Дворянский Евгений. В огненном кольце

   Военный совет и политотдел Ленинградской армии ПВО широко развернули работу по выполнению указаний Центрального Комитета партии. Задачи по улучшению партийно-политической работы были детально обсуждены на совещании руководящего состава. Каждый руководитель считал своим долгом систематически бывать в подразделениях и вести политическую работу.
   Приток в партию воинов, отличившихся в боях, дал возможность во всех подразделениях создать полнокровные партийные организации.
   За год войны, с 22 июня 1941 по 1 июля 1942 года было принято в члены ВКП(б) 1077 человек, кандидатами - 3057 человек. В числе принятых в партию 2065 комсомольцев. Прием в партию особенно увеличился после постановления ЦК ВКП(б) от 19 августа 1941 года об изменении порядка приема в партию воинов, отличившихся в боях. За первые полгода войны во 2-м корпусе ПВО приняли в партию 699 человек, а в 1942 году каждый месяц вступало около 600 человек{166}. В авиационных полках все летчики, проявившие в боях мужество и героизм, стали коммунистами. В эскадрильях, батареях, ротах партийные организации оказывали большое влияние на боевую деятельность подразделений. Именно по инициативе коммунистов летом еще больший размах приобрело соревнование за повышение боевого мастерства воинов.
   Военный совет и политотдел армии ориентировали командиров и военкомов на то, чтобы они вели партийно-политическую работу с различными категориями бойцов дифференцированно. В войсках ПВО это вызывалось особыми обстоятельствами.
   Весной 1942 года части ПВО вновь передали значительное количество бойцов в стрелковые дивизии. Ушло и много младших командиров. Их место заняли молодые товарищи, выдвинутые из солдат. В то же время на пополнение подразделений по указанию Государственного Комитета Обороны призывались девушки. Таким образом, в частях ПВО весной встали две важные проблемы: улучшить подготовку, вооружить опытом вновь назначенных младших командиров и в кратчайший срок ввести в боевой строй прибывшее пополнение из девушек.
   Ленинградки и на этот раз показали себя горячими патриотками. Когда в городе объявили о добровольной записи в армию, комсомолки целыми организациями приходили в райком и просили отправить их на фронт.
   В апреле-мае в армию ПВО прибыло 3638 девушек{167}. Это были не только ленинградки, но и девушки из Москвы, Ярославля, Татарии, Сибири.
   Они проходили в 59-м запасном зенитном полку десятидневную подготовку, принимали военную присягу и направлялись в подразделения. И раньше девушки служили в армии - были они санитарками, медсестрами, телефонистками. Сейчас же девушки шли не только на эти привычные должности, но также и бойцами в прожекторные, пулеметные, орудийные расчеты, в приборные отделения. В некоторых батареях девушки составляли третью часть, а то и половину бойцов.
   Возникло много проблем в организации боевой подготовки, быта и, конечно же, в партийно-политической работе. Чтобы стать полноценным бойцом орудийного расчета, да еще в короткий срок в боевой обстановке, требовалось очень напряженно тренироваться. А у девушек-ленинградок после голодной блокадной зимы сил было маловато. Многие из них в эту зиму потеряли родных, сами перенесли невероятные лишения. Девушки шли в армию с одним желанием отомстить фашистам за их злодеяния. Они очень старательно брались за боевую учебу, отличались исполнительностью, но служба и боевая подготовка давались не легко.
   Политотдел армии уже в период пребывания девушек в запасном полку проводил с ними большую работу.
   С девушками беседовали члены Военного совета армии бригадные комиссары Ф.Ф. Веров и А.А. Иконников. Перед новичками выступали бойцы-девушки, которые уже участвовали в боях. Их рассказ о службе был для новичков весьма ценен.
   В батареях, ротах девушкам отвели отдельные землянки, старались создать хотя бы элементарные бытовые удобства.
   Всюду организовали плановые занятия, командиры помогали каждой в отдельности быстрее овладеть боевой специальностью. Большая группа девушек прибыла в прожекторный батальон 194-го зенитного артиллерийского полка. Командир батальона капитан Николай Павлович Сионский и военком политрук Василий Иванович Вадивасов разъяснили им задачи, которые решает батальон, ответили на массу вопросов. Потом девушек назначили в расчеты.
