Джабарлы Джафар. В 1905 году

   Амир-Аслан (угрожая Агамяну). Хорошо, мы еще рассчитаемся. (Уходит с Марией Тимофеевной).
   Губернатор. Что это такое, Рубен? Что я тебе говорил вчера? Я предупредил, что они замышляют что-то и нужно быть осторожным. Народ дикий. Всякое дело имеет свое время и свое место. А это что же? Он вам разбил лицо, пройдите, пожалуйста, в умывальную.
   А г а м я н. Ничего не значит, Тихон Елисеевич. Он опозорил меня в таком большом обществе, пускай. Только вы будьте свидетелем.
   Губернатор. Да я вижу, вижу. Но что я могу сделать здесь, в своем доме? Ты действуй там, где надо, я стою за тобою.
   Агамян переходит в другую комнату. Губернатор подходит к двери и
   вызывает Амир-Аслана.
   Губернатор. Амир-Аслан-бек, пожалуйте сюда. Ведь я же сказал вам, будьте осторожнее. Во всяком случае в моем доме...
   Амир-Аслан. А он мне говорит, выходи на улицу, рассчитаемся.
   Губернатор. Да я тебя великолепно понимаю. Зло у них в крови. На твоем месте я и сам бы не выдержал. Только здесь не место сводить счеты. Надо действовать так, чтобы никто об этом не знал. Ты сделай что надо, потом приходи ко мне, и я выручу.
   Ами р-Аслан. Ничего, ничего. Я еще с ним поговорю.
   Губернатор. Здесь нехорошо, Амир-Аслан-бек. Пойдем.
   Направляется в зал. Из смежной комнаты выходит полицеймейстер.
   Полицеймейстер. Все готово, ваше превосходительство.
   Губернатор возвращается обратно к нему. Амир-А слан уходит.
   Губернатор. Все, что я написал вам, поручик, нужно выполнить в эту же ночь. Не позднее двух дней двое должны умереть - один тюрок, другой армянин. Кто и как тебе самому будет виднее. Обо всем докладывать мне. Вы свободны, можете идти.
   Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходительство. Все будет выполнено, как приказано.
   КАРТИНА ШЕСТАЯ
   Двор армянской церкви.
   Народ толпится, ожидая чего-то. Взволнованные и испуганные взоры
   обращены на дорогу. Слышатся нетерпеливые голоса.
   Г о л о с а и з т о л п ы. Кто убил?..
   Неизвестно...
   Когда?..
   Вот сейчас...
   Да кто же убил?..
   А я почем знаю...
   И я, как ты...
   Погодите, сейчас узнаем...
   А й к а з. Да что вы толпитесь, давите друг друга. Что вы, покойника не видали, что ли? Дайте дорогу, пусть пронесут труп.
   Г о л о с а. Дайте дорогу... Пропустите... Труп несут...
   С т а р и к. Господин Айказ, горе одолевает меня. Сына у меня отняли. Скажи, кто потушил мой свет? Кто переломил мне спину?
   Полицеймейстер (проходя перед трупом). Пропустите труп.
   С т а р и к. Добрые люди, скажите мне, кто отнял у меня сына. Я ведь только вчера женил его.
   А й к а з. Успокойся, дядя, убийца не считается с этим. Пройди с дороги.
   С т а р и к. Никуда я не пойду. Скажите мне, кто его убил?
   Полицеймейстер (Резко). Кто убил? Мусульмане.
   Г о л о с и з т о л п ы. За что?
   А й к а з. Как то есть, за что? Враг останется врагом до самого Страшного суда.
   С т а р и к. Братья, сын мой ведь ни в чем не виноват. С каким трудом, с какими мучениями я вырастил его, и ни за что ни про что отняли его у меня.
   Полицеймейстер. Не шуми, старик. Я почем знаю, за что? Ты лучше у мусульман спроси. Кто вас разберет!..
   Входят священники Агамян.
   Священник. О, боже милосердный, творец земли и неба! О, святая троица! Накажи злого убийцу. Дорогие братья, смиренные рабы божьи. Перед прахом сего невинно убиенного нашими заклятыми врагами я призываю вас к единству. Не давайте врагам возможности запятнать нашу честь, уничтожить нашу нацию! Молю вас святым духом господним! Берегите от злого врага честь наших жен и детей. Господи милосердный, к тебе обращены наши мольбы, ты всемогущ, помоги нашей бедной многострадальной нации и помилуй невинного раба твоего.
