Страница:
И коммунисты полка в каждом боевом вылете показывали образцы мужества и отваги.
На аэродроме, прямо у самолетов проходило заседание партийной комиссии. Кандидат в члены партии лейтенант Д. Титаренко, заявление которого о приеме в члены ВКП(б) обсуждалось, стоял у истребителя.
Этого летчика все в полку хорошо знали и уважали за храбрость, чуткое отношение к товарищам. Он прославился в боях, был награжден орденом Красного Знамени.
Его единогласно приняли в члены партии.
- Доверие оправдаю, - сказал Титаренко.
Не успели члены парткомиссии отойти от стоянки истребителей, как по боевой тревоге машины мгновенно взлетели в небо - к городу Ленина пытался прорваться фашистский бомбардировщик. Лейтенант Д. Титаренко, только что принятый в члены партии, настиг его и сбил{31}. Молодой коммунист сдержал свое слово.
Партийные и комсомольские организации оказывали все большее влияние на бойцов, воспитывая у них стойкость, чувство личной ответственности за выполнение подразделением боевых задач.
Обстановка на фронтах в ту пору становилась все труднее. Враг, обладая превосходством в силе, рвался в глубь нашей страны. Советские войска сражались зачастую в окружении, отходили после изнурительнейших боев. В этих условиях значительно возрастала роль партийно-политической работы. Учитывая это, ЦК ВКП(б) принял решение о введении института военных комиссаров и реорганизации управлений и отделов политической пропаганды в политические управления фронтов, флотов, военных округов и политотделы армий и соединений{32}.
17 июля 1941 года все газеты опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля "О реорганизации органов политической пропаганды и введении института военных комиссаров в Рабоче-Крестьянской Красной Армии". В нем отмечалось, что навязанная нам война в корне изменила обстановку работы в Красной Армии. Война расширила объем политической работы в армии и потребовала, чтобы политработники не ограничивали свою деятельность пропагандой, а взяли на себя ответственность также и за военную работу на фронтах.
В соответствии с этим Указом во всех полках и дивизиях, штабах, военно-учебных заведениях и учреждениях Красной Армии вводился институт военных комиссаров, а в ротах, батареях, эскадронах - институт политических руководителей.
Военным комиссаром 2-го корпуса ПВО был назначен бригадный комиссар Л. М. Чумаков, начальником политотдела - полковой комиссар А. А. Иконников. Военным комиссаром 7-го истребительного авиационного корпуса стал бригадный комиссар Ф.Ф. Веров.
Военкомами авиационных и зенитных полков назначили опытных политработников, многие из которых уже не раз бывали в боях, пользовались у воинов большим авторитетом.
Командиры и военкомы частей и подразделений, партийные и комсомольские активисты широко развернули разъяснительную работу с бойцами, призывали их стойко и мужественно отражать наступление врага.
Военкомы и политруки вместе с командирами изучали тактику врага, обобщали боевой опыт своих подразделений и лучших летчиков-истребителей, помогали молодым товарищам овладеть высоким мастерством. Командир и военком 44-го истребительного авиационного полка в конце июля побеседовали с каждым летчиком, участвовавшим в боях, и предложили им проанализировать их, сделать выводы. Таким путем были получены важные предложения по совершенствованию тактики ведения боев. Их обсудили на летной конференции.
- Воздушные бои проходили недостаточно организованно - отметил на конференции военком эскадрильи лейтенант Николай Пузенко. - В воздушном бою 21 июля участвовала большая группа наших истребителей, однако тяжелые самолеты врага ушли безнаказанно, лишь одни истребители понесли потери. Почему? К противнику мы подходили звеньями и одиночками. Бой начинался сразу с вражескими истребителями, ни одна наша группа не обрушивалась на бомбардировщиков. Выводы: на наших истребителях можно успешно вести бой, даже если враг превосходит по силе. Необходимо помнить: кто первый возьмет инициативу в бою и будет смелее, тот выйдет победителем{33}.
Младший лейтенант Головин предлагал при налете бомбардировщиков высылать 6-9 наших самолетов. Одно звено расстраивает боевой порядок врага, второе - уничтожает отставших бомбардировщиков, а третье, если есть "мессершмитты", ведет бой с ними.
Лейтенант Котелевский делал вывод, который ободрял молодежь: "Открытого и равного боя фашистские летчики боятся, а придерживаются тактики - нападать большими силами и внезапно"{34}.
Полезные предложения внесли лейтенанты Хатунцев, Панкратов, Савушкин, Зараменских, младший лейтенант Евтеев. Их детально обсудили на конференции. В заключительном слове командир полка майор В.Г. Благовещенский дал конкретные указания по тактике ведения боя с вражескими бомбардировщиками и истребителями. В них были учтены и предложения, высказанные на конференции.
Аналогичная работа велась и в других частях. Военком 7-го истребительного авиационного корпуса бригадный комиссар Ф.Ф. Веров оказался свидетелем того, как один из летчиков 26-го авиаполка во время доклада о выполнении боевого задания заплакал от обиды и злости: на своем И-16 он не смог догнать удиравший "юнкерс"{35}.
Одних успокоительных слов тут было мало - требовалось вооружить молодежь боевым умением. Об этом и повел разговор с летчиками военком корпуса.
На следующий день командир эскадрильи Храпков со своими ведомыми встретил группу бомбардировщиков "Ю-88". Летчики Антонов, Малашкин, Крикунов и Андрияшкин атаковали бомбардировщик и подбили его. Он сел в трех км от Тосно. Два члена экипажа оказались убитыми, одного летчика взяли в плен. С победой возвратилась в тот день и другая группа летчиков полка. Вечером на разборе был проанализирован опыт этих боев. "При умелом ведении боя фашистов можно успешно бить" - такой вывод сделали все.
С целью популяризации боевого опыта 3 августа во фронтовой газете "На страже Родины" была напечатана статья Героя Советского Союза Н.Д. Антонова "Чему учит месяц боев".
"Число фашистских самолетов, уничтоженных нами в воздушных боях, в десять раз превосходит потери, которые мы понесли за это время, - говорилось в статье. - У наших истребителей существует непреложный закон - первыми нападать на врага, стремительным ударом захватить инициативу, и даже, несмотря на численное превосходство противника, бить его смело и решительно. Нападая первыми, мы никогда не выходим первыми из боя, деремся до тех пор, пока не уничтожим или не разгоним врага...