   - Все они очень старательно учились и несли боевую службу, - вспоминает подполковник запаса В.И. Вадивасов. - Комсомолку Архарову вскоре назначили начальником прожекторной станции и она успешно справлялась со своими обязанностями. Ее расчет состоял из девушек.
   Из всех подразделений в политотдел поступали сообщения о безупречной службе новых бойцов. Красноармеец Мария Иванова попросилась на самую трудную работу - на должность заряжающего. И вскоре она стала выполнять 25 заряжаний в минуту, как и многие мужчины.
   Красноармеец Евгения Семенова вместе с отделением участвовала в прокладке линии связи. Надо было взбираться на столбы. Командир приказал сделать это старым бойцам, а Семенову пожалел...
   - А если мне придется одной? - сказала Семенова. - Я должна уметь все делать.
   И она научилась отлично выполнять обязанности, за что ей присвоили звание "ефрейтор".
   Вскоре 39 девушек стали младшими командирами, 22 - секретарями комсомольских организаций батарей и рот, 166 - агитаторами, 84 - редакторами боевых листков{168}.
   Студентку Ленинградского сельскохозяйственного института Зинаиду Васильевну Абрамову назначили телефонисткой 23-й батареи 115-го зенитного полка. Она быстро освоила специальность. Батарея часто подвергалась артиллерийскому обстрелу. Зинаида Абрамова под огнем устраняла повреждения на линии, обеспечивая непрерывную связь с командным пунктом дивизиона. Бойцы батареи увидели в ней мужественного воина, замечательного товарища.
   "Абрамова показала себя дисциплинированным, исполнительным, отлично знающим свое дело бойцом, - писал в характеристике командир батареи старший лейтенант Алексей Бова. - Пользуется авторитетом и уважением среди личного состава батареи, активно участвует в общественной жизни. Комсомольцы выбрали т. Абрамову секретарем организации.. ."{169}
   Быстро освоила специальность оператора станции орудийной наводки студентка Ленинградского электротехнического института Мария Васильевна Рыльчикова. Она помогала в учебе подругам, часто проводила беседы. Ее избрали секретарем комсомольской организации батареи, а позднее она стала комсоргом дивизиона.
   В 351-м зенитном артиллерийском полку командиром отделения назначили Интерну Панынину. Она, дочь комиссара военного корабля, в армию пришла в самом начале войны сандружинницей. Ей довелось пройти горький путь отступления. В августе 1941 года она видела, как фашисты бомбили село.
   "Все дома в деревне были разрушены, - рассказывала позднее И. Паньшина. - Во всем селении - ни одной живой души, вокруг развалин изуродованные трупы женщин, стариков и детей. В переулке под деревом лежала женщина, к ее груди приник годовалый ребенок: детское лицо исказил ужас смерти.
   Я не выдержала, слезы брызнули из глаз и обожгли лицо... Мной овладела жажда мести... Я изучила снайперскую винтовку и по ночам ходила на передний край выслеживать фашистов.."{170}
   О тех боях И. Паньшина часто рассказывала новым подругам - бойцам отделения связи. Девушки, как и их командир, все силы отдавали службе, и отделение вскоре стало одним из лучших в полку.
   15 июля состоялась армейская конференция девушек-бойцов, на которой присутствовало 217 человек. В ее работе участвовали члены Военного совета армии.
   Выступавшие на конференции бойцы-девушки рассказывали, как они овладевают боевыми специальностями и несут службу, какие встречают трудности. И каждая из них говорила о том, что она гордится званием воина Красной Армии.
   - У всех нас много горя, - говорила боец Лопухова (2-й полк ВНОС). Это горе принес нам ненавистный враг - фашизм. За все наши слезы, за все горе мы должны отомстить гитлеровцам. Я добровольно пришла в Красную Армию, чтобы отомстить фашистам за мужа, погибшего в бою, за все страдания, которые они принесли нам.
   О высокой чести и ответственности быть защитником Ленинграда говорила красноармеец Клавдия Брюхова.
   - Мы приложим все силы, - заявила она, - чтобы оправдать свое высокое звание. Будем защищать Ленинград стойко, не щадя крови и жизни своей.
   Участники конференции обратились ко всем девушкам-бойцам с призывом развернуть соревнование за быстрейшее овладение боевой техникой{171}.
   К осени в частях армии насчитывалось уже более четырех тысяч девушек, среди них 128 коммунистов и 2358 членов ВЛКСМ{172}. Многие отделения и расчеты целиком состояли из бойцов-девушек, 149 девушек занимали должности младших командиров. В 23 ротах и батареях девушки были назначены помощниками заместителей командиров по политчасти, и они вели большую работу.