   Входит губернатор.
   Губернатор (взволнованно). Господин Агамян что случилось?
   А г а м я н. Вы сами видите, ваше превосходительства.
   Губернатор. Поручик! Что случилось? Что это такое?
   Полицеймейстер. Ваше превосходительство....
   Губернатор. Я вас спрашиваю, кто его убил?
   Полицеймейстер. Татары убили, ваше превосходительство.
   Губернатор. Когда и где?
   Полицеймейстер. Час тому назад. На Армянской улице. На него набросились человек пять-шесть и убили выстрелом из револьвера.
   Губернатор. Убийца задержан?
   Полицеймейстер. Никак нет, ваше превосходительство.
   Губернатор. Ни один?
   Полицеймейстер. Убийцам удалось ускользнуть из цепи, ваше превосходительство, и смешаться с толпой.
   Губернатор. Поручик... Если сегодня до вечера убийцы не будут найдены, я арестую вас самих. Вы слышите? Это мой приказ... Я покажу им... Господин Ага-мян. Я весьма сожалею о происшедшем и приношу свое соболезнование армянской нации по поводу ее сегодняшней национальной трагедии. Против таких явлений я буду бороться всеми силами и возможностями, имеющимися в распоряжении правительства. Я готов со всей решимостью пресечь зверские руки, поднятые против моих единоверцев, против братской армянской нации. И буду вести эту борьбу сообща с вами.
   А г а м я н. Передвиньте труп поближе, на середину.
   Губернатор (тихо полицеймейстеру). Поручик, где убийца? Его заметил кто-нибудь?
   Полицеймейстер. Он здесь, ваше превосходительство. Никто его не заметил. Сегодня же ночью я отправлю его в Саратов.
   Губернатор. Поручик, вы лучше отправьте его в другое место.
   Полицеймейстер. Куда прикажете, ваше превосходительство?
   Губернатор. В могилу. Это надежнее. Пусть унесет с собой и эту тайну.
   Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходительство.
   С т а р и к. Братья, пропустите меня вперед. Что вы от меня хотите? Дайте мне на своего несчастного сына насмотреться досыта.
   А г а м я н. Братья!..
   Г о л о с а. Тише, Агамян говорит.
   А г а м я н. Братья-армяне! Сегодня для нас национальный траур. Не довольствуясь ужасающей бойней в Турции, наши враги продолжают творить свои кровавые преступления и здесь. Кровь, пролитая сегодня, является ударом по нашей национальной чести. Пусть знают враги наши, что армянский народ еще жив. От имени армянской нации мы благодарим представителей правительства его императорского величества за выраженное нам соболезнование и за обещанную помощь. Со своей стороны мы заявляем, что всегда готовы душой и головой служить власти его императорского величества. Мы ничего не имеем против кого-либо, но для пресечения вражеских рук, протянутых к нашей чести, готовы биться до последней капли крови. Пусть наши враги твердо знают это. Братья-армяне! Сегодня весь армянский народ стоит с обнаженной головой над трупом нашего невинного единоверца и заявляет врагам, что не сложит оружия, пока не смоет это пятно со своей чести. Братья, если надо будет нам всем погибнуть в этой борьбе, то я, Рубен Агамян, буду впереди всех.
   Г о л о с а. Смерть проклятым врагам!
   А й к а з. Братья-армяне! Христиане! Перед прахом убитого единоверца я призываю вас к мести. Лучше умереть с честью, чем жить без нее. Обнажив голову перед этим прахом, я даю священный обет, что не успокоюсь до-тех пор, пока не отомщу за него, и что я, Айказ Агамян, готов отдать свою голову за честь великой армянской нации.
   Г о л о с а. Да здравствует Агамян!..
   К А РТИНА СЕДЬ МА Я
   Комната в доме Агамяна.
   Агамян сидит за столом. Входит Эйваз.
   А г а м я н. А-а-а, вы пришли! Я очень рад вам, Эйваз. Здравствуйте. Садитесь. Я давно хотел вас видеть, но. почему-то вы избегаете нас. Садитесь же.
   Э й в а з. У меня очень мало времени.
   А г а м я н. Так вы же объявили забастовку...
   Э й в а з. Объявили.
   А г а м я н. Какое же у вас может быть дело?