Фашистские самолеты, особенно бомбардировщики, ходят в сомкнутом строю. На первый взгляд к ним и подступиться нельзя. Это не совсем так. Опыт показал, что если ты хочешь добиться победы в бою, то смело врезайся в середину строя немецких самолетов. Фашисты теряют строй, и их легко бить".
Статья обсуждалась во всех эскадрильях.
Такой детальный анализ боевых действий своих подразделений и тактики врага в начальный этап войны имел особо важное значение, так как вооружал молодежь опытом, придавал уверенность, учил смело и самоотверженно отстаивать Родину.
Партийно-политическая работа сплачивала воинов, помогала повышать боеспособность подразделений, что было так необходимо для отпора все усиливавшегося натиска врага. Командиры и комиссары поднимали воинов на подвиги горячим партийным словом и личным примером мужества и самоотверженности. Военкомы оказались достойными преемниками героических традиций комиссаров периода гражданской войны и своими подвигами приумножили эти славные традиции.
Большим уважением у авиаторов пользовался военком 154-го истребительного авиационного полка Герой Советского Союза батальонный комиссар Степан Ефремович Пономарчук. С первых дней войны он не раз возглавлял группы молодых летчиков, вел их в бой и добивался победы.
19 июля 1941 года группа наших истребителей во главе с комиссаром Пономарчуком совершила дерзкий налет на вражеский аэродром. В группу входили капитан Жирнов, старший лейтенант Демидов, младший лейтенант Лагуткин. На аэродроме стояло много самолетов. Чтобы удар оказался внезапным, наши летчики подошли к нему на бреющем полете и прошили ряды машин реактивными снарядами и пулеметными очередями. Загорелось несколько самолетов.
Вражеские зенитки открыли сильный огонь, но отважных советских летчиков это не остановило. Они еще дважды "прочесали" аэродром, сожгли 11 вражеским самолетов и 15 повредили. По всему аэродрому бушевал огонь, урон врагу был нанесен ощутимый. Наша группа потерь не имела.
Однажды в середине дня летчики полка возвратились с боевого задания. Началась заправка машин, а в это время появился фашистский самолет.
Никто в воздух подняться не мог - машины не заправлены. Только самолет военкома полка имел горючее, но на нем в предыдущем бою были повреждены пушка и пулемет. Самолет стоял безоружным.
Степан Ефремович Пономарчук находился у самолета и наблюдал за фашистом. Горячий, энергичный, он не мог устоять на месте.
Через минуту летчики увидели, что самолет комиссара взмыл в воздух. Пономарчук набрал высоту и пошел в атаку на фашиста.
Одна атака, вторая... Фашист стал уходить, резко спикировал, Пономарчук не отставал. Вот он уже прижал фашистский самолет к лесу и опять зашел в хвост.
С аэродрома видели: вражеский самолет пошел вниз и врезался в лес. Произошло невероятное: комиссар на безоружном самолете сбил вооруженный самолет. С.Е. Пономарчук объяснил это так: он хотел таранить вражескую машину. Фашист, очевидно, понял это и решил уйти, но резко рванул вниз. У него не выдержали нервы.
Надо ли говорить, как воодушевил летчиков этот подвиг комиссара полка!
Авиаторам были хорошо известны также боевые подвиги военкома 44-го истребительного авиационного полка батальонного комиссара Сергея Васильевича Шалыганова. В авиацию он пришел в тридцатые годы по комсомольской путевке. Сражался против фашистов в небе республиканской Испании, был там ранен.
Вспоминая ожесточенные схватки в Испании, он говорил молодым летчикам, вылетавшим прикрывать Ленинград:
- Много гитлеровских самолетов? Ну и что же? Значит на других фронтах их меньше. Бей, атакуй смело, и фашисты не выдержат.
Комиссар полка и сам смело вступал в схватки с истребителями фашистов. Он открыл счет сбитых вражеских самолетов в первые же дни боев. За два месяца военком лично сбил восемь фашистских машин.
Увидев вражеские самолеты, он бросался в схватку, даже если был один против десяти. Так случилось и 28 августа 1941 года.
Девятка истребителей во главе с командиром полка майором В.Г. Благовещенским взлетела для выполнения срочного задания - удара по подходившим резервам фашистов. А в машине военкома еще не успели устранить повреждение. Но вскоре машину подготовили к взлету. Можно подождать вторую группу, но комиссар знал, что улетевшие товарищи встретят сильное противодействие, и он поспешил к ним на помощь.
Догнать их ему не удалось - встретились четыре "мессершмитта", сопровождавшие группу бомбардировщиков. Один из истребителей уже шел в атаку. Комиссар направил свой самолет в лоб врагу и тот не выдержал: дал очередь из пулемета и отвернул в сторону. "Заманивает в ловушку", - подумал Шалыганов и ушел в облака. Через некоторое время он увидел ниже себя пару истребителей и обрушился на ведущего. От меткой очереди фашистский самолет загорелся и упал на землю. Но в этот момент на комиссара набросились еще два "мессершмитта". Он принял бой с тремя вражескими машинами и поджег одну из них.
- Мне пришлось тогда туго, - вспоминает полковник в отставке С.В. Шалыганов. - К фашистам подошла подмога, заварилась такая кутерьма, а горючее у меня на исходе. Уйти в облака не удалось. Подожгли. Выбросился на парашюте - бой шел недалеко от нашего аэродрома.
Фашисты, словно коршуны, бросились за парашютистом, но тут подоспели два наших ястребка и отогнали их.
Военкома 19-го Краснознаменного истребительного авиационного полка батальонного комиссара Василия Алексеевича Наумова старшие начальники даже удерживали от полетов - он постоянно рвался в бой. Его биография сходна с биографией многих летчиков того времени: работал слесарем, учился на рабфаке в Ленинграде. Потом - летная школа. Во время боев зимой 1939-1940 гг. он уже был военкомом подразделения. За мужество и героизм награжден орденом Красного Знамени. В Отечественную войну Наумов вступил опытным политработником, закаленным летчиком. Молодые авиаторы старались подражать ему.
Однажды в полк приехали военные корреспонденты. Наумов в это время проводил с летчиками беседу. Корреспонденты сели послушать, но вдруг раздался сигнал тревоги: к Ленинграду шли 13 вражеских бомбардировщиков. Наши истребители мгновенно поднялись на перехват. Впереди них летел комиссар Наумов.
После боя корреспонденты стали расспрашивать военкома о проведенных им боях. Он рассказал, как принимали в партию летчика Титаренко.