   Политотдел армии создал курсы по подготовке политработников, на которых занималось 12 девушек{173}. Первые выпускники этих курсов стали инструкторами по комсомолу полков, заместителями командиров батарей и рот по политчасти (там, где большинство бойцов составляли девушки), начальниками клубов.
   Воины-девушки настойчиво готовились к боям, стремились сделать все, чтобы стать достойными защитниками Ленинграда.
   Военный совет Ленинградской армии ПВО придавал большое значение воспитательной работе среди младшего начальствующего состава, месту младшего командира в руководстве боевой подготовкой и воспитанием бойцов. 18 мая 1942 года этот вопрос обсуждался на заседании Военного совета{174}.
   Перед обсуждением работники политотдела изучили в частях состав младших командиров, их работу и учебу. Военный совет заслушал доклады командиров 115-го и 351-го зенитных артиллерийских полков подполковников В.Г. Привалова и В.Д. Жеглова.
   Военный совет отметил, что в последнее время командиры, политработники, партийные и комсомольские организации стали уделять больше внимания младшим командирам. Но в ряде частей в работе с ними имелось много упущений, старшие начальники нередко подменяли младших командиров, мало учили их.
   В принятом решении Военный совет наметил перечень мер по улучшению воспитания и обучения младших командиров. В частности, предусматривалось провести полковые конференции сержантов, ежемесячно проводить совещания по обмену опытом, в армейской печати, в лекциях и беседах широко популяризировать их подвиги и опыт работы с подчиненными, наладить регулярную учебу и для этого в каждой батарее оборудовать специальные землянки. Военный совет потребовал от командиров и военкомов всемерно повышать авторитет и роль сержантов в боевой деятельности подразделений{175}.
   Все эти указания претворялись в жизнь. Несмотря на повышение активности фашистской авиации, в мае во всех полках состоялись конференции младших командиров. В ряде полков на них выступили члены Военного совета армии.
   Активно прошла конференция, например, в 194-м зенитном артиллерийском полку (командир подполковник Л.С. Бабахо, военком К.А. Привалов). На ней присутствовали опытные младшие командиры, награжденные орденами и медалями, - старшие сержанты Плясов, Коцюба, сержанты Иванов, Габрин, Шаров, младшие сержанты Громцев, Комраков. Рядом с ними находились и молодые, еще необстрелянные товарищи.
   Участники конференции детально проанализировали свою работу и наметили главные задачи - в совершенстве изучить оружие, стать мастерами своего дела, научиться бить врага наверняка. Они приняли обращение ко всем младшим командирам Ленинградской армии ПВО с призывом развернуть соревнование за то, чтобы все бойцы стали мастерами своей специальности, а расчеты снайперскими{176}.
   Призыв был подхвачен во всех полках, всюду развернулась борьба за снайперские расчеты. Вскоре она принесла свои результаты.
   Орудийный расчет сержанта П. Лыткина (115-й зенитный артиллерийский полк) добился высокой слаженности и полной взаимозаменяемости, отлично овладели техникой наводчик П. Ткачев, заряжающий Д. Монетин, установщик угла возвышения А. Кичайкин, считывающий М. Фроленков, трубочные П. Соловьев и С. Радзивилов. В ночь на 28 мая расчет сбил фашистский самолет "Хейнкель-111", через три дня - еще один, а в ночь на 5 июня поджег третий самолет{177}.
   За высокое боевое умение и стойкость всем бойцам расчета присвоили звание "ефрейтор", и расчет стал ефрейторским{178}.
   В батарее состоялся митинг. Военком тов. Цвик зачитал приказ о присвоении расчету звания "ефрейторского". Затем выступили сержант Лыткин, ефрейтор Фроленков. Воины ефрейторского расчета обратились ко всем зенитчикам противовоздушной обороны Ленинграда с призывом бороться за высокое мастерство, за ефрейторские расчеты.
   Газета, рассказывавшая о новом почине, расходилась всюду нарасхват. Сержант Виктор Осташенко прочитал обращение своим бойцам и сказал:
   - Давайте обсудим, что надо сделать, чтобы и мы завоевали почетное звание ефрейторского расчета.