   Э й в а з. Найдется.
   А г а м я н . Я слышал, что вчера на митинге здорово" крыли Саламова. Прямо по всем швам. Э й в а з. Да, крыл, но это только начало. Агамян. Держитесь, Эйваз, крепко. И не бойтесь ничего. Тут поставлено на карту все существование нашей нации. Или мы, или они.
   Э й в а з. Но... Вы не забывайте, что я - солдат революции.
   А г а м я н. Это ничего не значит. Прежде всего вы армянин. Везде у нас должны быть свои люди. Раз во главе одного отряда стоите вы, этим могу только гордиться. Это для меня большое обеспечение. Я знаю, что там-то у меня есть свой человек.
   Э й в а з. Свой... гм. Кто же это вам свой человек?
   А г а м я н. Кто?.. Вы. Во всяком случае в жилах у вас течет армянская кровь. Как бы там ни было, в тяжелую минуту вы меня и свою нацию на растерзание кровопийцам Саламовым не отдадите. А этого с меня достаточно.
   Э й в а з. Смешные вещи вы говорите, господин Агамян. Для меня между вами и Саламовым нет никакой разницы. Сегодня я выступил против него, а завтра выступлю против вас.
   А г а м я н. Слышать подобное заявление от армянина в момент, когда две нации стоят друг против друга и ведут борьбу не на жизнь, а на смерть! Вы- армянин, и в решительной схватке вы должны быть в окопах армян. Армянская нация вправе требовать это от своего сына.
   Э й в а з. Вы не горячитесь, господин Агамян. Такими словами вы на меня не подействуете. Книга, которую я считаю истиной, не содержит в себе таких слов, как армянин и тюрок. Там есть рабочий и фабрикант. Первому я брат, второму - враг.
   А г а м я н. Да, правда, ведь вы материалист.
   Э й в а з. Да, я материалист.
   А г а м я н. Ну, а если я удовлетворю ваш материализм, что вы тогда скажете?
   Э й в а з. Вы это сделать не сумеете. Ваша природа фабриканта этого не позволит.
   А г а м я н. Нет, я это сделаю. Для своей нации я готов пойти на все. (Переходя на ты). Ты - мой рабочий. Сколько получаешь? Слесарь - шестьдесят пять рублей. Ну, а если заведующий конторой и четыреста рублей? Что скажешь?..
   Э й в а з. Вы очень щедры, господин Агамян.
   А г а м я н. Для кого же я копил деньги, как не для вас. Все мое достояние принадлежит нации.
   Э й в а з. Но этой взятки для меня слишком мало.
   А г а м я н. Я могу прибавить. И кстати, это вовсе не взятка. Это для того, чтобы удовлетворить твой материализм.
   Э й в а з. Вы ошибаетесь, господин Агамян, это ваш материализм, а наш материализм совсем другой.
   А г а м я н. Я работаю на нацию. Я хочу выдвинуть тебя еще потому, что ты свой. Все в сторону, но ты же мне родственник.
   Э й в а з. Какой же родственник?
   А г а м я н. Ах да, ты еще не знаешь, ты ведь шурин моего сына.
   Э й в а з. Как то есть шурин?
   А г а м я н. Я же сына своего женю на твоей сестре.
   Э й в а з. На моей сестре?
   А г а м я н. Да, да, мой сын Айказ Агамян женится на твоей сестре Соне. После этого все мое имущество, все мои дома и промысла будут в твоем распоряжении.
   Э й в а з (недоуменно). Моя сестра? Мне об этом ничего не известно. Это для меня новость.
   А г а м я н. Ну, конечно! Ты не знаешь, потому что не отвечал на мои неоднократные приглашения. Но это дело не ново. Оно началось давно.
   Э й в а з. Этого быть не может.
   А г а м я н. Дело уже кончено. Я несколько раз отправлял в Карабах людей с подарками.
   Э й в а з. И моя сестра дала согласие?
   А г а м я н. Твой отец дал согласие. Отца твоего, сестру и всю семью я перевожу сюда. Помещу их в своем доме. Я уже послал за ними людей, по всей вероятности, сегодня прибудут.
   Э й в а з . Этого быть не может. Моей семье нечего делать в вашем доме.
   А г а м я н. Но они сегодня приезжают. Вот - телеграмма.
   Э й в а з. Они не приедут. Моя сестра не выйдет за вашего сына.