- Расскажите о себе, о своей работе, - попросили его снова.
- А разве я не о себе? - удивился комиссар и начал рассказывать о летчике Клыкове - Ну, прямо золото, а не парень. Молодой коммунист, секретарь комсомольской организации{36}.
Комиссар был прав: результаты партийно-политической работы наиболее наглядно проявлялись в боевых делах воинов.
Смелостью, мужеством, самоотверженностью политработники завоевывали уважение сослуживцев, без которого трудно ждать и действенности слова. К слову комиссара эскадрильи 7-го Краснознаменного истребительного авиационного полка старшего политрука Кирилла Никитича Мурги прислушивались все и все восхищались его выдержкой, храбростью, находчивостью в бою. За первый месяц войны он сбил пять фашистских самолетов{37}. Такой счет тогда имели немногие летчики.
23 июля 1941 года он вместе с лейтенантом А.И. Никитиным сбил "юнкерс". Не успели летчики снять свои доспехи, а на аэродроме уже красовался боевой листок. Один из авиаторов Л. Кулякин посвятил комиссару Мурге стихи, заканчивавшиеся строкой: "Привет тебе, слава, наш лучший герой"{38}.
С комиссаром чаще других летал лейтенант Алексей Иванович Никитин, депутат Ленинградского городского Совета (впоследствии Герой Советского Союза). Во фронтовой газете "На страже Родины" 18 августа 1941 года он опубликовал записи из дневника. В них немало задушевных слов и о комиссаре. 23 июля он записал: "Комиссар Мурга - крепкий летчик и хороший товарищ. С ним теперь хожу в каждый бой. Когда дерешься рядом с Мургой, сердце радуется - так здорово он бьет фашистов..."
В 44-м истребительном авиационном полку любили молодого военкома эскадрильи лейтенанта Николая Антоновича Пузенко. Смелый, инициативный, находчивый, он легко разгадывал уловки врага в бою и противопоставлял ему свои приемы. Он одним из первых начал сбивать вражеские самолеты. После каждого вылета обязательно беседовал с летчиками.
Больше инициативы, если хотите, больше дерзости, навязывайте фашисту свою волю - и вы победите, - советовал он товарищам и сам всегда поступал так. Он не выходил из боя, пока враг не удерет.
12 августа лейтенанта не стало. В ожесточенном бою его самолет загорелся... Недолго летал комиссар Николай Пузенко. Он, подобно звезде, сверкнул в истории полка, но его надолго запомнили товарищи.
Над свежей могилой авиаторы поклялись отомстить врагу, разгромить фашистские орды под Ленинградом. Летчики, каждый день вступавшие в бой, старались говорить твердо, но голос у них дрожал и не каждому удавалось сдержать слезу. Вот так же, несколько дней назад, они прощались с другим любимцем полка - коммунистом, командиром эскадрильи капитаном Иваном Андреевичем Боголюбовым, уроженцем деревни Понтонное Ленинградской области.
И еще долго в эскадрилье вспоминали: "Комиссар сказал бы... Комиссар похвалил бы".
У Всеволода Кочетова (он работал в годы войны корреспондентом на Ленинградском фронте) есть очень хорошие слова о политруках: "Человек не сможет быть политруком, если его не любят бойцы. Политрук - это не столько должность человека, сколько сумма его человеческих качеств"{39}.
В тот первый период войны умением вести воспитательную работу и своим мужеством выделялись военкомы эскадрилий Мациевич, Манашкин, Лобов и другие. В. А. Мациевич, ставший позднее командиром полка, Героем Советского Союза, дал путевку в небо многим молодым авиаторам.
Комиссары, политруки добивались уважения воинов не мягкотелостью и заискиванием, а своей преданностью делу коммунизма, самоотверженностью в борьбе, заботой о сослуживцах. Примером в этом отношении служил военком 7-го авиационного корпуса бригадный комиссар Ф.Ф. Веров. В архиве сохранилась его докладная записка от 29 августа 1941 года следующего содержания:
"Секретарю ЦК ВКП(б) тов. ЖДАНОВУ А. А.
Маршалу Советского Союза тов. ВОРОШИЛОВУ К. Е.
Из-за существования нескольких авиационных ведомств на Ленфронте (ВВС КБФ, ВВС фронта - несколько дивизий с десятками самолетов, истребительный авиационный корпус ПВО, нерешительности и слабой их связи с общевойсковым командованием, усилия нашей авиации не направляются одной рукой, из единого центра, а поэтому действия наших ВВС по фашистско-немецким воздушным и наземным силам являются не целеустремленными и не активными..."
Далее в письме говорилось о том, что наши самолеты патрулируют над различными объектами, а враг все же их бомбит. И комиссар предлагал более активно использовать авиацию, наносить по вражеским аэродромам упреждающие удары.
В подтверждение своих предложений он рассказал о двух ударах по аэродромам.
"25 августа нами было установлено, - говорилось в письме, - что на аэродроме Спасская Полисть находится около 100 немецких самолетов. Причем немцы, зная нашу неактивность, такое скопление самолетов не только не зарыли в землю, как это делаем мы, а даже не замаскировали их.
В течение дня нами было проведено четыре штурмовых налета на этот аэродром, в результате которых сожжено 48 немецких самолетов, несколько бензоцистерн и разбита автоколонна, которая подвозила какой-то груз к аэродрому Спасская Полисть.
Этого было достаточно, чтобы в течение полутора суток немцы не сделали на нас ни одного налета.
Если бы мы ждали, то они обязательно прилетели бы в этот день, но сбить бы нам столько не удалось.
28 августа по всей Ленинградской области весь день шел проливной дождь. О полетах и думать было нечего. Значит, и немцы нас не могут ожидать. Мы решили воспользоваться этим.
Сделав одиночными самолетами разведку нескольких аэродромов, мы установили, что на том же аэродроме (Спасская Полисть) находятся плохо замаскированные 50 фашистских самолетов. В такую погоду не всякого летчика пошлешь на штурмовку. Были отобраны наиболее отважные семь экипажей, которые за один налет сожгли на аэродроме 6 немецких самолетов, не потеряв ни одного своего. На обратном пути эти семь экипажей обнаружили несколько автомотоколонн, штурмовка которых продолжалась до наступления темноты... "{40}.
Комиссар сделал такой вывод: ликвидировать "чересполосицу" в подчинении авиационных частей, применять активную тактику, навязывая врагу свою волю и инициативу, даже меньшими силами.