   Он охарактеризовал успехи каждого: наводчик Шершнев цель ловит быстро, перевыполняет хрононормы, Чикунов отлично устанавливает трубку, хорошо сработался с заряжающим Афанасьевым. Потом сержант указал на недоработки.
   - Сержант прав, - сказал наводчик Шершнев. - Усердной тренировкой мы можем завоевать звание ефрейторского.
   Так расчет за расчетом подхватывали новый почин. Он по существу дополнял, детализировал те обязательства, с которыми в мае выступили сержанты 194-го полка. Соревнование набирало силу.
   Командиры в частях, несмотря на боевую обстановку, всячески поддерживали начинания воинов, регулярно проверяли выполнение обязательств, принимали зачеты. И вот уже через месяц в 115-м зенитном полку орудийным расчетам сержанта Д. Карташева и красноармейца Силякова также присвоили звание "ефрейторских". Вскоре в этом полку стало уже 13 ефрейторских расчетов{179}. Они росли во всех полках.
   В батареях регулярно проводились политические занятия с сержантами, занятия по боевой подготовке.
   Подвиги и опыт работы сержантов широко показывались на страницах армейской газеты. Этот богатый материал политработники использовали для бесед в подразделениях.
   Проведенная после заседания Военного совета армии работа дала хорошие результаты. В частях ПВО выросло много замечательных младших командиров умелых воспитателей, мужественных воинов.
   В числе первых награжденных 28 августа нагрудным знаком "Отличный артиллерист" был командир орудия сержант Н.Ф. Штангей{180}. Его расчет считался одним из лучших в дивизионе, к тому времени он сбил два бомбардировщика и один истребитель фашистов. И что особенно важно, своим огнем расчет не допускал, чтобы враг прицельно сбросил бомбы на позицию. В этом проявлялись стойкость и твердость характера командира и бойцов.
   Об этом рассказывал в газете "Ленинградская правда" М. Жестев.
   ... На батарею начали пикировать "юнкерсы". Ефрейтор Андрей Щеглов увидел, что новый заряжающий съежился и вот-вот готов спрыгнуть с орудийной платформы. Увидел он и то, как сержант Николай Штангей схватил его за руку, подтянул к себе и крикнул прямо в лицо:
   - Я стою и ты стой! И чтоб снаряды, как вода, текли...{181}
   "Это ничего, - подумал Щеглов. - Штангей и из тебя сделает настоящего солдата". Верил он этому потому, что сержант и ему помог стать настоящим бойцом. Вот как это произошло.
   Приняв новичка, Штангей подошел с ним к орудию и сказал:
   - Сейчас мы с тобой залезем в пушку.
   Боец рассмеялся... Но командир достал блокнот и тут же стал рисовать и объяснять взаимодействие частей зенитки.
   Так они занимались не раз. Щеглов быстро освоил материальную часть пушки.
   - А верно, товарищ сержант, все же залезли мы с вами в пушку, - сказал он однажды командиру.
   Это было началом воспитания характера. Боец изучил свое орудие. Теперь требовалось, чтобы удилась могучая вера в свою силу.
   Однажды вблизи позиции батареи завязался бой советского истребителя и "мессершмитта". Казалось, шансы на победу у фашиста. Но наш истребитель ускользнул от стремительной атаки врага и зашел ему в хвост. В следующее мгновение фашистский истребитель загорелся.
   Сержант сказал своим бойцам:
   - Видели? Это нас с вами учат, как драться надо. Он не упускал случая рассказать, лак советские воины бьют фашистов. И не без укора говорил о себе:
   - Даром зенитчиками прозываемся. А много ли сбитых вражеских самолетов? И это при нашей пушке, пулемет-пушке!
   Так у Щеглова росло желание столкнуться с врагом. И все же, когда на батарею пошло несколько бомбардировщиков, мелькнула мысль: "Отобьемся ли?"
   Фашистским бомбардировщикам не удалось сбросить на цель ни одной бомбы. С того дня у Щеглов вошла в кровь вера в силу своего орудия. Потом он узнал, что его товарищ по расчету ефрейтор Саньков, награжденный орденом Красной Звезды, прошел такой же путь становления.
   Молодые ребята превращались в мужественных, стойких бойцов. Помогал им в этом командир.
   Орудийный расчет бывшего студента Московского института химического машиностроения сержанта Николая Боброва, награжденного медалью "За боевые заслуги", отличался боевой спайкой, инициативой. Участвовал он во многих боях. Однажды батарея занимала позицию у самого переднего края обороны. Налетело 20 вражеских самолетов.