   А г а м я н. Не выйдет? Почему же?
   Э й в а з. Потому что она вашему сыну не пара. Она, кажется, любит другого.
   А г а м я н. Другого? Кто же этот другой?
   Э й в а з. Она любит одного тюрка.
   А г а м я н. Тюрка? И ты соглашаешься выдать свою сестру за тюрка?
   Э й в а з. А почему нет?
   А г а м я н. Выдать армянку за нашего кровного врага, за нашего национального врага, за врага нашей религии! Кого мы вчера хоронили? В то время, когда два противника в смертельной схватке вцепились друг другу в горло, отдать армянку в руки врагам, это-пятно, пятно на нашу национальную честь. Это - измена!..
   Э й в а з. Будьте осторожны в выражениях, господин Агамян. Национальная честь! Ваша национальная честь, это - золото, карьера. Какие же они нам враги? Они так же, как и мы, несут на плечах тяжелые ноши, бьют молотом, копают землю, потом и кровью зарабатывают кусок хлеба. У нас с ними общее горе, общая радость, общий траур и общее торжество. Какую же вражду мы имеем с ними? Это вы разъединяете двух родных братьев, сеете между ними вражду, чтобы легче высасывать кровь и у одних и у других. Наши враги не они. Наши враги - вы. Вы, Агамяны, Саламовы, защищающая вас императорская жандармерия. Наша борьба не национальная, а классовая.
   А г а м я н . Будьте осторожны, Асриян. Мое терпение не бесконечно. Я не позволю вам чернить честь армянской нации. Это - историческая борьба, идущая из Турции. История и стремящаяся к счастливой жизни армянская нация, сметут, как ничтожных муравьев, всех, кто осмелится помешать этой борьбе и вести армянскую нацию к поражению.
   Э й в а з. Эта борьба не наша. Эта борьба ваша. Эта борьба промыслов, борьба капитала, борьба за господство над трудящимися. А вы ее превращаете в борьбу национальную. Вы - провокаторы.
   А г а м я н (вскакивая с места). Изменник...
   Э й в а з (также вскакивая и хватая чернильницу). Молчи, Агамян. (Он подымает чернильницу на Агамяна и снова опускает ее. Чернила проливаются и окрашивают ему руку). У меня хватит сил и смелости, чтобы заткнуть вам глотку. Но вы один этого не стоите. Вы орудие в руках царского империализма. История дошла до схватки львов, а вы только лисица, и к тому же, лисица трусливая.
   А г а м я н. Так... Значит, так... Прекрасно. Увидим, кому эти слова повредят больше.
   Э й в а з. Хорошо. Увидим. (Швыряет чернильницу на стол и, резко повернувшись, уходит).
   Агамян (злобно берет трубку телефона). 55-70. Генерал-губернатор... Я, Агамян. Асрияну? Говорил... ,Нет. Нет. Он очень дерзкий... Как? Место найдется? Благодарю, ваше превосходительство. А кое-кого удалось? Во всяком случае найдется? Прекрасно... (Кладет трубку на место. Задумчиво). Для него место найдется!
   Звонит телефон.
   Алло! А? Что? Забастовщики ломают окна и двери? Разгромили контору? Вызывайте полицию. Как? Солдаты не хотят стрелять? Как? Как? Фу ты, проклятье... (Бросает трубку на стол и, схватив шапку, быстро выходит).
   КАРТИНА ВОСЬМАЯ
   Промысла С а л а м о в а.
   С а л а м о в (кричит в телефонную трубку). Полицеймейстер! Полицеймейстер!
   А г а я р (вбегает, взволнованно). Идут. Масса движется, как саранча.
   С а л а м о в. Сюда идут?
   А г а я р. Прямо сюда.
   С а л а м о в. У ребят есть патроны?
   А г а я р. По пятьдесят обойм.
   С а л а м ов. Сукин сын! К полицеймейстеру никак не дозвонюсь.
   Агаяр. Ну, полицеймейстеру так попало, что он и шапку оставил, едва спасся. Набросились на него с камнями и давай лупить почем зря. На какой бы промысел ни пришли, начинают говорить речи - Володин, Эйваз Асриян, рябой Мамедка, Кубадзе. Ой-ой-ой... Четвертую буровую Асадуллаева подожгли.