Это письмо показывает, что комиссар всесторонне знал обстановку, смело ставил важные проблемы перед вышестоящими руководителями. Комиссара корпуса часто видели на аэродромах, где он беседовал с летчиками, бывал он и в госпитале, в обслуживающих и тыловых подразделениях.
Повседневно общаясь с бойцами, командиры и военкомы вселяли в них уверенность в свои силы, укрепляли стойкость и дисциплину, решимость не допустить в город врага.
Фронт в те дни приближался к Ленинграду. Имея значительное численное превосходство в авиации, фашисты непрерывно бросали десятки и сотни бомбардировщиков против наших наземных войск. Во второй половине июля фашистское командование проводило почти ежедневные налеты крупных сил авиации на Ленинград.
Противовоздушная оборона в эти дни выдержала серьезный экзамен: из 904 фашистских самолетов, пытавшихся прорваться к Ленинграду, долетели до него только девять. В то же время вражеская авиация понесла серьезные потери: с 22 июня по 15 июля наши летчики уничтожили 198 самолетов врага{41}.
Летчики, зенитчики, пулеметчики, прожектористы, аэростатчики в напряженных июльских боях проявляли изумительную храбрость, выдержку. Они самоотверженно сражались с врагом. Нередко наши летчики-истребители даже в одиночку или парой бросались навстречу большим группам вражеских самолетов, разбивали их строй и не допускали к охраняемому объекту.
Такой бой в июле выдержало комсомольское звено лейтенанта Дмитрия Оскаленко (26-й истребительный авиационный полк). Звено патрулировало на подступах к городу. Появилась большая группа вражеских истребителей. Оскаленко вместе с ведомыми младшими лейтенантами Александром Прокопьевым и Иваном Виноградовым завязал с ними бой. В это время младший лейтенант Виноградов заметил, что курсом на Ленинград летят 15 "юнкерсов". Доложить командиру он не мог: на его самолете не имелось радиостанции. И летчик один ринулся навстречу бомбардировщикам.
Фашисты встретили его ливнем огня. Пуля пробила Виноградову руку, самолет получил повреждение. И все же молодой летчик сумел нарушить строй вражеских бомбардировщиков и поджечь один "юнкерс". Фашисты стали уклоняться от его атак, замысел их не осуществился. Виноградов повернул к аэродрому только после того, как мотор стал глохнуть{42}. Каким нужно обладать мужеством, чтобы вести такой бой раненому и к тому же на поврежденном самолете!
Наши летчики прилагали все силы к тому, чтобы не допустить врага к Ленинграду: они шли в лобовые атаки, сражались, будучи ранеными, прибегали к боевому приему смелых - тарану.
Подвиг первых героев - защитников ленинградского неба Петра Харитонова, Степана Здоровцева и Михаила Жукова только в июле 1941 года повторили 10 летчиков-истребителей ПВО. Совершили тараны: 4 июля - комсомолец старшина Николай Яковлевич Тотмин (158-й истребительный авиационный полк), коммунист младший лейтенант Александр Михайлович Лукьянов (159-й полк), 5 июля коммунист младший лейтенант Иван Федорович Рощупкин (159-й полк), 6 июля комсомолец младший лейтенант Афанасий Степанович Охват (159-й полк), 8 июля - коммунист капитан Владимир Иванович Матвеев (154-й полк), 10 июля комсомолец лейтенант Сергей Алексеевич Титовка (154-й полк), коммунист лейтенант Михаил Григорьевич Антонов (19-й Краснознаменный полк), 17 июля коммунист Павел Григорьевич Лебединский (159-й полк), 20 июля - комсомолец лейтенант Виктор Павлович Клыков (19-й Краснознаменный полк), 27 июля коммунист лейтенант Владимир Залевский (157-й полк).
Утром 4 июля в 159-м истребительном авиационном полку нес дежурство в готовности № 1 командир звена младший лейтенант Александр Лукьянов. С командного пункта взвилась сигнальная ракета, и дежурная пара пошла на взлет. К городу приближался вражеский самолет.
Лукьянов на своем МИГ-3 быстро набрал высоту и вскоре обнаружил врага. Его ведомый, молодой летчик, отстал. Лукьянов один вступил в бой. Гитлеровцы открыли по нему яростный огонь, но Лукьянов все же пошел в атаку.
Одна атака, вторая... Вражеский пулемет умолк. Теперь стало легче атаковать гитлеровца.
Фашистский летчик не выдержал и попытался скрыться в облаках, но Лукьянов не отставал. Тогда фашист решил уйти пикированием. Советский летчик снова настиг его, уже у самой земли. Он подошел на близкое расстояние, чтобы бить наверняка. Нажал на гашетку, но вместо длинной очереди прозвучало только несколько выстрелов - кончились боеприпасы.
В этот момент и пришло решение: сбить врага таранным ударом. Лукьянов решил винтом срезать хвостовое оперение вражеского самолета. Удар. Самолет фашиста упал. Лукьянов почувствовал, что его машину начало сильно трясти, мотор заглох, потом снова заработал. Лукьянов попытался набрать высоту, но машина не слушалась. Он успел выровнять ее и посадить на поляну{43}.
10 июля в районе Гатчины патрулировали летчики 19-го истребительного авиационного полка Михаил Антонов и Леонид Сухов. На высоте 6000 метров они обнаружили "юнкерс", который шел курсом на Ленинград. Лейтенант Антонов устремился к нему и дал длинную очередь. Потом атаковал врага Леонид Сухов. Бомбардировщик задымил. Летчик на нем, очевидно, был опытный: он спикировал, чтобы скрыться от преследования. Антонов увидел, что враг может нырнуть в облака. Лейтенант не мог допустить этого и пошел на таран. Плоскостью своей машины он снес хвостовое оперение "юнкерса". Фашистский самолет стал падать. Двое из его экипажа успели выброситься на парашютах. Наши воины взяли их в плен.
Самолет Антонова получил незначительные повреждения.
В донесении о подвиге члена партии лейтенанта Виктора Павловича Клыкова рассказывается лаконичным языком: 20 июля 1941 года в 9 ч. 59 мин. в бою сбил Ме-110, второй вражеский самолет пытался уйти, но Клыков догнал его, таранил, а сам спустился на парашюте{44}.
А бой был жестоким. На Ленинград шли восемь фашистских бомбардировщиков в сопровождении 10 истребителей. Путь им преградило звено наших истребителей. Звено против восемнадцати! Советские летчики думали не о численном превосходстве врага, а о том, чтобы не допустить его к городу. И они бесстрашно пошли в атаку.
