утром Кэшелу не было нужды торопиться. Ландур уж точно никуда не денется.
Каждый раз столкновение с колдовством – в той или иной форме – дорого обходилось Кэшелу. Вот и сейчас: юноша чувствовал себя так, будто накануне целый день толкал тяжеленную тачку. Возможно, конечно, на сей раз причина его слабости крылась в истории с Ландуром… ну ладно, будем называть вещи своими именами – в убийстве Ландура.
Но и Кольва приложила тут руку – это несомненно. Она при помощи своих мерзких серых щупальцев пыталась высосать из юноши жизненные соки, и похоже, недолгого сна и солнечного света недостаточно, чтоб полностью восстановить утраченное. Кэшел как сейчас помнит: стоит, помахивает своими чертовыми пиявками и плотоядно улыбается, будто ласка над разорванной глоткой цыпленка.
И вот теперь эта тварь гуляет себе по свету, потому что Кэшел освободил ее! Нет смысла закрывать глаза и притворяться, что ничего не произошло.
В верхушках деревьев зашелестело. Здесь, под холмом, ветер почти не чувствовался, но время от времени его порывы ворошили крупную листву огромного старого дуба. Тогда солнечные зайчики плясали по лицу юноши, по калине, разросшейся вдоль тропинки… и на сердце становилось легче.
Из окрестных лесов доносилась целая гамма привычных запахов: жизнь там била ключом. Но эти ароматы не проникали в дом Ландура. Окрестный луг и стоявший на нем замок хранили свою стерильную атмосферу. Они жили собственной жизнью, и нельзя сказать, чтобы Кэшел чувствовал себя здесь очень уютно. Во всяком случае, ему не хотелось бы задерживаться в замке надолго.
Улыбка – немного грустная – тронула губы юноши. Такое же чувство возникало у него подле сестры, когда она бывала в дурном настроении. Что, скажем прямо, случалось нередко.
Кэшел немного прошелся туда-сюда: тем неспешным шагом, которым обычно плелся вслед за отарой. Все тело болело. К тому же силой он сейчас вряд ли поспорил бы с новорожденным котенком. Да уж, в лучшие времена он двигался чуток побыстрее. Хотя, откровенно говоря, редко видел надобность в спешке.
Размышляя над всем этим, парень для пробы крутанул посохом перед собой, затем перехватил его на полпути. Посох двигался легко, как вода в мельничном колесе.
Он усмехнулся. Ничего, жить можно. Не такой уж он малахольный котенок!
Растения, в народе называемые «весенним яблоком», ковром устилали землю во дворе. Хотя сейчас, на исходе лета, листья уже начинали увядать, плоды зрели и наливались – там и сям мелькал оранжевый бочок.
Сегодня утром Кэшелу не было нужды торопиться. Ландур уж точно никуда не денется.
Каждый раз столкновение с колдовством – в той или иной форме – дорого обходилось Кэшелу. Вот и сейчас: юноша чувствовал себя так, будто накануне целый день толкал тяжеленную тачку. Возможно, конечно, на сей раз причина его слабости крылась в истории с Ландуром… ну ладно, будем называть вещи своими именами – в убийстве Ландура.
Но и Кольва приложила тут руку – это несомненно. Она при помощи своих мерзких серых щупальцев пыталась высосать из юноши жизненные соки, и похоже, недолгого сна и солнечного света недостаточно, чтоб полностью восстановить утраченное. Кэшел как сейчас помнит: стоит, помахивает своими чертовыми пиявками и плотоядно улыбается, будто ласка над разорванной глоткой цыпленка.
И вот теперь эта тварь гуляет себе по свету, потому что Кэшел освободил ее! Нет смысла закрывать глаза и притворяться, что ничего не произошло.
В верхушках деревьев зашелестело. Здесь, под холмом, ветер почти не чувствовался, но время от времени его порывы ворошили крупную листву огромного старого дуба. Тогда солнечные зайчики плясали по лицу юноши, по калине, разросшейся вдоль тропинки… и на сердце становилось легче.