   С а л а м о в. Все эти дела подстраивает этот сукин сын Эйваз Асриян, новый родственник Агамова. И каждый вечер проводит у них. Где ребята?
   А г а я р. Одни в окопах, а другие собрались здесь и все колеблются. Не решаются.
   С а л а м о в. А ну-ка собери их сюда. Те пусть остаются в окопах.
   Агаяр впускает в контору группу рабочих.
   Братья-мусульмане! Эти буровые не мои, а ваши. Месяцами я здесь не бываю. Здесь работаете вы, зарабатываете кусок хлеба. Кушаю и я, и вы. Вы не должны согласиться, чтобы нога какого-нибудь иноверца коснулась ваших промыслов.
   Р а б о ч и й. Хозяин, да ведь нам нужно помещение, одежда. Они дерутся не против вас одного. С нами они дела не имеют. Они с Николаем дерутся. А нам до Николая нет никакого дела.
   С а л а м о в. Братья! Все это обман. Если они действительно имеют что-нибудь против Николая, зачем идут сюда? Пускай уж поедут в Петербург. Значит, дело тут обстоит не совсем так. Я знаю из верного источника, что все это штуки Агамова и Асриян. Вам что нужно? Помещение? Даю. Одежда? Даю. Мыло? Даю. Жалованье? Увеличиваю. Что же еще хотите? Я на все иду, а вы не останавливайте моих промыслов. Нога постороннего не должна коснуться ваших промыслов.
   А г а я р (вбегая). Пришли. Полицеймейстер послал ружья.
   С а л а м о в . Не бойтесь, ребята. Кто подойдет близко, стреляйте. Я отвечаю.
   За сценой шум.
   Г о л о с а. Да здравствует свобода! Ура! Долой Романовых!
   Входят Эйваз, Володин, Мамед Рзаев, Башидче и
   другие.
   С а л а м о в. Вы зачем пришли?
   Э й в а з. Мы хотим говорить с рабочими.
   С а л а м о в. Проваливайте с промыслов. Ни один человек не смеет ходить по моим промыслам. Клянусь имамом6, всех перебью. Я ваши штучки хорошо знаю. Вы хотите совратить мусульман и согнать их с насиженного места.
   Э й в а з . Товарищи рабочие! Вы не слушайте таких слов, Наша борьба не национальная, не религиозная, а борьба за хлеб, за свободу. Не поддавайтесь провокации нефтепромышленников. Плеть романовской жандармерии падает на наши головы одинаково.
   С а л а м о в. Эй, Асриян, кому ты поешь эти сказки? Когда я был такой, как ты, не меньше твоего знал. Если ты хороший человек, зачем на промысла Агамова не идешь?
   Э й в а з. Для нас между тобой и Агамяном никакой разницы нет. Там мы уже были и опять пойдем.
   С а л а м о в. Врешь, ты не пойдешь, потому что ты его родственник. Ты каждый вечер бываешь у них. Все это ты делаешь по указке, потому что ты армянин. У вас нет родины...
   Э й в а з. Это провокация. Кто это вам сказал?
   С а л а м о в. Мне сам губернатор говорил. Я, статский советник, имею медаль от государя. Я все знаю.
   В о л о д и н. Товарищи! Здесь вопрос не национальный. Это провокация. Революционное движение охватило всю Россию. Пришел конец Романовым. Они и хотят превратить революционную схватку в национальную...
   С а л а м о в. Не рассуждай тут много. Проваливайте, вам говорят. Сперва идите на промысла Агамова, а потом сюда придете. (Старается вытолкнуть их).
   Э й в а з. Саламов, держи руки покороче.
   С а л а м о в. Эй, ты, сукин сын, поросенок проклятый! Ты что на меня петушишься! Проваливай с промыслов, тебе говорю. (Сильно толкает его).
   Г о л о с а (за стеной). Да здравствует свобода! Да здравствует братство! Ура!..
   А г а я р (вбегая). Бегите! Бегите! Ворвались во Двор.
   С а л а м о в. (растерянно). Братья-мусульмане, единоверцы! Не допускайте никого. Стреляйте. (Выбегает).
   Со всех сторон раздаются выстрелы. По сцене беготня.
   Э й в а з. Братья-тюрки, не стреляйте. Слушайте. Мы против вас ничего не имеем.
   В ответ со всех сторон раздаются выстрелы. Издали слышен неистовый
   крик Саламова.