На аэродроме, прямо у самолетов проходило заседание партийной комиссии. Кандидат в члены партии лейтенант Д. Титаренко, заявление которого о приеме в члены ВКП(б) обсуждалось, стоял у истребителя.
Этого летчика все в полку хорошо знали и уважали за храбрость, чуткое отношение к товарищам. Он прославился в боях, был награжден орденом Красного Знамени.
Его единогласно приняли в члены партии.
- Доверие оправдаю, - сказал Титаренко.
Не успели члены парткомиссии отойти от стоянки истребителей, как по боевой тревоге машины мгновенно взлетели в небо - к городу Ленина пытался прорваться фашистский бомбардировщик. Лейтенант Д. Титаренко, только что принятый в члены партии, настиг его и сбил{31}. Молодой коммунист сдержал свое слово.
Партийные и комсомольские организации оказывали все большее влияние на бойцов, воспитывая у них стойкость, чувство личной ответственности за выполнение подразделением боевых задач.
Обстановка на фронтах в ту пору становилась все труднее. Враг, обладая превосходством в силе, рвался в глубь нашей страны. Советские войска сражались зачастую в окружении, отходили после изнурительнейших боев. В этих условиях значительно возрастала роль партийно-политической работы. Учитывая это, ЦК ВКП(б) принял решение о введении института военных комиссаров и реорганизации управлений и отделов политической пропаганды в политические управления фронтов, флотов, военных округов и политотделы армий и соединений{32}.
17 июля 1941 года все газеты опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля "О реорганизации органов политической пропаганды и введении института военных комиссаров в Рабоче-Крестьянской Красной Армии". В нем отмечалось, что навязанная нам война в корне изменила обстановку работы в Красной Армии. Война расширила объем политической работы в армии и потребовала, чтобы политработники не ограничивали свою деятельность пропагандой, а взяли на себя ответственность также и за военную работу на фронтах.
В соответствии с этим Указом во всех полках и дивизиях, штабах, военно-учебных заведениях и учреждениях Красной Армии вводился институт военных комиссаров, а в ротах, батареях, эскадронах - институт политических руководителей.
Военным комиссаром 2-го корпуса ПВО был назначен бригадный комиссар Л. М. Чумаков, начальником политотдела - полковой комиссар А. А. Иконников. Военным комиссаром 7-го истребительного авиационного корпуса стал бригадный комиссар Ф.Ф. Веров.
Военкомами авиационных и зенитных полков назначили опытных политработников, многие из которых уже не раз бывали в боях, пользовались у воинов большим авторитетом.
Командиры и военкомы частей и подразделений, партийные и комсомольские активисты широко развернули разъяснительную работу с бойцами, призывали их стойко и мужественно отражать наступление врага.
Военкомы и политруки вместе с командирами изучали тактику врага, обобщали боевой опыт своих подразделений и лучших летчиков-истребителей, помогали молодым товарищам овладеть высоким мастерством. Командир и военком 44-го истребительного авиационного полка в конце июля побеседовали с каждым летчиком, участвовавшим в боях, и предложили им проанализировать их, сделать выводы. Таким путем были получены важные предложения по совершенствованию тактики ведения боев. Их обсудили на летной конференции.
- Воздушные бои проходили недостаточно организованно - отметил на конференции военком эскадрильи лейтенант Николай Пузенко. - В воздушном бою 21 июля участвовала большая группа наших истребителей, однако тяжелые самолеты врага ушли безнаказанно, лишь одни истребители понесли потери. Почему? К противнику мы подходили звеньями и одиночками. Бой начинался сразу с вражескими истребителями, ни одна наша группа не обрушивалась на бомбардировщиков. Выводы: на наших истребителях можно успешно вести бой, даже если враг превосходит по силе. Необходимо помнить: кто первый возьмет инициативу в бою и будет смелее, тот выйдет победителем{33}.
Младший лейтенант Головин предлагал при налете бомбардировщиков высылать 6-9 наших самолетов. Одно звено расстраивает боевой порядок врага, второе - уничтожает отставших бомбардировщиков, а третье, если есть "мессершмитты", ведет бой с ними.
Лейтенант Котелевский делал вывод, который ободрял молодежь: "Открытого и равного боя фашистские летчики боятся, а придерживаются тактики - нападать большими силами и внезапно"{34}.
Полезные предложения внесли лейтенанты Хатунцев, Панкратов, Савушкин, Зараменских, младший лейтенант Евтеев. Их детально обсудили на конференции. В заключительном слове командир полка майор В.Г. Благовещенский дал конкретные указания по тактике ведения боя с вражескими бомбардировщиками и истребителями. В них были учтены и предложения, высказанные на конференции.
Аналогичная работа велась и в других частях. Военком 7-го истребительного авиационного корпуса бригадный комиссар Ф.Ф. Веров оказался свидетелем того, как один из летчиков 26-го авиаполка во время доклада о выполнении боевого задания заплакал от обиды и злости: на своем И-16 он не смог догнать удиравший "юнкерс"{35}.
Одних успокоительных слов тут было мало - требовалось вооружить молодежь боевым умением. Об этом и повел разговор с летчиками военком корпуса.
На следующий день командир эскадрильи Храпков со своими ведомыми встретил группу бомбардировщиков "Ю-88". Летчики Антонов, Малашкин, Крикунов и Андрияшкин атаковали бомбардировщик и подбили его. Он сел в трех км от Тосно. Два члена экипажа оказались убитыми, одного летчика взяли в плен. С победой возвратилась в тот день и другая группа летчиков полка. Вечером на разборе был проанализирован опыт этих боев. "При умелом ведении боя фашистов можно успешно бить" - такой вывод сделали все.
С целью популяризации боевого опыта 3 августа во фронтовой газете "На страже Родины" была напечатана статья Героя Советского Союза Н.Д. Антонова "Чему учит месяц боев".
"Число фашистских самолетов, уничтоженных нами в воздушных боях, в десять раз превосходит потери, которые мы понесли за это время, - говорилось в статье. - У наших истребителей существует непреложный закон - первыми нападать на врага, стремительным ударом захватить инициативу, и даже, несмотря на численное превосходство противника, бить его смело и решительно. Нападая первыми, мы никогда не выходим первыми из боя, деремся до тех пор, пока не уничтожим или не разгоним врага...