   - Стоять и никому ни с места, - сказал Бобров товарищам. - Держаться до последнего.
   Земля ходуном ходила от разрывов, а расчет стоял и выстрелом в упор сбил бомбардировщик. Потом зенитчики вели огонь по пехоте...
   На стволе орудия появилась надпись: "Сражаться так, как 28 героев-гвардейцев". Сделал ее Николай Бобров.
   - Эти 28 героев, - говорил он, - словно братья родные мне. Они погибли на той земле, где дед мой жил, где меня мать родила. У разъезда Дубосеково их могила. А недалеко от него мое село. Там 56 дней мучилась под тиранией оккупантов моя мать, и за эти 56 дней сгорбилась и поседела. 28 гвардейцев-панфиловцев кровь свою пролили за то, чтобы сберечь мой родной край от фашистов. Никогда я их не забуду... А слова эти на пушке написал, чтобы помнить подвиг героев и бить врага по-гвардейски.
   Душевное состояние командира передается бойцам. И вот каждый боец сделал на агрегате, где работал, свою надпись. Трубочный Спирин вывел красным карандашом на снарядном ящике: "Точнее трубку, точнее огонь по фашистам!", наводчик Головнин - "Каждый снаряд - в цель!", заряжающий Ветров - "Смерть фашистам!"{182}
   Неиссякаемая любовь к Родине и ненависть к фашистским захватчикам сплотила этот боевой коллектив. По примеру командира каждый боец старался сделать все возможное, чтобы враг не прорвался к Ленинграду, чтобы уничтожить фашистов.
   Летом фашистская авиация изменила тактику: понеся большие потери при массированных налетах на Ленинград, она перешла к действиям одиночными самолетами.
   Зенитчики 192-го полка это сразу заметили. В полку провели совещание командного состава, на котором обсудили задачу: "Сбивать фашистские самолеты первым залпом". Вскоре в подразделениях прошли партийные собрания с повесткой дня: роль коммунистов в подготовке первого поражающего залпа. Затем состоялись комсомольские собрания. С бойцами провели политзанятия: "Первый залп должен быть поражающим". Таким образом, все воины были вовлечены в борьбу за повышение огневого мастерства.
   И вот в один из дней 18-я батарея первым залпом сбила вражеский самолет "МЕ-109", пытавшийся вести разведку. Военком батареи старший политрук Опара провел митинг. Выступавшие бойцы давали слово еще лучше овладеть боевым мастерством.
   Значительных успехов добились и другие подразделения. Батареи 192-го зенитного полка за сентябрь 1942 г. сбили 15 самолетов, из них 12 одиночных "МЕ-109"{183}.
   Так первые залпы зенитчиков становились поражающими.
   В повышении боеспособности и стойкости войск большую роль сыграл приказ Народного Комиссара обороны № 227 от 28 июля 1942 года{184}. Это был суровый приказ, который запомнился всем фронтовикам. В нем откровенно говорилось о чрезвычайно тяжелом положении на фронте и делался вывод: дальше отступать нельзя, иначе можно погубить Родину. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской земли. Приказ призывал объявить решительную борьбу с трусами и паникерами, нарушителями дисциплины.
   Военный совет Ленинградской армии ПВО, командиры и политработники провели большую работу по разъяснению и выполнению этого приказа.
   Его зачитывали во всех батареях, эскадрильях и ротах. Генерал-майор Г.С. Зашихин зачитал приказ и беседовал с зенитчиками дивизионного командного пункта и в четырех батареях, Ф.Ф. Веров - в трех батареях, А. А. Иконников - в четырех батареях. Во всех подразделениях прошли партийные и комсомольские собрания, на которых обсуждались задачи коммунистов и комсомольцев, вытекавшие из приказа.
   Защитники Ленинграда, как и все советские воины, встретили этот приказ с удовлетворением; на митингах, собраниях единодушно одобряли намеченные в нем меры по повышению боеспособности войск, клялись сражаться мужественно и стойко.
   Большую воспитательную роль сыграл документальный фильм "Ленинград в борьбе", выпущенный в июле Ленинградской студией кинохроники. Он показывал артиллерийские обстрелы и бомбежки города, которые методически вели фашисты, трудности и лишения, переживаемые ленинградцами, их героический труд, подвиги защитников колыбели Октября. Фильм демонстрировался во всех полках. Бойцы смотрели его с огромным вниманием.