   С а л а м о в. Полицеймейстер! Полицеймейстер!
   КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
   С т а р ы й Б а х ш и. В тот день Сона действительно уехала. Ее привезли в Баку. Ее оторвали от родного очага, от зеленых лугов, от прохладных родников, бьющих из скал. Она не хотела ехать. Она не хотела оставлять Бахши. Она не хотела... Но другие хотели... и делали свое. Уже несколько ночей Сона не могла спать. В день отъезда Сона пришла к Бахши. Он стоял в конце двора, прислонившись к высокому одинокому чинару. Ему хотелось плакать, но он сдерживал себя. Он хотел играть на таре, но руки не шли. И думать он хотел, но мысли туманно путались. Печальная Сона пришла к нему. Она даже не знала, что ему сказать.
   Наплыв на сцену.
   Двор в Карабахе.
   Бахши стоит, прислонившись к чинару. Сона подходит к нему.
   С о н а. Бахши! Бахши!
   Б а х ш и. Что, Сона?
   С о н а. Я... уезжаю.
   Б а х ш и. Едешь?
   С о н а . Я не хотела расставаться с тобой. Не могу расстаться. Но приходится.
   Б а х ш и. Не уезжай, Сона.
   С о н а. Отец и мать едут... Ты здесь без меня будешь играть на таре... другие будут слушать тебя, а я - нет.
   Б а х ш и. Без тебя я не буду играть. Прощай, Сона!
   С о н а поворачивается, делает несколько шагов и вдруг
   останавливается, возвращается к Бахши.
   С о н а. Бахши!.. Тогда я возьму твой тар с собой.
   Б а х ш и. Хорошо, Сона, бери.
   С о н а. Но ты здесь купишь другую.
   Б а х ш и. Без тебя я тар не куплю.
   С о н а. Я буду плакать без тебя.
   Б а х ш и. Я приеду за тобой.
   С о н а. Приедешь? Каждый, каждый день я буду ждать тебя.
   Б а х ш и. Я скоро приеду.
   С о н а. В таком случае - на, Бахши. Я оставляю тебе свое ожерелье. Приезжай скорее. Я... Я буду считать себя твоей невестой.
   А л л а в е р д и (входя). Сона, Сона, где ты? Иди, детка, арба уже отправилась. А где же Имамверди?
   Н а б а т (входя). Ай, Гюльсун-баджи!
   Г ю л ь с у н. Иду, Набат-баджи. Для девочки готовлю кое-что на дорогу.
   Н а ба т. Прощай, Гюльсун-баджи.
   Г ю л ь с у н. Прощай! Счастливой дороги.
   Н а б а т. Ради бога, Гюльсун-баджи, присматривай за курами. Мамаша одна не справится. Иногда и за коровой погляди. А то она - сумасшедшая, бьет ногами и разливает молоко. Еще ударит старуху, и никто не будет знать.
   Г ю л ь с у н. Будь спокойна, Набат-баджи. Мы же здесь не умерли. Я сама все это буду делать.
   Н а б а т. Бахши, иди, сынок, я и тебя поцелую. Сона без тебя прямо с ума сойдет. (Целует Бахши).
   А л л а в е р д и . Куда девался этот Имамверди проклятый?
   И м а м в е р д и. Иду, иду. Не разоряйся. И как это ты при твоем нетерпении выдержал в утробе матери девять месяцев.
   А л л а в е р д и . В какой ад ты пропал? Имамверди. Я кобылу седлал. Девушку сам на кобыле отвезу, а то твоя скрипучая арба все кости ей переломает.
   Н а б а т. Ишь ты, какая почетная!
   И м а м в е р д и. А как же? Ее ведь я сам вырастил. Мошенница, ни одного цыпленка у меня не оставила. Слушай, Аллаверди, увидишь в Баку Арама, передай, что у матери ни одного зерна нет. Бедняга совсем голодает. Ну, Сона, иди, дочка, садись со мной на лошадь. (Целует ее. И она целует его. К Аллаверди). А с тобой по дороге поцелуемся.
   Бахши передает тар Соне.
   А л л а в е р д и . А тар куда везешь?
   С о н а. Я его... в городе на починку отдам. Бахши приедет и возьмет.
   А л л а в е р д и. Ну, дай, устрою помягче на арбе.
   С о н а . Ничего, я в руках буду держать. Все. Прощайте. Прощайте...