Фашистские самолеты, особенно бомбардировщики, ходят в сомкнутом строю. На первый взгляд к ним и подступиться нельзя. Это не совсем так. Опыт показал, что если ты хочешь добиться победы в бою, то смело врезайся в середину строя немецких самолетов. Фашисты теряют строй, и их легко бить".
Статья обсуждалась во всех эскадрильях.
Такой детальный анализ боевых действий своих подразделений и тактики врага в начальный этап войны имел особо важное значение, так как вооружал молодежь опытом, придавал уверенность, учил смело и самоотверженно отстаивать Родину.
Партийно-политическая работа сплачивала воинов, помогала повышать боеспособность подразделений, что было так необходимо для отпора все усиливавшегося натиска врага. Командиры и комиссары поднимали воинов на подвиги горячим партийным словом и личным примером мужества и самоотверженности. Военкомы оказались достойными преемниками героических традиций комиссаров периода гражданской войны и своими подвигами приумножили эти славные традиции.
Большим уважением у авиаторов пользовался военком 154-го истребительного авиационного полка Герой Советского Союза батальонный комиссар Степан Ефремович Пономарчук. С первых дней войны он не раз возглавлял группы молодых летчиков, вел их в бой и добивался победы.
19 июля 1941 года группа наших истребителей во главе с комиссаром Пономарчуком совершила дерзкий налет на вражеский аэродром. В группу входили капитан Жирнов, старший лейтенант Демидов, младший лейтенант Лагуткин. На аэродроме стояло много самолетов. Чтобы удар оказался внезапным, наши летчики подошли к нему на бреющем полете и прошили ряды машин реактивными снарядами и пулеметными очередями. Загорелось несколько самолетов.
Вражеские зенитки открыли сильный огонь, но отважных советских летчиков это не остановило. Они еще дважды "прочесали" аэродром, сожгли 11 вражеским самолетов и 15 повредили. По всему аэродрому бушевал огонь, урон врагу был нанесен ощутимый. Наша группа потерь не имела.
Однажды в середине дня летчики полка возвратились с боевого задания. Началась заправка машин, а в это время появился фашистский самолет.
Никто в воздух подняться не мог - машины не заправлены. Только самолет военкома полка имел горючее, но на нем в предыдущем бою были повреждены пушка и пулемет. Самолет стоял безоружным.
Степан Ефремович Пономарчук находился у самолета и наблюдал за фашистом. Горячий, энергичный, он не мог устоять на месте.
Через минуту летчики увидели, что самолет комиссара взмыл в воздух. Пономарчук набрал высоту и пошел в атаку на фашиста.
Одна атака, вторая... Фашист стал уходить, резко спикировал, Пономарчук не отставал. Вот он уже прижал фашистский самолет к лесу и опять зашел в хвост.
С аэродрома видели: вражеский самолет пошел вниз и врезался в лес. Произошло невероятное: комиссар на безоружном самолете сбил вооруженный самолет. С.Е. Пономарчук объяснил это так: он хотел таранить вражескую машину. Фашист, очевидно, понял это и решил уйти, но резко рванул вниз. У него не выдержали нервы.
Надо ли говорить, как воодушевил летчиков этот подвиг комиссара полка!
Авиаторам были хорошо известны также боевые подвиги военкома 44-го истребительного авиационного полка батальонного комиссара Сергея Васильевича Шалыганова. В авиацию он пришел в тридцатые годы по комсомольской путевке. Сражался против фашистов в небе республиканской Испании, был там ранен.
Вспоминая ожесточенные схватки в Испании, он говорил молодым летчикам, вылетавшим прикрывать Ленинград:
- Много гитлеровских самолетов? Ну и что же? Значит на других фронтах их меньше. Бей, атакуй смело, и фашисты не выдержат.
Комиссар полка и сам смело вступал в схватки с истребителями фашистов. Он открыл счет сбитых вражеских самолетов в первые же дни боев. За два месяца военком лично сбил восемь фашистских машин.
Увидев вражеские самолеты, он бросался в схватку, даже если был один против десяти. Так случилось и 28 августа 1941 года.
Девятка истребителей во главе с командиром полка майором В.Г. Благовещенским взлетела для выполнения срочного задания - удара по подходившим резервам фашистов. А в машине военкома еще не успели устранить повреждение. Но вскоре машину подготовили к взлету. Можно подождать вторую группу, но комиссар знал, что улетевшие товарищи встретят сильное противодействие, и он поспешил к ним на помощь.
Догнать их ему не удалось - встретились четыре "мессершмитта", сопровождавшие группу бомбардировщиков. Один из истребителей уже шел в атаку. Комиссар направил свой самолет в лоб врагу и тот не выдержал: дал очередь из пулемета и отвернул в сторону. "Заманивает в ловушку", - подумал Шалыганов и ушел в облака. Через некоторое время он увидел ниже себя пару истребителей и обрушился на ведущего. От меткой очереди фашистский самолет загорелся и упал на землю. Но в этот момент на комиссара набросились еще два "мессершмитта". Он принял бой с тремя вражескими машинами и поджег одну из них.
- Мне пришлось тогда туго, - вспоминает полковник в отставке С.В. Шалыганов. - К фашистам подошла подмога, заварилась такая кутерьма, а горючее у меня на исходе. Уйти в облака не удалось. Подожгли. Выбросился на парашюте - бой шел недалеко от нашего аэродрома.
Фашисты, словно коршуны, бросились за парашютистом, но тут подоспели два наших ястребка и отогнали их.
Военкома 19-го Краснознаменного истребительного авиационного полка батальонного комиссара Василия Алексеевича Наумова старшие начальники даже удерживали от полетов - он постоянно рвался в бой. Его биография сходна с биографией многих летчиков того времени: работал слесарем, учился на рабфаке в Ленинграде. Потом - летная школа. Во время боев зимой 1939-1940 гг. он уже был военкомом подразделения. За мужество и героизм награжден орденом Красного Знамени. В Отечественную войну Наумов вступил опытным политработником, закаленным летчиком. Молодые авиаторы старались подражать ему.
Однажды в полк приехали военные корреспонденты. Наумов в это время проводил с летчиками беседу. Корреспонденты сели послушать, но вдруг раздался сигнал тревоги: к Ленинграду шли 13 вражеских бомбардировщиков. Наши истребители мгновенно поднялись на перехват. Впереди них летел комиссар Наумов.
После боя корреспонденты стали расспрашивать военкома о проведенных им боях. Он рассказал, как принимали в партию летчика Титаренко.
- Расскажите о себе, о своей работе, - попросили его снова.