   Усиливая воспитательную работу, Военный совет армии, командиры и военкомы частей принимали самые решительные меры по устранению недостатков в боевой деятельности подразделений.
   В те дни шли ожесточенные бои в воздухе. В прикрытии наших войск участвовали и истребители ПВО. 2 августа 1942 года враг бросил для бомбардировки наших войск в районе Урицка 52 "юнкерса" под прикрытием истребителей. Для отражения налета было поднято 56 наших истребителей. Завязался бой. О его ожесточенности говорит тот факт, что наши летчики сбили 27 и подбили четыре вражеских самолета.
   Но в этом бою было потеряно и семь наших самолетов. Погибли три летчика, в том числе командир эскадрильи 123-го истребительного полка Герой Советского Союза капитан Иван Дмитриевич Пидтыкан{185}.
   Вечером состоялось специальное заседание Военного совета армии с участием командования 7-го истребительного авиационного корпуса, на котором обсуждались причины потерь{186}. В бою фашистам удалось отвлечь наши истребители от бомбардировщиков. Это свидетельствовало о просчетах в тактике наших авиаторов. Некоторые молодые летчики вели огонь с больших дистанций, и он оказывался мало эффективным.
   Военный совет наметил меры по устранению вскрытых недочетов. В полки выехали работники управления армии и корпуса. Уже на следующий день сказались результаты.
   Четыре самолета "ЯК-1" из 123-го истребительного полка под командованием майора Николая Павловича Мажаева над Урицком встретили 16 бомбардировщиков "Ю-88" под прикрытием 10 "мессершмиттов". Наши летчики смело вступили с ними в бой. Майор Мажаев с первой атаки сбил "юнкерса", а затем "мессершмитта". Капитан Г. Жидов, старшие лейтенанты В. Потапов и Е. Воронцов уничтожили по одному самолету.
   В это же время вела бой четверка 158-го истребительного авиационного полка во главе со старшим лейтенантом Г. Богомазовым. Старший лейтенант В. Кудрявцев сбил "юнкерс", а старшие лейтенанты Г. Богомазов, Головин и лейтенант А. Морозов - по одному "мессершмитту".
   В этот день 17 наших истребителей боролись против 47 вражеских самолетов и сбили 12 машин, не потеряв ни одной своей{187}.
   Газета "Атака" подробно рассказывала о воздушных боях, о героях-летчиках. В каждом номере публиковались выступления летчиков, в которых анализировался опыт боев. Поэтому они были поучительны для молодых пилотов.
   2 августа газета "Атака" напечатала письмо летчиков И. Плеханова, В. Синкевича, Г. Богомазова. "Тяжелые дни настали для нашей Родины, - писали они. - Оголтелый враг рвется к нашей бакинской нефти, к нашему кубанскому хлебу. Великую стойкость должны проявить все мы, чтобы заставить врага захлебнуться, остановить его и разгромить. Лучшей помощью защитникам юга должно стать усиление ударов по врагу, беспощадное истребление гитлеровцев под Ленинградом".
   Так понимали свой долг защитники Ленинграда - авиаторы и зенитчики.
   Трудным экзаменом для них стали августовские и сентябрьские бои.
   Еще в июне Гитлер подписал директиву № 45: "Группе армий "Север" к началу сентября подготовить захват Ленинграда. Операция получает кодовое наименование "Фойерцаубер" ("Волшебный огонь"){188}.
   Советское командование своевременно разгадало замыслы врага и приняло меры к тому, чтобы сорвать новый штурм Ленинграда. А добиться этого можно только активными наступательными действиями.
   Войска фронта под командованием Л. А. Говорова в июле начали наступление в районе Урицка и Колпино, выбив врага из ряда сильно укрепленных опорных пунктов, в том числе Старо-Паново, Ям-Ижора. 19 августа, когда фашисты готовились к штурму города, части Ленинградского фронта внезапно форсировали Неву и захватили в районах Ивановское и Московская Дубровка два небольших плацдарма ("Ивановский пятачок"), стремясь развить отсюда наступление. 27 августа перешли в наступление в этом направлении войска Волховского фронта и вскоре вышли к Синявино. До Невы отсюда оставалось 7-8 километров. Создавалась реальная возможность прорыва блокады.