   С о н а. Бахши, я тебя каждый день ждать буду.
   Б а х ш и. Приеду, Сона.
   КАРТИНА ДЕСЯТАЯ
   С т а р ы й Б а х ш и . Тюркские и армянские капиталисты не были против свержения Романовых. Они стремились к национальной автономии. Но их смущал вопрос-что будет с промыслами, к кому перейдет господство. Опытный слуга Романова, генерал-губернатор, великолепно знал это и все свои планы строил на этом. Революционное движение отодвигалось постепенно на второе место, и на первое выдвигалась борьба национальная. Чем дальше, тем больше разгорались мозги и натягивались нервы. Жандармерия работала днем и ночью, не смыкая глаз. На следующий день, после убийства армянина, среди бела дня на Армянской улице был убит тюрок. Труп везли по улицам мусульманской части. Всем спрашивающим полицеймейстер демонстративно заявлял, что убили его армяне... убил Эйваз Асриян. В тот же день Эйваз Асриян бесследно исчез.
   Наплыв на сцену.
   Двор мечети.
   Молла перед собравшейся толпой читает молитву над трупом.
   М о л л а. О, милостивый и милосердный Аллах! Именем твоего величия и всемогущества молим тебя, помилуй убитого нашего единоверца, правоверного. О, боже великий! Помоги процветанию ислама и уничтожь его врагов. О вы, рабы божьи! Внемлите мне. Когда арабы-язычники хотели напасть на сторонников великого пророка, спустился с небес архангел Гавриил и передал пророку волю Аллаха: "Пророк, пророк! Скажи своим друзьям, чтобы они объединились".
   Если мусульмане будут едины, Аллах им поможет. Мусульмане-правоверные! Вы не должны позволить, чтобы армяне растоптали нашу религию и захватили в плен наших жен и детей. И помните, что всякий, кто падет в этой священной войне, будет вознесен на небо и вкусит все прелести рая. Боже милосердный! Возвысь великий ислам, сохрани от всяких бед правоверных, содействующих его процветанию, великих богослужителей, богачей-отцов нации и всех мусульман. Помилуй, боже, убитого раба и утешь его родителей! Великий Аллах! благослови память в бозе почившего императора Николая I и Александра III Сохрани от всех бед великого императора Николая II и его августейшую супругу императрицу Александру Федоровну, и дочь его Татьяну Николаевну, и сына его наследника-цесаревича Алексея Николаевича...
   С а л а м о в. Святой отец, губернатор идет. Помяните и его.
   М о л л а. ...и представителя монарха-великого губернатора...
   С а л а м о в (подсказывает). Тихума Ерисуича.
   М о л л а. ...Тихума Ерисуича.
   С а л а м о в. Помяни уж и жену, добрая женщина.
   М о л л а и супругу его...
   С а л а м о в. Марию Фитомифовну.
   М о л л а. ...Марию Фитомифовну... И всех его приверженцев и приближенных. Господь великий, прими молитву нашу во имя великого пророка и его святой семьи. Убиенному злодейской рукой рабу божьему посвятим святую суру из корана.
   Люди начинают шепотом читать молитву.
   Губернатор. Господин Саламов, что это за трагедия? Поручик!
   Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходительство.
   Губернатор. Что случилось?
   Полицеймейстер. Убили, ваше превосходительство.
   Губернатор. Кто? Где? Когда?
   Полицеймейстер. Армяне, на Армянской улице, сегодня в полдень, ваше превосходительство.
   Губернатор. Убийца задержан?
   Полицеймейстер. Их было несколько. Один задержан, ваше превосходительство.
   Губернатор. Как его звать?
   По л и цей м е и стер. Эйваз Асриян, ваше превосходительство. Говорит, отомстил за честь армянской нации.
   Гу б ер на тор. Поручик, арестант будет в моем распоряжении. Я им покажу. Я не допущу, чтобы, укрываясь именем революционера они нападали на верноподданных его императорского величества. Амир-Аслан-бек, я же говорил вам, что этот Эйваз Асриян подозрительный тип. Господа, от имени правительства его императорского величества я приношу вам свое соболезнование по поводу национальной трагедии мусульман и обещаю вам всеми силами и средствами пресечь в корне все подобные преступления. Я не позволю им производить здесь расчеты за то, что делается в Турции. Правительство его императорского величества готово помочь самообороне мусульман.