- А разве я не о себе? - удивился комиссар и начал рассказывать о летчике Клыкове - Ну, прямо золото, а не парень. Молодой коммунист, секретарь комсомольской организации{36}.
Комиссар был прав: результаты партийно-политической работы наиболее наглядно проявлялись в боевых делах воинов.
Смелостью, мужеством, самоотверженностью политработники завоевывали уважение сослуживцев, без которого трудно ждать и действенности слова. К слову комиссара эскадрильи 7-го Краснознаменного истребительного авиационного полка старшего политрука Кирилла Никитича Мурги прислушивались все и все восхищались его выдержкой, храбростью, находчивостью в бою. За первый месяц войны он сбил пять фашистских самолетов{37}. Такой счет тогда имели немногие летчики.
23 июля 1941 года он вместе с лейтенантом А.И. Никитиным сбил "юнкерс". Не успели летчики снять свои доспехи, а на аэродроме уже красовался боевой листок. Один из авиаторов Л. Кулякин посвятил комиссару Мурге стихи, заканчивавшиеся строкой: "Привет тебе, слава, наш лучший герой"{38}.
С комиссаром чаще других летал лейтенант Алексей Иванович Никитин, депутат Ленинградского городского Совета (впоследствии Герой Советского Союза). Во фронтовой газете "На страже Родины" 18 августа 1941 года он опубликовал записи из дневника. В них немало задушевных слов и о комиссаре. 23 июля он записал: "Комиссар Мурга - крепкий летчик и хороший товарищ. С ним теперь хожу в каждый бой. Когда дерешься рядом с Мургой, сердце радуется - так здорово он бьет фашистов..."
В 44-м истребительном авиационном полку любили молодого военкома эскадрильи лейтенанта Николая Антоновича Пузенко. Смелый, инициативный, находчивый, он легко разгадывал уловки врага в бою и противопоставлял ему свои приемы. Он одним из первых начал сбивать вражеские самолеты. После каждого вылета обязательно беседовал с летчиками.
Больше инициативы, если хотите, больше дерзости, навязывайте фашисту свою волю - и вы победите, - советовал он товарищам и сам всегда поступал так. Он не выходил из боя, пока враг не удерет.
12 августа лейтенанта не стало. В ожесточенном бою его самолет загорелся... Недолго летал комиссар Николай Пузенко. Он, подобно звезде, сверкнул в истории полка, но его надолго запомнили товарищи.
Над свежей могилой авиаторы поклялись отомстить врагу, разгромить фашистские орды под Ленинградом. Летчики, каждый день вступавшие в бой, старались говорить твердо, но голос у них дрожал и не каждому удавалось сдержать слезу. Вот так же, несколько дней назад, они прощались с другим любимцем полка - коммунистом, командиром эскадрильи капитаном Иваном Андреевичем Боголюбовым, уроженцем деревни Понтонное Ленинградской области.
И еще долго в эскадрилье вспоминали: "Комиссар сказал бы... Комиссар похвалил бы".
У Всеволода Кочетова (он работал в годы войны корреспондентом на Ленинградском фронте) есть очень хорошие слова о политруках: "Человек не сможет быть политруком, если его не любят бойцы. Политрук - это не столько должность человека, сколько сумма его человеческих качеств"{39}.
В тот первый период войны умением вести воспитательную работу и своим мужеством выделялись военкомы эскадрилий Мациевич, Манашкин, Лобов и другие. В. А. Мациевич, ставший позднее командиром полка, Героем Советского Союза, дал путевку в небо многим молодым авиаторам.
Комиссары, политруки добивались уважения воинов не мягкотелостью и заискиванием, а своей преданностью делу коммунизма, самоотверженностью в борьбе, заботой о сослуживцах. Примером в этом отношении служил военком 7-го авиационного корпуса бригадный комиссар Ф.Ф. Веров. В архиве сохранилась его докладная записка от 29 августа 1941 года следующего содержания:
"Секретарю ЦК ВКП(б) тов. ЖДАНОВУ А. А.
Маршалу Советского Союза тов. ВОРОШИЛОВУ К. Е.
Из-за существования нескольких авиационных ведомств на Ленфронте (ВВС КБФ, ВВС фронта - несколько дивизий с десятками самолетов, истребительный авиационный корпус ПВО, нерешительности и слабой их связи с общевойсковым командованием, усилия нашей авиации не направляются одной рукой, из единого центра, а поэтому действия наших ВВС по фашистско-немецким воздушным и наземным силам являются не целеустремленными и не активными..."
Далее в письме говорилось о том, что наши самолеты патрулируют над различными объектами, а враг все же их бомбит. И комиссар предлагал более активно использовать авиацию, наносить по вражеским аэродромам упреждающие удары.
В подтверждение своих предложений он рассказал о двух ударах по аэродромам.
"25 августа нами было установлено, - говорилось в письме, - что на аэродроме Спасская Полисть находится около 100 немецких самолетов. Причем немцы, зная нашу неактивность, такое скопление самолетов не только не зарыли в землю, как это делаем мы, а даже не замаскировали их.
В течение дня нами было проведено четыре штурмовых налета на этот аэродром, в результате которых сожжено 48 немецких самолетов, несколько бензоцистерн и разбита автоколонна, которая подвозила какой-то груз к аэродрому Спасская Полисть.
Этого было достаточно, чтобы в течение полутора суток немцы не сделали на нас ни одного налета.
Если бы мы ждали, то они обязательно прилетели бы в этот день, но сбить бы нам столько не удалось.
28 августа по всей Ленинградской области весь день шел проливной дождь. О полетах и думать было нечего. Значит, и немцы нас не могут ожидать. Мы решили воспользоваться этим.
Сделав одиночными самолетами разведку нескольких аэродромов, мы установили, что на том же аэродроме (Спасская Полисть) находятся плохо замаскированные 50 фашистских самолетов. В такую погоду не всякого летчика пошлешь на штурмовку. Были отобраны наиболее отважные семь экипажей, которые за один налет сожгли на аэродроме 6 немецких самолетов, не потеряв ни одного своего. На обратном пути эти семь экипажей обнаружили несколько автомотоколонн, штурмовка которых продолжалась до наступления темноты... "{40}.
Комиссар сделал такой вывод: ликвидировать "чересполосицу" в подчинении авиационных частей, применять активную тактику, навязывая врагу свою волю и инициативу, даже меньшими силами.
Это письмо показывает, что комиссар всесторонне знал обстановку, смело ставил важные проблемы перед вышестоящими руководителями. Комиссара корпуса часто видели на аэродромах, где он беседовал с летчиками, бывал он и в госпитале, в обслуживающих и тыловых подразделениях.
Повседневно общаясь с бойцами, командиры и военкомы вселяли в них уверенность в свои силы, укрепляли стойкость и дисциплину, решимость не допустить в город врага.
Фронт в те дни приближался к Ленинграду. Имея значительное численное превосходство в авиации, фашисты непрерывно бросали десятки и сотни бомбардировщиков против наших наземных войск. Во второй половине июля фашистское командование проводило почти ежедневные налеты крупных сил авиации на Ленинград.
Противовоздушная оборона в эти дни выдержала серьезный экзамен: из 904 фашистских самолетов, пытавшихся прорваться к Ленинграду, долетели до него только девять. В то же время вражеская авиация понесла серьезные потери: с 22 июня по 15 июля наши летчики уничтожили 198 самолетов врага{41}.
Летчики, зенитчики, пулеметчики, прожектористы, аэростатчики в напряженных июльских боях проявляли изумительную храбрость, выдержку. Они самоотверженно сражались с врагом. Нередко наши летчики-истребители даже в одиночку или парой бросались навстречу большим группам вражеских самолетов, разбивали их строй и не допускали к охраняемому объекту.
Такой бой в июле выдержало комсомольское звено лейтенанта Дмитрия Оскаленко (26-й истребительный авиационный полк). Звено патрулировало на подступах к городу. Появилась большая группа вражеских истребителей. Оскаленко вместе с ведомыми младшими лейтенантами Александром Прокопьевым и Иваном Виноградовым завязал с ними бой. В это время младший лейтенант Виноградов заметил, что курсом на Ленинград летят 15 "юнкерсов". Доложить командиру он не мог: на его самолете не имелось радиостанции. И летчик один ринулся навстречу бомбардировщикам.
Фашисты встретили его ливнем огня. Пуля пробила Виноградову руку, самолет получил повреждение. И все же молодой летчик сумел нарушить строй вражеских бомбардировщиков и поджечь один "юнкерс". Фашисты стали уклоняться от его атак, замысел их не осуществился. Виноградов повернул к аэродрому только после того, как мотор стал глохнуть{42}. Каким нужно обладать мужеством, чтобы вести такой бой раненому и к тому же на поврежденном самолете!
Наши летчики прилагали все силы к тому, чтобы не допустить врага к Ленинграду: они шли в лобовые атаки, сражались, будучи ранеными, прибегали к боевому приему смелых - тарану.
Подвиг первых героев - защитников ленинградского неба Петра Харитонова, Степана Здоровцева и Михаила Жукова только в июле 1941 года повторили 10 летчиков-истребителей ПВО. Совершили тараны: 4 июля - комсомолец старшина Николай Яковлевич Тотмин (158-й истребительный авиационный полк), коммунист младший лейтенант Александр Михайлович Лукьянов (159-й полк), 5 июля коммунист младший лейтенант Иван Федорович Рощупкин (159-й полк), 6 июля комсомолец младший лейтенант Афанасий Степанович Охват (159-й полк), 8 июля - коммунист капитан Владимир Иванович Матвеев (154-й полк), 10 июля комсомолец лейтенант Сергей Алексеевич Титовка (154-й полк), коммунист лейтенант Михаил Григорьевич Антонов (19-й Краснознаменный полк), 17 июля коммунист Павел Григорьевич Лебединский (159-й полк), 20 июля - комсомолец лейтенант Виктор Павлович Клыков (19-й Краснознаменный полк), 27 июля коммунист лейтенант Владимир Залевский (157-й полк).
Утром 4 июля в 159-м истребительном авиационном полку нес дежурство в готовности № 1 командир звена младший лейтенант Александр Лукьянов. С командного пункта взвилась сигнальная ракета, и дежурная пара пошла на взлет. К городу приближался вражеский самолет.
Лукьянов на своем МИГ-3 быстро набрал высоту и вскоре обнаружил врага. Его ведомый, молодой летчик, отстал. Лукьянов один вступил в бой. Гитлеровцы открыли по нему яростный огонь, но Лукьянов все же пошел в атаку.
Одна атака, вторая... Вражеский пулемет умолк. Теперь стало легче атаковать гитлеровца.
Фашистский летчик не выдержал и попытался скрыться в облаках, но Лукьянов не отставал. Тогда фашист решил уйти пикированием. Советский летчик снова настиг его, уже у самой земли. Он подошел на близкое расстояние, чтобы бить наверняка. Нажал на гашетку, но вместо длинной очереди прозвучало только несколько выстрелов - кончились боеприпасы.
В этот момент и пришло решение: сбить врага таранным ударом. Лукьянов решил винтом срезать хвостовое оперение вражеского самолета. Удар. Самолет фашиста упал. Лукьянов почувствовал, что его машину начало сильно трясти, мотор заглох, потом снова заработал. Лукьянов попытался набрать высоту, но машина не слушалась. Он успел выровнять ее и посадить на поляну{43}.
10 июля в районе Гатчины патрулировали летчики 19-го истребительного авиационного полка Михаил Антонов и Леонид Сухов. На высоте 6000 метров они обнаружили "юнкерс", который шел курсом на Ленинград. Лейтенант Антонов устремился к нему и дал длинную очередь. Потом атаковал врага Леонид Сухов. Бомбардировщик задымил. Летчик на нем, очевидно, был опытный: он спикировал, чтобы скрыться от преследования. Антонов увидел, что враг может нырнуть в облака. Лейтенант не мог допустить этого и пошел на таран. Плоскостью своей машины он снес хвостовое оперение "юнкерса". Фашистский самолет стал падать. Двое из его экипажа успели выброситься на парашютах. Наши воины взяли их в плен.
Самолет Антонова получил незначительные повреждения.
В донесении о подвиге члена партии лейтенанта Виктора Павловича Клыкова рассказывается лаконичным языком: 20 июля 1941 года в 9 ч. 59 мин. в бою сбил Ме-110, второй вражеский самолет пытался уйти, но Клыков догнал его, таранил, а сам спустился на парашюте{44}.
А бой был жестоким. На Ленинград шли восемь фашистских бомбардировщиков в сопровождении 10 истребителей. Путь им преградило звено наших истребителей. Звено против восемнадцати! Советские летчики думали не о численном превосходстве врага, а о том, чтобы не допустить его к городу. И они бесстрашно пошли в атаку.